Травник из Лютного переулка (джен)

Неметон встретил его шумом листвы и влажно-горьким запахом опавших листьев.

Земля была усыпана ржаво-красными листьями, что вперемешку с зеленеющей травой создавали неповторимый узор осеннего леса. В других, не волшебных, рощах осень не так явно заявляла свои права. По-крайней мере, Рон не замечал такого буйства красок в лесу рядом с домом. То ли здесь уже поселились духи осеннего цикла, то ли, наоборот, сказалось присутствие Рогатого там.

Рон не знал. Да и не хотел забивать голову ненужными размышлениями.

Он с восхищением рассматривал могучие стволы деревьев, чей возраст превышал обе его жизни. Как и разницу между ними. Кора дубов так и манила к себе прикоснуться, нагретая за день. Теплая, она казалась кожей, скрывающей биение чужого сердца. Только вот жизнь была в ней заключена древняя, нечеловеческая.

Рон следовал за Эффи, ведущему его вглубь леса. Дорога безумно напоминала тропу Рогатого, но он отмел ненужные мысли. Зайцы, полученные от Ольгана, шевелились в мешке, живо напоминая о причинах, заставивших его проделать такой путь. Мыслить о том, как именно подарить подношение Мабону, толком не получалось. Бог охоты, единственный Псарь, под чьим началом ходят щенки белой суки Рими ― оборотни.

Свежевать зайцев Рон не осмелился, да и не получилось бы: он не взял с собой ни ножа, ни чего-то похожего, чтобы провести ритуал. Чашу тоже не взял, чтобы окропить жертвенной кровью рядом с алтарным камнем место подношения.

Рон натаскал веток, сухостой, на который ему указывал брауни, чтобы разжечь костер. Очертил припасенным углем круг, чтобы огонь не повредил лесу. Разложил хлеб, яблоки и флягу с водой.

Не ахти какое богатство, но он надеялся, что зайцы, отданные богу, смогут скрасить подношение.

Читать катрены и центурии было сложно. Слова с неохотой ложились на язык, будто густая вязкая нить янтарного меда, тянущаяся вокруг него. Тонкие струны силы, словно опутывали круг, не давая шевельнуться. Рон чувствовал, как магия тонко звенела и стягивалась к фляге, словно в малый водоворот. Двигаться было страшно. Казалось, что если он сделает шаг, то нарушит хрупкое равновесие и вся сырая сила, что стягивалась к месту ритуала, обрушится на него, придавив своей мощью.

Охотник появился неслышно.

Легкой тенью шагнул на край круга, скрытый от взгляда Рона. Он бы и не заметил ничего, если бы не сдавленный писк Эффи. Рон взглянул на брауни и заметил, что тот трясся, словно осиновый лист на ветру. Само присутствие бога было неощутимым, все перекрывали нити магии, древней как сама жизнь.

Рон осторожно распутал веревки мешка, выпуская на волю диких зайцев, что метнулись серой стрелой вглубь леса. И увидел только смазанный силуэт огромного волка. Багряно-рыжего, как лучи уходящего солнца.

― Зачем ты пришел, щенок? ― голос Мабона оказался рычащим и низким. Чуть рокочущим и вибрирующим. Словно нити магии. И неясно, мерещилось ли так Рону из-за ритуала или эхо слов отдавалось в такт биению сердца.

― Я пришел, Мабон ап-Модрон, чтобы встать под тень твою, ― дрожащим голосом произнес Рон. Да и как не пугаться, если прямо напротив тебя стоит бог в обличье гигантского волка, чья окровавленная пасть находится над твоей головой. Ведь кем еще может быть Охотник как не вожаком стаи? ― Чтоб идти по следам твоим и жить по закону стаи.

― Смелые слова, щенок, ― дыхание Мабона коснулось волос Рона, что зажмурил глаза от страха быть сожранным. Он боялся даже дышать, пока бог обнюхивал его. Пара капель крови из пасти упала на щеки, но он даже не подумал стереть их. Потом, все потом, когда Мабон отойдет чуть дальше. Иллюзий насчет себя Рон не строил. Если богу не понравится его жертва и он сам, то его ничто не спасет. Волки никогда не отпускают свою жертву. Лишь почувствовав теплое и шершавое на коже, он понял, что Мабон лизнул его, стерев со щек капли крови. Благословив и согласившись на его просьбу. ― Я принимаю тебя.

― Благодарствую, Охотник, ― Рон не стал кланяться, лишь открыл глаза, больше не боясь встретиться взглядом с Мабоном. Цвет глаз у него был янтарно-желтый, почти медового цвета. С лисьим прищуром, бог наблюдал за ним уже в обличье человека, весело хрумкая яблоками и запивая их водой из фляги.

― Не бойся, щенок. Я дал слово. Лучше иди сюда и раздели со мной трапезу.

― Х-хорошо, ― чуть не запнувшись о собственные ноги, ответил Рон, осторожно приблизившись к центру круга.

― Ешь, ― велел Мабон, чуть не силком сунув ему в руки яблоко. ― Тогда обряд будет закреплен.

Рону ничего не оставалось, как впиться зубами в удивительно сладкое яблоко, попутно размышляя о том, что в прошлой жизни, будучи Робом Уэсли, ему такой чести не доставалось.

Мабон исчез в одно мгновение.

