Тень (джен)

Фред стоял перед зеркалом в спальне и критически осматривал своё отражение. Сегодня суббота, но отдыхать ему было некогда — он собирался в Хогсмид. На прошлой неделе они с Джорджем получили письмо с предложением о покупке здания бывшего магазина Зонко. До этого момента близнецы понятия не имели, что их любимый магазин приколов, именно тот, где они начинали свой шальной путь, не работает и больше никогда не будет открыт снова. Хоть и предпринимательская жилка подсказывала Фреду, что сделка обещает быть выгодной, особенно в перспективе, ведь студенты Хогвартса гарантировано побегут к ним тратить свои галлеоны, сикли и кнаты, спешить с покупкой они с братом не стали. Поэтому условились, что Фред отправится в Хогсмид, чтобы оценить, в каком состоянии помещение и рассчитать, как скоро ожидаемая прибыль покроет их вложения. Так что он уже добрых пятнадцать минут с недовольством перетасовывал мантии и рубашки, пытаясь подобрать что-нибудь подходящее.

Впервые в жизни Фред хотел выглядеть серьёзно. Но не как заучка или, Мерлин упаси, министерский планктон, а как самый настоящий предприниматель, владелец сети магазинов, которого невозможно обвести вокруг пальца. Его взгляд остановился на тёмно-фиолетовом жилете с серебристыми пуговицами, в комплекте с которым шла мантия в цвет.

— Да, пожалуй, это подойдёт.

Погода сегодня была просто мерзкой. Дождь, казалось, хотел своими огромными каплями выбить все стёкла — так он тарабанил в оконные рамы. Одевшись, Фред выглянул на улицу, где, ожидаемо, не было ни души, и с сожалением заключил, что выручки у них сегодня не будет совсем. В последнее время с посетителями и так было туго, потому что из-за участившихся нападений Пожирателей Смерти, волшебники боялись сунуться куда-то дальше своего двора, и если бы не почтовые заказы, дела бы далеко не ушли. Поэтому к вопросу с покупкой Зонко Фред и Джордж отнеслись со всей тщательностью — им не хотелось потратить свои сбережения впустую.

А вот кого погода совсем не расстраивала, так это Пятнышко. Ей повезло переселиться с улицы в уютную квартиру, где её регулярно кормили тунцом и даже иногда гладили. Хотя у Фреда, как и во всём остальном, связанным с кошкой, просто не было другого выбора. Пятнышко усаживалась к нему на колени или залезала прямо под одеяло и не уходила, пока не получала желаемое. Целенаправленности кошки Фред мог только позавидовать. Сегодня же Пятнышко, вдоволь наевшись, сидела на подоконнике, наблюдая, как капли дождя собираются в ручьи и стремительно стекают вниз по стеклу. Она выглядела такой довольной, что Фред мог поспорить на что угодно — Пятнышко явно наслаждалась тем, что в помещениях не идут дожди.

Когда Фред подошёл ближе, кошка мигом переключила своё внимание на него, грациозно выгнулась, замурлыкала и хотела в очередной раз зацепить его лицо своим хвостом, но он успел увернуться. Взамен он легонько погладил Пятнышко, и та задырчала ещё громче. Фред уже почти свыкся с тем, что вместе с ним теперь живёт пушистое живое существо, даже на подколы Джорджа перестал обращать внимание, только одно всё ещё раздражало — Пятнышко отказывалась спать где-либо, кроме его кровати, и когда Фред пытался выставить её за дверь, закатывала ужасную истерику. Так что, во имя сна, приходилось всю ночь терпеть большой комок шерсти прямо рядом с лицом.

Будто бы прочитав мысли Фреда, Пятнышко переместилась на кровать, готовясь хорошенько вздремнуть. Она аккуратно прилегла, но её глаза оставались открытыми.

— Не смотри на меня так, — пробормотал Фред, накидывая на плечи мантию. — Если ты и дальше хочешь получать вкусные завтраки, мне придётся ходить на работу.

Фреду показалось, что кошка вздохнула, после чего уткнулась носом в хвост и притворилась, что спит.

— Подумать только, я уже с кошками разговариваю, — усмехнулся Фред. Он тут же решил, что вечером пригласит Верити куда-нибудь, чтобы уже совсем не слететь с катушек. Хоть они с Джорджем и договорились никогда не крутить шашни с собственным персоналом, дабы не навредить совместному бизнесу в виде постоянной текучки кадров, перспектива пойти по стопам Филча совсем не радовала. Так что, пожалуй, потерю одной сотрудницы они вполне переживут.

Фред подошёл к зеркалу ближе и чуть пригладил волосы. Он выглядел... вполне достойно. Достаточно серьёзно, чтобы вести разговор о недвижимости, и всё ещё по-фредовски, чтобы не казаться скучным клерком. Он бросил последний взгляд на Пятнышко и вышел из комнаты. В гостиной царил покой, шум ливня был слышен тут не так сильно и Фред даже подумал, что Пятнышко права, и в такую погоду лучше остаться дома у тёплого камина, но он тут же отбросил эту мысль, ещё больше убедившись в том, что ему срочно нужна компания, желательно женская. В последние месяцы его собеседниками были в основном Джордж, Пятнышко и Джейми — то есть, брат-близнец, кошка, и загадочная девушка из будущего — так себе компания, особенно если хочешь, чтобы твой котелок перестал протекать.

Вспомнив о Джейми, Фред машинально бросил взгляд на порог у входной двери — там было пусто, собственно, как он и ожидал. Сегодня было двадцать третье октября, а это значило, что по времени Джейми скоро наступит Рождество, и она, как и писала, уже уехала домой к матери. С Джейми мысли Фреда перешли на Рождество, и он с досадой осознал, что в этот раз совсем не ждёт свой любимый праздник, а всё потому, что они с Джорджем готовились к большому предновогоднему ажиотажу, а это значило, что не будет времени ни на сон, ни на еду, ни на что вообще — а только безвылазное торчание в лаборатории или подсобке за подготовкой заказов. Подумав, как же он наверное вымотается, Фред ещё раз убедился, что перед декабрём нужно вдоволь развлечься.

Взяв всё необходимое, Фред покинул квартиру и тут же трансгрессировал. Хогсмид встретил его погодой ещё хуже — жуткий пронизывающий ветер дул прямо в лицо, принося с собой массивные капли дождя и мокрый снег. Фред оказался у входа в деревню и уже успел пожалеть, что не переместился сразу в Зонко. Подняв воротник повыше и закутавшись в мантию, он направился в сторону магазина, где его должен был ждать поверенный мистера Билмса, владельца магазина. Упорно пробираясь сквозь дождь и снег, Фреду удалось заметить несколько таких же отважных бедняг, как и сам, ими оказались студенты Хогвартса. Чем дальше пролегала дорога, тем больше школьников попадалось на пути, а на центральной улице их было ещё больше — все в основном спешили спрятаться в Трёх Мётлах или Сладком Королевстве. Фред осмотрелся, насколько это позволяла погода, надеясь увидеть Рона или Джинни, но никого похожего на младшего брата и сестру он не разглядел. Решив, что они, скорее всего тоже сидят в пабе, если вообще не остались в замке сегодня, Фред повернул к Зонко.

В назначенном месте картина оказалась в разы хуже, чем Фред себе представлял. Окна и двери магазина были заколочены досками, некогда яркая синяя краска, в которую было выкрашено всё здание, облупилась, а в крыше виднелись несколько дыр. Отчего-то нынешний вид Зонко напомнил Фреду фото, присланное Джейми летом, но он тут же отогнал навязчивые мысли.

— Мистер Уизли, я полагаю?

Фред обернулся на голос, и перед ним предстал поверенный мистера Билмса, низенький волшебник в непромокаемой мантии цвета лесного мха.

— Меня зовут мистер Торбетт, я здесь по просьбе моего клиента мистера Билмса, — представился тот.

— Да, я в курсе, — кивнул Фред. — Мы не могли бы скорее войти внутрь?

