The trial (джен)

— Вы понимаете, к чему я клоню? — Гарри обвёл взглядом своих собеседников.

— Ты предлагаешь использовать на бандитах заклинание, — констатировал Вирджил, — и убедить их, что мы должны пройти бесплатно… Неплохо… Было бы.

— Или что они должны покинуть это место навсегда, — предложила Б’элан.

— Именно! — почти что воскликнул Гарри. — Как говорил один мой хороший знакомый, «конфудусом и добрым словом»!

— Надо обдумать, — Вирджил, прищурившись, почесал свой щетинистый подбородок. — Может выгореть. Но сначала предлагаю навестить этого вашего Ризотто, как его там?

— Ристецце, — поправила его Б’элан, у которой имя отложилось явно лучше.

Им не наврали: Ристецце и впрямь владел магазином в самом центре города, и видок у этого места… Нет, снаружи-то магазин выглядел обычным домом — ну или магазином (Гарри затруднялся сказать, большая ли разница в планировке здесь у этих функционально разных мест) — как какой-нибудь «Флориш и Блоттс» в Косом переулке (но не как магазин Уизли). Зато внутри всё пространство было причудливым образом заставлено чем попало: от зонтиков до полуразобранных ружей, от мечей до манекенов. Полочки с баночками, свитками, пружинами — зачастую невозможно было понять, что из себя что представляет. И посреди этого хаоса за стойкой стоял бодрый человек средних лет, ростом поменьше Гарри, но с такими же чёрными — хоть и прилизанными — волосами, как у него самого. Когда их компания вошла продавец пробежался по ним быстрым взглядом глаз — тоже чёрных — и поздоровался.

— Доброго дня! — он слегка поклонился. — Что вам могло понадобиться в магазине Ристецце?

— Доброго дня, — поздоровался Вирджил, — а вы…

— Да, Ристецце — прямо перед вами! — человек выговорил это с очень странно знакомой Гарри интонацией, словно… напоминал Локхарта. — Добро пожаловать в магазин легендарного Ристецце, где вы найдёте диковинки и сувениры со всех уголков Арканума! Собрание невероятно необычных вещей со всех его концов! Вы, должно быть, ищете что-то… самое необычное? — при разговоре Ристецце отчаянно жестикулировал, будто не то репетировал театральную постановку, не то просто отмахивался от несуществующих мух самым нелепым образом.

— Конечно, — с силой улыбнулся Вирджил. — Вы бы не могли ответить нам на вопрос касательно происхождения одного очень небезынтересного предмета?

— О, да! — Ристецце аж потёр руки. — Ристецце даже придумал и старается популяризовать одну очень интересную интеллектуальную игру… — и он подался в объяснения…

Стоило признать, что от Локхарта этот… персонаж всё же отличался — к примеру, привычкой говорить о себе в третьем лице.

— Я называю таких участников «знатоки»…

Ну и, наверное, он не присваивал себе чужих заслуг столь наглым образом, что давешний учитель ЗОТИ и литератор.

— И вот, у них всего минута — или стоит дать им побольше времени, а то…

Разве что привычка болтать оказалась неизменной — будто он унаследовал её не только от Локхарта, но и от Гермионы времён первых курсов, когда она ещё не научилась сдерживать в себе стремление всем всё объяснить.

— И в этот момент наша игра и заканчивается, — всё когда-нибудь заканчивается, так закончилась и речь Ристецце. Наконец-то. А то Гарри уже и начал уставать с непривычки.

— Просто захватывающе! — вряд ли многие заподозрили бы Вирджила в искренности.

— Именно! — начал было снова Ристецце, но был немедленно перебит.

— Так что вы можете рассказать про это вот кольцо? — он вручил его не в меру болтливому хозяину магазина. — Только, пожалуйста, коротко! — он выделил последнее слово.

— Хм-м… — Ристецце поднёс кольцо к лицу, осмотрел, прищурил один глаз. — Это весьма неординарное ювелирное изделие, в некотором роде даже замечательной работы… — он покрутил кольцо в руке и поднёс его к глазам ещё раз. — А что именно вы хотите узнать про него от Ристецце?

— Вы не знаете, кому могли бы принадлежать инициалы «Г.Б.»?

