Волшебство Петунии Дурсль (джен)

— Он прав. Ты должна знать, — тихо проговорил Снейп.

И поморщился от того, насколько мелодраматично это прозвучало. Иногда он ненавидел себя за то, что любую ситуацию видел одновременно изнутри и снаружи, оценивая происходящее как бы со стороны. «Ну, расплачься еще, чтобы оправдать прозвище», — хлестко бросил он себе в мыслях. И быстро кинул взгляд на Петунию, не услышала ли. Но ей было явно не до этого. Она стояла на дорожке перед домом, все еще растерянная от своей неожиданной магии, все еще раздираемая противоречивыми чувствами по отношению к аврору. Снейп видел, что ей хотелось стереть того в порошок, но добропорядочность обычной маглы не позволяла ей отдаться кровожадным наклонностям. К тому же он подозревал, что ненависть к аврору Петуния большей частью считала с ощущений Снейпа. Ее магия пока во многом подпитывалась магией окружающих, как бы держалась на них.

— Послушай, — мягко сказала Петуния и опять легко тронула за руку Лилькиного друга. — Давай в дом войдем. Холодно здесь, — и она зябко повела плечами. — А там Гарри ждет, — добавила она последний неоспоримый аргумент, зная откуда-то шестым чувством, что Снейпу не безразлично благополучие племянника.

Северус лишь фыркнул в ответ. Опять им управляли и решали за него.

— Ладно, пойдем в дом, — безучастно сказал он. Темная усталость навалилась неподъемной глыбой и стало совершенно все равно.

— Ух, все целы! — радостно завопил Гарри, повисая одновременно на руках Петунии и Снейпа.

А потом, внезапно посерьезнев, добавил: — Почему так долго не приходили? Я тут совсем замерз.

Только сейчас Петуния и Снейп заметили, что в окне прихожей нет стекла.

— Этот мерзкий проходимец… — начала, снова вскипая, Петуния.

Гарри потянул ее за руку и замотал головой.

— Ма, это не он... Это, наверное, я... Оно само... Мне было страшно за вас, и я хотел послушать...

Только теперь Петуния поняла, как не права была, оставляя взволнованного ребенка одного с бесполезными мультиками... Они и сейчас мелькали на экране, только звука в них не было.

— Ты еще и телевизор сломал, — беззлобно констатировала Петуния.

Снейп вытащил из рукава волшебную палочку и молча взмахнул ей. Стекло встало обратно на место, а телевизор заорал во всю мочь.

— Давайте-ка я вам какао сварю, — сказала Петуния, заметив, как наливаются тяжестью веки ребенка и как с трудом сдерживает мелкую дрожь Снейп. — Горячий шоколад — лучшее лекарство от печалей, — повторила она фразу своей мамы и заметила, как счастливо распахнулись зеленые глаза неугомонного мальчишки. И как почему-то вздрогнул Снейп, мученически скривив губы.

Они сидели на кухне, Гарри немилосердно болтал ногами под столом и непрестанно тормошил словно бы заледеневшего, напряженного Снейпа.

— А здорово ты эти кусты остановил. Одним щелчком — р-раз и готово. А ма как классно приложила того обормота об ступеньки! Высший класс!

— Он не обормот, он аврор. Так его должность называется, — машинально поправил мальчишку Снейп.

— Все равно обормот, — упрямо мотнув головой, произнес Гарри. — Это ты — аврор! Светлый, решительный, сильный! — мальчик смотрел прямо на Снейпа открыто, тепло.

От этого взгляда тому стало еще невыносимее. Снейп почувствовал, что задыхается, нервно отодвинул и без того разорванный ворот от горла.

— Не говори ерунды, — бросил он и только через секунду понял, что это была любимая фраза его матери.

