Хроники Лисьего племени (гет)

Последние дни августа протекали ужасно медленно. Погода испортилась окончательно, дождь шел непрерывно в течение нескольких дней, а солнце и не думало показываться из-за светло-серых туч. Рона это угнетало, Гарри и Гермиона относились к переменам в погоде с философским спокойствием, лишь плотнее кутались в одеяла и отогревали руки об чашки с горячим чаем.

В доме на Гриммо, и до этого не бывшего теплым, теперь не хватало только инея на стенах как завершающего обстановку штриха. Было ужасно холодно, Гарри довольно-таки часто мерз, но все же лисья сущность каким-то образом повлияла и на его морозоустойчивость — ему все-таки было легче, чем Рону и Гермионе. Почему так остро реагирует на плохую погоду рыжий, понять было невозможно. Гарри искренне недоумевал, удивляясь, отчего Рон оказался намного менее устойчивым к холоду, чем он сам. Возможно, оборотни-ласки просто более теплолюбивы, чем лисы? В любом случае, Гарри искренне посочувствовал другу которому каждый год приходится выживать в далеком холодном Хогвартсе.

Гермиона, как и всегда, начала собираться заранее и теперь пыталась заставить Гарри и Рона последовать ее примеру. Правда, те только отмахивались, обещая собраться завтра, но на следующий день все повторялось снова. Гарри совершенно не понимал, как еще Гермионе не надоело каждое утро напоминать им о том, что скоро уезжать и нужно обязательно начать собирать вещи, иначе они точно что-то забудут.

Гарри и Рон следовали ее советам, насколько это было возможно — собрали свои метлы, а вот учебники, одежда, перья, пергамент и другие не очень-то важные вещи остались лежать на своих местах. Рыжий рассуждал о квиддиче, спорил с Гарри о том, кто в этом году станет капитаном, а тот вяло поддерживал разговор. Не то чтобы игра ему разонравилась, вовсе нет, Гарри все еще с удовольствием сел бы на метлу, чтобы поймать снитч, но... Что именно его останавливало, он и сам не мог понять, пока эту мысль не выразил за него Рон.

-У тебя ведь теперь улучшилась реакция? Да и слух...

Были в голосе друга нотки сомнения, впрочем, Гарри его не осуждал. Его и самого напрягало изменившееся, несомненно, в лучшую сторону восприятие мира. Останется ли это незамеченным? В конце концов, столь резкое улучшение навыков, особенно после летнего перерыва, не могло не привлечь внимание. Вряд ли кто-то, конечно, заподозрит, что он оборотень, но мыслей в головы впечатлительных школьников может прийти много, причем далеко не всегда оправданных. Готов ли Гарри выносить повышенное внимание к своей персоне ради игры в школьной команде?

К тому же, его гриффиндорские черты не давали спокойно думать о собственном преимуществе перед соперниками. Ему было бы легче смириться со всем этим, если бы остальные игроки также были оборотнями. Он допускал некоторое различие в навыках, основанное на тренированности, легкости, маневренности и внимательности, но значительно улучшившийся слух, например, давал ему огромное преимущество. Все-таки ни игроки, ни бладжеры, ни снитч летают вовсе не бесшумно. Будет ли такая игра честной, если он и остальные будут в неравных условиях? Сомнения все еще мучили Гарри, когда тот решился высказать их Рону. Тот начал немедленно краснеть.

-Да ты с ума сошел! Кто тогда станет ловцом, если ты уйдешь из команды?!

Гарри опустил взгляд в пол. Об этом он как-то не думал. Но все же, неужели на всем факультете у них нет ни одного более-менее приличного ловца? То, что Рон, в общем-то, прав, только больше расстраивало и одновременно злило Гарри.

-Ни за что не поверю, что они не смогут найти никого, способного поймать снитч быстрее Малфоя, — Гарри только огрызнулся, все же чувствуя себя немного виноватым.

