Целитель для ведьм (гет)

Солнечным летним воскресным утром Драко Люциус Малфой наслаждался тишиной и покоем в библиотеке Малфой-менора. Он был чрезвычайно счастлив, что, в конце концов, дождался того момента, когда кроме домовых эльфов и его самого в замке больше никого не было.

Родители вместе с Северусом и Розмертой Снейпами на неделю укатили во Францию, на курорт, подлечить расшатанные нервы, благо беременность у миссис Снейп протекала отлично.

Беллатриса, беременность которой тоже успешно развивалась, вчера, наконец-то, перебралась к своему драгоценному Поттеру на площадь Гриммо.

Драко с наслаждением откинулся на спинку кресла, положив при этом ноги на массивный письменный стол. Он никак не мог поверить, что стены замка больше не сотрясаются от криков, истерик, рыданий, угроз и брани.

Люциусу Малфою было тяжело примириться с тем, что Гарри Поттер теперь станет их близким родственником, вхожим в дом. Навсегда прекратить общение с Беллой Люциусу никогда не позволила бы Нарцисса, обожающая свою сестру, а это значило, что Поттер теперь будет торчать в меноре во время всех семейных праздников. Белла ещё больше распаляла главу семейства, обзывая его самым изощрённым образом и припоминая все проступки, начиная с Хогвартса и заканчивая провалами заданий Тёмного Лорда. Драко уже хотел вмешаться и напомнить возмущённому отцу, что именно благодаря вмешательству Поттера их семья смогла избежать заключения в Азкабан после падения Лорда, но сына опередила мать. Нарцисса в красках расписала дымящемуся от злости мужу, что бы его ожидало в тюрьме, в тёплой компании дементоров, если бы не показания Потера в пользу Малфоев. Люциус ещё побухтел для порядка, но смирился, тем более, что до него, наконец-то, дошло, что родство с Героем Магической Британии сулит семье массу полезного и открывает отличные перспективы.

Поттер же в перепалку вообще не вступал, а со скучающим видом, насмешливо улыбаясь, взирал на скандал в семействе Малфой, точно посетитель зоопарка на клетку с визгливыми мартышками. Скандал завершился вызовом Северуса Снейпа, которому пришлось варить дополнительный котёл успокоительного и заживляющего зелья.

Узнав причину произошедшего, Снейп заявил, что в ближайшее время уволится из Хогвартса, пожелав Минерве терпения и удачи. Учить то, что получится от слияния Поттера и бывшей Лестрейндж, он не намерен. «Я может, только ещё жить начинаю!» — заявил тогда Северус. Гарри не растерялся и тут же заверил своего бывшего преподавателя зельеварения, что обязательно назовёт сына в его честь. Беллатриса сначала была резко против, но, увидев перекошенную физиономию Снейпа, согласилась, гаденько захихикав.

Когда наконец вся эта беспокойная компания разъехалась из менора, Драко вздохнул с облегчением. Сейчас его волновало только то, чтобы в этот выходной никто из его пациенток не вздумал рожать, иначе его обязательно вызовут в Мунго. Таков уж был удел колдомедиков.

Насладившись блаженной тишиной родного дома, Драко принялся разбирать утреннюю почту. Сначала он разделался с деловой корреспонденцией отца, работа с которой полностью ложилась на его плечи в отсутствие Люциуса. Покончив с деловыми письмами, он заметил, что на краю стола притаились две не замеченные им ранее открытки.

Малфой взял одну из них в руки и просиял. Это оказалось приглашение на крестины новорождённой Эриоботрии Лонгботтом. Панси Лонгботтом успешно разрешилась от бремени совсем недавно. Драко, который принимал роды, пообещал Невиллу, что будет крёстным отцом девочки. Счастливый отец носился по родовой палате и целовал по-очереди сначала жену, потом дочь, а потом пытался проделать тоже самое с целителем Малфоем. Августа же пыталась выпытать у Драко, когда можно будет пытаться зачать следующего ребёнка.

