Вампир, который… (джен)

Вся моя сытость аннулировалась в то же мгновение, как луна стала красной. Не то чтобы это была непреодолимая жажда, но из-за неё в горле свербило, а в душе просыпались тёмные желания. Когда-то давно я оказалась в ситуации, когда у меня не было в такую ночь запаса крови, и я знала, что безумие мне не грозило уже тогда, а теперь, даже если бы у меня не было ни одного пакета, я в принципе могла бы просто уснуть. Разве что пока не выпью крови, меня будет скручивать от боли. Впрочем, теперь даже это не было проблемой — запас у меня был, да и можно было навестить Тристана и попросить его протянуть мне шею помощи. И всё же я торопилась вернуться к себе, пока мои желания не начали вылезать наружу — могла ведь и соблазнить кого-нибудь и одурманить. А в школе это было так себе мероприятием.

Ничто не предвещало, но на подлёте к своему окну я услышала сразу два сердцебиения. Было одновременно странно и совсем не удивительно обнаружить там Тристана и Миргаила, мирно пивших эль в полной темноте. В эту ночь мне требовалось выпить крови больше, чем я обычно отхлёбывала, и я рассчитывала сначала удовлетворить потребность из пакетов. Так что, едва обратившись человеком, я вместо слов покрутила пальцем у виска.

— Ты в порядке? — проигнорировав мой жест, поинтересовался эльф.

— С ума не схожу, в отличие от вас, — я склонила голову набок. — Что вы здесь забыли?

— Луна окрасилась в красный, — хором отозвались они.

— Как только увидел, подумал, что тебе понадобится кровь, — улыбнулся Тристан. — И, может быть, тепло. А по пути встретил вот его, — он ткнул большим пальцем в Миргаила. — И как ни странно, он выразил намерение присоединиться.

— А что бы вы двое делали, если бы я тут с ума сходила и на стены лезла? — скривилась я.

— Во-первых, ты уже старовата для такого бурного проявления жажды, — усмехнулся оборотень. — А во-вторых, не считай нас за слабаков. По крайней мере, меня. Прижать твою голову к своей шее сил мне бы хватило. Да и с учётом жажды ты бы и сама не сопротивлялась.

— Вообще-то, я не о том, что меня пришлось бы ловить, — я отвела глаза. — А о том, что могла бы навредить вам. Как бы сильны вы ни были, за моей скоростью вам не успеть… Впрочем, в чём-то ты прав. Я действительно уже старовата для того, чтобы не иметь способности контролировать жажду. Но будет лучше, если я обойдусь пакетами.

— Ну вот нет, — Тристан резко встал и подошёл ко мне вплотную. — Парвастур говорил, что в такую ночь тебе лучше питаться от живого. По его словам, тёплая кровь не только утолит жажду, но и избавит от боли.

— Тебе больно? — подскочил Миргаил.

— Пока нет, — я покачала головой. — Обычно боль приходит ближе к утру.

— Значит, нечего дурить, — решительно заявил оборотень и с силой прижал мою голову к своей шее. — Пей и не выделывайся.

В мыслях я ещё хотела оттолкнуть его, но запах живого тела и шум текущей в жилах крови был слишком… Слишком. Более того, я поняла, что всё-таки не оттолкнула его, только тогда, когда горячая кровь уже потекла по горлу. Тристан вдобавок обнял меня, избавляя от холода — пока торчала на улице, промёрзла полностью. Остановиться было сложно, но спустя шесть больших глотков я неимоверным усилием воли всё же достала клыки и упёрлась ладонями в его грудь, чтобы отстраниться.

— Этого ведь недостаточно, — хрипло произнёс Тристан.

— Больше нельзя, — я покачала головой. — Для тебя нельзя. Если выпью больше, придётся лечить слюной. А ты и сам знаешь, к чему это может привести.

— Эй, — прозвучал над ухом голос Миргаила. — Я сюда тоже с определёнными намерениями пришёл. Если этого было мало, можешь выпить и моей крови тоже.

— Я могу выпить из пакета, — я повернулась к нему и едва не уткнулась носом в эльфийскую шею.

