Жестокие драбблы (джен)

POV Джинни Поттер: Моя любовь.

Я самая счастливая женщина на свете. С тех пор как Гарри женился на мне, я — счастливейшая из смертных.

И я стараюсь быть ему идеальной женой и идеальной матерью наших детей. Потому что я прошла долгий путь до счастливого настоящего, и он не был идеальным.

Сколько я себя помню, я всегда была не такая, как другие дети в моей семье.

Я переживала, что братья не берут меня в свою компанию, но это было правильно. Я же чувствовала, что мне не нравятся их проделки, игры и разговоры. Они были вовсе не смешными... и слишком шумными.

Они вообще были в детстве крайне утомительными, мои дорогие братья. Я считаю, что им не хватало воспитания. Они совершенно не умели даже минуту усидеть на месте. Как можно спокойно разговаривать, не повышая голоса, и часами тихо сидеть на одном стуле, они просто не понимали.

Я очень люблю свою семью, но моих детей я воспитываю иначе. Дисциплина — это основа. Строгая дисциплина, вот чего не было в родительском доме и что превращало нашу жизнь в полный хаос. Я с детства поняла, что нет ничего хуже недисциплинированных детей.

Вот Гарри, например, эта отвязанная и полная свобода в доме моих родителей нравилась, а я... чувствовала там себя чужой.

Мы с братьями не понимали друг друга. Так я привыкла быть одна.

Мне очень не хватало друзей, но я смирилась с неизбежностью ни с кем не делиться своими мыслями и жить сама по себе. Странно, ведь мои братья не могли прожить без компании ни минуты и выбалтывали первому встречному любую интересную мысль, как только она приходила в их голову.

Если бы я могла так легко сходиться с людьми!

И если бы я умела так легко выбалтывать самое сокровенное, обсуждать самое важное и тайное... Нет, открытости моих братьев можно только позавидовать. У меня язык отнимался, когда я только пыталась выразить другим свои чувства — разве что язвить и ругаться, чтобы скрыть их, я научилась хорошо. А чтобы рассказать про свою любовь... Нет, об этом можно только молчать! Это же священная тайна.

Но как трудно жить замкнуто с одними тайнами. Быть непохожей на других, быть отдельно от всех было одним страданием. И одиночеством.

Если спросить, как я тогда жила… Я считаю, что я не жила вообще, пока не встретила Гарри.

Я всегда буду помнить нашу первую встречу. Как мама и ее шумная компания пробивались сквозь толпу по перрону, полному людей, багажа, шума, свиста поезда; и тут в толпу вошел мальчик.

Я сразу заметила его. Его нельзя было не заметить, в любой толпе. Настолько он выделялся среди остальных. Он шел и светился. От него нельзя было оторвать глаз, и меня поразило, почему никто больше этого не замечает. Почему все ведут себя, словно ничего не происходит.

Вы удивитесь, как такие вещи можно помнить? Это не забывается. Можете не верить, но мне было десять лет, когда я встретила человека и полюбила его на всю жизнь. Как только я увидела его сияющие зелёные глаза, мое будущее было решено навсегда.

Я не удивилась, когда потом узнала, что он — Гарри Поттер. Таким и должен был быть Гарри Поттер. Странно, что люди сомневались, что он может победить Волдеморта, — неужели они не видели, сколько в нем силы? Неужели видела только я?

А он не замечал меня.

В школе у него были другие девушки: популярные, красивые, видные. Чанг, Делакур, Грейнджер.

А для меня в школе ничего не изменилось — меня не брали в блестящую компанию, меня не замечали, у меня почти не было друзей. Только что другие аутсайдеры. Луна Лавгуд, Невилл Лонгботтом…

Когда мой брат Перси порвал с семьёй, его никто не понимал, а я боялась сказать, как я понимаю Перси. Как я мечтаю не быть Уизли. Переродиться в блестящую красавицу, школьную королеву, а не в нищую, бледную, тощую немочь.

Я думала: какая ошибка, что я Уизли! На самом деле я прекрасная принцесса, только никто не может разбудить меня. На самом деле я — будущий Министр магии, глава ордена феникса, Темная Леди, великий ученый-чародей (трижды лауреат Мерлиновой премии), или хотя бы солистка «Ведуний» и гениальная актриса, которая бросит в волшебный микрофон при вручении «Вия» за Главную женскую роль: «В детстве я была совсем невыразительной…»

Раздутое честолюбие? Я никому не говорила, но у меня есть нечто общее с Гарри Поттером. Когда он признался, что Шляпа хотела отправить его на Слизерин, я убедилась, что он создан для меня. Потому что Шляпа и меня пыталась отдать на Слизерин. Я была в ужасе.

...Никто не замечал, но училась я прекрасно. Зельеварение давалось мне легко. Я не ладила с преподавателем, но с ним никто не ладил; зато когда его заменил профессор Слагхорн, он сразу отличил меня. Мама шутила, что так оригинально мне передался в наследство ее кулинарный талант — мама вечно что-то варила и смешивала.