— О, нет! — Ристецце только отмахнулся, сильнее, нежели при обычном разговоре. — Никому из тех, кого я знаю в Туманных Холмах. Да в этом месте в принципе не может быть никого, кто мог бы владеть таким кольцом. Если б оно даже случайно попало бы к кому-нибудь из местных в руки, тот бы просто не понял его истинной ценности! — Ристецце вздохнул. — Эх, знали бы вы, как тяжко здесь душе Ристецце…

— Возможно, вам известен ещё кто-нибудь, кто мог бы знать?.. — спросил было Вирджил.

— Подождите, — перебил его собеседник. — Теперь очередь Ристецце спрашивать. Как к кому-то вроде вас могла попасть такая, хм… необычная вещица? — он смотрел на Вирджила как-то… странно?

— Вы на что-то намекаете? — переключила на себя внимание Б’элан, с каменным лицом и холодным голосом.

— Нет-нет, что вы! Ристецце… — На его месте у Гарри пробежали бы мурашки и, судя по всему, Ристецце в этом плане мало отличался от Гарри. — Ристецце ничего не имел в виду, но он хотел бы узнать: вдруг вы собираетесь передать это кольцо в надёжные руки, и хотелось бы знать его происхождение. Допустим… — он принялся подсчитывать, — двести…

— Нет, — перебил его уже Гарри, в чьи планы избавляться от кольца не входило. — По крайней мере, не сейчас.

— Хорошо, но если вы передумаете… — закончить Ристецце, впрочем, снова не дали.

— То скажем, — говорил уже Вирджил. — когда выясним это происхождение. Возможно, вы знаете что-нибудь про то, кто такие «П. Шуйлер и сыновья»? — Именно этим именем было подписано кольцо.

— О! П. Шуйлер и сыновья? — переспросил хозяин магазина. — Очень может быть, что Ристецце обладает такой информацией, — он улыбнулся, — и это очень важная информация, не так ли? Так что же вы дадите взамен?

— А что вас интересует? — спросил Гарри.

— О! — воскликнул он, вскинув к небу руки. — Есть две вещи, которые Ристецце хочет более всего в данный момент. Сущие безделушки для странников вроде вас, но для него…

— К делу, — поторопила не в меру многословного продавца Б’элан.

— Одна из личных вещей Бесси Тун, прежней владелицы местной шахты, — таинственным голосом начал рассказывать Ристецце, но потом продолжил уже привычно восторженно, — или новое, компактное чудо техники — фотокамера.

— Мы подумаем над этим, — сказал Гарри и потянул своих товарищей к выходу.

— Что? — Раздражённо спросил Вирджил. — Ты хочешь отдать ему эту фотокамеру? — Старый фотоаппарат они подобрали на месте крушения — всё равно владельцу он был уже не нужен. Им же он нужен был скорее из любопытства, но сейчас оказалось, что не только они заинтересованы в «чуде техники».

— Если я хоть что-то в этом понимаю, — Гарри, впрочем, отнюдь не был уверен, что хоть сколько-то разбирается в фотоаппаратах, тем более столетней давности, — то он сломан, непригоден для съёмки.

— Думаешь, нам стоит от него избавиться? — спросила Б’элан. — Из него больше нельзя получить картинку?

— Ну, давайте вынем из него фотоплёнку, — после этих слов Гарри задумался: а существовала ли в то время вообще плёнка? — Или фотокарточки, что у него там.

Фотокарточки они и впрямь вынули и на всякий случай упаковали в мягкую ткань. Бесполезный уже фотоаппарат, пострадавший от катастрофы, решили всё же принести Ристецце. Тот то ли не знал, что в таком виде вещь уже нельзя было использовать по назначению, то ли ему просто нужен был очередной диковинный механизм, неважно, насколько работоспособный. В любом случае, он оказался неожиданно рад принесённой камере.

— О, как замечательно! — обрадованно всплеснул руками Ристецце. — Ристецце уверен, — он выделил это слово, — что происхождение этой вещи не вызывает никаких сомнений, и он готов рассказать вам…

— К делу, — нетерпеливо сказал Вирджил. — Что это за «П. Шуйлер и сыновья»?

— Чудесно, просто чудесно! — Ристецце расплылся в улыбке. — «П. Шуйлер и сыновья» — известная в узких кругах контора из Таранта, потомственные ювелиры, и не только, — он ненадолго задумался. — Считаются достаточно странными, но тем не менее, всегда, — он повторил это слово, — всегда заключают крайне любопытные сделки.

