Родственные связи. Забота (джен)

Город Литл-Уингинг не был каким-то особенным городом. В этом маленьком и тихом городке ни один из жителей не мог похвастать тем, что никто о нем ничего не знает. Каждая сплетня, каждый слух здесь передавались из уст в уста, и каждый раз эти слухи обретали все новые подробности. И, так как общество здесь было ограничено географическими границами, скандал по поводу развода известного бизнесмена Вернона Дурсля и его жены Петунии стал новостью поистине сенсационной. Поговаривали, что по каким-то причинам господин Дурсль даже не стал пытаться отсудить своего годовалого сына у его матери, а ограничился только очень внушительными алиментами. Очень долгое время все кумушки и соседушки перемывали кости Петунии Дурсль, пока одним ноябрьским утром от ее дома не отъехал фургон с мебелью. Куда переехала бывшая миссис Дурсль после продажи своего дома, никто не знал. А досужие языки утверждали, что при переезде Петуния выносила из дома две автолюльки, а не одну.

Все, кто знали семью Эвансов, могли утверждать только одно: это очень добропорядочная семья. Ну, подумаешь, купила незамужняя женщина домик в окрестностях Энерли и переехала туда с двумя детьми. Сами понимаете — мужчины нынче не те пошли. ⁽¹⁾

Ну, один сын родной, а другой усыновленный — с кем не бывает. Никто не посмел бы ни на секунду усомниться в родительских чувствах Петунии Эванс, работавшей школьной медсестрой в той же школе, где учились ее дети. Она одинаково любила обоих своих детей, и малыш Гарри, носящий фамилию Поттер, ничем не отличался от своего брата Дадли. Разве что наличием шрама-молнии на лбу. И на каминной полке в гостиной стояли фотографии обоих смеющихся мальчиков: вот младший в шапочке для плавания на фоне бассейна, а вот старший в белом кимоно и с зеленым поясом в руках, скалящийся во все свои двадцать восемь молочных.

Конечно, в каждом шкафу свои скелеты. И никто не трогал эту семью, живущую по всем правилам современного мира.

И вот сегодня мы взглянем на жизнь детей этого дома под таким углом, который невозможен, если не живешь с ними.

Гарри Поттер скатился с постели и бесшумно выскользнул из их с Дадли комнаты. Он вытащил из шкафа подарок для брата и побежал на кухню к маме. Она уже встала и вертелась около плиты.

— Ты встал, милый? — мать улыбнулась Гарри. — Пирог в духовке, вытащи через пять минут. Завтрак приготовите сами, мне уже пора. Сегодня приходит Дюк Грей. Вернусь через два часа, и пойдем в зоопарк. Не поздравляй Дадли без меня, ладно? Только не налегайте на хлопья: у Дадли диета.

— Хорошо, мам, — Гарри кивнул головой.

— Ой, какой послушный ребенок, — засмеялась мать, — явно не мой. С какой планеты вы явились, сударь?

— С Плутона, — заявил Гарри, гордо задирая нос.

— Тогда я просто обязана сдать вас на опыты, — мама скорчила злобную гримасу и погналась за Гарри до прихожей. Мальчик с гиканьем забрался под ее пальто. — Ладно, милый, я побежала, — мама сунула ноги в туфли, подхватила сумочку и ушла.

Уже стоя на кухне и переворачивая ломтики ветчины на сковородке, Гарри услышал наверху топанье. Братец встал и, похоже, пытался найти подарок.

— Топаешь совсем как слон, — поприветствовал он Дадли, когда тот вошел на кухню.

— Ух ты, омлет, — Дадли сунул нос в миску, в которой Гарри взбивал яйца, — суперски.

— Мама просила не нарушать диеты.

— Знаю, знаю, — Дадли вытащил из холодильника пучок петрушки и стал нарезать его в миску. — Интересно, а папа сегодня приедет?

— Мама не говорила.

Дадли задумчиво закинул в рот веточку петрушки, а Гарри залил яично-зеленую жижу в сковородку. Кто бы знал, как Дадли страдает из-за булимии. Если Гарри не мог смириться с гибелью неприемных родителей, то Дадли знал, что его отец бросил их с мамой. Сейчас мистер Дурсль приезжал к сыну только на Рождество и День Рождения. У него была другая семья и двое детей. Он всегда смотрел на Дадли с легкой виной и какой-то опаской. А тоску по отцу Дадли заедал, поэтому все семейство Эвансов сидело на жесткой диете. Чечевица, грейпфруты и прочая дико полезная, но порой абсолютно неаппетитная еда — все это занимало полки домашнего холодильника и кухонных шкафов. К тому же мама использовала любой повод, чтобы запихнуть в Гарри лишнюю тарелку вареной морковки, «такой полезной для зрения». Окулист из клиники только одобрял, но очков Гарри снимать не разрешал.

— Кто сегодня придет? — Гарри сунул свой нос под крышку сковородки и снял наконец ее с плиты.

— Я звал Брайана из секции и Мэтта.

— А Амели?

Дадли покраснел и поспешно отвернулся, притворившись, что пошел за вилками: «Если захочет, придет».

— Тили-тили тесто, — Гарри с хохотом ломанулся от брата, пышущего праведным гневом. Дадли догнал его где-то во дворе и уронил в клумбу.

— А-а-а, — Гарри навернулся прямо в куст пионов.

— Черт, — простонал Дадли, глядя на развороченный куст, — мама меня убьет. И не вспомнит, что у меня День Рождения.

— Может, пронесет, — без особой надежды спросил Гарри, — давай я скажу, что это я виноват.

— Ма не будет разбираться, — Дадли нервно запрыгал рядом с клумбой.

— Дадли...

— И не будет зоопарка, и торта, и подарков.

— Дадли...

— Да что...

Только сейчас Дадли остановился и глянул на клумбу: куст стремительно выбрасывал новые бутоны и ветки. За пять минут куст с пионами вернул свою форму.

— Опять, — промямлил Дадли, — черт возьми.

— Не чертыхайся, — машинально поправил брата Гарри.

Признаться, дети семейство Эванс видали и не такое. То у Гарри за одну ночь отрастали волосы после неудачной стрижки, то на столе учительницы разлетелась на осколки чашка после поставленной Дадли двойки. Дадли клялся потом, что не виноват, что он просто глядел на нее. А тот случай, когда, сбегая от банды школьных громил, Гарри взлетел на крышу столовой? И вот теперь клумба с несчастными пионами.

— Никто не видел вроде, — Гарри опасливо огляделся.

— Пошли в дом, маме ни слова, — пробормотал Дадли.

— Кому ты говоришь.

Когда мама вернулась, уже позавтракавшие мальчики смотрели очередные приключения Гуфи.

— Ребята, возьмите пакеты, — простонала она, сбрасывая на пол сумки с продуктами. — Терпеть не могу двоечников. Приходиться тратить на них летнее время, в которое я хочу отдыхать.

— Мам, а папа приедет? — спросил Дадли с огромной надеждой.

— Да, обещал, но он приедет с Мег, — отозвалась мама, разбирая покупки. Мальчики завыли в два голоса: «Мег — жуткая заучка...»

— И жирная....

— Она не пробовала меньше есть?..

— И больше двигаться?..

— Послушайте, — прервала «вопль униженных и оскорбленных» мама, — да, Мег не очень интересна вам, но дайте девочке шанс. С ней никто не дружит. В конце концов, она твоя сводная сестра, Дадли.

— Да, и поэтому я должен общаться с этой убогой, — гневно пробурчал Дадли, фыркая в банку с какао.

— Дадли Джон Эванс.

— Молчу.

— Лучше занимай свой законный трон, — мама вынесла из прихожей две небольших коробки. Дадли радостно плюхнулся на стул и скроил царственную мину.

— Вот, это тебе, — Гарри первым вручил брату подарок. Тот с горящими глазами закопался в коробку.

— Ура, новая модель Феррари. На пульте управления. Круто. Ты сколько газонов за нее подстриг?

— Сколько постриг — все мои, — фыркнул Гарри. — Только, чур, без меня не пробуй.

— Это тебе от меня, милый, — мама сунула Дадли коробку побольше.

— Новый свитер? Фиолетовый? Тот, что понравился Амели?

Мама хихикнула, поймав взгляд Гарри, но сурово нахмурилась, показывая, что негоже смеяться над братом, если ему нравится девочка.

— Амели круче Мег, — авторитетно заявил Дадли, уже напялив новый свитер.

— А это от мистера Снейпа, — Петуния протянула Дадли последнюю коробку.

— Надеюсь, не учебник по химии, — прошептал Дадли, открывая коробку, — энциклопедия динозавров, круть. Передай ему спасибо, ма. На этот раз он угадал.

— Ну еще бы, — фыркнула мама и выглянула в окно. — А вот и Вернон с Мег.

По дорожке к дому, как два пингвина, вперевалочку семенили Вернон и Меган Марджори Дурсль. Мама поспешила открыть им дверь.

— Здравствуйте, сэр, — хором сказали мальчишки. Мистер Дурсль протиснулся в коридор и снулул Дадли пакет:

— С днем рождения, сын.

— Спасибо, пап, классные часы, — открыв коробку, Дадли сразу же нацепил побрякушку себе на руку, чтобы порадовать отца.

— Поехали уже в зоопарк, — капризно заявила Мег.

— Конечно, моя пампушечка, — засюсюкал мистер Дурсль, — мальчики сейчас поторопятся.

Уже через десять минут дети теснились на заднем сидении новой машины мистера Дурсля. Сказать по честному, Мег занимала столько же места, сколько занимали Дадли и Гарри. Еще бы... Вся в папочку пошла. Мама грозно поглядела на мальчишек, всем видом запрещая им подкалывать Мег. Как будто была охота.

— Поехали, Вернон.

В зоопарке мальчики, как только появилась возможность, удрали от Мег. Ну кому, скажите, интересно целый час торчать у вольера с обезьянами? Их одноклассник Мэтт Флеминг, кривлялся гораздо разнообразнее. Другое дело — посмотреть на пантеру или удава. Вот это настоящие опасные животные. А хамелеоны? Они так классно меняют расцветку.

— Как думаешь, мама разрешит завести ужа? — спросил Дадли. — Это на собак у нее аллергия. А у змей шерсти нет.

— Идея, конечно, интересная, — Гарри прижимался носом к стеклу, за которым на коряге возлежал удав.

— Отстань от червяка, — захихикал Дадли.

— Представляешь, сколько психов каждый день стучат ему по стеклу, — Гарри подмигнул удаву. К его удивлению, удав поднял голову и подмигнул ему.

— Дад, он меня понимает...

— Ты сбрендил, младшой, — авторитетно заявил Дадли, не отрываясь от хамелеона.

— Извини за него, — пожал плечами Гарри, обращаясь к удаву, — он родился на пять недель раньше и возомнил себя пупом Земли, — удав понимающе кивнул. — Семью не выбирают. А ты помнишь свою?

Удав (или питон) мотнул головой к табличке: «Выращен в неволе».

— Сочувствую. Хотя мне не понять, у меня мама мировая....

— Па-а-ап, — к стеклу, отпихнув Дадли и Гарри, подскочила Мег. Дадли ненавидяще уставился на сводную сестру, и стекло под ее ладонями вдруг рассыпалось осколками. Меган завизжала и ухнула на удава.

— Сожри ее, сожри, — завопил Гарри.

— Прос-с-сти, амиго, с-с-слиш-ш-шком больш-ш-шой кус-с-сок, — прошипел удав.

Меган завизжала еще громче. В серпентарий ворвались охранники, мистер Дурсль и Петунья. Она схватила в охапку мальчишек, мистер Дурсль попытался вытащить из вольера удава визжащую Меган, а охранники в это время отгоняли змею.

Тридцать три истерики спустя, они, наконец, вышли из зоопарка.

— Что произошло? — дал волю эмоциям мистер Дурсль.

— Мег облокотилась на стекло, и оно разбилось, — заявил Дадли, подмигнув Гарри.

— В самом деле, Вернон, — Петунья критично оглядывала Мег, — в восемь лет она не должна столько весить.

— Не учи меня, Петунья, — вспылил мистер Дурсль, — я уверен, твои ублюдки это все устроили.

От этих слов Дадли сразу потух.

— Успокойся, Вернон, — сказала мама, сжав Дадли за плечо, — думаю, вам с Мег стоит отправиться домой. А у нас все-таки праздник.

— Хорошо, — мистер Дурсль сунул бывшей жене в руки стопку купюр по пятьдесят фунтов, — отдохните. Дадли, прости, сынок, если был слишком резок.

Дадли улыбнулся, скрепя сердце.

— Ненавижу Мег, — прошипел он, когда Дурсли уехали, — у нее мой отец, он с ней носится, а от меня откупается, лишь бы имидж бизнесмена не испортить.

— А теперь, мои дорогие, вы расскажете мне, что произошло, — заявила мать, усадив мальчишек за столик в летнем кафе и заказав им всем по громадному куску шоколадного торта.

— Ну, Гарри прикидывался повелителем змей, а потом Мег разбила стекло.

— Милый, эти стекла пуленепробиваемые, их слон не разобьет. Скажите, кто на нее смотрел.

— Я, — Дадли явно гипнотизировал солонку.

— Милый, — мама наклонилась к Дадли ближе, — ты хоть понимаешь, что тебя могли увидеть?

Дадли открыл рот. Мама рассмеялась, глядя на его растерянную физиономию.

— Ты думал, я буду ругаться?

— Ну, это же... как это... ненормально.

— Забудь об этом слове, — сурово произнесла мать. — Вы необычные дети. Я это знаю. Через две недели вы все поймете.

Чуть позже, когда мальчики уже лежали под одеялами, Гарри наконец решился спросить:

— Дад, а почему Мег так верещала?

— Ты шипел, как змея, — прошептал Дадли. — Я бы напугался, да только так Мег ненавижу, что просто зубы сводит.

1) Энерли — пригород Лондона в Бромли, крупнейшем Лондонском районе. Характеризуется тем, что в ней ощущается ритм жизни мегаполиса, коим является Лондон. Не обслуживается метрополитеном.

Вернуться к тексту

— Дадли, принеси почту, — крикнула из кухни мама.

— Гарри, принеси почту...

— Чего это я?

— Ты мне в пятницу желание проспорил.

— Блин, — Гарри нехотя оторвался от «Приключений Космических Рейнджеров» и отправился за почтой.

Нынче почтовый ящик ломился от почты: «Медицинский вестник» для мамы, ей же ежемесячный перевод от мистера Дурсля и счета. А вот эти два?

«Большой Лондон, боро Бромли, Грин-уэй, дом 15, Детская, мистеру Гарри Поттеру».

«Большой Лондон, боро Бромли, Грин-уэй, дом 15, Детская, мистеру Дадли Эвансу».

— Ма-а-ам, а что это? — спросил Гарри, протягивая маме письма.

— Позови Дадли, и прочитайте, — спокойно отозвалась мама.

— ...школа волшебства? — через пару минут в унисон произнесли мальчишки.

— Да.

— И мы?

— Волшебники? Да!

— Но почему ты раньше нам этого не говорила?

— Да потому, что я сама мало что об этом знаю, — мама вытирала посуду.

— Мам, а почему у нас школы разные? — только сейчас Гарри заметил разницу в названиях. — Шармбатон, Хогвартс... Что это вообще такое?

— Ой, непросто мне все это объяснять, — Петунья призадумалась на секунду. — Ну ладно, пойдемте.

Чуть позже, в гостиной, рассевшись на ковре, мальчики, открыв рты, внимали матери.

— Я никогда не рассказывала тебе, как ты оказался с нами, Гарри. И никогда не рассказывала, почему разошлась с твоим отцом, Дадли. Стоит начать, наверное, с моей сестры Лили, твоей мамы, Гарри. Она была волшебницей. Умела творить такие чудеса, что мне оставалось только ей завидовать. Она уехала учиться магии, потом вышла замуж и переехала куда-то в Шотландию. На тот момент я тоже была замужем за твоим папой, Дадли. Мы с Лили переписывались. Насколько я знаю, тогда среди волшебников шла война, и твоя семья, Гарри, пряталась. Выехать из страны было невозможно никакими средствами. Так вот, однажды я оставила тебя, Дадли, с папой и ушла в магазин. Когда пришла — ты орал, так орал, что в доме лопнули все стекла. А твой отец забился в угол и кричал, что я родила монстра. Тогда мы с ним и развелись. А примерно через полгода ко мне заявляется некий Альбус Дамблдор с тобою, Гарри, на руках и рассказывает, что твои родители погибли от рук страшного волшебника, а ты смог выжить, да еще и врага своего как-то победил. А ведь тебе всего годик был. Я так напугалась: мне с одним-то волшебником было непросто, а тут двое.... Но ты так похож на Лили. Да и мамой меня стал звать уже через две недели... — мама смахнула слезы.

— Ну, мам, — мальчишки повисли на ней, — ну не плачь, пожалуйста.

— По правде сказать, ты сейчас похож на отца, но глаза-то все равно ее, — вздохнула мама, ероша Гарри волосы. — Так вот, о школах. После того случая с твоей прической я заинтересовалась. Оказывается, такой дар называется метаморфизм — способность менять свою внешность, и метаморфов и других особенных волшебников обучают во Франции, в академии Шармбатон.

— Название девчачье, — скривился Гарри, — а с Дадли мне никак нельзя?

— Милый, прости, но нет. Метаморфов в Хогвартсе не обучают.

— Непруха, — характеризовал ситуацию Дадли, — я-то думал, мы с бандой подомнем под себя этот, как его, Хогвартс.

— Не выражайся так, пожалуйста, — одернула его мама, но мальчик уже был занят другим.

— Мам, а где мы все это купим? — Дадли просматривал длинный список учебников и инвентаря.

— В День Рождения Гарри мы с вами все это купим в городе, раньше одиннадцатилетия запрещено покупать волшебные палочки. Да и Северус только в июле освободится.

— А он что, тоже?

— Более того, он учитель в Хогвартсе. Дадли, немедленно прекрати.

Но недовольную гримасу Дадли уже ничего не поменяло. Ну, кроме второй серии «Рейнджеров».

Для Дадли и Гарри эти две недели были пыткой. Они заранее, чтобы не сорвалась поездка, старались не шкодить дома. Правда, соседу от этого не полегчало: его окно разбили абсолютно неволшебным футбольным мячом.

— Ну и пусть, — флегматично заметил Гарри, узрев какие-то несколько пенни, оставшиеся от его накоплений после возмещения соседского ущерба, — на мороженое я успею заработать.

И вот наступил долгожданный День Рождения. Мальчики быстро проглотили положенный завтрак, Гарри распаковал новые ботинки, компас и модель фрегата, и они запрыгали у двери. Мама, улыбаясь, оделась и повела их на троллейбусную остановку.

Всю дорогу Дадли и Гарри выглядывали изо всех окон, лишь бы запомнить путь к волшебным магазинам.

— Добрый день, — когда они, наконец, подошли в нужное место, их там ждал старый мамин знакомый — мистер Снейп. Он, скупо улыбнувшись, поздравил Гарри, вручив ему новый географический атлас. Взяв маму под руку, мистер Снейп прошел за какой-то древний разваливающийся бар и приложил ладонь к стене.

— А он просто от прикосновения срабатывает? — поинтересовался Дадли, глядя, как стена расступается, формируя арку.

— Разумеется, только от прикосновения волшебника, — ответил мистер Снейп. — И не верьте тем, кто с умным видом будет искать какой-то определенный кирпич. Все-таки сюда и сироты в одиночку похаживают. Ну что ж, джентльмены, добро пожаловать в Косой переулок.

