Игра Стражей. v2.0 Лестница сквозь небо (гет)

Токио-3, окрестности Геофронта, офис на поверхности. Икари Синдзи

По здравому размышлению, допускать постороннего хотя бы и в желтую зону — не стали. Это же не потенциальный пилот Хораки Хикари! Так что интервью решили провести в здании проходной наверху, в комнате отдыха охраны.

Признаться, меня до сих пор удивляет отношение ко мне нашей охраны. Нет, сразу после инцидента с посещением госпиталя нашей старостой, и последовавшим тотальным шмоном, отношения с огребшими охранниками у меня испортились по самое не могу. Но вот когда отец охрану поменял… Новые стражи, в отличие, видимо, от предыдущих, боевой опыт имели, и то, что Устав Караульной службы писали кровью умников, пробовавших по-своему — осознавали хорошо. Так что мои действия в той ситуации посчитали не местью обиженного ребенка, но поступком грамотного командира, обнаружившего в соседнем подразделении серьезное и опасное раздолбайство: обратиться с рапортом по инстанции, чтобы сверху обеспечили вразумляющие звиздюля. А дальше, как это обычно в таких случаях и бывает, сработал «эффект рычага»: это когда наверху — грозят пальцем, а внизу — сносит головы. В общем, обычные издержки армейского бытия. Ничего особенного, и уж тем более — обидного и требующего отмщения. А если учесть, что сменившие предыдущих раздолбаев — как раз воспитательного воздействия не получали — то и вовсе отношения у нас получились вполне рабочие, плавно переходящие в дружеские.

Комната отдыха была… обжитой. И уютной. Фотографии на стенах, кожаные диваны для тех, кто может позволить себе отдыхать. Письменный стол, заботливо очищенный от средней секретности отчетов. В общем — неплохо.

Корреспондент оказалась девушкой. Невысокой, стройной, можно сказать — даже хрупкой. Видимо, специально подобрали такую, чтобы мы ощутили некоторую… схожесть, что ли, и прониклись доверием. Вот только… не проходила она обучения в школах магических миров, и ничего не знает о том, как вести себя с псайкером. Так что если бы она в голос орала о том, что страстно желает нарыть клубнички об отношениях подростков, чтобы представить это как сенсационный материал и прославиться, или повесила на грудь плакат с аналогичным текстом крупными буквами — у нее получилось бы скрыть свои намерения лучше, чем сейчас.

— Итак, — Джессика, представившись, расположилась на диване. Открытая поза, ладони, развернутые к нам, голос чуть ниже, чем это было бы естественно… В общем — полный набор мошенника, собирающегося надуть собеседника.

Разумеется, я не стал закидывать ногу на ногу, скрещивать руки и демонстрировать прочие признаки недоверия и отрицания. Вместо этого я раскрылся ей навстречу. Точно такая же открытая поза, широко распахнутые, будто слегка удивленные, глаза… Если поймет — у нас все получится. А если нет... Что ж. Тем хуже только для нее.

Беседа началась. Джессика меня то ли не поняла, то ли старательно делала вид… И аккуратно (и даже почти незаметно для того, кого не натаскивали темные эльфийки) поворачивала беседу к… скажем так — к особенностям личных отношений пилотов. Но не только…

— …но почему Вы столь долго отказывались дать интервью? Общественность хочет знать…

Я остановил Джессику отрицающим жестом.

— Я — не выборный политик времен «до Второго удара», — как мне удалось сдержаться, и не сказать «до безцаря» — я и сам не знаю. — Так что удовлетворение желаний общественности — не входит в мои, равно как и моих подчиненных, обязанности.

— А что же в них входит? — Джессика демонстративно улыбалась, но вот эмоции свои, излучаемые в Эфир, она прятать просто не умела. Так что ее неприязнь я однозначно чувствовал.

— В мои обязанности входит, чтобы почтеннейшая публика могла испытывать желания, — твердо ответил я. — У мертвецов с этим, знаете ли, наблюдаются некоторые сложности.

— Ага, — прыснула Аска-тян. — Ты это своему другу Сандро расскажи, который Некромант. Думаю, он тебе расскажет, в чем ты не прав.

