Хроники Лисьего племени (гет)

Гарри лениво вынырнул из своих невесёлых мыслей и несколько раз шмыгнул носом. Его лисиная натура нашла идеальный способ защититься от огромного количества разнообразных и не всегда приятных запахов вокзала – обеспечила насморком. Теперь Гарри вынужден был искать положение, в котором бы он смог хоть немного дышать не ртом, а носом.

Хогварст-Экспресс дал последний гудок и тяжело двинулся вперёд. Через приоткрытое окно Гарри слышал последние прощальные слова студентов и их родителей, крики, смех, визг испуганных животных, топот сотен ног… Впервые Гарри чувствовал себя так непривычно в купе вагона Хогвартс-Экспресса, который не в первый и даже не в последний раз вёз его в на север Шотландии, в Хогвартс…

Удобно устроившись в полулежащем положении на узком сидении, Гарри почти сразу уснул крепким сном без сновидений.

* * *

Меррайн стоило больших усилий не ринуться в толпу на розыски Гарри. В конце концов, подумала она, сейчас ей всё равно не удастся с ним поговорить, ведь, скорее всего, он сидит в купе не один, а с друзьями или сокурсниками. Не придумав ничего разумного, она задумчиво свернулась у окна – подтянула ноги к груди и обхватила их руками.

Очнулась она примерно через полчаса, когда открылась дверь купе. Меррайн оторвалась от наблюдения за однообразным пейзажем и обернулась, спуская ноги. В дверях стоял Ласка, с которым ей уже приходилось встречаться. Солнечно-рыжий, долговязый, но достаточно широкоплечий юноша – друг Гарри. Она не рассмотрела его хорошо в прошлый раз, но запомнила запах.

Помимо Меррайн в купе находился только Линнус. Он сидел скрестив ноги по-турецки и что-то читал. Когда вошёл Ласка, Линнус оторвался от книги, но не более того.

— Привет, — кивнул Ласка. – Меня зовут Рон Уизли, я староста Гриффиндора, — немного официально начал он. Видимо, чтобы справиться с собственной робостью.

— Меррайн Фокс, а это Линнус Торлей, — начала Меррайн, забыв поздороваться. Кивнув ей и Линнусу, Рон Уизли ушёл, негромко хлопнув дверью.

Меррайн почувствовало, что сейчас самое время, чтобы разыскать Гарри. Она вышла в коридор и почти сразу догнала Рона. Когда она позвала его, он обернулся и увидев, кто перед ним, поглядел даже как-то жалостливо-понимающе, но Меррайн решила не обращать на это внимание.

— Помоги мне найти Гарри, — твёрдо попросила она Рона. Стоять в коридоре оказалось очень неудобно. Студенты разных факультетов сновали туда-сюда. От обилия запахов немного заложило нос.

Рон хмыкнул, но всё-таки махнул рукой по левую сторону от себя.

— Через два вагона отсюда, — и ушёл.

Быстро поблагодарив, Меррайн начала протискиваться в нужном направлении. Почему-то получилось, что она шла сквозь встречный поток. Тем не менее, до нужного вагона она добралась вполне быстро. Оказалось сложнее найти нужное купе. Заложенный нос и обилие запахов не позволяли ориентироваться в пространстве привычными методами. Пришлось действовать обычными человеческими, то есть вручную заглядывать в каждое купе, убеждаться, что нужного человека там нет, извиняться и двигаться дальше.

Меррайн прошла почти до середины, когда путь ей преградила женщина с тележкой, продававшая сладости. Девушке пришлось нырять в первое же попавшееся купе, чтобы разойтись с пухленькой волшебницей, густо пахнущей ванилью и сахаром. Женщина уже успела пройти вперёд, но Меррайн не торопилась выходить из купе. Прикрыв дверь изнутри, она , наконец, обернулась. На спине, свесив одну руку и ноги на пол, крепко спал Гарри Поттер. Кроме него в купе больше никого не было. Меррайн это показалось довольно странным. Это они, Лисы, были здесь новичками, как результат, их купе почти пустовало, но у Гарри, над которым трясётся весь магический мир, должно было бы находиться много народу – друзья, сокурсники или просто знакомые, желающие пообщаться с такой знаменитостью.