Рон, однако, не стал спорить, только тяжело вздохнул и нехотя пробурчал:

-Ну, дело твое. Только я надеялся, что в этом году ты станешь капитаном...

Нельзя сказать, что Гарри этого совсем не хотел. Конечно, это довольно почетное звание, но вот излишнее внимание его совсем не радовало. Гарри поморщился, вспомнив сплетни и шепотки за спиной на четвертом курсе. Нет-нет-нет, на это он ни за что не согласится. В последнее время толпы народа вокруг и чужая назойливость стали раздражать еще больше.

-Ты же знаешь, я не хочу привлекать лишнее внимание. Да и, к тому же, это довольно неприятно — ловить снитч только потому, что у тебя есть преимущество.

Рон хмыкнул, но все же буркнул:

-Да понял я, понял.

Есть у рыжего одна хорошая черта — он мог сколько угодно обижаться. Но отходил довольно быстро. Не мог Рон долго злиться, вот и все. Да и сейчас он, скорее всего, не столько сердится на Гарри, сколько опасается, что будущий ловец может не дотягивать до его уровня, приводя команду к поражениям. Были и у самого Гарри подобные сомнения, которые тот честно старался отгонять. Все-таки это было слишком нескромно.

* * *

До окончания лета и отправки в Хогвартс оставались считанные дни. Гермиона, кажется, была всерьез зла на друзей, потому что те все никак не могли собрать свои вещи, валявшиеся по всему дому.

-Конечно, ей легко говорить! — бубнил Рон, сердито пыхтя.

Гарри в чем-то был с ним согласен. Все же иногда Гермиона была ужасно нетерпима к чужим порокам. Гарри действительно не понимал, почему она не может просто смириться с их не самыми лучшими, но простительными недостатками. Наверное, организованный разум подруги не признавал любого проявления беспорядочности, примерами которого, несомненно, и являлись Гарри с Роном.

А чемоданы, наверное, и правда следовало собрать, потому что даже в своей комнате в доме Дурслей поиск вещей занимал достаточно времени, что уж говорить о доме на Гриммо. Взгляд Гарри то и дело натыкался на собственные вещи или их части, вроде высовывающегося из-под дивана краешка носка, или, скажем, слегка помятого пера, валяющегося где-то за письменным столом.

Подруга же, видя прямо-таки вопиющую неаккуратность друзей, то и дело отчитывала несчастных, высказывая свое отношения к подобным проявлениям творческого беспорядка. Гермиона, конечно, человек тактичный, и с тетей Петунией, бранившей Гарри за каждую крошечную пылинку, не сравниться... И все же нельзя было не признать, что со временем такой контроль начинает раздражать. Впрочем, подругу Гарри вполне мог понять — она ведь, как никак, тоже живет в этом доме.

Именно из-за нежелания Гарри и Рона собирать чемоданы подруга была раздражена, так что последние дни до возвращения в школу всех изрядно утомили. Бесконечные препирания способны вывести из себя кого угодно, что уж говорить о трех подростках. Да и сама обстановка в доме (особенно отрубленные головы домовых эльфов и портрет матушки Сириуса) не способствовала веселому времяпровождению. В коридор выходили, чуть приоткрывая дверь и пытаясь заглушить скрип, а от воплей Вальбурги иногда вздрагивал даже спокойный Рон. Если эта женщина была настолько невыносима и при жизни, то Гарри вполне мог понять, почему крестный сбежал из дома.

Впрочем, дни перед отъездом прошли довольно спокойно, не отмеченные никакими значительными событиями. Реакция Гермионы на то, что Гарри не собирается в этом году играть в квиддич, была на удивление спокойной. На самом деле, узнала об этом подруга совершенно случайно, когда Рон, очевидно, забыв, что она еще не знает, сболтнул нечто лишнее. Беседа прошла совершенно не так, как Гарри представлял, планируя разговор до мелочей, но это, в общем-то, было даже хорошо. Во всяком случае, Гермиона никаких вопросов не задавала, лишь подозрительно на него покосилась. Неизвестно, поверила ли она Гарри, когда он сказал нечто нелепое, пытаясь оправдаться, но донимать не стала. Возможно, списала все на стресс после смерти Сириуса... Ну, или, как вариант, нашла другую причину, не приходящую в голову Гарри.