Вот же ж… Эти двое буквально зажали меня между собой, и их сердцебиения казались оглушительными. Было так громко, что на мгновение мне показалось, что это моё сердце забилось. Кровь Тристана успокоила меня, и тёмные желания унялись, но жажда ещё оставалась. Мне и в самом деле стоило пойти и опустошить ещё пакетик крови, но я могла это сделать, только буквально вылетев из их объятий. А делать этого не хотелось — слишком замёрзла и нуждалась в тепле, чтобы отказаться. Да и сдержаться, когда еду буквально пихают в голодный рот, было так сложно, что я едва не скрипела зубами, чтобы не выпускать клыки.

— Моя кровь тебе не подходит? — странно обиженным тоном спросил Миргаил.

— Чего? — я даже умудрилась извернуться, чтобы уставиться на него абсолютно круглыми глазами. — Что за бред?

— Но ты очень старательно отворачиваешься от моей шеи, — эльф насмешливо сощурился. — Как будто тебе даже мысль об этом неприятна.

— Это не так! — резко заявила я и тут же отвела глаза. — Это больно. У Тристана есть причина подставлять мне шею, но у тебя её нет. И я не хочу…

— Почему у меня её нет? — перебил меня Миргаил. — Мы же друзья. Тебе нехорошо, и я могу помочь. Мне этих причин достаточно. И мне будет очень обидно, если ты откажешься от моей помощи, — он внезапно придвинулся и в самое ухо, не громче шёпота ветерка, добавил: — После всего, что между нами было.

И я сдалась. Если в прошлом у меня каким-то образом был в некотором роде иммунитет к его умению убеждать, то сейчас он не сработал. Может быть, потому что я была в слишком уязвимом состоянии, но я не нашла никаких слов, чтобы отговориться от предложения, и вонзила клыки ему в горло. Послышалось сдавленное шипение.

— Больно только в первый раз, — негромко произнёс Тристан. — Точнее, так больно. Потом… Ну, не то чтобы приятно, конечно, но гораздо легче.

— Шутишь? — прошипел Миргаил. Вообще-то не стоило бы ему говорить с клыками в горле — только больнее себе сделал.

— Зачем бы мне? — фыркнул оборотень. — Хотя стоило бы сказать, что с каждым разом только хуже — может, тогда ты бы больше шею не подставлял.

Я как раз закончила четвёртый глоток крови, похожей на вкус на сладкий имбирный чай, вынула клыки и осторожно лизнула ранки, которые от этого тут же затянулись.

— Не думай, что ты один хочешь заботиться о Тиранис, — резко произнёс Миргаил. — Даже если я отношусь к ней совсем иначе, чем ты, это не значит, что могу оставить её терпеть боль.

— Хватит, а? — подала голос я. — Вы подеритесь ещё по этому поводу.

— Тиранис, ты отогрелась? — как будто мгновенно забыв о споре, спросил Тристан. — Остаться с тобой до утра?

— Я в порядке, — я улыбнулась. — Будет даже лучше, если вы оставите меня одну.

— Ладно, — вздохнул оборотень.

Они отлипли от меня, забрали эль и ушли. А я некоторое время ещё прислушивалась к своим ощущениям. А чувствовала я себя так, как будто луна за окном была самая обыкновенная, а вовсе не алая. Даже лучше, если с поправкой на сезон. На самом деле, хоть я считала несколько недальновидным с их стороны заявиться ко мне в такую ночь, помощь их была неоценимой. И я, пока укладывалась спать, размышляла над тем, как бы мне их отблагодарить.

До семестровых экзаменов осталось рукой подать, и из-за того времени, что я провела на полигоне в связи с происшествием с умертвиями, мне пришлось несколько увеличить интенсивность тренировок. А вот надо бы было проесть директору плешь, чтобы он всё-таки нанял второго преподавателя по фехтованию. Но как раз на разборки с ним у меня времени и не хватало — и без того на плаце разве что не жила. В другое время года меня бы это даже радовало, но была зима, и к себе я возвращалась холодной, как ледышка. Пару дней стоял особенно крепкий мороз, и это довело меня до такого состояния, что у меня тело стало хуже гнуться. Пришлось сдаться Тристану, чтобы отогрел. И я думала, его не очень это вдохновило — всё равно что со снеговиком обниматься. Но оборотень, напротив, воодушевился, радостно сообщив, что сам он как раз страдает от жары и уже месяц не закрывает окна. Такой у них, оборотней-волков, механизм защиты тела зимой. Короче говоря, наш с ним симбиоз вышел на новый уровень.