Мистер Торбетт встрепенулся и повёл Фреда к заднему входу. Здесь дверь, в отличие от всех остальных, выглядела как обычно. Мистер Торбетт трижды постучал по ней волшебной палочкой, нашептывая какое-то заклинание, и спустя мгновенье Фреда наконец перестало слепить снегом с дождём. Они оказались в подсобке, где ожидаемо всё было покрыто пылью и пахло плесенью вперемешку с чем-то сладким и давно протухшим. В помещении оказалось не многим теплее, чем на улице, поэтому Фред и не надеялся согреться, но хотя бы тут не шли осадки. Мистер Торбетт зажёг на конце своей палочки свет и сразу же приступил к сухому перечислению всех фактов о здании. Начал он, неожиданно, с упоминания дефектов, от протекающей крыши до заклинившей двери склада — всё это, как он уверял, тщательно запротоколировано. Пока Торбетт что-то бубнил о плохой вентиляции и невозможности покупки прилегающего земельного участка, Фред едва слушал. Он медленно ходил по опустевшему торговому залу, прикидывая, сколько галлеонов придётся вложить в ремонт. Сумма в его голове уже почти сравнялась с вложениями в открытие Всевозможных Волшебных Вредилок в Косом переулке, а сюда ещё нужно было прибавить расходы на рекламу, затраты на производство и зарплату персонала.

— Мистер Уизли? — донёсся голос Торбетта. — Нам нужно ещё взглянуть на второй этаж.

— А? А, да-да, конечно, — отозвался Фред и проследовал за поверенным.

На втором этаже оказалось что-то вроде квартиры, а точнее спальня, небольшая кухонька и рабочий кабинет для управляющего магазином. Однако, из-за протекающей крыши на стенах уже успела появиться плесень, из-за чего цена ремонта стремительно возрастала. Осмотр длился ещё около двадцати минут, после чего, обменявшись сухими прощаниями, Торбетт запер здание и трансгрессировал прямо от задней двери, оставив Фреда одного. Тот, в свою очередь, ещё раз осмотрел магазин снаружи и направился в сторону главной улицы.

Ветер всё с тем же рвением бросал в лицо капли дождя, мокрые снежинки неприятно налипали на кожу и Фред решил, что было бы глупо проделать такой путь, чтобы сразу вернуться домой. К тому же, после прогулки ему определённо хотелось чего-то горячего и он, долго не думая, шагнул в сторону паба «Три метлы». Внутри паба, несмотря на лёгкую сырость от насквозь промокших мантий, было тепло и пахло сливочным пивом и пирогами. Народу было много — в основном хогвартские ученики, как всегда шумные и радостные, громко обсуждающие всё на свете.

— Кто это к нам пожаловал? — из-за барной стойки выглянула мадам Розмерта собственной персоной, как обычно одетая в одно из тех самых платьев, так удачно подчёркивающих линию груди, что всем хогвартским старшекурсникам снилось это в самых неприличных снах. — Фред Уизли? Или Джордж?

— Зависит от того, кто вам больше нравится. Для вас я могу быть кем угодно, — театрально отозвался Фред, стряхивая остатки снега с плеча и не скрывая довольную усмешку.

— Ох, ты знаешь, мне всегда было сложно отличить вас, — Розмерта прищурилась и опёрлась на стойку, чуть подаваясь вперёд. — Хотя один был понаглее, Фред кажется. Думаю, это именно ты.

— Так нас ещё никто не отличал, — усмехнулся Фред, — но, если это делает меня вашим фаворитом, пусть так и будет.

Розмерта хмыкнула, протирая стакан полотенцем.

— Ты всё шутишь, как и прежде. Хотя даже в костюм разоделся — прямо образец для подражания.

— О, ну это потому что я сегодня пришёл по делам.

— Ну и что за важные дела привели тебя сюда, мистер Уизли? Неужто решил все-таки школу окончить?

— Вы смеётесь, а я, между прочим, серьёзный бизнесмен. Присматриваю недвижимость.

— Надеюсь, не мою, — мадам Розмерта фальшиво-серьёзно надулась.

— Ну… только если вы предложите скидку. За старые заслуги, — игриво подмигнул Фред и тут же добавил: — И за красивую улыбку.

Мадам Розмерта рассмеялась, легко хлопнув его по плечу полотенцем.

— Садись, болтун. Пиво тебе всё ещё положено — в честь возвращения, — мадам Розмерта кивнула на свободный столик у стены. — Но если будешь продолжать в том же духе — заставлю мыть бокалы в подсобке.

— Ради вашего общества — хоть весь вечер, — подыграл Фред и, увернувшись от очередного удара полотенцем, смеясь, поспешил к своему месту.

Сидеть среди подростков было немного странно — он впервые остро ощутил отчётливую разницу между ними, хотя, казалось, сам ещё вчера был таким же школьником. Он помнил, как собирался здесь с однокурсниками, уставший после набега на Сладкое Королевство, обсуждая с Ли Джорданом, как пробраться в Запретный лес незамеченным. Нет, по школе он не скучал, но моментов веселья в компании друзей ему всё же не хватало.

Получив заказ, снова обменявшись при этом взаимными любезностями с мадам Розмертой, Фред достал рабочий блокнот, новое самозаправляющееся перо, разработанное Джорджем совсем недавно, и принялся записывать свои мысли по поводу сегодняшнего посещения Зонко. Он составил список всего, что требовало ремонта, обозначив возле каждого пункта примерную стоимость, записал несколько идей оформления торгового зала и витрины и попытался подсчитать, как скоро доход от близкого расположения с Хогвартсом покроет все те расходы, которые им с Джорджем придётся понести, чтобы открыть филиал. Фред погрузился глубоко в свои мысли, считая и прикидывая, на чём можно сэкономить, как вдруг весёлый восклик за соседним столиком рывком выдернул его из раздумий:

— Джейми! Эй, Джейми! Мы здесь!

Фред резко поднял голову, взглянул на школьницу, сидевшую неподалёку, после чего обернулся. У выхода стояла девочка в тёмно-синей мантии и с вязанным шарфом в цветах факультета Когтевран — кое-где облепленная мокрым снегом, с раскрасневшимися носом и щеками. Она скинула капюшон, струсила снег у порога и, повесив мантию на свободный крючок, поспешила к подругам. Она была невысокой, худенькой, с большими сияющими глазами и ещё совсем детскими чертами лица. Её короткий хвостик раскачивался в разные стороны при ходьбе, а сама девочка крепко держала в руках особо пузатый свёрток из Сладкого Королевства и довольно улыбалась.

Фред вдруг понял, что смотрит на неё уже неприлично долго и тут же опустил взгляд, в надежде, что она ничего не заметила. Не хватало ещё чтобы его приняли за извращенца, который приходит в подобные места, чтобы пялиться на школьниц. Джейми, тем временем, уже подошла к подругам, объявила о том, что купила какие-то исключительно вкусные конфеты и села прямо за спиной Фреда. Больше он не мог видеть её, но голос слышал отчётливо — он у неё был звонкий. Пока девочки безмятежно болтали, Фред вдруг задумался, какова вероятность, что эта Джейми, это именно его Джейми, та, которая из будущего. Сказанное отцом летом и письма от самой Джейми давали понять, что всё примерно сходилось, но Фред всё равно не был уверен до конца.

— Ты почему так задержалась? — донёсся до него вопрос одной из девочек.

— Ходила к профессору Стебль, — ответила Джейми, — она всё-таки согласилась пересмотреть мой доклад и поставила Превосходно.

«Ну конечно. Кто бы ещё так упорно выбивал себе Превосходно?» — подумал Фред, и на губах у него непроизвольно появилась улыбка.

Девочки продолжили разговор, переключившись на обсуждение квиддича, а, если быть точнее, какого-то слишком красивого охотника из команды их факультета. Одна из них рассказывала, как они с Джейми специально пошли на тренировку, чтобы полюбоваться игрой того парня, и вообще он был самый прекрасный на свете, лучше просто не найти. Затем Джейми переняла нить повествования, во всех подробностях рассказывая, как прямо на них летел бладжер, а самый-красивый-в-мире-охотник их мужественно спас от неминуемой участи.

— Чушь собачья, — еле слышно усмехнулся Фред. Ему даже не нужно было иметь шестилетний опыт загонщика, чтобы понимать, что большую часть истории Джейми выдумала, а остальное явно приукрасила.

— А потом он как понесся! И прямо на нас! А потом...

Бум!

Фреду прилетело прямо по голове. Да так сильно, что он подумал, что бладжер из рассказа Джейми материализовался прямо здесь, в пабе. Все девочки вмиг затихли. Фред медленно обернулся, потирая затылок, и встретился с перепуганными глазами Джейми, которые, казалось, стали ещё больше.

— Вы тут в квиддич что ли играете? — спросил Фред как можно более дружелюбно, потому что все до единой школьницы глядели на него испуганно.

— Ой! Простите! — пропищала Джейми. — Я случайно вас задела, когда...э-э-э...я иногда слишком сильно машу руками, когда что-то рассказываю... Простите, сэр.

От последнего обращения Фреду стало не по себе, он вдруг почувствовал себя ужасно старым. Когда он вообще успел дожить до того, что дети стали называть его "сэр"?