* * *

День отъезда начался... странно. Во всяком случае, иначе Гарри сказать не мог. Начать хотя бы с того, что разбудил его вопль покойной матушки Сириуса, слишком громкий даже для ее выдающихся голосовых связок. Иногда Гарри приходило в голову, что она могла бы стать весьма неплохой оперной певицей. Легкие позволяли.

Кое-как разлепив веки и нацепив на нос очки, Гарри заметил еще одну странность — Рона не было в комнате. Кровать друга не была заправлена, одеяло и простыня были смяты, словно он вскочил в великой спешке, а самого рыжего в комнате не наблюдалось. Недоуменно моргнув, Гарри, сонный , растерянный и крайне растрепанный, с трудом встал с кровати и двинулся по направлению к двери — искать друга.

К счастью, долго продолжать поиски не пришлось, так как пропавший скоро обнаружился. Гермиона, злая, уже одетая и собравшаяся, резко открыла дверь прямо перед носом Гарри, причем с такой силой, которой он в ней и не предполагал. Рон, у которого иногда просыпались актерские способности, что-то пытался сказать из-за спины подруги, используя лишь брови и глаза. Гарри его не понял, но по выражению ужаса на лице рыжего начал смутно догадываться, что произошло нечто непоправимое, по сравнению с чем встреча с Волдемортом казалась лишь невинной шалостью.

Гермиона еще с порога ввела его в курс дела — оказалось, они проспали на час, не собрались, не оделись, а кто-то из авроров прибывает... скоро, словом. Больше Гарри поразила не «очевидная безответственность» ( цитируя Гермиону) и не «Гарри, помоги достать перо из-под дивана!» ( со слов Рона), а то, что за ними прибывают авроры. Он сам считал, что вполне можно самим добраться до Кингс-Кросс, Пожиратели и Волдеморт еще не настолько окрепли, чтобы устраивать организованное нападение в маггловской части Лондона. Дамболдор, впрочем, считал иначе, и с его мнением приходилось считаться. К тому же, Гарри сомневался, что может считать себя умнее великого Светлого мага, директора Хогвартса и победителя Гриндевальда.

-А нам обязательно отправляться на вокзал в сопровождении авроров? — кисло спросил Гарри, попутно забрасывая в чемодан старые помятые джинсы.

Подруга кивнула и, с тяжелым вздохом опустившись на диван, начала выговаривать им за неорганизованность, неряшливость, безответственность и прочее. На самом деле, как ни трудно было Гарри это признать, она в чем-то даже права. По крайней мере, свою вину он чувствовал. Пообещали ведь вчера вечером собраться... А вместо этого играли в карты. Нужно будет при случае извиниться перед Гермионой. А сейчас некогда, еще ведь надо одеться, умыться, упаковать чемодан....

Ребята дружно подскочили от звонка в дверь. Он был неожиданным, продолжительным, громким, то есть, очень ошеломляющим. Первой опомнилась Гермиона, вскочившая и кинувшаяся к двери. По ее словам, они уже две минуты назад должны были отправиться на вокзал. Рон только закатил на это глаза, мол, ты что, не знаешь нашу Гермиону.

Несколько секунд можно было насладиться тишиной, а потом раздался звук падающего предмета, и, возможно, даже не одного. Вальбурга среагировала мгновенно, завопив что-то про грязнокровок, которые смеют осквернять дом Древнейшего и Благороднейшего семейства.

В общем-то, сложно было не узнать человека, который в первую же минуту своего пребывания в доме сумел переполошить весь дом. Гарри и Рон вздохнули с облегчением — с Тонкс они не будут выглядеть так глупо, как, скажем, если бы за ними приехал Грюм. Нимфадора совсем не похожа на типичного телохранителя, который, по всем законам жанра, должен возвышаться за спиной, как скала.

