Дом, которого больше нет (гет)

Планета-тюрьма встретила Андромеду хмуро — над пострадавшей колонией гуляли туча, и люди, ее населявшие, были им под стать. Город, в который они попали, невольно напомнил планету после налета Магогов, с той лишь разницей, что здесь не было зараженных, только убитые и раненые. Последних же насчитывалось столько, что, несмотря на поддержку других городов-колоний, администрация пострадавшего города с распростертыми объятиями приняла медицинский состав Андромеды, подключившийся к оказанию помощи.

Основная масса служащих была прикомандирована сюда уже после нападения — из изначальной охраны его не пережил почти никто. Численность заключенных тоже здорово поредела, но капитан Хант решил сосредоточиться именно на них — так шансы узнать хоть что-то были значительно выше.

Толку от этого тоже оказалось немного — выжили по большей части те, кому хватило ума не лезть в общую потасовку и отсидеться в укромном месте. Естественно, они ничего не знали.

Следующим пунктом в списке опроса свидетелей числился медицинский корпус.

— Кто-то из них готов давать показания? — спросил капитан Хант, разглядывая до отказа заполненную раненными палату.

— Чисто физически большинство из пострадавших уже идет на поправку и говорить может, но эмоциональна травма… — начал объяснять доктор Петерсон, новый главный врач Андромеды.

— Это лагерь для убийц, — заметил капитан, опередив явившегося вместе с ним Раде, собиравшегося сказать практически то же самое, но в чуть более грубой форме. — Думаю, вы переоцениваете роль психологической травмы в их жизни.

— Вы не поняли — мы пытались говорить с некоторыми из них. Они утверждают, что ничего не помнят.

Ницшеанец и капитан переглянулись.

— С чего вы взяли, что они говорят правду? — прямо спросил Телемах.

— Мы не можем этого утверждать, но они все говорят одно и то же.

Раде вздохнул. Объяснять врачам специфику отношений в тюрьме было бессмысленно — слишком разная психология. Сам он ни на мгновение не сомневался, что все всё прекрасно помнили, и игра в молчанку вызвана страхом перед неизвестным (или известным?) противником, а может нежеланием случайно выдать свои или чужие проступки в начавшемся во время нападения буйстве анархии, которые могли аукнуться головорезам в будущем. Наверняка, все они очень обрадовались когда нападавшие начали перебивать охрану, и выступали никак не на стороне законных властей. Что их нисколько не спасло.

— Дай мне поговорить с ними полчасика, — шепнул он Дилану, с любопытством изучавшему заключенных и персонал. — Я найду тебе слабое звено.

— Не стоит, эти люди и так получили хорошую встряску. К тому же у нас есть вариант попроще, — Дилан едва заметным движение головы указал на мисс Горват.

Раде распорядился, чтобы землянку сопровождали несколько копейщиков. Сегодня смена выпала на парочку новобранцев, и те очень старались, так что исполняли свой долг со всем возможным рвением. Сейчас они стояли по обе стороны палаты, готовые к любой неожиданности. Вполне разумное поведение, если учесть, кем были местные пациенты, только вот копейщики сосредоточили свое неусыпное внимание исключительно на земном докторе, ведь именно за ней велено было наблюдать. Любой заключенный мог без усилий вспороть брюхо горе-стражам, пока те неусыпно следят за Мирой. Телемах мысленно пообещал себе провести с новобранцами серьезную беседу, но отметил и кое-что другое.

Непрофессионализм гвардейцев играл им на руку — они невольно давали заключенным понять, что считают мисс Гранд более опасной, чем всех остальных в этой комнате, и, тем самым делали ее крайне интересной для пациентов особой.

— Эти ребята балбесы, но они здесь не просто так, — напомнил капитану Раде. — Мы не знаем, на нашей ли она стороне, и не можем доверять ей.

— Возможно, — согласился Дилан, — но остальным в этой комнате мы можем доверять еще меньше. И я не собираюсь верить ей на слово. Мы будем прослушивать разговор, так что сможем и получить данные, и проверить ее лояльность.

Телемах непонимающе уставился на капитана.

— Она будет знать, что мы ее слышим. Она может быть заинтересована в истине, или, напротив, постарается все запутать. Так или иначе, этот разговор многое нам даст.

