Вампир, который… (джен)

Стоило достать зубы, как Тристан решительно заявил, что спать он будет у меня. В первые секунды я так опешила, что впала в ступор и просто смотрела на него, чтобы понять, не пошутил ли он мне тут. Но по всему выходило, что оборотень не шутил. И когда мой взгляд, видимо, вернул осмысленность, Тристан сказал, что ветер совсем разошёлся, а потому может открыться окно. Мне этот аргумент серьёзным не показался, так что я оборотня всё же выставила. Вырубилась я быстро, стоило только лечь. Как вампир, спала я буквально мертвецким сном, так что и разбудить меня могло только нечто, что реально угрожало бы моей жизни. Перенос из одной комнаты в другую с элементами эквилибристики к угрозам, видимо, не относился. И я была в крайней степени озадачена, когда проснулась завёрнутой в медвежью шкуру в объятиях Тристана.

— Какого?.. — шёпотом поинтересовалась я у его спящей физиономии.

Ответа, разумеется, не последовало. Но вместо того, чтобы будить Тристана и выяснять, собственно, какого, я обернулась мышью и улетела к себе. И вопрос как-то отвалился сам собой: ночной ветер не просто открыл окно — он внёс его вместе с рамой в гостиную. Весь пол был усыпан битым стеклом и щепками. И в апартаментах, разумеется, воцарился кошмарный дубак. И я стояла посреди гостиной в одной гипюровой ночнушке и не могла до конца понять, благодарна я Тристану за проявленную заботу или зла на него за самоуправство.

Настроение окончательно испортилось, пока я готовилась к выходу. Первое же занятие у меня было практикой с выпускным классом, к которому присоединились студенты по обмену. А видеть животворящих мне прямо вот с раннего утра хотелось меньше всего в посмертии. Как, впрочем, и в любое другое время. Как бы они своей силой давить на меня не начали, угнетая и заставляя ощущать ломоту в костях… И почему вообще все животворящие как один за меч хватаются? Они ведь так зовутся именно потому, что их силы превосходят целительскую магию — это там надо много всего знать и уметь правильно маной управлять, чтобы что-то там залечить. А эти, если живое ещё живо, наложением дланей могут исцелить. Но нет — надо вот им тратить уйму времени на то, что им далеко не в каждом поколении нужно…

Я стояла на плацу и толпу студентов заметила издалека. Шли они неожиданно шумно — животворящие грохотали латами. Я поморщилась. Но даже в большей степени, чем они, моё внимание привлёк орк Ыхгар. Его не было с начала года, и это явление было, мягко говоря, впечатляющим даже на большом расстоянии. А уж когда он подошёл… Орк был настолько огромным, что животворящие оказались ниже него на голову, а их размах плеч даже в латах был раза в полтора меньше. Я так и вовсе едва дотягивала макушкой ему до солнечного сплетения.

— Никак к тебе не привыкну, Ыхгар, — задрав голову, изрекла я. — Что ты такое ешь, что тебя так разносит?

— Я специальную горную тренировку прошёл, — с гордостью сообщил орк, улыбаясь и поигрывая мышцами под тонкой тренировочной курткой. — Могу я попросить спарринг один на один, госпожа Тиранис?

— Во неурочное время, — я кивнула.

Студенты выстроились в линию, и я осмотрела их. Своими выпускниками я гордилась — за последние три года каждый из них действительно серьёзно продвинулся, и я была уверена, что в конце года смогу отпустить их без щемящего ужаса от того, что они погибнут в первом же серьёзном бою. Впрочем, настроение моё снова скисло, когда я набрела взглядом на гостей.

— Мы занимаемся без доспехов и на тренировочном оружии, — я кивнула на стойку с деревянными мечами. — Госпожа Бригга не говорила об этом?

— Доспехи — часть нашей собственной постоянной тренировки тела, — отозвался один из животворящих. — Нам говорили, что вы с уважением относитесь к таким вещам, госпожа Тиранис.

— Что ж… — я кивнула. — Для начала я бы хотела узнать ваши имена. Вчерашнее приветствие у нас с вами прошло как-то слишком скомканно.

— Аника, — широко улыбнулась богатырица.

— Василь, — слегка склонил голову первый богатырь.

— Алесь, — повторил его жест второй.

Все трое были очень похожи — одинаковый цвет глаз, волосы у всех троих были пепельными. Даже черты лица имели некоторую степень схожести, хоть и не настолько, чтобы счесть их близкими родственниками. У Аники были две толстенные косы, у Василя таковая была одна, а Алесь собирал волосы в хвост. Что это — животворящим кто-то запретил к цирюльнику ходить?

— Ясно, — я кивнула. — У нас с вами осталось всего три практики перед выходом на полигон, так что я должна оценить ваши навыки. Каждого из вас. Так что занятие сегодня пройдёт в базовом формате — спарринг трое против меня, остальные у манекенов. Кого задевает моим оружием, меняется. И… сегодня используем не деревянные мечи, а боевые. Первыми в спарринге будут участвовать студенты по обмену.

Ученики сразу же разошлись, оставив в центре плаца только нас четверых. Разумеется, сражаться со студентами своим обычным мечом я не собиралась, а взяла вместо этого со стойки два стальных и абсолютно тупых тренировочных. Без спарринга в любом случае было не обойтись — я не могла просто так допустить на полигон кого бы то ни было. Вот только я не была уверена, что меня сейчас не попытаются упокоить.

