Родственные связи. Забота (джен)

— Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косы…

Гарри метнул испепеляющий взгляд на смеющуюся Тонкс. В принципе, сегодня он превзошел сам себя — волосы отрасли втрое больше его роста и черной волосяной змеей ползли по комнате.

— Обстриги, пожалуйста… — Тонкс не позволяла себе «выкать».

— Давай сам. Ты ведь и укорачивать должен уметь к экзамену.

— Я не могу.

— Ну что ж, — притворно вздохнула Тонкс, — кажется, твоя подруга плетет отличные косы…

— Еще чего, — Гарри гневно фыркнул и уставился в ненавистное зеркало. Волосы поползли обратно, кожу головы слегка пощипывало. Гарри глубоко вздохнул, пытаясь остановиться — как показала практика — лучше заранее, потому что вовремя вообще ни разу не получилось. И получилось опять слишком рано, кончики прядей свисали ниже подбородка.

— Ну, прогресс, конечно, есть, — протянула Тонкс, записывая что-то в журнал, — но, так как до экзамена две недели, тебе лучше потренироваться самому. Потому что у нас с тобой туговато идет.

— Ты не обрежешь?

— А зачем? Ты очень мило выглядишь. И лучше Кропом не балуйся. Отрежешь что-нибудь не то… Уши, например.

Придется просить старшекурсниц. Хотя они уже привыкли, что метаморф Поттер ходит к ним стричься два раза в неделю. Уже даже график составили.

У Дадли все было нормально, по крайней мере, если судить по письмам. В марте начались квиддичные матчи, где Когтевран разнес Пуффендуй и Гриффиндор. Гриффиндор вообще за прошедшие четыре месяца проиграл всем кому можно, «потому что ловец такой же криворукий, как Рон Уизли», а без ловца команда как без головы: по крайней мере, Гарри казалось именно так. Охотники — руки, загонщики — ноги (чтоб пинки отвешивать). Ну а вратарь — это туловище, куда без него-то.

В Шармбатоне больше ничего не случалось. Разве что Корита все больше нервничала — потому что ее полгода, выигранные на реабилитацию Гермионы, шли, а сдвигов не было. Грейнджер по-прежнему не говорила ни слова, общаясь с Коритой ментально, а с мальчишками записками, тщательно избегая причин своего молчания. В расписании теперь появились История Магии и Трансфигурация, зато уменьшилось количество лекций по ОМТ. Мадам Лабуле говорила, что основы они практически прошли, а вот историю развития волшебных республик им полезно знать. Правда, пока на Истории Мадам Лабуле (а она вела и эти лекции) рассказывала о древних временах, рыцырях, бродячих колдунах и прочих. Пожалуй, с этим предметом проблем не ожидалось — каждый раз на ее уроках перед глазами Гарри вставали картины великих сражений, где он вел войско магов на гоблинов или был флагманом магического флота и сбивал парящие в небесах вражеские корабли прицельными ударами огненной катапульты. Если бы все было так легко с трансфигурацией…

Как назло, Трансфигурация всегда стояла после спецкурса. И на ней Гарри всегда появлялся либо стриженный «под горшок» Кропом Тонкс, либо с девчоночьим хвостиком, что всегда удостаивал едким замечанием профессор Фицрой.

Хотя на самих уроках Трансфигурации дело обстояло совсем худо, Фицрой, несмотря на свое британское происхождение, британцам поблажек не делал. Как и многие преподаватели, он симпатизировал Гермионе, у которой все получалось достаточно быстро, и Обри, которая словно с рождения превращала спичечные коробки в подушечки для иголок.

А вот у Гарри получалось лишь чуть-чуть поменять форму коробка, и то ему казалось, что это происходило только из-за того, что он со всей силы тыкал в коробок волшебной палочкой.

За два месяца количество семерок и десяток в табеле увеличилось. Средний балл из-за Трансфигурации с каждой неделей снижался.

