Летние мальчики (джен)

— Гри-и-и-иффиндор!!! — в полной тишине истеричный вопль Шляпы был подобен пушечному залпу. Зал мертво молчал, ошарашенно разглядывая кандидата — белого песика с рыжими ушками, маленького и очень симпатичного кокер-спаниеля. Никто не знал, как на это реагировать. С одной стороны, директор сказал, что это знаменитый Гарри Поттер, который, возможно, находится в анимагической коме. Но с другой, фактической стороны — это собака. Гордые львы-старшекурсники осторожно косились друг на дружку и по сторонам — не смеется ли кто? Кое-кто из честных барсуков уже сдавленно хихикал, зажимая себе рты… Орлы смотрели с кротким удивлением и, перешептываясь, гадали, как пёс будет учиться. Змейки сидели с каменным выражением лица, пряча за своими масками злорадное ликование — у гривастых котов появился четвероногий лидер, пёс! Директор негромко кашлянул и обратился к залу:

— У кого-нибудь из вас есть опыт обращения с собакой?

После недолгой паузы подняли руки трое. Дамблдор нахмурился, оглядывая отозвавшихся: двое первокурсников, Гермиона Грейнджер из Когтеврана и Гарри Ранкорн из Слизерина, и третий, Фергюс МакФарленд из Пуффендуя, дюжий шестикурсник. Почему-то из Гриффиндора никто не отозвался, неужели никто из них не имел дело с собаками? Кандидатуру Ранкорна Дамблдор сразу же отмел, он слизеринец, нельзя ему доверять драгоценного Гарри Поттера, и директор решил дать шанс Гермионе. Кивнул ей. Девочка, получив разрешение говорить, бойко и звонко протараторила:

— Я только теорию знаю, как водить собаку. Я просто хотела сказать, что у Гарри Ранкорна дома есть огромная овчарка, с которой он отлично справляется.

Дамблдор кисло улыбнулся и с надеждой посмотрел на МакФарленда. Тот приосанился было, но его сосед Седрик Диггори быстро опустил его с пьедестала, авторитетно заявив:

— Ну да, ну да… видел я его опыт на парфорсной охоте, хлыст так и гулял по спинам гончих, а на лошадях вообще живого места не оставлял. Директор, вы же не хотите, чтобы он Поттера хлыстом прибил?

Дамблдор не хотел и поэтому горестно задумался, кому назначить и доверить шефство над Гарри Поттером. Тем временем сам Гарри решил не терять время впустую, он спрыгнул с табурета и принялся деловито шнырять по залу, вдумчиво нюхая ноги и руки под столами. Все улыбались и украдкой потрепывали кокера за шелковистые ушки. А вот мысли спаниеля вряд ли кому понравились бы…

«Так… этот пахнет кожей. Этот крысой… поймать? Не, некогда, надо мамочку найти… Эта вроде пахнет не очень приятно, пора бы ей сменить прокладку… Ну где же Тимми? Где мой папочка?..»

Да, увы и ах, верный пёс искал своих хозяев, с которыми его бесцеремонно разлучили. Именно с этой целью маленький кокер-спаниель и бегал по залу, нюхая ноги и руки присутствующих людей в робкой и наивной собачьей надежде найти своих пропавших владельцев, которые выкормили его с первых дней рождения и два года растили в любви и неге. Собаки очень верны, и Гарри Оливер не был исключением. Напротив, сейчас он являл собой образец собачьей верности и преданности. И только двое понимали его тайные страсти, Гарри и Рейми единственные знали, что кокер ищет своих хозяев, а не знакомится со всеми, как это думали находящиеся в зале. Гарри понимал по опыту, он помнил, как тосковал по прежним владельцам Лео, как на прогулках первое время он всё нюхал, всё чего-то искал, кого-то ждал… Морда тоскующей собаки очень выразительна. Ну а Рейми просто чувствовал обрывки собачьих мыслей.

Добравшись до Гарри Ранкорна, кокер сразу же понял, что этот мальчик относится к нему должным образом, то есть как человек к собаке, в то время как остальные вели себя довольно странно: нерешительно гладили и робко, заискивающе бормотали — «Привет, Гарри, как дела?». А этот мальчик спокойно погладил по шее и нажал на холку, подав известный всем собакам жест-сигнал — сидеть. Ну Гарри и сел, повинуясь наконец-то нормальной команде от адекватного человека. Все зашушукались, косясь на слизеринский стол — Гарри Поттер выбрал Гарри Ранкорна. Дамблдор обреченно прикрыл глаза, чувствуя, как тяжелой гирей висит на сердце досада — что за стремное начало года? Всё пошло кувырком! Поттер превратился в собаку, философский камень украден из банка, Фламель трясет с него долги за то, что не уберег камушек…

