Да будет оргия! (гет)

* * *

В Большом зале, где в этот вечер собрались, наверное, все обитатели Хогвартса, было так шумно, что Автору пришлось добрых пять минут колотить ботинком по своей импровизированной трибуне, прежде чем к нему начал хоть кто-то оборачиваться.

— Тишина! Тишина! — наконец взвизгнул он фальцетом.

Уровень шума упал пунктов на двадцать, и в воцарившейся почти-тишине неожиданно громко прозвучало ворчание профессора Спраут:

— …Шестой общий сбор за два дня, да на это никаких нервов не хватит! В прошлый раз я даже не успела закрыть теплицу, и гномы натворили там таких дел…

— Помона! — профессор МакГонагалл выразительно поджала губы. — Уроки уже в любом случае сорваны, пролитого не соберешь. Давайте лучше поскорее узнаем, чем нашего уважаемого замдемиурга осенило на сей раз, и побыстрее покончим с этим фарсом.

— Это будет нечто фантастическое! — стоически проигнорировав ее явное неодобрение, Автор воодушевленно улыбнулся и замахал руками, видимо, пытаясь показать весь размах и широту вновь обретенной Идеи. — Нечто грандиозное! Небывалое!

— Снова кроссовер с «Мишками Гамми»? — мрачно спросила профессор Спраут. — Ядрен бадьян! Если вы, молодой человек, опять попробуете надеть на меня голубой чепчик…

— «Поттермишек» отклонили, — неохотно буркнул Автор, растеряв толику своего воодушевления. — Понятия не имею, почему. Этот самодур-редактор просто не понимает… Впрочем, неважно! Может, это к лучшему! Я тут на досуге почитал тех экраномарак, у которых откуда-то взялись толпы поклонников, и совершенно точно понял, что нам нужно, чтобы мгновенно прославиться. Нам нужно нечто неповторимое, единственное в своем роде, незабываемое, уникальное, нам нужно… та-да-да-дам!.. — Автор весьма живо изобразил фанфары. — ...Реальное порно!

Секунду в зале стояла вопросительная тишина, а потом обитатели замка разразились дружным хохотом. Пока совершенно растерявшийся оратор пытался вновь навести порядок, преподаватели и студенты начали переговариваться парами или группами, а кое-кто и вовсе поспешил к выходу.

— Всем назад! — рявкнул Автор. — Что за отсебятину вы себе позволяете!

К нему повернулось несколько недоуменных лиц. Дамблдор коротко кивнул профессору МакГонагалл и снова погрузился в чтение какого-то свитка.

— Мистер Джонс, будьте же благоразумны, — преувеличенно медленно и спокойно, точно капризничающему ребенку, сказала та. — Вы пришли к мысли написать… как это называют маглы… слэш? Замечательно. Ну, то есть, это отвратительно и, если хотите знать мое мнение, в высшей степени банально, но кто мы такие, чтобы пресекать ваши творческие потуги? Однако в чем смысл нынешнего собрания? Вполне можно было потихоньку взять тех, кто вам непосредственно нужен для… — профессора передернуло, — вашего будущего шедевра, и начать творить с ними, не отвлекая полсотни человек от работы, учебы, захвата власти, борьбы со злом и прочих дел.

Автор, поначалу слушавший ее смущенно и даже, пожалуй, обиженно, вдруг снова воодушевился:

— Нет, нет! — воскликнул он. — Вы просто не поняли! Это вовсе не будет какой-то там рядовой слэш или очередная сопливая история про совращение юной девственницы! Нет, нет, нет и еще раз нет! Никаких жалких полумер — настоящая оргия! Что-то вроде… да, что-то вроде «Калигулы» Тинто Брасса… Я уже это вижу. Только представьте: здесь, в Большом зале, царит интимный полумрак. Стены затянуты алым бархатом… даже нет, не так, затянуты алой кожей. Пол устлан коврами, а прямо на столах факультетов, среди ваз с яблоками и кувшинов с вином… Мне не нужен кто-то конкретный из вас. Это должен быть эпик. Это должен быть хоррор. Читатели должны буквально вспыхнуть вожделением, да так, чтобы их руки сами потянулись к… в общем, в конечном счете — к кнопке «нравится». И для этого… для этого мне нужны вы все.

Оборвав речь на этой ключевой детали, Автор с надеждой посмотрел на своих литературных марионеток. В принципе, в их согласии он, конечно, не нуждался, но это их вечное брюзжание… бр-р-р. Как будто с рыбой мороженой работаешь, а не с суперпопулярными героями. Нужно каждый жест, каждое слово лично приговаривать, прямо руки опускаются. Персонажи меж тем разглядывали возведенные силой слова декорации грядущей оргии. И, даже не верится, у некоторых сквозь дежурную маску отвращения ко всему и вся проглядывала легкая заинтересованность.