— Итак, — вернувшись, я заглянула в глаза каждому из студентов. — Используйте всё, чем владеете. На полигоне, в шестой секции, у нас имитация умертвий, так что было бы неплохо посмотреть, насколько хороши ваши способности. Хотя туда мы на первый раз не пойдём, конечно.

Богатыри улыбнулись и с грохотом перетекли в боевые стойки. А я, признаться, ожидала большего. Сила животворящих у них оказалась недостаточно мощной, чтобы даже замедлить меня. Это озадачивало. Да я, умертвие возьми, чувствовала себя обманутой! Я-то ожидала, что меня поверх вампирьей немочи от холода основательно приплющат животворящей силой и будут изничтожать, а тут прям пшик. Хотя надо отдать должное — мечом трио владело весьма неплохо для своего возраста и общего времени обучения. Но… Василь выбыл через три минуты, Алесь и Аника одновременно — через пять. Что это было вообще? Нет, не будь я вампиром, мне бы пришлось туго — физической силы и навыка им троим хватило бы, чтобы вколотить меня в плац по пояс даже при условии промёрзшей земли. Но я им была, и для попытки нападения это было… Слабовато, в общем.

Окончание урока принесло мне заметное облегчение — я убедилась, что все студенты готовы к полигону, так что можно было выводить их туда без ограничений. Да и как только животворящие покинули плац, как-то сразу полегчало. Вздохнула бы полной грудью, если бы нуждалась в дыхании. А ещё меня очень порадовал Ыхгар — не зря орк провёл затяжную горную тренировку. Помимо заметно возросшей физической силы, он стал и телом своим огромным куда лучше управлять. При таких габаритах было сложно ожидать истинно кошачьей грации, с которой он со мной сражался.

Снова учеников по обмену я увидела после обеда. У меня было свободное время, и я сидела в своём классе, занимаясь своими бумажками. Троица пришла и долго мялась под дверью, как будто не решаясь войти и даже дыша через раз. Да и латы их тихо позвякивали. Это отвлекало. Минут пятнадцать я ждала, что они всё-таки прекратят там торчать и зайдут, но этого так и не случилось, и я громко позвала их. Животворящие вошли и выстроились перед моим столом.

— Итак? — я изогнула бровь.

— Госпожа Тиранис, — мягко обратилась Аника. — Вы никогда не думали о возможности исцеления?

— Так я вроде ничем и не болею, — я склонила голову набок. — Как сказал один мой приятель эльф — единственный недуг, которым я могу страдать, это стрела в заднице. Так он у меня и без всякой помощи неплохо заживает.

— Я имею в виду… — богатырица замялась и опустила глаза. — Вы не хотели бы снова стать человеком?

— Хм… Может, лет девятьсот я бы вцепилась в такой шанс клыками, — иронично отозвалась я.

— А теперь? — подал голос Василь, но, не дождавшись ответа, продолжил: — Видите ли, наши силы очень малы, они не могут вам навредить. Но мы можем попытаться избавить вас от существования как нежити.

— В принципе, попытаться избавить меня от существования в качестве нежити способен любой животворящий вне зависимости от уровня его силы, — я поморщилась. — И я ни разу не слышала, чтобы такая сила была способна воскресить мёртвого. А вампиры — нежить. То есть мёртвые. И потом, за тысячу лет я слишком привыкла к тому, кем являюсь. И не готова променять это на краткий миг сердцебиения.

— Неужели вам совсем не хочется побыть живой? — вскинулась Аника. — Встретить кого-нибудь, завести детей…

— Из того, чем я не могу обладать в посмертии, больше всего я хотела бы почувствовать вкус еды, — меня перекосило. — Но не настолько, чтобы пробовать абсурдные методы воскрешения. Стали бы вы предлагать оборотню стать человеком?

— Но оборотни живые… — сникла Аника. — Им доступно всё то же, что и людям, и даже больше.

— Не вижу смысла в продолжении дискуссии, — я встряхнула головой. — Я не хочу избавляться от своего посмертия. Это всё?

— Нет, — Алесь сделал шаг к столу. — Ваши слёзы. Как и сказал Василь, наши силы слишком слабые. Если бы мы могли получить ваши слёзы, их можно было бы увеличить кратно.

— И с какой же стати мне их вам давать, даже если бы они у меня были? — я склонила голову набок. — Не припомню ни одного жеста доброй воли со стороны вашей братии ни в адрес вампиров, ни в мой лично. Или я должна дать вам кинжал, которым вы меня же и будете препарировать?

— Вы забываете о нашествии умертвий, в отражении которого наши силы крайне полезны, — сощурился он.

— Я-то как раз о них не забываю, — я поджала губы. — И я уже поучаствовала в трёх последних. Вот только с чего вы взяли, что следующее придётся на ваш век?

— Но если оно придётся, — Василь упёрся кулаками в мой стол. — Тогда вы отдадите слёзы?

— Если они у меня к тому времени будут… — я сощурилась. — Что ж, если случится так, что я зареву, я сохраню три слезы для вас и отдам их за полцены. Вот только вы должны знать одну деталь: если после использования на себе моих слёз вы обратите свою силу против меня, будет отдача. Не первые же вы, в самом деле, кто таким образом решил свои силы увеличить.