— Сэр? — Фред покосился на Джейми с притворной обидой. — Ну всё, теперь я официально могу подавать на пенсию. Спасибо, молодое поколение.

Девочки захихикали, но Джейми по-прежнему выглядела виноватой.

— Я правда не хотела, — пробормотала она.

— Ничего страшного, — ответил Фред. — В меня как-то Снейп котлом бросил — вот это была настоящая боль! Советую никогда не рисовать карикатуры про его длинный нос...

Все снова рассмеялись, и даже Джейми впервые чуть улыбнулась, украдкой взглянув на Фреда. Она ещё раз извинилась и отвернулась, а Фред воспользовался возможностью и пересел, чтобы застраховать себя от внезапных покушений. Он сделал вид, что продолжал писать в блокноте, но сам краем глаза наблюдал за соседним столиком. Джейми продолжила свой рассказ, но уже тише и без особого энтузиазма. Она рассказала подружкам, что встретила сегодня Саймона, того самого когтевранского охотника, у входа в школу, и он с ней, о чудо, поздоровался! Девочки завистливо зашептались, заключив, что Джейми ну точно-преточно нравится Саймону. Фред же подумал, что Джейми ещё слишком рано интересоваться парнями, особенно членами команды по квиддичу — ведь он не понаслышке знал, чем те занимаются вечером в раздевалках с такими, как она...

— Внимание! — вдруг по пабу разнесся громкий голос Тонкс, Фред знал, что с сентября она вместе с другими мракоборцами была официально назначена Министерством охранять Хогвартс. — Всем школьникам нужно немедленно вернуться в замок! Повторяю! Всем школьникам немедленно вернуться в замок! Без исключений!

Фред тут же вскочил, держа палочку наготове.

— Что случилось? — спросил он у Тонкс, которая стояла у барной стойки.

— Фред? — удивилась та и тут же добавила: — Произошло нападение на ученицу. МакГонагалл велела вернуть всех обратно.

— Виновника поймали?

— Нет, там всё не так просто...

— П-простите.

Фред услышал уже знакомый голос за спиной. Обернувшись, он увидел всё ту же Джейми с подружками, все четверо виновато смотрели на мадам Розмерту.

— П-простите, — повторила Джейми чуть громче. — У нас немного не хватает… мы думали, что хватит, но… — Она замялась, неловко сжимая в руках кошелёк. — Мы можем как-то... потом вернуть?

Фред заметил, как мадам Розмерта уже приготовилась что-то ответить, скорее всего — отчитать, и шагнул вперёд, на ходу доставая несколько галлеонов из кармана.

— Я заплачу, — сказал он так буднично, будто каждый день расплачивался за школьниц в Трёх мётлах.

— Они должны усвоить урок, — возразила мадам Розмерта.

— Да ладно, мне же долги всегда прощались, — загадочно улыбнулся Фред.

Мадам Розмерта хмыкнула, приняла монеты и ушла.

— Ну, раз всё улажено, марш в замок, девочки, — напомнила Тонкс, уже поворачиваясь к двери.

Джейми снова посмотрела на Фреда, теперь с огромными, полными удивления, глазами.

— Я... — начала она, но он перебил с лёгкой улыбкой:

— Только не называй меня снова "сэр". Вернёшь когда-нибудь...в будущем...

— Спасибо, — робко кивнула Джейми и поспешила забрать свою мантию, которая ещё даже не успела просохнуть.

Фред вышел на улицу следом за Тонкс, всё еще держа палочку, готовясь в любой момент среагировать на внезапную опасность.

— Ты ничего подозрительного сегодня не видел? — тихо спросила Тонкс.

— Нет, всё было как обычно...не считая погоды.

— Гарри и Рон говорят...

— Рон? Он был здесь?

— При них всё и случилось, — ответила Тонкс, продолжая внимательно следить за прохожими. — Девочку по имени Кэти Белл прокляли.

— Кэти?!! — Фред охнул. — Как же так?! Она жива?!

— Пока ещё да. Ты её знал?

— Мы вместе играли в квиддич...

Тонкс сочувственно взглянула на Фреда, а тот только сильнее сжал волшебную палочку. Он был готов прямо сейчас броситься на поиски преступника, но понимал, что тем самым подставит и себя и Тонкс. Тем временем Джейми с подружками наконец вышли из паба и, покосившись на Фреда, всё ещё стоявшего в компании охранницы школы, побрели в сторону замка. Фред уже хотел было спросить, чем они с Джорджем могут помочь, как вдруг Джейми отстала от группы и подбежала прямо к нему.

— Дайте руку, — уже более уверенно сказала она.

— Что? — не понял Фред. Тонкс тоже с удивлением наблюдала за странной ситуацией.

— Руку, — повторила Джейми и, не став дожидаться, пока Фред выйдет из оцепенения, она взяла его за левую ладонь и вложила в неё горсть конфет из Сладкого Королевства.

— Это самые вкусные. Ещё раз спасибо, сэр... Ой, простите!

Джейми задорно улыбнулась, после чего поспешила вслед на друзьями. Фред взглянул на неожиданный подарок — конфеты в пестрых обёртках переливались всеми цветами радуги в его руке. Он узнал их сразу же — именно такую не так давно он нашёл у себя на пороге вместе с письмом.

«Да чтоб я провалился, это действительно она», — тут же пронеслось в мыслях. — «Это точно именно та Джейми».

* * *

Морозный воздух, белоснежные сугробы и хмурое небо были теми, кто поприветствовал Джейми, когда она впервые за последние полгода вернулась в Шотландию. Редкие белые хлопья, вздымаемые ветром, прилипали к воротнику мантии, а тряпичные кеды промокли уже после нескольких шагов. Джейми поежилась, решив, что нужно отыскать свои старые ботинки, которые, скорее всего, пылились где-то на чердаке. Она старалась идти быстрее, но ноги то и дело утопали в снегу, погружаясь по самую щиколотку. Тропинку ещё никто не протоптал.

Когда деревья стали редеть, Джейми наконец смогла рассмотреть небольшой домик на опушке леса. Такой же, как и раньше, с маленькими окошками, красной крышей и небольшим садиком неподалёку. Он всегда был тёплым и уютным, но сейчас, в такой холодный день, стоял, будто бесхозный, и даже привычного сизого дымка из печной трубы не было видно. Джейми вдруг вспомнила, что в последний раз была здесь именно зимой ещё когда ей было только пятнадцать. Она снова поёжилась. «Ещё не поздно повернуть назад» — пронеслось в её мыслях. Однако, ноги сами двинулись вперёд, и она надеялась, что сможет выдержать следующие несколько дней.

Дом встретил Джейми тишиной и прохладой. Она на секунду замерла на пороге — подумать только, прошло всего шесть месяцев, а это место уже перестало быть ей настоящим домом. Хотя, в глубине души Джейми понимала, что это случилось ещё три года назад, после того, как погиб отец. Она до сих пор помнила тот самый день, будто это случилось вчера: как профессор МакГонагалл выдернула её прямо с семестрового теста по Заклинаниям, сообщила, что с её папой случилось что-то плохое, и ей, Джейми, нужно срочно вернуться домой. Тогда же она впервые и застала дом таким, как сейчас — холодным. До Рождества оставалось всего каких-то два дня, а её мама лежала на полу и рыдала. И ничего нельзя было сделать. Джейми не могла ей помочь. С тех пор она больше не приезжала домой на Рождество, каждый раз оставаясь в Хогвартсе, но больше и это было недоступно. Оставалось только, как и тогда, стойко пережить эти ужасные два дня: сначала годовщину смерти отца, а затем и Рождество, которое она теперь ненавидела.

Собравшись с мыслями, Джейми выдохнула и вошла в гостиную. В нос тут же ударил знакомый запах— сухие травы, старая древесина и слабый аромат пепла из камина, который мать никогда не вычищала как следует. Здесь, как и в прихожей, было прохладно — ведь огонь так и не разожгли. Поленья лежали нетронутыми так долго, что успели покрыться паутиной и отсыреть. Ни гирлянд, ни ёлки, ни любого другого намёка на праздник конечно же не было. Джейми положила сумку на старый протёртый диван и прислушалась. Тишина.

Затем из кухни донеслось сиплое ворчание, что-то металлическое звонко упало на пол и в дверях показалась женщина в старом махровом халате, с сигаретой в руке и гнездом из волос на голове.

— А, это ты, — сказала она, увидев Джейми. Женщина шмыгнула носом, сделала длинную затяжку, после чего затушила окурок о комод и там и оставила. По характерным отметинам Джейми поняла, что делала она так часто.

