Гарри Поттер и Фактор Неопределённости (гет)

Зайдя на кухню, уже переодетая и принявшая душ Гермиона застала там трех сожителей, передающих друг другу блюдо с вафлями. Лаура подняла глаза и широко улыбнулась. Гермиона подскочила к подруге и обняла:

— Ты как? — воскликнула она, почувствовав себя виноватой, так как в свете ночных событий совсем забыла о ее переломе. – Мне так жаль, что не удалось тебя встретить...

— Брось, я в полном порядке. Эти двое за весь дом напереживались. Кофе?

— Не откажусь, — отозвалась Гермиона, садясь рядом с Джастином и принимая чашку из рук Джорджа.

— Мне тоже, пожалуйста, — сказал Гарри, входя в кухню – его лицо и футболка были влажные от пота. – И покрепче.

Он сел слева от Гермионы. Ни один не заметил, как троица заговорщически обменялась взглядами.

— Не передашь масла? — попросила Гермиона.

Лаура подала ей масленку:

— Вот, держи, милая. Не хочешь повидла? Или немножко секса с Гарри? — так небрежно спросила она, словно предлагала кленового сиропу.

Гермиона с Гарри дернулись, будто им по стульям пустили ток. Джастин с Джорджем разразились бешеным хохотом, а Лаура только мило улыбалась, глядя на их взволнованные лица.

— Чт... что... что это значит? — пролопотала Гермиона. Гарри просто сидел, прикрыв рот рукой, и выглядел так, словно сам едва сдерживает смех.

— Да ладно тебе, солнце. Нужно закрывать окна, если хочешь перепихнуться втихаря... мы все слышали. Судя по звукам, вам можно пробоваться на роли в Диком Королевстве.

— О чем это ты? — упорствовала Гермиона, покраснев до кончиков ушей.

Лаура прокашлялась и принялась тоненьким голоском имитировать все то, чего они втроем наслушались прошлой ночью. Гермиона залилась багряной краской и кинула в сожительницу куском масла, чтобы ее заткнуть. Гарри трясся от подавляемого смеха.

— Ну, — запинаясь, заговорила Гермиона. – Я могу объяснить. Видишь ли... я, эм... я...

Гарри с улыбкой покачал головой.

— Милая, не думаю, что ты тут сможешь отмазаться.

— Нет-нет, пусть закончит! – воскликнула Лаура. – Если она сможет придумать совершенно невинное объяснение, почему она вчера у тебя в комнате стонала и кричала в экстазе, мне будет очень интересно его выслушать.

Гермиона расстроено застонала:

— Ой, да ну вас, — выдохнула она. Гарри приобнял ее одной рукой и поцеловал в висок под одобрительные возгласы остальных. Гермиона робко оглядела товарищей и смущенно улыбнулась.

— О, как романтично, — вздохнула Лаура. – Почти идеальный момент.

— Почти? — поинтересовался Гарри.

— Хотелось бы еще, чтобы Чоу при нем присутствовала, — все снова засмеялись, оставив мысли об Аллегре и темных силах. – Так, — продолжила Лаура. – Как вы предпочитаете все устроить? Объявления? Можно просто разослать всем сов...

— Нет! – одновременно взмолились Гарри с Гермионой. Гермиона удивленно глянула на Гарри... она-то никому не хотела говорить, но полагала, что он захочет. По выражению его лица она видела, что ему в голову пришло то же самое. Глаза Лауры метались с одного на другого. – Давайте пока не будем выносить новость из дому, — продолжила Гермиона, выдавив улыбку. Она чувствовала, как рядом с ней от неудобства ерзает Гарри. Лаура, увидев их стесненность, оставила эту тему и принялась рассказывать, что ей вчера ночью поведали звезды. Гермиона уткнулась в тарелку с вафлями, притворяясь, что слишком занята едой, чтобы на кого-то смотреть. Добрая смешливая атмосфера испарилась так же быстро, как и настала. Джастин с Джорджем ели в напряженном молчании, пока Лаура трепалась о своем.

Все разом подскочили, когда кто-то хлопнул парадной дверью.

— Я дома! – раздался жизнерадостный голос. В кухню вошла Чоу. – А, вафли!

— Что ты тут делаешь? — изумленно спросил Джордж.

