Маргоша - 4 (гет)

1. Квартира Калугиных. Егорова споро накрывает на стол, успевая рассказывать Алисе о проделках маленького Бориски. Наконец садятся ужинать и разговор утихает. Андрей ест молча, погруженный в тяжелые мысли о Марго и ее превращении: «Как глупо все получилось… И мой приезд…, и прощание с Марго… Но как иначе? Прошлое не вернуть. Рвать с ним нужно сразу и до конца! Что я ей…, ему…, могу сказать? Ничего. Я мужчина и мне нужна реальная женщина…». Алиса вдруг интересуется у гостьи:, заставляя отца вздрогнуть:

— Наташа, а вы что с папой помирились?

Егорова вопросительно смотрит на Андрея:

— Мне кажется, да.

Калугин молчит, пытаясь придумать уклончивый ответ, и дочь нетерпеливо торопит:

— Па-ап?

Наташа скромно опускает взгляд, смирившись с мыслью о долгой борьбе — первые две попытки сильно подпортили их взаимопонимание и доверие. Наконец, мужчина выдавливает из себя:

— Алиса, я…

Лежащий на столе мобильник вдруг оживает, и на экране появляется надпись «Ребров». Калугин хватает его двумя пальцами, словно ядовитую змею и нажимает отбой: «Все Марго, никаких разговоров вне работы». И, как в прорубь с головой объявляет дочери:

— Да, Алиса… Мы… Помирились.

2. Ломоносовский проспект. Гоша, с телефоном в руке, заходит в подъезд своего дома, ворча на Андрея, не желающего отвечать на звонки:

— Капец. С Калугиным не соскучишься.

А когда открывает дверь в квартиру, сразу оказывается перед лицом Семена Михайловича и Тамары Ивановны. Прервав потоки охов и ахов, Игорь недоуменно глядит на родителей:

— А вы как тут?

Сюда же в прихожую выплывает и Вера Михайловна. Отец толкает сына в плечо:

— Ну что стоишь как истукан, обними мать!

Гоша инстинктивно дергается в одну сторону, потом сообразив, в другую… Наконец, машет рукой и начинает обнимать — целовать всех подряд. Тамара Ивановна жалостливо сморщивается, разглядывая сына:

— Похудел-то как…

Игорь предостерегающе подает голос, пресекая наметившийся поток слез:

— Ма-а-ам!

Последней в объятиях Гоши оказывается Марго, и он шепотом на ухо интересуется:

— Что происходит? Откуда они взялись?

Маргарита уже догадалась, что родителей вызвал Антон:

— Зимовский телеграмму дал, что мы разводимся.

— Вот, урод! Что говорить-то? Я путаюсь.

Переговоры прерывает голос отца за спиной:

— Вы чего там шепчетесь, пойдемте за стол, там все и обсудим!

3. Квартира Зимовских. Однако Эльвиру превращение Ребровых, озвученное Антоном, нисколько не пугает:

— Не ной. Реброва все равно рано или поздно уйдет в декрет, а с Гошей вы помиритесь.

Муж недовольно огрызается:

— И что? Сидеть и молчать в тряпочку?

— Можешь лежать. Тебе сейчас нужно затаиться и искать союзников!

Антон язвительно хихикает:

— Где? Ходить по офису и кричать «Ау!»?

— Спать ложись, истеричка! Есть Лазарев, Гальяно, Егорова!

Последняя фамилия заставляет Змиовского встрепенуться — кажется, ему пришла в голову еще одна замечательная мысль:

— Наташа?

Новая идея захватывает и он веселеет:

— Да-а-а… Наташа и Калугин.

Жена в недоумении переспрашивает:

— А Андрей причем?

Антон загадочно качает головой:

— Не скажи, Эльвирочка, не скажи.

4. Квартира Ребровых. Поздно вечером все устают от разговоров, и начинают укладываться спать. Тамара Ивановна и Семен Михайлович размещаются в гостиной, прислушиваясь, что происходит в спальне детей и комнате выделенной сватье. Первой не выдерживает Тамара Ивановна:

— Сем, а все-таки странная она у нее.

— Ты про кого?

— Про мать Маргариты. Ты заметил, как она к Гоше целоваться полезла при встрече?

Семен Михайлович слушает жену со скепсисом:

— Не выдумывай. Вполне симпатичная тетенька.

Но та не успокаивается:

— А эти ее бесконечные рассказы про какую-то Машу? Меня так и подмывало ее спросить кто же это такая, в конце концов. И как Марго с ней жила все это время, не понимаю…. Совершенно на мать не похожа!

Вот тут отец согласен:

— Игорь тоже иногда на эту тетеньку странно поглядывал… А вот Марго, наоборот, шарахалась, как от чужой.