— Привет, мам.

— Привет. Как дела в Лондоне?

— Всё в полном порядке.

— М-м-м... — женщина неопределенно повела головой и вернулась в кухню.

Мириэль Андерсон не была такой раньше, но трагическая смерть мужа её полностью сломила. Джейми помнила маму другой — красивой и весёлой женщиной, которая любила травологию и занималась сбором лестных целебных трав для аптек и больницы Святого Мунго. Но с началом войны она стала слишком тревожной, не выпускала Джейми из дома даже в деревню неподалёку, не говоря уже о Косом переулке или Хогвартсе. Если бы не закон об обязательном обучении в школе, миссис Андерсон заперла бы дочь дома и учила сама. Мужа она тоже умоляла бросить работу и переждать опасные времена, но он только больше укрепился в своём желании противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть, а после победы вернулся добровольцем в мракоборческий отдел, чтобы помочь с поимкой беглых Пожирателей Смерти. И именно так и закончил. С тех пор миссис Андерсон стала живым призраком, которому мирские заботы больше не представляли никакого интереса. Горе от утраты любимого мужа было так сильно, что даже существование дочери больше не имело для неё никакого смысла.

Джейми последовала на кухню вслед за матерью, где, как и ожидала, её встретил полный беспорядок и разруха. Горы немытой посуды, засохшая кошачья еда прямо на полу, липкие следы от чая на столе и вечно капающий кран создавали ощущение, будто время здесь остановилось — где-то в хаосе прошлого, из которого никто так и не выбрался. Мать сидела за единственной более-менее чистой частью стола и лениво доедала свою яичницу, а Джейми поймала себя на мысли, что уже наблюдала такую же картину, когда уезжала в июле.

— Ты голодная? — не глядя на дочь, спросила миссис Андерсон.

— Нет, я поела в Лондоне, — ответила Джейми. — А где Матильда?

— Скоро придёт. Она всегда приходит за едой.

Джейми ничего не сказала и только беспокойно выглянула на задний двор — кошка в такую погоду могла замёрзнуть насмерть.

— Матильда! — позвала она. — Матильда! Ты где?

Но снаружи стояла звенящая тишина, и только ветер, завывая, продолжал гонять снежинки. Джейми осмотрелась, но следов присутствия кошки нигде не было. Оставалось надеяться, что та смогла где-то спрятаться. Вздохнув, Джейми вернулась в дом и скинула мантию. Взмахом волшебной палочки она сначала высушила свои кеды, затем растопила кухонную печь и закатала рукава — нужно было хоть немного привести дом в порядок. Джейми быстро загрузила грязную посуду в не менее грязную раковину, залила всё горячей водой с мылом и магией заставила мочалку оттирать старые засохшие пятна. Затем она вымыла стол, все столешницы и, отодвигая старые скрипучие стулья, прошлась по углам с тряпкой, давая понять паукам, что им тут больше не рады. Изредка миссис Андерсон появлялась в дверях, но всего лишь молча наблюдала, не говоря ни слова. Джейми не обращала внимания. Ей нужно было делать хоть что-то, просто чтобы не думать.

После кухни Джейми занялась гостиной. Она, как смогла, вычистила камин и разожгла огонь, чтобы хоть немного протопить дом. Смахнула пыль с книжных полок, вытащила грязную одежду из-под дивана и отнесла всё в кладовку. Затем наступила очередь стопки пожелтевших от времени газет, которые тихонько складировались в углу. Джейми притащила мешок и начала заталкивать их в него одну за другой, хорошенько приминая, чтобы влезло побольше. Она делала это так усердно, что даже дыхание сбилось. Джейми осела на пол, чтобы отдышаться, и её взгляд скользнул по одному из особо кричащих заголовков:

"ГРАНДИОЗНОЕ ОТКРЫТИЕ В КОСОМ ПЕРЕУЛКЕ. НОВАЯ ЛАВКА ВОЛШЕБНЫХ ВРЕДИЛОК БЬЁТ РЕКОРДЫ И ПОКОРЯЕТ СЕРДЦА!"

Под самим заголовком красовалось чёрно-белое фото, однако Джейми не видела, что было на нём, потому что его прикрыла другая газета. Она уже было собиралась посмотреть, что это за магазин такой, как вдруг странный звук отвлёк её внимание на себя, заставив обернуться к окну.

— Матильда! — воскликнула Джейми, вскочив на ноги. Она поспешила впустить кошку в дом, та на удивление выглядела сухой и не замёрзшей.

— Привет, девочка, — Джейми погладила свою любимицу, и та тут же начала тереться об её руки и громко мурчать. — Ты меня узнала! Я думала, что ты меня забыла...

Однако, Матильда только сильнее заюлила вокруг хозяйки, черкнув той по подбородку своим пушистым хвостом.

— Ты голодная? Пошли, я тебя покормлю.

С этими словами кошка помчалась на кухню словно бешеный Нимбус и начала громко мяукать у заветного шкафа с едой. Джейми положила ей двойную порцию, предполагая, что Матильда давно не ела, и, оставив кошку на кухне, вернулась в гостиную. Она быстро затолкала оставшиеся газеты в мешок и начала наводить порядок на каминной полке. Там стояла их семейная фотография. На ней Джейми, ещё совсем маленькая, сидела на коленях у смеющегося отца, а рядом мама, одетая в красивое красное платье, держала его за руку и радостно улыбалась. Всё это происходило на фоне Рождественской ёлки, а Джейми даже не могла вспомнить, как они делали это фото. В груди защемило. Ей захотелось убрать фотографию, спрятать куда-то подальше, но она сдержалась. Матильда вернулась, когда Джейми уже заставила метлу плясать по всей комнате. Кошка с горящими глазами гонялась за помелом, пытаясь чего бы то ни стало поймать и растерзать свою добычу, но хитрая метёлка каждый раз ловко ускользала в самый последний момент. Благодаря Матильде Джейми действительно смогла отвлечься.

К вечеру, ближе к пяти, на кухне запахло чем-то съедобным — миссис Андерсон варила суп. Она переоделась в чистое, причесалась, но её вид едва ли можно было назвать хорошим. Тарелки поставили на стол без лишних слов. Джейми даже зажгла свечи — старая масляная лампа, свисавшая с потолка, уже ни на что не годилась.

— Я приготовила томатный суп, — сказала мать. — И вот...ещё есть вино...

— Спасибо, — кивнула Джейми и села напротив. Она знала, что это был любимый суп отца, а вино из его личной коллекции, которой он любил хвастаться и рассказывал, что каждая бутылка будет открыта только в очень знаменательные дни. Тогда он не знал, что ними окажутся его собственные поминки.

Ужин прошёл в тишине под звуки капающего крана и потрескивающих дров в камине. Ни воспоминаний, ни рассказов, ни даже попытки поднять тему отца. Лишь в какой-то момент миссис Андерсон вдруг спросила:

— Когда обратно в Лондон?

— Двадцать седьмого, — тихо ответила Джейми, — экзамены начинаются сразу после Нового Года, нужно успеть подготовиться.

Миссис Андерсон ничего не ответила, молча осушив свой бокал. Снова повисла нагнетающая тишина, а потом вдруг мать зарыдала. Громко и с надрывом, пряча лицо в ладонях и раскачиваясь на стуле. Джейми быстро встала, убрала тарелки в мойку и ушла. Матильда засеменила следом. Закрывшись наверху у себя в комнате, Джейми ещё долго продолжала слышать завывания матери, но в какой-то момент и те стихли. С лестницы донеслись шаркающие шаги, и по стуку двери, Джейми поняла, что мать ушла к себе.

Джейми сидела молча за письменным столом, вглядываясь в ночную тьму на окном. Ей хотелось убежать отсюда и больше никогда не думать и не вспоминать о том, что случилось. Словно она всю жизнь была сиротой. Она усмехнулась, поймав себя на мысли, что, оказывается, иметь семью это очень больно. Особенно, когда ты ничем не можешь помочь, и ничего нельзя исправить. Три года назад, когда Джейми вернули домой и она застала рыдающую мать в окружении волшебников в министерских мантиях, её отец погиб, когда вместе с другими мракоборцами пытался поймать беглого Пожирателя Смерти. Тот, в попытке отбиться, послал в Каинана Андерсона мощное проклятие, и от мракоборца ничего не осталось. Буквально. Тела не было, только фрагмент мантии и обугленный кусок волшебной палочки. Поэтому и похорон, как таковых, не состоялось. Вместо них по приказу Министерства тут неподалёку установили мемориальный камень.

