Лягушка Волшебная (джен)

Неделя прошла как скоростной поезд мимо станции, где он не останавливается. Я вообще не заметила, как вдруг снова наступила суббота. Внушение Франкенштейна команде оказалось настолько мощным, что парни скрипели зубами, пыхтели, но терпели и прикладывали усилия, чтобы полностью проходить выстроенные им тренировки. Как ежедневные наземные, так сказать, так и в воздухе. Хеймдалль был мягок, убедителен и требователен. Я не запугивала их тем, в какого монстра он мог превратиться, если не увидит прогресса. Впрочем, на утренней пробежке силового комплекса они все уже выглядели немного убедительнее, чем вызвали его удовлетворение.

После завтрака я решила не тянуть никого и ни за что и отправиться сразу к Хеймдаллю — ведь он обещал подумать насчёт палочки. Справочник по сердечникам я отдала ему ещё в прошлое воскресенье, так что у него уже должен был быть ответ. Мы с ним буквально столкнулись перед дверью в его кабинет, поскольку он тоже только пришёл с завтрака. Впустив меня, он махнул рукой, приглашая меня в гостиную. Я озадаченно скривилась, проходя. Комната была небольшой и светлой. Однако было видно, что он немного поработал над интерьером: большая часть помещений замка соответствовала его романскому стилю, а здесь было ближе к хай-теку. Только с магией вместо электричества.

— Кофе будешь? — внезапно спросил Франкенштейн.

— Кофе? — озадаченно переспросила я. В Хогвартсе не было кофе. По крайней мере, для учеников.

— Да, — он кивнул. — Спасибо, я тогда разобрался в твоих записях и выяснил, как работает кофеварка. Так что сообразить что-то такое с помощью магии было нетрудно.

— А-а, — не нашлась с ответом я. — А сам кофе откуда?

— Из Эфиопии, — улыбнулся Франкенштейн.

— Не настолько в буквальном смысле, — я скривилась. — Где ты его купил?

— Я попросил Арчера сделать это для меня. Так будешь? — он сложил руки на груди и склонил голову набок.

— С удовольствием, — улыбнулась я.

— Садись, — он кивнул на чёрный кожаный диван, напоминавший тот, что был у него дома, у него дома, а затем взмахнул палочкой в сторону какой-то шайтан-машины, которая ни при каком раскладе близко не напоминала кофеварку.

— Что-то случилось? — я сосредоточилась.

— Что? — Франкенштейн посмотрел на меня, как будто не понял вопроса, а затем мотнул головой. — А, нет… Хотя… Есть кое-что. Ты не замечала, что твоя палочка не очень хорошо себя ведёт?

— Ты же понимаешь, что у меня с палочками всё немного иначе, да? — я чуть наклонила голову и вскинула брови. Он озадаченно нахмурился. — Я легилимент. Палочки принимают меня.

— А, ну да, — он глубоко вздохнул. — Моя… Короче, мне нужно заменить палочку.

— Так, стоп. Секунду. Тебе нужно заменить все четыре палочки? — помрачнела я.

Единение палочки и волшебника менялось в зависимости от периода. Не так чтобы очень сильно, но иногда даже самая малость имела решающее значение. Равноденствия и солнцестояния делят год на четыре части, каждая из которых имела свою энергию и свой фон. Глупо не использовать внешние ресурсы, если они есть. Однако для каждого периода нужна была своя палочка. Причём касалось это только палочек почему-то. Посохи вообще не капризничали и не дурили с принадлежностью, мечи — лишь бы рука была тверда, а кольца имели те самые склонности. И теперь выходило, что ему нужно было разобраться с палочками и, возможно, заменить их все. И как минимум одну необходимо было сделать буквально вот прямо сейчас.

— Боюсь, что так, — мрачно вздохнул он.

— Ну, прекрасно… — я поджала губы. — Просто прекрасно.