Первым уроком в этот день была трансфигурация, на которую все сорок студентов и отправились после завтрака. Вошли в класс, расселись по партам, стараясь не особенно сильно таращиться на взрослого парня с пшеничными кудрями, перетянутыми цветной ленточкой-повязкой. Всем было дико интересно, зачем он тут и кто он такой. Полосатая кошка-британка, сидевшая на учительском столе, на этот раз не вызвала того привычного ажиотажа и шока среди первачков, на неё едва глянули, а когда она превратилась в строгую преподшу, то только вяло удивились, а некоторые и хихикнули, узнав её. Не будем показывать конкретно — кто. Минерва сухо прокашлялась и чопорно произнесла:

— Я Минерва МакГонагалл, декан Гриффиндора и профессор Трансфигурации, — помолчав, она кивнула на парня и представила его классу: — Это Реймонд Стоунхендж, сурдопереводчик Гарри Ранкорна, он будет присутствовать на всех уроках и повсюду сопровождать мистера Ранкорна. Теперь перейдем непосредственно к уроку. Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. При этом все покосились на кокера, сидящего на полу перед отдельным табуретом, заменяющим ему парту, и задумались, а как он-то колдовать будет, у него же, как у кошек, лапки…

К концу урока только у Гермионы Грейнджер спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. А потом заострилась, засеребрилась и превратилась в иголочку спичка, лежащая перед спаниелем. И класс удостоился ещё одного невиданного зрелища — офигевшую МакГонагалл. Она та-а-ак удивилась, что прямо онемела, а потом, заикаясь, спросила:

— Но… мистер Поттер, как вам удалось?

Спаниель, вдумчиво жуя палочку, ожидаемо не ответил, как и палочка, которая из страха быть изгрызенной в щепочки лихорадочно колдовала направо-налево.

С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по Защите от Темных Искусств, он тоже должен был начаться в тот же день, после обеда. Дети осторожно входили в кабинет, настороженно косясь на большущего кота, сидящего на столе. Кот с брезгливостью смотрел на детей, ни капли интереса не было в его глазах.

— И этот анимаг? — спросил Гарри, улыбаясь.

— Какая-то кошачья школа, — вторила ему Гермиона.

— Это книззл? — спросил кто-то.

Гермиона присмотрелась к коту и отрицательно покачала головой:

— Нет, это мейн-кун, американский енотовый кот. Очень дорогая и редкая в Европе порода.

Заинтригованный Волан-де-Морт украдкой оглядел себя — однако… а он и не знал, в какую дорогую тушку его камень запихнул!..

— Точно! — подтвердил какой-то пуффендуец. — Дорогущие-е-е просто ужас, стоимостью как машина или половина дома.

Кот при этих словах ощутил понятную гордость. Даже приосанился, сел прямее и обернул роскошный хвост вокруг лап. А детки продолжали обсуждение его усатой персоны.

— А какой у них характер? — дотошно спросил кто-то с Гриффиндора.

— Спокойный и независимый… — пожала плечами Гермиона. — Главное — их размеры; чем больше кот, тем лучше. Когда мейн-кун выходит во двор, то все собаки разбегаются, даже овчарки и доги.

Кот Волан-де-Морт чуть не кивнул при этом утверждении, но вовремя опомнился. Тут дверь распахнулась и в класс влетел Квиррелл. Споткнувшись на входе, он в мгновение ока оказался у кафедры и, шарахнувшись от кота, начал говорить:

— Здравствуйте, дети. Меня зовут Квиринус Квиррелл, как преподавать Защиту от Темных Искусств, я не знаю, потому что раньше я преподавал Маггловедение, но с начала этого года данный предмет перешел в полное распоряжение Чарити Бербидж, а мне предложили Защиту… хотел бы я знать, почему… Я ж понятия не имею, с чего и как начать.

Кот издал утробный звук. Отпрыгнув на всякий случай, Квиррелл заговорил с безопасного расстояния:

— Ну хорошо… начнем с вампиров. Вам, э-э-э… что-нибудь о них известно?

Со стороны класса посыпались известные всем истории о вампирах, гробах, чесноке, осиновых колах и серебряных распятиях. Профессор Квиррелл слушал, кивал, что-то уточнял. А там и дети раздухарились, сами начали расспрашивать, как от вампира защититься, если таковой нападет в реальности.

— Но позвольте… — затупил учитель. — Вы же сами всё рассказали — про колы, чеснок, распятья…

— А это не по-настоящему, — отмахнулись детишки. — Это всё из фильмов и маггловской литературы. Вы про настоящих вампиров расскажите. Какие они на самом деле?

— Какие? — Квиррелл при этом опасливо покосился на кота, тот злобно зыркнул на него глазами. — Ну… они вот такие, как этот кот. Вредные, опасные и своенравные. И живучие, твари… Осиновым колом их разве что пощекотать можно, проткнуть кожу зомбака можно лишь при условии, если тот будет стоять на месте неподвижно и долго. Короче, так, чтобы достать его колом.

