Давай заведем собаку (джен)

Сегодня Нюша проснулась рано. Наскоро умывшись, она позавтракала и поспешила к тому, кто всегда был рад её приходу в любое время суток. А именно — к Барашу.

— Бараш, — радостно провозгласила Нюша, бесцеремонно врываясь в его домик. — Ты ещё спишь?

Тот сжался под одеялом, но приближающийся тихий цокот возвестил о том, что уходить незваная гостья не собиралась.

— Бараш, ты меня слушаешь? — раздалось совсем рядом. — Я тут вот что подумала...

Бараш тяжело вздохнул и неохотно вынырнул из-под одеяла, приоткрыв только один глаз. Прошлым вечером к нему пришла великолепнейшая мысль — написать новую поэму. Он даже придумал красивое название «Лучший друг», вот только дальше названия дело так и не сложилось. О чём свидетельствовало множество смятых бумажных листов, в которых почти утонул письменный стол.

— Давай заведём собаку, — решительно заявила Нюша.

— Собаку? — зевая, переспросил Бараш, опасливо покосившись на нее.

— Собаку, — утвердительно кивнула Нюша. — Домашнее животное — это то, что мне нужно. Я точно знаю. Хрю, хрю.

— А зачем тебе собака? — немного оскорбленно поинтересовался Бараш. Слова «я ведь лучше собаки» произнести он так и не решился.

— Ну... — Нюша задумалась. И начала перечислять: — Собака всегда радуется, когда ты приходишь домой. С ней можно гулять и бросать палочку, а собака будет тебе её приносить. А ещё... Ещё она сможет по запаху находить конфеты! Вот!

«Можно подумать, я не радуюсь и со мной нельзя гулять! А конфеты я и так приношу», — про себя обиделся Бараш, но вслух спросил:

— А где же ты её возьмёшь?

— Я пока ещё не знаю, — без раздумий ответила она. — Но где-нибудь обязательно возьму. А сейчас не мог бы пока ты побыть собакой? Ну, чтобы я потренировалась. Я даже ошейник красивый сделала из моего любимого ремня.

И Нюша с гордостью вытащила из-за спины ярко-синий ремень, с которого свисала пластинка из картона с аккуратно выведенной надписью — Бараш. Восторженно улыбаясь, она протянула ему «ошейник». Бараш судорожно сглотнул и сразу почувствовал, как нервно задёргался левый глаз. Мда-а-а... Спорить с Нюшей, когда она чем-то увлекалась, было делом бесполезным и точно неблагодарным.

— Бараш, ты чего? — обеспокоилась Нюша, заметив, как резко побледнел её друг. — С тобой всё в порядке?

— Где я и где собака?! — негодующе вскричал Бараш, вскакивая на кровати и вскидывая копытца. — Я — поэ-э-эт! Я должен писать стихи, а не бегать по полям в этом, — он решительно ткнул в ремень, — гоняясь за воронами!

— Это просто свинство какое-то! Хрю, — возмутилась Нюша. — Я предлагаю попробовать что-то новое и интересное, а ты сразу отказываешься, — её голос задрожал, и Бараш понял, что Нюша вот-вот расплачется.

— А если у меня не получится? — осторожно предположил он. Обижать Нюшу ему совершенно не хотелось.

— Но ведь ты даже не пытался! Хрю! — шмыгнула носом Нюша.

— А почему... — Бараш обречённо вздохнул. — Почему именно собака? А не... скажем, кот?

— Потому что собака — лучший друг, — поставила она точку, с затаённой надеждой посматривая на Бараша. — И ты... мой лучший друг.

Лучший друг... Это словосочетание прозвучало так заманчиво, заставив на мгновение отправиться в прошлую бессонную ночь, когда Бараш безрезультатно просидел над своей поэмой. А вдруг это знак? Вдруг, играя с Нюшей в её игру, он прозреет, на него снизойдет вдохновение и поэма напишется сама собой? Окрылённый восторженными мыслями, он спрыгнул с постели и потянулся за ремнём.

— Хорошо, давай попробуем, — согласился он.

— Так, только мне надо кое-куда быстренько сбегать, — обрадовалась она, воодушевленная его реакцией. — А ты надевай ошейник и жди меня через час на лугу.

Бараш молча взял ремень и кивнул.

И на что только не пойдешь ради любимой!

* * *

Покинув домик Бараша, Нюша остановилась на лужайке и задумалась. Вчера в одном модном журнале она вычитала интереснейшую статью о пользе домашних животных и теперь очень хотела узнать побольше об уходе за ними.