На первый взгляд Косой Переулок не отличался от любого другого торгового квартала Лондона. Но стоило только приглядеться к толпе снующих туда-сюда людей, как сразу можно было заметить и то, что вовсе не плащи на них накинуты, и то, что не кошки и не канарейки сидят в их клетках. А витрины? Чего тут только не было: и лотки с ингредиентами для зелий, и книжки с движущимися картинками, и манекены в мантиях, меняющие позы.

— Петуния, отправь мальчиков к портному, а мы до банка прогуляемся, — распорядился мистер Снейп.

— И почему он вечно командует? — проворчал Дадли, пробираясь к «Мантиям Мадам Малкин».

— Потому что он за мамой ухаживает, — вздохнул Гарри.

Мистер Снейп действительно ухаживал за мамой уже несколько лет. Они ходили в кино, он дарил ей цветы, и как-то раз мальчики видели, как он целовал их маму перед домом. К мальчикам мистер Снейп относился нейтрально: дарил подарки на дни рождения, правда, исключительно образовательные, но ведь это не важно. Учителя — они все такие. Важно, что он не кричал на них, как мистер Дурсль, и пару раз даже снизошел до того, чтобы сделать с ними уроки. Поэтому маме было дано высочайшее разрешение выйти замуж за мистера Снейпа, на что мама только грустно вздохнула.

— В Хогвартс, мадам? — прогудела пышная женщина, стоящая за прилавком.

— Не совсем, — мама выглядела слегка растерянной, — Гарри отправляется в Шармбатон, а Дадли — да, в Хогвартс.

В пальцах продавщицы появилась палочка. С этой секунды глаза мальчишек были прикованы только к ней. Рука волшебницы описала пируэт, и к ней подлетело несколько свертков.

— Идите, мадам, полчаса у вас есть.

— Ведите себя прилично, — напомнила мальчишкам мама перед тем, как уйти.

— Итак, господа, — волшебница перевела взгляд на детей, — меня зовут мадам Малкин. А как зовут вас?

— Гарри.

— Дадли.

— Ну что ж, Гарри, Дадли. Сейчас я отведу вас в свою мастерскую. Это в соседней комнате. Там мои помощницы подгонят для вас мантии, жилеты и брюки. У меня будут с вами проблемы?

— Нет, — хором, то есть единодушно заявили мальчики.

В мастерской уже был один мальчишка. Белобрысый, с напуганной рожей. Особенно он стушевался при виде широкоформатного Дадли.

— Не боись, тля, — Дадли покровительственно хлопнул пацаненка по плечу, — мы не обижаем слабых.

— А мне и не страшно, — заявил белобрысый, явно пытаясь говорить как можно наглее. Но только подрагивающий голос его сдал.

— Вы мешаете, — цыкнула на мальчишек одна из двух швей, помахивая волшебной палочкой. — Встаньте на лавки и разведите руки в стороны.

Гарри и Дадли охотно примолкли. Белобрысый не мешал разглядывать летающие по комнате мантии и жилеты. Вот серебряные портновские ленты начали обвивать ноги мальчишек. Подчиняясь взмахам волшебных палочек портних, на плечи Гарри спикировала черная мантия с голубым воротником.

— Пижон, твоя жилетка, — Дадли кивнул на голубую жилетку, которая висела перед портнихой.

— У тебя сейчас глаз заголубеет.

— Еще одно слово в том же тоне, и я вас заколдую, — пригрозила портниха.

— Вообще-то, это моя жилетка, — прошелестел белобрысый.

— Еще один пижон, — фыркнул Дадли.

— Берегись, Дэ, вдвоем мы тебя точно замесим.

— С этим-то? — Дадли кинул взгляд на белобрысого. — Да он струсит.

Белая комета с яростным воплем врезалась в Дадли.

— Мистер Малфой... — хором воскликнули портнихи, взмахом волшебных палочек оттаскивая белобрысого от Дадли.

— Я не трус, ты слышишь, грязнокровка? — прошипел белобрысый, размахивая в воздухе руками.

Слова «грязнокровка» Дадли не понял, зато прекрасно понял, что его только что оскорбили.

— Дад, ты спятил, — Гарри повис на плечах у брата, — мама точно нас убьет. Да мы до конца каникул без приставки просидим.

Дадли сей факт остановил:

— Радуйся, тля, что мы не в одной школе учимся.

— Щас обтанцуюсь от счастья, — буркнул Малфой.

— Нет, это совершенно невообразимо! — воскликнула портниха. — Мистер Малфой, отправляетесь в магазин, я вынесу ваши мантии через три минуты. Джентельмены, — он обернулась к Гарри и Дадли, — вас я прошу помолчать. Если вы, конечно, не желаете, чтобы ваши брючины на одних брюках были разной длины.

Когда мальчики вышли с кучей одежных кульков в магазин, белобрысого уже не было. Зато мама и мистер Снейп разговаривали с Мадам Малкин.

— Неделю без мультиков, — припечатала мама, как только они вышли из магазина.

— Мам, ну он сам...

— Его вообще мать посадила под арест. Так что я демократична и милосердна. И если хоть слово услышу из вашего района, волшебные палочки мы купим тридцатого августа.

Угрозы хватило, чтобы замолчать ровно на три минуты. Потом ребята шепотом начали обсуждать планы мести.

Волшебные палочки коварная мама оставила напоследок. Только после аптеки, книжного и обеда в Дырявом Котле мистер Снейп привел их к низенькому обветшавшему зданию с вывеской «Семейство Олливандер».

— Джентельмены, — кажется, за исключением поздравления мистер Снейп впервые за сегодня напрямую заговорил с мальчиками, — никаких гнусных выходок, мистер Олливандер очень... своеобразный человек.

— Хорошо, сэр, — Гарри.

— Ясно, сэр, — Дадли.

Мальчикам не терпелось получить «эти самые штуки, которыми колдуют».

Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым. Помня наказ мистера Снейпа, мальчики молчали и рассматривали тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Гарри почувствовал, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов, казалось, они издавали почти неслышный звон.

— Добрый день, — послышался тихий голос.

Перед ними стоял пожилой человек, от больших почти бесцветных глаз которого исходило странное, прямо лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак.

— Мистер Олливандер.

— О, Северус, Северус Снейп. Кедр и волос банши. Очень хлесткая.

— У вас великолепная память, сэр.

— Несложно помнить своих детей, — улыбнулся Олливандер. — Кстати, о детях. Молодые господа.

— Здравствуйте, сэр, — опять хором, что за день-то такой.

— Начнем по старшинству, мистер Эванс, прошу. Какой рукой вы будете колдовать?

— Я левша, сэр.

— Любопытно, вытяните руку, — Олливандер измерил руку Дадли несколько раз, записал на белый лист, который тут же стал синим от странных символов и расчетов.

— Очень интересно. Береза, — бормотал Олливандер, вытаскивая из стеллажа несколько коробочек. Он выложил их на стол перед Дадли. — Не торопитесь, юноша. Палочка — это лучший ваш друг. В идеале, единственный. Поэтому доверьтесь интуиции, потому что в волшебном мире это ваша опора.

Дадли долго стоял и смотрел на коробочки, потом взял одну из них и вынул из нее палочку. Затем плавно взмахнул в сторону мамы, и из палочки ей в руки вылетел букет. Мама улыбнулась впервые после магазина Мадам Малкин.

— Ты подлиза, — заметил Гарри.

— Вовсе нет.

— Мистер Поттер, теперь вы, — Олливандер отвлек мальчиков от ссоры.

Повторилась операция с измерениями руки и расчетами. Мистер Олливандер долго что-то считал, затем с любопытством поглядел на Гарри.

— Ну что ж, давненько такого не было.

— Какие-то трудности? — поинтересовался мистер Снейп.

— В известном смысле, и да, и нет. В данном случае по некоторым причинам нумерология не приводит к каким-то определенным результатам. Вам придется выбрать самому, мистер Поттер. Пойдите походите, послушайте. Может, кто и отзовется.

«Жаль, что Дадли со мной нельзя», — думалось Гарри. Среди пыльных стеллажей было как в библиотеке. Нет, все-таки поинтереснее: тут все же лежали волшебные палочки. Где-то под каким-то стеллажом что-то скреблось. «Мышь что ли», — Гарри заглянул под стеллаж. Мыши не было, к разочарованию мальчика. Зато там лежала продолговатая серая коробочка. Скреблось в ней.

— Мистер Олливандер, — Гарри схватил коробочку и выбежал в переднюю комнату, — она того, шебуршится.

— Ну, тогда откройте ее, — улыбнулся старичок.

В коробочке лежала палочка, и она перестала шебуршать сразу, как только Гарри взял ее в руку.

— Я, признаться, ожидал иного, — Олливандер внимательно осмотрел палочку, — вроде остролиста и феникса. Но что взять с метаморфов. Они слишком изменчивы, им нужны более гибкие и родные сочетания.

— Так из чего он, сэр? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Орешник, мистер Поттер, а внутри — волос метаморфа. Кажется, эта девочка уже закончила Шармбатон, Северус?

— Вы о Нимфадоре, сэр? Да, она в Академии Аврората сейчас учится.

Кивнув в ответ, мистер Олливандер зашел за прилавок, чтобы рассчитаться с клиентами.

— Я надеюсь, что встречусь с вами впредь, — произнес мистер Олливандер, внимательно глядя на мальчиков.

— Как мило он нас выпроводил, — заметила мама, когда они вышли.

— Я же говорил. Он своеобразный.

Перед тем как покинуть волшебный район, мама купила мальчикам по карликовому сычику — эти совята размером с кулачок были одними из самых бюджетных вариантов волшебных почтальонов. Конечно, роскошные белые птицы были офигенными, но мама же не Рокфеллер. И хоть ребята и не знали, что такое галлеоны и сколько в них фунтов, но даже по три галлеона за сычиков мама долго набирала мелкими серебряными монетками. А белые совы стоили по пятьдесят.

Домой возвращались сначала на метро, потом на автобусе. Уже в Энерли мальчики ушли вперед, таща сумки. Мотив был один: мистер Снейп явно хотел побыть наедине с мамой.

— Ну и как тебе день? — завалившись на кровать, спросил Дадли.

— Офигеть можно. Там так круто.

— Бледный меня выбесил. Но сейчас уже наплевать.

— Я, наверное, всю ночь не усну.

Но у кровати были другие планы. Стоило Гарри в нее забраться, она затянула его в осьминожьи щупальца сна, в котором мистер Олливандер с карликовым сычиком на голове жонглировал рогами единорога.

Конечно, каникулы перед тем, как пойти в школу волшебства, тянулись, как изжеванная жвачка. Но перебирать тщательно упакованные мамой в пресс-пакеты ингридиенты для зелий, по книге разучивать основные жесты волшебной палочкой и читать про магических животных и растения, прерываясь на любимые мультики, футбол и приставку, оказалось безумно увлекательным времяпрепровождением. Поэтому ничего удивительно, что однажды вдруг оказалось, что сегодня уже тридцать первое августа, а чемоданы не собраны. Весь вечер мама провозилась, тщательно упаковывая все вещи мальчишек. И несмотря на ее показную веселость, ребята ощущали что мама грустит.

— Мы не увидимся до Рождества, — грустно сказала мама за ужином.

— Да ладно тебе, ма, — Дадли фыркнул в овсянку, — зато никто не будет запихивать обертки от шоколадок под батарею.

— И ты больше не споткнешься на машинке.

— И вообще, мы будем писать каждый день.

— За сим и договоримся, — мама решительно встала, — не забывайте про диету дорогие. Увы, но там я следить за вами не смогу.

— Конечно, мам, — мальчики ушуршали в детскую где быстро уснули, следуя старой мудрой традиции — чем быстрее заснешь, тем быстрее завтра наступит.

Утро началось с топанья и беганья по всему дому.

— Мам, где Урфин?

— Дадли, допей сок...

— Гарри, причешись. Причешись, я сказала, лохматое чудовище...

— Мам, такси подъехало.

— Клетки закройте чехлами.

— Гарри Джеймс Поттер, сколько можно завязывать шнурки? Бегом в машину.

На вокзале Кингс-Кросс мама шла, тщательно сверяясь с записями мистера Снейпа в блокноте.

— Дорогие мои, наша платформа тут, — мама остановилась у разделительного барьера между девятой и девсятой платформами. — Давайте, держите тележки покрепче и шуруйте прямо через стену. Не забывайте, это волшебство, вы волшебники и стена тоже волшебная.

— Мам, а ты?

— Я пройду за вами. Давайте, вперед,

Фокус со стеной был одним из самых глупых. Если знаешь, что там платформа, совсем не страшно. Ну, Гарри, конечно, стало страшно совсем на секундочку, но ведь на секундочку, а это не считается.

Мальчики оказались на забитой людьми платформе. Надпись на табло гласила: «Шармбатон-экспресс — 10-50. Хогвартс-экспресс — 11.00». Гарри оглянулся назад и увидел, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой: «Кингс-кросс 1/2». Платформ здесь было несколько — 9 и ?, 9 и ? , 9 и ?. У каждой из платформ стоял поезд.

— Гарри, твой поезд первый. Твоя платформа девять и одна четверть, — быстро сказала мама, появляясь рядом, — давайте поторопимся у нас всего двадцать минут.

Даже с тележкой чемоданы были тяжелыми, а их еще пришлось затаскивать в вагон и размещать на полках в одном из пока еще пустых купе.

— Милый, пожалуйста, не выходи. И будь осторожен. Там ни с кем не дерись и поменьше хулигань, — напоследок напутствовала мама.

— Ну много и не получится, Дад же в Хогвартс едет.

Мама нахмурилась и угрожающе поджала губы.

— Ладно, ладно, пару недель постараюсь не хмырятничать. Мам, ну больше никак, уж с кем-нибудь я подружусь.

Мама через силу улыбнулась и крепко обняла Гарри. Дадли на прощанье пожал брату руку:

— Ну ты это, не сильно там расслабляйся.

— И ты...

Раздался свисток, мама заторопилась. Они с Дадли выскочили из вагона и побежали к платформе с экспрессом до Хогвартса. Шарбатонский экспресс словно ожил и начал окутываться клубами пара.

В коридоре по вагону кто-то ходил, где то хихикали, но Гарри вдруг стало одиноко. Он в первый раз в своей жизни отправлялся куда-то без мамы и без Дадли.

Когда однажды мистер Дурсль обозвал его найденышем, мама влепила тому громкую пощечину. Гарри потом спросил, что такое «Найденыш». И мама ему рассказала, что он ей на самом деле не сын, а племянник. И что его мать с отцом погибли. Тогда Гарри разревелся и убежал из дома. Захлебываясь слезами обиды, он добежал до парка, где и просидел до темноты. Там его и нашла мама, уже сорвавшая голос в четырехчасовом поиске. Тогда Гарри хорошенько влетело за то, что он заставил ее волноваться. Да и с Дадли они тогда знатно подрались.

Вот и сейчас ему было одиноко, как тогда в парке, с одной лишь разницей. Сейчас мама уже не придет. Внезапно в коридоре послышались голоса взрослых ребят, отвлекшие Гарри от грустных мыслей.

— Джексон, вот купе, — произнес какой-то капризный девчачий гоос.

— Эй, малолетка, иди гуляй отсюда и вещи свои захвати, — а вот это парень.

Через пару мгновений дверь открылась, и в купе заглянула знакомая белобрысая физиономия. Малфой явно стушевался при виде Гарри:

— Извини, я не знал, что тут занято.

— Да где занято, три места свободных, — с облегчением Гарри вцепился в Малфоя, вместе с его чемоданом и клеткой. В клетке недовольно ухнули.

— Потише, там Поллукс, — предостерегающе произнес хозяин клетки.

— Кто?

Малфой не без гордости сдернул с клетки чехол. Там, недовольно взирая на мальчишек, восседал темно-серый филин со смешными ушами.

— Я тоже такого хотел, — с легкой завистью протянул Гарри, — только мама карлика купила. Максом назвал.

— Мне только в честь поступления в Шармбатон такого купили. Так бы поменьше был бы, — пожал плечами белобрысый, вновь зачехляя клетку.

— Может, уже познакомимся?

— Я Драко, Драко Малфой, — по-мужски протянутая рука.

— Гарри, Гарри Поттер, — Гарри сжал ладонь Драко.

— Серьезно? — Драко вытаращил глаза.

— Ну да, а что такого?

— Ты не знаешь?

— Не...

— Сейчас, — Драко закопался в чемодане, вытянул оттуда том «Современная магическая история» и открыл на заложенном месте. Гарри с удивлением увидел в названии параграфа свое имя.

«...До сих пор не известна причина смерти Воландеморта, однако можно с очевидной точностью утверждать, что на 1 ноября того года Джеймс и Лили Поттер были мертвы, а единственный выживший в доме был Гарри Поттер, — тогда еще не способный наколдовать проклятие, которое могло бы повергнуть лорда Воландеморта. Исходя из всех вышеупомянутых событий Гарри Поттера провозгласили Мальчиком—Который-Выжил, а многие уже нарекли его величайшим магом столетия. Последнее, однако, не может утверждаться с абсолютной точностью, поскольку никаких...»

— Чушь какая-то, — Гарри отодвинул учебник.

— Слушай, тут есть еще про шрам, — Драко перелистнул страницу, — в виде молнии, это след от проклятия. Есть у тебя?

— Ну есть, — Гарри подцепил челку.

— Точно Поттер. Вот это да. Да будь ты в Хогвартсе — тебя бы на автографы разорвали.

— А ты много об этом знаешь, — с подозрением произнес Гарри.

— Видишь ли, — Драко сразу как-то поскучнел, — я ведь не знал, что в Шармбатон пройду, отец сказал, что платить лишку не будет, пройду сам — поеду, не пройду — отправлюсь в Хогвартс, поступлю на Слизерин и так далее.

— А ты хотел в Шармбатон?

— Шутишь? В Хогвартсе у меня было бы все, как папа решит: друзья, телохранители. А я сам хочу, понимаешь, сам. Меня тошнит уже ото всех этих «друзей».

— А у тебя папа важный, как я посмотрю.

— Еще бы, он в Министерстве Магии работает, — не без гордости отозвался Драко.

— А что это?

— А я знаю? Я тебе профессор, что ли?

Поезд катил, а ребята болтали, а потом трескали купленный у буфетчицы огромной сырно-грибной пирог. Они замолчали лишь когда поезд проезжал через Ла-Манш прямо по дну канала через длинный прозрачный тоннель. Мальчишки просто приклеились к окнам, разглядывая обитателей канала.

Время от времени поезд останавливался, и в него, видимо, досаживались ученики, так как по вагону сразу начинали топать и волочить чемоданы.

Ближе к пяти в купе заглянула высокая белокурая девушка.

— Англичане? Пег’вокуг’сники? — ужасный акцент.

— Да, — осторожно ответил Гарри.

— Наденьте паг’адную фог’му. Пятнадцать минут до пг'ибытия. Чемоданы оставьте. Их доставят отдельно. Надеюсь, биг’ки на чемоданах есть?

— Да.

Девушка кивнула и ушла. Судя по всему, в следующее купе.

Мальчики суетливо переоделись. Голубые жилеты под голубые мантии действительно смотрелись по-пижонски, зато сразу ощущалось настроение волшебства.

Поезд начал останавливаться, а в коридорах сразу возникла толкучка. Особенно норовили выскочить вперед первокурсники. Еще бы, в отличие от старших, они пока не видели Шармбатона во всей красе. Но тут их ждало разочарование: они прибыли всего лишь на станцию.

