Маргоша - 4 (гет)

1. Бар «Дедлайн».. Марго и Аня встречаются среди рабочего дня и пытаются подвести итоги последних событий. Они просят у бармена:

— Витек, два кофе, пожалуйста!

Прихватив заказ, они отправляются за ближайший столик. Присев, Анюта интересуется:

— Ну и как Гоша?

— Постучи по дереву. Вроде все стихло. Но из-за чего был весь сыр-бор, так и не сознается. Говорит, накатило.

Судя по всему, паника улеглась, муж угомонился. Но заявление о «накатило» не внушает доверия. Анюта с сомнением смотрит на подругу:

— Ты этому веришь?

— Не знаю. Но давить боюсь. Может, и правда накатило…, но ведь к психологу его не отведешь… Да я их и сама терпеть не могу…

Но если причина неясна, то это означает одно — когда правда о поле ребенка вылезет наружу, вернется и загадочное желание Игоря. Сомова все равно в сомнениях:

— А если у тебя все же мальчик? Все равно же потом раскроется!

Однако Маргарита предпочитает не заглядывать далеко, а сохранить, все как есть. Дескать, будем решать проблемы по мере их поступления:

— Главное до затмения дотянуть, потом-то уже будет не страшно.

2. Редакция «М&Ж». Эльвира приходит в кабинет к мужу и настроена она весьма решительно — ей не терпится понять смысл затеи с цветами, и почему в них оказалась такая странная записка:

— Антон, ты мне нужен!

Но Зимовский и рта не дает ей открыть, первым начинает разговор — у него важное задание для жены:

— Эльвирочка, дорогая, подожди! Ты как-то говорила, что вы с Марго посещаете одного гинеколога.

— Да, было такое.

— Ну, значит, ты мне и поможешь. Мне нужна справка, что у нее родится мальчик.

Мокрицкая хихикает:

— Зачем тебе это надо? В военкомат настучать?

— Солнышко, поверь, это очень ускорит восхождение твоего мужа на Олимп.

Эльвира откладывает цветочные разборки на другие времена — за необычную услугу можно у олимпийца выклянчить подарок. Она соглашается съездить, но только завтра:

— Все равно сегодня не пойду.

Зимовский льстиво упрашивает, протягивая ключи:

— Ну, Эльвирочка… Хочешь, машину возьми…

— Я сказала — завтра! А машину все равно возьму…

И опускает ключи от машины в разрез блузки.

3. Квартира Ребровых. Вечером к Ане приезжает Гранов — ему не хватает сил дотерпеть до выходных, так что ужинают вместе с Ребровыми, вчетвером. Марго с завистью смотрит как, запивая красным вином, компания поглощает баклажанчики, сдобренные орешками — праздничное кулинарное чудо Гоши. Баклажанчики — то ей выдают, а вот в бокал подливают исключительно сок. Гена поднимает свой фужер:

— А у меня тост за наших прекрасных дам, настоящих и будущих.

Гоша поддакивает:

— Полностью поддерживаю!

Маргарита влюблено посматривает на мужа: «Я так и думала, что это все было ерунда и блажь».

Постепенно ужин переходит в стадию сумбурных словопотоков. Аня пытается рассказать очередную смешную ситуацию с радиослушателем, который никак не мог докончить начатую мысль и даже забыл, с чего начал:

— А вот еще был случай в эфире.

Но за общим гвалтом и сама скоро забывает, о чем рассказ. Мужчины отстранившись, спорят, не слушая рассказчицу:

— Да нет же, паркет нужно класть в последнюю очередь!

И тут раздаются трели городского телефона. Всем лень отрываться от стола и поднять трубку. А тот все никак не успокаивается — звонит и звонит, перестает на минуту и снова звонит. Наконец Марго берет переносную трубку и уходит с ней в спальню, чтобы не перекрикивать спорящих. Прикрывая дверь, она ворчит: «Разгалделись». Потом в трубку:

— Алле. Говорите… Вас не слышно. Алле…

С минуту аллекает, вслушиваясь в тишину и пытаясь понять — есть кто-то на конце провода или уже нет. Наконец в трубке раздаются короткие гудки.

4. Северный речной вокзал Москвы. В субботу рано утром Ребровы отправляются в Химки — у них двухдневный круиз с экскурсионной программой, плывут в каюте «люкс». Прогулка по открытой палубе, с обнимашками и поцелуями, настраивает на умиротворенный романтический отдых. Марго просит кого-то из пассажиров:

— А сфотографируйте нас на наш фотоаппарат.

— Пожалуйста. Улыбочку!

