Рождённая желанием: Наследие (гет)

Китти сидела на диване и читала книгу по нейротехнологиям. Как только дети подрастут и пойдут в детский сад, Китти сможет помогать своему мужу в его врачебном деле, а то бедному Вацлаву приходится разрываться между двумя работами: книжным магазином «Машина времени» и его основной работой в качестве нейротехнолога. Вместе Китти и Вацлав прошли огонь, воду и медные трубы: она всячески помогала тогда ещё будущему супругу встать на ноги и перестать бояться последствия Панхейского инцидента, когда мир буквально раскололся на две части из-за ненависти к аугментированным людям, которые оказались пешками в чужой игре. Тогда Китти и Вацлав решили держаться вместе, чтобы пережить весь этот ужас; будь другое время, не пришлось бы так рьяно защищать свою любовь. Но теперь всё это позади: и раскол человечества, и главная угроза — Двали. Когда строители стали восстанавливать разрушенные районы Праги, в заброшенном театре, который когда-то принадлежал всей этой группировке, нашли тела не только Радича Николадзе и его подручных, но и его заместителя Отара Ботковели. Об этом сообщили в новостях, что, дескать, они не поделили между собой акции «Rock Oil» и перестреляли друг друга.

— Вот уж точно «Роковая нефть», — выключая телевизор, произнесла Китти.

Теперь Вацлав — преуспевающий доктор, владеющий собственной клиникой, и обладатель Нобелевской премии, а его жена Китти — наследница семьи Мортон, которая до рождения детей заправляла книжным магазином «Машина времени» в отсутствии мужа. Её книга об Островной империи разошлась миллионным тиражом не только по всей Чешской республике, но и за её пределами. Потом у супругов Коллер родилась дочь Адела. Вацлав в ней души не чаял, она стала его любимицей, он всем своим друзьям и коллегам говорил, что у него теперь две принцессы, на что Китти ему отвечала:

— Ну в таком случае я императрица.

— И всегда будешь, — улыбался Вацлав.

Через год у четы родился сын Карел — прямая противоположность своей сестры. Адела на удивление оказалась тихой и послушной девочкой: вскрикивала всего пару раз за ночь, но сразу же успокаивалась, не дожидаясь, пока Китти подойдёт к её кроватке. Больше всего Аделе нравилось, когда кто-то из родителей брал её на руки и вместе с ней делал круг по комнате или дому. А вот её брата даже сказками на ночь не уложишь. Впрочем, сейчас мало что изменилось...

Это лето выдалось жарким, и Китти пришлось приоткрыть окно в гостиной, чтобы впустить хоть немного свежего воздуха. Вацлав связался с женой по инфолинку и передал, что сегодня он работает до ночи, чтобы Китти не беспокоилась за него и не накрывала на стол. Он частенько задерживался на работе, зато, когда брал отгул, приходя домой, отключал всю связь дома, чтобы никто его и его семью не беспокоил.

Карел опять заплакал, и Китти, отложив свою книгу, поднялась в детскую комнату, чтобы взять сына на руки.

— Ну что ты, тише, — шептала Китти, укачивая Карела. Было жарко, и от этого, скорее всего, он плакал, да так громко, что в соседней комнате заплакала Адела.

— Ну вот, сестру разбудил, — проворчала Китти и пошла успокаивать Аделу. Взяла дочку на руки и сделала с ней круг по комнате, Адела тут же успокоилась и уснула.

В прихожей зазвонил телефон, Китти быстро спустилась с лестницы и, подойдя к телефону, сняла трубку.

— Алё, — твёрдо произнесла Китти. Звонила мама, узнать, как дела у её дочери и внуков. Откровенно говоря, после того, как у Китти и Вацлава родились дети, родственники с обеих сторон частенько предлагали помощь в уходе за детьми, а особенно родственники со стороны Китти.

— Спят, — тихо ответила Китти.

— Китти, у меня скоро будут гастроли в Чешской республике, так что я с удовольствием найду время посидеть с внуками, — предложила Мария.

— Спасибо, конечно, но не стоит, мы пока справляемся с обязанностями родителей, вот только Карел почему-то очень часто капризничает и плачет, — призналась Китти маме.

— Между прочим, ты тоже была такой до определённого возраста, пока Иденшоу не нашёл способ тебя успокоить, — вежливо сказала Мария. При упоминании Джозефа Иденшоу Китти загрустила: этот "последний из могикан" ушёл из жизни на прошлой неделе, не дожив до своего столетия, а ведь они были уверены, что он переживёт всех.

— Жалко, что Джозефа больше нет, — загрустила Китти.

— Не думай об это, дочка, думай о семье, — утешающе произнесла Мария.

— Как не думать, ведь теперь не спросишь у Джозефа, какую он колыбельную мне пел, — вздохнула Китти.

— У неё довольно несложное исполнение, я помню: перед тем как её тебе спеть, Джозеф брал в руку погремушку наподобие маракасы и гремел ею над твоей кроваткой, напевая такую мелодию, — сказала Мария и запела старый индейский мотив.

— Мам, а ты не говорила, что умеешь петь абканские песни! — удивилась Китти.

— А ты и не спрашивала, дочка, — шутливо сказала Мария.

— Что ж, попробую спеть эту песню Карелу, — сказала Китти.

— А где твой муж, он разве не помогает тебе с делами? — в голосе Марии слышался упрёк.

— Коллер там же, где и всегда — в своей клинике или же в своём книжном магазине, у него полно работы сейчас, но, как только у него появляется свободное время, он полностью посвящает его семье, — оправдала Китти своего мужа. Как она ни старалась говорить тихо с мамой, Карел опять заплакал, и Китти, сказав матери, что ей нужно отойти на минуту, побежала к сыну.

— Не буду тебе мешать, — сказала Мария и повесила трубку.

— Угу, — только и успела ответить Китти.

Индейских маракас дома у четы Коллер не было, зато было полно детских игрушек, которые аккуратно были разложены по специальным ящикам. Но как только дети подрастут, они обязательно нарушат этот порядок, а пока Китти достала из ящика погремушку и, подойдя к плачущему сыну, начала напевать абканскую колыбельную. Колыбельная сработала, Карел заснул моментально.

— Что ж, — улыбнулась Китти, — может, с молоком матери ты впитал и абканский язык.

Зазвонил видеофон, и Китти поспешила ответить на звонок. Это звонил Вацлав, он сказал, что соскучился по своей семье и звонит узнать, как поживают его жена и дети. Несмотря на то, что Вацлаву скоро стукнет тридцать лет, он ни разу не изменился, только похорошел. Правда, некоторые привычки он всё же оставил, всё же иногда он недосыпает, постоянно находясь в своих мыслях, но это не вредит его здоровью.

— Привет, моя императрица, — улыбнулся Вацлав. — Как ты там?

— Скучаем по тебе, — отозвалась Китти.

— Я скоро приеду, уже заканчиваю с работой, — с улыбкой на лице ответил Вацлав. — Как дети? Карел не очень донимает тебя своими криками?

— Пару раз за день плакал, но я нашла способ его убаюкать, а наша красавица Адела ни разу не всплакнула за день, — сказала Китти.

— Вся в папу, — чуть смеясь, сказал Вацлав.

— Пока не знаю, вырастит — посмотрим, — улыбнулась Китти.

За окном начало темнеть, и Китти, проверив детей, переоделась в пижаму и отправилась в постель, правда, перед сном она решила дочитать книгу по нейротехнологиям, после чего уснула прямо с книгой в руках. Вацлав не заставил себя долго ждать, теперь, когда семья разжилась комфортным семейным автомобилем, путь из клиники или книжного магазина до дома занимал меньше времени, чем раньше.

— Ох, эта жара меня когда-нибудь доконает, — заныл Вацлав, снимая с тела прилипшую одежду. Китти только начала засыпать, когда полуголый Вацлав пришёл в комнату.

— Меня тоже эта жара не устраивает, — тихо проговорила Китти.

— Да уж, у меня чуть все аугментации не расплавились, надо подумать над их защитой, — признался Вацлав.

— Тогда быстро в душ, не хватало мне, чтобы ты заболел, ты нам здоровым нужен, — настояла Китти. Вацлав послушал жену и ушёл в душевую комнату. Спустя полчаса он лёг к жене и обнял её.

— Не сейчас, жарко, — пробормотала Китти.

— Слушаюсь и повинуюсь, — сказал Вацлав и повернулся к ней спиной.

«Что я только что сказала? Он целый день был без меня», — подумала Китти и, прижавшись к мужу, извинилась перед ним.

Карел вновь заплакал, чем разбудил обоих родителей, и Китти поспешила его убаюкивать. Кроватка с сыном стояла в их комнате, всё это для того, чтобы не бегать из одной комнаты в другую. Китти вновь взяла погремушку и стала напевать индейский мотив, на этот раз спела всю песню, чем и успокоила Карела.

— Милая мелодия, но я ни разу не слышал её, — сказал Вацлав, когда Китти вернулась в постель.

— Конечно, не слышал, эта колыбельная на абканском языке, мне тут звонила мама и рассказала, как она убаюкивала меня, когда я плакала, — сказала Китти.

— А мне споёшь? — подмигнул Вацлав.

— Ты не маленький.

— Ну, мам!

— Ладно, уговорил, — Китти повернулась к мужу лицом и запела колыбельную, на Вацлава это подействовало, он мгновенно уснул.

— Что ж, если для того, чтобы ты уснул, нужно плясать вокруг тебя с бубнами, я это сделаю, — улыбнулась Китти и, прижавшись к мужу, заснула.

Прошло три года, дети четы Коллер заметно подросли. Малютка Адела или Ади, как её ласково называют родители, так и росла тихой девочкой, родители не могли нарадоваться своим дитя. Когда ей исполнилось четыре года, она не только внешне, но и умственно походила на своего именитого отца, а вот Карел рос непослушным ребёнком и частенько получал нагоняй и от Китти, и от Вацлава. Чтобы как-то снизить активность своего сына, Китти купила ему конструктор Lego Duplo, но конструктор не привлёк внимание Карела, зато привлёк внимание Аделы. Она, только завидев в комнате брата конструктор, тут же бросила свою куклу и пошла собирать Lego. Брат не возражал насчёт того, что сестра занялась его игрушкой, его больше интересовал пляжный мяч, который он с лёгкость даже в трёхлетнем возрасте гонял вокруг дома.

— Карел, смотри не поранься, а то мама расстроится, — окликнул сына Вацлав. Но Карел только кивнул и продолжил гонять вокруг дома мяч. В этот день у обоих супругов были выходные, и они решили посвятить их своим детям.

— Адела, ты что сидишь дома, такой чудесный день сегодня, не хочешь поиграть на улице? — окликнула дочь Китти.

— Нет, мам, мне и тут хорошо, — отозвалась Адела.

— Ну что за ребёнок, что за ребёнок! — шутливо повторяла Китти и, взяв девочку на руки, пошла с ней во двор. Адела была одета в платье красного цвета в горошек. По дому она часто ходила в шлёпанцах, поэтому перед тем как выйти с дочерью на улицу, Китти надела ей беленькие носочки и босоножки.

— Что, опять конструктор? — растерянно поинтересовался Вацлав, сидя на скамейке.

— Угу, — кивнула Китти, опуская Аделу на землю.

— Ты мой маленький инженер, — игриво произнёс отец, беря Аделу на руки.

— Конечно, твой, это определённо твоя дочь, чья же ещё, — шутливо сказала Китти.

— Да, растёт достойная замена, — улыбнулся Вацлав, встал со скамейки и, подхватив на руки дочку, закружил её. Девочка нисколько не испугалась, а только залилась озорным смехом, её брат оторвался от мяча, забросив его куда-то в кусты, и тоже запросился к папе.

— Сначала найди свой мяч и принеси его сюда, — строго сказал Вацлав Карелу.

— Ну, пап! — запротестовал Карел.

— Карел Коллер, я что, не так выразился? — строго проговорил Вацлав. Сын понял наказ и пошёл искать мяч. Китти поощряла такое строгое воспитание, игрушки должны быть собраны и лежать на своих местах, не дай Бог, кто-нибудь из семьи споткнётся о кубик или же машинку и расшибёт себе что-нибудь.

Китти решила заснять на видео, как Вацлав играет с детьми. Она взяла некогда привезённую с острова теней камеру с призмой, на которую когда-то снимала своего мужа на острове, и пошла во двор. Карел к этому времени отыскал мяч и, положив его на скамейку, уже играл с отцом и сестрой. Тихая семейная идиллия, вот чего они все хотели. Из Вацлава получился не только хороший муж, но и прекрасный отец, он души не чаял в детях.

— Китти, давай к нам, — махнул Вацлав. — А то один я не справлюсь.

— Хорошо, только ты будешь снимать, — улыбнулась Китти и, положив камеру на скамейку, пошла играть с семьёй. Хорошо, что супруги Коллер купили автомобиль. Дети подросли немного, и родители устроили обоих в детский сад, а из сельской местности, где находится их дом, до города несколько часов ходьбы. Вацлав взял из рук жены камеру и начал снимать, как она играет с детьми.

«Вот о чём я мечтал всю жизнь — не о славе, а о семье, теперь моя душа на месте», — радостно думал про себя Вацлав.

Больше всех появлению внуков радовались родственники с обеих сторон, особенно Лукаш и Сьюзанна Коллер — родители Вацлава, и, как принято в любой чешской семье, как только на свет появилась Адела, тут же задарили новоиспечённую мамочку подарками разной степени значимости. В этот день даже родители Китти взяли отгул и решили приехать в Прагу. А потом появился непоседа Карел, и подарки удвоились. Вскоре дети наигрались с родителями и друг с другом и побежали домой. Адела как только вошла в дом, сразу же вернулась к своему конструктору, а трёхлетний Карел засел за мультики, которые отобрали для него родители. В современном мире осталось очень много того, что нельзя показывать приличным детям, поэтому Вацлав, раздобыв у своих родителей кассеты со старыми чешскими и советскими мультиками, перегнал их на цифру.

— Покажем это видео нашим родителям, пусть порадуются за внуков, — сказал Вацлав.

— Да у нас этих видео завались, — улыбнулась Китти.

— Китти, а чертежи твоего дяди Алана с бионическими протезами остались на Острове теней? — внезапно спросил Вацлав.

— Бог мой, надеюсь, ты не будешь пробовать их на себе, а то мало ли какой секрет дядя там оставил! — спохватилась Китти.

— Как ни хотелось, но придётся, — развёл руками Вацлав. Китти была не против отдать незавершённые работы своего эксцентричного дяди Вацлаву, он в этом больше разбирается, чем она, но она не помнила, где эти чертежи хранятся, и сохранились ли они. — Надо бы записать Карела в спортивный кружок, чтобы было куда деть его неукротимую энергию, — предложила Китти.

— Я с тобой согласен, один инженер у нас есть, пусть будет и спортсмен в семье, — улыбнулся Вацлав.

— Ага, только инженеров у нас двое, себя забыли вписать, доктор Коллер, — подметила жена.

— А ты?

— Что я? — удивилась Китти.

— Я каждый раз вижу, как ты засыпаешь с книгой по нейротехнологиям, — улыбнулся Вацлав.

— Это чтобы помогать тебе. Завтра отведём детей в детский сад и вновь займёмся своими делами, — сказала Катарина.

— Ты в «Машину времени» или же ко мне в клинику?

— Сначала в нашу книжную лавку, должны новые книги подъехать, — ответила Китти.

Ещё немного посидев во дворе и поболтав друг с другом, супруги Коллер вернулись обратно в дом. Настала пора кормить детей, благо, в город за едой ехать не пришлось, холодильник буквально ломился от продуктов. Пока Вацлав вместе с детьми мыл руки перед обедом, Китти накрывала на стол; у каждого живущего в доме Коллеров были свои пристрастия к еде: Вацлав, например, любил Вепро-кнедло-зело, представляющую собой запечённую свинину с тушёной капустой, подаваемую с кнедликами. Китти же предпочитала простые колбаски на гриле, благо гриль был встроен в электроплиту. Дети полюбили традиционный чешский суп в хлебной тарелке.

— Ваца, дети, идите кушать, — окликнула Китти семью. Всё семейство буквально высыпало на кухню.

— Руки помыли? — строго спросила Китти.

— Да, — хором ответили Вацлав и Адела.

— А ты, Карел? — обратилась Китти к сыну. Карел ничего не ответил, только показал свои недомытые руки. Сын явно не мыл их после того, как вернулся с улицы, расстраивая своим поведением и неуважением к чистоте Вацлава и Китти.

— И этими руками ты будешь держать хлеб? — строго спросил Вацлав.

— Иди и домой, а иначе не получишь сладкого, — пригрозила пальцем Китти.

— Хорошо, — виновато согласился Карел и обиженно направился в ванную.

Утром Катарину и Вацлава разбудили дети, они встали раньше родителей и прибежали в родительскую комнату, просить, чтобы их покормили. До работы оставалось два часа, поэтому Китти тихо сказала Вацлаву, чтобы он ещё немного поспал, и пошла на кухню готовить завтрак детям. Пока Адела и Карел ждали, когда их накормят, они смотрели утреннюю передачу для детей наподобие «Улицы Сезам».

— Вы зубы чистили? — спросила Китти у детей.

— Да, мам, — хором ответили те. В этом они не соврали, даже Карел со своей избирательной политикой в области мытья. Также Китти научила своих детей одеваться сразу после того, как они встали с кровати, с этим проблем у обоих отпрысков не было. После сытного завтрака Катарина и Вацлав отвезли детей в детский сад и разъехались по своим работам. Вацлав поехал в свою клинику, Катарина — в «Машину времени».

— Мадам Коллер, — обратился к Катарине курьер, — я привёз заказ для вас.

— Благодарю, заносите в магазин, — улыбнулась Катарина и, открыв магазин, пропустила туда курьера. Обычно все курьеры подвозили книги с заднего хода, где их заносили в реестр, поэтому Китти сразу же понесла их в нужную комнату. Через несколько минут подоспели работники магазина.

— Агнешка, — обратилась Катарина к работнице, — сегодня прибыли новые книги, их нужно занести на базу.

— Уже! Я сделаю, миссис Коллер, — сказала Анешка и пошла в свою комнату. Даже в XXI веке люди любили читать обычные книги, как и сама Катарина. Ей трудно было приноровиться к электронным книгам, она привыкла шуршать страницами и оставлять закладки в нужном месте. В жаркое лето люди всегда приходили в «Машину времени» для того, чтобы посидеть за хорошей книгой или просто отдохнуть. А чтобы людям было удобно сидеть за книгой, Китти, с одобрения мужа, предлагала каждому любителю книг прохладный лимонад в жаркий день. Китти не очень любила жаркую погоду, особенно учитывая то, что она — англичанка, выросшая на острове, где постоянно была тень.

«Вашек, книги прибыли», — отписалась Катарина мужу.

«Как сама?»

«Не люблю жару».

«Я, честно признаться, тоже, тут полно пациентов, боящихся, что даже с сывороткой Соколова у них все аугментации откажут», — написал Вацлав.

«Я читала, что нужно сверху нанести хладагент», — написала Китти.

«У меня кончился, я заказал, а когда привезут — не знаю», — признался Вацлав. Тут зазвонил видеофон, судя по пиктограмме, это была личная связь Катарины, то есть звонил кто-то из её родителей.

«Подожди, мне тут звонят», — сообщила Катарина мужу и включила видеофон. Это был Обид Мортон, он звонил узнать, как поживает его дочь. Оказывается, что такая аномальная жара стоит не только в Чешской республике, но и в Англии тоже, поэтому, чтобы жара не отвлекала Обида от его дел, он временно переехал на Остров теней. Это хорошая идея — переждать жару на острове. Китти и Вацлав тоже бы туда переехали на время, но у них теперь дети, а детям на этом острове находиться опасно.

— Пап, раз уж ты на острове, ты не мог бы поискать старые чертежи дяди? — попросила Катарина.

— Поищу, конечно, но зачем они тебе? Твой дядя был немного не в себе, — сказал ей Обид.

— Папа, — с упрёком сказала Катарина, — когда я и Вацлав присматривали за островом, я нашла в крепости призму со старым семейным видео, — пояснила она.

— Да! А я про это забыл, и что там? — поинтересовался отец. Китти сказала, что часть видео снимал её дядя Алан, и на одном кадре, где он и его племянница находятся в крепости, есть чертежи с бионическими протезами, и Вацлав хотел бы воплотить идею Алана Мортона в жизнь. Обид был явно удивлён, он не ожидал, что его брат-близнец будет работать над этим.

— Если это правда, то я поищу обязательно, и как только мы приедем в Прагу, сразу же передам ему эти чертежи, — пообещал он. Обид, похоже, не знал о существовании подобных чертежей, его брат был замкнутым человеком и редко делился своими идеями; Обид считал его идеи бредовыми, но чисто навскидку Алан был намного умнее своего брата.

Поговорив с отцом, Китти передала мужу, что она только что говорила со своим отцом, и тот сказал, что обязательно найдёт чертежи, а потом поинтересовалась, как себя чувствует Вацлав.

«Держусь», — бодро ответил Коллер.

«Вашек, если у тебя сейчас нет пациентов, то приходи в «Машину времени», налью тебе прохладного лимонада», — отписалась Китти.

* * *

В это время, находящийся на Острове теней Обид, закончив свои дела, пошёл в кабинет Алана на поиски чертежей, которые запросила Катарина. Но в кабинете никаких чертежей не было. Скорее всего, если Алан и оставил что-то после себя, то хорошенько спрятал. Тут Обид вспомнил, что его брат любил работать в лаборатории дедушки Джереми вместе со своей племянницей, а это значит, что все свои тайны он наверняка похоронил там.

«Да, братец, ты и после смерти никак не успокоишься, скажи спасибо, что твоя племянница нашла мужа под стать тебе», — подумал Обид и, достав из кармана пиджака ключи, пошёл к крепости. Обид Мортон пошёл не через семейный склеп, а другим путём, огибая скалистую и равнинную местность, минуя старую часовню и болото. После смерти Джозефа Иденшоу ворота форта никто не запирал, да и не нужно было — они окончательно отсырели, и без особых усилий их никак нельзя было открыть. Обид Мортон помнил, как в детстве они с братом тоже засиживались в этой лаборатории. Их отец — Говард Мортон — не интересовался наукой, его больше всего интересовал любимый корабль Ричарда — «Деркето», так он и сгинул, когда его сыновья выросли, так что всеми научными премудростями здесь заправлял Джереми Мортон. Дойдя до крепости, Обид навалился на ворота всем телом, и они со скрипом открылись, пропуская его в крепостной двор. Обид легко поднялся в дедову лабораторию и, включив свет, стал искать среди старых механизмов и прочего барахла старые чертежи Алана. Тут было полно подобных чертежей, некоторые из них были недавно доработаны.

— Они и в крепость ходили, — хмыкнул Обид себе под нос. Под словом «они» он имел в виду свою дочь и её мужа. Обид не имел ничего против Вацлава, этого молодого, эксцентричного инженера с двумя, как говорил сам Вацлав, докторскими степенями. Обид мало кого мог похвалить или же подпустить к себе или дочери, и Вацлав Коллер был тем единственным человеком, которому он не только доверил свою единственную дочь, но и сделал своим единственным другом. И если доктору Коллеру что-нибудь нужно, то он непременно это достанет для него. На столе нужных чертежей не оказалось, но там было кое-что ещё, что заинтересовало Обида Мортона, а именно, завещание, составленное Аланом.

— Это интересно! — удивился Обид. Он взял со стола нож для бумаг и аккуратно снял сургучную печать с инициалами «А.М». Он прекрасно знал о завещании, которое оставил всем своим потомкам родоначальник всего рода — Ричард. Обид распечатал завещание своего брата и не поверил своим глазам: его брат Алан оставил всё своё богатство, включая и сам Остров теней, и особняк на его побережье, своей племяннице Катарине, зная, что она вернётся на этот остров.

«Надо бы обсудить это с Китти», — подумал Обид и продолжил искать чертежи. Чертежи нашлись в старом ржавом сундуке вместе с остальным барахлом Алана Мортона.

* * *

К тому моменту, когда Обид вышел на связь, Китти вместе со своей семьёй находилась дома и готовила мужу и детям еду.

— Китти, тебе звонят, — окликнул жену Вацлав. Китти вымыла руки, вытерла их и подошла к видеофону.

— Это отец. Наверное, он нашёл то, что ты просил, — улыбнулась она.

— Спасибо вам, господин Мортон, — сказал Вацлав.

— Не за что, сынок, я рад тебе помочь, но сейчас я хотел переговорить со своей дочерью, — заявил Обид. Вацлав только кивнул и ушёл на кухню.

— О чём ты хотел со мной переговорить, отец? — поинтересовалась Катарина.

— Я не знаю, понравится ли тебе это или нет… — начал Обид.

— Что-то случилось с домом, пап, или с островом? — тревожно спросила Китти. Обид поведал ей о том, что, пока он искал чертежи её дяди, то наткнулся на его завещание, и неудивительно, что Алан Мортон всё завещал своей племяннице.

— Так что, Китти, ты теперь богатая наследница, я не буду препятствовать тебе, — сказал Обид.

«Вот так повезло, — думала Катарина, — И что теперь мне делать со всем этим наследством? Ну ладно, все изобретения я отдам мужу, он в этом лучше меня разбирается, но...»

— В чём дело, дочка, тебе же там нравилось? — удивлённо спросил Обид, видя реакцию дочери на его слова о завещании.

— Нравится, но я не могу разорваться между Прагой и Островом теней, тем более что детей туда вести пока не стоит, — растерянно ответила Китти.

— Ладно, дочь, придумаешь что-нибудь до момента моего приезда в Прагу, — сказал Обид и отключился, а Китти ещё пять минут стояла как вкопанная, не зная, что и сказать, чем и встревожила своего мужа.

— Китти, с тобой всё в порядке? — спросил Вацлав.

— Вац, ты когда-нибудь задавался вопросом, почему я? — спросила Китти.

— Ты не поверишь, сколько раз, а что? — Китти рассказала мужу о том, что её отец, когда искал нужные чертежи, случайно обнаружил завещание, оставленное его братом Аланом, в котором он завещал весь Остров теней своей племяннице.

— Это же здорово, — задорно произнёс Вацлав.

— Да, ты теперь полноправный владелец всех дядиных изобретений, но я не могу разорваться между семьёй и островом, — созналась Катарина. Вацлав прекрасно понимал свою жену: раньше детей у них не было, поэтому они могли совершенно свободно путешествовать по миру и возвращаться в Прагу, когда угодно, а сейчас...

— Ну, крошка, не переживай, если речь идёт о том, чтобы присматривать за островом, то будем ездить туда по очереди, — предложил Коллер.

— Милый, ты всегда находишь выход из любой ситуации, — улыбнулась Китти и обняла мужа.

Надо было как-то соответствовать имиджу богатой наследницы, поэтому на следующее утро Китти и Вацлав отвезли детей в детский сад и поехали в банк собственности «Палисад», чтобы открыть там свой вклад. Как только завещание вступит в силу, нужно же где-то хранить интеллектуальную собственность всей семьи Мортон. Идея открыть свой вклад в «Палисаде» принадлежала Катарине.

— Ты что, весь остров хочешь запереть в этом банке? — поинтересовался Вацлав.

— Боюсь, если туда перевести весь остров, милый мой, одного банка не хватит. Состояние не только Ричарда, но и всей моей семьи оценивается биллионами чешских крон, — чуть смеясь, ответила Катарина. Для этого случая супруги Коллер даже переоделись в соответствующую одежду. Китти заметно нервничала, Вацлав — как всегда — поддерживал свою супругу, как когда-то она поддерживала его.

— Я прямо как герой фильмов ужасов, — произнесла Катарина.

— В смысле? — поинтересовался Вацлав.

— Ну, как там обычно бывает, умирает дядя и оставляет своему племяннику дом и все его секреты, только в моём случае дом оставили племяннице, — ответила Китти. Слушая заявление жены, Вацлав чуть не расхохотался, но потом взял себя в руки и сказал:

— Ты не первая — мой дед на меня «Машину времени» переписал, как будто знал, что я там буду работать.

— Ну и предки у нас, они явно владели даром ясновидения, — рассмеялась Китти.

Коллеры подъехали к банку «Палисад», взяв себя в руки и глубоко вдохнув, вошли внутрь.

— Чем могу помочь? — спросила администратор.

— Здравствуйте, мы хотим арендовать у вас ячейку, — начал Вацлав.

— Это хорошо, ваша фамилия? — банк собственности отличался от других банков тем, что в отличие от других банков, тут не интересовались, какую сумму или какую вещь ты хотел бы тут оставить. Клинки «Палисада» хранили любые секреты, какими бы мрачными они ни были.

— На имя мистера и миссис Коллер, — улыбаясь, ответил Вацлав.

— Да, мы оба будем владеть этим хранилищем, — сказала Катарина.

— У нас в банке есть много свободного места для вашей собственности, — администратор связалась с работником банка и сказала ему, что семья Коллер хочет поместить на хранение в банк свою собственность.

— Сейчас к вам подойдёт наш сотрудник и покажет вам свободные хранилища, — сказала администратор.

— Хорошо, мы его подождём, — согласился Вацлав.

Сотрудник банка не заставил себя долго ждать, он повёл чету Коллер к свободным хранилищам. Катарина и Вацлав пока не знали, что именно они заберут с Острова теней, поэтому выбрали для себя самое большое хранилище.

— Отлично, а теперь пройдите к кодовой панели и придумайте код, пока я оформляю документы, — вежливо сказал работник и ушёл. Поскольку, несмотря на то, что никто не покусился на состояние семьи Мортон, не стоило забывать про иллюминатов: узнай они о том, что хранится у семьи Коллер, сразу же потянули бы свои руки к чужому богатству. Поэтому Китти и Вацлав составили код, который знали только они. Вскоре работник вернулся и вручил чете Коллер договор со всеми реквизитами банка.

— Благодарим вас, сэр, — вежливо сказала Китти.

— И вам спасибо, миссис Коллер, — улыбнулся работник.

— Что ж, мы это сделали, — выдохнул Вацлав, когда они вышли из банка.

— И кто теперь Царь горы? — игриво спросила Китти.

— Мы, крошка, мы, — ответил муж. Они решили отпраздновать заведение вклада в «Палисаде» и поехали в ближайший ресторан. Это был тот самый ресторан, в который когда-то чуть не пустили Вацлава, обозвав его аугом, теперь тут другой хозяин, который радовался любому посетителю.

— Что ж, если мы теперь боги, — шутливо сказал Вацлав, — закажем еду богов, — Коллеры заказали всего понемногу, а в качестве напитков выбрали грейпфрутовый сок, они оба вели здоровый образ жизни.

— Ну, за нас, — сказала Катарина тост, как только принесли напитки.

— Да, крошка, и не бойся, — сказал Вацлав.

— Ты о чём?

— Я давно заметил, что ты... ну, иногда сомневаешься в чём-то. Я знаю, ты сдерживаешься, потому что боишься, что однажды ты проснёшься и увидишь в зеркале вместо своего отражения Ричарда Мортона... — начал Вацлав.

— Ты прав, — вздохнула Китти.

— Не бойся быть сильной, ты и я принадлежим другому миру. Помнишь, на мой день рождения ты переоделась гейшей... — начал он.

— Да, ты подумал, что Чехию захватили японцы, а меня сделали гейшей, — чуть смеясь, сказала Китти.

— Тогда ты сказала, что...

— Что только моему мужу я позволю сделать из себя гейшу, никому другому. Ах, Вашек, ты всегда знаешь, как меня утешить, — улыбнулась Китти и предложила, что не мешало бы немного усилить охрану их собственного хранилища.

— Что предлагаешь? — опершись на руку, спросил муж.

— Когда мой отец жил с братом на острове, у них были печатки, с помощью которых они могли входить в подземелье под островом, — вспомнила Катарина.

— Хорошая идея, если уж мы владеем своей собственностью, то и нам нужно поступить так же. Если ты дашь мне оригинал, я подумаю, как это устроить, — сказал Вацлав. Китти полезла в карман, и, достав из него печатку своего дяди, вручила её мужу.

— Умыкнула вместе с кинескопом дедушки, — улыбнулась Китти.

— Да, вопросов будет много, но это же мы, — подмигнул Вацлав.

Принесли еду, и Китти с Вацлавом приступили к трапезе. После еды они расплатились с официантом и поехали в детский сад, забрать детей.

* * *

Через неделю родители Катарины прилетели в Прагу, и та вместе со своей семьёй поехала в аэропорт встречать их. Обид и Мария Мортон были несказанно рады видеть свою дочь и своих внуков, им повезло с тем, что они прибыли в субботу, а не в будний день, когда Адела и Карел находятся в детском саду.

— А вот и ваши дедушка с бабушкой, — сказала Китти детям, видя сходящую с трапа самолёта, слегка постаревшую знатную пару. Дети стояли по стойке смирно, ожидая, когда дедушка с бабушкой подойдут к ним. Карел к этому времени уже ходил в спортивный кружок, и к выходным его энергичность убавлялась.

— Дочка, а ты ни разу не изменилась, — сказала Мария, как только они с мужем подошла к Китти и её семье.

— Дедушка, бабушка, — хором проговорили дети и бросились обниматься.

— А это малыш Карел и красавица Адела, вы только посмотрите на этих карапузов, — радостно проговорил Обид, обнимая внуков. Поговорив с внуками, Обид подошёл к Вацлаву и, пожав зятю руку, вручил ему обещанные чертежи.

— А ты заметно похорошел с момента нашей первой встречи, — подметил Обид.

— Это благодаря вашей дочери, — улыбнулся Вацлав.

Вацлав помог родителям Катарины загрузить вещи в багажник машины, и вся дружная семья поехала в резиденцию четы Коллер. Обиду хотелось посмотреть на дом, где живёт Китти и её муж. Дочь в разговорах с отцом часто нахваливала дом, называя его семейной «империей».

— Если хотите, Обид, можете остановиться у нас, — предложил Вацлав.

— Спасибо тебе, Вацлав, но мы не будем мешать вашей семейной идиллии, — вежливо сказал Обид зятю. Пока они с Вацлавом обсуждали науку, Мария, в свою очередь, поинтересовалась, как обстоят дела у Карела и Аделы.

— Малыш Карел сегодня тихий, вижу, вы нашли подход к нему, — заметила Мария.

— Да, мам, устроили его в спортивный кружок, там он и тратит свою энергию, — сказала Китти, глядя на мирно сидящего в детском кресле сына. Карел всю дорогу до дома смотрел в окно, а Адела собирала очередной кубик Рубика.

— Не рано ли ему? — спросила Мария.

— В самый раз, куда лучше, чем просто бегать по дому и случайно наткнуться на угол, — ответил с переднего сидения Вацлав.

Наконец компания подъехала к дому. Разгрузив машину, Катарина вместе с семьёй пригласила отца и мать в семейный дом.

— Да! Это безусловно империя, — произнёс отец, осматривая особняк.

— Мы как-то тут пошутили насчёт империи, — кивнул Вацлав.

— Ну да, два нейротехнолога в доме, пора подумать об империи, — чуть смеясь, сказала Китти.

— Мам, пап, вы пока располагайтесь, а я приготовлю всем нам поесть, как раз по этому поводу мы закупили еды, — предложила Китти.

— Что ты, дочка, не стоит, — сказала Мария.

— Ну что ты, мам, вы же целый путь ничего хорошего не ели, вот и покушаете, — тихо произнесла Китти.

— А я помогу, — заявил Вацлав и присоединился к жене. Пока Катарина на пару с Вацлавом готовила чешскую еду, Обид и Мария играли с внуками — дедушка привёз Аделе старый конструктор, более сложный, чем Lego Duplo.

— Спасибо, дедушка, — проговорила Адела и, приняв из рук деда конструктор, тут же приступила к его изучению.

— Если бы я знал, что Карел такой спортсмен, купил бы ему мяч, — сказал Обид.

— Не переживай, дорогой, я вижу, тут игрушек полно, — успокоила Мария.

Родители Катарины поблагодарили её и Вацлава за гостеприимство и сказали, что они забронировали гостиницу в Праге.

— Обид, тебя отвезти? — предложил Вацлав.

— Спасибо, зятёк, не надо, а то мы так ходить разучимся, — шутливо сказал Обид Мортон.

Чего не ожидал Вацлав, так это того, что после того, как он начнёт разрабатывать протезы по чертежам Алана Мортона, его буквально начнут отрывать вместе с руками. На следующий день после вступления в наследство и оглашения завещания Катарина отдала чертежи её дяди своему мужу, и Вацлав дал обещание жене, что кроме него, к этим чертежам никто прикасаться не будет, как и ко всем его работам. Ему не хотелось, чтобы его разработки попали в руки иллюминатов и прочих власть имущих, и уж тем более — военных. Вацлав очень быстро вник в новые чертежи и даже не побоялся применить эти разработки на себе, а позже занялся встраиванием в протезы новых аугментаций и приживлением их обычным гражданам.

На улицах по-прежнему было жарко, но Коллер не беспокоился насчёт пациентов: специальное покрытие для аугментаций ему доставили быстро; вдобавок он на всякий случай запросил у работающего в Праге Антона Соколова его чудо-сыворотку. Отпустив всех пациентов, Вацлав снял халат, пропитанный потом и маслом, и, открыв свою машину, закинул халат на заднее кресло.

— Коллер, это ты? — раздался за спиной мужской голос.

— Приходите завтра, на сегодня мой рабочий день окончен, — ответил Вацлав.

— Забыл своего старого клиента?! — удивлённо спросил мужчина. Коллер развернулся и увидел перед собой Адама Дженсена, да-да, того самого техновундеркинда. Правда, за всё это время Адам заметно постарел и осунулся, но всё же это был он.

— Чёрт возьми, Дженсен, чувак, что ты опять забыл в Праге? — растерянно спросил Вацлав у Дженсена.

— Я тут просто проездом, просто один аугментированный мне рассказал об известном докторе Коллере и о том, что ты работаешь по новым технологиям, — ответил Адам.

— Быстро же слухи доходят, — улыбнулся Вацлав. Он не собирался заговаривать с бывшим клиентом, всем от него было чего-то нужно, а об его проблемах они и слышать ничего не хотели, только Китти помогла встать ему на ноги и решить вопрос с Двали. Адам сказал Вацлаву, что в "Шариф Индастриз" требуются инженеры-нейротехнологи.

— Прости, чувак, но я не работаю на оборонку, мне Пахнеи хватило, и если уж так пошло, то почему мистеру Шарифу самому ко мне не прийти и не попросить? — поинтересовался Вацлав.

— Он уже не так молод, чтобы ездить самому, — сказал Адам.

— И тем не менее он никак не может угомониться. В любом случае эти чертежи, как и те, которые начерчены мной, останутся у меня. А теперь прости, Дженсен, но мне нужно ехать в детский сад, забрать оттуда детей, — вежливо улыбнулся Коллер.

— Детей?

— Да, Адам, я женат и у меня двое замечательных детишек, — улыбнулся Вацлав и, сев в машину, поехал к детскому саду.

В это время родители забирали своих детей из детского сада, и Вацлав был в их числе. Как только воспитатель увидела знакомую машину, она окликнула Аделу и Карела, и брат с сестрой выбежали во двор, чтобы встретить папу. Первой прибежала Адела, одетая в лёгкую майку и шорты. Отец тут же взял её на руки и закружил.

— Ну что, принцесса, все конструкторы собрала? — спросил Вацлав у дочери.

— Все, пап, все, — улыбнулась Адела.

— А ты как вёл себя, сынок? — спросил Вацлав сына.

— Он так полюбил футбол, что даже обед его не остановил, — ответил за Карела воспитатель. Вацлав посадил детей в машину на детские кресла и по дороге к дому заехал в продуктовый магазин, чтобы купить продукты к ужину.

— Пап, а мы заедем за мамой? — спросил Карел у отца.

— А как же, сынок, конечно, заедем, — ответил Вацлав. Катарина к этому времени закончила рабочий день в качестве директора книжного магазина и, отпустив всех работников, ждала приезда мужа.

— Мадам, вас подвести? — игриво спросил у нее Вацлав.

— А как же, — ответила Китти и села рядом с мужем. Всю дорогу семейство Коллер молчало, Вацлав не стал с налёту рассказывать жене о том, кого он встретил, выходя из своей клиники. Решил, что всё расскажет за ужином. Дети на заднем сиденье тоже притихли, Карел набегался за день и уснул, а малютку Аделу разморила жара, и она тоже задремала в машине.

— Ух, и когда эта жара закончится? — взмолилась Катарина.

— Да уж, хотел бы я знать, — вздохнул Вацлав и, нажав на кнопку на приборной панели, открыл заднее окно, чтобы дети не задохнулись от жары.

Когда семья приехала домой, Вацлав первым делом по очереди взял на руки детей и отнёс в их комнаты, после чего снял с себя всю одежду и направился в душ. Китти же просто ополоснула лицо и грудь, чтобы не упасть в обморок из-за жары, после чего пошла на кухню готовить еду.

— Тебе как всегда? — перед уходом спросила Китти.

— Да, — высунулся из душа Вацлав.

Готовя еду для мужа и детей, Китти вкладывала туда всю душу, отчего еда получалась невероятно вкусной и полезной. За годы жизни в Чешской республике Китти выучила всю кулинарную книгу наизусть. Пока любимое блюдо мужа готовилось, Китти накрыла на стол и разогрела еду себе, у неё ещё со вчерашнего дня остались колбаски.

— М-м-м, как вкусно пахнет, — спускаясь с лестницы, сказал Вацлав.

— Твой вепрь готов, милый, — улыбнулась Китти и поставила тарелку с блюдом на стол. За ужином Вацлав всё же рассказал Катарине о том, кого он встретил, когда возвращался с работы.

— Господин Шариф ещё жив?! — удивилась Китти.

— Да, и мой бывший клиент, который раньше работал на него, предложил мне поработать на Шарифа, — сказал Вацлав.

— Вот как, — произнесла Китти.

— Милая, не волнуйся, куда же я денусь без тебя и детей, и я ему объяснил, что на оборонку не работаю, — сказал Вацлав и положил свою руку на руку Катарины, а также сказал, что он помнит уговор, который он дал ей и себе, что его изобретения и чертежи дальше семьи не уйдут.

— Хорошо, что Шариф не знает про наш вклад в "Палисаде", — шепнула Китти.

— Это точно, я видел, ты "механизм из Лапуты" туда перетащила, — пошутил Вацлав.

— Это не из Лапуты, Вац, — хихикнула Катарина. — Это дедушкин электрический перфоратор. Правда, он не работает без одной детали.

Тихий ужин прервали детские шаги — это Адела проснулась, хоть родители, когда готовили еду, закрыли двери в детские комнаты, но запах жареной свинины и тушёной капусты всё же проник в комнату Ади.

— Смотри, кто тут у нас, — улыбнулся Вацлав, глядя на спускающуюся с лестницы Аделу.

— Есть хочешь? — ласково спросила Китти.

— Да, — радостно ответила та. Аделе в её юном возрасте ещё рано было есть тушёную и жареную еду, поэтому Китти достала кастрюлю с супом и, вырезав из хлеба всю мякоть, налила в хлебную тарелку суп. Адела поблагодарила маму и приступила к трапезе. После ужина Китти взяла дочь на руки и понесла её в детскую комнату, Вацлав же остался в кухне мыть посуду.

— Мам, почитаешь мне? — спросила Адела.

— Да, моя прелесть, а что тебе почитать? — ласково спросила Китти.

— То, что папа читает, — улыбнулась Адела.

— Может, я лучше сказку почитаю?

— Нет, я хочу, что папа читает, — что тут скажешь, Ади не только умом пошла в своего отца, но и характером, а единственный, кто мог легко читать книги по нейротехнологиям — это Вацлав, поэтому Катарина и позвала его, сказав, что дочь хочет, чтобы он почитал ей книгу по нейротехнологиям.

— Да, это определённо моя дочь. Ладно, если она хочет, я почитаю, — шепнул Вацлав. Чтобы не сразу нагружать мозг Адели, Коллер открыл свой затёртый учебник по нейротехнологиям, лёг рядом с дочерью и стал читать. Та внимательно слушала отца, лёжа у него на груди. Китти с умилением наблюдала за этой картиной, пока Вацлав не сказал ей, что он с этим справится, и чтобы Китти шла спать. После трёх страниц Ади уснула, Вацлав осторожно приподнял голову дочери и переложил её на подушку. Комната Аделы всегда была убрана, в игральном углу стояли собранные конструкторы и даже старый советский конструктор, подаренный ей на день рождения её бабушкой и дедушкой. Когда Адела была совсем маленькой, она любила сказки, а когда подросла, то полюбила совсем другие книги. Хорошо, что она, как и остальные маленькие девочки, любила качаться на качелях, когда ей надоедало собирать всевозможные конструкторы.

Вацлав поправил одеяло и, поцеловав дочку в висок, проверил сына, который после спортивного кружка спал как убитый, и пошёл к жене.

— Ну, как там? — шёпотом спросила Китти.

— Уснула, — так же шёпотом ответил муж.

— А Карел?

— Его ничто на свете до утра не разбудит, — улыбнулся Вацлав, снимая с себя одежду и ложась рядом с женой.

— Да, ещё немного, и она начнёт конструировать протезы и аугментации, у нас растёт достойная замена, — протянула Китти

— Боюсь, моя дорогая, что вы двое у меня в кабинете не поместитесь, — Вацлав попробовал представить жену и дочку, работающих вместе с ним в кабинете. Гены обоих родителей давали о себе знать. Вацлав — талантливый инженер и врач, а Катарина, хоть и работает директором книжного магазина, но всё же она родом из семьи Мортон, рождавшей изобретателей и учёных. Вацлав и жизни не представлял без своей семьи: без красавицы жены, без такой же красавицы и изобретательницы дочери и без озорного сына Карела. Что было бы, если бы его разделили с ними?..

Придёт время, и наши потомки

будут высмеивать наших врагов

Из завещания Ричарда Мортона

Утро в семье Коллер началось как всегда, за исключением того, что Вацлав встал первым и, надев халат, пошёл на кухню готовить детям еду. Перед этим он шепнул жене на ухо, чтобы она спала и что он сам накормит детей. Вчера Катарина полдня проработала в книжном магазине, а потом пошла в клинику к мужу помочь ему. За годы жизни с Вацлавом Коллером она полностью освоила азы нейротехнологий и нейропротезирования, поэтому она без препятствий могла не только помогать мужу, но даже подменять его. Первый рабочий день в качестве нейротехнолога выдался на редкость тяжёлым, поэтому Катарина спала как убитая, и даже голоса детей, вбежавших в родительскую комнату, её не разбудили.

— Тс-с, ваша мама отдыхает, сейчас я вас накормлю, а пока идите умойтесь, — тихо сказал Вацлав детям. Пока Адела и Карел умывались, счастливый отец вовсю хлопотал на кухне. Сегодня у всей семьи на завтрак кнедлики из картофельного теста с зеленью, это блюдо было любо не только Вацлаву с Катариной, но и их детям, какими бы привередами они ни были.

— М-м-м, вкусно пахнет, тебе бы поваром работать, — услышал Вацлав у себя за спиной.

— Probudila se má lásko?⁽¹⁾ — ласково сказал Вацлав стоящей за его спиной жене.

— И с каких это пор мы перешли на чешский? — игриво спросила Китти. Вацлав знал родной язык своей жены Катарины так же хорошо, как Катарина знала родной язык своего мужа.

— С тех пор, как я родился чехом, — пошутил Вацлав, чуть смеясь.

— Дети, идите кушать, завтрак готов, — окликнула Китти.

Сегодня вести детей в детский сад было не нужно, родители Вацлава выказали желание понянчиться с внуками. Они ещё на прошлой недели выказали это желание, и оба супруга решили, что чешские дедушка и бабушка лучше любого детского сада. Родители Вацлава жили в многоквартирном доме на другом конце Праги, поэтому Катарина сначала подбросила мужа до работы, а потом повезла сына и дочь к бабушке с дедушкой.

— Пообещайте мне не шалить там, — потребовала Китти.

— Хорошо, мам, — отозвался с заднего сидения Карел.

— У твоих бабушки и дедушки дома полно антикварных вещей, так что пообещай маме, что не будешь гонять мяч по квартире, — наказала Катарина.

— Обещаю, — протянул Карел.

— Как пить дать, не послушается, — пробормотала Адела, глядя на брата.

— А вот и послушаюсь, — сказал Карел.

— А вот и нет…

— Дети, не ссорьтесь, — окликнула детей Катарина.

Путь с окраины Праги до дома родителей Вацлава на машине занял три часа, пешком было бы куда дольше. Подъезжая к их дому, Катарина позвонила его матери и сказала, что она и дети приехали.

— Иду, иду, — отозвалась Сьюзанна Коллерова.

Дом, в котором жили родители Вацлава, был домом образцового содержания, там в основном жили учёные и работники государственных структур, среди которых были родители Вацлава. Сьюзанна вышла из квартиры и, спустившись по лестнице, открыла невестке и детям дверь.

— Дети, поздоровайтесь с бабушкой, — подтолкнула обоих Катарина.

— Ну что ты, вовсе не обязательно, — вежливо сказала Сьюзанна, провожая их до своей квартиры. Теперь, когда она вышла на пенсию, у неё появилось время нянчиться с внуками. При первом же разговоре с Сюзанной Китти рассказала ей про то, чем занимаются Карел и Адела, и Сьюзанна сказала, что проблем с этим не будет: она знает, чем занять не только умницу Ади, но и непоседу Карела.

— Я прекрасно справлялась с обязанностями матери, так что справлюсь и с обязанностями бабушки, — вежливо сказала Сьюзанна.

— Вацлав мне рассказал про то, как вы его застукали за попыткой стать военным, да и притом не раз, — улыбнулась Китти.

— Это было поначалу, потом он всё понял и уже не ковырялся в своих протезах, — улыбнулась Сьюзанна и предложила Катарине остаться на чашечку чая, но Китти сказала, что попьет чай в следующий раз, ей нужно ехать к мужу, чтобы помочь ему с работой, и Сьюзанна отпустила её, пожелав ей удачи. Китти обняла детей на прощание, дав им наказ не шалить и не доводить бабушку с дедушкой до слёз и, сев в машину, поехала к клинике мужа.

Подъезжая к клинике, Катарина заметила, что возле неё стоит странный человек, одетый в чёрный костюм, и в солнечных очках. Сначала она не придала этому никакого значения. Скорее всего, он аугментирован и пришёл к её мужу на приём, но, как только она вылезла из машины и собиралась идти в клинику, человек развернулся к ней и заговорил.

— Простите, миссис Коллерова?⁽²⁾ — спросил он у Катарины.

— Правильней будет Коллер, я всё же англичанка по происхождению, — поправила его Катарина.

— Прошу прощения, мадам, меня зовут Боб Пэйдж, полагаю, вы обо мне слышали, — вежливо сказал он.

«Ну да, конечно, — подумала Катарина, — власть иллюминатов исчерпала себя, вот один из них решил подлизаться ко мне, а может, и привлечь на свою сторону».

Китти слышала про Пэйджа, про него много чего говорили в новостях. А после того, как все народные волнения сошли на нет и в Праге появился Антон Соколов, чья сыворотка и многие другие достижения в области медицины обанкротили «Версалайф» и многое другое, что строили иллюминаты, Пэйдж решил подлизаться к Катарине. С Соколовым у него явно не получилось, так же, как и с отцом Катарины, который призывал сжигать иллюминатов на костре.

— Как же не знать, не только вы за людьми следите, но и мы тоже следим за вами. А теперь простите, мне пора, я должна помочь мужу, — хладнокровно ответила Катарина.

Китти только сделала шаг, как Пэйдж остановил её небрежной фразой, брошенной по поводу её мужа.

— Да, я слышал о вас, миссис Коллер или Мортон, вы променяли свою власть на ауга, — это было оскорбление не только её мужа, но и обеих семей, включая и семью Мортон.

— А вам-то какое дело? Мне известно, что вы, господин Пэйдж, пытались усидеть сразу на трёх стульях, а усидели лишь на одном, — ехидно подметила Катарина.

— Такая женщина, как вы, достойна лучшего. Простите, но я наблюдал за вами с того самого момента, когда вы только прилетели сюда, — начал Пэйдж.

Катарина осеклась, неужели этот недоиллюминат знает и про то, что она с мужем арендовала ячейку в банке «Палисад»? Но если он знает про семью Мортон, то почему он позволяет себе так вести себя по отношению к Катарине и её семье. Наследие, оставленное Ричардом Мортоном и дядей Катарины, будоражит умы многих людей. Ещё бы, в хранилище «Палисада» хранится не только электрический перфоратор, который можно подзарядить с одного удара молнии, но и портативная пушка Тесла, и фотоэлектрический пульсар, и многое другое, открытое семьёй Катарины. Боб Пэйдж понял, что никакими угрозами и упрёками Катарину не возьмёшь, она смотрит на него так же, как и на Двали, поэтому он перешёл на лесть.

— Поверить не могу в то, что вы, такая властная женщина из благородного семейства, променяли всё это на семейную жизнь, — льстиво сказал Пэйдж. Китти ложь бывшего иллюмината сразу раскусила; он не из тех, кому идёт лесть, и, если он готов опуститься до неё, значит, дела у него плохи.

— Что вы хотите от меня, господин Пэйдж? Денег или ещё чего? — всё так же хладнокровно спросила Катарина.

— Хочу предложить вам место в «Пэйдж индастриз», — ответил он.

— Мне? — чуть не расхохоталась Китти, которой так и хотелось врезать Пэйджу за его наглость. Её остановило то, что у неё на руке, которой она хотела огреть бывшего иллюмината, находились обручальное кольцо и печатка с буквой "S".

— Меня это не интересует, а теперь, простите, меня ждёт муж, — сдержанно проговорила Китти и, оставив Боба Пэйджа с носом, пошла в клинику.

— Ты задержалась, всё хорошо? — спросил Вацлав.

— Да, — ответила Китти.

— По тебе не скажешь, у тебя нездоровый румянец на лице, — начал Коллер.

— Просто повздорила кое с кем, — ответила Катарина, умывая лицо и руки.

— С кем?

Катарине не хотелось беспокоить мужа рассказом о том, что её возле клиники ждал Боб Пэйдж, который всеми правдами и неправдами пытался переманить её на свою сторону, но Вацлав заверил её, что, поскольку он и Китти семья, теперь они все свои проблемы будут решать вместе.

— Боб Пэйдж — не такая важная проблема, — улыбнулась Китти.

— Детка, он с тобой ничего не сделал, надеюсь, — растерянно спросил Вацлав.

— Он, похоже, на мели, вот и просил помощи, но ты же знаешь, мы иллюминатам не помогаем, — сказала Катарина и поцеловала Вацлава. Вацлав успокоился, он знал, что многие пытались получить поддержку со стороны семьи Мортон, особенно со стороны её отца после смерти его брата, но Обид Мортон так же, как и его дочь, отвечал им одинаково.

1) Проснулась, любовь моя (чешск.)

Вернуться к тексту

2) У чешек фамилии, как и у русских, заканчиваются на -ова.

Вернуться к тексту

Боб Пэйдж так и не оставил свои жалкие потуги завоевать расположение и доверие Катарины Коллер и даже нашёл в себе смелость явиться в клинику Вацлава. Чем его и удивил. Благо Вацлав относился к тем людям, которые не дают волю своим чувствам и не осуждают слабости других людей, если Боба Пэйджа можно было назвать человеком. В это время доктор Коллер, проверив, есть ли у него пациенты или нет, взял небольшой обеденный перерыв. Перед уходом на работу жена дала ему термос с только что сваренным кофе и три кнедлика с гуляшом. Вацлав открыл термос и собирался налить кофе в чашку, но тут раздался стук в дверь.

— Ну вот, — вздохнул Вацлав и, отставив обед, пошёл к двери. На пороге его кабинета стоял Боб Пэйдж, и он явно пришёл не за починкой своих аугментаций. От его неестественно красных глаз Вацлаву стало не по себе, но он не отвернул взгляда от посетителя.

— Что, решили меня перетянуть на свою сторону, раз моя жена дала вам от ворот поворот? — усмехнулся Вацлав.

— А вы догадливый, мистер Коллер, — заявил Пэйдж.

— Я не продаюсь, как и мои разработки, — твердо сказал Вацлав.

— Я пришёл не за вами, — Пэйдж пытался повлиять на Вацлава так, чтобы тот уговорил свою жену на сотрудничество с «Пэйдж Индастриз», экий нахал нашёлся.

— Ясно, — протянул Коллер, — пытаетесь с помощью меня влиять на Катарину. Боюсь, у вас ничего не выйдет.

Пэйдж с ног до головы оглянул Коллера, пытаясь понять, что такая властная на первый взгляд дама, как Катарина Мортон, нашла в нем. Даже в свои тридцать лет он всё ещё оставался тем мальчишкой с растрёпанными волосами и разрисованными протезами на руках, а Китти не изменилась со своего первого визита в Прагу. Боб Пэйдж тайно наблюдал за конференцией Антона Соколова, правда, он тогда не осознавал тот факт, что Соколов надолго задержится в Праге и составит серьёзную конкуренцию иллюминатам. Там-то Пэйдж и приметил Катарину, которая стояла в стороне от всех остальных учёных. Он видел, как тогда к ней подошёл Коллер, и она с ним выбежала на улицу. Второй раз он встретил Катарину, когда она с мужем «праздновала» аренду ячейки в банке «Палисад», и услышал ее фразу: «Только тебе позволено сделать из меня гейшу». Пэйдж хотел взбесить Вацлава, задав ему каверзный вопрос: «Ты с ней ради её наследства, что ты можешь ей дать, кроме того, как сделать своей женой?»

— Надеюсь, у вас всё, мне пора работать, — заявил Вацлав и собирался закрыть дверь перед носом Пэйджа. На счастье Коллера, в Прагу вновь прибыл Обид Мортон и первым делом решил навестить своего зятя в его клинике.

— Нужна помощь, зятёк? — добродушно спросил Обид у Вацлава. Коллер легко переключил на него внимание с бывшего иллюмината.

— Обид, рад тебя видеть, нет, просто тут небольшое недоразумение возникло, — честно ответил Вацлав.

— Этот?

— Угу, — закивал Вацлав.

— Стоило только Китти получить наследство, так вокруг нашей семьи закружили стервятники, — хмыкнул себе под нос Обид.

— Скорее уж общипанная курица, — улыбнулся Вацлав. Обид пообещал своему зятю, что разузнает всё про Пэйджа и уладит с ним проблему, если он и дальше будет докучать его семье, но Вацлав заверил ему, что во всём разберётся.

— Я тебе в этом помогу, Вацлав, — улыбнулся Обид.

— Надолго тут? — спросил Коллер.

— На сколько получится, Прага вновь привлекает учёных со всего света. Я тут кое-что тебе привёз, раз уж ты любишь антикварные книги, — сказал Обид и протянул зятю книгу в кожаном переплёте.

— Что ты, Обид, не стоит, — заверил Вацлав.

— Этим ты мне нравишься, зятёк, много не требуешь, — радушно улыбнулся Обид.

Когда рабочий день закончился, Вацлав вместе с Обидом заехали за Китти и детьми, после чего Катарина предложила отцу переночевать у неё дома, и он, к удивлению, согласился, сказав, что постарается не мешать супругам Коллер.

— Что ты, отец, ты нам не мешаешь, — улыбнулась Катарина.

Как только машина подъехала к дому, Китти тут же наказала детям переодеться и умыться и, пока муж что-то обсуждал с тестем, пошла на кухню. Помыв после пыльной книжной работы руки, она стала готовить еду для семьи. Отец не очень любил чешскую кухню, поэтому для него Катарина приготовила его любимую свиную отбивную, всем остальным она делала, как всегда, то, что они любили больше всего. За столом все пытались сохранить дружную семейную атмосферу, хотя после появления в жизни супругов Коллер Боба Пэйджа сохранять тихую семейную идиллию не так уж было и просто. Обид понял, что бывший иллюминат доставал не только его зятя, но и дочь, это было видно по самой Катарине, она была немного напряжена. Чтобы не вести разговоры о «врагах семьи», профессор Мортон взглядом дал понять дочери, что он уладит это недоразумение. Китти только кивнула.

После ужина Китти проводила отца в комнату для гостей. Дети в этот раз засели за своими мультиками.

— Судя по твоему виду, дорогой, мистер Пэйдж и к тебе приставал, — догадалась Китти.

— Да, и если бы твой отец не подошёл вовремя, он бы от меня не отстал, — сердито произнёс Вацлав.

— И что же он хотел? — Вацлав выглянул за угол, и, чтобы дети не услышали разговоры родителей, отошёл вместе с женой в другой конец кухни.

— Он хотел, чтобы я уговорил тебя работать на него, — ответил Коллер.

— Неслыханная наглость! — возмутилась Катарина и сказала мужу, что Пэйдж так и не оставил своих попыток приблизиться к ней, чем её и рассердил. И ещё, когда вся лесть Боба Пэйджа закончилась, он вдруг бросил ей, что Вацлав женился на ней из-за её наследства.

— Ты ведь так не думаешь про меня? — тихо произнёс Вацлав; по нему было видно, что он серьёзно расстроился. Китти подошла ближе к мужу и, обняв, сказала: «Что ты, я вовсе не думаю о тебе так, да и о наследстве мы узнали совсем недавно. К тому же многие, кто знают про это наследство, точнее, наследие, стараются держаться от него подальше». Китти вдруг почувствовала, что аугментированные руки её мужа замерли в одном положении, такого с ним ещё не было, правда, Вацлав один раз признался жене, что когда он сердится, то теряет контроль над своими аугментациями и не может ими управлять

— Милый, твои руки, — испуганно произнесла Китти.

— О нет, только этого не хватало, — произнёс Вацлав, поняв, что он не может пошевелить руками. Катарина усадила мужа в кресло и побежала за сывороткой для Вацлава. Конечно, у них дома оставался флакон с нейропозином, но не стоит подсаживать Вацлава вновь на это лекарство.

— Что случилось, дочка?! — испуганно спросил Обид у дочери.

— Вац понервничал, и у него начали отказывать аугментации, — тревожно произнесла Катарина, беря сыворотку из домашней аптечки, и побежала обратно к мужу. Увидев отца в таком виде, дети тоже начали нервничать, даже невозмутимая Адела заплакала и начала звать отца.

— Тише, Ади, со мной всё хорошо, я просто устал, — пытаясь взять себя в руки, сказал Вацлав дочери. На помощь дочери пришёл её отец, он, успокоив детей, помог дочери ввести шприц с сывороткой в правую руку её мужа.

— Лекарство хорошее? — спросил отец у Китти.

— Да, его сам Антон Соколов разработал, оно заменяет нейропозин, и оно быстродействующее, — ответила Катарина. Через пару минут Вацлав вернул контроль над своими руками, и Китти повела его в спальню.

— Отдыхай, я скоро приду, только детей уложу спать, — ласково произнесла Катарина и поцеловала мужа.

Ситуация, произошедшая в семье Катарины, возмутила и её отца; Обид души не чаял в своей дочери, и, когда она была маленькая, он и Мария делали всё для того, чтобы Китти была счастлива. И он не позволит какому-то опустившемуся иллюминату вмешиваться в счастливую семью своей дочери.

— Занимайся семьёй, дочка, я улажу проблему по имени Боб Пэйдж, — сказал Обид и похлопал её по плечу.

— Спасибо, что приехал, отец, — вздохнула Китти и поднялась наверх к мужу.

— Дочь, — остановил Обид Китти.

— Да, пап?

— Вам вдвоём нужно отдохнуть.

— Как видишь, у нас дети, как тут с ними отдохнёшь, бабушка и дедушка со стороны мужа не могут постоянно сидеть с ними, — сказала Катарина.

— Я могу, — заявил Обид. Катарина удивилась заявлению со стороны отца и даже представила, как он нянчится с внуками. Да, когда она была маленькая, отец уделял ей достаточно времени, но Адела и Карел — не Китти в детстве.

— Не сомневайся в моих воспитательских возможностях, дочка, я найду язык с внуками, — заверил Обид. Обид был прав, Китти и Вацлаву нужен небольшой отдых; в последнее время Вацлав опять начал перерабатывать, да и ещё из ниоткуда свалившийся на голову Боб Пэйдж — всё это здорово может подкосить здоровье Вацлава.

Когда Катарина пришла в спальню, Вацлав начал приходить в себя; сыворотка, которую она ему вколола, подействовала.

— Как дети? — тихо спросил Вацлав.

— Отцу удалось их успокоить, — так же тихо ответила Китти. Катарина сняла с себя одежду и, надев ночную рубашку, легла рядом с мужем. Она взяла его правую руку и прислонила к своей щеке.

— Никто не заставит меня усомниться в твоей любви ко мне, — тихо произнесла она. Надо было как-то успокоить мужа. Китти по его глазам видела, что он до сих пор не расслаблен, она приподнялась на подушке и, прислонившись к Вацлаву, вновь начала напевать абканскую колыбельную, которую она раньше пела сыну, чтобы тот перестал плакать и уснул. Катарина как-то спросила у своего отца, который посвятил свою жизнь изучению давно исчезнувшего племени Абкани, о чём поётся в этой колыбельной, и отец рассказал ей, что это песня — оберег, что, когда индианка поёт её своему новорождённому дитю, она не только успокаивает его, но и защищает от многочисленных сил тьмы, которые преследуют новорождённых. Вацлаву как раз нужна такая защита, поэтому Китти напевала абканский мотив от всей души. На Вацлава эта песня действовала, как снотворное, он заснул умиротворённым, с улыбкой на лице. Поняв, что муж уснул, Катарина перестала петь и, обняв мужа, уснула сама.

Утром дети, как всегда, стояли возле родительской спальни, только на этот раз они не кушать просили, а беспокоились состоянием отца и хотели узнать, как он себя чувствует. Первым проснулся Обид Мортон; увидев стоящих возле родительской спальни детей, он спокойным голосом объяснил им, что родителям надо отдохнуть и спросил, что они едят на завтрак.

— Мама и папа обычно готовят кнедлики, но мы не голодны, — тихо произнесла Адела.

— Нет, так не пойдёт, умойтесь и садитесь за стол, — сказал Обид и пошёл на кухню. Готовить чешскую еду профессор Мортон не умел, поэтому он обратился к кулинарной книге с чешскими рецептами, которая всегда лежала на столе у его дочери. Пока дед был занят готовкой кнедликов, внуки не на шутку волновались за состояние своего отца.

— Сестра, как ты думаешь, папа поправится? — со слезами на глазах спросил Карел. Адела, которая всегда сохраняла своё хладнокровие и трезвый разум, первый раз не знала, что ответить своему брату. Карел не выдержал и заплакал.

— Сестрёнка, мне страшно, — плача, сказал он.

— Мне тоже, — еле слышно проговорила Адела. Услышав плач своих внуков, Обид оставил готовку и пришёл к внукам, чтобы их утешить. К приходу дедушки в общую душевую брат и сестра уже не сдерживали своих слёз.

— Что тут происходит? — поинтересовался дед. Брат и сестра, плача, бросились к дедушке в объятия.

— Ну что вы, вашим родителям меньше всего сейчас нужны слёзы, — пытался ободрить внуков

Обид, но те ещё больше начали плакать, опасаясь за здоровье своего отца. Они никогда не видели папу в таком состоянии. Дети плакали и мыться не собирались, так что их деду пришлось умывать двоих. Он ещё помнил, когда мать Катарины работала с утра до вечера, и ему приходилось брать отпуск и растить в отсутствие жены дочь. После того, как профессор Мортон помог внукам умыться, он вернулся за готовку. На втором этаже раздались тихие шаги — это Вацлав проснулся; он закутался в махровый халат и пошёл в душевую, чтобы помыть и остудить голову, Катарина ещё спала, и он не стал будить ее.

— Папа, папа, — радостно и тревожно закричали дети и бросились к отцу на руки.

— Ты смотри, кто у нас тут, — радостно улыбнулся Вацлав, поочерёдно беря детей на руки.

— Как ты, Вацлав? — окликнул Обид зятя.

— Спасибо Катарине, если бы не она, я бы не оклемался сейчас, — признался Коллер.

— Ты заставил поволноваться всю семью, — сказал Обид зятю.

— Понервничал просто, — виновато ответил Вацлав. Дети, видя, что их отец пришёл в себя, немного ободрились и спустились к столу вместе с отцом. Китти спустилась к завтраку последней. Первым делом она поинтересовалась у мужа, как он себя чувствует, хотя по виду Китти было видно, что она сама сейчас не в духе. Ничего не сказав, Коллер обнял жену и чмокнул её в щёку, по этому жесту Китти поняла, что мужу лучше.

— Чем таким пахнет? — поинтересовалась Катарина.

— Твой отец готовит нам завтрак, — улыбнувшись, ответил Вацлав. Кнедлики немного подгорели, но зато было видно, что они сделаны от души, — супругам Коллер оставалось только поблагодарить Обида за помощь в готовке завтрака.

— Ну что вы, вы моя семья, я просто не могу не помочь, — вежливо ответил Обид, после чего предложил Китти и её мужу выбрать место для отдыха, о котором он вчера говорил с дочерью.

— Может, в другой раз, пап, дети заметно перенервничали, и если мы так просто уедем, то заставим их понервничать ещё, — сказала Китти отцу.

— И не просто, сегодня мне утром пришлось их успокаивать, — признался Обид.

— Ты о чём? — тревожно спросил Вацлав зятя и посмотрел на сидящих рядом с ним детей, которые с огромным аппетитам поедали кнедлики.

— Переживали за тебя, Вацлав, даже расплакались, — вздохнул Обид.

— Ну, тем более, мы никуда не сможем поехать без них, к тому же в нашей «империи» прислушиваются и к самым младшим, — подмигнул Вацлав детям.

Отдохнуть от дел всё равно нужно было, поэтому Китти предложила мужу и детям отдохнуть вместе в Карловых Варах, тем более, что даже во время инцидента местные жители хорошо относились к своим аугментированным согражданам.

— Ну, дети, что скажите, как насчёт отдыха в Карловых Варах? — спросил Обид у внуков. Карел и Адела прервали трапезу и сначала переглянулись между собой, а потом вопросительно посмотрели на деда; они однозначно протестовали.

— Успокойтесь, вы поедете с родителями, — твёрдо сказал Обид.

— Тогда мы согласны, — закивали Карел и Адела.

— Что ж, дорогие мои, пока вы отдыхаете, я присмотрю за домом, — улыбнулся Обид.

После завтрака Вацлав достал справочник и, найдя в нём список отелей в Карловых Варах, позвонил по первому попавшемуся номеру:

— Здравствуйте, у вас есть свободные номера в гостинице?

— На сколько человек?

— На четырёх.

— Да, есть, на кого бронировать?

— На мистера и миссис Коллер, и если можно, то на завтра, — ответил Вацлав.

— Как раз на завтра такой номер и есть, — ответил администратор. Вацлаву не терпелось выехать на отдых. После звонка в гостиницу он вместе с остальными членами своей семьи начал собирать чемоданы. Теперь, когда обстановка в мире стабилизировалась, чета Коллер могла отдыхать не только на Островной империи, но и в ближайших курортных городах, включая и Карловы Вары. Перед тем, как сесть в автомобиль, Вацлав отключил у себя не только инфолинк, но и мобильный телефон, чтобы никто не доставал его звонками. Попрощавшись ненадолго с Обидом Мортоном, чета Коллер вместе с детьми села в машину и выехала по направлению к Карловым Варам.

— Так, юная леди, — обратился Вацлав к дочери, — пообещайте мне, что на отдыхе вы будете вести себя так, как ведут себя все девочки.

— Я что, не так себя веду? — удивлённо посмотрела на отца Адела, не понимая, что хочет от неё отец.

— Милый, тебе точно нужен отдых, а то ты уже свою родную дочь не узнаёшь, — шутливо сказала Китти.

— Я просто хочу, чтобы на отдыхе Адела занималась тем, чем обычно занимаются девочки её возраста, — сказал Вацлав и посмотрел в сторону дочери.

— Хорошо, пап, я постараюсь, — сдержанно проговорила Адела.

— Вот и славно, — улыбнулся Вацлав. Все эти разговоры отца и дочери повеселили не только сидящего рядом с Аделой Карела, но и Китти, которая не выпускала из рук баранку автомобиля.

«Да, — улыбнулась про себя Катарина, — против родной крови не попрёшь».

Поездка до Карловых Вар заняла весь день; чтобы дети и муж по пути не проголодались, Катарина взяла с собой термос с горячим чаем и контейнер с домашней едой, и, как только компания начинала голодать, Китти притормаживала машину где-нибудь на обочине дороги и доставала из багажника еду.

— Мам, мы скоро приедем? — спросил Карел у матери.

— Да, сынок, ещё час езды, — ответила Катарина сыну. На полпути до цели всю компанию, за исключением Катарины, сморил сон. Дети мирно спали в детских креслах, Вацлав тихо посапывал на переднем сидении рядом с женой. Чтобы самой не заснуть, Катарина выпила две чашки чая. Наконец, семья благополучно подъехала к отелю, где Вацлав забронировал номер для семьи.

— Вашек, просыпайся, мы приехали, — начала тормошить Катарина мужа.

— А?.. Что?.. — сонно произнёс Вацлав.

— Мы на месте, — шёпотом произнесла Китти.

— Ладно, сидите здесь, я всё сделаю, — сказал Вацлав жене и, выйдя из машины, направился к отелю.

Катарина тем временем тоже вышла из машины и, открыв багажник, достала из него все вещи. Вацлав вернулся к машине с портье, который, взяв в руки всю поклажу четы Коллер, понёс её к их номеру. Катарина и Вацлав, взяв на руки спящих детей и поставив машину на сигнализацию, сели в лифт и поехали к своему номеру.

Утром первым проснулся Вацлав. Он проснулся от того, что яркое июньское солнце пробилось сквозь достаточно плотную гардину и светило ему прямо в глаза. Катарина, как и дети, продолжала спать, не обращая внимание на солнце.

— Хорошо-то как, — подумал Вацлав и, вдохнув, перевернулся на другой бок. Как он ни пытался поспать подольше, у него не получалось, он хорошо поспал в машине. Вскоре под боком у Коллера зашевелилась Катарина, она тоже начала просыпаться.

— Dobré ráno princezno⁽¹⁾, — ласково проговорил Вацлав и провёл своей рукой по мягким волосам жены.

— Привет, красавчик, — улыбнулась Катарина.

Встав с кровати, Китти проверила детей и, убедившись, что с ними всё хорошо, заказала завтрак в номер, после чего вновь легла в кровать к мужу.

— Как спалось? — поинтересовалась она у мужа.

— Спал без задних ног и без передних тоже, как там дети? — поинтересовался он.

— Их так уморило в машине, что они до середины дня проспят, — ответила Китти.

1) Доброе утро, принцесса (чешск.)

Вернуться к тексту

Прогнозы Китти насчёт того, что дети проспят до середины дня, не подтвердились: Адела и Карел вскочили со своих кроватей и, вбежав в комнату к родителям, тут же плюхнулись к ним на кровать.

