Человек, который унёс Гарри из чулана (джен)

— Ты видел его?

— О да, конечно, видел! Симпатичный квадратный люк.

— Интересно, куда он ведет?..

— Хм, ну, по идее, вниз, но учитывая, что это коридор третьего этажа…

— То он должен вести на второй. М-мм, нелогично, что-то не стыкуется…

— Ну, значит, настало время достать нашу волшебную карту.

…

— Так, что тут у нас… А-а-а, вот в чем дело! Замок-то наш вырублен в толще горы, и под коридором третьего этажа нет никаких помещений, только горный массив. Значит, люк точно куда-то ведет!

— Эх, жаль, Пушка убрали, он бы пропустил… К этой горгулье не подступишься.

— Погоди… Джордж, дай я поцелую эту карту! Ты посмотри, что она показывает, это же…

— Подсказка! Как одолеть горгулью! Точно так же, как за статуей карги у входа в туннель к «Сладкому королевству»!

Двое рыжих неисправимых обормотов оглянулись по сторонам и, никого не увидев, дружно и от души чмокнули старый пергамент, потом бережно свернули его и, подхватившись с пола, выскользнули из спальни. К запретному коридору прошли не таясь, ведя себя обыкновенно, так же спокойно и уверенно назвали горгулье пароль, против чего бедняжка не могла даже воспротивиться и покорно сдвинулась с места, при этом выражение её скорбного лица было таким… Кирпич обрыдается!

Открыв люк, братья обменялись взглядами и репликами:

— Уверен?

— Как никогда в жизни!

— А вдруг там подделка?

— Вряд ли, в газете бы не стали печатать, что пытались ограбить сейф с подделкой. Нет, камень настоящий.

Снова переглянувшись, близнецы весело хмыкнули, узрев в глазах друг друга знаки доллара и Клондайка, взялись покрепче за руки и молча сиганули вниз, в неизвестность. Ради золота люди способны и не на такое…

С силками разговор был коротким.

— Оп-па, гляди, что тут! Э-э, нет, шейку пожать не дам, плети прочь!..

— Огонёчку? Прикурить не желаете?

От вежливо зажженной «спички» на кончике палочки силки дружно шарахнулись, в страхе отжимаясь к стенке, и с такой же вежливостью уступили близнецам дорогу. К каземату с троллем долго не решались подойти — уж больно там смердело. Наконец вспомнили чары Пузыреголовости и наколдовали их друг другу, после чего рискнули войти и посмотреть на источник «аромата».

— Ф-фу, че он так воняет?!

— Он вообще за жизнь хоть раз мылся?

Вопросы братьев были риторическими, посему они переглянулись и, пожав плечами, вскинули палочки, вызывая сдвоенную Аква-максиму. Мощный водопад, хлынувший с потолка, по силе не уступал Ниагаре и едва не вышиб из тролля дух. Он сладко и крепко спал, и внезапный ледяной душ в буквальном смысле вызвал у бедолаги кататонию с инфарктом. Пока тролль корчился в агонии, близнецы двумя муренами проскользнули мимо него к следующей двери.

Крылатые ключи, дверь и метлы у стены вопросов не вызвали. А будучи загонщиками, со своей задачей братья справились играючи: сначала определили, какой именно отмык нужен к данному замочку, выцелили подходящий, оседлали метлы и поиграли в квиддич с этими похудевшими подобиями снитчей. Хватали все без разбору, поймав, тут же отпускали, усыпляя бдительность, а когда артефакты расслабились и перестали обращать внимание на двуногих летунов, нужный ключ был схвачен и незамедлительно воткнут в скважину замка.

Новый недлинный коридор, дверь, которая открылась от простого толчка, и возникло новое препятствие в виде гигантских шахматных фигур. Ну это уже как-то скучно, честное слово. С некоторым недоумением близнецы оглядели трехметровых пешек и ферзей с конями, хмыкнули и со скучающими зевками обменялись взглядами.

— Мало мы отца с Роном натаскивали, прививая им любовь к маггловским играм…

— И не говори. Причем надо было сделать так, чтобы папа думал, что это его идея.