В итоге экзамены прошли довольно хорошо, и лично у меня завалов не было. Вообще-то я знала, что ученики меня немного побаивались, а потому никому не хотелось на пересдачу. Так что приходили подготовленные и старались изо всех сил. Да и у меня не было ни малейшего стремления их заваливать. А после экзаменов наступили каникулы. В «Регалионе» они длились целый месяц, и связано это было с двумя причинами: во-первых, нужно было дать достаточно времени не сдавшим экзамены их пересдать, чтобы в новый семестр переходить без долгов, а во-вторых, в первые выходные после каникул в школе проходил большой зимний бал, и на его подготовку требовалось как раз около месяца. Это позволяло недельку побездельничать, а уже потом браться за работу. В школе на каникулы оставались не только учителя и должники, но и некоторая часть учеников, кому за триста. Люди редко шли учиться в зрелом возрасте, чего не скажешь о куда более долгоживущих остальных. Так что, если не считать должников, самым юным в школе был пятидесятилетний преподаватель стихийной магии. И сразу после отъезда «молодёжь» закатила дикую вечеринку, как какие-нибудь подростки, оставшиеся без надзора родителей. Совершенно синих, ни лыка не вяжущих людей по их апартаментам растаскивали нелюди потом.

Со второй недели началась подготовка к балу. Мероприятие было ежегодным, так что и суеты никакой не было — все уже и так знали, чем кому заниматься. В поту и в мыле никто не носился. Бал этот был открытым, так что прийти на него могли все желающие. В основном приходили бывшие выпускники, но далеко не они одни. Гостей ожидалось много, а потому, чтобы всем хватило места, готовили три бальных зала, два фуршетных, несколько десятков комнат отдыха и сад. Разумеется, такого количества помещений в обычное время в «Регалионе» просто не было, так что маги разворачивали для этого дополнительные пространства. Остальные же занимались подготовкой меню, музыкой, оформлением и кучей всяких мелочей, которые были необходимы для хорошего бала.

За неделю до конца каникул госпожа Сильвин устроила обещанный девичник, и мы втроём устроились в оранжерее. В конце декабря маги засадили её полевыми цветами, и казалось, будто теплица сохранила под своим куполом кусок лета. Эльфийка организовала пикник на полянке, окружённой кустами шиповника, и у нас получилась достаточно интимная обстановка. Для меня она принесла воду, для себя Сильвин взяла бочку белого вина, а для Бригги — пару бочек тёмного эля. Девичник обещал быть долгим. Тем более, что эльфийка и дворф почти не пьянели. Как, впрочем, и все остальные нелюди.

Сильвин первым делом обозначила, что наш девичник будет посвящён рассказыванию историй из прошлого, и сама же первой и начала. Оказывается, мы с ней как-то сражались вместе, даже дважды — она была в отряде лучников во время кампаний против двух последних нашествий умертвий. А я этого, конечно же, не помнила. К прошлому нашествию эльфийка, как оказалось, уже много обо мне слышала и даже восхищалась. Но её обидело то, что я вообще не обратила на неё внимания. Я, впрочем, вообще ни на кого тогда внимания не обратила: я с трудом могла вспомнить имена генералов, которые тогда входили в ставку, не то что третьего справа в восьмом ряду. Да и мечники обычно находились достаточно далеко от лучников. А потом она рассказала, как их командир отдал приказ стрелять по вампирам с использованием животворящей силы. Эльфы, правда, старались только условно прицеливание изображать — да и как прицелишься, когда надо попасть в бешено мечущееся размытое пятно? — но двоих по случайности всё же упокоили. Молодых ещё, только преодолевших боязнь солнца. В меня тогда тоже попали…