"Да, — подумал Вацлав, — не надо было говорить Аделе, чтобы она вела себя, как обычные маленькие девочки".

— Ну что, выспались? — спросила Китти.

— Да — кивнула Ади.

— А ты, Карел? Ты всю дорогу до гостиницы проспал, — поинтересовалась она. Карел только кивнул. Дети, не сводя глаз с родителей, спрашивали, что у них на завтрак, и когда узнали, что еда будет не домашней, тут же запротестовали.

— Никаких "но", юная леди, здесь тебе никто домашнюю пищу готовить не будет, — строго произнесла Катарина, дав понять дочери, что если она не будет слушаться маму и папу, то её не пустят плавать в бассейн и не дадут играть в детской комнате.

— Это касается и тебя, Карел Коллер, — пригрозил Вацлав сыну. Дети виновато переглянулись между собой и поняли, что если они будут огорчать родителей, то "не получат сладкого". Своих детей чета Коллер воспитывала в строгости, никаких поблажек родители детям не делали, свои любимые конфеты дети получали только после обеда или ужина, и никак не раньше. Большинство хлопот своим родителям доставлял непоседа Карел, бывало, он гонял мяч не только по улице, но и по дому, и пару раз задевал вазы с цветами, за это его тут же ставили в угол и давали наказ, что если он так ещё сделает, то больше свой любимый мяч не увидит. Что касаемо Аделы, то хоть она и росла пай-девочкой, иногда ленилась убирать за собой комнату; в угол её, конечно, не ставили, но говорили, что она не пойдёт гулять на улицу до тех пор, пока не уберётся. Когда Китти делилась своими методами воспитания с другими мамами, то они просто хватались за головы и причитали: мол, как так, наказывать детей, тут же начинали втирать про некие права для детей, которые и знать не знают про эти права. Всё это западное воспитание проникло вместе с толерантностью и прочим бредом в восточную Европу, включая и Чешскую республику, впрочем, инцидент Панхеи показал, что вся эта толерантность — просто пустышка, а что касаемо воспитания детей, то супруги Коллер воспитывали своих сына и дочь так же, как когда-то воспитывали их собственные родители.

Когда в номер привезли завтрак, Катарина сделала замечание детям, чтобы они умылись перед завтраком, а потом уже садились за стол.

— Мам, а ты мне бантик в косичку заплетёшь? — невинным языком спросила Адела.

— Конечно, заплету, а пока иди умойся, — улыбнулась Катарина. Дети пошли умываться. Слава Богу, что в номере было две ванных комнаты и родителям не приходилось ждать. Дети умылись первыми и первыми засели за стол; на завтрак привезли каши и творог с кусочками фруктов, Катарина пыталась готовить детям такую еду, но они тогда только носы кривили, только увидев ее. Вот и сейчас, увидев кашу с творогом, оба начали кривить носы.

— Слышали, что мама сказала, — дал наказ Вацлав, — если не съедите тарелку каши, то никаких игр на улице.

На этот раз дети не послушали родителей и не притронулись к еде, тогда Китти сменила родительский гнев на милость и сказала, что покормит их обоих с ложки. Вацлав был категорически против такого кормления, заявив, что так кормят только тех, кто не в состоянии держать ложку сам.

— Вот как, а у тебя есть другой способ противостоять детскому бунту? — скривилась Китти, глядя на мужа. Тот только руками развёл, но заявил при этом, что так дети ещё больше задержатся на шее у родителей. Первый раз Катарина была не согласна со своим мужем, всё это напряжение только ужесточило его, а ведь он до этого был таким весёлым и беззаботным парнем. Ссориться с мужем, а тем более на отдыхе, Катарине совершенно не хотелось, поэтому она в шутку заявила, что после детей покормит и его, ведь дети так переживали за самочувствие отца, видя, как он чуть не развалился на части, конечно, стоит держать детей в строгости, но не сейчас. Видя недовольный вид жены, Вацлаву оставалось только извиниться перед ней и перед детьми.

— Мам, а что с папой? — едва слышно спросил Карел.

— Просто папа сильно перенервничал перед этим, ничего, он скоро вернётся в норму, — ответила Катарина, а про себя подумала: "Ну, держись, Боб Пэйдж, за это тебе придётся отвечать".

— Это всё из-за нас, братик, — виновато проговорила Адела, — надо слушаться родителей и делать всё, о чём они говорят.

Карел согласился с сестрой и тут же начал есть кашу, показывая маме и сестре, что он послушный мальчик. Дети ели, а вот самой Китти есть без мужа совершенно не хотелось, поэтому Китти решила, что устроит вечером небольшую разрядку для Вацлава, а пока надо вернуть его обратно в семью. Катарина встала из-за стола и пошла на балкон к мужу.

— И это тот самый доктор Коллер, который научил меня быть самой собой? — задала риторический вопрос Китти. — Эй, мы же не позволим какому-то падшему иллюминату испортить нам отдых. Вацлав взял жену за руку и притянул к себе, Китти не стала сопротивляться и села к мужу на колени. Вацлав отставил тарелку с творогом и, обняв свою жену, сказал:

— Прости меня, моя богиня.

— Я-то прощу, куда же я без тебя, а вот дети... Они вчера переживали за тебя не меньше, чем я, — упрекнула его Китти. Вацлав понял, что он облажался, и притом крупно облажался перед своей семьёй, и решил извиниться перед своими детьми за то, что он заставил их есть кашу; если не хотят, пусть не едят. Когда Коллер вернулся обратно в комнату, дети уже доели всю кашу и, увидев отца, бросились ему на руки.

— Пап, прости нас, мы будем тебя слушаться, обещаем, — виновато проговорил Карел.

— Да, прости нас, папочка, — улыбаясь и обнимая отца, проговорила Адела.

— Это вы меня простите, — виновато сказал Вацлав, обнимая своих детей.

После завтрака чета Коллер вместе с детьми решили прогуляться по городу, а заодно посмотреть, есть ли тут места для отдыха. Туристов в городе было немного, прошлое давало о себе знать, в основном тут отдыхали от своих тяжёлых дел аугментированные чехи.

— Надеюсь, мне не придётся подкручивать их аугментации, — шепнул Вацлав жене.

— Ты лучше о себе подумай, милый, а то тебе никакая сыворотка Соколова не поможет, — шепнула мужу Китти.

— Ты права, моя принцесса, — улыбнулся Вацлав и чмокнул жену в щёку.

— Пап, мам, а когда мы пойдём в бассейн? — вдруг спросила Адела, сидя на плечах отца.

— Уже идём, милая, — ответил он.

Поездку в Карловы Вары никто из семейства Коллер не планировал, но купальники для всей семьи были куплены давно, в том числе и купальники и плавательные круги и манжеты для детей, а так же был куплен цветастый пляжный мяч.

Придя в бассейн, вся компания сразу стала переодеваться в купальники и плавки, Вацлаву и Карелу в этом плане повезло куда больше: они просто сняли с себя одежду, Вацлав помог сыну надеть плавательные манжеты и, подхватив его на руки, пошёл с ним купаться, пока Китти и Адела возились с купальниками.

— Девчонки, вы идёте? — раздался голос Вацлава.

— Да, пап, — весело откликнулась Адела.

— Адела, детка, бери свой круг и иди к бассейну, только будь осторожна, — сказала Китти дочери, надевая свой купальник. Взяв плавательный круг, Адела побежала к отцу и брату, которые уже вовсю веселились в бассейне. Вацлав полностью отошёл от утреннего конфуза и стал учить сына плавать.

— А мама где? — шутливо спросил отец у дочери.

— Сейчас придёт, — ответила Адела, осторожно спускаясь к бассейну. С самого момента рождения своих детей супруги Коллер решили, что учить плавать их плавать будут не в "лягушатнике", а во взрослом бассейне при полном присмотре одного из супругов. Поначалу думали, что дети будут бояться шагнуть в бассейн с водой, но оказалось наоборот. Адела хоть и первый раз плавала в бассейне, но ей понравилось плескаться в воде, даже если она не плавала, а зависала на месте.

— Ади, так дела не пойдут, ты должна передвигаться, — сделал ей отец замечание.

— А я и так плаваю, пап, — весело сказала Адела. Вацлав, придерживая сына одной рукой, подплыл к Аделе и, подцепив её круг другой, перетащил барахтающуюся на одном месте дочь на середину бассейна.

— Постарайся перевернуться на живот и грести руками, — показал Вацлав.

— Хорошо, пап, — улыбаясь, сказала Адела и попыталась выполнить наказ отца, но плавательный круг не позволил ей этого.

— Да, один я за вами не усмотрю, Китти, ты там где, мне одному с двумя детьми не справиться, — окликнул Вацлав жену.

— Уже иду, милый, — откликнулась та и через минуту уже нырнула в бассейн. Пока она учила плавать Карела, Вацлав помог Аделе перевернутся на живот, для нее это были новые ощущения и она от неожиданности вцепилась отцу в руку.

— Ади, ты чего? — чуть смеясь, спросил Вацлав. Адела не ответила, так и продолжала держаться за прохладный карбоновый протез отцовской руки. Хорошо, что Вацлав установил на свои протезы аугментацию, позволяющую ему ощущал прикосновения людей, поэтому он легко чувствовал цепкие руки своей дочери.

— Похоже, она считает тебя своим спасательным кругом, — сдерживая смех, произнесла Китти.

— Нет, дочка, так не пойдёт, ты должна учится плавать, — с серьёзным видом сказал Вацлав.

— Ты себя-то в её возрасте помнишь? — спросила у него Катарина.

— Ты думаешь, я плавать не умею? В детстве, как только родители брали отпуск, так частенько наведывались в этот город, и я, несмотря на свои карбоновые руки, хорошо умею плавать, — ответил Вацлав. Ему всё же удалось отцепить дочь от своей руки и, уложив её на живот, он начал учить, показывая, как нужно. Карел уже наплавался в бассейне и попросился на отдых; Китти подхватила сына на руки и вытащила его из бассейна, хорошо, что в бассейном комплексе была детская комната, туда она и отнесла сына, после чего вернулась к мужу и дочери.

— У нас уже получается, — весело проговорила Адела.

— Не совсем, — признался Вацлав.

— Ты не устал, я могу поучить дочку плаванью? — предложила Китти мужу.

— Неа, играя с этими карапузами, я забываю обо всём, — радостно ответил Вацлав. Чтобы проверить, как Адела учится плавать, Китти отплыла подальше от мужа с дочерью и, вытянув руки, позвала дочь плыть к ней. Адела, всё ещё отчаянно барахтаясь в воде, поплыла к матери.

— Руками работай, Ади, — окликнула Китти дочку. Наконец с горем пополам Адела доплыла до матери, а потом так же вернулась к отцу.

После бассейна вся семья наведалась в коктейль-бар, где все заказали себе полезные фито-коктейли, дети протестовать не стали, дабы не расстраивать родителей, и без истерики выпили свои коктейли.

— Ну, как отдых? — видя здоровый румянец на щеках мужа, спросила Китти.

— Нужно было с собой камеру взять, — улыбнулся Вацлав.

— Мы же решили, что никакой техники брать с собой не будем, — задорно улыбнулась Катарина.

— Да, но всё же надо было снять на видео, как наши карапузы учатся плавать, — чуть смеясь, сказал Вацлав и посмотрел на детей.

День близился к вечеру, и вся семья решила вернуться в свой номер. Весь день семья Коллер посвятила прогулкам по красивым улочкам Карловых Вар и полезным процедурам. И если Вацлав уже забыл про то, что, понервничав, чуть не остался без рук, то Катарина об этом помнила и всячески поглядывала на мужа, который на сей раз усадил себе на шею слегка подуставшую Аделу.

— Что ж, пора возвращаться домой, — сказала Китти семье.

— Да, я согласен, а то дети слегка вымотались, — согласился Вацлав.

— А как сам?

— Если ты про руки, то с ними, как и со мной, всё в порядке, — шепнул Вацлав.

— Рада слышать, — улыбнулась Китти.

"Вацлав просто удивительный человек, он легко забывает про неприятности и боль, которую ему причинили, и вновь, как ничего не бывало, продолжает радоваться жизни и заряжать всех своим оптимизмом", — подумала она.

За эту черту Катарина и полюбила его: за его открытость и жизнелюбие — и она была готова на всё ради того, чтобы муж и отец её детей оставался таким же жизнерадостным. Вот и на этот раз. После сытного ужина детей окончательно уморило, и они, почистив перед сном зубы, легли спать, Вацлав развалился на своей стороне кровати перед телевизором, Китти решила устроить ему приятный сюрприз, точно такой же, который она устроила ему на его юбилей. Правда, красивую юкату так же, как и гэта, она оставила в Праге, так что ей пришлось немного поработать, чтобы своими умелыми руками превратить цветастый чешский халат в японское кимоно. Перед тем, как переодеться в импровизированное кимоно, она позвонила в ресторан и заказала тропический коктейль из разных экзотических фруктов.

— Простите, но то, что вы заказываете, мадам Коллер, у нас пока нет, приносим свои извинения, — ответили в ресторане.

— А ананасы, дыни, арбузы и обычное молоко у вас есть? — поинтересовалась Катарина.

— Это есть, — ответили в ресторане. Тогда Китти заказала ананасы с дынями, арбузами и молоком, а хотелось заказать папайю, личи и маракую с кокосовым молоком, уж это молоко точно должно было быть, ведь его добавляют в любые торты и пирожные. Пока ресторан занимался заказам Катарины, она намочила своё тело, чтобы чешский халат-кимоно прилип к нему, и распустила волосы. В дверь постучали.

— Иду, иду, — тихо отозвалась Китти и поспешила к двери.

— У кого-то день рождения? — спросил официант.

— Нет, просто хочу сделать приятное мужу, — вежливо улыбнулась Китти и, поблагодарив официанта, прикатила тележку в номер. Вацлав так расслабился перед телевизором, что не заметил, как Китти возилась в ванной и открывала официанту.

— Кто заказывал гейшу? — войдя в спальню к мужу и ласково улыбаясь, произнесла Китти.

— Бог мой, Катарина, ты выглядишь божественно, — произнёс Вацлав, выронив пульт из рук. "Да, он всё же смог сделать из своей властной на первый взгляд жены нежную гейшу, она та, что сменила всю свою власть и силу на него одного, а позже и на двух замечательных детишек, и почему она думает, что увидит в зеркале отражение своего могущественного предка, она далеко не похожа на Ричарда Мортона", — думал довольный Вацлав.

Китти, всё ещё держа в руке поднос с фруктами и молоком, легко стряхнула со своих стоп шлёпанцы и так же грациозно села рядом с Вацлавом, после чего стала кормить его фруктами с молоком.

— Ты обращаешься ко мне так, как будто я бог, — тихо прошептал Вацлав.

— Так и есть, ты для меня бог, а это небольшая жертва тебе, — нежно прошептала Китти, скармливая мужу кусочек арбуза. Вацлав послушно открывал рот, когда Китти подносила ему кусочки фруктов, остатки фруктов она выжала в стакан с молоком и, перемешав его своим пальцем, поднесла ко рту мужа.

— Теперь ты, — тихо смеясь, произнёс Коллер.

— Как скажешь, любимый, — улыбнулась Катарина и сделала глоток молока.

Капелька молока попала Катарине на грудь, Вацлав осторожно приподнялся на кровати и, прижав жену к себе, нежно поцелуем слизал каплю с её груди. Китти еле удержалась, чтобы не засмеяться, после чего поставила бокал с молоком на тумбочку и, опираясь на грудь мужа, поцеловала его в губы, после чего перешла на его шею и грудь. Вацлав одним пальцем правой руки развязал халат Катарины, за это время её тело успело высохнуть, и халат скатился на её бёдра.

— А ты всё та же богиня, которую я однажды встретил, ни капли не изменилась, — тихо произнёс он, лаская груди своей жены. От прикосновений карбоновых рук своего мужа Китти неожиданно вскрикнула.

— Тише, дети спят, — прикрыл он рот жены.

— С тобой тихой не будешь, — прошептала Китти. Вацлав продолжил ласкать грудь жены, мешая ласку с поцелуями, Китти пришлось закусить губу, чтобы не застонать и не разбудить детей. Тут Китти почувствовала набухшее от возбуждения мужское достоинство своего мужа через одеяло, она осторожно опустила на него руку и начала его ласкать, Вацлав возбудился, чувствуя руку жены на своём половом органе, и слегка приоткрыл рот, Китти наклонилась и страстно впилась своими губами в губы Вацлава. Найдя удобный момент, Вацлав обхватил жену двумя руками и прижал её к кровати, после чего продолжил целовать грудь своей супруги, дразня её чувствительные соски прохладными карбоновыми руками. Китти почувствовала, что у неё вот-вот вырвется стон, она хотела присесть на кровати, но Вацлав плотно удерживал её руки своими, она даже не представляла, что он может оказаться таким сильным, поэтому она могла его целовать только тогда, когда он наклонялся к ней.

— Хочешь взять инициативу на себя? — игриво спросил Вацлав у жены. Китти кокетливо кивнула, тогда муж ослабил хватку, и Китти смогла присесть на кровати, она обхватила голову мужа руками и, не отпуская её, поцеловала своего благоверного, сначала в губы, а потом перешла на шею и грудь.

— Ты дразнишь меня, шаловливая богиня, — едва слышно проговорил Вацлав, чувствуя напряжение внизу живота.

— А ты? — ехидно прошептала жена. Одним движением Вацлав уложил жену на спину и, придерживая одной рукой её руки, раздвинул ей ноги. Катарина закатила глаза, чувствуя, как Вацлав плавно входит в неё, при этом продолжая покрывать её шею влажными и жаркими поцелуями.

— Ох, — вырвалось из груди Китти.

— Тише, моя сладкая, ты же не хочешь разбудить детей, — улыбаясь, произнёс Вацлав.

— Да, мой милый, — с истомой прошептала Китти, чувствуя, как Вацлав набирает темп, после чего по её телу разлилось тепло, и Китти утонула в неге.

— Спокойной ночи, красавица, — сказал Вацлав жене и, поцеловав, уснул.

Утром чету Коллер, как всегда, разбудили дети, это хорошо, что после бурной ночи супруги накрылись одеялом, а то дети бы пришли в ужас, видя голых родителей. Рано им ещё познавать все прелести взрослых тел.

— Мама, папа! — радостно вскочили дети на кровать родителей.

— Ты посмотри, кто тут у нас, — произнёс Вацлав, потрепав волосы дочери, а затем и сына. Китти всё ещё спала и не почувствовала, как дети плюхнулись рядом с ней на кровать.

— Идите умываться, — тихо приказал Вацлав детям.

— А кто меня причешет? — так же тихо спросила Адела. Чтобы не разбудить жену, Вацлав решил сам расчесать волосы дочери, благо ему не раз приходилось так делать, когда Катарина раньше всех уходила на работу или с утра до ночи дежурила в "Машине времени". Как примерный отец, Вацлав помог дочери надеть её любимое красное платье и, отведя ее в ванную, стал аккуратно расчёсывать ей волосы.

— Больно, пап, — пожаловалась Адела, когда Вацлав нащупал расчёской колтун в волосах дочери.

— Да у тебя в волосах птичье гнездо, — пошутил отец.

— Что? — испугалась Адела и стала трясти головой.

— Я пошутил, дочка, но оно будет, если не станешь следить за своими волосами, — поучительно,= сказал отец, подумав о том, что ей следует подстричь волосы. Пока Вацлав расчёсывал волосы Аделы, Карел чистил зубы; ему понравилось то, как отец причёсывает, и попросил, что бы Вацлав тоже причесал его, на что строгий, но справедливый отец ответил:

— Карел, ты не девочка, это девочкам надо помогать, а ты будь так добр, возьми свою расчёску и причеши себя сам.

— Да отец, — виновато сказал Карел и стал причёсываться. Вскоре проснулась и Китти, к этому времени дети уже были причёсаны и одеты.

— Мам, смотри, какие косы заплёл мне папа, — похвасталась Адела.

— Оу, да папа у нас профессионал в своём деле, скажи, у тебя в семье, случаем, сестёр не было? — поинтересовалась Китти.

— Случаем, нет, но будь другое время, я бы хотел, чтобы они были, — улыбнулся Вацлав.

Семья Коллер на этот раз не стала заказывать еду в номер, а спустилась к завтраку в столовую. Сегодня в столовой на завтрак были кнедлики, и хоть они были слеплены не мамой, дети совершенно спокойно их уплетали за обе щёки. Вся семья обедала и завтракала за большим столом, днём ранее соседние места рядом с ними пустовали, а сегодня рядом с четой Коллер уже сидела молодая пара, судя по их виду, они тоже были чехами. Первым представился молодой человек, как оказалось, его звали Зденек а его девушку — Вера.

— Очень приятно, я Вацлав, а это моя прелестная супруга Катарина и наши цветы жизни Адела и Карел, — представился Вацлав.

— Ваша фамилия Коллер, ведь так? — спросил Зденек.

— Так и есть, мы все тут Коллеры, — улыбнулся Вацлав. Оказалось что Зденек учится на нейротехнолога, и он не раз слышал о известном на всю Прагу, а теперь и весь мир докторе Коллере, правда, видел его всего раз на обложке журнала "Наука".

— Мне очень приятно, Зденек, но я тут на отдыхе с семьёй, отдыхаю от работы, но в любое время ты можешь найти меня в моей клинике, — вежливо сказал Вацлав. Зденек выглядел общительно, а вот его спутница Вера — весьма зажато, и за время завтрака она так и не перемолвилась словом ни со своим молодым человеком, ни с кем либо из семейства Коллер, а вот Китти смогла углядеть в глазах столь юной особы то, что в 2029 году было у всех людей.

— Ну да, — хмыкнула про себя Катарина, — неприятно сидеть за одним столом с аугом, я видела, как ты... милочка, смотрела в сторону, чтобы не смотреть на аугментированные руки моего мужа. Вот только этот ауг — счастливый отец и муж, а у тебя вряд ли вообще что либо сложится в личной жизни; когда ты пускаешь в своё сердце злобу и ненависть, то эти низменные чувства как паразиты, они отравляют сердце и душу и паразитируют на таких светлых и тёплых чувствах, как любовь и радость. Вацлав тоже заметил напряжённую атмосферу за столом, и что в городе, где во времена гонения аугов тем только сочувствовали и выступали против "Акта о восстановлении человечества", появились такие особы, но он сделал вид, что ничего не замечает.

Позавтракав, супруги Коллер вместе с детьми пошли гулять по городу, попутно заходя в местные магазинчики, чтобы посмотреть на то, что там продаётся.

— Вацлик, как ты думаешь? — обратилась Китти к мужу.

— Да, дорогая.

— Зденек может составить тебе конкуренцию?

— Не думаю, — отмахнулся Коллер, — да и замена у меня уже на подходе. С этими словами Вацлав посмотрел на мирно гуляющую с ним под руку Аделу. Несмотря на то, что Адела являлась "женской копией" своего отца, и она часто любила засиживаться дома за каким-нибудь конструктором, если ей нравится прогулка с родителями, то она может вовлечься в это и совершенно спокойно гулять с ними. Вот и сейчас Ади вела себя, как все девочки в её возрасте: держала отца за руку, пританцовывала на ходу и напевала себе под нос какую-то песенку. Тут Вацлав увидел на стене одного из зданий объявление о том, что в санатории, где он вместе с семьёй остановился, будет вечер танцев, и предложил жене сходить на эти танцы.

— Но я не умею, — призналась Китти.

— То же самое ты говорила мне в Карнаке, но потом ты всё же научилась, — подмигнул Вацлав.

— Но если ты научишь меня этому, то да, — согласилась Китти. Тут в разговор вмешалась Адела, она просила отца и её научить танцам, что вызвало улыбку на лице обоих родителей: наконец-то Ади решила вести себя, как ведут девочки её возраста, всё же, не женское это дело — собирать конструкторы и проектировать протезы и аугментации к ним.

— Конечно, научу, — Вацлав подхватил дочь на руки и закружил с ней по улице. Аделе это нравилось, она то и дело то смеялась, то просила ещё покружить её.

— Боюсь, дочка, если мы и дальше будем так кружиться, то у твоего папы закружится голова, — признался Вацлав.

Китти предложила мужу вернуться обратно в санаторий, чтобы, если уж на то пошло, подготовиться к танцам. Вацлав согласился, хотя по виду жены понял, почему Китти вдруг решила пойти на танцы, это всё из-за Веры — девушки Зденека, которая явно была настроена против аугов, и что если она вместе со своим парнем тоже будет на танцах, Китти решила показать ей, на что способны аугментированные.

— Я ещё сегодня утром это понял, Китти, мне самому неприятно сидеть за столом с тем, кто ненавидит тебя за то, что ты на него не похож, — шепнул Вацлав. За все прожитые годы Вацлав не раз сталкивался с такой нетерпимостью и каждый раз доказывал то, что не стоит судить о людях по тому, как они выглядят, скорее, стоит судить по их поступкам, иногда за милой внешностью скрывается настоящий монстр, так что самое главное — надо быть чистым в душе, а не снаружи. Чета Коллер вместе с детьми вернулась в санаторий, и, пока до танцев оставалось время, всё семейство наведалось в пустующий танцевальный зал, оба супруга по этому случаю переоделись в подходящую одежду, только дети остались в прежней одежде.

— Спорим, ты не видела меня с такой стороны? — подмигнул Коллер жене.

— Спорим, что видела, — кокетливо улыбнулась Катарина. Вацлав взял жену за руку и повёл её на середину зала. Дети затаив дыхание наблюдали за тем, как их родители танцуют.

— Я ни раз останавливался в Карловых Варах, и именно в этом санатории, и знаю, что тут танцуют под Богемскую рапсодию, поэтому я научу тебя танцевать под неё, — улыбнулся Вацлав.

— Даже без музыки! — удивилась Китти.

— Угу, даже без неё, просто доверься мне, — прошептал Вацлав. Китти полностью доверилась мужу в этом деле, позволяя ему вести её. Пара сначала танцевала, взяв за руки друг друга, а потом Вацлав закружил Катарину вокруг себя, потом супруги вновь танцевали, держась за руки.

— Нет, точно надо было взять камеру, — призналась Китти, — дети бы засняли, как мы танцуем.

— Будем ещё танцевать, вся жизнь у нас впереди, — сказал Вацлав.

— Пап, а со мной потанцуешь? — обратилась к отцу Адела.

— Конечно, юная леди, — улыбнулся Вацлав, и, посадив дочку на плечо, взял её маленькую ручку и закружился по комнате.

Вечер танцев как раз пришёлся на детский сон, поэтому супруги Коллер, уложив детей спать, пошли на танцы. К этому времени публика начала подтягиваться к танцевальному залу, среди пришедших присутствовали и Вера со своим приятелем Зденеком; они не заметили Вацлава с Катариной и мило беседовали друг с другом.

— Похоже, она успокоилась, — сказал Вацлав жене.

— Или её приятель успокоил, — улыбнулась Китти, никак не ожидавшая того, что аниматор на сегодняшних танцах объявит конкурс на лучший танец под Богемскую рапсодию, и слегка занервничала, ведь раньше она ни когда не танцевала на конкурсах, а тем более, вообще не танцевала.

— Доверься мне, — шепнул на ухо жене Вацлав.

— Я давно тебе доверилась, просто я раньше никогда не танцевала на конкурсах, — призналась Китти.

— Ты хочешь, что бы эта аугоненавистница победила? — игриво шепнул Вацлав жене. Катарина замотала головой, ей никому не хотелось уступать пальму первенства, а тем более Вере, чья ненависть к аугментированным так и пёрла. Заиграла музыка, и аниматор попросил пары, участвующие в конкурсе, выйти на середину танцевального зала.

— Мы первые, — заявил Вацлав и вместе с женой вышел в центр зала.

— Ну уж нет, мы вам не уступим, — ехидно улыбаясь, сказала Вера и, взяв своего парня за руку, тоже вышла на середину зала. Судя по Зденеку, тот не был рад тому, что им управляет эта взбалмошная особа; после них подтянулись и остальные пары. Аниматор также попросил участников конкурса представиться и записать свои имена на бумаге.

— Прямо как на конкурсе красоты, сейчас будут спрашивать, чем мы занимаемся, — сказала Катарина.

— Мы нейротехнологи, а ты ещё и управляешь книжным магазином, — начал Вацлав.

— Да, мы того стоим, — записывая своё имя, улыбнулась Китти.

— Танцующих учёных у нас ещё не было, так что первыми танцевать будите вы, — обратился аниматор к супругам Коллер. Как только вновь врубили музыку, Китти и Вацлав вновь встали на середину зала и начали танцевать под Богемскую рапсодию. Сначала просто отплясывали, держась за руки, а потом Вацлав закружил свою супругу вокруг себя, потом подхватил её на руки, потом отпустил. Китти ещё ни когда не было так хорошо, и это вовсе не было духом соперничества между женой известного на весь мир нейротехнолога и ни кому не известной девушкой Верой, просто ей ещё никогда не было так хорошо, словно камень с души свалился.

— Что-то мне не верится, что ты раньше не танцевала, — улыбнулся Вацлав.

— Нет, не танцевала.

— И даже на школьном балу?

— И даже там. Как и обещал Ричард, фамилия Мортон прогремела не только на весь Уайтчапл и на всю Англию, но даже на все Соединённые штаты, по этому я и не пошла на школьный бал, чтобы не сидеть там в одиночестве, — сказала Китти.

— Если бы я учился с тобой в одной школе, то обязательно пригласил тебя на бал, — сказал Вацлав жене.

— Вац, ты на четыре года меня старше, вряд ли отец разрешил бы мне танцевать со старшеклассником, — улыбнулась Китти и, игриво взяв мужа за руки, положила их на свои бёдра.

— Вижу, моей шаловливой богине было мало вчерашней ночи, — прошептал Вацлав жене и снова закружил её вокруг себя, а когда музыка вновь утихла, супруги продолжили танцевать, прижавшись друг к другу.

Когда танцевальный конкурс был окончен, аниматор объявил победителей, и ими оказалась чета Коллер, супруги танцевали более энергично, чем остальные пары, не зря Вацлав учил Китти танцам, хотя после таких кульбитов Китти еле стояла на ногах, поэтому муж легко подхватил свою благоверную на руки, как будто она ничего не весила, и понёс её обратно в номер.

— Прямо как тогда, когда мы первый раз встретились, ты взял меня за руку, и мы...

— Побежали навстречу судьбе, — закончил предложения Вацлав.

Как только отпуск закончился, всё семейство вернулось обратно в Прагу и вновь занялось своими делами. Китти загорелась желанием нанять группу рабочих и поехать с ними на Остров тени, чтобы привести в порядок данное ей в наследство поместье и сделать остров безопасным для детей.

— Милый, я на неопределённый срок должна поехать на Остров теней, ты справишься без меня? — спросила Китти у мужа.

— Не переживай, милая, уж кто-кто, а я точно справлюсь с обязанностями отца, будь осторожна там, — предупредил Вацлав жену.

Перед тем, как выехать на остров, Катарина обзвонила ни одну стройбригаду, но как только рабочие понимали, куда их посылают, они сразу же отказывались от сделки, даже несмотря на предложенную им Катариной сумму.

— Может, мне поехать в качестве рабочего и помочь тебе? — предложил Вацлав.

— А дети? — поинтересовалась Китти.

— Отправим к моим родителям, — разрешил ситуацию муж.

— Нет, Вацлик, я не знаю и половины тайн Острова теней, так что, если кому-то и суждено там сгинуть, то это будешь не ты, — сменила тон Китти.

— Ты же не суеверная, а говоришь так, как будто едешь к замку Франкенштейна, — улыбнулся Вацлав.

— Нет, но на острове полно болот и опасных мест, — сказала Китти мужу.

Наконец Китти нашла группу рабочих, которые, не зная всю историю семьи Мортон, согласились поехать вместе с Китти на остров. Китти попрощалась с мужем и детьми, пообещав им, что в свободное от реставрационных работ время установит радиосообщение с семьёй, и вместе с рабочими вылетела на Остров теней. Всю дорогу до острова Катарина давала рабочим определённые задания: нужно было выложить плиткой дорожку от пристани до поместья, покрасить заново калитку и забор вокруг дома и семейного склепа, а также восстановить стоящие со времён Ричарда Мортона статуи; каменные стелы, оставшиеся на острове со времён житья Иденшоу и его предков, Катарина трогать не стала, ей не хотелось тревожить то, что скрывают тёмные болота, расположенные на противоположной стороне острова. Путь из Чехии до острова теней занял пять часов, и это при том, что Китти летела на частном самолёте, который она наняла для полёта на остров, путь по морю занял бы несколько недель.

— Госпожа Коллер, мы приближаемся к Острову теней, — сообщил пилот Катарине. Катарина тут же разбудила спящих в самолёте рабочих и сказала им, что пора готовиться к высадке. К моменту высадки на остров в этой части Земли было утро, но из-за постоянных облаков на острове солнца не было видно.

— Как-то тут темно, — сообщил один из рабочих Катарине.

— Не переживайте, на острове есть генератор, благодаря которому вы сможете работать, — вежливо сказала Китти.

— Как скажите, мадам, — согласился рабочий. Единственная рабочая бригада, которую Катарина выписала из Чехии, была бригада аугментированных рабочих, они своими карбоновыми руками не боялись таскать тяжёлые блоки и не были суеверными, как обычные рабочие. Некоторых из них Китти видела в клинике своего мужа, когда Вацлав ставил им ту или иную аугментацию. Как только рабочие высадились на острове, они сразу же приступили к своим обязанностям, выгрузив из самолёта все необходимые им строительные материалы и инструменты.

— С вас пятьсот крон, — сказал пилот Катарине. Да, нанимать грузовой самолёт и набивать его строительной техникой и прочим — дело дорогое, но не для Катарины, она легко расплатилась с пилотом и поблагодарила его за предоставление ей самолёта. Пока рабочие красили забор и ровняли дорогу от пристани до дома, Китти занялась восстановлением античных статуй, благо в поместье ей удалось найти их эскизы. Катарина начала с тех статуй, что стояли у входа на террасу.

— Красивые статуи, — отметил рабочий, который красил забор.

— Да, это точно, и таких тут много, — вежливо улыбнулась Китти, не отрываясь от реставрации статуи.

— Вам помочь? — предложил свою помощь рабочий.

— Нет, тут нужен деликатный подход, — ответила Китти. Когда Катарина очистила от ракушек и грязи первую статую, то увидела, что это статуя русалки, сидящей на камне, такой же оказалась и другая статуя у входных ворот.

— Деркето, — пронеслось в голове у Катарины. Взяв два вида краски, Катарина приступила к окраске статуй, и скоро бесформенные и бесцветные статуи превратились в белых русалок с золотыми хвостами, даже рабочие, работающие рядом с Катариной, похвалили их. Китти достала из кармана смартфон и сделала пару снимков статуй с разных ракурсов, чтобы показать их мужу и детям по прилёту в Прагу.

— Закончите с забором и дорожкой, можете устроить обед, необязательно всё делать за один день, — дала наказ рабочим Катарина.

— Как скажете, госпожа Коллер, — согласились те. Работа над другими статуями была немного труднее, они так сильно деформировались, что пришлось взять долото и молоток, чтобы отчеканивать их по эскизам заново. Китти, как и рабочие, работала не покладая рук, хоть и чувствовала, что после такой нагрузки у неё потом будут ныть руки.

Катарина закончила восстановление статуй и собиралась наносить на одну из них краску, но тут начало темнеть, это означало только одно, что скоро будет дождь, поэтому Катарина, оставив работу, окликнула всех рабочих и позвала их в дом, чтобы они не работали под дождём.

— Вы очень добры к нам, — сознался один из рабочих.

— Конечно, вы тоже люди, поэтому во время дождя никто работать не будет, а пока можете пообедать, — предложила Катарина. Вся рабочая группа расположилась в оранжерее, которая оказалась ближе, чем главный вход. Вскоре хлынул и дождь, сначала он просто моросил, а потом разразился настоящий ливень. Рабочие бранились, что их работа пойдёт насмарку, на что Китти ответила, что она заранее предусмотрела такую ситуацию, поэтому затарилась водоотталкивающими красками.

— Всё же в экстремальной ситуации работаем, — улыбнулась она рабочему. Работать и правда пришлось только тогда, когда дождь переставал, за это время Китти уже отреставрировала и покрасила все статуи, осталось только починить сток, чтобы не затопить подвал под домом. Там всегда заедал вентиль, поэтому ей пришлось разобрать вентиль, чтобы смазать его маслом.

— Ух, надо бы передохнуть, — решила Катарина и вернулась обратно в оранжерею.

Во время отдыха Китти решила связаться с мужем по старой радиостанции, которую она с мужем когда-то вытащили из подземелья и отнесли в оранжерею.

— Остров теней вызывает Прагу, Прага, приём, — Китти настроила радиостанцию так, чтобы сигнал от неё шёл на инфолинк Вацлава. В это время Вацлав находился дома с детьми, когда Китти вылетела на Остров теней, Вацлаву приходилось брать работу на дом, точнее, проектировать протезы и аугментации у них дома, чтобы немного разгрузить основную работу. Как раз во время звонка Китти Вацлав вернулся с работы домой.

— Прага тебя слышит, Китти, как дела? — радостно произнёс Коллер.

— Потихоньку продвигается, а как сам?

— Закончил работу, забрал детей из детского сада, — отчитался Вацлав.

— Ну молодцы, у нас тут дожди, приходится работать в авральном режиме, — отрапортовала Катарина.

— Когда домой вернёшься, мы по тебе скучаем?

— Дня через три, наверное, я тоже скучаю, — печально ответила Китти.

Тут Катарину окликнул один из рабочих, и она, прервав связь, пошла узнать, в чём дело. Рабочий, который работал рядом с воротами, ведущими к болотам, сказал Катарине, что увидел чей-то силуэт.

— Это всего лишь игра света и тени, — заверила рабочих Катарина, но всё же на всякий случай пошла к болотам, проверить, что так взволновало рабочих. Поначалу Китти и правда увидела женский силуэт, поднимающийся из болота, но как только она подошла поближе, то увидела нос корабля и покрытую илом и тиной носовую фигуру.

— Это же! Но как! — удивилась Китти, осматривая фигуру на носу корабля. Тем, что увидел рабочий, оказался любимым кораблем Ричарда Мортона и предметом мечтаний его сына Арчибальда и деда Катарины Говарда — «Деркето», а крылатая фигура русалки, которая словно вылетала из болот, — это сама богиня «Деркето».

— Что там, госпожа Коллер? — спросил рабочий, обнаруживший затонувший корабль.

— Это корабль, похоже, болото со временем высохло, и часть корабля, который был похоронен в болотах, вылезла наружу, — ответила Катарина. Китти видела изначальную карту Острова теней на момент прибытия Ричарда Мортона на остров, болот там не было, а была главная пристань, со временем часть скал обрушилась, а непрекращающиеся дожди превратили часть этой местности в болота. Рабочие предложили Катарине попытаться вытащить остатки корабля на поверхность, и она согласилась.

Но как только рабочие закрепили все тросы и начали тянуть остатки «Деркето», начались неприятности, какие-то потусторонние силы не хотели, чтобы «Деркето» всплыл на поверхность. Один из рабочих чуть не упал в болото, пытаясь вытащить корабль — хорошо, что Китти подоспела вовремя и перехватила рабочего, не дав ему упасть, то откуда не возьмись гроза.

— Корабль не стоит ваших жизней, оставьте его, — предупредила Китти рабочих.

— Как скажете, хозяйка, — ответили рабочие и разошлись. Катарина положила пару досок, чтобы можно было пройти к носу корабля, и стала оттирать тину и ил с носовой фигуры.

— Будьте осторожны, хозяйка, — предупредил Китти один из рабочих.

— Буду, — кивнула Катарина и начала протирать носовую статую. Статуя была сделана из чистого золота, что неудивительно для семьи Мортон, специализирующихся на истории племени Абкани — ещё до прибытия на остров, Ричард Мортон занимался изучением их племени, из немногочисленных манускриптов он узнал о том, что индейцы Абкани считали золото священным металлом, обладающим такой же силой, как серебряная пуля или крест, но той силе, которой они противопоставляли себя и с которой сражались, кресты и серебро были нипочём, а вот золотом легко можно сразить врага. Протирая статую, Катарина обнаружила, что та что-то держит в руке; присмотревшись, Китти обнаружила, что это кусочек абканского камня, точно такого же, который она когда-то носила у себя на шее в виде кулона, и точно такой, что она подарила мужу. Китти потянула руку и вытащила камень из руки богини Дерсерто.

— Что ж, остальное посмотрю завтра, надо мужу сообщить о находке, — решила Китти.

— Ты нашла корабль?! — удивился Вацлав, как только жена сообщила ему эту новость.

— Точнее то, что от него осталось: носовая статуя и кусок абканского камня, как тот, который ты сейчас носишь, — сказала Китти. Китти сообщила мужу, что как только рабочие пытались вытащить «Деркето» из болота, начались неприятности: то рабочий чуть не утонул, то гроза среди ясного неба.

— Ты осторожнее с семейными тайнами, похоже, они не хотят впускать тебя к себе, а лучше возвращайся обратно в Чешскую Республику, — сказал Вацлав.

— Я знаю, как ты волнуешься, милый, корабль я пока трогать не буду, как и болота, как только закончу с реставрацией, то вернусь обратно домой, обещаю, — ответила Китти.

Пока Китти приводила Остров теней в порядок, Вацлав сидел дома с детьми. Всю свою инженерную работу он брал на дом, а на работе старался не задерживаться. На этот раз Вацлав решил взять небольшой перерыв в работе и провести время с детьми, а заодно разработать новые аугментации.

Утром дети проснулись первыми и как всегда с криками побежали в родительскую комнату, думая, что когда они проснуться, их мама вернётся, но там спал только их отец, постоянно ворочаясь в кровати. Вацлав за годы жизни с Китти привык спать с ней в обнимку и привык к тому, что жена частенько путала его правую руку с подушкой, а теперь, когда она уехала на неопределённое время на Остров теней, ему приходилось спать в гордом одиночестве, как до встречи с Китти.

— Папа, папа, а когда мама вернётся? — хором спрашивали дети, запрыгнув к отцу на кровать.

— А, это вы, проказники, мама вернётся скоро, а пока идите умойтесь, пока я готовлю вам еду, — сказал Вацлав.

— Пап, ты меня причешешь, как это мама делает? — спросила Адела у отца. Каким бы строгим отцом не был Вацлав, отказать дочери в столь деликатном деле он не мог, хотя подумывал о том, что Аделе пора бы самой наводить красоту на своей голове.

— Пап, а где моё любимое платье? — спросила Адела.

— Оно в стирке, а пока надень вот это, — ласково ответил Вацлав и достал из шкафа дочери лёгкую майку белого цвета и такого же цвета юбку.

— Смотри, не запачкайся, — сказал Вацлав Аделе, ущипнув её за щёку, и пошёл на кухню готовить завтрак. Из всех необходимых для завтрака продуктов дома оставались только каши и творог; дети, вернувшись домой после отдыха, были так рады кнедликам, что ели их даже на ужин, поэтому Вацлаву пришлось готовить овсяную кашу.

— Я знаю, что вы кашу не любите, сегодня же я схожу в магазин и куплю всё, что вам нравится, обещаю, — твёрдо сказал Вацлав детям. Адела и Карел согласились. После того, как дети умылись и переоделись, Вацлав повёл Аделу в ванную комнату и, поставив её перед зеркалом, стал расчёсывать ей волосы, дочь усвоила данный отцом урок и больше не вертелась на подушке так, чтобы волосы путались. Расчесав волосы дочери, он завязал их в красивый хвост, после чего взял её на руки и вышел с ней к столу.

— Пап, что это? — глядя на овсянку, спросил Карел у отца.

— Овсяная каша.

— Я это есть не буду, — отодвинул он тарелку.

— Карел, отец обещал купить нашу любимую еду, а пока кушай, что дают, — погрозила Адела брату.

— Сама и кушай, — возразил брат.

— Дети, не ссорьтесь, — сказал Вацлав. Коллеру больше ничего не оставалось, как разогреть остатки кнедо-вепро-зело, которое осталось от вчерашнего ужина, и предложить это блюдо сыну.

— Надеюсь, ты это будешь, — сказал Вацлав, ставя тарелку со свининой и тушеной капустой. Карел не возражал против свинины и капусты и с радостью приступил к трапезе. Позавтракав, дети поблагодарили отца за еду и пошли подышать свежим воздухом на улицу, а Вацлав, облегчённо вздохнув, помыл за собой и детьми посуду и пошёл в свою мастерскую, проектировать новые аугментации, как и раньше, он работал в одиночку, ну, иногда вместе с женой, поэтому ему никто не звонил и не отвлекал от работы. Чтобы дети случайно не застали отца за испытанием на себе новых аугментаций, Вацлав закрыл дверь на замок, но это не помогло: как только он преступил к разработке, в дверь постучали.

— Пап, можно к тебе? — услышал Вацлав голос Аделы.

— Я скоро приду к тебе, подожди, — откликнулся он. Но Адела настаивала на том, чтобы её впустили в кабинет, и Вацлав в очередной раз уступил своей дочурке. Адела сказала отцу, что она хочет посидеть за одним из своих конструкторов, но Карел не даёт ей уединиться за своим любимым делом.

— В каком смысле? — спросил у неё Коллер.

— Хочет, чтобы я с ним погоняла мяч, — скрестив руки на груди, ответила Адела.

— Ладно, проходи, — отец открыл дверь и впустил дочку в кабинет.

— Я мешать не буду, обещаю, — сказала Адела.

— Что ты, принцесса, ты мне не мешаешь.

Адела не будет так просто сидеть и смотреть, как отец работает, ей тоже надо чем-то занять свои руки, поэтому Вацлав забрался на стул и снял со шкафа коробку со всевозможными деталями, интересно посмотреть, что дочь из этого смастерит.

— Вот, попробуй что-нибудь сконструировать из этого, — сказал Вацлав. Адела тут же вовлеклась в процесс, она доставала из коробки разные винтики и болтики и рассматривала их так, как рассматривают цветные стёклышки. Вацлав только умилялся этому.

— Ади, сядь на диван, пожалуйста, а то запачкаешься, — дал он указание. Адела, взяв коробку, послушалась отца и залезла на диван, после чего продолжила изучение всяких механизмов. Перед тем, как засесть за очередную аугментацию, Вацлав вышел из своего кабинета и проверил сына; Карел уже наигрался в мяч и засел за своими любимыми передачами.

"Мда, — подумал Коллер. — Похоже, проверку новых аугментаций придётся отложить, не хватало, чтобы дети увидели меня в таком состоянии, а то испугаются и им будут сниться кошмары", — Вацлав попытался сосредоточиться над чертежом одной из аугментаций, но тут почувствовал, что кто-то тянет его за халат, это Адела запросилась на руки.

— Скучно? — улыбаясь спросил Вацлав.

— Пап, а что ты делаешь? — спросила дочка.

— Много всего, дочурка, — вежливо ответил Вацлав и усадил дочь на руки, после чего продолжил свою работу; сидящая на руках Адела не мешала Коллеру проектировать аугментации, семья стала для него не только отдушиной, но и крепостью, где он мог забыть обо всех своих проблемах и переживаниях. Адела спокойно сидела на руках у отца и наблюдала за тем, как он разрабатывает очередной протез.

— Пап, это для чего? — полюбопытствовала Адела.

— Для того, чтобы людям жилось легче, дочка, — ответил Вацлав.

— Как тебе? — внезапно спросила дочь, чем привела отца в недоумение. Родители не прятали детей от реального мира, лишь ограничили их от нежелательной информации и некоторых прозападных средств массовой информации, пропагандирующие ЛГБТ и сексуальную распущенность в школах, и хоть всех западенцов вместе с фондом Сороса изгнали из Чехии вместе с Иллюминатами, всё равно некоторые из них успевали просочиться. Адела умный ребёнок, и она с трёх лет поняла, что её отец отличается от большинства жителей Чешской республики.

— Да, солнышко, как и мне, — сдавленно проговорил Вацлав.

Вацлав посмотрел на часы, стоящие на его рабочим столе, на часах было двенадцать часов дня. Поняв, что надо как-то развеяться, Вацлав предложил детям прогуляться по пригороду, а заодно и заскочить на обратном пути в продуктовый магазин, Адела и Карел согласились на прогулку с отцом. Перед выходом Вацлав проверил свой инфолинк, чтобы узнать о последних новостях в пригороде Праги. Как раз в недавно открывшемся музее началась выставка робототехники, и отец решил заинтересовать детей роботами.

— Хотите сходить на выставку роботов? — спросил Вацлав.

— Да, — хором ответили они.

— Тогда идите собираться, и мы выходим, — сказал Вацлав. Адела и Карел тут же побежали одеваться, правда, побежала на самом деле только Адела. Карел самостоятельно одеваться пока не научился, поэтому Вацлаву, прежде чем самому переодеться в летнюю одежду, пришлось сначала переодеть сына. Поскольку семья решила прогуляться по пригороду, Вацлав решил не брать машину, а пройтись пешком, сам он не уставал от прогулок, а вот если кто-то из детей устанет, то он возьмёт его на руки либо посадит себе на шею. Малютка Адела всю дорогу шла пешком, держась за руку отца, а вот Карела частенько приходилось сажать на шею.

— Карел, — сказал отец, — если ты всё время будешь сидеть у меня на шее, то так и ходить разучишься.

— Но, пап, — попытался возразить сын.

— Никаких но, я прекрасно знаю, когда ты устаёшь, но перед выходом на улицу, ты полдня просидел за телевизором, так что… Вацлав снял сына со своей шеи и поставил на землю. Карел начал дуться, заявив, что никуда не пойдёт, если его не посадят обратно на отцовскую шею.

— В таком случае, в музей посмотреть на роботов не пойдёшь, — пожал плечами отец.

— Нет, пап, — застонал Карел и, поборов лень, согласился идти пешком.

— Что с тобой, Карел, ты же у нас таким активным был! — удивилась Адела.

— Мне надоело бегать за мячом, — съязвил брат. Отец слышал разговор Аделы с братом, но промолчал, сейчас во всех детских садах начались каникулы, но как только они закончатся, Карел, как ни в чём не бывало, вернётся к футболу, ну, на крайней случай, родители найдут, куда его пристроить.

— Вот мы и на месте, — сказал Вацлав детям, подходя к музею робототехники. Больше всего увидеть роботов хотелось Аделе, она дёргала отца за рукав ветровки, в которой он вышел из дома, и торопила его купить билет.

— Сейчас купим, — улыбнулся Вацлав дочери и, подойдя к кассе музея, сказал:

— Мне один взрослый и два детских.

— Боже, Вы же доктор Коллер, я читал вашу статью в журнале «наука», — воскликнул кассир.

— Да, он самый. Вот, привёл подрастающие поколение на выставку роботов, — вежливо сказал Вацлав. Кассир вручил Вацлаву билеты, и Коллер вместе с детьми прошёл в здание музея. Желающих посмотреть на роботов было достаточно, люди прибыли сюда не только с окраин Праги, но и из других чешских городов. Они в основном собирались в экскурсионные группы, слушая лекции о робототехники.

— Сколько тут народу, — проговорила Адела.

— Не переживай, увидишь, — сказал Вацлав дочери и посадил дочь себе на шею, увидев, что его сестру усадили на шею, Карел тоже запросился на руки.

— Ладно, но это только ради выставки, — согласился отец и взял сына на руки.

Ребята решили не присоединяться к экскурсионной группе, а избрали свой маршрут, многие из горожан находящихся в музее, увидев Вацлава, узнавали его и даже жали ему руку.

— Пап, ты знаменитость, — сказала отцу Адела.

— Да, слава пришла неожиданно, — сказал Вацлав. Ребята шли от одного экспоната к другому, Вацлав разбирался не только в аугментациях, но и в роботах и поэтому рассказывал своей любознательной дочери всё об их устройстве. Сыну же были непонятны эти термины, его интересовали роботы, как огромные игрушки для взрослых. Закончив осмотр одной комнаты с роботами, Вацлав предложил детям сходить в музейное кафе и выпить по бокалу молочного коктейля, дети согласились, и Коллер, спустив их на землю, повёл их в кафе.

— Мне три молочных коктейля, пожалуйста, один холодный и два тёплых, — сказал Вацлав официанту в кафе.

— Хорошо, сэр, детям нужно что-нибудь ещё? — приветливо улыбнулся продавец.

— Нет, у них скоро обед, так что дочь получит шоколадку после обеда, а сыну ещё рано есть шоколад, — твёрдо заявил Вацлав. Продавец не стал больше спрашивать про сладости для детей и сказал, что коктейли скоро будут готовы.

— Пап, купишь мне робота? — спросила Адела.

— А как же твой конструктор? — спросил отец.

— Я робота хочу.

Об игрушках в семье Коллер тоже был свой закон, у обоих детей было достаточное количество игрушек, поэтому родители иногда отказывали детям в покупке, заявляя: зачем новые, когда полно старых. Вацлав, зная про изобретательность дочери, предложил ей, что как только они придут домой, он разработает модель робота для дочери и даст ей задание собрать робота самой.

— И я угощу тебя конфетами, если ты соберёшь радиоуправляемый пульт для него, — пообещал Коллер.

Воспитательный разговор Вацлава с детьми привлёк внимание одной дамы, которая сидела за соседним столиком. Услышав, что Вацлав не только отказывает детям в игрушках, но и ещё ставит для дочери непосильные задачи, не зная, что Адела такой же гений, как и её отец, и что дома многие купленные ей конструкторы просто пылятся дома на чердаке, потому что ей они не особо понравились, она — дама — сделала Вацлаву замечание.

— Не слишком ли вы много требуете от дочери? — поинтересовалась она.

— Ну вот, уже нельзя нормально воспитывать детей, обязательно найдётся тот, кто сделает тебе втык, — нахмурился Вацлав. — Простите, а вы, собственно, кто такая, чтобы указывать мне, как воспитывать детей? — спросил он.

— Я из органов опеки, — сурово ответила женщина. Вацлав привык к угрозам в его адрес, но теперь он готов был перегрызть глотку кому угодно ради своей семьи, да и эта женщина может придраться к нему из-за того, что он ауг, и её взгляд говорил о том, что аугам не стоит заводить семью и что они плохие родители. Вацлав не лучшим образом выглядел в куртке, которая была на два размера больше, чем надо, и сотрудница органов опеки наверняка это уловила, но она явно не знала, что из-за протезов Коллера вся его одежда просто-напросто рвалась, пока он не стал покупать её на два размера больше. Вацлав относится к тем людям, которые легко маскируют свои чувства и страхи, полагая, что их враги могут воспользоваться этим, поэтому он совершенно хладнокровно ответил сотруднице органов опеки:

— Простите, мадам, но я и моя жена воспитываем своих детей так, как нас воспитывали родители, и мы не сторонники того, что детям нужно всё спускать с рук, так они могут вырасти нахлебниками и не будут развиваться, как личности.

— Да, но вы, сэр, даёте непосильное задание своей дочери, она должна сама выбирать, что ей нравится, а что нет, — заявила женщина.

— Мне нравятся конструкторы, а ещё я очень, очень люблю своего папу, — совершенно по-взрослому ответила Адела, чем удивила женщину. Но сотрудница органов опеки не унималась, и даже разъяснения Коллера о традиционном воспитании детей не заставили её оставить в покое Вацлава.

— Дети, прикройте уши, сейчас у вашего отца будет взрослый разговор с дамой, — сказал Вацлав детям. После того, как дети прикрыли уши, Вацлав перешёл на более серьёзный тон, давая понять, на что он готов ради семьи.

— А теперь послушайте, мадам. У меня есть связи в политических кругах, я лично проектировал глазную аугментацию личному охраннику президента, и Господин президент сказал, что если у меня возникнут проблемы, то я могу легко связаться с ним. Если вы, уважаемая мадам, не оставите нас в покое, я вынужден буду связаться с самым главным в этой стране. Ах, да, и я могу сказать, что вы предвзято относитесь к аугментированным, — твёрдо сказал Вацлав. Сотрудница органов опеки явно не ожидала такое от доктора Коллера, поэтому она испугалась последствий и тут же отстала от Вацлава и его семьи, даже вышла из-за стола, не доев свой бутерброд, а Вацлав с детьми продолжил знакомиться с выставкой.

Пребывание на Острове теней затянулось ещё на неопределённый срок. Казалось, что не только погодные условия были против проведения работ на этой земле, но и вместе с ними протестовали древние абканские духи. Но, несмотря на это, рабочие продолжали благоустраивать остров и террасу вокруг поместья и оранжереи. В свободное от суеты время Катарина связывалась с мужем и интересовалась, как обстоят у него дела, а он в свою очередь спрашивал, когда его девочка вернётся с острова.

— Когда точно, сама не знаю, но как только тут всё будет в порядке, я приглашу тебя и детей на остров, вы должны на это посмотреть, — сказала Катарина.

— На корабль? Вы его вытащили? — поинтересовался Вацлав.

— Я про террасу и про статуи, мне удалось вернуть их в эпоху Ричарда Мортона, — чуть смеясь, ответила Китти и спросила: — У вас точно всё нормально, что-то у тебя напряжение в голосе имеется?

От Китти ничего не утаишь, это Вацлав знал ещё с тёмных времён его жизни в Праге, поэтому он рассказал ей про небольшую стычку с органами опеки.

— Вот гады, до моей семьи докапываться — это надо ещё иметь смелость! — не сдержалась Катарина и ударила рукой по столу.

— Не переживай, Китти, я всё уладил, — отрапортовал Вацлав.

— Ну да, ну да, ты мне то же самое насчёт Двали говорил, — хмыкнула Китти.

— На этот раз по-настоящему, Китти, я сказал этой даме, что если она ещё раз к нам пристанет, то я вынужден буду обратиться к президенту. Никто не вправе указывать мне и тебе, как нам воспитывать наших детей, — твёрдо сказал Вацлав.

Такого Коллера Катарина ещё не видела; с возрастом он стал уверенней в себе и теперь мог постоять не только за себя, но и за свою семью. Он стал подобен слону, пробирающемуся сквозь лесную чащу, и он будет бежать сквозь неё, не обращая внимания на крики ужаса.

— Неужели это тот доктор Коллер, которого я когда-то полюбила, — лукаво сказала Китти.

— Он самый, крошка, но он вырос, — чуть смеясь, отозвался Вацлав.

Китти хотела как можно быстрее закончить работы на острове и вернуться в Прагу к своему дню рождения, до которого оставалось три недели, но погодные условия не позволяли рабочим вовремя закончить работу. Оставалось только благоустроить дорожку возле пристани и обнести забором всю опасную зону на острове. Катарине никак не давал покоя корабль Ричарда Мортона, чья носовая фигура блистала даже в пасмурную погоду, а ещё, несмотря на то, что Китти вытащила из руки крылатой русалки абканский камень, молния всё равно била в то место, где покоились останки корабля. Не выдержав, Катарина запросила у рабочих кое-какое оборудование и, отломив от дерева сухую ветку, пошла к болотам.

— Что вы собираетесь делать, хозяйка? — спросил один из рабочих.

— Хочу кое-что проверить, — отозвалась Китти и, открыв сложный замок на воротах, ведущих к болотам, ступила на опасные земли. Вся земля за воротами когда-то принадлежала гордому абканскому племени, тут на каждом камне были изображены непонятные индейские символы, путь через болота проходил через древние абканские руины и пещеры.

Наконец Катарина вышла к болотам; мостик, который она сделала, чтобы очистить нос корабля, утонул в трясине, и Китти пришлось искать другой путь, чтобы подобраться к кораблю. Найдя кочку рядом с носовой частью, Китти разбежалась и прыгнула туда; ей повезло, что сейчас в это место не били молнии и можно было спокойно залезть на носовую часть «Деркето» и осмотреть всё вокруг, что Китти и сделала.

— Хозяйка, что вы делаете, слезайте оттуда, это опасно, — окликнул её один из рабочих. Но Китти не послушала его и продолжила осматривать ту часть «Деркето», которая пока не успела утонуть в болоте. Тут Катарина увидела, что что-то поблёскивает в болотной воде, сжала в руках палку и пыталась нащупать эту вещь; доска под ногами провалилась, и Китти чуть сама не утонула в болоте, если бы не взяла с собой «трость». Промокшие ноги не помешали ей продолжить исследование находки; встав на ноги, Китти достала сигнальную ракету и подала сигнал рабочим, чтобы они пришли ей на помощь.

— Тут что-то есть, — крикнула Китти рабочим, как только они подоспели. Катарина осторожно спустилась к своей находке; это оказался старый сундук, судя по всему, железный, если он не сгнил в болоте. Катарина прицепила один конец троса к сундуку, а другой бросила рабочим, чтобы они вытащили его с корабля. Как только рабочие начали тянуть сундук на сушу, откуда ни возьмись ударила молния и перерубила трос пополам.

— Стойте на месте, хозяйка, сейчас принесем новый трос, — окликнул Катарину. кто-то из рабочих и побежал за тросом. Что-то в этом сундуке притягивало молнии, скорее всего, Ричард Мортон хранил в этом сундуке найденные им на острове абканские камни, точно такие же, которые были найдены Катариной в подземной камере и на носу корабля «Деркето»; похоже, что только дедушка Китти — Джереми — нашёл этим камням применение, а Ричард так и не догадался об этом. Через пару минут рабочий вернулся с новым тросом и, подойдя на безопасное расстояние к носу корабля, бросил трос Катарине, Катарина на лету перехватила трос, после чего, вновь обмотав сундук тросом, бросила свободный конец рабочим. На этот раз сундук удалось вытащить с корабля, он был перемотан железной цепью, которую так просто не снимешь.

— Этот остров приносит сюрпризы, — подметил рабочий.

— Это точно, — улыбнулась Китти.

Китти стала осматривать сундук: цепь на нём была самая обыкновенная, а вот сам сундук оказался непростым, он состоял из сплава железа и золота, на золотых пластинах были изображены ранее не виданные Катариной и остальными Мортанами абканские символы. Китти достала рабочие кусачки и попыталась открыть сундук, но тут её словно током ударило: она вдруг оказалась у себя дома в Праге, вот только всё вокруг было темно, она видела себя, бегущую по дому и зовущую своих детей и мужа. Детей в доме не оказалось, а своего мужа она нашла… О боги, лежащем в лужи крови без рук.

— Вац, где дети, что случилось? — сквозь пелену тумана проговорила Китти, не видя стоящих рядом рабочих.

— Госпожа, что с вами, вы в порядке? — спросил один из них. Тут Китти вернулась в реальность, она стала трясти головой, чтобы избавиться от морока, охватившего её.

— Что? Что это было? — спросила она.

— Вы спрашивали, где дети, — пояснил один из рабочих.

Придя в себя, Китти тут же побежала к радиопередатчику и стала связываться с Прагой, в надежде на то, что она видела, оказалось простой галлюцинацией, а не видением будущего и настоящего.

— Остров тени вызывает Прагу, Прага, приём, — дрожащим голосом говорила Китти.

— Прага слышит тебя хорошо, Китти, что с тобой?! — тревожно спросил Вацлав.

— Ты в порядке? А дети? — перебила Катарина.

— Да, с нами всё хорошо, — ответил Вацлав.

— Слава Богу, — выдохнула Китти.

Поговорив с мужем и выяснив, что с ним и детьми всё в порядке, Китти, взяв в руки ручку и бумагу, вернулась к рабочим; те спросили её, могут ли они открыть сундук, но Китти, словив мрачное предчувствие, отказалась от этого, заявив, что откроет его потом сама, после чего попросила отнести сундук на террасу.

— Боги, — вздохнула Катарина. — Ричард, какое мрачное наследство ты всем нам оставил. Счистив с сундука всю грязь и обтерев его сухой тряпкой, Катарина преступила к срисовке надписей с крышки сундука. Помимо животных, которые олицетворяли собой семь абканских богов, на крышке сундука была нацарапана странная надпись, её-то Китти и скопировала в первую очередь. Сообщив рабочим, что они могут отдохнуть, Катарина пошла в библиотеку, чтобы найти оставшуюся там книгу с переводами с абканского языка, но по книге расшифровать надпись не удалось. Тогда Катарина решила обратиться за помощью к своему отцу — Обиду Мортону, знатоку абканской культуры. Катарина рассказала всё, как есть, в том числе и о находке.

— Ты нашла «Деркето», ох, не стоило этого делать, дочка, и не стоило тебе возвращаться на остров и тревожить призраков прошлого, — вздохнул Обид.

— Но я не раскапывала болото, вода со временем высохла и…

— Этот остров окутан тайнами, дочка, ладно, говори, чем тебе помочь? — спросил отец.

— Можешь перевести эту надпись, она, кажется, на абканском, а сундук я нашла на корабле, — ответила Катарина и на ломаном абканском продиктовала отцу слова, начертанные на сундуке.

— Ты не первая, кто хотел его открыть, узнаю Джереми, — ответил отец. Китти удивилась, услышав от отца, что кто-то до неё находил этот странный сундук, а потом вновь отправил его туда, откуда взял, Обид сказал, что единственный, кто сопротивлялся Острову теней, был дедушка Джереми, это он оставил кучу предупреждений по всему острову.

— А сундук, он новый или старый? — поинтересовалась Катарина.

— Абканские символы там грубо нарисованы или плавно?

— Грубо.

— Значит, это работа Джереми, он и наш общий друг Иденшоу похоронили там опасные секреты. То, что написано на крышке сундука, имеет большее отношение к современному оккультизму, чем к абканскому, индейцы этого племени не приносили жертв своим богам, а там написано дословно: «Чтобы открыть сундук, нужно принести в жертву три невинные души» — пояснил отец.

Катарине пришлось приостановить работу на острове и вернуться обратно в Прагу, и вовсе не из-за мистических происшествий на острове; после того, как она чуть сама не увязла в болоте, доставая с затонувшего корабля загадочный сундук, она почувствовала лёгкое недомогание. Поначалу Катарина не придала этому никакого значения и продолжила свои работы на острове, но потом это недомогание переросло в простуду; поняв, что в таком виде не может командовать рабочими, она рассчиталась с ними и вызвала самолёт с Большой земли.

— Рады с вами работать, миссис Коллер, жаль, что не удалось установить забор целиком, — сказал прораб Катарине.

— Мне тоже, приятно с вами работать, мистер Дворжак, но сами видите… — сказала Китти и, отвернувшись, чихнула. Самолёт летел со стороны США, поэтому долго ждать его не пришлось, Катарина пропустила рабочих вперёд и, высморкавшись, ступила вслед за ними. Перед тем, как сесть в самолёт, Китти связалась с мужем и сообщила ему, что возвращается домой.

— Что у тебя с голосом, принцесса, ты не заболела, случайно?! — тревожно спросил Вацлав.

— Есть немного, поэтому я возвращаюсь домой раньше срока, — созналась Китти.

Китти умудрилась заболеть прямо перед своим днём рождения, и Вацлаву пришлось приложить немалые усилия, чтобы заботиться не только о детях, но и о своей захворавшей не вовремя жене. Китти говорила мужу, чтобы он не беспокоился о ней, и что она даже в таком состоянии сможет позаботиться не только о себе, но и о детях, но Вацлав и знать ничего не хотел; как только он узнал о том, что его супруга захворала, он тут же взял небольшой отпуск на своей работе, тем более, что работы под конец июня у него не было, и он сумел накопить достаточно денег, чтобы отдохнуть. Когда самолёт с Катариной и рабочими приземлился в аэропорту Праги, Вацлав, не обращая внимания на простуду жены, тут же бросился к ней в объятия, вслед за отцом в объятия к матери бросились и дети.

— Дорогие мои, — чуть гнусавя, произнесла Китти. — Как я рада вас видеть.

— А уж как мы рады видеть тебя, дорогая, этот остров из тебя все силы выжал, — сказал Вацлав.

— Да уж, досталось мне наследство, — пыталась пошутить Китти. Дети тянулись к матери, но Катарина сказала им, что сейчас она не может играть, к тому же она боялась, что простуда перекинется на них; дети не понимали, что их мать немного захворала, и продолжали её упрашивать поиграть с ними.

— Дети, — твёрдо произнёс Вацлав, — ваша мать немного утомилась в дороге, играть с вами буду я.

— Но мы хотим с мамой, — обиженно заявили Карел и Адела.

— Мама устала, завтра с вами поиграет, — твёрдо сказал Вацлав. Дети немного загрустили, но поняли, что мама с ними сегодня играть не будет, так как устала, и разошлись по своим комнатам. Вацлав же помог Катарине переодеться в домашнюю одежду и, взяв её под руку, повёл в комнату.

— Какой ты у меня джентльмен, Вашек, — улыбнулась Китти и потрепала его волосы.

— Отдыхай, милая, сейчас я принесу тебе поесть, я знаю, что такое простуда, — ласково сказал Вацлав и пошёл на кухню готовить суп в хлебной тарелке. Дети покушали задолго до прилёта матери, поэтому, даже почувствовав запах любимого блюда, не спустились к столу. Налив в хлебную тарелку горячего супа, Вацлав поставил её на поднос и понёс к жене в комнату. Китти неловко было видеть, как Вацлав крутится вокруг неё, она, наоборот, старалась его разгрузить, чтобы он не напрягался на работе, и брала часть тех дел, которые обычно делает её муж, на себя.

— Ох, прости, дорогой, я постараюсь к завтрашнему дню поправиться, — еле улыбнулась Китти.

— Так быстро не поправляются, по себе знаю, из-за аугментаций и нейропозина у меня ослаблен иммунитет, поэтому я болел дольше обыкновенных детей, — признался Вацлав. Коллер попросил жену привстать на кровати и, придерживая её у груди, взбил подушки, после чего зачерпнул столовой ложкой суп, подул на неё и протянул жене.

— Твоя мама, наверное, намучилась с тобой, — сказала Катарина.

— Не только мама, но и папа; после того несчастного случая мои родители переехали в другой дом, чтобы не видеть того, кто лишил меня рук и сделал аугом. Мои предки поддерживали меня и не отказались, когда началась вся эта заварушка с аугами, — сказал Вацлав, улыбаясь своей фирменной улыбкой.

— Но кое-что ты всё же утаил от своих родителей, — гнусавым голосом сказала Катарина.

— Что утаил? — спросил муж, протягивая жене очередную ложку супа.

— Двали.

— Китти, я не был рождён Мортоном, как ты, пришлось как-то выживать после Панхеи, и как доктор-протезист, я не мог отказать человеку, когда он просит о помощи, — развёл руками Вацлав.

— Расскажи мне, где ты учился и работал до Панхеи? — попросила Катарина, понимая, что так просто поговорить по душам получается редко, муж обычно с раннего утра на работе, а она или с детьми играет, когда в детском саду у детей каникулы, либо заправляет «Машиной времени».

— Я разве тебе не говорил? — спросил Вацлав.

— Нет, — замотала головой Катарина.

— Да были деньки, я учился в технологическом университете недалеко от родительского дома, и поверь мне, я не был бунтарём, хоть и люблю тяжёлую музыку, учёбу закончил с двумя докторскими степенями, — начал Вацлав.

— А школу, как к тебе в школе относились? — поинтересовалась Катарина.

— Если ты по поводу моих аугментаций, то до инцидента Чехия была мирной и толерантной страной, даже по отношению к США и России, так что никто меня не задирал, — ответил Вацлав и рассказал, что после учёбы он работал в единственной клинике «Протез» в Праге и, как не странно, когда всё закончилось, он вернулся туда как её владелец. — Что это всё обо мне да обо мне, ты лучше расскажи, кто тебя обеспокоил так на острове, что ты побежала мне звонить и спросила, всё ли у нас хорошо?! — спросил он.

— Точнее, не кто, а что. Наследие, оставленное моими предками. Ты уже знаешь, что мой дед Джереми пытался противостоять Острову теней, так вот, мы нашли спрятанный в останках корабля сундук.

— И? — поинтересовался Вацлав.

— Лучше не спрашивай, я думала, что это на самом деле, — прошептала Китти.

— Мы же договорились делиться всеми новостями друг с другом, даже плохими, — сказал муж и вопросительно посмотрел на Китти. Она посмотрела на ставшие ей родными ручные протезы Вацлава со всеми находящимися на них аугментациями; поначалу она невольно вздрагивала от прикосновения его карбоновых рук к своей коже, но потом привыкла к ним и полюбила, руки не главное в человеке, главное — душа. Вспоминать своё видение она не хотела, но Вацлав был прав, надо выговориться, тогда полегчает.

— Когда я собиралась открыть сундук, у меня было видение, очень нехорошее видение, кажется, это было предупреждение… — Китти вдохнула глубоко, так как ей не хотелось вспоминать морок, который нашёл на неё, когда она хотела открыть запечатанный Джереми Мортоном и Джозефом Иденшоу сундук. — Мне привиделось, что я дома, но тут всё темно, и я не нашла дома детей, а тебя убили, лишив рук.

Вацлав внимательно выслушал жену; ему неоднократно снились такие кошмары, особенно после того, как его старый знакомый, который сейчас нежился в Карнаке — Монтана Джонс, принёс ему аугментации с остатками человеческой плоти, но он, будучи человеком учёным, не верил во всякие видения.

— Всё это из-за того, что мы пережили: сначала Боб Пэйдж, а потом органы опеки, которые внезапно свалились на нашу голову, Остров теней — тёмное и загадочное место, связанное с исчезнувшей расой индейцев, оно как-то аккумулирует наши страхи, так что теперь без меня ты никуда не поедешь, — закончил Вацлав. Это рыцарское изъявление Коллера заставило Китти немного улыбнуться, Вацлав-рыцарь никак не состыкковался с образом Вацлава-доктора, который ведёт образ жизни панка и на дух не переносит вида оружия и прочей мерзости. Он неоднократно рассказывал своей жене, как его пару раз чуть не вырвало от вида крови, после чего он научился сдерживаться.

Вацлав собирался дать новую ложку супа своей простывшей супруге, но тут услышал детский плач из комнаты дочери и тут же побежал к Аделе узнать, что случилось. Пол в комнате дочери был вымазан грязью, сама Адела сидела в углу рядом с одним из своих конструкторов и рыдала навзрыд; увидев у входа в комнату отца, она тут же бросилась к нему.

— Пап, Карел гонял по моей комнате мяч и сломал робота, которого я конструировала, чтобы порадовать тебя, — всхлипнула Адела.

— Тише, дочка, я уверен, что ты создашь нового робота, — стал успокаивать Вацлав дочь. Сколько раз Вацлав говорил своему сыну, что нельзя гонять мяч по дому, тем более если этот мяч побывал на улице.

— Карел, сын, подойди сюда, — грозно проговорил Вацлав. Карел как ни в чём не бывало подошёл к отцу.

— Да, пап?

— Я сколько раз тебе говорил: не гонять мяч по квартире? — сердито спросил отец.

— Прости, пап, — виновато сказал Карел.

— Одного «прости» недостаточно, ты наказан. Никаких мультиков сегодня и никаких сказок на ночь.