— Даже не буду спрашивать, откуда вы всё это знаете, — буркнул Вирджил скорее про себя.

— Адрес их конторы… — Ристецце застыл на несколько секунд с задумчивым выражением лица. — Ах, точно! Адрес их конторы в Таранте — Девонширская улица, 44. Удачи, друзья! — он ослепительно улыбнулся.

Выйдя из магазина, они направились собирать свои пожитки. Вирджил ворчал, больше про себя, и Гарри даже догадывался почему: у него тоже возникло ощущение, будто их слегка… надули. То есть здесь, в Туманных Холмах, почти никто, возможно и не слышал про данную фирму, но в Таранте-то они бы наверняка всё выяснили, не отдавая при этом камеру. Правда, сломанную — чего её было жалеть-то?

Гарри больше волновала другая вещь: кольцо, изготовленное этими Шуйлерами, было не только дорогим, но и явно кому-то нужным. Он никому не говорил об этом, но когда они с Б’элан шли за покупками, его остановил довольно молодой гном. Он представился Дэниелом Редклиффом и пытался выяснить судьбу Престона Редклиффа, и интересовался по поводу кольца… вероятно, того самого. И самое главное…

— Извините, — обратился тогда к Гарри этот гном (он был опрятный, вроде даже в дорогом костюме — но в этом Гарри не разбирался, так что не мог сказать точно). — Вы, я вижу, недавно в этом городе. Я уже слышал про «Зефир»… вы же были на нём, когда он упал? — «Зефиром», судя по всему, был дирижабль.

— Я не понимаю, о чём вы говорите… — ответил Гарри, вспомнив о телах в комнате Иоахимма.

— Видите ли, на нём летел Престон Редклифф, мой дядя, — продолжал гнуть своё гном, — Меня зовут Дэниел Редклифф, и я хотел бы знать, что случилось с ним и с нашей семейной реликвии, — он сделал паузу. — Мне кажется, вы знаете.

— Повторю: я понятия не имею, о чём вы говорите, — Гарри смотрел на собеседника с явным подозрением.

— Что ж, идите, — сердито ответил гном, — но, думаю, я смогу вас убедить рассказать мне всё чуть позже…

Это было крайне подозрительно. Интересно, дело было именно в кольце? Из-за него возникла вся эта неразбериха и на него идёт охота? Неужели это настолько ценный экземпляр, что за него могут убить или даже сбить целый дирижабль?! Чем оно тогда должно быть? Гарри задумался и понял: если оно похоже по своей ценности на кольцо Перевелла, то возможно всё. Интересно, эти Шуйлеры и правда настолько выдающиеся… маги? Или, может, эта история сходна с другой, из его мира? Там вроде была целая серия романов, где все хотели добраться до какого-то проклятого кольца, а его владелец — как-то от него избавиться. Подробностей Гарри, не общавшийся особо с магглами, не знал, так что слабо себе представлял, что же мешало избавиться от кольца просто подкинув их тем, кто желал его получить. Но в случае с Гарри имел место быть принцип: он должен был вернуть кольцо владельцу (возможно, в случае с маггловской книгой дела обстояли схожим образом?), а значит, не был намерен отдавать его непонятно кому.

Оставались вопросы: откуда гном знал про дирижабль, почему подошёл именно к Гарри — он ведь подозревал о причастности последнего к кольцу! Правда, сделал неверный вывод, что Гарри находился на борту дирижабля — если он правильно понял, что «Зефир» — это его название, конечно. В любом случае, рассказать про этого гнома Гарри планировал позже — пока имелись более насущные проблемы, и нечего было забивать головы товарищей лишними деталями.

— Гарри! — окликнули его. — У меня есть идея, — говорил эти слова Вирджил. — надо проверить, действует ли вообще твоё заклинание, и я знаю, как это сделать с пользой, — он выдержал паузу. — Надо пойти к констеблю и проверить, сможем ли мы договориться о повышении платы, используя твою магию.

После небольшой дискуссии предложение было принято, и Гарри с Вирджилом отправились к констеблю, который заведовал здесь всей полицейской бригадой. Очереди никакой не было (произойди всё в Магической Британии, встретиться с начальником Аврората было бы гораздо сложнее), а сам констебль, казалось, был очень рад с ними общаться. И вскоре стало понятно, почему.