— А крест, а святая вода? — раздались растерянные вопросы.

— Ну… лично я не вижу толку в крестах, если бы в них был хоть какой-то толк, то ни один вампир просто физически не смог бы пройти мимо кладбища или оконного переплета. Там же крестов-то… А святая водичка… ну, пивал я её как-то раз, ничем не отличается от воды из-под крана. Разве что затхлая, стоялая. А вот чеснок реально может помочь, у вурдалаков настолько тонкий нюх, что от человека с чесночком и лучком шарахаются, как черти от ладана.

— Сэр, а это правда, что вампиры не отражаются в зеркалах и не отбрасывают тени? — поинтересовалась Гермиона.

— Только если специально скроются за Завесой, тогда да, они видимы человеческому глазу, но при этом не отражаются в зеркалах и не отбрасывают тени.

— Это как? — не поняла Гермиона. И не только она.

— Ну… это как если бы кто-то из вас накинул на себя мантию-невидимку. Только вампир прячется не физическим телом, а… скажем так, эфирным, инфернальным.

— А они живые или мертвые? — кто-то задал животрепещущий вопрос.

— Да чёрт их знает, — Квиррелл растерянно развел руками. — Вроде как и мертвые, но при этом почему-то испытывают постоянное чувство голода, а ведь мертвецам-то как раз жрать и не положено… Так что пациент скорее жив, чем мертв. Тем более что на них как раз и охотятся с кольями, чтоб прибить, а раз надо его догнать и убить — значит, вампир — живой.

— Так как же от вампира защититься? — спросил робкий Невилл.

— Не встречаться с ним. Вот и всё! — строго, как отрубил, сказал профессор.

— Ну я не по-о-онял… — жалобно протянул Джастин с Пуффендуя. — Вампиры темные существа?

— Ну хорошо, не вампиры, а, скажем, единороги! — внезапно сменил тему учитель.

— А единороги — это темные силы? — пораженно спросила Гермиона

— Это волшебные существа. Не темные, но… точно такие же непредсказуемые и неуловимые, как вампиры! Единорога практически нельзя убить, а если ты его всё же вознамеришься пришибить, то готовься к вечному проклятию, — при последних словах Квиррелл почему-то с опаской покосился на кота. Детки это заметили. Гермиона сказала Гарри прямо в лицо:

— Похоже, у этого кота скверный характер… — и подняла руку. — Сэр, а как зовут вашего котика?

— Воланд… кхем… Вольт. Вот. Его зовут Вольт.

— А можно его погладить? — умильно спросила Ханна.

Квиррелл сглотнул, нащупал палочку и, многообещающе глянув на кота, кивнул. Кот тоже сглотнул, прекрасно поняв обещание в глазах Квиррелла — «только попробуй поцарапать, зааважу без раздумий и намотаю твою шерсть на клубок, а потом свяжу из неё коврик!» — и обреченно прикрыл глаза, когда две девочки, Ханна и Сьюзен, подошли и… разумеется, они не ограничились простым почесыванием за ушком, нет, они его за-тис-ка-ли. Так, как это умеют только маленькие девочки, любящие пушистых котиков.

Так что, сами понимаете, в каких именно расстроенных чувствах бродил несчастный кот по ночному замку. Его заласкали-затискали-зацеловали, он весь пропах этими… девочками. Фуррр-р-р, как же противно было вылизываться! Но пришлось очень тщательно вылизаться, иначе его шерсть так и осталась бы слипшейся и вонючей. Пропахшей молоком и ирисками… и почему девочки именно так пахнут? Бедная голова кота Волан-де-Морта была полностью забита этими мыслями, когда в нос ему ударил новый запах. Этот запах моментально взял власть над его телом, напрочь отсекая все благоразумные доводы. А когда он воочию увидел и сам источник волнующих ароматов, голова полностью ушла, сделав ручкой и уступая место инстинктам.

Минерва даже не успела понять, что происходит. Шла она себе спокойно по коридору, никого не трогала и никому не мешала, как тут нате вам, выныривает из мрака черный котяра, рр-р-раз и наваливается сверху, хватает клыками за шкирку, ногой её хвост на сторону откинул и… Она аж оцепенела от ужаса, превратиться не может… куда там вырваться, Боже, позор на её седые полоски. Кошак только-только пристроился, вот-вот свершит своё темное дело… но тут темноту ночи разорвал басистый гавк. Хвала Мерлину и всем богам, у спаниелей такой мощный голос! На тех же инстинктах у кота моментально сдали нервы, и он чисто рефлекторно ударился в паническое бегство, напрочь забыв слова Гермионы о том, что от мейн-кунов разбегаются даже овчарки… Гарри Оливер, счастливо лая, перескочил через распластанную и случайно спасенную от насилия кошку-британку, всё на тех же инстинктах — преследовать всё, что убегает — помчался следом за удирающим котом.