Небритая фея (джен)

Я поднялся примерно на полкилометра и начал неспешно кружить. Москва лежала передо мной гигантской золотой паутиной, в которой копошились миллионы светлячков — автомобилей.

Сверкающие огоньками окон кубики домов, светящиеся красные лампочки на высотках и на трубах ТЭЦ, фантастические зеленовато-голубые кристаллы Москва-сити вдалеке; клубы не то пара, не то дымки или смога поднимались тут и там, словно выдохи огромного города в ночное зимнее небо. С высоты город впечатлял масштабами, а выглядел сказочной драгоценностью.

— О, наконец нашла, — сказала Бефана. — Придется лететь почти через весь город. Вон тот дворец, такой, со шпилем, видишь?

— Какой дворец? Вон тот? — указал я рукой.

— Да.

— Это МГУ.

— Да мне все равно, как вы его называете. Держи пока на него, а ближе будем, я поточнее определю, куда лететь.

Мы двинулись вперед. Я уже привык к полету и мог уже давать волю посторонним мыслям: к примеру, как отреагирует система ПВО на наши полеты? Не примут ли за какой беспилотник? Говорят, что даже теннисный мячик — и то можно засечь радаром, не то что человека на метле… Да, над Кремлем лучше не летать, а то мало ли что…

Но, несмотря на мои опасения, в небесах было спокойно. Далеко в стороне виднелись огни взлетающих и идущих на посадку самолетов — наверное, это Внуково.

— Побыстрее можешь? — поторопила Бефана. — Плетемся еле-еле.

— Так ветер же, да еще высота, холодно!

— А ты пожелай, чтобы не дул.

Я пожелал, и тут же метлу вместе со мной словно заключили в невидимый прозрачный шар. Стало гораздо комфортней, а то даже через костюм меня начало пробирать холодом. А так — совсем другое дело!

— Бефана, а ты раньше не могла сказать? — посетовал я. — Я уже подмерзать начал.

— Кх-м. А ты не жаловался…

Теперь, с новой открытой опцией ветрозащиты, я легко прибавил скорость, разогнав метлу примерно километров до двухсот в час, конечно, навскидку, спидометра на метле нет. Но предел скорости у метлы все же был достигнут, похоже, быстрее уже она лететь не могла, но и так было прекрасно.

Я снизился до ста метров и наслаждался видом проплывающих под нами домов и проспектов.

— Правее, — скомандовала Бефана.

Я заложил крутой вираж, и земля накренилась, встав почти вертикально — на пилота метлы действовали те же самые иллюзии, что и на пилота самолета.

— Уже близко, снижайся — сказала фея, когда впереди возникли старые кварталы, еще из советских многоэтажек.

— Что, опять собаку какую-нибудь искать, или, может, котика? — деловито спросил я, войдя во вкус.

— Нет, не собаку. Тут дело посерьезней — мать просит уберечь ее дитя от опасности…

— Не понял? Это как?

— Долго обьяснять. Но попробую. Итак, почти любое произошедшее с человеком событие вызывает всплеск эмоций — радость, грусть, гнев, восторг и так далее. Чем результат хлестче, тем душевное волнение сильнее. В природе человека устроено так, что беда сильнее воздействует на душу, чем радостное событие. Понятно?

— Пока все понятно!

— Этот эмоциональный всплеск распространяет волны в пространстве и времени — как в прошлое, так и в будущее. Волны эти можно уловить, особенно если обладаешь феерическим чувством, как у меня. Но люди тоже могут их ощущать, правда, чаще всего только свои, пришедшие из будущего или прошлого. Но бывает, и боль другого человека тоже передается, если ты настроен на него. Все это для людей очень слабые сигналы, и распознать их может далеко не каждый. Эти ощущения называются предчувствиями.

— Ясно.

Зеленая стрелка чуть изменила направление, и, следуя ей, я поправил курс.

— Мать оставила своего ребенка одного дома, а сама ушла к мужчине. А, это у них первое свидание… Я ощущаю ее волнение, ее нехорошее предчувствие… Она не понимает, почему и отчего у нее на душе вдруг появилось беспокойство за ребенка… Еще немного, и она сорвется домой, поэтому сейчас самое сильное ее желание — чтобы с дочкой было все в порядке.

— Так пусть позвонит дочери и узнает, что с ней, — сказал я первое, что пришло в голову.

— Дочка мала, и она пока не решается звонить и будить ее. Мать, кажется, считает, что ее страхи… как это называется… иррациональны!

— А чего же она тогда с собой ребенка не взяла?

— Не знаю, — проворчала Бефана. — Может, это как-то связано с ее мужчиной… Сам бы был рад, если бы твоя подружка на первое свидание привела с собой ребенка?

— Ну, не знаю, — протянул я. — Если женщину любишь…

Бефана в ответ лишь язвительно фыркнула, и мне стало даже обидно за то, что она так скептически настроена по отношению к мужчинам.

— Прибыли, снижайся.

Неожиданно я почувствовал запах гари. На плоской крыше девятиэтажки, как раз по нашему курсу, в сумеречном городском свете было видно, как откуда-то из вентиляции тянется струйка дыма.

— Вниз, вот сюда! — звенящим голосом скомандовала Бефана, и ее напряжение передалось мне. Зеленая стрелка указала на одно из окон. Седьмой этаж, угловая квартира, без балкона.