— У нас нет причин пытаться вредить вам, госпожа Тиранис, — тихо заметила Аника.

— Всегда были, а тут вдруг нет? — я вскинула брови. — Как я сказала, если у меня будут слёзы, я придержу три для вас. И продам в случае нашествия умертвий за полцены. Но не рассчитывайте на это слишком — последний раз я плакала лет шестьсот назад.

— В любом случае спасибо, — Василь грузно положил ладонь на плечо Алеся. — Полагаю, нам следует быть благодарными за то, что мы сейчас не получили категоричный отказ.

— Насколько я помню, по воле прошлого короля вампиров мы вправе просить о такой помощи, — хмыкнул Алесь.

— Вы вправе просить о ней и без его воли, — кисло заметила я. — Но в любом случае ничто не обязывает вампиров вам её оказывать. Даже воля упокоенного короля.

Василь и Аника склонились сами, а вот Алеся товарищ почти заставил, надавив на его плечо ладонью. Ровно через три секунды они выпрямились и вышли прочь из кабинета. А я задумалась. Действительно ли я не хотела стать человеком, а продолжать быть вампиром? Что бы мне это дало? Так, ну… Вкус еды, биохимию эмоций, что ещё? Сон нормальный. Это, пожалуй, из плюсов. Минусов мне виделось куда больше — болезни, старение, куда более слабые зрение, реакция и слух, краткое время хорошей формы, которая и в лучшие моменты не дотягивала бы и близко до того, что есть сейчас. Да и биохимия эмоций, если подумать, тоже тот ещё подарочек. Краткое время жизни — что там после тысячи лет посмертия лет пятьдесят бьющегося сердца? Да и как человек моих специальностей… Ну, мне бы и столько не светило. Так что нет — я слишком привыкла к своим способностям и посмертию, чтобы отказаться от них. Потому я просто отогнала все эти мысли куда подальше. Они всколыхнулись только при воспоминании сегодняшнего утра и спящего лица Тристана, но если бы я всё же стала человеком, ему бы снова пришлось пускать себе кровь. Нет уж, лучше оставить всё как есть.

Мысли об утре напомнили о том, что у меня в комнате выбито окно. Надо было починить его, а для этого следовало сходить к коменданту общежития, чтобы он позвал кого-то из магов. Надо было ещё утром это сделать. Теперь комната наверняка промёрзла, и придётся придумывать что-то, чтобы её прогреть. Дел в тренировочном корпусе у меня вроде больше не осталось, и я полетела к себе. В паре метров от своего окна я обнаружила в его проёме Миргаила, прибивавшего раму. А когда я оказалась уже внутри, не нашла там и следов разбитого стекла.

— Что за бестактность? — пробурчала я, осматривая комнату.

— Это называется помощь, — отозвался эльф.

— У меня противоречивые впечатления от этого, — я глубоко вздохнула. — С одной стороны я очень благодарна, что ты взял на себя этот труд, а с другой я раздосадована, что ты ввалился сюда без спроса.

— М? — Миргаил повернулся ко мне и вопросительно изогнул бровь. — А если бы тут был пожар и ты бы умирала от огня и дыма, мне тоже нужно было бы разрешения спросить, чтобы войти?

— Но здесь нет пожара и я не умираю, — я поморщилась. — И потом, мне не нужно дышать, если бы комната загорелась, я бы и сама легко убралась отсюда. Как ты вошёл?

— Дверь открыл, — эльф пожал плечами и вернулся к приколачиванию рамы. — Тристан попросил меня заняться этим. У вас с ним случилось что-то?

— С чего ты решил? — я нахмурилась.

— С того, что он обратился ко мне, хотя мог сделать это сам, — он вбил последний гвоздь и проверил петли — створка легко на них ходила. — Сказал, что ты вряд ли захочешь его видеть.

— Я не знаю, — я покачала головой. — Ничего такого вроде не случилось. Поговорю потом с ним.

— Ещё он сказал, что к тебе прислали животворящих, — Миргаил повернулся ко мне и пристально посмотрел мне в глаза. — Я слышал, что в худшем случае тебе нужна будет кровь каждый день.

— С худшим случаем обошлось, — я слабо улыбнулась. — Их магические силы малы — не хватит, чтобы навредить мне. Так что всё в порядке.

— Хорошо, — эльф кивнул. — Но… Если будет нужно, я готов протянуть тебе шею помощи.

— Я это ценю.

Раз окно было закончено, я думала, что Миргаил уйдёт. Но он уселся на диван и похлопал по сидению рядом, приглашая меня. На мой немой вопрос в форме изогнутой брови эльф заметил, что в комнате ещё холодно, и он готов посидеть со мной, пока не станет тепло. Не то чтобы это действительно было необходимо, но я была вовсе не против того, чтобы он помог мне с немочью. Мы просидели в обнимку с полчаса, а потом Миргаил «внезапно» вспомнил, что у него собрание клуба, и ушёл. И откуда только в нём было столько силушки богатырской? Да, чтобы сберечь свой покой, кто-то ставит замки, кто-то магические печати, кто-то засовы, а у меня вот просто настолько тяжёлая дверь, что абы кому её не открыть. Однако эльф напомнил мне про клуб, а мы как раз сегодня планировали провести собрание. Пока я в Квинкроне развлекала юных девиц рассказами про любовные похождения разных дам, включая мою давнишнюю опекуншу, Тристан справлялся с этим сам, но вешать всю работу на него и дальше было бы с моей стороны некрасиво. Я приоткрыла окно настолько, чтобы пролезть в щёлку в мышиной форме, и подпёрла створку тяжёлым пресс-папье — наконец-то ему нашлось применение.

