Фантом (гет)

Утро для Джерарда началось в полдень с ломоты в висках под аккомпанемент стука молотка и ора младенца на улице. Он обессилено продолжал лежать в кровати, размышляя о том, что неплохо было бы выпить таблетку, когда в общую какофонию звуков вписался новый — дверной звонок. Джерард спешно натянул штаны и футболку и, подойдя к двери, прильнул к глазку. На площадке топтался усталый врач, про визит которого он успел позабыть.

Тот приходил раз в полгода проводить периодический медицинский осмотр. На самом деле Джерард и сам был в состоянии ходить в больницу. Из-за травмы головы он числился в списках инвалидов, и медицинские работники посещали его дома.

Джерард отпер дверь, намереваясь запустить врача в квартиру, но тут же оказался лицом к лицу с призрачной девушкой. Видимо, она простояла у двери всю ночь и утро. Все его надежды на то, что она ему привиделся или вовсе приснился, тут же были развеяны. Она подняла глаза, карие, как теперь ему казалось. Бледная, полупрозрачная фигура приобретала размытые краски и оттенки.

«Тебя здесь нет», — упрямо тряхнул он головой, пропуская в квартиру удивлённо на него поглядывающего врача.

— Уходи, — шепнул Джерард и захлопнул дверь.

Осмотр занял не больше получаса; убедившись, что он жив и вполне себе здоров, врач принялся за заполнение бумаг. Тот то хмурился, то задумывался, листал карту. Джерард же, чтобы хоть чем-то себя занять, рассматривал старый потёртый кожаный портфель.

— Вас по-прежнему преследуют кошмары? — внезапно поинтересовался врач.

— Да, я плохо сплю, часто просыпаюсь посреди ночи, — отозвался Джерард, поворачиваясь к нему.

— Я выпишу вам новый препарат, — сообщил тот, доставая из сумки бланки на выписку рецепта. — Это комбинированное средство. Снотворное и успокоительное...

Он продолжал ещё что-то объяснять, но Джерард его уже не слушал. На девственно чистом только что портфеле алел крест. Точь-в-точь такой же, как на сумках военных врачей и медсестёр. Джерарду даже отчаянно захотелось протянуть руку и коснуться его. Он нервно сглотнул, устало потёр глаза и виски, головная боль и не думала проходить. Когда же он вновь открыл глаза, красного креста уже не было.

— Какие-нибудь ещё жалобы? — терпеливо повторил врач, внимательно глядя на него.

— Да, — ответил Джерард, с трудом отводя взгляд от портфеля. — В последние дни у меня, похоже, галлюцинации.

— Видите погибших товарищей? — поинтересовался врач, глядя на него поверх очков.

— Возможно, — кивнул Джерард. — После ранения я многое и многих забыл, — пояснил он.

— Причиной галлюцинаций вполне может служить бессонница, высокая утомляемость и стрессовое состояние. Я выпишу вам больничный на две недели. Отдохните от работы и не брезгуйте дневным сном. Вот увидите, вам станет лучше, — заверил тот, заполняя очередной бланк.

— Спасибо, — рассеянно отозвался Джерард, тревожно косясь на дверь. — Они не вернутся? — внезапно произнёс он.

— Простите? — переспросил врач. — Кто они?

— Мои воспоминания. Они не вернутся?

— Сложно однозначно ответить на этот вопрос. Это крайне субъективно, но, учитывая характер вашей травмы, я предполагаю, что постепенно воспоминания будут возвращаться. Вы ведь уже многое вспомнили за эти годы. Вот рецепт на снотворное, — он протянул заполненные бланки.

— Спасибо, — поблагодарил Джерард, тщетно пытаясь разобрать выведенное неровным почерком, да ещё и на латыни, название препарата.

— Если будете чувствовать себя плохо, звоните. Лекарство не имеет противопоказаний, но всё бывает, — врач вернулся к двери, обулся, подхватил свой портфель и уже повернул дверную ручку, намереваясь выйти на площадку, как вдруг обернулся и внимательно посмотрел на Джерарда. — Вопрос ещё и в том, а нужны ли вам эти утерянные воспоминания? Часто наш разум сам себя оберегает, и делает это куда лучше, чем сделали бы мы сами. Всего хорошего.

— Доброго дня, — попрощался Джерард.

Когда же врач скрылся из виду, он медленно повернул голову, но не обнаружил ничего, кроме обшарпанной стены подъезда и дверного звонка: девушка-призрак исчезла. Вздохнув с облегчением, он вернулся в квартиру.

Первым делом он позвонил на работу и сообщил об ухудшении здоровья и открытом больничном. После произвёл ревизию холодильника и обнаружил, что запасы на исходе. Решив отправиться за продуктами завтра, а заодно и зайти в аптеку за лекарством, Джерард пообедал и устроился перед телевизором.

Когда головная боль окончательно утихла, он вышел на балкон и только тогда обнаружил, что забыл свои сигареты в станционной будке. Похлопав куртку по карманам, он достал раритетную пачку, забытую Гарри в баре. Решив, что тот вполне простит ему одну выкуренную сигарету, Джерард сдвинул картонную крышечку и с изумлением уставился на содержимое. Вместо сигарет внутри оказались самокрутки, один в один, как те, что они делали, когда ещё воевали.