И вот сегодня Гарри с ужасом осознал, что пятая неделя без карманных расходов положит конец его мечтам о гоночном велосипеде, которого ему очень недоставало. Нет, конечно, можно было попросить у Дадли, но идеи обколесить Энерли и окрестности на пару с братом уже стали почти несбыточны.

— Гер, — в конце последней пары по Трансфигурации сдался Гарри, когда все уже вышли из класса, — объясни, я не могу понять. Как ты это делаешь?

— Джей, тебя ждать? — спросил Драко.

— Мне кажется, мы тут не скоро разберемся…

— Дрей, пошли, поможешь мне библиотеку ограбить, — Корита утащила за собой Малфоя.

— Ну, так как, Гер? Ты поможешь?

Гермиона сердито поджала губы.

— Да знаю я, что все это просто, но я не могу понять, как, — Гарри уже научился понимать Гермиону без слов. Хотя то, что последняя не говорит, с каждым днем все больше нервировало Кориту, табельный балл которой был примерно как у Гарри, с той только разницей, что ее семерки стояли по спецкурсу.

Гермиона положила перед ним коробок. Затем провела ладонью перед глазами.

— Представить, да? Представил.

Гермиона взмахнула палочкой. Коробок съежился, превращаясь в подушку для иголок. Даже с вышивкой. Гарри без особой надежды повторил жест, говоря заклинание. Коробку было пофиг. Он словно издевался, глядя на Гарри своими коричневыми боками.

— Я не понимаю, — Гарри в раздражении спихнул коробок с парты. Гермиона подняла коробок и вновь положила его перед другом. Гарри еще раз взмахнул палочкой. И еще раз.

— Детальней представляй, — прозвучал над головой незнакомый резкий девчачий голос. Гарри вскинул голову — Гермиона стояла, зажимая рот руками.

— Гер, ты говорила?

Гермиона замотала головой.

— Я же слышал. Давай, Герм, скажи еще что-нибудь.

— Что? — шепотом, не отнимая рук ото рта, спросила Гермиона.

— Офигеть, — Гарри схватился за Сквозное Зеркало, — Кор сдуреет от радости.

— Не смей, — Гермиона выхватила зеркальце из его рук.

— Да ты что, совсем? Она должна знать.

Гермиона уставилась на него вытаращенными глазами, а потом захныкала.

— Гер, — с плачущими девчонками не поймешь, что делать, — почему ты не хочешь с ней поговорить?

Гермиона, не говоря ни слова, сжала ладонь в кулак, потом резко разжала ее.

— Да ладно, ты вон мне уже слов пять сказала, а голова целехонька.

— Арнуду тоже сказала, десяток целый, а потом… — Гермиона уткнулась лицом в ладони.

— Так ты говорила с ним?

Гермиона кивнула, старательно не открывая лица.

— Кор говорила, ты не должна замыкаться…

— Кор умная, — Гермиона говорила отрывисто, явно боясь, что не выдержит, — я и не хочу… А потом просыпается ЭТА… и… лучше молчать всю жизнь.

— Гера, а что тогда произошло, у Арнуда?

— Он попытался меня разговорить. Я и правда хотела, — легкая хрипотца потихоньку исчезала из голоса Гермионы, — начала, а потом как перемкнуло, вместо слов начала кричать. Арнуд напугался, попытался наложить Силенцио, а когда ничего не вышло — вызвал авроров из британского консульства. А там меня замкнуло еще больше, я выскочила из класса и так и кричала, пока Корита не пришла.

— Она переживает за тебя.