Я прилетела к началу собрания, когда почти все участники уже собрались и рассаживались на полу большого тренировочного зала. Животворящие тоже пришли, но заходить почему-то не торопились. Когда я подошла и спросила, чего это они мнутся у дверей, они сказали, что для вступления вроде как нужно заявление и одобрение кураторов клуба. Похоже, «Руб’Аль» довольно серьёзно подходил к воспитанию в части следования правилам, и по идее, будь они учениками «Регалиона», заявления им бы действительно понадобились. Но для студентов по обмену существовало исключение, о чём я им и сказала и буквально втолкнула в зал. И я всё ещё таращилась на то, как они искали себе места, когда у меня за спиной раздался очень знакомый голос:

— Я думал, ты не придёшь, — произнёс Тристан, и я обернулась.

— С чего бы? — я озадаченно нахмурилась.

— Ну… — он отвёл взгляд.

— Я, конечно, была возмущена твоей самодеятельностью, но разбитое окно оказалось весьма красноречивым, — я улыбнулась. — Поэтому я должна бы сказать спасибо.

— А я должен бы сказать извини, — оборотень повернулся ко мне и улыбнулся в ответ. — И просто чтобы ты знала — я пришёл к тебе сразу с той шкурой и завернул тебя в неё вместе с твоим одеялом, так что твоё целомудрие нарушено не было.

— Так, я, пожалуй, не буду тебе рассказывать про бытность свою ассасином, — криво усмехнулась я.

— А мне расскажете, госпожа Тиранис? — к нам подошла госпожа Сильвин и с ней ещё трое эльфов не в нашей школьной форме.

— Если вам интересно, — я озадаченно свела брови. Эльфийка всегда относилась ко мне несколько настороженно и уж точно никогда даже не заикалась о каких-либо личных беседах.

— Тогда устроим небольшой девичник, — она кивнула. — Я позову ещё госпожу Бриггу. С меня вода, с вас интересные истории.

Я открыла и закрыла рот. Госпожа Сильвин тем временем сообщила, что эльфы с севера, пришедшие с ней, ученики по обмену, и она привела их на собрание. Одного я узнала, и это меня несколько озадачило — что вообще здесь, или в какой бы то ни было другой школе, забыл этот двухтысячелетний лоб? Хинартунд улыбнулся мне, а потом покачал головой, как бы намекая сделать вид, что я его не знаю. Движение было столь коротким, что кроме меня его, вероятно, никто и не заметил. И я столь же мелким движением кивнула.

Собрание клуба больше всего напоминало попойку, только без алкоголя. Каждый участник мог взять слово и рассказать историю из своего опыта о том, как он с кем-нибудь дрался или участвовал в каком-нибудь масштабном сражении. На этом практически всё внимание было отдано ученикам по обмену — они могли рассказать хоть что-то новое. Хотя они-то как раз не торопились удовлетворять любопытство, отговариваясь отсутствием реального боевого опыта. Хотя я точно знала, что у одного из них он очень даже был. Хинартунд вообще был тем редким эльфом, которому давалось искусство меча, не говоря уж о том, насколько точен он был в стрельбе из лука. Но раз уж ему хотелось скрыть правду о себе, пусть.

Животворящих закрепили к моему классу. Уж не знаю, из каких таких побуждений это было сделано, но они посещали классные часы вместе с моими первокурсниками. Спасибо хоть силы свои сдерживали. На занятиях они проявляли себя вполне хорошо, так что мне не приходилось вести с ними увещевательные беседы. Впрочем, развлекуху они мне всё равно устроили — в «Регалионе» имелся студент-вампир, и они и ему на ухо упали с тем же предложением, что сделали мне. И после этого разговора Эмилио пришёл ко мне. Как нежить к нежити. Пришёл притом не в класс, а прямо в мои апартаменты. Прилетел даже, а не пришёл.

— Госпожа Тиранис, у вас найдётся немного времени? — спросил он, обратившись в человеческую форму прямо передо мной.

— Вполне, — я кивнула. — Как раз время ужина, так что сюда точно никто не придёт — все в столовой. Что у тебя случилось?

— Студенты по обмену, — Эмилио мрачно нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, а потом на диван. Я кивнула, и он сел. — Они говорят, что их уровень сил может позволить мне избавиться от проклятия и стать обратно человеком.

— Ты же понимаешь, что если бы такой метод работал, вампиров было бы ещё меньше, чем есть сейчас? — я склонила голову набок.

— И всё же предложение кажется очень привлекательным, — он поморщился. — Я… несколько растерян из-за этого. За своё посмертие ни разу не задумывался о том, чтобы снова стать живым.