Я подлетел ближе к большому окну и остановился. Шторы или отсутствовали, или уже сгорели. За окном, в черной дымной мути, ворочались багровые всполохи пламени. Оконные стекла уже покрылись коричневой копотью, и, кроме жутких отблесков, было ничего не разглядеть.

— Опоздали! — потрясенный увиденным, прошептал я. — Девочка там?!

— Да… Она уже… почти за гранью этой реальности. Но еще держится.

— Давай внутрь! — я направил метлу прямо на окно, но она вдруг резко остановилась, словно уткнулась в стену. Я чуть не соскочил с деревяшки вперед. До окна оставалось примерно метра два.

— Стой! — осадила Бефана. — Куда ты собрался? Туда сейчас нельзя, ты убьешь ребенка! Она еще жива, но стоит разбить окно, и огонь получит воздух, тогда ей уже не помочь!

— А дым? Она умрет от удушья!

Бефана не ответила, а я похолодел от мысли, что в двух шагах сейчас погибает ребенок. Но что мне делать и чем помочь?

 — Надо пожарных вызвать! — выпалил я. — О черт, я же мобильный забыл!.. Телефон нужен!

Молчание Бефаны сменилось судорожным всхлипом, будто она только что вынырнула из глубины. Фея сделала пару вдохов и выругалась, длинно и заковыристо, на неизвестном мне языке, но все равно получилось впечатляюще. Затем она сказала как-то уж совсем неуверенно:

— Погоди ты с пожарными своими… Все равно сейчас пожарные не спасут девочку… — Она явно колебалась, продолжать или нет. Но все же решилась: — Я сейчас пообщалась кое с кем. И получила совет, кто может помочь…

— Спасти ребенка? И кто же это?

— Элементали. Огненные элементали. Мне сказали, что этот пожар Раха и Араха. Они могут отдать ребенка, если тот живой.

— Ну так давай быстрее позови этих лементалей! — воскликнул я.

— Тихо, не ори ты! Э-лементалей.

— Чего ждешь? Каждая секунда на счету!

— Сейчас уже нет. Посмотри в окно.

Я обратил внимание, что вокруг померк свет, и даже уличные огни светились тускло, как через маску сварщика. Пламя за окном тоже пригасло, стало цвета остывающего металла, тусклым, темно-бордовым.

Вглядевшись пристальней, я увидел, что оно двигается медленно, лениво, как будто видео в «slow motion».

Я попытался задать фее вопрос, но рот почему-то открывался с огромным трудом и медленно, а подать голос вообще никак не удавалось.

— Не говори ртом, говори мысленно, — голос Бефаны звучал как ни в чем не бывало. — Представь, что ты говоришь, но рот не открывай.

Я попробовал, и получилось довольно легко.

— Что это? Замедление времени? — спросил я.

— Нет. Со временем очень трудно работать, и нужна прорва маны. Сейчас лишь немного магии для ускорения хода мыслей. В моем мире студенты любят это заклинание использовать на экзаменах…

— Так что ты говорила про элементалей? Ты уже позвала их?

— Я боюсь с ними связываться. Опасно это. Страшно.

— Чего страшного? Элементали — это демоны, что ли, какие?..

— Ха, демоны! До демонов им как крестьянину до графа.

— А что они делают?

— Пожирают то, что сгорает в огне. Не в этой реальности, конечно. С ними, в принципе, можно попробовать договориться, но хитрые бестии всегда требуют особую плату.

— Какую? Золото?

Время, даже замедленное, было дорого, а тут из Бефаны приходилось вытягивать каждое слово будто клещами.

— Рах и Арах за услугу потребуют загадать три загадки, — нехотя ответила фея. — Если Рах и Арах не смогут отгадать хотя бы одну из них, то мы вернем ребенка. Если же отгадают все три — сожрут и нас тоже.

— Сожрут? Загадки?! Ты серьезно?

— Серьезней не бывает. Рах и Арах очень умны. Их любимая еда — книги, кроме плоти, конечно. Они пожрали миллионы книг! Говорят, Александрийская библиотека — это тоже их работа.

— Ничего себе… А интернет? Компьютерные сети, цифровая информация? Они тоже могут жрать ее?

— Ваши арифмометры? — мой вопрос ненадолго озадачил Бефану. — Думаю, что нет, не могут. Компьютеры — это как у нас говорят — «тандэ», вотчина элементалей элю. Элю другие, их стихия — электричество и все такое. Огонь не может сожрать мудрости элю, он только уничтожает. Элю это не нравится, и у них взаимная вражда с огненными.

— Значит, у нас есть шанс! — сказал я. — В интернете полно загадок, я как раз на одном сайте недавно читал. Очень сложные загадки! Их наверняка не печатали еще ни в одной книге. Наверное.

— Ты уверен?

— Давай рискнем!

Возможно, до меня не дошла серьезность ситуации, страшно не было. Мысли были заняты только тем, что там, в огне, ребенок. К тому же я чувствовал какой-то драйв, уверенность, что все будет хорошо.

Видно, это почувствовала и Бефана.

— Ладно, будь по-твоему, синьор Андрей. Но если проиграем — конец!

— Что надо делать?

— Сейчас я верну обычную скорость мысли, а то уже я вымотана. Затем начну произносить заклинание, а тебе лишь останется уже вслух повторять за мной слово в слово и как можно точнее. Во рту будет неприятно, но придется потерпеть. Готов?

— Да!