— Первокурсники, сюда. Стройтесь, — странно — теперь белокурая говорила без акцента, — встаньте в ряд по четыре человека. Теперь каждая четверка сядет в отдельный экипаж.

Девушка проконтролировала, чтобы все уселись, затем отправилась к старшим.

— Интересно, как поедут, — Гарри смотрел на незапряженные экипажи.

— Ну, ты же в школу магии приехал, а тут все не как обычно, — буркнул Драко.

Его явно напрягало присутствие двух девчонок в экипаже — черноволосой и очень бледной, которая, казалось, была напугана еще больше, чем Малфой, и рыжей, которая сразу не понравилась Гарри. Такие обычно либо ябедничают, либо все на тебя сваливают, либо дразнят.

Но вот экипажи тронулись. Путь был недолгим — краткая поездка по ночной аллее, и экипажи выехали на широкую дорогу перед Шармбатоном. Первокурсники, бывшие в начале процессии, восхищенно заухали. Шармбатон сплошь был окружен светящимися круглыми шарами, и в их свете замок было легко перепутать с Диснейлендом. Рядом с замком раскинулся широкий парк, сплошь обнесенный высоким кованым забором. Гарри абсолютно не разбирался в архитектуре, но Шармбатон был похож на замок доброго волшебника.

Экипажи проехали по центральной аллее и остановились у главного входа.

Белокурая девушка сразу же подошла к ним.

— Не толпимся, строимся парами. По спокойней, месье, девочек хватит на всех. К счастью, их с вами одинаковое количество. За руки держаться не обязательно.

Гарри пришлось встать с рыжей, потому что Драко схватил за руку «пришибленную». Схватил, дернулся, отпустил, но встал все равно с ней. Черноволосая искоса глянула на него, но брыкаться не стала, видно было, что ей тоже неловко.

— А теперь притихли и строем, я повторяю, строем идем за мной, — блондинка-старшекурсница повела первокурсников через Замок. По пути Гарри крутил головой, пытаясь что-то разглядеть, но освещен был только главный коридор.

Их привели в большой зал, где, очевидно, все ели. Очевидно было потому, что вдоль зала стояло семь больших столов. Во главе них, на возвышении, разместился стол, за которым расположились взрослые, видимо, преподаватели. В центре этого стола сидела очень высокая женщина, судя по ее вычурному стулу, это была директор.

Старшекурсница подвела ребят к крайнему столу:

— Рассаживаемся, быстро, аккуратно и без грубостей. Девочки слева. Мальчики справа.

В это время остальные курсы заполняли другие столы. Стоило всем рассесться, как из-за преподавательского стола поднялась директор.

— Добрый вечер, студенты. Меня зовут Мадам Максим, и я являюсь директором этой школы. Вы долго добирались, но теперь вы можете отдохнуть. Вы прибыли в вашу школу, которая на ближайший учебный год станет для вас домом. Первокурсники, не беспокойтесь о незнании языка. Шармбатон — это школа для особенных волшебников из всех стран. Поэтому на всей территории Шармбатона действуют транслингвистические чары — особая разработка французского государства. Вы будете понимать друг друга, из какой бы страны вы ни были. Для тех, кто обзаведется друзьями из другой страны, в Шармбатоне имеются языковые курсы. А теперь начинайте есть, по вашим голодным глазам я вижу, что вам не до моих речей.

На столах появились блюда с едой. В первые минут пять Гарри казалось, что он съест все, что есть перед ним, но уже после первой порции рататуя его хватило только на кусок какого-то ягодного пирога. Драко сказал, что он называется «клафути», но Гарри не стал утруждать память столь девчачьим названием.

После ужина белокурая старшекурсница отвела их в студенческий корпус. Гостиная там была сплошь заставлена круглыми столиками, креслами, диванами. Комната обогревалась двумя каминами.

— А теперь послушайте меня, — вновь заговорила старшекурсница. Первокурсники все столпились перед ней, некоторые даже рты пооткрывали.

— Итак, меня зовут Флер Делакур, и я староста первых трех курсов. У меня есть помощник Эрик, но я вас с ним еще познакомлю. Первый месяц я буду водить вас по всем занятиям, пока вы не запомните основные маршруты. Замок большой, тут и запутаться можно, — кто-то в толпе согласно кивнул. — Подъем у нас в восемь утра. Занятия начинаются в десять. Отбой с первого по третий курс — в девять. Вы сейчас в общей гостиной. Главным образом, здесь мы отмечаем праздники или готовимся к экзаменам. В этом здании каждому курсу отведен этаж для проживания. Первый курс живет на втором этаже, второй на третьем и так далее. У каждого курса на этаже существует блок индивидуальных гостиных. В них вы можете заниматься по одному или узкой компанией. Не бывало еще таких случаев, чтобы индивидуальных гостиных не хватало. Теперь об учебе. Первый семестр вы не будете сильно загружены. У вас будут Полеты на метле, Владение Волшебной Палочкой, Заклинания, Основы Магической Теории и Зельеварение. Это основные курсы, советую уделить им должное внимание. В Шармбатоне полно клубов по интересам, спортивных команд и обучающих курсов. Полный список вывешивается на доске объявлений, рядом с расписанием у Главного Зала. А теперь самое главное.

Флер обвела взглядом притихших ребят.

— Большинство из вас обладает уникальными талантами. Спецкурсы у каждого начнутся со второго семестра, когда Мадам Максим подберет каждому из вас индивидуального тренера. Все, кто учится в Шармбатоне, знают — мы не что иное, как наша кровь. Волшебники — это нечто среднее между людьми и магическими существами, населяющими нашу планету. Если в вашей крови есть магия — значит, в прошлом в вашей семье были волшебные существа самых различных категорий. Например, в Шармбатоне есть спецфакультеты для оборотней и полувампиров. Не смейте даже пробовать их задеть. Это может плохо кончиться для вас. Если вас только искупают головой в унитазе — считайте, что вас пожалели. У этих народов очень тесные связи. У вампиров есть кланы, у оборотней — стаи.

— И да. Отдельное слово о чистокровных, — взгляд Флер почему то остановился на Драко, — если хоть с чьего-нибудь языка сорвется слово «грязнокровка» — его тут же исключат. А перед этим старшекурсники вывесят вас на ночь над главной башней. И никакие связи, деньги, мамы и папы не помогут. В этой школе «грязнокровками» являются практически все. Собственно, новые таланты появляются исключительно после смешения магической крови с человеческой. А теперь отправляйтесь спать. Спальни проименованы, одна спальня для двоих человек. Комнаты девочек слева, комнаты мальчиков справа. Если некоторые комнаты полупусты — наслаждайтесь, но это временно, потому что в Шармбатон часто привозят учеников в течение года.

— Это как? — спросил Драко.

— Случаются внезапные проявления невыявленных талантов, — ответила Флер, — а теперь, валите спать, малышня.

Первокурсники загомонили и ломанулись на второй этаж. Как ни удивительно, но Гарри поселили в комнате с Драко. В комнате не было ничего особенного, разве что, пожалуй, настольные лампы были без проводов и светились, пока не скажешь «Погасни».

— Не толпимся, — командовала Флер, останавливаясь у класса, где по расписанию должна была проходить пара по Основам Магической Теории, — и поскорей, малышня, я сама иначе опоздаю. Так, англичане — первый ряд парт от окна, французы — второй, итальянцы — третий, все прочие народности Европы — четвертый, азиаты — пятый.

— А мне? — пискнула русая девчонка с зелеными глазами.

— Русская? Садись к Европе. Здесь нет политиков, так что не тронут.

— Идите, Флер, — в класс вошла моложавая женщина, — вы можете опоздать.

— Спасибо, мадам, — девушка упорхнула.

— Итак, класс, меня зовут мадам Лабуле. Обращайтесь ко мне: мадам Лабуле, мадам или профессор. Добрый день, класс.

— Добрый день, мадам Лабуле, — нестройно получилось.

— Давайте познакомимся, — мадам Лабуле открыла журнал, — Альфарес, Доминик...

Следующие пять минут была перекличка. Черноволосую, с которой шел Драко, звали Корита Джан, и она тоже сидела в ряду британцев. Та рыжая, с которой шел Гарри, оказалась Сабриной Обри, и она сидела во французском ряду. А русскую звали Элен Стрельцова.

— Ну, вот мы и познакомились. А теперь кто расскажет мне, почему вашим первым занятием стали именно Основы Магической Теории?

Класс молчал, затем Драко нехотя приподнял руку. Мадам Лабуле улыбнулась и кивнула ему.

— Основы Магической Теории рассматривают причины зарождения волшебства, а также основы магических законов.

— Верно, мистер Малфой. Садитесь. Итак, вы еще пару месяцев назад даже не догадывались, что вы волшебники, а, тем более, что вы волшебники с особенными способностями. Хотя на вашем месте я бы не стала задаваться. Ведь особые способности — это, в принципе, немного. Просто судьба уже решила за вас, чем вам заниматься. Вы будете проходить ту же программу, что и волшебники других стран, потому что заклинания придумали римляне, и современное человечество, как ни пыталось, ничего аналогичного придумать не смогло... Мисс Джан?

— А как же обрядовая магия, мадам Лабуле? — пискнула девчонка, опуская руку.

— Вопрос интересный. Но, видите ли, обряды длятся некоторое время, а формулы заклинаний универсальны и срабатывают моментально. Итак, на сегодняшнем уроке мы с вами рассмотрим причины зарождения волшебства. Тысячи лет назад человечество развивалось независимо от других рас, населяющих планету. А среди них были и гоблины, и гномы, и уйма других магических существ. Но чем дальше развивалось человечество, тем менее возможна становилась обособленность. Люди контактировали с волшебными существами и роднились с ними самыми разными способами.

— Это какими, мадам? — с интересом спросил Гарри.

— Мистер Поттер. А я-то думала... каждый год об этом спрашивают, — улыбнулась профессор, — да самыми разными, мистер Поттер. Допустим, можно было спасти жизнь гному, и он мог смешать с тобой кровь, братаясь, так сказать. А через несколько лет рождались дети со способностью видеть драгоценные металлы и камни. Человекоподобные создания, такие как эльфы, банши, сирены и нимфы вообще могли быть членами человеческих семей.

Урок оказался интересным. Как будто тебе рассказывали сказку, с одной только разницей: эта сказка была реальностью.

Следующей парой после обеда стояло зельеварение. Класс для зелий находился на третьем этаже в огромном светлом с открытыми окнами помещении. Как ни странно, из окон не дуло. Ну, все-таки школа волшебства, а не собачья будка.

Быстрым шагом в класс вошел худой мужчина с черными кучеряшками на голове.

— Мантии снять, рукава засучить, — заявил он, — меня зовут синьор Ди Маджио, и никаких «месье», только профессор или синьор. Ясно, класс?

— Да, синьор Ди Маджио, — а вот теперь хором. Хотя профессор Ди Маджио внушал больше трепета, чем улыбчивая мадам Лабуле.

— Итак, проверим, кто на каникулах удосужился открыть учебник хотя бы на первой странице. Кто расскажет мне об аконите?

Француженка Мари Франк подняла руку и ответила после кивка профессора.

— Теперь проверим, кто зашел дальше. На вторую страницу. О безоаре мне кто-нибудь расскажет?

Гарри поднял руку. Это он помнил, хоть и потому, что после прочтения об универсальном противоядии Дадли настоятельно просил маму завести козу. Ну, хотя бы на пару лет. Ну а вдруг понадобится...

— Всем, кто отвечал, плюс балл за урок. А теперь поучимся нарезать ингредиенты, — синьор Ди Маджио взмахнул палочкой, и перед каждым учеником появились нож, разделочная доска и куча моркови.

Ребята разочарованно застонали.

— А вы думали, что мы будем переводить деньги ваших родителей и прямо сейчас шинковать корни асфоделя и молоть глаза скарабеев? Нет, дорогие мои. Приступайте. К концу урока ожидаю получить образцы нарезания моркови мелкой соломкой.

С морковью у Гарри были особенные отношения. Ввиду уже упоминавшейся небольшой слабости зрения ему приходилось носить очки. А мама впихивала в него полезные для зрения продукты, и если против черники Гарри ничего не имел, то морковь и свежую, и вареную, и сушеную, и жареную ненавидел всем сердцем. Поэтому он методично и любовно покрошил жертву зельеварения на тонкие соломинки, за что в конце урока удостоился легкого кивка синьора Ди Маджио. Драко, кстати сказать, тоже не отставал.

— Ты где так резать научился? — уже на перемене спросил Гарри, пока Флер вела их на Заклинания.

— У меня крестный — зельвар. Он как узнал, что я во Франции учиться буду, с меня две недели не слезал — резать учил. В Хогвартсе преподает!

— Мистер Снейп?

— А ты откуда знаешь?

— Ну, он за моей мамой ухаживает, часто у нас бывает.

— Да мы ж почти братья, — заявил Драко.

— Смотри, Дад не потерпит еще одного белобрысого в семье, — фыркнул Гарри.

— Да ладно, мы придумаем чего-нибудь, — отмахнулся Драко.

Учиться в школе магии оказалось весело. Хотя поначалу и не очень. Например, первый месяц на зельеварении ребята только чистили, резали, растирали, выжимали и кололи разнообразные плоды. А на заклинаниях они долго разучивали движения руки с волшебной палочкой. Правда, тут Гарри не расстраивался, судя по всему, у Дадли в Хогвартсе все обстояло аналогичным образом. Еще брат писал о том, что его распределили в Пуффендуй, что ребята «класс», что он «закорешился» с неким Макмиланом, который «хоть и задавака, но нормальный парень». Гневными предложениями Дадли отзывался о «тупом Роне с Гриффиндора, который только ноет, а сам — баран криворукий», который Дадли на паре по заклинаниям чуть палочкой в глаз не попал. На новость о том, что Гарри подружился с Малфоем, Дадли отреагировал флегматично: «Да пофиг, Макмилан такой же гусь».

Близился Хэллоуин. Шармбатон был интернациональной школой, поэтому здесь отмечали все: от Международного женского дня до дня Святого Патрика и русской Масленицы.

Именно поэтому тридцать первого октября все коридоры были украшены гирляндами из летучих мышей и кленовых листьев, лампы в комнатах обернулись Веселым Джеками, а вечером планировался карнавал. Конечно, никто костюмы не покупал. Все мастерили сами в кружке «Умелые ручки», которые за две недели до Хэллоуина пережил почти тройное увеличение численности своего состава. Кружком занималась мадам Кератри, которая вела у женской части старших курсов Бытовую Магию. Она научила мальчишек вырезать и шить. Так как возиться с этим делом не хотелось, мальчики соорудили себе по повязке на глаз, а затем долго строгали из срезанных в парке длинных изогнутых палок сабли. В Шармбатоне как-то не повелось делать все магией, более того, старшие курсы настоятельно пеняли малышам, что двери лучше открывать руками, да и до шнурков можно наклониться.

— Чё так стараешься, Дрей? Думаешь, Джан оценит? — выпад в сторону Драко, который черной краской старательно рисовал себе залихватские усы.

— Да причем тут Джан-то, — и все-таки красные уши Малфоя сдали. С некоторых пор он защищал Кориту Джан. Девчонка была достаточно неуклюжа, постоянно с кем-то сталкивалась. Буквально за день до Хэллуина Корите не повезло врезаться в Сабрину Обри. Француженка, уже успевшая окружить себя стайкой прихлебательниц, осыпала Кориту отборной бранью. А Джан вместо того, чтобы вцепиться Сабрине в волосы, стояла, съежившись, и даже не пыталась уйти. Вот тогда-то Драко и сказал Сабрине: «Заткнись». Та захлопнула варежку и ушелестела юбкой в сторону от Джан. Корита же благодарно улыбнулась Малфою, но тоже ушла.

Гарри подобной фигней не маялся. Девчонки — это мировое зло. Вот Флер — другое дело. Она уже взрослая. Кстати, хорошо, что Дрей об этом не знает, а то бы Гарри проходу не дал.

А вот Джан не заморочилась карнавальным костюмом: воткнула в волосы пару перьев, пришила к джинсам бахрому и заявила, что она Покахонтас.

Весь вечер перед карнавалом ученики бегали по замку и выпрашивали у учителей конфеты. Гарри и Драко как раз пришли к Мадам Максим, которая, кстати, сама могла напугать кого хочешь. Директор сразу открыла дверь в кабинет и при этом выглядела уже напугано, интересно, кто был у нее до них?

— Конфеты или жизнь?ь— а Драко-то отважен...

— Ребята, немедленно найдите Кориту, — приказала директор, — и будут вам конфеты.

Ну конечно же, Малфой чесанул на поиски так, что аж пятки засверкали. Гарри еле за ним поспел.

Корита сидела в общей гостиной в обнимку с пушистым огромным котом. И нету ей дела до конфет, заразе.

— Тебя зовет госпожа директор, — выдохнул Малфой, влетая в общую гостиную.

— Иду, — Корита вскочила и убежала.

— Ну чего, за конфетами пошли?

— Пошли...

Мадам Максим открыла не сразу. Из кабинета доносился голос Кориты. Это было странно, потому что чернявая обычно больше трех слов из себя выдавить не могла. А тут она хоть и тихо, но говорила целыми предложениями. Но подробностей ребята не услышали — Мадам Максим сунула им по кульку с мармеладками и сразу же ушла, закрыв дверь.

— Неплохой улов, — подытожил Драко, оценивая общий вес заработанных сладостей, — ну чего, пошли в общий фонд сдавать.

Дело было в том, что между курсами велось соревнование: кто больше соберет сладостей у преподавателей. Признаться, преподаватели были те еще жуки. Например, мадам Лабуле давала по кульку конфет только после того, как поможешь расставить целую полку старых книг по алфавиту, а синьор Ди Маджио вообще заставил чистить чан картошки на кухне. Ну а что сделать? Они большие волшебники, их фиг напугаешь. Не уроки заставляют отвечать, и на том спасибо.

В соревновании они конечно вдули. Выиграл третий курс, который тут же в общей гостиной начал прыгать паровозиком во главе с Флер.

Но первокурсники не очень-то и расстроились: их общего фонда конфет им хватило на царский пир перед отбоем.

А Корита до самой ночи в гостиной так и не появилась.

Зато на следующий день она появилась в кампании новенькой — девочки с густой копной каштановых волос. Ее представили как Гермиону Грейнджер, и она совершенно ни с кем не говорила. Учителя ее не спрашивали, и она шарахалась ото всех, кроме Кориты. Та даже за ручку ее водила.

Драко гневно пыхтел — он эту нахалку еще и защищал. Ему, между прочим, сцепиться пришлось с дружком Сабрины. А Корита ему даже пару слов не сказала. Зато с новенькой она общалась очень тесно.

В ноябре начались уроки по Полетам на Метле. Их вел кряжистый преподаватель по фамилии Матиннен. Глядя на него, казалось, что его метла в жизнь не поднимет, но, тем не менее, он умудрялся контролировать полеты всех легоньких первокурсников. Хотя, наверное, это было потому, что школьные метлы были уже «дряхлы, как Мерлин» (по словам Драко), а у мистера Матиннена была достаточно новая модель Чистомета.

Гарри нравилась летать. Он даже уже задумал на следующий год попробоваться в команду по квиддичу или в школьную лигу гонок на метлах. Желание, конечно, было несколько туманно. Тем более что мама вряд ли сможет купить новую модель метлы, хотя была мысль вернуться к летнему бизнесу по подстрижке газонов.

