Его последнее желание (гет)

Гермиона не тратила времени зря. Она в мгновение ока собрала вещи и поспешила прочь из библиотеки. Мадам Пинс, слава богу, не увидела её бегущей между стеллажами, но несколько людей с испугом отскочили в сторону; при этом никто не попытался остановить её и спросить, куда она так мчится, пока Гермиона не оказалась у самых ворот.

Чуть не поскользнувшись на снегу, к ней неожиданно быстро для полувеликана подошёл, спотыкаясь, Хагрид.

— Гермиона! — гаркнул он. — Что за спешка? Ты куда?

— Я не могу сейчас разговаривать, Хагрид, прости, но мне нужно идти.

— Я не должен выпускать студентов, ты же знаешь, — обеспокоенно нахмурившись, напомнил он ей.

— Пожалуйста, Хагрид, ты ведь понимаешь что я бы не уходила, не будь это крайний случай, — ответила Гермиона. — Это Рон. Он говорит, что ему нужна моя помощь, — она нарочно опустила тот факт, что дело касается Гарри.

— Рон?

— Да! Поэтому пропусти, пожалуйста, меня совсем чуть-чуть не будет, — продолжила она.

— Ну хорошо, — сдался Хагрид, лицо которого стало весёлым — слишком уж весёлым, подумала Гермиона, учитывая тот факт, что она только что сказала про нуждающегося в её помощи Рона. — Только вернись до темноты, ладно? И передавай привет Рону.

Почувствовав облегчение, Гермиона торопливо обняла его.

— Обязательно! Спасибо, Хагрид! — Гермиона молниеносно выскочила за ворота, оставив машущего великана позади, и аппарировала на Площадь Гриммо. Она ворвалась в дом как только приземлилась на ступеньки перед входной дверью.

Площадь Гриммо никогда не входила в число любимых Гермиониных мест, но теперь, когда Гарри заново обставил дом, мерзкий особняк, сочившийся многовековыми предрассудками и злобой, казался почти уютным. Ступив на новый, приветствующий её коврик у двери, Гермиона закрыла за собой дверь и аккуратно прошлась по комнатам. Где все?

Её глаза метнулись вверх, когда сквозь стены внезапно донёсся пронзительный вопль.

Я думала, они избавились от старухи Вальбурги?..

Прошла ещё секунда, а затем Гермиона поняла, что шум наверху издаёт не портрет фанатичного борца за чистоту крови и матриарха семейства Блэков, а юноша. Юноша, которому очень больно.

Гарри!

Гермиона помчалась наверх, перепрыгивая через ступеньки и быстро заработав острую боль в боку из-за своих весьма ненатренированных мыщц, но сейчас её это едва ли волновало.

На втором этаже крики стали громче, и Гермиона услышала грохот — в стену летели вещи.

— …ты не понимаешь! Никто не понимает!

— Гарри, дружище, положи это. Давай поговорим…

— НЕТ! ТЕБЕ НЕ ПОНЯТЬ! НИКОМУ НЕ ПОНЯТЬ! ОСТАВЬ МЕНЯ ОДНОГО!

Рон выполз из-за двери, едва увернувшись от вазы, пролетевшей над его головой. Ваза разбилась на миллион осколков, некоторые из них проскользили по полу к ногам Гермионы.

— ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ, ДРУЖИЩЕ! УСПОКОЙСЯ! — выкрикнул Рон из коридора. Он был слишком отвлечён, чтобы заметить стоящую в нескольких шагах Гермиону, которая наблюдала за развернувшейся сценой одновременно в ужасе и в растерянности.

Наступила тишина, но не успели Гермиона или Рон принять это за хороший знак, они услышали доносящееся из комнаты бессвязное бормотание Гарри.

— Их нет, их нет, их нет…

— Гарри, чёрт подери…

Гермиона крепко сжала губы, шагнула вперёд и положила руку на плечо Рона. Он вздрогнул от прикосновения, но когда до него дошло, кто рядом с ним, на его лице немедленно проступило облегчение от её появления.