Радость, впрочем, оказалась преждевременной. Тонкс, с сероватыми, мышиного оттенка волосами, какая-то бледная и непривычно грустная, тихо вошла в дверь, так же тихо поздоровалась и спокойно встала чуть в стороне от друзей. Гарри на некоторое время растерялся, потом, спохватившись, все-таки кое-как выдавил из себя слова приветствия и вопросительно глянул на Гермиону. Та в ответ чуть пожала плечами. Подруге, очевидно, тоже была неясна причина уныния Тонкс.

Так или иначе, но именно растроенная Тонкс поспособствовала скорому отъезду. Гарри и Рон буквально подорвались с места в поисках оставшихся вещей только ради того, чтобы не видеть грустной аврорши. Видеть Тонкс такую подавленную — было выше сил двух юных оборотней. Гермиона же в свою очередь осталась с Нимфадорой, чтобы попытаться ненавязчиво выяснить причину её расстройства и попытаться как-то хотя бы утешить...

На вокзал прибыли вовремя, хотя и нельзя сказать, что поездка на "Ночном Рыцаре" была особенно комфортной. На вокзале Гарри заметил нескольких авроров, которых едва ли можно было бы отличить от обычных, мимо проходящих людей. Пройти через шумящий, гудящий, запруженный бестолково снующим народом Кинг-Кросс — целое испытание для юного оборотня, но Гарри решил, что пока он справляется на отлично.

Попрощавшись с Тонкс, ребята зашли в вагон в поисках свободного купе, но, к счастью, из-за того, что они пришли чуть раньше, чем, когда они прибегали в последний момент с семьёй Уизли, удача улыбнулась им, и поиски довольно быстро увенчались успехом.

Гарри устало откинулся на спинку сидения после того, как под неусыпным наблюдением Гермионы все вещи были аккуратно убраны, и никому не мешали. Рон тихо бурчал под нос, и это были явно не комплименты в сторону Гермионы, но так происходило каждый год, поэтому ни Гарри, ни тем более сама Гермиона не обратили на это никакого внимания, как водитель Хогвартс-Экспресса не обращает внимания на стук колёс.

На перроне появились старшие Уизли, сопровождающие Джинни. Молли Уизли, явно чем-то озабоченная и растроенная, рассеянно осматривала осматривала платформу, надеясь увидеть рыжую макушку сына среди прочих. Артур что-то говорил жене на ухо, наверное, успокаивая её. Джинни... Джинни же похоже не испытывала особого волнения, но на её лице не было привычной улыбки.

Гарри поспешил толкнуть Рона, пока Гермиона, получившая значок старосты, вышла куда-то, наверное, разыскивать кого-нибудь, кто мог бы рассказать ей об её новых обязанностях. Она звала и Рона, но тот отказался. Он вообще с момента прибытия на Кинг-Кросс чувствовал себя словно не в своей тарелке, постоянно смотрел по сторонам, пока они вместе с Тонкс пересекали барьер и платформу 9 и 3/4, а когда зашли в вагон, так и вообще замкнулся. Гермиона, поглощённая в данный момент иными заботами, предпочла пока не замечать того, что происходит с Роном.

Рон, после толчка Гарри посмотревший в окно и, разумеется, заметивший своих родителей, без лишних слов встал и вышел из купе на платформу, буркнув что-то, но Гарри не был уверен, что правильно расслышал фразу. Теперь Поттер мог наблюдать, как Рон быстрым шагом пересёк расстояние, разделявшее его со своей семьёй. Джинни, первая его заметившая, улыбнулась, Молли расплакалась, обнимая и целуя сына, Артур довольно облегчённо выдохнул и похлопал его по плечу. Воссоединение семьи довольно сильно взволновало Гарри, хотя он и не хотел себе в этом признаться. Семья Уизли, та, которую знал Поттер ещё до своего обращения, всегда представлялась ему нерушимой и единой. Убери хотя бы одно звено из этой цепочки членов семьи, и всё разрушится... Гарри вздохнул и отвернулся от окна. Он был здесь лишним.