* * *

Из космоса планета Тигара выглядела настоящим тропическим раем — почти вертикальная ось вращения обеспечивала ее экваториальным широтам нескончаемое лето, чуть дальше — вполне комфортную среднюю температуру, и, наконец, вечный мороз на полюсах. Для каждого вида можно было подобрать самые комфортные условия, и в каждой широте располагался полный спектр городов-тюрем для всех видов существ, и всех категорий преступлений. Здесь можно было бы организовать неплохой курорт, и Мира не переставала удивляться, что столь благодатный край используется без коммерческой выгоды. Ницшеанцы всегда старались устроить преступникам настоящий ад, чтобы те запомнили его надолго и никогда не повторяли ошибок, или, на худой конец, эксплуатировать их с максимальной выгодой.

Впрочем, если ты никогда не преступал законов Драго-Казов, это еще не значило, что твои шансы оказаться в аду или работном доме хоть немногим меньше…

Отправить Миру на поверхность планеты-тюрьмы решились не сразу, де-факто она все еще была под подозрением. Однако компромисс в виде нескольких молодых офицеров, следовавших за ней по пятам, удовлетворил почти всех. Разве что ницшеанец проворчал что-то о самонадеянности капитана и велел своим ребятам глаз с нее не спускать. Чем они последние несколько часов и занимались.

Она быстро поняла, что знаний о видовом разнообразии команды здесь будет недостаточно, но делала все, что могла. К счастью, лечение ожогов у разных разновидностей человека мало отличалось, а инопланетных рас здесь практически не было — их располагали в более комфортных городах-колониях.

А вот появление капитана Ханта поначалу не на шутку встревожило. Правда, тут же стало ясно, что его интересует вовсе не землянка, а возможность допросить пациентов, так что Мира со спокойным сердцем вернулась к работе. Как оказалось, зря — в коридоре ее поджидала команда из ницшеанца, капитана и аватары корабля. При взгляде на последнюю, Мира невольно поежилась, вспоминая вездесущую голограмму.

— Что-то случилось? Известно что-то о Джеймсе? — спросила она, как только дверь тесного, явно не рассчитанного на четырех человек кабинета, выбранного для маленького ни то совещания, ни то допроса, закрылась.

— Нет, о вашем друге и его подельниках по-прежнему ничего нового, однако вы можете помочь немного прояснить ситуацию.

Мира взглянула на капитана с удивлением.

— Вы оказались на планете в той же роли, и с вами заключенные могут оказаться откровеннее, — сочла нужным пояснить аватара.

Землянка прикусила губу. Она уже почти смирилась с тем, что прожить эти два года как можно незаметнее не удастся — обвинение, брошенное триумвиром, делало последнее невозможным, — но проявлять особую активность и лезть в дела команды в ее планы точно не входило. Впрочем, в этот раз дело касалось Джеймса, а значит интересовало ее не меньше официального правительства Содружества. Пару секунд Мира взвешивала все за и против, и пришла к выводу, что одно вмешательство в политику не сильно скажется на долгоидущих планах.

— Хотите, чтобы я с ними поговорила? — уточнила она.

— Именно. Постарайтесь выяснить все что они помнят о произошедшем. И о Джеймсе Викоре и его друзьях тоже.

После очередного кивка аватара быстрым движением установила в волосах землянки миниатюрный микрофон.

— Мы будем слышать весь разговор, — заявил Раде тоном, в котором отчетливо слышалось «только без глупостей».

Мира криво усмехнулась. Опыт добычи информации у нее начисто отсутствовал, а тут еще и гарантированная возможность опозориться перед старшими офицерами. Смеяться над неуклюжим допросом будут долго…

— Так что мне спрашивать? — спросила она, в надежде хоть немного сориентироваться в своей новой роли.

— Это публика ближе к вашей среде обитания, так что вам виднее, — отозвался ницшеанец. От некоего подобия приятия, промелькнувшего на кладбище, не осталось и следа. Кажется, Раде уже обвинил ее в сговоре с загадочными преступниками и не видел смысла в тактичности.

Впрочем, самой Мире подобное отношение со стороны ницшеанцев казалось куда привычнее и правильнее. Клуджы ненавидят ницшеанцев, ницшеанцы презирают клуджей. Эта мысль подействовала отрезвляюще. Какое ей дело до того, что подумают о ней офицеры «Андромеды», да и вообще кто-либо? Нужно просто пережить эти два года и узнать хоть что-то о Джеймсе. Хотя бы жив ли он. Это куда важнее имиджа во временном пристанище.

В палате она вновь приступила к обработке ран и проверке регенерации у раненых. Нескольких пришлось отправить на протезирование. К счастью, для этих процедур в экипаже и самой колонии были специалисты. Мире приходилось устанавливать биомеханические протезы — на Земле потерять конечность было делом не хитрым, — но делать это она никогда не любила и не очень-то умела.

Должно быть, капитан и ницшеанец в соседней комнате уже в бешенстве, что она до сих пор не пыталась с кем-то заговорить, но она действительно не видела повода начать разговор. По крайней мере такого, который не показался бы подозрительным.