— Миона…

Прошло так много недель, что от прозвища её сердце забилось быстрее. Она скучала по Рону — по своему другу — гораздо больше, чем думала. Но сейчас неподходящее время для неловкого «мы расстались и теперь должны разобраться, что с этим делать» разговора. Их лучшему другу требовалась помощь.

— Меня не было… Меня не… Меня не… Меня не… Меня не…

Гермиона сглотнула и потащила Рона от входа в комнату обратно на лестницу, откуда она пришла; она не могла сосредоточиться, слыша полные боли причитания Гарри.

— Что случилось? — спросила она.

Рон сделал глубокий вдох, но его голос дрожал, когда он заговорил:

— Я… я понятия не имею. Мы нормально болтали, а потом он внезапно сорвался и начал швыряться вещами. Говорил о войне, обо всех погибших, и о том, как он умер, и что всё это его вина… Гермиона, я никогда его таким не видел. Даже на пятом курсе. Я понятия не имею, как его успокоить, поэтому я…

Гермиона понимающе встретила его взгляд. Рон сделал то, что делал всегда, когда искал помощи: он обратился к ней.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — сказала она.

Рона, казалось, утешили её слова, и он отпустил её к Гарри.

— …улыбаться, улыбаться, улыбаться, улыбаться, улыбаться…

По Гермиониному позвоночнику пробежала дрожь. Кем бы ни был этот человек, он не был похож на её лучшего друга.

Стало только хуже, когда она пересекла комнату и увидела, как он раскачивается из стороны в сторону на полу, прижав колени к груди. У него было несколько царапин на руках, и разбросанные вокруг него вещи подсказали Гермионе, откуда эти царапины взялись. Повсюду валялись деревянные обломки и осколки. Шторы были разорваны, так же как и подушки.

— Г-Гарри? — нерешительно позвала Гермиона, опустившись перед ним на корточки.

— …спящий, спящий, спящий, спящий, спящий, спящий… — с пустым взглядом повторял Гарри.

Гермиона не представляла, что делать. Она снова позвала Гарри по имени, в этот раз твёрже. И снова никакого ответа.

— Гарри, — позвала она ещё раз, в этот раз накрыв его руку своей.

Он подскочил.

В его зелёных глазах, кажется, забрезжило узнавание, и взгляд исступленно заметался по лицу Гермионы.

— Ты, — сказал Гарри. — Я не смог тебя защитить.

Гермиона подождала, пока он продолжит. Может, так он заговорит.

— Ты кричала, кричала так громко, и я пытался, но я не смог, а потом она… — теперь Гарри смотрел на её руку.

— Ты в этом не виноват, — сказала Гермиона, внезапно поняв, про что он. — В том, что со мной сделала та женщина, ты не виноват.

Но почему-то это лишь привело к новой вспышке.

— ЗАТКНИСЬ! ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ! Ты не можешь говорить, что это не моя вина!

— Гарри! Это была не твоя…

— ЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬ…

— Гарри! Послушай…

Он снова стал качаться из стороны в сторону, зажав уши ладонями.

Гермиона медленно попятилась, в её глазах стояли слёзы. Она и раньше чувствовала себя беспомощной, но никогда настолько сильно. Она не имела ни малейшего понятия, как утешить своего друга.

Гарри перестал раскачиваться и начал скрести по полу, разбрасывая вокруг вещи, до которых мог дотянуться. В основном это были стеклянные осколки, из-за которых его пальцы окрасились кровью. Гермиона молча исцеляла их, осторожно стараясь не дать Гарри заметить палочку. Кто знает, как он поведёт себя со своими аврорскими рефлексами, если увидит, как она указывает на него палочкой? Гермиона закрыла за собой дверь, когда Гарри принялся за вещи побольше. Удары в стену по другую сторону заставили её вздрогнуть. На трясущихся ногах она прошла по коридору, прислонилась к стене и сползла на пол. Она крепко прижала ноги к груди и заплакала.