Дадли писал, что в Хогвартсе на Хэллоуин был тролль. Правда, лично Дадли его не видел, но говорили, что он убил какую-то ученицу с Гриффиндора. Но учителя это отрицали. А в Хогвартсе карнавала не было, хотя пуффендуйская команда по квиддичу разгромила гриффиндорскую, и после этого Дадли подрался с «тупицей Уизли», который орал, что победа была нечестной.

Прошла примерно еще пара недель, и в середине декабря мальчики решили занять себе одну из индивидуальных гостиных. В комнате было удобно делать уроки и спать, но смутно хотелось больше места под волшебные шахматы, которые Гарри безумно нравились, и под всю Малфоевскую коллекцию плакатов игроков «Торнадос», под которую стен в комнате не хватало.

Часть маленьких гостиных в блоке, конечно, была уже занята. Это обычно выражалось тем, что на двери рисовали череп, писали страшную надпись или (как девчонки) украшали бантиками и котятками, что было ужаснее черепов.

Конечно же, найдя первую неокрашенную дверь, мальчики сунулись туда. Но и там уже было занято.

— Привет, — Корита Джан встала, — вы проходите, мы рады будем.

— Точно можно? — Гарри глянул на Грейнджер, которая сидела рядом с Коритой у камина, обхватив руками колени.

— Ну да, мы сосиски жарим.

Данный факт убедил мальчиков хотя бы подождать с поисками свободной комнаты.

— Гер, — Корита очень мягко говорила с Гермионой, — смотри, у Гарри шахматы, хочешь поиграть?

Грейнджер кивнула.

— Они вообще-то на голос реагируют, — заметил Гарри, расставляя шахматы. Гермиона качнула головой, что бы это ни значило.

— Откуда она? — спросил Драко, присаживаясь у камина.

— Из Хогвартса, — отозвалась Корита.

— А почему к нам привезли?

— Гер, я могу рассказать? — Корита вопросительно взглянула на подругу. Та секунду подумала и кивнула.

— У Гер случилось спонтанное проявление. Она столкнулась с троллем.

— Проявление чего?

— Споссобностей банши.

— Это как? — Драко обернулся на Гермиону.

— Банши и тролли — естественные враги, как кошки с собаками. Не знаю уж, как, но в Хогвартсе оказался тролль, — Корита начала снимать с каминной решетки сосиски, — и, конечно, он пришел именно на Гермиону. Ну, Герм и завизжала, что свойственно нам как девочкам. Завизжала так, что у тролля лопнула голова. А Герм напугалась и теперь боится вообще с кем-то говорить. Боится, что у него голова взорвется.

— Офигеть, — мальчишки таращили глаза на Гермиону, — настоящий тролль, это же круть несусветная. Ты ведь его победила.

Гермиона слабо улыбнулась и щелбаном по фигуре отправила пешку с Е2 на Е4.

— Эй, дылда, больно же, — завопила пешка. Так и началась игра.

В конце вечера Драко и Корита расклеили по стенам плакаты «Торнадос» и утащили с кухни чайник для какао. А на двери теперь грозно скалился намалеванный мальчишками скелет.

— В волшебном мире ничего не происходит случайно, — на последнем предканикульном семинаре ОМТ вещала профессор Лабуле, — все, что вы делаете, пригодится вам в будущем, магия очень ревностно относится к выполнению обязательств.

— Мадам Лабуле, — испанец Альфарес поднял руку, — то есть, мы не решаем, что делать?

— Еще как решаем, Доминик, — покачала головой профессор, — только мы и решаем. Интуиция — самый лучший друг волшебника, и если она у вас ни к черту, то в волшебном мире вы проживете не долго.

— Мадам Лабуле, а что такое «сквиб»? — Мэй Танако подняла руку.

— Вообще, подробно эту тему мы рассмотрим позже. Сейчас могу сказать, что «сквибы» — это люди, родившиеся в семье волшебников, но не имеющие доступа к магии.

— Как это возможно? — не унималась Танако.

— Как и любое вырождение, госпожа Танако, именно поэтому идея о чистокровности волшебников обречена на провал. Мы все грязнокровки в идейном смысле, ведь собственной магии в нас ни грамм, только полученной нашими предками.

— Но ведь кровь эльфов лучше, чем кровь гномов, — заявил Доминик Альфарес.

— А вот это, синьор Альфарес, совершенно неверная точка зрения. Магия — это нечто неуловимое и в любом проявлении — волшебное. От этого разделения — чья кровь благороднее — недалеко до убеждения, что волшебники лучше людей.

— Но ведь и в самом деле, чем люди лучше? — вскинулась Злата Павлик.

— А вот об этом нам расскажет господин Киото. Расскажите про Хиросиму, Кантаро.

— На наш город Хиросиму американцы сбросили атомную бомбу, — тихо сказал японец, — и на Нагасаки тоже. В общем, никто не выжил, и волшебники тоже.

— Вот в этом люди равны нам, — мадам Лабуле посадила японца взмахом руки, — они не надеются на магию. Их научно-технический прогресс с момента изобретения электричества набирает обороты.

— Но ведь тогда люди сильнее нас, — заметила Корита, отправив Драко журавлика с карикатурой на Обри, явно тоскующую на этом семинаре.

— Мисс Джан, ну а как же обряды, ритуалы? Вы же сами знаете, что и волшебникам есть что противопоставить людям в плане массового поражения. Кто приведет пример, получит «отлично» за семестр.

— Големы, — это Злата, — против них не работает атомное оружие.

— Еще...

— Дементоры... — Корита, видимо, тоже хотела хорошую оценку за семестр.

— Верно, и ведь это не все. В каждом Министерстве Магии постоянно ведется работа над магической защитой. Кроме этого существует Статут Секретности.

— А для чего он нужен?

— Ну, мы с вами знаем, что маггловские президенты, короли, императоры, вожди знают о существовании волшебников. Знают, но так же боятся, как и мы боимся их. Но есть обычный народ, численность которого в тысячи превышает нашу. И если они узнают о существовании магии, реакция будет непредсказуема. Кто расскажет, какая она может быть?

— Люди напугаются, — подняв руку, сказал Гарри, подумав про мистера Дурсля, — даже возненавидят.

— Правильно. А это означает, что может снова наступить эпоха инквизиции. И, боюсь, что теперь у людей есть что нам противопоставить. Об эпохе инквизиции, пожалуйста, напишите сочинения на каникулах. Двадцать дюймов пергамента.

И прозвенел звонок.

— Не могла не задавать на каникулы? — недовольно пробурчала Корита, закидывая сумку на плечо.

— Мисс Джан, двадцать три, — безмятежно сказала мадам Лабуле, делая пометку в журнале.

Корита гневно запыхтела. Но жертвовать полученным «отлично» не стала.

— Вы куда на каникулы? — спросил Драко.

— Не знаю. Гер пока рано отправлять к родителям одну, — как оказалось, Корита была потенциальным целителем, и к Гермионе ее приставили для реабилитации маленькой баньши, переставшей говорить. Корита даже летом к подобному готовилась.

— Может, вы к нам завалитесь? — с надеждой спросил Драко. — А то опять Паркинсон припрется, меня тошнит уже от нее.

— Я спрошу мадам Ле Пен. У вас, если что, целитель есть?

— А как же, — важно надулся Драко.

Корита оказалась нормальной. Просто, как и Драко раньше, очень стеснялась. Гермиона же, хоть и не говорила ни слова, но проверяла сочинения мальчишек на ошибки и расставляла запятые. Вообще она была очень умной. Даже колдовала, не говоря ни слова. Левитацию махом освоила. Мистер Смит, преподаватель по Заклинаниям, даже ставил ее в пример.

Правда, толку от этого не было. Гермиона по-прежнему ни с кем не разговаривала. Хотя Корита особо и не страдала по этому поводу. Она во всем слушалась целительницу мадам Ле Пен. Да и просто они с Гермионой были подруги. По вечерам Корита плела Гермионе косы и укладывала их в короны. А Гермиона, кажется, только в эти минуты не была насупленной настороженной колючкой.

— Джей, а ты куда едешь на Рождество?

— К маме, конечно, — фыркнул Гарри. Джеем он стал с того момента, как на перекличке на Полетах вместо «Гарри Джеймс Поттер» от волнения выкрикнул «Джейм Гаррис Поттер». С тех пор в малой гостиной №44 его звали исключительно Джеем, — меня по-царски взгреют, если я не приеду. Меня и так взгреют, что за четыре месяца пять писем написал.

— Не рассказывай, — Драко скорчил мину. Ему из дома каждый день присылали посылки со сладостями, хотя сам он редко снисходил до марания пергамента.

Вернувшись в комнату, мальчики начали собирать чемоданы. Сегодня вечером им предстояло уехать из Шармбатона, чтоб в Рождественское утро оказаться в Англии.

— Дрей, мадам Ле Пен не разрешила, — Корита, не заходя, сунула голову в спальню мальчиков, — сказала, что рано. Так что мы здесь остаемся. Вы на каникулах книгу сказок пришлите, а то Герм со скуки помрет. Я же в шахматы не играю.

— Ладно, — Драко был разочарован, — вам какую?

— А чего-нибудь из человеческих сказок. Наши сказки пока не для Герм.

— Окей. А папа твой против не будет?

— Мой папа меня сюда отправил, — пожала плечами Корита, — уж наверное знал, куда и зачем.

— Мы придем сейчас в Гостиную.

— Ага, — Корите хватило такта исчезнуть.

— Ну чего, пошли? — спросил Драко, захлопывая чемодан.

— Пошли, — прихватив свой чемодан, Гарри потащился в общую гостиную. Там уже было не протолкнуться. Флер раздавала первокурсникам анкеты со словами:

— Заполните очень тщательно. Перечислите все случаи проявления магии до школы. После каникул вы будете заниматься по вашей специализации, это очень важно.

— Если это так важно, почему мы не на уроке это делаем? — Драко раздражало писать на колене.

— Да не ной ты, — Гарри попытался вступиться за Флер.

— Сдаем анкеты, — через пятнадцать минут заявила Флер, взмахивая волшебной палочкой. Листы, словно самолеты, спланировали ей на руки, вылетев из рук первокурсников.

— Строимся, — старосты начали строить подшефные курсы.

Дальнейшие полтора часа были заняты толкотней с чемоданами, поездкой на вокзал, загрузкой в поезд, занятием купе и заталкиванием чертовых чемоданов на верхнюю полку.

— И почему папа мне безразмерную сумку подарит только если я два семестра на нормальный балл сдам? — пропыхтел Драко, сваливаясь мешком на купейную полку.

— И почему туда чемоданы доставляют, а обратно мы сами тащим?.. — даже есть особо не хотелось, хотелось только уснуть поскорей. В купе заглянула Флер и оставила подушки и тонкие одеяла, снова жутко картавя.

— Вот я думаю, может французским заняться, — задумчиво проговорил Гарри.

— Чтобы на французском сказать Флер «je t'aime, ma ch?rie*»? — Драко пакостно захихикал. Появилось нежное желание кинуть в него чашкой. Но чашки под рукой не нашлось, поэтому пришлось завалиться спать.

— Подъем, подъем, через десять минут прибываем на станцию, — орал в коридоре Эрик Навье, заместитель старосты трех первых курсов, — сдаем одеяла, малышня. И не забудьте одеться потеплее. Вы в Англии, черт вас возьми!

— А Эрик — наш? Англичанин?

— Получается, да, не просто так же он сюда приехал.

— Эрик, ты британец, что ли? — поинтересовался Гарри, отдавая подушку с одеялом заместителю старосты.

— А вы не знали? — удивился тот. — У нас всегда так. На каждый поезд по заместителю в каждый отдаленный регион.

— А сколько поездов всего до Шармбатона?

— Отходят от исходных станций три: Британия-Франция, Европа, и Азия. Потом на обратном пути их сцепляют в один Экспресс.

— Офигеть можно...

— Давайте выметайтесь из поезда, малышня, — рыкнул Эрик, — мне тоже домой надо.

Стоило Гарри выйти из вагона, как его тут же в охапку схватила мама. Драко тоже прихватили тонкие руки миссис Малфой. Мистер Малфой стоял в стороне. Они с Драко были очень похожи, и теперь было понятно, в кого Драко отращивает волосы и орет, как бешеный, когда девчонки со старших курсов предлагают ему волосы укоротить («только ровнять, я отрастить хочу»).

— Гарри, милый, ты набрал пару фунтов, — заметила мама, — ну да тебе в пользу, а то тощий, как кочерга, во Францию отправлять нечего.

Гарри отмахнулся от заявления мамы и за рукав подтянул к себе Малфоя:

— Мам, это Драко, мы с ним дружим.

— Приятно познакомиться, мистер Поттер, — слегка надменно улыбнулся подошедший мистер Малфой, — из редких писем Драко мы узнали о вас много хорошего.

— А вот я этим похвастать не могу, — нахмурила брови мама, — мне кто-то обещал каждый день...

— Это не я...

— Ладно, пойдем, чудовище, нам еще твоего брата встречать, мистер... — Петуния вопрошающе взглянула на мужчину.

— Малфой, — отец Драко любезно улыбнулся, сжимая протянутую мамой руку, — Люциус Малфой. Мне приятно познакомиться лично, мисс Эванс. Северус очень лестно отзывался о вас.

Мама слегка покраснела и прощально кивнула Малфоям.

— Малфой? — тихо переспросила она, когда они шли к путям, на которые прибывал Хогвартс-Экспересс. — Гарри, милый, это действительно твой друг?

— Мам, Драко классный парень, — Гарри яро вступился на защиту друга.

— Ну ладно, ладно, — мама замахала на него руками, — я старая женщина и в ваших молодых мужских делах ничего не понимаю. Дружите, сколько влезет.

Стоило им только подойти к Хогвартс-экспрссу, как Дадли вывалился из вагона, раскрасневшийся и довольный.

— Младшой, привет, — он добродушно пихнул Гарри в плечо, — мамуля, я так соскучился!

— Именно поэтому писал еще реже, чем Гарри, — буркнула мама, — идемте быстрее, такси ждет.

— Эрни в школе остался. Жаль, я бы вас познакомил, — шепнул Дадли по пути к машине.

— А почему он домой не поехал?

— У Эрни мама одна, — Дадли развел руками, — ее в командировку отправили за границу. Он, собственно, почему заносчивый — он маме с детства помогает, дом на себе тащит. Ее дома почти не бывает. Кстати, а бледный где? Я хотел ему передать привет.

— Они уже домой уехали.

— Жаль, жаль. Мам, а давай сумку, я донесу...

Облегчение, пожалуй, настало только дома, когда, дотащив чемоданы до комнаты, мальчики кульками свалились на кровати.

— Ну как там в Хогвартсе? — Гарри нетерпелось узнать все подробности.

— Ну, как сказать... прикольно. Снейп три шкуры с меня драл, но я подозреваю, это чтоб не краснеть в будущем за пасынка.

— Так он маме предложение сделал?

— Нет пока, — проговорил Дадли с загадочным видом.

— Ты что-то темнишь, братец.

— Ты что, я ему слово дал. Иначе он сгноит меня над котлами.

— Вы варили чего-нибудь на зельях?

— Да нет. Писали в основном, резали, как-то варили Зелье Ясности, но у меня кисель какой-то вышел. Даже на сорок баллов не натянул. Слушай, Гарри, меня ведь о тебе спрашивают постоянно... Ты в Хогвартсе герой

— Ага, герой, штаны с дырой. Читал я. Бред какой-то. Я победил великого волшебника... Да я кроме того, чтобы со змеями шипеть и волосы отращивать, не умею ничего.

— Да я-то знаю. Но меня с тобой на вокзале видели. Все мозги мне проканали «А кто тебе Гарри Поттер?», «А познакомь», «А возьми автограф».

— Ладно бы я был из Битлз, а так — зачем автограф?

— А я знаю? Как по мне — ты лохматый придурок, который комнату занимает.

— Да пошел ты, братец.

«Завтра — завтра Рождество», — успел подумать Гарри, прежде чем его голова коснулась подушки. А потом была лишь темнота.

* Я люблю тебя, моя милая (фр)

// Ахтунг, в главе присутствует флафф и зубодробящие моменты. Если вы собираетесь читать — сапогами в автора не кидать) И помните — количество комментариев очень благотворно влияет на творческий настрой автора)

Рождественское утро встретил Гарри поздно. Ну как поздно — в одиннадцать утра. Где-то внизу грохотала тарелками мама.

— Дад, вставай. Подарки.

Мальчики скатились на первый этаж, не вылезая из пижам. Из кухни вовсю пахло рыбным пирогом.

— Может вы оставите подарки хотя бы до обеда, придет мистер Снейп...

— Мам, ну без энциклопедий-то мы как-нибудь переживем, — косясь на елку в гостиной, возле которой громоздились коробки, сказал Дадли.

— Я думаю, Северус захочет присоединиться, — настаивала мать, домывая посуду.

— Ну мам... — в бой вступил Гарри, ибо попрошайничать он умел как никто.

— Черти, — мама лишь развела руками, — набаловала я вас. Ладно, идите, распаковывайте.

Коробок было немало — от Дадли, от Драко, от Кориты, как ни странно даже нелюдимая Гермиона прислала коробку с шоколадными лягушками. Сверток с вязаным свитером от мамы — она каждый год вязала им свитера. От Дадли — маленькая модель метлы (с ладонь величиной), Гарри видел таких в каталоге, по семь галеонов стоили. Мама давала примерно по два галлеона в неделю, в случае приличных оценок, а значит, братцу пришлось долго копить на этот «маленький сюрприз». От Драко — зеркальце. Гарри засмеялся — ну что он, девчонка, в зеркало любоваться? От Кориты пришел шарф зеленого цвета с инициалами «ГП». Судя по вязке — тоже самодельный. Правда, мамин свитер выглядел попрезентабельней, но обижать Кориту не хотелось — она иногда помогала писать эссе по зельям, да и с Дреем они спелись — оба болели за «Торнадос».

— Эй, младшой, — Дадли пихнул его в бок, — это тоже тебе...

В руках у Дадли был еще один сверток, с запиской под лентой.

Гарри снял записку и развернул ее.

«Здравствуй, Гарри. Согласно договору с твоим отцом я возвращаю эту вещь тебе на Рождество. Признаться, я обещал отдать ее ему, но к моему прискорбию это оказалось невозможно. Ранее я не мог тебе это вернуть в силу твоего незнания о нашем мире. Теперь ты знаком с ним, а значит, причин задерживать эту вещь у себя я не имею. Надеюсь, что тебе нравится в Шармбатоне. И надеюсь, тебе понравится содержимое этого свертка. Используй его с умом.»

— Мам, — не открывая свертка, Гарри побежал на кухню. Та оторвалась от украшения пирога.

— Что, милый?

— Я не знаю, кто мне это прислал, а вдруг террористы? — Гарри на вытянутых руках держал перед собой сверток.

— И когда я вырастила таких ответственных детей? — мама вытерла руки о фартук. — Была какая-нибудь записка или открытка?

— Да, вот. Но там нет подписи.

— Подожди, милый, — внимательно читая, мама ушла в комнату, затем вернулась, держа в руке другое письмо, — я не думаю, что это террористы.

— А кто тогда?

— Директор Хогвартса. Альбус Дамблдор. Мы пару раз обменивались письмами. Так вот, почерк на вид его, но давай все-таки оставим это до прихода мистера Снейпа? Не волнуйся, если там не бомба, я не стану этого отнимать.

— Хорошо, мам.

Мистер Снейп, как всегда, пришел к обеду. Мама первым делом утащила его на кухню, где на столе нетронутым стоял источник всех удивлений.