— Выдалось пару выходных, а я соскучилась по сожителям, — она плюхнулась на стул рядом с Джастином. – Умираю как хочу хорошего кофе, — девушка оглядела их бесцветные лица. – Что такое? Вы так выглядите, будто не знаете, где — верх, где – низ! Что случилось-то?

Лаура наклонилась к Гермионе:

— Пожалуйста, умоляю... можно я ей скажу?

* * *

Гермиона сидела за столом и пыталась поработать над статьей, которую писала в соавторстве с другим ученым, но не могла сосредоточиться. После завтрака Гарри она не видела, но никак не могла выкинуть его из головы. Одна ее часть хотела схватить его и вытрясти из него правду – что же было у него на уме?.. другая хотела схватить его и сорвать с него одежду.

Тут, будто эти мысли его призвали, открылась дверь, и вошел Гарри.

— Занята?

— Да не то чтобы.

Она отложила перо, и он присел на стул рядом со столом. Какое-то время они ничего не говорили.

— Мне утром от Сорри сова пришла. Он в порядке: прикрытие не засветил. Что насчет вчерашнего нападения – подозреваю, что у Аллегры в Хогсмиде есть парочка информаторов: они нас нашли и сообщили ей.

Она кивнула:

— Похоже на правду. Я рада, что с Сорри все нормально.

Гарри стал рассматривать свои пальцы:

— Так что, обсудим то, что случилось за завтраком, или притворимся, что это ничего?

Она пожала плечами и взялась за перо:

— Не хочешь никому рассказывать – ничего не имею против.

— Ты тоже никому не хочешь рассказывать!

— Нет, но я думала, ты захочешь!

— А я думал – ты!

— Это уже смешно.

— Очень, — он поднял глаза на нее. – Тебе стыдно?

— Нет, конечно! Просто... лучше оставить все в домашнем кругу, ладно? И не надо скоропалительных выводов.

Он закусил губу:

— Ты это из-за Рона? — осторожно поинтересовался он.

Гермиона поднялась и кивнула, будто ожидала этого:

— Так и знала, что это тебя грызет.

Он тоже встал и принялся мерить комнату шагами.

— Гермиона... как думаешь, мы когда-нибудь останемся наедине? Хоть когда-нибудь призрак Рона не будет стоять между нами? – он остановился и посмотрел ей в глаза. – А что, если бы он все еще был жив?

Она с силой сглотнула:

— Не знаю.

Он будто бы даже сник:

— Думаю, ты боишься, что все решат, что мы предаем Рона!

— Джорджу я без проблем рассказала!

— Да у тебя выбора не было: он же здесь живет! У меня-то хоть есть причина, чтобы хотеть оставить все в тайне!

— И какая же, интересно знать?

— Ты и сама знаешь. Если люди узнают, что мы вместе — можно сразу тебе на лбу мишень нарисовать.

Она изумленно покачала головой:

— В жизни такого бреда не слышала. Ты сейчас так же смущен, как и я – вот и все! Да и что тут такого? Ты же просто пытаешься меня защитить, так? Я ничего не имею против!

— Если это – не причина, тогда что же? — с каждым словом их голоса становились все громче и громче: они уже почти орали.

— Не знаю, может, ты мне скажешь? Может, это ты думаешь, что мы предаем Рона!

— Это ты с ним встречалась!

— Может, ты просто на меня дуешься.

Он непонимающе уставился на нее:

— С какой стати я должен на тебя дуться?

— Потому что тебе больше хочется геройствовать, гоняться за Аллегрой и Волдемортом – а я тебе не даю!

Ответить Гарри не успел: в этот момент кто-то захлопнул дверь в кабинет. Гарри с Гермионой обернулись и от удивления открыли рты.

— Какого черта вы тут вопите? — с суровым лицом, уперев руки в боки, потребовала ответа Джинни.

Гермиона уставилась на пришельца:

— Джинни! — она была удивлена, но рада видеть старую подругу... и не могла понять, что она тут делала.

