Наши пути (гет)

Второго января её родители должны были вернуться домой, а Арнольд — вернуться в Сан-Лоренцо. Хельга в праздничном блаженстве потеряла счёт времени, очнувшись только первого числа, после весёлого и шумного Нового года, когда они всем Сансет Армз пускали салюты с крыши дома.

Утро было тихим, ясным и тоскливым. Хельга ковырялась в тарелке с хлопьями, пропуская рассказ Арнольда о чём-то из джунглей мимо ушей. Понимая — это последний их день вместе, надо провести его с максимальной пользой, выжать все приятные эмоции, какие только найдутся. Но от такого напора эти эмоции лишь разбегались в разные стороны, оставляя после себя удушающую пустоту. Хельга хотела радоваться, но не могла, и от этого не могла радоваться ещё сильнее.

Арнольд взял её за руку, и от неожиданности она вздрогнула.

К счастью, на кухне они сидели одни — взрослые после Нового года имели привычку долго спать. Возможно, это было связано с пуншем.

— Хельга, — начал он, и его голос, как всегда, магическим образом успокаивал, — ты ведь знаешь, что это не навсегда.

— А вдруг тебя укусит змея, ты станешь Снэйкмэном и не сможешь жить в городе? — спросила она серьёзно, и он не менее серьёзно ответил:

— Буду жить в канализации, а по ночам бороться с преступностью.

— Звучит как план.

— Могу и тебя укусить, если хочешь.

Хельга не выдержала и хихикнула.

— Сложновато мне будет стать президентом.

— Тебя и змеиный хвост не остановит, — отмахнулся Арнольд.

Снова повисла тишина, но уже не такая унылая. А потом они смотрели мультики, хоть это и было слишком по-детски, а потом гуляли до самого вечера и безуспешно дрессировали Абнера. А потом — Хельга показала Арнольду недавние стихи и небольшой глупый рассказик о принцессе, которая не хочет быть спасённой. Показывать было страшно, не зря она тянула до последнего, но ему так понравилось, что он попросил написать что-нибудь о рыцаре и прислать рассказ в письме.

Она согласилась, хотя лишнее напоминание об отъезде мгновенно испортило ей настроение, словно и не было этого беззаботного дня.

В ту ночь ей снилось будущее. Где они женаты, у них двое детей, но Арнольд почему-то застрял на Марсе, и она строит ракету на заднем дворе дома, чтобы его оттуда забрать. Когда ракета наконец достроена, их дети уже выросли и хотят на Луну. Так что Хельга по пути забрасывает их в лунный кратер, куда они приземляются как шарики от пинг-понга, а сама летит дальше. На Марсе ей снова становится тринадцать лет, но Арнольд… ему почему-то восемьдесят. Она видит его покрытое морщинами лицо и начинает реветь, и ревёт так сильно, что просыпается.

Тяжёлое дыхание, тусклый свет из окна. Комната в Сансет Армз, уже почти родная.

Хельга встала с кровати, пошатываясь от головокружения, нацепила тапочки и прямо в пижаме вышла в коридор с одиноко горящей лампочкой. Поднялась по лестнице к комнате Арнольда. Замешкалась на мгновение. Открыла дверь, зашла и бесшумно закрыла её за собой.

Сквозь стеклянный потолок светила луна. Арнольд спал, но, судя по напряжённому выражению лица, спал плохо. Хельга подошла чуть ближе.

Нет, он не выглядел на восемьдесят, всё было в порядке. Если не считать того, что завтра он снова улетит за тысячи миль, и увидятся они лишь через несколько месяцев.

Хельга не сдержалась и вздохнула. И вдруг Арнольд открыл глаза, так внезапно, что она почти испугалась.

— Хельга? — пробормотал он еле разборчиво и сел на кровати. — Что случилось?

Блин, а что сказать-то?

— Эм… — до неё наконец дошло, насколько она похожа на маньячку из фильма ужасов, но не уходить же теперь, когда он и так проснулся. — Пришла проверить, в порядке ли ты. Может, ты совсем разнежился в тёплом климате и… заболел от холода.

Очень убедительно.

Арнольд посмотрел на неё сонным взглядом, потёр глаза и свесил ноги с кровати, хлопнув рядышком, чтобы она присела. И Хельга присела, хотя видеть его в пижаме было слишком неловко.

— Расскажешь, что приснилось?

Она уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы отрицать само существование у неё каких бы то ни было кошмаров, но воздух вышел с ещё одним вздохом.

— Я боюсь, что ты не вернёшься, — выдавила Хельга после долгих раздумий.

— Почему? Мы же вернёмся в мае.

— Я знаю, но… — боже, слова давались с большим трудом, — тебе там нравится.

— Ну да, — растерянно ответил он, даже не раздумывая, и от этого стало ещё тревожнее. — Тебе бы тоже понравилось. Но это не значит, что я хочу там остаться.