— Вот и я тоже заметила. Вроде мать, а твердит про Машу, да еще и на Игоря поглядывает… Многозначительно…

Наконец, в головах родителей зарождается подозрение, что пришедшая телеграмма возникла не на пустом месте. Взгляд Тамары Ивановны становится настороженным:

— А может правда?

— Что?

— Ну, в телеграмме… Может Игорь действительно нашел себе какую-то Машу, а перед нами они теперь спектакль разыгрывают? А кто ж тогда Вера Михайловна?

У Семена Михайловича на этот счет есть свой план:

— Я думаю, завтра мы все и узнаем.

5. Марго с Гошей в своей спальне, в постели, долго обсуждают сложившуюся ситуацию. Особенно горячится Маргарита:

— Ну, вот как я их, одних, тут оставлю с твоей матерью? Они друг другу такого наговорят, что до конца жизни не разгребешь!

Игорь неуверенно предлагает:

— А может им все рассказать?

Марго возражает, ей правду выложить боязно — в такие сказки родители не поверят:

— И как ты это себе представляешь? Год за нос водили как картонных дурилок, а теперь нате вам — дочку и сыночка.

Гоша вздыхает:

— Ладно, может за один день ничего и не произойдет… А в выходные я мать домой отвезу!

— Хорошо, давай спать, поздно уже.

Игорь улыбается:

— А поцеловать?

6. Редакция «М&Ж». Утро. На секретарской стойке громко орет включенный радиоприемник:

— Московское время девять часов ноль-ноль минут…

Кто-то из сотрудников кричит с рабочего места:

— Люсь, радио прикрути!

Рабочий день начинается. Направляясь в свой кабинет, Зимовский сталкивается с мечущейся с кипой бумаг Гончаровой и напоминает об ее обещании вместе поужинать:

— Настенька, солнышко, когда же ты выкроишь время для твоего покорного слуги?

— Антон, ты это о чем?

— О твоем согласии вместе пообедать или поужинать.

Он, дескать, готов компенсировать то неприятное впечатление, которое у нее отложилось при прошлом неудачном походе в ресторан. Гончарова, поморщившись, отрицательно качает головой:

— Вечером я занята.

— Тогда обед. Сегодня. В лучшем ресторане!

Настя неопределенно пожимает плечами — она не отказывается от повторной попытки:

— Ладно, но освобожусь не раньше двух.

7. Улицы Москвы. Уже в машине, по пути на работу, Гоша то и дело бросает многозначительные взгляды на Марго, будто хочет что-то рассказать и не решается. Это заставляет жену поинтересоваться:

— Что?

— Скажи… Что делал Калугин в нашей квартире? Да еще в моей пижаме?

Маргарита беззаботно отмахивается — это была инсценировка для родичей, обеспокоенных отсутствием телефонной связи с сыном:

— Когда? А-а-а… Ты из-за этого ее выкинул? Видео увидел? Не ревнуй, это был спектакль для родителей.

8. Квартира Ребровых. После завтрака Тамара Ивановна уводит Семена Михайловича в спальню детей посовещаться. Ее недоверие нарастает и ей не хочется, чтобы Вера Михайловна слышала их разговоры, а потому плотно прикрывает дверь:

— Ну что, как будем действовать? Гоша и Марго говорили, что телеграмму послал Антон.

Если это Зимовский послал таинственную телеграмму о разводе Марго и Гоши, то может быть начать с него для распутывания клубка обнаруженных загадок? Семен Михайлович против привлечения Зимовского к семейным разборкам:

— И что нам этот сумасшедший может сказать? Да если и скажет, как ему верить?

— Не знаю. Ну, а вдруг?

Отец сдается:

— Ладно, ладно, давай позвоним, назначим ему встречу.

9. В московских автопробках. Рассказ Марго о роли Калугина в инсценировке приводит Игоря в веселое расположение духа:

— И грелку ему на голову? Хэ… Ну, ты жжешь!

Гоша вдруг вспоминает:

— Кстати, хотел вчера тебе сказать, да вылетело из головы… В общем, Зимовский и Калугин считают, что мы поменялись телами!.

— Как это?

— Ну, Антон давно все вынюхал… И про затмение, и про то, что я хотел… Просто я тебе не говорил…. Видимо он и Андрею рассказал.

Маргарита бросает острый взгляд в сторону мужа:

— А ты теперь расхотел?

— Марго… Не получилось же… Чего об этом вспоминать?

— Ладно, проехали… И что — ты предлагаешь?

Игорь усмехается:

— Пока их не разочаровывать. Тем более, что Калугин вновь сошелся с Наташей. Вчера мне так и заявил перед уходом домой.

Известие о третьей попытке парочки, подталкивает Маргариту согласиться на спектакль:

— Вот неугомонная! Это он так сказал? Что ж, мир им, да любовь!