Та-а-акс... С кем бы посоветоваться? Тут явно нужен кто-то знающий, чтобы наверняка разбирался в данном вопросе, а в случае чего мог и пояснить некоторые моменты.

Может, спросить у Копатыча?

— Зашиби меня пчела, — вздохнул тот, опираясь одной лапой на грабли, а второй утирая со лба пот, — если пчёлы похожи на домашних питомцев. Само собой, за ними нужно ухаживать, следить за состоянием ульев...

— А гусеницы? — нетерпеливо перебила его Нюша, скосив глаза на крупную мохнатую гусеницу, с хрустом поедающую капусту.

— А что гусеницы? — удивлённо пробормотал Копатыч. Но заметив, куда смотрит Нюша, громко охнул, бросил грабли и решительно смахнул наглое насекомое с насиженного места. — Жрут капусту почём зря, разрази меня гром! Лосяш должо́н был приготовить специальный безопасный раствор, которым можно опрыскивать и капусту, и морковь, и свёклу... Но пока раствора нет, — Копатыч вдруг прокашлялся, поправил шляпу и продолжил уже с гордостью: — Так что сейчас приходится всё обрабатывать составом собственного приготовления: одна часть перегноя, две части...

— Спасибо, Копатыч! — снова перебила его Нюша, постепенно отступая по тропинке назад. — Я обязательно послушаю про твой состав. Но попозже. А пока я очень спешу-у-у! — и она рванула прочь, пока Копатыч не приспособил её пропалывать малину, которую она так любила кушать.

* * *

Нюша неторопливо брела по тропинке.

У кого же ещё разузнать про домашних животных? У Кар-Карыча? Но тот постоянно гастролировал и вряд ли мог позволить себе завести даже самого маленького питомца. Может, спросить Совунью? Но та, скорее всего, опять достанет поваренную книгу и начнет рассказывать о любимом бабушкином рецепте. Тогда кого?

— Ну ваще-е-е, — сокрушенно протянула Нюша, пнув попавшийся по дороге камушек. — Ой! — и вдруг подпрыгнула. — Надо спросить Лосяша! У кого ещё дома такое множество книг!

И она вприпрыжку побежала к Лосяшу.

* * *

— Привет, Лосяш!

— Фе-но-ме-наль-но! — раздалось из глубины домика, едва Нюша распахнула дверь.

— Ой, а ты где? — полюбопытствовала она, удивленно разглядывая на столе нагромождение всевозможных стеклянных колбочек, соединённых между собой разными трубочками. Внутри колбочек бурлили и шипели разноцветные жидкости, источая клубы вонючего дыма. — Лосяш? — гнусаво позвала Нюша, зажимая себе нос.

— Доброе утро, друг мой непоседливый, — невозмутимо отозвался тот, выглядывая из-за огромной колбы с ярко-розовой жидкостью. — И что же привело вас ко мне?

— Чем это у тебя так воняет? — недовольно проворчала она, разгоняя перед собой розовый пар.

— Работаю над раствором для Копатыча, — загадочно улыбнулся Лосяш.

— Понятненько. Лосяш, а у тебя есть книги по уходу за домашними животными? — поинтересовалась Нюша, прильнув носом к треугольной колбе, в которой переливалась перламутровая смесь.

— Где-то были... — задумчиво пробормотал тот. — А, скорее всего на третьей полке четвёртого стеллажа. Пойдемте, посмотрим, любознательная моя.

— Дело в том, что я подумываю, — Нюша с трудом оторвалась от созерцания переливающейся жидкости и последовала за Лосяшем, — не завести ли мне какого-нибудь питомца. Я прочитала в одном журнале, что это децип... дисциплинирует! Вот. А так же, что домашние животные непременно делают нас счастливее, что несомненно продлевает жизнь.

— Все верно, — утвердительно кивнул Лосяш. — Взаимодействие с животными поднимает уровень гормона окситоцина, — поучительно начал вещать он, — который уменьшает уровень другого гормона, вызывающего стресс...

— Хрю. Окси-чего? — Нюша удивленно округлила глаза, старательно пытаясь вникнуть в смысл сказанных им слов.

— Неважно, — снисходительно улыбнулся Лосяш, ловко взбираясь на табурет. — Забота о домашних питомцах несомненно пойдёт на пользу... О, я же говорил! — радостно воскликнул он, выуживая с полки толстую книгу в ярко-синей обложке. — Держите, заботливая моя.

— Спасибо, Лосяш. Ой, у тебя там что-то кипит, — Нюша указала на ту самую колбу с розовой жидкостью.

— Мой раствор! — спрыгивая с табуретки, сокрушенно воскликнул Лосяш и, размахивая лапками, побежал к столу.