Тогда Джейми была только на пятом курсе, и когда все вокруг выдохнули и сбросили с плеч груз войны, их семью настигло горе. Она помнила, какую процессию устроило Министерство — мракоборцы торжественно водрузили большой валун на берегу озера, под грустное завывание трубы люди, которых Джейми видела впервые в жизни, плакали, утирая слёзы вышитыми платочками, пока вокруг бегали журналисты и щёлкали своими камерами в попытках сделать как можно более драматические снимки. И пока мама рыдала на плече у сестры, не в силах даже поднять голову, Джейми просто молча наблюдала за всем происходящим, на все эти притворные грустные мины и фальшивые слёзы. Это были её слезы. Её! Они украли у неё даже это — возможность оплакать собственного отца. С тех пор Джейми, обычно плачущая по каждому пустяку, не проронила ни слезинки. Ей просто было тошно. День смерти отца наступал каждый год, но для всех вокруг это был просто предпраздничный день, предвещающий Рождественское веселье. Праздник, который у неё украли тоже.

Джейми взглянула на свою старую тетрадь, которая так и осталась лежать на столе в том месте, где она оставила её летом, и вдруг очень сильно захотелось написать Фреду. Она взяла перо, но так и просидела, глядя в одну точку. Она не знала, что писать. Не знала, какие слова подобрать. Понимала, что Фреду это не нужно. В конце концов, он был единственным, кто знал её другой — такой, какой она когда-то была, до того, как всё случилось. И Джейми решила, что пусть Фред будет тем, кто не знает, насколько чёрствой и безразличной она стала, когда даже при виде рыдающей матери могла просто молча уйти. Пусть для него она будет отличницей-Джейми, которую интересуют уроки и шумные соседи.

Разложив постель, Джейми переоделась и легла. Оставалось выдержать ещё четыре дня, а затем снова в Лондон. Рядом примостилась Матильда, начав вылизываться и готовиться ко сну. Джейми погладила кошку и закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы декабрь уже быстрее закончился, а там как-нибудь пройдёт ещё один год.

На следующий день Джейми проснулась раньше обычного. Уже ставшая непривычной тишина давила на сознание, ведь Джейми привыкла, что вокруг соседи живут своей жизнью. В груди неприятно тянуло — она знала, что если проведёт весь день в четырёх стенах, если снова сядет за стол напротив молчаливой матери, то просто не выдержит. Поэтому она оделась потеплее, накинула пальто, повязала свой старый шарф в цветах факультета Когтевран и спустилась вниз. Матильда встретила у порога, словно прочитала её мысли и узнала о предстоящих планах. Как только Джейми открыла дверь, кошка тут же выскочила наружу и бросилась вперёд. За ночь снег немного подтаял, и старая тропа, ведущая в маггловскую деревню, снова показала себя. Матильда прошла чуть-чуть и обернулась, ожидая Джейми. Это вызвало у той улыбку, и она шагнула следом. Всю дорогу пока они шли, кошка так и продолжала семенить где-то впереди, но никогда не упускала Джейми из виду, периодически оборачиваясь и проверяя, идёт ли она следом.

Ветер играл с волосами Джейми и щипал её щёки, но идти было хорошо — холодный воздух очищал сознание от тяжёлых мыслей. Пустая улица в деревне будто бы дремала: машины мирно стояли у своих домов, редкие гирлянды кое-где всё ещё сверкали на окнах, теряя свои яркие краски в утреннем свете. Джейми всегда нравилось, как магглы украшали свои дома к Рождеству, но сегодня она не собиралась здесь задерживаться. Она миновала местный магазинчик, пекарню, где когда-то покупала пироги с отцом и направилась дальше, к озеру. Широкая дорога снова сменилась узкой тропой, которая повела Джейми и Матильду по скользкому склону вниз к тёмной, почти чёрной, воде. Это озеро никогда не замерзало зимой, и поговаривали, что в нём, как и в Чёрном Озере в Хогвартсе, жили всякие волшебные твари, однако Джейми ещё ни разу ничего такого здесь не видела. Только магглы с редкой периодичностью утверждали, что их пытались соблазнить прекрасные русалки. По странному совпадению, все очевидцы волшебства в этой деревне именно в заветный момент были пьяными в стельку, и им, конечно же, никто не верил.

Джейми прошлась немного вдоль берега и остановилась у мемориального камня, установленного здесь три года назад. Подойдя ближе, она смогла увидеть выгравированные на нём слова:

"В память о Каинане Андерсоне, который погиб, защищая магический мир. Незабвенный муж, отец и друг"

Джейми присела, облокотившись на камень спиной, и медленно выдохнула. Матильда между тем ловко перепрыгнула через кучку снега, грациозно уселась у самой воды и начала сосредоточенно следить за поверхностью озера. Спустя минуту она вытянула лапу и попыталась выудить что-то из воды, но только намочила шерсть и смешно затрясла лапой. Джейми, которая всё это время не отрывала глаз от кошки, слегка улыбнулась. Однако мысли продолжали роиться — о Лондоне, о Школе целителей, о Фреде и их странной межвременной переписке. О том, что тут, в Шотландии, ей всё стало чуждо, будто ей не дают дышать, словно всё время тянут куда-то назад, куда она совсем не хотела возвращаться. Три года назад, сидя на этом же месте, она злилась. На отца, на магию, на Министерство и Хогвартс, на всех тех людей, которые несли сюда цветы... Сейчас же ей просто хотелось, чтобы чувство тяжести наконец исчезло. Чтобы она могла хоть раз приехать сюда с лёгкой душой и не чувствовать вину за то, что живёт дальше.

Матильда, тем временем, намочила уже вторую лапу, отскочила от насиженного места и начала гипнотизировать воду с другой стороны. Озорство кошки снова вернуло мысли Джейми к Фреду, потому что она вспомнила о всех тех весёлых историях о Пятнышко, описанных им в письмах. «Интересно, что он сейчас делает?» — пронеслось в её голове, после чего Джейми поняла, что, вообще-то, может попробовать узнать. Она порылась в своей сумке и вытащила оттуда блокнот Фреда, который всё ещё продолжала изучать. У него сейчас был только октябрь, последние дни, и Джейми открыла ежедневник на нужной странице. Двадцать третье октября было исписано вдоль и поперёк. Джейми уже привыкла, что почерк Фреда порой было трудно разобрать, но тут его каракули оказались совершенно нечитабельными. Напрягшись, она смогла понять, что речь в записи шла о Хогсмиде, что Фред там был и, если она разобрала слова правильно, собирался купить магазин приколов Зонко. Насколько Джейми знала, Зонко возобновил свою работу после войны, так что, очевидно, покупка не состоялась.

Джейми попыталась вспомнить, что она делала в тот год примерно в то же время, но кроме того, что тогда она училась на третьем курсе и ситуация в волшебном мире накалялась день за днём, больше ничего не всплыло в памяти. Она полистала ежедневник ещё немного, но больше не нашла никаких упоминаний ни Зонко, ни Хогсмида. Только лишь пару заметок, что нужно обсудить что-то с Джорджем. Джордж, насколько Джейми удалось понять, был братом Фреда, с которым они вместе открыли магазин, — об этом она узнала из блокнота. Сам же Фред никогда не упоминал ничего конкретного о своей семье, кроме единственного случая с ещё одним братом по имени Перси, с которым у них были не лучше отношения. Джейми снова вздохнула — она завидовала Фреду, ведь у того было на целых два брата больше, чем у неё. И может быть, если бы сейчас был ещё кто-то, кто смог бы лучше обо всём позаботиться, её семья не разрушилась.

Матильда, которой наскучила безуспешная рыбалка, подошла ближе, с любопытством понюхала ежедневник Фреда и с чувством потёрлась о корешок своей мордочкой. Кошка даже попыталась грызнуть обложку, но Джейми вовремя отогнала пушистую проказницу.

— Это не еда, глупышка, — пробормотала Джейми, убирая блокнот подальше, чтобы избежать дальнейших посягательств.