— Но, пап. Вацлав приложил указательный палец к своим губам, показывая, что никакие отговорки типа «но, пап» на него не действуют, и сказал сыну идти в угол, мол, до вечера он наказан, пусть стоит в углу и думает над своим поведением. После воспитательной беседы с сыном Вацлав вернулся к жене.

— Что случилось? — тревожно спросила Катарина.

— Карел совсем от рук отбился, пришлось поставить его в угол, он ещё и вымазал грязью комнату Аделы. Я уберу, — сказал Вацлав.

— С ним надо быть строже, а лучше занять его чем-нибудь образовательным, — сказала Китти.

— Завтра займусь, — согласился Вацлав.

К вечеру простуда Китти усилилась, её нос забило настолько, что никакие капли и носовые платки не помогали. Она ворочалась по кровати так, что разбудила спящего на другой стороне мужа. Несмотря на все уговоры Китти, что в этот период ему лучше спать отдельно от неё, на него не действовали, и даже после слов Китти о том, что если Вацлав заболеет вслед за ней, кто будет его тогда лечить.

— Будем лечиться по очереди; помнишь, что мы говорили друг другу, когда сочетались браком? — спросил Вацлав.

— В болезни и здравии, вот только про смерть думать не хочется, наши души так породнились, что я не представляю жизни без тебя, — едва улыбнулась Китти.

— И я без тебя, а ещё без детей и без семьи, так что я никуда не уйду, — улыбнулся Вацлав. Вацлав предложил Катарине спеть абканскую колыбельную, с помощью которой она заставляла его уснуть мёртвым сном, мотив этой песни он хорошо запомнил, но вот спеть её оказалось куда сложнее. Вы бы видели Коллера, пытающегося петь абканский мотив, от этого даже Китти повеселела, видя и слыша поющего мужа.

— Вашек, Вашек, что бы я без тебя делала, солнце ты моё, — чуть засмеялась Китти. Вацлав понял, что с колыбельной у него ничего не получится, лёг рядом с женой и, приподняв её, осторожно положил её голову на свою грудь.

— Не боишься? — спросила Китти.

— Нет, — шёпотом ответил муж, поглаживая Катарину по спине. Так Китти спокойно уснула и проспала до самого утра. Адела, понимая, что мама заболела, не беспокоила родителей своим появлением в комнате, а Карел после наказания вёл себя тише воды, ниже травы.

Вацлав встал первым; поскольку он взял для себя бессрочный отпуск, он никуда не спешил и, переодевшись и умывшись, пошёл на кухню готовить для семьи завтрак. Детям — как всегда, а вот захворавшей жене он сварил кашу с кусочками фруктов, чтобы ей было не так сложно есть. Приготовив еду для детей, Вацлав позвал их:

— Карел, Ади, кушать подано, — дети тут же спустились к столу в своих пижамах. — А переодеваться кто будет? А? — шутливо спросил Вацлав.

— Ой, прости, пап, мы сейчас, — хором сказали дети и побежали одеваться.

— И умойтесь, — крикнул им отец вслед. Через несколько минут они, одетые и умытые, стояли возле стола и ждали, когда отец разрешит сесть за стол. За время отсутствия матери Вацлав научил Аделу самостоятельно причёсываться и заплетать себе косу, Адела схватывала всё на лету, а если у неё что-то не получалось, она всегда обращалась за помощью к отцу.

— Умылись? — спросил Вацлав.

— Да, пап, — хором ответили дети.

— Тогда за стол, — пригласил отец детей к столу. Детям давно поднадоели кнедлики, и поэтому они запросили другую еду и были рады даже каше с творогом, которую и приготовил Вацлав для них; третью тарелку с кашей и кусочками фруктов Вацлав понёс своей жене в комнату. Китти надоело лежать на кровати, и она собиралась вставать, но муж, видя, что его жена поднимается, тут же запротестовал и попросил Катарину вернуться в постель.

— Ненавижу болеть, — гнусавым голосом произнесла Кити.

— Кто же любит? — задался риторическим вопросом Вацлав, ставя тарелку с кашей на тумбочку. Он приложил свою холодную руку ко лбу Катарины, та вздрогнула; муж виновато извинился, сказав, что он каждый раз забывает о том, что у него вместо рук карбоновые протезы.

— Это мне и нравится в тебе, ты живёшь так, как будто ничего не было, не оглядываешься назад и не замыкаешься по этому поводу, — улыбнулась Китти.

— Я же не жена Лота, у меня нет повода смотреть назад, — улыбнулся Вацлав.

— Как там дети?

— Кушают, за время твоего отсутствия я научил их есть всё, что я готовлю.

— Из тебя получился хороший отец.

— Стараюсь, — весело сказал Вацлав. Температуры у Китти не было, но нужно было как-то побороть простуду, тут Вацлав вспомнил: когда он болел, его мама приготовила «замечательное средство» против простуды по старому чешскому рецепту, правда, после принятия этого «средства» ему ещё неделю пришлось лежать в кровати.

— Я знаю, как поставить тебя на ноги, — заявил Вацлав и рассказал о лекарстве против простуды, которое варила для него мать. Услышав про то, что ей придётся выпить мёд с чесноком, травами и луком, Катарина повела носом.

— Мне тоже не нравилось, но я тогда быстро встал на ноги, — заверил Вацлав.

— Дерзай, — вздохнула Китти, поняв, что сопротивляться мужу не получится. Покормив жену кашей, Вацлав взял поднос с тарелкой и пошёл на кухню, дети в это время доедали то, что дал им отец. Вацлав подождал, когда дети закончат есть, и помыл за ними тарелки, включая и ту тарелку, из которой кушала Китти, после чего стал проверять запасы еды и наличие необходимых ингредиентов для приготовления мёда с чесноком; из всех ингредиентов, которые нужны были Коллеру, оказались только травы.

— Дети, собирайтесь, поедем в магазин, — сказал Вацлав детям.

— Но, пап, — запротестовал Карел, поняв, что ему не дадут посидеть дома за телевизором.

— Твоя мама заболела, и я не хочу, чтобы ты её беспокоил, — твёрдо заявил отец, помогая сыну надеть ботинки и куртку. Вацлаву хотелось быстро купить всё необходимое для приготовления лекарства и так же быстро вернуться домой к жене.

Единственный нормальный магазин, где можно купить всё необходимое, находился в центре Праги, поэтому Вацлав решил воспользоваться автомобилем; перед тем, как зарулить к магазину, он проехал мимо «Машины времени» и, убедился, что с книжным магазином всё хорошо.

Как только Коллер вылез из машины, с ним кто-то связался через инфолинк. Номер был незнакомый, хотя код перед номером был местный. Вацлав не придал значения звонку.

«Перезвонят», — подумал Вацлав, помогая детям выйти из машины. Но неизвестный человек продолжал названивать; Вацлав прекрасно знал свой домашний номер, да и Китти наверное не успела соскучиться по нему, она взрослая девочка, и в отсутствии мужа могла сама о себе позаботиться, даже с насморком. Номер на инфолинке он давно сменил, а новый знали только члены его семьи и семьи Китти. Сначала Коллер подумал, что Обиду не удалось убедить Боба Пэйджа оставить в покое его семью, но тогда бы сам Обид с ним связался и предупредил; потом Вацлав решил, что Органы опеки решили ему угрожать — несмотря на то, что он поставил ту даму на место. Или же он так увлёкся детьми, что забыл выплатить заработную плату сотрудникам его совместной с женой книжной лавки? Нет, вчера он выдал им зарплату и уплатил все налоги. На звонок пришлось ответить, чтобы больше никто его не беспокоил.

— Это кому там неймётся? — не удержался Вацлав. Коллер никак не ожидал услышать на другом конце голос Адама Дженсена, которому каким-то чудом удалось узнать новый номер инфолинка.

— Коллер, это Адам Дженсен, я с трудом раздобыл твой новый номер, пришлось попросить помощи у Интерпола, — начал Дженсен.

— Ну и зря, я же сказал, что не работаю с оборонкой, — сердито ответил Вацлав.

— Шариф с этим завязал, он теперь так же, как и ты, работает на мирных граждан, — сообщил Адам.

— Ух, не верю я вам, американцам, — вздохнул Вацлав.

— Я рассказал господину Шарифу о разработках твоей жены, он хочет, чтобы она работала у него, — сообщил Адам.

«Мало ли что хочет», — подумал Вацлав и ответил: — Я поговорю с женой и сообщу тебе, согласна ли она или нет.

Вацлаву не хотелось, чтобы его жена уезжала в США, тем более в Детройт, там было опасно даже для девушки из рода Мортон; тем более, что Вацлав не доверял американцам — всё зло от них, включая и Панхею. Несмотря на то, что Хью Дерроу был англичанином, он наверняка был в сговоре с Шарифом, когда проектировал этот злосчастный чип. Сначала американцы развалили не только Советский союз, но и ЧССР, а дальше пошло-поехало: капитализм, западные ценности, развал Чехословакии и наконец Панхея и акт ООН о восстановлении человечества.

Купив всё, что нужно, Вацлав вместе с детьми вернулся обратно домой и, переодевшись и переодев детей, принялся готовить лекарственную смесь.

— Пап, с кем ты там разговаривал? — спросила Адела у отца.

— С одним своим старым знакомым, он хочет, чтобы твоя мать трудилась на его босса, — ответил Коллер.

— Нет, — чуть не заплакала Адела.

— Не плачь, милая, — обнял Вацлав дочь. — Твоя мама останется с тобой.

Китти надоело всё время лежать в кровати, и она, накинув на себя лёгкий плед, спустилась на кухню.

— Зря ты встала, у меня почти всё готово, — сказал ей Вацлав.

— Надоело лежать, — пожаловалась Китти.

Доделав лекарство и зажав нос, Коллер протянул чашку с мёдом жене.

— Фу, что это? — отвернулась Китти.

— Знаю, мне тоже не нравилось, но ты должна это выпить, — настоял муж и добавил: — А иначе приедет злой дядя Дэвид Шариф и заберёт тебя, а это средство не только от простуды.

— Чего? — не поняла Китти.

Вацлав рассказал жене о том, что с ним вновь связался старый знакомый, только на сей раз он доложил, что его бывший босс хочет видеть у себя в фирме в качестве нейротехнолога Катарину Коллер. Китти собралась духом и залпом осушила кружку, с приготовленным зельем; она работала под эгидой своего мужа, сама она — непрофессиональный нейротехнолог. И многое, что ей непонятно, спрашивала у мужа,поэтому без него она так просто не сможет работать, даже прося по инфолинку или по телефону помощи.

— Мне не стоит больше играть императрицу; в последний раз, когда я так сделала, вот что произошло, — гнусавым голосом сказала Китти.

Благодаря заботе мужа Катарина поправилась как раз перед своим днём рождения, до которого оставалось три дня. Правда, после стольких насыщенных событий этот праздник совсем вылетел у Китти из головы. Встав на ноги, она вновь вернулась к управлению «Машиной времени» и частичной помощи мужу. Вацлав вёл себя как ни в чём не бывало, когда Катарина работала с ним, он делал вид, что ничего не знает о её дне рождения; когда у супругов не было пациентов, они вместе обедали и обсуждали новинки аугментаций. На самом деле Вацлав прекрасно помнил про день рождения своей жены. Забирая детей от родителей, Коллер отвёз их и Катарину домой и, сказав, что ему нужно встретиться с одним человеком, поехал обратно в Прагу покупать подарок для жены. Своей богине он хотел подарить нечто необычное, но вот что, не знал. Китти — сама была необычной женщиной; ещё находясь на Острове теней, Вацлав понял, что Катарина не любит традиционные украшения, все медальоны и бусы лежали у неё в шкатулке, и, похоже, она к ним даже не притронулась. До поездки в Островную империю она носила на шее кулон, сделанный из абканского камня, найденного в подземной камере, и точно такой же кулон она подарила мужу.

— И как же раньше я не догадался об этом! — хлопнул себя по лбу Вацлав. — Китти любит всё необычное и связанное с историей, для неё имеет ценность вещь, у которой есть своя история. Вацлав стал раздумывать над тем, чего такого необычного и с историей можно раздобыть в Праге. Единственной вещью с мистикой и историей оказался драгоценный камень — чешский гранат, Вацлав представил, как украшение с этим камнем будет смотреться на шее Катарины.

— Как раз то, что нужно, — решил он и отправился в поход по ювелирным магазинам, надеясь, что никто его не побеспокоит во время этого тура. Ювелирных магазинов в постПанхейской Праге было немного, часто в них работали ювелиры-ауги, и после инцидента многие сгинули в городе Големов. Украшение из чешского граната стоило, как украшение с бриллиантами, и обычный житель Праги вряд ли мог купить такую вещь, а тем более аугментироанный, но у Вацлава проблем с деньгами не было, поэтому он остановился перед самым элитным ювелирным магазином. В магазине Вацлав чуть не ослеп от блистающих на свету разнообразных ювелирных украшений.

— Вам что-нибудь подсказать? — поинтересовался у Коллера пожилой ювелир, видя, как тот разглядывает витрины его магазина.

— Я ищу колье из чешского граната, именно чешского, — ответил Вацлав. Ювелир, видя такую заинтересованность Вацлава, поинтересовался у него, для кого тот хочет приобрести столь дорогое украшение. Похоже, ему одному было скучно в этом магазине, как и Вацлаву когда-то, поэтому Коллер не прочь был поболтать с ювелиром.

— Я хочу сделать подарок жене на день рождения, понимаете, эта женщина для меня, как богиня Иштар для древних шумер, точнее, она и есть Иштар, — протянул Вацлав. Когда Коллер говорил о своей жене, то всегда называл её богиней, он был влюблён в неё по уши, а когда её рядом не было, то он сильно по ней скучал.

— В таком случае, я могу предложить для вашей жены полный комплект из этого драгоценного камня, — сказал ювелир и достал из закромов своего магазина комплект из чешского граната. В комплект вместе с ожерельем входили серьги, кольцо и браслет.

— Это точно чешский? — поинтересовался Вацлав.

— Подделками не торгую, сэр.

— Сколько?

— Пятнадцать тысяч крон, — ответил ювелир.

— Для жены ничего не жалко, — сказал Вацлав и достал из кошелька необходимую сумму, после чего ещё щедро доплатил ювелиру, чтобы тот хорошенько оформил упаковку.

* * *

У Катарины сюрпризы начались ещё задолго до дня рождения, за день до него.

Китти, забрав детей у бабушки с дедушкой, решила прогуляться с ними по Праге, а точнее, по набережной Влтавы, и подышать свежем речным воздухом. В районе, куда Катарина отправилась со своими детьми, машин практически не было, здесь речной воздух хорошо чувствовался. С собой Катарина взяла пару детских сказок из «Машины времени», чтобы почитать их детям. Вот и засела она на скамье перед рекой и, достав книгу, собралась прочитать её детям. Те не возражали.

— Простите, вы госпожа Коллер? — раздался голос за спиной Катарины. Китти оглянулась и увидела перед собой мужчину в возрасте, с седыми волосами и с аугментированной рукой. Мужчина был одет в костюм, расшитый золотом, прямо как костюм Катарины, который она некогда привезла на конференцию Антона Соколова.

— Да, это я, — улыбнулась Катарина.

— Так вот как выглядит жена доктора Коллера, простите, меня зовут Дэвид Шариф, — представился мужчина.

— И что главе «Шариф индастриз» от меня нужно? — поинтересовалась Китти. Катарина явно не ожидала увидеть Шарифа: её мужа, а потом её саму уже хотели привлечь на свою сторону люди из этой компании. Видать, не дождавшись ответа, сам господин Шариф решил прилететь в Прагу и лично встретиться с Катариной.

— Мне было трудно вас найти, — признался Шариф.

— Я не такая яркая личность, — улыбнулась Китти.

— Мам, кто этот дядя? — спросил Карел, прячась за спиной матери.

— А это, должно быть, ваши дети, какие милые, — приветливо улыбнулся Шариф.

— Да, это мои и доктора Коллера дети, — так же приветливо ответила Китти.

Дэвид Шариф сказал Катарине, что он ищет в свою фирму нового нейротехнолога, так как старый еле справляется со своими обязанностями, и что он пытался связаться с доктором Коллером, но тот пару раз ему отказывал.

— И вы, мистер, решили привлечь меня на свою сторону? — полюбопытствовала Катарина. — Но я не профессионал в этом деле, я лишь помогаю своему мужу, — заметила она.

— Это не проблема, мадам, я вас прикрою, — улыбнулся Дэвид Шариф.

— Я слышала, что вы больше не занимаетесь оборонкой?

— Да, мой бывший начальник охраны говорил об этом вашему мужу. В наше время хороших нейротехнологов трудно найти, я гарантирую вам стабильную зарплату, — сказал Шариф.

— Я подумаю над вашим предложением и свяжусь с вами, — улыбнулась Китти.

После разговора с Дэвидом Шарифом Китти вместе с детьми вернулась обратно домой; ей не терпелось рассказать своему мужу о том, что с ней лично встретился Дэвид Шариф и предложил ей работать на него. Вот только сразу рассказать Вацлаву не удалось; как только Китти и дети вернулись в дом, её ждал приятный сюрприз, перед днём её рождения в дом семьи Коллер нагрянули родители Катарины — Обид и Мария Мортон.

— Папа, мама! — приятно удивилась Китти, увидев своих родителей. Оба подошли к дочери и по очереди обняли её, а потом и своих внуков.

— Мы приехали на твой день рождения, — вежливо пояснила Мария.

— Ой, а я и забыла про него, — чуть покраснела Китти.

— Ещё бы, прошлый месяц выдался насыщенным, — улыбнулся Обид.

— И не говори, пап, даже вспоминать не хочется, — вздохнула Катарина.

* * *

День рождения Катарины решили отпраздновать с самого утра, даже Вацлав решил взять небольшой отгул, чтобы до середины дня побыть с любимой женщиной. Всё семейство, кроме детей и самой виновницы торжества, которые спали и не подозревали, что на первом этаже идёт грандиозная подготовка к торжеству, собралось внизу.

— Вацлав, ты уже купил подарок для моей дочери? — поинтересовался Обид Мортон.

— Ещё бы, и он затмит другие подарки, — сказал Вацлав и достал из тайника коробку с драгоценностями.

— Можно поинтересоваться, что это, обещаю, я тайн не выдам? — спросил Обид, пологая, что это какая-то безделушка, недостойная его дочери.

— Ты меня удивляешь, Обид, я своей богине ничего плохого не подарю — это гарнитур из чешского граната, достойный любой богини, — улыбнулся Вацлав.

— Похвально, зятёк, — улыбнулся Обид.

— Ладно, я пойду, разбужу детей и подготовлю их к празднику, — шепнул Вацлав.

К этому времени Катарина проснулась и как ни в чём не бывало пошла умываться. Как только она вышла из комнаты, вся шумная компания в доме притихла, дети к этому времени успели переодеться и умыться и покорно ждали маму у праздничного стола в фойе.

— С Днём рождения тебя, с Днём рождения тебя, — запели все родственники, как только Катарина спустилась в фойе.

— Ano, Všechno nejlepší, Má drahá⁽¹⁾, — задорно проговорил Вацлав на чешском и, подойдя к жене, протянул ей коробку с подарком.

— Moje láska⁽²⁾, — только и проговорила Китти и, обняв мужа, стала распаковывать свой подарок. Вся семья Катарины наблюдала за её реакцией.

— Какая прелесть, спасибо тебе, любовь моя, — сказала Китти мужу, как только распаковала гарнитур с чешским гранатом. Вацлав взял в руки колье и надел на шею жены, после чего торжественно надел браслет ей на правую руку и поцеловал её.

— Это же чешский гранат, я много слышала об этом камне, говорят, он обладает магией, — сказала Китти, рассматривая себя в кухонном зеркале.

— Ещё раз с днём рождения, богиня моя, — сказал Вацлав и поцеловал её в шею. После того, как все подарки были распакованы и все благодарности приняты, Катарина вместе с семьёй села за накрытый стол, и вся компания приступила к утренней трапезе.

1) Да, с днём рождения, радость моя (чешск).

Вернуться к тексту

2) Любовь моя (чешск).

Вернуться к тексту

Весь стол ломился от разнообразной еды, тут была не только традиционная чешская кухня, но и много английских блюд, приготовленной матерью Катарины. Китти практически не помнила, что мама готовила ей в детстве; когда она жила не только на Острове теней, но и в Англии, в основном дома с ней сидел отец.

— Как вкусно, мам, я не знала, что ты так здорово умеешь готовить, — похвалила Китти.

— Спасибо, дочка, ты, наверное, забыла, когда я тебе готовила, — ласково сказала Мария.

Китти так и не решалась рассказать мужу и отцу о том, что она разговаривала с Дэвидом Шарифом. Ей не хотелось расставаться со своей семьёй, она сама начала замечать то, что она мало проводит время с дочерью и сыном, в последнее время дети были преимущественно с отцом, так что теперь эстафету по уходу за детьми возьмёт она. Вацлав при детях не решился рассказывать тестю о своих последних приключениях, чтобы не расстраивать ни его, ни детей, которые, доев все основные блюда, перешли на конфеты.

— Дети, не налегайте так на конфеты, а то зубы будут болеть, — одёрнул детей Вацлав.

— Ну что ты, дорогой зять, в честь праздника им можно, — улыбнулся Обид.

— Можно, но не так много, — снисходительно ответил Вацлав.

Права первого тоста Вацлав доверил своему тестю. Хоть это был и не первый День рождения Китти, всё же это первый праздник, на который приехали все её родители, до этого она праздновала свой День рождения и некоторые Дни рождений мужа у его родителей. Те относились к Катарине, как к своей родной дочери, которой у них не было. Несмотря на то, что квартира родителей Вацлава была маленькая, место хватило не только для Китти и её мужа, но и для детей. Родители Вацлава — интеллигентные люди; даже когда начались эти гонения аугментированных, когда некоторые из их соседей, поддаваясь стадному чувству и страху, отказывались от своих аугментированных родственников, Лукаш и Сьюзанна Коллер не отказались от Вацлава и молились о том, чтобы у него было всё хорошо. Такой должна быть любая чешская семья; отец Катарины не раз рассказывал дочери о дружелюбии чехов к друг к другу и к другим нациям, вот только она не знала, что это дружелюбие они возвели в определённые рамки. Каким-то чудом сигнал с Панхеи не задел Великобританию, конечно, отдельные вспышки были, но не в массовом количестве.

— Я хочу произнести тост за мою милую дочурку — Катарину, — начал Обид. Разговоры за столом тут же умолкли, и все замерли в ожидании того, что скажет Обид Мортон о своей дочери, но тот вдруг сказал, что лучше о его дочери может сказать её муж Вацлав, и передал право тоста ему.

— Что, Обид, так и будем передавать друг другу? — шутливо сказал Вацлав тестю.

— Я вижу, как вы друг друга любите и заботитесь друг о друге, поэтому лучше всего произнести тост получится у тебя, зятёк, — подстегнул Вацлава Обид. Китти и Мария, глядя на то, как мило беседуют их мужья, только улыбались и перешёптывались друг с другом. Наконец, Вацлав согласился произнести тост о Китти:

— Что ж, если мне выдалась честь произнести тост о Китти, то я скажу. Я не перестаю благодарить судьбу за то, что она свела меня с Катариной на той конференции. Китти, я влюбился в тебя с первого взгляда и благодарен тебе за двух замечательных детей, — сказал Вацлав и улыбнулся детям, дети тоже улыбнулись в ответ.

— А ещё ты наша дочь, и прости, что мы не всегда были рядом с тобой, но мы гордимся тобой, даже несмотря на то, что ты не пошла по стопам наших предков, — продолжил отец.

— Ваца, папа, это самое трогательное поздравление, которое я слышала, — призналась Китти.

После застолья, когда все закуски и конфеты были съедены, каждый занялся своим делом. Обид, как прилежный дедушка, играл с Карелом в футбол, Карел прекрасно усвоил урок про то, что не стоит играть в доме и рядом с домом, поэтому повёл деда играть с ним в футбол в безопасное место. Бабушка Мария о чём-то мирно беседовала со своей внучкой. Вся весёлая компания, состоящая из Мортонов и Коллеров, решила остаться дома и не гулять по Праге.

— Ну, как душа моя, ты довольна подарком, вижу, что да? — игриво спросил Вацлав жену.

— Да, мой милый, но ты столько денег потратил на этот гарнитур, ведь чешский гранат — довольно дорогое украшение, — призналась Китти и прижалась и обняла своего мужа.

— Для тебя мне ничего не жалко, — улыбнулся Вацлав и поцеловал жену в макушку.

Китти как-то надо было сказать мужу о предложении, которое ей сделал Дэвид Шариф; ей хотелось остаться дома с детьми и продолжать управлять книжным магазином, иногда помогая своему мужу в его деле с аугментациями, а тут такое предложение.

— Тебя что-то беспокоит? — вдруг спросил Вацлав у жены. От Вацлава ничего нельзя было утаить, он прекрасно чувствовал настроение других людей, а особенно свою жену, с которой он практически никогда не расставался. Собравшись с духом, Катарина рассказала мужу про то, что когда она гуляла с детьми возле Влтавы, то на неё вышел Дэвид Шариф и предложил работать у него нейротехнологом, сказав, что его старый нейротехнолог плохо справляется со своей работой.

— Это Френсис-то плохо справляется? — усмехнулся Вацлав. — Или же мистер Шариф ставит ему непосильные задачи?

— Ты его знаешь?!

— Кого, Шарифа или Френсиса?

— Френсиса.

— В глаза не видел, только читал о нём, — улыбнулся Вацлав.

— И как ощущения? — улыбаясь, спросила Китти, пытаясь узнать, с кем — или под кем — она будет работать.

— Тот ещё сноб. Я не понимаю, как человек без аугментаций может быть инженером по этим технологиям, — возмутился Вацлав.

— У меня тоже нет аугментаций, поэтому я всего-навсего тебе помогаю, но ты — другое дело, ты мой муж и отец моих детей, и помогать тебе — это святое, да и к тому же я всё ещё остаюсь девушкой из семьи Мортон, а мы, как известно, не под чьим руководством не работаем, — улыбнулась Китти. Китти ожидала от мужа чего угодно, вплоть до слов «что я не хочу делиться своей богиней и императрицей ни с кем», но Вацлав совершенно по-взрослому и на полном серьёзе сказал Катарине, что какой выбор она сделает, так и будет, и кто он такой, чтобы держать её в Праге и не давать ей развиваться, как личность. Он помнил, когда он только-только познакомился с этой чудесной девушкой, она ему заявила, что хочет найти своё призвание в науке. «Я Мортон, а каждый Мортон ещё в детстве знает, кем хочет стать», — говорила тогда Китти.

—Ты меня отпускаешь! — удивилась Китти. — А как же ты, как же дети, я хотела после выздоровления побыть с вами!

— Будем общаться с тобой, а когда у нас выдастся свободная неделя или будут праздники, просто приедем к тебе в Детройт. Я, как видишь, привязан к Праге и не могу бросить свою «Машину времени» и свою клинику, но ты в свободном плавании, — обняв жену, сказал Вацлав. Если бы Вацлав не был бы обрёменён работой в Праге, то Китти игриво обратилась бы к нему со словами: — «Но мы можем полететь в Детройт вдвоём, и Дэвиду Шарифу пришлось бы терпеть нас двоих», но Вацлав был патриотом своей страны и своего города, да и Детройт — опасное место для него и для детей.

— Ты, правда, думаешь, что я справлюсь с этим? — тихо спросила Катарина, всё ещё прижимаясь к телу мужа.

— Милая, я наблюдал за твоей работой у меня в клинике, ты без всякой помощи справляешься со своей работой, и, кстати, у меня есть ещё кое-какой подарок для тебя, — задорно произнёс Вацлав.

— Главный мой подарок — это ты и дети, — смотря в глаза мужу, сказала Китти.

— Я тронут, но всё же… Я разработал новую аугментацию и хочу… — Китти услышав об этом, тут же отстранилась от мужа, давая понять, что не желает быть аугментированной. Вацлав тоже не хотел, чтобы его жена и дети поддались веянию этой моды, как некоторые его пациенты, которым он сказал твёрдое «нет», но если Китти нужно постоянно поддерживать связь с ним, ей необходим инфолинк. Как раз недавно Коллер разработал контактную линзу с инфолинком, не требующий хирургической операции.

— Не бойся, детка, эта аугментация не требует хирургического вмешательства, я проверил этот инфолинк на своём глазу, — улыбнулся Вацлав.

— Ты разработал новый инфолинк, это же просто восхитительно, ты растёшь с каждым днём, тебе пора становиться профессором, — сказала Катарина.

— Подумаю над этим, а пока пройдём в мой кабинет, и уверяю тебя, что для этой аугментации не требуется нейропозин или сыворотка Соколова, ты просто можешь вынуть линзу из глаза, если она не сработает, — заверил Коллер. Китти заинтересовалась этой новинкой среди аугментаций, хотя она немало их повидала. Вацлав проводил жену в свой кабинет и, взяв специальный аппарат, чтобы не помять линзу, вставил её в правый глаз Катарины. Китти ничего не почувствовала, только лёгкий холод.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался муж, помогая Китти встать с кресла.

— Я ничего не чувствую, как это работает? — поинтересовалась Китти.

— Как телепатия, просто мысленно скажи, и ответ придёт на мой инфолинк, — пояснил Вацлав. Китти мысленно послала Вацлаву — Nazdar, и ответ пришёл на его инфолинк.

— И тебе привет, если мы перешли на чешский, — отправил ответ Вацлав.

Когда остальные члены семьи Коллер и Мортон вернулись в дом, Китти, собрав всех вместе, объявила о том, что её пригласили работать в Детройт.

— И куда же? — поинтересовался отец.

— В «Шариф индастриз», — улыбнулась Катарина.

— Рад слышать это, дочка; твой муж поедет с тобой или тут останется? — спросил отец.

— Мы решили, что муж и дети будут приезжать по выходным и на праздники, — ответила Китти.

— И ты не возражаешь, Вацлав? — спросил Обид.

— Я знал, на ком женился, и к тому же… — начал Вацлав.

— Как и хотел Ричард Мортон и все остальные члены семьи, мне суждено построить империю, пусть даже на осколках империи Дэвида Шарифа, — улыбнулась Китти.

Вечером Катарина с помощью своего инфолинка связалась с Дэвидом Шарифом и сказала, что она согласна работать у него в компании.

— Вот и славно, миссис Коллер, — ответил Дэвид. — Я вышлю за вами самолёт, и вы без особых трудностей и хлопот долетите до Детройта.

— Буду благодарна, надеюсь, тряски не будет, я повезу кое-что ценное, — улыбнулась Китти и закончила разговор.

— Кое-что ценное — это что? — поинтересовался муж.

— Возьму с собой пару сывороток Соколова, а то после закрытия «Версалайф» у господина Шарифа, наверняка, нехватка Нейропозина, а тут одной капли сыворотки достаточно на всю жизнь, — улыбаясь ответила Китти.

— Говоришь, как профессионал, — похвалил Вацлав.

Накормив семью, Китти начала собирать в дорогу свои вещи. Если едешь в Америку, то нужно выглядеть, как американка, а не прие́зжая из Чешской республики, поэтому Катарина взяла с собой облегающие джинсы, которые она не особо любила, кожаную куртку, в которой она приехала в Прагу, и тёплые ботинки, а также пару ночных рубашек. Остальное проще было купить на месте. Вацлав не стоял столбом, а помогал своей жене собирать вещи. Для того, чтобы сыворотка Соколова не разбилась при перелёте, Вацлав положил флаконы с ней в специальный контейнер. Китти и Коллер так были заняты приготовлением к перелёту, что не заметили, как в комнату вошла Адела.

— Мам, пап, что вы делаете? — почти взрослым языком спросила дочь. Китти подошла к дочери и, взяв её на руки, села на кровать.

— Ади, твоей матери предложили работу в другой стране, — тихо сказала Китти.

— А нас с собой возьмёшь?

— Для тебя там опасно, как и для твоего брата, поэтому ты останешься тут с папой, — улыбнулась Китти и поцеловала дочь в макушку.

Вот оно — наследие семьи Мортон: если бы Катарина не была членом семьи Мортон и не развилась бы, как нейротехнолог-самоучка под руководством мужа, её бы не позвали работать в «Шариф индастриз». Китти осталось пара формальностей: кроме того, что устроиться в фирму Дэвида Шарифа, но и со временем завоевать уважение как самого Шарифа, так и всех его сотрудников. После он сам перепишет свою компанию на Китти, а «Шариф индастриз» превратится в «Коллер индастриз», к этому времени, вырастет дочь, и Китти туда её устроит…

А пока придётся слушать господина Шарифа.

— Не переживай так, дочка, мама будет тебе звонить каждый день после работы, и ты вместе с папой и братом будешь приезжать в выходные дни ко мне, — обнимая дочь, сказала Катарина и отпустила Аделу. Адела согласилась со словами матери, но всё же была немного расстроена словами о том, что та вновь улетает куда-то. Вацлав незаметно подсел к жене на кровать и обнял её своими карбоновыми руками.

— И ты туда же, ты уже давно взрослый, Вашек, и тебе одному скучать не придётся, — улыбнулась Китти, поглаживая своими руками руки мужа.

— Обещай мне, что построишь там свою империю; я уже давно свыкся с тем, что ты родилась в семье Мортон, — шутливо сказал Вацлав.

— Обещаю, — кивнула Китти.

Перед тем, как провести очередную «прощальную» ночь с мужем, Китти прошла проверить детей. Карела, похоже, не беспокоило то, что его мама опять куда-то уезжает, и он, наигравшись с дедом, спал как убитый, а вот Адела не могла уснуть и постоянно крутилась в кровати, а когда Китти зашла к ней в комнату, девочка и вовсе проснулась.

— Не спишь? — тихо и ласково спросила Китти.

— Не могу уснуть, зная, что ты опять покидаешь нас, — грустно сказала Адела. Китти ничего не сказала дочери, лишь приподняла её с кровати и нежно обняла, пытаясь таким способом сказать, что она, возможно, скоро вернётся обратно в Прагу к семье, и напоследок решила прочитать дочери сказку.

— Прочитай то, что папа читает, — вновь настояла Адела. На этот раз Китти не стала звать мужа, чтобы тот прочитал дочери книгу по нейротехнологиям, а прочитала пару глав вместе с инструкциями, после чего Адела уснула, и Китти вернулась в спальню к мужу.

Вацлав не спал.

— Что, и тебе тоже почитать на ночь или же опять спеть ту колыбельную, чтобы ты заснул? — шутливо спросила Китти у мужа.

Вацлав поманил пальцем жену. Китти понимала, чего не хватает её мужу — близости, и она, скинув с себя халат, запрыгнула к мужу на кровать и, сев на него верхом, наклонилась к нему и поцеловала в губы. Вацлав моментально обхватил жену за талию и перевернул её так, что она оказалась под ним, после чего он жадно начал покрывать сначала шею, а потом и все остальные части тела своей супруги поцелуями.

— Вашек, — простонала Китти, проводя рукой по шёлковым волосам на голове мужа. Вацлав не давал жене отдышаться и перехватить эстафету, он раздвинул ей ноги и начал целовать внутреннюю сторону бёдер своей жены. Китти могла только ласкать тело своего мужа руками. За последнее время Вацлав привёл себя в норму, и у него появился небольшой пресс.

— Ты чего? — чуть смеясь, спросила Китти. — В качалку ходил?

— Моя качалка — дети и ежедневный поход на работу, — ответил Коллер, оторвавшись от поцелуев. Китти тут же перехватила инициативу и так же жадно впилась губами в губы мужа.

— Ненасытная моя богиня, — произнёс Вацлав, как только жена оторвалась от его губ.

— Когда ещё мы будем так близко друг к другу, — кокетливо улыбнулась Китти. Оба супруга чувствовали напряжение внизу живота, на этот раз Китти уступила мужу, позволив уложить её вновь на кровать и притянуть к себе. Коллер налёг на жену и осторожно вошёл в её лоно; из груди Катарины вырвался едва слышный стон. Когда толчки стали более интенсивными, Китти пришлось прикрыть рукой рот, чтобы стонами не разбудить детей. Когда по её телу пронеслась волна наслаждения и оргазма, она заснула крепким сном.

* * *

Дэвид Шариф не заставил себя долго ждать, и когда Катарина приехала на машине в аэропорт тёзки своего мужа, самолёт уже стоял, дожидаясь прибытия миссис Коллер. Когда Катарина покидала свой дом и семью, у неё на душе словно кошки скребли, но она дала себе и мужу обещание, что вернётся обратно домой победителем.

— Мадам Коллер, — вежливо произнёс Шариф, помогая Катарине ступить на борт и погрузить на самолёт её поклажу.

— Я думала, что у такого важного, как вы, человека есть своя прислуга? — лукаво сказала Катарина, включив властный тон и демонстрируя своё превосходство.

— Увы, после инцидента мне пришлось сократить свой штаб, — развёл руками Дэвид.

— И даже то, что вы сменили направление в работе, не помогло? — поинтересовалась Катарина.

— Нет, — ответил Шариф.

Пока самолёт летел в Соединённые Штаты, Дэвид Шариф вкратце рассказал, над чем Катарине придётся у него работать, и с кем она будет иметь дело. Да, мистер Шариф и правда сменил направленность своей работы с военной на гражданскую. Скорее всего, сказалась Пахнея, или он понял, что если будет устанавливать аугментации гражданским, протестов прозвучит меньше. Перед поездкой в аэропорт Вацлав отправил всю информацию, которую смог найти про техника «Шариф индастриз» — Френсиса Причарда.

« Да, — подумала тогда Катарина. — Даже по его внешности видно, что он сноб».

Перелёт из Праги в Детройт занял столько же времени, сколько плавание из неё же в Островную империю. Единственным плюсом работы у мистера Шарифа была корпоративная квартира в элитном здании «Чайрон». Правда, со своими апартаментами хорошенько познакомиться у Катарины не получилось: как только Дэвид Шариф дал ей ключ от её новой квартиры и помог занести поклажу, Катарина тут же рухнула на кровать в спальне и уснула, так как полёт был долгим и изнурительным. Правда, хорошенько выспаться ей не удалось, она постоянно крутилась в кровати.

— Интересно, как там Вацлав, за весь перелёт я так и не связалась с ним, — подумала Китти и отправила послание мужу.

— Принцесса, как ты там? — радостно ответил Вацлав.

— Прилетела, хорошо, что мне не нужно искать тут квартиру, Шариф позаботился об этом, — ответила Китти.

— И как после всего, что произошло, у него ещё денег хватает, — саркастично высказался Вацлав.

— Наверное, он хорошо застраховал свою фирму… как там дети?

— У тебя в квартире есть видеофон?

— Ещё не видела.

— Если есть, просто позвони мне на номер моего инфолинка.

После разговора с мужем Китти смогла снова уснуть и проспала до самого утра. Хорошо, что Дэвид Шариф с раннего утра не стоял возле двери у квартиры Катарины и не стучал в неё, поэтому Катарина неспешно встала с кровати, оделась, умылась и стала осматривать квартиру. Апартаменты были шикарны, Катарина нашла видеофон в кабинете, но вот вид из окна на полуразрушенный город был не очень.

« Верните меня обратно в Прагу», — раздалось в голове у Катарины.

Долго скучать по дому Катарине не пришлось, в окне она увидела подъезжающую к «Чайрону» машину Дэвида Шарифа и самого господина Шарифа, вынужденного приезжать за своей новой сотрудницей, выходящего из этой машины.

— Ну что, будем строить из трофеев империи, — сказала себе Катарина, переодеваясь в свою официальную одежду и заплетая волосы в кичку. Взяв с собой футляр с сывороткой Соколова для аугментированных, Катарина вышла из своей новой квартиры и пошла к машине.

Новое здание «Шариф индестриз» располагалось не в многоэтажном здании, как раньше, а в двухэтажном. Похоже, раньше тут была двухъярусная автостоянка. Всю дорогу до «Шариф индастриз» Катарина и её новый босс ехали молча, и только когда машина подъехала к новой работе Катарины, Дэвид Шариф вдруг ни с того ни с сего извинился перед Катариной, что ей придётся работать в здании бывшей автостоянки, что удивило её.

«Лучше бы перед многими униженными и оскорблёнными аугментированными гражданами извинился, за то, что встроил им этот злосчастный чип», — подумала Катарина, подходя к месту своей новой работы.

— Простите, что спрашиваю вас, миссис Коллер, но, в целях безопасности... Что у вас в этом контейнере? — на полном серьёзе спросил Шариф.

— Уверяю вас, это не бомба, но это может заменить нейропозин, ведь «Версалайф» приказала долго жить, — вежливо ответила Катарина.

— Да уж, и господин Пэйдж куда-то подевался, — буркнул себе под нос Шариф.

«Господину Пэйджу не следовало совать свой нос в дела моей семьи», — хотела сказать Китти, но промолчала. По дороге до своего кабинета Катарина осматривала стенд с книгами и образцами аугментаций, среди прочих не было ни одного упоминания о военных аугментациях, это говорило о том, что Дэвид Шариф и вправду сменил направление в своей работе и перешёл на создание аугментаций для гражданских. Сам Шариф признался Катарине, что ему было сложно перейти с военного дела на гражданское и что его специалисту по аугментациям, привыкшему к военным разработкам, тоже нелегко.

«Эх, вояки, конечно трудно привыкать к мирной жизни, не с того начали», — подумала Китти.

Дэвид Шариф сказал Катарине, что изначально он хотел пригласить на работу её мужа — Вацлава Коллера, так как его слава прогремела не только на всю Прагу, но и на весь мир, но Коллер ответил отказом на его предложение.

— Пан Коллер — патриот своей страны, он дальше Чешской республики работать не будет, — вежливо сказала Китти.

— Я его не осуждаю, самому хочется восстановить из руин родной город, — признался Шариф.

* * *

Когда Дэвид Шариф сказал своему технику Френсису Причарду о том, кого хочет пригласить в качестве помощника для Причарда, тот не только удивился, но и начал возражать своему боссу. Он видел журнал «Наука» с Вацлавом Коллером на обложке, но даже несмотря на то, что Коллер получил Нобелевскую премию в области нейротехнологий и нейропротезирования, не захотел видеть этого кибер-хипстера рядом с собой, каким гением он бы не был.

— Френсис, ты едва справляешься с работами над гражданскими аугментациями, а он спец в этом деле, — настаивал Дэвид Шариф. Френсис знал, что он в гражданских аугментациях ещё тот специалист, да и к тому же на нём сказывалось то, что он после Панхеи долго сидел без работы. Но всё равно, он не хотел работать вместе с Вацлавом Коллером и убеждал своего босса в том, что ему просто нужно время, чтобы привыкнуть к новой работе.

— Если ты не хочешь работать с мистером Коллером, то будешь работать с миссис Коллер, она женщина серьёзная, и с ней лучше не спорить, — объявил однажды Шариф своему технику. Френсис ничего не знал о Китти — жене Вацлава Коллера, про неё не было написано ни в одном научном журнале; единственное, что он знал, что она жена доктора Коллера.

— Наверное, она выглядит так же, как и её муж, и как господин Шариф может называть её серьёзной дамой, — усмехнулся Френсис, но когда господин Шариф привёл Катарину Коллер в кабинет Причарда и представил её ему, Френсис вынужден был забрать свои слова и мысли об этой женщине. Катарина стояла у двери технического отдела «Шариф индастриз», одетая в строгий чёрный костюм с фиолетовыми отворотами и золотым орнаментом, её волосы были заколоты на затылке. Она напомнила ему Меган Рид, только Меган Рид была «белой королевой», а миссис Коллер — «чёрной».

— Миссис Коллер, познакомьтесь с вашим новым коллегой, Френсисом Причардом, — представил Шариф двух нейротехнологов.

— Рад с вами познакомиться, миссис Коллер, — сдавленно проговорил Френсис.

— Я тоже рада познакомиться с вами, мистер Причард, — улыбнулась Катарина.

Френсис показал Катарине стол, за которым она будет работать, и Китти тут же начала его по-своему обустраивать, доставая из своей походной сумки всё необходимое для работы нейротехнолога, включая и сыворотку Соколова. Френсис даже не предложил помощь Катарине, а пошёл работать за свой стол, на что Катарина одарила его недовольным взглядом:

— Муж прав, вы ещё тот сноб, господин Причард, а мне ещё с вами работать.

Френсис, зная, что это так, всё же взял себя в руки и извинился за своё поведение, сказав, что у него был печальный опыт общения с женщинами на работе и что одна из них серьёзно подставила Дэвида Шарифа, перейдя работать к конкурентам.

— Вы о Меган Рид? — спросила Китти у Френсиса.

— А вы откуда знаете?! — удивился Причард.

— Я новости по телевизору смотрела, про эту вашу Меган Рид во всех новостях говорили, — ответила Катарина.

Поболтав ещё немного с Катариной, Френсис всё же решил предложить ей помочь разобрать вещи, и она согласилась, так как она была здесь новенькой и не знала, как всё здесь устроено. Попутно Френсис расспрашивал Катарину о том, как хорошо она разбирается в нейротехнологиях, и был слегка удивлён и раздосадован, когда она сказала ему, что она, по сути, нейротехнолог-самоучка, и что на эту должность хотели привлечь её мужа, но он отказался.

— Вам незачем беспокоиться о моём образовании, мистер Причард, всему, что я знаю, меня научил мой муж, я работала его помощницей в клинике «Протез» в Праге, — на полном серьёзе заявила Китти, рассматривая привезённое с собой семейное фото, где было запечатлено всё семейство Коллер: счастливые родители Вацлав и Китти — Вацлав на фото,— как всегда выделывается, но Китти прощает ему всё — и их дети: сидящая на коленях отца и улыбающаяся Адела и сидящий на руках матери Карел.

«Ну надо же, — подумал, глядя на фото Френсис. — У этого кибер-хипстера, оказывается, есть семья, Кити такая сильная и властная на первый взгляд женщина, и что она нашла в Коллере?»

Когда все вещи были разгружены, Китти приступила к работе, помогая Френсису Причарду разрабатывать новые аугментации. Френсис не был таким, как Вацлав; когда Китти работала с мужем, они частенько подшучивали друг над другом, беседовали о новых аугментациях и прочем, а Френсис слишком зажатый, с ним так, как с мужем не поболтаешь.

— Скажите, мистер Причард? — спросила Катарина. — Как вы проверяете свои аугментации?

— Уж точно не на себе, как ваш муж, миссис Коллер, — ответил Причард.

— На людях, а если они причиняют им боль или не работают?

— Им платят за это.

— Мы так не делаем, у мужа есть нейрохаб, через который он проверяет все свои разработки, и только потом прикручивает их нуждающимся, — улыбнулась Катарина. Френсис промолчал насчёт последних слов Катарины; он просто не знал, как ответить на её слова. Он много читал и слышал о Вацлаве Коллере, и думал не раз, как тот тогда коньки не отбросил, проверяя на себе все изобретённые им аугментации, но он неохотно вынужден был признать, что в докторе Коллере что-то есть, чего нет у него.

Катарина и Френсис проработали до самого обеда, во время обеденного часа, Китти попросила Френсиса показать ей, где тут столовая, и Причард вежливо проводил её до столовой.

— Благодарю, — улыбнулась Китти. Чешскую кухню в столовой «Шариф индастриз» не готовили, поэтому Китти заказала бифштекс с картофельным пюре и стакан кока-колы, после чего, забрав свой заказ, связалась с мужем по инфолинку.

— Вацлав, ты свободен? — спросила Китти.

— Да, радость моя, у нас уже вечер, и мы ужинаем, а как ты?

— Фирма Дэвида Шарифа заметно уменьшилась.

— Ну, это ясное дело, скажи, он не занимается ничем незаконным? — спросил муж. Слова мужа заставили Катарину улыбнуться: ну да, ничем незаконным, он сам в начале их встречи работал подпольно, но это было в тяжёлые времена.

— Он на самом деле изменился, а вот что насчёт его техника… ты прав, он сноб, — улыбнулась Китти.

— Я что, когда-нибудь врал тебе, солнце моё? так и есть, он сноб, — сказал Вацлав.

После обеда Китти вернулась к своей работе, Френсис, похоже, не обедал, она не видела его в столовой и не заметила у него на столе бутерброда, завёрнутого в фольгу. Когда Катарина спросила Френсиса про обед, тот ответил, что он слишком занят для этого и что Дэвид Шариф его нагружает работой.

— Всё от того, что вы тут занимаетесь не тем, чем надо, — усмехнулась Китти.

— Полегче, женщина, я с момента Панхеи не работал, — взмахнул руками Френсис.

— Я хоть и самоучка, но прекрасно разбираюсь в аугментациях, поэтому идите пообедайте, мистер Причард, а я пока поработаю, — улыбнулась Китти. Причард согласился с тем, что ему пора отдохнуть и, оставив свою работу помощнице, пошёл обедать. Китти же приступила к созданию аугментаций, начатой её новым коллегой, Френсис работал над аугментации для рабочих, работающих в тяжёлых условиях, Китти видела такие аугментации в разработках мужа, он говорил, что это для приезжих рабочих из Дубая — такой специальной рукой легко распиливать блоки. Вот только Причард понятия не имел, как правильно создать такую «руку» провода, и ПЭДОТ были запутаны так, как будто их дали годовалому ребёнку.

— Да тут даже бы моя дочь справилась, — усмехнулась Китти и начала распутывать провода.

— Вац, мне нужна твоя помощь, — вновь связалась с мужем Катарина. — Куда ты подключаешь аугментацию, когда не хочешь подключать к себе.

— Должен быть специальный компьютер, — ответил муж. Найдя компьютер, Китти подключила «руку» к нему, но аугментация отказывалась работать, Китти разобрала её и чуть не оторопела: в аугментации не хватало пары необходимых деталей для её правильной работы.

Когда Френсис вернулся с обеда, Китти высказала ему всё, что о нём думает, включая то, что он пропустил пару важных деталей.

— Я же сказал, что новичок в этом деле, — стал оправдываться Френсис.

— И вы неработающие конечности и аппараты крепите к живым людям? Это безрассудство, люди — не подопытные кролики, — возмутилась Китти.

— Я надеюсь, вы, миссис Коллер, научите меня, как правильно создавать гражданские аугментации, — признался Причард.

К концу рабочего дня Катарина окончательно выбилась из сил. Она не ожидала того, что Френсис Причард окажется не совсем подкованным в гражданских аугментациях, и Катарине вместо того, чтобы заниматься разработкой этих аугментаций, придётся объяснять Причарду, как это работает. Причард не очень уютно себя чувствовал рядом с госпожой Коллер, но вынужден был признать тот факт, что без её поддержки ему не справиться.

— Миссис Коллер, вас подвезти до дома? — спросил Дэвид Шариф, когда рабочий день подходил к концу и все сотрудники «Шариф индастриз» стали расходиться по домам. Катарина ответила согласием. В отличие от её отца, Обида Мортона, который имел честь видеть некоторые штаты Америки во время работы там, Катарина ни разу не была в США и тем более в Детройте, который с момента Панхеи стал более опасным; бояться тут нужно было не аугов, которые благосклонно относились к тем, кто делает им их аугментации, а проживающих в Детройте противников всяких модификаций человека.

— Этот ваш Причард совершенно не разбирается в гражданских аугментаций, — сделала Катарина замечание Дэвиду.

— Простите его, мадам Коллер, я сам как только вернулся в дело, не совсем понимая, с чего начать, — вздохнул Шариф.

— Надо начать с качественных материалов, с ознакомлением с устройством этих аугментаций, с тем, как они работают, — стала перечислять Катарина.

— Вижу, муж хорошо подковал вас в этом деле, — заметил Дэвид.

— Он этому всю жизнь посвятил, и поэтому сейчас мелькает во всех научных журналах, — улыбнулась Катарина.

Когда машина подъехала к зданию «Чайрон», Дэвид Шариф помог Катарине выйти из машины и, пожелав ей хорошего отдыха, поехал к себе домой. Войдя в квартиру, Китти, сняв с себя всю одежду, пошла в душ, чтобы освежиться перед сном. Названивать мужу на инфолинк она не стала: он и дети, наверняка, сейчас спали и видели третий сон, что не сказать было о Китти. Она так вымоталась на работе, что ей даже спать не хотелось, прямо как Вацлаву, когда он жил один в своём подвале. Всё равно нужно хорошенько выспаться, ведь завтра вновь надо идти на работу в «Шариф индастриз» и объяснять Френсису Причарду, как работает та или иная аугментация. Китти собиралась идти спать, но тут на её инфолинк позвонил муж:

— Привет, радость моя, не спишь?

— Только собиралась, а ты, что, не спишь? — ответила вопросом на вопрос Китти.

— Дети спят, я их уложил спать.

— А сам?

— А я решил поработать перед сном и, кажется, потерял счёт времени, — признался Вацлав.

— Так не пойдёт, — нахмурилась Китти.

— Знаю, но без тебя мне не спится, — признался муж.

— Милый, я тоже вряд ли без тебя засну, — созналась Китти.

— Шариф не очень тебя допекает?

— Нет, только его техник, сам знаешь, а ещё Шариф подбросил меня до дома, — сообщила Китти.

— Ну, прямо как императрицу, — улыбнулся Вацлав.

— Ну да, судя по тому, как Причард плохо справляется с данным ему заданием, пост главного нейротехнолога скоро займу я, — сказала Китти.

— Удачи со строительством империи «Коллер», — зевнул Вацлав.

Китти всё же уговорила мужа пойти спать, и он согласился. После разговора с мужем Китти немного расслабилась и тоже пошла спать, поставив свой будильник на два часа назад, чтобы проснуться раньше и приготовить себе поесть. Кровать в спальне была неудобная, и Китти постоянно крутилась в постели, чтобы принять удобную для сна позу.

Катарина проснулась в два часа ночи и долго не могла заснуть; недолго повалявшись в кровати, Китти решила пойти в кабинет и поработать над чертежами новых аугментаций, в голове она прокручивала мысли и образы о том, как должна выглядеть та или иная аугментация. Рабочим Детройта, таскающим и распиливающим тяжёлые бетонные блоки, нужны аугментированные руки, которые не сломаются и не откажут при столь тяжёлой работе. Катарина изобразила на начатом ею чертеже аугментированной руки ещё несколько внутренних укреплений и дала к ним пояснения, что они должны быть обработаны специальным сплавом, чтобы гарантировать надёжность работы аугментации. Укрепления не должны быть тяжёлыми, а так же не должны покрываться ржавчиной.

— У мистера Шарифа, скорее всего, проблема с карбоновыми сплавами, но если он так же богат, как и раньше, то пусть применит титан, он лёгкий и прочный, — подумала Катарина и добавила новое пояснение.

Китти так увлеклась работой над аугментациями, что проработала до самого утра.

Когда прозвенел будильник, Катарина пошла на кухню готовить себе пищу; завтракать ей пришлось тостами из белого хлеба и колбасой.

— Нужно купить еду, — пробубнила себе под нос Китти. После завтрака Китти в ожидании, когда за ней приедет Дэвид Шариф, продолжила корпеть над своими разработками.

Шариф не заставил себя долго ждать, в общем, Дэвид оказался человеком слова и дела, он никогда не заставлял себя долго ждать и приезжал всегда вовремя, поэтому Китти не была разочарована в нём, как в его нейротехнологе. В здании «Шариф индастриз» Катарина представила господину Шарифу свою разработку, пояснив ему, что должно входить в эту аугментацию, Дэвид Шариф похвалил ум и смекалку Катарины, но сказал, что если сплав будет титановый, то он окажется некачественным.

— Что, и с этим проблемы тоже?! — удивилась Катарина.

— Приходится работать с тем, что есть, — развёл руками Шариф.

— А как насчёт покрытия, обеспечивающего протезам и аугментациям надёжность? Или с этим у вас тоже проблемы? — поинтересовалась Китти.

— Немного осталось, боюсь, вам придётся подумать, куда его лучше распылить, — сознался Шариф.

Китти не стала спорить с боссом, хотя если честно, не понимала, как он вообще смог встать на ноги, если у него ничего нет. Аугментации без должного укрепления и ухода просто будут ломаться, а люди здесь не так богаты, чтобы ходить в дорогущие клиники «Протез».

— И он ещё хотел моего мужа подключить к этой работе, — вздохнула Катарина, входя в кабинет. Френсис Причард уже сидел в техническом отделе и делал вид, что он работает над аугментациями. Увидев входящую в кабинет Катарину, он встал из-за стола и поздоровался с ней, Катарина ответила тем же и прошла за свой стол.

— У вас и правда так плохо, — сорвалась Катарина.

— Вы о чём, мадам Коллер?!

— О том, что у вашего босса не всё в порядке с финансами и материалами, — развела руками Катарина.

— Спасибо, что напомнили мне об этом, я не хотел сюда возвращаться, — начал Френсис.

— Но по старой дружбе, — усмехнулась Китти, которая всё ещё была на взводе. Китти продемонстрировала Френсису свою разработку, пояснив, что над некоторыми деталями придётся подумать, так как у Дэвида Шарифа нет необходимых материалов.

Френсис и Катарина преступили к разработке аугментации, применяя к ней разные провода и сплавы, аугментация либо работала не в полную силу, либо ломалась.

— Это безнадёжно; я, конечно, понимаю, что вы, американцы, такие гордые, даже Панхея вас не сломала, но пора бы попросить помощи у тех, у кого этого добра полно — у нас в Чехии с этим проблем нет, — вздохнула Китти, когда аугментированный протез развалился на части.

— Просить помощи у этого киберхипстера, что ли? — усмехнулся Причард.

— У этого, как вы говорите, киберхипстера две докторские степени и одна нобелевская премия, — подметила Китти.

— Это просто удивительно, как такая утончённая дама, как вы, сошлись с ним! — удивился Причард.

— Может, лучше займётесь работой, а не будете спрашивать меня о моей семье, — указала Китти, осматривая аугментацию и пытаясь понять, как поступить дальше.

За обедом Китти связалась по своему инфолинку с мужем; он в это время уже закончил работу и забрал детей у своих родителей.

— Привет, моя Иштар, как продвигается строительство империи? — шутливо поинтересовался муж.

— Плохо.

— Что так?

— Тут нехватка материалов. Скажи, как ты справлялся с этой проблемой?

— Забыла, я же заказывал всё через подпольный китайский рынок, — ответил Вацлав.

— Боюсь, Дэвид Шариф не собирается сотрудничать с Китаем, — вздохнула Китти.

— А с Чешской республикой? К слову, скажи, что тебе надо, и я могу достать это, — игриво сказал Вацлав.

— Боюсь, что Дэвид Шариф будет недоволен, хотя, если я умело замаскирую эти аугментации и выдам за его, то… — Китти представила, как обиженная Евросоюзом и США Чешская республика подкармливает некогда великие Соединённые штаты. Панхея поставила всё на места, теперь сильные просили помощь у слабых.

— Я согласна, скажу, что нужны карбоновые сплавы и алмазное покрытие, — сказала Китти.

— Завтра всё вышлю, обещаю, у меня этого добра достаточно, — сообщил муж.

— Вашек, чтобы я без тебя делала, а то этот Френсис строит из себя важную особу, знаешь, как он тебя назвал, — сказала Китти.

— Как?

— Киберхипстер.

Вацлав, находясь на другом конце инфолинка, чуть не расхохотался. Ну да, киберхипстер, у которого две докторские степени, одна нобелевская премия, всемирное признание и куча техники для изготовления аугментаций, а у Френсиса есть только то, что приносит ему Дэвид Шариф.

— Сюда идёт важная особа, конец связи, — игриво произнесла Китти и отключила инфолинк.

Важной особой она назвала Френсиса; она не ожидала, что он подсядет к ней за столик. Он для неё был, как большинство папиных коллег, которые только кичились тем, что они на что-то способны.

— Если вы будете выспрашивать меня про мою семью, то это не прокатит, — предупредила Китти.

— Я вынужден признать, что… — Френсис не знал, как закончить фразу. Он просто рисковал подавиться своим снобизмом, не в силах признать, что доктор Коллер лучше его.

— Вынуждены признать, что мой муж лучше вас, — усмехнулась Катарина.

— Да, это ведь он научил вас этим премудростям? — спросил Френсис.

— Да, если бы ни он, меня бы тут не было, — улыбнулась Катарина. Катарина не стала приносить с собой разработки её дяди Алана, пусть с ними работает Вацлав, с собой она взяла только то, чему её научил муж и чему она научилась сама.

Прошла неделя с того момента, когда Катарина устроилась на работу в «Шариф индастриз», Френсиса Причарда более-менее удалось обучить азам гражданских аугментаций, и он больше не обращался к ней с вопросом «как это работает?», если только задача не ставила его в тупик. Он больше не приставал к Катарине с расспросами о её семье, что несомненно радовало: ей не особо хотелось говорить о муже и детях тому, чьё она место собирается занять. Вацлав, как и обещал, переправлял своей жене необходимые детали, а она умело встраивала их в аугментации и протезы, Дэвид Шариф и Френсис Причард даже не подозревали о том, что Китти тайно от всех что-то встраивает в их разработки. За неделю работы Китти устала от чрезмерной опеки своего босса и сказала своему начальнику, что она достаточно ознакомилась с городом и уже не боится ездить в метро.

— Как скажите, мадам Коллер, но мне бы не хотелось, чтобы столь ценный сотрудник пострадал, город небезопасный, — вежливо сказал Шариф, когда Китти объявила ему о своём решении.

— Я сама смогу себя защитить, — улыбнулась Китти.

— Как скажете, мадам, — согласился Шариф.

Возвращаясь в свою квартиру, Китти садилась за стол в своём кабинете и с головой уходила в создание новых чертежей протезов и аугментаций. Теперь, когда у неё в руках было всё необходимое, она больше не ломала голову над тем, чем заменить ту или иную деталь, и уже знала, куда распылить алмазную пыль или вставить укрепление из карбона. Утром Китти, положив все свои чертежи в специальный футляр, с гордым видом шла на работу в «Шариф инластриз». Все сотрудники фирмы Дэвида Шарифа, завидев Катарину, здоровались с ней, Катарина тоже здоровалась с ними.

В технический отдел Китти пришла первой, Френсиса Причарда на месте не было.

— Неужели выдохся? — усмехнулась она, садясь за свой стол.

— Доброе утро, миссис Коллер, — вежливо поздоровался ней Дэвид Шариф по дороге в свой кабинет.

— Здравствуйте, мистер Шариф, — приветливо улыбнулась Катарина. — Что-то Френсис сегодня задерживается, а раньше он не опаздывал на работу.

— Он ждёт вас на испытательном полигоне, мы решили испытать изобретённые вами аугментации, — вежливо ответил Шариф.

— Надеюсь, не на людях? — поинтересовалась Китти.

— Что вы, миссис Коллер, — заверил Шариф и пригласил Катарину присоединиться к просмотру ходовых испытаний. Китти согласилась пойти и посмотреть, как работают её изобретения, и правда ли они предназначены для мирных целей — бывшим воякам Китти не особо доверяла.

Дэвид Шариф вёл Китти на испытательный полигон, на пути Китти встречались немногочисленные кабинеты с работающими в них сотрудниками, с некоторыми из них она имела честь познакомиться, других она встречала только в столовой. На стенах здания «Шариф индастриз» были развешены потрёпанные плакаты, судя по всему, они остались со старой работы господина Шарифа. Стоек с книгами Китти не обнаружила, похоже, Панхея слегка умерила армейский дух основателя «Шариф индастриз»

— Рад видеть вас, госпожа Коллер, мы вас ждали, — улыбнулся Френсис, как только Китти вместе с господином Шарифом прибыла на место. Полигон располагался в специально оборудованном помещении, что являлось ещё одним свидетельством несгибаемости духа Дэвида Шарифа.

Начали испытания новых аугментаций; Китти внимательно наблюдала за ними и что-то отмечала в своём блокноте, который она взяла перед тем, как пойти на проверку придуманных ею изобретений. Дэвид Шариф и Френсис Причард также наблюдали за испытаниями и постоянно переговаривались друг с другом. Сегодня испытывали специальный протез руки для рабочих, которые распиливают и перетаскивают бетонные блоки; это была совместная разработка Френсиса Причарда и Китти Коллер, но Китти была горда тем, что довела работу Причарда до совершенства.

— Нет, так не пойдёт, — воскликнула Китти. — Видите искры, выходящие из-под циркулярной пилы?

— Так всегда бывает, когда пилишь камень, — начал было Френсис. Но Китти и слушать Френсиса не стала, она указала ему на то, что такая искра может попасть на протез и не только вызвать короткое замыкание и шок от него, но и расплавить материал. Афишировать то, что она уже нашла выход из столь непростой ситуации, Китти не стала, а просто попросила остановить испытание и отправить её и Причарда аугментацию на доработку.

— А по-моему, он и так хорош, — попытался возразить Причард, но Дэвид Шариф согласился с Катариной и попросил остановить испытание; ему не хотелось лишнего волнения граждан США по поводу того, что его аугментации небезопасны для людей.

— Вы правы, миссис Коллер, эта аугментация требует доработки, — сказал Дэвид Шариф и, сняв аугментацию с испытательного робота, отдал её Китти. Взяв в руки аугментированный протез руки, Катарина вернулась в совместный с Френсисом Причардом кабинет и, осматривая аугментацию, приступила к её доработке.

— Вы когда-нибудь отдыхаете? — поинтересовался Френсис у Китти.

— Только тогда, когда закончу работу, — вежливо улыбнулась Китти. Она поняла, в чём была недоработка, лезвие пилы оказалось слишком близко расположено к протезу, нужно было сделать так, чтобы лезвие выдвигалось из руки. В процессе раздумий над этой задачей в голову Катарины пришла мысль о том, что рабочему легче было бы после работы снять эту пилу и вкрутить кисть руки. Китти тут же разобрала протез и начала осматривать каждый из проводков внутри нейропротеза. Френсиса в кабинете не было, он наверняка крутился рядом с боссом, это сыграло Катарине на руку: она по инфолинку связалась со своим мужем и попросила у него совета.

— Привет, моя Иштар, как дела? — спросил Вацлав у Китти.

— Я тебя не разбудила? — поинтересовалась Китти.

— Нет, мы только позавтракали, и я взял небольшую передышку на работе и собираюсь в твоё отсутствие поуправлять «Машиной времени» и взять туда детей, — ответил Вацлав.

— А Карел не нарушит тишину в магазине? — поинтересовалась Китти.

— Я всё предусмотрел, Китти, и оборудовал угол специально для детей возраста нашего сына, кроме того, он знает, что с ним будет, если он будет гонять мяч в помещении, — ответил муж. После разговора про детей Катарина перешла к разговору об аугментациях и попросила у мужа совета.

— А ты развиваешься, девочка; ладно, слушай меня, — приветливо сказал Вацлав Китти и подсказал, как правильно разработать эту аугментацию, он же был спец в этом деле. Китти внимательно слушала мужа и всё, что он говорил, записывала в свой блокнот. После того, как Вацлав рассказал жене, как ей быть, она поблагодарила его за помощь и завершила сеанс связи. Когда Френсис Причард вернулся обратно в кабинет, Китти вовсю работала над чертежом улучшенной аугментации. После окончательной доводки чертежа она взяла его и пошла в кабинет к Дэвиду Шарифу, чтобы предложить ему такой вариант аугментации.

— А это мысль, миссис Коллер, но вы уверены в том, что от постоянной смены кисти-пилы протез будет функционировать правильно? — задумчиво поинтересовался Шариф.

— Над этим я ещё работаю, но думаю, что проблем с ним не возникнет, — вежливо ответила Катарина.

— Отлично, это то, что мне нужно, я попрошу Френсиса помочь вам, — согласился Шариф.

Френсис запротестовал, услышав от Шарифа такую новость, но Дэвид и слушать ничего не хотел: раз уж Катарина помогала Причарду с его разработками, то почему бы Френсису не помочь Катарине.

«Ну надо же, — подумал Френсис. — Эта женщина-самоучка, а имеет больше влияния на господина Шарифа, чем я».

Всё же Френсис согласился помочь Китти, и каждый раз, когда он отвлекался, Китти встраивала в протез и аугментацию то, что прислал ей Вацлав.

Пока Катарина покоряла «Шариф индастриз», Вацлав вернулся к управлению «Машиной времени». с тех пор, как пост директора книжного магазина заняла его жена, он практически не появлялся в магазине, за исключением тех моментов, когда ему необходимо было встретиться с Китти, к тому же, она делилась с Вацлавом всем, что происходило в «Машине времени». Все новинки, которые Китти внесла в «Машину времени», Вацлав одобрил. Для того, чтобы вовремя приходить на работу в книжный магазин, Вацлав вместе с детьми переехал с окраины Праги к своим родителям.

— Мам, пап, надеюсь, вы не против того, что я с детьми некоторое время поживу у вас? — спросил Вацлав у них.

— Что ты, сынок, как мы можем быть против того, что ты будешь жить с нами, — приветливо ответила Сьюзана Коллер.

— Оставайся сколько хочешь, — заявил отец.

— Это не на всё время, а только на то, пока Китти находится в США, — пояснил Вацлав.

— Похоже, твоя жена в этом деле преуспела больше тебя, — шутливо сказал отец.

— Пап, я Чехию ни на какую Америку не променяю, а Китти нужно развиваться, — улыбнулся Вацлав.

— И как у неё дела? — поинтересовалась Сьюзана.

— Вчера разговаривал с ней по видеофону, говорит, что ей удалось завоевать доверие не только босса, но и главного техника, — ответил Вацлав.

Перед уходом на работу, Вацлав дал наказ детям, чтобы они не хулиганили у бабушки с дедушкой, и, сев в машину, поехал к «Машине времени». За время отсутствия Коллера в доставшийся ему по наследству книжной лавке многое изменилось, Китти полностью обновила не только внешний вид магазина, но и внутренне убранство, даже поменяла витражи на окнах; теперь всё в магазине полностью соответствовало его названию.

— Ого, — произнёс Вацлав, входя в магазин. — И когда она всё успела?

— Доброе утро, пан Коллер, давненько вас не было видно, — приветливо поздоровалась с Вацлавом одна из сотрудниц.

— И тебе того же, Мария, — улыбнулся Вацлав. Мария также сказала Вацлаву, что сегодня должны привезти новые книги. Вацлав был рад тому, что его совместный с Китти книжный магазин процветает, но он не знал, куда ставить новые книги. Свободных полок и мест было мало, люди всё привозили и привозили новые книги; некоторые из них Китти перевела в электронную форму, и все переведённые книги она отправляла заказчикам.

— Это хорошо, но куда мне ставить эти книги?! — поинтересовался Вацлав.

— Пани Коллер специально отвела место для новых книг, пойдёмте, я вам покажу, — приветливо предложила Мария и повела Вацлава к том месту, где книжный магазин переходил в жилую зону, Вацлав так долго не был в «Машине времени», что забыл про то, что возле входа в жилую зону есть полно пустых книжных полок.

— Надо бы почаще сюда заглядывать, — признался себе Вацлав и, поблагодарив Марию за небольшой экскурс по магазину, пошёл в кабинет директора. На столе лежали незавершённые заказы, начатые Китти, и Вацлав, не задумываясь, приступил к работе над ними, чтобы у Китти по возвращению в Прагу не было завала. Как только Вацлав засел за перевод книг, с ним по инфолинку связалась жена. Он был удивлён, что Китти звонит так поздно; судя по всему, Китти не спалось в Детройте, и она решила поболтать со своим мужем.

— Привет, Иштар, — ласково произнёс Вацлав. — Не спится?

— Я так вымотана, что спать не могу, — призналась Катарина.

— Знаешь, ты не обязана там строить империю и если устаёшь так, что не можешь уснуть, то возвращайся в Чехию; мы по тебе скучаем, и к тому же у тебя уже есть одна маленькая империя, — предложил Вацлав. Китти поинтересовалась, чем он сейчас занят, и Коллер ответил, что он решил немного поуправлять «Машиной времени», а заодно и доделать переводы, начатые Катариной.

— Кстати, о переводах, — начала разговор Китти. — Один джентльмен попросил оцифровать книгу моего отца об индейцах Абкани и сказал мне, что заплатит за неё хорошую цену.

— Хорошо, я оцифрую её, похоже, что труды моего тестя пользуются популярностью, — согласился Вацлав, а потом подумал, что не мешало бы нанять на работу оцифровщика, чтобы не разрываться между переводами и оцифровкой. К тому же, перевод трудов Обида Мортона был делом кропотливым: профессор Мортон перевёл слова индейцев племени Абкани на английский язык, когда описывал их племенные ритуалы.

Этим соображением Вацлав поделился с женой, и Китти согласилась: её мужу, как и ей самой, нужен был ещё один работник книжного магазина, она и сама-то еле-еле справлялась с переводами и оцифровкой. Закончив разговаривать с женой, Вацлав тут же залез в свой компьютер и открыл вакансию оцифровщика книг, хотя знал, что в этом прогрессивном мире мало кто из людей любит читать бумажные книги.

Вацлав просидел за переводами до пяти часов — он не заметил, как день перешёл в вечер. Взяв со стола книгу, написанную его тестем, он отпустил работников по домам.

— А раньше мы работали до одиннадцати часов вечера, — подметила Мария.

— Это было раньше, а теперь мне надо идти домой, к детям, и к тому же нужно зайти в магазин за продуктами, — ответил Вацлав. Сев в свой автомобиль, Коллер заехал в продуктовый магазин, чтобы купить всё самое необходимое к ужину. Он решил не загружать свою маму готовкой, а сделать всё самому, ведь он приучил детей есть не только традиционную чешскую кухню, но и всё то, что он умел готовить.

В магазине, как и всегда вечером, перед кассой скопилось много народа, и пока Вацлав стоял в очереди, он читал взятую с собой книгу, отмечая на ней некоторые абзацы.

«Да, — думал Вацлав, — если её перевести в цифру, то тут выйдет целая энциклопедия. Хорошо, что никто не просит оцифровать атлас по Карнаке и Серконосу, написанный Катариной, а иначе бы все эти яркие фотографии просто утратили свою ценность».

Когда Вацлав открыл ключом двери родительской квартиры, его радостными возгласами встретила Адела.

— Папа, папа пришёл, — радостно проговорила она, чуть ли не бросаясь к отцу на руки.

— Привет, принцесса, а где твой брат? Надеюсь, он не доставлял неприятности бабушке с дедушкой? — поинтересовался отец.

— Он спит, — ответил за внучку Лукаш Коллер.

— Пап, как тебе удалось сделать то, что не удавалось сделать мне с первого раза! — удивился Вацлав.

— Нашёл верный подход к внуку, — ответил отец, беря у него из рук продукты.

— А мама где?

— У неё ночное дежурство.

Мать Вацлава так и не смогла усидеть на пенсии и вновь вернулась к работе врача, правда, на полставки. Наверное, своим характером и упорством Вацлав пошёл в свою мать, отец у него не был такой активный, он, как только чувствовал усталость, брал отпуск на работе, зато со свежей головой потом возвращался обратно.

— Надеюсь, дети не доставляли вам хлопот? — поинтересовался Вацлав.

— Нет, мы хорошо провели время вместе, а как у тебя дела? Как всегда, заседал в своей клинике? — поинтересовался Лукаш.