— Гермиона! — девушка подняла голову и увидела бегущую к ней Джинни; та выглядела измотанной, а её плащ почти падал с плеч. Рыжеволосая оглядела скорчившуюся фигуру подруги и её разбитое состояние. — Что происходит? Я увидела, как ты выбегаешь из замка и кинулась за тобой, но Хагрид сказал, что ты ушла к Рону, а потом Рон прислал мне Патронуса…

— Джинни, — всхлипнула Гермиона, — Гарри…

Джинни замерла.

— Это что, он? — спросила она, когда из комнаты Гарри раздался крик.

Гермиона кивнула и утёрла слёзы.

— Я пыталась, Джинни. Я пыталась сказать ему, что он не виноват…

— Не виноват?

— У него нервный срыв. Он за всё винит себя, и мне правда кажется, что я сделала только хуже.

— Не надо. Не оговаривай себя, — ответила Джинни. — Я попытаюсь всё исправить…

Послышался ещё более громкий грохот, в этот раз по двери. Обе девушки вздрогнули от неожиданности.

— НЕ ПУСКАЙ ЕЁ СЮДА, ГЕРМИОНА. КЛЯНУСЬ, ЕСЛИ ТЫ ПОЗВОЛИШЬ ЕЙ УВИДЕТЬ МЕНЯ ТАКИМ, ТОГДА Я…

— ТОГДА ТЫ ЧТО? — закричала Джинни. — Я твоя чёртова девушка, Гарри Джеймс, и я жду, что ты и будешь обращаться со мной как со своей девушкой! — она раскрыла дверь и зашла, а Гермиона так и осталась сидеть на полу.

На лестнице появился кто-то ещё, шаги были мягкими и неспешными. Гермиона посмотрела вбок и увидела Луну, её светлые волосы развевались в этой её сказочной манере. Манере, свойственной только Луне. Рон отставал от неё на несколько шагов.

— Привет, Гермиона, — поздоровалась Луна. — Я прибыла с Джинни, но дело казалось неотложным, так что она пошла вперёд…

Раздался громкий звук, который её прервал, а остальных заставил дёрнуться. Гарри перешёл от злости к отчаянию. Он кричал на Джинни, умолял её уйти и оставить его гнить, и хотя ведьма была очень сильна в столь многих отношениях, это для неё было слишком; плачущая Джинни вышла меньше чем через минуту, тихо закрыв за собой дверь.

Луна взглянула на неё, на её обычно мечтательном лице появилось чуть нахмуренное выражение.

— Всё так плохо?

Джинни кивнула.

Изнутри снова донёсся шум.

Луна похлопала Джинни по плечу и открыла дверь. Остальные, задержав дыхание, застыли в ожидании у входа, смотря, как Гарри сперва замирает, когда замечает рейвенкловку, а затем медленно опускает цветочный горшок, которым он в них целился.

Все изумлённо следили за тем, как Луна протягивает руку Мальчику-Который-Выжил, и ещё больше они изумились, когда он просто взялся за неё. Никто не поймал горшок, который с мягким стуком упал на пол, когда Гарри опустился на колени и зарыдал; все были слишком глубоко поглощены тем, как Луна просто стояла там, гладя его по волосам.

Это было быстро, и это было подобно магии. Это было что-то не из этого мира.

Это была Луна Лавгуд.

— Я не смог их спасти, — бормотал Гарри между всхлипами, уткнувшись в её плащ. — Они умерли из-за меня.

Луна ничего не отвечала и лишь продолжала гладить его по волосам.

~o0o~

Гермиона проснулась, и первая её мысль была о том, что всё тело болит. Она моргнула тяжёлыми веками и села, потирая голову. Справа раздался храп, и она увидела Рона, сильнее вцепившегося в подушку. Рядом с ним зашевелилась Луна, которая повернулась во сне на бок. Сидевшая у стены Джинни поймала взгляд Гермионы и кивнула, чтобы они встали. Две волшебницы на цыпочках прошли мимо всех остальных, кто остался с ними у комнаты Гарри, пока тот спал.