— О! — Драко Малфой дважды беззвучно хлопнул, изображая аплодисменты. Стайка слизеринок за его спиной уже хихикала не без вызова. — Это и правда почти похоже на идею.

— Значит, вы согласны? — просиял Автор.

Персонажи начали переглядываться. Кто-то неуверенно кивал, кто-то (таких было больше) еще неувереннее поводил плечами, но, если сравнить это с их реакцией на все предшествовавшие озарения, можно было смело утверждать, что в зале воцарилась эйфория и нетерпеливое предвкушение плодотворной совместной работы.

— Никогда не думала, что скажу подобное, — резюмировала общее мнение профессор Спраут, — но после «Поттермишек» я готова радоваться даже этому. Давайте для разнообразия сделаем хоть что-нибудь заведомо не жалкое.

* * *

Пока Автор, потирая от радости ладони, суетился и бормотал, еще раз наводя лоск на детали антуража (…висевшие в воздухе свечи горели неярким пламенем и роняли восковые слезы, вызывавшие у участников вакханалии стоны боли и наслаждения…), его непрописанная пока массовка тоже потихоньку раскачивалась. Престарелые и тучные сбросили столько лет и фунтов, сколько в принципе позволял оригинальный текст. Несовершеннолетние спешно взрослели в тех же рамках. Героев, которым рамки в принципе не позволяли достигнуть возраста согласия, деканы факультетов выдворяли вон, некоторых приходилось выводить за ухо. Когда пришло время снимать с себя лишнее, наметилась было неловкая заминка. Но тут Аргус Филч жестом многоопытного эксгибициониста сбросил мантию, кто-то из студентов помладше издал ободряющий клич, а Фред Уизли, с шуточками на тему джентльменства, принялся помогать однокурсницам расстегивать эти непослушные пуговки — дело пошло.

Когда Автор наконец закончил велеречиво живописать потайные стеллажи с различными БДСМ-штучками (беззастенчиво воруя у некогда брезгливо пролистанной Э. Л. Джеймс), Большой зал было не узнать. Казалось, все вокруг напоено предвкушением, как будто в преддверии порно-версии Нового года. Преподаватели помоложе щеголяли дезабилье и магически наращенными бицепсами. У дальней стены стайка полураздетых студенток, повизгивая из-за капающего воска, не то отчаянно флиртовала, не то репетировала какой-то причудливый хореографический номер. У камина расписывал автографами бедра поклонников поднаторевший в жанре Виктор Крам, рядом показывал всем желающим своего косматого зверя не слишком трезвый Хагрид. Близнецы Уизли, демонстративно голые, уже развернули активную торговлю подходящими по случаю магическими товарами. По всему залу из рук в руки переходили трансфигурирующие леденцы («Отрасти бюст!») и фальшивые волшебные палочки, при попытке использования превращающиеся в изрядных размеров дилдо. Даже кое-кто из стоявших особняком Пожирателей откинул капюшон и ослабил верхнюю пуговицу брюк.

Автор облизал пересохшие отчего-то губы и неловко кашлянул. Обилие плоти вокруг подавляло его: в голове все это выглядело каким-то… менее голым, что ли. Мелькнула даже трусливая мысль отказаться от идеи, но гений подавил ее в зародыше. В кои-то веки ему удалось добиться сотрудничества героев, и теперь-то все бросить? Косясь на грудь углубленного в чтение «Пророка» профессора Снейпа, Автор снова поднялся на свою трибуну и призвал всех к тишине. На этот раз угомонились быстро и слушали непривычно внимательно, отвлекаясь разве что на короткий стон боли и наслаждения.

— Начинаем! — скомандовал творец.

Персонажи переглянулись и снова воззрились на него.

— Ну же, — поторопил их Автор. — Начинаем!

— Начинаем что? — мурлыкнула одна из студенток Рэйвенкло. — Какой у нас сюжет?

— Сюжет? — Автор даже растерялся. — Это же порнография! Зачем ей сюжет? Вы просто собираетесь и начинаете… ну-у-у это…

— Что именно «это»? — с иезуитской дотошностью спросила невыносимая МакГонагалл.

— Без сюже-е-ета… — разочарованно протянул кто-то в задних рядах. — А я-то думал, будет что-то и правда интересное.

— Например, тайный нудистский бал на День Святого Валентина, — мечтательно подхватила Чжоу Чанг, теребя прядку темных волос, — и чтобы купидон каждому нашел его идеальную пару.