— А теперь эта мысль из головы не выходит? — я нахмурилась. — Ты осознаёшь, что это с большей вероятностью тебя упокоит, чем вернёт тебе жизнь? Тебя ведь обратили когда? Лет триста назад?

— Да, — Эмилио кивнул. — Это произошло по моему желанию, хотя и не оправдало моих ожиданий. Но всё же… Как вы думаете, от этого действительно можно избавиться?

— Насколько я знаю, способа нет, — я пожала плечами. — Померла так померла. Ведь по сути для того, чтобы вампир снова стал тем живым, кем был до обращения, нужно буквально воскрешение. И ещё вопрос, не помрёт ли тело сразу после него, если оно всё-таки возможно.

— Но ведь если тело оживёт и на нём будет использована сила животворящих, оно не должно умереть, — он нахмурился.

— Тебе ведь известно, что меня обратили в припадке кровавого безумия? — сощурилась я, и Эмилио кивнул. — Когда я… В общем, когда забытьё обращения закончилось, больше всего хотелось, чтобы моё сердце снова забилось. Или сознание угасло — не уверена, к чему я тогда склонялась больше. Однако в Северном княжестве мне не удалось найти ничего, что можно было как-то использовать, чтобы оживить меня. Впрочем, когда с моего обращения прошло лет пятьдесят, произошло нашествие умертвий. И тогда я познакомилась с другими вампирами и королём вампиров того времени. Опустим детали бойни — важно, что произошло позже. Один старый хрыч… Тот, кто обратил того, кто обратил меня, взял меня с собой после завершения кампании. У него я узнала о вампирах, наших силах и способностях, о времени, когда они открываются, и о том, что такое кровавое безумие. И ещё… Я прочла в его доме все исследования, какие вампиры вели до того времени. И там было довольно много попыток найти способ снова стать живыми. На тот момент действенного способа найдено не было — все, пожелавшие испробовать предполагаемые методы, упокоились. С тех пор никаких прорывов не было. А даже если бы способ нашёлся… Не думаю, что это будет мне теперь интересно. Но… Я это я. А ты это ты. Если ты захочешь попробовать, останавливать тебя я не буду. Даже если после этого мне придётся своей рукой вычеркнуть использованный способ как неработающий.

— Госпожа Тиранис, — Эмилио улыбнулся. — Вы в самом деле не хотели меня ни в чём убедить? Потому что выслушав вас, я уверен, что пробовать всё же не стоит.

— Видимо, не больно-то и хотелось, — я усмехнулась.

— Если так подумать… — он несколько секунд пристально смотрел на меня, а потом встряхнул головой. — Да, не больно-то и хотелось. Как человек я мог прожить недолгую и бесполезную жизнь. Меня тянуло к живописи с детства, но я не был таким уж одарённым. И мне бы не хватило жизни, чтобы овладеть достаточным навыком для написания хоть сколько-нибудь достойного полотна. Я выбрал посмертие, чтобы получить куда большее количество времени. И хотя теперь мои картины ценятся, я всё ещё вижу в них изъяны…

— Это потому, что у тебя зрение на другом уровне, — кисло заметила я. — Даже если с эльфами сравнивать.

— Может быть, — Эмилио кивнул. — Так вот… Посмертие, как оказалось, никак не улучшило моих талантов, пусть и дало желанное время. И всё же были дни и ночи, когда я жалел о своём обращении. Если бы такое предложение поступило в такой момент, думаю, я бы согласился. Наверное, из-за того, что я был обращён по собственной воле, я никогда не интересовался исследованиями о вампирах, а потому и не знал, что способа вернуть всё назад нет.

— Теперь знаешь, — я пожала плечами. — Интересно, с чего эти ребята подумали, что их сила как-то может помочь?..

— Хотите расспросить их об этом? — он склонил голову набок.

— Даже не знаю… — протянула я. — С одной стороны, любопытно, конечно, чего это вдруг животворящие решили нежить облагодетельствовать. А с другой, если только среди нашей братии распространится подобное предположение… Так, Эмилио, это всё? Ты натолкнул меня на мысль, и мне бы стоило в срочном порядке поделиться ею с Аластором.

— Я не ожидал, что вы вообще уделите мне своё драгоценное время, — улыбнулся вампир.

— В нашем с тобой распоряжении всё время мира, — я усмехнулась. — Так что не говори глупостей. Если тебе понадобится поговорить со мной, просто приходи. Или прилетай. В конце концов, кто ещё может понять вампира, как не другой вампир?

— Я… действительно удивлён и благодарен, — он опустил голову. — Наверное, я должен извиниться, что думал, будто вы… Нет, вы ведь правда на совершенно другом уровне, чем я. И я думал, что…

— Глу-по-сти, — я подалась вперёд. — Какие бы регалии не лежали на моих плечах, как бы известна я ни была, сейчас я всего лишь учитель. И, что в твоём случае более важно, старший вампир. Так что выброси всю эту ерунду из головы и обращайся, если я тебе понадоблюсь. Но вопрос остаётся прежним — ты ещё что-то хотел?

— Нет, — Эмилио покачал головой и поднялся. — Вы развеяли мои сомнения, большего мне и не нужно.

— Рада, что смогла помочь, — я тоже встала и протянула ему руку. — Кстати, немочь не сильно беспокоит?