Меррайн присела на соседнее место, разглядывая Гарри и раздумывая над тем, каким же образом он всё-таки стал Лисом. Благодаря ли защите своей матери или же из-за её неосторожного укуса, а, может быть, и всё вместе повлияло на обращение. Гарри глубоко вздохнул и зевнул, просыпаясь. Разумеется, он почувствовал её присутствие.

* * *

Гарри проснулся почти одновременно с открываемой дверью купе. В дверном проёме появилась девушка, которую не узнать было бы совершенно невозможно. Видимо, она кого-то пропускала. Запах сладостей, проникших в купе следом за Меррайн, подтвердил его догадку. Гарри оглядел девушку с головы до ног, но окликать не торопился. Ему стало интересно, что она будет делать. И поймав момент, когда она решила остаться в купе и обернуться, закрыл глаза, притворившись спящим. На слух он мог вполне легко определить, что делала Меррайн, как она сделала несколько едва слышимых шагов внутрь купе, как присела напротив него… Гарри решил, что больше не имеет смысла притворяться спящим и, зевнув, сел.

Меррайн молча и заинтересованно глядела на него из-под длинной вьющейся чёлки. Гарри подумал, что лицо девушки, бесспорно, имеет общие черты с лисиной мордочкой.

— Здравствуй, Меррайн, — поздоровался первым Гарри, называя девушку по имени и неосознанно наблюдая за выражением её лица.

— Привет, Гарри, — откликнулась Меррайн и отвела взгляд. Когда она шла сюда, то в общих чертах представляла, о чём будет говорить с Гарри, но сейчас словно забыла, зачем вообще сюда пришла.

— Не думал, что встречу тебя здесь, — неподдельно удивился Гарри. Он, конечно, знал, что рано или поздно встреча с Лисами состоится, и это встреча будет отнюдь не такой кратковременной, как в прошлый раз, но всё равно остался немного растерян. – Ты одна?

— Нет, я с братом, двумя кузинами и другом. Мы будем учиться в Хогвартсе в этом году, — ответила Меррайн, но после этого ответа почувствовала себя неловко.

Гарри удивлённо приподнял брови. Этот год начался с приключений ещё в Хогвартс-Экспрессе. Интересно, как директор и многие другие отреагируют на приезд Лис?! Этот вопрос он и задал Меррайн.

— Они же не знают, кто мы на самом деле, — с доброй улыбкой ответила девушка. – К тому же в Хогвартсе достаточно оборотней, так что беспокоиться не о чем.

— Ты не должна была приезжать сюда, — покачал головой Гарри, замученно откидываясь на стену. С недавних пор, он чувствовал себя странно обязанным перед Меррайн и перед Ноктюрн. К тому же, богиня сама поручила заботиться о своих жрицах. Хогвартс, где постоянно что-то происходит, был самым отвратительным местом для пребывания Меррайн. Гарри подумал об этом и ужаснулся. Он уже не думал о Хогвартсе, как о месте, куда бы он желал вернуться, где чувствовал бы себя в безопасности.

— Я должна. Твоё обращение – моя вина, — Меррайн решила не раскрывать Гарри пока всей правды об его обращении. – Не хочу, чтобы ты чувствовал себя Изгнанником.

Гарри мгновенно уцепился за вновь услышанный и всё ещё непонятный ему термин.

— Кто такие Изгнанники? – спросил он.

Меррайн прикусила губу. Сказала лишнего. Для Гарри этот жест не остался незамеченным.