— Здравствуйте снова, — пожал он руку Вирджила. — Здравствуйте, мистер… — он обратился к Гарри.

— Поттер, — он подал руку констеблю. Это был человек в годах, с сединой и залысиной, с длинным прямым носом… чем-то он напоминал помесь Крауча-старшего и сильно похудевшего Фаджа. Гарри привык несколько к другому типажу у людей в правоохранительных структурах.

— Очень приятно, зовите меня мистер Оуэнс, — мистер Оуэнс повернулся к Вирджилу. — надеюсь, вы вернулись с хорошими известиями? — он улыбнулся.

— Я бы хотел поговорить о плате… — намекнул Вирджил. Гарри как можно незаметнее постарался направить на констебля палочку в рукаве мантии. Управляться с ней левой рукой было неудобно, но незаметно достать из кармана перед констеблем было бы неудобно вдвойне.

— Мы же уже обсудили, — раздражённо ответил мистер Оуэнс, — что максимум, что я могу предложить — пятьдесят…

— Сто пятьдесят, — перебил его Вирджил.

— Конфудус! — тихо произнёс Гарри, стараясь как можно незаметнее взмахнуть палочкой. Заклинание было отнюдь не из простых, но он умел им пользоваться. Вроде бы.

— Что? — переспросил констебль, выглядя при этом несколько обескураженно.

— Сто пятьдесят, — твёрдо повторил Вирджил, имея при этом вид крайне напряжённый.

— А? Да, конечно, сто пятьдесят, — мистер Оуэнс говорил такими интонациями, словно что-то забыл и никак не мог вспомнить, что именно, а надо было ещё параллельно как-то поддерживать малоинтересный разговор.

— Если они уходят в ближайший день-два, то ты отдаёшь нам деньги, — уточнил Вирджил.

— Да, конечно, именно так мы ведь и договаривались, — констебль только отмахнулся.

— Вот и договорились, — Гарри схватил за руку своего спутника и резко направился прочь. Эксперимент можно было считать успешным. Дело оставалось за малым: провернуть то же самое с бандитами на мосту.

— Ну как? — спросила поджидавшая их в трактире спутница. — Удачно? — в голосе её чувствовалось нетерпение.

— Это работает! Работает! — практически шёпотом кричал в ответ Вирджил. Его руки дёргались туда-сюда, словно он хотел размахивать ими в полную амплитуду, а то и вовсе раскинуть их во все стороны, но из всех сил сдерживался.

— Значит, мы теперь сможем развести этих лохов? — с надеждой спросила Б’элан.

— Есть надежда, — ухмыльнулся Вирджил, всё ещё возбуждённо. — Постой, — вдруг он резко остановился. — Как бы это тебе сказать… — он задумался, пристально глядя на эльфийку.

— Если что-то есть, говори прямо, — ответила та.

— Ну… — он вздохнул. — Я мало общался с эльфами, но мне казалось, они так не говорят…

— Так — это по-современному? — не поняла его Б’элан. — Если так, то меня обучали современному диалекту. Человек, кажется, он был учёным-механиком, но у него появились недоброжелатели… Я могу рассказать подробнее, — быстро уточнила она, — но не думаю, что это сейчас нужно. Если коротко, то он ушёл от недоброжелателей в наш лес, а там пару лет преподавал мне тонкости нового языка и немного рассказывал про мир вокруг, — она чуть-чуть нахмурилась. — Потом он сказал, что хочет вернуться к механике и ушёл из леса. Увлечённый человек, — она пожала плечами. — но он нередко, как это, базарил про лохов и изменения в языке. Я, правда, — она слегка поморщилась, — не до конца научилась этим пользоваться, так что могу звучать несколько старомодно… — она закончила и смотрела на Вирджила. Тот стоял рядом, тихонечко посмеиваясь. — Что-то не так?

— Мне кажется, тебя обучили сленгу, — сказал он и рассмеялся чуть громче, — причём, возможно, сленгу, который используют… хм… — Вирджил замялся, — те, кто не очень в ладах с законом. И возможно, — он откровенно пытался сдержать смех, и выходило это неудачно, — твой учитель сам скрывался у вас от правосудия, — сказал уже сквозь смех. — И в обществе более приличном за такое выставят.

Б’элан вспыхнула. Потом побледнела. Потом молча развернулась и молча вышла. Через несколько минут (Вирджил всё это время откровенно смеялся, а Гарри не знал, что ему делать, — Б’элан всё-таки было немного жалко) она вернулась, заказала у бармена вино, села обратно к ним, налила себе в бокал — и осушила его залпом.