Джинни Уизли приходилась близким другом всем домочадцам, в особенности Гарри с Гермионой. Она поначалу хотела вместе с ними заселиться в Байликрофт, но потом нашла себе милую квартирку в Лондоне. Она была основательницей и главным редактором журнала Цирцея – издания для современных ведьм, публиковавшего глубокомысленные статьи о феминизме; роли колдовства в обществе; трудностях, с которыми сегодня могла столкнуться ведьма; женском здоровье; хороших манерах и на множественное разнообразие других тем, волновавших девчонок – таких как мода и советы в отношениях. За четыре года своего существования журнал достиг тиража 50 000 копий по всему миру, что в колдовском мире являлось очень неплохим показателем. Сама Джинни была натурой очень утонченной... и при этом умной и независимой. Из неуклюжей маленькой девчонки она превратилась в высокую, эффектную и ослепительно красивую женщину, не допускавшую фамильярностей... и с парнями она была на короткой ноге.

Когда они с Гарри стали встречаться, они уже многие годы были друзьями. Они сошлись будто по обязательству – словно поняли, что рано или поздно у них должны завязаться романтические отношения, и что лучше с этим поскорее разобраться. К удивлению Гермионы они были вместе почти год... но, в самом деле, дружить у них лучше получалось, чем что-то там еще.

И вот она, облаченная в классный заказной костюм с короткой юбкой, в лакированных туфлях-лодочках, стояла перед ними и готовилась вправлять мозги.

— Что ты тут делаешь, Джинни? — спросил Гарри.

— Джордж послал мне сову. Поведал о вас двоих; написал, что боится, что вам, как он выразился, “что-нибудь в голову взбредет”, и что думает, что никто лучше меня дело не прояснит, — Гарри с Гермионой обменялись пристыженными взглядами. – Сядьте, оба, — они уселись рядышком на одном из кожаных диванов. – Теперь возьмитесь за руки, — оба непонимающе нахмурились. – Давайте, делайте, что сказала. Возьмитесь за руки! – Гарри пожал плечами и взял Гермиону за руку. А до Гермионы начало доходить, что задумала Джинни. Теперь, когда она сжимала его ладонь, воинственный дух поутих. – Хорошо. Так. О чем вы тут спорили?

— Ну, — протянула Гермиона. – Мы не хотим рассказывать о своих новых отношениях.

Джинни кивнула:

— И проблема в том, что вы оба гадаете, что за низкие мотивы движут другим, раз он хочет сохранить все в тайне, да? Так и думала, — она взглянула на Гарри. – Ладно, Гарри. А теперь расскажи, что ты чувствовал после ночных событий.

Гарри посмотрел на Гермиону, потом снова на Джинни:

— Я чувствовал... ну, я был очень счастлив, — он повернулся к Гермионе. – Я будто понял, что с рождения был только половиной. Почувствовал себя целым.

Гермиона улыбнулась.

— А ты, Гермиона?

Она на минутку задумалась.

— Это было как... завершение. Завершение чего-то, что было начато много лет назад. Будто... – она ощутила, как к горлу подступил комок, — будто меня выпустили из тюрьмы, а я и не понимала, что в ней сижу.

Гарри сжал ее руку.

— Так. Вы оба чувствуете себя виноватыми — думаете, что предаете Рона. Нет, не надо таких удивленных взглядов – у вас все на лбу написано. Если дело не уладить, оно будет мешать вам жить, — она подалась вперед и смерила их суровым взглядом. – К Рону вы за благословением сходить не сможете, но я ему сестра – так что сойдет. Знаете, что бы он сказал, если бы сейчас был здесь?

— Что? — поинтересовалась Гермиона.

— Он бы сказал — давно уже, блин, пора, — она тряхнула головой – точь-в-точь как Рон – просто жуть. – Он бы обнял вас, пожелал счастья и сказал, что уж начал задаваться вопросом, сколько еще вы будете ходить вокруг да около.

— Но если бы он до сих пор был жив... что, если бы я все еще была с ним? — высказалась Гермиона.

— Думаешь, так бы все обернулось?

Гермиона опустила глаза на их сплетенные пальцы.

— Нет, — после долгой паузы тихо сказала она. – Не знаю.

— Чтож, вот вам пища для размышлений. Но вы выглядите такими счастливыми. Не дайте страхам о том, что бы мог подумать мертвый человек, вас остановить. Он любил вас обоих и желал вам счастья. Он бы не хотел, чтобы вы всю жизнь скорбели, и очень бы расстроился, если б узнал, что память о нем встает между вами, — Гермиона кивнула – ей было уже намного лучше. Джинни улыбнулась. – А теперь... поцелуйтесь и помиритесь.

Гарри пальцем вздернул ее подбородок. Она наклонилась и поцеловала его, опустив руку ему на колено. Джинни, довольная собой, встала. Ни один этого не заметил – слишком были заняты друг другом.