— А то я не знаю, — Гермиона зябко поежилась, — она ведь меня вытащила. Мне не просто признавать, что я не права, но на Хэллоуин…

— Рассказывай, — Гарри видел, что Гермионе хочется рассказать, но что-то ее сдерживает, да и правда было интересно услышать про загадочную встречу с троллем

— Я плохо помню, из-за чего я оказалась в девчоночьем туалете. Кажется, какой-то мальчик меня обозвал, — Гермиона сморщила нос, — а я очень обиделась, он мне вроде даже нравился. Ревела в туалете. Почему-то казалось, что он придет и мы подружимся. А вместо него пришел тролль — здоровая такая образина, смотрит на меня, ревет. А я с места двинуться не могу от страха. Он дубиной замахнулся, и тут я не знаю, что было. Я завизжала. Так громко, что стены трескаться начали. А тролль… У него голова, как шарик…

Лицо девочки было очень бледным — ей явно не просто было все вспоминать

— Я столько читала… А про саму себя… Ничего не знаю, — Гермиона снова закрыла руками лицо. Но, кажется, теперь она не плакала, а успокаивалась.

— Гер, давай скажем Корите. И Дрею. Они же наши друзья, у нас не должно быть секретов.

— Не надо.

— Ну почему?

— Ты не понимаешь, — Гермиона нервно фыркнула в платок, — ты мальчишка. А Корита — она лучшая подруга. Лучшая-лучшая. Из тех, кто всех на свете дороже. И каково ей будет узнать, что заговорила я не с ней? Не с целителем, который мной занимается, а с тобой из-за трансфигурации…

— Но мы же друзья.

— Конечно друзья. Но твой лучший друг — Драко. Вы с ним секреты ваши мальчишеские делите, за команду в квиддиче одну болеете. Так?

— Ну да, — видано ли дело — лучший друг — девчонка.

— Вот и представь, что, если Дрей разделит самый важный свой секрет не с тобой, а, скажем, с Коритой. Потому что она ему нравится. Ты не обидишься?

Признавать правоту Гермионы очень не хотелось.

— Ну и что ты хочешь?

— Я заговорю с ней завтра. Когда мы одни будем. Она по вечерам проводит со мной какую-то процедуру ментальную. И я после этого спокойная-спокойная. И тогда заговорю.

— Ты обещаешь?

— Джей, мы друзья, — шепотом сказала Гермиона, — не выдавай меня. Мне больше всего не хочется обидеть Кориту.

Гарри тоже не хотелось. Да и потом — разве принципиально, чтобы все знали, что Гермиона заговорила именно с ним?

— Вернемся к трансфигурации? — Гермиона впервые за последние полчаса улыбнулась.

— А есть смысл?

— Конечно, есть, — стоило ли удивляться, что в голосе подруги зазвенели учительские нотки.

Гарри без особого вдохновения глянул на ненавистный коробок:

— Гер, а почему ты все-таки молчала? Ты не похожа на истеричку, способную переживать из-за какого-то там тролля.

— Джей, ты помнишь, какая я приехала?

— Шуганая была. Шарахалась ото всех.

— Я, правда, всего до конца еще не узнала, но знаю, что мне разрешили посещать уроки после того, как меня осмотрела мадам Ле Пен и Корита помогла усмирить ЭТУ. Кор приходилось меня везде за ручку водить, чтобы ЭТА чувствовала себя в безопасности. Это называется сенситивный ментальный контакт, кажется, так говорила Корита. Сама я приходить в себя начала примерно через месяц после прибытия в Шармбатон. Но каждый раз, когда пыталась заговорить — ЭТА начинала кричать. Я только недавно поняла, как ЕЕ успокоить.

— Ты же говоришь о себе…

— Это другая я. И я ее боюсь. Джей, давай вернемся к трансфигурации, я не хочу сейчас об этом.

— А ты болтушка на самом деле…

— А знаешь, сколько раз я хотела заговорить… Так, хватит отвлекаться. Вот коробок. Превращай.

Гарри взмахнул палочкой, произнося волшебную формулу. И хоть бы что изменилось.

— Джей, что ты хочешь получить?

— Подушку для иголок.

— Какую?

— А разве это важно?

— Ну конечно, — Гермиона говорила с ним, как с маленьким, — тебе нужно представить все, до последней мелочи. Цвет, ткань, форму. Представил?