А потом она со смехом рассказала, какая участь ожидала самого этого командира: он скончался от укуса паука. То есть во время нашествия умертвий, когда воины гибли по большей части разорванными в бою, этот умудрился умереть таким нелепым способом. И это при том, что укусил его обычный древесный паук. Вообще-то, их укусы не смертельны, особенно если вовремя хлебнуть противоядия или, на худой конец, дать вампиру отсосать кровь из раны. И даже без этого шансы летального исхода были невелики. Но, по словам Сильвин, их капитан сначала разозлил паука, за что был укушен, и вместо того, чтобы сбросить его и пойти к лекарю, спровоцировал тварь неразумную укусить его ещё шесть раз. И вот уже этого оказалось достаточно. В общем, идиот у них был капитан.

— Но всё это было сравнительно недавно, — улыбнулась эльфийка. — Вспоминая периоды, когда имя госпожи Тиранис было на слуху, я не могу не отметить, что были и времена затишья. Это тогда вы работали ассасином?

— Думаю, госпожу можно опустить, — заметила я. Бригга и Сильвин согласно покивали. — Я была ассасином ещё до того, как справилась с боязнью солнца. И ещё где-то лет сто после. А потом… Ну, моё имя и лицо время от времени становились известными, что мешало делать скрытную работу. Хотя была пара случаев, когда это даже оказалось полезно.

— А что такого ты не хотела рассказывать Тристану? — перестроилась Сильвин. — Я пропустила, о чём вы говорили до этого.

— Мы говорили о целомудрии, — я усмехнулась. — Когда я была ассасином, благородством от моего поведения никогда не веяло. Да и с чего бы наёмному убийце быть благородным? Моей работой было яд там подсыпать, кинжал в толпе между рёбер вогнать… И иногда я пользовалась своей половой принадлежностью, чтобы подобраться поближе к жертвам. Впервые это случилось восемьсот пятьдесят лет назад. К югу от Северного княжества было тогда королевство Санти, оно потом вошло в состав Тевиты.

— А, я его помню, — кивнула Сильвин. — Там делали хорошие ткани.

— Так их там и сейчас делают, — заметила Бригга. — Даже название не поменялось — сантийские ткани.

— Ага, оно, — я кивнула. — Тогда королём там был Эстебан Третий. С возрастом он превратился с старого развратника, и вместо управления страной занят был исключительно увеселениями. Растратил казну и поднял налоги, а если подданные не могли заплатить, брал молоденькими девушками, которых растлевал.

— Какой мерзкий, — хором протянули коллеги.

— Подданные, наверное, были вне себя от его поведения, — добавила Сильвин.

— Истинно так, — я улыбнулась. — Поэтому они всем королевством скинулись на ассасина. Не так много убийц готовы пойти на убийство монарха, ещё меньше тех, кто был способен легко пробраться в его дворец. Буквально всё это сошлось только на мне. Я прибыла к нему в качестве дани и изо всех сил изображала перепуганную невинность — меня привезли в крытой телеге в плотном плаще и в пасмурный день, но я тогда ещё боялась солнца, так что ужас у меня был самый натуральный. Моё состояние возбудило его, так что в спальне Эстебана я оказалась той же ночью. Старикашка потребовал, чтобы я для него станцевала.

— А ты уже тогда умела танцевать? — спросила Сильвин. — Я просто видела тебя на балах после завоеваний Хайнриха — это было завораживающее зрелище.

— Это что-то типа вампирского бонуса, — я усмехнулась. — Все вампиры, после того как учатся контролировать силу, прекрасно управляют собственным телом и умеют быть соблазнительными — как нам иначе найти тех, кто хоть разово даст куснуть себя за шею? Хотя достаточно хорошо известно, что это не так уж и больно благодаря вампирской слюне, что надо нам немного и что потом не останется никаких следов, если, конечно, речь не об обращении, очереди из желающих всё равно не бывает.

— Наверное, это потому, что иногда вампиры сходят с ума и выпивают кровь досуха, — хмыкнула Бригга.