— Оборотни, которые… От которых отказался клан… — начала Меррайн, смотря куда угодно, но не на Гарри. – Это никак не влияет на их силу. Они по-прежнему дети Ноктюрн. Их можно определить по чёрной вертикальной полоске на носу…

Гарри вздохнул. Этого он и боялся. Оказался между двух огней, и теперь не может ни нормально общаться с семьёй Уизли, ни с Красными Лисами.

Он посмотрел на Меррайн. Не нужно было быть гением, чтобы не заметить, с каким трудом ей дались эти слова. Она вдруг показалась Гарри совсем маленькой. Может быть, это из-за её низко опущенной головы, или из-за острых коленок, неприкрытых юбкой, или из-за того, как крепко она вцепилась в обивку сидения.

— Меррайн… — позвал девушку Гарри. Она вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. Первый раз за всё время. Глаза у Меррайн оказались тёплого медового оттенка. Не карего, а именно медового. Так или иначе, Гарри решился сказать слова, от которых возможно сложатся его дальнейшая жизнь и общение с Меррайн. – Если твои родные против того, чтобы я вошёл в… племя, я не буду настаивать.

Меррайн вновь отвела взгляд. И Гарри понял, что всё равно не стал бы навязываться племени Красных Лис. Он, разумеется, сделает всё возможное, чтобы защитить Меррайн, пока она находится в Хогвартсе, но потом их пути скорее всего разойдутся.

— Ты сказала, что помимо вас, в Хогвартсе достаточно оборотней… Что ты имела в виду? – Гарри перевёл тему, чтобы как-то заполнить паузу и продолжить разговор.

— На территории Великобритании и Ирландии живут несколько видов оборотней, которые к тому же делятся на племена. Ласки, Белые Лисы на Севере, Красные Лисы на Юге, Волки в Ирландии, и это более-менее крупные колонии. Встречаются даже Медведи, но они здесь проездом, если можно так выразиться. С Былыми Лисами у нас отношения глубоко… напряжённые. Поэтому тебе следует действовать осторожно. Я не могу запретить общаться с кем-то из них, но, всё равно, будь осторожен. — Меррайн села прямо и говорила теперь свободно. Гарри изредка встречался с ней взглядом и слушал внимательно. Рон уже не раз и не два говорил о том, что среди оборотней когда-то давно разразилась война.

— Ааа… Ты знаешь, что-нибудь про ликантропию? – спросил Гарри. Этот вопрос волновал его достаточно давно, а Рон не смог рассказать что-то достаточно подробно.

— Это проклятие. Ноктюрн лишает оборотня его силы, оставляя лишь изуродованную оболочку, которую тот не в состоянии контролировать. А почему ты спросил? – поинтересовалась Меррайн, ответив на вопрос.

— Друг моего отца и… крёстного в детстве был укушен ликантропом, — ответил Гарри. – Когда я с ним встретился в прошлый раз, он не почувствовал во мне изменений…

— Потому что изначально он не был оборотнем. Для человека это болезнь. Для оборотня проклятие. Хотя, по сути, в этом нет разницы. Для оборотня нет хуже наказания, чем лишиться сознания во время превращения в зверя. Нарушить грань между зверем и человеком очень легко… и очень опасно, — объяснения Меррайн оказались такими же расплывчатыми, что и у Рона, когда Гарри спрашивал того об этом. На основании этого удалось сделать лишь один глобальный и всеобъемлющий вывод: потерять человеческое сознание для оборотня подобно смерти.

-… поэтому ликантропы и обращают людей, чтобы насолить не только Ноктюрн, но вообще всем разумным оборотням, — закончила своё повествование Меррайн, а Гарри понял, что прослушал часть разговора, задумавшись.

— Прости, отвлёкся. Обращают, да, а можно с эти бороться? Или излечить как-то? – спросил Гарри.

Меррайн вздохнула и пожала плечами. Ответа она не знала.

После этого разговора Меррайн ушла. Правда, перед уходом Гарри, смутившись, попросил девушку об одолжении.