— Забыли, — мрачно процедила она, оглядывая спутников. — Но я была бы очень признательна, если до того, как мы доберёмся до Таранта, ты, — обратилась она к Вирджилу, — исправишь мои знания в области того, что можно говорить и что — нельзя, — она налила себе второй бокал. — И без шуток.

— Хорошо-хорошо, — попытался утешить её Вирджил, но всё равно не смог сдержать смех. — Извини. — У Б’элан было выражение лица, будто она собралась его убить, но в итоге лишь снова наполнила бокал и сделала большой глоток.

— Давайте перейдём к плану общения с бандитами, — сказала она после.

— Если позволите, — заметил отсмеявшийся уже Вирджил, — вести с ними разговор буду я. У меня раньше был опыт… — он замялся и немного скривился, — общения с… разными разумными. Думаю, я смогу убедить их отвести меня к главарю шайки. А дальше, — он вздохнул, — остаётся надеяться на твою магию, Гарри.

— Она должна сработать, — Гарри попытался сказать это как можно более ободряюще. Получилось так себе — всё-таки, эта попытка была опасной и волнительной. Причём не так важна была своя жизнь, как то, что он мог подставить кого-то ещё, пусть и знал этих… разумных только второй день. — А что ты собираешься говорить главарю? — решил он уточнить. — Чем хочешь убеждать?

— Это, — Вирджил только тяжело вздохнул, — будет понятно только на месте. Понимаете, — он посмотрел на собеседников, — это непросто, и никогда нельзя сказать, как же вести разговор, если не видел авторитета — то есть, в смысле, вожака банды — заранее. Так что продумывание здесь может мало помочь, — он только пожал плечами.

— И когда идём? — поинтересовался Гарри.

— Сейчас, — выдохнул Вирджил. — Если вы не против, то лучше сейчас, — завершил он немного грустно. Он обвёл собеседников глазами. — Потом легче не будет.

Через примерно час они стояли уже за городом, возле моста. Перед ними находился человек в компании… здесь эту расу вроде называли полуограми, если Гарри ничего не путал. Он уже видел их раньше — и их трупы на месте катастрофы, и в трактире один из завсегдатаев был из них. Но в любом случае стоило признать: такая троллеподобная глыба футов за восемь, если не больше, ростом смотрелась чертовски устрашающе. Особенно если не сильно искажённые интеллектом лица принимали злобное выражение… как сейчас. Ещё в паре десятков метров стояли палатки, горел костёр, и Гарри мог только догадываться, сколько там ещё… таких.

— Доброго вечера, — поздоровался с человеком перед ним Вирджил, — вы не подскажете, вы…

— Я?! — перебил тот довольно высоким голосом. Вообще говоря, человек выглядел моложе Вирджила, и носил усики, но не бороду. — Ты осмеливаешься не узнать меня, — сложно было сказать, был этот бандит возмущён или шокирован, но оловянные пуговицы своего мундира теребил весьма сердито, — меня, Лукана Безбашенного?! Да при виде меня массы сблюдаются в конвинкции и кривообразности! Где я брожу, там самые претубрации! И ты осмеливаешься сознаться моё неузнавание?! — Гарри честно не понял дословно, что хотел сказать этот Лукан — только самые общие слова. Судя по дрогнувшей маске спокойствия Вирджила, у него дела обстояли схожим образом. Только Б’элан стояла невозмутимо — то ли привыкнув к такому «новому диалекту», то ли просто не обращая внимания.

— Э-э-э… прошу простить мне мою неосведомлённость, — осторожно начал Вирджил, немного оклемавшись, — о, Безбашенный Лукан… Теперь я узнаю твою уникальность.

— Да, так лучше, — неожиданно серьёзно кивнул Лукан. — Я даже почти готов простить тебе твою неотесуемость.

— А твои внушающие уважение друзья, они… — договорить Вирджил не успел — видимо, Лукан просто ждал возможности их представить, и теперь его было не остановить.

— Я встретил их, обучаясь в университете, — произнёс он с гордостью и поправляя причёску. — Конечно, эти джентльмены не разделяли со мной рутину структуральной академической жизни, — он сделал паузу. — Но они были поварами в местном кафетерии, так что мы делили с ними не меньшее: ненависть к атворитетам и честную дневную выручку.