— Тоже нет, я был в «Машине времени», — улыбнулся Вацлав, снимая с ног ботинки. Отец с любопытством оглядел ноги сына: Вацлав опять надел разные носки, это заставило Лукаша улыбнуться.

— Надо же, тебе сейчас тридцать, а ты до сих пор ходишь в разных носках, и когда же Катарина вернётся: Только при ней ты выглядел более-менее ухоженным, — улыбнулся отец.

— Я тоже надеюсь, что она скоро вернётся, мы по ней скучаем, — улыбнулся в ответ Вацлав. Переодевшись в домашнюю одежду, он тут же приступил к приготовлению ужина,

— Сынок, тебе помочь? — поинтересовался отец.

— Отдыхай, пап, ты это заслужил, — ответил Вацлав.

— Сегодня у меня выходной, и я, если честно, устал сидеть за телевизором, — признался Лукаш.

— И, как всегда, прокручиваешь в голове инженерные идеи, по себе знаю, — сказал Вацлав.

Лукаш и Сьюзана рады были тому, что их сын вместе с детьми переехал жить к ним, хоть и на время, поэтому Лукаш без возражений решил помочь сыну с готовкой ужина, а через минуту к этому семейному дуэту присоединилась Адела. Дедушка попросил её достать из буфета посуду, и Адела тут же приступила к помощи родным.

— Умная у тебя дочь, Вацлав, буквально на лету всё схватывает, — подметил Лукаш.

— Китти говорит, что она вся в меня, — улыбнулся Вацлав.

— Скорее, в вас обоих, — улыбнулся отец.

Ужин удался на славу. После сытного ужина Вацлав не стал дожидаться, когда вернётся с работы мать, а пошёл в свою комнату.

С того момента, когда Вацлаву стукнуло восемнадцать и он перебрался из родительского дома в общежитие университета, в его комнате ничего не изменилось. Тут были не только книги, которые он любил когда-то читать, но и его детские и юношеские награды. В школьные и студенческие годы Вацлав состоял во многих научных и дискуссионных кружках, а также участвовал во многих конкурсах. На стене комнаты висели фотографии, сделанные его дедом — Дворжаком Коллером — на старый механический фотоаппарат: дедушка Вацлава любил всякий антиквариат и привил эту любовь своему внуку, раз не удалось привить сыну. Сам фотоаппарат лежал в том же шкафу, что и награды.

— Надо же, а тут ничего не изменилось, — улыбнулся Вацлав.

— Твоя мать не позволила тут ничего менять, — услышал Коллер из-за спины голос отца.

— Как только она придёт домой, я поблагодарю её за это, — сказал Вацлав.

Перед сном Вацлав решил немного повозиться с вверенной ему книгой, чтобы потом легко можно было её оцифровать. Впрочем, занимался он недолго, почти тут же в комнату вбежала Адела и улеглась рядом с отцом.

— Что ты делаешь, пап? — спросила она.

— Разбираю книгу, если можно так выразиться, — протянул отец и поинтересовался, почему дочь не в своей постели. Адела сказала, что ей неуютно ночевать в доме бабушки с дедушкой.

— Это на время, пока мама не вернётся, обещаю, — улыбнулся Вацлав и потрепал дочку по голове.

— Осторожно, пап, а то волосы запутаются, — чуть смеясь, произнесла Адела.

— Ничего страшного, солнышко, я завтра их тебе расчешу, — улыбнулся Вацлав.

Коллер предложил дочери прочитать на ночь сказку, так как все его книги по нейротехнологиям остались дома. Немного подумав, Адела согласилась, и Вацлав, достав из старого серванта сборник чешских сказок и устроившись поудобнее в кровати, стал читать их дочери.

Утром Вацлава разбудила мать, она встала с утра пораньше и уже приготовила сытный завтрак. Дети, одетые и умытые, сидели за столом и ждали, когда их отец присоединится к завтраку.

— Спасибо за продукты, я решила не нагружать тебя готовкой с утра пораньше и сама приготовила завтрак, — приветливо сказала Сьюзана сыну.

— Доброе утро, мам, спасибо, — поблагодарив мать, Вацлав пошёл в душевую.

За столом Вацлав просматривал в своем смартфоне наличие откликнувшихся на вакансию оцифровщика книг людей.

— Важные новости? — спросил отец.

— Нет, просто смотрю, соискателей на вакансию, — ответил Вацлав.

— Сынок, ты сначала покушай, а потом работой занимайся, — одёрнула сына мать. Вацлав не стал перечить матери, а послушался её и, отложив в сторону телефон, приступил к завтраку. Сегодня у матери Вацлава был выходной, и она предложила внукам сходить в музей, а потом пойти в картинную галерею. На удивление, дети согласились пойти на культурную прогулку. «Правильно, им не помешает ознакомиться с достопримечательностями своей страны», — подумал Вацлав.

— В северном районе Праги есть небольшая картинная галерея «Винсент Ван ауг», там выставляются работы, нарисованные аугментированными людьми; я думаю, туда тоже стоит сводить детей, — предложил он.

— Сын, ты уверен, они ещё малы для этого? — произнёс отец.

— Карел, может быть, и мал, а вот Адела всё понимает, — улыбнулся Вацлав и рассказал про тот случай, когда Адела, глядя на проект протеза, сказала: «Чтобы людям жилось легче, как и тебе» — дочь давно поняла, что её отец ауг, но это не отдалило её от него, а только приблизило.

— Ты смотри-ка, — усмехнулся отец. — Наша внучка растёт не по дням, а по часам.

— Вся в родителей, — улыбнулась Сьюзана.

После завтрака Вацлав помыл за собой и остальными посуду и, сев в машину, поехал в свой книжный магазин. Вскоре за ним подтянулись и сотрудники. Как ни странно, на вакансию оцифровщика откликнулся только один человек, и тем более странно, что у этого человека, а точнее, у этой девушки или женщины было точно такое же имя, как у той, что когда-то работала в «Машине времени», а когда началась вся эта заварушка с аугментированными, попросту свалила из магазина без объяснений. Инфолинка у откликнувшийся на вакансию не было, поэтому Вацлав, найдя в её анкете телефон, позвонил на него.

— Спасибо, пан Коллер, — раздался женский голос на другом конце трубки. — Я живу тут неподалёку, поэтому скоро приду к вам.

Тут Вацлава словно кипятком ошпарило: голос хоть и изменился со временем, но он точно принадлежал Лючии, девушке, которая когда-то работала в его книжном магазине. Он знал, что Лючия была начинающим писателем, и она не раз говорила, что ей нравится работать у него в магазине и что тут так тихо, и теперь она одна единственная, кто захотел у него работать. Вот ведь парадокс, её родители — ярые ненавистники аугов, она сама рассказала об этом Катарине. Вацлав относился к людям, которые не прощают ни обид, ни предательств, а уж тем более, слабостей, а Лючия поддалась панике и вместо того, чтобы сказать своим родителям, что она не боится Вацлава, и до последнего остаться в его книжном магазине, она проявила слабость и ушла по-английски.

— Что ж, пани Новакова, попробуйте тут поработать, но никаких поблажек за вашу тогдашнюю «смелость» я вам делать не буду, — решил Вацлав.

Лючия была удивлена тем, как преобразилась «Машина времени»: когда она её покидала, книжная лавка пана Коллера выглядела не лучшим образом: обшарпанные стены со слезающей с них краской, строительные леса, на которые не ступала нога ни одного рабочего — похоже, Вацлав тогда сам взялся за покраску здания, а позже забросил её. — все эти полузаплесневелые книги и прогнившие полки. А теперь здание книжного магазина просто сияло как снаружи, так и внутри. Лючия наконец набралась смелости зайти в магазин.

— Здравствуйте, пани, чем помочь? — поприветствовала Лючию Мария.

— Здравствуйте, я по поводу работы, — ответила Лючия.

— Сейчас сообщу пану Коллеру, — улыбнулась Мария и позвонила Вацлаву.

Собравшись с мыслями, тот вышел из кабинета директора и направился на встречу с Лючией. Лючия сильно изменилась за это время, и перед Вацлавом предстала не юная и слегка неуверенная в себе девушка, а взрослая женщина. Несмотря на то, в Праге сейчас была середина лета, Лючия была одета в парадный костюм, и, судя по всему, она вновь старалась завоевать уважение и доверие Вацлава, хотя ещё не знала, возьмёт ли он её на работу или нет. Сдерживая бурю эмоций, которая нахлынула на него, Вацлав не стал язвить пани Новаковой, а предложил ей присесть и чашку чая.

— А раньше тут чай не подавали, — заметила Лючия.

— Это заслуга моей жены, как и всё остальное, — вежливо ответил Коллер.

— Рада за вас, — вздохнула она.

В отличие от Коллера, жизнь Лючии изменилась не в лучшую сторону; она не один раз была замужем, все мужчины, с которыми она встречалась, говорили, что не готовы делить свой кров с неуверенной в себе девушкой, которая по поводу и без повода советуется со своими родителями. Единственным человеком, к которому она питала какие-то чувства, был никто иной, как пан Коллер, а теперь он давно и счастливо женат.

Вацлав не стал спрашивать Лючию про её личную жизнь, а налив ей чашку прохладного чая с лимоном — он любил общаться и проводить собеседования в неформальной обстановке, — перешёл к делу.

— Пани Новакова, к нам в магазин приходят заказы на оцифровку научных книг, поэтому я открыл вакансию. Вы справитесь с этой работой? — спросил он.

«А он сильно изменился, стал серьёзнее, уже не такой резвый, как раньше. Той, на которой он женился, повезло с таким мужем», — думала Лючия.

— Пани, с вами всё в порядке? — спросил Вацлав, видя, как Лючия на него смотрит.

— Простите, пан Коллер, я просто давно тут не была, — созналась Лючия.

— Если я вас возьму на работу, то будете, — улыбнулся Вацлав.

— Буду рада снова работать у вас, — ответила улыбкой Лючия.

Несмотря на непринуждённую и разряженную обстановку, Вацлаву было тяжело общаться с Лючией; он сразу её раскусил — вся эта её любезность была просто-напросто фальшивкой, на что Лючия, интересно, рассчитывала? На прощение её неуверенности и трусости? Если она по-настоящему любила Вацлава, то, как Катарина, осталась бы работать в «Машине времени».

В этот сложный не только для Вацлава, но и для всей Чехии период только Катарина и родители не бросили его, Коллер был благодарен Китти за то, что она терпела все его капризы и выходки и смело выстояла в этот непростой период.

— Пойдёмте, я покажу вам место, где вы будете работать, — вежливо сказал Вацлав и провёл Лючию к новому месту работы, а также дал ей книгу по истории племени Абкани, которую написал отец Катарины. После чего Вацлав вернулся в кабинет директора и приступил к своей работе.

Расслабиться Коллеру помог звонок жены на его инфолинк. Китти была напряжена так же, как и Вацлав, и даже усталость во всём теле не могла заставить её уснуть. Чтобы как-то разрядиться, Коллер рассказал жене про «гостью из прошлого», которую он взял на должность оцифровщика книг.

— Вот уж, действительно, Земля круглая! И как она тебе, я помню её молодой девушкой, — поинтересовалась Катарина.

— Слегка потрёпанная временем, и, судя по всему, не замужем, — ответил Вацлав.

— Не будь с ней строгим, а то опять сбежит, — сказала Катарина.

— Как не странно, она единственный человек, откликнувшийся на мою вакансию, — сказал Вацлав.

— Ох, милый, будь я рядом, я бы… — начала Катарина.

— Знаю, помогла бы, ты всегда мне помогала, и поэтому я тебя люблю, — улыбнулся Вацлав.

Ближе к вечеру Лючия постучалась в кабинет Вацлава; пока она работала над оцифровкой книги об индейском племени Абкани, у неё возникли вопросы, и она решила кое-что выяснить у пана Коллера, а заодно просто поговорить с тем, кого не видела долгие годы. Она до сих пор питала чувства к пану Коллеру, у которого она когда-то работала.

— Простите, пан Коллер, можно? — постучала Лючия.

— Да, да, входите, — хладнокровно ответил Вацлав. Лючия осторожно приоткрыла дверь и вошла в кабинет директора. Пан Коллер сидел за своим столом и занимался переводами различных книг на разные языки, когда Лючия постучала в дверь, Вацлав отложил работу над ними и поднял глаза.

— Простите, пан Коллер, мне нужно кое-что у вас спросить, — вежливо обратилась Лючия к Вацлаву и, подойдя к его столу, стала задавать свои вопросы по поводу некоторых абзацев книги. Вацлав знал, что язык, на котором пишет его тесть — Обид Мортон, понятен только тем, кто увлекается антропологией, и, к тому же, многие слова в книге были написаны на абканском языке; даже сам Вацлав не знал, как лучше: оставить слова на абканском или же перевести их на английский, поэтому он не стал злиться на Лючию за то, что она в первый день своей работы обратилась к нему с вопросом.

— Тут какие-то непонятные символы, и я боюсь, что сканер не осилит их, — сказала Лучия Вацлаву.

— Это ценная книга, и с её содержимым надо быть осторожным, поэтому оставьте пока эти слова на потом, я лично их оцифрую, — согласился Вацлав.

— Как скажете, пан Коллер, — согласилась Лючия и вернулась на своё рабочее место.

Вацлав закончил работу в середине дня. До конца рабочего дня оставалось пять часов. Коллер не относился к тем, кто, закончив работу, не знал, чем ему заняться. Закончив переводить, он тут же залез в свою электронную почту и стал читать присланные ему сообщения; в основном по электронной почте приходили благодарственные письма от покупателей и читателей, а также от поставщиков. Выйдя из своего кабинета, Вацлав решил провести инвентаризацию и выяснить, какие нужно дозаказать книги. Большая недостача книг находилась в отделе «История», и Коллер тут же начал отмечать в своём блокноте те книги, которые нужно заказать. После осмотра второго этажа он спустился на первый и стал осматривать другие полки с книгами.

— Пан Коллер, вам помочь? — спросила Лючия, видя, как Вацлав осматривает полки с книгами.

— Спасибо, пани Новакова, но нет, инвентаризация — это моя работа, — пробубнил Вацлав, не отрывая взгляда от полок с книгами. Самая большая недостача книг была в кулинарном отделе; после того, как в Чешской республике позакрывались американские общепиты, а точнее, американцев с их ГМО-шными гамбургерами просто выгнали из страны, чехи начали возвращаться к своим славянским корням и своей славянской еде, вот и раскупили все книги из книжной лавки Вацлава. Вацлав так увлёкся процессом инвентаризации, что не заметил, как настал вечер, и его сотрудники послушно ждали, когда их отпустят по домам.

— Пани Новакова, можно вас, — окликнул Вацлав Лючию.

— Да, пан Коллер, слушаю вас.

— Завтра, когда закончите с переводами книг, закажите вот эти, — сказал Вацлав и протянул список с недостающими книгами.

— Будет сделано, пан Коллер, — согласилась Лючия.

Лючия сама не знала, на что она до сих пор надеялась; после стольких лет вернуться работать в «Машину времени», в которой раньше работала и была влюблена в директора этого магазина, и при этом, будучи уже самостоятельной девушкой, струсила, послушав своих родителей и бросив его только потому, что её предки недолюбливали аугов, а после надеяться на то, что тебе удастся захомутать женатого мужчину, который в ней видел только работницу своего магазина и никого другого.

Сегодня Вацлаву не надо было заходить в продуктовый магазин, он всё вчера купил, поэтому, сев в машину, он сразу поехал в дом к родителям, где его ждали не только мама с папой, но и дети. К великому счастью, дети не успели соскучиться по отцу, весь день они посвятили культурной прогулке, и до сих пор находились под впечатлением от увиденного.

— А вот и ваш папа вернулся, — сказал Лукаш Коллер, когда его сын стал бренчать ключами в замке.

— Привет, — начал Вацлав. — Как прошёл день?

— Замечательно, пап, мы столько всего узнали, — сказала Адела.

— Особо понравились картины в галерее со странным названием, — весело произнёс Карел.

— Да, нам скучать не пришлось, — улыбнулась Сюзана.

— Ты просто невероятная женщина, мама, — улыбнулся Вацлав и поцеловал её в щёку.

— А как прошёл у тебя день? — не отрываясь от газеты, спросил Лукаш.

— Как всегда. Знаете, кто вернулся?

— Неужели Катарина решила приятно удивить и вернулась из США? — поинтересовался отец.

— Хотел бы я, но нет, не она. Вернулась Лючия, её я и взял на работу в качестве оцифровщика книг.

Лукаш хорошо помнил эту девушку, он знал её ещё до того, как она устроилась работать к его сыну в магазин, и особо помнил её родителей. Такое вряд ли забудешь, это её отец, тогда сильно напившись, не справился с управлением своей машины и врезался в его автомобиль, в котором тогда сидел шестилетний Вацлав. Это по его вине Вацлав стал аугом, а потом этот пьяница вместе с его женой-домохозяйкой отговорили дочь работать в «Машине времени», и, наверняка, вовсе не из-за того, что владелец этого магазина ауг, а из-за того, чтобы в памяти не всплывали его пьяные грехи.

— Будь осторожнее с этой мадам, я хорошо знал её родителей, они не те, кем хотят казаться, — предостерёг сына Лукаш.

— Не переживай, пап, ты же знаешь своего сына, он предательств и трусости не прощает, — сказал Вацлав.

За ужином Вацлав сказал своим родителям, что на днях собирается лететь в США и навестить там жену, а также взять с собой детей. Оба родителя одобрили эту идею, вот только насчёт детей они предостерегли, что Америка для них опасна. На что Вацлав ответил, что он позаботится о их безопасности, и к тому же Катарина будет рада увидеть своих детей, которых она в последнее время видела только по видеофону.

— Ну, что скажите, дети, хотите увидеть маму? — спросил Вацлав.

— Да! — хором заголосили они.

— В таком случае, в пятницу летим в Детройт, — радостно произнёс Вацлав.

Вацлав долго думал над тем, стоит ли звонить жене, чтобы сообщить ей, что он и дети собираются лететь к ней в США, или же устроить сюрприз и явиться без звонка. Его родители настаивали на том, чтобы он всё-таки позвонил Катарине и сообщил ей приятную новость, аргументируя это тем, что приличные люди всегда звонят, прежде чем приехать к кому-либо в гости. Вацлав нехотя согласился со словами своих родителей: всё же он уже давно взрослый человек, а не тот озорной гений, как раньше, хотя именно таким Китти его и полюбила.

— Послушай меня, сын, — серьёзным тоном сказал Лукаш. — Если ты явишься без предупреждения, то поставишь свою жену в крайне неловкое положение, поэтому лучше позвони ей и скажи, что собираешься её навестить.

Вацлав послушал отца и связался с Катариной по инфолинку. Китти только что закончила работу и возвращалась в апартаменты «Чайрон» своим ходом. Увидев на своей глазной линзе иконку с изображением мужа, она огляделась по сторонам и, убедившись, что за ней никто не идёт, отошла в строну, чтобы поговорить с мужем.

— Привет красотка, ты не дома? — спросил Вацлав жену.

— Ну, привет, Вашек, нет, как раз иду домой, — ответила Китти.

— А почему не на машине?

— Я отказалась от опеки Шарифа, сама могу за себя постоять.

Вацлав медлить не стал и сразу сообщил своей жене, что в эти выходные он вместе с детьми собирается приехать к ней в гости. Катарина была несказанно рада этой новости. Больше всего она хотела видеть рядом с собой мужа и детей, и хотя у неё в эти выходные была назначена встреча с Френсисом Причардом по поводу испытания новых аугментаций, она решила, что муж и дети намного важнее, чем работа.

— Конечно, приезжайте, тебе сообщить адрес моего временного места проживания, или сам найдёшь? — кокетливо спросила Катарина.

— Я про Шарифа знаю всё, даже знаю, где живут сотрудники его фирмы, так что мы найдём тебя легко, — озорно ответил Вацлав.

После разговора с женой Вацлав задался вопросом, в чём он поедет в Америку. Нужно показать всем американцам, как живут люди в Чехии, если он поедет в своём фирменном стиле — в клетчатой рубашке и потрёпанных джинсах, то он ничем не будет отличаться от живущих в полной разрухе и пытающихся выжить американцев. Чешская республика на данный момент возрождалась подобно Фениксу, люди возвращались к своим корням и к давно потерянной дружбе с Россией. Единственный раз, когда Вацлав позволил надеть себе официальный костюм — был день его свадьбы с Китти, поэтому перед тем, как прийти на работу в «Машину времени», он наведался в магазин одежды и, найдя для себя подходящую одежду, купил её, после чего сел в свой автомобиль и поехал на работу.

— Вы сегодня припозднились, пан Коллер, — заметила Мария.

— В эти выходные я лечу к жене в Детройт, вот заскочил в магазинчик, чтобы купить нормальную одежду, — радостно сообщил Вацлав и отправился в кабинет директора. По электронной почте ему пришло письмо от поставщиков книг, в котором говорилось, что их привезут ближе к вечеру; это была хорошая новость, так как многие жители не только Праги, но и всей Чешской республики писали ему письма с вопросом, когда привезут ту или иную книгу. В дверь постучали, это была Лючия, она сказала Вацлаву, что закончила оцифровывать вверенную ей книгу, а так же заказала у поставщиков нужные книги.

— Благодарю вас, пани Новакова, я уже получил ответ от поставщиков, — деловито ответил Вацлав. Коллер чувствовал некоторое волнение в голосе Лючии, но знал, что она ожидала услышать от него нечто другое, чем просто: «Благодарю, пани Новакова», — может, она и влюблена в него до сих пор, но он не питал к ней никаких чувств, даже тогда, ибо по своей судьбе он должен любить царицу, а не изнеженную принцессу, единственной и настоящей царицей для Вацлава являлась его жена — Катарина.

Вацлав вышел из своего кабинета и направился к месту работы Лючии, для того, чтобы грамотно и бережно оцифровать абканские тексты, перед этим он внимательно проверил работу сотрудницы и поблагодарил её.

— Рада стараться для вас, пан Коллер, — вежливо улыбнулась Лючия. Расправившись с индейскими письменами и переводами, Вацлав перевёл всё на чистый планшет, после чего связался с заказчиком и спросил, сколько ему нужно копий книги. Сегодня Вацлав решил немного задержаться в «Машине времени»: как раз привезли новые книги, поэтому нужно было расставить их по полкам; привлекать к работе своих сотрудников он не стал, поэтому, после того, как он отпустил всех по домам, связался с родителями и сказал им, чтобы они его к столу не ждали.

— Хорошо, сынок, за детей не переживай, мы их накормим, — согласился отец Вацлава.

Ящики с книгами поставили перед самым входом в магазин, не на улицу, конечно же, а между входными дверями, поэтому Коллер не спеша брал несколько книг в руки, а потом поднимался на второй этаж и раскладывал все книги по полкам. Кулинарных книг оказалось так много, что Вацлаву пришлось взять аж две коробки в обе руки, чтобы потом не спускаться за ними на второй этаж.

«Ох, мои руки сейчас отвалятся», — подумал Вацлав, попутно останавливаясь для небольшой передышки. Так Вацлав протрудился до двадцати двух часов вечера; от постоянной беготни от одной полки к другой, у него начали подкашиваться ноги. Несмотря на то, что в Праге сейчас светлые ночи, Вацлав не решился ехать домой, он так устал, что легко мог заснуть за рулём автомобиля и попасть в аварию, поэтому решил заночевать в своей берлоге, а точнее, в своём старом и проверенном подвале. Вернувшись в свой кабинет и открыв секретный проход в подвал, Коллер быстро шагнул в лифт и спустился вниз. Из подвала он и Китти давно перетащили все вещи в клинику «Протез», где сейчас работал Вацлав, поэтому там остались лишь те вещи, которые ему не понадобились, включая и его любимое кресло и пульт наблюдения за магазином.

— Давненько я тут не был, — сказал себе Вацлав. Обычно в таких случаях его выручала Китти, она либо брала его за руку и вела сонного Коллера до дома, где бы он не находился, либо уговаривала его поспать, но жена сейчас находится в Детройте и уложить спать Вацлава было некому, поэтому он плюхнулся в своё кресло и уснул мёртвым сном.

Утром Вацлав проснулся от того, что с ним по инфолинку связался отец; родители так и не дождались прихода сына и начали нервничать, особо нервничали Адела и Карел, они спрашивали у бабушки с дедушкой, когда вернётся их папа.

— Вацлав, с тобой всё в порядке? — услышал он голос отца. Отец никогда не обращался к нему по имени, только один раз назвал его Вашеком, обычно он называл его сыном или сынком, и если Лукаш Коллер нарушил привычный порядок значит, он был взволнован.

— Да, пап, прости, что не вернулся домой, скажи детям, что со мной всё в порядке, я просто заработался и устал, — ответил Вацлав.

— Опять торчишь в книжном магазине? Сын, ты по призванию нейротехнолог и занимайся лучше тем, что у тебя хорошо выходит, — сбавил тон отец.

— Я присматриваю за магазином в отсутствие жены, — сказал Вацлав. Сегодня он решил взять выходной от работы в магазине, нет, магазин закрывать не стал, а когда пришли все работники, сообщил им, что ему нужно отлучиться на целый день. Перед возвращением к родителям Коллер решил привести себя в порядок: вид у него был потрёпанный, да и волосы отросли так, что закрывали глаза. Придя в душевую «Машины времени», Вацлав посмотрел на себя в зеркало и, взяв в руки ножницы, стал подстригать свою чёлку, которая спадала ему на глаза, а потом перешёл на затылок. Если бы не нейронные протезы, которые были приращены к телу Вацлава, то подстричься бы у него не получилось. После подстригания волос Коллер решил ополоснуться в душе.

К этому времени отец Вацлава вместе с внуками подъехал к «Машине времени»; ему и его жене нужно было ехать на работу, и их не с кем было оставить, поэтому он решил поинтересоваться, чем сейчас занят его сын. Работница «Машины времени» — Мария — сказала отцу Вацлава, что его сын решил взять отгул на работе, и она не знает, где сейчас пан Коллер.

— Сейчас узнаем, где ваш отец, дети, — сказал внукам Лукаш и набрал на своём смартфоне номер сына. Вацлав к этому моменту уже вышел из душа и вытирал своё тело и голову полотенцем.

— Коллер слушает, — в своём репертуаре заявил Вацлав, не увидев, как на экране телефона высветилась фотография его отца.

— Сынок, ты где? — спросил отец. Вацлав нервничать не стал, он никогда не врал своим родителям, кроме тех моментов, когда он связался с Двали, и это для того, чтобы обезопасить своих родителей от бандитов.

— Я у себя в подвале, заходите с чёрного хода, — ответил Вацлав.

— Понял тебя, сейчас придём, — улыбнулся Лукаш и вместе с детьми пришёл в магазин. Вацлав к этому времени уже оделся и вышел к своему отцу и детям. Увидев своего папу, Карел и Адела на радостях побежали к нему.

— Мне и маме пора на работу, ты больше нас так не расстраивай, сынок, — потрепав своего сына за плечо, сказал Лукаш и поехал на работу.

— Ну что, дети, сейчас заедем в дом, а потом пойдём гулять, — сказал Вацлав.

Заехав домой, Вацлав повесил в шкаф купленный им костюм и вместе с детьми пошёл гулять по Праге. Первым делом Коллер вместе с детьми наведался в детский сад, настала пора записать своих детей туда, а то к концу июля туда будет не попасть. Прекрасно понимая, чем увлекаются его дети, Вацлав записал дочку в научный и технический кружки, а сына хотел записать на футбол.

— Фу, футбол, мне он надоел, — запротестовал Карел.

— Вот как, и кем же ты видишь себя в будущем? — спросил Вацлав у сына. Карел только руками развёл, он и сам не знал, кем хочет стать.

— Ну, если у тебя пока нет планов, пусть лучше футбол, чешской сборной нужен хороший футболист, — заявил Вацлав.

По дороге из детского сада Адела спросила у отца, в каких кружках он состоял, когда он был маленьким, и кем он видел себя в будущем.

— Я как только пошёл в школу, сразу записался во все научные кружки, а в институте ещё и в дискуссионные, — начал Вацлав.

— А что такое институт? — спросил Карел.

— Это то место, где учатся взрослые, — ответила за отца Адела.

— Это место, где взрослые выбирают свою профессию и преодолевают разные преграды для этого, — сказал Вацлав.

— Я взрослый, — вдруг заявил Карел, чем вызвал улыбку на лице отца и своей умной сестры.

Френсис огорчился, когда Катарина сообщила ему, что в эти выходные не сможет с ним встретиться, так как к ней приезжает муж с детьми, и она решила посвятить эти выходные семье. Катарина просто поставила Причарда перед фактом.

— А как же проект, вверенный нам мистером Шарифом? — поинтересовался Причард.

— А вы, мистер Причард, видели чертежи этого проекта? Как думаете, протез выдержит тяжесть всех этих аугментаций? — задалась вопросом Катарина. Дэвид Шариф в последнее время предлагал чертежи протезов и аугментаций, которые реализовать было практически невозможно; конечно, хорошо, что старик ещё хоть как-то соображал, но в его голове зачастую появлялись совершенно нереальные идеи. Вот и на этот раз Шариф предложил своим нейротехнологам собственные чертежи, Катарина просто устала объяснять своему боссу с его раздувшимся от собственного величия эго, что то, что он предлагает, работать не будет.

— Согласен, я видел их, и да, их не реализовать, но мы должны сделать так, чтобы босс был доволен, — согласился Френсис.

— Мы? Я всего лишь ваш помощник, и это вы должны думать, как нам это сделать, а не я, — открестилась от этого Катарина.

Вацлав сообщил своей жене точную дату прилёта в Детройт; он сказал, что приедет в пятницу утром, чтобы дети и он провели гораздо больше времени вместе с ней. Катарина решила хорошо подготовиться к воссоединению своей чешской семьи. Нужно было сделать так, чтобы муж и дети чувствовали себя как дома, и Китти знала, что для этого нужно. Американская еда ей совершенно не понравилась, поэтому она взяла из дома книжку с чешскими рецептами. Дома Вацлав часто налегал на вепро-кнедо-зело — свинину, запечённую с кнедликами, поэтому каждый вечер Китти с работы шла не домой, а в ближайший супермаркет за продуктами. Хорошую свинину найти было трудно, как и картошку — вместе с Панхеей под воду ушли и экономика, и агропромышленность США. То, что продавали в супермаркетах Детройта, скорее отталкивало взор покупателей, чем притягивало, но, тем не менее, Китти худо-бедно удалось найти то, что она искала, и, закупив продукты, она вернулась домой. До прилёта мужа и детей оставалось два дня, и Китти была несказанно рада тому, что она "живьём" увидит свою семью, а не по видеофону, к тому же Вацлав сказал, что он привезёт всё необходимое для создание аугментаций.

"Интересно, — подумала Катарина. — Что скажет Вацлав, когда я расскажу ему про идеи Дэвида Шарифа? Скорее всего, он просто разразится диким смехом, даже у него не было таких нереализуемых проектов".

Придя на работу, Китти совместно с Френсисом Причардом начала раздумывать над тем, как сделать проект Дэвида Шарифа более-менее реализуемым. Что-то Китти подсказывало, что это далеко не мирный проект, уж слишком много вложено в него аугментаций.

— Френсис, вам не кажется, что наш босс хочет удариться в оборонку? — спросила Катарина у Причарда.

— Думаете, он ни на чём не учится?

— Посмотрите на этот чертёж, мистер Причард, ничто не напоминает?

— Напоминает очередную несбыточную мечту, — ответил Френсис.

— Я о том, что это может быть оружием, если так, то...

— Что? — спросил Причард.

— Я долго задерживаться тут не буду, я не подписывалась на военные аугментации, и ваш босс ничему не учится, даже на собственных ошибках, — твёрдо заявила Катарина.

— Вы правы, миссис Коллер, завтра я с ним поговорю об этом, я уже обжигался не единожды, — признался Френсис.

— Я сама поговорю с ним сегодня вечером — мой муж прилетает завтра утром, и я хочу взять отгул на завтра, — сказала Катарина.

Вечером Катарина постучалась в кабинет Дэвида Шарифа, и первый её вопрос был не об отгуле на пятницу, а о том, что это за аугментации на его чертежах. Она сказала ему, что если это военная аугментация, то как бы ей не хотелось прибрать к рукам "Шариф Индастриз" и не переделать её в фирму имени её мужа, она всегда придерживается определённых норм и правил. Если она дала себе и другим обещание, что не будет работать над военными аугменатациями, то так и будет, она не даст сделать из себя крайнюю.

— Уверяю вас, миссис Коллер, тут нет ничего противозаконного, — сказал ей Шариф.

— Все вы, американцы, так говорите, это вы вместе с Дерроу устроили ад в двадцать седьмом году, а не я, — лукаво произнесла Катарина.

— Прошу прощения, что этот чертёж вас так смутил; я хотел сделать, чтобы рабочий, у которого будет эта аугментация, не искал долго свои инструменты, поэтому я решил включить все необходимые инструменты в этот протез, — сказал Шариф.

— Человек, у которого будет этот протез, может представлять опасность не только для себя, но и для окружающих — это раз, второе — он просто не выдержит тяжести этого протеза, — указала Китти на недостатки разработки Шарифа.

Дэвид вынужден был согласиться с госпожой Коллер.

* * *

Дэвид Шариф всё же дал отгул Катарине, и утром пятницы она заказала такси до аэропорта Детройта и обратно, сказав таксисту, что скоро в аэропорту приземлится самолёт с её мужем и детьми. Таксист ничего спрашивать не стал и согласился подождать Катарину и отвезти её и её семью обратно к апартаментам "Чайрон". Как только на табло высветилось, что рейс Прага-Детройт заходит на посадку, Китти встала с кресла в месте ожидания и пошла к пропускным рамкам. Китти заметила свою семью ещё до того, как муж с детьми вошли в здание аэропорта, мужа она узнала по его кучерявой голове, вот только была приятно удивлена, увидев его в официальном костюме. Как только Вацлав вместе с детьми вошёл в здание аэропорта, Катарина помахала рукой Вацлаву и детям.

— Мама, мама, — радостно закричали дети и собирались бежать к матери, но Вацлав вовремя их притормозил, и как только часть семейства Коллер прошла сквозь рамку металлоискателя, тут же все бросились в объятия.

— Милые мои, как долго я вас не видела, — радостно сказала Китти, обнимая мужа и детей.

— Ну, мы чуть ли не каждый день общаемся по видеофону, — подметил Вацлав.

Катарина оглядела мужа с головы до ног; как только он вошёл в здание аэропорта, то тут же снял куртку, за которой скрывался его новый вид. Вацлав был одет во... фрак, даже волосы на голове были причёсаны, единственное, что он оставил, так это серьги в обеих ушах.

— Империя ещё не построена, а император уже явился, — констатировала Китти.

— Решил показать американцам, как живут сейчас чехи, — улыбнулся Вацлав. Вацлав и дети приехали налегке, взяв в дорогу только рюкзаки со всем необходимым. Как только вся компания закончила обниматься и целоваться, направилась к приготовленному для неё такси.

— К апартаментам "Чайрон", пожалуйста, — вежливо сказала Китти таксисту. Китти вместе с детьми сидели на заднем сидении такси, Адела и Карел плотно прижались к матери, которую не видели неделями. Всю дорогу семейство Коллер ехало молча, разговоры начались, когда семья вышла из машины и ждала лифт до квартиры Катарины.

— Так вот, где живут работники "Шариф Индастриз", — осматривая фойе, сказал Вацлав.

— Это, конечно, мило, но оно не сравнится с родным домом. Вац, у мистера Шарифа имперские планы, — произнесла Китти.

— Так и знал, он взялся за старое, — развёл руками Коллер.

— Нет, но он берётся за несбыточные идеи, — Китти вкратце рассказала, над какой аугментацией она работает. Услышав про это, Вацлав еле сдержал смех, чтобы не рассмеяться.

— Да уж, — произнёс Коллер сквозь смех.

— Ты о чём, пап? — спросила Адела, видя смеющегося отца.

— Да так, солнышко, о своём, — прекратив смеяться, ответил Вацлав.

— Вацлик, я знаю, как ты любишь чешскую кухню, и я приготовила для тебя сюрприз, — кокетливо сказала Китти.

— Надеюсь, это что-то съедобное, а то я не очень люблю сюрпризы, — сказал Вацлав.

— Ты наверняка не позавтракал перед вылетом, поэтому, как только окажемся в квартире, я приготовлю тебе запечённого вепря с кнедликами, — улыбнулась Китти.

— Милая, ты не перестаёшь радовать меня, — поцеловав жену в губы, сказал Вацлав.

За столом семейство Коллер старалось не говорить о работе, но как оба супруга не пытались сменить тему, у них не получалось. Китти, в первую очередь, поинтересовалась делами детей, на что дочь ответила, что папа записал её и брата в детский сад.

— И когда это папа у нас всё успевает? — улыбнулась Китти, глядя на мужа.

— Я ещё и не то успеваю, — начал Вацлав. Он рассказал жене, что на время ее отсутствия он вновь взял на себя управление «Машиной времени», а также закончил перевод некоторых книг, которые Китти начала делать, когда работала директором этого магазина, а ещё он нанял оцифровщика электронных книг, так как один господин написал ему по электронной почте, что очень заинтересован работой Обида Мортона по индейскому племени Абкани и запросил для своего книжного магазина несколько электронных книг.

— Вижу, наше общее дело процветает, это радует, — подметила Китти.

— Это точно, книги по мировой истории и чешской кухне почти все разобрали, мне пришлось заказать ещё, — улыбнулся Вацлав.

После того, как Вацлав и дети рассказали Китти о том, как они живут в Праге, Китти стала рассказывать мужу о том, как ей работается на Дэвида Шарифа и что у господина Шарифа иногда возникают наполеоновские планы на некоторые аугментации.

— Похоже, старик Шариф догадался, что его пытаются подсидеть, — улыбнулся Вацлав.

— Моё первое соперничество, но нынешняя «Шариф Индастриз» не так сильна, как прежняя, тем более, что как и у самого Шарифа, так и у его нейротехнолога возникают несбыточные мечты, — подметила Китти.

— Лично я никогда не берусь за то, что невозможно, я сразу оцениваю все шансы и риски, — сказал Вацлав.

— Кстати, как там поживает твой проект, ты ещё работаешь над этим? — поинтересовалась Китти.

— Пока он существует только на голографической витрине и в моих гипотезах, — ответил Вацлав.

Ещё когда Вацлав работал в своей подпольной клинике, Катарина заметила на его голографической витрине проект протеза нового поколения, а также рентгеновские снимки на доске, тогда она не спросила, над каким проектом работает её будущий муж. Вацлав рассказал ей о своём проекте, когда она начала интересоваться его работой. «Это будет прорыв не только в мире аугментаций», — говорил тогда он, объясняя, что работает над специальной аугментаций для исследователей морей и океанов.

— Милый, тебе не мешало бы получить профессорскую степень, тогда весь мир будет у твоих ног, — кокетливо сказала жена.

— Я не могу появиться на вручение профессорской степени с незаконченным проектом, и я совершенно не вижу себя в образе бородатого учёного во фраке, — сказал Вацлав.

Адела долго слушала, о чём говорят её родители, пытаясь уловить суть разговора, часть из всего сказанного мамой и папой она понимала, так как уже научилась разбираться в аугментациях. Что касаемо её брата, то Карел был слишком мал для того, чтобы понимать, о чём говорят взрослые, он сидел за столом, уплетал за обе щеки запечённого вепря и не слушал их разговоры.

— Какой проект, пап? — вдруг спросила Адела у отца.

— Понимаешь, солнышко, когда я только начала встречаться с твоим отцом, он работал над… — Катарина не могла подобрать слова, как описать проект её мужа, но, посмотрев на застывшего над тарелкой с едой мужа, сказала его же языком.

— Над охрененной аугментацией, а потом забросил.

Адела перевела взгляд на отца:

— Серьёзно? — спросила она.

Вацлав явно не ожидал такого напора; видя, что разговор на другую тему не идёт, он спросил у жены, можно ли где-нибудь погулять в Детройте.

— Вряд ли тут есть хорошие сады и парки, но неподалёку от моего дома есть небольшой сквер, там и можем погулять, — согласилась Китти.

После завтрака всё семейство переоделось в удобную для прогулок одежду и пошло гулять в тот самый сквер, о котором говорила Китти. Дети всю дорогу до сквера шли, держась за руки матери, было видно, что они очень по ней скучали. Как-то раз Китти думала о том, а не уговорить ли всю семью переехать жить в Детройт, но нет, муж — патриот своей страны до мозга костей, а дети... Что лежащая в руинах Америка может дать детям четы Коллер? Адела, как отец, увлечена нейротехнологиями, и когда она пойдёт в школу, нужно будет записать её в кружок юного технолога и прочие связанные с техникой кружки, а Карел хоть и говорит, что ему надоел футбол, всё равно вернётся к нему, у себя на родине он может стать будущим защитником или нападающим: сначала в юношеской чешской футбольной команде, затем в профессиональной, а потом и в сборной, может, в будущем он возродит чешский футбол. А что могут дать практически разрушенные США? Да ничего, поэтому Китти легко отбросила эту мысль.

Вацлав видел, что жена хоть и отвлеклась от разговоров о работе, но всё же находилась в напряжении, и решил как-то разрядить обстановку.

— Знаешь, я нахожу кое-что крутое в этих развалинах домов, — начал Коллер, чем удивил жену.

— Ну да, Америка получила то, что заслуживала, хотя в руинах должен был лежать только Белый дом и здание конгресса, обычные люди не виноваты, они были марионетками, как ауги в своё время, — сказала Китти.

— Я не о том, просто посмотри на все эти развалины, люди раньше солнечного света из-за небоскрёбов не видели, а сейчас...

«Ох уж этот Вацлав, вечно он любит находить интересное там, где другие не видят», — подумала Китти.

Не смотря на то, что сейчас Вацлаву было тридцать лет, он не утратил юношеский максимализм и остался таким же весёлым и задорным парнем, каким Китти его когда-то встретила.

— Скажи, ты когда-нибудь гуляла по развалинам? — спросил Вацлав у жены.

— Только по старой крепости на Острове теней, ты тоже там был, а ты? — обратилась к нему Китти.

— Ты не поверишь, но я, несмотря на то, что был домашним мальчиком, часто лазил по старым развалинам, иногда и в часовую башню забегал, — улыбнулся Вацлав.

— И что ты там делал? — полюбопытствовала жена.

— Залезал в какой-нибудь угол и делал уроки, прятался от ребят, которые всюду ходили за мной, — ответил Вацлав.

— Боже! — воскликнула Китти. — Они тебя обижали?

— Китти, я с шести лет ауг, и хотя мои протезы сделаны не из железа, а из углеводородного сплава, я мог так врезать, что мало не покажется, дети это помнили и не обижали меня. Да к тому же, чешские школьники ребята мирные, не такие агрессивные, как в США, так что никто меня не обижал, я просто прятался от тех, кто хотел приобщить меня к спорту. Я говорил своим родителям, где я обычно любил зависать, вот за часовую башню меня тогда отругали, я не на шутку попортил нервы родителям, — сказал Вацлав.

— А потом ты начал зависать в подвале под «Машиной времени», — улыбнулась Китти.

Вскоре ребята пришли в тот самый сквер, о котором говорила Китти. Сквер был пуст, что радовало супругов Коллер, здесь можно было развернуться на всю катушку. Вацлав, выходя из дома, прихватил с собой футбольный мяч, поэтому тут же привил обратно своему сыну любовь к футболу. А Китти, долго не видевшая свою дочь Аделу, тут же подхватила её на руки и начала кружиться с ней. Та сразу же втянулась в эту игру и, как подобает маленьким девочкам, начала смеяться. Потом дети поменялись местами, Карелу надоело гонять мяч, и он запросился к матери на руки.

— А вас не стошнит, молодой человек, а? Ты же только что с футбольного поля? — полюбопытствовала мать.

— Неа, — решительно ответил Карел.

— Ну, тогда ладно, — согласилась Китти и, подхватив сына на руки, закружила его. Вацлав с Аделой нашли какие-то развалины за сквером, и отец с дочерью, придерживаемой за руку, стали гулять по этим развалинам, а Китти, вдоволь накружившись с сыном, сели на скамейку.

— А мы к бабушке с дедушкой переехали, — заявил Карел.

— Вот как, надеюсь, вы там не шалите? — спросила Китти у сына.

— Что ты, мам, у них очень интересно, они читали нам старые чешские сказки, рассказывали разные истории, — ответил Карел.

— Давай посмотрим, что там делают твой отец и сестра, — предложила Катарина сыну, видя, что Вацлав с Аделой так увлеклись исследованием руин в парке Детройта, что забыли про остальных членов семьи.

— Давай, — кивнул Карел. Встав со скамейки, Катарина взяла сына на руки и вместе с ним пошла смотреть, как муж с дочерью изучают руины.

— Ой, Китти прости, мы тут так увлеклись скалолазанием, что забыли про вас, — виновато признался Вацлав.

— Точнее, руино-лазанием, — хихикнула Адела.

— Нет такого слова, — поправил отец. Китти сказала мужу, что в парке до сих пор не людно и ей как-то не по себе от этого, и предложила семье вернуться обратно в апартаменты «Чайрон», тем более, там есть внутренний садик, в котором тоже можно погулять. Муж и дети послушались Катарину, тем более, что внутренняя безопасность США заметно пошатнулась после Инцидента, и тут осталось полно ненавистников аугментаций, которые, как голодные шакалы, готовы были разорвать на части любого ауга. Вацлав посадил на свою шею Аделу, а Катарина Карела, и оба родителя вернулись к зданию «Чайрон».

— И как аугментированные тут ещё работают? — задался вопросом Вацлав.

— Все рабочие с аугментированными конечностями уезжают из Детройта в более безопасные для них Штаты, а некоторые и в тихие уголки Европы перебираются, — ответила Катарина.

— Значит, ты конструируешь ауг-технологии…

— Да, почти для беженцев из США, — добавила Катарина. Как семья ни старалась не говорить о работе в свободное время, у них ничего не выходило, всё же говорили между собой два увлечённых своей работой человека. Адела, сидя на шее у отца, с интересом слушала все разговоры своих родителей, а Карелу они были не интересны, он ничего не смыслил в ауг-технологиях, поэтому заснул на руках у матери по дороге домой.

— Мне кажется, что Карел за лето обленился, я уже говорил тебе, что он не хочет возвращаться к футболу, — шепнул Вацлав жене.

— У меня в семье лентяев не было, надо занять его чем-то другим, — предложила Китти.

На днях родители предложили Вацлаву и внукам совершить поход на самую высокую гору в Чешской республике — Снежку; когда Вацлав был школьником, родители часто совершали такие оздоровительные походы по всем горам в Чехии, такой поход они называли семейным, и эти походы продолжались даже тогда, когда Вацлаву поставили протезы вместо рук, таким способом родители пытались закалить своего сына, и чтобы он, будучи аугом, чувствовал себя полноценным человеком. Мама всегда брала с собой ампулу с нейропозином на всякий случай, правда, Вацлаву в те годы пришлось кутаться в тёплую одежду, чтобы не замёрзнуть. Вот этой идеей Вацлав и поделился с женой.

— Боюсь, что Карел ещё мал для таких походов, ему всего три года, — заметила Катарина.

— Меня брали, когда мне было четыре года, я хотел, чтобы мы всей семьёй пошли туда, но поскольку ты… — Вацлав не знал, как подобрать слова; ему хотелось, чтобы и Китти пошла в поход вместе с семьёй Вацлава, но и со своей семьёй. Видя, как её муж запнулся, Катарина захотела всё бросить и вернуться обратно в Чехию: выходные проходят быстро, и глазом не успеешь моргнуть, как настанет пора вновь распрощаться со своей семьёй и вернуться на работу.

— Ну, Ваца, Вацлик, Вашек, — ласково потрепала Китти мужа по плечу, — как насчёт того, чтобы назвать эту империю в твою честь.

— В каком смысле? — спросил Вацлав.

— Ну как только «Шариф индастриз» превратится в «Коллер индастриз», я передам ключи от фирмы тебе, — кокетливо сказала Китти.

— Только если фирма вместе с тобой переедет в Прагу, — заявил Вацлав.

— Будь по-твоему, — согласилась Китти. Она также дала согласие на походы по горам Чехии, тем более, что может случиться с детьми, когда за ними будет приглядывать в меру строгий отец и бабушка с дедушкой? Может, Вацлаву удастся привить сыну страсть к походам, тогда можно записать сына в туристический кружок.

Семейство Коллер до вечера просидела во внутреннем дворе здания «Чайрон», а когда начало темнеть, вся семья вернулась обратно в квартиру.

— Так, ребятки, отдыхайте, пока мамочка готовит для вас ужин, — заявила Китти.

— Тебе помочь? — предложил муж.

— Спасибо тебе, Ваца, но я не устала, сама приготовлю, ты и так готовишь у себя дома, — улыбнулась она.

Дети сразу же побежали к телевизору; мать и отец Карела и Аделы возражать против того, что те сейчас начнут смотреть американские передачи, не стали: после инцидента по американским каналом не крутили отравляющие детскую психику передачи. США, находясь в столь плачевном состоянии, не могли больше врать всем о своей исключительности, тем более, что часть рабочего класса страны отбыло работать в Европу, по телевизору крутили старые мультики вроде Тома и Джерри и передачи 60-х и 70-х годов, а они абсолютно безопасны для детской психики. Пока Китти готовила ужин, а дети смотрели «Тома и Джерри», Вацлав занялся изучением квартиры, в которой поселилась его жена. Апартаменты «Чайрон» были немного мрачноваты, но, тем не менее, были сделаны в стиле хайтек.

— Я вижу, ты не разобрала часть привезённых с собой вещей? — подметил Вацлав.

— Да, попросту не успела ещё, — призналась жена.

— Зато ты начинаешь превращаться в меня, у тебя повсюду разбросаны чертежи аугментаций, — улыбнулся Вацлав и добавил, что он привёз с собой некоторые запчасти для разработок Китти.

— Спасибо, дорогой, — радостно сказала Китти.

Когда еда была готова, Китти быстро накрыла на стол и позвала детей и мужа к столу, на ужин она приготовила смесь из английской кухни и чешской, получилось в два раза сытнее.

— Как вкусно, мам, — похвалила мамину еду дочка.

— Poděkování⁽¹⁾, солнышко, я рада, что тебе нравится, для вас же готовила, — улыбнулась Китти.

— Да, мам, очень вкусно, — улыбнулся Карел.

— И когда ты перестал быть привередой, ась? — спросила Китти у сына.

— Это я научил его есть всё, что я готовлю, забыла, милая, — ответил Вацлав.

— Да, папа его из-за стола не отпускает и не дает сладостей, пока брат не доест все, что в тарелке, — улыбнулась Адела.

— Вы трое у меня молодцы, — призналась Катарина.

После ужина Вацлав решил помыть за всей семьёй посуду, а Китти пошла укладывать детей; поскольку квартира, в которой она проживала на данный момент, была однокомнатной, они с Вацлавом сообразили, как можно соорудить детскую комнату для обоих детей. Аделе, как старшей из детей, сделали кровать из дивана, а кровать для сына сделали из двух кресел. Дети не признавали такого вида спальных мест и запротестовали, не желая спать на креслах и диванах.

— Дети, если будете капризничать, то отец и бабушка с дедушкой не возьмут вас в поход, — строго сказала мать.

— Мы что, идём в поход? — захлопала глазами Адела.

— Пойдёте, если выдержите это испытание, — с серьёзным видом сказал отец детям. Адела и Карел ещё никогда не ходили в поход, в отличие от отца, поэтому они сразу же погасили весь бунт и согласились спать в импровизированных кроватях. Пока Вацлав домывал посуду, Китти решила подождать его за просмотром телевизора. По телевизору передавали местные новости, в то время, когда в США всё плохо, в Европе вновь всё стало возвращаться на свои места, в иностранных новостях сообщили, что президенты Словакии и Чешской Республики встретились за круглым столом и стали подготавливать страны к объединению.

— Всё возвращается на круги своя, — констатировала Китти.

— Ты о чём? — спросил Вацлав, снимая с себя верхнюю одежду.

— А ты не знаешь?

— Что не знаю?

— Только что сообщили, что ты вновь будешь жить в большой стране, — улыбнулась Китти.

— Она и так большая, — развёл руками Вацлав.

— В Чехословакии, красавчик, только что сообщили, что президенты обеих стран договариваются о новом объединении, — ответила Китти.

— Раны моей семьи это не заживит, — вздохнул Вацлав.

— Словаки причинили вред твоей семье? — удивлённо спросила Китти.

— Не словаки, у меня дед был словаком, так что я тоже наполовину словак, просто когда всё это произошло, они буквально полоснули по моей семье, родители до сих пор думают, что дедушка умер из-за того, что… ну ты знаешь, — печально сказал Вацлав.

— Я понимаю, — сказала Китти, утешительно поглаживая руку мужа. — Но для многих стран, не справедливо разделённых доктриной США и ЕС, это знак.

1) Poděkování (чешск.) — спасибо.

Вернуться к тексту

Утром Китти проснулась от того, что луч солнца, пробившись сквозь свинцовые облака Детройта, осветил всю комнату. На удивление Китти, дети до сих пор спали в своих импровизированных кроватях и не спешили вваливаться в родительскую комнату. Вацлава, кажется, лучи солнца не потревожили, он до сих пор спал, обнимая подушку и повернувшись лицом к жене; похоже, за вчерашний день часть семьи Коллер хорошо погуляла перед ужином, отсюда и крепкий сон. Китти не хотелось нарушать такую идиллию, тем более, что она не знала, куда пойти гулять утром. Если бы «Шариф Индастриз» находилось бы в Лос-Анджелесе, то можно было пойти и посмотреть на то, что стало с Ранчо Лабрея, на котором до инцидента находился прекрасный палеонтологический музей, а в Детройте, кроме едва сохранившихся памятников, не на что было посмотреть. Работать Китти в такой прекрасный день, когда вся семья объединилась на время, совершенно не хотелось, поэтому, глубоко вздохнув, она вновь положила голову на подушку и стала любоваться спящим мужем.

— Эх, прямо как дома, — подумала Китти и начала засыпать. Вацлав тем временем начал просыпаться, крутясь на другой части кровати и не давая Китти заснуть. Катарине не хотелось, чтобы муж уходил, и поэтому она, обхватив его за торс, притянула к себе.

— Нет, нет, никуда ты не пойдёшь, — сонным голосом произнесла Китти.

— Dobré ráno, sluníčko⁽¹⁾, — улыбнулся Вацлав и прижался к жене.

Первый раз за всю неделю пребывания в Детройте Китти смогла нормально выспаться, и Вацлав, кажется, тоже смог нормально поспать, оказывается, единственное, что не хватало обоим супругам за неделю разлуки, — так это друг друга.

— Что-то я не слышу криков детей с просьбой их покормить, — заинтересовался Вацлав.

— Они проходят курс подготовки к предстоящему походу, — улыбнулась Китти.

— Пойду проверю детей, — сказал, вставая с кровати, Вацлав. Накинув на голое тело халат, Вацлав вышел в прихожую, где в импровизированных кроватях спали Адела и Карел. Услышав шаги отца, дети потихоньку начали просыпаться.

— Доброе утро всем, — на всю комнату объявил Вацлав.

— Доброе утро, пап, — потягиваясь, сказала Адела. Отец поинтересовался у детей, как им спалось, и Адела с Карелом долго не знали, как ответить, чтобы не обидеть отца.

— Я понимаю, что было неудобно, но это на время, а теперь все дружно встали и пошли чистить зубы, — сказал Вацлав детям. Адела больше не просила у отца расчесать ей волосы и уложить в хвост, она сама прекрасно научилась забирать волосы в хвост, единственное, что у неё плохо получалось, так это заплести косу.

— Постой, золотце, дай-ка я заплету тебе волосы, — сказал Вацлав дочери и, взяв из ванной расчёску, стал причёсывать дочь, после чего Адела вслед за братом пошла умываться.

— Вижу, ты прекрасно справляешься и без меня, — сказала Китти, видя, как Вацлав легко управился с причёской дочери.

— Уже встала? А я хотел принести тебе завтрак в постель, — удивился Вацлав.

— Мне всё равно не по себе в этом городе, — призналась Китти.

— За эти выходные я постараюсь сделать так, чтобы ты чувствовала себя как дома, а теперь возвращайся в кровать и жди еды, — ласково улыбнулся Вацлав.

— Как скажешь, милый, — Китти чмокнула мужа в колючую щёку и вернулась обратно в постель.

Каши, которые обычно готовил Вацлав детям утром, не было, зато в холодильник ломился от разных фруктов и овощей, поэтому Вацлав быстро сообразил, чем можно заменить полюбившиеся детям каши. Он приготовил для всей семьи питательные фруктовые салаты со сметаной, после чего позвал обоих детей за стол.

— Я понимаю, что это не ваши любимые каши, но всё же... — начал Вацлав.

— Мы поняли, пап, это ненадолго, — сказал Карел.

— Вот и славно, а я пойду поем вместе с вашей мамой, — улыбнулся Вацлав и, взяв в обе руки тарелки с едой, пошёл к жене.

— Круп я у тебя не нашёл, поэтому приготовил это, — сказал Вацлав, протягивая жене тарелку с фруктовым салатом.

— Да, тут мало чего купишь, — улыбнулась Китти. Только Китти приступила к завтраку, как у неё зазвонил телефон. Отставив тарелку с едой, Китти потянулась за своим смартфоном, на едва заметном экране высветилась надпись «отец».

— Это папа, — сказала Китти мужу и, нажав на нужную кнопку, поднесла телефон к уху. — Привет, пап, — сказала она отцу.

— Привет, дочка, как ты? Я звонил тебе на видеофон, но у тебя дома никто не отвечает, с тобой и семьёй всё хорошо? — поинтересовался отец.

— Да, пап, я сейчас в Детройте вместе с мужем и детьми, представляешь, меня пригласил к себе работать сам Дэвид Шариф, — ответила Китти.

— Слышал о нём, — сказал Обид.

— А ты сейчас где? Если где-то в Америке, то приезжай к нам, — сказала Китти.

— В Швейцарии, меня пригласили работать в ГАРМ, — ответил Обид.

— ГАРМ! Но ты же антрополог!

— Не только, дочка, помимо изучения истории человечества, я ещё изучал и другой ряд дисциплин, — сказал Обид.

— Надеюсь, ты не будешь раскапывать вмерзших в льды швейцарских Альп людей, как это делал Арчибальд Мортон, — сказала Китти.

— Я усвоил урок предков, поэтому я как раз там и нужен, чтобы остальные учёные не совершили ошибки, — подметил Обид.

— Отца пригласили работать в ГАРМ, — объявила Китти мужу, как только положила трубку после разговора с отцом.

— Я слышал, мои поздравления Обиду, — улыбнулся Вацлав.

— Что ж, может, тебе тоже стоит подтянуться к нам, — игриво сказала Китти.

— Ты о чём? — не понимая, спросил Вацлав. Китти явно намекала на то, что Вацлаву пора из доктора становиться профессором, тем более, что у него был проект, который мог изменить все представления об аугментациях, осталось только реализовать этот проект, об этом Китти и намекнула мужу.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, пора двигаться дальше, профессор Коллер, — прошептала Китти и поцеловала мужа в губы. Вацлав вынужден был согласиться с женой, раз уж Китти вот-вот встанет во главе «Шариф индастриз», да и ещё хочет передать ключи от этой фирмы ему, а его тестя пригласили работать в ГАРМ, то пора и Вацлаву занять своё место в истории и завершить работу над проектом, а родители-то как обрадуются, узнав о том, что их сын теперь профессор.

— Если уж так сложилось, то я согласен надеть фрак и стать профессором; как только вернусь обратно в Прагу, возобновлю работу над своим проектом, — улыбнулся Вацлав.

После завтрака Китти помыла посуду за семьёй и предложила мужу посмотреть на её чертежи, которые она разрабатывала для «Шариф индастриз». Как только муж услышал про чертежи аугментаций, у него тут же зажёгся шальной огонёк в глазах, и он согласился посмотреть на разработки своей жены.

— Ну что скажешь, изначально это была неуклюжая разработка господина Шарифа, но я более-менее довела её до ума, — похвасталась Китти.

— Ты разработала многофункциональный протез и кучу отдельных аугментаций к нему, — заметил муж.

— Видел бы ты разработки мистера Шарифа, такая аугментация больше всего подходит для качков, нежели для рабочих, — сказала Китти мужу.

— Сегодня вечером я помогу тебе с проектом, — подмигнул Вацлав жене.

— Это будет вечером, а пока я предлагаю всей семьей прогуляться по городу, — приветливо сказала Китти.

— Я в этот заброшенный сад не пойду, мне там не по себе, — заявил Вацлав.

— И мне, честно признаться, тоже, но когда меня подвозили до апартаментов «Чайрон», я краем глаза приметила хорошо обустроенную зелёную зону, мы можем пойти туда, — предложила Китти.

— Наверняка её облюбовали недруги аугов, — проговорил Вацлав.

— Их всех разогнали куда попало, и никаких протестов против ауг-технологий за моё время пребывания не было, — сказала Китти.

Вацлав доверял своей жене, поэтому как только она сказала, что никаких недругов аугментированных людей в городе нет, то согласился на прогулку по предложенному его женой парку. Пока Коллер и дети одевались, Китти взяла в руки свой смартфон и, нажав на иконку приложения Uber, вызвала такси.

— Пешком туда не пойдём, на машине поедем, — заявила Китти.

— Да ты прямо королева, — улыбнулся Вацлав.

— Почти королева, скоро сам Дэвид Шариф будет возить нас по городу и до работы, — подметила Китти.

Такси приехало быстро, на удивление, таксист был аугментированным, и он был приятно удивлён, увидев такого же, как и он, ауга в компании с красивой женщиной и парой милых детишек. По пути до парка Вацлав и таксист переговаривались о чём-то.

— Странный у вас, однако, акцент, вы откуда? — спросил таксист у Вацлава.

— Я из Чехословакии, — гордо заявил Вацлав.

— А разве есть такое государство?! — удивился таксист.

— Скоро будет, — задорно ответил Вацлав.

— И как там живётся, я вот еле концы с концами тут свожу, были бы деньги, уехал куда глаза глядят, аугам Детройта тут житья нет, хотя нас никто не достаёт, — вздохнул водитель.

— Сочувствую, чувак, когда-то я сам был на мели, как и моя страна, но мы смогли встать на ноги, — ободряюще сказал Вацлав.

Когда машина подъехала к парку, Вацлав, пожелав водителю удачи и расплатившись с ним, помог семье вылезти из машины. Парк, к которому приехало семейство Коллер, на самом деле отличался от того парка, в котором они гуляли вчера. Зона была не только ухожена, но и огорожена со всех сторон; в центре парковой зоны находилась детская площадка, увидев которую, дети, забыв про осторожность, готовы были бежать.

— Тише, нагуляетесь ещё, — ласково одёрнул Вацлав детей. Около входного забора висела табличка, что в этом парке разрешено гулять не только чистым, но и аугментированным людям, однако, в нём никто не гулял.

— Что ж, если и аугам можно, то прошу, — Вацлав открыл калитку и пропустил детей вперёд. Карел тут же побежал на качели, а вот его сестра Адела опасливо стала оглядываться по сторонам.

— Тебе тоже можно, солнышко моё, — игриво произнёс Вацлав, беря дочь на руки.

— А где остальные дети? — поинтересовалась девочка.

— Не оценили заботу мэра города, дочка, — сказала Китти дочери. Пока Катарина качала на качелях сына, Вацлав устроил карусель для дочери, кружа её на своих руках, Адела быстро оставила свои раздумья про неблагодарных детей и тут же, как все маленькие девочки, начала смеяться.

1) Доброе утро, солнышко (чешск)

Вернуться к тексту

Выходные дни Катарины с семьёй подошли к концу, и как бы ни хотелось Вацлаву и детям остаться вместе с женой и мамой, всё же пришлось вновь расстаться. Улетая обратно в Чешскую республику, Вацлав пообещал жене, что возьмёт отпуск на работе и вновь вместе с детьми прилетит в Детройт.

— Спасибо, Вашек, но ты видел, как выглядит Детройт сейчас, тут тебе и детям негде развернуться, — вздохнула Китти, целуя мужа на прощание.

— Он и раньше так выглядел, — улыбнулся Вацлав.

— Ваца, на сей раз я выкрою для себя выходные и прилечу к вам в Прагу, даже императрицам нужен отдых, — улыбнулась Китти.

Семейство Коллер сидело в аэропорту Детройта в ожидании, когда разрешат зайти на борт самолёта. Когда объявили посадку, Вацлав и дети поцеловали на прощание Катарину и, взяв рюкзаки со своими вещами, отбыли обратно в Прагу.

Вернувшись домой, Вацлав вновь вернулся к обязанностям нейротехнолога в своей клинике, тем более, что за время пребывания его в Детройте на мобильный телефон приходили сообщения от тех или иных аугментированных граждан Праги, которые спрашивали, когда пан Коллер вернётся обратно и будет чинить их протезы. К тому же, Вацлав дал обещание своей жене, что серьёзно возьмётся за свой проект и впоследствии напишет диссертацию, чтобы претендовать на профессорскую должность, а это можно сделать, только вернувшись на должность нейротехнолога. Возвращаться в свой загородный дом Вацлав не стал, детям будет удобней находиться с бабушкой и дедушкой, пока их отец занят, так что Вацлаву осталось только уговорить своих родителей перенести свою лабораторию в родительский дом, чтобы начать работать над своим проектом. Лучше всего поговорить на эту тему с отцом, так как он по профессии инженер, может помочь сыну с подборкой необходимой техники. Сегодня Лукаш Коллер работал допоздна, поэтому поговорить со своим отцом Вацлав решил на следующий день, дождавшись, пока мама вместе с детьми пойдёт гулять. Утро после завтрака отец Вацлава, как всегда, проводил в своём любимом кресле за чтением газеты.

— Пап, нам нужно поговорить, — начал разговор Вацлав.

— Да, сын мой, я слушаю, — отложив газету, сказал отец.

— Тут такие дела, в общем, я решил возобновить свой проект, — начал Вацлав. Родители Вацлава давно поняли, что одними ручными протезами дело не ограничится, зря они боялись, что их сын после произошедшего с ним несчастного случая замкнётся в себе, наоборот, это только подтолкнуло Вацлава увлечься нейропротезированием и изучать нейротехнологии; впрочем, в школьные и студенческие годы это не мешало юному гению получать хорошие оценки. Единственное, что напрягало учителей, это то, что Вацлав был социально неадаптированным, и это несмотря на пятёрки по всем предметам.

— Ну и что, — говорил тогда Лукаш, утешая свою жену, которой всё высказали это, — у меня тоже практически не было друзей в школе, зато теперь у меня полно коллег по работе.

— Я думал ты теперь работаешь только с теми, кто нуждается в твоих аугментациях? — задал вопрос отец.

— Это далеко не военный проект, я его начал разрабатывать для водолазов-исследователей, — пояснил Вацлав.

— Боже! Надеюсь ты не собираешься нырять во Влтаву, вода там грязная, — удивился отец.

— Честно говоря, пловец и ныряльщик из меня никудышный, — признался Вацлав. Лукаш Коллер уже давно понял, что после того, как у его сына открылся талант к нейропротезированию и к рисковым испытанием изобретённых им аугментаций на себе, его фамилию все в Чехии ассоциировалиуют с фамилией героя романа Мэрри Шелли — Франкенштейном.

— Дай-ка я угадаю, ты хочешь превратить свою комнату в лабораторию? — догадался отец.

— Угу, — кивнул Вацлав.

— Валяй, — махнул рукой отец, — только когда будешь всё испытывать на себе, закрывай за собой дверь, а то дети увидят.

— Обещаю, — кивнул Вацлав.

Получив одобрение со стороны отца, Вацлав потихоньку начал перетаскивать все необходимые вещи для разработки своего проекта в свою комнату; сам проект как и был в подвале, так и остался там, когда Вацлав покинул его, занявшись своей клиникой. Пока проект был только на голографической витрине, на медицинских снимках и в блокнотах. Вацлав сказал отцу, что когда он гостил у своей жены в Детройте, то она подтолкнула его к возрождению этого проекта, сказав, что с ним Вацлав сможет получить профессорскую степень.

— Давно пора, мы будем горды тобой ещё больше, если ты в свои тридцать лет станешь профессором, — сказал отец, хотя знал, что такое стремление его сына опять приведёт к бессонным ночам. Днём Вацлав работал в своей клинике «Протез», помогая аугментированным гражданам Праги с их проблемами и делая новые протезы для тех, кто по той или иной причине лишился руки или ноги. На этот раз пациентов набралось достаточно, поэтому перед тем, как начать работать, Вацлав проверил запасы сыворотки Соколова для аугов и на всякий случай позвонил самому Соколову, чтобы тот привёз ящик с сывороткой. Правда, среди аугов попадались и те, кто хотел чтобы ему здоровую руку или ногу заменили на аугментированный протез.

— Прости, чувак, но я с фриками не работаю, — говорил таким людям Вацлав.

Вечером Вацлав успевал не только съесть ужин, приготовленный его мамой, но и погулять с детьми, а когда его родители вместе с внуками засыпали, он брал с собой три чашки кофе и шёл в свою комнату работать над проектом.

— Так-с, надо освежить в памяти водолазную тематику, — сказал про себя Вацлав, просматривая в интернете видео, связанные с водолазами, и всем, что нужно для их успешного погружения. После этого Вацлав несколько раз изучал старые медицинские снимки со старыми заметками, на снимках белым фломастером были отмечены места для вживления аугментаций, правда, на данный момент у Вацлава почти была готова только одна аугментация, и он не удержался и решил испытать её на себе, присоединив к протезу правой руки. Тут же по телу Вацлава пробежала неприятная дрожь.

— Ты ещё и кусаешься, — сквозь зубы проговорил Коллер, снимая аугментацию с протеза.

— Так-с, если это у меня такая дрожь, то я представляю, как будут мучиться водолазы, — подумал Вацлав и стал разбирать аугментацию на части, чтобы узнать, что вызвало такую дрожь. Оказалось, что когда Вацлав только начинал собирать эту аугментацию, он встроил в неё нейронный магнит, и поэтому после подключения этого магнита к нейрохабу тело Коллера и дрожало.

Когда только Вацлав начинал работать над своим изобретением, он был полон энтузиазма и уверенности в себе, повзрослев, Коллер переосмыслил все свои изобретения, вложив туда не только энтузиазм, но и здравый смысл.

— Нужно что-то другое, — решил Вацлав, вытаскивая из своего изобретения магнит. Коллер вновь стал изучать старые медицинские снимки, на которых он отмечал места для приживления аугментаций. Размышляя над проектом, Вацлав не заметил, как задремал, сидя за столом. Его мирную и полную раздумья дрёму прервал стук в дверь.

— Пап, можно к тебе? — раздался голос Аделы за дверью. Помня наказ отца, Коллер тут же накрыл свой проект покрывалом, взятым с кровати, — хотя если Адела заинтересуется этим проектом, покрывало её не остановит, — и открыл дверь дочери.

— В чём дело, Ади, кошмары снятся? — поинтересовался Вацлав у дочери.

— Не могу заснуть, — призналась Адела.

— Почитать тебе сказку на ночь, — предложил отец, зная, что он перечитал своей дочери все книги по нейротехнологиям.

— Нет, почитай, что ты читаешь, — запротестовала та.

— Солнышко, я прочёл тебе все книги, — признался отец. Чувствуя, что Адела вот-вот расплачется от того, что она перечитала все умные книги в доме, отец тут же подхватил её на руки и стал ходить по комнате кругами, пытаясь успокоить свою умную дочку. Одного прохода по комнате оказалось маловато, Адела так и не уснула на отцовских руках, и Вацлаву пришлось выйти из комнаты и сделать круг по квартире, исключая родительскую комнату и гостевую, где спал Карел. После такой «прогулки» Адела всё же уснула на отцовских руках, и Вацлав отнёс свою дочь во вторую гостевую комнату, где она спала.

— Опять не спишь? — шёпотом спросил отец у Вацлава.

— Я шёл спать, когда дочь попросилась на руки, ты же знаешь, как ей нравится. Стоп, а ты почему не спишь, отец? — поинтересовался Вацлав.

— Да так, кое-какая мыслишка в голову пришла, — сознался Лукаш.

— Ну, теперь понятно, на кого я похож больше всего, — пошутил Вацлав.

— На свою мать, она же у нас врач, так сказать, яблочко от яблони, — чуть смеясь, сказал Лукаш.

— Ну, мама спит нормально ночами и не думает, как ей пациентов лечить, скорее, я в тебя, — шутливо сказал Вацлав.

— Вообще-то, ты в нас двоих, — похлопал по плечу Лукаш сына и пошёл в свой кабинет, а Вацлав, поняв, что он после прихода с улицы не переоделся в домашнюю одежду, быстро снял с себя всё и нагишом рухнул в кровать, проспав так до самого утра.

Утром Вацлав встал первым, родители и дети всё ещё спали. Ну, с мамой понятно. у неё вчера была ночная смена, а вот отец, как и сын, трудился над своими чертежами. Первым делом Вацлав разбудил Аделу и Карела, сказав им, что они так весь завтрак проспят.

— А что у нас на завтрак? — поинтересовался сын.

— Сегодня для всех вас я приготовлю оладьи, — улыбаясь, сказал отец.

— Опять кнедлики?

— То кнедлики, а это оладьи, — объяснил Вацлав и сказал детям, чтобы они шли мыться. Когда вся еда была готова, Вацлав пригласил к столу и своих родителей, которые к этому времени уже встали с постели и стояли в очереди в душевую комнату, дожидаясь, когда дети умоются и почистят зубы.

— Да, — признался Лукаш Коллер — нужно было покупать квартиру с двумя ванными комнатами.

— У меня денег полно, от клиентов в клинике отбоя нет, могу подыскать вам квартиру побольше, — улыбнулся Вацлав.

— Я пошутил, сынок, но спасибо за заботу, — смеясь, сказал Лукаш.

— Отец, помнишь ты предлагал нам всей семьёй сходить в поход и совершить восхождение на снежку? — поинтересовался Вацлав у отца.

— Хочешь вновь вдохнуть горный воздух, сын? Это похвально, — улыбнулся Лукаш.

— Да, и дети не против посмотреть на природу и красоту нашей родины, — сказал Вацлав.

— Что ж, отдых не помешает, что скажешь, Сьюзанна? — обратился Лукаш к жене.

— А поход когда? — спросила Сьюзанна. Лукаш перевёл взгляд с жены на сына и детей. Дети были не против пойти в поход хоть сейчас, но их отцу нужно было кое-что сделать не только в клинике, но и со своим проектом.

— Я могу взять отпуск в ближайшие дни, согласен с сыном, нужно разгрузить голову, — заявил Лукаш.

— Вот и договорились, — торжественно объявил Вацлав.