— Но есть и хорошие новости, — Хеймдалль улыбнулся. — Для моих палочек нам понадобятся в качестве сердечника хвостовой шип мантикоры или химеры, — на этом слове меня передёрнуло, — вибрис нунду, волос сфинкса и да — клык василиска. А для мистера Уизли нужно жвало акромантула.

— Ага… — протянула я. — А способов самоубийства попроще нет?

— Почему сразу самоубийства? — он поджал губы.

— Нет, понятно, что со сфинксом можно договориться, а клыки у нашего всё равно раз в год меняются, запас должен быть, — я сжала переносицу. — Но мантикора и нунду… Они редкие и водятся у Мерлина в бороде!

— По моим расчётам, самым срочным как раз будет клык. Видимо, при слиянии личностей что-то сместилось и…

— Так почему бы тебе не подождать двадцать второго числа, чтобы выяснить, так ли нужно менять палочки? — я изогнула бровь.

Хеймдалль нахмурился, поморщился, жестом показал подождать минуту и скрылся в спальне. Вернулся он с четырьмя палочками в руках. Разложив их по столу, он внимательно на них посмотрел.

— Так… моя вторая по порядку палочка — вот эта, из груши с сердечником из волоса сфинкса… — он взял её в руки, внимательно осмотрел, а затем махнул в сторону шайтан-машины. Кофе в белой чашке-полусфере плавно перенёсся мне в ладони. — И верно. Гораздо лучше.

— В камикадзе играть не будем? — после глотка кофе у меня улучшилось настроение.

— Жвало акромантула всё ещё нужно, — хмыкнул Хеймдалль.

— Здесь будем искать или домой поедем? — я подавила желание подобрать ноги.

— Здесь есть неконтролируемая колония, — он вздохнул. — Мне Хагрид рассказал. Он говорит, что сам слишком любит животных, да и они его не трогают. Но колония большая, а это может быть опасно. Хотя для него, как мне показалось, вообще нет опасных животных.

— Насколько я понимаю, в Запретном лесу много животных, которым эта колония может угрожать, — я глубоко вздохнула, глядя как Хеймдалль осматривается, прикидывая, что понадобится для этой вылазки. — Но я должна тебя предупредить — у меня арахнофобия.

— Что? — Франкенштейн дёрнулся, повернулся ко мне и замер.

— Не у Фрейи, а у меня, — добавила я.

— То есть при виде паука ты будешь верещать и в панике убегать? — уточнил он.

— М, нет, — я покачала головой. — Моя борьба с этим довольно успешна, я бы сказала. В последнее время мой страх ограничивается домашними пауками. Однако я подумала, что тебя стоит предупредить. Потому что я не знаю сама, как поведу себя при встрече с акромантулом.

— Чудно, — скривился Франкенштейн. — Времени до обеда не так уж много. Арчер уже доставил экипировку, так что надевай кольчугу и вперёд.

Василиск сбрасывал кожу каждые три года. А надо понимать, что это была змея длиной в пятьдесят футов⁽¹⁾ с очень прочной, практически бронированной кожей, устойчивой к магии. Внимание, вопрос: кто откажется от защитной экипировки из такой кожи? Ну вот уж точно не мы. Кольчуга, о которой говорил Хеймдалль, представляла собой, по сути, костюм из кожи василиска, с некоторыми наружными дополнениями из переплетённых серебряных колечек. Шкура этой змеюки была на удивление лёгкой и гибкой, а вот серебро такими свойствами не обладало. И из-за особенности кожи на кольцах практически не было магии. По большей части они лишь увеличивали плотность в стратегически важных местах.

Хеймдалль вышел в свою спальню, оставив меня с кольчугой наедине. Хорошо хоть, кольца, меч и посох были у меня с собой, и мне не надо было возвращаться за ними в подземелье. Я вздохнула и натянула своё боевое облачение поверх суконного костюма, а поверх набросила бесформенную мантию — чтобы никто не догадался. Минут через пять вернулся и Хеймдалль. Я почти всегда собирала здесь свои — неприятно признавать, жиденькие — волосы в конский хвост, чтобы не мешались, и теперь он внимательно посмотрел на мою голову. Его пшеничные вьющиеся локоны лежали на плечах.