— Ах, университет… — Гарри не мог сказать, издевается Вирджил или нет, но поставил бы на первое. — Прошу меня простить, я просто должен был догадаться…

— Ничего, я прощаю твою недогадливость, — Лукан важно кивнул и продолжил вдохновлённо. — Но мой великий разум превзошёл подземлённые университетские учения! Я не склонился перед волей тиранозаврии деканата! — вещал, словно на помосте перед толпой, Лукан. — И так родился экстракардинальный вор Лукан Безбашенный, гроза Туманных Холмов и Захолмья, — закончил он — не хватало только поклониться, чтоб получилось шутовское представление.

— Что за беспримерный анекдот… — пробормотал Вирджил, но сразу же исправился. — То есть я хотел сказать: что за потрясающая история! Но вообще говоря, нам надо бы на тот берег…

— Ох, мост… — скривился безбашенный бандит. — Мост — это уже бизнес, — он улыбнулся. — Мы позволили себе эспрокрипировать его из собственности властей и установили пошлину для всех преходящих, — с гордостью сообщил он, поглаживая покрытый пушком подбородок. — Можете быть уверены: она пойдёт на благотворительные цели.

— Я боюсь, вопрос надо решить немного по-другому… — аккуратно начал подводить свои аргументы Вирджил. Гарри приготовил палочку. Заклинание пока применять не стал.

— Да? — притворно удивился Лукан. — И что же может меня переубедить?

— Что ты можешь сказать на то, что я принадлежу к тому же угнетаемому классу? — спросил Вирджил. Гарри немного не понял, к чему он ведёт, и Лукан, судя по выражению лица, тоже, и, вероятно, поэтому ему пришлось добавлять. — Мы, так сказать, тоже принадлежим к воровской прослойке…

— Ох, по внешнему виду тебя и твоих компаньонов… — Гарри оглядел себя и Б’элан. Он не был экспертом в том, как должен выглядеть прилично одетый человек, но они — все трое — уж точно не должны были производить впечатление отбросов. — Вы больше похожи на туристов или даже буржуев, а не на воров, — Лукан выделил последнее слово. — Точно не на этих денегератов. Вы точно уверены, что не должны платить пошлину?

— Абсолютно, — твёрдо ответил Вирджил, тем временем показывая останавливающий жест Гарри, дабы тот немного подождал с «Конфудусом». — Это наш прикид, — пояснил он. — Для конспирации.

— Да-а-а… — протянул Лукан. — Такое возможно. Но что вор мог забыть в этом богами забытом месте? — он развёл руками. — Прекрасный каламбур, не так ли?

— Слухами земля полнится… — неопределённо пожал плечами Вирджил, внимательно глядя на собеседника. Внешне он держался спокойно и даже чуточку насмешливо, но Гарри был уверен, что напряжён, как натянутая струна.

— О! — Лукан, казалось, был в восхищении. — То есть нас наконец-то заметили воры из Подполья! Фантастика! — воскликнул он. — Я знал, что это всего лишь вопрос времени!

— О, да… — Вирджил говорил важно, но Гарри послышалось в его голосе облегчение. — Подполье… именно оно и подослало меня сюда…

— И какое же Подполье прислало тебя? — усомнившись, спросил Лукан. — Из Таранта? Каладона?

— Из Таранта, — быстро ответил Вирджил, подняв большой палец.

— Конфудус! — тихо пробормотал Гарри.

— А? Да-да… — замешкался Лукан. — Что там хотели передать?

— Что им не нравится твоё самоуправство, и сваливал бы ты отсюда подобру-поздорову, — не играя в вежливость, передал ему Вирджил, — И у тебя на это есть время до утра.

— Да… да… — отвлечённо отвечал Лукан. — Всенепременно…

— Удачи, — буркнул Вирджил, с облегчением развернулся и пошёл назад. Так же поступили и Б’элан с Гарри.

— Офигеть… — восхищённо сказал Вирджил, когда они отдалились на порядочное расстояние. — Очень мощное заклинание. Только использовать стрёмно…

— Ну, риск всегда имеется, — пожал плечами Гарри. — Вообще, я считаю, что лучше обходиться без такого… вмешательства.