— Боюсь, мне придётся пропустить поход, в эти выходные, у меня консилиум врачей, это важно, — печально вздохнула Сюзанна. За столом повисла тишина, казалось, что семейный поход отложат на неопределённый срок. Не каждый день в семье Коллер можно называть выходным, Лукаш иногда и по выходным работал, Вацлав сейчас был занят своим проектом, а это надолго, хотелось возобновить традицию семейных походов в горы, но что-то пошло не так.

— В таком случае, это будет семейный поход отца с сыном и деда с внуками, готовьтесь к тому, что я никому не делаю поблажек, — улыбнулся Лукаш.

Вот и настали те выходные, когда Вацлав вместе со своим отцом и детьми был готов вновь совершить семейный поход на Снежку. Перед этим Коллер-младший смог переделать кучу дел не только в своей клинике, но и в книжном магазине "Машина времени". Вот только на работу над проектом Вацлаву времени не хватило: в его клинике "Протез" от клиентов, желающих починить свои аугментации или же установить новые, отбоя не было. А в "Машину времени" нагрянули новые покупатели, так что времени у Вацлава хватало только на семейный ужин и на чтение сказок на ночь детям. Отец его, замечая, что сын вновь начинает работать на износ, и прекрасно зная, что Вацлав никогда не продаст доставшийся ему в наследство от деда книжный магазин, только предостерёг, что тому стоит сбавить темп на работе, чтобы не сгореть на ней. Всё же у него двое прекрасных детишек, и ради них не стоит так надрываться.

— Я так стараюсь не брать лишнюю работу, пап, но сам знаешь, — улыбаясь, проговорил Вацлав.

— Вот поэтому нам и стоит пойти в семейный поход и оторваться от повседневной суеты, завтра же мы вчетвером вновь совершим поход на Снежку, — улыбнулся Лукаш Коллер.

— Интересно, тот лагерь до сих пор стоит там или он тоже обрушился под гнётом Панхеи? — задумчиво произнёс Вацлав.

— Послушай, сын, может, Панхея и повлияла на весь мир, но на нашей семье она не отразилась. И даже если там ничего не осталось, это не повод отменять поход, — откашлявшись, сказал Лукаш сыну.

К семейному походу Лукаш Коллер приготовился основательно, вместе с палатками и всевозможными нужными для похода вещами он взял с собой ракетки для настольного тенниса и бадминтона, аргументируя это тем, что детям полезны будут такие игры на свежем воздухе.

— И никаких гаджетов и техники, — добавил Лукаш.

— А инфолинк оставить можно, чтобы позвонить жене и похвастаться, что мы в походе? — спросил Вацлав у отца.

—Это можно, — ответил отец.

Семейство Коллер решило выехать в поход под конец пятницы, хотя половина Праги стояла в пробках. Чехи, так же, как и русские, любили дачи, и как только наступала пятница, те чехи, у которых была дача, садились в свои машины и ехали туда всем семейством. Семья Коллер была исключением из правил: Лукаш и Сьюзана Коллер были больше городскими жителями и предпочитали отдыхать в городской черте или, на крайний случай, в Карловых Варах. Когда у супругов родился сын — Вацлав, они приобщили его к походам. Зная, что у многих чехов в районе массива Крконош есть дачи, Лукаш Коллер предусмотрел запасной маршрут.

— Ничего, — говорил он сыну, видя его удивление по поводу пятничной вылазки в горы, — Поедем по нашему тайному маршруту.

— Надеюсь, этот маршрут не завален, — улыбнулся Вацлав.

Для Аделы и Карела это был первый поход в их жизни, поэтому, когда мужская половина семейства Коллер села в машину, и семья поехала в сторону массива Крконош, дети буквально прилипли к окну и наблюдали, как мимо них проносится Прага. Чтобы добраться до гор, нужно было выехать не только из самой Праги, но и частично из Чешской республики, так как сам горный массив находится на границе Польши и Чехии. Но Лукаш Коллер знал, где и как срезать путь, чтобы побыстрее добраться до горной гряды. Как только Коллеры выехали из центра Праги, унылый городской пейзаж сменился весёлыми красками полевых цветов и зелени. Даже Вацлав ободрился, когда увидел красоту своей родины, которую не смогли затронуть ни Панхея, ни тяжёлые двадцать седьмые и двадцать девятые годы.

— Ого, а тут ничего не изменилось, — сказал Вацлав, высунувшись из окна вслед за детьми.

— Я всегда знал, что природа останется нетронутой, — сказал Лукаш сыну и попросил его залезть обратно в машину, а то и сам простудится, и детей простудит. Когда семья подъехала к главному шоссе Праги, Лукаш Коллер резко свернул с дороги и выбрал свой собственный путь.

— Деда, мы что, едем в лес? — спросил Карел у дедушки.

— Не переживай, внучок, пару часов по лесной дороге, и мы тут же окажемся у подножья Крконоша, — заверил Лукаш. Тут он вспомнил историю, рассказанную ему еще собственным отцом, о том, что якобы в окрестностях Праги можно встретить живого голема. Но, вспомнив про город Големов, не стал ничего рассказывать детям, поскольку големы теперь ассоциировались с аугментированными людьми. А раньше они были популярной в Чехии сказкой, и каждый чешский мальчик, услышав из уст родителей эту историю, считал своим делом встретить голема где-нибудь в лесу. Но тут обстановку решил разрядить Вацлав.

— Говорят, тут можно встретить голема, — повернувшись к детям, произнёс он.

— А кто такие големы, пап? — спросил Карел у отца.

— Глиняные стражи, созданные иудеями, когда-то живущими на окраинах Праги, — ответила Адела брату.

— А кто такие иудеи? — после последнего вопроса брата Адела ударила себя в лоб ладонью, и Вацлаву пришлось рассказывать про чуть ли не самых древних жителей пражских окраин.

— Спасибо тебе, сынок: я хотел рассказать детям историю про голема, но сам знаешь… — признался Лукаш сыну.

— Я понимаю, пап, ауги теперь големы, вот поэтому, как только их согнали в одно место, всё в стране пошло наперекосяк. Ну, лично мне нравится быть големом, уж за свою семью я смогу постоять, — сказал в своём духе Вацлав. Услышав историю о големе, дети ещё больше прилипли к окну и с интересом наблюдали за проплывающими мимо окна деревьями.

— Ну вот, — нервно воскликнул Лукаш, увидев валяющиеся на лесной дороге дерево.

— Что-то случилось, пап? — спросил Вацлав у отца.

— Да, наш тайный путь преграждает дерево, поможешь мне его с дороги убрать? — спросил Лукаш у сына.

— А как же, пап! Надеюсь, больше деревьев на нашем пути не будет, — согласился Вацлав, вылезая из машины. Отец Вацлава, несмотря на сидячий образ жизни, всё ещё находился в хорошей форме, поэтому он легко на пару с сыном убрал упавшее с дороге дерево, и семья поехала дальше. Вскоре лес закончился, и вдоль тропы виднелись обширные луга, за которыми виднелись красивые чешские домики. Лишь изредка на пути к массиву Крконош встречались проезжающие мимо машины.

— Деда, кажется, они прознали про твой тайный путь, — заметила Адела.

— Они просто проезжают мимо, — улыбнулся Лукаш внучке.

— Пап, смотри, мы почти на месте, — сказал Вацлав, указывая на виднеющуюся впереди гору.

— А ты ещё сомневался в своем старике, — усмехнулся Лукаш.

Подъехать к горной гряде оказалось не так просто, дорога там просто просела и превратилась в грязь, увязнуть в которой мог даже грузовик. Поэтому семье Коллер пришлось ещё раз срезать путь, чтобы как можно ближе подъехать к Крконошу и, вытащив все рюкзаки из машины, идти до Снежки на своих двух.

— Так, дети, поскольку на машине добраться до места нашего кемпинга не получается, то пойдём туда пешком, — объявил Лукаш семье.

— Пешком?! — удивились дети.

— Да, пешком, дорогу у подножья гор размыло, и на машине туда не подъехать, — ответил Лукаш.

— Боюсь, мама не простит нам, что мы так оставили машину, это ведь её автомобиль, — потёр затылок Вацлав.

— Ничего не случится с её машиной, да и кто её украсть может, тут ни души, — похлопал сына по плечу отец.

— Как скажешь, пап, — согласился Вацлав. Забрав из машины поклажу, Лукаш Коллер вместе с семьёй нашёл узкую тропу, ведущую к горному массиву, и вся семья осторожно стала подниматься по горной тропе. Дорога в гору состояла сплошь из камней, и на полпути к Снежке дети начали жаловаться на то, что у них заболели ступни ног. Они запросились к папе на руки, но строгий отец не стал делать поблажек ноющим детям, сказав им, что если всю дорогу просидят на шее у отца, то не получат никакого удовольствия от похода.

— Ну, пап, — заныл Карел.

— Ты слышал, что сказал отец, внучок? Никакой отцовской шеи, — окликнул внука Лукаш.

— И как только у папы ноги не болят? — поинтересовалась Адела.

— Потому что в детстве я частенько ходил с родителями в поход и не ныл, как вы, — улыбнулся Вацлав.

— Потерпите, внучата, мы почти на месте, — сказал Лукаш внукам.

Дорога в гору всё не прекращалась. Казалось, она ни когда не кончится, а вдобавок она из луговой тропы сменилась лесной. Поняв, что нужно передохнуть перед тем, как пойти вдоль леса, Лукаш Коллер приказал своему семейству разбить на несколько часов лагерь и передохнуть. Дети и их отец не возражали насчёт того, чтобы остановиться. Вацлав вместе со своим отцом достал из своих рюкзаков покрывала, необходимые для сидения на земле, а так же — термос с чаем и всевозможные закуски.

— Пап, а мы палатки тут ставить не будем? — спросила Адела у отца.

— Пока не заберёмся на вершину горы, никаких палаток, — сказал Вацлав дочери.

— Внучата, как насчёт чая? — предложил Лукаш внукам.

— Не откажемся, дедушка, а то от всего этого похода мне ужасно хочется пить, — ответил Карел и пошёл за чашкой чая.

— Здесь так тихо, — заметила Адела.

— Ага, наверняка здесь водятся големы, — шепнул Карел сестре.

— Брось, братец, здесь нет никаких големов, — успокоила своего брата Адела.

— А вот и есть, — начал строить рожицы детям Вацлав и начал с дочерью кататься по сырой земле.

— Вацлав, не лежи на сырой земле, а то простудишься, — сделал выговор сыну Лукаш.

— Не простужусь, — сквозь смех проговорил Вацлав, продолжая игру с дочерью.

Немного передохнув, семья Коллер продолжила свой путь к Снежке. По пути к цели Лукаш вместе с сыном периодически останавливался и собирал лесные ягоды и орехи. Вскоре лесная тропа вывела семью Коллер на вершину горы Снежки.

— Вот мы и на месте, а вы боялись, — улыбнулся Лукаш семье.

— Теперь главное — найти место для кемпинга, помнится мне, тут раньше стояли деревянные домики, — сказал Вацлав.

Место для кемпинга, несмотря на всё, что происходило в мире, всё же осталось нетронутым в каком-то смысле. Правда, сохранились лишь деревянные постройки, а вот от горнолыжного курорта уцелели только неработающий фуникулер и старый заброшенный сарай с давно покрывшимся ржавчиной замком.

— Ну, тут не всё уж так и плохо, — заверил Лукаш свою семью, заглядывая в каждую деревянную постройку.

— Что и следовало ожидать, теперь понятно, почему в последнее время всё меньше туристов посещают Чехию, — констатировал Вацлав.

— Ничего, сынок, я взял с собой всё самое необходимое, отсутствующие окна можно закрыть брезентом, — сказал Лукаш.

— А дети на чём спать будут? — поинтересовался Вацлав.

— Это я тоже предусмотрел, — усмехнулся отец.

— Пап, так ты всё знал? — поинтересовался Вацлав у отца.

— Догадывался, но, сын, у нас с момента того инцидента мало мест для отдыха осталось, — начал Лукаш.

— У нас ещё есть Карловы Вары, — предложила Адела.

— Вы там уже были, — сказал Лукаш внучке.

Найдя более-менее подходящий для проживания домик, Лукаш Коллер достал из своего рюкзака брезентовые покрытия и приколотил их на то место, где раньше было окно. В доме тут же стало темно, тогда отец семейства достал светодиодную лампу и включил её.

— Теперь осталось только разложить спальные принадлежности, — улыбнулся Лукаш.

— Я тут и дня не просижу, может, лучше вернёмся на лесную опушку и разобьём лагерь там? — предложил Вацлав отцу, но Лукаш Коллер только отмахнулся от этого предложения. Поняв, что отца никак не уговорить сменить место для кемпинга, Вацлав и дети послушно начали разбирать свои рюкзаки, доставая оттуда всё самое необходимое, включая термос с чаем и еду. Старые прохудившиеся матрасы Вацлав вместе с отцом свернул и сложил в угол дома, постелив на их место спальные мешки.

— Ну вот, место для сна готово, а сейчас доставайте ваши ракетки и воланы, — улыбаясь, сказал Лукаш.

— Это ещё зачем? — поинтересовался Карел.

— Дедушка будет приучать нас к спорту, — ответила Адела.

— Я думал, мы сюда отдыхать пришли, — развёл руками Карел.

— Вы и так отдыхаете целыми месяцами, сын, тебе скоро возвращаться в детский сад, и если ты не хочешь играть в футбол, то лучше заняться другим видом спорта, — дал наказ Вацлав сыну.

— Ну, я не умею играть в эту игру, — начал Карел.

— Тогда смотри, как мы играем, — предложил дед внуку. Несмотря на свои карбоновые аугментированные руки, Вацлав превосходно умел играть в бадминтон, правда, когда Лукаш делал очередную подачу сыну, тот отбивал так сильно, что у отца не всегда удавалось отбивать подачи.

— Не так сильно, Вацлав, а то я едва успеваю дотянуться, — одёрнул сына Лукаш.

— Сам предложил сыграть с тобой, отец, — улыбаясь, развёл руками Вацлав, а потом подумал: «Как хорошо, что мама не пошла в этот поход с нами, а то бы отец и её в своё приключения втянул». Дети только наблюдали за тем, как их отец и дед играют в бадминтон. Уловив суть игры, Адела предложила отцу подменить его, и Вацлав согласился.

— Уже выдохся, сынок? — улыбнулся Лукаш.

— Хоть я и люблю спорт, но это не моё, — ответил Вацлав, передавая ракетку дочери.

— Мы же договорились, никаких гаджатов и аугментаций, ты слишком долго просидел в своём подвале, — подколол сына Лукаш.

— Всего-то с двадцать седьмого по двадцать девятый годы, — откликнулся Вацлав, который в это время вернулся обратно в дом.

Пока Лукаш играл в бадминтон с внучкой, Вацлав включил свой инфолинк и отправил небольшое послание своей жене: "Мы всё же добрались до Снежки. Она не очень сильно пострадала после Панхеи. Правда, тут совсем безлюдно и в домах разбиты окна, но моего отца это не остановило, и мы всё же разбили здесь лагерь".

Вскоре Лукашу Коллеру надоело играть в бадминтон с сыном и внуками, и он предложил семье спуститься в лес, чтобы собрать там ягоды и лесные орехи.

— Что, опять вниз идти?! — удивился Карел.

— Не бойся, ты спускаться не будешь, я понесу тебя на руках, — шепнул Вацлав сыну.

— А меня, пап? — поинтересовалась Адела.

— На шее деда спустишься, это его идея, — шепнул Вацлав дочери.

— Ура! — прокричала Адела.

— Что ж вы такие хилые у меня? Видать, отец и мать вас мало на природу вывозят, — прокряхтел Лукаш, беря внучку на руки.

— Да у нас возле дома целая зона отдыха есть, и даже наша умница Адела иногда отвлекается от своих исследований и бегает во дворе с братом, — заверил Вацлав.

Как только семейство Коллер спустилось с горы, они тут же разбились на пары, одни искали орехи, другие собирали ягоды. Устав от однообразного поиска ягод, Вацлав предложил сыну соревнование "кто больше соберёт". Карел согласился, ему не понравилась идея хождения по лесу с корзинкой в поисках ягод.

— Только далеко не уходи, и, если увидишь лишайники на деревьях или кусты клюквы, обходи их, — дал наказ Вацлав сыну.

— Почему? Клюква тоже ведь ягода, — поинтересовался Карел.

— Эта ягода растёт рядом с болотом или оврагом, ты туда можешь провалиться; если найдёшь её, зови меня, вместе соберём, — предложил Вацлав сыну.

— Хорошо, пап, — согласился Карел.

— Ой, — вздрогнул Вацлав и шлёпнул себя ладонью по шее, — здесь комары размером с бейсбольный мяч, надо было намазаться кремом от москитов.

Очень скоро состязание отца с сыном, кто больше соберёт ягод, закончилось тем, что Вацлав, хоть и предупредил сына об опасности болот и оврагов, всё же сам угодил в один овраг с холодной водой, когда потянулся за кустом клюквы.

— Пап, ты в порядке? — спросил Карел у отца.

— Да, сынок, только ноги намочил, — ответил Вацлав сыну.

— Помочь, сынок? — услышал Вацлав голос отца за спиной.

— Нет, сам вылезу, — возразил Вацлав, вылезая из оврага. — Ты как хочешь, отец, но я с сыном возвращаюсь обратно в лагерь, надо бы ноги подсушить у костра.

— Как скажешь, сын, мы скоро к вам присоединимся, нам ещё один куст остался, — усмехнулся Лукаш. Взяв сына на руки, Вацлав вернулся в лагерь и разжег костёр, чтобы погреть у него свои ноги. Хоть Вацлав пошёл в поход в резиновых сапогах, воды в овраге было столько, что она забралась через верх.

— Ну вот, только этого не хватало, — сказал Вацлав, выливая воду из сапог, — Карел, будь так добр, принеси папе запасную обувь.

— Хорошо, пап, — сказал Карел и через пару секунд принёс отцу запасные ботинки.

— Пап?

— Да, сынок.

— Что-то деда с Аделой долго нет, — занервничал Карел.

— Ты просто не знаешь моего отца, пока он не соберёт все лесные орехи, то в лагерь не вернётся, — заверил Вацлав сына. Немного погревшись у костра, Вацлав решил пойти в дом и налить себе чашку горячего чая из термоса. Всё же, несмотря на жаркий конец июля, на вершине Снежки постоянно веяло холодом, и Вацлав решил перестраховаться, чтобы не заболеть. Поэтому он налил вторую чашку чая для сына, после чего позвал Карела в дом.

— Но я не хочу чая, пап, — сказал Карел.

— Никаких нет, сынок, тут холодно, не хватало, чтобы мы тут оба заболели, — объяснил Вацлав сыну. — Знаешь, сын, твоему деду надо было стать путешественником, а не инженером, сейчас бы какой-нибудь открытый им остров или новый материк был приписан к Чешской республике, — начал он.

— Теперь ясно, почему дед прихватил с собой карту, ищет, наверное, новую землю, а с гор искать лучше, — хихикнул Карел.

— Какую карту? — поинтересовался отец.

— Да вот у него из рюкзака торчит, наверное, дед взять её забыл, — указал Карел.

Вацлава заинтересовало, что за карту взял с собой его отец, поэтому после недолгих раздумий он потянулся за ней, но не тут-то было: Лукаш вместе с Аделой вернулись со сбора лесных орехов. Судя по голосу деда и внучки, оба были довольны своим приключением, не то что Вацлав и Карел. Один ободрал только зелёную бруснику, а второй, предупредив сына об оврагах, сам туда угодил.

— Пап, смотри, сколько орехов мы нашли, — радостно проговорила Адела, подбегая к отцу.

— Молодец, солнышко, — радостно улыбнулся Вацлав и потрепал дочь по голове.

— А вы, неженки, что собрали, похоже, лягушек или головастиков? Ась? — глядя на промокшие ботинки сына, усмехнулся Лукаш.

— И не говори, пап, — произнёс Вацлав, допивая чай.

День близился к вечеру, всё семейство Коллер сильно проголодалось, и Вацлав вместе с отцом разожгли костёр и, нанизав на шампуры мясо и хлеб, начали жарить шашлыки. Дети в это время устроили игру в догонялки друг с другом, но учуяв запах шашлыков и жареного хлеба, тут же подбежали к отцу и деду и стали просить у них попробовать.

— Шашлыки пока не прожарились, поиграйте ещё, когда будут готовы, позовём, — добродушно сказал Вацлав детям.

— Хорошо, пап, — хором ответили дети и вновь вернулись к своим играм.

— Ну как тебе поход на Снежку, сынок? — спросил Лукаш у Вацлава.

— Немного… неудобно, — начал Вацлав, смутившись.

— Знаю, что это не то, что раньше, но с этим местом у меня связано много хороших воспоминаний, — улыбнулся Лукаш.

— Пап, а что это ты за карту с собой взял? — поинтересовался Вацлав.

— Понятия не имею, о какой карте ты говоришь, — схитрил Лукаш.

Когда шашлыки были готовы, Вацлав и Лукаш позвали детей к костру насладиться шашлыками и жареным хлебом.

— Это первый ваш ужин на свежем воздухе, — сказал дед внукам.

— Жалко, что мы не взяли с собой фотоаппарат, — посетовал Вацлав.

— Сынок, мы же договорились, что никакой техники, — подмигнул ему Лукаш.

После сытного ужина настало время страшных историй перед сном. Вацлав знал все страшилки, которые рассказывал его отец, наизусть, так как за всё время походов в горы или загородную часть Праги Лукаш Коллер не раз рассказывал ему ту или иную страшилку. Часть этих страшилок в основном была родом из Чехии, а часть из того времени, когда ещё не распался Советский Союз, поэтому страшилки про прожорливое полено и чёрную комнату Вацлава не пугали.

— А раньше стоило мне начать рассказывать тебе про чёрную комнату, ты боялся, — бросил отец Вацлаву.

— Ну, тогда я был маленький, и я перестал бояться этой истории после третьего твоего пересказа, — улыбнулся Вацлав.

— А зря, — заверил Лукаш и поднёс фонарь к лицу. Аделу эти страшилки ни разу не напугали, а вот её брат сидел, плотно прижавшись к отцу, и каждый раз, когда дед начинал дьявольски смеяться, чтобы напугать внуков, тыкался отцу в бок.

— Карел, это всего лишь старая легенда, этого не было на самом деле, — осуждающе сказала Адела брату.

— Ну, я бы так не сказал, — с издёвкой сказал Лукаш. Он не хотел издеваться над внуком, просто решил таким способом его попугать.

Тут во время рассказа третьей страшилки дети услышали, что кто-то копошится в кустах, точнее, это заметил Карел и начал тормошить сначала свою сестру, а потом отца.

— Там кто-то есть в кустах, — шепнул Карел.

— Ничего страшного в кустах нет, — заверила Адела брата, — там просто лось, а он травоядный. Карел старался поверить сестре и, проглотив ком в горле, продолжил слушать своего деда, периодически поглядывая на кусты.

— Вижу, что кто-то напуган, — заметил Вацлав.

— Пап, там кто-то есть в кустах, и это не лось, — с испуганным видом сказал Карел отцу. Вацлав посмотрел в сторону кустов: возня в них продолжилась, и, судя по всему, этот зверь был размером поменьше, чем лось, а иначе бы из кустов уже торчали его рога.

— Что, и ты испугался неженка? — чуть не рассмеялся Лукаш, но Вацлав тут же сделал рукой жест, чтобы его отец замолчал или заговорил как можно тише, и не зря: из кустов показался сначала медвежий нос, а потом и вся медвежья голова.

— Быстро в дом, — скомандовал Вацлав семье, и вся ватага бросилась бежать.

— Деда, ты не говорил нам, что тут медведи, — недовольно сказала Адела.

— Тут после Инцидента только дикие звери гуляют, откуда я знал, что медведи умеют взбираться на гору, — развёл руками Лукаш.

Забаррикадировавшись в доме, семейство Коллер стало наблюдать за медведем через накрытое брезентом окно, люди медведя не интересовали, а вот остатки еды, которые Лукаш и семья бросили, удирая от него, заинтересовали, и ещё как.

— Пап, — шепнула Адела, — он доедает наш ужин.

— Отлично, теперь мы останемся без ужина, — развёл руками Вацлав.

— Не переживай так, сынок, я взял с собой ещё бутерброды с джемом, — утешил сына отец.

— Вот это и привлекает медведя, — заверил Вацлав. Доев то мясо для шашлыка, которое семейство Коллер не успело зажарить на огне, медведь уходить не собирался. Он отошёл от костра и улёгся на землю, уставившись на дом, где заперлось семейство Коллер.

— Пап, он смотрит на нас, — шепнула Адела. Вацлав тут же вскочил на ноги и, подхватив дочь на руки, оторвал её от окна, а также сказал сыну, чтобы тот закрыл окно брезентом и не выглядывал наружу.

— Что делать, пап? — растерянно шепнул Карел.

— Сидеть тихо и не шевелиться, — ответил Вацлав. Всё семейство на время прекратило разговоры и полчаса просидело на полу, не смея даже шелохнуться. Тут рядом с домом послышались шорох и слабое рычание.

— Пап, дай мне бутерброды с джемом, — попросил Вацлав отца.

— Есть сейчас плохая идея, сын, — сказал Лукаш.

— Дай, — настоял Вацлав. Лукаш полез в свой рюкзак и, достав оттуда бутерброд с малиновым джемом, передал сыну.

— Что ж, надеюсь, медведи аугами не питаются, — вздохнул Вацлав и, встав с земли, пошёл к двери.

— Что ты собираешься делать, Вашек? — спросил отец у сына.

— Дать ему сладкое, что же ещё, — ответил Вацлав и посмотрел в то место, в которое раньше был встроен дверной замок. Убедившись, что медведя рядом нет, он моментально открыл дверь и выбросил за неё бутерброд. Увидев белый хлеб с джемом, медведь подошел, слизал сладкое с булки и ушёл восвояси.

— Фу-х, — выдохнул Вацлав, стирая рукой испарину с лица, — пронесло.

Семейство Коллер вновь высыпало наружу и стало искать то, что осталось от ужина. Всё не зажаренное мясо было съедено медведем, бутылки с водой и соками были прокусаны, и соки из них давно вытекли, а остатки жареного хлеба и шашлыков за это время превратились в угли.

— Мы остались не только без ужина, но и без завтрака, — заявила Адела, глядя на всё это.

— И без питья, — добавил Вацлав.

— Ничего, завтра с утра сяду в машину и отправлюсь в придорожный магазин за провизией, — заявил Лукаш.

— Пап, где ты тут видел придорожный магазин? — полюбопытствовал Вацлав.

— Когда мы подъезжали к горной гряде, я видел небольшой магазинчик, — ответил Лукаш.

День выдался насыщенным и полным приключений. Всё это так вымотало не только Вацлава, но и его семью, что все легли в свои спальные мешки и уснули без задних ног, вот только Вацлав постоянно крутился туда-сюда, пытаясь уснуть. Он почти провалился в сон, как у него заработал инфолинк, звонила его жена — Катарина.

— Привет, красавчик, я получила твоё послание, как вы там? — спросила Китти.

— День полный приключений, мы думали, что мама поедет с нами, но у неё дела, — начал Вацлав и как на духу рассказал всё, что случилось с ним и его семьёй.

— Боже, вы не пострадали?

— Нет, моя Иштар, я как всегда спас ситуацию и искренне надеюсь, что это больше не повторится, — ответил Вацлав.

— Кому везёт, так это тебе, — заключила Катарина, поговорив с мужем. Пока Вацлав расслаблялся на свежем воздухе в компании отца и детей, Катарина вовсю корпела над речью, которую её попросил подготовить Дэвид Шариф. У босса, как всегда, зародились наполеоновские планы, а хорошую речь написать, чтобы привлечь на свою сторону новых сотрудников и инвесторов, он не может, вот и поручил Катарине написать текст за него.

— Я вообще-то работаю над аугментациями, и у меня много работы, — говорила Катарина боссу.

— Я вам доплачу за дополнительную работу, миссис Коллер, — мягко настоял Шариф.

— А как быть с клиентами и испытанием новых аугментаций? У меня весь день расписан, — поинтересовалась Катарина.

— И за простой тоже доплачу, — пообещал Дэвид Шариф.

— Договорились, — согласилась Катарина. Вот и начала она возиться с речью господина Шарифа. Слабости босса были Катарине только на руку, наверняка Дэвид Шариф, выступая перед коллегами и иностранными инвесторами, запнётся. Тут она его и выручит, закончив речь за него. Катарина не раз наблюдала неуклюжесть в словах босса: не зная, что сказать, он начинал запинаться и долго думать над тем, что ответить. Ещё бы: тут сказывался не только возраст, но и долгое отсутствие работы. Однако и Катарина не спешила сразу бежать за письменный стол, чтобы сочинить речь, хоть Шариф и обещал заплатить ей за дополнительную работу. Но это не означало, что она должна всё бросить и бессонными ночами работать над речью, да и до выступления Дэвида Шарифа перед публикой было три недели, за этот срок можно много чего успеть.

Говорить мужу про то, что босс попросил её написать для него речь, Катарина не стала, а то бы началось — «Послушай, управление «Шариф Индастриз» — конечно, хорошо, но у тебя уже есть две империи, так что не гни спину и возвращайся в Прагу». И тут Китти, подумав над словами босса и мужа, могла легко бросить план по завоеванию фирмы Дэвида Шарифа и вернуться обратно домой, так что на вопрос Вацлава, как обстоят дела у Шарифа, Катарина ответила «как обычно», не упомянув про составление речи для босса. Разговор с Вацлавом был как бальзам на душу, особенно после долгого рабочего дня. Китти то постоянно перемещалась между испытательным полигоном и своим рабочим местом, проверяя ту или иную аугментацию, то постоянно бегала к боссу за одобрением того или иного чертежа, хотя в последнее время походы к боссу сошли на нет, Дэвид Шариф был доволен работой своей новой подчинённой и сказал ей, что одобряет все её проекты. От постоянного хождения туда-сюда у Катарины заболели ноги, поэтому она, как только пришла в свою квартиру, тут же скинула туфли с уставших ног и, взяв из холодильника шоколадку, уселась перед телевизором. Тут и настиг её звонок мужа. Помнится, раньше, когда ноги у Катарины уставали, Вацлав всегда приходил ей на помощь, предлагая сделать массаж ступней. Китти трудно было удержаться от смеха, когда холодные пальцы мужа касались её ступни, и она, уткнувшись носом в плечо мужа, начинала смеяться.

— Теперь я знаю, как тебя развеселить, — говорил тогда Вацлав, улыбаясь, и начинал пальцами правой руки щекотать тело своей жены. Только вспомнив об этом, Катарина чувствовала, что ей становится лучше.

Тут по видеофону раздался звонок, и Китти, засунув босые ноги в тапки, поспешила в свой кабинет, где по всей комнате были разбросаны не только запчасти от аугментаций, но и чертежи.

«Мда, муж и жена — одна сатана», — улыбнулась Катарина, глядя на свой беспорядок.

— На связи, — проговорила она, включая видеофон. Она ожидала услышать кого угодно: мужа, босса с новым предложением, исчезнувшего неизвестно куда Боба Пэйджа, но только не Френсиса Причарда. Хорошо, что она не переоделась в футболку со спортивными штанами, а то предстала бы перед коллегой в неприглядном виде.

— Мистер Причард, по какому поводу звонок? — поинтересовалась Катарина.

— Я хотел бы с вами поговорить, если вы не против, госпожа Коллер, — начал Френсис.

— Если по поводу работы, то завтра в нашем офисе, — ответила Катарина, не желая думать сейчас о работе.

— Нет, просто тут я… — Причард начал мямлить. До Катарины дошло, что Френсису просто одиноко, а единственным человеком, с которым он может поговорить по душам, оказалась его коллега Катарина Коллер.

— Ну же, господин Причард, — настояла Катарина, — не мямлите.

— Как насчёт того, чтобы сходить в кафе, я знаю тут отличное место.

— У вас до сих пор нет девушки, мистер Причард? — съязвила Китти.

— С такой работой девушки не предвидится, с тех пор, как ушла Меган Рид, — признался Причард.

Френсис был не во вкусе Катарины, но отказать коллеге в том, чтобы скрасить его одиночество, Китти не могла, да и к тому же с тех пор, как она приехала на работу в «Шариф индастриз», она ни с кем вживую так просто не разговаривала, поэтому она согласилась пойти с Причардом в кафе. Френсис любезности не расточал, это означало, что он не собирается клеиться к Катарине. Ещё бы: она молодой амбициозный учёный, а ему лет пятьдесят, не меньше, да и морщины на лбу.

— Хорошо, миссис Коллер, я живу неподалёку от ваших апартаментов, так что я сейчас за вами подъеду, — улыбнулся Френсис и отключил связь. Пока он выходил из своей квартиры, Катарина сменила свою рабочую форму на менее официальную одежду, после чего, закрыв на замок дверь, вышла из апартаментов «Чайрон». Френсис подъехал за Катариной на стареньком Форде. Такие машины делали в Детройте за долгие годы до Панхеи. С момента инцидента производство машин в США сошло на нет, поэтому чтобы как-то улучшить ситуацию в стране, власти решили покупать за большие деньги машины из стран бывшего ЕС и России.

— Вижу, вы уважаете автопром своей страны, это похвально, — подметила Катарина.

— Вне рабочего времени можно на «ты», — отозвался Причард. — Да, я патриот, хоть и разваливающейся страны. Надеюсь, Дэвид Шариф сможет вновь поднять Детройт на ноги, — глядя в окно, сказал он.

«Ну да, ну да, скорее «Шариф Индастриз» станет дочерней компанией «Коллер индастриз», чем Шариф поднимет город на ноги, много воды утекло», — подумала Катарина.

— Вижу, старик вас совсем замотал, когда дело касается выступления перед публикой, он всегда нервничает, — заметил Френсис.

— Ну, да, ну, да, а ещё занятым коллегам предлагает писать за него речь, — стала подтрунивать Китти.

— Вы не поверите, миссис Коллер, но до вас он перекладывал написание речи и на меня, — подметил Френсис.

— Я сама не специалист по написанию речей и выступлению перед публикой, — глядя в окно, сказала Катарина.

— Предпочитаете быть тенью своего мужа?

— Что?! — не поняла Катарина.

— Вы талантливый молодой учёный, — начал Френсис.

— Ты, видимо, не до конца понимаешь, для чего нужна тень, Френсис, — начала Катарина.

— Для того, чтобы укрыться от жары, — заключил Причард.

— А ещё она делает человека человеком. Да, я молодой и талантливый учёный, ты верно подметил, но я стала им благодаря мужу, он ввёл меня в это дело. До встречи с ним я долго думала над тем, кем вижу себя в будущем, а встретив доктора Коллера и вдохновившись его работой, поняла, что я нейротехнолог.

— Я долго не мог найти информацию по вам, миссис Коллер, — заключил Френсис.

— Опять на «вы»?

— А как же ещё разговаривать с дочерью Обида Мортона? Я нашёл информацию про вашу семью, — начал Френсис.

— Ну тогда знаете, что не каждый согласится стать моим мужем, — улыбнулась Катарина.

— Я в эти сплетни не верю, да и мистер Шариф тоже. До того, как ваша семья перебралась в обратно в Англию, её знали во всей Америке.

— От славы мой отец и спасся, правда, он даже после этого продолжал выступать в Бостоне. Но дело не в заслугах Обида Мортона. Наводя порядок у себя в поместье, я обнаружила старую видеоплёнку.

— И что там? — полюбопытствовал Френсис.

— Мой дядя за работой, и он изобретал бионические протезы.

— Хм, интересно, а чертежи сохранились?

— Вряд ли, — соврала Катарина, понимая, что рассказав Причарду про чертежи, могла выдать семейную тайну, в которую были посвящены не только её семья, но и Вацлав, а тот свято хранил фамильные секреты Мортонов.

— Вот мы и приехали, — сказал Причард, останавливая машину возле кафе и помогая Катарине выйти из неё.

Тем временем на окраине Праги…

Вацлав уже и не помнил, когда так хорошо высыпался на природе. Перед тем, как пойти спать, Лукаш Коллер на пару с сыном хорошо забаррикадировали дом изнутри, чтобы дикие животные не тревожили сон семьи; правда, ночью Адела так и не смогла уснуть, поэтому заботливому отцу пришлось слезть со своей скрипучей кровати и лечь рядом с дочкой. Так Вацлав и проспал до самого утра и проснулся только тогда, когда услышал, как Лукаш роется в своём рюкзаке.

— Ади, пора просыпаться, уже утро, — ласково шепнул Вацлав дочери.

— Да, пап, — потирая глаза, проговорила Адела.

— Ты всё же спал на сырой земле, сынок, — заметил Лукаш.

— Нет, просто дочери не спалось, и я решил лечь рядом с ней, чтобы она уснула.

— А дома она точно так же спит?

— Дома я целый день вожусь в кабинете, — всё ещё сонным голосом произнесла Адела.

— Вся в меня, я порой сам за столом засыпаю, — подметил Вацлав, улыбаясь.

— Ади, Карел, пойдёмте умываться, — вежливо позвал Вацлав детей.

Когда вся весёлая компания пошла умываться, то обнаружилась резкая нехватка воды, так что взрослым пришлось отдать всю воду детям, чтобы они хоть как-то могли привести себя в порядок.

— Жаль, что поблизости нет озёр, я бы там ополоснулся, — посетовал Вацлав.

— Да, пожалуй, ты прав, сынок, ну ничего, сейчас я съезжу в придорожное кафе за едой и водой, — сообщил Лукаш. И, взяв со стола ключи от машины, вышел из дома и направился к склону горы, где он припарковал машину.

— Чтоб вас, — невольно выругался Коллер-старший.

— В чём дело, пап?

— Мне стыдно признаваться, но я не вижу тут нашей машины.

— Что? Дети, оставайтесь дома, а я пойду на выручку вашему непутёвому деду, — сказал Вацлав детям и стал спускаться с горы. Машины, там где её оставил Лукаш, и вправду не оказалось. Похоже, что ночью, когда все спали, кто-то мог снять блокиратор и угнать её, или же ночью произошёл обвал, и её завалило камнями.

— Маме это не понравится, это же её автомобиль, — грустно пробормотал Вацлав.

— Или я забыл, где я её оставил, — развёл руками Лукаш.

— Пап, у мамы стоит GPS на машине? Я попробую по инфолинку отыскать её, — предложил Вацлав.

— Только местный, она от общего отказалась, — сообщил Лукаш.

Подключив инфолинк к GPS маминой машины, Вацлаву быстро удалось понять, куда она делась. Она нашлась на штрафстоянке возле ближайшей бензоколонки. Похоже, здесь иногда проезжали патрульные, которые увидели брошенную машину у склона горы Снежка и решили отвести её на автостоянку.

— Пап, я нашёл мамин автомобиль, — сказал Вацлав.

— Да, и где? — полюбопытствовал дедушка.

— На штрафстоянке в километре отсюда.

— Как хорошо, что ты ауг, сынок, а иначе бы мы домой шли пешком, — улыбаясь, подметил Лукаш.

— Может, я и ауг, но штраф за мамину машину платить тебе, — сказал Вацлав отцу.

— Хорошо, я оплачу, но когда мы вернёмся домой, маме ни слова, — сказал Лукаш.

— Врать бабушке?! — удивлённо воскликнула Адела.

— Это не ложь, машину я верну, раз потерял, — сказал Лукаш внучке.

Оставив сына и внуков в лагере, Лукаш Коллер, взяв с собой не только ключи от машины, но и деньги на оплату штрафа, спустился с холма и направился к автостоянке не только за машиной, но и заодно за продуктами, раз уж медведь съел всю еду и разворотил целую бутыль с водой.

— Надеюсь, деда скоро вернётся с едой, я есть хочу, — пожаловался Карел отцу.

— Вот, возьми орехи, они сытные.

— Не хочу, от них хочется пить, — пожаловался Карел отцу. Вацлаву ничего больше не оставалось, как порыться в запасах отца в надежде найти кусок хлеба. Раньше, когда он ходил с родителями в поход, отец и мать всегда брали с собой целую буханку хлеба и консервы, на сей раз взяли шашлыки, заранее замаринованные Сьюзаной Коллер, и полбуханки хлеба. Зная своего отца, который подолгу любил зависать в продуктовых магазинах, выбирая для себя и семьи качественные продукты, и любителя поболтать с кассирами, Вацлав решил порыться в отцовском рюкзаке.

— Это вынужденная мера, дети, скажите спасибо вашему деду и моему отцу, за то, что он затащил нас туда, где полно голодных животных, — ответил Вацлав на упрёки и немые укоры детей. В рюкзаке своего отца запасов еды и воды не обнаружилось, только различные спортивные принадлежности.

— И где он тут нашёл место для спорта? Ладно, раз уж до этого дошло, то не хочешь сыграть с папочкой в бадминтон, Ади? — предложил Вацлав дочери.

— Поесть бы, — заявила Адела.

— Поешь орехов, они для ума полезны, или у тебя тоже во рту от них пересыхает?

— Нет, — улыбаясь, сказала дочь и зачерпнула рукой целую горсть лесных орехов.

— Хочешь, пап?

— Нет, спасибо, золотце, для моих мозгов нужна пища тяжелее орехов, — улыбнулся Вацлав дочери. Вацлав уже начал жалеть насчёт того, что он согласился на отдых без гаджетов. Сейчас бы он развалился со смартфоном в руках, посмотрел, какие нынче новости в мире науки, и мысленно продолжал бы работать над своим проектом. Занятия спортом он, как и его дети, не очень любил.

— Сейчас бы аугментациями заняться, — протянул Вацлав, лёжа на земле.

— Согласна, — сказала присевшая рядом дочь.

— Тебе ещё рано ими заниматься, вот в школу пойдёшь, тогда да.

— Но хоть чем нибудь заняться, — вздохнула Адела.

— Давай возьмём Карела и прогуляемся до тех развалин, — указал Вацлав дочери.

— А что там?

— Разные детали, можем придумать, что из них собрать.

— Согласна, — кивнула она.

У Вацлава всегда был в голове запасной план, и только посмотрев на тот или иной гвоздь или же гайку, он тут же понимал, куда её или его приспособить. С того момента, как закрылся горный лагерь отдыха и затих фуникулер, можно было найти кучу бесхозных деталей, а заодно и побродить между развалин. Как только Вацлав рассказал о своей затее сыну, тот сразу же забыл про свой голод и согласился пойти с отцом и сестрой к заброшенному лагерю. Дети очень быстро включились в игру под названием «Придумай, что с этим сделать». Адела мыслила точно так же, как и отец. Как только она находила ту или иную деталь, тут же начинала мастерить из неё поделку, отцу оставалось только с помощью встроенной в протез его правой руки отвёртки отворачивать от конструкций те или иные детали; впрочем, как только он включался в механику, тут же в его голове возникала идея, как продолжить работу над проектом.

— Всё же я больше спец по аугментациям, чем по походам, ничего не могу с собой поделать, — развёл руками Вацлав.

— Мы деду не скажем, так ведь, пап? — с огоньком в глазах спросила дочка.

— Нет, — протянул отец, — да и ваш дед знает, чем нам лучше заняться.

Карел тоже пытался угодить отцу, но с механикой не ладил, зато самый юный из Коллеров любил бродить по развалинам. Вацлав начал подумывать, не записать ли своего сына в исторический кружок в детском саду, если хорошего спортсмена из него не получится, так, может, из него выйдет хороший историк.

— Пап, я вижу нашу машину там внизу, — окликнул Карел отца.

— Так, Ади, нам пора возвращаться в лагерь, ваш дед пришёл назад раньше обычного, — сказал Вацлав дочери и, посадив сына на шею, вместе с дочерью вернулся в лагерь.

На сей раз Лукаш Коллер затарился основательно, он купил аж три больших бутыли с водой, две буханки чёрного хлеба, четыре картофелины и уже замаринованный шашлык, видно, штраф за машину был незначительный, а иначе бы он не купил так много еды. Чтобы машину не забрали второй раз, Лукаш вместе с сыном потрудились и подняли её на гору.

— Ну, можете отблагодарить меня, я спас наш поход, — радостно произнёс Лукаш, вытаскивая из машины еду.

— Да, мы видим, — обхватив себя руками, проговорил Вацлав. Первым делом Лукаш с сыном разделили воду, оставив по пол-литра для питья, а всё остальное для хозяйственных нужд. Умываться перед едой не пришлось, оба старших Коллера так нагулялись за утро и надышались свежим воздухом, что и глаза мыть не надо было.

— Я думал, ты как всегда задержишься, — улыбнулся Вацлав, глядя на отца.

— Я бы задержался, но мне три голодных рта кормить надо, — развёл руками Лукаш.

— А мы тут орехами перекусили, — улыбнулась Адела.

— Это не еда, внучка, вот мясо — это еда, — сказал Лукаш, нанизывая на шампуры шашлык.

После сытного завтрака Лукаш предложил остальным членам семьи забраться на то место, откуда Вацлав и дети недавно спустились и решили не рассказывать деду, что они там делали. На минуту воцарилась тишина, Вацлав и дети переглядывались друг с другом и не знали, что ответить дедушке.

— Ладно, ладно, если не хотите подняться к бывшему лагерю, можете не идти со мной, но там воздух ещё чище, — заворчал Лукаш.

— Почему бы и нет, хорошая идея, — улыбнулся Вацлав.

— Тогда собирайтесь и пойдём, — подмигнул сыну Лукаш. Пока Вацлав вместе с детьми тушили костёр и собирали остатки еды, чтобы отнести их в дом, Лукаш тихо подошёл к своему рюкзаку и вынул оттуда карту, которую прихватил с собой во время сборов и спрятал её под рубашкой.

— Мы готовы, — хором объявили Вацлав и дети.

— Я тоже готов, — сказал Лукаш, заканчивая надевать резиновые сапоги. Вацлаву так и хотелось бросить отцу, мол «Пап, мы там были, и резиновые сапоги тебе не к чему», но он решил воздержаться от этого, к тому же отец наверняка поведёт свою семью туда, где лужи и болота.

— А ты резиновые сапоги надевать не будешь? — поинтересовался Лукаш у сына.

— Они ещё не высохли с того раза, когда я угодил в овраг с водой, — буркнул Вацлав.

— А вы, дети?

— Я не поведу своих детей в овраги, — заявил Вацлав.

— Я тоже не собираюсь искать на вершине клюкву, мы просто заберёмся не вершину и посмотрим, можно ли поставить там лагерь.

Судя по боевому настрою отца, Вацлав понял, что тот давно не выбирался на свежий воздух. Если он и Китти смогли найти время для поездки в Карловы Вары, то Лукаш и Сьюзана Коллеры так и застряли в Праге и даже после инцидента Панхеи никуда не выходили, только на работу.

— Может, возьмём с собой ракетки и воланчик, поиграем в бадминтон, там наверняка много места для занятия спортом, — предложил Вацлав отцу.

— Хорошая идея, сынок, только спортивные принадлежности ты понесёшь сам, — согласился Лукаш.

— Опять бегать за воланом? — поинтересовался Карел.

— Так мы будем держать свои руки дальше от техники, чтобы не сорваться, — шепнул Вацлав сыну.

Взяв всё самое необходимое, Лукаш и компания пошли на самую вершину горы Снежки, где раньше располагался горный курорт. Как всегда, отец семейства Коллер не избрал лёгкого пути, всей семье пришлось идти к вершине горы по лесным тропам, попутно собирая разные ягоды и встречающиеся на пути лесные орехи. Вацлаву пришлось держать обоих детей за руки, чтобы они не уходили и не заблудились в лесу.

— Знала бы мама, куда мы идём, она бы нам всем запретила сюда приезжать, — сказал Вацлав.

— А мне жаль, что она с нами не пошла, и твоя жена тоже, — отозвался Лукаш.

— Китти бы, наоборот, понравилась такая прогулка, она мне как-то рассказала, как втайне от родителей и верного друга Иденшоу лазила по Острову теней.

— Скучаешь по жене?

— Честно признаться, очень скучаю, иногда хочется сказать: «Бросай всё и возвращайся в Прагу, а то я силой тебя заставлю», — признался Вацлав. Хотя Вацлав сам себе признавался в том, что он женился на девушке из семьи Мортон, а у Мортонов имперские амбиции. Чего только стоил основатель семейства — Ричард Мортон, который высадился на Острове теней и построил там свою небольшую империю.

— Как она там, в Детройте? — поинтересовался Лукаш.

— Работает на старика Шарифа, а он ещё тот сорванец, хоть и старик.

— Это тот, который раньше изобретал военные аугментации?

— Угу, — кивнул Вацлав.

— Хорошо, что твои протезы не от него, их изобрела одна чешская фирма, а приживили их тебе в клинике «Протез», где ты сейчас работаешь.

— И кое-что я в них переделал, — улыбнулся Вацлав.

— Это мы заметили, хорошо, что это не лазер, — усмехнулся Лукаш.

Пройдя ещё пару метров, семья наконец вышла на вершину Снежки; отсюда открывался потрясающий вид на пригород Праги и пограничные с ней города. Даже Вацлав, который уже был на вершине, не замечал раньше, как здесь красиво. Единственное, что портило вид и мозолило глаза всему семейству, это то, что осталось от курорта.

— А когда-то тут было людно, пока «Большой брат» всё не испортил. Я, конечно, знаю, что злорадствовать нехорошо, но… — начал Лукаш.

— Но мы рады, что бумеранг вернулся, это за развал страны, — сухо высказался Вацлав.

— Пап, а тут ещё будет курорт? — спросила Адела у отца.

— Надеюсь на это, но когда его заново отстроят, ты и Карел уже вырастете, — ответил Вацлав. Пока он вместе с детьми осматривал местность и любовался потрясающими видами окраин Чехии, Лукаш достал свою карту и, отойдя от попутчиков, посмотрел сначала на неё, а потом огляделся по сторонам. Правда, долго скрывать свой секрет от сына у него не вышло, Адела заметила, что дед как-то странно себя ведёт, и обратилась к отцу.

— Пап, дедушка, что-то от нас скрывает.

— Я уверен, что он просто дышит свежем воздухом, — стал оправдывать своего отца Вацлав. Но всё же решил посмотреть, что делает его отец — первый раз, когда Лукаш говорил, что всё держит под контролем, мамину машину отогнали на штрафстоянку, поэтому Вацлав решил поинтересоваться, что там изучает его отец. Лукаш и не заметил, как сын подошёл к нему.

— Помочь? — спросил Вацлав у отца.

— В чём?

— В этом, я видел эту карту у тебя в рюкзаке, ты раньше картами не пользовался, всегда избирал свой маршрут.

— Ладно, ты поймал меня, — признался Лукаш, усмехнувшись.

— На чём? — спросил Вацлав. Лукаш Коллер не умел врать и скрываться, таким же был и его сын, за исключением того момента, когда Вацлав связался с грузинской мафией. Правда, он связался только с их боссом, и только потому, что не мог отказать аугментированному в помощи. Поэтому Лукаш рассказал сыну про основную цель своего визита на Снежку — ему поручили разведать местность на горе и узнать, можно ли восстановить лагерь.

— Так вот почему ты выбрал целью нашего похода этот лагерь, — удивился Вацлав.

— Я его выбрал, потому что тебе тут нравилось, — попытался увильнуть отец.

— Пап, если бы я знал, что ты сам нарушишь обещание…

— Я не нарушал нашего обещания, эта бумажная карта, а не электронная.

— Раз уж ты признался, то я…

— Пап! — вмешалась в разговор Адела. Девочка явно поняла, что отец хочет выдать дедушке их общую тайну, но поскольку тот сам утаил от семьи цель похода на Снежку, то и Вацлаву и детям нечего было больше скрывать от Лукаша.

— Ади, нам хранить секреты от семьи теперь не надо, — начал Вацлав.

— Почему?

— Потому что твой дедушка только что первым нарушил наш уговор.

— Это не уговор, — возразил Лукаш.

— Никакой работы и гаджетов, помнишь, пап? Так вот, раз уж на это пошло, то мы кое-что от тебя скрыли… — начал Вацлав.

— Ты уж прости, деда, но мы не удержались, и пока ты возвращал машину бабули, мы взобрались сюда и пытались изобретать из обломков найденных здесь деталей аугментации, — заявила Адела. Лукаш Коллер не знал, что ответить столь изобретательным детям. Сначала он терпел любознательность своего сына, который постоянно норовил разобрать свои протезы и узнать, из чего они сделаны, а теперь ещё и Адела пошла по стопам отца и втянулась в дела с аугментациями. Поэтому ему ничего не оставалось, как улыбнуться и обнять сына и внучку.

— Ах, вы мои маленькие Франкенштейны, — обнимая их, сказал Лукаш.

Разговор завершился мирно, правда, части семейства пришлось пойти на уступки друг другу. Вацлав сказал отцу, что он с Аделой будут продолжать ковыряться в развалинах, а отец в свою очередь займётся игрой в бадминтон с Карелом. Лукаш согласился, но сказал, что потом он и Карел поменяются местами.

— Это вряд ли, отец.

— Что опять рокировка?

— Нет, я, кажется, знаю, в какой кружок записать сына, в исторический, — улыбнулся Вацлав и указал головой в сторону сына, который продолжал изучать развалины.

— Вы так быстро растёте, — посетовал Лукаш.

— Это точно, только вчера я носил дочь на руках, читал ей сказки, а теперь ей подавай только книги по нейротехнологиям, — улыбнулся Вацлав.

— Что ж, если Карел на самом деле хочет изучать историю, я могу помочь ему с этим, — предложил Лукаш сыну. Вацлав согласился с тем, что к процессу обучения детей подключится кто-то из семьи, тем более что его отец был хорошо знаком с историей не только Праги и Чешской республики, но и, поскольку его отец был словаком, он немало мог рассказать и по истории Словакии, которая вновь готовилась объединиться с Чехией. Лукаш подозвал к себе внука, который в это время осматривал развалины горнолыжного лагеря, и поинтересовался у него, не хочет ли тот поступить в кружок истории.

— Ещё кружок! — удивился Карел.

— А что не так, внучек, мы все видели, как ты с интересом осматриваешь развалины, — начал Лукаш.

— Я хочу знать всё о каждом кирпиче в городе, — радостно улыбнулся Карел.

— Если хочешь всё обо всём знать, то тебе как раз и надо записаться в исторический кружок, это ещё и патриотическое воспитание, внучек.

— Мне надо подумать, — заявил Карел.

— Ты ещё слишком мал для этого.

— А моя сестра Адела постоянно о чём-то думает да и ещё засиживается с тобой в кабинете.

— Твоя сестра не мечется по разным кружкам, не зная, чем себя занять, — возразил отец.

— В таком случае, я согласен, — кивнул Карел.

Чтобы отец вновь не взялся за свою карту и не начал обдумывать, как восстановить горный лагерь, Вацлав предложил ему сыграть в бадминтон. Тут, на вершине горы, нашлось отличное место для занятий спортом. А чтобы дети постоянно были под присмотром, отец дал им ракетки для детского тенниса и наказал не выходить за пределы лагеря.

— Я подаю, сынок, — сказал Лукаш и, подняв ракетку, ударил по волану.

— Отбиваю, — на бегу отозвался Вацлав, но опять не рассчитал свои силы и отбил так, что Лукаш не успел поймать волан своей ракеткой.

— Ой, прости, пап.

— Ничего, я привык к тому, что ты у нас специалист во всех делах.

Отдых в горах подошёл к концу, и когда настало воскресенье, семейство Коллер стало собирать свои рюкзаки и относить их обратно в машину. Вацлав чувствовал себя неловко. Он должен был хорошо отдохнуть, лёжа на земле и наслаждаясь последними лучами летнего солнца, но вместо этого был втянут отцом в соревнование по сбору ягод и орехов, в результате чего промочил ноги. Потом он узнал цель похода в горы, когда Лукаш не удержался и взял с собой рабочую карту. Впрочем, Лукашу Коллеру и детям поход понравился. Ночью перед выездом Вацлав связался по инфолинку с Катариной.

— Рада слышать тебя, Ваца, как там ваш поход? — поинтересовалась Китти.

— Зря я на него подписался… — Вацлав грустно вздохнул.

— Что-то не так? С тобой и детьми всё в порядке? — тревожно спросила жена.

— Дети счастливы, а я нет. Ты не знаешь моего отца, Китти, с того самого момента, как мы пришли сюда, начались приключения.

— Какие?

После вопроса Китти Вацлав начал рассказывать жене обо всём случившемся: как намочил ноги, собирая клюкву, как потом они чуть не лишились машины, а когда отец поехал за машиной, то он вместе с детьми залез на вершину горы и стал разбирать то, что осталось от горнолыжного лагеря, и так далее.

— Вижу, вы весело проводите время, — чуть смеясь, сказала Катарина.

— Жаль, что мама не поехала с нами, она бы не дала отцу спуску. А как там у тебя?

Китти немного помолчала и всё же решила рассказать мужу про речь, которую она готовит для Дэвида Шарифа.

— Неужели он настолько стар, что поручает тебе это делать? — поинтересовался Вацлав.

— Не знаю, в чём дело, но он больше не думает о сложных аугментациях и всё доверяет мне.

— Тебе трудно не доверять. Твой отец тебе не звонил?

— Зачем тебе мой отец? — спросила Китти.

— Просто интересуюсь, как дела, когда он тебе звонил, то сказал, что его взяли работать в ГАРМ.

— Нет, после этого он не звонил, наверное, дел у него полно, — ответила Китти

Китти также поведала, что, возможно, в скором времени она приедет на пару дней в Прагу. Вацлава это обрадовало, и он ответил, что он и дети с нетерпением будут ждать встречи с ней. После этого он поинтересовался, будет ли это деловая поездка или нет.

— Деловая, а как же, после того, как у Дэвида Шарифа закончился нейропозин, я рассказала ему об его аналоге.

— Надеюсь, он нос в наши секреты не засунет? — поинтересовался Вацлав.

— Нет, он хочет заключить контракт с Антоном Соколовым на закупку его сыворотки, и ещё он всё же хочет поговорить с тобой.

— Со мной? — спросил Вацлав.

— Да, но это в будущем, — ответила Китти.

* * *

Когда Лукаш и компания вернулись обратно в Прагу, то все вновь приступили к своим отложенным на время похода делам. Правда, за сытным ужином отец и сын наперебой рассказывали Сьюзане Коллер про то, как провели отдых. Чтобы как-то примирить Вацлава с отцом, Сьюзана предложила им вместе помыть посуду.

— Мы не ссорились, милая, — улыбнулся Лукаш.

— Раз ты и на отдыхе любишь работать, дорогой, то будь так добр, помой посуду, и ты тоже, Вашек, — заявила Сьюзана строгим голосом.

— А я тут при чём, отец первый начал, — пытался возразить Вацлав, но мать была непреклонна.

— Так уж и быть, я от помощи никогда не отказывался, — улыбнулся Вацлав.

На следующий день после возвращения домой Вацлав наведался в «Машину времени». За время его отсутствия в книжном магазине ничего не изменилось, потому что когда он собирался пойти в семейный поход, он отпустил всех сотрудников и закрыл магазин на ключ. Вот только покупатели и поставщики книг об этом не знали, поэтому как только он включил свой компьютер, ему пришла куча писем от них. Так что, как только работники вернулись в магазин, Вацлав дал им наказ собрать заказы для покупателей, а сам занялся теми книгами, которые заказчики попросили оцифровать. Оцифрованная книга Катарины об индейском племени Абкани, как ни странно, пользовалась хорошим спросом, поэтому Вацлав заказал пустые формы для цифровых книг, а после этого занялся переводами некоторых книг по запросам покупателей. Тут с Вацлавом по АТС связалась одна из сотрудниц его магазина и сказала ему, что его хочет видеть какой-то человек.

«Кто бы это мог быть?» — задался вопросом Вацлав. Сначала он подумал, что его старый друг Монтана Джонс вернулся в Прагу, или это один из тех, кому он когда-то помог с аугментациями, решил его поблагодарить. Гадать дальше Вацлав не стал, а вежливо попросил Марию проводить этого человека к себе в кабинет.

— Хорошо, пан Коллер, сейчас он придёт, — согласилась Мария. Вацлав не ожидал, что в этот прекрасный день к нему в магазин нагрянет давно потерявшийся друг, знакомый ещё с университетских времён — Радомир Черни. Вацлав хорошо помнил ребят, с которыми он учился не только в школе, но и в Чешском Техническом университете, и одним из таких учащихся как раз и был Радомир. Они с ним сидели за одной партой, и если Вацлав с головой был погружён в работу, то Радомир не очень-то любил учиться, и после университета пути двух приятелей разошлись. Вацлав обивал пороги многих больниц и клиник, пока не устроился в клинику «Протез», а Радомир, так и не найдя себя нигде, пошёл служить в армию по контракту.

— Коллер, как же приятно видеть тебя живым! — радостно воскликнул Радомир, только переступив порог кабинета.

— Это тебя в армии так аугментировали? — с улыбкой сказал Вацлав, осматривая старого знакомого, у которого был механический протез левой руки и искусственный глаз. Вацлав встал из-за стола и обнял его.

— Всё хорошо, Мария, — сказал он удивлённой помощнице, — это мой старый друг.

Вацлав предложил Радомиру выпить по чашке холодного чая, тот согласился. Тогда Коллер вместе с другом по университету пошёл в так называемый «чайный уголок», который организовала его жена Катарина.

— Знаешь, Вац, я хотел тебя навестить сразу же после того, как закончилась вся эта возня с «Актом о восстановлении человечества», — признался Радомир.

— Я был тут всегда, правда, на время инцидента ушёл в подполье, — начал Вацлав.

— Я тоже там был после службы, я хотел вернуться в Чехию, но потом сам знаешь, что началось.

— А как же Город големов? Спасибо моим родителям и их старым связям за то, что у нас не отобрали собственность и не сослали меня в этот ад.

— Так ты теперь директор антикварной лавки?

— Это книжный магазин, мне он по наследству достался.

— Твои же все целы, я когда искал твой адрес, нашёл адреса твоих родителей.

— Это от дедушки досталось — Дворжака Коллера, как сказали мои родители, он завещал свою книжную лавку мне.

Друзья разговорились, и Вацлав рассказал Радомиру всё про свою жизнь и про то, что он теперь отец двух замечательных детишек, и про то, что женат на дочери профессора Мортона — Катарине. Она и помогла ему пережить холодную осень две тысячи двадцать девятого года.

— Рад за тебя, друг, а я свою любовь только на прошлой неделе встретил, — искренне сказал Радомир.

— И кто она, чешка, словачка или англичанка?

— Она из Сербии, после инцидента я в последнее время там жил, — ответил Радомир.

— Сербам, наверное, повезло, там аугментированных вообще нет.

— А как же я? Я был единственным, — пошутил Радомир.

— Надеюсь, ты там не набедокурил, — сигнал задел почти всех, кроме России, они там молодцы, их аугментации по своим же технологиям делают.

— Как только я почувствовал, что со мной что-то неладно, то сразу же распотрошил свой протез и вынул оттуда чип. Так что теперь это обычный протез.

— Могу тебе его настроить, — улыбнулся Вацлав.

— Чёрт подери, Коллер, ты всё же стал врачом?!

— Вообще-то я инженер, я проектирую аугментации и протезы, но и починить и поставить новый могу, не зря же у меня две докторские степени.

Выслушав старого знакомого, Радомир сказал, что не просто так его разыскал, и сообщил Вацлаву, что приехал в Прагу по просьбе другого товарища, и что выпускники Технического университета спустя столько лет решили организовать встречу.

— Понятно, и меня туда решили втянуть, — проговорил Вацлав.

— А почему нет, узнаешь, как сложилась жизнь остальных выпускников, — начал Радомир.

— Чувствую, их будет немного, ты же знаешь, что я не люблю все эти собрания.

— Конечно, я видел, как девчонки с нашего курса да и не только крутились возле тебя.

— Как же не помнить, — усмехнулся Вацлав, — может, это из-за того, что я был тогда единственным аугом в школе и в институте.

— Не единственным, на первом курсе училась девушка-ауг, у неё была аугментирована нога.

— А я думал, я единственный, — улыбнулся Вацлав, допивая свой чай.

— Ну что, тебя ждать или нет?

— Я подумаю, дай номер своего инфолинка, я позвоню, — задумчиво произнёс Вацлав.

— Инфолинк для богатых, у меня смартфон, сейчас скажу.

Боб Пэйдж так и не отстал от Вацлава. Второй раз он подкараулил доктора Коллера, когда тот выходил из своей клиники после окончания рабочего дня. Вацлав к тому времени окончательно завершил работу над своим проектом и, пока ждал прихода пациентов в клинику, написал письма в учёную коллегию Чешской республики в Бостоне, чтобы не только запатентовать своё изобретение, но и продемонстрировать его на выставке научных изобретений в Праге. Выйдя из клиники, Вацлав направился к почтовому ящику, там его и нагнал Боб Пэйдж. Увидев в руках Коллера письмо в конверте и пакет с каким-то изобретением, Пэйдж поинтересовался, что это.

— Опять вы, мистер Пэйдж, честно признаться, вы начинаете мне надоедать, — вздохнул Вацлав.

— Я вижу, вы трудитесь кое над чем, я мог бы помочь вам, пан Коллер?

— Мне помощь от иллюминатов не нужна, нам всем хватило Панхеи, — категорично отказался Вацлав.

— С моей помощью вы быстро сможете взобраться по научной лестнице, подумайте об этом, вы же хотите быть наравне с вашей женой и её родными, — сказал Пэйдж, перемежая угрозу с туманным обещанием.

— Если ты хоть пальцем её тронешь… — попытался угрожать Вацлав бывшему иллюминату, но Боба это ни разу не напугало. Поняв, что обычным лукавством Коллера не пронять, он сам начал угрожать Вацлаву тем, что если тот не возьмёт его в свой бизнес и не посвятит во все тайны аугментаций, то тот воспользуется своими связями и сделает так, чтобы Вацлав не только лишился своей работы, но и своих детей.

— Вот как вы заговорили, мистер Пэйдж, но, судя по вам, связей у вас сейчас нет, так ведь? И вы можете только угрожать мне на словах, — сдвинул брови Вацлав.

— Ошибаетесь, пан Коллер, кое-где у меня связи всё же остались, — съехидничал Боб Пэйдж. После этих слов он ушёл, оставив Вацлава в раздумьях. Коллер не знал, что ему сейчас делать. Звонить жене? Она наверняка позвонит в Швейцарию своему отцу, и тот уж точно возьмёт Боба Пэйджа за грудки, но Обид Мортон, скорее всего, по уши погружён в работу в исследовательском комплексе ГАРМ и вряд ли сможет помочь своему зятю разобраться с его проблемами, да и отвлекать его не стоит. Слегка понервничав, Вацлав почувствовал то же самое, что и первый раз при встрече с Бобом, а именно то, что его руки опять стали плохо слушаться сигналов головного мозга. Два дня Вацлав работал не покладая рук, попутно заботясь об Аделе и Кареле, и, конечно же, много нервничал, пыхтя над своим проектом. Угроза со стороны Боба Пэйджа была как удар по нервам Вацлава, вот он и занервничал вновь так, что аугментации у него стали отказывать. Он тут же вернулся обратно в свою клинику и сразу же вколол себе сыворотку Соколова. Отправлять письмо на почту Вацлав не стал, Боб Пэйдж отбил у него все желания и мысли о проекте.

Идти домой в таком подавленном настроении Вацлаву не хотелось — он прекрасно помнил о том, как дети напугались, увидев своего отца в беспомощном состоянии. Единственным, кто мог помочь ему на данный момент, оставался его давний друг — Адам Дженсен. Надеясь, что Адам всё ещё работает в Интерполе, Вацлав связался с ним по инфолинку.

— Дженсен, ты ещё в Праге?

— Рад слышать тебя, Коллер, да, я в Праге и никуда отсюда не уезжал, — радостно отозвался старый друг.

— Надо встретиться, — сообщил Вацлав.

— Хорошо, говори, где.

— Знаешь кофейню возле станции «Монумент»? Буду ждать тебя там, — сказал Вацлав и отключил инфолинк.

До кофейни Вацлав добрался легко, от его клиники до станции «Монумент» было рукой подать, нужно только пройти пару кварталов и, завернув в нужную подворотню, подняться на навесной мост между двух зданий. Адам пришёл в кофейню сразу же после Вацлава.

— Судя по твоему голосу, тебе снова нужна помощь, — начал Адам.

— Так и есть, и не просто помощь, а в поимке одного недожатого преступника, — признался Вацлав.

— В какую передрягу ты себя втянул, Вацлав, ты же взрослый мужчина, не маленький мальчик, и у тебя дети.

— Враги так и липнут ко мне, Адам, — сказал Вацлав, осмотревшись.

— Кто на этот раз?

— Боб Пэйдж.

— Он всё ещё жив? — спросил Адам. После холодного две тысячи двадцать девятого года многие управляемые иллюминатами компании, как и сами иллюминаты, начали разваливаться, и он думал, что Боб Пэйдж после того, как его имя засветилось в новостях, канул в Лету вместе с компаниями «Пик» и «Версалайф», а тут его давний друг просил о помощи.

— Да жив, и он сегодня мне угрожал, — прошептал Вацлав другу.

— Ты над чем-то секретным работаешь, раз даже бывшие иллюминаты тебе угрожают? — поинтересовался Адам.

— Это, скорее, связано с наследством моей жены, я разрабатываю аугментации по чертежам её покойного дяди Алана, а ещё я недавно закончил работу над своим проектом, а тут… ну сам знаешь.

— Да ситуация серьёзная, — согласился Адам — дело в том, что уцелевшие иллюминаты, как стервятники, рыщут по миру в поисках того, за кого бы ухватиться.

— А мне что делать, Дженсен?

— Дело серьёзное, Коллер, загнанный в угол зверь… э… иллюминат опасен, я, конечно, тебе помогу, но на это время ты должен перебраться в мою квартиру, — предложил Адам.

— Стоп, я не могу, у меня дети и мама с папой, что мне им сказать?

— А что ты говорил им говорил, когда Панхея ушла под воду?

— Тогда все знали, что будет, — развёл руками Вацлав.

Вацлаву не хотелось подставлять свою семью, Боб Пэйдж в безвыходной ситуации мог угрожать детям и родителям Вацлава. Он сообщил другу, что подумает над тем, что сказать. Адам велел Вацлаву поспешить с этим заявлением, ведь дело серьёзное, и он, Дженсен, должен немедленно сообщить новому директору ОГ-26 о том, что по Праге разгуливает опасный преступник.

* * *

Домой Вацлав вернулся под вечер. Он пришёл с измождённым видом и долго думал, что сказать маме и папе, а заодно детям, которые по виду своего домочадца поняли, что дела неладны.

— Что-то стряслось, сынок? — спросил отец.

— Нужно поговорить, пап, — ответил Вацлав, опустив голову и смотря на пол.

— Говори всем нам, у нас друг от друга нет секретов.

— Дети могут не понять, — вздохнул Вацлав. Лукаш Коллер понял, что дело серьёзное, и попросил жену отвести детей прочь. Когда Сьюзана Коллер вместе с детьми ушли в комнату, Вацлав, который никогда не врал своим родителям, рассказал отцу всё как есть, в том числе и про то, что его давний друг предложил ему квартиру в качестве убежища. Отец внимательно выслушал сына, после чего, обняв его, сказал:

— Этот инцидент растревожил диких ос, что ж, я скажу жене и внукам, что тебя пригласили поработать в Америку.

— Ты соврёшь им? — удивился Вацлав.

— А что делать, сынок, надеюсь, этого гада скоро найдут, — вздохнул отец.

— Спасибо, пап, — поблагодарил Вацлав.

После разговора с отцом Вацлав связался с Адамом и сказал, что готов перебраться к нему в квартиру, Адам обрадовался и дал знать Коллеру, чтобы тот собирал свои вещи и что сейчас он придёт за ним.

— И снова в подполье, как жаль, что Китти сейчас нет рядом, — вздохнул Коллер — уж она бы задала этому Пэйджу, — а потом подумал: «уж только начал жить как все, у меня семья, проект, который, похоже, я так и не смогу отправить на патент». Вацлаву надо было как-то держаться в седле, чтобы не расклеиться в третий раз. Сыворотка Соколова — мощное лекарство, и если Вацлав на неё подсядет как на нейропозин, то он просто станет зависим от этого препарата.

— Рад, что ты мне помогаешь, дружище, — улыбнувшись кривой улыбкой, сказал Вацлав Адаму, выходя из дома родителей.

— Не переживай так, Вацлав, Боба Пэйджа найти в Праге легче всего, скоро ты вернёшься назад к семье, — стал утешать друга Адам.

— Да уж, мой отец сказал, что скажет семье, что я еду в Америку. Чувак, как быть с Китти, мы с ней общаемся по инфолинку? — чуть ли не крича, спросил Вацлав.

— Ты её аугментировал!

— Нет, это экспериментальная аугментация, просто малюсенькая линза, которая работает как встроенный в наши головы инфолинк.

— Сам создал?

Вацлав в ответ только кивнул.

— Я этого гада из-под земли достану клянусь, Коллер, — пообещал Адам.

Ночью Вацлав не мог уснуть. Давно забытые кошмары вновь начали возвращаться, вдобавок, Адам запретил ему общаться с кем-либо, даже со своей женой по инфолинку. Как-то раз он пообещал Китти ещё до свадьбы, что будет делиться с ней любыми переживаниями, а когда Китти умоталась в Америку, то Вацлав не был одинок, его досуг скрашивали не только дети, но и его родители. А теперь он снова остался один и вновь столкнулся с проблемой, с которой ему в одиночку не справиться. И с кем ему теперь делиться тем, что накипело? С Адамом? Хоть Адам ему и друг, но он не такой уж близкий человек, с которым можно делиться наболевшими проблемами. К тому же, Адам сейчас был занят поиском Боба Пэйджа, который как снег на голову свалился.

Сейчас в мире шла перестановка сил и власти, вот старые хозяева, иллюминаты, и хотели вернуть себе прежнее влияние, втыкая палки в колёса тем, кто, по их мнению, может поднять мир на ноги. Катарина всем своим естеством показала, что с ней и её семьёй шутки плохи, и Бобу Пэйджу не удалось переманить её на свою сторону. Но как только она уехала в США, Пэйдж взялся за её мужа — Вацлава. Поняв, что Коллера ласковыми словами не подкупишь, Пэйдж решил взять его угрозами.

С одной стороны, это было хорошо, так Адаму легче будет выпытать из этого опустившегося иллюмината признание, в конце концов, тот сорвётся и выложит всё Дженсену. Но сейчас Вацлава больше всего беспокоило не то, каким способом Дженсен будет добиваться признаний от Пэйджа, не то, что он был в шаге от получения профессорской степени, а его дети и мама с папой. Отец, соврав матери про то, что их сын на время уехал в Америку, наверняка нервничал. Сейчас Лукаш Коллер занимался восстановлением горного курорта на горе Снежка, и хоть глава семейства Коллер сам на вид казался горой, это могло ударить и по нему, ведь Пэйдж наверняка попытается угрожать и самому старшему члену их семьи.