Но настоящий талант, я считаю, был у меня к Защите от Темных искусств. С детства. Я умела накладывать умопомрачительные сглазы, которым завидовали даже взрослые. И на занятиях с Гарри по АД у меня всё выходило легко. Нет, я бы в любом случае добилась успехов, тяжело работала, чтобы не разочаровать Гарри, но этого не потребовалось.

Я умела комбинировать и даже преобразовывать сглазы. Я думаю, при должной тренировке я смогла бы изобретать новые — почему нет, в моем роду были изобретатели. Например, мои братья. Если бы не троллева бедность, из-за которой я тратила время не на самообразование, а на штопанье старых мантий, стирку и готовку!

Нет, я не стала экспертом по ЗОТИ, я выбрала другую профессию, и виноват в том был Гарри.

Гарри не любил меня, но он любил квиддич. И я тоже полюбила квиддич. Это был еще один шанс быть вместе — если бы меня и Гарри взяли в одну команду. Я тренировалась отчаянно. И меня взяли. А Гарри выкинули.

Мы недолго играли вместе, но и после ухода — вернее, подлого и несправедливого исключения — Гарри из команды моя роль не изменилась. Я должна была работать на износ. Наша команда должна победить. Я знала, как победа важна для него.

Есть только одна вещь в моей биографии, о которой я не готова рассказывать: Волдеморт. Не знаю, как это случилось. Как я могла слушать его. Я втайне понимала, что поступаю нехорошо.

А наказание... Наказание могло быть страшным. Я наказала прежде всего себя — ведь я навела Волдеморта на Гарри! Он мог убить Гарри моими руками. Не знаю, что бы я тогда сделала. Ввязаться в плохую компанию, чтобы погубить любимого человека... Что может быть страшнее?

Но зачем говорить о небывшем. Этого не случилось, и я вышла за Гарри, и у нас уже трое детей.

Пусть про Уизли говорят, что мы легкомысленны, один откажет — полюбим другого. Словно для нас главное — завести большую семью и детей. Неважно с кем.

О нет. Если бы Гарри не женился на мне, я не вышла бы замуж вообще. С Гарри у нас трое детей — но без Гарри детей бы не было.

Я благодарна, что всё сложилось иначе и я не узнала прелестей одинокой жизни. Я стараюсь во всем угодить Гарри. Мама недовольна, что даже имена наших детей выбирал Гарри:

— Он помянул всех своих предков, а твои его не касаются? Почему они недостойны дать имя твоим детям? А ты только молча соглашаешься!

Я молча кивнула.

— Он уже выбрал имя на этот раз?

— Альбус.

— Альбус, разумеется! Кто, кроме Альбуса!

— Гарри всем обязан Альбусу. Прежде всего Победой.

— Прежде всего, — резко сказала мама, — Победой мы обязаны покойному Снейпу! И твой Гарри не один раз ему обязан. И ты тоже! Но вы же никогда не додумаетесь поблагодарить его...

Мама настояла назвать ребенка в честь профессора Снейпа. Не скажу, что мы этим особо довольны, но мама права, и ее желания надо уважать.

Разве такая мелочь омрачит главное?

Как его ни называй, это мой ребенок и ребенок Гарри. Это новое счастливое последствие того чуда, что я встретила Гарри и полюбила с первого взгляда.

Не знаю, как такое объяснить. Увидела его немыслимые глаза один раз и поняла, что это моя судьба. Я не знала почему, но знала, что я не могла не полюбить его. Быть может, я любила его в прошлой жизни? Если у людей бывает прошлая жизнь. А если и не бывает — какая разница?

POV Молли Уизли: Отчаянная домохозяйка

Это было 11 ноября 1980 года.

Я вырвалась из дома в Хогсмид, за покупками. И не заметила, как пробегала по магазинам весь день. День был слишком приятный. Когда подумала, что всё купила, вышла за порог лавки — а там уже вечер.

Очень темно, звезды на небе блестят; я шла не торопясь и любовалась.

Я загулялась и практически дошла до Хогвартса, до самого хогвартского озера.

И мальчик-школьник прыгнул в озеро. На моих глазах.

Я бросила все покупки и нырнула за ним.

Этим вечером я спасла жизнь человеку.

Вы думаете, домохозяйкам не ведомы такие подвиги? Раз у нас шестеро детей, младшенькому — полгодика, то мы только сидим дома, слушаем мыльные оперы Селестины Уорлок и болтаем о детских пелёнках?

Может, другие, но не я. Я никогда не боялась приключений. Иначе я не вступила бы в Орден феникса, не отличилась в ночных перестрелках с Пожирателями смерти. Да и с Министерством магии. Я умею драться, когда захочу — спросите Беллатрикс Лестренж. После Беллатрикс в моих достоинствах уже никто не сомневается.

Я вытащила мальчишку и положила на мерзлую траву. Он чихнул. Тощий, промокший, замерзший и по-прежнему не в себе.