После того, как Петуния повторила невзначай фразу Лили, ту самую, которую молодая Лили Эванс повторяла тысячи раз, про какао, теперь еще и это наваждение. Прямо парад ожившего прошлого. Потирая ушибленные колени, подшивая разорвавшийся старый свитер, вылезая из тысячи гораздо более мерзких передряг, Снейп иногда закрывал глаза и шептал себе под нос: «Горячий шоколад — лучшее лекарство от всех печалей». Так хотелось верить в это. И пусть Лили ушла, выбрав другого, верить в целительную силу горячего шоколада все же отчаянно хотелось. А потом Снейп понял, что не имеет на это больше права. Даже на это. Сидеть сейчас с ними на кухне становилось просто невыносимо. Петуния неторопливо позвякивала блестящими начищенными кастрюльками. Мальчишка неостановимо болтал, инстинктивно стараясь избавиться от стресса. Если бы они только знали. Если б знали... Необходимо было срочно объяснить наконец Петунии, с кем она на самом деле имеет дело. Раньше Снейп об этом как-то не думал. "Подлая трусливая душонка" — поставил диагноз он. Видя, в каких непростых условиях оказались женщина и мальчишка, которого он, между прочим, поклялся защищать, Снейп не задумывался о своей роли в этой истории. Просто хотел им помочь. Встреча с Муди словно открыла глаза. Напомнила, что у убийцы и предателя нет права находиться среди обычных людей. Надо было как можно скорее разъяснить это недоразумение. Наивная, неискушенная Петуния просто ничего не знает о прошлом Снейпа. Введена в заблуждение должностью. Надо лишь открыть ей глаза, и она с ужасом отшатнется от убийцы и Пожирателя. Ей просто нужно как можно быстрее узнать правду. Скорей бы уже это все закончилось, и можно было бы уползти в свою берлогу!

Словно услышав состояние Снейпа, Петуния нежно подхватила Гарри за шкирку и направила мальчишку к двери.

— Чистить зубы и спать. Идем — я подоткну тебе одеяло.

Простые фразы несли в себе столько тепла и уюта, что Снейп даже зажмурился. «У меня нет ровно никакого права даже на отблески этого тепла, — повторял он себе. — Сейчас она вернется, я объясню ей все и избавлю этот чистый мирный дом от своего присутствия».

Несмотря на то, что Гарри был сильно уставшим и здорово переволновавшимся сегодня, сон к нему, очевидно, пришел не сразу. Снейп нервно ходил по кухне, не зная, с чего начать свой рассказ. В какой-то момент ему даже показалось, что Петуния уснула и сама вместе с ребенком. И мучительная неопределенность, неведение, в котором она пребывала по его вине, продлится еще дольше. Через секунду в коридоре раздались шаги, и на кухню вошла Петуния. Лицо ее и правда было немного заспанное, помягчевшее от сна.

— Северус, пожалуйста, не бросай меня, — неожиданно попросила она его.

Не давая себе раскиснуть от этих простых и теплых слов, Снейп решил привести самый сильный аргумент. Мгновенно закатав длинный узкий рукав, он обнажил запястье и подсунул прямо под нос Петунии. Выцветшая, но по-прежнему уродливая змея глумливо ухмылялась со светлой кожи.

— Н-да, интересная татуировка, — вежливо произнесла несколько озадаченная Петуния.

Снейп зашипел в ярости. «Конечно, она же ничего не знает. Сейчас вообще мало об этом говорят, а раньше она жила в другом мире».

— Этот знак мы поднимали над домами людей, которых убили. Понимаешь? Я убийца. И твоя сестра погибла из-за меня.

«Ну, Лили никогда не была подарком», — хотела пошутить Петуния, но даже не смогла додумать эту мысль, натолкнувшись на волну ярости и боли Снейпа.

— Хорошо, рассказывай. Я, наверное, действительно должна знать.

Механическим, бесцветным голосом Снейп говорил и говорил. От сна остались одни ошметки. Только боль и отчаянье. Отчаянье и боль.

Вступил в ряды, разделял идеи, ходил на рейды, узнал о пророчестве, передал лорду…

— Подожди, подожди, — прервала Петуния наполненную холодным всепожирающим пламенем речь Снейпа. — То есть, когда ты услышал ту чушь подслеповатой алкоголички, ты не знал, о ком идет речь?

Снейп мотнул головой:

— Нет. — Потом слабо возразил: — Почему вы все думаете, что она подслеповатая?

Петуния лишь ухмыльнулась. Все же не зря она читала магическую прессу. То, что учительница прорицаний — алкоголичка, сомнений не вызывало..

Снейп снова мотнул головой.

— Совершенно не важно, кто произносит пророчество. Ни смысл, ни суть его от этого не меняются… — произнес он холодно и четко, как на уроке.

— Ладно, учтем, — пробормотала Петуния. — Хотя нас всегда учили — важно не столько что говорят, сколько кто, но у вас может быть и не так, проехали пока… Когда ты узнал, что речь идет о моей сестрице, что ты сделал?

Снейп даже удивился, подняв на нее глаза:

— Как что? К Дамблдору пошел, конечно. К директору. Только он мог ее защитить.

— Ага. — задумчиво сказала Петуния. — К этому хитрому подозрительному старикашке, значит. С темным прошлым, с неясными родственниками. Ага. И что потом?

