Однажды в другой вселенной (гет)

Вечерний воздух, пропитанный ароматом свежескошенной травы и апельсиновых деревьев, лёгким ветром шевелил заросли тростникового арундо, окружающего узкую дорогу. Гибискусы скромно склоняли благоухающие розовые головки, будто прощаясь с уходящим солнцем. Стройные кипарисы стрелами упирались в темнеющее небо, замерев, будто стражи, охраняющие покой обитателей старинной виллы на одном из многочисленных холмов Тосканы.

Персиваль Грейвс сидел на широком балконе, закинув ноги на журнальный столик. Пальцы привычно холодил хайболл с виски, но в обычно упорядоченных мыслях царил лёгкий беспорядок. Нападение на тюрьму Карчери было совершено ещё утром, так что до ФБР эта новость уже должна была дойти раз сто. Тем более что был освобождён один из самых опасных преступников современности — Геллерт Гриндевальд. Так где же тогда сотрудники бюро? Почему до сих пор не направили сюда агента?

Его любимого агента.

Грейвс откинул голову на спинку деревянного плетеного кресла и прикрыл глаза. Что, неужели его даже не подозревают?

Будто подслушав его мысли, вдалеке послышался быстро приближающийся шорох шин по гравию. Персиваль подавил желание широко улыбнуться; вместо этого он провёл рукой по волосам и сделал небольшой глоток напитка. Интересно, как пройдёт их сегодняшняя встреча?

Он глубоко вздохнул, отсчитывая секунды. Остановиться у крыльца. Заглушить двигатель. Выйти из машины, попутно чуть не споткнувшись. Проверить, на месте ли значок. Охранники уже предупреждены, так что проход по широкой лестнице пройдёт без проблем. Ещё несколько мгновений и...

Стеклянная дверь резко открылась, но Грейвс даже не дёрнулся.

— Босс, тут опять эта... — нарочито недовольный голос его охранника сразу же перебил звонкий женский.

— Специальный агент Голдштейн, — она явно хотела, чтобы это прозвучало холодно и максимально профессионально, но уже в который раз ей это совершенно не удавалось. Если бы не взгляды, которыми она постоянно одаривала Персиваля, он бы подумал, что она к нему тоже неравнодушна.

Грейвс медленно поднялся на ноги, отставляя хайболл на столик. Ветер взъерошил его волосы, дохнув ароматом мирта, что рос у подножия холма.

— А я думал, этот вечер уже ничто не сможет сделать ещё более прекрасным, — Грейвс развернулся, заложив руки за спину. — Я ждал вас к обеду, Тина. Или вы наконец смирились с нашими порядками и устроили себе сиесту?

Охранник, повинуясь лёгкому жесту, вышел с балкона, оставив их наедине.

Персиваль окинул Тину медленным взглядом, от которого — он это знал — её щеки вот уже через пару секунд заалеют. О, он бы хотел провести большим пальцем по нежной коже, ощутить этот жар, коснуться напряжённо сжатых губ...

— Это ваши люди напали на Карчери? — хмуро поинтересовалась Тина, сложив руки на груди. Она выглядела утомлённой и слегка расстроенной. И явно нуждалась в утешающих объятиях.

Грейвс невинно пожал плечами.

— Хотите — можете меня обыскать, — предложил он, игриво дёрнув бровью.

Тина поморщилась.

— И что я найду? Спрятанного в кармане Гриндевальда? — она потёрла тыльной стороной ладони лоб. Жест вышел неожиданно усталым, и Грейвсу вдруг захотелось заявиться во флорентийский штаб ФБР и немного поговорить с её начальником, который явно не жалел своих сотрудников.

— Значит, это визит из вежливости? — Персиваль сделал небольшой шаг вперёд. Тина вскинула подбородок.

— Со мной шестеро карабинеров. Они обыщут ваш дом, — с плохо скрываемым торжеством произнесла она. — Ордер могу предоставить, если нужно.

Грейвс улыбнулся. Неужели в бюро и правда думали, что он будет прятать только что выпущенного преступника у себя на вилле? Тем более что Гриндевальд славился своей любовью к спиртному, а Грейвс свои запасы скрупулезно берёг для себя — и куда более приятных гостей.

— Не хотите поужинать со мной, пока ваши люди будут проводить совершенно безрезультатный обыск? — предложил он, делая ещё один шаг. Теперь он мог чувствовать аромат её парфюма. Впрочем, он и так прекрасно знал, какими духами она пользуется.

Лицо Тины в сгущающихся сумерках выразило очевидное сомнение. Она была усталой, расстроенной и, скорее всего, голодной. Грейвсу стало интересно, какой срок дадут за то, что он похитит агента ФБР и будет усиленно кормить его на протяжении нескольких недель.

— Есть свежие морепродукты, привезли буквально несколько часов назад, — он знал, что от фирменных тосканских креветок не откажется никто и никогда.

Тина не стала исключением.

— Я не против, — протянула она, всё ещё хмуря тонкие брови. — Я не ела со вчерашнего дня, — вдруг призналась она, снова потирая лоб. — Не могли попозже на тюрьму напасть? Я бы хоть выспалась... — она хмыкнула над своей полушуткой, а Грейвс подумал, что в следующий раз обязательно провернёт всё часов в одиннадцать.

— Если хотите, можете остаться на ночь, — Персиваль усмехнулся, глядя, как заново вспыхивает румянец на бледной коже, которую удивительным образом образом обошло вниманием жаркое итальянское солнце. — У меня есть гостевые комнаты, Тина, но я могу уступить вам свою. Или даже составить компанию, — он сделал последний шаг и теперь стоял всего в нескольких десятках сантиметров от той, которая уже давно была постоянной гостьей его снов.

— Не дождётесь, — процедила Тина, впрочем, не отступая. Слишком упёртая, но это даже играло на руку.

Сумерки окончательно накрыли землю темной вуалью. Громко стрекотали цикады, по-одиночке и в унисон. Аромат цветов, оливковых деревьев и лета будил в душе давно потерянное чувство, от которого сердце Грейвса билось чуть быстрее, и он с большим трудом подавил порыв сделать ещё один шаг, совсем небольшой — и одновременно огромный.

— Тогда ограничимся ужином, — он чуть улыбнулся, оставляя сантиметры нетронутыми. Ничего. Не в этот раз — так в следующий.

Персиваль Грейвс всегда добивался того, чего желал.

И Тина Голдштейн не будет исключением.