— Надо косу заплести, — нахмурился он.

— Помочь? — изогнула бровь я.

— Да, погоди.

Хеймдалль скрылся в спальне и вернулся с расчёской и шнурком. И это был не потрёпанный шнурок от старого ботинка — это был круглый плетёный кожаный шнур с цилиндрическими бусинами на концах, на которых были вырезаны руны. Я завязывала свой хвост чем-то похожим — такой шнур немного тянулся и был достаточно прочным. Чтобы волосы не выбились в самый неподходящий момент, я заплела тугую голландскую косу⁽²⁾.

— Тебе ещё бороду и воротник из меха фенрира⁽³⁾, и будешь прямо викинг, — хмыкнула я.

— Ну, у меня были викинги в роду… — задумчиво отозвался он. — Но бороду я, пожалуй, отращивать не буду.

— Хех… — мне почему-то показалось, что борода на его лице смотрелась бы крайне странно. — Кстати, я тут вспомнила, что ученикам в Запретный лес ходить запрещено.

— А я тебя отпросил, — Хеймдалль повернулся ко мне. — Если ты, конечно, не ищешь повода отказаться от прогулки в моей компании.

— Да разве ж я могу? — нарочно переигрывая, усмехнулась я. — Что может быть лучше вообще?

Он тоже усмехнулся и надел бесформенную мантию. Мы вышли из его комнат в пустой коридор и быстрым шагом двинулись к выходу из замка. Быстрее всего до Запретного леса можно было добраться через выход, который вёл к школьным теплицам — от них до границы деревьев было всего пятьсот футов⁽⁴⁾. Была суббота, так что те, кто не стирал зад об метлу на тренировке по квиддичу, стирал его об скамейки библиотеки, и по пути нам никто не встретился. Промчавшись мимо теплиц, мы почти бегом пересекли небольшую полянку и скрылись за деревьями. Шагов через пятьдесят мы сняли мантии и убрали их в специальный мешок на поясе. Палочки были убраны в крепления под рукавом, а вот посохи извлечены из колец. Мой был сделан из пихты и имел холодный серый оттенок. На его круглом навершии был вырезан символ Мирового древа, а древко оплетал кельтский орнамент, изображающий его корни. А посох Хеймдалля не имел никакой резьбы, да и навершия, в общем. Это был выдранный с корнем шепчущий дуб — очень редкое волшебное дерево со светлой корой и тёмной древесиной. Если подойти к такому дереву, человеку начинал слышаться шёпот, в котором его изощрённо троллили. Причём, чем изощрённее был ум у подошедшего, тем изощрённее был троллинг. Поэтому они, собственно, такие редкие. Навершием его посоху служил узел корней, а резьбу заменяли естественные прожилки обнажённой древесины.

Тропинок в Запретном лесу, разумеется, не было. И бродить там можно было до бесконечности, если было что поесть. Однако у нас была конкретная цель, так что беспечно болтаться среди деревьев было бы как минимум странно. Тем более в подобном месте. Ветра не было, так что было очень тихо. Мы прошатались там почти полчаса, когда я заметила движение. Очень мелкое, тонкое такое. Был бы ветер, я бы подумала, что он просто чуть колышет листву. Однако раз листья шевелились без ветра… Впрочем, откуда вообще были листья на тисе? Я подошла и смогла рассмотреть парочку лукотрусов, которые что-то увлечённо делали с иголкой на ветке. Хеймдалль подошёл следом.

— Давай ветку отломаем, — тут же предложил он.

— Эту? — переспросила я, указывая на ту, где происходило что-то вроде делёжки.