— Понимаешь, Меррайн, Гермиона – человек. И мы с Роном уже договорились не впутывать во всё это. Но дело не в этом. Просто если с первого же дня мы будем общаться с тобой как давно знакомые люди, это будет подозрительно, лично для Гермионы. Я иногда уже подозреваю, что она близка к догадке… — скомкано и многословно Гарри попытался объяснить причину, по которой они пока с Меррайн не смогут общаться так же, как сейчас.

— Я понимаю. Возможно, в будущем у тебя и появится возможность рассказать ей всё, но для начала тебе самому надо разобраться в себе и научить контролировать зверя. Сейчас ты спокоен, но если ты разозлишься или сильно расстроишься, то можешь не сдержаться. Тогда люди могут узнать о нас, — предупредила его Меррайн и ушла, юркнув через приоткрытую дверь в коридор. Гарри остался один. Теперь ему действительно нужно было в себе разобраться.

* * *

Гарри за всё оставшееся время в пути, так и не высунул носа за пределы купе. После того, как Меррайн ушла к своим, в одиночестве Гарри пробыл недолго. В купе к нему заглянули Невилл и Луна. Оба были рады вновь увидеть Гарри и первым же делом спросили, будет ли он вновь собирать членов ОД. Гарри пришлось ответить отрицательно. Невилл за лето будто изменился, стал более уверенным в себе и участвовал в разговоре легко и непринуждённо. Луна, нацепив странного вида очки, невероятно долго рассматривала Гарри.

— Неужто из меня все мозгошмыги выветрились? – рассмеявшись, спросил Гарри. Сегодня Луна показалась ему действительно удивлённой.

— Ничего, — растерянно ответила она.

— В смысле, ничего? – поинтересовался Невилл. Ему тоже стало интересно, что же происходит.

— Ничего не вижу. Без своих астрально-спектральных очков вижу, а в очках не вижу. Будто ты в мантию-невидимку спрятался, — в голосе Луны послышались обиженные нотки.

— Ну, не видишь ты меня, ну и что? – спросил Гарри, откровенно не понимая, из-за чего обычно спокойная и даже отстранённая от всего происходящего Луна вдруг стала такая серьёзная.

— В том-то и дело, что эти очки должны показывать скрытое, — ответила она, вертя в руках и так и этак и пытаясь понять причину, по которой того же Невилла она видит прекрасно, а Гарри нет.

Несколько раз приходили Рон и Гермиона. Рон выглядел совсем замученным. Он и подумать не мог, что староста – это такое неблагодарное занятие. Гермиона же, наоборот, выглядела странно счастливой. Вскользь она упомянула, что какой-то юноша так культурно осадил Малфоя, как, наверное, не смог бы ни один студент Хогвартса. Из чего Гарри смог сделать вывод, что этот юноша был из Красных Лис, то есть, если адаптировать для Гермионы, из новеньких. Рон только посмеялся, добавив лишь, что Малфой покраснел как редиска и даже против ничего не пикнул.

* * *

Когда Хогварст-Экспресс прибыл в Хосмид, за окном было беспробудно темно, хоть глаз выколи. К тому же, когда все студенты высыпали на платформу, заморосил мелкий и холодный дождик. Гарри посмотрел на небо и поморщился. Капли дождя упали ему на очки. Рон и Гермиона хлопотали над первокурсниками. Гарри и Невилл решили их не ждать. Луна ушла к Джинни и так и не вернулась. Ребятам не составило труда найти свободную карету, запряжённую фестралами. Крылатые лошади ничуть не забеспокоились при виде Гарри. Может быть, магические существа иначе реагируют на оборотней?!

Когда они уже забрались в карету, Гарри принялся протирать очки. В карете было сухо и не капало сверху, что не могло не радовать. Чуть позже к ним присоединился Захария Смит. Хотя вначале он едва не споткнулся на ступеньке, и лишь заметив, кто сидит внутри кареты, решился залезть. Захария и Гарри смерили друг друга долгими взглядами. Гарри почувствовал без труда знакомый, но резко отличающийся от него самого запах сокурсника-пуффендуйца, и даже каким-то шестым чувством сумел определить, что Захария относился к Белым Лисам. Теперь лишь оставалось понять отношение Смита к Гарри.

