Свет маяка (гет)

1.

— Гарри Джеймс Поттер!

Голос, нарушивший мирную тишину дома на площади Гриммо, 12, не узнать было просто невозможно. Гарри слегка повернул голову и пробормотал в подушку:

— Доброе утро, Гермиона.

— Какое, к черту, утро?! — матрас прогнулся под весом разъяренного тела. — Кикимер говорит, ты не вставал уже больше суток! Сейчас три часа пополудни! Три, Гарри! — Гермиона попыталась сдернуть с него одеяло. — Когда ты ел в последний раз? И не кажется ли тебе, что пора принять душ? Что подумает Джинни? «Спаситель магического мира воняет похлеще гиппогрифа после скачек!»

— Джинни не приходила уже пару недель, — он перевернулся на спину и грустно ухмыльнулся.

— Боже, Гарри, что случилось?

— В том-то и дело, что ничего. Просто… Просто так вышло.

— Так, давай-ка ты сейчас встанешь, освежишься, — Гермиона поднялась с кровати, подошла к окну и резким движением отдернула занавески. Даже совсем тусклый свет, проникший через пыльное окно, заставил Гарри болезненно поморщиться.

— Я думаю, Кикимер не откажется приготовить завтрак. Ты поешь, и мы поговорим, — Гермиона окинула его полным тревоги взглядом, подкрепила слова энергичным кивком и вышла за дверь. До Гарри донесся скрип лестницы и не терпящее возражений: «Жду тебя внизу не позже чем через полчаса, иначе мне придется самой вытащить тебя из постели и хорошенько вымыть! И я не постесняюсь сделать это!»

Он нехотя откинул одеяло — если Гермиона поставила перед собой задачу, лучше ей не перечить и безмолвно покориться, иначе эта хрупкая девушка может превратиться в настоящий ураган, сносящий все преграды на пути к своей цели. Гарри спустил ноги на пол, нащупал очки на тумбочке и, покряхтывая, встал. Мышцы, практически лишенные нагрузки, задеревенели и воспротивились воле хозяина: последние недели он все меньше двигался и старался прилечь, где только можно — в гостиной на диване, в своей спальне, иногда даже на полу у фамильного гобелена семьи Блэк, доводя этим старого Кикимера до крайней степени волнения.

Кое-как Гарри добрел до ванны, где и провел под горячими струями душа почти все время, отведенное ему Гермионой. Он бездумно наслаждался теплом воды, когда с оглушительным треском в маленькой ванной появился домовик с массивным медальоном на костлявой груди и проскрипел:

— Хозяин, ваша гостья просила предупредить, что через пять минут войдет сюда, и ей совершенно наплевать, в каком виде она вас тут застанет.

Гарри машинально отметил это почти уважительное «гостья» и одобрительную улыбку, игравшую на губах Кикимера. Видимо, не совсем адекватное поведение хозяина и впрямь напугало домовика, и столь решительные действия он полностью поддерживал.

В ужасе от перспективы предстать перед Гермионой в чем мать родила Гарри быстро вымылся крошечным засохшим кусочком мыла, который пролежал тут в одиночестве, возможно, долгие месяцы, завернулся в услужливо поданное Кикимером темно-зеленое полотенце, и как раз вовремя: дверь ванной комнаты с треском распахнулась. Сложив руки на груди, с ироничной улыбкой на него смотрела Гермиона.

— Так-так, вижу, моя угроза подействовала, — она хмыкнула, — пойдем, я нашла среди этого бардака условно «чистую» одежду для тебя.

— Гермиона, ты рылась в моем белье?

— Пф, меня не испугать мужскими трусами. Тем более, если ты не забыл, именно я собрала все необходимые вам с Роном вещи для нашего маленького приключения.

— Кикимер смеет заметить, что хозяин Гарри сам запретил Кикимеру прибираться в его комнате, Кикимер честно пытался.

— Не переживай, Кикимер, сейчас приведем твоего хозяина в чувство, и он осознает важность своевременной уборки.

Гермиона разглядывала плакаты в бывшей спальне Сириуса, пока Гарри спешно облачался в действительно «относительно» чистую одежду.

— Я готов!

Девушка обернулась.

Сейчас, должно быть, он снова был тем Гарри, к которому она привыкла — худой, растрепанный, в одежде с чужого плеча. За семь лет финансовой независимости от Дурслей он так и не удосужился привести свой магловский гардероб в надлежащее состояние. Гермиона нахмурилась и взмахнула палочкой — растянутая футболка невразумительного серого цвета уменьшилась и окрасилась в голубой тон, джинсы также подогнались по размеру и приобрели вид почти новых.

— Всегда мечтала это сделать.

Гарри оглядел себя в пыльном зеркале и, впервые за последние дни, выдал подобие улыбки.

— Так почему ты сдерживалась?

— Ну как, почему… запрет на волшебство вне Хогвартса, а потом как-то не до того было, все отвлекали Пожиратели во главе с Волдемортом, помнишь? — Гермиона потянула Гарри к выходу из комнаты. — Кикимер отлично потрудился, тебя ждет волшебный завтрак!