— Почему бы и нет? — Хеймдалль пожал плечами а затем пригнулся, чтобы посмотреть на нижние ветки у ствола. — Но лучше посуше…

И через мгновение раздался характерный крхряк — он просто сломал ветку, которая ему понравилась. И это было довольно здоровое бревно, я бы сказала. И нет, чтобы убрать в сумку — Хеймдалль закинул его на плечо и указал направление в сторону колонии.

На самом деле, нам удалось пройти довольно далеко вглубь. Я чувствовала это, сосредоточившись на чтении мыслей. Акромантулы были тварями полуразумными, хотя договориться с ними было ещё тем геморроем. Почему? Ну… вы бы тоже не стали договариваться со своим бифштексом, даже если бы он заговорил. Так что мысли их я прекрасно слышала: «Обед, вкусный обед…»⁽⁵⁾ однако до центра логова мы всё же не дошли — незачем было, ведь в округе взрослых особей было и так предостаточно.

Если у противника есть численное преимущество, ни в коем случае нельзя позволять ему его использовать. Задавить числом могут даже флоббер-черви, хотя я и не могла представить себе, что могло бы привести к драке с ними. Хеймдалль всё также держал на плече бревно и едва ли не насвистывал, когда я поняла, что нас взяли в кольцо. Пауки не показывались, но я-то знала, что они близко. И вот когда кольцо замкнулось, они поползли к нам, сужая его. Я ухватила посох покрепче и замахнулась им.

— Circulus frigus ignis⁽⁶⁾! — я со всей дури ударила посохом о землю, множа заклинание в уме.

Круги вспыхивали над землёй на расстоянии десяти футов⁽⁷⁾ друг от друга, ограничивая пауков. Те из них, кому хватило горячности броситься на пламя, быстро уяснили, что оно того не стоило. Это пламя не обжигало, но как мы выяснили на пауках у особняка, причиняло им сильную боль. Впрочем, я бы тоже руку туда совать не стала. В бою с пауками главной проблемой было то, что они могли ползать не только по земле, но и по огромным деревьям вокруг. Один из них заполз на ветку над нами и спикировал оттуда, как белка-летяга, в самый центр любезно подсвеченной мной мишени. Бояться было некогда — я выхватила меч и пробила им голову нападуна.

— Хороший экземпляр, — заметил Хеймдалль. — Как твоя арахнофобия?

— Не ёрничай, — скривилась я, глядя на мёртвое тело.

— Его жвало подойдёт — особь в расцвете, так сказать, — продолжил он. — Сама оторвёшь или помочь?

— Сама оторву, — я дёрнула плечом. — Лучше устрой нам тропку обратно.

— Хорошо, — Хеймдалль повернулся ко мне спиной.

Я примерилась мечом и использовала режущее заклинание, чтобы ровно и аккуратно отсечь интересующую меня часть акромантула. На самом деле, в нём была просто уйма разнообразных ингредиентов для зелий, однако разделывать тушу на глазах его собратьев я как-то не горела желанием. Сунув жвало в холщовый мешок, я поднялась и шагнула к Хеймдаллю. Он уже сообразил огненный тоннель туда, откуда мы припёрлись. Поддерживать заклятие холодного пламени было довольно невесело, на самом деле, так что у нас было не очень много времени. Причём нам нужно было не только выйти из образованного пауками кольца, но и убежать подальше. Не то чтобы мы не могли проредить пауков достаточно, чтобы они скрывались по норам при одном только звуке наших шагов, но и торопиться с этим не хотелось. На самом деле, контроль за колонией должен был осуществляться Авроратом, поскольку акромантулы относились к тёмным силам, но о ней, похоже, никто не знал. Так что не наше это дело, забесплатно тушкой рисковать. Вот если выползать начнут, тогда другое дело, конечно, а так…

Едва начав забег, я вспомнила добрым словом Исхина, учившего меня в прошлом путешествии бегать по пересечённой местности. Потому что тут под ногами было невероятно неровное нечто. Мы успели убежать достаточно далеко, прежде чем заклятье спало, так что пауки не стали нас преследовать. Однако забег вышел весьма резвым. Восстановив дыхание и вновь натянув мантии, мы направились к замку. Мы вышли из леса недалеко от сторожки Хагрида. Впрочем, не настолько недалеко, чтобы он нас заметил и нам пришлось здороваться и объяснять, что в мешке. Мы всё равно пошли в сторону теплиц, и по пути забрели за небольшой холм. Там было решено всё-таки убрать трофеи в сумку, поскольку идти так через замок было бы несколько странненько.