— Мы с ним слушали более-менее одни и те же установочные лекции, так что он со мной согласится, — Аска удивленно посмотрела на меня, и я решил пояснить: — Чтобы мертвый испытывал желания, это должна быть либо по-настоящему сильная, выдающаяся личность, вроде нашей Куроме, либо — попасть в крайне необычные обстоятельства, в которые смертным попадать, мягко говоря, не рекомендуется, как это случилось с Юко. Либо попасть в умелые лапки знающего некроманта, как это описано в «Одиссее». Ну, там, жертвенная кровь, ритуальный рисунок и все такое…

— А… а они вообще — нормальные? — с удивленно-испуганным видом спросила Джессика у Рей-тян. Мне даже на мгновение стало любопытно, что ответит наша штатная Ангел… Но потом я решил не искушать судьбу, и влез со своей репликой.

— Конечно… нет. «Нормальный человек» не залезет в контактную капсулу Евангелиона, с риском раствориться в LCL без следа. И точно не полезет в одиночку, пусть и на самом совершенном, но столь же совершенно не изученном боевом роботе против врага, что уже уничтожил танковую дивизию и эскадрилью штурмовиков, а потом — пережил прямо попадание N2-бомбы.

— Это Вы… — Джессика попыталась сформулировать вопрос, и я решил ответить, не дожидаясь завершения данного процесса.

— Это я о том, что случилось, как только я приехал в Токио-3. Рей-тян тогда была не боеспособна, Аска-сан — еще обучалась в Германии, а я — в первый раз в жизни увидел Евангелион. Вероятность того, что я смогу его активировать — оценивалась где-то в районе одной десятитысячной процента…

— Но командир залез в эту пышущую Силой и Яростью махину, повел ее в бой и победил, — ровным безэмоциональным тоном, резко контрастирующим с сутью сказанного, произнесла Рей-тян.

— Такое впечатление, — попыталась съязвить корреспондент, — что вашего командира нам сами боги послали… — любопытно. Конечно, часть беженцев с Ледяного Континента, осевших в Японии, обратились к синтоизму… Но очень небольшая. Большинство — стремились подчинить жизнь на новом месте привычным условиям… отчего — не приживались, и следовали дальше в поисках «более удобных для жизни мест». Но эта Джессика — похоже из тех, кто все-таки способны принять, что реальность может и не соответствовать их Единственно Верным представлениям.

— Угу, — буркнула Аска, — Темные боги.

— Какие? — поинтересовалась корреспондент. Мне уже интересно, что она о нас напишет?

— Сияющий Принц, Владыка разврата,

Немертвый хозяин Гниющего сада,

Кровавый Воитель, Царь Вечный войны -

Они только пешки лишь Славной Игры! — продекламировал я. — «Хаос — единственно верный ответ!»

И в этот момент наши телефоны зазвонили, а над городом повис тяжкий гул сирен оповещения о боевой тревоге.

Где-то

— А все-таки у Икари есть чувство юмора! — провозгласил голос, скрывающийся за изображением монолита с номером один.

— О чем Вы, господин… — новый Четвертый едва было не произнес имя, но внезапно вспомнил, о чем ему рассказывали при вступлении в Круг. Даже здесь, в надежно защищенном и охраняемом лучшими специалистами по безопасности участке виртуальной реальности, физически отделенном от остальной Сети использовать настоящие имена — крайне не рекомендовалось, и было чревато… последствиями. Причин такой параноидальной перестраховки новичок пока еще не понимал, но вот санкции, которые могли последовать за нарушением — осознавал хорошо.

— Когда агент спросила, что за «темные боги» принесли Третьего в нашу реальность — он ей аллегорически перечислил всю Темную Четверку, — в голосе Первого слушалась мягкая усмешка.

— Но… — послышался новый голос. Хотя самым последним присоединился к Кругу Четвертый, заменивший Четвертого-выбывшего, младшим, как по возрасту, так и по силам и влиянию был именно Седьмой, почему он и предпочитал в большинстве случаев отмалчиваться. А тут — заговорил. — В стихе упомянуто только трое!

— Четвертый, — в голосе Первого слышалась необидная насмешка — это тот, кто играет этими «пешками». Ладно, — голос Первого построжел. — Это пока не столь важно, хотя и любопытно.