— Сопли! — отрезал Маркус Флинт. — Во что бы я сыграл, так это…

— В квиддич! — крикнули сзади, многие расхохотались этой шутке.

— Да, в квиддич, а что?! — агрессивно озираясь, рявкнул Флинт. — Но так, чтобы все были раздетые, да-да, и болельщики тоже! А победившую команду чтобы награждали прямо на поле шикарным минетом и…

— А что, это мысль! — воодушевился Оливер Вуд. — Сейчас только прикинем тактическую схему…

Чжоу смущенно заулыбалась, а охотницы Гриффиндора принялись обмениваться шуточками на тему того, где именно Гарри при таком раскладе придется искать снитч.

— Да ну вас с вашим квиддичем! — пробасил Хагрид. — Игра хорошая, спору нет, но тут фантазии особой не надо, чтобы на поле толпой развлекаться. Разве ж это эпик? Вот если бы какую-нибудь живность сюда добавить. Например, у флоббер-червей отличная форма для… — он смолк, заглушенный характерными рвотными звуками, доносившимися из толпы студентов. — Да что вы как маленькие! Чудные же твари, разрази меня Кедавра! Они и слизь сами выделяют…

— Все это никак не тянет на эпик, — ледяным тоном произнес Снейп, отбрасывая «Пророк» и непринужденно закладывая одна за другую свои увековеченные тысячами фанфиков прекрасные стройные ноги (половина зала невольно сглотнула набежавшую слюну, кое-кто из девчонок завистливо хмыкнул). — Если хотите действительно поразить, возьмите какое-нибудь из масштабных событий сюжета и работайте от него…

— Победа над Волдемортом? — без особого энтузиазма отозвался Гарри. Золотая троица, давно и прочно утомленная пейрингами, до сих пор сидела на своих местах за столом Гриффиндора, стоически игнорируя кувшины с вином и наполненные яблоками вазы, с которыми Автор изрядно перестарался.

— О-о-о, кто о чем, а великий Гарри Поттер о своей великой победе! — саркастически протянул Волдеморт. Он крутил в своих длинных пальцах волшебную палочку с таким видом, будто раздумывал, а не сложить ли всех присутствующих в симпатичного вида курган. — Как ты это себе вообще представляешь в качестве порнографии?

— Легко, — Гарри пожал плечами и обменялся понимающими взглядами с Гермионой. — Можно даже особо не фантазировать, прямо по канону. Ты сражаешься… ну, то есть трахаешься одновременно с профессором МакГонагалл, извините профессор, мэм, Слизнортом и Кингсли. В нескольких шагах от вас Гермиона, Джинни и Полумна пытаются все вместе… допустим, довести до пятого оргазма Беллатрису Лестрейндж. Вокруг этих центральных композиций разворачиваются второстепенные сцены, — Гарри ненадолго задумался, припоминая. — Там, правда, какой-то сплошной слэш получается. Джордж и Ли Джордан валят на пол отчаянно сопротивляющегося Яксли. Долохов умирает от… допустим, не вынеся размеров профессора Флитвика, со всем уважением, профессор, сэр. Рон и Невилл вдвоем атакуют Фенрира Сивого. Аберфорт оглушает Руквуда, прежде чем… допустим, подвергнуть его изощренной чувственной пытке. Артур и Перси одолевают Пия Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь принять участие в… этом феерическом действе, бегут сквозь совокупляющуюся толпу, выкрикивая имя своего сына.

— Это еще зачем? — ощетинился Драко.

— За тем самым! — фыркнул Рон. — Малфой, ты что, совсем тупой?

— И как я, по-вашему, должен делать это с собственными родителями?!

— Ну, ты можешь спрятаться, — рассудительно вставила Гермиона. — Там вроде не сказано, что они тебя нашли. Но если мы хотим настоящий порноэпик, то групповой инцест будет очень уместен.

— Не важно! — Гарри махнул рукой. — В общем, твои родители бегут по полю… м-м-м… соития, выкрикивая твое имя. Пожиратели смерти отступают, подавленные численным превосходством противника. Повсюду валяются удовлетворенные тела. Эльфы-домовики Хогвартса создают массовку, громко крича, размахивая секс-игрушками и атакуя каждого, кто оказался поблизости…

— Там еще и великаны были! И гиппогрифы! — возбужденно выкрикнул Хагрид. — Я помню!