— Обычно в таких случаях вампиры не спрашивают, можно ли куснуть, — я скривилась. — Кровавое безумие у вампиров случается всего один раз за посмертие, примерно через двести лет после обращения. Сроки известны, и большинство вампиров, если не все, стараются на это время укрыться в каком-нибудь месте, где нет живых. Иногда не выходит. И даже в ночи кровавой луны, когда любая сытость как бы обнуляется, вампир может, конечно, напасть на кого-то, но… Как бы сказать? Ограничится парой глотков крови и ранку залижет, так что живой на какое-то время даже здоровее будет. Так что это, как бы, если честно, так себе аргумент, — я поморщилась. — И потом, кое-что зависит от того, кем вампир был до обращения. Маньяки остаются маньяками, а рыцари — рыцарями.

— И ты из последних, — улыбнулась Сильвин.

— Ну… — уклончиво протянула я. — Меня основательно помотало… У меня не было особо богатого выбора занятия после того, как я стала нежитью. Денег не было, а из навыков — только владение мечом. Так и вляпалась и в ночную стражу, и в гильдию убийц. Это теперь я могу себе позволить купить замок с островом и жить там в гордом одиночестве на пожертвованной крови и оленях, а тогда приходилось вертеться… Так вот, Эстебан Третий. Поскольку я вампир, яды на меня не действуют — то, что мертво, умереть не может. Поэтому перед приходом к нему я набрала яда в рот. Ответов он от меня не требовал — только действий. Страх быть убитым у него всё же имелся, так что он потребовал не только станцевать для него, но и раздеться донага, чтобы убедиться в отсутствии оружия. Что я и сделала, напрочь лишив его способности здраво соображать. Король полез целоваться — ничего более мерзкого не помню за всё своё посмертие — и получил от меня яд. Он умер в страшных корчах минут за пять.

— Но растлить тебя — не растлил? — уточнила Сильвин.

— Фу, — меня передёрнуло. — Мне повезло даже не увидеть его обрюзгшее тело голым.

— И как потом? — подалась вперёд Бригга. — Никто не заметил, кто король был убит ядом?

— Врач, который осматривал его тело, был одним из тех, кто скинулся на найм. В Эренере, который тогда был столицей Санти, кстати, есть фонтан с моим изваянием, не очень узнаваемым, правда. Официальная история Санти гласила, что Эстебан Третий скончался по естественным причинам, к которым привёл его образ жизни, но весь народ знал, кого за это благодарить.

— И как потом было, когда Хайнрих их завоёвывал? — нахмурилась Сильвин.

— А он их не завоёвывал, — я пожала плечами. — Они сами сдались. Мы тогда ещё на юге воевали, когда от Санти пришло письмо, мол, примите в состав, давайте не будем разорять земли, от сражений больше вреда, чем пользы. Хайнриха это более чем устроило.

— А, — кивнула Бригга. — А если бы ты пришла их завоёвывать, фонтан, наверное, снесли бы.

— Наверное, да, — я улыбнулась.

Мы выпили. Принесённая Сильвин вода оказалась не просто какой-то там водой, а водой из родника Юго-западного княжества. Она обладала очень лёгким оттенком цитруса, как будто рядом с открытым кувшином нарезанный лимон лежал. Ну, или эта вода конкретно для меня имела такой вкус — рецепторы-то мои всё не так воспринимали. Вообще-то эльфы воду из своих родников абы кому не давали. Даже эльфу из просто другого княжества могли не позволить её пить. Так что этот её жест был очень жирным и прямым предложением дружбы, которое я приняла с осторожностью. Пусть у меня был определённый позитивный опыт тёплых отношений с представителями этой расы, и в привязанностях они были весьма постоянны, бесхитростными их тоже назвать было нельзя. И хотя моя личная статистика общения с эльфами говорила скорее об искреннем желании подружиться, один случай, когда ко мне втёрлись в доверие, а потом пырнули в спину, всё же заставлял остерегаться таких открытых жестов.