— Ну, свое дело я сделала, — заключила Джинни и удалилась из кабинета.

* * *

Остаток вечера прошел без приключений. После ухода Джинни Гарри с Гермионой примерно на час уединились в Чертоге (на этот раз не забыв закрыть окна) и, вернувшись, попали как раз под град добрых шуток и подколов сожителей. Гермиона насторожено выглядывала злобу в поведении Чоу, но ничего такого не увидела. Она удивилась, узнав об изменениях, но пока воздерживалась от своих коронных комментариев.

В начале вечера Гарри тихо сидел на веранде и больше наблюдал за беседой сожителей. А за ужином он объявил, что позже ему нужно будет съездить в Р.Д.

— А это разумно? — заволновался Джордж.

— Мне ничто не угрожает. Нужно справиться о Люпине и отослать пару сов, — пояснил он, бросив Гермионе многозначительный взгляд. Они посчитали ненужным афишировать занятость Сорри в Круге перед Лаурой. Любое подобное знание могло в дальнейшем поставить ее под удар, да и чего было ее волновать, раз она все равно сделать ничего не сможет. Гермионе не очень-то хотелось отпускать Гарри, но он был прав – некоторые вещи сделать нужно было непременно. – И у меня куча дел по поводу слежки за Аллегрой и внедрению агентов.

Так что, помыв посуду, она проводила его до дверей... ему придется выйти за ворота, чтобы аппарировать – повсюду были охранные заклинания. Они вышли в портик и закрыли за собой дверь.

— Когда вернешься? — спросила она.

— Эм, ночью, скорее всего. Не жди меня – ложись спать, — при этом он на нее не смотрел.

— Лягу, но... разбуди меня, когда вернешься.

— Хорошо, — он замолк. Гермиона засунула руки в карманы и пожала плечами.

— За весь день ничего ужасного не случилось – уже хорошо.

— К сожалению, мы сыграли только первый раунд. Второго мне, по возможности, хотелось бы избежать, — он повернулся к ней и взял за руки. – Будь осторожна. Не расслабляйся.

— Хорошо.

Она отпустила его руки и обняла, с радостью ощутив, как он тут же крепко сжал ее в объятьях. Какое-то время они стояли, прижавшись друг к другу. Потом Гарри отстранился и провел ладонями по ее лицу.

— До свиданья, — проговорил он. Она кивнула, задаваясь вопросом, понимал ли он, что не сможет ее обдурить. Он ее поцеловал. – Скоро увидимся.

Она кивнула, и он направился к воротам. Она смотрела ему вслед, пока он не свернул за угол и не исчез из виду, потом ушла в дом и стала искать.

Она нашла записку именно там, где и ожидала – на подушке, на своей кровати. Она подняла ее, сколупнула печать и извлекла из конверта листок почтовой бумаги.

“Гермиона,

Когда ты это прочтешь, я уже уйду... и не только в штаб Р.Д.. Я не мог сказать тебе, что ухожу, так как знал, что не смогу сохранить твердость, а уйти мне очень важно. Я должен найти Аллегру и Волдеморта до того, как они нанесут очередной удар; до того, как поймут, что кратчайший путь к моему поражению – навредить тебе. В тот час, когда они осознают твою важность для меня, твои дни будут сочтены. Я не позволю этому произойти. Они вредят другим лишь чтобы спровоцировать меня... думаю, они своего добились.

Я вернусь, когда одолею их, но на это может уйти немало времени... а может выйти так, что я вообще не вернусь. Пусть мне придется умереть, сражаясь с ними – лишь бы знать, что ты в безопасности.

Последние дни были такими странными, Гермиона. Возможно, мы проведем остаток жизни, развивая эту линию – надеюсь, такой шанс у нас будет. После всего, через что мы прошли, мне просто необходимо верить, что сейчас, когда у нас появился шанс на настоящее счастье, все не кончится. Если я после всего этого смогу вернуться к тебе, я от жизни больше ничего не попрошу. Пожалуйста, поверь — мне очень трудно оставлять тебя... знаю, ты разозлишься. Надеюсь, ты успеешь меня простить ко времени, когда я вернусь.

Я только хочу сказать, что я твой... но ты ведь уже это знаешь.