— Ну что, начнем?

Но сперва вернулись назад за метлами, надо же прощупать все варианты? Пролетели над шахматным полем и проверили дверь, та ожидаемо не поддалась никаким отпирающим заклятиям, включая простую маггловскую отмычку из проволоки, которая нашлась в безразмерном мальчишечьем кармане одного из братьев. Ладно, делать нечего, придется честно поиграть.

Разогрелись ребята, летая над полем и просчитывая ходы, рассчитали-определили и начали управлять армией черных, и вот уже белым угрожает мат — Кh3. Потом был ответный ход белых. Затем белая королева вошла во вкус и «убила» несколько чёрных фигур, спеша взять реванш, но противник уже выявил все её слабые стороны, из-за чего партия ускорилась, развернувшись со всей мощью: на втором ходу появился более быстрый способ поставить мат — вместо хода ладьей черные пошли слоном на с5, и это был шах. Королева как ослепла, сгоряча взяла слона, и конь Фреда и Джорджа поставил мат на h3. С оглушительным звоном упал гигантский меч, и королева (натужно и сквозь зубы) склонила голову, поневоле, через не хочу и не могу, активировала какой-то волшебный механизм, отчего позади неё тут же беззвучно распахнулась заветная дверь.

Победно хлопнувшись ладонями, братья на метлах влетели в открывшийся проем и очутились в огромном зале. Сзади загорелся фиолетовый огонь, отрезая путь назад, такое же пламя, только черное, вспыхнуло и впереди, давая понять, что проход дальше надо снова заслужить. Облетев зал по кругу и рассмотрев композицию со всех сторон, братья снизились и спешились с метел.

Стол и семь бутылей — вот таким было их очередное препятствие к цели.

— Так, и что с этим делать? — азартно сверкнул глазам Джордж.

— Сейчас узнаем! — с умным видом изрек Фред, беря со стола лист пергамента.

Прочитав стихотворение Северуса, парни с восхищением присвистнули.

— О Мерлин, я обожаю профессора Снейпа!

— Яды забираем с собой, вина — тоже… — говоря это, Фред с Джорджем начали рассовывать по карманам бутылочки, в которых без труда распознали означенные жидкости. Нужные напитки по логике вещей были в самых маленьких сосудах. Их они выпили без раздумий, потом подошли к стене черного пламени и осторожно протянули руки. Не обжегся Джордж, значит, он и выпил снадобье, пропускающее вперед. Но, прежде чем разделиться, обнялись на прощанье, на что ушло энное количество времени, за которое зелье в опустевших скляночках вдруг возобновилось. Моментально сообразив, что к чему, Фред забрал со стола склянку Джорджа и осушил одним глотком, после чего снова, взявшись за руки, братья дружно шагнули в призрачно-черное пламя.

И, как два воплощения Рока, встали у постамента, на котором на бархатной подушечке загадочно переливался гранями гранатово-красный камень — оплот их надежд и богатств. Алчно блестя глазами и скалясь, как два чеширских кота, Фред с Джорджем протянули дрожащие длани и одновременно коснулись вожделенной добычи.

И тут произошла поистине беспрецедентная вещь. Как нам известно, философский камень был создан для исполнения одной из двух человеческих прихотей — творить злато или даровать долголетие. Философский камень, помимо прочего, носил почетное звание великого магистериума, а также именовался красной тинктурой, панацеей жизни и жизненным эликсиром. Кроме того, камень обладал эмпатией и очень чутко отзывался на желания тех, кто брал его в руки для каких-либо целей. Обычно его брали для создания золота или эликсира жизни. Реагировал он, как вы понимаете, на чувства одного человека с определенным желанием. За все шестьсот лет к камню не прикасался никто, кроме его создателя, Николаса Фламеля. И для хранения в банковском сейфе, а потом при перемещении в подземную комнату его предусмотрительно завернули в клок вощеного пергамента. Николас-то достаточно подробно изучил свое творение и принял необходимые меры предосторожности.