Через полчаса Мира заметила на себе пристальный взгляд одного из пациентов. В целом ничего особенного в этом не было, только внимание это проявилось аккурат после того, как один из сопровождавших ее молодых охранников обратился к ней по имени. В этой тюрьме было два человека, знавших ее имя, и судьба обоих оставалась неизвестной. Такой шанс она не смогла бы упустить даже без всяких приказов.

У любопытствующего было повреждение плеча, так что Мире пришлось сидеть к нему почти вплотную, что делало возможным говорить достаточно тихо и задать, наконец, мучивший ее вопрос:

— Вы знаете Джеймса Викора?

Пациент неопределенно пожал плечами, что могло означать все что угодно, но явно ничего не отрицал, так что Мира решила считать это знаком согласия.

— Слышали что-нибудь о нем или о Дионе Драйке?

— Ошивался одно время с нами, — подал наконец голос пациент. — Но у Джеймса прямо-таки несовместимая с жизнью склонность лезть не в свое дело. Мы решили, что чем дальше от него, тем спокойнее.

Забавная позиция для убийцы, а ведь если верить базе данных «Андромеды» здесь содержали только их. Хотя, если вспомнить Драйка…

— Знаете, где они сейчас?

— Где-то там, — пациент поднял указательный палец вверх.

— Кто их забрал? — спросила она, но тут же вспомнила, что играет опасную преступницу, и добавила. — Мне они не сообщали о своих планах.

— Сомневаюсь, что они сами о них знали, — хихикнул собеседник. — Викора знатно поджарили. По сравнению с ним у меня так, пустяки по касательной.

— Их увезли силой? — внутри у Миры что-то оборвалось.

— Не сказал бы, — выводы пациента казались до жути странными и непоследовательными. — Идти с ними он согласился вполне охотно. Но перед этим его поджарили. А потом явился этот толстый тип и сказал своим ребятам, что прожарка уже достаточная, больше и не надо, — он мерзко захихикал. Мире было противно даже просто сидеть рядом с этим человеком. Но она была врачом, а, следовательно, обязана предоставить нуждающимся помощь. И еще ей нужно было раздобыть хоть какую-то информацию для Ханта. Сама она уже многое поняла. Джеймс был знаком с Лукасом Оги, но мог ли он связаться с ним отсюда?

— Что еще за толстый тип? — она сделала вид, что не понимает о чем речь.

— Да какой-то жирдяй. Расхаживал тут как у себя дома. Все его ребятки в броне какой-то были, да такой, что любой лазер отражала, а на этого, похоже, размерчика не нашлось. Хотел его подстрелить, да ребятки его раньше подоспели. Кабы их Викор не убрал из их же оружия, хана бы мне.

Так он еще и жизнью Джеймсу обязан? В таком свете подобное отношение совсем уж не укладывалось в голове.

— А Драйк?

— А что Драйк? Свалил, наверно, с дружком за компанию. Они по-началу не особо то и ладили, но потом ничего, терпели. Сдается мне этот Драйк того, по мальчикам. Викар с нами в бордель ходил, а этот хмырь — ни разу, а на Викора то и дело поглядывал.

Это замечание Мира предпочла не комментировать. О личной жизни друга капитана Машера она ничего не знал, зато могла бы назвать с дюжину причин, по которым Драйк мог приглядывать за Джеймсом, только вот сомневалась, что ее нынешний пациент с весьма ограниченным образом мыслей эти причины поймет.

Прямо спрашивать как выглядели нападавшие она не рискнула — вопрос мог звучать слишком по допросному, а подобного Мира пыталась избегать, так что продолжила играть хитрую заговорщицу шепотом спросила:

— Они были из человеческой армии освобождения?

Пожалуй, недостаточно тихо — приставленные ницшеанцем ребята, которых тот то ли забыл, то ли умышленно не предупредил о готовящемся представлении, сообразили наконец, что что-то происходит, и подались вперед.

Пациента конспирация не заботила — он заливисто засмеялся в ответ. Охранники недоуменно переглянулись.

— Ой, насмешила, — все никак не мог успокоиться собеседник. — Да откуда у этих мающихся по подвалам отбросов такие игрушки? Я таких и у ницшеанцев-то не видел, да и Содружество с нашей защитой не особо то и справлялось, — при этих словах он выразительно взглянул на охранников и те невольно отпрянули.

— Это какие?

— Ты что, не слушала? Браня у них была такая, что все оружие отражала, кроме их собственного. Белая такая. Да и сюда же они как-то пробрались, а это не так просто. Наши ребята пытались бежать, знают.