Не зная, чем занять себя в отсутствие Адама, Вацлав решил осмотреть его пражскую квартиру. Хотя это была квартира для малоимущих граждан Праги, она выглядела как жильё для среднего класса: полы были застелены тёмным паркетом, стены вымощены искусственным кирпичом, добротная мебель, вот только потолок был не доделан до конца.

«Прямо как поместье Мортон на Острове теней», — подумал Вацлав, осматривая квартиру. В спальне Дженсена он нашёл много разобранных старых часов и каких-то механизмов; при других обстоятельствах Коллер тут же взялся бы за эти механизмы, но сейчас ему даже еда в рот не шла, не то что дело всей его жизни.

Адам вернулся только под вечер.

— Ну, — с запинкой выговорил Вацлав, — как там?

— Если ты о Пэйдже, то он объявлен в международный розыск, агенты Интерпола сейчас патрулируют Прагу в поисках Боба и его приспешников, — ответил Дженсен, входя в квартиру. Услышав это, Вацлав вздохнул с облегчением, вряд ли Пэйдж попробует кого-нибудь шантажировать, если его теперь ищет Интерпол, теперь Боб наверняка заляжет на дно.

— Это значит… — хотел сказать Вацлав.

— Прости, Вацдав, но пока Пэйдж не пойман, ты не можешь вернуться домой, — твёрдо произнёс Адам.

— Ладно, хоть семья будет в безопасности, — стал успокаивать себя Вацлав.

— Если что-то накипело, можешь выговориться мне, я привык выслушивать жалобы по поводу преступности, — начал Адам.

— Преступность была всегда, но… нет… для тебя всего, что я могу наговорить, когда нервничаю, не хватит, а мне даже это нельзя, — Вацлав посмотрел на правую руку; обычно после укола сыворотки Соколова или нейропозина место укола не болело, а сейчас начало побаливать.

— Я думал, после появления сыворотки Соколова ты перешёл на неё? — спросил Адам, не зная, что после одного укола этой сывороткой аугментированному больше она не нужна.

— Нет, я не принимаю нейропозин, как и все сейчас, но когда я нервничаю, я на время могу потерять контроль над своими аугментациями, поэтому вчера вколол себе сразу сыворотку.

Адам достал из пакета с продуктами, которые он купил по дороге домой, бутылку с чешским пивом и предложил Вацлаву в качестве способа расслабиться.

— Прости, друг, я за здоровые питьё и еду — отказался Вацлав.

— Понимаю, ради семьи держишься на плаву, — согласился Адам.

— Я и раньше этим никогда не баловался.

— Тебе важно мнение окружающих?

— Нет, просто я из культурной семьи, такие напитки даже мой отец себе не позволяет, ну разве только по особым случаям, — опустив голову, произнёс Вацлав, при словах «особый случай» он вспомнил и свои чертежи, которые он собирался отправить на получение гранта и профессорской степени вместе с изобретённой им аугментацией, и встречу выпускников технического университета. Радомир наверняка ждал звонка от товарища по курсу с ответом, придёт ли тот на встречу или нет.

Понимая, что его друг сейчас не в лучшей форме, Адам решил отвлечь его разговорами про аугментации, зная, что когда кто-то заговаривает с Вацлавом о его любимом деле, он готов об этом часами болтать. Вацлаву и об этом не хотелось разговаривать, но ему нужно было отвлечься, и он начал рассказывать Адаму про свой проект, над которым он начал работать в момент инцидента Панхеи.

— И что тебя подвигло к этому? — полюбопытствовал Адам.

— Эту аугментацию я решил сделать для водолазов-исследователей, чтобы им было легче исследовать морские и океанские глубины. Я как-то посмотрел канал Discovery и решил облегчить работу водолазам. Правда, со всеми этими делами вокруг «Акта о восстановлении человечества» я забросил свой проект.

— Ну, всё же вернулся, — отрываясь от пива и еды, улыбнулся Адам, чем удивил Вацлава, тот ни разу не видел, чтобы Дженсен улыбался.

— Судя по твоей улыбке, ты хочешь опробовать её на себе.

— Это ещё почему? — удивился Адам.

— Потому что, как только я о ней заговорил, ты улыбнулся, дружище, правда, тебе надо выучиться на мирного водолаза-исследователя…

— Я просто рад тому, что ты всё тот же, — заверил Адам.

— Это всё жена подвигла меня на продолжение работы над проектом, сказав, что я со своими амбициями засиделся на звании доктора, — Вацлав вновь помрачнел после того, как рассказал про свой проект. Адам всё прекрасно понимал, и ему самому стало противно, что из-за Боба Пэйджа Вацлаву придётся отложить получение профессорской степени.

— Не сдавайся, Вацлав Коллер! У тебя всё ещё впереди, — ободрил Адам друга.

— Вот только встречу выпускников в очередной раз пропущу, — вздохнул Вацлав.

— Их что, ещё проводят?

— Их решили возобновить, и недавно мой однокурсник пригласил меня на такую встречу и ждёт от меня звонка. И будет совсем нехорошо, если я пропущу её.

Вацлав готов был сорваться, поэтому, зная, что может с ним произойти, Адам вновь стал всячески успокаивать его, предложив пойти поспать.

— Чтобы мне опять кошмары снились, я уже начал забывать о них! — воскликнул Вацлав.

— Коллер, я всё делаю, чтобы твой кошмар закончился.

— Я знаю это, друг, но, похоже, что своими амбициями я притягиваю к себе неприятности.

— А что там связано с твоей женой? — вдруг поинтересовался Дженсен.

— Ты о чём?

— О том, что ты сказал при нашей второй встрече.

— Это тайна, которую знают только Китти, её семья и я, очень многое поставлено на карту, — стал мотать головой Вацлав.

* * *

Всё же Вацлав решил пойти поспать, даже зная, что кошмары вновь подстерегут его. А Адам решил разузнать всё про жену Вацлава, он её ни разу не видел, хоть его друг и хотел пригласить его в дом и познакомить с Катариной и детьми. Про Катарину мало чего было написано в интернете, и это несмотря на то, что она теперь работала в «Шариф индастриз».

«Постой, Коллер как-то сказал, что он женился на дочери профессора Мортона, может, в интернете есть информация о её семье, — подумал Адам и набрал имя и фамилию профессора Мортона. — А у Коллера-то губа не дура, он женился на наследнице английской династии Мортон, её отец — профессор антропологии, известен своими высказываниями в адрес иллюминатов и подобных им. Особенно когда началась вся эта заварушка с аугами, он осудил то, что тех сначала использовали в своих грязных целях, манипулируя ими как марионетками, потом свалили на них все свои грехи».

В последней статье об Обиде Мортоне говорилось, что его пригласили работать в ГАРМ. Другие родственники Катарины были не только учёными, но и исследователями, но ни слова про ту тайну, о которой говорил Вацлав, в открытых источниках информации не было.

«Похоже, Пэйдж не на тех напал, у Обида Мортона наверняка есть связи в Англии, не только он, но и Катарина могут сделать так, чтоб господин Пэйдж навсегда замолчал», — подумал Адам, закрывая крышку ноутбука.

Очередной рабочий день Катарины подходил к концу. Сегодня работы было мало, и Френсис Причард не отвлекал её предложением помочь ему.

День, когда Френсис пригласил её в кафе — познакомиться поближе и перекусить, — прошёл без эксцессов. Коллеги в основном говорили о работе и обсуждали своего босса — Дэвида Шарифа — и только совсем чуть-чуть были упомянуты члены семьи Катарины, и то не муж, а родители.

Приближался тот день, когда её босс должен будет произнести свою речь перед собравшимися возле здания «Шариф индастриз» гражданами США, вот Катарина и заканчивала работу над речью. После работы её опять ждала одинокая квартира в апартаментах «Чайрон». Единственное, что скрашивало её одинокий приход к власти в «Шариф Индастриз» — это общение с мужем. Вернувшись в свою квартиру, она скинула с ног неудобные туфли и сразу же связалась по инфолинку с супругом. Никто не ответил.

«Наверняка трудится над своим проектом», — подумала Китти, но тут же одёрнула себя. Даже когда Вацлав занят, он не прочь был поболтать, и не только с женой, но и с кем угодно, да и не походил он на тех, кто годами трудится над одним проектом. Все запланированные аугментации Вацлав выполнял в установленные сроки, поэтому когда после второго звонка никто не ответил, она начала волноваться.

«Вашек, Вашечек, где же ты, почему не отвечаешь? Боже мой, дети!» — мелькнуло в голове у Китти.

Покой и удовольствие от работы у Катарины как рукой сняло, она хаотично начала бродить по квартире взад-вперёд, не зная, что делать дальше, пока до неё не дошло, что если Вацлав не отвечает, то можно позвонить его родителям на обычный телефон. Слава богу, телефон родителей Вацлава был у неё вбит в смартфон, а у них ещё и работал старый автоответчик. Даже если они сейчас на работе или спят, всегда можно позвонить на автоответчик, вот Китти и позвонила.

— Алло, пан Коллер? Это Катарина, я что-то не могу связаться с мужем, с ним и детьми всё в порядке? — на одном дыхании проговорила Китти.

— Китти, это Сьюзанна, мама Вацлава, — послышался знакомый голос.

— Добрый день, Сьюзанна, — отозвалась Катарина взволнованным голосом.

— А тебе вечер, за детей не беспокойся: они у нас, и дедушка сейчас думает, чем их занять, — после слов Сьюзанны Катарина немного вздохнула с облегчением, после чего попросила кого-нибудь из детей к телефону.

— Привет, мам! — раздался радостный голос Аделы.

— Ади, милая, как ты там, как брат, как папа?

— Брат сейчас сидит на коленях у дедушки, а папа поехал к тебе.

— Как, он меня не предупредил! — удивилась Китти.

— Нас тоже.

По интонации дочери Китти поняла, что Вацлав поехал не в Америку, как сказала Адела, а с ним что-то случилось, поэтому она попросила дочку позвать к телефону её дедушку — Лукаша Коллера. Вот он точно мог знать, где сейчас его сын, что с ним.

Этого разговора Лукаш Коллер боялся больше всего. Да, он знал, что сейчас его сын живёт под защитой Интерпола, но, во-первых, одна мысль, что его сыну вновь грозила опасность, сводила его с ума, во-вторых, дома сейчас находилась вся семья, и ему некуда было отойти, чтобы поговорить.

— Э, Китти, я тебе завтра позвоню, — оборвал разговор Лукаш.

— Алло, Лукаш? — стоило Катарине облегчённо вздохнуть за детей, так новая напасть: что-то случилось с мужем. Она сразу начала перебирать в голове всевозможных врагов своей семьи и частично врагов Вацлава. Двали все мертвы, они попросту перегрызлись из-за нефти «Rockoil». Кто ещё мог угрожать?

Ну, конечно, Боб Пэйдж, но он давно не появлялся в Праге, что ему нужно от моего мужа? Деньги, работа или его разработки, ведь при каждом звонке Вацлав отчитывался о ходе своего проекта, и он уже был в шаге от того, чтобы отправить своё изобретение и себя — на присвоение профессорской степени.

— Пэйдж, ты доиграешься, ты прекрасно знаешь, что грозит тебе, если ты бросишь вызов мне или кому-то из моей семьи, — лихорадочно произнесла Катарина. Сейчас Катарина разрывалась между желанием рвануть обратно в Чешскую Республику и речью Дэвида Шарифа. Порывшись в своей сумочке, она достала из неё ещё не законченный текст речи и внимательно его перечитала.

— Ладно, осталось немного написать, семья для меня важнее, — решила Китти, и тут же, вновь засунув свои ступни обратно в туфли, закрыла квартиру на ключ.

Поймав попутную машину, приказала везти её в аэропорт. Во время пути Китти позвонила Дэвиду Шарифу и объяснила всю ситуацию.

— Мне срочно нужно лететь в Прагу, дело не терпит отлагательств, — с волнением произнесла Катарина.

— А как же моя речь?! — возмутился Шариф.

— Она почти закончена, к вашему выступлению я вернусь, — отключила связь Китти.

* * *

В Прагу Китти прилетела только под утро, когда добрая половина пражан спала, а значит, спали и родители Вацлава. Поэтому Катарина сначала наведалась в свой семейный дом. Без мужа и детей он был пустым и неуютным. Первым делом она переоделась, поскольку на дворе стоял конец августа, а Чехия ещё со всех сторон была окружена горами, так что в воздухе ощущалась заметная прохлада.

Переодевшись, Катарина села обратно в такси, которое она наняла для того, чтобы доехать до дома, и попросила таксиста довезти её до станции «Монумент». Именно там находилась клиника «Протез», в которой сейчас работал её муж, а рядом — дом его родителей.

— Спешите на важную встречу, пани? — вежливо спросил таксист. Чехи — единственная нация, которую уважала Катарина. Даже пожив среди англичан, она поняла, что хоть сама и является англичанкой, но всё равно она сильно на них не похожа.

— Я еду на встречу с полицейским, — вежливо соврала Китти.

— Какая-то беда?

— Я бы не вернулась сюда, если бы моему мужу не угрожали, — пояснила Катарина.

— Ужас какой, и это после того, что мы все пережили...

— Это точно, — опустив глаза, произнесла Китти.

Таксист больше ничего спрашивать не стал, а молча довёз Катарину до станции «Монумент», после чего она расплатилась и, поблагодарив его, пошла к дому, где живут родители Вацлава. Идти туда она решила через улицу, на которой находилась клиника «Протез». Возле клиники никто не дежурил. Если Вацлав сейчас где-то прячется или же… Китти всякий раз, когда ей приходили на ум мысли о том, что кто-то похитил её мужа, отметала их сразу же, вряд ли кто-то мог караулить его у клиники. Однако… краем глаза она заметила высокого мужчину в тёмных очках и плаще.

— А это ещё кто? — задалась Китти вопросом; мужчина не был похож на Боба Пэйджа, скорее, на сыщика или полицейского в гражданском, поэтому она решила подойти к нему и спросить, не является ли он служителем закона.

— Вы, должно быть, пани Коллер? — спросил он.

— Откуда вы знаете, кто я? — выпалила Китти.

— Ваш муж Вацлав Коллер только и говорил о вас.

Молчание.

— Простите, если чем-то напугал вас, — начал оправдываться мужчина, — меня зовут Адам Дженсен, Вацлав мой друг, я агент Интерпола.

— Хвала абканским богам, — выдохнула Китти, — вы знаете, где он?

— В надёжном месте, с ним всё в порядке.

— Могу я его видеть?

— Он прав насчёт вашего характера, но пока преступник на свободе…

— Я знаю преступника, мистер Дженсен, и поверьте, если я здесь, ему стоит бояться не только Интерпола, — твёрдо сказала Катарина.

Адаму ничего не оставалось, как сопроводить Катарину до квартиры, где он прятал её мужа — до апартаментов «Зелен». Поскольку дело было серьёзным, агент и обеспокоенная Катарина не поехали на электричке, а пошли дворами.

— Так вы уже сталкивались с Бобом Пэйджем? — спросил Адам у Китти.

— Да, как только мы встали на ноги, он сначала искал подход ко мне, а потом перекинулся на мужа.

— Коллер сказал мне, что он работает над одним проектом, но что насчёт вас, мисс?

Китти оглянулась и, взяв Адама за рукав, отвела его в сторону:

— У нас огромные накопления в банке «Палисейд».

— Это как-то связано с вашей семьёй, отцом, дедом? Я читал про вашу семью.

— Ну, раз читали, то, наверное, знаете, что многие хотели бы заполучить то, что досталось мне и отцу по наследству, вот змеи и ползут изо всех щелей.

«Ох, дядя, и оставил же ты мне наследство, только я думала, что с Островом теней меня больше ничего не связывает», — подумала Китти.

Адам привёл обеспокоенную жену доктора Коллера в район Прекажки.

Китти поначалу удивилась, что Адам спрятал её мужа в том же районе, где находится его книжный магазин «Машина времени», но Дженсен заверил её, что Боб Пэйдж вряд ли будет искать Вацлава у него в квартире.

— Ну, вот мы и на месте, Коллер будет рад вас видеть, пани, — улыбнулся Адам.

— Вашек? — вопросительно произнесла Китти, когда Адам привёл её в свою пражскую квартиру. Вацлав в это время сидел в спальне Адама. Дженсен послушно уступил ему кровать, а сам переместился на диван в прихожей. Все эти дни, несмотря на то, что оВацлав жил под защитой Адама и Интерпола, были для него кошмаром, и, естественно, он не спал. Когда он услышал голос жены, то сначала не поверил, он подумал, что ему это показалось. Но когда Китти произнесла его имя во второй раз, он понял, что это не сон, и вышел из комнаты.

— Китти, ты что тут делаешь? Адам, зачем ты её сюда привёл? — удивился Вацлав.

— Коллер, она сама попросила, чтобы я отвёл её к тебе, жена у тебя бойкая леди, с ней сложно спорить.

Китти, не сдержав своих чувств, подбежала к Вацлаву и обняла его; вид у него был потрёпанный, она не помнила, когда видела его в таком плачевном состоянии. Даже при их первой встрече его вид не был таким убитым. Да, были красные глаза и мешки под ними, но вид был ухоженным, а сейчас на него было страшно смотреть.

— Спасибо, что вы не оставили его в беде, мистер Дженсен, — поблагодарила Китти Адама.

— Он мой друг и по совместительству доктор, он очень мне помог, когда тут вокруг был хаос, — признался Адам.

— Китти, как ты поняла, что со мной что-то не то? Неужели отец проболтался? — поинтересовался Вацлав.

— Твоему отцу надо отдать должное, он хорошо умеет хранить тайны. Я звонила тебе на инфолинк, и ты два раза не ответил, а твой отец положил трубку, когда я стала его расспрашивать о тебе, — Китти оглядела мужа и ещё раз его обняла. Она была благодарна Адаму за то, что тот на время поимки Боба Пэйджа укрыл у себя в квартире мужа.

— Пани Коллер, я бы вас не стал расспрашивать про то, что у вас хранится в банке «Палисейд», но…

— Я понимаю вас, мистер Дженсен, когда я получила наследство своего дяди…

— Дяди?! Обычно наследство переходит от родственников по первой линии, — удивился Адам.

— В моей семье всё по-другому, меня саму огорошили тем, что дядя, которого я знала так немного, оставил своё состояние именно мне. Наверное, я была ему ближе, чем его брат. Но вряд ли Пэйдж охотится за электрическим перфоратором, он же не собирается быть горняком, — еле улыбнулась Китти.

— Это уж точно вряд ли, — вздохнул Вацлав, — меня он донимал тем, что хотел, чтобы я взял его к себе на работу.

— А что ещё завещал ваш дядя?

Китти глубоко вздохнула. Честно признаться, наследие Алана Мортона легло огромной ношей на Китти и её семью, и скрывать тайну о разработках её дяди, которую она хранила на пару с мужем и своими родителями, становилось всё труднее. Не зная, как сказать об этом Адаму, она посмотрела на Вацлава. Если он захочет выдать другу и агентам Интерпола этот секрет, то пусть так и будет. Дженсен, глядя на находящихся в замешательстве Вацлава и Китти, вздохнув, спросил:

— Что, дело и правда настолько серьёзное, что вы поклялись друг другу молчать об этом?

— Прости, дружище, возможно, когда-нибудь я тебе всё объясню, но пока есть те, кто может использовать нашу тайну против нас, она останется тайной, — мягко отказал Вацлав.

— Мой отец сейчас работает в ГАРМе, его пригласили туда работать, да, и он до сих пор входит в «Бостонский клуб». Чем не повод Бобу Пэйджу подмазаться к моей семье? — предположила Китти.

— Я помогу вам искать Боба Пэйджа, — предложила Китти Адаму.

— Китти, это опасно, — протянул Вацлав.

— Пока Пэйдж на свободе, это опасно, но я буду не одна.

— А как же Шариф?

— Он подождёт, сейчас семья для меня важнее.

* * *

Адам понимал, к чему приведёт то, что он собирается делать, а именно — привести Китти в Оперативную группу 29, но другого выбора не было, к тому же Китти — женщина стойкая и в каком-то смысле упёртая. То, с какой силой она рвалась к мужу, говорило о многом, она очень дорожила своей семьёй, а этого многого стоило.

— Пани Коллер, я кое-куда вас отведу, — уверенно проговорил Адам.

— Если на конспиративную квартиру, то я лучше вернусь к себе домой, так все останутся в безопасности.

— Я имею в виду, что я познакомлю вас со своими коллегами, только никому об этом не говорите.

— Муж уже знает, — едва улыбнулась Китти.

— Ему можно, к тому же я знаю, что он умеет хранить секреты, — заверил Адам.

— Ну, я ни разу не имела дела с полицией, тем более с Интерполом, — растерянно сказала Китти.

— Вы первый человек, который видел Пэйджа в Праге, и если уж мы заговорили о конспиративных квартирах, то…

— Я не собираюсь прятаться, мистер Дженсен, — твёрдо сказала Китти.

— Ну тогда…

— Дженсен, береги её как зеницу ока, — дал наставление другу Вацлав, когда Адам и Китти собирались уходить из квартиры.

— Я-то о себе смогу позаботиться, а вот твои аугментации... — упрекнула Китти мужа.

— Постараюсь не нервничать больше.

Адам вместе с Китти вышли на улицу, огляделись и, проверив, что за ними никто не следит, пошли к метро. Адам объяснил жене Коллера, что отделение Интерпола находится на станции «Монумент».

— Мы не пойдём в обход? — спросила Китти.

— Отсюда до «Прага довоз» пешком далеко идти, да и за нами никто не следит.

— Верю вам на слово, мистер Дженсен, — вежливо ответила Китти.

Чтобы как-то отвлечь Катарину от грустных мыслей, Адам поинтересовался, как она и доктор Коллер познакомились, и Китти рассказала ему, что они познакомились чисто случайно, она приехала в Прагу на конференцию одного тивианского учёного в надежде, что тот поможет определиться ей с выбором своего пути.

— И Коллер тоже туда пришёл?

— Да, прямо в своей рабочей одежде, только поверх неё было надето пальто. Это была любовь с первого взгляда, мистер Дженсен.

— И когда это было?

— Двадцать девятый год, да, та самая печально известная осень, после которой люди словно проснулись, включая и вторую мою родину — Чешскую республику, — подняв глаза, сказала Китти.

— Да, пути господни неисповедимы, даже в тёмные времена можно найти настоящую любовь.

— Вацлав поразил меня своей живой энергией, оптимизмом, добродушием, — когда Китти вспоминала, как она познакомилась со своим будущим мужем, она немного оживилась. Сейчас нельзя было давать себе слабину ни в коем случае, да и печаль — это не для семьи Мортон.

Прибыв на станцию «Монумент», Адам повёл Китти к судоходной компании «Прага довоз», но, как выяснилось позже, это оказалась подставная компания. Когда они спускались на лифте к Оперативной группе 29, Китти поинтересовалась у Адама, знают ли работники этой подставной компании о том, что находятся внизу.

— Естественно, это всё наши агенты, — улыбнулся Адам.

Когда Адам вместе с женой своего друга прибыл в отдел, то, естественно, поставил весь отдел на уши, приведя туда гражданского. Китти, понимая, что из-за неё у Адама будут проблемы, хотела уйти, но Дженсен, взяв её за руку, сказал:

— Я всё улажу, пани Коллер, — после чего стал уговаривать коллег не докладывать об этом шефу. После ухода Миллера в ОГ-29 пришёл новый начальник, не такой таинственный и строгий, работавший раньше в местном отделения полиции Праги. Пока Адам уговаривал коллег, Китти стояла в стороне и не знала, чем себя занять. То место, где располагалась Оперативная группа 29, было размером с её и Вацлава семейный дом, если убрать потолок, разделяющий первый и второй этажи. Вдобавок тут было слишком шумно, и Китти не знала, куда пойти и подождать, пока Адам не наговорится. Наконец Дженсен, поговорив с коллегами, повёл её в свой кабинет.

— Вы тут кто-то вроде начальника? — пыталась пошутить Китти.

— Нет, но пока он в отъезде, то получается что так. Пани Коллер, нам нужно прижать Пэйджа, а аргумент должен быть более весомым.

— Я понимаю, мистер Дженсен, и постараюсь вам помочь, — Китти стала рассказывать Адаму, как её муж первый раз натолкнулся на Пэйджа. Тогда он от волнения чуть не потерял контроль над своими аугментациями. Потом она и её отец вышли на Пэйджа и немного его встряхнули. Тогда они думали, что он исчез навсегда, но оказалось, как только Китти улетела в Америку, Пэйдж снова объявился.

— Я обещаю вам, пани Коллер, что мы непременно найдём и посадим Боба Пэйджа за решётку, — сказал Адам.

— Боюсь, это не так уж и просто сделать, мистер Дженсен, он наверняка прячется; если бы у меня был номер его инфолинка, я сама вышла с ним на связь, — опустив голову, ответила Китти. Тут к Адаму кто-то пришёл, и он переключился с жены Вацлава на пришедшего кабинет человека. Чтобы не мешать и не услышать ничего лишнего, Китти вышла из кабинета Адама и решила подождать его на первом этаже. Она спустилась вниз и, сев на ступеньку лестницы, стала думать, что делать дальше. Возвращаться обратно в пустой дом ей не хотелось, а ехать в дом родителей мужа, где живут её дети, было опасно. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, что к ней подошла одна из сотрудниц Оперативной группы 29.

— Какие-то проблемы? — тихо спросила она, видя расклеившуюся Китти. Та подняла глаза и посмотрела на обратившуюся к ней женщину. На вид ей было лет за сорок; карие глаза, русые волосы, и она была одета в какой-то бронированный костюм.

— Я жду мистера…

— Дженсена, я знаю, видела вас с ним, — перебила Китти новая знакомая.

— Я бы сюда не пришла, если бы не было проблем, — Китти рассказала сотруднице Оперативной группы 29 про то, в какую сложную ситуацию попала её семья, и то, что она не может жить спокойно, зная, что по Праге спокойно разгуливает Боб Пэйдж.

— Ваш муж — доктор Коллер? — вдруг спросила та.

— Да, он человек, известный во всей Праге и не только, — подняв глаза, подтвердила Китти.

— Когда моя аугментация начала ухудшаться, я в первую очередь обратилась к нему, — рассказала женщина-агент.

— К нему все аугментированные Праги обращаются, — Китти еле улыбнулась.

— Меня зовут Ария Арженто, — представилась женщина.

— А меня Катарина Коллер, и, кажется, все беды на мою семью обрушились тогда, когда я получила наследство своего дяди, — вновь опустив глаза, призналась Китти.

— Тебе нужно держаться в форме.

— Как?

— Пойдём, — Ария взяла Китти за руку и повела её в тир. Достав магнитную карту, она открыла дверь в помещение, где он располагался, и вежливо пригласила туда спутницу. Тир — хорошее место, чтобы выпустить всю накопившеюся в себе злость, стреляя по мишеням, но Китти, к сожалению, не умела стрелять, а Иосиф Иденшоу — близкий друг семьи, с которым она некоторое время прожила на Острове Теней, — был не тем индейцем, который стрелял из лука и метал стрелы. Он был абканцем, а абканцы, как он объяснял отцу Китти, Обиду Мортону, стражи, а не воины.

— Я не умею стрелять из пистолета, — призналась Китти Арии.

— Я научу, это поможет тебе защититься от врагов.

Ария взяла в руки пистолет марки «Зенит» и, нажав на кнопку на стене, активировала мишени, после чего сделала пару метких выстрелов.

— Видите, пани Коллер, это не сложно, — приветливо сказала она.

Китти немного помялась, но всё же решила попробовать пострелять из пистолета. Неуверенно взяв в руки пистолет, она подошла к мишени и тоже сделала пару выстрелов, правда, мимо мишени.

— Так ничего не выйдет, поднимите пистолет повыше, — объяснила Ария.

— Он тяжёлый и… это плохая затея, — призналась Китти.

— Нет, нет, вы так не выпустите весь пар из себя, если сдадитесь. Простите, что спрашиваю, но ваш муж…

— Умеет ли он стрелять? — как только Китти представила мужа с пистолетом в руке, то чуть не расхохоталась. — Простите, миссис Арженто, мой муж пацифист, он не только насилие не переносит, но и оружие тоже, даже у его отца ружья нет, — проговорила Китти.

Китти вновь взяла в руки пистолет и, следуя указаниям Арии, сделала несколько выстрелов, на сей раз ей удалось попасть, пусть не в яблочко, но в мишень. Тут на неё накатила злость, злость на Боба Пэйджа, и она выпустила череду выстрелов по мишени.

«Ну, Пэйдж, попадись мне только на глаза, я из тебя всю душу вытрясу», — думала она, продолжая стрелять.

Она стреляла до тех пор, пока в пистолете не закончились патроны, Ария Арженто стояла в стороне и видела, как стреляла пани Коллер.

— Ого, сколько у вас злости, — только и сказала она, когда Китти закончила стрелять.

— Не то слово, и Бобу Пэйджу лучше уехать из Праги и не попадаться мне на глаза.

Засиживаться долго в тире Китти не стала, а, поблагодарив за помощь и утешение Арию, поднялась на второй этаж отдела. Адам к этом времени закончил разговаривать с одним из агентов и пригласил её к себе в кабинет; он сказал Китти, что её заявление поможет как можно быстрее поймать Пэйджа.

— Я хочу, чтобы вы узнали номер инфолинка господина Пэйджа, если он у него не сломан, конечно, — уверенно сказала Китти.

— Зачем он вам, пани Коллер? — удивился Адам.

— Я хочу помочь вам поймать его, и я не шучу, мистер Дженсен.

— Спокойно, вы успеете дать ему пощёчину, когда мы его поймаем.

— От пощёчины, если я дам её кому-нибудь, тому не поздоровится, но я не об этом, — Китти стала объяснять Адаму, что если она свяжется с Пэйджем и попросит о личной встрече, то запишет их разговор на свой инфолинк, а так же Адам и остальные смогут услышать этот разговор; тогда Пэйджу точно не поздоровится.

— Умно, — похвалил Адам, — что ж, если узнаю его инфолинк, сразу же вам сообщу, — и добавил: — А вы не похожи на аугментированную.

— Вы про мой инфолинк? Нет, я не ауг, это экспериментальная аугментация моего мужа, одна микроскопическая глазная линза, которая заменяет встроенный в ухо и в мозг инфолинк, — улыбнулась Китти.

— Да, Коллер не стоит на месте никогда, — признался Адам.

После разговора с Адамом Дженсеном Китти не стала возвращаться в свой пражский дом, а, забрав из него некоторые вещи, сняла квартиру поближе к отделению Интерпола. Вовсе не из-за безопасности. Если вдруг агенты Интерпола найдут адрес инфолинка и захотят тут же сообщить ей, для этого нужно быть рядом. Китти старалась одновременно держать себя в форме и не отрываться от работы, ей нужно было дописать речь для мистера Шарифа, но она была так напряжена, что никакие мысли в голову не лезли.

* * *

Не прошло и двух дней, когда Адам связался с Китти и сообщил, что Интерполу удалось вычислить инфолинк Боба Пэйджа, а также сказал ей, что им необходимо встретиться, чтобы обсудить некоторые детали. Китти согласилась, ей необходимо было подстраховаться на случай, если Боб Пэйдж замыслил что-то недоброе.

— Хорошо, где мне вас ждать, мистер Дженсен? — спросила Китти у Адама.

— У входа в «Прагу довоз».

— Я вас, поняла, сейчас приду, — Китти отключила свой инфолинк, через который она переговаривалась с Адамом. Перед тем, как выйти из отдела Оперативной группы 29, Китти дала Адаму номер своего инфолинка, чтобы он мог с ней связаться. Переодевшись, Катарина закрыла свою временную квартиру на ключ. Она надеялась на удачный исход ситуации с Бобом Пэйджем, другого быть не должно. Уж слишком долго этот бывший иллюминат терроризировал её семью, и теперь она выскажет ему всё, что накипело.

Китти пришла к «Праге довоз» и, отойдя на необходимое расстояние, чтобы не привлекать к себе внимание, стала ждать, когда выйдет Адам Дженсен. Адам вышел из ОГ-29 через пару минут и приятно удивился тому, что Китти так быстро дошла до условленного места.

— Вы так быстро, пани Коллер? — приветливо улыбнулся он.

— Я решила снять квартиру рядом с… вами, — так же приветливо улыбнулась Китти, стараясь держать себя в форме. Адам предложил Китти отойти в крытый двор за «Прагой довоз». Во время тревожных двадцать седьмого — двадцать девятого годов там был специальный вход для аугментированных. Адам не пользовался этим входом, а проходил как обычные люди, чем вызывал недовольство среди «чистых» — не аугментированных — коллег, теперь с этой стороны находится обычный пожарный выход.

— Вот номер его инфолинка, — начал Адам, протягивая Китти бумажку с номером. Дальше он сказал Катарине, что перед тем, как идти на встречу с Бобом Пэйджем, она должна сообщить ему, Адаму, место, где она встретится с Пэйджем, и на тот случай, если что-то пойдёт не так, агенты Интерпола будут поблизости.

— Я понимаю вас, мистер Дженсен, загнанный в угол зверь опасен, но не так, как я, — улыбнулась Китти.

— Но всё же…

— Всё же он тот, кого хотят поймать все, согласна с вашими условиями.

Вот и настал тот самый переломный момент для Китти и для всей её семьи; она посмотрела на номер инфолинка Боба Пэйджа, и после того, как экспериментальная глазная аугментация запомнила номер, связалась с Бобом Пэйджем.

— Мистер Пэйдж, я полагаю, — официальным тоном проговорила Китти.

— А, миссис Коллер…

— Для вас я мадам Коллер, я хочу с вами встретиться, если вы всё ещё в Праге? — предложила Китти.

— Да, я всё ещё здесь, ваша полиция и Интерпол перекрыли мне все выходы.

— Скажем, так я помогу вам, а вы отстанете от моей семьи.

— Нет, так не пойдёт, мне нужно встать на ноги, — запротестовал Пэйдж.

— Если хотите работать на меня или моего мужа, то нам лучше встретиться, и я передам долю в моём семейном бизнесе, — твёрдо заявила Китти.

— Так-то лучше, говорите, где.

— В подворотне, которая находится рядом с банком «Палисейд», там нас никто не потревожит.

— Согласен, ждите меня там, — отключил связь Боб Пэйдж.

После разговора с Пэйджем Китти связалась с Адамом Дженсеном и сообщила ему, где она встречается с Бобом Пэйжем, и тот сказал, что он направит агентов к тому месту.

— А они не… — начала Китти.

— Они в штатском и хорошо умеют маскироваться, если вы об этом, пани Коллер.

Собравшись с духом и мыслями, Китти пошла на встречу с Бобом Пэйджем. По пути к месту встречи она тщательно продумывала каждое действие и каждую фразу, которую она скажет Пэйджу. Боб Пэйдж — хитрый и изворотливый ауг, хотя аугом его можно было назвать с большой натяжкой. Как только Катарина узнала о существовании Боба Пэйджа, то тут же стала искать о нём информацию, которая стала доступна, только когда личности иллюминатов стали полностью раскрыты. Про Боба Пэйджа было написано, что он человек, состоящий полностью из стали и аугментаций, практически киборг. Единственное, что осталось у него своё, так это мозг, и этот мозг будет пытаться всячески обмануть Китти.

— Была не была, — глубоко вдохнула Китти, входя в подворотню рядом с банком «Палисейд». Боб Пэйдж, как ни странно, уже был там.

— Заставляете ждать, миссис Коллер, — упрекнул Пэйдж.

— Куда же нам спешить, мистер Пэйдж? — вежливо улыбнулась Китти. Любезничать с Пэйджем Китти не стала и не собиралась, она сразу же перешла к делу, стала расспрашивать его, что ему надо, чтобы он отстал от её семьи.

— Всего ничего, миссис Коллер, — заверил Пэйдж.

— Работать в клинике моего мужа — это не «всего ничего».

— Мне нужно встать на ноги.

—Зачем? Чтобы опять вводить в заблуждение людей? Вы не учитесь на своих ошибках, мистер Пэйдж, — упрекнула Катарина собеседника.

Боб Пэйдж вновь пытался увильнуть от строгого разговора с Китти, но она не давала ему спуску и явно давала понять опустившемуся на дно иллюминату, что её не стоит водить за нос и что любая с ней игра в кошки-мышки опасна для того, кто захотел сыграть с ней в эту игру.

— У меня крупный депозит в «Палисейде», если я вам отщипну часть его, вы от нас отстанете?

— Так уж вышло, что я знаю всё о вашем наследстве, миссис Коллер.

— Хотите часть моего наследства? А вам не жирно будет? — глядя в глаза собеседнику, спросила Китти.

— Часть вашего наследства, и я от вас отстану, обещаю.

— Вы много чего обещаете людям, мистер, но обещания свои не сдерживаете, — намекнула Китти. Она еле удержалась от того, чтобы не сказать Пэйджу: «Если вы знаете про меня и мою семью, то, наверное, знаете и то, к чему привела передача акций «Rock Oil» семье Двали». Но эту фразу она приберегла напоследок, когда агенты Интерпола схватят его. Боб Пэйдж как мог, старался уговорить Катарину Коллер на то, чтобы она не только устроила его в клинику мужа, но и отдала часть наследства её семьи, по которому многие пускали слюнки, а многие пытались проглотить, но в итоге у них ничего не выходило. Китти старалась как можно больше разговорить Боба Пэйджа, зная, что их разговор записывают агенты Интерпола.

— Клянусь, как только я получу всё самое необходимое, вы меня не только не увидите, но и не услышите, — настаивал Пэйдж.

— А вы упрямый, однако, — подметила Китти, — но вы уверены в том, что моё наследство будет вам по зубам?

— В каком смысле?

— Вам известно, что стало с семьёй Двали? — задала вопрос Китти.

— Да, известно, они не поделили нефть между собой.

— Скажем так, те нефтяные акции принадлежали моей семье, и после трагической смерти всех бандитов Двали «Rock Oil» вернулась обратно.

— Зачем вы мне это говорите, миссис Коллер, думаете запугать меня? — полюбопытствовал Пэйдж.

— Говорю, чтобы вы держались подальше от моей семьи, — с этими словами Китти развернулась и вышла из подворотни туда, где всё это время, по договорённости с Дженсеном, находились агенты Интерпола, которые прекрасно слышали через специальную связь в инфолинке Китти. Как только она покинула подворотню, они тут же вошли в неё и связали Боба Пэйджа.

— Я вас предупреждала, не лезьте куда не следует, — бросила Китти Пэйджу, когда полиция тащила в свою машину.

— Благодарю вас за помощь, пани Коллер, без вас нам бы не удалось захватить Пэйджа, — поблагодарил Адам Катарину.

— Надеюсь, его надолго упрячут за решётку.

— С вашей помощью он оттуда не выйдет, пойдёмте, я отведу вас к мужу, — улыбнулся Адам.

* * *

Наконец этот кошмар закончился, и как только Адам вместе с Китти вернулись в квартиру на улице в районе Прекажка, Китти тут же с порога объявила своему мужу, что с Бобом Пэйджем покончено раз и навсегда.

— Это правда? — обратился Вацлав к другу.

— Благодаря твоей жене, Коллер, благодаря ей Боб Пэйдж из тюрьмы не выйдет, — ответил Адам.

— Да, Пэйджа повязали надолго, и теперь мы можем вновь вернуться к обычной жизни, — подмигнула Китти мужу.

За все эти дни пребывания её вне Чешской Республики и вдали от дома она поняла, что все эти амбиции не стоят долгих разлук с семьёй, и что её империя — это муж и дети, а не призрачный мир Дэвида Шарифа.

— Вацлав, я тут подумала и… — Китти слегка замялась перед тем, как объявить своё решение мужу. Вацлав только по взгляду жены понял, что она хочет сказать ему, что возвращается обратно в Чехию, и вновь будет работать в «Машине времени» или на пару с мужем в клинике «Протез».

— Ты уверена в этом? — тихо спросил Вацлав жену.

— Ты прямо мои мысли читаешь, — улыбнулась Китти и, обняв мужа, добавила: — Я много думала об этом и поняла, что я нужна здесь.

— А как же Дэвид Шариф?

— Его речь я отправлю по электронной почте, но я привыкла работать на тебя, — развела руками Китти.

* * *

Перед тем, как окончательно вернуться в Чешскую Республику, Китти вместе с мужем забрала у родителей Вацлава детей. Дома с детьми сидел только отец Вацлава — Лукаш Коллер, поэтому когда Вацлав пришёл туда, то прямо сказал отцу, что с Бобом Пэйджем покончено раз и навсегда. Затем он озвучил своё решение вернуться в свой семейный дом вместе с детьми.

— Решил взять отпуск, сынок? А как же твой проект и работа? — поинтересовался отец.

— Насчёт проекта не волнуйся, я всё же отправлю его на грант, и если ты переживаешь за то, с кем останутся дети, то… Китти возвращается обратно в Прагу, — радостно объявил Вацлав.

— И вся семья воссоединится, место Катарины тут, рядом с тобой, а не в Америке.

Лукаш подозвал детей, которые в это время играли в комнате Аделы, и сообщил им радостную новость.

— Эта правда, пап, мама вновь будет жить с нами? — спросил Карел у отца.

—Да сынок, мы вновь будем жить вместе.

— А где сейчас мама? — поинтересовалась Адела.

— Она полетела в Америку, чтобы забрать свои вещи, а пока собирайтесь, мы возвращаемся домой.

Когда дети собрали все свои вещи, Вацлав поблагодарив отца за то, что он в это трудное время, пока Вацлав сидел на конспиративной квартире, приглядывал за его детьми и своими внуками. Подхватив вещи детей вместе со своими, Вацлав положил всё собранное имущество в багажник своей машины. После чего он вместе с Карелом и Аделой поехал по знакомому маршруту в семейный дом.

— Узнаёте местность? — спросил Вацлав детей.

— Да, мы едем домой, — хором и радостно ответили Карел и Адела.

— Вижу, вам не очень нравилось у бабушки с дедушкой?

— Почему не нравилось, нравилось, но мы соскучились по дому, — ответила Адела.

— А мне у бабушки с дедушкой понравилось, — заявил Карел.

— Ладно тебе, сынок, ещё посидишь у деда на коленях, — улыбчиво успокоил Вацлав сына. Как только машина Вацлава остановилась возле его семейного дома и он отстегнул застёжку на детских сидениях, дети тут же выскочили из машины и побежали к воротам и стали ждать, когда отец их откроет.

— Вижу, вижу, — сказал Вацлав, и стал открывать въездные ворота.

Вацлав рад был тому, что теперь вся семья вновь соберётся в доме. Китти сейчас заканчивала свои дела в Детройте, и как только она рассчитается с Дэвидом Шарифом, то заберёт все свои вещи из апартаментов «Чайрон» и вернётся в Прагу. А пока Вацлаву и детям нужно подготовить дом к возвращению хозяйки.

— Ну вот мы и дома, — облегчённо вздохнул Вацлав, открывая входную дверь. Дети хотели вбежать в дом, но строгий отец остановил их, сказав, что для начала им нужно взять из машины свои вещи, а только потом бежать в дом. Адела послушалась и тут же взяла в руки свой рюкзак, а Карел опять начал выкручиваться, аргументируя тем, что отец его эксплуатирует.

— Ты где таких слов набрался, а? — напёр на своего сына Вацлав.

— По телевизору видел в какой-то передаче.

— Похоже, бабушка с дедушкой не успевают следить за тем, какие передачи вы смотрите. В твоём рюкзаке твои вещи, они тебя не нагрузят, а теперь бери рюкзак и в дом, видишь, мы его эксплуатируем, — приказал Вацлав сыну. Адела, наблюдая за воспитанием своего брата, слегка хихикнула. Она умная девочка, и ей не нужно было указывать, что ей нужно делать, что нет; но и помогать ему она не стала, сказав следующее:

— Родители говорят, что труд сделал из обезьяны человека, будешь трудиться, как мы все, тоже станешь человеком.

— Вы уверены в этом, миссис Коллер?! — удивлённо спросил Дэвид Шариф у Катарины, когда та объявила ему, что уходит с должности нейротехнолога.

— Да, уверена.

— А как же моя речь? Вы буквально оставляете меня ни с чем, — развёл руками Шариф. Китти достала из своей рабочей сумки папку с документами, среди которых была речь, написанная для Шарифа, и положила листок с ней перед своим бывшим боссом.

— Я её дописала, мистер Шариф, надеюсь, мне её за вас произносить не придётся.

Шариф, чувствуя, что теряет ценного сотрудника, предложил Катарине стать его помощницей, пообещав прибавить жалование, но Китти ничего слышать не хотела; она отказывалась от любых повышений предлагаемых боссом, и говорила ему, что ей уютнее работать с мужем, и она серьёзно подумывает о том, чтобы под управлением Вацлава сделать Чешскую Республику вновь лидером в мире аугментаций.

— А у вас имперские амбиции, — подметил Шариф.

— Как и у всей моей семьи; поработав здесь, я поняла, что вернуть США первенство во всём мире аугментаций не получится, так как здесь полно противников данных технологий.

— А у вас в Чехии их нет? — поинтересовался Шариф.

— Благодаря стараниям великого учёного Антона Соколова и моего мужа чехи вновь поверили в мирные аугментации, — ответила Катарина.

Передав все документы — кроме тех, по которым велись разработки по новым аугментациям — Китти попрощалась со всеми работниками «Шариф индастриз» и, сев в такси, поехала к зданию «Чайрон», чтобы забрать из предоставленной ей квартиры свои вещи. Ей побыстрее хотелось расстаться с тёмным и мрачным Детройтом и вернуться в тёплую и дружелюбную Прагу, ставшую для неё второй родиной после Англии. Вещей с собой Китти взяла немного, поэтому собиралась недолго, и как только все чемоданы были собраны, она села в такси, которое ждало её возле апартаментов, и попросила ехать в аэропорт.

— Куда летите? — поинтересовался таксист.

— Домой, в Чехию, — вежливо ответила Китти.

— Ясно, — вздохнул таксист, — все рабочие уезжают из города.

— Может, когда-нибудь Детройт вновь сможет стать процветающим городом.

— Надеюсь на это, мадам, — вздохнул водитель.

Перед тем, как сесть в самолёт, Китти связалась со своим мужем и сказала ему, что вылетает в Прагу.

* * *

Как только Китти сошла с трапа самолёта, её в аэропорту радостно встретили муж и дети. Прямо как тогда, когда Вацлав с детьми прибыл в Детройт и их так же радостно встречала Китти. Как только она прошла через рамку металлоискателя, она тут же поставила свой чемодан на пол и бросилась обнимать детей и мужа.

— Моя Иштар, как я рад, что ты вернулась к нам, — радостно произнёс Вацлав, обнимая своими механическими руками жену. Китти уже и забыла ощущение приятной прохлады от аугментированных рук своего мужа, поэтому как только он её обнял, она неловко вздрогнула и тут же растерянно улыбнулась. Дети ни на шаг не отходили от матери, даже когда вся семья ехала в своё уютное гнёздышко на окраине Праги.

— Ну что, — обратилась Китти к детям, — скучали по мне?

— Да, мам, — прижавшись к матери, ответил Карел. Адела ничего не ответила, она легла на колени матери и уснула. Китти улыбнулась и, осторожно приподняв голову дочери, подложила под неё свой пиджак. По дороге к дому Вацлав, сидя за рулём машины, всё расспрашивал у жены, как отреагировал на её внезапное возвращение домой Дэвид Шариф.

— Его моё решение раздосадовало, он даже хотел предложить мне пост своего помощника и повысить жалование.

— Вот оно как, видать, ты ценный для него сотрудник, — улыбнулся Вацлав.

— Это, конечно, всё хорошо, но мой дом и моя империя тут, рядом с тобой и детьми. Да и ты, наверное, в моё отсутствие постоянно метался между своей клиникой и книжным магазином? — поинтересовалась Китти.

— Пациентов у меня не так много, поэтому я всё больше занимался книгами, — ответил Вацлав. Вацлав также рассказал жене, что его пригласили на встречу выпускников Технического университета; правда, из-за того, что ему пришлось на время скрываться от Боба Пэйджа, он не знал, звонил ли ему его знакомый по университету или нет, да и ещё он так и не отправил свой проект на получение профессорской степени. Китти вдруг поняла, что это всё её вина; будь она не в отъезде, Боб Пэйдж не стал бы приставать к Вацлаву.

— Тяжело же мне далось это наследство, это всё из-за меня, — вздохнула Китти.

— Почему? — удивился Вацлав. — Мы оба в этом деле замешаны, и тут, скорее, мои амбиции нажили нам врага.

— Ты не переживай из-за профессорской степени, я поговорю с отцом, и ты сможешь продемонстрировать свои изобретения на Бостонском собрании, где обычно появлялись разные представители моей семьи.

— Это я знаю, я читал биографию твоей семьи, почти все Мортоны светились в Бостонском обществе, — улыбнулся Вацлав.

— А насчёт встречи выпускников не переживай, она так с налёту не проводится, тебе ещё позвонят.

Когда машина четы Коллер подъехала к дому, Вацлав помог вылезти из машины сначала жене, а потом и детям. До возвращения Китти домой он не только подготовил дом к её возвращению, но и закупил продукты, расставив их по полкам холодильника.

— Как же давно я тут не была, даже начала забывать, как выглядит наш дом, — улыбнулась Китти.

— Теперь будет время вспомнить, — подмигнул муж. Вацлав сказал детям, чтобы они помыли перед обедом руки, а жену усадил на диван перед телевизором, после чего поинтересовался, кто что кушать будет. Насчёт детей было понятно, они полностью полюбили супы в хлебных тарелках, на этот случай Вацлав покупал несколько буханок хлеба. Он и сам любил хорошо покушать после работы, а последние события не только ударили по нервам, но и по аппетиту.

— Ох, я так соскучилась по чешской еде, что съем вепря с кнедиками, — ответила Китти.

— Понимаю, — усмехнулся Вацлав, — в Америке нормально не покушаешь.

— Не только, милый мой, там и нормальную еду не купишь, — сказала Китти.

— Ну тогда сиди и жди, я быстренько.

Вацлав тут же метнулся на кухню и приступил к готовке, а Китти, подобрав ноги, расслабилась на диване перед телевизором. Тут в прихожую вбежала Адела и села рядом с Китти.

— Соскучилась, солнышко? — спросила Китти у дочки.

— Угу, — обнимая маму, ответила Адела.

— Ну, иди сюда, — подмигнула Китти Аделе и, встав с дивана, подхватила дочь на руки и стала кружить её по комнате. Девочка хоть была старше своих сверстников по умственному развитию, но когда её взяли на руки, она смеялась, как и все девочки её возраста.

— А меня на руках покружишь? — спросил Карел. Китти опустила дочь и переключилась на сына.

— Вижу, бабушка и дедушка не слишком вас развлекали, — подметила Китти.

— Что верно, то верно, — отозвался Вацлав, невзначай подслушав разговор жены с детьми, — мой отец, как всегда, в своём духе, весь в своих делах, и мать тоже.

— Ничего, август скоро закончится, и дети вновь пойдут в детский сад; я вижу, тебе удалось увлечь сына.

— Да, я записал Карела в исторический кружок, а Адела вернётся в технический, у меня всё схвачено, — протянул Вацлав.

Август закончился, и супруги Коллер, отправив детей в детский сад, вернулись к своим делам. Вацлаву с помощью жены удалось отправить свой проект на комиссию, которая должна была рассмотреть кандидатуру Вацлава на получение профессорской степени. После этого он, облегчённо вздохнув, вернулся работать в клинику «Протез», а Китти вновь приступила к работе в «Машине времени». Но поскольку в будни дни почти никто не захаживал в книжный магазин, а вся работа с книгами и переводами на чешский язык и не только была закончена, то Катарина вновь взялась помогать мужу с аугментациями.

— Как приятно вернуться назад и работать вместе с тобой, — улыбаясь, сказала Китти, осматривая своё старое рабочее место в клинике «Протез».

— А уж как мне приятно, что моя помощница вернулась ко мне, — обняв жену, отозвался Вацлав, — со стариком Шарифом, наверное, сложно работать?

— Поначалу да, но потом он, сам того не осознавая, начал подстраиваться под меня.

— А Френсис Причард?

— Тебе-то он зачем! — удивилась Китти.

— Не приставал к тебе?

— Пытался, даже пытался понять, почему я с тобой сошлась.

— И?

— Что и? Я ясно дала понять, что всё, что касается моей личной жизни, для остальных табу.

Китти и Вацлав проработали до двух часов дня; пациентов было мало, они приходили в основном на проверку и на замену старых аугментаций. Правда, попался один здоровый на вид пражанин, пожелавший сменить свои настоящие глаза на искусственные, но Вацлав тут же выставил его за дверь, сказав ему то, что он неоднократно говорил таким же, как этот человек, фрикам.

Всё как всегда, муж осматривал пациентов и смотрел, чем им помочь, а жена в это время собирала какую-нибудь аугментацию и отдавала её мужу, чтобы тот поменял старую на новую. Закончив работать, Вацлав предложил прогуляться по Праге перед тем, как забрать детей из детского сада, и Китти согласилась.

— Не откажусь, тем более я начала забывать, как выглядит Прага, — призналась она.

— Готов поспорить, что в Детройте нет такой тёплой погоды, как у нас в Чехии, и нет такого яркого солнца, — подмигнул Вацлав.

— На что спорим? — подключилась к спору Китти, зная что муж всё равно выиграет, ведь он был прав. За всё время пребывания в Детройте она видела только свинцовые облака и разруху.

— На поцелуй.

— Получишь свою награду, красавчик, когда выйдем отсюда, — ласково ответила Китти. Выйдя из клиники, Китти повернулась к мужу и, обняв его двумя руками, попросила закрыть глаза. Вацлав, не спрашивая, зачем ей это нужно, охотно закрыл глаза, Китти встала на цыпочки и чмокнула мужа в висок, а он притянув её к себе, оставил влажный след от поцелуя на её губах.

— Я уже начала забывать, насколько ты горяч, — нежно и с чувством протянула Китти.

— Предлагаю освежить в памяти места, по которым мы гуляли, когда впервые встретились, — предложил Вацлав.

— Как скажешь, Лава, — согласилась Китти.

— Ты давно меня так не называла.

— Теперь буду.

Взяв жену за руки, Вацлав повёл её к тем местам, где они когда-то гуляли, когда только-только встретились. А встретились они в здании, где проходила научная конференция — это был Карлов университет. Сейчас там учились студенты, поэтому заглядывать внутрь здания Китти и Вацлав не стали, а пошли дальше.

— Помнишь, как мы бежали по этому мосту? — спросил Вацлав.

— Да, ты тогда спас меня от этого унылого общества учёных, и оказывается, мне надо было встретить тебя, а не Соколова, чтобы понять, кем я хочу быть.

Вацлав как и тогда, схватил Китти за руку и предложил ей ещё раз пробежать по мосту. Китти одобрила идею мужа — после всего того, что они оба пережили, им обоим необходимо было развеяться, а сейчас как раз наступил тот момент. Китти только подмигнула мужу, дав понять, что готова вместе с ним пробежаться по мостовой и… оба супруга, держась за руки, побежали по Карловому мосту. На середине пути Вацлав оторвался от жены и остановился, чтобы отдышаться.

— Сдаёте позиции, доктор Коллер, — подойдя к мужу, произнесла Китти.

— Мне не помешали бы аугментации для ног, — съязвил Вацлав.

— Брось, Коллер, — подколола Китти мужа, — тебе рано стареть, ты всё тот же, как и раньше.

— Рад, слышать, что я тебе всё ещё нравлюсь, а ты ни разу не изменилась, только одно «но».

— Какое?

— Ты не принцесса, а императрица, моя Иштар, — отдышавшись, сказал Вацлав и добавил: — Я тут знаю одно место, предлагаю туда направиться.

— Астрономические часы?

— Нет, пойдём.

Вацлав взял Китти за руку, и повёл её куда-то под мост, как ни странно, несмотря на то, что Вацлав настоящий «технический ботаник», коим считала его жена, за своё детство он облазил чуть ли не всю Прагу.

— Я часто приходил сюда, чтобы посидеть и подумать над… — начал Вацлав.

— Я поняла, подумать над тем, как начать делать аугментации, — хихикнула Китти. Несмотря на то, что это место было частью города, запах йода, исходящий от реки, ничем нельзя было перебить. Вацлав объяснил жене, что такую уникальную водоочистительную систему ещё до Инцидента придумал его отец. Вода в реке проходила через специальные фильтры и тем самым она ионизировалась и оставалась чистой.

— А сейчас? — поинтересовалась Китти.

— Не так уж и чисто, но йод в воде остаётся, — улыбнулся Вацлав. Тут, под мостом через Влтаву, как будто был другой мир, старинный кирпич сменялся песчаной крошкой, и кое-где проглядывала редкая трава.

— Предлагаю наведаться сюда как-нибудь вечером, — предложил он.

— Дети не позволят, и что мы будем тут делать?

— Промочим ноги, без обуви, естественно.

— Шутишь, что ли?! — удивлённо спросила Китти.

— Угу, — с озорной улыбкой ответил Вацлав, — просто здесь ночью красивее, чем сейчас.

«Да — подумала Китти, — Вацлав мало изменился. Он всё тот же озорной и шальной мальчишка-гений, каким я его встретила».

Китти вполне была довольна своим мужем и пожелала: пусть он всегда остаётся таким же, каким был раньше; он, как и его страна, которая заметно пострадала и только малость изменилась, потом вновь вернулась к исходному состоянию.

— Как-нибудь мы вновь сюда придём, — вздохнула Китти.

Дальше супруги завели разговор о детях. Если Карел ещё не вырос из детского сада, то примерно через два года Адела пойдёт в первый класс, и тут встанет вопрос, отправлять ли дочку в обычную школу или со специальным уклоном. Оба родителя учились в обычных школах, и если Вацлаву ничего не мешало познавать азы ауг-технологий в обычной школе, то Китти, учась в Англии, чувствовала себя неловко.

— Только если есть здесь такие школы, то почему бы нет; помню себя в Англии, когда обычные дети смотрели на меня, как будто я с другой планеты, — сказала Китти.

— А что твой отец, почему он не отправил тебя в школу со определённым уклоном?

— Это его надо спросить, но даже среди детей лондонской элиты я смотрелась белой вороной, слишком громкая слава у моей семьи.

— У Аделы будет всё по-другому, я лично этим займусь, — пообещал Вацлав.

Ещё немного прогулявшись вдоль Влтавы, супруги Коллер пошли забирать детей из детского сада. Как только занятия в детском саду закончились, довольные Адела и Карел выбежали за ворота и бросились на руки родителям.

— Ну что, мои родные, соскучились? — спросила Китти.

— Да! — хором ответили дети.

— Ну тогда пойдёмте все домой, — сказал Вацлав, сажая себе на шею сына.

Днём, когда Вацлав на пару с женой работал в своей клинике, ему позвонили на смартфон. Пользуясь всеми удобствами аугментаций, он практически не пользовался своим, только иногда заглядывал в интернет, чтобы посмотреть новости из мира науки. Услышав звонок, он достал из кармана своего лабораторного халата смартфон и поднёс его к уху.

— Коллер слушает, — сказал Вацлав.

Звонил Радомир — однокурсник Вацлава по Техническому университету; он интересовался, готов ли Коллер прийти на встречу выпускников. Со всей этой кутерьмой, которая произошла с его семьей в последнее время, Вацлав забыл про встречу выпускников.

— Ты как, старик, жив? — спросил Радомир.

— Конечно жив, меня мало что может вывести из себя.

Радомир сказал Вацлаву, что он звонил ему раньше, но ни дома, ни на работе никто не подходил к телефону. Две минуты Вацлав не знал, что ответить Радомиру, но набравшись храбрости и глядя на одобрительно кивающую жену, он всё же ответил — сказал всё как есть, в том числе о том, что ему пришлось скрываться от бывшего иллюмината Боба Пэйджа.

— Боже! — воскликнул бывший однокурсник. — Ты в порядке, старик?

— Говорю же, что меня мало что может вывести из себя, я как слон, это моим врагам должно быть страшно.

— Я рад, нам бы не хотелось начинать без тебя.

— Ну, когда встреча? — полюбопытствовал Вацлав.

— Завтра утром, гуляем в кофейне Bogemsky, знаешь, где это?

— Я, в отличие от тебя, всю жизнь прожил и живу в Праге, да, знаю, — съязвил Вацлав.

— Ну, тогда ждём, конец связи.

Китти всё это время была рядом. Вацлав случайно включил на своём смартфоне громкую связь, поэтому она слышала весь разговор, и когда он закончил говорить, то, улыбнувшись, сказала:

— Вот видишь, а ты боялся.

— Отпустишь меня, моя богиня? — игриво спросил Вацлав.

— Конечно, встреча выпускников не каждый день, только никакого алкоголя.

— Какой ещё алкоголь, я даже к пиву не притрагиваюсь.

— Это шутка, — улыбнулась Китти и добавила: — Гуляй сколько хочешь, я присмотрю за магазином и клиникой.

Утром Вацлав встал с утра пораньше, ему надо было приготовиться ко встрече своих бывших однокурсников. Интересно, сильно ли они изменились или нет? Как сказал Радомир, без Вацлава он не хотел начинать встречу, и это говорил ауг, который до сих пор не устроился ни на работу, ни в личной жизни.

Переодеваться во что-то официальное Коллер не стал, решил идти на встречу с бывшими однокурсниками в том, в чём приходил на вручение Нобелевской премии и на конференцию Антона Соколова: в клетчатой рубашке и джинсах, только не в старых потрёпанных, а в новых, недавно купленных.

Тем временем в супружеской спальне Китти, обнаружив, что рядом нет мужа, начала потихоньку просыпаться и, накинув на плечи халат, решила поинтересоваться, что делает её супруг.

— Dobré ráno, — ласково поприветствовал Вацлав жену, как только она появилась в дверях кухни.

— Острый слух у тебя, однако, — подметила Китти.

— Дети в последнее время долго спят, только ты так рано просыпаешься, — улыбнулся Вацлав.

— Кто бы говорил, — нежно намекнула Китти, подойдя сзади к мужу и нежно обняв его.

— Я готовлюсь ко встрече с выпускниками, а пока готовлюсь, решил приготовить тебе и детям завтрак.

— И что на завтрак?

— Решил сырников нажарить.

— Это полезная еда, — похвалила Китти готовку мужа.

После сытного завтрака Вацлав, как всегда, помыл посуду за семьёй и, подвезя жену до клиники «Протез», а детей до детского сада, поехал на встречу с выпускниками Технического университета.

Кафе, в котором ему назначали встречу, находилось между станции метро «Палисейд» и «Монумент». Раньше таких кафе было полно в городе, но они не выдержали конкуренции с другими и закрылись; осталось только одно, расположенное на подвесном мосту между двух массивных зданий. Выбрав наиболее удобный для себя путь, Вацлав поехал к месту встречи. Прибыв туда, Вацлав припарковал свою машину возле одного из зданий, и поднялся на второй ярус, где располагалось кафе Bogemsky. Тут собиралось почти пол-Праги, в основном люди не засиживались в самом кафе, а сидели возле него на открытой террасе, попивая пиво, кофе и любуясь красотами города.

Придя к месту назначения, Вацлав тут же приметил трёх человек, которые стояли около входа в кафе и что-то бурно между собой обсуждали, один из них был аугментирован, но это не был Радомир.

— Простите, это тут проходит встреча выпускников Технического университета? — поинтересовался Вацлав.

— Да, а вы кто? — спросила одна из выпускниц.

— Вацлав Коллер, я тоже там учился.

— Быть этого не может, Коллер, старина, рады тебя видеть! — удивился другой выпускник.

— А Радомир-то нас пригласил, а сам задерживается, — сказал Вацлав.

— Он живёт на окраине Праги, вот и задерживается.

— Я тоже оттуда, — заявил Вацлав.

— Я думала, ты живёшь в доме своего деда? — спросила выпускница, как позже оказалось, её звали Мария.

— Нет, я там иногда работаю, а так я женился, обзавёлся семьёй, и мы все вместе переехали на окраину Праги.

— Единственное, что остаётся неизменным, это Прага и наш Коллер, — подметил Ян.

Вацлав поинтересовался у ребят, где остальные выпускники, и те, переглянувшись между собой, сказали, что сами не знают, возможно, съехали из города, а возможно, они погибли во время Инцидента в схватке с полицией и аугментированными, вышедшими из-под контроля. Вацлав не знал, что ответить за это. После распада Чехословакии, когда страну резали буквально по живому, инициаторы разделения не спросили, хотят ли братья и сёстры жить отдельно и в разных странах. Инцидент оказался вторым спорным моментом в истории Чешской Республики, и Вацлав не знал, то ли обижаться на аугов, которые повелись на эту уловку с чипом, то ли жалеть их.

— Вац, не переживай по этому поводу, мы должны жить и помнить, что больше ни на какие уловки не пойдём и будем думать своей головой, — заявил Ян.

Когда к компании выпускников присоединился Радомир, компания вслед за ним проследовала в кафе. Главный виновник торжества, организовавший встречу, заказал для всей компании выпивку и еду к ней, после вся компания высыпала на улицу. Несмотря на всё это веселье, Вацлав чувствовал себя неловко, поэтому когда к ребятам подошёл официант, поинтересовавшись, нужно ли ребятам ещё что-нибудь, то Вацлав заказал себе стакан кофе и энергетическую воду.

— Ты что, трезвенником заделался? — спросил Радомир Коллера.

— Всегда им был, мне с моим телом и кучей аугментаций прописан именно такой образ жизни.

— Я тоже ауг, но от выпивки не откажусь, — смеясь, сказал Радомир.

— И это говорит ауг, который до сих пор не установил себе инфолинк? Я могу установить его тебе совершенно бесплатно.

— Ты же говоришь, что не аугментируешь так просто, только если это необходимо человеку?

— Инфолинк — это исключение, просто на дворе двадцать первый век, а ты, мой дорогой друг, до сих пор пользуешься смартфоном.

— Ребята, а вы видели, что власти нашей страны изменили памятные таблички на зданиях? — спросила Мария.

— Ты про это: «Мы никогда не забудем то, что сделали ауги во время Инцидента»? — спросил Ян.

— Да.

— Да, я видел, власти тем самым извиняются за то, что списали всё на несчастных аугов, — сказал Ян.

— Эта жалкая попытка извиниться перед нами, я считаю, — заявил Карл, глядя в пивную кружку. — У меня жена аугментировалась после тяжёлой болезни, захотела установить себе страж здоровья, а многие её чистые подруги посчитали её сумасшедшей и до сих её побаиваются.

Вацлаву лично этот разговор о прошлом был неприятен, он тоже видел, как таблички, где говорилось о виновности аугментированных в разгроме страны, заменили на другой текст. Там теперь было написано о том, что «мы ни когда не забудем тех, кто манипулировал аугами, и к чему всё это привело».

Сами же власти страны тогда охотно поддались заморским уловкам. Когда чехи поняли, что Запад ничего хорошего им не принёс, лишь разруху и попытки манипулировать ими, то они, объединившись, изъявили желание сотрудничать с Россией и решили воссоединиться со Словаками. Чтобы как-то разрядить обстановку, Вацлав решил опросить ребят о том, кто чем занимается. Оказалось, что только он сам встал на ноги, другие выпускники так и не могли реализовать свои мечты, хотя все они учились именно для того, чтобы устроиться на работу нейротехнологами. К примеру, Ян устроился обычным автомехаником, Мария вообще сменила профессию нейротехнолога на продавца продуктового магазина, Карл до сих пор обивал пороги многих медицинский учреждений, пытаясь найти для себя нишу в нейропротезировании, ну, а насчёт Радомира уже и так всё было понятно.

— Послушай, Карл, это похвально, что ты не сдаёшься, — обратился к однокурснику Вацлав.

— А что ещё мне делать, я не для того учился, чтобы работать не по профессии.

— Я, конечно, не могу тебя к себе взять, но я знаю человека, который тебе поможет.

— Правда?

— Да, это правда, на западе Праги есть институт Антона Соколова, этот учёный смог поставить Прагу на ноги, и я уверен, что он до сих пор работает один, — сообщил Вацлав.

— К нему так просто не попадёшь, — вмешалась Мария.

— Меня он знает. Если я поговорю с ним, то могу устроить нашего Карла к нему в качестве подмастерья, и если у Карла есть стойкость, то в скором времени он сможет встать на ноги.

Пока Вацлав был на встрече выпускников Технического университета, Китти заправляла в клинике «Протез», благо новых пациентов и желающих проверить свои протезы и аугментации в клинике было немного. В основном новые пациенты приходили за сывороткой Соколова, и Китти по рецептам отпускала им это лекарство. Благодаря мужу и временной работе на Дэвида Шарифа Китти теперь могла сама не только менять старые аугментации на новые, но и изготавливать протезы. Правда, лишние руки ей всё же не помешали бы: иногда приходилось держать на наркозе пациента дольше, чтобы подобрать для него, а затем и приживить нужный протез. Впрочем, все эти небольшие трудности только придавали Китти больше сил и уверенности, как только она с ними справлялась. Когда приём аугментированных пациентов закончился, Китти по инфолинку связалась с мужем:

— Привет, красавица, как ты там? — радостно спросил Вацлав, услышав голос жены.

— Справляюсь потихоньку, пациентов сегодня мало было, а ты как?

— Их всегда мало, и это радует, что никто не калечит себя. Я по-прежнему на встрече выпускников.

— И как? Расслабляешься?

— Да какое там расслабление! Только мы встретились, как тут же заговорили о политике и аугах, как оказалось, я и Радомир не единственные ауги в университете.

— Попробуй направить разговор в другое русло, — предложила Китти.

— Уже сделано, но я чувствую себя белой вороной даже в нашем прогрессивном мире, а сбежать со встречи совесть не позволяет.

— Ну тогда держитесь, доктор, кхе-кхе, профессор Коллер, — пошутила Китти.

Когда рабочий день подошёл к концу, Китти закрыла клинику и, сев в машину, поехала к детскому саду, чтобы забрать своих детей. Карел и Адела, только увидев отцовскую машину в окно, тут же выбежали во двор.

— Папа, папа приехал, — радостно заголосили они.

— Обознались, мои хорошие, ваш отец пока занят, поэтому сегодня я забираю вас.

— Мамочка! — обрадованно закричали дети.

Только Китти вместе с детьми собралась сесть в машину, но тут её окликнула воспитательница в детского сада.

— Пани Коллер, простите меня.

Китти обернулась и увидела идущую в её сторону молодую девушку, что было необычно для детского сада, в который обычно брали на работу воспитателей в возрасте.

— Да, — обернувшись, сказала Китти.

— Можно с вами поговорить? — спросила воспитательница. Китти не стала сажать детей в машину, а попросила их пока поиграть во дворе, пока она разговаривает с сотрудницей детсада. Как оказалось, воспитательница хотела поговорить с матерью по поводу её дочери — Аделы. Раньше воспитатели не жаловались Китти, что её дочь плохо себя ведёт, только наоборот, хвалили, да и Китти не замечала за дочерью ничего из ряда вон выходящего.

— Адела что-то натворила? — оглядываясь на дочь, спросила Китти.

— Она не хочет разговаривать с другими детьми, всё время, кроме обеда, проводит сидя за своими конструкторами, — пояснила воспитательница.

— Пани?..

— Зовите меня мисс Томерсон, меня зовут Джессика Томерсон, — улыбнулась воспитатель. Китти словно кипятком ошпарило, она удивилась тому, что в Чехии стали принимать на работу с детьми воспитателей не чешского происхождения, в свете последних традиций, она поняла, что англо-саксам и американцам верить не стоит. Сдержав своё возмущение, Китти сказала:

— Послушайте, мисс Томерсон, Адела не простой ребёнок, она, как и её родители, техновундеркинд; взять, к примеру, меня и моего мужа, у нас тоже не было друзей в школе, но это не значит…

— Но Аделе будет лучше с другими детьми.

— А вы, простите, сколько лет тут работаете? — перешла на серьёзный тон Китти.

— В этой стране только начала.

— Ну тогда вам для начала стоит познакомиться с обычаями этой страны, чтобы тут работать. Видите ли, Чехия — страна учёных, и приглядитесь к малышам в этом детском саду, возможно, кто-то из них будущий учёный.

С этими словами Китти забрала с игровой площадки своих детей и повезла их домой. Хоть она и возмутилась поведением новой воспитательницы, но это её не особо задело, за долгие годы общения с неприятными ей людьми Китти выработала особую защиту, но если так и дальше будут развиваться события, то тогда нужно принять какие-нибудь меры.

— О чём ты разговаривала с мисс Томерсон? — спросила Адела.

— Да так не о чём, просто мисс Томерсон говорила, какие у меня милые дети, — немного соврала Китти.

— Мне она не нравится, два дня за день спрашивала, в порядке ли я, — посетовала Адела.

— Конечно, ты в порядке, сестрёнка, была бы не в порядке, не сидела бы с конструктором, — подбодрил сестру Карел.

— Забудьте о ней, дети, вы отличаетесь от остальных детей только своим недюжим умом, — улыбнулась Китти.

— Что значит недюжим, мам? — спросил сын.

— Выдающимся, — ласково ответила Китти.

Вернувшись домой, Китти отправила детей смотреть мультики, а сама пошла на кухню готовить для Аделы и Карела ужин. Буханок хлеба для приготовления любимого детьми супа не отказалось, а жареный вепрь после пробы показался Китти не таким уж и вкусным, особенно подогретый в микроволновой печи.

— Ладно, приготовлю колбаски с тушёной капустой, — решила Китти.

Колбаски были готовы через несколько минут, а вот капусту пришлось подождать. Когда еда была готова, Китти позвала детей кушать.

— Мам, а папа скоро вернётся? — спросил Карел.

— Скоро, он сейчас встречается со старыми друзьями.

К колбаскам дети отнеслись настороженно, видно, Вацлав ни разу не предлагал такое блюдо детям. Китти извинилась перед Аделой и Карелом и сказала, что завтра она приготовит их любимые супы и жареного вепря, а пока придётся им съесть колбаски гриль с тушёной капустой. После еды Китти помыла за собой и детьми посуду. Адела и Карел росли не по дням, а по часам, и они больше не просили почитать им перед сном сказки.

После ужина Карел вновь засел за телевизор, а Адела пошла в свою комнату собирать очередной конструктор. Дожидаясь своего мужа, Китти засела в гостиной комнате с книгой, правда, не книгой по нейротехнологиям, а с той, которую она привезла из своего родового поместья на Острове Теней; это была старая папина работа по антропологии, и хотя Китти мало чего смыслила в этой науке, книга показалась ей интересной.

«Надо позвонить отцу и спросить у него разрешения на оцифровку этой книги», — подумала Китти.

Вацлав долго себя ждать не заставил, он пришёл ровно в девять часов вечера, и, судя по его настроению, встреча выпускников удалась. Китти тут же накрыла ему на стол, а сама села напротив мужа и стала смотреть, как он ест.

