Маргоша - 4 (гет)

1. Квартира Ребровых. Чувствуя напряжение в домашней атмосфере, Маргарита пытается ее разрядить:

— Привет, мам, пап, а чего вы сидите такие серьезные?

Первым откликается отец, взмахивая у нее перед носом красной книжицей:

— А у нас к тебе серьезный разговор. Мама вот нечаянно нашла паспорт. Не скажешь, чей это?

По-видимому, не Марго и не Игоря, раз такой сыр-бор. Лучшая защита нападение и Маргарита пытается сместить акценты, выпутываясь из неприятной темы:

— Нормально… Вы что, у нас в вещах рылись?

Но свекровь не собьешь:

— Мы ждем ответа. Это твой паспорт? И как понимать, что в нем написано?

Не посмотрев, не узнаешь, но вероятно опять всплыл паспорт Маши Васильевой. Марго тянет время:

— А что в нем написано?

Все садятся на диван, и Вера Михайловна уныло опускает глаза:

— Машенька, расскажи им все.

Тамара Ивановна повторяет ультиматум — или девушка все рассказывает начистоту: кто на самом деле Марго, кто эта женщина, которая путается в именах и выдает себя за сватью и кто отец ребенка, которого вешают на их сына?! Она встает и машет у Марго перед носом раскрытым паспортом:

— Марго…, Маша…, не знаю как тебя называть… Или ты нам сейчас же все разъяснишь, или мы звоним в милицию!

Правду на стол! Упреки так обидны и чудовищны, что Марго уже чуть не плачет, сжавшись от несправедливых подозрений:

— Мама!

Свекровь сверкает глазами:

— Для тебя я Тамара Ивановна!

2. Ресторан «Закарпатские узоры». Стол давно накрыт, вино выдыхается, еда стынет, а Гончарова все не возвращается из дамской комнаты. Зимовский нетерпеливо поглядывает на наручные часы:

— Ну, где эта коза драная, утонула там что ли?

Наконец, он подзывает метрдотеля:

— Я был с дамой, она вышла … И что-то ее долго нет. Может ей там плохо стало? Не проверите?

— С вами? Так она уехала.

Ответ служащего действует словно ушат холодной воды и вызывает растерянность:

— Как уехала?

— Да, с мужчиной.

Известие, что Настя покинула ресторан, да еще с неизвестным мужчиной шокирует Зимовского донельзя, и он глупо хихикает:

— С каким еще мужчиной?

— Извините, не знаю… Горячее можно подавать?

3. Квартира Ребровых. Обстановка накаляется все сильней. Неожиданно Вера Михайловна, охнув, поднимается с дивана и грозно надвигается всей своей массой на Тамару Ивановну:

— Ты, милочка, чего тут раскомандовалась?

Та тоже встает, но теряет свой бравый вид:

— Позвольте!

Но габаритная женщина не позволяет:

— Кто ты такая, что бы на мою дочь голос повышать?! Понаехали тут, кто ни попадя. Мужа своего милицией пугай!

Иначе она за себя не ручается! Семен Михайлович бросается разнимать разбушевавшихся дам:

— Томочка, Вера Михайловна, успокойтесь! Сейчас придет Игорь и все нам объяснит.

Униженная Тамара Ивановна жалобно взывает к совести мужа:

— Сема! Как ты можешь? Твою жену оскорбляют, а ты…, ты…

В этот момент в замке шуршат ключи и входная дверь открывается, впуская в прихожую еще одного участника заговора:

— Марго, ау, я дома!

Виновница скандала вскакивает с дивана и хочет броситься навстречу мужу:

— Игорь!

Но Тамара Ивановна преграждает ей дорогу:

— Нет, уж стой! Сынок мы тебя ждем!

Когда тот проходит в гостиную, мать строго вопрошает у сына, тыча рукой то в Марго, то в Веру Михайловну:

— Игорь, кто эта женщина и кто такая Маша Васильева?

Гоша бросает ключи на полку и не отвечает, тихо ругаясь:

— Капец….

В разговор включается Семен Михайлович, требуя от сына разъяснений:

— Что значит «капец»? Ты нам скажешь что-нибудь?

Игорь печально смотрит на Тамару Ивановну, глубоко вздыхает, словно перед прыжком в воду и объявляет:

— Да, скажу… Маша Васильева — это я!

4. Рассказанная Гошей и Марго история занимает немного времени, гораздо больше тратится на ответы, на возникшие вопросы и на разъяснения непонятного. Наконец, родители уходят в свою комнату, впечатленные дебатами на семейном совете и рассказами о магических превращениях Маши и Игоря. Однако Тамара Ивановна по-прежнему не склонна доверять услышанному:

— Сема, что ты молчишь? Ты что, им веришь?