— Видишь, как продуктивно прогулялись, — улыбнулся Хеймдалль. — И дерево, и жвало у нас теперь есть. Нужно только лак изготовить.

— Ага, — я кивнула. — Ты говорил с профессором Снейпом?

— Мы сможем пользоваться его учебным классом по воскресеньям с десяти и до твоей тренировки с перерывом на обед, — он кивнул.

— Прекрасно, — я действительно считала это хорошей новостью. — Значит, к Хэллоину уже точно доделаем её, верно?

— Да, должны, — Хеймдалль нахмурился. — Если только у нас нет готового лака. Тогда быстрее.

— А он у нас есть? — изогнула бровь я.

— Не уверен, — он пожал плечами и вздохнул. — Пропитки точно есть, а вот лак — не помню.

Мы вышли из-за холмика и практически столкнулись с Поттером. Он озадаченно посмотрел на нас, но промолчал. А я запоздало подумала, что он, должно быть, слышал наш разговор. И, откровенно говоря, не знала, как к этому относиться. Мы не упоминали Рона, так что вряд ли он увяжет наши трофеи с ним, однако когда палочка попадёт к Уизли… Ну, я всё же не Кассандра — могу читать мысли текущие, а вот в будущее заглядывать мне не дано.

Хеймдалль забрал сумку к себе, а я ушла в подземелье. Девчонок в комнате не было, и я спокойно переоделась. Пришлось ещё взять тряпку и протереть рукав кольчуги — он был в паучьей слизи. И не просто протереть сухой тряпкой, а прямо вымыть жёстким средством, а то на запах могли все пауки замка сползтись. Эта мысль вызвала у меня липкое оцепенение. Так что я на всякий случай отдраила весь костюм целиком.

В воскресенье выяснилось, что лак у нас действительно закончился. А вот соплей тролля было ещё около фунта⁽⁸⁾, так что об этом можно было не беспокоиться какое-то время. На самом деле процесс сбора этого ингредиента вообще довольно экзотичный. Это не то чтобы заявиться к горным троллям с простынями, рассказать слезливую историю и предложить высморкаться… К тому же, важно, чтобы сопли были не болезненными и не аллергическими, а естественными. Благо, они у них есть всегда. А для того, чтобы извлечь их, нужно вырубить тролля и откачать их насосом. Причём, чем уродливее тролль, тем лучше у него сопли. Конкретно оставшийся фунт был извлечён из носа форменного страшилы.

В общем-то, самым простым из зелий, который требовалось приготовить, было Бодроперцовое, а самым сложным — Волчье противоядие. А, и лак. Это тоже ещё тот состав. Исходя из заказанных объёмов, мы расставили котлы на пяти соседних партах и принялись за работу. Четырёх часов было недостаточно опять же для лака — его вообще требовалось варить два раза с промежутком в неделю, а потом ещё десять дней настаивать. Но время было. На это, по крайней мере. Так что мы сосредоточенно и спокойно работали.

— Ну и запах, — раздался голос от дверей. Нечитаемый профессор Снейп меня напугал, но половник я не выпустила.

— Это лак, — отозвался Хеймдалль. — Воняет он действительно зверски.

— Я напомню, что подземелье не проветривается, — Снейп подошёл и заглянул в мой котёл.

— Не о чем волноваться, Северус, я всё уберу, — отозвался Хеймдалль.