— Мистер Поттер, — негромко позвал мистер Снейп. Гарри сунул голову в кухню. — Зайдите, пожалуйста.

Перед мистером Снейпом хотелось встать навытяжку и сказать: «Да, сэр».

— Признаться, я не ожидал от вас такой осторожности, — мистер Снейп вынул из кармана палочку, — в этот раз я искренне рад своим заблуждениям. Специалис ревелио!

Ничего не случилось.

— Черной магии здесь нет, в этом я точно уверен, — подчиняясь взмаху палочки мистера Снейпа, сверток поднялся в воздух и словно окутался мыльным пузырем. Опять же действуя только магией, мистер Снейп снял обертку с посылки.

Бомбы там не оказалось. Там было нечто переливающееся.

— Отбой воздушной тревоги, — выдохнул мистер Снейп, снимая защитный пузырь и спокойно беря «серебристое нечто» в руки, — это мантия-невидимка.

— Ой, а мне Драко про такие рассказывал. Это классная штука. С ней становишься невидимым. Мне можно взять ее в школу?

— Давайте обсудим это за обедом, — вмешалась мама, обменявшись с мистером Снейпом взглядом, — бери тарелки, Гарри, мы сегодня в гостиной обедаем.

— Ну так что, — переспросил Гарри, когда все уже все уже объелись маминым пирогом и индейкой, — мне можно взять мантию в школу?

— Я бы не рекомендовал, мистер Поттер, — безмятежно сказал мистер Снейп.

— Почему, сэр?

— А для чего вы собираетесь ее применять?

— Ну, не знаю...

— Мантия — очень редкий артефакт, принадлежавший вашему отцу. Признаться, сейчас она вам даже по росту не подойдет. И все, в чем вы можете ее использовать — это ваши проказы, вроде подливания синьки мне в шампунь. И не стоит краснеть, джентльмены. Я же не обманывался на ваш счет, когда прошлым летом брал вас к себе домой. Так вот, пару раз вам, мистер Поттер, конечно, все сойдет с рук, но не дай Мерлин, вы попадетесь, и тогда мантию практически наверняка конфискуют и вернут вам только через вашу мать.

— Ну-у-у...

— Я не запрещаю вам, мистер Поттер. Во-первых, не имею права. А во-вторых, это ваше имущество, и ваша мама имела неосторожность пообещать вам, что оставит ее в вашем распоряжении.

— Гарри, может быть, я положу ее для сохранности в банк, где лежит твое наследство? — осторожно предложила мама.

— А можно я хоть на семестр ее возьму? А потом вы уберете ее в банк или куда там еще, — умоляюще сложил руки Гарри.

— Ну что ж, это даст вам очков сто форы перед Драко, — улыбнулся мистер Снейп, — я думаю, что это разумно.

— Мистер Снейп, а вы уже подарок маме подарили? — Дадли пакостно улыбался.

— Мистер Эванс, мне кажется, что я зря доверил вам ответственность обладать моим секретом.

— Но ведь уже Рождество, я добросовестно молчал два месяца.

— Не торопите, мистер Эванс, можно подумать, что вам не терпится...

— А почему бы и нет, сэр?

— Это обоюдное решение? — мистер Снейп вопросительно глядел на Дадли.

— Да, — Дадли показал язык ничего не понимающему Гарри.

— Ну что ж, тогда, — мистер Снейп решительно выдохнул и, встав из-за стола, подошел к удивленной маме. Он опустился перед ней на одно колено и вытащил из кармана красную коробочку: — Петунья, мы давно знакомы, и я очень прошу тебя стать моей женой.

Если бы Гарри не был уверен, что это происходит в их доме, он бы решил, что это сцена из очередной маминой мелодрамы, но это было взаправду. И мистер Снейп взаправду выжидающе смотрел на маму, у которой из глаз текли слезы. Наконец мама, видимо, вспомнила, что так и не дала ответа:

— Северус... я... да. Я согласна.

— Наконец-то, — Гарри слез со стула, — Дэ, пошли мультики смотреть.

Перед выходом из комнаты он успел поймать благодарную улыбку мистера Снейпа. И дураку было понятно, что им нужно поговорить. Свадьба — дело нешуточное.

— Слушай, я не хочу мультики, пошли на каток, — уже в коридоре сказал Дадли, — Амели обещала, что туда придет.

— Звонил что ли уже?

— Ну да, поздравлял, — немного смутившись ответил Дадли.

— Твой отец не приедет сегодня? — спросил Гарри, когда они полчаса спустя с коньками за спиной вышли из дома.

— Нет, он звонил, извинялся и прислал гоночный велик в подарок, — Дадли закусил губу, — они с Мег и Джимом уехали в горы.

— Ну, ты ведь не хотел с ними?

— Я хотел бы с Ним, — с нажимом ответил Дадли, — он меня боится, а я ему в жизни бы вреда не причинил. Я хочу, чтобы он увидел, что я в него пошел, что я не чудовище какое-то.

— Одна надежда, что мистер Снейп окажется правильней, — Гарри вгляделся вперед — на катке в парке было много народу, — где нас ждет Амели?

— На северном входе, — Дадли встрепенулся, и Гарри был этому чрезвычайно рад — он вообще уже жалел, что затеял этот разговор.

Кататься было здорово, это напоминало полеты на метле — и ветер в ушах, и падать больно. Амели Браун вовсю улыбалась Дадли, который поддерживал ее за руку. Наверно, поэтому Дадли шел домой такой радостный.

— Амели тоже не в Лондоне учится, — рассказывал Дадли, — на Пасху приедет, правда, я не поеду. Так что летом мы снова увидимся.

Когда мальчики вернулись домой, мистер Снейп еще не ушел. Он читал в гостиной.

— Мальчики, зайдите, пожалуйста, к Северусу. Он хочет с вами поговорить, — мама почти порхала по дому.

— Добрый вечер, сэр, — проговорил Гарри, первым проходя в гостиную.

— Рассаживайтесь, джентльмены, — мистер Снейп захлопнул книгу и выпрямился в кресле. — Мы с вашей мамой поженимся в мае, — начал он, переплетая пальцы рук, — и теперь скажите мне честно — вы действительно не против нашей свадьбы?

— Не против, сэр, — уверенно сказал Гарри, так как, по сути, Дадли уже согласился.

— И вы хотите, чтобы я стал членом вашей семьи? Придирался к вам по любому поводу? Жил с вами в одном доме?

— Сэр, ни у меня, ни у Гарри нет настоящего отца, — Дадли говорил по старшинству, — вас мы знаем давно. Я даже не могу сказать, со скольки лет у нас такое ощущение, что вы с нами всегда. И, сказать по-честному, вы никогда не бесили меня так, как мой собственный отец. Так что я вам отвечу так: нам не помешает отчим.

— Мистер Эванс, когда вы стали таким мудрым? — мистер Снейп удивленно поднял брови. — Хотя о чем я — Пуффендуец. Вы даже в шторм не пошатнетесь.

— Сочту за комплимент, сэр.

— Я выслушал одного, — мистер Снейп повернулся к Гарри, — теперь вы, мистер Поттер. Вы хотите видеть меня в роли мужа вашей мамы?

— И своим отчимом, сэр?

— Да, — поколебавшись, мистер Снейп согласно опустил подбородок.

— Я буду рад, сэр. Особенно, если через годик у нас с Дэ появится сестренка.

Мистер Снейп глухо рассмеялся.

— Ну, это мы с вашей мамой обсудим после свадьбы.

— Сэр, май... а экзамены?

— Со всеми дорогами вы будете отсутствовать три дня, не больше... Ребята, вы уверены?

— Сэр, мы были свидетелями вашего предложения маме, поэтому не пытайтесь — вы уже не отвертитесь, — отсутствие школьных стен, видимо, плохо сказывалось на инстинкте самосохранения Дадли.

— Тогда с этого дня вы можете звать меня дядей Северусом, — да это же почти капитуляция, — но, мистер Эванс, не в школе, разумеется. Тем более, что вам недолго надо будет терпеть.

— Как это? Неужели меня переводят в школу к Гарри?!

— Нет, я доработаю только этот год. Мне предложили работу в Лондоне. И, видишь ли, в Хогвартсе я работал, пока не был обременен семьей.

— Сэр, а можно вас спросить?

— Ну, валяйте, мистер Поттер, я добрый сегодня.

— Вы-то согласны на то, чтобы вершить права отца над такими двумя ленивыми и бестолковыми дуралеями, как я и мой брат?

— Мистер Поттер, я знаю вас не меньше, и если бы я не смирился загодя с вашими ленью и бестолковостью, я бы даже соваться в вашу семью не посмел. И я понимаю, что женюсь на женщине, которая вырастила двоих сыновей настолько хорошо, насколько могла. И да, — если вы об этом, — я обязательно помогу вашей маме в вашем непростом воспитании. Так что мало вам не покажется.

— Хорошо, сэр.

— Не представляю, кем бы вы выросли, мистер Поттер, если бы не ваша чудо-мама.

Уже вечером, когда мальчики готовились ко сну, Дадли, надевая пижаму, внезапно спросил:

— Ты про сестренку не шутил?

— Не, — Гарри нырнул под одеяло, как в бассейн, — девчонке отдадут гостевую комнату, где будущий отчим обычно ночует. А если мальчик будет, так у нас в комнате ступить некуда будет.

Как ни прискорбно, но каникулы c коньками, лыжами и мамиными запеканками быстро кончились. Правда, обратно в школу волшебства Гарри ехал в воодушевлении и в компании не менее воодушевленного Малфоя.

— Дрей, что за подстава? Зеркало? — с этого начался их разговор.

— Ты тупица, Джей, это — Сквозное Зеркало, между прочим. Да я два месяца копил на четыре сквозных зеркала. Нам и девчонкам.

— А Гермионе-то зачем?..

— Ну, она же должна рано или поздно заговорить. А мне кто-то должен на экзамене подсказывать, — подмигнул Драко.

— И как оно действует?

— Глядишь в него и говоришь имя того, с кем хочешь связаться. Ну, тупень, смотри: Корита Джан.

Зеркальце слегка помутилось, затем в нем появилось лицо Кориты:

— С добрым утром, мальчики.

— Привет, — Гарри чуть-чуть сменил точку обзора, и сразу стала видна часть каштановой гривы Гермионы, — Гер не говорит пока?

— Нет… А вы уже едете?

— Ну да, под Ла-Маншем уже.

— Ребят, мы на обед пойдем, — оглянувшись на Гермиону, извиняющимся голосом сказала Корита.

— Да, конечно.

Теперь в зеркале отражались только двое мальчишек.

— Прикольная вещь, вроде мобильников, — наконец выдал Гарри.

Оставшуюся дорогу ему пришлось рассказывать Драко, что такое мобильник, и Поттер к концу дороги вообще жалел, что не родился немым.

— Слушай, что хотел спросить… твой отец вроде богатый, да? — уже садясь в повозку, Гарри смог перевести тему. Благо, учеников было меньше, часть все-таки осталась в школе, поэтому в карете никого больше не было.

— Ну, вроде.

— А чего тогда ты на все копишь? — Гарри этот вопрос мучал уже давно.

— Как папа говорит — галеоны не на деревьях растут. Он пытается воспитать достойного наследника, чтобы не пускал деньги на ветер.

— У мамы тот же бзик, — улыбнулся Гарри, — мне тоже от родителей что-то там в наследство осталось. А мама экономит и меня учит. Десять фунтов в неделю — и то если в недельном табеле средний балл не ниже пятнадцати. *1

— Та же фигня, — Малфой развернулся в сторону приближающегося Шармбатона, — красиво, правда?

Заснеженный Шармбатон и правда был еще более сказочным, словно воздушным.

— Привет, ребята, — Корита врезалась в Гарри, стоило им вылезти из кареты.

Гермиона обнималась с Драко.

— Ну как вы тут?

— Отлично, сеньор Ди Маджио на Рождество с Мадам Лабуле на спор танго танцевали. У нас теперь кружок по танцам есть.

— Ну нет, меня на эту девчачью фигню не заманишь, — Гарри рассмеялся.

— Жаль, я думала походить, — немного разочаровалась Корита.

— Давай я, отец давно намекал, что наследнику неплохо бы танцевать уметь, — ну конечно же, стоило Корите помрачнеть, как Драко согласился.

— Тили-тили тесто *2, — Гарри пригнулся, уворачиваясь от кучи снега, которую левитировала в его сторону Корита. Но спуску девчонке он давать не собирался — снег был мокрый, снежки лепились замечательно.

Через полчаса они сидели в своей гостиной, девчонки выжимали волосы, а пальто левитировали напротив горящего камина и сохли.

— Завтра на учебу, — неохотно сказал Драко, разливая по чашкам какао.

— Написали эссе для ОМТ? — поинтересовалась Корита.

— А ты?

— Мелким почерком, — захихикала она.

— Мстишь? — Корита писала как курица лапой, и чем было мельче, тем непонятней.

— Мне на три дюйма больше задали, конечно мщу.

Завтра наступило быстро, первой парой стояли индивидуальные занятия по спецкурсу: Флер отвела их в большой зал, где уже стояли в ряд незнакомые взрослые и мадам Максим.

— Я буду объявлять спецкурс, вашего преподавателя и фамилии учеников, — мадам Максим развернула длинный список первого курса, — Флер, идите, вы свободны.

— Целительство. Преподаватель мадам Ле-Пен, наш целитель. Франк Мари, Стрельцова Элен, Киото Кантаро, — Гарри обернулся на Кориту, но она даже ухом не повела.

Сабрину Обри увел пиромант, такой же рыжий, как и она сама. Драко ушел к артефактологу — господину Ли Янгу.

— Метаморфизм, преподаватель Нимфадора Тонкс, Гарри Поттер, — навстречу Гарри шагнула девушка с бутылочно-зеленым цветом волос.

— Пойдем, Гарри, — девушка повела Гарри в один из пустующих классов.

— А почему вас по имени назвали, а не как преподавателей?

— Ой, ну ты только представь, мадемуазель Тонкс, — метаморфиня расхохоталась, усаживаясь прямо на стол, — расскажи, какое было первое изменение.

— Ну, меня постригли неудачно. Полубокс. Я выглядел с ним, как придурок. Ну, волосы за ночь и отрасли.

— Значит, этот семестр будем работать с длиной волос, — Тонкс потянулась.

— Ну и как мне к вам обращаться?

— Да просто Тонкс. И на ты, желательно.

— А это удобно?

— Очень даже. Отрасти волосы на сантиметр, пожалуйста, — Тонкс подвела Гарри к большому зеркалу.

— Как это?

— Ну, просто заставь их отрасти. Почувствуй корни волос и прикажи им ускорить рост.

Гарри честно попытался. Изменений не было.

— Пробуй еще, — требовала Тонкс, и уже ближе концу урока Гарри ощутил, как защипало кожу на голове, волосы начали расти, но остановить их не удалось. — Успокойся, — велела Тонкс, — никогда сразу не получается. Дыши глубже и останови рост.

Это тоже получилось не сразу, а только тогда, когда волосы доросли до пола. Как у девчонки, блин.

— Кроп, — Тонкс взмахом палочки обрезала волосы Гарри до плеч, — неплохо.

— Но ведь не на сантиметр…

— Да я вообще не думала, что у тебя получится прямо сегодня. Я три пары ходила, пока перекраситься смогла.

— А почему я не могу перекрашивать волосы?

— Во-первых, это личное дело каждого — с чего он начинает, а во-вторых, это как с мышцами — не накачаешь сразу все. Нужно тренировать одно, потом другое, потом третье. Сначала тебе нужно научиться растить волосы, потом менять цвет волос, кожи, глаз. Потом научимся старить кожу. В общем, на все семь лет работы хватит… Что это?

Откуда-то нарастал противный, громкий звук.

— Охлохни, — Тонкс взмахнула палочкой, Гарри словно заткнули уши, он выглянул в коридор. Звук пробивался даже сквозь чары Тонкс, это был громкий противный вопль, правда, чары ощутимо приглушали громкость.

Тонкс побежала на звук, Гарри побежал за ней. Уже многие ученики столпились неподалеку от источника.

Источником была Гермиона. Она кричала, стоя на коленях посреди коридора. К ней пытались подойти трое мужчин в красных мантиях, но она сбивала их звуковой волной.

— Герм! — голос Кориты шел из ниоткуда. — Держись, Герм, я уже иду.

Корита, на бегу снимая с рук белые перчатки, бежала по коридору. Она подскочила к Гермионе, наклонилась, взяла за руку. Гермиона подняла голову. Гарри охнул — ее глаза светились. Вздоха своего он, правда, не услышал.

— Успокойся, — не шевеля губами, говорила Корита, — я тут, я тебя в обиду не дам.

Чревовещает что ли — Гарри прекрасно слышал ее, хотя уши словно заткнули плотной ватой. Глаза Гермионы погасли, и она, рыдая, повисла на Корите. Мадам Максим, стоявшая неподалеку, сняла оглушающие чары

— Мне объяснят, что здесь происходит? — поинтересовалась она у мужчин в красных мантиях.

— Британский аврорат, мы изымаем баньши из детского учреждения.

— Вы не можете, — сухо возразила мадам Максим.

— Она отказалась идти на контакт с преподавателем. Нежелание контакта — первый признак обращения. Вам нужна баньши в школе, госпожа директор?

— Она не разговаривает, потому что боится причинить кому-нибудь вред, — Корита успокаивала Гермиону.

— И у нее это не получается, — аврор демонстративно оглянулся на стены, испещренные трещинами.

— Вы не можете, я из Красного Креста, и я накладываю Вето. Британия знакома с протоколом, — Корита не сдавалась.

— Ты ребенок, — рявкнул один из авроров, — а значит, не имеешь полномочий.

Очевидно, Корита их порядком достала.

— Зато я имею, мистер Долиш, — к Корите подошел высокий мужчина в зеленой форме, похожей на военную, на его правой руке был надет нарукавник с красной шестиконечной звездой. — Исаак Хаимович, если помните, мистер Долиш, магическое отделение Красного Креста в Израиле. Я поддерживаю Вето моей ученицы. С мисс Грейнджер налажен ментальный контакт, она охотно общается с мисс Джан с помощью мыслей.

— Я должен ознакомиться с протоколом лечения, — процедил Долиш, неприязненно глядя на мистера Хаимовича.

— Пожалуйста, — Корита вытащила из учебной сумки толстую коричневую тетрадь.

— Согласно протоколу Министерства Магии Британии у наложившего Вето целителя есть полгода на урегулирование ситуации. Так что вам, юная мисс, — Долиш вернул Корите тетрадку, — следует постараться, иначе ваша пациентка отправится в резервацию.

— А теперь покиньте мою школу, — потребовала мадам Максим, — кто их вызвал?

— Их вызвал я, — сказал профессор Арнуд, который при представлении в зале был объявлен как специалист по полукровкам.

— Вы уволены, месье, — безапелляционно припечатала Мадам Максим, — мы храним тайну особенностей наших учеников, тем более что вы занимались с юной мисс в первый раз. Ученики, расходитесь по урокам, учебный день продолжается. Мисс Джан, вы на сегодня освобождены от занятий.

— Мадам Максим, мне ребята помогают, Драко Малфой и Гарри Поттер. Можно их тоже сегодня освободить?

— Хорошо, мисс Джан, я уверена, что вы не злоупотребите моим доверием. И, мисс Джан. К сожалению, вам придется поторопиться. Аврорат Британии знает об опасности молодых баньши, поэтому мисс Грейнджер должна заговорить до конца семестра. Иначе мы вынуждены будем выполнить требования аврората.