Разговор продолжился, и я рассказала ещё пару историй из своего ассасинского прошлого. Сильвин и Бригга тоже доставали из памяти своё боевое прошлое. И с поправкой на тему, истории были занимательными и даже в некоторой степени весёлыми. Время летело незаметно. Когда у них уже заканчивались напитки, речь снова зашла о соблазнительности вампиров. Бригга спросила у меня, почему я не использовала эту способность, когда только прибыла в Регалион, и я призналась, что такое поведение плохо сказывается на долгосрочных отношениях, которые я надеялась выстроить в школе.

— Но разве это работает на всех? — изогнула бровь Сильвин.

— В той или иной мере — да, — я кивнула, услышав где-то на периферии восприятия несколько сердцебиений.

— Да брось, — она широко улыбнулась. — Наверняка на эльфах почти не работает.

— Как раз-таки наоборот, — я склонила голову набок. — Эльфы уверены в собственной неотразимости, и чаще всего так оно и есть, так что легко верят в любовь с первого взгляда. Многих из вас довольно легко соблазнить, особенно если соблазнитель красив. Вот с орками и дворфами сложнее — там прямо попотеть приходится, чтобы поверили, что ты перед ними не со злым умыслом крутишься.

— А с оборотнями? — бросив победный взгляд на Сильвин, спросила Бригга.

— А с оборотнями опасно, — призналась я. На периферии восприятия снова стало тихо. — Можно оказаться в крайне затруднительном положении. Дурман слюны на них не очень хорошо действует, а потому, скажем так, в них может оказаться слишком много страсти.

— Как у вас с Тристаном?.. — Сильвин пустила красноречивую волну бровями.

— У нас платонические отношения, — остановила бурную фантазию эльфийки я. — С примесью симбиоза.

— Скукота, — усмехнулась Сильвин. — Что ж, вино закончилось, пора и нам расходиться. Но давайте как-нибудь снова соберёмся.

Поднимаясь, мы с Бриггой охотно согласились с этим предложением. Дворф и эльфийка ломанулись через кусты к тропинке, а я на такой подвиг не подписывалась, а потому обратилась мышью и полетела к выходу. И к моему немалому удивлению обнаружила почти у самых дверей сидевших за столиком трёх учениц-эльфиек. А ведь весь девичник была уверена, что в оранжерее мы одни. Или, по крайней мере, в пределах слышимости никого не было. Хотя, если подумать, до тех кустов, где мы сидели, от дверей было достаточно далеко, чтобы они действительно нас не слышали. А вот я, пролетая мимо, ушки пригрела — ученицы шёпотом обсуждали эльфов-учителей. Полу мужеского, то есть о Сильвин ни слова не звучало. Будь они совсем молоденькими, мне бы следовало обратиться человеком и провести воспитательную беседу, но им каждой было лет по пятьсот, так что, в принципе, говорить они могли о чём угодно, а потому я просто пролетела мимо незамеченной.

Первая неделя учёбы прошла довольно оголтело. Ни в одной голове во всём «Регалионе» не было ни одной даже самой крошечной мыслишки об учёбе. Только предстоящий бал был в мыслях и в разговорах. Так что на занятиях я отменила спарринги, а на полигон в первую неделю и так никто не ходил. Впрочем, я тоже недалеко от остальных ушла: последний вечер перед началом семестра я провела в своей комнате с Тристаном, и он вытребовал, чтобы я показала ему платье, в котором пойду на бал. Я достала то самое, что сшила для меня в «Квинкрауне» Хельга, цвета бургунди. Оборотень внимательно его рассмотрел, а потом решительно заявил, что будет меня сопровождать. Так что в голове у меня тоже были танцы и способы от них откосить. Это в женской школе, когда я прикидывалась парнем, я много внимания не привлекала. А тут — если уж танцевать, так танцевать, а не бревном прикидываться. Так что надо было что-то придумать.

В назначенный день гости начали прибывать примерно в обед. Они разбредались по залам, находя себе наиболее приятное место или компанию. Учителя и ученики тоже стекались туда, кто по одному, а кто и парами. Меня Тристан изловил на выходе из общежития, и одет он был в смокинг такого же цвета, как моё платье, украшенный на плечах воротником из пушистого белого меха. Это буквально выглядело как парные наряды, что было равнозначно заявлению, что мы в отношениях. Ну, по школе на наш счёт уже не один месяц слухи ходили, так что это только их подтвердило.