Он тогда ещё подумал, что таким образом, Лонгботтомы смогут и Уизли переплюнуть по численности отпрысков в семье. Судя по информации в открытке, крестины должны были состояться на следующей неделе. «Кажется, Невилл и Панси проиграли старухе Лонгботтом битву за право назвать девочку», — отметил про себя Малфой. Что ж, если характером Эриоботрия пойдёт в прабабушку, то экзотическое имя не будет ей помехой.

Драко отложил приглашение от Лонгботтомов и взял другую открытку. Это тоже было приглашение, только на свадьбу Гарри Джеймса Поттера и Беллатрисы Друэллы Блэк, что должна была состояться через две недели. Драко, которому полагалось быть шафером на этом торжестве, не смог сдержать предвкушающей ухмылки.

Бракосочетание Самого Золотого Мальчика и Самой Шалопутной и Скандальной Ведьмы магической Британии, судя по всему, должно было стать грандиознейшим событием в магическом сообществе. И это совсем не потому, что торжество планировалось как невероятно пафосное и богатое.

Просто, столь вопиющий союз волновал воображение всех и каждого, порождая волну самых невероятных слухов. Репортёры буквально атаковали будущих молодожёнов и их близких родственников, пока Белла не пригрозила, что если от них не отстанут, то она вспомнит, как хорошо действует на людей одно запрещённое заклинание. Только тогда журналисты и самые любопытные, а также недовольные, обыватели притихли, боясь словить знаменитое «Круцио» или какое-нибудь фирменное Блэковское проклятье, но статьи в газетах на тему свадьбы продолжали выходить с завидной регулярностью.

Приготовлениями к такому значительному мероприятию руководила Нарцисса, которая славилась своим умением в организации балов и светских приёмов. Она очень серьезно подошла к возложенной на неё миссии. Благодаря миссис Малфой дом на площади Гриммо уже сиял чистотой и былым величием, провизия была закуплена, договора с симфоническим оркестром и с лучшими французскими поварами заключены. Лишь число приглашённых пока уточнялось.

Желающих лично присутствовать на свадьбе года было слишком много, и придирчивая Нарцисса самолично определяла, кто достоин участвовать в торжестве, а кто нет, не позволяя ничего решать даже самим брачующимся.

Миссис Малфой очень не хотела отлучаться из страны, но неуравновешенное состояние Люциуса внушало опасения. Пришлось вывезти его к морю, хотя бы на неделю.

Предвкушая, как скоро воочию увидит реакцию магического мира на столь вопиюще рвущий шаблоны союз, Драко отложил приглашение на свадьбу и беспечно взял в руки свежий номер «Пророка». На первой же странице он наткнулся на собственное изображение. Целитель Малфой улыбался с колдографии, стоя рядом с главным целителем больницы Сметвиком и самыми необычными своими пациентами, Рубеусом Хагридом и Полумной Лавгуд.

Статья называлась: «Чудо или кощунство: весьма необычная беременность». Репортёр Скитер не пожалела красноречия, рассказывая читателям о том, как целитель Малфой сумел, используя опыт магглов, разработать свою методику искусственного оплодотворения. Эксперимент успешно завершился беременностью пациентки. Мисс Лавгуд теперь будет вынашивать трёх своих сыновей-близнецов под строгим контролем целителей больницы имени Святого Мунго. Роды так же будут происходить с использованием новейших разработок молодого и талантливого целителя Малфоя. Счастливый будущий отец детей Рубеус Хагрид, работающий лесником в школе Хогвартс, поведал, что назовёт своих мальчиков в честь самых дорогих его сердцу существ: Альбус Персиваль, Вулфрик Брайан и Арагог.