Матильда уставилась на неё с видом оскорблённого достоинства, а затем ловко запрыгнула на камень и улеглась там, точно намереваясь прождать тут до самой весны. Джейми это снова позабавило, и она подумала, что нужно будет написать об этом Фреду. Однако, спустя мгновение сама себя одёрнула. Письма, которые она отправляла ему, и которые получала в ответ, были разными. Джейми давно заметила, что Фред не был с ней так откровенен, как она с ним. Он писал кратко, часто переводя всё в шутку, не делился ничем личным, и если бы Джейми не напоминала каждый раз, наверное бы вообще забывал отвечать. Так что в последнее время ей казалось, что она слишком навязывается, что подробности своей жизни сообщать вовсе необязательно, и что Фред отвечает ей временно, пока ему всё ещё интересна загадка их аномалии. Джейми понимала, что это не продлится вечно, что однажды она ему наскучит, и всё закончится. А учитывая то, что изначально Фред вообще просил оставить его в покое, случиться это может совсем скоро. Джейми снова улыбнулась, но в этот раз горько. Она вдруг посмотрела на себя со стороны и поняла, насколько жалкой стала её жизнь, если она ищет утешения у человека, которого, может быть, даже не существует на самом деле.

Вернулась домой Джейми только ближе к вечеру. В гостиной стало намного теплее, а с кухни доносились ароматы запечённого мяса. На мгновенье ей показалось, что всё вдруг стало так, как прежде, однако мрачный вид матери, появившейся в комнате, тут же вернул всё на своим места.

— Я купила пудинг, — объявила Джейми.

— Хорошо, я почти закончила, — кивнула миссис Андерсон и вернулась в кухню.

Матильда побежала следом, громко выпрашивая лакомство, а Джейми ушла к себе, чтобы переодеться.

Через полчаса на обеденном столе появилась простая еда: варёный картофель, запечённая курица с немного подгоревшей коркой и маринованные овощи. Джейми включила старое дряхлое радио, чтобы с помощью музыки придать хоть какую-то атмосферу Рождества, но упадок дома и его обитателей вовсе этому не помогали. Они ели молча. Пение Селестины Уорлок нарушалось только скрипом ножей по тарелкам. Перекинулись несколькими замечаниями о погоде, предположив, что зима в этом году будет теплее, чем в прошлом. На том и кончилось. Когда тарелки были убраны, Джейми тихо пожелала спокойной ночи и ушла наверх.

В своей комнате она села на кровать, прислушиваясь к тишине. Матильда зашла следом, прыгнула на подоконник и началась тщательно вылизываться, а Джейми легла на спину и уставилась в потолок. Ей не хотелось ни плакать, ни жаловаться. Всё, чего хотелось — быстрее вернуться в Лондон. Но прошло всего два дня.

Следующим утром Джейми снова проснулась раньше обычного. Уже привычная тишина нарушалась слабым звоном посуды из кухни и порывами ветра за окном. Джейми бесцельно спустилась вниз и замерла перед дверью, ведущей в кабинет отца. Она не помнила, когда в последний раз была там и ей вдруг захотелось снова войти, сказать забывшееся "привет, пап", и стащить горстку своих любимых конфет из хрустальной вазочки. Но после его смерти она больше не решалась войти туда снова, ей казалось, что вид пустого кабинета окончательно разобьёт ей сердце. Её рука медленно легла на дверную ручку, и, преодолев внутреннее сопротивление, Джейми медленно вошла внутрь и охнула.

Кабинет встретил её тяжёлым запахом затхлости, пыли и чего-то сгнившего. Все до единой вещи всё ещё были на месте и казалось, что отец просто вышел куда-то и вот-вот вернётся. Кружка с засохшими остатками чая стояла на столе, рядом лежала раскрытая газета с выцветшими страницами, перо по-прежнему покоилось в чернильнице, а на подоконнике валялись нераскрытые письма. Папки, бумаги, одежда на вешалке. Даже мусорное ведро было переполнено тем, что туда выбрасывали в последний раз при его жизни.

Выйдя из оцепенения, Джейми подошла к столу. Ей казалось, что она попала в какую-то странную вариацию музея, когда выставка имитировала реальную жизнь человека. Она решила, что нужно хотя бы избавиться от мусора, осторожно забрала ведро и как только потянулась к кружке, которая за столько времени уже приклеилась к столу, сзади вдруг раздался гневный голос:

— Что ты делаешь?!

Джейми резко обернулась. В дверях стояла мать в таком же виде, в каком Джейми встретила её два дня назад — всё тот же грязный халат и сигарета в руках.

— Это я у тебя должна спросить, — ответила Джейми.

— Не трогай его вещи! — выкрикнула миссис Андерсон, подходя ближе. — Ничего здесь не трогай! Поняла меня?!

Женщина, зажав сигарету во рту, выхватила из рук дочери ведро и вернула его на прежнее место.

— Мерлин, — шикнула Джейми, случившееся уже переходило все границы. — Ты в своём уме, мама?! Три года уже прошло! Давно нужно было от всего избавиться!

— Он может ещё вернуться! — голос матери сорвался на хрип. — Если он придёт и увидит, что ты всё выбросила, думаешь, каково ему будет?

— Он не вернется! — воскликнула Джейми громче, чем собиралась. Эмоции прорывались наружу, и она ничего не могла с этим сделать. — Он умер! УМЕР! Его больше нет!

— Не смей так говорить! Его так и не нашли, он может быть ещё жив...

— Он умер! Прими это, наконец! Его убил Пожиратель Смерти! От него ничего не осталось! И от того, что ты похоронишь себя заживо в этом доме, ничего не изменится!

Это было впервые, когда Джейми произносила эти слова вслух, впервые, когда говорила об отце с матерью. И этот разговор она всегда представляла совсем по другому. Мать молчала, лишь тяжело дыша, будто после долгого бега. Пальцы её дрожали, сигарета едва не выпала. Она смотрела на Джейми так, словно видела ту впервые.

— Он вырастил тебя эгоисткой, — выдавила она наконец, и голос внезапно стал ещё более хриплым. — Ты никогда никого не любила, ты не знаешь, что значит терять...

— Как ты смеешь так говорить, — слова матери стали для Джейми ударом ниже пояса. Всё внутри тряслось от обиды, но глаза оставались сухими.

— Ты эгоистка, — повторила миссис Андерсон. — Сбежала в Лондон, чтобы жить там в своё удовольствие. Оставила меня одну.

— Я уехала, потому здесь больше невозможно жить, — сквозь зубы процедила Джейми. — Ты превратила этот дом в могилу, и каждый день себя хоронишь. И хочешь, чтобы и я похоронила себя, но я не буду!

— У тебя совсем нет жалости к отцу, только и можешь, что тратить его деньги на свои развлечения и проклятую учёбу!

— Я учусь, чтобы жить! Чтобы что-то значить! Чтобы он гордился мной, а не смотрел, как я тлею в пыли среди его старых вонючих носков! — её голос дрожал, но каждое слово звучало как удар. Это был не просто гнев — это была боль, прорвавшаяся наружу после долгих лет молчания.

— И я не виновата в том, что случилось! Так почему тогда я должна расплачиваться? — продолжила Джейми. — Это был его выбор стать мракоборцем! Твой — живым трупом! Мой — всеми силами жить дальше!

Дом снова погрузился в тишину, да в такую, что можно было различить, как пепел от сигареты упал на пол. Выдохнув, Джейми осознала, что перегнула палку, но сказанного было не вернуть.

— Мне жаль, даже если тебе этого и не заметно, — уже спокойно сказала Джейми. А затем добавила: — Но я не могу быть частью этого, мама. Больше не могу.

Она развернулась и вышла из комнаты, не дожидаясь ответа. Быстро поднялась по лестнице и на ходу начала скидывать вещи в сумку — как можно быстрее, лишь бы уйти. Матильда крутилась рядом, тревожно мяукая, словно понимала, что сейчас произошло. Джейми опустилась на колени и погладила кошку.

— Прости, но я не могу здесь больше оставаться.

Через пять минут Джейми уже стояла в прихожей, мантия была надета кое-как, волосы спутаны, зимние ботинки так и остались на чердаке. Она ничего не сказала. Только глянула в сторону кухни, откуда доносился хриплый кашель матери, и ушла прочь, захлопнув за собой дверь и оставив позади чужой дом.

Косой переулок встретил Джейми не столь враждебно, как Шотландия. Здесь, на удивление, светило солнце, и хоть все магазины были закрыты, в воздухе всё равно витала праздничная атмосфера. Джейми быстро дошла до дома, где располагалась её квартира. Старая лавка Фреда встретила её своей обычной мрачностью и перекошенной табличкой "закрыто навсегда". Что-то в груди снова защемило, потому что заброшенный магазин напомнил очередную могилу. Не став останавливаться, Джейми быстро прошла мимо. Во дворе она встретила старину Биллиуса, который сидел на лавке и ел подаренные кем-то кексы.

— Привет, Биллиус. Поздравляю с Рождеством.

— Джейми! Джейми! — при виде неё воскликнул Биллиус и заулыбался.