— Хорошо, мадам, — тихо сказала Корита, не отпуская Гермиону от себя.

— Удачи вам, Корита, — мадам Максим ушла, а Гарри наконец подошел к девочкам.

— Гер, смотри. Джей пришел.

Гермиона спрятала лицо в ладони.

— Вот это да, — Гарри восхищенно присвистнул, — мощна же ты, Гер, если трех авроров расшвыряла.

— Это действительно впечатляет, — оказывается, Тонкc тоже пришла, — Гарри, представь меня своим подругам.

— Гермиона Грейнджер. Корита Джан. А это Тонкс — она учит меня быть метаморфом.

— Корита, мне пора, — их прервал мистер Хаимович, взглянув на часы, — я объяснил тебе примерный план, боюсь, господа авроры отбросили тебя в твоей работе с мисс Грейнджер на пару месяцев назад.

— Хорошо, что не успели забрать. Спасибо что поддержали, сэр.

— Юная мисс, — мистер Хаимович наклонился к Гермионе, — мы очень многим рискуем ради вас. Помогите и вы нам.

Гермиона сглотнув, кивнула.

— Я ставлю на вас, господа, — улыбнулся учитель Кориты и ушел.

— Я чертовски скучала по этой школе, — Тонкс рассмеялась, — только тут постоянно что-то происходит: то пироманты спалят главный зал, и приходится есть в общей гостиной, то какой-нибудь полувампир начнет кусать за пальцы первокурсниц… И вот на тебе… Баньши.

— Джей, давай вернемся в нашу гостиную, — извиняясь глядя на Тонкс, попросила Корита, — Герм нервничает, мне нужно ее успокоить.

— Мы увидимся послезавтра, Гарри, — Тонкс кивнула и ушла.

В гостиной Гермиона слегка расслабилась и села у камина, где Корита начала плести ей очередную корону из кос.

— Что это было вообще? — в голове у Гарри все это не укладывалось. — Красный Крест, авроры, Вето.

— Ой, Джей, думаешь, я до конца все это понимаю. Я немногое умею, —на глаза девочке навернулись слезы. — Могу слышать мысли Гер, умею транслировать свои, про Вето мне подсказал господин Исаак ментально. Я сама не знаю, что мне делать, — она уже не сдерживалась. — Гер боится. А я ведь только ученица целителя. Я не умею ничего. Мне всего одиннадцать лет, — выпалив эту прерывающусю на всхлипы тираду, Корита разревелась уже окончательно, уткнувшись в плечо Гермионы. Девчонки, они всегда так — в трудной ситуции льют слезы, что не помогает решить проблему.

— Не переживай, Кор, мы поможем. Ни я, ни Дрей не допустим, чтобы Геру увезли, — Гарри встретил благодарный взгляд Гермионы и улыбнулся ей.

— Мне сказали, что я сегодня освобожден от занятий, — в гостиную вошел Драко, сбрасывая сумку в угол, где уже обитал рюкзак Гарри, — кому я обязан этим счастьем?

— Это все Гер.

— Тогда я голосую за здоровенный бутерброд вместо обеда и какао. Кто со мной на кухню?

Совершив налет на вышеупомянутую крепость и выдержав отпор ушастых эльфов, пищащих, что «сухомятка — это вредно», друзья засели в гостиной на весь вечер. Гермиона даже уснула, устроив кудрявую голову у Кориты на коленях.

— А теперь серьезно, чем мы можем помочь? — спросил Драко, глядя на Гермиону.

— Я не знаю, Дрей. Она должна начать доверять самой себе, должна поверить, что она не монстр. А все, что могу я, это легкое ментальное воздействие. Я могу успокоить ее, но не более. Я ведь не старше ее и уж точно не умнее, — у Кориты снова затряслись губы.

— Не психуй, — фыркнул Драко, — поможем. Только скажи, что делать.

— Сэр Исаак говорил, что нужно просто дружить, играть, говорить, просить о помощи.

— Если дело только в этом… Не волнуйся, как будто мы раньше этого не делали.

1. Во Франции (согласно вездесущей Википедии) 20-бальная система оценок. Уровень "пятнадцать баллов" примерно соответствует нашей четверке. В Хогвартсе система оценок канонная, где до СОВ знания учеников оценивали по стобалльной школе (Прим. творческого коллектива в лице беты и в руках автора).

2. Автор знает, что это русская дразнилка, и по логике англичанин Гарри не должен ее знать. Надеюсь, этот художественный ляп автору простят.

— Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косы…

Гарри метнул испепеляющий взгляд на смеющуюся Тонкс. В принципе, сегодня он превзошел сам себя — волосы отрасли втрое больше его роста и черной волосяной змеей ползли по комнате.

— Обстриги, пожалуйста… — Тонкс не позволяла себе «выкать».

— Давай сам. Ты ведь и укорачивать должен уметь к экзамену.

— Я не могу.

— Ну что ж, — притворно вздохнула Тонкс, — кажется, твоя подруга плетет отличные косы…

— Еще чего, — Гарри гневно фыркнул и уставился в ненавистное зеркало. Волосы поползли обратно, кожу головы слегка пощипывало. Гарри глубоко вздохнул, пытаясь остановиться — как показала практика — лучше заранее, потому что вовремя вообще ни разу не получилось. И получилось опять слишком рано, кончики прядей свисали ниже подбородка.

— Ну, прогресс, конечно, есть, — протянула Тонкс, записывая что-то в журнал, — но, так как до экзамена две недели, тебе лучше потренироваться самому. Потому что у нас с тобой туговато идет.

— Ты не обрежешь?

— А зачем? Ты очень мило выглядишь. И лучше Кропом не балуйся. Отрежешь что-нибудь не то… Уши, например.

Придется просить старшекурсниц. Хотя они уже привыкли, что метаморф Поттер ходит к ним стричься два раза в неделю. Уже даже график составили.

У Дадли все было нормально, по крайней мере, если судить по письмам. В марте начались квиддичные матчи, где Когтевран разнес Пуффендуй и Гриффиндор. Гриффиндор вообще за прошедшие четыре месяца проиграл всем кому можно, «потому что ловец такой же криворукий, как Рон Уизли», а без ловца команда как без головы: по крайней мере, Гарри казалось именно так. Охотники — руки, загонщики — ноги (чтоб пинки отвешивать). Ну а вратарь — это туловище, куда без него-то.

В Шармбатоне больше ничего не случалось. Разве что Корита все больше нервничала — потому что ее полгода, выигранные на реабилитацию Гермионы, шли, а сдвигов не было. Грейнджер по-прежнему не говорила ни слова, общаясь с Коритой ментально, а с мальчишками записками, тщательно избегая причин своего молчания. В расписании теперь появились История Магии и Трансфигурация, зато уменьшилось количество лекций по ОМТ. Мадам Лабуле говорила, что основы они практически прошли, а вот историю развития волшебных республик им полезно знать. Правда, пока на Истории Мадам Лабуле (а она вела и эти лекции) рассказывала о древних временах, рыцырях, бродячих колдунах и прочих. Пожалуй, с этим предметом проблем не ожидалось — каждый раз на ее уроках перед глазами Гарри вставали картины великих сражений, где он вел войско магов на гоблинов или был флагманом магического флота и сбивал парящие в небесах вражеские корабли прицельными ударами огненной катапульты. Если бы все было так легко с трансфигурацией…

Как назло, Трансфигурация всегда стояла после спецкурса. И на ней Гарри всегда появлялся либо стриженный «под горшок» Кропом Тонкс, либо с девчоночьим хвостиком, что всегда удостаивал едким замечанием профессор Фицрой.

Хотя на самих уроках Трансфигурации дело обстояло совсем худо, Фицрой, несмотря на свое британское происхождение, британцам поблажек не делал. Как и многие преподаватели, он симпатизировал Гермионе, у которой все получалось достаточно быстро, и Обри, которая словно с рождения превращала спичечные коробки в подушечки для иголок.

А вот у Гарри получалось лишь чуть-чуть поменять форму коробка, и то ему казалось, что это происходило только из-за того, что он со всей силы тыкал в коробок волшебной палочкой.

За два месяца количество семерок и десяток в табеле увеличилось. Средний балл из-за Трансфигурации с каждой неделей снижался.

И вот сегодня Гарри с ужасом осознал, что пятая неделя без карманных расходов положит конец его мечтам о гоночном велосипеде, которого ему очень недоставало. Нет, конечно, можно было попросить у Дадли, но идеи обколесить Энерли и окрестности на пару с братом уже стали почти несбыточны.

— Гер, — в конце последней пары по Трансфигурации сдался Гарри, когда все уже вышли из класса, — объясни, я не могу понять. Как ты это делаешь?

— Джей, тебя ждать? — спросил Драко.

— Мне кажется, мы тут не скоро разберемся…

— Дрей, пошли, поможешь мне библиотеку ограбить, — Корита утащила за собой Малфоя.

— Ну, так как, Гер? Ты поможешь?

Гермиона сердито поджала губы.

— Да знаю я, что все это просто, но я не могу понять, как, — Гарри уже научился понимать Гермиону без слов. Хотя то, что последняя не говорит, с каждым днем все больше нервировало Кориту, табельный балл которой был примерно как у Гарри, с той только разницей, что ее семерки стояли по спецкурсу.

Гермиона положила перед ним коробок. Затем провела ладонью перед глазами.

— Представить, да? Представил.

Гермиона взмахнула палочкой. Коробок съежился, превращаясь в подушку для иголок. Даже с вышивкой. Гарри без особой надежды повторил жест, говоря заклинание. Коробку было пофиг. Он словно издевался, глядя на Гарри своими коричневыми боками.

— Я не понимаю, — Гарри в раздражении спихнул коробок с парты. Гермиона подняла коробок и вновь положила его перед другом. Гарри еще раз взмахнул палочкой. И еще раз.

— Детальней представляй, — прозвучал над головой незнакомый резкий девчачий голос. Гарри вскинул голову — Гермиона стояла, зажимая рот руками.

— Гер, ты говорила?

Гермиона замотала головой.

— Я же слышал. Давай, Герм, скажи еще что-нибудь.

— Что? — шепотом, не отнимая рук ото рта, спросила Гермиона.

— Офигеть, — Гарри схватился за Сквозное Зеркало, — Кор сдуреет от радости.

— Не смей, — Гермиона выхватила зеркальце из его рук.

— Да ты что, совсем? Она должна знать.

Гермиона уставилась на него вытаращенными глазами, а потом захныкала.

— Гер, — с плачущими девчонками не поймешь, что делать, — почему ты не хочешь с ней поговорить?

Гермиона, не говоря ни слова, сжала ладонь в кулак, потом резко разжала ее.

— Да ладно, ты вон мне уже слов пять сказала, а голова целехонька.

— Арнуду тоже сказала, десяток целый, а потом… — Гермиона уткнулась лицом в ладони.

— Так ты говорила с ним?

Гермиона кивнула, старательно не открывая лица.

— Кор говорила, ты не должна замыкаться…

— Кор умная, — Гермиона говорила отрывисто, явно боясь, что не выдержит, — я и не хочу… А потом просыпается ЭТА… и… лучше молчать всю жизнь.

— Гера, а что тогда произошло, у Арнуда?

— Он попытался меня разговорить. Я и правда хотела, — легкая хрипотца потихоньку исчезала из голоса Гермионы, — начала, а потом как перемкнуло, вместо слов начала кричать. Арнуд напугался, попытался наложить Силенцио, а когда ничего не вышло — вызвал авроров из британского консульства. А там меня замкнуло еще больше, я выскочила из класса и так и кричала, пока Корита не пришла.

— Она переживает за тебя.

— А то я не знаю, — Гермиона зябко поежилась, — она ведь меня вытащила. Мне не просто признавать, что я не права, но на Хэллоуин…

— Рассказывай, — Гарри видел, что Гермионе хочется рассказать, но что-то ее сдерживает, да и правда было интересно услышать про загадочную встречу с троллем

— Я плохо помню, из-за чего я оказалась в девчоночьем туалете. Кажется, какой-то мальчик меня обозвал, — Гермиона сморщила нос, — а я очень обиделась, он мне вроде даже нравился. Ревела в туалете. Почему-то казалось, что он придет и мы подружимся. А вместо него пришел тролль — здоровая такая образина, смотрит на меня, ревет. А я с места двинуться не могу от страха. Он дубиной замахнулся, и тут я не знаю, что было. Я завизжала. Так громко, что стены трескаться начали. А тролль… У него голова, как шарик…

Лицо девочки было очень бледным — ей явно не просто было все вспоминать

— Я столько читала… А про саму себя… Ничего не знаю, — Гермиона снова закрыла руками лицо. Но, кажется, теперь она не плакала, а успокаивалась.

— Гер, давай скажем Корите. И Дрею. Они же наши друзья, у нас не должно быть секретов.

— Не надо.

— Ну почему?

— Ты не понимаешь, — Гермиона нервно фыркнула в платок, — ты мальчишка. А Корита — она лучшая подруга. Лучшая-лучшая. Из тех, кто всех на свете дороже. И каково ей будет узнать, что заговорила я не с ней? Не с целителем, который мной занимается, а с тобой из-за трансфигурации…

— Но мы же друзья.

— Конечно друзья. Но твой лучший друг — Драко. Вы с ним секреты ваши мальчишеские делите, за команду в квиддиче одну болеете. Так?

— Ну да, — видано ли дело — лучший друг — девчонка.

— Вот и представь, что, если Дрей разделит самый важный свой секрет не с тобой, а, скажем, с Коритой. Потому что она ему нравится. Ты не обидишься?

Признавать правоту Гермионы очень не хотелось.

— Ну и что ты хочешь?

— Я заговорю с ней завтра. Когда мы одни будем. Она по вечерам проводит со мной какую-то процедуру ментальную. И я после этого спокойная-спокойная. И тогда заговорю.

— Ты обещаешь?

— Джей, мы друзья, — шепотом сказала Гермиона, — не выдавай меня. Мне больше всего не хочется обидеть Кориту.

Гарри тоже не хотелось. Да и потом — разве принципиально, чтобы все знали, что Гермиона заговорила именно с ним?

— Вернемся к трансфигурации? — Гермиона впервые за последние полчаса улыбнулась.

— А есть смысл?

— Конечно, есть, — стоило ли удивляться, что в голосе подруги зазвенели учительские нотки.

Гарри без особого вдохновения глянул на ненавистный коробок:

— Гер, а почему ты все-таки молчала? Ты не похожа на истеричку, способную переживать из-за какого-то там тролля.

— Джей, ты помнишь, какая я приехала?

— Шуганая была. Шарахалась ото всех.

— Я, правда, всего до конца еще не узнала, но знаю, что мне разрешили посещать уроки после того, как меня осмотрела мадам Ле Пен и Корита помогла усмирить ЭТУ. Кор приходилось меня везде за ручку водить, чтобы ЭТА чувствовала себя в безопасности. Это называется сенситивный ментальный контакт, кажется, так говорила Корита. Сама я приходить в себя начала примерно через месяц после прибытия в Шармбатон. Но каждый раз, когда пыталась заговорить — ЭТА начинала кричать. Я только недавно поняла, как ЕЕ успокоить.

— Ты же говоришь о себе…

— Это другая я. И я ее боюсь. Джей, давай вернемся к трансфигурации, я не хочу сейчас об этом.

— А ты болтушка на самом деле…

— А знаешь, сколько раз я хотела заговорить… Так, хватит отвлекаться. Вот коробок. Превращай.

Гарри взмахнул палочкой, произнося волшебную формулу. И хоть бы что изменилось.

— Джей, что ты хочешь получить?

— Подушку для иголок.

— Какую?

— А разве это важно?

— Ну конечно, — Гермиона говорила с ним, как с маленьким, — тебе нужно представить все, до последней мелочи. Цвет, ткань, форму. Представил?

— Кажется, — Гарри вспомнил мамину игольницу — желтую, круглую, с дырочкой на правом боку.

— Заклинание.

— Transformed.

Чертов коробок, словно пластилин, превратился в подушечку для иголок и пожелтел.

— Гер, ты и правда гений. И почему так Фицрой не объясняет?

— Мне кажется, ты и у Тонкс просто не можешь детально представить, — Гермиона сунула подушечку в сумку, — это же магия, здесь нужно только знать желаемый результат и верить в то, что все получится.

— Джан, тупица криворукая, — в коридоре раздался вопль Обри.

— С этой секунды я молчу, — шепнула Гермиона, выбегая в коридор. Гарри поспешил за ней. В двух шагах от кабинета трансфигурации стояла Сабрина Обри с пятном от чернил на форменной белой рубашке. Корита и Драко собирали книги, раскиданные по полу. Рядом валялась хрустальная чернильница Сабрины.

— Вот объясни мне, Джан, как тебя вообще сюда приняли, — Обри почти кричала, — ты же слепая, раз на своем пути не замечаешь ничего!

— Ты сегодня особенно общительна, Сабрина, — Корита встала, отбрасывая за спину черную косу, — ты сама своей чернильницей перед подружками выпендривалась: «Ой, посмотрите, какой узор, какой материал, а знак мастера». Как будто из-за своей чернильницы ты перестала писать как курица лапой. Отдай блузку в прачечную и не ори.

Кажется, это был первый раз, когда Джан давала Сабрине отпор — а ведь инциденты с ней случались почти каждую неделю.

— Да ты… — Сабрина задохнулась от ярости, — это тебе не твоя бюджетная тряпочка за пять галеонов, это китайский шелк и французский дизайнер, правда, тебе, чухонка кухонная, это ни о чем не скажет.

— Сколько букв, — Корита поморщилась, и подняла с пола стопку с книгами, — ты сегодня выдаешь весь свой словарный запас, Сабрина, смотри, тебе после этого три недели говорить не о чем будет.

Договорив, Корита отвернулась от Сабрины и в сопровождении Малфоя подошла к Гарри.

— Держи, Джей. И не надо, пожалуйста, гримас, иначе эссе по усыпляющим зельям будешь сам писать.

Уже в их гостиной, сбрасывая книги на стол, Драко простонал:

— Ты, может, заболела, а, Кор, столько даже Гера не читает.

— Ну, вообще-то, этот список она мне для экзаменов написала. На всю нашу толпу. Герм, пошли в Умелые ручки, хоть подушек нашьем. А то сидим на ковре, как китайцы.

Гермиона кивнула, заклинанием разводя огонь в камине.

— Проверяй книги, вроде все по списку, — Корита растянулась у огня, а Гермиона удалилась к кипе книг.

— Ну как на спецкурсе?

— Не напоминай, Джей. Мне ноль за семестр светит. Господин Исаак рисковал практикой, когда мое Вето поддерживал.

— Но ведь время еще есть.

— Лучше ты расскажи. У нас экзамен по зельям пятнадцатого числа, а ты по ним скатился.

— Напишешь мне эссе, и сразу исправлюсь.

— Напишу, напишу, а ты мне по ОМТ эссе должен, — Корита уткнулась в свою коричневую тетрадку, — Гер, а Гер. Ты пойдешь на свой спецкурс?

Гермиона съежилась и замотала головой. Вот артистка.

— Беда, — Корита закусила губу, — может, в Мунго тебя?

Гермиона замотала головой, глядч на подругу испуганными глазами.

— Ты понимаешь, что у нас с тобой еще месяц? Потом будет поздно — твою речь должны зафиксировать три взрослых целителя, и ты должно говорить не один день на момент прибытия аврората.

Гермиона отвела взгляд.

— А пофиг, катись все к Мерлину, я пошла эссе по зельям писать, — Корита ушла, прихватив из кипы учебников два по зельеварению.