Гарри. ”

Лаура, Чоу, Джастин и Джордж в неверии уставились на нее, когда она, сидя за кухонным столом, передала им основные моменты этого письма.

— И все? – воскликнула Лаура. – Он просто ушел?

Гермиона кивнула:

— Да, он просто ушел.

Чоу приподняла бровь:

— Не могу поверить, как ты спокойна. Тебе будто бы наплевать!

Она бы и продолжила, но убийственный взгляд Гермионы ее сразу заткнул.

— Уверяю тебя, мне не наплевать. Однако, ты права: я спокойна. Наверное, потому, что я этого ожидала.

— Серьезно? — спросил Джордж.

— Если Гарри считает, что обвел меня вокруг пальца, то он недооценивает, насколько я хорошо его знаю. Он в принципе не может сидеть сложа руки, когда людям в этом доме, по его мнению, угрожает опасность. Недавние изменения в моих с ним отношениях только усиливают его склонность к героическим мукам. Эта фуга меня совсем не удивляет. Можно даже сказать, я ее предвидела.

— Удивляет ли, нет, мне все равно кажется, что ты бы расстроилась оттого, что не знаешь, где он.

— И ты прав, Джастин. Только я знаю что-то, чего не знает наш мистер Поттер.

— И что же?

— Что когда я с ним прощалась, я прицепила к нему малюсенький наводящий талисман. Куда бы он ни скрылся, я его найду. Если он думает, что я буду сидеть дома и чахнуть по нему, он жестоко ошибается, — она решительно кивнула, кинула записку Гарри на стол, и целенаправленно двинулась в холл. Лаура пошла за ней.

— Не так-то просто будет его засечь, — напомнила она, стараясь не отставать от Гермионы, длинными шагами мчавшейся в кабинет.

— Знаю.

— Чем дальше он уйдет, тем труднее будет читать знаки.

— Это я тоже знаю.

— Если он найдет талисман, он сможет обезвредить его меньше чем за пять секунд.

— У тебя полезные предложения есть, Лаура? — рявкнула Гермиона, усаживаясь за один из больших кабинетных столов и открывая астрометрическую книгу.

Лаура встала перед столом, уперев руки в боки:

— Одна голова хорошо, а две – лучше.

— Четыре — лучше, — поправил Джастин, когда они с Джорджем поравнялись с Лаурой. Гермиона ухмыльнулась.

— Пять, — все уставились на вошедшую Чоу, которая сразу направилась к своему рабочему месту. – Давайте за дело.

* * *

Позже тем вечером все домочадцы устроились на втором этаже беседки – поближе к телескопам Лауры. Чоу смотрела в один из них и диктовала Джастину линии расположения небесных тел. Джордж сидел перед кучей книг и перелистывал их в поисках альтернативного способа отследить наводящий талисман. Гермиона стояла у перил, зажав в руке палочку. Периодически она ее поднимала и выпускала луч света... Лаура через бинокль наблюдала за лучом в надежде увидеть отклонение от курса, что указало бы направление движения талисмана. Пока ничего видно не было.

Чоу отошла от телескопа:

— Это все только до восхода Луны.

Она присела на скамью, по периметру обходившую помещение. Остальные молчали. Никто не хотел признавать, но надежды у них почти не осталось. С каждой минутой будет все труднее определить местоположение Гарри.

— Может, лучше будет позволить ему самому сделать то, что нужно, — тихо предположила Чоу.

Гермиона не удосужилась даже обернуться:

— Не обсуждается.

— Почему? – возразила Чоу, поднимаясь. – Каким образом ты сможешь ему помочь? Он профессионал! Ты же... извини, но ты просто книжный червь, Гермиона. Ты только навлечешь на себя смерть, и на него, скорее всего, тоже!

При этих словах Гермиона опустила палочку и повернулась к Чоу.

— А что еще мне остается делать? Сидеть здесь и сходить с ума?

— Сумасшедший не чета мертвецу!

— Я могу за себя постоять.

— Да я не про тебя – про него! Сама же знаешь: он погибнет, защищая тебя, а если ты отправишься за ним, все именно так и будет! — крикнула она.

Гермиона уставилась на нее:

— А тебе от этого аж тошно, а? Что он умрет, защищая меня? Да ты же просто изводишься, что он не тебя там спасает!

— Да что ты говоришь! Он встанет на защиту любой невинной жизни, и ты это прекрасно знаешь. Я бы не стала так задаваться, если б была тобой.