— А эта… некромантия, о которой говорили Дети? — поинтересовался Шестой. — Разве это не говорит о… некоторой нестабильности, чтобы не сказать…

— Пф… — фыркнул Пятый. — Мы знали, что, заключая Довогор с Ангелом — мы допускаем проникновение в наш мир сил, доселе неведомых науке.

— Всякая… «мистика»? — скептически переспросил Шестой.

— В том числе, — отозвался Пятый. — В конце концов, Наука, чтобы не говорили некоторые адепты ее религии, не есть Окончательная Истина, дарованная нам в Откровении. И, если мы до сих пор наблюдали одни условия, то, когда условия изменились, продолжая опираться на выводы, сделанные из предыдущих экспериментов — мы вполне можем допускать ошибки.

— Это-то — понятно, — вздохнул Первый. — И сейчас — не время погружаться в философские рассуждения. Что там с Одинннадцатым?

— Атака еще продолжается, — отозвался Пятый. — Скорблю о потерянных жизнях. Да вернет их Колесо Чакравартина в лучший мир.

— Да будет так, — согласился Первый.

Судзухара Сакура. Токио-3. Убежище

В этот раз тревога застала нас на уроке математики. Нишиносоно-сенсей немедленно остановила отвечавшего у доски Тосаку, и потребовала, чтобы мы пошли за ней в убежище. И мы пошли.

На этот раз на экранах, установленных в убежище, не крутилось обычное предупреждение «на поверхности — небезопасно, не покидайте Убежище». Видимо, пусть и с опозданием, но опыт Айды Кенске и моего туповатого братца — учли.

— Эй, Финист! — Мэдока Акайо, ученик 2А класса вздрогнул и злобно скривился. Очень уж он ненавидит кличку, прилепленную ему Икари Синдзи.

Но это додуматься надо было: распинаться перед всем классом, что «эти так называемые «пилоты» — ничто перед супергероями!»

К его несчастью, разглагольствования эти услышал Безбашенный Икари. Уж на свой он счет это принял, или за Аянами обиделся, но ответка прилетела тут же. «Вот ты у нас и будешь легендарным супергероем. По имени Финист Ясен Пень». Признаться, мало кто понял Икари: все-таки русский язык, хоть и входил в число обязательных предметов, но многие относились к нему, мягко говоря, спустя рукава. Однако Икари тут же поспешил разъяснить: «Грянулся Финист Ясный Сокол о землю, и стал соколом. Позавидовал ему Финист Ясен Пень, ударился головой о землю — и стал полным идиотом».

Репутацию Безбашенный Икари уже заработал устойчивую. Так что бросаться на него с кулаками свежепоименованный не решился. А уж после этого отмыться от прозвища «Финист Ясен Пень» — уже стало нереально.

— Что-то душновато тут, — произнесла Акамэ. — И я не слышу звука вентилляторов.

Я оглянулась. Хотя обитатели убежища вели себя относительно смирно, но вот в помещении администрации назревала какая-то нездоровая суета. Я переглянулась с Акаме, и мы на двоих создали простейшее, уровня «трюка», заклятье «Дальнего слуха».

— …сделай же что-нибудь! — требовал от парня, сидящего за компьютером военный с двумя звездами на нарукавной нашивке. Погоны оттуда, где сидели мы с Акаме — было не разглядеть, да и я в них все равно не разбираюсь*.

/*Прим. автора: это был сё-са. Младший штаб-офицер армии. На наши деньги — майор. Но девочке-школьнице это знать не обязательно.*/

— Не получается, — вздохнул программист… или сисадмин. Сомневаюсь, чтобы в убежище держали настоящего хакера. — Атака идет со стороны МАГИ. Мы вообще мало что можем сделать.

— А если просто обрубить сеть? — поинтересовался военный.

— Как? — спросил еще один молодой парень от дальнего монитора. — Все настройки — перехвачены…

— Физически! — отрезал военный. — Перерубить кабель, прострелить этот, как его… роутер… Ведь не может же быть, чтобы подключение к сети обходилось совсем без чего-то физического… А значит это «физическое» — можно раздолбать!

Первый сисадмины вскинулся было… но потом — махнул рукой.

— Поздно. Наши программы УЖЕ заражены. Отключение прекратит поступление вируса извне, но не остановит распространение вируса внутри.