— Не особо, — он поморщился. — Хотя я и думаю, что стоило выбрать школу, расположенную в более тёплом климате. Собственно, я и в «Регалион» пришёл только потому, что вы здесь преподаёте. Если уж учиться фехтованию, то у лучшего мечника.

— «Регалион» был хорош и до моего прихода, — хмыкнула я. — Не стоит думать, что лучший мечник — лучший учитель. Среди живых тоже есть достойные преподаватели. Может, в будущем году отправить тебя куда-нибудь по обмену?

— Можно не надо? — страдальчески скривился Эмилио. — Мне кажется, это создаст только больше проблем.

— Учту, — я кивнула.

Мы пожали руки, и Эмилио обратился мышью, ещё не отпустив меня. Но задерживаться не стал и сразу вылетел в окно. А я села за стол, чтобы в самом деле написать письмо Аластору — полуторатысячелетнему вампиру, который сейчас был самым старым из нас. Вообще говоря, вампиры общались друг с другом… Ну, нечасто, в общем. Не то чтобы у нас в братии были какие-то трения, просто каждый старался ограничиваться интересами, которые не пересекались бы с другими. Потому что если это происходило, у вампиров как отрезало способность договариваться. У высшей нежити, казалось, постоянно имелся какой-никакой внутренний конфликт, который, впрочем, мгновенно рассасывался, если возникала проблема со стороны. Тот же, например, вампирский банк с несколько ироничным названием «Серебряная казна». Он был основан где-то тысячу сто лет назад, и изначально было целых три вампира, которые хотели устроить именно такое своё дело. Конкуренция между ними цвела буйным цветом лет так пятьдесят, пока люди не решили организовать собственный банк, да такой, чтобы обанкротить все три вампирских. Вампиры провели переговоры об объединении, как смеялся Аластор, за каких-то полчаса, и с того момента на континенте не было более надёжного и богатого банка, чем «Серебряная казна». И с тех же пор владеют им в равных долях все неупокоенные вампиры и только они. Живые в правление вообще не допускаются.

В общем, надо было написать старику письмо. Во время разговора с Эмилио меня озарило пугающей мыслью о том, что животворящие вполне были способны запустить в нас мыслью о воскрешении вовсе не по доброте душевной, какой за ними в нашем отношении отродясь не водилось, а с вполне конкретной целью. И к воскрешению — или возвращению нежити в жизнь — эта цель могла не иметь никакого отношения. Странно, но мне почему-то хотелось верить в добрые намерения конкретно этих троих, но вот в добрые намерения животворящих в целом заставить себя поверить как-то не получалось: хотя шрам от попадания стрелой с их силой давно уже полностью исчез, бывали дни, когда там ощущались фантомные боли.

Свои соображения я изложила на двух листах мелким почерком и отправила быстрой почтой. Имелся у меня магический артефакт, мгновенно переносивший письмо адресату. Так что старик должен был получить его вот прямо почти сразу — магии требовалось около минуты, чтобы провести доставку. Вообще-то, эта штука у меня была уже старовата, и её следовало бы заменить на более новую и надёжную, но я, как старый скряга, не хотела тратиться, пока эта окончательно не сдохнет… Итого, я сгрузила свои подозрения на другие плечи и надеялась, что дальше там как-нибудь без меня разберутся. Есть там любители копаться в мутных делишках, вот пусть и развлекаются.

Пару дней я не видела животворящих, да и сама была погружена в работу — помимо занятий нужно было тестировать работу полигона. С окончания учебного года и до ноября он был вроде как законсервирован, и там ничего не должно было ни портиться, ни вообще происходить. Но по какой-то причине к моменту, когда он должен был открываться, там всегда возникали проблемы. В лучшем случае нужно было просто поправить стены лабиринта, как каменные, так и живые. Этим занимались, как правило, маги — мастерам боевых направлений делать было буквально нечего. Однако чаще всего там что-нибудь плодилось. И если предварительно не пройтись и не проверить, а то и проредить, это расплодившееся могло стать опасным для студентов. Допустим, выводок трёхглазых воронов был ерундой, а едва встающие на крыло птенцы, если их переловить, и вовсе могли стать очень даже неплохими фамильярами для волшебников всех мастей. А вот даже парочка мантикор превращала полигон в лабиринт смерти. Так что без проверок, тестов и зачисток обойтись было нельзя.

И вот наконец настал тот день, когда я повела выпускников-мечников на полигон. Лабиринт условно делился на шесть секций разной степени сложности, и мы с ними должны были на этот раз пойти в третью — всё же им не в первой. Но стоило только войти, как я ощутила то, чего ощущать не должна была: энергию смерти. В третьей секции обычно выпускали монстров среднего класса вроде изменённых магией некрупных хищников. Твари они были не самые приятные, но вполне себе убиваемые. В принципе, хорошо развившие в себе магию приручения волшебники были способны даже подчинить их себе и позже использовать как фамильяров, но таких спецов было до смешного мало. Иными словами, энергии смерти от них ощущаться было не должно. Вообще-то, я не должна была обнажать меч во время испытания студентов на полигоне, если только ситуация не выходила из-под контроля. Однако это ощущение заставило меня положить руку на рукоять.

— Внимание, — тихо произнесла я. — Сдаётся мне, мы здесь сейчас встретим совершенно не то, что должны были.

