Жить Вопреки (джен)

Часть 1. Джеймс

— Пап, а почему мама плачет? Это из-за Гарри? Пап! — не переставала дёргать его за рукав, едва ли не срываясь на плач, Дейзи. Джеймс со вздохом остановился и, присев на корточки, посмотрел прямо в испуганные глаза дочери. Нет, соврать ей сейчас он точно не сможет.

— Да, солнышко, но ты не волнуйся, всё будет хорошо.

— Мне страшно... Очень страшно, когда мама так плачет. Мама очень редко плачет, и то, только тогда, когда думает, что никто её не слышит. По ночам, в подушку. А тут... Я боюсь... — тихо прошептала она, утыкаясь носом в тёплую отцовскую рубашку.

— Эй! Дейзи! Вот чёрт... — бравый аврор Поттер находился в странной для него растерянности, у него на плече тихо плакала дочь, а он даже не знал, как её успокоить. Он слишком многое упустил... Потерял... Столько времени... драгоценного времени, что он должен был провести рядом с ними. А он... Он намеренно отдалился от них, слишком увлекшись недостижимой идеей перебить всех пожирателей, чтобы семья могла жить спокойно. Он виноват. Только он и никто иной виноват в том, что из соседней комнаты доносятся приглушённые рыдания Лили, в том, что Дейзи сейчас захлёбывается слезами, в том, что его сын, единственный сын вырос, будем смотреть правде в глаза, едва ли не последней сволочью, и в том, что тот чуть не разбился во время игры в этот дурацкий квиддич, в который он пошел, желая быть похожим на своего отца, которого вечно нет дома. О, Мерлин, какой же он, Джеймс Поттер, непроходимый идиот... Прав был Снейп. Прав.

— Т-ч-ш-ш-ш-ш, — он нерешительно прижал к себе её маленькое, хрупкое тельце, пытаясь успокоить. — Не надо плакать. Ничего непоправимого ведь не произошло, верно? Твой брат жив, и он скоро выздоровеет.

— Тогда, — Дейзи подняла свои заплаканные, красные глаза, — Почему мама плачет?

— Потому что Гарри потерял память. Но она к нему вернётся. Обязательно вернётся.

— А как это? Разве память можно потерять? Она же не вещь, не кукла...

— Ты права. Не кукла, но если сильно удариться головой, то можно многое, очень многое забыть.

— А, Гарри много что забыл?

— К сожалению, да...

— И он не помнит, каким он был моральным уродом? — девочка заметно оживилась.

— Дейзи! — укоризненно воскликнул Джеймс. — Откуда ты такое слово-то узнала?

— Я слышала, как папа Северус называл его так в разговоре с мамой... Упс! — девочка поняла, что проговорилась.

— Папа Северус?! — Поттер смертельно побледнел, эти слова резанули точно по сердцу, что-то внутри у него словно оборвалось, но, совершив неимоверное усилие, он всё же взял в себя в руки. — Дейзи, дочка... — голос мужчины, однако, предательски дрожал, — с каких это пор ты называешь, — Джеймс мучительно сглотнул, — профессора Снейпа папой?!

— Пап... Я... Я не виновата! Просто он, он всё время был рядом, а ты так далеко. Да и мама... Она... Я вижу, как она смотрит на него. И она его любит, отец! Прости...

Удар. Ещё один удар, окончательно добивший Джеймса Поттера. Мужчина, издав бешеный, звериный рык, совершенно не свойственный ему, как травоядному анимагу, очертя голову выскочил из дома и аппарировал. Аппарировал в Хогсмид.

Часть 2. Лили

Почему это случилось именно с ней? Почему?..

Лили не знала ответа. Не знала. Вернее не хотела признавать, что тоже виновата в случившемся.

Северус Снейп всегда был для неё близким другом и одновременно запасным вариантом, которого в случае чего можно было использовать вместо жилетки. Она и использовала.

Любила ли она его?

Снейп был ей несомненно дорог, Лили нравилась его настойчивость и преданность ей. Она уважала его и порою восхищалась. Но любила ли она его? Кажется, Лили до сих пор не могла дать однозначный ответ на этот вопрос. Одно она знает точно... Ей было искренне жаль этого замкнутого в себе, угрюмого зельевара, что пронёс свою любовь к ней с самого детства. Жаль... Ей было жаль не только его, но и себя. Именно себя, вынужденную при живом муже быть «офицерской вдовой». Иначе и не скажешь.

После падения Тёмного Лорда Поттер, выяснивший у Дамблдора, что Волдеморт обязательно вернётся, стал просто одержим идей, как он сам говорил, максимального упрощения миссии Избранного и обеспечения мирного неба над головой. Несмотря на все доводы жены о том, что Волдеморт отметил как равного себе Невилла, а не их сына, Джеймс рогами уперся, но остался при своём. Пробыв в бездействии почти год, он спешил наверстать упущенное.