— Великаны, положим, для этого помещения великоваты, но пару гиппогрифов можно и вставить, почему нет, — не без снисходительной нежности ответил Гарри. — Можешь даже сам с ними… если хочешь, конечно. В общем, — продолжил он своим скучновато-отстраненным тоном, — сексуальное противостояние нарастает до невыносимого, а потом начинает медленно угасать. Всеобщая вакханалия распадается на отдельные группы, я про них уже говорил. Потом остаются только две центральные четверки, а остальные стоят вокруг и смотрят с восхищением и ужасом… ну, могут не только смотреть, это уже по обстоятельствам. Девушки уже изнемогают, но тут появляется миссис Уизли, допустим, в красном латексном корсете, прогоняет их прочь и своей волшебной палочкой окончательно… ну, вы поняли, Беллатрису. Ты, Риддл, в ярости отшвыриваешь от себя всех своих партнеров и направляешься к миссис Уизли, чтобы, допустим, поиметь ее в наказание. И тут появляюсь я. В книге мы долго говорим, но здесь, наверное, это можно выкинуть. Мы трахаемся. Собственно, все…. Мне кажется, это похоже на оргию, нет?

Зал, во время всей речи Гарри глядевший на него со смесью ужаса и невольно возрастающего восхищения, как один человек повернулся к Автору. Тот, пунцовый, вспотевший и изрядно шокированный прошедшей перед внутренним взором чередой картин, потрясенно молчал.

— Ну? — тон профессора МакГонагалл был сух и деловит. — Думаю, все согласны с тем, что Поттер только что предложил вам готовый крепкий сюжет. Отыгрываем?

— Вы… в-вы… — Автор никак не мог унять дрожащие губы. Но тут капля воска упала ему прямо за шиворот, вызвав горячий спазм внизу живота. Вырвавшийся вопль открыл дорогу словам. — А-а-а-а! Вы что, все это всерьез, что ли?!

— Разумеется, всерьез, мистер Джонс.

— Да вы свихнулись здесь все!!!

— Отлично. Тогда мы слушаем ваши варианты.

* * *

Следующий раз порядок в зале установить удалось нескоро. Автор взял тайм-аут под предлогом необходимости срочной корректировки декораций (проклятые свечи!). Мысленно он то кусал локти и проклинал свою дремучесть в области практического интима, заставившую сходу отвергнуть столь многообещающую идею, то содрогался при одной мысли о том, что все это ему пришлось бы как-то описывать словами… стоя перед ждущей режиссерских указаний толпой голых людей. Странно и очень обидно вдруг осознать, что в творчестве есть вещи, к которым ты морально не готов. И еще обиднее оказаться в положении, когда что бы ты теперь ни предложил, это в любом случае будет типичное не то. И так вон от давешней атмосферы предвкушения осталась лишь жалкая тень. Осознав, что невольно тянет время, он мысленно дал себе пинка и с решительным видом полез на трибуну.

— Никакого сюжета! — отрезал Автор сходу, пресекая саму возможность дискуссии с недовольными. — Никакого инцеста, никаких… сношающихся гиппогрифов. Мы должны понравиться всем, а не только извращенцам. И… и… никаких слэшей тоже, они сейчас даже банальнее обычного супружеского секса! — почти выкрикнув последний псевдоаргумент, он осмелился мельком взглянуть на лица слушателей и к своему удивлению заметил некоторые ободряющие знаки.

Безносый профиль Волдеморта отражал что-то вроде облегчения, а девчонки-студенточки и вовсе согласно кивали, с новым интересом поглядывая на симпатичных однокурсников. Несколько осмелев, Автор продолжил:

— Давайте просто сделаем что-то вроде дополнительного соревнования между факультетами, ОК? Пусть каждая группа подойдет к своему столу… да, вот так. Пожиратели, вы, конечно, помогаете Слизерину. Родители, вы помогаете факультетам своих детей… хотя нет, это опять будет инцест. Родители, вы свободны.

— Кто-то, помнится, собирался писать оргию с участием всех? — не удержался Драко.

— О, Малфой, ради вас я могу сделать исключение! — окрыленный началом настоящей работы, Автор без усилий вошел в командный режим. — Как там было? Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь принять участие в этом феерическом действе…

— Нет-нет, я не это имел в виду!

— Вот и отлично, закрой рот и не мешай работать! Итак, на чем мы остановились? Все родители — вон. Преподаватели пусть распределятся между столами, Люпин и Хагрид, вы… хотя нет, так мы запутаемся. Преподаватели, вы — за своим отдельным столом… Кроме деканов. Деканы — каждый со своим факультетом… Давайте, давайте, живо! Изобразите мне вчерне какие-нибудь… не знаю… эротические сцены. А я потом подкорректирую и приговорю.

— Какие именно сцены? — уточнил Гарри.

— Пока — какие угодно! Уж тебе-то с твоей буйной фантазией точно подсказывать не надо. Давайте, не стоим… э-э-э… группируемся!