— Госпожа Тиранис? — бросил на меня короткий взгляд Ыхгар. — Что происходит?

— Надеюсь, что ничего, — я сощурилась и прислушалась.

Перестук костей умертвия был таким звуком, который вряд ли можно было спутать с чем бы то ни было ещё. Какого?.. В ноябре, когда было холодно и земля уже достаточно промерзала, они по естественным причинам поднимались крайне редко. Нет, такое бывало, конечно, так что подозревать присутствие лича в окрестностях было странно даже при наличии паранойи, вот только неприятный холодок по спине у меня всё равно пробежал.

— Так… — протянула я. — Здесь умертвия. Настоящие. Кто считает, что не готов к встрече с этими тварями — вон с полигона сейчас же.

Никто даже не дёрнулся. В какой-то мере это вызвало во мне гордость — мои ученики были достаточно храбры, чтобы не бежать с поля сражения. Или достаточно глупы, чтобы не понимать всей серьёзности ситуации. Откровенно говоря, мне хотелось выставить отсюда их всех и самой разобраться. Умертвия на вампиров не нападали, а мне с моей скоростью и навыками не стоило никакого труда перерубить им головы, сколько бы их там ни вылезло… Ну, то есть их там не могло вылезти больше пары десятков, наверное, так что проблемы в этом мне не виделось.

— Держать строй, — тихо сказала я. — Не геройствовать. Идите вперёд тихо и осторожно. Я пролечу над лабиринтом и вернусь.

Студенты тут же из неорганизованной кучки перестроились в подобие квадрата и медленно двинулись вперёд, а я взлетела выше стен лабиринта и отправилась на поиски противника. Первыми, впрочем, я нашла не умертвий, а растерзанных изменённых лис. Зрелище было не для слабонервных. И находилось оно практически в центре, так что было совершенно непонятно, откуда заявилась низшая нежить. Ещё через минуту я обнаружила и умертвий. Их было всего с десяток, и они путались среди лабиринта, пытаясь пройти в направлении живых, только стены не поддавались. Их бесполезные метания давали мне ещё немного времени, и я облетела весь лабиринт и немного его окрестности. Больше низшей нежити нигде не было, зато место подъема нашлось: почти под самой наружной стеной внутри лабиринта были разворочены земля и снег. У меня даже немного отлегло — это означало, что ни одна тварь не вышла за пределы полигона и никому не угрожала. Ну, кроме моих студентов, которые шли умертвиям навстречу с мечами наголо. Вернувшись к строю мечников, я уверенным шагом повела их навстречу противнику, старательно обходя место ранее развернувшейся бойни. И мы вышли на них примерно минут через пять.

Умертвия в небольших количествах грозными противниками не были, на самом деле. Медлительные, безмозглые и не особенно прочные, против опытного бойца они мало что представляли из себя. Однако это не означало, что справиться с ними можно было играючи. Упокоить их окончательно можно было только усекновением головы, что было не так-то легко устроить: во-первых, нужно было достаточно близко подобраться, во-вторых, избежать атак, в-третьих, ударить достаточно сильно, чтобы перерубить хребет. И да, в отличие от живых, умертвия не знали ни сна, ни усталости. А потому становились натуральным стихийным бедствием, если их поднималась хотя бы тысяча — просто неустрашимой массой давили, изничтожая всех живых на своём пути.

Первыми в бой вступили животворящие. Выкрутив свои небольшие силы на максимум, они решительно ринулись в бой. Да, фехтовали они умело, вот только с низшей нежитью всё работало немного иначе, чем с теми, кто мог бы отбиваться мечом: следовало игнорировать все свои возможные атаки, за исключением тех, что приходились в шею или ноги. Но богатыри этого не делали, а потому быстро увязли в свалке. Тут, впрочем, стоит оговориться, что мечников в принципе не натаскивали на сражения с умертвиями, поскольку попадались они крайне редко, и если речь шла конкретно о людях, на их век вполне могло и нашествия не прийтись. Впрочем, с прошлого нашествия прошло уже достаточно много времени, чтобы можно было ожидать следующего примерно вот теперь. А хотелось бы как-то этот момент отсрочить, конечно… Как будто мне могло так повезти, ага…

Первая кровь с обеих сторон произошла одновременно. Острые кости пальцев умертвия оцарапали щёку Майи, мечницы из Империи Ко, в тот же момент, когда Ыхгар размозжил до самой шеи голову того, кому это, собственно, удалось. До этого времени я только наблюдала — в конце концов, это были всего лишь десять умертвий, и двенадцать студентов-выпускников более чем были способны с ними справиться, особенно с учётом присутствия животворящих. Ну, в теории. На практике же всё выглядело… Ну, так как выглядело.

— Умертвие можно упокоить только отрубанием головы, — громко произнесла я, перекрикивая грохот сражения. — Ваши удары должны приходиться либо по шее, либо по ногам, чтобы дотянуться до неё. Такой бой — не фехтование, к которому вы привыкли, а банальная резня!

Нет, перестроиться на другой стиль боя, когда ты уже в его пекле, сложно порой даже бывалым бойцам, что уж говорить о тех, кто стиля банальной резни никогда особо и не пробовал… Эффективно справлялись только Ыхгар и два оборотня-тигра — Луций и Аппий. Силушки у каждого было столько, что дай им по молоту, они бы умертвий в пыль раскалывали. В принципе, если бы остальные отошли, им троим бы ничего не мешало. Вот только отступать никто не желал, а потому драка с ещё стоявшими шестью умертвиями превращалась в бессмысленную свалку.