Гермиона непонимающе на нее вытаращилась:

— О чем это ты?

Чоу с горящими глазами шагнула к ней:

— Совсем не обязательно бросаться вслед за ним, и навлекать на обоих смерть только потому, что ты наконец-то дождалась, когда он тебя толкать станет!

Лаура резко вдохнула и возмущенно отвернулась. Джастин с открытым ртом уставился на девушку, а Джордж лишь покачал головой, прикрыв глаза рукой. Гермиона казалась настолько разъяренной, что ее ярость превратилась в ледяное спокойствие. Она сделала шаг вперед и с размаху дала Чоу пощечину. Больше она ничего не сказала, просто молча сошла по лестнице и удалилась в дом. Чоу тоже собиралась уйти, но Лаура схватила ее за руку и удержала:

— Ну уж нетушки, — возразила она. – Ты приклеишь свой зад к стулу и поможешь ей его найти. И попробуй еще что-нибудь сказать – тебе покажется, что она тебя дружески потрепала по щечке.

* * *

Гермиона сидела за столом в кабинете и таращилась в книгу, но она не читала. Слова Чоу заевшей пластинкой заново прокручивались у нее в голове... наконец-то дождалась, когда он тебя толкать станет; наконец-то дождалась, когда он тебя толкать станет. Неужели Чоу думала, что Гермиона все эти годы именно этим и занималась? Дожидалась, когда он... ну, станет ее толкать? Обидно и совсем неправда.

В кабинет кто-то постучал. Думая, что это Лаура, Гермиона позвала:

— Входи! – но это была не Лаура. Взгляд Гермионы ожесточился. – Чтобы ты ни хотела сказать, мне это совершенно не интересно, Чоу, — заявила она, опуская глаза в книгу.

Чоу остановилась перед столом. Выглядела она даже раскаявшейся:

— Я и извиниться не могу?

— Ну не знаю, можешь ли?

— Я малость переборщила, — Гермиона медленно подняла голову и смерила ее тягучим взглядом. – Ладно, я сильно переборщила, — она вздохнула и плюхнулась на стул перед столом. – Ведь на самом деле... не ты за ним гонялась, а я. А он все равно толкает тебя.

Гермиона закатила глаза:

— Обязательно это так называть?

— Извини. Я, наверное, личность такая — стервозная и ехидная.

Гермиона фыркнула, удивившись услышать такое из ее же собственных уст.

— Да уж, ты мега стервозная женщина.

Чоу захихикала, тряхнув головой:

— Видишь ли, не так все должно было быть. Это мужчины всегда за мной гоняются.

— Не всегда, по всей видимости, — Гермиона не смогла устоять.

Чоу кивнула:

— А я только хотела поблагодарить тебя, что не тычешь мне этим в лицо, — она прикусила губу и отвела взгляд. – Я, и в самом деле, надеялась, что когда-нибудь... – она не договорила. – Я до сих пор его люблю.

Вдруг Гермионе стало ее жаль – она поняла, что девушка действительно в это верила:

— Нет, Чоу. Не любишь. Ты любишь его образ, и только. Его ты не любила никогда.

Она ожидала яростных протестов, но Чоу вместо этого с интересом на нее посмотрела:

— Думаю, ты права. И все равно больно, — она поднялась и что-то достала из кармана... это был компас.

— Что это?

— Я его нашла, — просто сказала она. Гермиона подскочила.

— Что?!

— Я нашла нужное заклинание для отслеживания талисмана. Наложила его на компас – он приведет тебя прямо к нему.

Гермиона кинулась к Чоу и схватила компас:

— Ух, я бы тебя расцеловала! – воскликнула она. – Но не буду, — добавила тут же.

Чоу улыбнулась:

— Иди. Иди, найди его, и больше от себя не отпускай.

— И не собираюсь, — она ринулась к двери, но Чоу окликнула ее.

— Гермиона?

Она обернулась:

— Да?

— Эм... ты когда вернешься, может... – она прочистила горло, — может, посидим, поговорим немного?

Гермиона улыбнулась:

— Было бы неплохо.

Чоу кивнула на дверь:

— Тогда давай, выметайся. И поторопись.

Гермиона понеслась из кабинета, на бегу надевая цепочку с компасом. Никогда не думала, что скажу такое, подумала она, но Боже, благослови Чоу.