Захария Смит также пристально изучал Поттера. И хотя он был только что с улицы и дождь прилично перебивал все запахи, он без каких—либо усилий смог определить, что запах Гарри Поттера за одно лето радикально изменился. К тому же, это был запах Красных Лис, заклятых врагов его племени. Но взгляд, которым на него посмотрел Гарри и как напрягся, ожидая вердикта, насмешил Захарию. Что-что, а вражды в этом взгляде не было.

Гарри и Захария пожали друг другу руки в приветственном жесте. Игра в гляделки длилась какие-то пару секунды и осталась незамеченной для Невилла, который пытался согреть руки в этот момент. После того, как Невилл и Захария также поздоровались, в карете воцарилось молчание.

Когда в карету залезли три равенкловки-третьекурсницы и фестралы двинулись в сторону Хогвартса, Гарри почти успел задремать. Невиллу даже пришлось толкнуть друга, чтобы тот не остался в карете насовсем. У ворот их ждал сюрприз. Оказалось теперь, чтобы попасть в замок, нужно было пройти проверку у Филча, вооружённого каким-то артефактом, реагирующим на тёмную магию, и больше похожий на дубину. Хогвартский смотритель совершенно промок из-за усилившегося дождя, волосы свисли сосульками по обе стороны лица, а плащ потемнел от впитавшейся в него влаги. Гарри даже стало жалко Филча, ведь сам он скоро попадёт в замок, а смотрителю придётся ещё долго досматривать каждого студента.

Невилл немного подотстал, но вскоре догнал Поттера, и вместе они вошли в Большой Зал и заняли места. Столы постепенно заполнялись студентами, стало шумно и душно. Гарри почувствовал тошноту, но всё же через некоторое время смог с ней справиться. Потолок в Большом Зале заволокло серыми тучами, и даже казалось, что идёт дождь. От разглядывания потолка его отвлёк Рон, шумно бухнувшийся на лавочку, напротив него. Рядом села Гермиона. Оба были сырыми и уставшими. Чёлка слиплась на лбу Рона, и волосы его потемнели. Гарри подумал, что сам он, наверное, выглядит чуть лучше. Гермиона же решила не ждать, когда она просохнет естественным путём и поспешила применить заклинание. Когда Гарри увидел результат рук Гермионы, то не выдержал и рассмеялся.

— Гермиона, теперь ты одуванчик, — заметил Дин Томас, сидящий напротив неё, за что получил полный негодования взгляд.

Теперь она чисто из вредности высушила всех, кто находился в зоне досягаемости. Волосы Гарри встопорщились в разные стороны, и теперь он не был уверен, что, какая бы то ни была, расчёска сможет с ними справиться. Хотя Невилл, Рон и Дин теперь щеголяли точно такими же причёсками.

За всеми этими высушиваниями, разговорами и шутками, они едва не пропустили речь директора. Речь его отдавала горечью и скорбью. Он просил всех объединиться, поддерживать друг друга и не бросать в беде, ведь теперь наступили тёмные времена. Возродился Волдеморт. Зал вздрогнул, шепотки волной прошли по столам и затихли, когда директор вновь призвал всех к вниманию. Он объявил о распределении, и о зачислении пяти новых студентов. Профессор Макгонагалл привела в Большой Зал первокурсников. Пять новых студентов, затесавшихся среди малышни, выглядели комично. Особенно один из них, как минимум на голову он был выше рядом идущего с ним юноши, пламенно-рыжего и заочно признанного одним из Уизли. Рон откровенно потешался над сокурсниками, которые строили предположения, как и зачем здесь оказались новые студенты.

Макгонагалл внесла табуретку и Распределяющую Шляпу. Очередное творение Шляпы Гарри прослушал, но по лицу Гермионы понял, что в ежегодной песне было что-то важное.