Гермиона последовала за Джинни вниз на кухню, которая, благодаря Кричеру, оказалась набитой под завязку.

— Я поставлю чайник, — объявила Джинни, её голос звучал громко с только ними двумя в помещении. — Хочешь чего-нибудь поесть?

— Нет, чашки чая хватит. На самом деле я не особо голодна.

Джинни кивнула и вернулась к работе. Несколько минут спустя они сидели за кухонным столом, сжимая горячие кружки. Снаружи медленно поднималось солнце. Воскресение закончилось, и приближался понедельник.

— Я знала, что что-то не так, — заговорила Джинни, снова нарушая молчание. Теперь, сидя напротив неё в свете свечей, Гермиона разглядела тёмные круги под глазами Джинни, когда последняя уставилась в пространство. Казалось, что ночью она так и не сомкнула глаз. — Я знала, и всё равно всё вышло вот так.

— Джинни…

— Он… он же будет в порядке, Гермиона?

Гермиона потянулась через стол и взяла Джинни за руку.

— Ты же знаешь, что да.

Джинни шмыгнула носом.

— Я просто не знала, что делать. Я чувствовала…

— Беспомощность, — закончила за неё Гермиона.

Лицо Джинни приняло слегка кислое выражение.

— Но Луна смогла его успокоить.

— Джин…

— Я не ревную, по крайней мере, не так, как ты подумала. Я люблю их обоих, и они любят друг друга. Дело просто в том, что ей всегда удаётся успокоить его так, как я никогда не могла. Она мягкая, а я… жёсткая.

Гермиона понимающе кивнула.

— Может и так, но не будь к себе слишком строга. Мы не можем быть всем друг для друга. От кого угодно было бы нечестно такое требовать.

Джинни кивнула, но Гермиона не была уверена, достучалась ли она до рыжеволосой. Джинни всегда любила вызов.

~o0o~

— Как он? — с порога спросил Рон.

Гермиона едва заметно устало улыбнулась ему.

— Лучше. Не намного, но хоть что-то.

Гарри рядом с ней словно в подтверждение громко вздохнул. Его грудь поднималась в ровном ритме, и он выглядел таким маленьким, что Гермиона чуть не заплакала. Снова.

— Не хочешь выйти на пару минут? — спросил Рон.

— А не должен кто-нибудь…

— Я уже попросил Луну, а Джинни разговаривает по камину с МакГонагалл.

Не имея другого выбора, Гермиона отошла, в последний раз ласково отведя волосы с лица Гарри. Как всегда, они отказались повиноваться. Она последовала за Роном, поздоровавшись с Луной, когда рейвенкловка пришла заменить её.

Побродив некоторое время, Рон в итоге остановился у внутреннего дворика.

— Малость холодно, но я подумал, что нам не помешает немного свежего воздуха, — он открыл дверь, и сию секунду порыв ветра, полный снежинок, с воем подул им в лицо. Они удивлённо замерли, а затем слегка рассмеялись. Их взгляды встретились, и оба довольно быстро пришли в себя; улыбки исчезли, и Рону с Гермионой пришлось усесться на древнюю уличную мебель, оставленную кем-то из Блэков. Видимо, Гарри не видел необходимости в обновлении маленького патио.

— Спасибо, — сказала Гермиона, когда Рон наколдовал согревающие чары. В ответ он робко улыбнулся.

— Ну и, — начал он, — как поживаешь?

На мгновение разум Гермионы совершенно опустел. Она нервничала всё то время, пока они спускались, прикусывая губу до онемения, а затем он спрашивает, как она поживает?

— Эм… хорошо. А… а ты как?

«Идиотский вопрос, Гермиона», — заругала она себя, желая забрать слова обратно.

Рон предсказуемо молчал, и Гермиона вновь прокляла свой язык.

— Сейчас лучше.

Гермиона взглянула на него:

— Правда?

— Ага…

Они немного посидели в тишине, давая своим бедным спинам отдохнуть на удивительно удобной мебели. Или, может, им было удобно просто потому, что всю ночь они спали в коридоре.