С идеально прямой спиной Гермиона сидела за столом на высоком табурете и просматривала свежий выпуск «Пророка». Одной рукой она держала газету, а другой — фарфоровую чашку со сколом на ободке. Хоть Кикимер и стал относиться к ее происхождению гораздо терпимей, но шпильки вроде треснувшей посуды, например, все же отпускал. Впрочем, непрезентабельный вид чашки на вкус чая никоим образом не влиял, поэтому Гермиону совершенно не волновал. Гарри устроился напротив. Он лениво читал заголовки в газете, пока домовик выставлял на стол все новые и новые тарелки. «Министерство продолжает кадровые перестановки», «Найден новый пособник вражеского режима в самом сердце Министерства», «Госпиталь Святого Мунго нуждается в санитарах-волонтерах», «Минерва Макгонагалл: „Хогвартс совершенно точно будет готов принять студентов 1 сентября“».

— Про нас ничего? — поинтересовался Гарри, разглядывая свое отражение в ложке.

— Как всегда: несколько фраз о нашем неоценимом вкладе в победу и догадки, чем же занимается мальчик, которого не видели уже целый месяц.

Он хмыкнул, чем тут же вызвал неодобрение Гермионы.

— Это не смешно! Все, кто имеет к тебе хоть малейшее отношение, просто завалены письмами от прессы! Даже министр, хотя он-то догадывается, где ты, задает вопросы, и только вежливость и уважение к твоим заслугам не позволяют Кингсли ворваться сюда и хорошенько тебя встряхнуть. Все волнуются, Гарри, и я не знаю, насколько хватит терпения того же Рона, чтобы не рассказать наконец, что «героя Британии» стоит поискать в куче грязного белья на площади Гриммо! — она раздраженно захлопнула газету.

— Я сделал все, что от меня требовалось, — взвился Гарри, — я победил гребаного Волдеморта, пожертвовал своей жизнью! Я оплакал погибших, вручил ордена, а теперь, черт возьми, всего-то хочу побыть в покое!

Гермиона окинула долгим взглядом раскрасневшегося друга. Она хорошо знала такие его вспышки: Гарри быстро заводился, но так же быстро остывал — уже через минуту вздувшаяся на лбу вена перестанет пульсировать, кожа вернет себе обычный цвет, глаза начнут шарить по комнате, избегая останавливаться на ее лице, — ему станет стыдно.

— Гарри, как бы ты к этому ни относился, ты — символ Победы, кумир, герой. Ты нужен всем! Нужен политикам для пропаганды реформ, простым магам для благодарности, сиротам и вдовам — для скорби. Со временем это поутихнет, но все равно с тобой всю жизнь будут твоя слава и полагающееся к ней народное любопытство. И не думай, что один такой. Интерес ко мне, Рону и Невиллу гораздо меньше, но это тоже весьма раздражает. Заметь, никто из нас не спрятался от мира. А теперь ешь, мы еще успеем поговорить. Сегодня я никуда не тороплюсь.

Гарри печально оглядел стол: Кикимер и вправду расстарался. Не зная, что предпочтет на завтрак хозяин, он приготовил сразу несколько блюд. На столе стояли тарелки со свежими булочками, тончайшими кусочками сыра и ветчины, беконом, омлетом, тостами, розетки с джемом, свежие фрукты, вафли… Несмотря на такое разнообразие, Гарри совершенно не хотелось есть. Он взял кусочек тоста только для того, чтобы не сердить снова Гермиону. Хоть он и утверждал, что его одиночество было желанным, но на самом деле очень соскучился по друзьям.

— Гермиона, — жалобно позвал Гарри, — расскажи, что нового? Как ты съездила в Австралию?

— В Австралии очень жарко. И я видела там огромных пауков, думаю, Рону бы там точно не понравилось.

— А как твои родители?

— Замечательно, им очень нравится в Австралии, они думают остаться там. И кстати, они ждут второго ребенка. Врачи говорят, будет девочка, представляешь?

— А как же ты?

— А я буду навещать их так часто, как только смогу, — Гермиона наконец вынырнула из-за газеты. — В конце концов, я же волшебница и когда-нибудь буду работать в Министерстве. Наверняка существуют способы быстрого перемещения на такие расстояния. Международные порт-ключи или камины.

— Немного грустно, — сказал Гарри.

— Возможно, но я сама отправила их туда, и это моя вина, что им там понравилось. Кроме того, здесь ты и Рон, Джинни и Луна, Невилл. Здесь Хогвартс. Без вас жизнь будет совсем серой…

— Интересно, как дела в замке, — с набитым ртом пробормотал Гарри. Полное отсутствие аппетита обернулось зверским голодом, стоило первому кусочку тоста попасть в его желудок.

Гермиона намазала булочку джемом и с наслаждением вдохнула аппетитный запах.

— Дела идут, я к тебе как раз оттуда — решила пожить пока в замке и помочь с восстановлением. Министерство выделило столько людей, сколько было в состоянии. Сам понимаешь, в стране многое необходимо сделать, каждый человек на счету. Осужденные на исправительные работы тоже отправлены в Хогвартс. Их назначают на самые грязные работы. Могу поклясться, я видела одного из егерей, вроде его зовут Струпьяр, за расчисткой завалов. Кстати, уверена, если бы в восстановлении замка участвовал сам Гарри Поттер, добровольцев было бы гораздо больше. Да и тебе не помешает занять чем-то руки и голову.

Гарри попытался представить себя среди руин Хогвартса, в Большом зале, где лежали мертвые тела Фреда, Тонкс и Люпина, но не смог — сама мысль снова зайти под своды старого замка отдавалась в нем глухой болью. Когда-нибудь, возможно, но точно не сейчас.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но характерный шум сработавшего камина помешал ему.