Многоглавая гидра (джен)

Элис ЛеГлиз было семнадцать, и она была прекрасна. Кирус был немного влюблен в нее еще с тех пор, когда ему было двадцать, а ей — четырнадцать, и она встречалась с его младшим братом. Она была любезной, верной, умной и доброй. Прошлым летом она позволила ему потрогать себя на заднем сиденье папиного аэрокара, и ее кожа под его губами и пальцами была так прекрасна! Но он не посмел зайти дальше, потому что она была порядочной девушкой, и Кирус собирался когда-нибудь на ней жениться.

Хью, брат Кируса, встречался с Элис несколько месяцев и потом бросил ее, сказав брату, что она совсем не забавная. Кирус понял, что это переводилось как "она не дает", и подумал, что его братец — идиот. Но для него самого она была еще слишком молода. Так что он пока ждал и работал на шахте. А Элис ЛеГлиз тем временем встречалась с Владом Орловым, который тоже был для нее слишком взрослым, зато он был сыном местного адвоката. Влад Орлов собирался пойти в колледж, у него было настоящее будущее, но вот только прошлым летом он утонул, когда спьяну и в одиночку отправился ночью купаться.

Вот тогда Кирус ушел с шахты и начал работать вместе с отцом. Строители, конечно, не то, что законники, зато они всегда нужны людям. Это была надежная, хорошая работа, и он с ней хорошо справлялся. Он знал, что богачам из больших городов всегда нравится ручная работа, и они хорошо за нее платят. Ему хватит денег для того, чтобы обеспечивать Элис и растить их детей. Совсем скоро он сможет сделать ей предложение.

Когда несколько дней назад убийство лорда Аудитора Форховица разрушило жизнь всех до единого в городе, Элис прибежала к Кирусу. Он обнял ее и дал выплакаться в его объятиях, и ему так хотелось ей помочь. Она рассказала, что ее брата забрала облава, а он перед этим спрятал кое-что, что ей очень нужно, и теперь она никак не может это вернуть. Она спросила, не может ли Кирус найти для нее какую-нибудь взрывчатку, чтобы взорвать вход в одну из пещер. Он ответил, что нет, не может, сейчас совсем неподходящее время, вокруг полно стражников, да и никто ему взрывчатку не продаст. Она заговорила про шахты, и тут он вспомнил, где на складе лежит пороховая смесь.

Майлз прекрасно видел, как сложилось это грязное дело. Бедный, храбрый Кирус, не слишком умный, мечтавший стать отважным спасителем, оказался легкой добычей для энергичной манипуляторши. Форлеснер наверняка уже отправил ордер на арест Элис ЛеГлиз, но, чтобы его осуществить, потребуется время.

— Когда ты понял, что именно она сделала? — спросил он Кируса.

— Не сразу, — ответил тот голосом, хриплым от недавних слез. — Я сказал ей, что приду сегодня попозже и помогу ей разобраться со взрывчаткой. Потом я подумал, что кто-то эту взрывчатку у нее украл. Но Элис не оказалось дома, и ко мне она не пришла, а... потом за мной пришли стражники... я не хотел ее предавать!

В его голосе прозвучала горечь. Майлз мог бы посочувствовать ему, но решительно запихнул это чувство куда подальше.

— Когда именно ты понял?

— Все только и говорили про взорвавшийся флайер, — тихо ответил Кирус. — И что это тоже связано о смертью лорда Аудитора, а ведь она пришла ко мне в слезах сразу после... И я понял... я подумал, что она точно должна что-то знать.

Парень был жалок, полностью раздавлен грузом собственных ошибок. Будь все наоборот, стань бедная простая девочка жертвой обмана хитрого мальчишки, Майлз наверняка постарался бы ее спасти. Кирусу не грозила позорная казнь за измену, поскольку Майлз дал ему свое слово, но жизнь он не мог ему спасти даже всей своей Аудиторской властью. Глупость не является смягчающим обстоятельством для взрослого мужчины.

— Но она никогда не говорила тебе этого прямо? — уточнил Майлз, протокола ради.

— Нет. — Голос Кируса был тих, плечи поникли. Майлз покосился на Форлеснера, тот покачал головой. Майлз вздохнул. Сколько потребовалось бы времени, чтобы уговорить Кируса признаться самому? Может, не так уж много. Если бы следствие не продвигалось так стремительно, успел бы Кирус сделать добровольное признание и тем самым спасти свою жизнь? Проклятье. На этот раз не существует никаких "если".

— Кирус Бабкок, — произнес он тяжко и весомо, — вы арестованы за пособничество в покушении на убийство, отягощенное воровством и препятствованием Аудиторскому расследованию. Вас отправят в Форбарр-Султану, где вы будете ждать суда и приговора решением императора.