Но Дамблдор не учел этого, сочтя сверточек невзрачным, а значит, малопривлекательным для Волдеморта, и решил снять с камня обертку. Хорошо хоть ума хватило не прикасаться к артефакту голой рукой: почуяв настороженное внимание магистериума, Дамблдор облачил конечность в перчатку из плотной материи.

А тут камня коснулись две руки разных людей с совершенно идентичными мыслями — вот оно, наше сокровище! Впервые в жизни философский камень ощутил настоящие, теплые, самые искренние чувства в свою честь. Николасу-то не приходило в голову приласкать камушек или одарить его добрым словом. Да он даже «спасибо» ни разу за шестьсот лет ему не сказал!

Фред с Джорджем нежно погладили красные грани, буквально изливая на камень волны любви и обожания.

— Фред, мы его нашли!.. — любяще произнес Джордж.

— И не говори! — с теми же интонациями проговорил Фред.

Очень бережно они взяли камень с подушечки двумя ладонями и склонили над ним лица, с трепетом вглядываясь в мерцающие глубины великого кристалла… Камень, чувствуя их объединенное желание стать богатыми, проникся их проблемой как никогда глубоко, ведь братья раскрыли ему свои души. И камень отлично рассмотрел их большую, крепкую любящую семью: веселую неунывающую Молли, рассеянного и доброго Артура, храброго Билла, стойкого и отчаянного Чарли, педантичного, целеустремленно пунктуального Перси, их самих, юморных и разгильдяистых близнецов, но кроме того, увидел камень и вечно голодного, несчастного Рона, живущего в тени своих старших братьев, и маленькую Джинни в стареньких обносках, мечтающую о красивом новом платье и тетрадке с единорогом на глянцевой блестящей обложке…

«Вот у кого я должен жить! — ахнул про себя древний артефакт. — А не у этого обеспеченного и такого прижимистого Фламеля, что так скуп, что прячет меня от мира, боясь, как бы все люди не стали богатыми».

Ведь на самом деле очень немногие люди мечтают о бессмертии. Большинство хотят лишь здоровья и благополучия в семье, а Уизли были именно такими, что и подтвердили близнецы, начав делиться планами на будущее.

— Эх, ка-ак накупим Джинни вагон платьев! — размечтался Фред.

— А маме новые чары обновления для дома, давно жалуется, что кухня разваливается, — задумчиво добавил Джордж.

— Да зачем эти чары? Мы нам новый дом купим! — восторженно возразил Фред.

— Точно! Ты гений! — восхитился Джордж.

«Ох, мальчики! — умиленно потеплел камень. — Теперь я точно знаю, что останусь с вами. Ведь благодаря вам я смогу приносить реальную пользу, а не отваривать вечные эликсиры жизни для одного и того же человека в течение столетий».

Приняв сие решение, древний философский камень тут же привязался магией к этим мальчикам, навсегда разрывая связь с прежним своим владельцем. Честно говоря, он уже и так подумывал отречься от Фламеля, почуяв чужие руки. Увы, те руки были в перчатках, и камень не смог подключиться к тому магу. Ну ничего, эти мальчики и получше будут!

Приняв окончательное решение, камень нагрелся и засиял, вливая магию в руки близнецов. Те вздрогнули и удивленно переглянулись.

— Джордж, ты чувствуешь? — выдохнул Фред.

— Да, чувствую… — завороженно шепнул Джордж, поднял засиявшие глаза на брата. — Он наш!..

— Мы теперь никогда не расстанемся! — прислушавшись к магии камня, понял Фред.

Это не воровство. В мире магии никогда ничего не происходит просто так, и если это случилось, то, значит, так и должно быть. Волшебные артефакты это знают и потому в силу обстоятельств вольны менять хозяина.

Припрятав красную тинктуру в кармане куртки Фреда, близнецы медленно покинули зал, притормозили у стола, сделали по глоточку из пропускной склянки, оседлали метлы и без препятствий долетели до грота с троллем. Тот уже окоченел и превратился в камень. Этим, кстати, объясняется, почему в мире нигде не находят костей троллей: просто они, умирая, становятся горной породой, из которой, собственно, произошли на свет. Мимо почившего гиганта братья прошли на цыпочках, воздавая должное почтение усопшему, испытывая при этом некоторое смущение оттого, что бедняга скончался от их ледяного душа с потолка. Но, с другой стороны, кто мог хоть на секундочку предположить, что у горного тролля окажется настолько слабое сердце?