— Ну, верить в сказки я не привык. С другой стороны — зачем им это надо? Марго такие детские подробности рассказывает, что и я то, с трудом вспоминаю.

Мальчишеских воспоминаниях Марго и девчоночьих воспоминаниях Гоши — они слишком подробны и многословны для розыгрыша. Мать упрямо качает головой:

— Просто Гоша ей наболтал слишком много лишнего!

Семен Михайлович пожимает плечами:

— Так я и говорю, зачем? Да и он тоже пустился в какие-то чужие нам воспоминания и Вера Михайловна их подтвердила.

У Тамары Ивановны тоже есть по этому поводу претензии:

— Я вот тоже не понимаю, зачем Гоша рассказал Марго, как мы ночевали втроем на сеновале в деревне…, да еще с такими интимными подробностями… Ему и было тогда лет пять всего.

Семен Михайлович вопросительно смотрит на жену:

— И что ты предлагаешь? Может брата ее порасспросить? Его, кажется, Андрей зовут.

Оставлять без проверки странные рассказы детей родители не собираются — необходим взгляд со стороны незаинтересованных лиц. Того же Калугина, которого Марго в один из прошлых приездов родителей представила им как родственника. Тамара Ивановна с сомнением смотрит на мужа:

— И где мы его будем искать?

— Кажется, он раньше тоже работал в «Мужском журнале». Может, кто из сотрудников что-то подскажет.

5. А в это время в спальне Ребровых Марго лежит спиной к Гоше и пытается заснуть. Почувствовав, между лопатками, щекотку от поцелуев она ежится, разворачивается лицом, и пытается обсудить с мужем создавшуюся ситуацию:

— Как ты думаешь, они нам поверили?

Гоша, не прерывая своего увлекательного занятия, бормочет:

— Не уверен… Какая сладкая шейка!

— Гоша! Мне сейчас не до этого! Неугомонный какой-то!

Игорь, не собирается прерывать своего увлекательного занятия и его не волнуют сомнения Тамары Ивановны и Семена Михайловича. А вот чего его действительно волнует, он озвучивать не решается. Гоша откидывается на подушку и в лунном свете его глаза тревожно блестят. Жену это беспокоит:

— Ты так странно на меня смотришь…

Он вздыхает:

— Ну вот… Целовать нельзя, смотреть тоже нельзя.

6. Редакция «М&Ж». На следующее утро Зимовский крайне раздражен, и ищет повод на ком-нибудь из сотрудников сорваться:

— Работайте! Уроды…

Слава богу, вчера с Эльвирой удачно получилось — он вовремя придумал попросить в ресторане упаковать заказанную еду в коробки и отвезти к ним домой, «чтобы устроить пир для любимой женушки». Эля была довольна до пузырей. Заметив в холле Гончарову, Антон рысью бросается к ней разузнать о причинах ее вчерашнего побега:

— И как это понимать?

Однако Настя не чувствует за собой вины:

— Ой, Антон, извини, так получилось.

— Неужели трудно было предупредить, сказать два слова?

— Все вышло неожиданно. Надеюсь, продукты не пропали?

Зимовский все еще дуется, но любопытство пересиливает:

— Ну и с кем ты сбежала, если не секрет?

Не секрет. Более того, Гончарова намекает на перемены в личной жизни:

— Можешь за меня порадоваться.

— Ты что выходишь замуж?

Настя загадочно улыбается:

— Если предложат, не откажусь.

7. Появившись в редакции, возбужденный Егоров стремительно направляется к секретарской стойке, но Людмилы на месте нет и он, покрутив головой, кричит:

— Люся!

Она тут же появляется из комнаты отдыха с чашкой кофе в руках:

— Борис Наумович, а я вам кофе сделала.

— Гоша и Марго скоро будут?

— Они уже в дороге.

— Перезвони. Скажи им, что звонил Лазарев, у нас срочное интервью с телевизионщиками по поводу реорганизации. Пусть разворачиваются и быстро едут в Останкино. Я тоже туда сейчас отправляюсь. Появится Калугин — пусть тоже едет!

8. Спустя полчаса двери лифта распахиваются и из него появляются Тамара Ивановна и Семен Михайлович. Покрутив головой, они направляются в сторону секретарской стойки. Люся сразу узнает Гошину маму:

— Ой, здравствуйте. Вы к Игорю Семеновичу? А его нет. И Маргариты Александровны тоже.

Однако родителей интересуют вовсе не Марго с Гошей:

— Может и хорошо, что все в разъездах. А не подскажешь ли ты нам, милая девушка, где нам найти Андрея?

— А меня Людмила зовут… Или Люся. Вам, наверное, Андрея Николаевича? Он вот-вот подойдет. Только ему тоже нужно срочно уезжать.

— Пожар у вас что ли? Может быть и Николаевича… А других нет?

Люся отрицательно мотает головой.