Хельга хотела ответить, что блага цивилизации ей всё-таки дороже условных аборигенов, и наслаждаться дикой природой она бы точно не смогла. Хотела ответить, но Арнольд её обнял, и слова мигом вылетели из головы, оставив только сонное уютное тепло.

Наверное, ради него она бы и в джунглях смогла жить. Почему бы и нет.

Они ещё поболтали немного — о том, как будет здорово вместе в школе, как Арнольд сможет хвастаться своими познаниями на биологии, как Хельга победит на всех литературных конкурсах. И незаметно, в какой-то момент просто заснули в обнимку.

Утро началось с громкого стука.

— Коротышка, вставай! Я твои гренки любимые сделал.

Хельга не успела ничего понять, как её накрыло одеялом по самую макушку.

— Спасибо, дедушка! Я скоро спущусь.

Чёрт, она же в кровати Арнольда!

Остатки сна как рукой сняло, теперь она беззвучно молилась, чтобы никто из его родных не решил к нему зайти. Было смутное подозрение, что её присутствию они не обрадуются. Мягко говоря.

Хельга вспомнила про тапочки, которые наверняка лежали возле кровати, и сердце забилось ещё быстрее. К счастью, дедушка Арнольда вскоре ушёл, но она так и лежала под одеялом не дыша.

А в следующее мгновение её ослепил яркий свет, и непонятно, солнце это было или улыбка Арнольда, склонившегося над ней.

— Доброе утро, — сказал он, и Хельга заметила на его щеках румянец, а на голове — натуральное гнездо, настолько взъерошенные были волосы.

Наверное, она сейчас выглядела ещё хуже, поэтому надо было срочно сваливать.

— Доброе, репоголовый, — пробормотала она и выбралась из одеяла полностью, вскочила, чуть при этом не упав, нацепила тапочки и ринулась в сторону двери.

— Стой! — он приоткрыл дверь и внимательно осмотрел коридор. — Всё чисто, можно идти.

Она кивнула, ощущая себя суперагентом, и прошмыгнула вниз по лестнице, забегая сразу в ванную и заметив, что забыла ночью закрыть свою дверь. Бестолочь.

Уже в ванной Хельга смогла отдышаться, осознать происходящее и треснуть себя по башке пару раз. Вломилась к нему посреди ночи, заснула в его кровати — это было настолько неправильно, что черти в аду бы аплодировали!

Это было настолько неправильно, насколько и будоражаще, как будто она читала очередной любовный роман. Мысли о романах вгоняли её в ещё большую краску, и Хельга не знала, сможет ли в ближайшее время смотреть Арнольду в глаза без риска расплавиться в постыдную лужицу и стечь в ад к тем самым чертям.

Смотреть в глаза всё-таки пришлось, хотя после завтрака она моментально убежала к себе под предлогом сбора вещей. Сборы уложились в десять минут, остальное время до обеда она строчила в дневнике с таким усердием, что исписала ручку.

Арнольд был чем-то занят, но после обеда, когда пришла пора ей возвращаться в ненавистный дом Патаки — о, отбросить бы то имя! — он пришёл, чтобы её проводить, и сам спустил чемодан на первый этаж. Признаться честно, она справилась бы лучше, но благоразумно промолчала на этот счёт.

Внизу была вся его семья, они мило попрощались — Хельга заверила, что дойдёт сама с помощью Арнольда и прерывать сборы из-за неё не стоит. А ещё пожелала приятной дороги, надеясь, что рейс отложат как минимум на месяц. И тут же почувствовала укол совести, ведь эти люди приняли её как родную — да что там, отнеслись к ней в разы сердечнее, чем семья настоящая. Бабушка даже сэндвичи с тунцом и арбузом приготовила, потому что «до Сан-Франциско на конях три дня пути».

Дорога была неудобной во всех смыслах. Везти чемодан по снегу оказалось непросто, не поднимать тему совместной ночёвки — тоже. Арнольд, видимо, смущался, и ей хотелось засмущать его ещё сильнее, несмотря на собственное состояние.

— Ты в курсе, что храпишь во сне?

— Чего? — он аж остановился. Забавный.

— Сильно так. Тебе бы пазухи проверить.

Он выглядел таким растерянным, что она расхохоталась.

— Да шучу я.

Как ни странно, он не засмеялся, хотя шутка точно удалась, только улыбнулся как-то слабо, и взгляд был скорбный. Это трагическое выражение лица напомнило ей тот день, когда он рассказал об отъезде.

О нет.

— Хельга, я сегодня кое-что узнал от родителей.

Нет-нет-нет.

— Им предложили…

— Молчи.

— …возглавить отдел в Сан-Лоренцо, и это… постоянная работа.

Арнольд ждал её реакции, но она смогла лишь запоздало прошептать ещё одно «молчи».

Они смотрели друг другу в глаза, а в воздухе ещё витал призрак умершего веселья.

Праздники закончились.