Вылетев из люка, близнецы, к своему изумлению, обнаружили, что их вторжение прошло незамеченным — никто их не подкарауливал на выходе с аврорами и наручниками. Неужели пронесло?! Не веря своей невероятной удаче, братцы поставили гаргулью на место и, крадучись, покинули запретный коридор.

Глубоко вздохнул в своей каморке престарелый Николас Фламель — ну вот и всё, покинул его наконец философский камень. Вообще-то ему и самому надоело поддерживать жизнь в этом перестаревшем теле, оно уже само в буквальном смысле разваливалось, а о том, как переселять душу, Николас, увы, не знал, об этом, пожалуй, только писатели-фантасты имеют представление. Просьба Дамблдора об одолжении была только на руку старому алхимику, и он почти с облегчением отдал своему другу и ученику запрошенный артефакт, глядишь, да затеряется камешек, и таким образом он, Фламель, избавится от вечной зависимости. Хватит, он уж достаточно пожил!..

Послушав бибиканье и пиликанье сигнальных чар, Дамблдор удовлетворенно откинулся на спинку кресла в своем кабинете — ну вот и затерялся камешек, как и хотел его старый друг Фламель. Главное, не Волдеморт его прихватизировал, а какие-то очень умные, весьма талантливые студенты. Пусть им и послужит древний артефакт, без дела же просуществовал столько столетий, а так хоть какую-то пользу принесет своим новым хозяевам…

Начиная с обеда, педсостав Хогвартса охватила икота. Во-первых, кем-то была открыта горгулья и умерщвлен горный тролль, тот самый, против которого никто не знал, как обороняться! Во-вторых, ворами были виртуозно пройдены все ловушки и спизжен… простите, позаимствован драгоценный волшебный артефакт, ради которого и были установлены все эти гениальные ловушки, которые, кстати, уже не казались гениальными, ведь, судя по показаниям приборов в кабинете Дамблдора, взломщики являлись студентами! Казалось бы, гордись и радуйся, что у тебя такие талантливые ученики, но вот что-то не получалось восхищаться их умом. Почему? А потому что самолюбие. Не для этого учителя потеют, чтобы студенты блистали на поприще воровства! А в-третьих, Северус Снейп вымыл голову!

Не знаю, с чего, но последнее событие вызывало куда большую истерику, чем факт клептомании. Может, потому, что волосы Снейпа завились на кончиках, приобрели иссиня-глянцевый блеск и сияли так, что руки непроизвольно тянулись их потрогать? Минерва себя на этом точно несколько раз поймала, после чего, покраснев, отдергивала руку, в крайнем случае делала вид, что смахивает пушинку с плеча Северуса или поправляет ему воротник. Зато Кеттлберн не постеснялся погладить по голове молодого коллегу, завести за ухо прядку и сообщить всем, что волосы у Снейпа похожи на щелк.

Северус, хоть и смутился, но вниманию старших коллег был рад, начав оттаивать сердцем и душой. Видя вокруг радостные и открытые взгляды, он вдруг сообразил, что отгородился ото всех за сальной пеленой отчуждения, а не волос. А ведь многие коллеги знали его с первого курса, и это не только МакГонагалл или Кеттлберн, это ещё и те, с кем он учился с самого начала: Септима Вектор, Аврора Синистра, Квиринус Квиррелл…

При воспоминании о последнем у Северуса всё вдруг заныло в груди: М-мерлин, как же так, ещё один предатель среди его сокурсников?! И как же хорошо-то, что его так быстро разоблачили! А то б натворил бед… Размышляя об этом, Северус нашел взглядом Румпеля и с любопытством посмотрел на сидящего рядом с ним незнакомца — Робина Тиса, нового профессора Защиты. Пришел он по приглашению Кобольда и, скорей всего, будет вселен в покои Северуса, это как пить дать и к гадалке не ходи. Ну во-о-от, так и знал…

— Северус, мальчик мой, найдется ли комнатка для профессора Тиса? — обратился к Северусу Дамблдор. Но, к счастью, возразил сам Тис.