После довольно продолжительной суматохи, состоявшей преимущественно из смущенного переглядывания, двусмысленных смешков, эротических экспромтов и разной степени веселости дураковаляния, предварительные композиции были кое-как сформированы и персонажи обернулись к Автору, ожидая продолжения. Блистал, разумеется, Слизерин. Одобрительно разглядывая стол этого факультета, юный демиург просто не мог удержаться от разрозненными кусками возникающего в голове текста. Прямо на скатерти темно-зеленого, шитого серебром бархата изящно… нет, не изящно… бесстыдно растянулся профессор Снейп. Официальная черная мантия была расстегнута сверху донизу, открывая взгляду безволосую грудь и длинную линию прекрасных стройных ног… При этом вопиющем плагиате из недавно прочитанного девичье-девичьего фанфика весь зал передернуло, но ноги послушно постройнели. Полуобнаженные старшекурсницы буквально льнули к нему, ненароком сталкивались объемистыми грудями и с заставлявшей их сучить бедрами тревогой поглядывали на дальний конец стола. Непроницаемый мрак балахонов Пожирателей Смерти сулил бедняжкам неясную пока, но очень сексуальную угрозу…

— Сталкивались грудями? — переспросила, точно не веря своим ушам, профессор МакГонагалл. — Сучить бедрами?!

— Потом, все потом! — замахал на нее руками Автор. — Перепишем, исправим, дополним, не нудите! Кстати, как там ваш факультет?

Гриффиндор был одновременно беззастенчив, естествен и убийственно (для реального порно, конечно) ми-ми-мишен. Гарри, нежно улыбаясь, прокладывал дорожку поцелуев по обнаженной спине Джинни. Изрядно углубившиеся в процесс соития Рон с Гермионой смотрелись так, словно находятся вдвоем в каком-то чудесном, ведомом лишь им одним мире. И даже наметившийся задорный междусобойчик близнецов и трио охотниц сборной по квиддичу выглядел более похожим на приятное дружеское времяпрепровождение, чем на запретные утехи или возбуждающее действо. Из общей картины в нужную сторону более или менее выбивался только Колин Криви, самозабвенно фотографировавший бицепсы неспешно раздевающегося Гарри.

— Нет и еще раз нет! — крикнул Автор. — Стоп, я сказал! Что за скукотища? Где интрига? Где нестандартные пейринги? Где ваши драйв и необузданность?

— Но-о, — не без разочарования протянула Анджелина Джонсон, — вы сами сказали, что супружеские отношения сейчас менее банальны, чем слэши. Мы, конечно, не супруги, но тоже старались…

— Не надо меня тыкать моими словами! — раздраженно перебил ее Автор. Ему хотелось как-то отшутится, но очень отвлекала голая анджелинина грудь, и приходилось прилагать изрядные усилия, чтобы все время не пялиться на нее. — Я творец. И имею право менять мнение, когда это продиктовано… художественной необходимостью, вот. Давайте попробуем повертеть вас, как-то поменять местами… Гермиона, начнем с тебя. Ты идешь к Гарри.

— Ну, сто раз же было! — закатила глаза Гермиона, немало обескураженная и раздосадованная внезапным обрывом своей завязавшейся было сюжетной линии.

— Хорошо, тогда к кому-нибудь из братьев своего парня, пусть будет мотив ревности.

— И снова было. Что характерно — с каждым из них. Кстати, благодаря браку мы с мальчиками фактически уже родственники, вето на инцесты отменено?

— К Малфою! — рявкнул Автор. — С ним вы, надеюсь, точно не родственники?

— О-о-о, это просто невыносимо! Сто раз по сто было! И он на Слизерине, а у нас, вроде, соревнование между факультетами, — Гермиона подняла с пола сброшенную было одежду и начала одеваться, всем своим видом демонстрируя упрямый протест.

— Отлично! Просто отлично! Ты сама напросилась! Значит, так. Кормак МакЛагген, вот ты… да, именно ты, и еще вон тот парень в очках, не помню, как вас зовут. Вы втроем берете мисс Грейнджер, бросаете на ковер и… делаете все, что там положено делать в таких случаях!

— Ковер испортится, — прошипела Гермиона. — А вы та еще сволочь, как я погляжу. Могли бы и поаккуратнее, я все-таки девственница.

— Э-э-э… что? — Автор даже опешил. — После того, как… — он не сумел подобрать слов и просто плавно повел рукой, включив в этот жест носящую брюки под мантиями половину Хогвартса, практически каждый представитель которой в том или ином сюжете умудрился побывать первым мужчиной Гермионы Грейнджер.