— Но что-то же делать надо? — военный ударил по столу кулаком. — У нас воздуха на эту толпу — часа на два. Впрочем, проблемы у нас начнутся раньше. Собственно — уже начались.

— Вскрывайте запасной выход и выводите людей, — ответил старший программист.

— После выходки этих двоих долбоящеров — контроль на все запасные выходы тоже возложили на компьютер…

— А он нас отсюда не выпустит, — теперь кулак обрушился уже на стол программиста.

Я задумалась о том, насколько вероятно, что одним из упомянутых «долбоящеров» был мой братец? Увы, приходилось признать, что вероятность этого достаточно высока.

Переглянувшись с Акаме, мы двинулись в сторону подслушиваемого помещения.

— Господин военный, — неловко обратилась я к командиру, приоткрыв дверь. — нам нужно покинуть убежище?

— Всем нужно, — вздохнул военный, видимо, не заметив вопросительной интонации. — Но вот как это сделать?

— Мне нужны будут десять листов А4, четыре… нет, лучше — пять пузырьков брильянтовой зелени, аптечки же у нас — русские? Там — должно быть. Скальпель. И пластырь, — перечислила я.

— Ты издеваешься? — вскинулся младший из компьютерщиков. — Иди вон, поиграйся с подружкой. Напоследок, — последнее он произнес тихо и в сторону, но я все равно услышала.

— Стоп, — твердо произнес военный. — Иноэ, принеси аптечки. Тагути. Бумага — у тебя над столом.

— Кобаяши-сама, — удивленно посмотрел названный Тагути на того, кто, видимо, является его непосредственным начальником. — Вы же не думаете…

— «Отчаянный недуг врачуют лишь отчаянные средства», — процитировал Кобаяши-доно. — Да и что мы теряем? Несколько листов бумаги и пузырьков зеленки? Если у девочки не получится — это будет наименьшая из наших проблем.

— И еще… — вмешалась Акамэ.

— Что? — спокойно спросил Кобаяши-доно, а вот Тагути-сан презрительно фыркнул.

— Когда проход откроется, твердо ответила Акамэ, — возможно, будет паника. Постарайтесь ее если не предотвратить, то уменьшить.

— Хорошо, — твердо ответил Кобаяши-доно под удивленным взглядом своих подчиненных.

Мы погрузились в расчеты ритуала. Точное время мы, слава Темным богам, знаем. Координаты Убежища, хотя бы относительно местной системы координат — тоже известны. Вот положение Звезды-Тирана пришлось прикидывать на глаз… но, вроде, справились. Пол был идеально ровный, а прорезать канавки по нанесенным нами линиям помог Кобаяши-доно. К счастью, рука у него была твердой, так что править практически ничего не пришлось.

Глядя на наши приготовления, Тагути-сан сначала ехидно комментировал «детские игрушки в страшных ведьм». Но когда нанесенные зеленым символы засветились — он замолчал, и только открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Когда же я надрезала руку, и стала заполнять те знаки, которые необходимо было начертить кровью, взывая к воле Тех-кого-Нет, Тагути-сан поднес кулак к виску и резко разжал пальцы.

Однако, я не могла себе позволить оторваться от дела, даже ради того, чтобы произвести фейспалм. Ритуал вступил в самую ответственную фазу. Активированный мной рисунок… точнее — плоская проекция истинного многомерного построения, свернулась, приняв настоящую форму. Бетонные стены посмотрели на нас бесчисленными очами Тьмы. Свет безжалостно высветил и изгнал все лишнее, все, что мешает, все, что кажется. Путь был открыт!

— Что… это? — ошарашенно спросил Кобаяши-доно. Кажется, он до последнего не верил, что у меня что-нибудь получится. Просто следовал правилу «делай хоть что-нибудь, лишь бы не умирать, опустив руки». И то, что это «что-нибудь» принесло какой-то результат — удивило его несказанно.

— Это — Тартар, — отозвалась Акамэ. — Эмпирии. Варп. И мы пойдем через него Коротким путем.

— Я — все, — с трудом протолкнула я сквозь сжатое судорогой горло. — Дальше — веди ты, Акамэ… чан. «Тьма застилает глаза прохладной ладонью»…