* * *

В поместье Виноградная Лоза на окраине Литл-Уингинга царило необычайное оживление и 31 августа, и уж, тем более, утром 1 сентября. Молодые лисята, впервые в жизни отправлявшиеся так далеко от дома, чувствовали странное и доселе неведомое им волнение. И даже взрослые, кроме самых старейший, испытывали внутреннее смятение.

О встрече с Ласками по просьбе Марты решили не говорить. Состояние Меррайн после небольшой прогулки улучшилось, и они все вместе благополучно переместилисьь обратным порталом в поместье. Девушка пару дней ругала себя по чём зря, но после довольно грубого братского внушения со стороны Мариуса она всё же успокоилась, хотя и чувствовала в глубине души себя сильно виноватой, совершенно не находя разумной причины.

Книги, которые купили Лисы в Косом переулке не вызвали у них ни какого-либо удивления, ни расстройства. По таким же учебникам они учились и все предыдущие годы...

* * *

Утром в день отъезда собирались мучительно долго. Марта уже с вечера не уставала ронять слёзы, спотыкаться и сталкиваться с некстати подвернувшимися вещами. Августусу стоило огромных усилий уговорить и успокоить не в меру разволновавшуюся жену, которая ни в какую не хотела отпусткать от себя сына. Линнус угрюмо молчал, слушая причитания матери. По его лицу нельзя было прочесть испытываемых им эмоций, но можно было с точностью сказать, что даже если бы сейчас Марта затопила своими слезами весь Литл-Уингинг, он бы всё равно уехал. Однажды Линнус уже поддался на уговоры матери, за что потом долго себя корил.

Дейо, наверное, в сотый раз за утро пересмотрела и перебрала все взятые ей вещи. Вик, словно хвост, носилась за сестрой, принося ей то или иное из того, что девушка хотела бы взять с собой, и спрашивала, брать ей это или не брать. Такая обратная метаморфоза с близняшками случалась очень редко, но зато вдоволь насмешила всех домочадцев. Дейо, окончательно устав отвечать в сотый раз на бестолковые вопросы сестры, просто напросто взяла и собрала всё нужное для неё сама, за что Вик была ей крайне благодарна.

Проблем не было только с Мариусом и Меррайн. Вот уж кто проявил верх собранности и аккуратности. Оба не особо волновались на счёт того, брать или не брать ту или иную вещь, считая, что всё необходимое и так можно унести в руках, а остальноё добыть по пути, но вслух, разумеется, не сказали. Единственное, над чем Меррайн размышляла мучительно долго, так это, брать или не брать с собой фотографию родителей. Много раз уже, вынув из рамки, она убирала её в какую-нибудь книгу, потом опять доставала и искала более причное место для своего сокровища, а затем всё повторялось снова и снова. В конце концов, она всё-таки вернула фотографию родителей в свою самую любимую книгу, с которой не хотела расставаться даже уезжая, и закрыла чемодан, зачарованный десятком заклинаний. Сравнительно небольшой на вид и даже весивший немного, он вмещал всемя всё необходимое: начиная учебниками и одеждой и заканчивая котлом. У остальных Лисят были такие же чемоданчики.

* * *

На вокзал Кинг-Кросс приехали заранее. В огромную машину Августуса поместились только будущие студенты Хогвартса в количестве пяти человек да сам мистер Торлей с супругой. Гунтер, громко фыркая, как старый чахлый Лис, даже не вышел проводить правнуков. Джессамин и Рона не поехали. Прощались до Рождества. На Рождественские каникулы обещались приехать все и рассказать всё в подробностях, про совиную почту тоже решили не забывать, но подобный пернатый почтальон мог ещё и не даться в руки подрастающего хищника. Джессамин, хоть и не особо одобрявшая поступок Меррайн, но всё же обнимая племянницу (её погибший муж был братом Алессы), шепнула ей пару слов на ухо.