— До того как. Я заведомая девственница в каноне. А потому возвращаюсь в это состояние в начале каждой новой истории. Ну, кроме тех, где специально оговорено иное. Знаете, тех, чьи авторы не ленятся придумывать вменяемый сюжет прежде, чем скрестить меня с кем-нибудь, чье имя даже не могут вспомнить, — с видом оскорбленного достоинства, она величественно сбросила мантию и распростерлась на ковре.

— Между прочим, мисс Грейнджер — не единственная, у кого такая проблема, — деликатно вмешалась мадам Помфри.

— У кого-то еще?

К растущей растерянности Автора руки подняли не только несколько весьма перспективных девушек, но и кое-кто из старших ребят, а также багровая от смущения Сивилла Трелони. Оргия грозила прямо-таки погрязнуть в дефлорациях.

— О-о-окей! — Автор закрыл ладонью лицо и шумно выдохнул. — Значит так. Все девственницы — марш куда-нибудь на задний план. Ты тоже, Парвати! Хотела блистать в главных ролях, могла бы подготовиться заранее. Грейнджер, да встань же с этого треклятого ковра! Давай, тоже назад. Квиддичная команда, двигайтесь куда-нибудь в центр, у вас хоть что-то не совсем сопливое. Дин, побольше ревности во взгляде, ты тоже претендуешь на младшую Уизли. Колин, так держать, только можешь еще… ну, знаешь, делать что-нибудь соответствующее ситуации, когда фотографируешь? Да? Отлично. Соревнование, вы, уж разумеется, проиграете, но и за неимением лучшего сойдет. С Гриффиндором пока закончили, кто у нас дальше?.. О!

И это действительно было «О!». Если первые два стола выглядели достаточно убедительно, то у Хаффлпаффа с Рэйвенкло явственно ощущался дефицит людей и общая скудость прорисовки. По меньшей мере, треть студентов явственно просвечивала, их лица казались смазанными, почти неразличимыми — верный признак мимолетного упоминания в каноне. Еще треть щеголяла одной единственной навеки застывшей на лице эмоцией, преимущественно физическим напряжением, сосредоточенностью или шоком после удара бладжером (разных лет составы факультетстких сборных по квиддичу доминировали в толпе слишком явно).

Впрочем, интеллектуалы имевшимися у них скромными ресурсами распорядились без преувеличения блистательно, точно фигурки по шахматной доске расставили. В центре щеголял полурасстёгнутым смокингом и синим шелковым бельем профессор Флитвик. Вокруг, выгодно подчеркнутый фоном из пятерки более или менее очерченных мужских персонажей, как на подбор решительных и габаритных, расположился настоящий цветник первых школьных красавиц, одетых лишь в собственные длинные волосы. Пенелопа Клируотер смотрела строго и чуть вызывающе, жаркая Падма Патил бросала из-под ресниц многообещающие взгляды, Чжоу улыбалась мечтательно и лукаво. Луну отодвинули назад, в самую гущу безликой массовки, и это сочетание тоже решительно удалось. Всегдашняя неотмирность девушки, умудрявшейся даже в хлопковых трусиках с подсолнушками казаться пришелицей с Марса, словно бросала тень на эпизодников, превращая их из человеческих декораций в каких-то фантастических существ, принадлежащих иной реальности. В общем, вся сцена явственно выдавала тщательный расчет и безошибочный вкус… даже слишком безошибочный — впору перформансу в стиле ню, а не забористой порнографии.

Но решать проблему чрезмерной художественности явно было некогда, ибо Хаффлпафф… Хаффлпафф просто стоял и глазел.

— И? — строго спросил Автор.

— И мы не знаем, что делать, — за всех ответил Седрик Диггори. — Извините.

— У вас четыре пристойных мужских персонажа и два женских! — отрезал Автор, изо всех сил стараясь игнорировать младенчески пухлые щеки Эрни, трусоватый взгляд Захарии и тощие белесые хвостики Ханны. — Не поверите, но этого достаточно для секса!

— Ханна и Сьюзен — девственницы. А на слэш вы наложили вето, — развел руками Седрик.

— Но… — почти машинально демиург обернулся к профессору МакГонагалл, при всей ее занудности неизменно дававшей годные подсказки… и увидел до сих пор стоявшую рядом с ней Помону Спраут. — Эй, я же сказал: деканы — к своим факультетам! Вот и решение проблемы!

Седрик, Джастин, Эрни и Захария не без недоумения посмотрели на пожилую преподавательницу, остатки их энтузиазма таяли на глазах.