Одежда на гостях вообще имела некоторую колоритную долю своеобразия. Дамы надевали на балы те платья, какие, как им казалось, больше всего им подходили. В теории можно было встретить оборотниху в эльфийском струящемся шёлковом платье или эльфийку полностью в чём-то кожаном. А вот по мужчинам со спины можно было понять, какой они расы: у каждого орка на левом плече красовался наплечник, у оборотней обязательно был меховой воротник, на дворфах одежда была только из кожи, люди одевались вычурно, но без всего лишнего, а эльфы… Ну, мужская эльфийская мода вообще была странновастой. Они в принципе предпочитали носить что-нибудь облегающее и не скрывающее фигуру, но и не мешающее движению. Вот и бальные наряды у них были такими — поверх обтягивающих брюк и тонкой рубашки с глубоким вырезом на груди они надевали удлинённый полупрозрачный сюртук, чаще всего в зелёных тонах. И Миргаил, разумеется, был одет именно так. Как будто балерун перед выступлением набросил на плечи халат, чтобы мышцы не остыли. Ну, не то чтобы ему не шло, конечно…

Наконец директор Чарльз объявил начало бала, и Тристан протянул мне руку.

— Стой тут, — улыбнулась ему и улетела.

Хотя мужчины предпочитали на балы надевать тёмную одежду, всё же в чёрном приходили только вампиры. Так что мне не составило труда отыскать Эмилио. Человеком я обернулась прямо у него перед носом, чем удивила всех вокруг. Он действительно был в чёрном сюртуке из фактурного бархата, прямых брюках и белоснежной рубашке. На шее у него красовался чёрный шёлковый галстук-аскот, заколотый крупной брошью с пурпурным гранатом. Я улыбнулась ему и протянула руку.

— Идём.

— Госпожа Тиранис? — озадаченно посмотрел на меня Эмилио.

— Один танец, мой юный ученик, — усмехнулась я. — Несколько па от двух вампиров.

— Почту за честь, — он склонил голову, а потом протянул мне руку.

Мы вышли в центр паркета и встали в начальную позицию для местного вальса. Я чуть приблизилась к его уху и тихо произнесла:

— Танцуй так, как будто намерен соблазнить каждого, кто тебя увидит.

— Это немного… — Эмилио смутился.

— Считай это частью обучения, — усмехнулась я.

Вообще-то, паркет был заполнен парами. Но как только заиграла музыка, и мы с Эмилио сделали первые шаги, живые вокруг нас начали спешно расступаться. Не как от чумы, конечно, но пространство быстро освобождалось, давая возможность не только кружить в стандартных па, но и импровизировать. Чем мы с ним и занялись. Казалось, живые даже чихнуть боялись, чтобы только зрелище не прекратилось. А музыканты так и вовсе повторили репризу не два раза, как должны были, а целых пять. Но танец всё же подошёл к своему логическому завершению, и Эмилио подвёл меня к Тристану, где отвесил ещё один положенный поклон, после чего растворился в толпе.

— Что это было? — медленно произнёс оборотень, повернувшись ко мне.

— Это был танец, Тристан, — улыбнулась я. — Или было похоже на что-то другое?

— Было похоже… — протянул он. — Было похоже на… А, я без понятия! Это было так завораживающе, что я даже сравнение найти не могу. Не знаю, как будто ветер играл серебряным клинком в лунном свете.

— Какое интересное сравнение, — я изогнула бровь. — Хотя я именно ради этого и пошла танцевать с Эмилио — чтобы ты увидел, почему мне лучше бы не выходить на паркет.

— Ну, ты, пожалуй, достигла обратного эффекта, — усмехнулся оборотень. — Вряд ли я буду так же хорош, как вампир, но потанцевать с тобой всё равно хочу. И даже не вздумай мне сейчас предлагать найти место, где никого нет. Или я, по-твоему, просто так искал смокинг в тон твоего платья?