Кирус явно еще не осознал услышанного, он только сильнее понурился. Майлз выдержал паузу в расчете, если тот захочет что-то добавить, но это было бесполезно.

Майлз вышел в коридор.

— Капитан Ламберт, — обратился он к СБшнику. — Кирус Бабкок переводится в имперскую тюрьму в Форбарр-Султане. Обеспечьте ему доставку и сопровождение.

— Да, милорд Аудитор. — Ламберт покосился на дверь, словно морально готовясь к тому, что увидит внутри. — А... не нужно ли назначить в группу сопровождения медика?

— Нет необходимости, — ответил Майлз ровно.

Он перевел взгляд на Барли, напряженно стоящего у стены. Муниципал выпрямился в стойке. Голосом, лишенным всяких эмоций, Майлз произнес:

— Капитан Барли, ваша прямая дерзость и глупость могли стоить этому мальчику жизни, а его собственная вина едва ли больше этой самой глупости. Вы освобождаетесь от вашей должности, я призываю вас на Имперскую Службу. Отыщите капитана Шевалье и сообщите ему, что вы назначены на Базу Сесил. Скажите, что я переговорю с ним позже.

Барли изумленно уставился на него. Майлз смотрел в ответ с почти научным любопытством. До каких пределов способно дойти скудоумие этого человека? Барли открыл рот, его плечи напряглись. Оруженосец Кович, стоящий возле двери, переступил с ноги на ногу, и тут же капитан Барли захлопнул рот и выдохнул. Его ответом стало только:

— Я понял, милорд Аудитор.

Что ж, он не такой идиот, как бедный Кирус Бабкок, и возможно, у него остался шанс чему-нибудь научиться.

— Прямо сейчас, Барли, — добавил Майлз без малейшего нажима в голосе.

Барли помедлил еще секунду, развернулся и удалился по коридору. Интересно, что бы сейчас выдал этот человек при допросе под фаст-пентой? Наверное, нечто не столь занятное, как его былой взрыв возмущения.

Ламберт уже звонил, вызывая аэрокар для перевозки арестованного.

Форлеснер вышел вслед за Майлзом. Майлз поглядел ему в глаза. Неужели его собственный взгляд сейчас так же мрачен? Чувствовал он себя препаршиво. Но Форлеснер сказал только:

— Элис ЛеГлиз скрылась. Никто не знает, где она. Майор Попадакис обыскивает дом за домом. Мы ее найдем.

Майлз кивнул, и его губы сложились в гримасу, мало похожую на улыбку.

— Да. Разумеется. — Элис ЛеГлиз семнадцать лет... Он покачал головой и добавил: — Ладно. Пока мы ждем. Я собираюсь отыскать капитана Шевалье, а потом немного поспать. А где Ванн и профессор?

— Ванн спит, а профессор Фортиц уже выехал с шахты и через несколько минут должен прибыть сюда.

— Расскажите ему все, — попросил Майлз. — Он наверняка захочет проверить, не имеют ли ЛеГлиз или ее родственники отношения к финансовой стороне дела. Если в это дело вовлечен ее отец, брат или дядя, у нас появляется мотив.

— Мы займемся этим, Майлз.

Форлеснер произнес это успокаивающе, но Майлз все равно поморщился и тут же извинился:

— Простите. Привычка.

— Уж я-то понимаю, — заметил Форлеснер сухо.

— Ага, — согласился Майлз. — Если до утра ничего нового не появится, тогда увидимся утром.

Они кивнули друг другу на прощание, и Майлз отправился на поиски капитана Шевалье.

* * *

Он нашел капитана на одном из пропускных пунктов. Шевалье выглядел задерганным, и Майлз испытал секундный приступ сожаления за то, что добавил ему проблем, но свирепо подавил это чувство. Поскольку по пятам за Майлзом следовало трио бдительных оруженосцев, его появление неизбежно производило суматоху, и Шевалье успел отдать последние инструкции своему лейтенанту, прежде чем направился ему навстречу.

— Милорд Аудитор, — Шевалье слегка склонил голову. — Я получил ваши распоряжения через Барли. Он в течение часа отбывает со стандартным назначением в часть.

— Хорошо. — Майлз еще мгновение мерил его пристальным взглядом, а потом мотнул головой в сторону города. — Прогуляемся, капитан?

Шевалье кивнул и пошел рядом с ним, терпеливый и настороженный. Майлз шагал, опираясь на трость. У него сейчас болело все: тело, голова и душа. Он мечтал снова увидеть жену и близняшек. Может, настало время им с Катериной сделать еще одного ребенка? Она уже несколько недель намекает на это, с тех пор, как Эйрелу с Хелен почти исполнилось два. Вот он вернется домой, тогда вернется и к этому разговору. "Я хочу еще одну дочку".