— И предоставить решение проблем Б’элан? — усмехнувшись, спросил Вирджил. — Тебя как, обучали этому «новому языку»? — он присвистнул. — Наверное, смогла бы найти с ним общий язык?

— Нет, меня обучали другому, — недовольно ответила та. — А ты, смотрю, неплохо справляешься. Говоришь, часто раньше с такими общался? — решила она поддеть его в ответ.

— Нет, — Вирджил только улыбнулся, — таких сказочных долбоёбов мне ещё не попадалось.

— А это приличное слово или нет? — решила уточнить Б’элан. Вирджил слегка смутился, но рассмеялся.

— Боюсь, что не очень, — улыбнувшись, ответил за него Гарри, но решил перевести тему. — А Лукан, кажется, и правда без башни, — он посмотрел на своих компаньонов.

— Я бы назвал его Лукан Безмозглый, — отшутился Вирджил. — Чтоб все сразу правильно толковали.

— Или Лукан Полуогр, — предложила эльфийка. — Так изящнее, — она улыбнулась.

— Всегда знал, что университеты до добра не доводят, — Вирджил почесал кончик носа, — только последние мозги кончаются, как у этого вот, — он показал головой назад. — А папенька говорил, дескать, обучись, умным человеком станешь… Нет уж, нет уж, — он засмеялся.

— И что в итоге? В университет, как я понимаю, ты не пошёл? — спросил Гарри.

— Нет, — неожиданно резко ответил тот. — Ладно. Всё, проехали.

Этой ночью они сняли всё же две разные комнаты: одна досталась Гарри и Вирджилу, а вторая — Б’элан. В конце концов, повторения утрешнего инцидента никто не хотел. Гарри, по правде говоря, никогда не оказывался так физически близко к девушке в свои неполные восемнадцать. Казалось бы, с его-то знаменитостью, кто-то другой на его месте вполне мог лишиться девственности, но всё, что было у него, — поцелуи с Чжоу и с Джинни. В общем-то, они даже не тискались толком, и вот это тело, упавшее на него сверху в одной ночнушке, оказалось самым пикантным происшествием за всю его жизнь. Правда, там, на полу номера, он лежал ни жив, ни мёртв, офигевший от того, что только что произошло, и чувствовал, как его щёку щекочут мягкие чёрные пряди Б’элан. Что он тогда чувствовал? Наверное, он тогда был слишком сонный и слишком в шоке, чтобы чувствовать что-то конкретное. Разве что было несколько неудобно: сначала в прямом смысле, а чуть позже — в переносном.

Если подумать, как же он относился к Б’элан? Определённо, не так, как когда-то к Чжоу, или совсем недавно — к Джинни. И почему он её вообще сравнивал с ними? Но сравнение с Гермионой чем дальше, тем меньше напрашивалось, и Гарри сложно было ответить, почему. Что в ней было таким странно притягивающим — в конце концов, дело определённо не только и не столько во внешности? Да и сам Гарри после смерти, а потом после попадания сюда чувствовал себя совсем иным, словно что-то в нём резко обрубили, оторвали. Один раз он уже шёл на смерть, и сейчас словно чувствовал, что спокойно идёт во что-то похожее во второй раз. Пророчество, реинкарнация, непонятный, безымянный «Враг» — всё было до боли знакомым. Разве что Дамблдор морозился, метафорически уходя от ответов, а этот Иоахимм ушёл вполне физически. Странным образом, ещё вчера Гарри было почти всё равно, что же произойдёт дальше, — он просто шёл вперёд, словно выгорел. В этот день что-то неуловимо менялось. Или это всё было кажущимся? Устав от бесконечных вопросов, Гарри повернулся на другой бок и постарался заснуть…

Утром никаких проблем с получением денег от констебля не возникло — он действительно без лишних вопросов выплатил обещанные сто пятьдесят… местных денег — Гарри пока не выучил, как же они назывались, а спрашивать у товарищей казалось уже немного стыдно. Забавно, но мистер Оуэнс даже не потребовал никакого подтверждения, что бандиты покинули территорию у моста, но возможно, это уже в принципе было на слуху — потому что когда их компания подошла к месту вчерашней встречи, никакого лагеря там уже не было. «Конфудус» работал на совесть.