— Надеюсь, вы приедете не одни, — тихо произнесла Джессамин, — а на Гунтера не смотри, против твоего слова он не пойдёт. Как ты скажешь, так и будет.

У Меррайн на глазах выступили слёзы радости, и она покрепче обняла тётю. Ей было приятно услышать слова поддержки, это придавало ей сил и уверенности. Теперь уж она не отступится.

На вокзал ехали в приподнятом состоянии, много шутили и смеялись, пытаясь растормошить Марту. Августус тихо фыркал, косясь в зеркало заднего вида, и подбадривал жену. Ещё не хватало, чтобы она разревелась на весь вокзал, как в первый раз, когда они отправляли Линнуса на первый курс в Дурмстранг.

— Марта, милая, наш сын не уезжает на край света, ты даже можешь навестить его в любое время, если тебе заблагорассудится, — увещевал Августус жену. Линнус хмурился, слушая отца.

— Ты же знаешь, что это невозможно! — воскликнула Марта, но осеклась. Ещё не хватало мужа отвлечь от дороги и угодить в аварию. Потом она продолжила уже спокойнее, — Ты должен понимать, что Шотландия практически послностью является территорией Белых Лис, путь туда нам заказан.

— Но наши дети-то тут при чём? — немного раздражённо спросил Августус, он терпеть не мог этих разборок минувших дней. — Я уверен, что школа и территория вокруг неё — нейтральна. Всё-таки — это школа! Там много детей, а ты сама знаешь и сама мне рассказывала, что убить ребёнка или напасть на него — это мгновенная смерть для провинившегося. И вообще хватит лить слёзы, Линнус приедет уже на Рождество...

— До него так долго, — грустно протянула Марта, поворачиваясь к притихшим на задних сидениях ребятам.

— Мы скоро приедем? — высказала общую для всех мысль Вик.

— Скоро уже, — шумно вздохнув, ответила Марта, бросив взгляд на серьёзного Линнуса. Ей не верилось, что её малыш вырос так быстро и уже вот-вот перерастёт отца. Она много раз корила себя за излишнюю эмоциональность, но просто ничего не могла с собой поделать, стоило ей подумать о разлуке с любимым сыном, и на глаза наворачивались слёзы.

Приехали и вправду скоро. Августус припарковался, а остальной путь совершили пешком, погрузив свои чемоданы в две тележки. Первую катил Линнус, вторую же, едва не сшибая прохожих, везла Вик. Остановившись между платформами 9 и 10, Августус пришёл в необычайную задумчивость.

— Платформы 9 и 3/4 нет, да я и сомневаюсь, что она вообще существует, — хмуро произнёс мистер Торлей с видом человека, которому сообщили, что он выиграл в лотерею, но его выигрыш уже забрали другие люди.

Марта впервые за последние несколько дней громко и звонко рассмеялась, привлекая внимание прохожих. Она улыбнулась и просто показала рукой в сторону двух юношей и девушки, которые не сговариваясь прошли сквозь барьер.

— Что, просто в стену надо шибануться? — с интузиазмом восприняла новость Вик и уже собиралась стартовать прямо с места.

— Постой, постой, — удерживая Вик за плечо, словно маленького разбущевавшегося щенка, остановил девушку Августус. — Ты уверена, что мы пройдём в целости и сохранности и не набъём себе кучу шишек? — спросил он у Марты.

— Разумеется, — рассмеялась вновь она, видя недоумение на лице мужа, а потом, быстро чмокнув его в щёку, скрылась в кирпичной стене.