Больше ничего дельного из пациента вытянуть не удалось, и того потянуло на более насущные темы. Например, где милая докторша намерена сегодня ночевать? Мира постаралась побыстрее закончить осмотр и перейти к следующему.

Увы, больше ничего дельного узнать не удалось — все либо пряталось в укромных местах и пострадали скорее от собственной неосторожности, либо продолжали хранить молчание, либо повторяли слова знакомого Джеймса про удивительную броню. Самого Викора знали не все, а общались и вовсе полторы калеки. Под вечер в конец вымотанная Мира под непонимающии взглядами молодых копейщиков вручила микрофон капитану. К ее удивлению, и он, и Раде были все еще здесь, хотя логичнее было бы оставить на наблюдении одну аватару.

— Не думаю, что это много вам дало, — заметила она.

— Напротив, мисс Горват, это дало нам очень и очень много. Ромми, есть данные по активности Дженайтов за последнее время?

— Ничего похожего на них базах не значится, — отчеканила в ответ андроид.

— Что ж, есть смысл поискать в базах Храмовников. Вряд ли после гибели Патриарха они будут рады нас видеть, но о Дженайтах они должны знать куда больше нас. В конце концов, когда-то они были единой организацией.

— По мне, так первые ничем не лучше вторых, — скривился Раде.

— Полностью согласен, — поддержал его капитан. — Но сейчас они нам нужны, так что придется наведаться на их бывшую базу. И вообще разузнать из всех источников, не объявлялись ли где-нибудь Лорды.

— Дилан, почему ты так уверен что нападение устроили именно Дженайты? — подала голос аватара. — Я проверила списки заключенных. Викор был единственным чистокровным человеком здесь, если не считать за такового Драйка, хотя в его случае имеет место естественная мутация. Но если они подстрелили Викора, то вряд ли летели за ним.

— Может быть. А может его просто не признали. Или здесь было еще что-то или кто-то, о ком мы не знаем. Но это были дженаиты, я уверен. Броня, которую описывали заключенные, очень похожа на усовершенствованную версию той, которую мы уже видели у Лордов. Да и вообще подобная резня очень в их стиле.

Наши люди закончили проверку внешней территории?

— Сейчас выясню, — отозвался Раде, кивнув на расположившийся неподалеку от больничного корпуса временный лагерь копейщиков. Особого смысла в его установке не было, сейчас в колонии было полно пустующих зданий, но военная дисциплина требовала организовать хорошо защищенную базу, а здания, которые заключенные успели изучить лучше охраны, на эту роль мало подходили.

— Сообщи на корабль, чтобы были готовы вылетать в течение нескольких часов. Мы оставим на планете часть копейщиков и медперсонала, но время не терпит. Я поговорю с управляющим, — распорядился Дилан как только ницшеанец вышел, и, кажется, только сейчас вспомнил о существовании Миры. — Отличная работа, мисс Горват.

Он отечески похлопал ее по плечу и вышел из комнаты, оставив Миру и ее охранников в состоянии полной прострации. Этих ребят она сейчас прекрасно понимала — они уже мысленно представляли, как отчитываются перед начальством и получают награду за неусыпную бдительность, а тут выясняется, что их так жестоко подставили. Сама она совершенно не представляла что делать — возвращают ее на корабль или оставляют здесь для помощи пострадавшим? Мира не без удивления для себя отметила, что предпочла бы первый вариант — так хотя бы не придется беспокоиться о пациентах, жаждущих узнать где она ночует.

Будто отвечая на ее мысли, в дверном проеме вновь выросла фигура капитана Ханта.

— Да, мисс Горват, вы возвращаетесь с нами на «Андромеду». Если в деле замешаны Дженайты, вы еще можете понадобится. Я распоряжусь выслать вам замену.

Что ж, так-то лучше. Правда, она так и не сказала капитану про Оги, но раз уж он сам догадался про Дженайтов, то подобное признание не имело особого смысла. А подставлять Викора еще больше, рассказывая о его давнем знакомстве с лидером этой небезызвестной организации вовсе не хотелось.

* * *

Синти выглядела немногим лучше Таразеда, хотя основной удар по ней пришелся почти на год раньше, во время предательства Сборщиков во главе с Пару. Должно быть, они видели в персеидах с их Университетом Всех Систем соперников, так что в тот раз сконцентрировались именно на Синти, а не на столице Содружества.