— Скучала? — улыбаясь, спросил Вацлав.

— А как же, я каждый день по тебе скучаю, как только мы работаем по разные стороны баррикад, — улыбнулась Китти и спросила, как прошла его встреча выпускников. Вацлав ответил, что перед тем, как все разошлись, каждый хвастался своими достижениями и кто на ком женился; как только он сказал, что женат на дочери профессора Мортона, то у всех присутствующих округлились глаза.

— Не знала, что моего отца знают в Технологическом университете, — призналась Китти.

— Карл сказал, что пару раз ходил на его лекции, когда он в рамках обмена знаниями приезжал в университет.

— Ну видишь, не так уж и скучно.

— Это только под конец. А как у тебя? — поинтересовался Вацлав.

— Честно признаться, без тебя трудновато работать, хорошо, что пациенты не жалуются, — улыбнулась Китти.

С самого начала поступления в детский сад Аделе было трудно ужиться с обычными чешскими детьми, и это не из-за того, что её отец относился к определенному классу граждан, а из-за того, что девочка по своему умственному развитию была старше всех детишек в детском саду. Адела не интересовалась куклами и игрой в дочки-матери, как все, а интересовалась техникой, конструкторами и всем, что с этим было связано. Когда все чешские девочки, находящиеся в детском саду, хвастались друг перед другом о том, какие у них хорошие куклы, малютка Ади — как её называли иногда дома, рассказывала мальчикам, как правильно собирать конструктор или робота из разных деталей. Узнав о тяге своей дочери к механике, родители записали её в кружок юного техника, где в основном были одни мальчишки, и, естественно, её приняли туда не сразу. Организатор кружка юных техников пан Войцах удивился, когда Вацлав привёл к нему в кабинет свою дочь и попросил его записать её туда.

— Пан Коллер, не ожидал вас тут увидеть, пришли посмотреть на будущих техников? — спросил Вацлава пан Войцах.

— Вовсе нет, я хочу записать в ваш кружок свою дочь Аделу, — ответил Вацлав.

— Дочь? А сколько ей?

— Пять лет, и она, несмотря на свой возраст, превосходно разбирается в технике.

— Это очень хорошо, что у вас такая дочь, но у меня в кружке одни мальчишки и они старше, чем ваша малышка. Как её зовут?

— Коллерова Адела Вацлавовна, — гордо ответила Адела, глядя прямо на пана Войцаха.

— И какие ты конструкторы собираешь?

— Она собирает всё, что попадается ей под руки, скоро начнёт и аугментации собирать, — заверил Вацлав. После этих слов пан Войцах решил протестировать Аделу, разложив перед ней детали из разных конструкторов, и опасаясь, что её отец будет ей подсказывать, попросил его выйти за дверь. Вацлав не стал перечить опытному конструктору и инженеру и послушно вышел из кабинета.

— Ну, маленькая пани, приступим, — заявил конструктор.

— Вы что, думаете, что за меня всё делает отец? — с осуждением спросила Адела.

Чем и огорошила своего будущего учителя, который не ожидал такого взрослого вопроса от пятилетней девочки. Адела также сказала, что все конструкторы собирает сама и никто ей не помогает.

— И даже твой маленький братик?

— Карел? Нет, он собирает только кубики.

— Ну тогда покажите, юная пани, на что вы способны.

Когда перед Аделой оказались разные части из разных конструкторов, она тут же отделила пластиковые части от стальных, и когда навела порядок на столе, то тут же начала конструировать разных роботов, чем ещё больше удивила пана Войцаха, а когда тот поинтересовался, почему из конструктора Lego девочка собирает не замки, а роботов, то Адела ответила:

— Для того, чтобы построить хороший замок или же дом, нужно для начала проработать хороший план; вы же не хотите, пан Войцах, чтобы замок из конструктора превратился в замок из песка, а роботы давно у меня проработаны.

Закончив конструировать роботов, Адела добавила:

— Я бы ещё соорудила пульт управления для них, но мне не хватает деталей.

И опытному учителю и конструктору не оставалось ничего иного, как взять в кружок юного техника Аделу и надеяться, что она подружится с мальчишками из его кружка. Многие учителя удивлялись не по годам развитой дочери доктора Вацлава Коллера и иногда задавались вопросом: а не насильно ли доктор Коллер привил дочери эти знания? Но, за исключением мисс Томерсон, они знали, кто родители Аделы и кто бабушка и дедушка и не лезли со своими предположениями ни к девочке, ни к её родителям.

Пан Войцах за закрытой в его кабинет дверью ещё долго о чём-то разговаривал с Вацлавом, после чего тот сообщил дочери, что её взяли в кружок юного техника.

— Ура, наконец-то будет чем заняться, — обрадовалась Адела.

— Да, с завтрашнего дня, а теперь заберём твоего брата и поедем домой.

— Да, — радостно кивнула Адела.

* * *

Китти целый день просидела в «Машине времени» за оцифровкой одной из работ своего отца. Ей удалось убедить его, что как только цифровая книга выйдет в свет, его работу буквально сметут с книжных полок. Обид Мортон был не против того, чтобы его дочь занялась оцифровкой его работ, но эта работа в бумажном варианте не пользовалась успехом, и вряд ли они получит его, когда станет цифровой. Китти давно выучила чешский язык и даже переводила книги с чешского на английский по требованию покупателей и наоборот. Но старая работа её отца была написана «научным языком», который не только переводить было трудно, но и переносить в цифровой формат. Китти уже заканчивала оцифровку книги, когда с ней по инфолинку связался муж и спросил, когда она собирается возвращаться домой.

— А сколько сейчас времени? — спросила Китти.

— Шесть вечера.

— О мой бог, да-да, я уже закрываю магазин и иду встречать тебя и детей.

— Что ты там делаешь, обычно ты так долго не задерживаешься в «Машине времени»? — полюбопытствовал Вацлав.

— Да вот, оцифровываю старую работу отца.

Всех работников «Машины времени» Катарина отпустила раньше времени — в будние дни редко кто захаживал в книжный магазин, поэтому и обслуживать никого не нужно было — после чего она вернулась обратно в кабинет директора и продолжила работу по оцифровке книги, пока ей не позвонил Вацлав. Оторвавшись от работы, Китти, накинув на плечи пальто, закрыла «Машину времени» и стала ждать, когда подъедет муж.

— А вот и ваша мама-трудяга, — сказал Вацлав детям, подъезжая к «Машине времени» и открывая дверь жене. При виде своей семьи, с Катарины как с гуся вода сошла усталость, и она радостно села в машину.

— Как прошёл день? — спросила Китти у мужа.

— Нормально, записал нашу красавицу в кружок юного техника.

— И как, её приняли?

— Спросил у дочери, пан Войцах так боялся, что я подсказываю дочери, что… — начал Вацлав.

— Что вывел тебя за дверь, знакомая история, — улыбнулась Китти.

— Меня взяли в кружок, я произвела впечатление на учителя, — тихо похвасталась Адела.

— А меня когда возьмут? — состроил грустную мину брат.

— Когда тебе будет столько, сколько и мне, и когда научишься чему-нибудь, — подметила сестра.

— Тебя уже приняли в кружок юного пионера, а раньше ты состоял в спортивном кружке, — подметил Вацлав.

— Я хочу в кружок юного техника! — посетовал Карел.

— Когда научишься строить дома из конструктора, тогда тебя и возьмут, — заверила сестра.

* * *

Следующим утром родители, как всегда, отвели детей в детский сад. Сразу же, у входа в здание детского сада, Аделу встретил пан Войцах и отвёл её в кабинет, где располагался кружок юного техника. Остальные дети ещё не прибыли, и, впустив девочку в кабинет, пан Войцах сел за свой стол и стал ждать, когда прибудут прочие ученики.

— Вот, пока располагайся и жди, пока прибудут остальные, — сказал он Аделе.

— Я уже расположилась, пан Войцах, — улыбнулась та.

Пока учитель ждал, когда прибудут остальные дети, Адела осматривала кабинет кружка и мысленно готовилась ко встрече с мальчишками. Когда остальные ученики прибыли, пан Войцах представил Аделу учащимся:

— Дети, у нас в кружке пополнение, познакомьтесь, это Адела Коллерова, она дочь известного нейротехнолога, надеюсь, вы с ней подружитесь.

Дети, на удивление Аделы, которая думала, что сейчас начнётся что-то вроде «ну вот, девчонка, зачем её сюда впустили», радушно приняли её в свой круг интересов, и, как оказалось. у части мальчишек в кружке родители по той или иной причине были аугами, которые ходили в клинику «Протез» к отцу Аделы.

— Ой, а я знаю твоего папу, он проверял моей матери её глазной протез, — говорил один из мальчишек.

— Он много кому чего ремонтировал или менял, — заявила Адела.

— А что ты конструируешь? — спросил другой мальчик.

— В основном роботов.

— И я тоже, но пока они у меня не очень получаются.

— Могу помочь со сборкой, — улыбнулась Адела.

Рабочая неделя семьи Коллер прошла незаметно. Настали выходные, и в эти дни Китти и Вацлав снова решили устроить тематические дни без гаджетов и детей вовлечь в это занятие, чтобы расширить их кругозор. Благо мест, куда можно было пойти в Праге, было много, но некоторые из этих мест семья Коллер уже посетила, а некоторые из них посещались неоднократно.

— Китти, милая, как думаешь, может, сводим ребят в зоопарк? — спросил Вацлав у жены.

— Боюсь, они слишком маленькие для зоопарка, — ответила Китти.

— Карел — да, но не наша красотка Адела, а сына можно покатать на пони или прокатить его в карете.

— Может, спросим детей для начала? — предложила Китти.

Вацлав позвал детей, и они тут же выбежали из своих комнат. Как только Адела и Карел прибежали на зов отца, Вацлав предложил им сыграть в игру "день без гаджетов". Сын был ещё мал и не совсем понимал, что это за день такой, а поскольку он был мал, родители не стали баловать сына планшетом или компьютером. В основном родители покупали ему развивающие игры. А вот Адела, которая полюбила технику буквально с пелёнок и, как её отец, ни дня не представляла себе без неё, понимала, что это за день.

— Это как мы ходили в поход или отдыхали в Карловых Варах? — спросила она у родителей.

— Ади, тебе тоже нужно отдыхать от техники, а то будут, как у меня, красные глаза, а ты ещё мала для этого, — улыбнулся отец.

— Ну, если сможешь заинтересовать меня чем-то интересным, — Адела вопросительно посмотрела на отца.

— Как насчёт того, чтобы сходить в зоопарк? — предложил Вацлав.

Тут Адела сменила свой серьёзный взгляд на тот, который обычно делают девочки лет пяти, когда им предлагают сходить развлечься, и тут же обняла своего отца.

— Да, пап, я давно хочу в зоопарк, — улыбаясь, ответила она.

— А что это за место такое — зоопарк? — вдруг спросил Карел.

— Увидишь, — потрепала Китти сына за волосы.

Усадив детей в специальные кресла и сев за руль, Вацлав вместе с семьёй поехал в пражский зоопарк, который располагался на окраине города. Саму идею создания такого загородного зоопарка губернатору города ранее предложил его отец Лукаш. Губернатор эту идею одобрил и сам возглавил строительство зоопарка. Адела ранее никогда не была в зоопарке, она жила в мире, недавно пережившим глобальную войну, известную как инцидент Панхеи, и знала, что её родной город, как и весь мир, ещё не до конца встал на ноги, поэтому просить родителей о чём-то несбыточном было глупо.

— Дочка, если ты так хотела в зоопарк, то почему не попросила нас об этом? — обратилась Китти к Аделе.

— Я думала, что зоопарк был разрушен во время инцидента, — ответила Адела.

— Это пока единственное место в Праге, которое чудом уцелело, даже во время войн люди заботились о животных в зоопарках, — улыбнулся отец.

Карел всю дорогу доставал сестру расспросами о том, что ещё есть в зоопарке, кроме пони и катания в карете, на что сестра ему отвечала, что как только они прибудут на место назначения, то всё увидят.

— Стоп, — вдруг произнесла Адела.

— В чём дело, дочка? — спросил Вацлав, сидящий за рулём машины.

— Пап, нам надо было взять с собой фотоаппарат.

— Ади, для того, чтобы запомнить прогулку по зоопарку, фотоаппарат не нужен, самые свежие и яркие воспоминания находятся у тебя вот тут, — указал Вацлав на свою голову.

— Если Карел не будет меня отвлекать от любования животными, то я запомню, — улыбнулась Адела.

— Очень мне нужны твои животные, меня пони ждут, — стал выделываться Карел.

— Посмотрим, сколько ты усидишь на пони, — заявила сестра.

Тут в разговор детей вмешалась Китти, сказав, что если они всю дорогу будут ссориться, то папа развернёт машину и дети никуда не поедут, вернутся домой и всё. Дети тут же притихли.

Всю дорогу до зоопарка Адела и её брат любовались зелёными красотами Праги, проезжая мимо красивых загородных домиков и зелёных насаждений, и если Карелу неинтересно было любоваться природой, то его сестра вглядывалась в каждое дерево или кустарник, пытаясь определить по листьям, как оно называется. Наконец, оторвавшись от любования природой, Адела обратилась к брату.

— Как там твой кружок юного историка?

— Нормально, я только записался туда, а как твой, мальчишки не обижаются?

— На что?! — непонимающе спросила сестра.

— На то, что ты такая умная.

— Спасибо, конечно, что похвалил мой ум, но я уже познакомилась там со многими юными техниками, — улыбнулась Адела.

* * *

Наконец семья Коллер подъехала к зоопарку. Пока Вацлав парковал семейный автомобиль, Китти усадив сына себе на шею и взяв за руку дочь, пошла в кассу покупать билеты.

— Два взрослых и два детских, — обратилась она к кассиру.

— Сколько детям лет?

— Сыну три года, дочери пять лет.

— Тогда один детский, дети с трёх лет проходят бесплатно.

Взяв в руки билеты, Китти махнула рукой мужу, и вся семья вошла в зоопарк. Адела, на время превратившись в обычную девочку, ходила от одного вольера с животными к другому и, как отметили позже её родители, ей больше всего понравились жирафы и кенгуру, а вот её брат, подходя к клеткам с хищными животными, постоянно расспрашивал родителей, что это за животное.

— Это лисы, видишь, какая красивая у них шубка, — ответила Китти.

— А это что за животное?

— Это цари животных, львы, — ответил Вацлав.

— Вашек, дорогой, не покатаешь сына на пони, пока я с дочерью любуюсь животными? — обратилась Китти к мужу.

— Как скажешь, а то скоро он меня достанет своими расспросами, я бы оставил его у родителей, но они сейчас на работе, — согласился Вацлав с женой. Подхватив сына на руки, Вацлав пошёл с ним к кругу с лошадьми, где катали детей возраста Карела.

— Пап, пони, покатай меня, — с щенячьим восторгом заголосил Карел.

— Поэтому мы сюда и пришли.

Купив билет на час, Вацлав усадил сына на пони и, взяв поводья в руку, стал его катать. Сына хватило только на полкруга, ещё и часа не прошло, а Карела уже начало клонить в сон. Поняв, что сын вот-вот уснёт, Вацлав снял его с пони и усадил себе на шею.

— Не желаете ли сфотографироваться? — предложил фотограф, наблюдавший за тем, как Вацлав катает сына.

— Какое там, — улыбнулся Вацлав.

Но Вацлав хоть и решил, что день пройдёт без гаджетов и фотографий, всё же согласился, главное, чтобы дети при прогулке по зоопарку любовались животными и птицами, а не угрюмо смотрели в свои планшеты и смартфоны, а простая и смешная фотография сидящего на скамейке Вацлава с сонным сыном на руках не в счёт.

«Что-то я проголодался» — решил Вацлав и, найдя ларёк с едой, пошёл перекусить. У ларька он встретил жену с дочкой. Китти тоже проголодалась и решила взять копчёные колбаски с тушёной капустой.

— Вижу, вы тоже проголодались? — улыбнулась Китти, глядя на мужа.

— Я да, а Карел, как видишь, заснул, не прокатившись и часу.

— Полагаю, катание на карете отменяется? — шутливо произнесла жена.

— Думаю, да, но это даже и хорошо, больше погуляем.

— Я сейчас, ты присмотри за Аделой.

— Китти, ты куда? — спросил муж.

— За коляской, так удобнее будет гулять с сонным Карелом.

— Это мысль, а то шея начинает затекать. — согласился Вацлав.

После перекуса чета Коллер продолжила гулять по зоопарку, вновь и вновь обходя клетки с животными, а позже, немного подустав, вся семья присела на скамейку отдохнуть.

— Тебе купить мороженое, Ади? — спросила Китти у дочери.

— Не откажусь, мам, — улыбнулась Адела.

Вновь оставив мужа с детьми, Китти пошла за мороженым, а Вацлав, усадив дочь на ноги, откинулся на скамейке. Ему повезло, что, отдыхая, дочь не попросила принести ей какой-нибудь конструктор или планшет, впрочем, если бы и попросила, то отец всё равно бы не принёс, так как он оставил их дома.

— Коллер, это ты? Я не узнаю тебя, — услышал Вацлав знакомый голос.

— Адам, а ты что тут делаешь, тоже выходные?

Адам кивнул.

— Дети, познакомьтесь с дядей Адамом. Ади, он мой хороший друг и первый пациент, наверное… — сказал Вацлав дочери.

— Очень приятно, — улыбнулась Адела, меня зовут Адела Вацлавовна Коллерова.

— И мне тоже приятно познакомиться с вами, юная леди, — улыбнулся Адам.

— Судя по тебе, Адам, ты всё ещё холостяк, — улыбаясь, подметил Вацлав.

— Да, я тебе не говорил, но после Меган Рид я боюсь заводить знакомства с женщинами, — признался Адам.

— Доктор Меган Рид! Я читал о ней в одном научном журнале, весьма интересная дама, — подметил Вацлав.

— Да, она, и как оказалось, она работала на «Версалайф», а точнее, на Боба Пэйджа.

— Мистер Дженсен, — раздался голос Китти, и вскоре к разговору Вацлава и его дальнего друга Адама присоединилась Катарина. Она была приятно удивлена, увидев человека, который помог не только ей, но и её мужу избавиться от назойливого Боба Пэйджа.

— Миссис… пани Коллер, как вы? — вежливо поздоровался Адам.

— Благодаря вам, лучше, чем после первой встречи с Пэйджем, — протягивая мороженое детям, ответила Китти.

— А как там Дэвид Шариф поживает? — спросил Адам.

— Я больше на него не работаю. После того, что произошло с нами за последние дни, я поняла, что для меня нет ничего важнее благополучия моей семьи.

— Спасибо тебе ещё раз, Адам, я очень тебе признателен и всё же отправил на присвоение профессорской степени свою работу, — улыбаясь, сообщил Вацлав.

— Теперь мне следует называть тебя профессор Коллер?

— Пока называй просто Вацлав или как раньше — Коллер, я не обижусь.

Поговорив с Адамом, семейство Коллер в полном составе вернулось обратно домой. День без гаджетов прошёл отлично, целый день дети вместе с родителями смотрели на разных животных в зоопарке, а потом Вацлав повёл сына кататься на пони, после чего малыш Карел заснул, и Вацлаву пришлось взять его на руки.

— Честно признаться, моя богиня, — начал Вацлав, — всё же мы не устояли перед одной фотографией.

— Интересно, Карел слишком меленький, чтобы знать, что такое фотография, тут наверняка не обошлось без твоего вмешательства, — лукаво посмотрела Китти на мужа.

— Фотографию сделал хозяин пони, на котором я катал сына, — Вацлав залез в карман своей куртки и достал оттуда фотографию, где он держит на руках спящего сына, и протянул жене.

— Вы только посмотрите на него, быть отцом тебе идёт, — улыбнулась Китти, и поцеловала мужа. Дети наелись мороженым и другими сладостями, которыми накормили их родители, и кушать не просили. А вот Китти и Вацлав после столь долгой прогулки и поездки в зоопарк очень проголодались, и им повезло, что в холодильнике осталась еда со вчерашнего дня.

— Вепря будешь, или сготовить чего-нибудь на скорую руку? — спросила Китти у мужа.

— Я так голоден, что мог бы целого слона съесть, — игриво сказал Вацлав.

Китти полезла в холодильник и достала оттуда оставшуюся со вчерашнего дня нарезанную ломтиками свинину. Закуску к ней, кнедлики и тушёную капусту, съели ещё вчера, а вот свининой наелись так, что пришлось оставить её на следующий день. Поздний ужин Китти разделила с мужем. После него она сказала, что помоет посуду.

— Не утруждай себя, Иштар, иди спать, а я приберу за нами, — сказал Вацлав жене.

— Мне приятно, когда ты меня так называешь, можешь сказать ещё раз.

— Моя богиня Иштар, — произнёс Вацлав, повернувшись к жене и улыбаясь беззаботной улыбкой.

— Закрой глаза, — прошептала Китти.

Вацлав послушно закрыл глаза. Китти подошла к нему вплотную, нежно обняла его и поцеловала в губы.

— Буду ждать тебя в кровати, — улыбнулась она и пошла в спальню.

Прогулка по зоопарку так сильно уморила её, что она, не дождавшись прихода мужа, заснула. Вацлава тоже так уморило после поездки, что ему было не до нежностей, поэтому он сразу после того, как помыл посуду, переоделся в пижаму и уснул, прижавшись к жене.

Утром Китти проснулась не по будильнику, а по сигналу с карманного секретаря. Каждый раз. когда на её карманный секретарь приходило какое-нибудь сообщение, он начинал трезвонить. Муж не раз предлагал ей поковыряться в её устройстве, чтобы сделать звук потише, так как это был совершенно новый карманный секретарь, в котором создатели не предусмотрели, функцию настройки громкости. Но, зная своего мужа, Китти догадывалась, что если он залезет в него со всеми руками, то разберёт его на части, и ждать починки придётся неделю.

Китти посмотрела на присланное ей сообщение: «Пани Коллер, меня зовут Пётр Новак, я профессор антропологии в Карловом университете. Недавно я прочитал перевод одной из ваших книг, хочу с вами встретиться, вот мой телефон»

«Со мной? Но ведь оригинал принадлежит моему отцу!» — удивилась Китти.

Она посмотрела на мужа: похоже, сигнал от сообщения, который пришёл на карманный секретарь, его не разбудил, и Вацлав спал как убитый. Переодевшись, Китти проверила детей и, убедившись, что они всё ещё спят и им ничего не нужно, она спустилась на кухню и стала готовить завтрак для семьи. Сегодня она решила приготовить свичкову на сметане с кнёдликами, благо дома всегда находились продукты для приготовления чешских блюд, после чего она поднялась на второй этаж и пошла будить мужа и детей.

— Карел, Адела, просыпайтесь, пора завтракать, — стала стучаться в детские комнаты Китти.

— Уже проснулись, мам, а чем таким вкусным пахнет? — спросила Адела.

— Скоро узнаешь, а пока иди умываться, это и твоего брата касается, — окликнула Китти сына.

Вацлав, несмотря на доносившийся с кухни запах говядины под особым соусом, продолжал спать. Тогда Китти подсела к нему на кровать и стала тормошить за плечо.

— Ваше величество, пора просыпаться, — нежно прошептала Китти мужу на ухо.

—Ага, сейчас, — пробубнил сквозь сон Вацлав.

— Ну тогда дети и я съедим всю свичкову на сметане, и тебе не оставим. Услышав название блюда, Вацлав зашевелился на кровати и протерев сонные глаза, стал вставать. — Так ты у нас покушать сытно любишь, — улыбнулась жена.

— Сама говорила, что нужно больше есть, а что сегодня за праздник такой, обычно ты её по праздникам готовишь?

— Для меня каждый день с тобой как праздник, — улыбнулась Китти.

— Ну, тогда ясно, — вставая с кровати, сказал Вацлав.

За завтраком Китти рассказала мужу, что утром на её карманный секретарь пришло сообщение от некого Петра Новака, которому понравился перевод одной из книг Обида Мортона, и он захотел встретиться с ней по этому поводу, и что он представился ей как профессор антропологии.

— Похоже, наш книжный бизнес процветает, — улыбнулся Вацлав.

— Да, процветает, но я не антрополог, чтобы говорить на такие темы, это дело моего отца, а отец, — вздохнула Китти, — сейчас в комплексе ГАРМ находится.

— А книга, которую ты перевела, она по индейскому племени Абкани?

— Да, мой отец и вся моя семья посвятили себя исследованию этого племени.

— Милая, ты прекрасно справишься с этим, неужели близкий друг твоей семьи, Джозеф Иденшоу, ничего тебе не рассказывал? — поинтересовался Вацлав.

— Почему не рассказывал? Когда я жила на острове или же пересекалась с Иденшоу, он мне не раз рассказывал о себе.

— Ну, тогда у тебя проблем с этим не будет, и детка… я верю тебе, — положив свою руку на руку жены, сказал Вацлав.

Вацлав как мог подбадривал свою жену, когда она в чём-то сомневалась, даже подбадривал, когда она в уехала в США и работала на Дэвида Шарифа. Немного подумав, Китти согласилась встретиться с паном Новаком, правда, не на его территории, а на территории «Машины времени», как раз там было полно переведённых и оцифрованных ею книг, да и работы, как оказалось, тоже полно. Позже на карманный секретарь пришли два сообщения от любителей старинных книг, которые заказали целых две коробки со старыми чешскими сказками, поэтому Китти попросила своего мужа подбросить её до «Машины времени». В первую очередь Китти открыла магазин, впустив в него двух сотрудников, после чего поднялась в кабинет директора, а уже потом связалась с паном Новаком.

— Алло.

— Алло, это пан Новак, я Катарина Коллер, по поводу переведённых книг, — ответила Китти.

— Пани Коллер, очень приятно вас слышать, где хотите встретиться? У меня сейчас полно свободного времени.

— У меня, к сожалению свободного времени нет, так что если вы не против, то встреча произойдёт на моей территории. В районе Прекажка есть старинный книжный магазин.

— «Машина времени», я знаю, но я думал, что он принадлежит Вацлаву Коллеру, вы его родственница? — полюбопытствовал пан Новак.

— Можно сказать и так, я его жена, а «Машина времени» — наш семейный бизнес.

— Ждите меня, я скоро подъеду к вам, — ответил пан Новак.

Пока Китти ждала приезда пана Новака, она мысленно готовилась к разговору с ним и одновременно собирала заказ для любителей чешских сказок. Чтобы ускорить сборку книг, она попросила новую сотрудницу магазина Лучину помочь ей, и та согласилась.

— Не знала, что кому-то нравится наши сказки, — заметила Лучина.

— После восстановления Чешской республики многие стали больше любить свою литературу, чем западную.

— Чехия никогда не будет частью западного мира, пусть они к нам прислушиваются, чем мы к ним, — улыбнулась Лучина.

— Это точно, я много знаю об этой стране, и мысли чехов не совпадают с мыслями Запада, — подметила Китти. Китти хоть и была родом из Англии, которую принято считать частью Запада, но никогда не принадлежала ему, как и её семья. Жизнь на Острове теней вдали от Англии и Соединённых Штатов, которые сначала выкупили у англичан этот остров, а затем за копейки продали Ричарду Мортону, наложила своеобразный отпечаток на семью купивший этот остров. Ричард Мортон, как и его потомки, несмотря на косые взгляды в его сторону и упрёки, никогда не вёл никаких политических интриг и не участвовал в политических дебатах, наоборот, он занимался наукой и исследованием этого острова, пытаясь понять, что так напугало солдат, которые пытались обустроиться когда-то там.

Пан Новак не заставил себя долго ждать, и как только он вошёл в магазин, второй продавец «Машины времени» пошёл к Китти, чтобы сообщить ей о приходе гостя.

— Я вижу, книжный бизнес вашего мужа процветает. Когда я первый раз видел этот магазин, он находился в плачевном состоянии, — заметил он.

— Спасибо, мы долго старались, чтобы после Панхеи привести его в более-менее порядочный вид, всё же это наше наследие, — улыбнулась Китти и пригласила пана Новака в свой кабинет. В кабинете в основном шёл разговор о книгах, пан Новак, как оказалось, заинтересовался индейским племенем Абкани и решил побольше узнать о нём из уст Китти.

— Обычно за этим обращаются к моему отцу, — приветливо сказала Китти.

— Он у вас тоже антрополог?

— Ну, он единственный антрополог в моей семье, сама я только занимаюсь переводами и оцифровкой книг, но я жила какое-то время с последнем представителем племени Абкани, — пояснила Китти.

Пан Новак не стал расспрашивать Китти о её отце, похоже, он так и не понял, что Китти — дочь автора книги об Абканском племени, а вот когда она упомянула Джозефа Иденшоу, пан Новак удивился, узнав, что кто-то из этого племени дожил до наших дней.

— Индейцы этого племени, хотя я не стала бы называть их индейцами, ведь они являются прародителями многих индейских племён проживавших и проживающих на территории современной Северной Америки, славятся своим долгожительством, однако старинный друг моей семьи переплюнул их всех, — начала Китти.

После Китти поведала обо всём, что когда-то рассказал ей Иденшоу, и о том, что она узнала у своего отца.

— Вы так рассказываете об этом, пани Коллер, как будто посвятили этим исследованиям всю жизнь, — похвалил Пётр Китти.

— Было время изучить всю историю племени нашего друга, — улыбнулась Китти.

— Я бы хотел приобрести ещё переводы про это замечательное племя, если у вас есть такие книги, конечно.

— Пока только один перевод; вам сделать копии или оцифровать её?

— Моим ученикам нравится читать обычные учебники, а не цифровые.

— Тогда скажите сколько, и я выполню ваш заказ, — улыбнулась Китти.

Поскольку народ Чехии, а особенно учёные, начал проявлять интерес к книгам Обида Мортона, а больше никаких новых трудов отца Китти в «Машине времени» не оказалось, то Китти решила съездить на Остров теней, чтобы забрать некоторые книги из семейного поместья, а потом заняться их переводом. Вацлав тоже выказал желание лететь на остров вместе с женой. Когда он первый раз был на Острове теней, ему понравились дом и всё, что его окружало, а после того, как Китти навела там порядок, там можно было гулять, не опасаясь за свою жизнь.

— Вот и славненько, что я там немного прибралась, — слукавила Китти, — мне всё равно становится не по себе от этого острова.

— Я думал, что ты давно привыкла к острову, в конце концов, ты Мортон. Кстати, детей можно с собой брать или там ещё опасно? — поинтересовался муж.

— Дети уже большие, и думаю, что я смогу удержать их внутри поместья, все опасные зоны я огородила забором.

Вацлав позвал Аделу и Карела; дети в это время находились каждый в своей комнате, и когда отец позвал их, чтобы спросить, хотят ли они «совершить прогулку» на Остров теней, они тут же прибежали.

— Быстро отреагировали, — потрепав обоих детей по головам, улыбнулся Вацлав.

— Адела, Карел, что скажете на то, чтобы покинуть Чехию и отправиться на неделю в Америку? — спросила Китти у детей.

— А куда мы поедем, мам? У меня собрание юных техников в детском саду, — поинтересовалась Адела, слегка заупрямившись.

— В наш семейный особняк, и не переживай так, малышка, ты можешь любой механизм или даже любую шестерёнку забрать с собой, — вежливо ответила Китти.

— Что, правда любую?

— Да, но только не ржавую, — улыбнулся Вацлав.

— Тогда поеду, — согласилась Адела.

— А ты что скажешь? Мнение младших нам тоже важно, — обратилась Китти к сыну.

Карел только головой кивнул. Он более-менее втянулся в кружок юного историка и почувствовал интерес к занятиям. Узнав про семейное поместье, мальчик обнаружил у себя желание исследовать его вдоль и поперёк.

— Что ж, раз все согласны, то послезавтра мы все вместе вылетаем на остров, а пока мне нужно закончить с делами в «Машине времени», — улыбнулась Китти.

Поскольку желающие купить старинные книги в кожаном и прочих переплётах вновь появились у дверей «Машины времени», то Китти практически не отрывалась от работы заместителя директора книжного магазина. Люди покупали и заказывали книги, не только приходя в магазин, но и по интернету. У Китти уже появился целый склад книг в коробках, возле отдела выдачи и доставки, одни забирали сразу после того, как Китти отписывалась и отзванивалась заказчикам, остальные говорили, что подъедут на следующей неделе.

— Фух, — выдохнула Китти, стирая пот со лба.

В середине дня покупатели практически не приходили, и она решила передохнуть в кабинете директора. Каждый раз перед тем, как идти на работу отдельно от мужа, она брала с собой небольшой обед. Обычно это были кнедлики с колбасками. Только Китти собралась перекусить, как с ней по АТС связалась Лючина и сказала, что к ней пришёл посетитель.

— Скажите ему, что я сейчас выйду, — ответила Китти и, закрыв коробку для ланча, пошла выяснить, кто к ней пришёл. Возле лестницы на второй этаж стоял… Вацлав, что приятно удивило Китти. Она никак не ожидала увидеть в магазине своего мужа после того, как он практически передал ей все дела связанные с магазином, и редко появлялся в нём.

— Вашек! Какой приятный сюрприз, — улыбнулась Китти.

— У меня ни одного пациента сегодня, вот решил проведать тебя; судя по коробкам, скучать тебе не дают.

Китти проводила мужа в кабинет директора, и когда они остались наедине друг с другом, она рассказала мужу про то, что сегодня нет отбоя от покупателей, так что всей семье хватит денег для того, чтобы нанять частный самолёт до Острова теней. На это Вацлав ответил, что у них и так достаточно денег, потому что пациенты платят хорошие суммы за то, чтобы им поставили новые аугментации.

— Кто бы мог подумать, что после всех передряг моя страна вновь встанет на ноги, — осматриваясь, сказал Вацлав.

— А себя помнишь во время Панхеи? — улыбаясь, спросила Китти.

— И во время, и после; если бы не ты, я не знаю, чтобы со мной стало, — признался Вацлав жене и обнял её.

— Вашек, ты до сих пор не можешь прийти в себя после нашей встречи?

— Угу.

— Это не я изменила мир, он сам понял, что-то во что его втянул Запад, это неправильно, Чехия изменилась благодаря тебе и Антону Соколову, — улыбнулась Китти.

— Знаешь, я и этот магазин как-то странно смотримся вместе, — вдруг сказал Вацлав.

— В каком смысле?

— Директор этого книжного магазина — ауг, — улыбнулся Вацлав.

— А, в смысле «ауг, продающий старинные книги»? Не думай об этом, Вацлав, ты прекрасно вписываешься в атмосферу «Машины времени».

* * *

Два дня для Китти и её семьи прошли незаметно; за эти дни она не только продавала и переводила книги на работе, но и заказала новые; ещё она выплатила зарплату всем работникам магазина и уплатила все налоги, так как подошли установленные для этого сроки. В оставшееся время Китти собирала нужные для неё и её семьи вещи в дорогу; она решила, что никакие книги вывозить с Острова теней не будет, а пока её муж и дети будут заняты изучением острова, она спокойно засядет в кабинете своего дяди Алана, и будет работать над переводом, чтобы потом отвести его в Чехию. А Вацлав, в свою очередь, отыскал частную авиакомпанию и поинтересовался, сколько будет стоить полёт в США.

— Это зависит от того, куда летим, — ответил диспетчер.

— На Остров теней.

— Боюсь, я вынужден вам отказать, туда опасно летать.

— Мы вам хорошо заплатим за полёт, — пообещал Вацлав.

Диспетчера не убедили и слова Вацлава о том, что он хорошо заплатит за полёт в Соединённые штаты.

— Что, очередное суеверие? — спросила Китти у мужа, видя, как он вешает телефонную трубку.

— Сказали, что туда опасно лететь, — улыбаясь, ответил Вацлав.

— Похоже, страхи сильнее денег, а других частных самолётных компаний нет?

— Эта — единственная в стране, — вздохнул муж.

— Что ж, придётся позвонить отцу, наверняка у него остался тот пилот, который возил нас на остров, — развела руками Китти и, подойдя к видеофону, связалась с отцом. Ей повезло, что Обид Мортон сейчас был в одном из отелей Швейцарии: в ГАРМ ему дали небольшой отпуск, и он наслаждался им. Поняв, что его дочери нужен самолёт до Острова теней, он с радостью дал телефон своего пилота.

— Спасибо, пап, кстати, ты не мечтаешь о возвращении на остров? Я привела его в порядок.

— Я знаю, дочка, я летал туда, когда самому нужно было забрать кой-какие вещи, но Сьюзана не хочет туда возвращаться, — ответил Обид.

Поблагодарив отца за помощь, Китти позвонила личному пилоту отца и, представившись как Катарина Мортон, попросила пилота доставить её и её семью на Остров теней. Пилот согласился, сказав, что сейчас он в Англии и что полёт до Чехии займёт один день, и спросил, может ли Катарина подождать.

— Что ж, если нужно, то подожду, — приветливо отозвалась Китти.

— Вот мы и на месте, — сказала Китти, когда самолёт совершил посадку возле Острова теней. Благодаря ей посадка самолёта и высадка пассажиров обошлась без приключений. Когда она благоустраивала остров, то настоятельно упросила рабочих, чтобы они привели в порядок не только береговую линию, ведущую в глубь острова, но и посадочное место для воздушного или речного транспорта. На этот раз семье повезло, на острове сейчас стояла тёплая и солнечная погода, что случалось на Острове теней относительно редко.

— Мы точно на месте? Не узнаю остров, — шутливо спросил Вацлав у жены. Китти только улыбнулась, надела на спину рюкзак с вещами и, взяв за руку детей, вышла из самолёта. Вацлав же взял с собой немного — пару рубашек, удобные ботинки и лёгкие штаны. Впрочем, Китти тоже много вещей с собой не взяла, только детские и то, что было необходимо ей для переписки отцовских книг. Несмотря на солнечную погоду, Китти решила включить уличное освещение. Благодаря электрогенератору, изобретённому ещё Ричардом Мортоном, электричества хватало не только на уличное освещение, но и на то, чтобы осветить весь дом.

— Ого, надо отдать тебе должное, ты действительно полностью облагородила территорию вокруг поместья, — подметил Вацлав, осматриваясь по сторонам. Дорога до дома больше не была такая ухабистая, как раньше, входные ворота покрашены нержавеющей краской, а статуи русалок, стоящих по обе стороны от ворот, были покрашены и восстановлены. Китти достала из кармана своей куртки ключи от входных ворот и открыла их.

— Дети, проходите, только далеко не убегайте, — сказала она Карелу и Аделе, пропуская их вперёд. Дети послушно прошли вперёд. Будущий историк Карел хотел было побегать по острову, но сестра тут же его одёрнула. Вацлав прошёл вслед за женой и детьми, он не мог налюбоваться красотой, наведённой на острове его супругой. Он достал из кармана куртки смартфон и, включив камеру, начал всё снимать. Если раньше старые и исхлёстанные ветром статуи, стоящие на острове, казались ему изваяниями больной души, то теперь они приобрели человеческий вид, даже каменные фигурки лягушек на входной лестнице были вычищены и вымыты.

— Пришлось повозиться с ними, — улыбнулась Китти мужу.

— Я вижу, даже твоё поместье больше не кажется мне таким мрачным, — подмигнул Вацлав. Поднявшись вместе с семьёй ко входу в поместье, Китти открыла входные двери и пропустила всех вперёд. Двери открылись легко. Реставрируя семейное поместье, Китти хорошо смазала дверные петли, а на двери нанесла специальную краску. В доме кроме напольного покрытия и обоев ничего не изменилось, всё богатое убранство дома осталось на месте.

—Ух ты! — протянул Карел, осматриваясь по сторонам.

— Ну как тебе, сынок? — улыбнулся Вацлав сыну. — Теперь, пока родители будут заняты делом, ты можешь спокойно побегать по дому вместе со своей сестрой и изучить тут всё вдоль и поперёк.

— Только с лестницы не навернись, — предостерегла Китти сына.

— Что вы, я буду осторожен, — заверил Карел.

— А мне что делать? — развела руками Адела.

— У нас тут есть особое место, когда разгрузимся, возьму тебя с собой, — шепнул Вацлав дочери.

— Ну уж нет, никаких походов в крепость, всяких механизмов и в доме полно, — пригрозила Китти мужу и дочери.

— Хочешь сказать, что крепость ты не отстроила заново, богиня моя?

— Эта крепость была на острове ещё до приезда моей семьи, так что там ничего восстановить не получится.

— А если мне потребуются ещё чертежи? — поинтересовался Вацлав.

— Ты всё увёз в Прагу, а если тебе понадобятся какие-нибудь механизмы, можешь сходить туда, но только один.

Китти и Вацлав выбрали для совместной ночи ту же комнату, в которой они останавливались в прошлый раз, а детей распределили в ближайшие спальные комнаты, находящиеся буквально рядом с другой родительской спальней.

— Всё семейство Мортон-Коллер в сборе, наверное, этого и хотел главный основатель династии, — подметил Вацлав, осматривая отремонтированную комнату.

— Угу, только он даже и не думал, что у его потомков родится дочь и выйдет замуж за талантливого чешского инженера.

— Зато этот инженер прекрасно вписывается в атмосферу, — подмигнул жене Вацлав.

Пока он знакомил детей с семейным поместьем жены, та достала всё необходимое для работы из рюкзака, и взяв в руки нужный ключ, пошла в кабинет своего деда Говарда. Скрытый механизм, открывающий кабинет, пришлось разобрать и перейти на обычный замок. У дома теперь был новый хозяин, а точнее, хозяйка, не такая таинственная и эксцентричная, как её предки. В кабинете Китти пришлось переделать давно обрушившийся потолок, заменив старые деревянные перекрытия на железобетонные. Она осмотрела кабинет и выгрузила всё необходимое на стол, после чего стала искать в кабинете нужные ей книги.

Вацлав решил повести детей в библиотеку. Тогда библиотека показалась ему огромной, но когда он во второй раз вошёл туда, то она оказалась не больше, чем его книжный магазин.

— Вот это да! — воскликнула Адела, не зная, как подобрать нужные слова.

— Да, всю эту внушительную коллекцию собрал твой дед, а до него это сделал твой прадед, — улыбнулся Вацлав дочери.

— Пап, а почему мы тут раньше не были? — вдруг спросила Адела.

— Потому, что тогда здесь было не так безопасно, чтобы брать вас с собой, — пояснил отец.

Карел тут же стал бегать по библиотечным этажам, заставляя побегать за ним и отца, который оставил ошарашенную библиотекой дочь на первом этаже, а сам пошёл за сыном. Книг тут было полно, но все эти книги были по антропологии и географии, и ни одной по механике и технике, но Вацлава это не особо беспокоило. Китти всё больше убеждала его в том, что он слишком много времени посвящает работе и так может перегореть. Вацлав очень любил свою жену, поэтому послушал её и перестал работать без отдыха.

— Пап, что это? — спросил Карел, указывая на странный механизм на перилах. Тогда, в первый раз, Вацлав не заметил этот механизм, и если бы сын его не спросил про него, то и сейчас бы не заметил.

— Надо у мамы спросить, — взяв сына на руки, Вацлав спустился вниз. Пока отец ходил вслед за сыном, Адела смогла осмотреть первый этаж библиотеки и покорно ждала, пока отец вместе с братом не спустится вниз. Дальше Коллер повёл детей в кабинет Алана — дяди Китти, но дети в один голос сообщили отцу, что они хотят есть.

— Хорошо, — согласился Вацлав, — сейчас отведу вас на кухню, и спрошу маму, что тут можно приготовить.

— А мама с нами кушать не будет? — поинтересовался Карел.

— Мама занята, она сюда приехала по делу, — сказала Адела брату.

— Твоя сестра права, но пока ваша мама работает, за вами буду приглядывать я.

Отведя детей на кухню, Вацлав, вспомнив, куда пошла Китти, по узенькому коридору направился к ней. В коридоре, ведущем к кабинету Говарда Мортона, тоже было всё восстановлено, включая и старинную мебель, которая была поедена жучком и полностью разрушена. Остановившись возле кабинета, Вацлав постучал в дверь.

— Да-да, — услышал он голос за дверью.

— Иштар, — ласково обратился Коллер к жене.

— А, Вашек, что стоишь, проходи, — оторвавшись от работы, сказала Китти.

— Милая, у нас есть что-нибудь поесть? А то дети проголодались.

— Да, я взяла с собой немного еды и питья, сейчас, — Китти уже собиралась вставать со стула, но Вацлав её притормозил, сказав, что сам всё приготовит, пусть жена скажет, где именно лежит еда.

— Ох, Лава, кажется, я с этой работой превращаюсь в тебя, так что мне самой нужно немного развеяться, — улыбнулась Китти.

Китти вышла из кабинета и вместе с мужем направилась на кухню. Еды с собой она взяла на несколько дней, словно чувствовала, что семья может на определённый срок задержаться на Острове Теней. Уговорив мужа сесть за стол и подождать вместе с детьми, она достала из холодильника продукты и приступила к приготовлению еды.

— Что ж, мои дорогие, поскольку бытовая техника тут очень старая, не ругайте меня за то, что еда получилась невкусной, — предупредила Китти семью.

— Ничего, мам, мы любим всё, что ты готовишь, — утешила маму Адела.

— И я привык, после «Куриной ножки» я полюбил кухни разных народов мира, — улыбнулся Вацлав и подмигнул жене.

— Не бойся, дорогой, китайскую еду я не буду готовить, — чуть смеясь, сказала Китти. Она решила пожарить четыре сочных стейка вместе с картошкой, а пока еда жарилась, на закуску приготовила салат «Цезарь», который семейство съело сразу же после того, как он был подан. После сытного обеда Китти решила немного отдохнуть от дел и повела детей знакомиться с богатым убранством поместья. Теперь, когда дом был приведён в порядок, Китти не беспокоилась о том, что пол под ногами может провалиться. На радость родителям, Адела и Карел вели себя хорошо, они шли, держа за руки маму, и не горели желанием бегать сломя голову по коридорам.

— И это всё твоё, мамочка? — спросил Карел у матери.

— Не только моё, но и ваше тоже, — приветливо улыбнулась Китти.

— Боюсь, нам здесь понадобится карта, — осматриваясь по сторонам, заявила Адела.

— Когда подрастёшь, то не потеряешься здесь. Знаешь, солнышко, когда мне было столько лет, сколько и тебе, для меня всё поместье и всё, что находится за его пределами, казалось одним большим королевством, — улыбнулась Китти.

Экскурсию по дому она начала с кабинета её дяди Алана. Тут в основном находились книги, собранные с разных концов света, и никому не нужный оружейный шкаф. Китти оставила его только из-за того, что он представлял ценность, а так бы она и его вынесла на помойку.

— Мам, эта стена не доделана, — заявил Карел, указывая на выделяющуюся стену.

— Вовсе нет, сынок, — сказал Вацлав, — просто тут раньше стоял проектор, и как раз под него сделали такую стену.

— Это тот проектор, на который ты снимала наши семейные хроники? А где он сейчас? — спросила Адела.

— Спрятан в особом месте, — ответила Китти. Она знала, что у двух членов её семьи есть страсть к технике и к её разбору, и если бы она дала старинный прадедушкин проектор мужу или дочери, они бы его разобрали, так же как и подаренный дочери дрон.

В семейном поместье Мортонов было больше спальных комнат, чем кабинетов для работы. Всего в доме было три кабинета: кабинет отца Китти, кабинет деда и кабинет дяди. После просмотра кабинета дяди Китти повела всю семью в кабинет отца.

— Вау, — не удержалась Адела, — тут как в музее.

— В этом я согласен с тобой, сестрёнка, — подметил Карел.

Пока дети осматривали кабинет, Китти стала искать книги по истории племени Абкани, которые некогда писал её отец. В истории этого племени слишком много белых пятен, и для того, чтобы начать писать про него, нужно было собрать достаточно информации.

— Ты и правда превращаешься в меня или в кого-то из своих родственников, — заметил Вацлав.

— Просто пока мы здесь, нужно воспользоваться моментом и… нашла, — радостно сказала Китти, доставая старые записи отца.

— Тише, Иштар, остановись, — сказал Вацлав и буквально вырвал книгу из рук жены.

— Ты чего?

— А ты? Как только ты приезжаешь на этот остров, я тебя не узнаю. Мне кажется, что не ты изменила остров, а он тебя, — сказав это, Вацлав обнял своими аугментированными руками жену, плотно прижав её к своему телу. Жаркие объятия мужа вновь вернули Китти в реальность. Дети продолжали исследовать кабинет, не обращая внимания на родителей.

— Ты прав, Вашек, ты тот самый якорь, который не даёт мне сорваться с места; обещаю, что долго мы тут не задержимся. И я, кажется, понимаю, почему мой отец и мать так спешно покинули остров.

— Я знаю, чем можно занять Аделу, пока ты знакомишь сына с историей дома, — сказал Вацлав жене.

— Только будь осторожным, — предупредила Китти мужа.

Вацлав решил сходить в форт и принести оттуда некоторые механизмы, чтобы увлечь ими Аделу. Может быть, дочери удастся что-то из них сконструировать, заодно и он проверит, какие познания приобрела Адела в кружке юных техников. Вацлав вышел из поместья и направился к старому форту. После того, как он вышел из дома, он осмотрел его со всех сторон. Китти подошла к делу основательно: внешне дом, как и остров, изменился: каменная кладка обрела совсем другой вид, с неё удалили всю грязь и лишайник, так же изменилась и терраса, по которой раньше он прогуливался со своей женой, когда они прилетели на остров после вручения Нобелевской премии. Опасные участки острова были огорожены высоким забором, старинные статуи стали похожи на статуи, а не на изваяния сумасшедшего, и даже декоративный бассейн с потайным проходом был восстановлен. Единственное, что осталось неизменным, так это форт, он продолжал выделяться из общего ансамбля острова. Ворота оказались незапертыми, поэтому Вацлав, поднажав, открыл их и прошёл внутрь форта. Он осторожно поднялся по каменным ступенькам, зашёл в лабораторию Джереми Мортона и стал смотреть, что можно оттуда забрать. На него тут же нахлынули воспоминания о том, как он был восхищён этой лабораторией, когда Китти показала её впервые. И если Китти чувствовала чёрную ауру этого места, то он, наоборот, этого не ощущал. Все шестерёнки и детали тут были в ржавчине, и Вацлав побрезговал давать Аделе такие грязные механизмы. Но тут на глаза ему попалась коробка, стоящая под столом, Вацлав наклонился и достал её. В ней оказались чертежи и модели бионических протезов.

«Странно, раньше я этого не видел!» — удивился Вацлав, хотя помнил по старой видеозаписи, как Алан Мортон работал над ними. Взяв коробку, Вацлав направился к выходу. За пределами форта начинало темнеть, а вдали поблёскивали зигзаги молний.

— Милый, ты в порядке? — спросила по инфолинку Китти.

— Да, я собираюсь идти в дом, — отозвался Вацлав.

Китти сообщила мужу, что на остров надвигается грозовой фронт, поэтому Вацлаву лучше поспешить домой. Тот ответил, что уже идёт к дому, и еле успел рассказать, что видел, как стемнело. Только Вацлав вышел из лаборатории, как его чуть не сдуло сильным ветром, и он едва не выронил найденную им коробку. Обхватив её, Вацлав начал спускаться со ступенек и пару раз едва не оступился: ветер дул в спину, словно пытаясь прогнать его из форта и пригнать к поместью.

— Китти, открой, это я, — постучал Вацлав в дверь, как только дошёл до дома. Китти тут же открыла, и Вацлав буквально вбежал в дом.

— Ты как, в порядке? — спросила Китти.

— Я да, а вот с погодой не очень, — ответил муж, ставя коробку на пол.

— Сильный ветер тут редко бывает.

Вацлав сказал жене, что он нашёл в лаборатории Джереми Мортона коробку с разобранными бионическими протезами и их чертежами, вот и решил предложить их в качестве конструктора. Вацлав позвал Аделу, она в это время находилась у себя в комнате и читала взятую с книжной полки книгу. Услышав голос отца, девочка положила книгу на тумбочку и побежала к нему.

— Меня не было буквально полчаса, а ты успела соскучиться, — улыбаясь, сказал Вацлав и протянул дочери коробку.

— Что это?

— Посмотри.

Адела аккуратно открыла коробку и стала осматривать находящиеся в ней запчасти и то, что могло быть бионическими протезами.

— Это похоже на аугментации.

— Знаешь, как с ними работать? Помнится, ты несколько раз просила меня перечитать тебе книги по нейротехнологиям.

— Да, — радостно кивнула Адела.

— Китти, — обратился Вацлав к жене, — ты не против, чтобы мы немного поработали в одном из кабинетов?

— Конечно, нет, но где ты это откопал?

— Не поверишь, моя богиня, — улыбнулся Вацлав, — но все эти старые бионические аугментации я нашёл в форте, когда искал, чем занять дочь.

Вацлав и Адела ушли в кабинет Алана Мортона; Карел, обследовав вместе с мамой почти всё поместье, устал, и Китти отвела его поспать. Теперь Китти могла спокойно поработать над переводом папиной книги на чешский язык. Снова достав всё самое необходимое, она продолжила работу.

— Эх, — вздохнула она, — если бы был жив Джозеф, он помог бы мне с книгами, а заодно и рассказал про своё легендарное племя.

Уже проработав над частью книги, она начала чувствовать угнетающее влияние острова. Хоть всё здание и большая часть земель вокруг поместья были приведены в порядок, но это никак не изменило ауру дома. Китти сама не понимала, почему так происходит и почему эту тяжёлую ауру ощущает только она. Чтобы не думать об этом, она ещё больше погрузилась в работу и закончила её ближе к вечеру.

— Тук-тук, можно? — услышала она голос мужа за дверью.

— Тебе всегда, входи, Вац, — улыбнулась Китти.

Тот сказал жене, что Адела проголодалась, и поэтому он решил приготовить ей ужин, а заодно поесть сам, вот и пришёл к жене с вопросом, не хочет ли она есть.

— Уже вечер?

— Судя по часам, да, а так за окном непроглядная тьма.

— Думаю, на сегодня всё, — заключила Китти, закрывая книгу.

— Может, помочь чем? Я, конечно, мало чего знаю о племени Абкани и не знаю их языка, но если постараюсь…

— Нет, с книгой у меня всё хорошо, но признаться, я так привыкла к светлой и солнечной Праге, что атмосфера острова меня угнетает, — вздохнула Китти.

Перед тем, как пойти спать, Китти и Вацлав проверили, как спится детям на новом месте. Они вздохнули с облегчением, увидев, как мирно спят Адела и Карел. Исследовав почти всё поместье, дети так устали, что спали без задних ног и даже не шелохнулись, когда родители заглянули к ним в комнаты. Устали все члены семьи, кроме Вацлава. Обычно всю свою энергию он тратил на составление чертежей и создание новых аугментаций, поэтому ему не очень хотелось спать, и он осматривал спальню, которую выбрала Китти. Комнату, как и весь дом, после ремонта невозможно было узнать: стены были окрашены в приятные пастельные тона, паркет был полностью перестелен и не скрипел, а беседка сияла как солнце от того, что её внутреннее убранство Китти покрасила золотой краской.

— Прямо как в королевском дворце, — осматриваясь, сказал Вацлав и весело рассмеялся.

— Честно признаться, с этой комнатой пришлось немного повозиться, — улыбаясь, ответила Китти.

— Слишком сложное строение?

— В каком смысле?

— Ну, убранство комнаты богатое, на некоторых стенах есть старинные фрески и гравюры, и восстанавливать их достаточно тяжело, — пояснил Вацлав.

— Вашек, да ты разбираешься в архитектуре! — удивилась Китти.

— Сложно не разбираться, если живёшь в Праге, да и я читал книги про древнюю архитектуру.

— Да, ты прав. Дело в том, что изначальные чертежи комнаты были утеряны, и мне пришлось буквально по памяти говорить рабочим, как её реставрировать. Знаешь, Вац, — вдруг обратилась Китти к мужу.

— Да.

— Мне кажется, что это единственная светлая комната во всём доме.

— Китти, моя богиня, ты просто слегка переутомилась, вот тебе и кажется всё мрачным.

— Скажи это ещё раз, — игриво улыбнулась Китти.

— Ты переутомилась.

— Нет, до этого.

— Моя богиня.

Китти села на кровать и, схватив за мужа за правую руку, потянула его на себя. Вацлав не сопротивлялся: когда ещё ему выдастся шанс остаться с женой наедине? Поэтому, когда Китти потянула его на себя, он буквально чуть не упал на кровать, а точнее, прямо на грудь жены, если бы вовремя не опёрся на руки и не перевернулся на спину.

Ночью оба супруга так и не уснули. Китти практически полночи лежала на спине, заложив руки за голову, а Вацлав не найдя, куда выплеснуть остатки энергии, постоянно крутился на своей стороне.

«Кто бы мог подумать, что раньше мне приходилось буквально тащить тебя до кровати, так как ты засыпал прямо за рабочим столом, а теперь…» — думала Китти, смотря на мужа, который пытается уснуть. Китти пододвинулась поближе к нему и обхватила его талию двумя руками. Вацлав улыбнулся и, повернувшись лицом к жене, уткнулся носом ей в грудь. Было видно, что ему это нравится. Китти приняла более удобную позу, чтобы Вацлаву было удобно спать на её груди, и, проведя свободной рукой по шёлковым волосам мужа, уснула. Знали бы историки, которые составляли биографию семьи Мортон, что и у Мортонов теперь есть не минута для счастья, а целые дни, и, возможно, на старом портрете семейной пары, держащейся за руки, были бы запечатлены такие дни.

Утром Китти проснулась одна, Вацлава рядом не было, но по голосам внизу она поняла, что муж и дети давно проснулись и сейчас завтракают. Китти потянулась и стала вставать. Одевшись и умывшись, она спустилась на кухню, где Вацлав готовил завтрак.

— Доброе утро, — улыбнулся Вацлав, видя входящую в кухню жену.

— И вам тоже, что сегодня так рано встали?

— Дети разбудили, представляешь, они ни свет ни заря вбежали в нашу комнату и сказали, что хотят завтракать.

— Я не заметила, — виновато призналась Китти.

— Ничего страшного, Иштар, я и сам собирался вставать, честно признаться, солнце утром здесь светит очень ярко.

Сегодня Китти не хотелось заниматься переводом книги на чешский язык, поэтому она предложила мужу и детям прогуляться по острову.

— А это не опасно, не натворит чего-нибудь наш сорванец? — кивнул Вацлав в сторону сына.

— Будет безопасно, если он будет сидеть у тебя на плечах, а Адела достаточно взрослая и понимает значения слов «нельзя» и «не бегать», — ответила Китти.

— Ну, сынок, хочешь продолжить исследование острова? — обратился Вацлав к сыну.

— Да, пап.

— В таком случае, после завтрака все вместе будем продолжать исследовать остров дальше, вот только… — нахмурил брови Вацлав.

— Не бегать, я понял, — сказал Карел.

— Это хорошо, что ты понял, но папа имеет в виду, что посадит тебя на плечи, — пояснила Китти сыну.

Пока Вацлав мыл после завтрака посуду, Китти стала собирать детей на прогулку. Солнечное и тёплое утро на Острове теней продержалось недолго, после того, как солнце закрыли густые облака, поднялся ветер и похолодало, поэтому Китти переодела детей в тёплую одежду и стала ждать, когда муж домоет посуду и присоединится к ним.

— Куда мы пойдём, мамочка? — поинтересовалась Адела.

— Для начала погуляем по саду, а потом если будете слушаться, то я покажу вам вид с острова на океан.

— Мы будем слушаться, пожалуйста, покажи океан, — сказал Карел.

— Карел, там, куда нас поведут, не так безопасно, поэтому если ты ослушаешься, то можешь пострадать, — сказала Адела брату.

Карел слегка ужаснулся, он не был готов к таким событиям.

— Ади, — одёрнула Китти дочь.

— Я всего лишь предупредила брата, — виновато пожала плечами Адела.

— Ты его напугала, можно было бы сказать более мягко, теперь он запротестует и откажется идти с нами, а оставить одного дома я не могу, а то он потеряться там может.

— Вовсе нет, я не напуган, — сказал Карел сестре.

— Что за споры с утра пораньше, а? — спросил Вацлав, подходя к жене и детям.

— Адела выросла раньше времени, теперь пытается учить брата.

— Понятно, я в детстве был таким же, не будь я аугом, меня бы втянули в драку, — улыбнулся Вацлав, одевая тёплую куртку и сажая на плечи сына.

Выйдя из дома, семейство Коллер сначала направилось в крытый сад, который располагался на задней стороне дома, Китти объяснила семье, что, как ни странно, эта часть ансамбля не пострадала, и рабочие просто отшлифовали заново ограду, чтобы убрать с неё грязь и вернуть прежний вид.

— И даже плитка не пострадала, — заметил Вацлав.

— Тут пришлось поменять только пару кирпичиков.

— Да ты у нас бизнес-леди, — подметил муж.

— Вовсе нет, аугментированные рабочие поняли всё с первых слов, и указывать им мне не пришлось.

— Мам, а что это? — спросила Адела, указывая на стеклянное сооружение.

— Это оранжерея, там раньше выращивали фрукты и овощи, теперь она закрыта.

Раньше в оранжерее работал Джозеф Иденшоу, и когда Китти или кого-то из её семьи долго не было на острове, то он следил не только за островом, но и за оранжереей; теперь, когда его нет, она пустовала.

— А почему сейчас не выращивают? — спросил Карел.

— Потому что некому, — ответила за маму Адела.

Китти решила показать детям и оранжерею тоже, поэтому провела всю семью туда. Так как чужаков на острове не было, оранжерея не была закрыта на ключ, и дети смогли спокойно её исследовать.

— Мам, а это что? — спросила Адела, указывая на странный аппарат, стоящий в углу.

— Это радиостанция, с её помощью можно связываться с Большой землёй, то бишь с материком.

— Пока мама была на острове, она связывалась с нами через неё, — добавил Вацлав.

— Пока твой отец не изобрёл инфолинк для меня, — пошутила Китти.

Адела подошла к радиостанции и стала её изучать, остальные члены семьи только умилялись, смотря на такое любопытство. Здесь за Аделу можно было быть спокойным, эта радиостанцию собрали так, что её с первого захода не разберёшь на части, да и со второго тоже.

После оранжереи всё семейство направилось к противоположной стороне острова, в том числе и к тому месту, где до сих пор покоились останки корабля «Десерто». Китти так и не набралась сил вытащить его из болот, только камень вытащила. Все опасные участки, в том числе и болота, были огорожены решёткой, а дороги, по которым шла Китти со своей семьёй, были мощены специальной плиткой с антиэрозийным покрытием. По обе стороны забора можно было увидеть не только небольшие возвышенности с редкими деревьями, но и пещеры в скалах. Естественно, детям хотелось исследовать каждый уголок острова, но они, помня наказ матери, пересилили себя и изучали остров с безопасной стороны ограды.

— Мам, пап, что это? — хором спросили Адела и Карел, указывая на странный силуэт, возвышающийся над болотами и прилегающими к ним скалами. Вацлаву тоже стало интересно, что это такое.

— Это, мои дорогие, и есть то, что искал мой дед Говард и чей макет стоит в его кабинете — корабль основателя династии Мортон — «Десерто».

— Мам, а можно на него взглянуть? — спросил Карел.

— Нет, братик, это может быть слишком опасно для тебя, забор тут не так просто стоит, — одёрнула брата Адела.

— Так значит, корабль всё это время находился на острове, — произнёс Вацлав, не отрывая взгляда от силуэта.

— Точнее, это то, что от него осталось, носовая часть, — сказала Китти, и тут же добавила: — Ладно, на корабль мы успеем ещё посмотреть, мы же ещё хотели взглянуть на форт и прилегающие к нему окрестности — дорога, ведущая к нему, теперь безопасна.

Вацлаву оставалось только удивляться тому, как изменился Остров теней после того, как над его благоустройством поработала его жена с командой аугментированных рабочих. Если раньше для того, чтобы пройти к форту, нужно было спрыгнуть с небольшого обрыва, то теперь на этом месте находилась лестница, по которой легко можно было спуститься вниз, да и дорога, ведущая к старому форту, теперь осталась одна.

— Вижу, ты удивлён, — протянула Китти, смотря на то, как Вацлав осматривается по сторонам.

— Приятно удивлён, теперь на этом острове можно жить, — улыбнулся Вацлав.

— Мам, а что это за тёмное пятно? — вдруг спросила Адела.

— Это фамильное кладбище, там похоронены все твои дедушки и прадедушки, но туда мы не будем сегодня заходить.

Пройдя ещё пару миль, всё семейство Коллер вышло к воротам старого форта. Форт оставался единственным нетронутым местом на острове: с одного взгляда на него у человека, не знакомого с его историей, пошли бы мурашки по всему телу. Единственным изменением здесь был дверной замок. Китти сменила старый проржавевший замок на новый.

— Интересно, эта индейская статуя до сих пор возвышается над островом? — задумчиво произнёс Вацлав, достав из кармана своих штанов смартфон и начав снимать форт и всё вокруг него.

— Всё, что осталось на острове от индейского племени Абкани, я оставила, — сказала Китти.

— Мам, а можно мне взглянуть на эту статую? — спросил Карел у Китти.

— На эту нет, но я могу показать тебе кое-что другое, — ответила Китти и потрепала сына по голове. Возвращаясь обратно в поместье, Китти, взяв сына на руки, свернула с тропы и пошла в то место, где располагался круг из камней со старыми индейскими письменами. Вацлав вместе с дочерью последовали за Китти и Карелом. Адела тоже заинтересовалась этим кругом и стала осматривать одну стелу за другой. На каменных стелах были нанесены изображения священных для племени Абкани животных, а также высечены какие-то символы.

— Вау, — только и выговорила Адела, — индейский Стоунхендж.

— Почти, — улыбнулась Китти, — ладно, посмотрели, пора возвращаться домой, а то уже начинает темнеть.

— В кабинете твоего отца я видел картину с изображением этих камней; похоже, твой отец был сильно ими заинтересован, — задумчиво произнёс Вацлав.

— Это место, куда ходил медитировать Джозеф Иденшоу; я помню, когда ещё жила на острове, папа пытался расспросить Иденшоу про эти стелы, но Иденшоу только обещал рассказать отцу о них, но так и не сподобился.

Погуляв немного по острову, всё семейство Коллер вернулось обратно в поместье. Дети после прогулки проголодались, поэтому Китти, после того, как переоделась в домашнюю одежду, велела детям пойти вымыть руки, а сама пошла на кухню готовить еду. Вацлаву есть не хотелось, и он решил ещё раз обойти всё поместье, заглядывая не только в комнаты, но и на чердак.

— Милый, смотри, не навернись с лестницы, — окликнула Китти мужа.

— Не волнуйся, со мной всё будет хорошо, я и так осторожен.

— Знаю я вас, пан Коллер, — съязвила Китти.

Смотря в окно на лестнице, ведущей на второй этаж, можно было увидеть часть форта, а так же близлежащий к нему лес. Вацлав сел на каменный подоконник и, вновь достав свой телефон, решил сфотографировать вид из окна, но так как сквозь закрытое окно сделать хорошее фото не получалось, он решил открыть его. Положив телефон на подоконник, Вацлав поднёс встроенную в его правый протез отвёртку и попытался подцепить ей оконную щеколду, но та не поддалась.

«Китти бы не мешало смазать петли и щеколды маслом», — подумал Вацлав и попытался ещё раз подцепить щеколду; она поддалась только с пятой попытки, когда любопытство взяло верх над разумом и Вацлав рванул оконную ручку на себя. Влетевший на лестничную клетку ветер чуть не сбил Вацлава с ног, и он пожалел о том, что сделал. Ветер дул с такой силой, что мешал Вацлаву не только сделать хорошую фотографию, но и закрыть окно. Как будто какое-то чудовище решило проникнуть в поместье со стороны открытого окна.

— Бр-р-р, — встряхнул головой Вацлав, защёлкивая оконную щеколду. Оставив затею с фотографиями, Коллер-старший продолжил осмотр дома, а когда закончил его, вернулся на первый этаж к жене и детям. Китти вместе с детьми сидела за кухонным столом и обедала.

— Боже, милый, что с тобой? — глядя на растрёпанные волосы мужа, спросила Китти.

— Я решил сфотографировать форт со стороны лестницы и… — Вацлав запнулся, будучи не в силах признаться в своей глупости.

Китти всё поняла, но осуждать столь глупый поступок мужа не стала: она прекрасно знала об эксцентричности и некоторых странностях Вацлава, а также об его тяге к приключениям. Поэтому она подошла к чайнику с только что заваренным чаем и, налив в чашку чай, протянула мужу.

— Вот, выпей, а то ещё простудишься, — улыбнулась она.

После обеда Вацлав повёл детей в библиотеку, а Китти, помыв посуду, вернулась к своей работе над книгой по истории племени Абкани. Теперь, когда она частично изучила каменные стелы с символикой этого племени, над книгой стало работать гораздо легче, и уже к вечеру она полностью закончила записи. Получился почти целый фолиант, описывающий всю историю племени Абкани, кое-что Китти добавила и от себя.

— Ну, вот и всё, переводить с английского языка на чешский довольно утомительно, попрошу двойную плату за свою работу, — символично вытирая пот со лба, сказала себе Китти.

Взяв со стола книги, она понесла их обратно в библиотеку, которую вовсю изучали Вацлав и дети.

— Поздравляю с успешным завершением перевода, — улыбаясь сказал Вацлав.

— Спасибо, я так и не заметила, что написала целый фолиант.

— Ну вот, а ты боялась.

— Нужно было немного развеяться, а то так голова становится тяжёлой и…

— Апчхи, — невольно чихнул Вацлав, закрывая рот своими аугментированными руками.

— Будь здоров, — хором ответили Китти и дети.

— Благодарю.

— Что теперь делать будем? — спросил Вацлав жену.

— Ну, поскольку работа закончена, я сейчас свяжусь с папиным пилотом и попрошу, чтобы нас отвезли обратно в Чехию, — улыбаясь ответила Китти.

Китти попробовала связаться с пилотом по инфолинку, но на острове инфолинк не работал — или работал только с перебоями. Поэтому, оставив мужа и детей дома, она вышла наружу и направилась в оранжерею, где находится старая радиостанция, по ней она связалась с пилотом отца и сообщила ему, что она и её семья готовы вернуться обратно в Чешскую республику.

— Прошу прощения, миссис Коллер, но завтра я вас не могу завтра забрать, так как ваш отец попросил отвезти его из Швейцарии обратно в Англию.

— А послезавтра?

— Свободен.

— Тогда давайте послезавтра, — согласилась Китти.

Китти вернулась к мужу и сказала ему, что вылететь с острова завтра не получится, так как пилот в это время перевозит её отца из Швейцарии в Англию.

— Похоже, Обид Мортон решил завязать с ГАРМ и вернуться обратно в научное сообщество Лондона, — пошутил Вацлав.

— Или же ему дали отпуск, — подметила Китти. — Что ж, когда вернёмся домой, я свяжусь с папой и спрошу, как у него дела.

Дети четы Коллер спокойно спали в своих кроватках, что, без сомнения, радовало родителей. Проверив детей, Китти и Вацлав выключили в доме свет и пошли спать в свою комнату, расположенную в левом крыле поместья. Слабый свет луны, пробившийся сквозь облака, освещал не только тёмные коридоры, но и всю спальню супругов Коллер. Окна спальни выходили на ту часть острова, где были болота и возвышающийся над ними нос корабля «Десерто».

— Ух, — занавешивая окно, выдохнула Китти, — этот корабль выглядит зловеще.

— Всё нормально? — прижимаясь к жене, спросил Вацлав.

— Да, давай ложиться, — соврала та.

Вацлаву на сегодня хватило приключений, и он спал как убитый. Китти не раз замечала эту особенность её мужа: когда он наработается за день, то, ложась в кровать, сразу засыпает и практически не двигается. Так и сегодня: Вацлав лёг в кровать и тут же уснул. Китти, в отличие от мужа, не смогла уснуть, всё крутилась на своей половине кровати, да так, что ненароком разбудила супруга.

— Что? Уснуть не можешь? — сонным голосом спросил муж.

— Угу.

— Ну я же вижу, что с тобой что-то не так с того момента, как мы вновь ступили на этот остров, — садясь на кровати, сказал Вацлав.

— Тут слишком тяжёлая аура, как я ни пыталась внести краски в жизнь острова, у меня ничего не вышло.

Как ни пыталась Китти скрыть свои волнения и страхи, у неё ничего не выходило; она прекрасно помнила о страшной находке, которая покоилась в болотах Острова Теней, пока Китти не решила поднять корабль её великого предка.

— Может, всё же расскажешь, что тебя беспокоит? Помнишь, мы обещали друг другу делиться своими переживаниями? — глядя на жену, спросил Вацлав.

Китти глубоко вдохнула и рассказала мужу про старинный сундук, который был прикован к носу корабля «Десерто», в том числе и про изображения абсканских богов, нанесённые на поверхность сундука её прадедом Джереми Мортоном, а также про надписи о жертвоприношении в нём.

— Да, — признался Вацлав, — этот остров преподносит сюрпризы.

— Не то слово, не надо было мне доставать корабль из болот, — призналась Китти.

— Я не верю в существование потусторонних сил, всему есть своё объяснение, — сказал Вацлав.

Чтобы как-то развеять тревоги и страхи жены, он предложил ей прогуляться перед сном вокруг дома, Китти согласилась: иногда просто нужно подышать свежим воздухом — и после все тревоги как рукой снимет. Чтобы не включать свет во всём доме и не будить детей, Китти достала из ящика старинного комода спички и зажгла стоящие на нём свечи, после чего, одевшись потеплее, вместе с мужем вышла из комнаты и направилась к выходу.

— Тебе бы куртку сверху накинуть, а то ночью тут холодно, — сказала Китти мужу.

— Ничего, я закалённый в этом пла… апчхи, — вновь чихнул Вацлав.

— Ага, закалённый, лучше надень.

— Как скажешь, — согласился Вацлав, надевая свою куртку.

Не успели супруги выйти из дома, как Вацлав попросил жену показать старинную часовню, которая находится в глубине острова.

— Вряд ли у нас получится туда попасть, дорогу к ней я не проложила, да и вряд ли тут есть то, что может заинтересовать тебя. Но так и быть.

Взяв мужа за руку, Китти повела его к заброшенной часовне. Хоть её и не реставрировали, она, как ни странно, сохранила свой первоначальный облик, но слегка и обросла мхом. Замок на воротах так поржавел, что как только Вацлав попытался его снять, цепь тут же распалась на звенья.

— Думаю, тут нужен новый замок, — констатировал Вацлав, открывая дверь часовни.

Дверь поддалась со второго раза; как только Вацлав потянул её на себя, она со скрипом открылась. Изнутри часовня походила больше на склеп, чем на часовню; единственное окно в ней было забито досками, а внутри была кромешная тьма. Впрочем, эта тьма не остановила Вацлава от дальнейшего изучения, он зажёг встроенный в правый протез руки паяльную лампу.