— Что вы готовите? — озадаченно свёл брови профессор, нависая над моим котлом.

— Ванадис, — я вздохнула и добавила две мерных ложки сушёных тараканов, унцию соплей и толчёный зуб чёрной крысы.

— Ванадис? — Снейп медленно моргнул, глядя на то, что я утопила в густой серой жиже. — Это ведь зелье, поддерживающее красоту?

— Да, — я кивнула.

— И оно состоит из вот этого вот? — его перекосило.

— Э… Да… — я снова кивнула.

— Рецепт засекречен, — подал голос Хеймдалль. — И полностью он даже мне неизвестен. Хотя я могу сварить нечто очень близкое.

— Ваши знания не соответствуют первому курсу, мисс Нильфхейм, — профессор Снейп, отступил назад и перестал нависать надо мной.

— Это его вина, — тихо пробормотала я, кивнув на Хеймдалля.

— Не боитесь оказаться в неприятном положении, когда сокурсники вас догонят? — Снейп сложил руки на груди.

— Вряд ли у них это получится, — к нему подошёл Хеймдалль, а я принялась считать жабьи бородавки — ещё одна мерзь для Ванадиса. — Потому что Фрейя продолжает учиться.

— Тогда я могу быть спокоен и за успеваемость мисс Нильфхейм, и за результаты команды Слизерина по квиддичу, — кивнул профессор.

В зельеварении есть такие моменты, когда ты можешь постоять, потупить и помечтать. Это те периоды, когда зелье настаивается или греется на медленном огне. Некоторые из них могут требовать целых суток подогрева с регулярными помешиваниями. После всыпания жабьих бородавок у Ванадиса как раз был такой период, и я развернулась к взрослым.

— А вас не беспокоит моё присутствие при приготовлении секретного зелья? — спросил профессор Снейп, кивая на котёл у меня за спиной.

— Вы пропустили начало, — я пожала плечами. — К тому же, я думаю, что у вас к нему может быть только научный интерес. Но как по мне — самое интересное в этом зелье то, что в конце оно приобретает вкус и запах розовой воды с лёгкой горчинкой полыни.

— В самом деле? — глаза профессора округлились.

— Ну, пробовать его я вам не предлагаю, но запах вы почувствуете даже через вонь лака, — кивнула я.

— А зачем вам, к слову, лак? — он склонил голову набок.

— Да так, небольшой проект по артефакторике, — усмехнулся Хеймдалль. — А вы что-то хотели? Я понимаю, мы занимаем ваш учебный класс, но сегодня ведь воскресенье. Насколько я знаю, даже преподаватели в Хогсмиде.

— Мне было интересно, чем вы здесь занимаетесь, — признал профессор.

— Собственно, тем, о чём мы и договаривались, — улыбнулся Хеймдалль.

Надо было возвращаться к работе. Зелья не борщ, они требуют строгой точности. По крайней мере, большинство из них. Так что нужно было сосредоточиться. Ванадис я закончила в начале первого, и по классу действительно распространился запах роз, перекрыв вонь лака. Я сняла котёл с треноги, чтобы процедить зелье. Рядом оказался профессор Снейп — он пристально и вместе с тем удивлённо смотрел в котёл. Что думал профессор — сказать не могу.

1) около 15 метров

Вернуться к тексту

2)

Вернуться к тексту

3) Фенрир (др.-сканд. Fenrir, Fenrisúlfr, Hróðvitnir) — в германо-скандинавской мифологии огромный волк, сын Локи и Ангрбоды. Фенриры — вид волшебных крупных волков ростом до трёх с половиной метров в холке, вой которого вызывает ужас у всего живого

Вернуться к тексту

4) 152,4 метра

Вернуться к тексту

5) Песня из м/ф «Ледниковый период 2»

Вернуться к тексту

6) круг холодного огня (лат.)

Вернуться к тексту

7) около 3 метров

Вернуться к тексту

8) 454 грамма

Вернуться к тексту