Не скрывая гордой улыбки, Драко перевернул страницу и, увидев очередную иллюстрацию в разделе «Скандалы и сплетни», расхохотался. На колдографии, с ненавистью глядя в объектив камеры, стояли члены Магической Ассоциации Невинных Дев Англии, митингующие в холле Министерства Магии. Они держали перед собой плакаты, призывающие всех подряд отказываться от интимной жизни, чтобы раскрыть свой потенциал в науке и искусстве. Рядом с Трелони, Керроу и почтенной мадам Марчбенкс находился завхоз Хогвартса Аргус Филч. На его плакате было написано: «Пусть я и не дева, но понимаю всю важность невинности!»

Драко пробежал глазами статью, в которой говорилось, как митингующих забрали в Аврорат под громогласный смех всех, кто тогда присутствовал в Министерстве, и открыл свою любимую спортивную страничку. Почитав об успехах и неудачах любимой квиддичной команды, Малфой наткнулся на заметку о том, что жена одного из самых талантливых испытателей спортивных мётел Грегори Гойла ждёт ребёнка.

Вспомнив, как радовались супруги Гойл, когда на прошлой неделе были у Драко на приёме, он отбросил газету и встал, собираясь отправиться в Косую аллею. Нужно было купить подарки на свадьбу и крестины.

Не успел Малфой сделать и пары шагов, как в окно библиотеки впорхнула маленькая бурая сова, которая с трудом тащила объёмный конверт. Бедняжка даже не успела опустить послание на стол. Письмо будто само вырвалось, отбросив почтальона к стене и, оставаясь в воздухе, грозно возвестило гневным голосом Гермионы Грейнджер:

— Драко Малфой, твои рекомендации ещё больший отстой, чем то, что мне советовали маггловские доктора! Я пыталась обучить Рона тому, что ты мне показывал, но он только травмировал меня, когда пытался повторить! Твои шарлатанские методы не действуют! Теперь Рон окончательно убедился в том, что я неполноценная женщина, потому что Миллисента Булстроуд была в восторге от его стараний! После такого оскорбления и предательства мне пришлось заявить Рону, что между нами всё кончено! Он сразу собрал свои вещи и переехал к Булстроуд! Наша будущая семья разбилась, не успев стать реальностью! Я потеряла не только мужа, но и друга детства! Рон со мной не разговаривает после того, как узнал, кто рекомендовал мне именно такой метод коррекции чувствительности!

Выкрикнув эту обличительную речь, письмо вспыхнуло и исчезло. Драко ошалело смотрел в то место, где только что находился вопиллер, и соображал, откуда такая девушка, как Грейнджер, знает слово «отстой». Немного отойдя от неожиданности, он схватился за голову, не зная, смеяться ему или грустить. Похоже, бравая героиня войны и несгибаемая блюстительница школьных правил Грейнджер никак не может признать, что ошибалась, когда решила, что Уизли — идеальный муж для неё.

Драко схватил перо, чистый лист пергамента и быстро нацарапал ответ: «Уважаемая мисс Грейнджер, я сожалею, что ваш несостоявшийся супруг оказался столь неуклюжим кабаном с копытами вместо рук и не смог овладеть простейшими приёмами доставления удовольствия своему партнёру, которые я вам демонстрировал. Признаю свою вину и предлагаю вам пройти повторное и совершенно бесплатное обследование и лечение полученной вами травмы у меня дома, в любое удобное для вас время.

Целитель Драко Люциус Малфой».

Упаковав письмо, он растормошил маленькую бурую совушку, которая до сих пор не могла оклематься после удара об стену, трепыхаясь на полу. Дав птице воды, Драко привязал письмо к её лапке и выпустил в окно. Не надеясь на положительный ответ Грейнджер, он решил, что сейчас самое время отправиться за покупками, как и хотел.

* * *

Вечером того же дня Драко Малфой вернулся домой в отвратительном настроении. Он купил нужные подарки для будущих супругов Поттер и для Эриоботрии Лонгботтом, но это его не радовало. На обратном пути Драко решил заглянуть в гости к Забини, где его и нашло очередное письмо Гермионы с одним единственным словом: «ИЗВРАЩЕНЕЦ!»

Он не стал показывать письмо ни Блейзу, ни Лаванде, быстро порвав его, но непонятная тоска осталась.