— Потом не было. Я не успел, — горько и почти шепотом сказал Снейп,

— То есть, ты просил директора защитить мою сестру и делал то, что он требовал от тебя взамен? И он ее не защитил, а винишь ты себя? Правильно?

— Да, но ведь если бы я не передавал пророчество… — начал было Снейп, но Петуния не дала ему договорить.

— О, да, ты в свои восемнадцать или девятнадцать лет был абсолютно незаменим, и никто, кроме тебя, не смог бы пересказать твоему князю слова этой нелепой дуры, — начала терять терпение рассвирепевшая Петуния. Нет, все-таки как по-идиотски устроен этот их магический мир!

— Ты просто не понимаешь, — устало замотал головой Снейп..

— Ну да, куда уж мне, — саркастически заметила Петуния. Потом продолжила с неожиданными для себя яростью и запалом: — У вас действительно тысячи идиотских правил, но даже олуху понятно, что вся эта история яйца выеденного не стоит. Шла война. Воюющие стороны наносят урон друг другу.

— Я убийца, — упрямо проговорил Снейп.

— Можно подумать, это ваш колченогий не убийца, — презрительно поджала губы Петуния.

— Ты не понимаешь, это другое, — устало повторил Снейп..

— Да, я вообще мало что понимаю, — неожиданно согласилась с ним Петуния. — Давай я тебе еще какао налью.

Снейп машинально подставил ей свою чашку и удивленно уставился на нее.

— Женщина, ты меня слышала? Перед тобой сидит профессиональный убийца, неоднократно лишавший жизни невинных людей и виновный в смерти твоей сестры.

— Да, конечно, — согласилась Петуния. — Жуткий убийца, девятнадцати лет от роду. Ага. Я, конечно, не суюсь не в свое дело, но, насколько я понимаю, то, что тебя не отправили в тюрьму, говорит о том, что ты что-то делал и для другой стороны. Что-то важное.

Петуния не могла не заметить, как замкнулся и без того закрытый человек, как будто железные ворота захлопнулись. «Ага. Значит, не только делал, но и делаешь сейчас или рассчитываешь быть полезным в будущем», — очень тихо подумала она про себя и, чтобы поскорее отвлечь внимание проницательного собеседника, добавила: — У вас же есть тюрьмы?

— Есть, — просто ответил Снейп, слава богам, видимо, не почувствовавший подвоха. — Волшебная тюрьма называется Азкабан. Ее сторожат дементоры.

Снейп ощущал странное дежа вю. Когда-то давно, в позапрошлой жизни, он, смешной самоуверенный мальчишка, рассказывал веселой девочке с золотистыми волосами о волшебной тюрьме и сторожащих ее чудовищах. По странной иронии судьбы все повторялось вновь.

— Кстати, — внезапно переменила тему Петуния, — почему ты не защищался? Если ты одним щелчком пальца смог остановить те жуткие кусты роз, неужели ты не мог хотя бы в челюсть дать этому аврору?

— Почему он тебе так не нравится? — спросил, вдруг ухмыльнувшись, Снейп. На самом деле его рассмешила возникшая перед глазами Петунии картина, как он лихо, по-ковбойски изворачивается и со всей силы дает Аластору кулаком в челюсть. Летят выбитые зубы, и тот падает без сознания... Ради такого действительно стоило учиться легилименции.

— Так почему? — словно не слыша вопроса, гнула свое Петуния.

Снейп вздохнул. С этими Эвансами было иногда так трудно. Если уж они вбили что-то в свою голову, убедить их в обратном оказывалось практически не возможно. И тогда он решил использовать самый последний аргумент. Распахнув свое сознание, он мягко направил туда Петунию. Всего один вечер. Один. Запах гари почти удушает. Кажется, он пропитал каждую клетку тела. Жар разбушевавшегося пламени опаляет щеки. Пол под ногами закапан темной густой кровью. Он и сам не знает, кто пролил ее. Засевшие в доме оборонялись. Вредоносные проклятия неслись во все стороны, и он отвечал наугад, направляя свои туда, откуда вырывались заклинания противника. Сектусемпра. Авада Кедавра. Стена дома разлетелась в щепки. Искалеченная фигура человека упала на припорошенный известкой пол. Конечно, из-за нее выпала фигура поменьше. Ребенок прятался за родителем. Проклятие прошило их обоих. Во внезапно наступившей тишине как гром зазвучали облегченные смешки Пожирателей. Он так никогда и не узнал, чье проклятие поразило тех двоих.

Вот и все. Глядя в посеревшее лицо Петунии, Снейп тихо добавил:

— У меня нет права на защиту. Я виновен.