Двухместная каюта действительно комфортна, одно плохо — койки прикручены намертво, и сдвинуть их вместе не представляется возможным. Гоша притворно горюет:

— Это что ж ночью врозь?

Жена смотрит жалостливо:

— Одну ночку переживешь. Ну, а станет скучно или холодно — придешь ко мне под бочок, так и быть подвинусь и согрею.

Марго, приникнув к груди Игоря, подставляет губы для поцелуя:

— Я тебя люблю.

— Я сильнее.

— Так и не расскажешь, какая тебя тогда муха укусила?

— Цеце, наверное.

5. Женская консультация №13 на Веерной улице. Эльвира несколько раз застревает в пробках, прежде чем добирается до нужного медицинского учреждения. Вылезая из машины, она ворчит:

— Если бы не обещанные духи, ни за что не потащилась бы. У всех нормальных людей выходной, а я тут…

Приехать пораньше, как просил ее Антон, увы, не получается. Слегка задерганный посетительницами доктор сам окликает ее в коридоре:

— Эльвира Сергеевна Мокрицкая?

— Здравствуйте, доктор. У меня к вам просьба. Подруга вот попросила заехать и взять справку, сама она сейчас в отъезде, а мне несложно.

Он наотрез отказывается слушать любые ее просьбы до тех пор, пока не проведет плановый осмотр и не убедится в ее здоровье:

— Давненько вы не заглядывали. Проходите в кабинет, располагайтесь.

— Доктор, вы не поняли…

— Я все слышал, голубушка. Но и вы поймите меня — я ваш врач и не воспользоваться вашим появлением просто не имею права.

6. Круизное судно «Лунная соната». Над палубой разносится громкая музыка, Павел Чехов поет: «В нашем порту,

Чайки ловили хлеб на лету.

А я смотрел на флаги, глотая из фляги.

Шевельнуться не смея, так нежно пьянея....».

Ребровы стоят приобнявшись на верхней четвертой палубе теплохода, где располагаются люксовые каюты. Они созерцают, как бурлит внизу река, как неторопливо проплывают мимо начинающие зеленеть берега. Судно относительно новое, комфортабельное, построенное еще в ГДР в 1988 году. Налетевший ветерок заставляет супругов теснее прижаться друг к другу. Конечно, Маргарита опять возвращается к больной теме превращения — слишком все шатко и неопределенно из-за ее обмана:

— Ты рад, что у нас будет дочка?

Гоша не скрывает, что доволен:

— Очень. Ты даже не представляешь как!

Тогда к чему были разговоры о том, чтобы сына рожала не она, а Маша Васильева? Непонятно…

— А если у нас потом будет еще и сын? На тебя больше не накатит?

— Марго, давай закроем тему. Клянусь, что больше не накатит

7. Квартира Наташи Егоровой. Каролина Викторовна и Борис Наумович приходят к Наташе проведать внука, как и обещали — вместе. Пока бабушка помогает молодой маме управиться по хозяйству, Егоров — старший тетешкается с маленьким Борькой:

— Кушает хорошо? Ха-ха-ха!

Дочь смеется:

— В дедушку.

Обстановка спокойная и семейная держится до тех пор, пока Наташа не сообщает матери о своем трудоустройстве:

— Мам, а я опять на работу вышла.

Та хмурится, недовольно повышая голос:

— Зачем тебе это надо?

— Ну, скучно мне дома. Тупею от безделья.

Каролина Викторовна грозно разворачивается к бывшему мужу:

— Боря! Ты уже придумал, на какую должность устроить нашу дочь?

— В отдел моды.

Известие, что Наташе в редакции нашлось место лишь в каком-то отделе, вызывает вспышку гнева — ведь, когда-то она была директором издательства:

— С ума сошел! Проституток крашеных наряжать?

— В журнале других мест нет!

— Боря!

— У нас и так фонд зарплаты до небес взлетел — Лазарев, Зимовский, Мокрицкая!

Когда выясняется, что дочери придется иметь дело с вернувшимися в издательство Антоном и Эльвирой, это только добавляет масла в огонь:

— Как?! Зачем ты взял назад этих уродов?

Наташа пытается утихомирить родительницу:

— Мама перестань! Борьку испугаешь.

Но нет, Каролина Викторовна уже вступила на тропу войны и грозит бывшему мужу настоящей расправой:

— Ну, Егоров, мы еще не договорили… Ты разбудил во мне зверя!

7. Квартира Зимовских. Эльвира возвращается домой усталая. Антон помогает ей раздеться, потом преподносит духи:

— Солнышко, а вот и обещанный презент.

— Мои любимые.