Драко отлично представлял, что Грейнджер не за что не согласится на его предложение-приглашение, но всё равно испытывал сожаление. Ругая себя за то, что сам навязывает своё внимание какой-то грязнокровке, по возвращении домой Малфой сунул свои покупки в руки подоспевшего домовика и уже хотел переодеться, чтобы отправиться в какое-нибудь весёлое заведение скоротать вечер, но тоненький голосок эльфа остановил его:

— Хозяин Драко! В малой гостиной у вас посетитель. Она несколько минут назад постучала в дверь и сообщила, что вы её ждёте.

Малфой круто развернулся, почувствовав, что сердце забилось сильнее, а губы сами собой растянулись в широкой, довольной улыбке.

— Неужели пришла? Лысина Волдемота и все дементоры Азкабана, она сама явилась? Ну, зазнайка гриффиндорская, теперь не уйдешь! — коварно прошептал он, направляясь в гостиную. Грейнджер ждала его, сидя на диване и мрачно разглядывая картину на стене. На картине две представительницы рода Малфой в пышных платьях восемнадцатого века перешёптывались друг с другом, бросая возмущённые взгляды на угрюмо глядевшую на них Гермиону.

— Мисс Грейнджер! Неужели, вы решили принять моё предложение о бесплатном обследовании? — приторно-сладким голосом произнёс Драко, склонившись в церемонном поклоне.

— Хватит паясничать, Малфой! Я здесь потому, что ты единственный специалист в нашей волшебной больнице, который может мне помочь! — сурово отчеканила Грейнджер.

— Я польщён, — криво усмехнулся Драко.

— Только будь добр объяснить, почему ты собрался оказывать мне помощь здесь, а не в своём кабинете? — недовольно спросила Гермиона, нервным движением руки поправив волосы.

— Сегодня в моём кабинете проводится ежемесячная генеральная уборка, а твоя проблема, как я понял, требует незамедлительного решения, — не моргнув глазом, солгал Драко.

— Да, требует, — тем же недовольным тоном бросила Гермиона, сделав вид, что поверила Малфою.

— В таком случае, прошу вас проследовать за мной. Я сделаю всё, что смогу. Хотя то, что ломал и портил Уизел, почти всегда не подлежало восстановлению, — с притворным сожалением, промолвил Драко.

— МАЛФОЙ! — покраснев, гневно вскричала Грейнджер.

— Ну-ну, я уверен, что в твоём случае не всё так безнадёжно. Кстати, в прошлый раз я не успел спросить, понравился ли тебе результат, которого мы добились во время процедуры обследования? — невинным голосом поинтересовался Малфой.

— Да я чуть сума не сошла от отвращения! Только мысль о том, что это единственная надежда на нормализацию наших с Роном отношений, заставила меня пойти на то, чтобы меня трогал главный подлец Слизерина, — скривившись, ответила Гермиона, опустив глаза.

Драко насмешливо закивал головой, предлагая ей согнутую в локте руку, которая была гордо проигнорирована. Пожав плечами, Драко принялся подниматься по лестнице, предлагая Гермионе следовать за собой. В полном молчании они проследовали по коридору второго этажа до комнаты младшего Малфоя. Титулованные обитатели волшебных картин, висевших на стенах коридора, возмущённо шептались друг с другом, глядя на гостью. Открыв дверь своей спальни, Драко отступил в сторону, пропуская Гермиону вперёд.

— А что это за комната? — с сомнением спросила Грейнджер.

— Это мой кабинет, где я иногда принимаю своих пациентов, — твёрдо глядя на нее, ответил Малфой.

— Хм… — протянула Гермиона, но решительно вошла внутрь.

Прежде чем последовать за ней, Малфой тихонько призвал домовика.

— Тилли, где-нибудь через час принеси мне в спальню фамильное обручальное кольцо, которое я должен буду преподнести будущей молодой леди Малфой! — тихим голосом приказал Драко эльфу.