— Все назад, — рявкнула я, доставая меч.

Те пять шагов, что отделяли меня от студентов и низшей нежити, я преодолела за мгновение. И не притормаживая снесла голову умертвию, почти дотянувшемуся до державшей меч ручищи Ыхгара. Студенты послушались, торопливо делая несколько шагов назад, а я, не желая давать тварям времени двинуться к ним, на предельной скорости перерубила оставшихся стоять умертвий. Собственно, ученики толком отойти не успели, когда всё уже было кончено.

— Разбор полётов устроим позже, — я повернулась к студентам. — Луций, Аппий, Ыхгар — зачёт, хорошо справились. Однако замечу сразу, что это по большей части благодаря вашим видовым стилям боя — они отлично подходят для сражений с умертвиями. Что до остальных… Что ж, я не ожидала, что здесь может вылезти это, и мы не учились и не готовились противостоять таким противникам. Я не знаю, придётся ли кому-то из вас в обозримом будущем столкнуться с умертвиями снова, однако могу предложить дополнительную практику и теорию, чтобы вы знали, что в таких случаях делать.

— Госпожа Тиранис… — тихо обратился Ыхгар. — Как вы их? Я даже движение рассмотреть не смог…

— Ну, во-первых, если вдруг вы этого не знаете, низшая нежить никогда не нападает на высшую, — я сощурилась. — В умертвиях заложена неутомимая жажда истребления жизни, а в вампиры мертвы. А потому мне довольно просто расправиться с ними, ведь мне не приходится отбиваться от их атак. А во-вторых, моя скорость… Вы сейчас увидели, пусть и не смогли рассмотреть, мою предельную скорость. Для человеческого глаза она вообще может походить на телепортацию на малые расстояния. Для эльфийского, насколько я знаю, такое движение больше похоже на размытое пятно.

— И все вампиры так могут? — упавшим голосом спросила Аника.

— В теории — да, конечно, — я кивнула. — Двигаться, по крайней мере. Чтобы сражаться на такой скорости, надо уметь это делать и на обычной. А путь меча мало кто из нас выбирает. Хотя это и не означает, что хоть кто-то из высшей нежити не умеет обращаться с оружием. Это просто для справки.

— И вам даже наша сила не помешала… — пробормотал Алесь.

— Я просто слишком старая, — усмехнулась я. — И очень опытна как мечник. И на этом мы сегодня практику на полигоне заканчиваем. Из-за подъёма вот этих, — я кивнула на останки умертвий, — лабиринт придётся временно закрыть и проверить ещё на несколько раз, чтобы подобного не повторилось. В некотором смысле повезло, что здесь оказалась именно я, потому что не у всех преподавателей «Регалиона» есть опыт сражения с умертвиями. Идёмте.

К счастью, вопросов больше не последовало, и мы вполне спокойно дошли до школы, где я сразу отправилась к директору Чарльзу. Закрывать полигон он категорически отказался, вместо этого поставив меня там на постоянное дежурство до тех пор, пока мы как-то не убедимся, что подъёмов больше не будет. Мои собственные занятия снова оказались розданы другим преподавателям, пока я торчала в лесу практически безвылазно. Только спать возвращалась в апартаменты, чтобы с раннего утра снова отправиться бдеть. И в таком положении я провела всё время до окончания периода обмена. При том, что мне нужно было не истреблять умертвий, если они появятся, а страховать студентов, которым не повезёт на них наткнуться. А произошло это ещё дважды — на следующий день после первого раза во время занятия рукопашников Тристана и через день, когда пришла с лучниками Сильвин. В её компании оказался и тот весьма примечательный эльф — я помнила его по прошлой кампании против нашествия умертвий. И тут он старательно делал вид, будто ему вовсе не пятьсот лет, а этак семьдесят. Ещё и прошептал, чтобы я молчала, так тихо, чтобы никто кроме меня не услышал. И зачем это ему, интересно?.. Хотела бы я спросить, но время обмена закончилось, а моё дежурство — нет, так что пересечься так, чтобы переговорить без лишних ушей, не получилось. Ну, его дело, впрочем.

Только спустя три недели после первого подъёма удалось провести все должные проверки и убедиться, что больше ничего на полигоне не восстанет. И только тогда я смогла вернуться к своей обычной работе. Да, в этот раз сами студенты по обмену почти не набедокурили. Ну, если не считать волшебниц из женской школы, которые вместо учёбы строили глазки буквально всем лицам мужеского полу — студентам, преподавателям, комендантам и стражникам. Во время одного из кровопитий Тристан, еле сдерживая смех, рассказал, как одна из студенток в некоторой степени успешно флиртовала с директором Чарльзом. Рассказал до того, как подставить шею, так что пришлось ещё подождать, пока я проржалась… Однако назвать этот раз спокойным ни у кого язык не поворачивался из-за случившегося на полигоне. И стоило только директору Чарльзу освободить меня от дежурства там, как поднявшаяся в небо в тот же вечер луна окрасилась в кроваво-красный.