Молодой аврор Поттер со своей завышенной мотивацией очень быстро взлетел по карьерной лестнице, попав в любимчики к самому Аластору Грюму, который, к слову, и сделал из её балагура-мародёра совершенно другого человека. И если прежнего Джеймса, каким бы чёртовым мародёром-шутником, задавакой и, казалось бы, неисправимым оленем тот ни был, Лили любила, то этого нового... Она не понимала его больше, и у неё не было возможности узнать его заново. Работа стала для него всем, он фактически не ночевал дома, на всё упреки супруги отвечал лишь, что он делает это ради их же с Гарри блага. И его было не переубедить: упрямство у Поттера всё же осталось прежнее. Наверное, это было едва ли не единственным, что в нём не изменилось, кроме дружбы с Блэком. Надо признать, Грозный Глаз Грюм подготовил себе отличную замену.

Все эти годы Лили терпела всё это. Гарри был для неё единственной отрадой, всё свое время и силы она отдавала ему, и стоит признать очевидное: она избаловала сына, пожалуй, слишком сильно. Если бы миссис Поттер знала, какие последствия всё это повлечёт... Но прошлого, увы, не вернуть. Да и до Петуньиного Дадлика ему всё равно далеко, её Гарри избалован, но совсем чуть-чуть, да и тут виновато как раз отсутствие твёрдой отцовской руки. Так что это всё Джеймс виноват, не она.

И в сложившейся сейчас ситуации также виновен Поттер. Не она. Да. А что ей ещё оставалось делать? Лили тогда была слишком молода, слишком... Ей просто хотелось банального тепла и любви. Она не хотела быть вдовой при живом муже. И... уж лучше бы она действительно была вдовой — тогда её бы сейчас не мучили никакие угрызения совести. Сколько раз она, вызываемая среди ночи в Мунго, с трудом подавляла в себе эти крамольные мысли. Нет, она не желала смерти Джеймсу, но... Как же это всё упростило бы... и она не могла об этом не думать. Не могла запретить себе об этом думать. Развод... Он был для неё невозможен. Почему? Потому что по магическим законам Гарри как первенец и наследник должен был остаться с отцом. Почему? Лили тоже хотела бы это знать, но не она писала эти законы, но это она родилась в семье маглов. Поэтому этот вариант был для неё невозможен. Ей оставалось лишь ждать совершеннолетия сына, но она не могла спокойно чахнуть одна, в то время как проходили лучшие годы жизни.

Случайная встреча со старым-добрым Северусом разрушила всю решимость Лили оставаться верной долгу и ждать. Он был несчастен и одинок, она — тоже. И они могли дать друг другу то, чего им обоим так не доставало.

А Джеймс... Что Джеймс? Как был страшным ревнивцем, так и остался, несмотря на то, что почти не появлялся дома. Её это удивляло. Она не верила в любовь на расстоянии, но, похоже, где-то в глубине души её муж продолжал любить ту Эванс, которая никак не желала обращать на него внимания в школе. Вот только Лили уже давно не та наивная девчонка. Все они уже не те, что были раньше. Война с Волдемортом изменила их.

Все эти годы она лгала мужу, но, если она лишь изменяла ему, то он и вовсе променял её на работу. Всё бы и дальше шло так, Лили спокойно дождалась бы совершеннолетия Гарри, но... вскоре появилась Дейзи. Дочь, очень сильно походившая на мать, за исключением лишь знакомых карих, почти чёрных глаз и... характерного поттеровского творческого беспорядка на голове.

Северус был уверен, что это его дочь, и женщина не спешила его разубеждать, хотя и не была уверена до конца. Джеймс же с её рождением немного отвлёкся от своей службы, уделяя Дейзи гораздо больше внимания, чем Гарри и жене. И, зная его перенятую у Грюма паранойю, Лили страшно боялась, что тот втайне сделает тест на отцовство, но шли дни, годы — тишина.

Устав жить в постоянном страхе, под нависшим над ней дамокловым мечом, Лили, едва дождавшись письма для Гарри в Хогвартс и под предлогом желания быть поближе к сыну, приняла предложение Дамблдора и стала преподавателем зельеварения у младших курсов, тем самым избавив детскую неокрепшую психику от профессора Снейпа, который получил больше времени на науку и... личную жизнь. В общем, этим назначением миссис Поттер и её последующим переездом вместе с малолетней дочерью в Хогвартс на весь учебный год оказались довольны все, кроме Джеймса, до которого только тогда наконец дошло, что его брак трещит по швам.

Между тем дата совершеннолетия Гарри приближалась, и Лили уже думала, что эта бомба замедленного действия так и не взорвется, что она скоро тихо-мирно разведётся с Джеймсом, в том что дочь в любом случае останется с ней, женщина не сомневалась, но её надеждам не суждено было сбыться.

* * *

— Мам! — дочь внезапно ворвалась в комнату, где Лили украдкой плакала, что было для неё обычным состоянием, после того, что случилось с Гарри. В голосе Дейзи слышались панические нотки, она едва сдерживала слезы непонимания и страха. — Мам, я... я... я... — она всегда заикалась от волнения. — Я назвала Северуса папой при...

Она не закончила, но Лили и так всё поняла.

* * *

Почему всё это случилось именно сейчас? — задает про себя этот вопрос Лили, аппарируя в Хогсмид. В том, что её муж отправился разбираться с Северусом, она не сомневалась.