— Гарри, ну как можно было не услышать, о чём поёт Шляпа!? – возмутилась Гермиона, когда он спросил, что так её удивило.

— Я задумался, — честно признался Гарри, — голова болит целый день.

Гермионы шумно выдохнула, но всё же ответила на вопрос Гарри.

— «Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,

Врозь не выиграть битву большую.

Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,

И ничем мы спасенье не купим.» — процитировала часть песни Гермиона. – Шляпа никогда раньше не предупреждала учеников о таком.

— Но, по-моему, это логично, — ответил Рон. Он скрестил руки на столе и, уперевшись в них подбородком, лениво наблюдал то за распределением, то за разговором друзей. – Тот-кого-нельзя-называть воскрес, он угрожает Гарри, а Гарри находится здесь, в Хогвартсе.

На этом разговор и закончился. На этом закончилось и распределение первокурсников. Настала очередь новеньких. Все взгляды были обращены на них. Гарри тоже рассматривал каждого из своих теперь уже соплеменников. Он ради этого изначально сел ближе, чтобы иметь максимальный обзор. Две близняшки, гигант, Меррайн и её брат. Все они отличались друг от друга как небо и земля.

— Редлей, Вик, — громко и чётко произнесла имя одной из близняшек профессор.

Вик была невысокая, хрупкая, с круглым, детским лицом в обрамлении золотистых кудряшек, её движения были немного беспокойные. Было видно, она сильно волновалась. Когда Вик села, профессор одела ей Шляпу. Гарри заметил, что девушка вздрогнула, скорее всего, ровно в тот момент, когда Шляпа заговорила. Прошло много времени, кто-то начал смеяться. Наконец, Шляпа выкрикнула название факультета.

— СЛИЗЕРИН!

Слизеринцы вяло похлопали. Вик отдала Шляпу Макгонагалл и прежде, чем спуститься к собственному столу, оглянулась на сестру, которая была следующей в списке.

Макгоналалл прочла новое имя с пергамента.

— Редлей, Дейо.

К табурету прошла вторая близняшка, внешне ничем не отличающаяся от первой. Только лицо у неё имело какое-то возвышенное и доброе выражение, и вела себя она очень спокойно. Будто её каждый день распределяют. Своим поведением она сильно напомнила Гарри Луну. В принципе, и по возрасту они вроде совпадали.

— ПУФФЕНДУЙ! – выкрикнула Шляпа.

Следующим по счёту был Линнус Торлей. Гигант, как про себя окрестил его Гарри. Темноволосый, угрюмый и отчего-то похожего на Крама. Поля Шляпы лишь прикрыли ему глаза.

— ГРИФФИНДОР! – сообщила Шляпа.

Линнус Торлей спустился и сел за стол под радостные хлопки теперь уже своих сокурсников.

— Фокс, Мариус, — прочла имя брата Меррайн Макгонагалл.

Взъерошенный не меньше самого Гарри, яростно-рыжий с россыпью веснушек на лице юноша широко улыбнулся профессору и сел на стул. Шляпа долго не могла вынести вердикт, но по сравнению с первой близняшкой, она дала результат гораздо быстрее.

— РАВЕНКЛО!

На вороньем факультете стало одним умником больше.

Последней в очереди стояла Меррайн Фокс, тихая и как будто бы незаметная. Она была такая же рыжая, как и брат, но длина волос доходила, наверное, до поясницы, и, в отличие от брата, на её лице не было ни единой веснушки – это Гарри знал точно. Мягко ступая, она прошла к табурету и легко опустилась на него. Шляпа скрыла лицо. Между Распределяющей Шляпой и Меррайн видимо начался долгий разговор. Наконец…

— ГРИФФИНДОР!

Гриффиндорский стол разразился аплодисментами. Макгонагалл сняла шляпу с головы девушки. Меррайн на мгновение встретилась взглядом с Гарри и улыбнулась.