— Не переживайте, мальчики, — фыркнула та, подходя к столу. — Представьте, что это урок, действуйте по инструкции и все будет отлично. За победу в соревновании мы традиционно все равно не боремся.

Автор не без торжества сжал было кулаки, но… ничего не произошло. Профессор Спраут просто стала рядом со своей группой и вместе с ними принялась глазеть на инициатора действа.

— И где же инструкции, которым нужно следовать? — осведомился он.

— А это вопрос к вам, молодой человек, — декан усмехнулась уголком рта. — Не подумайте, что я саботирую, но хаффлпаффцы, исключая бедняжку Седрика, конечно, почти не развращены пишущими поклонниками… за отсутствием таковых. Мои ученики еще толком не знают, что делать, а я сама не практиковалась лет тридцать. Боюсь, вам придется детально приговорить эту сцену.

* * *

Нельзя сказать, чтобы Автор уж совсем не был готов к такому повороту сюжета. Как ни крути, в его активе было уже восемь актов творческого насилия над героями Поттерианы, и он давно привык к тому, что ситуации типа «все будто само собой выходит, персонажи как живые» случаются исключительно с бездарными графоманами, в то время как гении (как он!) буквально обречены лично продумывать каждый жест и каждое слово. Учитывая, что в данном конкретном случае продумывать было особенно нелегко, он еще накануне с бесстыдством подлинного титана духа опустился до плагиата, просмотрев и даже коротенько законспектировав изрядную дозу поттер-постельки. Недоучтенным оказалось лишь одно: все эти обжигающие сравнения, пикантные подробности и чувственные изыски вот прямо-таки пасовали перед…. э-э-э… спецификой хаффлпаффцев. Оставалось идти напролом.

— Ладно, поехали, — махнул рукой Автор.

Профессор Спраут повернулась к столу, где ее уже ожидали четверо изголодавшихся молодых самцов. Самцы смущенно переглянулись, за столом Рэйвенкло кто-то явственно хихикнул. Каждый из них уже давно горел желанием отомстить ей за низкую оценку на С.О.В., а заодно и забить немного голов в корзину… тьфу, в часы… в общем, заодно забить в копилку своего факультета. Под их пылающими взглядами профессор начала медленно раздеваться. Она сладострастно отбосила свою черную шляпу и тряхнула… короткими грязными волосами. Потом принялась сексапильно расстегивать большие черные пуговицы на рабочей фуфайке. Из-под полинялой мантии на свет появился…

— Да имейте же сострадание! — воскликнула профессор МакГонагалл, решительно загораживая подругу и ее грозящий появиться на свет ветхий хлопчатобумажный лифчик. — Придумайте, наконец, что-нибудь!

…на свет появился… появился... черный кружевной корсет, изящно стягивавший ее жирные бока. Профессор подняла на учеников смущенный взгляд, чувствуя себя, как юная робкая лань. Седрик шагнул навстречу, доставая из ставших тесными штанов свой… свой… чудотворный жезл!

Седрик послушно расстегнул ширинку и вдруг пронзительно взвизгнул, точно первокурсница, обнаружившая у себя под кроватью мышь. Хаффлпаффцы шарахнулись назад, за учительским столом раздались встревоженные вопросы и восклицания. Профессор Спраут, торопливо запахнувшись, бросилась к своему студенту, наклонилась и почти насильно отвела его руки. Из-под складок мантии показался острый конец волшебной палочки. Не веря своим глазам, профессор быстро ощупала твердое дерево. Подоспевшая Минерва МакГонагалл опустилась рядом на колени и потянула вниз брюки мальчика, чтобы лучше разглядеть произошедшее. Узловатая палочка (девять с половиной дюймов, бразильская вишня и семенная железа кентавра, очень жесткая, мощная) росла прямо из тела, словно ветвь. Никаких более естественных выпуклостей в окрестностях не наблюдалось. Лицо Седрика было белее мела, он едва стоял на ногах и продолжал время от времени издавать какие-то слабые невнятные звуки. Профессор Спраут обернулась к Автору. На ее некрасивом лице запрограммированная робкая лань причудливо мешалась с сочувствием, гневом, тревогой и истерическим весельем.

— Что вы натворили?!— крикнула она. — Немедленно исправьте!

— Но… как?!

— Измените текст, конечно. Как же там было… Седрик шагнул навстречу…

— А, может, лучше не надо? — опасливо переспросил сконфуженный Автор. — Потом все вернется же само в норму, ну, когда мы закончим. А пока пусть так. Даже лучше ведь. Столько новых возможностей.

— Каких? — ядовито спросила профессор. — Писать радугой? Немедленно исправляйте!