Планета медленно, но верно восстанавливалась, в немалой степени благодаря человеку, заменившему Пару на посту главы безопасности. В свое время Ман-Ка-Луп так и не стал Триумвиром, и Дилан долго не мог понять — почему? Кандидата достойнее придумать было сложно. Только много позже стало ясно, что виной всему были все те же Сборщики. Однако когда власть Пиша Трояна и его коллег сошла на нет, маршал не стал повторно выдвигать свою кандидатуру в Триумвират; вместо этого он с готовностью согласился занять свое нынешнее место.

— Ты много успел сделать, — заметил Дилан, разглядывая последнюю созданную спутниками карту планеты.

— Не так много, как хотелось бы, — Ман-Ка-Луп выглядел постаревшим и усталым, но искорка в глазах никуда не делась. — Куда уж мне до тебя.

— Ну-ну, не прибедняйся. Ты — одна из причин, по которым я могу спокойно спать по ночам, а не вскакивать в холодном поту с мыслью: «А цело ли еще Содружество?» Хотя если ты про умение пить, то да, тебе до меня далеко. Помнится, на Тантариусе…

— Даже не вспоминай! — запротестовал маршал, давясь смехом.

Телемах Раде устроился в кресле в углу кабинета и с любопытством наблюдал за происходящим. О старом друге Дилана он раньше только слышал, так что пытался ничего не упустить и сложить о нем как можно более целостное представление. Пока что увиденное ему нравилось — в отличие от вождя Нигоши Ман-Ка-Луп действительно заботился обо всей планете, так что первыми восстанавливал культурные, научные и социально значимые объекты. Синти все еще не до конца восстала из руин, но уже вернула статус культурного центра, да и жить на ней было вполне комфортно. Это заслуживало уважения.

Права была Бека, говоря, что маршал с Диланом из одного теста.

— Но ты же не ради воспоминаний о пьяных выходках прилетел, — заметил Ман-Ка-Луп, отсмеявшись. — Что случилось?

— Да, не ради них, — Дилан тоже посерьезнел. — Я хочу знать, что стало с материалами, оставшимися от Дженайтов в системе Хаймдал. Насколько я знаю, они ушли оттуда после нашего нападения.

— Да, — кивнул маршал. — Кое-что мы использовали для восстановления флота. Бо́льшую часть информации они сумели стереть, оставшееся сохранено в Библиотеке. Что конкретно тебя интересует?

— Все, что связано с другими базами и Дженайтами. Любые зацепки как их найти.

— Я запрошу информацию, — маршал, не откладывая, потянулся за планшетом, — но я и сам скажу тебе, что там почти ничего нет. Дженаиты хорошо подчистили за собой, так что почти все, что у нас было, досталось нам от Храмовников. После того, как Дженайты отделились от Храмовников, они предпочитали держаться обособленно. Патриарх не лез в их дела, ведь по сути они уничтожали преимущественно ницшеанцев, а остальные жертвы он считал необходимым злом. Он не видел смысла им мешать, а следовательно, и вести отдельное досье.

Телемах в своем углу тихо зарычал. Три года вовсе не стерли ненависть, которую он испытывал к бывшему адмиралу Старк.

— Но ведь мы вместе охотились за Дженаитами, — возразил Далин.

— Да, после того как Патриарх узнал о вирусе, создаваемом Рыцарями, он всерьез обеспокоился количеством «необходимого зла», и решил пойти против них. Почти все, что у него было на них, посвящено вирусу.

— Там есть координаты баз или что-то еще?

— Координаты есть, но мы все их давно проверили. Один спутник, колония на котором была взорвана, и одна орбитальная платформа, на которой поселились беженцы из какой-то оккупированной Драганами планеты.

— Вы хорошо ее проверили? — оживился Дилан. Беженцы отлично подходили на роль Дженаитов.

— Всеми возможными способами. Все данные стерты, работают только основные системы, искусственного интеллекта нет. Похоже, она забрали все важное и оставили платформу как запасную точку.

— Мы проверим еще раз.

— Как хочешь, — согласился Ман-Ка-Луп. — Я прикажу отправить всю необходимую информацию на «Андромеду». Можно узнать, с чего вдруг такое любопытство. После того, как разведка Храмовников передала нам данные по базам Дженайтов, мы отправили туда «Гектора». Мы их практически разгромили.

— Очень в этом сомневаюсь, — отозвался Дилан.

Слова о необходимом зле заставили его здорово усомниться, а всё ли Патриарх им сказал? Да и всё ли знал сам? Крейсер Лорда Горца был оснащен уникальными системами, которые ни Дилан, ни другие капитаны Звездной гвардии больше ни разу не встречали. Так едины ли были сами Рыцари генетической чистоты, или однажды отколовшись от Храмовников, они продолжали дробиться и дальше?

Вопросы, опять слишком много вопросов…