Он откашлялся и поблагодарил меня. Я ему не поверила.

— Как тебя зовут?

— Дик.

— А я Шелли.

Я была уверена, что оба имени — ненастоящие.

— Я очень благодарен вам, Шелли. Теперь я пойду в Хогвартс и буду в безопасности. Вы столько сделали. Я сегодня же расскажу директору, и вас наградят. А теперь вы можете идти, не беспокойтесь больше за меня.

Он хочет, чтобы я ушла. А сам, небось, кинется обратно в озеро? Ну-ну.

— Что ты, моя забота совсем не кончена. Тебя надо согреть, обтереть и накормить. Только тогда я буду за тебя спокойна. Так что я провожу тебя в Хогвартс.

— Вы думаете, вы спасли школьника, — прошипел он, — Вы ошибаетесь. Если бы вы знали, кто я... Спасибо Вам и идите. Поверьте, это лучшее решение.

Мне сразу стало интересно. Таинственный незнакомец...

— И кто вы?

— Я Пожиратель смерти.

Пусть я домохозяйка, но я не боюсь Пожирателей смерти. Тем более мальчишек на грани отчаяния. И я подвинулась ближе.

— Если вы пытались покончить с собой из раскаяния, то вы не безнадежны. Всегда можно повернуть назад.

Наверное, у женщин непобедимый инстинкт спасать грешников.

— Знаете, почему я это сделал? Я донёс Темному лорду на любимую девушку. Он убьет ее и всю ее семью.

Когда ты узнаешь, что готовится убийство, надо действовать быстро.

— Дайте мне имя девушки, я предупрежу ее. А еще лучше предупрежу Дамблдора. Так удачно, что мы в Хогвартсе. Дамблдор сумеет ее защитить.

— Выставите хоть сто Дамблдоров, Шелли, — устало сказал мальчик, — против Темного лорда они не устоят. Все обречены. Если Темный лорд задумал убить кого-то, он это сделает, и никто никогда не мог ему помешать.

— А я попробую.

— Не трудитесь. Они уже предупреждены.

— Вы сделали это, — сказала я с огромным облегчением. И подумала, что он вовсе не случайно оказался в Хогвартсе. Может, он как раз выходил от Дамблдора, когда поддался порыву отчаяния?

— Почему вы меня жалеете? — резко спросил он.

Наверное, мне надо было уйти. Но я действительно нисколько не боялась и жалела его. Он казался так молод.

И я не стара — мне был 31 год.

Я переупрямила его и доставила в Хогсмид. Я предложила снять комнату в любой из таверн — в "Кабаньей голове" или "Трех метлах", и он сказал, что в "Кабанью голову" его на порог не пустят.

Мы выбрали "Три метлы", сняли комнату. Я ведь тоже побывала в ледяном озере, когда спасала его, и должна была привести себя в порядок. Я обслужила себя и проследила за ним. Я всё еще боялась, что он выкинет номер. Там же мы поужинали.

Я была права, он решил, что усыпил мою бдительность и попытался сбежать. Я его вернула.

Был новый приступ самоуничижения, а я его утешала, потом был долгий разговор. Потом был просто разговор по душам, какой случается раз в жизни и всего на один вечер.

В конце концов, каждая женщина имеет право на приключение.

Когда я проснулась, его уже не было.

Я не стала выяснять, что с ним сталось. Для полного счастья мне не хватало только связей с Пожирателями смерти!

Тем более, что я не разглядела его толком. Надеюсь, что и он меня.

Я сдала номер и аппарировала домой.

Девять месяцев спустя родилась Джинни.

Я боялась, что мой обман раскроется. Кто-нибудь заметит, насколько Джинни не похожа на остальных Уизли, и почему родилась девочка в семье, где рождались одни мальчики. Отличит ее бледный высокий лоб, прямые волосы и нос — несравнимый с курноской-картошкой мальчиков Уизли. К счастью, Джинни была очень похожа на меня, а у меня был прямой нос, так что всё списали на семейное сходство.

Я ждала, кто увидит, как Джинни обращается с ножом и столовыми приборами, беззвучно порицая разбросанные по скатерти ложки братьев Уизли. Не выдавая своего неодобрения, выказав себя только поджатым ртом и взглядом, — откуда утонченные манеры взялись у этой девочки? Аристократическая сдержанность, скрытность и выдержка. Которым ее никто не учил, ибо они были врожденные?

Она казалась далекой и чужой в семействе Уизли, и я знала, что с ней будет нелегко.

Я испугалась за нее всего один раз — когда на первом курсе она помогала Волдеморту. Сбылись мои худшие страхи, что в ней проснутся гены отца-Пожирателя. К счастью, всё обошлось, Джинни справилась с собой и больше такого не повторялось.

Домохозяек, как я знаю, считают пустыми и недалёкими. Вся их жизнь на поверхности. Написана на лице. Что ж, знайте, что под милым безмятежным лбом домохозяйки скрываются свои тайны.

Их могут иметь даже почтенные матроны, как я, даже матери семейств.