— Хорошо, что я ауг, — улыбнулся Вацлав жене.

— Да, любимый ауг, — потрепала Китти мужа за волосы.

Нащупав на стене рычаг, Вацлав потянул за него. Тут же в глубине часовни, что-то затрещало, и зажёгся свет.

«Удивительно, этим лампам лет сто, а они ещё работают», — подумала Китти.

На старом полуразрушенном алтаре стояли никем не тронутые огарки свечей; судя по тому, что на них накопилась вековая пыль, сюда лет сто никто не заглядывал.

— Смотри, что это? — спросил Вацлав, указывая головой в сторону странных символов, находящихся прямо напротив входа в часовню.

— Похоже на сатанинские символы, — присмотревшись, заявила Китти.

— Некоторые из них я знаю, вот этот перечёркнутый круг — символ лекарей, а пентаграммами, да будет тебе известно, раньше очерчивали дома, чтобы защитить их.

— Я знаю, а ещё пентаграмма — это символ человека, а перевёрнутая — святого духа, это было ещё задолго до иллюминатов и тех, кто превратил символы истины и изначальной веры в символы сатаны, — сказала Китти.

— Именно поэтому я не верю в бога, а верю в науку, которую ещё никто не переделал под собственные нужды, — улыбнулся Вацлав.

Он присмотрелся к символам и заметил, что некоторые из них затёрты.

— Что-то нашёл? — спросила Китти.

— Думаю, да, — Вацлав нажал на затёртые символы и слегка вздрогнул, услышав треск.

Алтарь, находящийся в центре часовни, отодвинулся, открывая подземный проход.

— Спокойно, красавчик, ты открыл подземный проход, — вновь потрепала Китти волосы мужа.

— Ещё один? Я видел проход, ведущий из бассейна на террасе в дом и из дома в порт, а этот куда ведёт? — удивился Вацлав.

— Не знаю, там темно, — неуверенно ответила Китти.

— Я спущусь и проверю.

— Эй!

— Я буду осторожен, обещаю.

С этими словами Вацлав спрыгнул вниз, и, освещая своей паяльной лампой тайный проход, стал осматриваться. Тут не было выключателя, чтобы зажечь свет, но, как ни странно, проход и тоннель, в котором оказался Вацлав, едва освещался лампами.

— Что там? — окрикнула Китти мужа.

— Тут тоннель, и он освещён.

Любопытство взяло верх и над Китти тоже, и она прыгнула вслед за мужем в тоннель.

— Твой предок любил строить потайные проходы. Удивительно, как эти лампы до сих пор горят, — заметил Вацлав.

— Скорее всего, они подключены к генератору, а свет настолько слабый, потому что электричество от молний, которые заряжают его, не иссякает. Я сомневаюсь, что этот проход построил Ричард Мортон, этим стенам примерно столько же лет, сколько и острову. Скорее всего, часовню построили для того, чтобы скрыть его.

— Я тоже так подумал. Ну что, пойдём дальше или вернёмся обратно в дом? — спросил Вацлав.

— Мы ещё успеем вернуться и, скорее всего, без детей, тогда будет больше времени для исследований, — ответила Китти.

— Согласен. Давай вылезать отсюда.

Новость о том, что у Вацлава нашлись родственники в Словакии, стала для него неожиданностью. Конечно же, родители говорили ему, что у его деда Дворжака Коллера есть родня в соседней республике, но Вацлав не знал, живы они или нет. Его дедушка умер от того, что не смог пережить разделение некогда большой страны на два отдельных государства. Сам Дворжак был родом из Словакии, в молодости он женился на чешке и переехал жить в Прагу, когда Чехия и Словакия начали свой «бархатный развод», Дворжаку Коллеру предложили вернуться обратно в Кошице. Он отказался, заявив, что для него существует только одна страна, а не две, и столицей этой страны является Прага. С момента смерти Дворжака Словакия стала запретной темой в семье Вацлава, и он прекрасно это понимал. Теперь пришло время воссоединения Чехии и Словакии, и многие из чехов, чьи родственники остались в Словакии, ждали этого момента.

Прошло два дня с того момента, когда Вацлав вместе с семьёй вернулся с Острова Теней обратно в Прагу. После того, как семейство прибыло обратно в Чехию, каждый из них занялся своим делом. Китти вернулась в «Машину времени», дети — в детский сад, а Вацлав — в клинику «Протез». Как оказалось, во время отсутствия в Праге у него появились новые пациенты. Так что скучать Вацлаву не пришлось. Только ближе к обеду вся клиентура рассосалась, и Вацлав достал из своего ланч-бокса приготовленную женой еду, собрался пообедать, но тут у него зазвонил смартфон. На экране высветилось слово «папа».

— Да, пап, слушаю, — сказал Вацлав в трубку.

— Привет, сынок, как дела? — спросил Лукаш Коллер.

— Вчера и сегодня от пациентов отбоя нет, а как у тебя? Всё хорошо?

— Ну как сказать? — после этой фразы у Вацлава ёкнуло сердце, он уже успел выдумать, что что-то случилось с его родителями. Или с одним из них.

— Ты же знаешь, что твой дед был словаком и у тебя есть родственники в этой стране?

— Я слышал про его родню, но не знаю, живы они или нет, столько лет прошло.

— Поскольку наши страны готовятся к воссоединению, то к нам в гости решила приехать часть нашей словацкой родни, — заявил Лукаш Коллер.

Вацлав не знал, как на это реагировать: вроде бы надо радоваться тому, что у него появилась родня, пусть и двоюродная, но родня. С другой стороны, Словакия была огромной занозой для всего славянского сообщества, в том числе и для Чехии. Начиная с Великой Отечественной Войны, когда словаки предали чехов, добровольно присоединившись к немцам, сдав им Чехию. Всё для того, чтобы немцы обошли стороной их фермы и поля, так же благополучно обошёл Инцидент Панхеи. Хотя зачем фермерам и скотоводам аугментации, когда у них до сих пор есть немецкие танки.

— Это неожиданно, — только и протянул Вацлав в ответ.

— Я сам не знаю, радоваться ли мне или нет, сынок, в любом случае, твоя двоюродная тётя Грета Мирославовна вместе со своей дочкой Марией желают с тобой познакомиться. Они приедут на этих выходных, — сообщил Лукаш.

— Спасибо, что сообщил, отец. У нас дома есть гостевая комната… Я скажу жене и…

— Зачем же напрягать твою красавицу жену, сынок, я и твоя мама их примем в своё доме, — откашлявшись, заявил Лукаш.

— Пап, ты уверен, что они захотят жить в городе? Не испугаются шума машин и рабочих за окном?

— Вацлав, Словакия давно не страна фермеров и Кошице давно не деревня. Хотя…

— Вам помочь приготовить дом к приезду родни?

Отец стал открещиваться от помощи сына, сказав, что всё сделает сам, а Вацлаву следует больше уделять время своей семье. Вацлав настоял на том, что приедет к родителям домой и поможет им подготовить квартиру к приезду родственников из Словакии.

— Тебя не переубедишь, сынок. Ладно. Приезжай, когда будешь свободен, — согласился отец.

После разговора с отцом Вацлав проверил свой график, чтобы убедится в том, что не запланировал на ближайший день смену, установку новых протезов и аугментаций своим пациентам. В рабочем календаре была подчёркнута только одна дата, на эту дату Вацлав планировал заказать сыворотки Соколова для аугментированных пациентов. Встав из-за стола, Вацлав подошёл к закрытым контейнерам с сывороткой Соколова. Аккуратно открыв их, он пересчитал все ампулы.

— На две недели хватит, — сказал себе Вацлав.

* * *

Китти сегодня немного задержалась на работе. Она позвонила профессору Карлова и сообщила ему, что перевод книг её отца готов и она готова встретится с ним, чтобы передать рукопись.

— Так быстро! — приятно удивился профессор.

— Я в работах отца ориентируюсь как рыба в воде.

— Хорошо, сегодня вечером я подъеду к вашему магазину, пани Коллер, — согласился профессор. Дожидаясь заказчика, Китти позвонила мужу и попросила его забрать детей из детского сада, так как она задержится на работе.

— Похоже, тому профессору не терпится забрать перевод книг твоего отца, — подметил Вацдав.

— Похоже на то, он даже двойной гонорар решил мне выплатить, а как у тебя? — поинтересовалась Китти у мужа.

— Ты не поверишь, но только что мне позвонил мой отец…

— И?

— Сообщил мне новость, что в выходные к нам приедет моя двоюродная тётя Грета с дочерью Марией из Словакии, — выпалил Вацлав.

— Не знала, что у тебя есть двоюродная родня.

— Просто эта родня — любимая мозоль моей семьи… Как и Словакия.

— Я могу приготовить для них комнату, всё равно наша гостевая пустует, — предложила Китти.

— Их примут мои родители, так что на днях я должен поехать к ним и помочь подготовить квартиру к приезду родни.

— Может, всё же мы примем? — поинтересовалась Китти. — Не стоит утруждать твоих родных, тем более что выходные им редко даются, а вот Адела и Карел будут рады познакомиться с… — Китти задумалась, кем приходится Мария её детям.

— Ты как всегда права, Иштар, я как-то не подумал, эта новость словно снег на голову, — признался Вацлав.

Профессор, который запросил перевод книг отца Китти, хорошо заплатил ей, а на эти деньги Китти решила подготовить дом к приезду двоюродной родни мужа. В гостевой комнате было достаточно места для того, чтобы в ней поместилось два человека. Если бы у двоюродной тёти Вацлава был сын, то мальчика можно было поместить в комнате Карела. Дом для семьи Вацлав выбирал на совесть, планируя, что у него и Китти будет много детей, даже детскую площадку построил на заднем дворе.

— Вац, как ты думаешь, стоит ли снимать со стены чешский флаг, не обидит ли он твоих родственников? — обратилась Китти к мужу.

— Флаг висит только в нашей комнате. Это наше личное пространство, просто закрой комнату, и всё.

Вацлав был обеспокоен тем, что его рафинированная словацкая родня строит за едой дебаты на тему: кто первый, чех или словак, изобрёл кнёдлики и свичкову на сметане, чьи изобретения любимы обеими странами, или напиток "Кофола"⁽¹⁾. Хотя и так понятно, что её производила компания Coca-cola, которая являлась международной, а в Чехии — региональной.

— Не переживай, я знаю, как решить любые споры, — стала успокаивать Китти мужа, заметив, как он напрягся.

— Надеюсь, ты им угрожать не будешь, а то и так говорят, что чехи слишком чопорные, — хихикнул Вацлав.

— Да? Я думала, что это про британцев говорят, — хихикнула Китти.

1) Ко́фола (чеш. Kofola) — газированный безалкогольный напиток, который выпускался в Чехословакии с 1959 года изначально как альтернатива недоступным западным "Кока-коле" и "Пепси".

Вернуться к тексту

Вацлав вместе с женой и детьми стали подготавливать дом к приезду родственников из Словакии. Глава семейства немного нервничал, и Китти прекрасно понимала причину волнений её мужа. Тема дальних родственников не единожды затрагивалась при семейном разговоре, и не раз он заходил в тупик. Вацлав знал, что у его деда была большая родня, но эта тема для него всегда была болезненной, особенно раздел Чехословакии, которую обе стороны назвали «Бархатным разводом». Все-таки развод — это не очень приятное дело, значит, между двумя странами накопилось много претензий друг к другу. Что касаемо дальней родни Китти, то она не могла сказать точно, есть ли у нее кто-то или нет. Знала только то, что у основателя династии Мортон был младший брат Роберт, и всё.

— Надеюсь, тёте Грете и её дочери понравится наш дом, — закончив приготовления, заключил Вацлав.

Китти подошла к мужу и в утешение обняла его руками.

— Ну что ты, конечно, понравится, у нас полно места не только для детей, но и для взрослых.

— Надеюсь на это, но как она воспримет мой облик, — удивлённо развёл руками Вацлав.

— Ты о том, что являешься аугом?

— Угу, я не говорил тебе, но когда началась эра аугментации, словаки от этого открестились.

— Ну да, зачем фермерам аугментации, когда есть трактор, — едва заметно улыбнулась Китти.

— Это точно. Одно хорошо: отец сказал, что они приедут к нам через неделю и мы успеем подготовиться.

Пожалуй, только дети не переживали по поводу того, что скоро в дом нагрянут гости. Как только Аделе и Карелу сообщили, что к ним в дом приедет двоюродная тётя Грета со своей дочерью Марией, то радости не было предела. Адела тут же заявила, что знает, чем занять свою двоюродную сестру.

— Дочка, боюсь, Мария не очень интересуют аугментации, она не такая продвинутая, как ты, — предупредил Вацлав дочь.

— Не переживай, пап, у меня в комнате полно кукол, которыми я не играю, так что предложу их двоюродной сестре, — заявила Адела.

— Пап, мам, а мне тоже играть в куклы с Марией? — задался вопросом Карел, чем и рассмешил не только родителей, но и свою старшую сестру.

— Ты можешь заинтересовать свою двоюродную тётю, увлечь своими познаниями в истории, если ты до сих пор состоишь в историческом кружке, — успокоила Китти сына.

— Конечно, состою, в таком случае я тоже подготовлюсь к приезду, — заявил Карел.

* * *

Даже на работе чета Коллер не могла не думать о приезде родственников Вацлава.

Утром Вацлав подвёз жену до «Машины времени» и поехал в клинику. Китти попыталась расслабиться за работой в качестве заместителя директора книжного магазина и попробовать заняться книгами, но, кажется, все переживания с Вацлава перешли на нее.

«Ладно, пора сосредоточиться на работе», — вздохнула Китти и включила компьютер на рабочем столе.

Первым делом она проверила почту: есть ли наличие запросов на оцифровку, перевод или заказ книг. Заказов на перевод и оцифровку не было, но был заказ только на две книги чешских сказок и на одну — по мировой истории. Получив заказ, Китти переписала названия книг на листок и пошла их искать.

— Dobre rano, пани Коллер, — услышала Китти у себя за спиной.

— И вам того же, пани Хорал, — вежливо поздоровалась Китти с Лючией. Китти больше не смотрела волком на Лючию, поскольку та поняла, что не сможет влюбить в себя Вацлава, поэтому перестала оказывать ему знаки внимания.

— Что, уже появились новые заказы? — полюбопытствовала Лючия.

— Да, на сегодня у нас два заказа: чешские сказки и книга по мировой истории.

— Я помогу, — улыбнулась Лючия и пошла к полке, где находились книги по истории человечества.

— Пани Коллер, у меня плохая новость. Та книга, что нужна вам… У нас её нет.

— Что? Я же просила тебя проверять все полки и заказывать книги, если их нет, — возмутилась Китти.

— Книги есть, но другого автора, а тут написан один конкретный, — пояснила Лучия.

— Ах, вот оно что. Ладно, я напишу заказчику и предложу ему другую книгу, — согласилась Китти и, поблагодарив Лючию за помощь, пошла в свой кабинет.

К счастью, заказчик книги по мировой истории согласился купить издание другого автора, так как книг по истории было много, поэтому Китти предложила ему приехать в магазин и самому выбрать нужную. Днём от клиентов не было отбоя, так как лето и каникулы закончились, все педагоги и учащиеся приходили в «Машину времени» для того, чтобы прикупить книги для школьной библиотеки или просто почитать.

— Вы только посмотрите на это, — говорила Лючия Китти, — на дворе век высоких технологий, а люди до сих пор любят бумажные книги.

— Согласна с вами, пани Хорал, если так и дальше пойдёт, надо открыть читальный зал, — согласилась Китти.

— Вот только где?!

— Я присмотрела одно место.

Китти давно обратила внимание на прилегающее к «Машине времени» здание, которое было заброшено ещё до инцидента Панхеи, после 2929 года. Когда всё рассосалось и Прагу начали отстраивать заново, то реконструировать это здание побоялись, так как оно тесно прилегало к дому, где находится книжный магазин, а дом, в свою очередь, занесён в список объектов ЮНЕСКО и любая вибрация могла не только повредить, но и обрушить здание. Хоть Вацлав и «переписал» весь магазин на свою жену и позволил его модернизировать, но Китти всегда обсуждает с мужем, что касается «Машины Времени». Дождавшись, когда все посетители уйдут, она позвонила Вацлаву на работу, чтобы узнать как у него идут дела, и обсудить с ним создание читального зала при магазине.

— Привет, красавчик, как дела?

— Честно сказать, маюсь бездельем. Сегодня был только один пациент, поэтому после того, как я починил его аугментацию, заказал несколько ящиков с сывороткой Соколова на всякий случай, и всё. А ты как?

— У меня наоборот, от клиентов отбоя не было, только сейчас всё утихло.

— Рад слышать, что наше общее дело процветает, — почти с восторгом сказал Вацлав.

— Какое общее, у нас их два? — игриво спросила Китти.

— Книжное, ты вдохнула новую жизнь в магазин.

— Скажи, у тебя связи с правительством страны ещё остались? — вдруг спросила Китти.

— А то, я как только встал на ноги, не только навёл мосты, но и восстановил все прежние связи, а что?

Китти рассказала мужу про то, что подумывает о том, чтобы превратить заброшенное здание рядом с книжным магазином в читальный зал, но дом, в котором находится «Машина времени» внесён в список ЮНЕСКО, ей нужно разрешение на перестройку здания возле книжного магазина.

— Иштар! — воскликнул Вацлав, — это прекрасная идея; что ж, я позвоню людям, считай, что разрешение на перестройку у тебя уже есть.

— Был бы жив твой дед, то гордился бы тобой, — заявила Китти мужу.

— А мой отец удивлялся, мол, зачем ему книжный магазин, когда дома своя мини-библиотека есть, — тихо хихикнул Вацлав.

Записаться на приём к президенту, чтобы попросить у него разрешение на перестройку и модернизацию здания, находящегося рядом с «Машиной времени», оказалось не так просто. После того, как Чешская Республика пришла в себя после скандальной резолюции ООН, почти все жители страны нагрянули в канцелярию к президенту с той или иной просьбой. В начале 2020 года самоуправление в отдельных районах Праги было упразднено. Чешская Республика тогда входила в новую эру, эру равенства всех со всеми, а самоуправленцы в различных районах Праги препятствовали, поэтому бывшая тогда президент Зофи Ружичка решила взять управление городом в свои руки, заявив, что «Чехия должна служить примером для всех остальных стран, а разногласия в отдельных районах тянут страну обратно в двадцатый век». Знала бы тогда пани Ружичка, к чему приведут её заигрывания с Западом и Америкой. Нынешний президент Карл Черны разгребал то, что осталось от наследия Зофи Ружички и тирана Павла Дворжака, который закрывал глаза на происходящее с аугментированными в Чехии.

Весь следующий день Вацлав только и делал, что пытался дозвониться до администрации президента и договориться о личной встрече, и наконец, у него получилось. На другом конце провода ему ответила молодая девушка.

— Администрация президента, чем могу помочь?

— Здравствуйте, я бы хотел записаться на приём к президенту, — начал Вацлав.

— Как вас представить?

— Меня Зовут Вацлав Коллер.

Вацлав ожидал, что секретарь скажет о занятости президента, что тот не может принять его, но услышав фамилию Коллер, она тут же оживилась.

— Доктор Коллер, вы, как и ваши родители, вне очереди, по какому поводу хотите поговорить?

— По поводу перестройки здания, находящегося рядом с моим магазином, — пояснил Вацлав.

Он сказал, что прекрасно понимает; что есть риски обрушения здания, но он не хочет его сносить, а просто немного перестроить под нужды книжного магазина. Секретарь, выслушав запрос Вацлава, назначила ему встречу с президентом сегодня днём.

— Благодарю вас, сегодня днём я свободен и приду на приём, — поблагодарил Вацлав секретаря и повесил трубку.

— Судя по разговору, у тебя получилось, — сказала Китти.

Она весь день находилась дома рядом с мужем. Дети в это время, как всегда, были в детском саду, а Китти и Вацлав решили вдвоём отдохнуть от дел и просто погулять во дворе своего дома.

— Да, получилось, сегодня днём я иду на приём к президенту.

Вацлав осмотрел себя и понял, что ему нужна достойная одежда для встречи. Он не любил официальные костюмы и на все мероприятия ходил в одной и той же одежде, кроме женитьбы на Китти. Но из того фрака он давно вырос. Жена сразу сказала, что Вацлаву лучше подыскать костюм для встречи с президентом.

— Боюсь, я не успею подобрать костюм к сегодняшнему дню, — пожаловался Вацлав.

— Когда я раскладывала одежду по полкам после стирки и глажки, то видела, что у тебя есть пара фраков, может, они подойдут.

— Что, правда, есть? А я и не заметил, — игриво улыбнулся Вацлав.

Китти пошла в спальню и, достав из шкафа пару деловых костюмов, вернулась к мужу. После чего попросила его примерить эти костюмы. Хорошо, что фигура Вацлава к тридцати годам не изменилась, и первый костюм почти полностью подошёл ему. Проблема, как всегда, была в рукавах, так как у Вацлава были протезы, ему приходится брать одежду на два размера больше. Так что рукава просто смехотворно смотрелись на его аугентированных руках.

— Вот по этой причине я не очень люблю такую одежду, — вытянув руки, сказал Вацлав.

— М-да, — протянула Китти, глядя на мужа и его руки, — ничего, сейчас твоя сообразительная жёнушка что-нибудь да придумает.

Китти обошла Вацлава со всех сторон. Если просто отрезать рукава, то будет выглядеть не очень презентабельно, а если ушить? Китти попросила Вацлава снять с себя рубашку и пиджак, после чего вернулась в комнату за иголкой и ниткой. Ушив немного одежду, она вернулась к мужу.

— Быстро ты, — улыбнулся Вацлав.

— Медлить нельзя, наверняка эту встречу покажут в новостях или же напишут в газетах.

— Сомневаюсь в этом, сейчас только «Самиздат», который после того, как его заметили, переименовался в «Новости Праги», пишет обо всём, что происходит в городе, но пока до политики не дошёл.

— Дойдёт, не сомневайся в этом, тем более что на приёме у президента сам доктор Коллер, который станет профессором, — улыбнулась Китти.

— Не говори так, а то зазнаюсь, — примеряя перешитую рубашку, сказал Вацлав.

— Ничего, тебе зазнаваться можно.

Рубашка так же, как и пиджак, после того, как над ней поработала Китти, идеально подходила Вацлаву, и он был рад этому. Вацлав решил не мучить президента ожиданиями и, дождавшись двенадцати часов дня, сел в машину и поехал на встречу в президентский дворец.

Дворец президента страны Карла Черны находился в том же районе, где и дом четы Коллер — в Вышеграде. Это было единственное здание, которое выделялось среди остальных. Старинный чешский дом был обнесён стеклянной и железной конструкцией с чудаковатыми пристройками; такое здание могло подходить к району Чиста или Хлавни, где живут состоятельные люди, но не к Вышеграду.

— Фух, — скривился Вацлав, видя то, что сделали с памятником архитектуры.

Конечно, Карл Черны не был виноват в том, что сделали с дворцом чешских королей, это всё Зофи Ружичка, после своего визита в ещё живые Соединённые Штаты, но пану президенту стоило подумать над тем, как вернуть дворцу его прежний вид.

У въезда в дворец Вацлава встретила охрана.

— У меня назначена встреча с паном президентом, — заявил Вацлав.

— По какому поводу и как вас представить, пан? — спросил один из охранников.

Охрана была разношерстная, Вацлав заметил, что у охранника, который его спросил, аугментированы левый глаз и часть ноги.

— По поводу пристройки к моему книжному магазину и…

— А как называется ваш магазин?

— «Машина времени», и встреча назначена на два часа дня, — буквально отрапортовал Вацлав.

Охрана связалась с президентом и, получив от него разрешение, пропустила Вацлава в президентский дворец.

Получив разрешение, Вацлав оставил свою машину у ворот и направился к президентскому дворцу, попутно осматривая местность и сам дворец, который словно поместили в стеклянную коробку. Вокруг дворца был разбит красивейший сад, где грациозно расхаживали павлины и стояли причудливо подстриженные кустарники. Если бы Вацлава вдруг пригласили к президенту во времена гонения на аугов, он бы посчитал всю эту красоту сплошным позёрством, неуместным во времена, когда в мирной Чехии началась жёсткая сегрегация, и он бы посчитал, что президент создаёт видимость мира, когда все вокруг страдают. Теперь всё было по-другому, Чешская Республика снова вставала на ноги, и новый президент делал всё возможное, чтобы не только аугментированные, но и обычные граждане чувствовали себя хорошо.

Вацлав видел этот дворец только на картинках и старых фотографиях и ему стало интересно: как он выглядит изнутри. Когда Вацлав подошёл ко входу во дворец, то стоящий у дверей охранник не только открыл ему дверь, но и проводил до кабинета, где сидела секретарь президента, после чего вернулся обратно. Вацлав ещё пару минут постоял перед столом секретаря, находясь в изумлении от того, что новое правительство не только идёт навстречу аугам, но и относится к ним как к полноценным гражданам.

— Первый раз здесь, пан Коллер? — вежливо спросила секретарь.

— Д-да, — произнёс Вацлав и тут же стал корить себя за излишнюю робость.

Секретарь также вежливо предложила Вацлаву присесть и подождать, когда придёт президент, после чего позвонила тому и сообщила, что его ожидает пан Коллер. Ожидая прихода господина президента, Вацлав настраивал себя на разговор с ним, проговаривая про себя каждую фразу и каждое слово. Если бы у него были живые руки, они бы вспотели и стали мокрыми.

Президент Чешской Республики — Карл Черны — не заставил себя долго ждать; как подсчитал Вацлав, он пришёл ему навстречу буквально через десять минут после звонка секретаря.

— Пан Коллер, — вежливо обратился господин Черны к Вацлаву, — пройдёмте в мой кабинет.

Тот встал и пошёл вслед за президентом. Президент был настроен на дружескую беседу: пригласив Вацлава в свой кабинет, он тут же позвонил своему секретарю и попросил принести две чашки чая, после чего переключился на разговор.

— Значит, вы хотите расширить свой книжный магазин, — начал президент.

— Я бы не стал отвлекать вас по пустякам, но в связи с тем, что магазин пользуется популярностью, я и моя жена стали думать над тем, чтобы открыть в нём читальный зал. Рядом с нашим магазином находится заброшенное здание, которое можно перестроить в этот зал, — начал Вацлав, — здание, в котором находится наш магазин, включено в список наследия ЮНЕСКО, и так просто его не перестроить, нужно ваше разрешение, господин президент.

— Приятно слышать, что поколение двухтысячных ещё помнит про памятники и объекты наследия ЮНЕСКО, — подметил Карл Черны.

— Вряд ли все помнят, но меня воспитали на уважении любых памятников прошлого, какими бы они ни были; благодаря книгам, которые мы продаём в «Машине времени», люди вновь заинтересовались историей своей страны и больше не смотрят на запад.

Карл Черны положил на стол целую папку с документами и, слушая Вацлава, начал рыться в них. Достав всё необходимое из папки, господин Черны убрал папку в ящик стола, после чего протянул Вацлаву старую газетную вырезку. На ней была фотография деда Вацлава — Джоржака Коллера, стоящего перед «Машиной времени», а дальше шла статья о нём.

— Это мой дед, — сказал Вацлав.

— До того момента, когда всё перевернулось с ног на голову, его знали как интеллектуала и как хорошего человека, это только часть того, что мне известно о нём, — начал господин Черны.

Вацлав вопросительно посмотрел на президента, и, видя удивление в глазах гостя, Карл Черны сказал ему, что он и его команда хотят создать на местном канале передачу «Известные люди и их потомки».

— А, понятно, — вздохнул облегчённо Вацлав, — я мало чего о нём помню, в моей семье до сих пор ходят слухи, что он умер от того, что не выдержал разделения Чехословакии.

— А что говорили о нём ваши родители?

— Если вы про то, как он заполучил этот магазин, то это был его дом. Как сказал мне однажды отец, магазин был меньше, чем сейчас, чёрного хода и пристройки у него тогда не было.

— Как так вышло, что вы пошли по стопам своего деда?

— Это забавная история, — улыбнулся Вацлав.

— Насколько? — поинтересовался президент.

Господин Черны выглядел более чем расслабленно; когда секретарь принесла чай, он расслабился ещё больше, только Вацлав сидел в полном напряжении, но, поняв, что господин президент всей душой расположен к нему, он позволил себе тоже расслабиться.

— Мне достался он по наследству — вышло так, что мой эксцентричный дедушка переписал «Машину времени» не на своего сына, а на своего внука. Знал бы он, что этот магазин спас мне жизнь и помог выжить в тёмные времена в Праге, и что благодаря тому, что здание магазина досталось мне по наследству, его у меня не забрали.

— То, что тогда творилось с аугами, ужасно, как только я вступил на должность президента, я распорядился убрать оскорбляющие честь граждан таблички: «Мы не забудем, что сделали ауги» и приказал повесить другие, — развёл руками президент.

— Я очень надеюсь на то, что наш народ, наученный горьким опытом, не повторит ошибок прошлого и не будет новой сегрегации или неприязни, — сказал Вацлав.

— Как раз я этим и занят. Чехия — центр Европы, она должна показывать пример, а не следовать примеру запада или США.

За чаепитием Вацлав с господином президентом обсуждали не только политику, но и многие насущные вопросы, после чего господин Черны дал зелёный свет на строительство читального зала у «Машины времени», сказав, что он поговорит с профессиональными строителями для того, чтобы стройка не заходила в тупик.

Вацлав поблагодарил господина президента за столь тёплый приём и дал обещание, что он примет участие в передаче «Известные люди и их потомки», выйдя из кабинета президента, попрощался с секретарём и направился к выходу. Всё прошло как по маслу, и Вацлав был несказанно рад этому. Сев в машину, он тут же связался со своей женой Катариной и начал рассказывать ей о своей беседе с президентом.

— Так ты у нас теперь местная знаменитость, — ответила на том конце инфолинка Китти.

— Почти.

— Не приуменьшай, Вашек, так и есть, ты местная знаменитость, ещё немного и тебя покажут не только в новостях, но и в будущей передаче, — игриво сказала Китти.

— И тут я почувствовал себя неловко, — саркастично сказал Вацлав.

— Милый, ты это заслужил, если раньше ты сидел в своём подполье и тебя, кроме узкого круга лиц, никто не знал, то теперь о тебе узнают все и даже твои родственники из соседней Словакии.

— Ой, спасибо, что напомнила, совсем забыл, что в эти выходные они к нам приедут, я даже с отцом не говорил о том, что тётю Грету и её дочку Марию примем мы, — признался Вацлав.

Получив разрешение на перестройку здания, стоящего рядом с «Машиной времени», Вацлав вместе с женой стал подготавливать книжный магазин к предстоящему ремонту. Зная, что ремонт может затянуться, Китти на неопределённый срок отпустила работников «Машины времени», заранее выплатив им зарплату и премиальные. После чего она на пару с мужем на всякий случай накрыла книжные шкафы полиэтиленовой плёнкой, а со шкафов, которые стояли рядом с той со стенкой, которую должны были пробивать, для того, чтобы соединить с прилегающим к магазину зданием, сняли все книги и перенесли в безопасное место.

— Второй раз перестраиваем магазин, — глядя на накрытую плёнкой мебель и книги, улыбнулась Китти.

— Да, я помню, как ты его обновила в первый раз, я даже его не узнал.

— А теперь узнаешь? — шутливо спросила Китти, глядя на мужа.

— Теперь меня ничто не удивит. Знаешь, — вдруг замялся Вацлав, приветливо смотря на Китти.

— Да.

— Хоть я тебе ни один раз об этом говорил, и скажу ещё: я рад, что мы с тобой встретились. Ты внесла краски в мою жизнь, — признался Вацлав, потирая свой аугментированный затылок и улыбаясь.

— Да, знаю, — шутливо улыбнулась Китти, оторвавшись от переноса книг, — ты меня считаешь богиней.

— Только своей богиней Иштар, — Вацлав положил только что взятые им книги обратно на полку и, подойдя вплотную к жене, обнял её.

— Я тоже рада, что встретила тебя, ты единственный, кто не побоялся влюбиться в наследницу семьи Мортон. Но хватит об этом, скоро придут рабочие, поэтому нам нужно всё успеть к их приходу.

— Всё, всё, Иштар, я понял, — улыбнулся Вацлав и, вновь взяв в руки книги, понёс их в безопасное место.

К моменту появления рабочих Вацлав на пару с женой подготовили «Машину времени» к их приходу, и как только они — рабочие — пришли на место своих действий, Китти стала объяснять им, что нужно делать. Строители в Праге, как и во всей Чехии, были высоко квалифицированы, поэтому им не нужно по двадцать раз объяснять, что нужно делать, а что нет. Также супруги заметили, что в команде строителей есть аугментированные рабочие, что не могло не порадовать Китти. Она как-то рассказала мужу о том, что ауги-строители превосходно справились с работой на Острове теней. Пока строители бурно обсуждали между собой, как легче и эффективнее подойти к расширению книжного магазина, периодически советуясь с Китти, Вацлав отошёл в сторону, чтобы не мешать строителям и заказчице, и позвонил своим родителям. Со всей этой суматохой вокруг книжного магазина он забыл предупредить маму с папой, что тётю Грету и её дочь он берёт на себя.

— А вот и наш герой, — раздался радостный голос Сьюзанны Коллер на другом конце провода.

— В смысле? — не понял Вацлав.

— Тебя показывали в новостях только что, я рада, что ты восстановил все свои связи с правительством, — объяснила мама.

— Ого! И когда они успели снять об этом репортаж! — удивился Вацлав.

— Ты же аугментирован, так что сам знаешь, что почти у каждого человека в глаз или ещё куда вмонтирована видеокамера.

— Такие аугментации я не одобряю. — Вацлав, мгновенно придя в себя, сказал маме, что родственников из Словакии он и его жена Катарина берут на себя и что у них дома есть просторная гостевая комната.

— Спасибо за заботу о нас, сынок, а то твой отец в последнее время так занят, что у него остаётся мало и времени для собственной семьи, но ты вы же заняты перестройкой «Машины времени», уверен, что у вас найдётся время на двоюродных родственников?

— Не беспокойся, мам, — начал успокаивать маму Вацлав, — нам нужно сделать всего ничего — немного расширить книжный магазин, так что к моменту приезда тёти Греты тут всё будет готово.

— Надеюсь на это, не хотелось бы предстать перед нашими рафинированными родственниками не в лучшем свете.

— Успокойся, мы сделаем так, что они изменят своё представление о Чехии и её гражданах, — заверил Вацлав и закончил разговор с матерью.

— Вижу, твои родители всё ещё обеспокоены грядущим событием? — улыбнулась Китти.

— И не говори, — перевёл дух Вацлав, — как только тётя Грета заявила желание приехать, всё в нашей жизни перевернулось с ног на голову. Несмотря на то, что пора наводить мосты с давно потерянными родственниками, я…

— Находишься в замешательстве и не знаешь, как всё пройдёт, — закончила за мужа Китти.

— Верно подмечено, — улыбаясь, согласился Вацлав.

Ближе к вечеру супруги Коллер отпустили строителей и перед тем, как забрать детей из детского сада, поехали в продуктовый магазин, который до сих пор находился в районе Чиста. Во времена сегрегации аугментированных граждан там не обслуживали, но новое правительство сделало жёсткий втык владельцу этого магазина, и с тех пор все граждане Праги, даже малоимущие, могли купить там свежие фрукты, овощи и мясо. Сразу после того, как Вацлав узнал о том, что к его семье в гости едут родственники из соседней Словакии, он взял на себя обязательство принять в свой дом гостей и сразу начал составлять у себя в голове план того, чем он вместе с Китти будет кормить их. Благо денег для того, чтобы правильно и грамотно провести приём, хватало. Зайдя в продуктовый магазин, Вацлав начал осматривать прилавок с мясом, думая, что лучше подать на стол: рульку или Кнедо-Вепро-Зело.

— Помочь с выбором? — вежливо спросил продавец у Вацлава.

— Боюсь, тут мне вы не поможете, — задумчиво протянул Вацлав.

— Если скажите, что конкретно вас интересует, то постараюсь помочь.

— У вас есть родня в Словакии?

— Они у всех есть, всё же раньше одной страной были. Я знаю, что вам нужно, — сказал продавец Вацлаву и посоветовал ему взять пару свежих карпов и килограмм молодой картошки.

— А на закуску что? — поинтересовался Вацлав.

— Свежая зелень на ваш вкус.

— В таком случае я возьму всё, что вы посоветовали, плюс три пучка редиса, пять вот этих огурцов и один пучок укропа.

— Как скажете, всё это стоит тысячу крон, — сказал продавец.

Вацлав полез в карман своей куртки за кошельком и, достав оттуда две купюры по пятьсот крон, протянул продавцу. После получения продовольствия Вацлав поблагодарил продавца за помощь и, взяв два мешка в руки, вернулся в машину.

— Всё, еда есть, теперь едем за детьми.

— Что купил? — полюбопытствовала Китти у мужа.

— С мясом решил не экспериментировать, а то вдруг начнутся дебаты за столом на тему, чья это еда, словацкая или чешская, поэтому взял пару карпов с картошкой, — чуть улыбнулся Вацлав.

— А как быть с закусками? — поинтересовалась Китти — Я вчера прикупила Оломуцкие сырки и тесто для приготовления кнедликов.

— Хлеб и в Африке хлеб.

— Но только не кнедлики.

— В общем-то, это блюдо первый раз приготовили в Вене, в столице Австрии, так что вряд ли мои словацкие родственники пристанут ко мне с вопросом, чьё это блюдо, — смеясь, сказал Вацлав.

Расширение «Машины времени» рабочие закончили за два дня до приезда родственников Вацлава. Теперь Китти понимала, почему обычные люди до сих пор недолюбливают аугментированных. Строители-ауги не только качественно делали свою работу, пользуясь встроенными в их ручные и глазные протезы аугментациями, они быстро и качественно расходовали строительные материалы и для того, чтобы стоять наравне с такими рабочими, обычным приходилось трудиться в поте лица. Супруги Коллер, поблагодарив рабочих и пана президента за оказанную помощь, рассчитались и потихоньку стали возвращать книги и журналы на место.

— Ну вот, — заключил Вацлав, — можно сказать, в два счёта справились, а я думал, что перестройка на полмесяца затянется.

— Скажи спасибо пану Черны, он настоящий президент и знает, как помочь гражданам страны, — улыбнулась Китти, возвращая книги обратно на полку.

— Тут даже просторней стало, думаю, нам не помешает прикупить мебель в читальный зал, — потирая подбородок, констатировал Вацлав.

— Хорошо, я займусь этим.

— Ты и так много сделала для меня, Иштар, остальное я сделаю сам.

— Быть по-твоему, Вашек, — обнимая мужа за талию, улыбнулась Китти, — но не забывай, что у нас остались дела дома.

— Я не забыл, ещё пара дней, и к нам нагрянет моя словацкая родня, я уже давно подготовился к её приезду.

Два дня ожидания пролетели почти незаметно. Супругам Коллер не дали скучать репортёры из бывшего «Самиздата», которые давно вышли из подполья и работали на новое правительство, освещая жизнь не только обычных жителей Чешской республики, но и аугментированных. После того, как Вацлав согласился принять участие в программе «Известные люди и их потомки», бывшие «Самиздатовцы», работающие на «Prague News», не отставали от Вацлава со своими вопросами. Благо спрашивали по существу и не лезли в личную жизнь. Всё, что Вацлав знал о своём деде, он рассказал журналистам, а также объявил, что реконструкция его книжного магазина «Машина времени» закончена, и теперь там есть читальный зал.

— В чём секрет успеха «Машины времени»? — задал вопрос один из журналистов.

— Я порой сам задаю себе этот вопрос, ведь на дворе XXI век, эра электроники и электронных книг, ну, несмотря на это, у моей жены и у меня нет отбоя от желающих не только почитать бумажные книги, но и купить их, и я их понимаю.

— И в чём секрет?

— Все мы любим шуршать бумажными страницами, загибать уголок там, где остановились. или закладывать закладку, в электронных книгах такого нет.

— Как ваши родители восприняли, что их сын, медик и техник по образованию, работает директором книжного магазина, ведь вы должны были пойти по стопам родителей?

— По образованию я нейротехнолог и больше инженер в нейропотезировании, нежели техник, но мне никогда это не мешало заниматься другим делом, — улыбнулся Вацлав.

Интервью с журналистами и репортёрами из «Prague News» был недолгим и приятным, Вацлав даже не заметил, как опрос закончился и журналисты, поблагодарив Вацлава за участие в интервью, вернулись обратно в свою редакцию.

До приезда тёти Греты и её дочери Марии оставался один день, и за этот день чета Коллер окончательно подготовила свой дом к приезду гостей. Дети Карел и Адела тоже готовились к приезду родственников, особо готовился к этому малыш Карел, ему не терпелось познакомиться с двоюродной сестрой, хотя он так и не понял, чем привлечь к себе внимание Марии. Она дочь фермеров и наверняка, кроме тряпичных и прочих кукол, в другие игрушки не играла. Благо Китти не отнесла подаренные когда-то её дочери Аделе куклы в детский сад, хорошо упаковала их и положила в чулан.

— Ну вот, — заключила Китти, относя кукол в гостевую комнату, где будет временно проживать дочь тёти Греты, — всё готово, надеюсь, наш просторный дом им понравится.

— Я тоже на это надеюсь, не хочу в тётиных глазах выглядеть неотёсанным городским мужланом, да и ещё с механическими руками.

— И не будешь, просто будь самим собой, и всё получится.

— Если я правильно подсчитал время, то они приедут к нам в десять часов утра, а это значит, что мы успеем хорошенько поспать, прежде чем идти на вокзал, — сказал Вацлав и посмотрел на часы.

— Нет, милый мой, лучше встать в шесть утра, а то вдруг что.

* * *

Вацлав спорить с женой не стал, в его жизни практически все дела ли не по плану, как бы он ни готовился и ни старался спланировать свой будущий день.

Утром, проснувшись по будильнику, они вместе с женой разбудили детей и пошли на кухню готовить завтрак. Точнее, пошла только Китти, Вацлав, как его ни уговаривала жена «быть самим собой», вернулся обратно в спальную комнату и стал искать подходящий для встречи дальней родни костюм.

«Что ж, — решила Китти, — я тоже подготовлюсь к этой встрече, вот только после завтрака».

— Почему так рано, мам? — сонно потирая глаза, спросил Карел.

— Прости, сынок, но некоторые дела в нашей семье идут не по плану, и я не собираюсь опозориться перед роднёй папы.

— Скорее, это они должны беспокоиться о своём имидже, чем мы, — услышала Китти голос дочери.

— Скажи это своему отцу, как только он почистил зубы и умылся, то… Китти не успела договорить, Вацлав явился к завтраку при полном параде. Одетый в свадебный фрак и с застёгнутыми рукавами. Вот только фрак был ему немного маловат, несмотря на то, что на свадьбу он его покупал на два размера больше.

— Ну вы только посмотрите на него, — всплеснула руками Китти, — прямо денди лондонский, — улыбнулась она.

— Малость маловат, но я потерплю.

— Но уж нет, я никого не заставляю терпеть. Китти взяла со стола ножницы и срезала стесняющие движения рукава. На сей раз всё шло по плану, супруги Коллер зря волновались о том, что у них в последний момент всё пойдёт наперекосяк. До приезда тёти Греты и её дочери оставалась уйма времени. Его Китти и Вацлав потратили на сервировку стола, доставая из серванта старинную чешскую посуду и гарнитур из богемского стекла, который подарили Вацлаву родители на свадьбу. Когда всё было готово, Китти переоделась в подходящую для встречи с роднёй мужа одежду и переодела по этому поводу детей, после чего вся семья, сев в семейный автомобиль, поехала на отремонтированную станцию Ружечка встречать тётю Грету и её дочь.

В последнее время в Прагу и не только стало прибывать больше туристов и переселенцев из Словакии, что неудивительно, поскольку во всех новостях только и говорили что о скором воссоединении двух славянских братьев — Чехии и Словакии, вот и люди пошли на сближение, поняв, что они ошиблись насчёт того, что по духу и по крови родственники. Приезжих из Словакии было больше, чем из других стран, и практически все они выглядели так одинаково, что чета Коллер боялась, что в этой одинаковой массе людей потеряет тётю Грету и её дочь.

— Ого, сколько людей из Словакии прибыло, и как мы в такой толпе найдём моих родственников? — задался вопросом Вацлав.

— У меня другой вопрос, догадываются ли они, что мы их встречаем, или нет?

— Я сказал своему отцу, что мы не только примем их, но и встретим, поэтому, — сказал, потирая подбородок, Вацлав, — они наверняка выйдут из вагона и будут искать нас.

Ближе к десяти часам утра поезда из Словакии всё меньше привозили пассажиров в Прагу, в основном забирали пражан, желавших отправиться в словацкий Кошице. Вацлав даже нервничать начал, он посмотрел на часы на своём смартфоне, а потом посмотрел на цифровые часы, стоящие на главном здании вокзала.

— Может, они передумали? — нахмурился Вацлав.

— Или не торопятся, — вздохнула Китти.

— Или боятся, — пробубнил себе под нос Вацлав.

— Чего боятся, пап, города? — спросила Адела.

— Того, что твой отец ауг; они очень слишком быстро открестились от технологии аугментаций.

Семейство Коллер уже начало думать о том, что тётя Грета передумала ехать в Прагу, в гости к своей родне, и Вацлав вместе со своей семьёй собирался уходить, но тут по вокзальному радио сообщили, что с опозданием прибывает ещё один поезд из Словакии.

— Похоже на небольшое словацкое вторжение, — отшутилась Китти.

— Что ж, это даже хорошо, что они хотят объединиться с чехами, надеюсь, тётя Грета тоже этого хочет, или же она просто решила разведать территорию, — предположил Вацлав.

— Надеюсь, ей у нас понравится, и наша семья станет ещё больше, — вздохнула Китти.

Как и предполагали Китти и Вацлав, тётя Грета вместе со своей дочерью Марией приехала на вокзал Ружечки на запоздалом поезде. Сразу же выйдя из него, они начали осматриваться по сторонам. Похоже на то, что новость о теракте на станции Ружечка в середине 2029 года дошла и до них. Сейчас вокзал Ружечки выглядит по-другому: его полностью отремонтировали, отмыли и убрали всё, что здесь оскорбляло аугментированных граждан.

— Это точно твоя родня, — кивнула Китти мужу, и Вацлав достал табличку с именами своих словацких родственников. Увидев табличку с её именем и именем её дочери, словачка лет сорока стала махать рукой, встречающим её чешским родственникам. Вацлав и Китти вместе с детьми махнули ей в ответ. Вопреки всем предрассудкам тётя Грета и её дочь оказались не такими закоренелыми фермерами, они одеты вполне современную одежду и выглядят ухоженными.

— Ты, должно быть, Вацлав? — с заметным словацким акцентом, и улыбаясь, спросила она.

— To isté*, — улыбаясь, на словацком ответил Вацлав. Тётя Грета, оценила познания своего племянника и начала осматривать его с ног до головы. Вацлаву стало не по себе, он думал, что его тётка с вежливой улыбки перейдёт на колкие анекдоты про аугментированных, но какого было его удивление, когда после такого осмотра, она вдруг сказала:

— Дай-ка я тебя обниму. — Вацлав такого не ожидал, но ему было приятно и сомнения насчёт его двоюродной родни рассеялись.

— Тётушка, — на словацком обратился Вацлав к своей тёте, — познакомься, это моя жена Катарина и мои дети: Карел и Адела.

— Можешь разговаривать со мной по-чешски, хоть мы живём в другой стране, язык своей родни я никогда не забывала. Мария, иди познакомься со своей роднёй, — окликнула она свою дочь. Мария, так же как и её мама, не была похожа на девочку, живущую на ферме, она одета по последнему писку современной моды: тёплую куртку с золотистыми вставками, тёплые брюки, на голове тёплая шапка, а в ушах наушники.

— Мария, вынь бананы из ушей, — сердито одёрнула, Грета свою дочь, чем вызвала лёгкую улыбку у своего племянника. Адела первой протянула руку своей двоюродной сестре.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась Мария сестре и тоже протянула ей руку. После «воссоединения» и знакомства, Вацлав вежливо предложил подвезти тётю и её дочку до его дома, и тётя согласилась.

— Вижу, мой двоюродный брат Лукаш хорошего сына воспитал, — подметила Грета.

— Отец сейчас много времени уделяет работе, мать тоже, вот я и решил их разгрузить. У нас дома вам будет лучше, тётушка, даже для вашей дочери найдётся место, — улыбнулся Вацлав.

— Это хорошо, что у тебя есть дочь, Марии нужно общаться со сверстницами.

— Я и так общаюсь, мам, — осеклась Мария, сидя на заднем сидении.

— Ну да, — возразила, Грета, — только как? «Привет и пока».

— Мне просто не о чем с ними говорить, никто из них не знает про конструктор «Lego», мама.

— Ты собираешь Lego? — спросила Адела Марию.

— Да, в перерывах между учёбой и выпасом коз.

— У нас дома полно этого конструктора, могу дать поиграть свой.

— Правда?

— Да, — улыбнулась Адела, я сейчас занята учёбой и кружком юного инженера, так что из таких конструкторов я давно выросла.

— Спасибо тебе, сестрёнка, — осторожно обняла Мария Аделу, а то дома у меня только один такой конструктор, который мама купила мне на День рождения, больше мы его в городе не видели.

— Всегда пожалуйста.

* * *

Всю дорогу до дома четы Коллер тётя Грета и её дочь Мария осматривали окрестности Праги из окна автомобиля и только удивлялись тому, как пражанам удалось сохранить такую красоту. А когда Китти сказала Грете, что она вместе со своей семьёй живёт в Вышеграде, то она, Грета, удивилась ещё больше.

— Как видите, тётушка, после Инцидента Панхеи и после мы смогли восстановить город, — улыбнулся Вацлав.

— И даже эти великолепные сады?

— Их тогда огородили, как и часть города, хотя эхо с Панхеи только слегка задело Чешскую республику, большой разгром ей причинили не ауги.

— Никогда не понимала этих политиков, и если честно я далека от всего этого, — призналась Грета.

Проехав ещё несколько миль по Вышеграду, семейство Коллер вместе с тётей Гретой и её дочерью подъехали к дому.

— Вот мы и на месте, — улыбнулся Вацлав, открывая въездные ворота.

— Ух ты, это же настоящий дворец! — удивлённо протянула Мария.

—Это же сколько нужно горбатиться, чтобы его построить? — задалась вопросом Грета.

— Ну, мы его не строили, а купили, собрав все наши сбережения. Скажите спасибо моему мужу, он всё рассчитал, — сказала Китти. Открыв ворота, Вацлав вернулся в машину, и чета Коллер вместе с дальней роднёй подъехала к дому. Первым делом, Вацлав, выйдя из машины, взял багаж тёти Греты и отнёс его в гостевую комнату, после вернулся к семье, и помог всем выйти из машины.

— Пойдёмте, я покажу вам, где вы будете жить, — вежливо сказала Китти, и повела Грету и Марию в гостевую комнату. Адела вместе с братом, как обычные любопытные дети, пошли вслед за матерью, но Китти сказала им, что у них ещё будет время познакомиться.

— Надо же, какая просторная комната, — охнула Грета.

— Специально для гостей, — улыбнулась Китти.

— А я где буду жить? — спросила Мария.

— Вместе со мной, дабы не стеснять хозяев дома, — настояла Грета. Проводив родственников мужа в гостевую комнату, Китти пошла за конструктором «Lego» для Марии, все конструкторы которые со временем надоели Аделе, Китти положила на антресоль.

— Вац, милый, ты мне не поможешь? — окликнула она мужа.

— Ты по поводу конструктора для Марии?

— Да. — Вацлав пришёл на помощь жене, и Китти начала доставать коробки с конструкторами, и передавать их мужу. После чего он отнёс их племяннице Марии.

— Вот держи, это всё во что Адела уже поиграла, — улыбнулся Вацлав.

— Спасибо, дядя Вацлав, — улыбнулась в ответ Мария.

Вацлаву пришлось взять отгул на работе, чтобы провести небольшой экскурс для своей двоюродной тёти и её дочери. В этот момент он больше всего благодарен своей жене за то, что она увлеклась технологиями аугментаций и попросила мужа обучить её всем премудростям этого дела. Так что Вацлав на день передал все дела в своей клинике жене и устроил экскурсию по Праге для своей дальней родни. Начал он с достопримечательностей города, которые сохранились, несмотря на хаос 2029 года, правда, некоторые из этих достопримечательностей находились под стеклянным колпаком, который возвел нынешний президент Чешской республики.

— Что это? Почему этот памятник архитектуры обнесён стеклом?! — удивилась тётя Грета.

Её новый вид Праги немного шокировал, она знала, что Чешская республика сильно изменилась, но не настолько же.

— Это сделали специально, чтобы избежать дальнейшего обрушения, сейчас власти направили все силы на то, чтобы восстановить памятники архитектуры, — ответил Вацлав.

— И сколько таких законсервированных памятников? — поинтересовалась тётя.

— Если честно, то одна треть страны, некоторые были разрушены, а их чертежи утрачены, что их уже и не восстановишь, — печально вздохнул Вацлав и, переведя дух, продолжил экскурсию.

Чтобы не огорчать своих дальних родственников, он решил свозить их в район Прекажка, который сохранили живущие там аугментированные. Сейчас район полностью восстановили и отчистили от мусора, оставили только графити в стиле чешского Бэнкси, на которых были изображены ауги за той или иной работой.

— Ого, — произнесла Мария, выходя из подземки, — у вас тут картины прямо на домах висят.

Эта фраза заставила Вацлава улыбнуться, он, наклонившись к двоюродной сестре, пояснил ей, что это не совсем картины, а рисунки на зданиях.

— Это удивительно, что из всей исторической Праги сохранился именно этот район! — удивилась Грета.

— Во времена сегрегации аугментированных, здесь жили в основном аугментированные граждане, и им пришлось самостоятельно сохранять все жилые постройки, обнося проблемные участки зданий всем, что попадалось им под руку, — начал Вацлав и показал родственнице памятник тем, кто жил в этом районе в тёмные времена.

— Хм, — нахмурила брови Грета, — похоже, что Прага — город противоречий.

— Вы о чём, тётушка? — спросил Вацлав.

— У вас любят устанавливать памятники мнимым жертвам, и ещё кое-кому.

Вацлав понял, о чём говорит его тётя, но ни разу не расстроился, так как он родился в 2013 году, то был свидетелем многих противоречий и многих необдуманных поступков местных властей и граждан своей страны.

— Это было раньше, теперь самоуправление, которое могло расколоть нашу многострадальную страну на два лагеря, и то, что могло привести к тому, что Прага могла прекратить своё существование, будучи разделённой на разные районы, полностью ликвидировано, особенно после того, как рассекретили все планы бывших США, — вежливо ответил Вацлав.

— Это радует, — произнесла Грета.

Вацлав продолжил экскурс по Прекажке и даже показал тёте свой книжный магазин, которым он заправлял на пару с женой.

— А вот и старая книжная лавка нашего любимого Дворжика, мне кажется, или магазин стал больше и даже лучше? — задалась вопросом Грета.

— Ну, первые изменения внесла моя жена, а остальное сделал я сам, не без помощи президента страны, — сказал Вацлав, указывая на отделение читального зала.

— Как тебе удалось выйти на связь с президентом, если у него и так дел полно?

— Это долгая история, тётушка, но всего этого не было, если бы президент не запустил на федеральном канале программу "Выдающиеся люди и их родственники".

— Настоящий сын своих родителей, — начала Грета, — ты весь в своих родителей пошёл.

— И не только, ещё я немного в своего деда, жаль, что не увидел его при жизни, — признался Вацлав.

Закончив экскурсию по Прекажке, Вацлав не решился вести своих родственников в другие районы, тем более, что Хлавни и Палисейд превратились в кварталы постмодернизма. Когда его племянница вдруг спросила про танцующее здание, он ответил ей, что оно тоже слегка изменилось, как и часть района, и спросил:

— А откуда ты про него знаешь?

— От мамы и из открыток, — переминаясь с ноги на ногу, ответила Мария.

Видя, что его двоюродная сестра переминается с ноги на ногу, Вацлав решил нести её до дома на руках. Девочка не возражала, но была приятно удивлена, насколько силён её дядя.

— Не будь у меня аугментированных рук, я бы не смог взять на руки ребёнка старше семи лет, — улыбнулся Вацлав.

— Как приятно, что ты, дорогой племянник, живёшь в Вышеграде, а не в этих стеклянных коробках, — похвалила Вацлава Грета.

— Мне самому противно видеть это стекло повсюду, оно портит привычную картину, за которую я и люблю свой город, — улыбнулся Вацлав.

Вацлаву хотелось показать своим родственникам и другие районы Праги, в том числе и вид с набережной района Хлавни на историческую часть города и на Карлов мост. Но судя по виду тёти Греты и её дочери Марии, на сегодня с них экскурсии хватило, они не только получили впечатления от прогулки но и слегка подустали. Да и сам Вацлав тоже устал от этой экскурсии, ещё никогда ему не приходилось передвигаться по всем районам Праги пешком. Он хотел поймать такси до дома, но тётя Грета изъявила желание ехать до дома на метро, не зная, что метро может доставить только для определённой точки.

— Простите тётушка, но боюсь, что метро до дома нас не довезёт, я специально выбрал дом вдали от города, — улыбаясь, признался Вацлав.

— Ну, тогда давай на такси, я просто хотела посмотреть на метро в Праге, — улыбнулась в ответ Грета. Вацлав достал из кармана своей куртки смартфон и вызвал такси; так как таксист находился буквально в двух кварталах от места вызова, то машину долго ждать не пришлось.

— Завтра я покажу вам самый красивый вид и самое красивое место в городе, — сказал Вацлав тёте.

— Я думала, что это вся Прага, надеюсь, это место не из стекла сделано?!

Слова тёти заставили Вацлава улыбнуться, и он был рад тому, что не только установил контакт со своими словацкими родственниками, но и тому, что она так же, как и он, не разделяет тенденции превращения Праги в стеклянные джунгли.

— Нет, это не вся Прага, просто я вижу, что вы устали, и решил на время приостановить экскурсию, — пояснил Вацлав.

— Но время ещё детское, и мы даже не проголодались, — улыбнулась Грета.

— А как насчёт Марии?

Вацлав посмотрел на племянницу, которая сидела рядом со своей матерью, и смотрела в окно. Когда он обратился к ней, она оторвалась от созерцания пейзажа за окном и ответила:

— Я не против ещё погулять.

Похоже, по дороге к дому, Мария успела отдохнуть, и теперь просилась назад на экскурсию.

Что ж, решил Вацлав, раз его родственники успели отдохнуть, сидя в такси, по дороге домой, он попросил таксиста отвезти его на мостовую в районе Хлавни и сказал, что заплатит за изменившийся маршрут.

— Решили угостить своих домочадцев вкусными булочками? — спросил таксист у Вацлава.

— Что? Вовсе нет, я решил показать им вид с набережной на Карлов мост и близлежащие районы.

— Понимаю, теперь, когда местный инженер установил специальную систему очистки воды, вид с набережной стал лучше, теперь все туристы туда едут и фотографируются там.

Вацлаву при словах "местный инженер" стало не много неловко, он прекрасно знал, что этот инженер — это его отец, и он разработал эту систему. Ему просто не хотелось выглядеть в глазах родни снобом.

— Этот инженер — настоящий бриллиант, раз разработал такую систему, у нас с этим проблема, — улыбнулась Грета.

— Ага, в Братиславе местные успели загадить даже декоративный пруд, с тех пор я в город не ногой, — сказала Мария.

— Вашек, — по-домашнему обратилась Грета к Вацлаву, — а этот инженер случайно не твой отец?

Как Вацлав ни пытался избежать этого вопроса, ему это не удалось, и он признался тёте, что как раз тот инженер и есть его отец, и что его системы стоят чуть ли не во всём городе.

— Дядя Вацлав, да ты и твоя семья местные знаменитости, — вдруг выпалила Мария.

— Ну как сказать, просто мой отец трудится во благо Чешской республики, его даже за границу приглашали, но он отказался.

* * *

Путь до набережной района Плавни пролетел незаметно, Вацлав расплатился с водителем и, поблагодарив его, помог тёте и её дочери выйти из машины. Отсюда и правда открывается красивый вид на Карлов мост и на близлежащие окрестности. Туристов на мостовой практически не было, так как туристы в основном приезжали в Прагу летом и зимой, осенний сезон не самый популярный для туристов.

— Какая красота, — протянула Мария, осматриваясь по сторонам.

— Ты права, дочка, — согласилась Грета.

— Это ещё не всё, хотите прогуляться по Карлову мосту? Я раньше частенько вечерами прогуливался там, — признался Вацлав.

— А почему ночью, а не утром или днём, или ты так загружен, что нет времени на прогулки? — полюбопытствовала Мария.

— Нагрузок раньше не было вообще, просто тогда были гонения аугментированных, и ауги выбирались только тогда, когда на улицах было более-менее безопасно. В основном гуляли вечером, когда агрессивные полицейские и прочие граждане ложились спать.

— Лично я не понимаю всей этой возни по поводу аугментированных, это всё равно что ненавидеть людей с зубными протезами, — развела руками Грета.

Вацлаву совершенно не хотелось говорить о прошлом, хотя память о нём была запечатлена чуть ли не на каждом доме, где были установлены таблички с памятными датами, возле которых постоянно лежали свежие букеты цветов. Поэтому он легко сменил разговор и повёл своих родственников к Карлову мосту.

На середине экскурсии у Вацлава зазвонил телефон. Звонила его жена Катарина, она решила поинтересоваться, как обстоят дела у её мужа и его родни. Вацлав ответил, что всё идёт путём, поскольку родственники, узнав о его любимом месте, выказали желание побывать и там, поэтому он решил продлить экскурсию.

— Ладно, милый, не буду тебе мешать, я сама заберу детей из школы и детского сада, — согласилась Китти.

— Но еду на всех приготовлю я, — улыбнулся Вацлав.

— Успеешь? Насколько я знаю, от нашего дома до Карлова моста большое расстояние.

— Обещаю успеть до твоего прихода.

— Как скажешь, милый.

Поговорив с женой, Вацлав продолжил экскурсию по исторической части Праги. Он провёл своих дальних родственников не только по Карлову мосту, но и по местности за ним. Эта часть экскурса пролетела незаметно, на сей раз устала не только Мария, но и "все остальные экскурсанты", включая и Вацлава, вдобавок после прогулки по набережной и мосту всем троим захотелось есть.

Рабочий день для Китти прошёл без особых эксцессов. Сегодня люди приходили в клинику «Протез», и не только за сывороткой Соколова, но и за консультациями, стоит ли улучшать тот или иной протез или нет. Только у одного человека глазная аугментация оказалась в нерабочем состоянии, Китти совершенно спокойно посадила пациента на специальный стул и, усыпив его с помощью специального газа, преступила к починке его глазной аугментации. Починка не заняла много времени, и когда пациент пришёл в сознание, Катарина посоветовала ему сменить глазной протез на новый.

— Сколько это будет стоить? — поинтересовался пациент.

— Нисколько, замену мы делаем бесплатно, ну, если вы хотите для себя какую-нибудь особую аугментацию, то придётся выложить крупную сумму.

— Я не хочу, чтобы люди обращали внимание на мой глаз, лучше обычную, — согласился пациент.

— Ну, в таком случае, — Китти подошла к столу и, что-то написав на листе бумаги, протянула его пациенту, — приходите на следующей неделе во вторник, я или мой муж подготовим для вас подходящую глазную аугментацию.

Поблагодарив Катарину за помощь и взяв направление, пациент вышел из кабинета, а Китти, убедившись, что клиентов больше нет, начала собираться домой, где её ждали не только муж и дети, но и родственники мужа. Перед выходом из клиники Катарина неспешно набрала номер мужа и сообщила ему, что едет домой.

— Я тебя жду, возвращайся скорее, — ответил на другом конце провода Вацлав.

— Не волнуйся, милый, я уже одной ногой дома, сейчас только заберу детей и прибуду, — весело сказала Китти, отключая телефон.

Катарина вместе с детьми приехала как раз к столу. Стол дома был накрыт и буквально ломился от всех яств, которые приготовил Вацлав. За столом сидели и дожидались возвращения Китти и детей Грета и её дочь Мария.

— А вот и моя богиня заглянула к нам на огонёк, — ласково сказал Вацлав, выходя из кухни с запечённой в духовке рулькой.

— Богиня?! — удивилась Грета.

— Да, многим я обязан своей красавице жене, — подмигнул Вацлав.

За столом глава семейства Коллер поинтересовался, как прошёл рабочий день у его жены.

— Милый, вряд ли твоя Грета и Мария захотят знать про глазную операцию, — упрекнула Китти мужа.

— Ну, раз у меня такой умный и способный племянник, то почему бы и не знать, — вежливо улыбнулась Грета.

— Ну, на сегодня у меня был только один пациент, я назначила ему замену глазной аугментации, — ответила Китти.

— Вся в меня, — улыбнулся Вацлав.

— Спасибо моему учителю, — улыбнулась Китти и спросила: — А как дела у тебя?

— Провёл экскурсию по городу.

— И как? — поинтересовалась Катарина.

— Нам понравилось, Прага красивый город, — призналась Мария.

— А как вам? — обратилась Катарина к Грете.

— И мне тоже понравилось, честно признаться, у вас намного лучше, чем у нас.

После сытного ужина каждый разошёлся по своим делам: Адела повела Марию в свою комнату, чтобы вместе с ней поиграть в конструктор Lego, Карел решил поиграть во дворе, и Китти, накинув на плечи куртку, пошла вслед за сыном во двор, чтобы наблюдать за ним, а Вацлав остался дома мыть посуду.

— Вот так мы и живём, — улыбнулся он тёте, беря со стола грязную посуду.

— Хорошая у тебя семья, — согласилась Грета.

— Я ради жены и детей готов горы свернуть. Я даже не представляю, как сложилась бы моя жизнь, если бы я однажды не осмелел и не пришёл на научную конференцию одного учёного.

— И там ты встретил Китти?

— Да, как оказалось, она тоже интересуется наукой, и она очень храбрая женщина.

* * *

На следующий день Вацлав позвонил своим родителям и, узнав, что отец сегодня свободен, решил пригласить его к себе домой, чтобы познакомить с тётей Гретой и её дочерью Марией.

Перед тем, как приехать к сыну, Лукаш Коллер поинтересовался у него, как прошло знакомство с двоюродной роднёй, на что тот ответил, что он зря волновался насчёт своей двоюродной родни, все опасения и предрассудки оказались ложными, и что тётя и её дочка очень милые люди.

— Хорошо, сынок, я уже выезжаю, тем более что твоя мама вновь перешла на утреннюю работу, а одному мне без неё скучно, — вежливо ответил Лукаш.

— Ну вот, отцу позвонил, так что скоро он будет здесь, тётушка, — сказал Вацлав.

— Интересно, как он выглядит, я ни разу с ним не виделась, только по телефону разговаривала, судя по голосу, он ещё молод.

Слово «молод» заставило Вацлава улыбнуться, да, его отец не только молод душой, но и телом, тем более что работа не давала ему состариться. Лукаш Коллер долго ждать себя не заставил, он приехал через десять минут после звонка сына, и это несмотря на то, что между Вышеградом и центром Праги большое расстояние. Как только такси, в котором приехал Лукаш Коллер, подъехало к въездным воротам, Вацлав вышел из дома и пошёл встречать отца.

— Что, сынок, уже успел по мне соскучиться? — весело подколол Лукаш.

— В последнее время скучать мне не приходится, сначала визит к президенту, потом приезд дальних родственников. Кстати, о родственниках, моя тётушка…

— В общем-то, это моя тётушка, — вновь подколол Лукаш сына.

— Вижу, ты в хорошем настроении, ладно, не будем задерживаться на пороге, прошу в дом, — пригласил Вацлав отца.

— Вы только посмотрите на него, какой красавец, — улыбнулась Грета, как только Лукаш вошёл в дом.

— Грета Мирославовна? Приятно познакомиться с роднёй моего отца, а где ваша дочь? Сын сказал, что вы приехали с дочерью.

— Наверное, играет в своей комнате, сейчас схожу за ней, — вежливо ответила Грета и пошла за дочерью.

— Судя по всему, вы успели подружиться, — подметил Лукаш.

— Угу, — кивнул Вацлав.

— Мария, познакомься со своим двоюродным дядей Лукашом, — сказала Грета дочери, как только они спустились вниз.

— Приятно с вами познакомиться, дядя Лукаш, — вежливо сказала Мария и даже сделала поклон.

— Ну что ты, Мария, мы же родственники, хоть и дальние, так что называй меня просто дядя, — вежливо улыбнулся Лукаш.

— Ну что ж, — решил Вацлав, — вы тут разговаривайте, а я пойду к себе в кабинет поработаю.

Выходные с родственниками из соседней Словакии пролетели быстро. Всё это время Китти и Вацлав по очереди знакомили тётю Грету и её дочь Марию с достопримечательностями Праги, а также рассказывали, как они ходили в поход с отцом Вацлава. Точнее, рассказывал Вацлав, как он вместе с отцом и детьми ходил в поход на Снежку.

— Судя по твоему восторгу, Вацлав, приключение тебе понравилось, — подметила Грета.

— Ещё бы не понравилось, — улыбнулся Вацлав, вспоминая, как он вместе с отцом и детьми искал ягоды и орехи в лесу, случайно оступился и упал в канаву, промочив ноги.

— Ну, а фотографии из похода у тебя есть? — спросила Грета.

Вацлав мотнул головой.

— А что так?

— Папа чуть ли не каждый месяц устраивает нам отдых без гаджетов, — пояснила Адела.

— Похвально, а то современных детей от телефонов и прочей техники не оторвать, — подметила Грета.

— Наши дети этим не страдают, — улыбнулась Китти. — Адела ходит в кружок юного техника, а Карел в исторический.

На прощание Китти подарила Марии корзинку со сладостями, за что та поблагодарила и даже обняла её, потом тётя Грета, перед тем как сесть на поезд, сказала, что как только у неё выдадутся свободные деньки, она обязательно приедет навестить своих чешских родственников, и что ей понравилось в Праге. После чего она вместе с дочерью зашла в поезд, следующий из Праги в Кошице, и помахала на прощание рукой. Проводив взглядом тётю и её дочь, Коллеры вернулись обратно домой.

— Ну вот, не так страшен чёрт, как его малюют, — пошутил Вацлав.

— Ты боялся, что начнутся споры из-за еды и прочих мелочей? — шутливо спросила Китти.

— Хоть это был и бархатный развод, но всё же развод, значит, были претензии с обеих сторон, но, похоже, у словаков нет претензий к своим чешским родственникам.

* * *

Когда выходные закончились, всё семейство Коллер вновь вернулось к своим делам. Вацлав в свою клинику, Китти к управлению книжным магазином «Машина времени». Так как на дворе стоял сентябрь, многие учёные мужи и просто учителя частенько стали захаживать в книжный магазин за той или иной литературой. Теперь, когда в магазине появился читальный зал, некоторые из учёных и учителей стали оставаться в «Машине времени», чтобы что-нибудь почитать. Китти как всегда отвечала на запросы покупателей и проверяла наличие тех или иных книг в магазине, если же этих книг не было, она их заказывала.

Тут в дверь постучали.

— Да-да, — откликнулась Китти.

В дверь кабинет директора вошла Лучина, в руке она держала большой конверт.

— Можно, пани Коллер?

— Да, я не занята, — улыбнулась Китти.

— Только что к нам заглянул почтальон, он принёс это, — ответила Лучина и протянула Китти конверт. После чего вежливо поклонилась и ушла.

«Очень интересно, — подумала Китти, осматривая конверт, — сейчас люди редко пользуются услугами почты, только посылки и важные документы отправляют по почте».

Конверт был залит сургучом, что говорило о важности письма, однако адресовано оно было Вацлаву, а не Катарине, похоже, что почтальон ошибся адресом. Открывать конверт Китти не стала, а сразу же послала мужу СМС:

— Только что в «Машину времени» приходил почтальон, он принёс тебе посылку.

— Это любопытно, не знаешь, что там?

— Нет, я его не вскрывала, но тут столько печатей, и сургуч, похоже, оно очень важное.

— Сейчас я очень занят, так что возьми его домой.

— Хорошо, — согласилась Китти и положила телефон.

Сегодня в «Машине времени» от покупателей и просто читателей не было отбоя. Китти то и дело приходилось не только помогать продавцам искать на полке ту или иную книгу, но и принимать различные заказы. День прошёл незаметно. Сегодня детей из детского сада забирал муж, поэтому Китти, отпустив продавцов по домам, взяла письмо для мужа и, закрыв магазин, стала его ждать. Сегодня Вацлав приехал на такси, и, судя по его виду, работы у него было много, дети же, напротив, как всегда, о чём-то весело друг с другом разговаривали.

— Что, даже на машину сил нет? — улыбнулась Китти, садясь в такси.

— Сегодня было два клиента, один заказал себе новый протез и аугментацию ноги, и он долго объяснял, как должна выглядеть его новая нога, — пояснил Вацлав и добавил: — А как у тебя?

— От посетителей не было отбоя сегодня.

Китти хотела протянуть мужу конверт, но поняв, что ему срочно нужен отдых, решила не торопить события. Даже если дело очень важное, оно могло подождать, доктор Коллер один на всю Прагу пока, и его надо беречь.

Приехав домой, Китти первым делом устроила мужа на диване, чтобы он смог хорошо отдохнуть, усадила детей за телевизор и тут же махнула на кухню, готовить еду для семьи. Утром Китти думала приготовить всем Свичкову на сметане на ужин, но Вацлав сегодня устал настолько, что одной Свичковой ему не обойтись, поэтому она достала из холодильника свежую рульку и муку для приготовления кнёдликов, после чего, напичкав свиную рульку чесноком и посыпав пряными травами, поставила в духовку, после чего стала готовить кнёдлики.

— Милый, потерпи немного, скоро еда будет готова, — окликнула Китти мужа.

— Я так устал, что и кусок в горло не лезет, — отозвался Вацлав.

«Стареет», — печально подумала Катарина; она никогда не думала, что этот вечный двигатель и вечная ракета по имени Вацлав Коллер может остановиться, ей он казался неким подобием божества.

— Могу завтра помочь тебе с работой, — предложила Китти мужу.

— А как же «Машина времени»?

— Ну, я всё самое главное заказала, заказа ждать несколько дней, поэтому я завтра могу поработать твоей помощницей, — улыбнулась Китти.

Вацлав повернул голову в сторону жены и улыбнулся. Когда еда была готова, Катарина позвала всех к столу, несмотря на то, что её муж очень устал на работе, свою часть рульки с кнёдликами он уплёл за обе щеки, даже попросил добавки.

— Свичкову на сметане хочешь?

— Не откажусь.

— Похоже, милый, ты забыл поесть на работе, — улыбнулась Китти и пошла на кухню готовить Свичкову на сметане.