Вик, стряхнув со своего плеча руку растерянного мужчины, срываясь на бег, словно молния проскочила через барьер, не заботясь о том, что может сбить кого-нибудь на той стороне. Дейо, которая за сестрой и с обрыва кинется, ушла следом. Меррайн и Мариус переглянулись в смущении. Хоть и Марта, и Вик прошли без проблем, внутри всё равно было немного волнительно. Всем вместе: Августус впереди, за ним Линнус с тележкой, а в хвосте Меррайн и Мариус — они прошли сквозь барьер. Ничего не произошло. Они не врезались в стену, и не застряли в ней, они даже не почувствовали, что прошли сквозь неё, хотя стоит признать, что Меррайн трусливо зажмурилась в этот момент, вцепившись в руку брата, а другой ухватившись за свитер Линнуса.

Платформа 9 и 3/4 резко отличалась от мира, оставшегося по ту сторону барьера. Люди, одетые в широкие тёмные мантии, не обращали внимания на новоприбывших. Марта, Дейо и Вик стояли тут же недалеко, целые и невредимые, при этом последняя не приминула выразить своё недовольство по поводу их задержки.

Лисы воссоединились после небольшой разлуки и пока вновь разлучаться не собирались. Марта, разнервничавшись, вновь начала вполголоса проводить среди ребят инструктаж, чтобы те ни при каких условиях не вступали в перепалки, не принимали свой облик при свидетелях, а в случае опасности бежали так далеко, насколько это возможно.

— И ещё, я прошу вас, не вступайте в конфликт с другими... оборотнями, — совсем тихо произнесла Марта последнее слово, — и, тем более, с Белыми Лисами. С последними лучше вообще не разговаривайте и не общайтесь, игнорируйте, как только можно...

— Ну, хватит, а то ещё чуть-чуть и ты вообще запретишь им разговаривать со всеми подряд, — прервал жену Августус, он в отличие от своих сородичей не был столь радикален к соседнему племени, и считал, что если они хотят когда-нибудь вновь наладить отношения с Белыми Лисами, то стоит хотя бы перестать настраивать своих детей против них. А молодняк уж между собой разберётся...

Наконец, Марта успокоилась и даже позволила ребятам сходить в вагон и заранее занять себе место. При этом она кинулась обнимать Линнуса, и Августус, закатив глаза, напомнил ей, что дети ещё вернутся и у них будет время для прощаний. Никому из лисят не нужно было напоминать дважды, а потому их след едва ли не мгновенно исчез среди разномастно одетой толпы маглов и магов, пытающихся маскироваться под маглов.

До свободного купе дошли только Меррайн, Мариус и Линнус. Куда делись близняшки — тайна. Они появились уже позже, когда Линнус и Мариус уже уложили вещи, а Меррайн сидела, терпеливо ожидая их. Дай ей волю, она бы уже давно убежала бы разыскивать Поттера...

— Где вы были? — недовольно спросил Линнус. Он мгновенно определил по виноватому виду Дейо, что что-то случилось.

— Ой, да там целая история... — отмахнулась Вик, приземляясь рядом с Меррайн. — Мы, в общем, от вас отстали чуть... вот... а я на ногу какому-то белобрысому в толпе наступила... ну, а он орать, значком мне каким-то тыкал... ну, а ты же знаешь, что Дейо всегда извиняться любит, а он ей нагрубил, а я что, его слушать буду?! Ну, я и врезала ему!

В конце такой потрясающей истории Линнус стоял, закрыв лицо ладонью, Мариус смеялся, а Меррайн качала головой.

— Ну, а что?! Он первый начал! — попробовала призвать к сочувствию своих сородичей Вик. — Я не позволю Дейо обижать...

— Мы ещё приехать не успели, а ты уже кому-то рожу набила, — сказал Линнус, проводя по лицу ладонями. Переубедить Вик в своей неправоте — было нереально, объяснять, что с кулаками на каждого не кинешься, — без толку. — Ладно, по ходу разберёмся, пойдёмте, а то нас уже заждались...

На том и порешили, выходя из вагона на свежий воздух, хотя в понимании лис, этот воздух был далеко несвежим.