Утро не выдалось добрым. Согласно расписанию, висящему у Обеденного Зала, на паре по полетам, стоявшей последней, будет зачет. Впрочем, Гарри зачет не страшил. Летать он умел и любил, и на будущий год планировал поучаствовать в пробах на ловца или охотника. Был особый смысл в том, чтобы стать ловцом — во-первых, так ты почти определял степень везучести команды: как говорил кряжистый финн Матиннен, сама магия решала, когда кончаться игре, и только ловец определял, кому улыбнется судьба. А во-вторых, почти всегда ловцы приносили победу. Нет, ну если совсем честно — то прекрасная Флер Делакур тоже была ловцом. И когда эта она все успевала?

Кроме этого была школьная лига гонок на метлах, и хоть Гарри и льстило стать местным Шумахером на метле, но тут все-таки многое определяла скоростная модель метлы — и теперь представал выбор, либо метла, либо ставший почти призрачным гоночный велосипед. Велосипед для выросшего в Лондоне Поттера представлял куда большую ценность. Поэтому он лелеял надежду на возрождение мечты — успешный экзаменационный табельный лист со средним баллом хотя бы в семнадцать. И пять десятых. Возможно, тогда мама оттает и добавит недостающую сумму. Именно этим мыслям предавался Гарри на пути на очередную пару по Заклинаниям. Профессор Смит — жизнерадостный американец — мерил шагами аудиторию в ожидании жертв французского магического образования. В этот раз почему-то ученические парты стояли на расстоянии от скамеек.

— Мои дорогие, — потирая ладошки, начал он, — большинство чар, которые стоят у нас в курсе, вы успешно освоили, и я думаю, что вы успешно сдадите экзамен по моему предмету. Но я тут подумал, что Люмосы, Левиосы и Алохоморы — это очень скучно для таких пытливых умов, какие я ясно вижу в этой аудитории.

«Смит спятил», — мелькнуло в голове у Гарри. Да, весь первый семестр они учили взмахи руки с волшебной палочкой и выучили от силы пяток заклинаний. Зато во второй семестр Смит решил оторваться, и каждый урок изучались новые чары. Среди них были и Чары Перекраски, и Кроп — Заклятие Ножниц, столь любимое Тонкс, и Зеркальные Чары, и Чары Паралича. Когда Гарри читал конспекты по Заклинаниям, его голова была готова лопнуть. И вот теперь…

— Потрудимся над созданием огня, — довольно объявил Смит. Где-то сзади насмешливо фыркнула пиромантка Обри. Мол, вы все — неумехи, и я среди вас «самая могучая ведьма». Гермиона тоже приосанилась, у нее было больше поводов для гордости, ведь дело было не во врожденных чарах, просто она уже давно освоила это заклинание и была главной по растопке камина в малой гостиной №44.

— А если мы устроим пожар? — пискнула Мэй с задней парты.

— Ой, я вас умоляю, — Смит отмахнулся от Танако, — вы все-таки не в человеческом мире. Волшебное Пламя всегда горит лишь в указанном месте.

— Что поджигать? — а вот Злата Павлик сразу зрела в корень.

— Разумеется, парты, — Смит говорил так, будто это и не подвергалось сомнениям, — ну чего же вы ждете, давайте, уничтожьте эту часть храма науки.

— А вот это мы с радостью, — Гарри сунул сумку под скамью и уставился на доску.

— Игнис Фламе, — взмах руки «кидающий», как там говорила Герм — просто представь результат и колдуй.

У парты, стоящей в двух метрах от Поттера, задымилась ножка. Что-то с меткостью, надо быть поточней. А то ловцом кого-нибудь поспособнее возьмут.

Не теряя времени, весь класс с удовольствием поджигал стоящих в другом конце аудитории деревянных жертв. Как и обещал Смит, пламя не распространялось дальше парт. Полтора часа пролетели незаметно.

— Он чокнутый, — заявил Драко по пути на Зельеварение, — спалить целый класс.

— Не класс, а парты, — возразила Корита, — Джей, держи эссе, Герм почерк поменяла, так что не волнуйся. Обязательно загляни туда — вдруг Ди Маджио начнет опрос по теме эссе.

Эта вредная привычка действительно водилась за вредным итальяшкой-зельеваром. Как раскроет свиток да как начнет: «Что-то я не понимаю — какие основные три правила выбора метода получения продукта из ингредиента, у вас тут почерк неразборчивый…»

— Конечно, сейчас погляжу, — пообещал Гарри, забирая эссе у подруги. Заглянул в эссе, и его мозг затерялся среди предложений. Стоило Корите пройти слегка вперед, как Гарри тут же свернул пергамент и сунул его в сумку, давая себе честное слово проштудировать все записи с Зелий. Гермионины. На свои надежды мало, там на полях снитчи нарисованы.

Пронесло, сегодня была практическая пара. Синьор Ди Маджио собрал эссе, потребовал снять мантии и засучить рукава. На столах стояли котлы на треногах. Под ними горели синим магическим огнем спиртовки. Будь огонь немагическим — оловянные котлы поплавились бы. А так — все нормально, пламя спиртовок грело котлы, но не плавило донышки и не обжигало руки тех студентов, у которых хватило талантов вышеупомянутые руки в этот огонь сунуть.

Корита пыхтела на передней парте, старательно шинкуя ингредиенты, почти вровень с Гермионой. Гарри поглядывал на Драко, потому что собственные успехи в зельеварении исчезли сразу после того, как на уроках стали делать что-то кроме нарезки моркови. Оказывается, нельзя было резать все подряд и как хочется. Даже в том, чем работать, была большая разница. Например, рог единорога хорошо поддавался лишь обтачиванию бронзовым напильником, а дремоносные бобы — только серебряным ножам. В общем, ингредиенты для зелий были очень капризны.

Правда, Драко тоже особо не блистал. Его хватало выполнить задание ровно на пятнадцать баллов.

— Не мужское это дело — супы варить, — шепнул Гарри Драко, растирая осиновым пестом в свинцовой ступке глаза жуков.

Друг фыркнул, спуская в свой котел порошок.

— Мистер Поттер, — оп-па, а вот сейчас Ди Маджио и мокрого места от него не оставит, — потрудитесь разъяснить ваше выражение.

— Ну, я имел в виду, сэр, — Гарри лихорадочно соображал, что бы такое сказать, чтобы выкрутиться, — что девчонки имеют большую склонность к зельеварению. Ну, потому что они готовят…

Женская половина класса дружно насупилась. В сощуренных глазах обернувшейся Кориты Гарри прочел, что больше эссе за него никто не напишет. Конечно, Джан не будет с ним ссориться — она добрая. Но не очень.

— Я вынужден вас разочаровать, мистер Поттер, главным образом члены Ложи Зельеваров — мужчины. Но я непременно сообщу вашу точку зрения человеку, претендующему на отцовство над вами, — Ди Маджио прикончил Поттера с мягкой улыбкой.

Как можно было забыть, что будущий отчим тоже зельевар? В данной ситуации, чтобы не потерять лица, оставалось лишь хлопнуть глазами: «А откуда вы знаете, синьор?»

— Мы поддерживаем переписку, — Мистер Ди Маджио склонился над котлом Гарри, — и я думаю, что вам стоит поучиться у ваших подруг кулинарному искусству. Потому что это совершенно не похоже на прыгательный эликсир. Это вообще ни на что ни похоже.

— Убивайте меня не сразу, — после Зельеварения Гарри выходил с опаской — а ну как Гермиона таки подорвет его и так не очень умную голову.

— Все после зачета, — мрачная улыбка Кориты ничего хорошего не обещала. Как бы не пришлось зубрить наизусть все написанные ей эссе. С этой фифы станется так отомстить другу.

Зачет по полетам был нужен для галочки, потому что даже самые неловкие худо-бедно с метлой управлялись. Хотя в этот прекрасный солнечный день очень хотелось поскорей оказаться в воздухе.

А вот и квиддичное поле и не очень высокие трибуны. Совсем не такие высокие, как в том спортивном комплексе, где Гарри учился плавать. И, между прочим, у него отлично получалось.

За прошедшую весну было три квиддичных матча. После экзаменов должен был состоятся финал. Поскорей бы следующий год — и долгожданные пробы в команду.

— Класс, стройся, — зычный голос мистера Матиннена вывел Поттера из калейдоскопа мыслей о квиддиче, о возможной мести девочек и о том, что скажет мистер Снейп, — вам предстоит взять метлу, правильно сесть на нее и в группе пролететь круг по стадиону, при этом не толкаясь. На финише претендентам на двадцатку придется выполнить задание. Так что давайте, разбиваемся по пять человек в группе.

— Кого позовем? — спросил Гарри у друзей.

— Джан, я надеюсь, что ты хоть в воздухе сможешь сориентироваться и не толкнуть меня, — к их группе подошла Сабрина.

— Специально для тебя я встану с другого края.

— Разговорчики в строю, — зычно гаркнул Матиннен, — первая группа, в воздух!

Тройка Стрельцова-Киото-Франк и прибившиеся к ним Альфарес и Танако взлетели.

— Альфарес, ты сидишь на метле, как курицы на шестке, Стрельцова, поменьше верти головой, Танако и Киото, поменяться местами на последнем повороте, — крикнул Матиннен, усилив голос заклинанием, — остальная тройка сохраняет позиции.

— Вторая пятерка, приготовьтесь, — уже когда первая группа заходила на посадку, Матиннен развернулся к остальным ребятам.

— Пойдемте, — Гарри встал у одной из лежащих в ряд метел.

— Небо свободно, — Матиннен отдает разрешение на взлет.

Правая рука над метлой…

— Вверх, — четыре голоса в унисон. Лишние секунды — потерянные баллы.

Справа от него в руку Обри прыгает метла. Метла Гермионы реагирует медленней. Ну не во всем же ей быть первой. Сесть на метлу, оттолкнуться ногами от земли. Метла послушно поднимает его вверх. Не нарушить строй — вот главная задача на экзамене.

Метла — это гордый скакун в деревянном теле. Она чувствует уверенность наездника и послушна ему, а вот Гермиона побаивается. Да и ментальные команды плохо улавливаются метлами. А в голос Гермиона не говорит — ждет вечера.

Поворот.

— Джан — выпрямись, Малфой — смени опорную руку, Грейнджер, уверенней. Поттер и Обри, перестраивайтесь.

Метла Сабрины идет вверх, Гарри слегка опускается, чтобы не столкнуться с ней. Легче легкого. Занимает свое место в ряду. И это зачет?

Вспышка слева отвлекает. Гарри скосил глаза, после чего ему захотелось спихнуть Обри с метлы — пироманка, не отрывая руки от древка метлы, прямо с кожи выпустила огненный язычок, который соскользнул на прутья метлы Кориты. Та не может зайти на посадку — горящая метла взбесилась и мечется, пытаясь сбить пламя. Гарри замечает лишь стиснутые на древке метлы пальцы Кориты и ее белое лицо. Внизу мечется Матиннен — почему то его метлы нет, а школьные метлы такой груз не поднимут.

С каждой секундой горящая метла брыкается все сильней, она мечется по всему полю, Матиннен запрещает остальным студентам подниматься в воздух, и не зря — в толчее сталкиваются в воздухе Драко и Гермиона и падают вниз. Только Гарри пытается догнать бешеную метлу, решившую сбить пламя на высокой скорости. Уши закладывает от свистящего в них ветра, и Гарри замечает, что уже отлетел от школы и летит над лесом. Метла Кориты замедляется и начинает рыскать в воздухе — прутья почти прогорели, а значит, еще пара минут, и Корита свалится вниз. Только за счет целости своей метлы Гарри и удается подлететь к Корите.

— Подлетай поближе!

— Я не могу, она почти не слушается, — стоило Корите договорить, как метла вместе с ней ухнула вниз.

Гарри ушел в резкое пике, ему удалось схватить Кориту за руку почти у самой земли, но остановить падение не удалось — они оба врезались в землю.

Когда Гарри рухнул на землю, он ясно помнил хруст в левой руке и адскую боль, из-за которой, к собственному стыду, он отключился. Ощущения пробудились, когда резко запахло нашатырем, а боль в левой руке словно окутал плотный кокон, защищая от нее. Гарри разлепил глаза: «Кор…»

— Лежи и молчи, — буркнула та, касаясь его лба. От прикосновения ее ладоней по всему телу разлилось умиротворение. Резко расхотелось противоречить и вообще болтать.

— У тебя сотрясение мозга и перелом, — Корита слегка взмахнула палочкой, — Аммониа.

Нашатырем запахло еще сильнее. Гарри скривился — запах был уж больно противный.

— Терпи, — такой серьезной Гарри Кориту не видел, — если бы не нашатырка, ты бы до сих пор в себя не пришел. А мне нужно тебя вылечить.

Корита продолжала что-то шептать, водя палочкой над рукой Гарри. Боль постепенно утихала, Гарри начал ощущать кончики пальцев.

— Ну вот, — Корита выдохнула, вытирая испарину со лба, — теперь займемся мозгами. Хотя все равно они у тебя набекрень. Но тут все просто.

Девочка размяла пальцы и положила ладони на лоб Гарри. Ладони приятно холодили — мир стал на место, головокружение исчезло.

— Головой резко не дергай, — Корита встряхнула кистями рук, — а так нормально все, можешь вставать.

— Ты срастила руку за десять минут?

— Это физическая травма, а не магическая, — Корита лишь повела плечами, — и если ты в сознании, мне проще ускорить восстановление кости. Да и перелом был закрытый… в общем, ерунда.

— Для девчонки ты смелая,— Гарри одобрительно хлопнул Кориту по плечу вылеченной рукой.

— Спасибо. Я так понимаю, что эссе по зельям ты не дочитал.

— Похоже, ты чокнулась на зельях. Ты оглянись. Вот это — лес.

Кроны деревьев уходили ввысь, пропуская слабые белые потоки солнечного света. Казалось, здесь остановилось время, и только деревья продолжали уходить ввысь в борьбе за лишний солнечный лучик. Даже удивительно, что эти места находились неподалеку от Шармбатона с его постриженными кустами и идеальными газонами. Ну, как, неподалеку, на расстоянии получаса полета на метле.

— Это магический лес, у местных народов есть даже пара названий для него. Как для государства.

— У местных народов?

— Ну да, здесь живет племя кентавров, кажется, несколько семейств фавнов, а в местном озере — русалочий город, а у дальней границы живет дракониха с драконенком. На деревьях — целые города голубых фей-светлячков. И это не считая неразумных магических существ.

— Откуда ты знаешь?

На этот вопрос Корита не ответила, видимо, слишком увлеклась изучением окрестных деревьев.

Метлы были разбиты в щепки. Даже шанса скрутить из двух метел одну, пусть даже хромую и облезлую, не было.

Корита слегка постукивала волшебной палочкой по дереву, явно не получая ожидаемого результата. Наконец с дерева спикировало голубое светящееся нечто. И это нечто гневно вцепилось Корите в волосы. Гарри взмахнул было волшебной палочкой, но Корита покачала головой, терпеливо ожидая пока этот крохотный голубой человечек выплеснет свою ярость. Повисев на косе и подергав за нее, кроха взлетел и начал разглядывать ребят.

— Это провансальский пикси, голубая фея-светлячок, — шепотом пояснила Корита, пока малыш летал от нее к Гарри, недоуменно попискивая, видимо, находя их неодинаковыми.

У Гарри начало складываться ощущение, что все, что происходит — часть какого-то плана. Уж больно спокойно себя вела подруга, несмотря на все обрушившиеся на нее неприятности. А по идее она должна была метаться от дерева к дереву с воплями «куда идти, что делать, мы все умрем».

— Отведи меня к фавну, мистеру Тиму, — попросила Корита у пикси. Тот пискнул и помотал головой, явно показывая, что никуда он не полетит.

Корита фыркнула и вытащила из кармана мантии шоколадную конфету. Пикси тут же цапнул конфету, стрескал ее, а блестючий фантик завязал на шее, наподобие плаща супергероя. Наверное, фантик представлял особую ценность для этого представителя крохотного крылатого народца.

Пикси снисходительно кивнул детям и куда-то полетел.

— Пойдем, — Корита схватила Гарри за руку. Несмотря на показную смелость, было ясно, что ей жутковато в мрачном старинном лесу. А Гарри с удовольствием ощущал себя самым смелым в их узкой кампании. Несмотря на показную мрачность и кажущуюся непролазность, главным образом состоящую из переплетенных корней, норовящих влезть под самые ноги, даже у этого леса были прогалины. Пикси, легонько звеневший прозрачными крылышками в полете, привел ребят на одну из таких. На прогалине уютно поблескивала светящимися окнами крохотная избушка.

— Нам точно туда? — Гарри с опаской относился к незнакомым избушкам в незнакомых лесах.

Пикси пискнул, мол, как вы можете во мне сомневаться, и тут же улетел.

— Ну чего, пойдем? — спросил Гарри у подруги. Корита кивнула, хотя у нее подгибались ноги. Стоило Гарри постучать, дверь тут же открыли. На пороге стоял человек. Странный человек, потому что из кучерявых волос явно высовывались рожки, а внимательно приглядевшись, Гарри заметил, что из-под длинного фартука виднеются копыта. Так вот значит, как выглядят фавны.

— Мистер Тим… — пискнула Корита, — я целительница, я писала вам…

— Вы писали, что будете одна, — фавн с недоверием уставился на Гарри.

— Это мой друг, — горячо сказала Корита, — он хотел меня спасти.

— Друзья — это хорошо, — фавн посторонился, — проходите, чайник как раз вскипел.

Домик фавна напоминал скорей сторожку с огромной сложенной из камней печью. От печи дышало жаром и веяло ароматами кашами. Гарри сразу приметил себя плетеное кресло, накрытое лоскутным пледом, совсем рядом с источником тепла. Корита устроилась напротив печной дверцы, прямо на полу, усевшись, скрестив ноги.

— Сколько мы летели?

Корита пожала плечами, не поднимая глаз. Ну, конечно, изнутри эта партия просчитывалась на раз.

— Рассказывай уже. Мне многое не ясно. Например, как ты при бесящейся метле выдержала направление, и зачем вообще ты все это затеяла.

— Ну, скажем, затеяла не я, — маленькая целительница опустила глаза, — это сэр Исаак придумал для того, чтобы спровоцировать Гермиону. Мы до последнего оттягивали это. Надеялись, что не понадобится. Метлу мне зачаровал отец, он артефактами занимается, для него это не проблема. Метла должна было ярко гореть, быстро лететь в нужном направлении и не сгорать до нужной точки. Между прочим, в твоем эссе по зельям была записка, в которой я тебя предупреждала. А ты только название посмотрел, как всегда.

— А преподы в курсе этой авантюры?

— А ты думаешь, случайно Матиннен на зачете был без метлы? Да, весь план до последней буквы одобрен мадам Максим. Она договорилась с мистером Тимом, она объяснила, как вести себя с пикси. Она дала амулет на удачу, — Корита приподняла рукав мантии, показывая на болтающийся на браслете из цепочек брелок-четырехлистник.

— А Сабрина?

Корита хихикнула:

— Ну, это вообще цирк. Так-то я ее с пяти лет знаю. Мы каждое лето в одном полевом лагере по месяцу проводим.

— То есть как? Ты дурила нас целый год?

— Да не дурила, мы с ней и общаемся только там, в полевом лагере. Нас в пару на тренировках постоянно ставят. Тут поневоле подружишься. Просто она тут со своей кампанией, а я не люблю навязываться.