— Кто ж тебя знает? — усмехнулась я. — Но если ты осознаёшь, что на тебя все будут пялиться, разве могу я отказать тебе?

Вампирское представление возымело именно тот эффект, на который я, в целом, и рассчитывала — меня особо не стремились приглашать танцевать. В прошлые два года на бал я не ходила, считая, что мне всё равно нечего там делать. Была уверена, что танцевать мне там не придётся, а в фуршетных залах мне и вовсе делать нечего. Однако внезапно оказалось, что желающих было много. Как бы ко мне ни относились как к вампиру, но это никак не отменяло моей гремящей славы, а потому живым, видимо, хотелось прикоснуться. Типа как к святым мощам. Но благодаря Эмилио количество желающих и достаточно уверенных в себе очень сократилось. Буквально до двоих — если Тристан пропускал танец, как из-под земли вырастал Миргаил. И один раз у них меня каким-то чудом выдернул господин Рарх. И приятно меня удивил — таких способностей к танцам от орка я не ожидала. Национальные танцы у них, мягко говоря, совсем другие.

Когда начало темнеть, я почувствовала, что задолбалась. Нет, физически я не устала — в этом плане я могла бы танцевать ещё сутки напролёт. Ну, или пойти взять меч и в бой. Но я задолбалась. А потому я наглым образом сбежала, как только очередной танец закончился. Слетела, точнее. Выпорхнув в сад, я нашла куст попышнее и зарылась в наколдованную листву так, что меня было не найти даже при сильном желании. Прижавшись к тонким веткам, я затаилась без движения. В голове была каша, и мне не удавалось как-то сосредоточиться на какой-либо мысли. И тут вечернюю прохладу разбил переливчатый нежный голос:

— Господин Миргаил сегодня так хорош собой, — произнесла эльфийка.

— Только заметила? — ответила ей, очевидно, другая эльфийка.

Шаги подобрались к кусту, в котором я сидела, почти вплотную, и я сощурилась, рассматривая эльфиек через тонкие щёлки в листве. Одна из них начала перебирать ветки ниже того места, где я сидела, так что я смогла пошевелиться, чтобы лица попали в поле зрения. А стояли там две ученицы «Регалиона», четвёртый класс. Кажется, им было лет по пятьсот-шестьсот.

— А ведь он, если подумать, завидная партия, — снова заговорила первая. — В его возрасте холостяков так мало.

— Интересно, почему он ещё не женат? — задумчиво отозвалась вторая.

— Спорим, я начну встречаться с ним ещё до начала весны? — насмешливо спросила первая.

— Хах, скорее уж я, чем ты, — фыркнула вторая.

У меня отвалилась челюсть. Только чудом я осталась на месте и не издала ни шороха, когда они скрепили спор рукопожатием, а потом стали обсуждать, что получит победительница, кроме самого Миргаила. Мне хотелось выпорхнуть из своего укрытия и поведать им своё мнение на тему подобных споров, но я сдержалась. Вдруг и сам Миргаил только и ждал первого шага от какой-нибудь эльфийки, чтобы жениться и завести семью. Мало ли зачем он вообще пришёл преподавать музыку в «Регалион» — почти единственную школу, где можно было встретить самых разнообразных девушек. Когда они ушли, с другой стороны куста донеслись другие голоса. Это тоже были эльфийки, те самые, на которых я наткнулась в оранжерее после девичника с Сильвин. И они спорили на то же самое.

Мне пришлось сидеть в ветвях довольно долго, потому что облюбованный мной куст оказался подозрительно привлекательным для всех, кто гулял в саду. Но, наконец, мне удалось улучить момент и вернуться в бальный зал. Я раздумывала, стоило ли мне рассказать о том, что я слышала, Миргаилу — в конце концов, это ведь касалось его самым прямым образом. А с другой стороны… Вот как-то не хотелось мне болтать, как заправская сплетница, о том, что краем уха слышала. И потом, спор спором, но вдруг он и правда хотел бы найти себе невесту. А тут я такая возьму и всю малину испорчу. И решила промолчать пока что.