Автор послушно забормотал, изо всех сил пытаясь закрыться от так и лезущих на язык постыдных эвфемизмов. Но жадно прочитанная вчера забористость сейчас, точно рвота, требовательно просилась наружу, Автора буквально тошнило метафорами. Седрик шагнул навстречу, доставая из ставших тесными штанов, свой… свое… свое копье. От резкого изменения центра тяжести Седрика мотнуло вперед. Копье вонзилось в пол. Кто-то из недопрописанных студентов разразился гомерическим хохотом, Ханна рухнула в обморок. По старательно борющейся за призы для своих факультетов толпе медленно, но верно расползалась тревога. Большинство, не сориентировавшись, пока продолжали предаваться страсти, но к столу Хаффлпаффа поворачивалось все больше голов, а среди тихих стонов удовольствия и прочих приличествующих случаю звуков уже раздавались звуки не приличествующие: смешки, недоуменные вопросы, испуганные восклицания. Автора затрясло, к нему медленно, но верно подступал аффект. …Шагнул, доставая из штанов, свою кожаную флейту… Копье резко укоротилось, и Седрик рухнул, ударившись лицом об пол. Свой меч! Таран! Набалдашник! Молот… то есть, нет… ствол! А-а-а! Тело несчастного ловца затрясло, его точно мяли чьи-то невидимые руки. Мадам Помфри, профессор МакГонагалл и профессор Спраут тщетно пытались прекратить эти конвульсии. Кто-то плакал. Кто-то кричал. Оргия в зале погасла, точно ледяной водой плеснули, персонажи спешно застегивали на себе одежду и выпутывались из вдруг ставших неловкими поз, спрашивая, в чем дело. Только где-то за столом Слизерина все еще азартно покрикивал одинокий девичий голос: «О, да! Да! Да-а-а!». И от этого почему-то было страшнее всего. А слова лились. …Доставая из штанов свою …кирку… обильную волосатую плоть… доставая свой…

— ЧЛЕН! — профессор МакГонагалл рявкнула так, что где-то далеко, в холле, отозвались тихим звоном подвески на люстре. Ее лицо было пунцовым от гнева. — Член, мистер Джонс! Повторите!

Автор испуганным шепотом повторил. Несколько мгновений все молчали, с тревогой глядя на тело хаффлпаффца. Потом Седрик шевельнулся, неловко сел, поддерживаемый под локоть профессором Спраут. Протянул было руку ощупать источник своих недавних мучений, но тут же, вспыхнув, отдернул ее и принялся, путаясь в ремне, натягивать брюки.

— Никогда! — чеканя каждый слог, проговорила профессор МакГонагалл. — Никогда в жизни я не видела подобного безобразия. Если вы уж беретесь трансфигурировать людей, пусть и придуманных, то потрудитесь для начала выучить хотя бы…

«МакГонагалл молчит», — испуганно пискнул Автор, заподозривший, что сейчас привычным ворчанием дело не ограничится, и его будут ругать, а возможно — даже бить. Профессор рванулась было вперед с выражением ярости на лице, но не смогла издать ни звука. Автор гаденько заулыбался. После пережитого кошмара его постепенно отпускало, голова медленно кружилась, в ней, точно мыльные пузыри, лопались последние не выкричанные эвфемизмы. По кончикам пальцев растекалось приятное тепло. Вот, так-то лучше. Писать. МакГонагалл молчит. Все в порядке. Ничего не случилось. За столами факультетов оргия подходит к своей кульминации. Наблюдавшие за ней преподаватели уже определились с оценками и, возбужденные увиденным, решили присоединиться. МакГонагалл распускает волосы. Идет к учительскому столу и многозначительно берет за руку Дамблдора.

— А? Что? — недоуменно переспросил ректор, который так углубился в свой свиток, что, похоже, вовсе не заметил большей части минувших событий.

— Тс-с-с! — профессор МакГонагалл ласково прижала к его губам указательный палец.

* * *

Несколько минут спустя, когда они уже двигались в старом, как мир, ритме, профессор МакГонагалл, неодобрительно покосившись поверх костлявого плеча Дамблдора на Автора, пробормотала:

— И все-таки, если хотите знать мое мнение, А… а-а-а!.. Альбус, некоторых людей даже близко… м-м-м… нельзя подпускать к литературе.

— Зря вы так, Минерва, — Дамблдор деликатно поцеловал морщинку на ее шее и улыбнулся своей светлой улыбкой, от которой у МакГонагалл даже теперь, спустя столько лет и историй порой вздрагивало непокорное сердце. — Конечно, мистер Джонс бездарен, как мой башмак. Но, с другой стороны, посмотрите вокруг. Часто ли нам случается вот так отдохнуть всем коллективом?