Рон отвлекся буквально на миг, чтобы взять еще яблоко, а когда поднял взгляд, ― на поляне был один. Эффи, понятное дело, еще в начале их трапезы смылся вглубь леса, чтобы не попасть на глаза божеству. Рон это сравнил бы это с заведомо провальной попыткой малыша удрать от бдительного ока родителя. Любое волшебное существо одновременно жаждет встречи с древнейшими и одновременно боится ее. Так повелось издавна, когда Тир-на-Ног скрылись в холмах и укрылись от людского глаза.

Листья, поднятые потоком силы, снова лежали на земле. О том, что здесь только недавно находился бог охоты, напоминала только пустая фляга с водой. И амулет, лежащий рядом с ней как знак, что бог принял его под свою защиту. Обычный клык на кожаном шнурке. Однако Рон даже не хотел думать, кому он принадлежал.

Меньше знаешь, крепче спишь. Правда, иногда Рон хотел знать слишком много.

Полупустой желудок напомнил о себе глухим бурчанием. Ненасытной утробе показалось слишком мало то подношение, которое он слопал в один присест. Сразу навалилось все: гудящие от усталости ноги, ноющие плечи от тяжелого рюкзака, саднящее колено от падения.

Рон сразу вспомнил, что дома его наверняка уже хватились и родители подняли на уши всех вокруг. То, что Молли и Артур Уизли будут равнодушны к его пропаже, ему не верилось. Не та семья. Да и кто из магов останется равнодушен в потере собственного ребенка?

Рон выбрался из леса довольно быстро. Эффи восторженно пищал, когда выкатился ему под ноги рядом с главной тропой. Брауни держал горсть сине-зеленой яженики, волшебной ягоды, сравнимой лишь с бузиной, расцветшей в Самайн. Гордо показывая Рону, он протягивал ягоды маленькими ручками, едва не роняя от тяжести.

― Где ты ее нашел? ― удивленно воскликнул Рон, аккуратно принимая добычу и пряча в карман. В руке у него осталась лишь одна ягодка, переливавшаяся янтарным цветом.

Эффи не ответил, только хитро улыбнулся. Дескать, не дело человеку знать все секреты нечисти.

Рон шагнул прочь из леса, следуя за брауни, ведущим его по тропе. В голове у него постепенно все складывалось все в единую картину. Да, он получил знания Роба Уэсли, но остался ли он Роном Уизли, девятилетним мальчиком из семьи Предателей крови? Рон не ощущал себя древним старцем, получившим молодое тело.

Он считал, что остался таким же, как и был. Только знал теперь, куда нужно было смотреть. И как именно.

Когда брауни потянул его за штанину, привлекая внимание, Рон очнулся не сразу. Он был слишком погружен в собственные мысли, чтобы заметить странное. Ноги скользнули на зеленую траву, прочь с надежной тропы и шум птиц сразу ворвался в его мысли. Рон привык доверять Эффи не думал, что тот мог завлечь его в самую глубь леса, чтобы причинить вред. Если бы хотел, мог бы убить сотню раз.

― Что ты делаешь? ― спросил Рон, все так же следуя за маленьким брауни. Тот был едва заметен в траве и Рон тратил все усилия, чтобы не потерять своего проводника. ― Нам же нужно к тропе.

― Дерево, ― произнес Эффи. ― Священное дерево. И мы будем дома.

― Какое дерево, Эффи? ― непонимающе спросил Рон. Он не знал, о чем именно тот говорил. Ему оставалось только доверять и послушно следовать за тем, кого принял и с кем разделил трапезу.

― Дерево под холмом.

Рон только пожал плечами. Если чего-то не знаешь, не нужно стоять на своем. Возможно, именно другой разбирается в чем-то лучше тебя. Не дело спорить человеку с волшебным существом по поводу магии и мистических мест.

Дерево было непримечательным. Рон, будучи один, прошел бы мимо и даже не задумался. Обычный ясень с развилкой из двух стволов, стоял, переплетясь ветвями. Эффи упорно тащил прямо к нему, чтобы Рон прошел через тот промежуток. Узкий, но не настолько, чтобы девятилетний мальчишка мог застрять между деревьями.

Шагнув, Рон не увидел ничего. Ни свечения, ни какого-либо гудения воздуха. Он не слышал ни треска, ни единого шороха.

Он стоял на опушке леса, рядом с дорогой, что вела к Норе.

Эффи довольно урчал, забравшись в карман куртки и поедая яженику. Довольное чавканье вывело его из ступора, в который Рон впал, стоило увидеть родной дом.

― То есть я мог не морозить зад на метле, а просто шагнуть через портал?! ― взвыл Рон от вопиющей несправедливости. Он столько всего передумал, пока планировал свою вылазку, а Эффи в один момент перенес его из Валлиса домой. Его затопило невероятное облегчение. Не нужно было переживать о том, как вернуться домой. Да и придумать отмазку становилось гораздо проще.

Обижаться не имело смысла, тем более на друга. Рон уселся на землю и смотрел на дом, что был отлично виден с опушки. Залитый солнечным светом, он казался настолько близким, что все тревоги казались бесполезными и не стоящими его внимания.

Он хотел понять, кто он и как жить дальше. Идти путем Роба Уэсли, травника из Лютного переулка или же попытаться найти путь Рона Уизли, шестого сына и пока еще простого мальчишки.

Он не знал, какой выбор будет правильным и нужно ли выбирать.