Это было единственное, что он обычно ей говорил, и Джейми даже думала, что он не может сказать ничего другого, однако от других соседей она узнала, что, если Биллиус хочет, он может выдать связные между собой предложения. Но, видимо, такой чести она ещё не заслужила. Ничего не ответив, Джейми прошла мимо, и уже в дверях услышала, как Биллиус снова закричал.

— Фред! Фред!

Джейми замерла. Это был уже не первый раз, когда он в её присутствии звал Фреда, но раньше она не придавала этому значения. Джейми развернулась на каблуках и медленно подошла к Биллиусу, который продолжал уминать кексы. Она подняла крышку коробки, но на той не было никаких опознавательных знаков.

— Где ты это взял? — спросила Джейми.

— Фред. — Жуя, сказал Биллиус.

— Тебе это Фред прислал?

— Фред.

— Фред Уизли? Который жил в квартире номер четыре?

— Джейми.

— Проклятье, — выдохнула Джейми. — Джейми — это я, а тот, кто прислал тебе кексы, Фред?

— Джейми. Фред. — Ответил Биллиус с расстановкой, довольно откусывая от очередного лакомства. — Джейми. Фред. — Повторил он, и что-то его рассмешило. — Джейми-Фред. Джейми-Фред. Джейми-Фред!

Поняв, что только теряет время, Джейми развернулась и ушла, оставив Биллиуса в компании кексов. В квартире было холодно, но хотя бы было видно, что здесь кто-то живёт. Она медленно вошла и почувствовала, как наступила на что-то бумажное. На пороге лежал пожелтевший конверт, подписанный уже знакомыми неровными буквами "Для Джейми". Внутри она нашла старенькую почтовую открытку с изображением снеговика. Перевернув её, Джейми прочла:

"Счастливого Рождества! Я хотел вручить тебе подарочный сертификат в наш магазин, а потом вспомнил, что в твоём времени он вообще-то не работает, а конфеты под дверь не пролезли.

Искренне извиняюсь,

Фред"

Джейми подошла к столу и бросила открытку сверху остальных бумаг. Дрожь пронеслась по всему телу — то ли от холода, то ли от того, что случилось за последние дни. Улыбка, пробежавшая по губам при виде кривого почерка Фреда, не задержалась надолго. Даже его старания — неловкие и немного запоздалые — не могли облегчить ту тяжесть, что была у неё внутри. Джейми ещё долго сидела, уставившись на открытку. Потом медленно опустила голову на руки и закрыла глаза. Она хотела, чтобы декабрь быстрее закончился.

Следующие дни Джейми провела бесцельно лёжа в постели и пялясь в стену, за которой изредка слышались звуки шагов. Ей ничего не хотелось, ни есть, ни пить, ни даже учиться. Умом Джейми понимала, что лучше бы потратила оставшиеся дни на подготовку к экзаменам, но любая попытка сесть за учебники заканчивалась несколько часовым рассматриванием прохожих за окном.

Утром двадцать седьмого декабря подруги прислали сову, интересуясь, вернулась ли уже Джейми обратно в Лондон и сообщая подробности о предстоящей новогодней вечеринке в студенческом общежитии их Школы. Джейми ничего не ответила. Фреду тоже. Последний вообще был не в курсе, когда именно она возвращается, да и вряд ли так уж сильно ждал её писем. Джейми вздохнула и перевернулась на другой бок, накрывшись одеялом с головой. До тридцать первого числа все дни слились для неё в одну вязкую, бесцветную жижу. Утро ничем не отличалось от вечера, а вечер от ночи. Она вставала, пила чай, смотрела в окно, пыталась читать, бросала. Лежала. Снова вставала. Время будто растеклось в странную жидкую субстанцию, и сама Джейми вместе с ним.

Но вечером в назначенный день случилось что-то странное. Джейми, как обычно сидела в темноте, уставившись в окно, где под светом уличных фонарей всё ещё сновали редкие прохожие. И вдруг что-то внутри щёлкнуло. Тишина, в которой она жила последние дни, стала слишком тягостной. Джейми чувствовала, что ещё чуть-чуть и ей станет трудно дышать, словно воздух в квартире сгустился сам по себе. Она посмотрела на часы — ещё успевала.

— Ладно, — пробормотала Джейми, поднимаясь. — Хуже уже точно не будет.

Она наскоро вымыла и высушила волосы, которые, несмотря на старания, всё равно торчали в разные стороны. Надела своё единственное платье, то самое, что несколько лет назад подарила тётя на день рождения. Платье было небесно-голубого цвета, с тонкими бретелями и мягко струящейся тканью, которая спадала чуть ниже колен. Джейми всегда казалось, что оно слишком женственное для неё — слишком нежное и открытое. Но другого варианта не было. Туфлей у неё не нашлось вообще, поэтому она без лишних раздумий надела красные кеды — поношенные, но удобные. Бросив взгляд в зеркало, Джейми нахмурилась — с причёской нужно было что-то решать. Взяв расчёску, она энергично начесала волосы у корней и собрала наверх. Получившийся образ был, мягко говоря, странным. Словно Джейми впопыхах надела первое, что вывалилось из шкафа. Хотя, в какой-то степени всё так и было. Накинув пальто и взяв сумку, Джейми в последний раз оглядела и себя, после чего вышла за дверь и сразу же трансгрессировала.

Студенческое общежитие Школы целителей гудело, как улей. На входе гостей вечеринки встречал импровизированный пост — один из старшекурсников из организационной группы проверял список приглашённых и вручал каждому небольшую бумажную корону. Джейми с трудом надела её поверх своей начёсанной причёски. Прямо у лестницы располагался гардероб, представлявший собой кухонный стол, заваленный верхней одеждой. Джейми без колебаний сняла пальто и бросила сверху.

Основная часть веселья проходила в просторной общей гостиной на первом этаже. Свет там приглушили, а по углам расставили ароматические свечи. На стенах висели красочные гирлянды и шары зачарованные менять цвет в зависимости от настроения в помещении.

В глубине комнаты Джейми рассмотрела самодельный бар — длинный стол, уставленный кружками, бутылками и котлами, над которыми плавно стелилась розовая дымка. Налево от бара располагалась зона отдыха — несколько старых, но мягких диванов и кресел, явно притащенных сюда с разных этажей. В самом центре устроили танцпол , где под громкую музыку живо выплясывали пьяные студенты.

Джейми остановилась в дверях, пытаясь найти кого-то знакомого, но в комнате царил полный цветовой хаос, и она толком никого не могла разглядеть. К счастью, через несколько минут Лекси, одна из её подруг, сама возникла буквально из ниоткуда, сияя от удовольствия.

— Наконец-то! Где тебя носило? Ты пропустила как Майло танцевал эротический танец со своим шарфом!

— Скорее я как раз вовремя, — усмехнулась Джейми, даже не пытаясь представить эту странную картину.

Лекси повела её к одному из диванов в углу, где расположились Бекка Лоуэлл и ещё несколько их одногруппников. Джейми стразу заметила, как красиво выглядели девочки сегодня, они явно усердно готовились к празднику. Она вдруг почувствовала сильное желание переодеться, или хотя бы накинуть сверху мантию.

— Ты где пропадала? Я думала, что ты уже не придёшь, — сказала Бекка, подвигаясь и освобождая немного места рядом.

— Я приехала только сегодня, — соврала Джейми, сев рядом, чтобы немного пропасть из всеобщего поля зрения.

— Лекси тебе уже рассказала, что Майло...

— ...танцевал со своим шарфом, да, я слышала. Хвала Мерлину я всё пропустила, иначе пришлось бы всю жизнь пить настойку для глаз.

— Вот, держи, — это вернулась Лекси и протянула стакан с каким-то ярко-красным напитком. — Я налила тебе полный, потому что ты опоздала!

— Что это такое? — насторожилась Джейми.

— Фирменный пунш Школы целителей, — пояснила Бекка, — второкурсники приготовили. Уносит все тревоги с первым же глотком.

— Ты это точно знаешь? — хмыкнула Джейми, приняв напиток, и девочки дружно рассмеялись. Противостоять было невозможно и, зажмурившись, Джейми выпила первый стакан.

Вечеринка, тем временем, только набирала обороты. В другом углу третьекурсники устроили игру в дартс, стараясь вилками попасть в шарики на стене, а какая-то девушка пыталась их остановить. Никто не сидел на месте и не задерживался в одной компании дольше пяти минут. Танцпол то редел, то на него заваливалась толпа, услышав особо популярную и любимую всеми песню. В какой-то момент до Джейми дошла новость, что на третьем этаже были "тихие комнаты" — туда уходили те, кто уставал от шума, или кто хотел... поговорить наедине. Джейми усмехнулась, вспомнив, что, по слухам, в Хогвартсе тоже была такая комната, но никто не знал, где именно.