— А что скажет ваша матушка?! — округлив свои, и так огромные, глаза, пискнул домовик.

— Разве ты можешь обсуждать приказы хозяина? — поинтересовался Драко.

— Ой, нет! Простите, хозяин Драко! Тилли плохой, плохой!

— Стой! Замолчи! Я прощаю тебя. Принеси кольцо через час! — быстро зашептал Драко, поймав домовика за руку, когда тот хотел стукнуться лбом об стену.

Эльф поспешно закивал. Драко выпустил его ручку и вошёл в спальню, плотно закрыв дверь. Домовой эльф в недоумении уставился перед собой. Молодой хозяин вёл себя очень странно, а Тилли знал его с пелёнок. Ещё никогда в жизни Драко Малфой не приводил девушек в свою спальню. К тому же хозяин Драко явно решил обручиться с героиней войны Грейнджер, которая совсем не была чистокровной волшебницей. Неужели в замке Малфоев вновь разразится очередной скандал?! Тилли покачал головой. В этот момент из-за закрытой двери послышался суровый голос гостьи:

— Малфой, почему твой домашний кабинет похож на спальню?!

— Потому, что я принимаю пациентов именно здесь, — послышался голос Драко Малфоя.

Тилли, заламывая себе пальцы, прижался ухом к двери.

— Да ты, и вправду, извращенец! — взвизгнула гостья.

— Что есть, то есть. Зато я могу помочь тебе прямо сейчас. Уверен, травма, которую нанёс тебе твой бывший женишок, беспокоит тебя, — ответил ей хозяин Малфой.

— Поклянись, что не причинишь мне вреда! — потребовала визитёрша.

— Клянусь своей магией, что своими действиями принесу Гермионе Грейнджер только пользу! — послышался голос хозяина.

Тилли буквально вжался в дверь, не забывая выкручивать себе пальцы.

— Куда мне лечь? — буркнула Грейнджер.

— Вот сюда, — ответил хозяин Драко.

— Прямо на твою кровать? — взвилась Гермиона.

— Думаю, на полу нам будет неудобно, — невинным голосом заметил собеседник.

Девушка рявкнула что-то неразборчивое. Затем послышался скрип кровати.

Тилли почти слился с дверью в спальню.

— Твой Уизел просто феерически безрукий медведь, — послышался голос хозяина вслед за громким стоном боли его гостьи.

— За-а-аткнись, Малфой! — простонала Грейнджер.

— Непременно, только лежи спокойно, — заявил Драко.

Дальше Тилли слышал только непонятные шумы, женские вскрики и неразборчивое мужское бормотание. Домовик уже хотел пойти выполнять приказ хозяина и приготовить фамильное обручальное кольцо Малфоев, когда внезапно характер стонов Грейнджер изменился. Тилли замер, дёрнув себя за ухо. Это уже были не стоны боли, а нечто другое! Гостья протяжно стонала, перемежая стоны оскорблениями в адрес хозяина. Затем раздался смех молодого Малфоя.

Тилли хотел вновь подобраться к двери, но тут почувствовал, как кто-то резко дёрнул его за руку. Старейший домовой эльф Малфоев, Барни, тряс негодника, приговаривая, что нельзя подслушивать хозяев. Вырвавшись, Тилли пробормотал извинения и, заверив Барни, что непременно оторвёт себе сегодня уши, рванул выполнять порученное ему хозяином дело.

Барни плюнул вслед нерадивому эльфу, который, по его мнению, непременно пойдёт по кривой дорожке ненормального Добби, воровато огляделся, стукнул себя по морщинистому лбу и на цыпочках подкрался к закрытой двери. Прислушавшись, старый эльф умильно улыбнулся, ещё раз треснув себя по лбу. В комнате в унисон уже стонали и хозяин Драко, и его героическая гостья.

«Скоро в этом доме опять будут бегать маленькие хозяева! Они будут смеяться и дёргать эльфов за уши!» — сладко замерев от счастья, подумал Барни.