Из уст подвыпившего слуги: история графа, двух баронов и девицы Женевьев (гет)

Как порешили, так и сделали. Миньоны были ребята настырные. Вначале Можирон своего самого смышлёного лакея к служанке барона де Ла Роша на рынке подослал, чтобы тот с ней познакомился, о том, о сём поболтал и всё об интересующей их особе выведал. И разузнал лакей нечто очень важное, а именно, что «когда господин барон из дворца уезжают, то барышня их ненаглядная в хорошую погоду целыми днями в саду сидят и книжки читают».

Ну, что ж, в один погожий-распогожий денёк подкараулили господа королевские миньоны, когда барон де Ла Рош по своим делам в карете из дворца своего выехал, и пошли на штурм. Сад у барона де Ла Роша по Парижским меркам был знатным. Целый квартал занимал: и цветы там были высажены, и деревья, и фонтан даже был — правда, работал плохо и всё время засорялся. И вот в эту садовую идиллию граф де Келюс сиганул, прямо на клумбу с левкоями. Через десятифутовую каменную стену перебрался. Вот что значит сила любви. По правде сказать, друзья графа, Можирон с Шомбергом, с противоположной стороны нашего нарушителя спокойствия на стену слегка подсадили. А то задача совсем уж невыполнимой представлялась. Барон де Ла Рош садик свой прямо бастионом укрепил. Наш граф, пока на стену карабкался, Можирону весь камзол на плечах истоптал, а Шомбергу нечаянно на голову наступил, да тот не обиделся. Так что наверх взобраться друзья ему помогли, а вниз граф сам прыгал. И так он о землю приложился, что едва отдышался. Только-только успел граф на ноги встать да отряхнуться, глядь, а на него собачка такая бежит. Ничего себе собачка, величиной с лошадь. Клыки — Во! И к графу сунулась — Жак де Леви точно подумал, что конец ему пришёл, а собачка лапы ему на плечи положила и, прежде, чем перейти к более решительным действиям и в глотку ему вцепиться, вдохнула полные ноздри. А граф-то для торжественного случая надушился духами, собачка-то и давай чихать, да лапой морду тереть, графа совсем оставила, и в умных её глазках слёзки выступили. А тут вопли раздались:

— Орфей — нет! Орфей — оставь! Орфей — не грызи! — и мчится предмет обожания графа де Келюса — книжечкой увесистой помахивает. Отшвырнула Женевьев книжку, схватила собачку Орфея за ошейник и оттащила от графа. А Орфей всё чихает и хрипит, и даже сопелька у него одна из носа выскочила.

— Ай-яй-яй! — с напускной суровостью пожурила девица собачку. — Как тебе, Орфей, не стыдно? Это друг, изволь познакомиться!

Орфей исподлобья на графа глянул, хвостом слабо вильнул и пошёл восвояси.

— Какая встреча! — продолжает Женевьев. — Как же вы, сударь, в нашем саду очутились?

И в этот миг друзья графа, Можирон с Шомбергом, вослед влюблённому герою, через стену букет перекинули. Господа миньоны постарались: самые лучшие цветы в оранжереях Лувра надрали и золотой тесёмочкой перевязали — красота!

— Вот таким же вот образом, сударыня, — отвечает граф, — как этот букет!

А после поднимает цветочки и вручает их Женевьев. Девица возьми, да и засмейся, весело так. Ей давно уж смешно было. А граф возьми, да и заулыбайся, очень уж девица заливисто смеялась. А потом граф и заявляет:

— Прогоняйте меня немедленно, сударыня, если вам угодно, но мне прям страшно захотелось вас увидать, хоть издали.

Ну какой девице такие сладкие куртуазные речи не понравятся? Вот и Женевьев понравились. Женевьев и говорит:

— Граф, вы просто истинный храбрец, я сама на такой подвиг ну ни за что бы не отважилась. Только вы через эту стену больше не лазайте, а то убьётесь ещё. У нас калиточка имеется, вот её-то я вам и отворю, и выпущу вас.

Граф в ответ:

— Сударыня, прежде, чем вы меня прогоните, скажите, в какую церковь вы ходите, я их все обошёл в округе, но нигде вас не видал.

— А я в домашнюю часовню хожу, сударь, — отзывается девица. — Но в ближайшее воскресенье могу своей привычке изменить, и в одной из этих церквей появиться на мессу.

В какой именно церкви она появится, хулиганка, конечно же, не сказала, и заставила графа побегать. Но упорный граф её разыскал.