Листья чая и нюансы вкуса (гет)

Она была на вкус как чай.

Её рот был сладким и нежным, будто мёд и ежевика, пропитанная сливками.

Он мог пить её часами: жаркие губы, мягкий язык, стоны, напоминавшие пряный сахар, сладкие вдохи.

Во вкусе её рта апельсин смешивался с легкой остротой имбиря и вкрадчивыми нотками ванили. Пряный вкус слегка притуплялся на языке. Если он целовал её за ухом, привкус сладкой ваты делал её ещё слаще. Но если он кусал её за шею, за это чувствительное сухожилие, поднимающееся над ключицей, она вонзала ногти в его плечи, и острота становилась практически невыносимой.

Кожа на её животе, такая гладкая и упругая, мягкая и женственная, и на вкус казалась лёгкой, сладкой и нежной, будто белый пион. Жадными глотками он пробовал её малиновый вкус, целуя над пупком и наслаждаясь её смехом.

Кожа на запястье отдавала еле заметным привкусом лимонника, её любимого аромата, энергичного и острого, как она сама. Ему нравилось целовать её руку на публике — на мгновение дольше, чем позволяли требования этикета. Этот вкус лимонника всегда напоминал о других местах, доступных ему.

Своим любимым вкусом он мог насладиться лишь тогда, когда они оставались наедине и он мог глубоко погрузиться туда, где никто больше не был. Там она была на вкус как чай, корица и сливки, такие сладкие и пряные, что он мог утонуть в этом изумительном вкусе и умереть от наслаждения. Когда он пробовал её там, её бедра дрожали, пальцы зарывались в его волосы, тело содрогалось от сильных толчков, высвобождая вкус кошачьей мяты, который лишь распалял его аппетит ещё больше. И наконец, когда жажда была утолена, а она — разбита вдребезги, он облизывал пальцы и целовал её, смешивая все её вкусы в поцелуе, который дарил ему вожделенный покой.

Шляпник мог удовольствоваться обычной чашкой чая со своей полки, где можно было найти и эрл грей, и сенчу, и оолонг, и гибискус, и любой сорт чая, который только существовал, но ни один из них всё равно не мог сравниться вкусом с Алисой. Ему всегда не хватало именно его.

И Алиса с удовольствием позволяла ему пробовать её снова.