Через полчаса Джейми поняла, что подруги куда-то делись, а рядом с ней остались только незнакомцы. Чтобы избежать неловкого разговора, она поднялась и направилась к бару. Мимо прошмыгнули те самые трое парней, с которыми недавно проходило групповое свидание. Один из них, любитель травы, даже подмигнул Джейми, но она сделала вид, что смотрела в другую сторону и ускорила шаг. Спустя ещё несколько минут Джейми уже осушила второй стакан пунша. На третьем вдруг стало легче. Тяжесть в груди куда-то исчезла, мысли перестали роиться — поистине волшебный напиток! После четвёртого Джейми даже не поняла, как вместе со всеми понеслась танцевать, услышав первые ноты нового хита группы Ведуньи.

Под ногами закружился зачарованный паркет, в ушах звенела музыка, в теле наконец-то появилось ощущение лёгкости — будто кто-то выключил гравитацию. Джейми поймала чью-то руку и заплясала в кругу, смеясь вместе с незнакомцами. Всё казалось неважным: ни экзамены, ни временная аномалия, ни злость, копившаяся внутри весь декабрь. На мгновение даже показалось, что она счастлива — по-настоящему, как когда-то была. Праздничные гирлянды слывались в глазах цветными ореолами, какая-то девушка окликнула Джейми по имени, которого она никогда раньше не слышала, а потом кто-то снова потянул за руку — Джейми смеялась и не сопротивлялась.

Позже, с очередным стаканом в руке и пылающими щеками, Джейми ввалилась в соседнюю комнату, где в тишине переводили дух несколько студентов. Она присела на диван, откинув голову на спинку и прикрыла глаза — очень хотелось спать.

— Эй? Ты с какой комнаты? Я тебя здесь раньше не видел.

Джейми снова выровнялась и поняла, что рядом оказался какой-то парень, но его лицо прямо-таки расплывалось...

— Она из комнаты "не твоё дело", Майкл, — до Джейми донёсся голос подруги и она удивлённо на неё уставилась.

— Откуда...ты...взялась?

— Да ладно тебе, Лекси, тут все свои, — усмехнулся Майкл, кладя руку на спинку дивана сзади Джейми. — Не порти праздник.

— Не слушай его, Джейми, он весь вечер ищет, кого в постель затащить, да никто не соглашается.

Джейми вдруг расхохоталась, от чего все, кто был в комнате, удивлённо переглянулись.

— У меня вообще-то парень есть, — вдруг выдала она.

— Да ладно! — не поверил Майкл.

— Его зовут Фрэнк, здоровый такой, — Джейми развела руки в стороны, из-за чего чуть не свалилась на пол, но Лекси успела её придержать, — с вот такими плечищами! И очень ревнивый. Особенно к старшекурсникам с медицинских факультетов.

— Эй, сколько ты уже выпила? — вдруг спросила Лекси, забирая у Джейми стакан.

Джейми повернулась к подруге и высоко вытянула ладонь, показывая пять пальцев:

— Вот столько, — она хихикнула и продолжила: — Всё под контролем!

Затем Джейми снова повернулась к Майклу, лицо которого до сих пор расплывалось перед глазами.

— Знаешь, что он сказал мне? Что если увидит рядом со мной парня, то переломает ему все ноги, — с расстановкой выговорила Джейми, — затем напоит костеростом...и...опять переломает...

Майкл отодвинулся, девушки за спиной прыснули от смеха, а в комнате появился ещё один парень с пестрой коробкой в руках.

— Внимание! В полночь фейерверк! Кто пропустит, будет жалеть до конца жизни!

— Круть! Где достали? — воскликнул другой парень, рассматривая коробку. — Их же найти во всей Англии!

— Места нужно знать...

Джейми прищурилась, глядя на коробку. "Всевозможные Волшебные Вредилки" — гласили большие оранжевые буквы.

— Где-то я уже видела это название, — пробормотала Джейми себе под нос, но её внимание тут же переключилось на Лекси, которая вместе с остальными девушками собиралась уходить и потянула её за собой.

Через полчаса всё общежитие оказалось во дворе. Джейми тоже вышла, держа в руках уже шестой стакан, который тщательно прятала от подруг.

— ПРИГОТОВИЛИСЬ!

Начался обратный отсчет. Толпа весело скандировала, в ожидании наступления Нового Года.

— Семь! — воскликнула Джейми вместе со всеми. — Шесть! Пять! Четыре! ТРИ! ДВА! ОДИН!

Небо озарилось яркими вспышками, которые так и расплывались перед глазами, от чего выглядели ещё красивее. Волшебные фейерверки взлетали и взрывались, образуя в небе гигантские слова "С Новым Годом" в окружении пляшущих и искрящихся пони. Джейми смеялась и хлопала вместе со всеми, даже не заметив, как выронила остатки пунша. Потом наступил момент тишины, и следующий фейерверк выстрелил в воздух, разлетаясь на огненные кометы. Джейми вдруг замерла. Огни отражались в её глазах, а с губ не слетала улыбка. Что-то в этом моменте ей было знакомо. До жути. Будто она уже стояла вот так. Ветер, смех, искры над головой — всё то же... Дежавю?

Спустя несколько часов Джейми медленно шла домой, еле волоча ночи и изрядно покачиваясь на ходу. Ей ужасно хотелось спать, глаза слипались и с каждым шагом идти становилось всё тяжелее. Время давно перевалило за три часа ночи, но на улице ещё кое-где сновали веселящиеся волшебники, вдалеке виднелись редкие фейерверки и, кажется, вот-вот должен был пойти снег. Пальто постоянно расстёгивалось, отчего Джейми уже успела продрогнуть, но совладать с маленькими пуговицами была не в силах.

— Вперёд! — весело напевала она, улыбаясь. — Танцуй, словно гиппогриф! На-на-на, на-на-на...

Неаккуратный шаг, и Джейми угодила ногой прямо в выбоину на дороге, от чего чуть не упала, однако это нисколько не испортило её настроения, и она продолжила напевать:

— Взлетай прямо со скалы! На-на-на, на-на...

Она перестала петь, увидев знакомые очертания домов. Магазин Фреда всё ещё выделялся своей чернотой на общем фоне красок и веселья. Джейми остановилась у двери, уставившись на кривую табличку "закрыто навсегда", постояла ещё немного, а потом вдруг забарабанила прямо по стеклу:

— Фре-е-ед! — громко протянула она. — Фре-е-ед! Открывай, я пришла! Ну давай!

Прошло несколько секунд, прежде чем Джейми сама себе напомнила:

— А, точно… тебя же тут нет.

Поднявшись к себе в квартиру, она с трудом справилась с замком, ввалилась внутрь и тут же бросилась к письменному столу. Её намерения, в отличие от рук, были твёрдыми, как никогда. Она оторвала кусок листа от своего недописанного доклада, макнула перо в чернила, испачкав при этом оба рукава, и принялась с чувством выводить буквы на пергаменте, загадочно улыбаясь. Дописав, Джейми небрежно свернула письмо, просунула его в щель под дверью соседней квартиры и, довольная собой, завалилась на кровать, даже не сняв кеды.

Тем временем Фред проснулся о того, что Пятнышко вела себя беспокойно. Он медленно разлепил глаза и понял, что заснул прямо на диване в гостиной, заваленный списками заказов и коробками с Патентованными чарами. Часы показывали почти четыре утра, и Фред тихо выругался, злясь, что кошка разбудила его так рано. Пятнышко же не унимаясь, скреблась во входную дверь, громко мяукая.

— Что опять?.. — пробормотал Фред, потерев лицо ладонями. Он проспал всего ничего, и теперь голова просто раскалывалась.

Пятнышко продолжала крутиться около двери, и Фреду ничего не оставалось, кроме того, чтобы пойти и выяснить, что случилось. Подойдя ближе, Фред замер, увидев на пороге скомканный кусок пергамента. Он поднял письмо и, убедившись, что Пятнышко успокоилась, вернулся на диван. Фред сразу понял, что это было очередное послание от Джейми, но он не понимал, почему она отправила его в такое время суток. Нахмурившись, он принялся читать, но с каждой строкой его брови поднимались всё выше, а в уголках губ появлялась ухмылка. Когда он закончил, то не смог удержаться от смеха и расхохотался, чем напугал Пятнышко и, наверное, разбудил Джорджа.

— Так и знал, что она врала о том, что я не в её вкусе!