Б’элан и Вирджил остались что-то выяснять на берегу реки, а Гарри ушёл чуть вперёд, ступил на мост, и вышел на середину. Странно, но несмотря на наличие гор совсем поблизости, река была довольно большой, но не сказать что очень бурной. Гарри видел в своём мире фотографии некоторых горных рек, с бурунами и порогами. Эта речка, конечно, текла быстро и явно не была спокойной — но и не бурлила. Гарри обернулся назад, на Туманные Холмы. Городок отсюда практически не был виден из-за закрывавших вид деревьев, только шпиль большого старого собора, который был выше их, торчал над листвой. Его спутники уже решили свои проблемы и направлялись к мосту. Гарри вздохнул и пошёл дальше, на другой берег. Там, на пригорке возле моста, рос раскидистый дуб, возле которого хотелось посидеть, оглянувшись назад, словно в каких-нибудь старых романах. Впрочем, до дуба он не дошёл — на другом берегу его уже поджидал давешний гном, всё в том же пиджаке и немного запылившихся туфлях.

— Доброго вам утра, — поздоровался гном. — По-моему, мы уже где-то встречались…

— А, мистер Редклифф, — узнал его Гарри. — Вы что-то хотели?

— Мне известно, что наша семейная реликвия — кольцо Редклиффов — у вас, — сразу перешёл к делу собеседник. Гарри оглянулся: его спутники уже шли по мосту. — И я хотел бы, чтобы вы мне его отдали, — он сделал небольшую паузу, — а заодно и рассказали, что вы помните о том, что произошло на дирижабле. Это очень важно для меня.

— Не раньше, чем вы подтвердите свою личность, — спокойно ответил Гарри, незаметно взяв на всякий случай в руки палочку — с ней он чувствовал себя спокойнее.

— Что ж, — гном, смотря на него снизу-вверх, сделал шаг вперёд, — тогда… вы умрёте.

В тот же момент что-то блеснуло в его руке, и прежде, чем Гарри смог что-либо предпринять, он почувствовал боль в районе живота — противник, судя по всему вонзил туда нож или кинжал. И останавливаться на достигнутом отнюдь не собирался — за первым ударом последовал второй, третий, и сложно было что-либо предпринять. Дальнейшее Гарри особенно не осознавал. Неожиданно чётко он осознал другое: даже если его товарищи справятся с этим Дэниелом Редклиффом, он всё равно умирает. Это было не страшно — скорее спокойно, словно очередная глава жизни кончалась, навсегда уходила, и так было надо. Правильно. Он видел, как хлынула на траву кровь, чувствовал, как текло что-то сквозь прижатые к телу пальцы, как ноги подогнулись, опуская его вниз, на пыльную и грязную теперь уже дорогу. Возможно, пророчество ошибалось, или он просто не был героем, которого так долго ждали, а может, на самом деле всё относилось к Б’элан? И эта необыкновенность — если можно было это так назвать, — которую он чувствовал, на самом деле происходила от ощущения этой избранности? Может, так же раньше его ощущали и другие? Но… сейчас это было уже не важно. Над ним плыли мутные и расплывчатые облака (очки с него уже свалились) — и сейчас они были похожи на те, что он наблюдал в своём мире, возле того же Хогвартса — и куда-то туда он, наверное, и должен был уйти?

А потом всё изменилось. Перекошенное лицо Б’элан, чьи-то руки, и странное тепло, расходившееся по телу. Было горячо, одновременно приятно и больно, где-то внутри всё словно бурлило. И ещё… в него впечатался взгляд. Область того, на что он смотрел словно сужалась и сузилась прямо до взгляда над ним. Он не помнил, когда на него смотрели так. Сложно было понять и передать, что же именно в нём смешалось: страх, надежда, ненависть, любовь, желание — да что угодно, Гарри никогда не принадлежал к числу тех, кто мог «прочитать всё по одному лишь мельком брошенному взгляду», и этот случай не был исключением. Просто он не мог вспомнить такого выражения. И что именно оно означало для его обладательницы, Гарри не знал, но для него это значило, что он не мог уйти так, один, зарезанный, словно какая-то свинья, в пыли и в грязи, в самом начале большого путешествия. Не так важно было, кого именно избрало пророчество, но он понял, что если и умрёт, то не так — для смерти нужна причина равновеликая причине жить. И пока что впереди была цель, впереди был взгляд, впереди требовалось его присутствие. Возможно, когда-нибудь Гарри найдёт этого самого «Врага», возможно, тогда понадобится его жертва — но здесь и сейчас он жил. Потому что он не мог не жить.