— Кто еще был в курсе всего это спектакля?

— Дрей тоже знал. Он нарочно сшиб Гермиону с метлы.

— Шикарная партия. А как ты обошлась без травм?

— Воздушная подушка, наложенная на метлу. Папа позаботился, — с легкой гордостью ответила девочка, отставляя чашку, — хорошо, что ты не отстал — я очень боялась, что ты потеряешься.

— И какой план действий, гроссмейстер? — навязчивая ассоциация с шахматной партией никак не желала отставать.

— В течение суток нас будут безрезультатно искать, как только Герм заговорит, нам пришлют пару сов с метлой, которая зачарована держать направление на Шармбатон. До того момента мы не должны покидать домика мистера Тима. Герм точно заговорит. Сэр Исаак по нумерологическим раскладкам прогноз делал.

— Ну, раз уж ты мне рассказала об этом, — Гарри принял свою порцию гостеприимства фавна в виде чашки чая, — я тоже должен тебе кое-что рассказать.

— Вот я дура, — взвыла Корита через три предложения, сказанных другом, — менталистка называется. Простейшего не смогла уловить! Ну конечно, она же обожает учить кого-то…

— Юная мисс, — сердито остановил стенания целительницы фавн, — всего никто не знает.

В дверь постучали.

— Это моя хозяйка, — радостно улыбнулся мистер Тим, — она ходила на прогулку.

Однако вместо миссис Тим ребята увидели высокого гнедого кентавра с надменным лицом и зачесанными назад черными волосами.

— Что угодно, Каргейн? — мистер Тим попятился от нежданного гостя. Видимо, это знакомство приносило ему мало хорошего.

— Нам нужна та, что исцеляет души. И отмеченный Марсом, что пришел за ней, — кентавр не переступал за порог, хотя вышина косяка явно это позволяла. Фавну явно приходилось принимать у себя кентавров.

— Эти дети — мои гости, — твердо ответил фавн, — я не могу нарушить законов гостеприимства.

— У нас твоя жена, — холодно ответил кентавр, — и ей вредно волноваться. Во имя вашего с ней отпрыска.

Мистер Тим побледнел, но с места не сдвинулся.

— Постойте, — Корита встала, — если вам нужна моя помощь, я помогу. Я обязана помогать всем, кто нуждается в моем даре.

— Отмеченный Марсом должен пойти с тобой, — высокомерно глядя на девочку, сказал кентавр, — без него не сойдется звездный расклад.

— Джей, похоже, это о тебе…

— Все равно одну я бы тебя не пустил, — жаль, что приходится покидать уютное место у горящей печи.

— Отпустите жену мистера Тима, — попросила Корита, выходя из дома, — тем более что вы не вредите женщинам и детям.

— Ты слишком много говоришь, человеческий жеребенок.

— Это мое условие.

— Разве у подобных тебе бывают условия? Разве вы не должны быть бескорыстны?

— Но ведь и вы не пришли с добром и не попросили меня о помощи.

Каргейну на это отвечать было нечем. Впрочем, к избушке фавна в сопровождении двух кентавров уже подходила слегка округлая миссис Тим.

— Миссис, — Корита шагнула к женщине-фавну и взяла ее за руку, — с вами все хорошо?

— Уже да, дорогая, — с лица женщины словно ластиком стерли тревогу.

— Вы вернете их обратно? — взволнованно спросил мистер Тим.

— Звезды решат, — бросил кентавр.

Гарри подхватили подмышками сильные руки, и он оказался на лошадиной части Каргейна.

— Не вздумайте болтать об этом, — кентавр пегого окраса с русыми волосами, на спине которого устроилась Корита, выглядел угрожающе.

«Но, лошадка», — а вот это Гарри сказал про себя. Уж больно угрожающе выглядели кентавры. Таким если что не понравится — затопчут ко всем чертям.

— Не трать на меня свой дар, жеребенок, — прервав тишину, посоветовал русый кентавр Корите, — я хочу жить со своим гневом.

— Вам это не на пользу, — Корита почти шептала, — я это вижу.

— Ты увидишь то, что тебе не понравится гораздо больше,— мимо мелькали деревья, а Гарри из всех сил вцепился в плечи несущего его полуконя. Чтобы там они о себе ни возомнили, но одна половина у них лошадиная. Хотя быть кентавром, наверное, здорово.

— Да уж, неплохо, жеребенок, — заметил Каргейн, и Гарри понял, что озвучил последнюю мысль, — да только волшебники тщатся нарушить нашу свободу. Пытаются заковать нас в узкие рамки ваших волшебных резерваций.

— Мне жаль, что я родился человеком…

— Кем родился, тем и пригодился, — шпилька от Кориты.

— Пока что я не пригодился.

— У тебя все впереди, жеребенок. Ну, все слезайте.

Кентавры привезли детей в свое стойбище, состоящее из разбитых повсюду шатров, полотнища которых вблизи оказались сшитыми из маленьких и больших выделанных шкур. Стоило Корите опуститься на землю, как она пошатнулась.

— Откуда столько боли, — девочка побледнела и как-то сгорбилась, словно несла на плечах тяжелый рюкзак, — столько ярости?

Куда ее понесло, шатающуюся, бледную? Вытянула вперед руки, словно ослепла. Кентавры расступались молча.

— Куда она идет?

— Она идет по следу боли,— Каргейн не спускал глаз с маленькой целительницы, — звезды в ней не ошиблись.

Гарри начал осознавать степень особенности дара Кориты — она не просто лечила, она чувствовала чужую боль, возможно даже принимая часть на себя. Ни Киото, ни Стрельцова, обучающиеся у мадам Ле Пен, не могли этого. Иначе бы давно уже всем растрепали. Возможно, именно это и есть ментальное исцеление — когда душой разделяешь все страдания больного. Черт возьми, это что за ящерица-переросток величиной с кентавра?

Драконенок — для дракона это был все-таки маленький экземпляр — съежился на поляне. Правое крыло неестественно изогнулось, а на лапах были остатки металлической сети. Корита, молитвенно сложив ладони, шагала к ящерице. Та глухо зарычала, глядя на приближающегося человека.

Глядя, как драконыш раскрывает пасть, набирая в нее воздуха, Гарри прыгнул, сбивая Кориту с ног. Та была как зомби — даже на четвереньках пыталась добраться до драконенка. Над головой полыхнуло, кентавры засуетились, затаптывая пламя, но все равно держались на расстоянии. Вот и где справедливость? Толпа здоровых кентавров топчется на месте, ожидая, пока два школьника справятся с драконом. И если Корита явно пыталась применить свой целительский дар, то свою роль в этом спектакле Гарри понимал плохо. Точнее, вообще не понимал.

Да что с этой чертовой Джан, она словно не понимает, что делает. Всеми средствами пытается добраться до распластанного по ковру из полусгнивших листьев сломанному крылу дракона. Так дракон не носит фамилии Поттер и явно собирается сожрать лакомый кусочек человечины.

Вырвавшись из хватки друга, целительница, шатаясь, вновь двинулась к чертовой ящерице, которая не желала проникаться благодарностью к помощникам. Потомок древнего рода переросших летучих мышей тянулся к вытянутым вперед рукам девочки. Гарри ясно увидел подрагивающие на ветру подвески ее браслета и зубы дракона, почти сомкнувшиеся на тонком запястье.

— А вот уж нетушки, — вновь сбивая Кориту с ног, Гарри выдернул руку девочки из пасти ящерицы. Цепочка браслета лопнула, зацепившись за зуб дракона, подвески гроздью рассыпались по мху поляны, а крохотные песочные часики так и остались в пасти крылатой твари. Тот недоуменно повел головой, не понимая, почему на зубах нет крови, и сглотнул для прояснения ситуации. А вдруг ошибся и оттяпал руку наглой девчонке, посмевшей побеспокоить его в голодный час.

И вот тут началась самая интересная картина, которую когда-либо видел Гарри. С дракона начала опадать чешуя, и вообще он начал быстро съеживаться в размерах. Вот уже и зубы оказались на пожухшей листве, а дракон уменьшился до размеров спаниэля, а потом и вовсе скукожился и превратился в яйцо.

Гарри оглянулся на Кориту. Та сидела на земле, ничего не понимая, оглядываясь по сторонам.

— Ты чокнулась, ты же шла прямо на дракона?!

— Я плохо помню, а это как? — Корита сначала посмотрела на яйцо, потом на болтающуюся на запястье цепочку, а потом запрыгала по мху, собирая брелочки с браслета. — Маховичок, миленький, ну где же ты…

— Если ты ищешь часики песочные, то их сожрал дракон.

Корита замерла.

— То есть как? Совсем сожрал?

— Джан, не тупи, как такую мелочь можно было сожрать частично?

Девочка вновь уселась на землю с абсолютно потерянным видом.

— Все, мне домой нельзя, мне конец.

— Да что такого было в этой штуке? — сварливо спросил Гарри, когда Каргейн, видимо, слабо представляя, что делать дальше, оставил детей в одной из юрт в кампании двух сородичей. Поттер так и не получил благодарности за спасение жизни и конечностей, поэтому был слегка раздражен.

— Это был Маховик Времени, мне его папа дал, чтобы я занятий не прогуливала, если пациенты будут. Он позволяет отставать от времени. На пару часов конечно, но все-таки.

— И ты не сказала? Я про мантию-невидимку сразу рассказал!

— Джей, мне было нельзя, мне запретили пользоваться этой штукой без причины. Все маховики времени, что дают несовершеннолетним, подотчетны, и на них лежит отслеживание, как на волшебных палочках. Скажите, а откуда здесь дракон? — Корита быстро перевела тему разговора.

— Это сын местной драконихи Сорнелы. Он попал в одну из гоблинских ловушек, расставленных на западной границе. Не беспокойся, жеребенок, мы вернем яйцо матери, — ответил пегий кентавр с русой шевелюрой. Его товарищ неодобрительно глянул на него. Похоже, далеко не все кентавры были рады малолетним волшебникам в стойбище.

— Что все-таки с тобой было? — не хотят говорить — не надо, у нас есть и Кориту чем помучить.

— Я обязана оказывать помощь. Моя магия все решила за меня. Другое дело, что на драконов волшебство почти не действует, поэтому успокоить я его не могла.

— Вы останетесь тут до утра, — в шатер вошел Каргейн. Он держал в руках метлу, — С утра вернетесь в свою школу. Сейчас уже слишком темно.

Гарри пригляделся и присвистнул — им прислали Нимбус 2000. Метлу последней модели, на которую пускал слюни некий белобрысый хомяк. Правда, в его случае метла ему была обещана лишь в случае пройденных проб в квиддичную команду. А у Гарри были свои ценности.

— Это тебе пригодится,— пегий вложил в руку Гарри два драконьих зуба.

— Как вас зовут? — набралось наглости на полстакана, пока запихивал драгоценные зубы в карманы мантии. В это время две женщины-кентавра (кентаврихи?) стелили шкуры в три слоя, сооружая постели для детей.

— Меня зовут Ианг, — задумчиво ответил пегий, выходя из юрты.

Мистер Снейп и мама венчались в церкви, гостей едва ли насчитывалось более двух десятков: преподаватели из школы, где работала невеста, и преподаватели из Хогвартса, приглашенные женихом. Все женщины сплошь умилялись и подносили к глазам кружевные платочки. И абсолютно без разницы, были ли это волшебницы в строгих платьях или обычные учительницы из начальной школы, которые, в принципе, выглядели почти так же скучно. Самым примечательным образом, пожалуй, выглядел высокий седобородый волшебник в темно-зеленом костюме причудливого кроя, с видимым любопытством и удовольствием оглядывавший каждую деталь церковного убранства.

И Дадли, и Гарри решили, что мама в своем легком, воздушном и абсолютно простом белом платье — самая красивая женщина на планете. И не только в этот день, но и в любой другой. И в любом другом платье. А в этом, тем более, она вне конкуренции.

И даже если представить маму без этой короны из золотистых кудрей, которые наверняка несколько часов навивал ее любимый парикмахер, она от этого не подурнеет.

Мистер Снейп, похоже, считал так же и поэтому не спускал глаз с мисс Эванс, которая в завершении этой церемонии должна была стать миссис Снейп. Хотя, опять же, по решению детей семейства Эванс, он мерк на фоне их прекрасной мамы. И это несмотря на шикарный черный фрак и галстук-бабочку, прикорнувшую под воротником белоснежной рубашки.

Ну, конечно, на «свадебный завтрак» мама наготовила столько, что были сдвинуты два больших стола, ножки которых и так грозили обрушиться в любой момент. Гарри и Дадли выбыли из гонки по тому, кто больше съест, достаточно быстро — сказалась диета, соблюдаемая столько лет. Даже в Шармбатоне, хоть никто и не ограничивал, Гарри соблюдал порционность, указанную мамой, и ел не только пироги. Почти не ел их, точнее. Но уйти от гостиной далеко они не успели. Тот самый пожилой волшебник окликнул их.

— Директор Дамблдор, — Дадли этого волшебника знал.

— О, мистер Эванс, не утруждайтесь. Я бы хотел перемолвиться парой слов с мистером Поттером, если не возражаете?

— Я подожду в нашей комнате, Гарри.

Некоторое время Дамблдор внимательно разглядывал Поттера…

— Сэр, я почти полгода не виделся с братом, а завтра…

— О, да-да, простите мне мою задумчивость, юный сэр, — волшебник улыбнулся, — как вам нравится в Шармбатоне?

— О, мне очень там нравится, сэр, — не кривя душой, ответствовал Гарри.

— А нынешняя миссис Снейп хорошо к вам относится? Все-таки вы ей племянник…

— Сэр, моя мама — самый прекрасный и добрый человек на планете, и я на самом деле не понимаю, какого ответа вы от меня ждете. Я очень люблю свою маму, и да, сэр, я в курсе, что на самом деле я ей не совсем сын. Но она никогда не давала мне понять, что любит меня меньше Дадли.

— Это великолепно, мистер Поттер, — лицо старого волшебника источало лишь безграничную радость. — Простите мне мое любопытство, но я являлся поверенным ваших родителей…

— Тогда почему вы интересуетесь моей персоной только сейчас?

— Статут секретности, мистер Поттер, согласно ему по маггловским законам у меня никаких прав. В чем дело? — Дамблдор заметил недовольную гримасу Гарри.

— Нас учат, сэр, не употреблять столь низких слов как «маггл» и «грязнокровка», есть люди, есть волшебники. За «маггла» у нас назначают месяц дежурства по кухне, а за «грязнокровку» исключают.

— Интересная политика у Мадам Максим, — задумчиво пробормотал Дамблдор. — Возьмем на заметку. Ну что ж, мистер Поттер, я надеюсь, что не обидел вас.

— Ну что вы, сэр. Это ведь вы прислали мне на Рождество мантию-невидимку?

— Вернул, — поправил его Дамблдор. — Вы уже применяли сей занимательный предмет?

— Пару раз, — Гарри не стал упоминать, что это случалось, чтобы привязать Кориту за косу к кровати или провернуть трюк с синькой в шампуне Гермионы.

— Не злоупотребляйте шалостями, мистер Поттер, — проницательно улыбнулся Дамблдор. — А теперь извините, я вынужден откланяться. Негоже так надолго оставлять Хогвартс при минимуме преподавателей, без директора и без его заместителя.

День закончился быстро. Гарри только успел рассказать Дадли и про приключение в лесу, и про дракона, и про врученный ему «за смелость и мужество» от имени школы новенький Нимбус 2000. А Кориту ничем не наградили. Да она и не претендовала — ее больше волновало, что Гермиона теперь говорила со всеми, кроме нее, и вообще демонстративно не замечала подругу.

— Помирятся, — заключил Дадли. — Это же девчонки.

— Тем более, они лучшие подруги, — Гарри зевнул и отрубился.

Утро принесло головную боль в виде начавшейся сессии. Дома это мало ощущалось. А вот общую гостиную студенческого общежития этот факт бил по голове древком школьной метлы.

Даже прекрасная Флер Делакур носилась по гостиной с гнездом из нечесаных волос на голове и в обнимку с учебником по Древним Рунам, а тех, чей голос звучал громче шепота, ссылала чистить картошку на кухне. Именно поэтому младшие курсы быстренько рассосались по индивидуальным гостиным, там предаваясь предэкзаменационной панике.

В малой гостиной №44 были заняты все углы: Гарри устроился в одном, зазубривая лекции по зельям, Гермиона обложилась учебниками по ОМТ в другом. В камин в третьем углу летели отвергнутые Дреем бумажные листы с непонятными схемами магических свойств камней и древесины. Корита же сидела в четвертом, с закрытыми глазами повторяя протоколы Красного Креста.

Больше всего Гарри волновался перед последним в расписании экзаменом — по спецкурсу: а вдруг выдержка откажет, и он снова укутает весь класс морем собственных волос. И самое плохое — в отличие от зелий, метаморфмагию невозможно было выучить по учебнику.

Да, у него после консультации Гермионы все начало получаться. Да, он тысячи раз тренировался перед зеркалом, но страх неудачи все равно прихватывал за шиворот и потряхивал, потряхивал, потряхивал.

Тонкс на экзамене решила усесться за стол, а не на него. Наверное, потому что кроме нее в классе присутствовала комиссия из синьора Ди Маджио и профессора Фицроя. Эти два «наилюбимейших» преподавателя никак не способствовали поднятию боевого духа. Несмотря даже на полученные по их предметам «семнашки».

— Ну что ж, Гарри, бери билет, — доброжелательно улыбнулась мальчику Тонкс.

Выдохнув, Поттер про себя посчитал билеты на столе и взял седьмой с левого края.

В первую секунду ему казалось, что он вообще не умеет читать, а затем каракули на бумаге сложились в аккуратную надпись: «Удлинить волосы на четыре дюйма, затем вернуть исходную длину».

— Зеркала не будет, — предупредила Тонкс, заметив, как глаза Гарри скользят по углам аудитории. — В этом и сложность.

Гарри протянул ей билет и, глубоко выдохнув, представил себе достаточно забавную картинку. Кожу головы привычно защипало.

Волосы остановили свой рост, когда стали доставать до подбородка. Ко лбу Гарри скользнула линейка.

— Четыре дюйма и три миллиметра, — произнес Фицрой, отмечая в ведомости. — Давайте, мистер Поттер, теперь обратно.

Гарри воспрянул духом и уже без затруднений вернул свою привычную прическу а-ля упавший с метлы.

— Я вижу, ты понял принцип, — удовлетворенно улыбнулась Тонкс. — Я думаю, это достойно двадцати баллов, как вы полагаете, коллеги?

— Думаю, можно, тем более, что мистер Поттер явно взялся за ум, — синьор Ди Маджио, видимо, не был мстителен. Хотя мало разве назначенной отработки на кухне?

— Прогресс налицо, — подтвердил Фицрой.

Гарри вылетел из класса, словно на крыльях. Двадцатка по спецкурсу была последней и привела средний бал под 17,8, а значит, к гоночному Нимбусу может прибавиться гоночный велик. Даже если не хватит маминой премии, то вряд ли дело зайдет за две недели газонокосильного бизнеса. И на подарок для Дадли останется.

Уже вечером накануне отъезда в малой гостиной №44 отмечали успешно сданную первую сессию:

— За успех, — провозгласил Драко, поднимая свою чашку с какао.

— За хорошие оценки, — Гермиона в своем репертуаре.

— За лето, — провозгласила Корита, добавляя свою чашку.

— И за нашу дружбу, — закончил Гарри.

Первый учебный год успешно закончился, а впереди было лето — самое счастливое для школьников время.