— Помнишь ту ночь в лазарете после Отдела Тайн? — вдруг спросила Гермиона. Они оба остались без сил после того, как провели целые сутки в заботе о Гарри и в порождённой этим эмоциональной буре, но как-то ей удалось выговорить слова. Рон повернулся к ней с небольшой улыбкой на губах.

— Помню ли? Это была одна из лучших ночей в моей жизни. Я так сильно за тебя переживал, а потом ты подошла к моей кровати.

— И ты рассказал мне всё, что я пропустила, — сказала Гермиона. — Ты рассказал мне про Гарри и про Сириуса… я увидела твои шрамы… и я помню, что именно тогда я поняла, как много ты значишь для меня. Когда я чуть не потеряла тебя.

Рон широко раскрыл глаза.

— В ту ночь? Правда?

Гермиона улыбнулась.

— Да.

— Чтоб меня, я выглядел ужасно. Вряд ли я высоко задрал твою планку, да?

Гермиона не могла поверить, что он шутит, и потому рассмеялась. Она смеялась и чувствовала себя всё лучше. Её друг вернётся. Может, не сегодня, но однажды. И, видит Годрик, она была благодарна.

— Что тогда насчёт тебя? — спросила Гермиона. Ей было любопытно.

Рон на секунду задумался, а потом пожал плечами.

— Ты же меня знаешь, я никогда не был хорош в чувствах. Я стратег, поэтому когда я понял, что испытываю, вот тогда я привёл план в действие.

Гермиона изогнула бровь.

— Ну, это сработало.

— Недостаточно, — и настроение снова омрачилось. Улыбка Рона не исчезла, но она стала менее весёлой, менее живой.

Гермиона взяла его за руку.

— Рон… ты можешь честно сказать, что это именно то, чего ты хочешь? Меня, на всю жизнь? Нас, спорящих до самой смерти?

Уголки его губ снова поднялись.

— Всё было не так уж плохо.

Она улыбнулась в ответ.

— Нет, всё было очень здорово. Просто…

— …здорово так, как бывает у лучших друзей.

Улыбка Гермионы стала извиняющейся.

— Да.

Рон выдохнул.

— Знаешь, а меня на свидание звали.

— Правда?

— Не удивляйся так уж сильно, — рассмеялся Рон. — Я герой войны и вновь одинок.

— Я не…

Рон вскинул руку.

— Успокойся, Мион. Я только надеюсь, что не прозвучу слишком как… ну знаешь, я, из-за этих слов, но… думаю, мне, возможно, нужно немного времени, чтобы посмотреть, что ещё есть в этом мире. Не пойми меня неправильно, ты абсолютно бесподобная. Но я вроде как понял, что если я с тобой, то я с тобой на всю жизнь. Как тут иначе? Ты потрясающая. И мы лучшие друзья… не плачь!

Гермиона утёрла глаза рукавом.

— Прости, продолжай.

Рон закатил глаза, но он явно испытывал нежность к её причудам.

— Мы с тобой были бы вместе всю жизнь, и хотя это было бы классно, не думаю, что это лучший из вариантов, если ты понимаешь, о чём я. Ну, ты явно понимаешь, так как ты оказалась достаточно умна, чтобы покончить с этим.

Она непривлекательно фыркнула сквозь слёзы.

— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Рон. Очень счастлив.

— А я хочу, чтобы ты была счастлива, Миона. Но для этого, видимо, нам нужно быть не вместе.

Гермиона помотала головой.

Рон вздохнул.

— Значит, это конец?

— Да.

— Было весело, пусть и недолго.

Гермиона кивнула, утирая последние слёзы.

— Но можешь пообещать мне одну вещь?

— Какую?

— Не встречайся с хорьком.

Она снова фыркнула.

— Ты не можешь это решать. Не то чтобы мне хотелось, но ты же понимаешь, что не можешь решать, с кем мне встречаться?

Рон усмехнулся.

— По крайней мере я попытался. Итак, друзья?

Гермиона улыбнулась.

— Лучшие друзья.