Он выудил одну, понюхал, помял в руках и с удовольствием закурил. На по-осеннему холодном бледно-голубом небе теснились облака, сбиваясь в стайки, словно греясь бока друг друга. Яркое солнце заливало улицы, почти не согревая, лишь создавая уютную иллюзию тепла. Джерард выпустил очередную струйку сизого дыма и опустил глаза.

— Чёрт, — выдохнул он.

Она была там, едва различимая. Под яркими солнечными лучами она стала почти прозрачной, словно выцвела, как старое фото. Её очертания так и рябили, словно она находилась по другую сторону огромного костра. Она сидела на лавочке, сложив тонкие руки на коленях, и рассматривала землю у ног.

— Чёрт! — вновь ругнулся он, когда самокрутка догорела и опалила ему пальцы.

Отправив окурок в полёт с балкона, Джерард вернулся в комнату, задёрнул шторы и уютно устроился в кресле перед телевизором.

«Вот же фантазия разыгралась. Это всё Гарри со своими воспоминаниями и чудными рассказами, — попытался он себя успокоить. — А на станцию ночью тоже Гарри звонил?»

— Это последствия бессонницы, — для верности повторил он вслух. — Немного отдыха, и всё пройдёт.

К вечеру пошёл дождь. Джерард устал бессмысленно пялиться в экран телевизора и устроился с книгой на кровати, собираясь почитать перед сном. Прохладный ветер врывался в открытую форточку. Дождь барабанил по карнизам, отбивая ему одному ведомую мелодию. Джерард перечитал одну и ту же страницу уже в третий раз, но в голове его не отложилось ни строчки. Перед глазами маячила призрачная фигура на лавочке.

«Интересно, она ещё там?»

Джерард тяжело вздохнул, отложил книгу и вышел на балкон. Дождь протянулся длинными косыми струями. Небо было плотно укутано грязно-серыми тучами. Пузырились быстро образовавшиеся лужи.

Она всё так же сидела на скамейке, сиротливо обнимая себя за локти. Джерард постоял на балконе ещё несколько минут, после чего накинул куртку, взял зонт и стал спускаться вниз по лестнице.

«Я схожу с ума», — заверил он себя, толкая дверь подъезда.

Он медленно подошёл к скамейке, в глубине души одновременно надеясь и опасаясь, что девушка исчезнет, опустился рядом, прямо на мокрые доски, и склонил зонт в сторону, укрывая её от холодных капель дождя. Она не шелохнулась, потерянно глядя в пустоту.

Дождь плясал по натянутой парусине. Джерард провожал взглядом срывающиеся в короткий полёт до земли с кончиков спиц прозрачные капли и краем глаза рассматривал её. На фоне серого полотна дождя она казалась куда отчётливее и ярче, чем в солнечных лучах, хоть по-прежнему оставалась прозрачной и просвечивала насквозь. Длинные волосы отливали алым. Глаза в обрамлении пушистых ресниц явно были карими.

— Имя у тебя есть? — внезапно для самого себя вслух поинтересовался Джерард.

Она вздрогнула и подняла на него глаза. Только что пустые и ко всему безразличные они наполнились лёгким удивлением и радостью. Бледные полупрозрачные губы дрогнули, растягиваясь в неуверенной улыбке, затем шевельнулись, ни звука не нарушило перестук капель дождя по зонту. Она замерла, сглотнула, вновь открыла рот, её губы вновь беззвучно шевельнулись.

— Не можешь говорить? — догадался Джерард. — Мёртвым оно и незачем.

Она опустила голову, закусив нижнюю губу. Взгляд её беспорядочно скользил по двору, между сведённых бровей залегла складочка. Тонкие бледные пальцы теребили край лёгкого летнего платья.

— Может, напишешь? — предложил он.

Она кивнула, поднялась с лавки, сделала пару шагов и наклонилась поднять маленький прутик. Её пальцы скользнули сквозь, исчезнув в недрах утоптанной земли. Она отдёрнула руку, вновь попыталась коснуться веточки и вновь потерпела неудачу.

Джерард сидел на мокрой лавке и наблюдал, как она раз за разом терпит поражение в борьбе бесплотного с материальным. Как упрямо встряхивает головой, вздыхает, сжимает пальцы в кулак и пробует снова.

Стемнело. Зажглись фонари вдоль по улице, а дождь и не думал прекращаться. Казалось, он лишь наращивал темп, перерастая в ливень. Вода уже стекала по зонту маленькими ручейками, а не отдельными каплями. Стало куда как холоднее. Ветер завывал в пустующих переулках и норовил поднырнуть под край куртки.

Джерард поднялся на ноги и направился обратно к подъезду. У двери он обернулся. Девушка жалобно смотрела ему вслед.

— Зайдёшь в гости? — предложил он.

Она благодарно кивнула и поспешила его нагнать.

Первым делом по возвращении домой Джерард набрал в ванную горячую воду. Он замёрз, промок и опасался подхватить простуду. От воды сразу же повалили пар.

Отыскав в шкафу полотенце, Джерард вернулся в ванную комнату и замер на пороге. Она стояла напротив зеркала, протянув к нему руку, и медленно предельно сосредоточенно скользила пальцем, выводя букву за буквой, не касаясь стекла. Крохотные капли воды замерзали под её пальцами, образуя витиеватый морозный узор, точь-в-точь такой же, как зимой на окнах. Закончив, она обернулась и тепло улыбнулась. На поверхности зеркала красовалось короткое имя — Эрза.