— Кажется, — Гарри вспомнил мамину игольницу — желтую, круглую, с дырочкой на правом боку.

— Заклинание.

— Transformed.

Чертов коробок, словно пластилин, превратился в подушечку для иголок и пожелтел.

— Гер, ты и правда гений. И почему так Фицрой не объясняет?

— Мне кажется, ты и у Тонкс просто не можешь детально представить, — Гермиона сунула подушечку в сумку, — это же магия, здесь нужно только знать желаемый результат и верить в то, что все получится.

— Джан, тупица криворукая, — в коридоре раздался вопль Обри.

— С этой секунды я молчу, — шепнула Гермиона, выбегая в коридор. Гарри поспешил за ней. В двух шагах от кабинета трансфигурации стояла Сабрина Обри с пятном от чернил на форменной белой рубашке. Корита и Драко собирали книги, раскиданные по полу. Рядом валялась хрустальная чернильница Сабрины.

— Вот объясни мне, Джан, как тебя вообще сюда приняли, — Обри почти кричала, — ты же слепая, раз на своем пути не замечаешь ничего!

— Ты сегодня особенно общительна, Сабрина, — Корита встала, отбрасывая за спину черную косу, — ты сама своей чернильницей перед подружками выпендривалась: «Ой, посмотрите, какой узор, какой материал, а знак мастера». Как будто из-за своей чернильницы ты перестала писать как курица лапой. Отдай блузку в прачечную и не ори.

Кажется, это был первый раз, когда Джан давала Сабрине отпор — а ведь инциденты с ней случались почти каждую неделю.

— Да ты… — Сабрина задохнулась от ярости, — это тебе не твоя бюджетная тряпочка за пять галеонов, это китайский шелк и французский дизайнер, правда, тебе, чухонка кухонная, это ни о чем не скажет.

— Сколько букв, — Корита поморщилась, и подняла с пола стопку с книгами, — ты сегодня выдаешь весь свой словарный запас, Сабрина, смотри, тебе после этого три недели говорить не о чем будет.

Договорив, Корита отвернулась от Сабрины и в сопровождении Малфоя подошла к Гарри.

— Держи, Джей. И не надо, пожалуйста, гримас, иначе эссе по усыпляющим зельям будешь сам писать.

Уже в их гостиной, сбрасывая книги на стол, Драко простонал:

— Ты, может, заболела, а, Кор, столько даже Гера не читает.

— Ну, вообще-то, этот список она мне для экзаменов написала. На всю нашу толпу. Герм, пошли в Умелые ручки, хоть подушек нашьем. А то сидим на ковре, как китайцы.

Гермиона кивнула, заклинанием разводя огонь в камине.

— Проверяй книги, вроде все по списку, — Корита растянулась у огня, а Гермиона удалилась к кипе книг.

— Ну как на спецкурсе?

— Не напоминай, Джей. Мне ноль за семестр светит. Господин Исаак рисковал практикой, когда мое Вето поддерживал.

— Но ведь время еще есть.

— Лучше ты расскажи. У нас экзамен по зельям пятнадцатого числа, а ты по ним скатился.

— Напишешь мне эссе, и сразу исправлюсь.

— Напишу, напишу, а ты мне по ОМТ эссе должен, — Корита уткнулась в свою коричневую тетрадку, — Гер, а Гер. Ты пойдешь на свой спецкурс?

Гермиона съежилась и замотала головой. Вот артистка.

— Беда, — Корита закусила губу, — может, в Мунго тебя?

Гермиона замотала головой, глядч на подругу испуганными глазами.

— Ты понимаешь, что у нас с тобой еще месяц? Потом будет поздно — твою речь должны зафиксировать три взрослых целителя, и ты должно говорить не один день на момент прибытия аврората.

Гермиона отвела взгляд.

— А пофиг, катись все к Мерлину, я пошла эссе по зельям писать, — Корита ушла, прихватив из кипы учебников два по зельеварению.