На городок уже опустились сумерки. В столице сейчас наступало утро следующего дня. Через несколько часов близнецы проснутся, желая получить свой особый деньрожденный завтрак. Да и Майлзу следовало бы поесть, прежде чем отправляться в постель.

Шевалье, идущий бок о бок с ним, не прерывал его молчания. Майлз заставил себя снова сосредоточиться на происходящем здесь и сейчас.

— Капитан Шевалье, я пересмотрел запись вашего допроса под фаст-пентой прошлым вечером и еще раз — сегодня утром.

— Да, милорд Аудитор, — ответил Шевалье спокойно. — Я этого ожидал.

— Мне случалось сотни раз самому проводить допросы под наркотиком правды или присутствовать на таковых. Самому — не меньше сотни. И весьма интересен разброс ответов, которые люди дают под фаст-пентой. Эмоциональная восприимчивость допрашиваемых колеблется в весьма широких пределах, и некоторым удается сохранять контроль лучше, чем остальным.

Майлз даже не глядел на Шевалье. Он был уверен, что оруженосцы следуют прямо за ними, и знал, что капитан тоже это понимает.

— У меня нет вашего опыта в этом вопросе, милорд, но нечто подобное я тоже слышал.

— Вы, капитан, под фаст-пентой сохраняли выдающийся уровень контроля. — Он сделал паузу, но ответа не дождался. — Капитан Шевалье, вам прекрасно удалось справиться с собой, однако я знаю, что что-то вы все-таки не сказали. Из личного одолжения я прошу вас сказать это мне сейчас, а не выдвигаю формального обвинения в утаивании информации в процессе Аудиторского расследования.

Шевалье целую минуту молчал. Звук шагов эхом отражался от стен. Майлз не стал повторять вопроса, выдержал повисшее молчание и дал этой паузе дожимать капитана. Он еще не знал, заговорит ли тот и что именно скажет.

Наконец, Шевалье тяжело вздохнул.

— Мы с Джозефом Форховицем были знакомы прежде. Пятнадцать лет назад.

— Вы служили вместе на Станции Тайбар.

Шевалье кивнул:

— И были близки... недолгое время.

Ответ, который Майлзу удалось переварить не сразу. Но который зато согласовывался с имеющимися у него уликами.

— Понимаю, — выдавил он наконец.

— Джозеф был тогда женат. Я — нет. Я не знаю, был ли у него кто-то еще за все эти годы. Я-то определенно не хранил воздержание. — Он помолчал, точно подыскивая слова. — Но, когда я был молод, наши отношения казались мне чем-то особенным. С тех пор мы не виделись. Когда я услышал, что он сейчас в Форгарин-лэнд, то прислал ему короткую записку с предложением созвониться. А потом его убили.

Они шли дальше. Майлз глядел на дорогу, а не в лицо капитану; в голове у него царил хаос. Потом он все же спросил:

— Записку. Какую?

— От руки. На пластиковом листе.

Майлз выдохнул. Вот и их пропажа. О, черт! Сколько времени они потратили, разыскивая эту чертову бумагу среди прочих документов, разбирая их, пытаясь сообразить в чем был ее смысл? А ларчик просто открывался. Конечно же, Форпарадис был прав: Форховиц не напился бы, не имей он на то причин. Он приезжает на расследование самого заурядного дела, и вдруг здесь объявляется человек из его прошлого, напоминание о былой неверности и предложение ее повторить. Он взял эту записку с собой на ужин, заказал почти полную бутылку вина и целый час позволил себе размышлять о событиях прошлого и нынешнем искушении. А затем, скорее всего, выкинул бумагу в мусорную корзину, выходя. И все это не имеет никакого отношения к расследованию. И никакого сообщника в толпе тоже не было. Черт!

Он понял, что уже целую минуту молчит, и глупо добавил:

— Соболезную, капитан. Я не знал, что вы с лордом Аудитором Форховицем были хорошо знакомы.

Шевалье покачал головой:

— Раньше были, теперь — нет. Мы расстались. И я скучал по нему много лет. Но теперь все оказалось таким... чужим.

— Понимаю. — Еще одна минута обоюдного молчания. — Вы хорошо себя показали на расследовании. Справиться с этим хаосом было бы сложно любому, но ваши люди продемонстрировали дисциплину и эффективность.

— Благодарю, милорд Аудитор.

— Если вам придет в голову что-то еще, что мне необходимо знать, то, пожалуйста, расскажите сами.

— Да, милорд Аудитор.

У Майлза что-то болело в груди. Пожалуй, он и на трость опирался сейчас сильнее обычного, и дышал тяжелее. Он остановился.

— Тогда не буду вас больше отвлекать от ваших обязанностей, капитан. Янковский... вызови машину.

До дома они ехали в молчании.