Мсье знает толк в извращениях (джен)

За окном давно сгустились сиреневые сумерки, из приоткрытой форточки ощутимо тянуло холодом, но автор, подслеповато склонившийся к монитору, ничего не замечал, находясь в священном трансе фикрайтерства. Он писал и писал, не отрываясь, порой машинально потирая немеющие пальцы и разминая гудящие, как высоковольтные провода, спину и шею, придавая тексту всё более законченный и утончённый вид.

Он не заметил, как тихо исчезла Муза, одарив на прощанье загадочной грустной улыбкой Текст и с умилением взглянув на последовавшую за ней сонную Идею. Темнота с неотвратимостью приливной волны заполняла квартиру, грозными валами вздымаясь в углах и бессильно опадая у стола, освещаемого монитором и лампой на гибком кольчатом шнуре.

Цифры в углу монитора перескочили, возвещая начало нового дня. За спиной — без приглашения, как всегда — возник неутомимый Чтец, одним своим присутствием прочно пригвоздив автора к стулу. Автор обеспокоенно поёрзал. Пятая точка ощутимо ныла.

— Что, мало?

— Н-н-нет, — замотал головой автор. — Вполне достаточно, благодарю вас.

— Тогда приступим.

В уголке сквозь сон тихо всхлипнул Текст, безуспешно притворяющийся серым камнем у дороги.

Вместе они принялись читать — то поочерёдно пристраиваясь на рассыхающемся, пронзительно стонущем стуле, то кружа вокруг стола, ругаясь яростным шёпотом и поминутно оглядываясь на спящих — строчка за строчкой, предложение за предложением, нещадно вырезая лишнее, исправляя порядок слов и отчаянно подыскивая синонимы.

— Не звучит, — прошипел Чтец, брезгливо указывая на очередное предложение сухим старческим пальцем.

— А если так? — с готовностью парировал автор, стирая «бы чтобы», внезапно, к вящей его досаде, обнаруженное в тексте.

— Пока сойдёт, потом посмотрим, — с кислой гримасой отмахнулся Чтец, указывая на следующую адскую конструкцию.

Четыре раза автор с завидным упорством — что ранее никогда не являлось его отличительной чертой — возвращался к началу, находя всё новые и новые ошибки, пока крайне придирчивый Чтец не отстал, довольный проделанной работой. Чтец встал, коротко поклонился — с видимым уважением — и, оставив на столе извлечённую с ловкостью фокусника строго и лаконично оформленную визитку, покинул помещение так же бесшумно и таинственно, как и появился. Но автору и этого стало мало, им уже овладел азарт — стремление сделать текст как можно более совершенным. И плевать, что уже три часа ночи, а в шесть — вставать на работу, лишь бы добить этот кошмар, лишь бы закончить безумный марафон.

С трудом стряхивая сонное оцепенение, загрузив последнюю версию текста на сайт, он написал бете: «Мне стыдно. Я не думал, что пишу настолько ужасно». После позвонил начальству, слёзно выпросил отгул и рухнул на кровать, мгновенно отрубившись.

Ближе к полудню автор проснулся от неистового стука в дверь. Казалось, она вот-вот сорвётся с петель. Он с трудом встал, дотащился до двери, прижимая пальцы к токающему болью виску, повернул задвижку — и невольно отшатнулся от потока взволнованных выкриков ворвавшихся в квартиру Персонажей, Идеи и Музы.

— Прекрати так думать! Мы в тебя верим! — кричали одни.

— Ты же не можешь нас бросить! — стонали другие.

— Не унывай, мы с тобой, — подбадривали третьи.

— Да в чём дело?! — заорал ничего не понимающий автор.

Слаженно кудахчущая компания вмиг застыла в самых нелепых позах, как по команде «замри». К автору тихо подошла Муза и невесомо погладила его по щеке. Но и этого нежнейшего прикосновения хватило, чтобы автор дёрнулся всем телом как от удара током, а волосы на голове встали дыбом, негромко потрескивая.

— Как что? — негромко проговорила она. — А эта твоя трагическая записка? Мы и подумать не могли, что всё так плохо — ты ругался на нас, ворчал, воспитывал и развлекал, но никогда не жаловался. Но ты же не собираешься нас бросить, правда?

— Как бы я смог так поступить?! — с жаром воскликнул автор, неуклюже опускаясь на одно колено. — Клянусь, моя Леди, у меня и в мыслях не было с вами расстаться.

— А бету зачем пугаешь? — мрачно поинтересовалась Идея, нависая над коленопреклоненным автором. — Марш извиняться!

— К-как пугаю?

— Она думала, что ты тут ласты склеить собрался, поэтому в срочном порядке вызвала нас и велела привести тебя в чувство, — с готовностью ответил ему кто-то из Персонажей.

— О, нет мне прощения! Иду, бегу, лечу, — запричитал автор, бросаясь к телефону и судорожно разыскивая номер беты в списке контактов.

— То-то же, — ехидно усмехнулся одетый с иголочки, в кои-то веки аккуратно причёсанный и даже благоухающий одеколоном Текст, бесшумно входя в комнату.

Женщины восхищённо покачали головами, а автор даже присвистнул, обведя его жадным взглядом.

— Та-а-ак, и кого мы собираемся соблазнять? — следом за ним явилась и бета, не спавшая от волнения всю ночь и теперь отчаянно зевающая от усталости. К ней тут же прильнула Идея, впившись в губы жарким поцелуем. Раздались редкие хлопки — зааплодировала Муза.

— Редактора и читателей, как и задумано, — Текст вытянулся по стойке «смирно».

— Ты ещё честь отдай, — вступил в разговор молчавший до сих пор Чтец, заплетая седую бороду в очередную замысловатую косичку. Как обычно, никто не заметил, как он появился среди Персонажей.

— Не встревай, — невежливо шикнула Идея, недовольно зыркнув на Чтеца, и в ответ на гневно нахмуренные брови преспокойно показала ему язык. — Так о чем это я… — она на секунду отвлеклась, стягивая с беты водолазку. — До редактора и читателей мы ещё не дошли, но пока что соблазняются все, кому не лень, — она кивнула в сторону автора, который блаженно улыбался, едва не пуская слюни.

— А вот мы, кажется, сегодня здесь лишние, — это очнулись Персонажи, которым явно надоело, что на них не обращают внимания. — Ты с нами?

— Ну да, я, видимо, тоже уже не нужна, — Муза, привычно подхватив под руку Чтеца, направилась вслед за Персонажами. — Чао, бамбино. Скоро нас не ждите.

И лишь Слова, проводив завистливыми взглядами удаляющихся коллег, остались наблюдать за целующимися у стенки бетой и Идеей, зависшим автором и не менее зависшим Текстом.