— О нет, увольте! Мне бы кого постарше в компанию, я тот ещё старик…

— Разве?! — Дамблдор (и Северус тоже) с удивлением воззрился на чернявого красавца со смоляными кудрями. — Но вы же так молодо выглядите.

— Вот именно, что выгляжу, на самом деле я старше, чем вы думаете.

Робин лукаво улыбнулся, озорно блеснув карими глазами. Северусу на какой-то короткий миг показалось, что им улыбнулся старый хитрый лис, по крайней мере такие ассоциации возникли от его плутовского прищуренного взора. Это заставило Северуса занервничать, ибо за неполных десять лет он успел насмотреться на сорванцов студентов и моментально узнал этот лихой прищур ребёнка с буйной фантазией, задумавшего отличную пакость. Черта с два он старик!..

Минерва тем временем не удержалась от беспокойства и боязливо спросила у директора:

— Значит, тролль больше не представляет для нас угрозы? Вы не знаете, у кого хватило смелости с ним сразиться? И кем изъят камень? Не будет ли от этого у нас неприятностей? Мы же не знаем, с какой целью был извлечен из тайника философский камень…

— Успокойтесь, Минерва, насколько я понимаю, артефакт попал в хорошие руки, а в добрых делах философский камень навредить априори не может, так как используется он только в чем-то одном. Вы же не станете утверждать, что его применят в качестве оружия массового поражения? При всём желании это совершенно нереально.

— Ну не знаю, — протянула Минерва, не понаслышке знавшая о наемниках. — Если новый хозяин закажет бомбу и пообещает заплатить золотом… Вы же понимаете, что наличие такого артефакта, как философский камень, позволяет это реализовать?

— Ну что вы такое говорите, Минерва?! Разве в стенах нашей школы могут появиться такие вселенские злодеи?

— Да-да, — включился в разговор Румпель. — Дамблдор прав, профессор МакГонагалл, не надо нагнетать столь мрачные перспективы. Уверяю вас, те ребята, что взяли камень, вряд ли задумаются о том, чтобы причинить кому-то вред. Напротив, они собираются использовать камень исключительно в благих целях и в пользу своей семьи.

— Что ж… — чуть сдала на попятную Минерва. — Если кто-то из знакомого нам окружения вдруг разбогатеет… — и она угрожающе замолчала, свирепо сминая салфетку.

Северус с сочувствием обвел взглядом Большой зал. Остается надеяться, что тот, кто стащил камешек, достаточно богат, чтоб не вызвать подозрений… Но, с другой стороны, Минерве следовало бы быть немного человечней, ведь это её студенты открыли надежно запертую горгулью, прошли силки, победили тролля, поймали ключ Флитвика, выиграли в её шахматы, как-то разгадали логическую загадку и при этом не постеснялись прикарманить бутыли с ядом и вином. Да ей гордиться надо такими учениками, а не подозревать их во всемирном заговоре!

Близнецы, не подозревая о том, сколько домыслов крутится вокруг похитителей камня, беспечально вкушали обед и строили свои собственные планы по обеспечению семьи. Временами Фред поднимал руку и ласково поглаживал ладонью бугорок под мантией, даруя камню нечаянную порцию любви и нежности, от которых тот таял и проникался всё большей пламенной любовью к своим молодым хозяевам, клянясь служить им верой и правдой.

Хитро, по-лисьи, улыбался Робин, тоже глядя в зал, на лица своих будущих учеников, готовясь к грядущему знакомству с ними, и в памяти его тихо звучала Киплинговская мелодия на тему Песни Пака о Британии…

…Ты видишь мельницу над ручьём?Прислушайся только к ней:Ведь столько смолола мешков с зерномС суровых Вильгельмовых дней.Ты видишь курганы древних времёнИ ров, прорезавший дол?Когда-то здесь римский стоял легион,Который Цезарь привёл…