— Ну ладно, я пошла, — вздохнула Нюша, крепко прижимая к себе вожделенную книгу.

— Да, да, конечно... Этого не может быть! — отрешенно бормотал Лосяш, внимательно всматриваясь в кипящую жидкость, сверяясь с записями в блокноте и торопливо делая новые пометки.

* * *

Три дня Нюша старалась точно следовать инструкции по воспитанию собак из книги Лосяша.

Три дня Бараш очень старался угодить Нюше.

Он даже каждый день надевал ярко-синий «ошейник» с картонной биркой.

Утро они посвящали развитию обоняния — Бараш пытался отыскать по запаху конфеты, припрятанные с вечера. Но то ли конфеты совсем не пахли, то ли другие запахи оказывались более яркими, но все конфеты находила сама Нюша, поскольку прекрасно помнила, куда она их спрятала.

День отводился под прогулки и физические тренировки.

Бараш усердно носился по лугу и приносил брошенную Нюшей палочку. Старательно гонял наглых воробьев и возмущенно гавкал на ворон, что с нескрываемым интересом поглядывали на происходящее с недостижимой высоты деревьев. Он внезапно задался целью во что бы то ни стало научиться лаять. Правда вместо полноценного лая почему-то выходило одно баранье блеяние, очень напоминающее крайне неприличное слово, но Бараш всё равно не сдавался. Хотя и очень смущался, но Нюша делала вид, что не слышит его неудачных нецензурных попыток, зато исправно поощряла его найденными конфетами.

Вечерами же Бараш садился и принимался усиленно вилять хвостом, чувствуя, как его куцый хвостик радостно ходит из стороны в сторону. Это единственное, что у него пока получалось хорошо. Но как сказала Нюша, главное — это верить в себя. И Бараш верил.

* * *

К концу третьего дня Бараш сдался, решив, что беззаботная собачья жизнь, какой бы привлекательной поначалу она не казалась, категорически ему не подходит. Одного виляния хвостом явно было мало, чтобы стать собакой. Ищейка из него вышла никудышная. От конфет уже болел не только живот, но и зубы. Лаять он так и не научился, а ворон таким заунывным блеянием точно не напугаешь. Да и на написание поэмы игра в собаку почему-то так и не вдохновила.

— Может, мне суждено стать котом? — задался мыслью Бараш, сидя на крыльце своего домика и понуро глядя на полную луну в обрамлении сверкающих звёзд. Он тяжело вздохнул, расстегнул «ошейник» и бережно положил рядом. Вдруг внутри что-то звучно щёлкнуло. — А что! Из этого может получится неплохая поэма! — просиял он, хватаясь за лист и перо, что всегда находились под рукой для такого случая. Быстренько начертав несколько строк, он вскочил на ноги и принялся воодушевленно декламировать:

— Может, мне суждено стать котом? Чтоб пушистостью душу согреть, чтоб мурчалось и ночью, и днём, чтоб от вкусных вкусняшек толстеть... Нет, толстеть плохо, — Бараш решительно зачеркнул последнюю строку и почесал кончиком пера в затылке. — Чтоб от мягких... чтоб от... чтобы что?

Он сбежал по ступенькам вниз, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, затем поднялся обратно и вдруг замер, устремив восторженный взгляд в ночное небо.

— Может, мне суждено стать котом, чтоб пушистость в ночи согревала, чтоб мурчалось при звёздах и днём, чтобы песня кошачья звучала. Я бы по полю мышку гонял! Мне б хватало вкусняшки кусочка. Чтоб чесали за ушком меня... Мне котом суждено стать. И точка! — на одном дыхании выдал Бараш. — Да! Да! Да! Ну-ка, ну-ка... — почувствовав невероятный прилив сил, он зажмурился, сосредоточился и... — Бе-е-е! Нет. Ме-е-е! Нет... Бф-вм-м... МЕ-ЕЙА-АУ!

Бумажный лист и перо выпали из лап и плавно опустились на ступеньку. А Бараш, не веря, с открытым ртом таращился в темноту.

— Что это было?! — сонно пробормотала Нюша, резко сев в постели и потирая копытцем глаз. — Показалось, — решила она и снова плюхнулась на подушку — досматривать любимый сон с Чёрным Ловеласом.

— Что это было? — ошеломлённо проблеял Бараш. — У меня получилось? У меня получилось! — радостно подпрыгнул он. — Ай да Бараш! Ай да овечий сын!

И Бараш принялся радостно выплясывать на крыльце.

— Так, попробую-ка ещё разок, — положив копытца на перила, он набрал побольше воздуха. — Ме-ейа-ау! Ме-ейа-ау! Мйа-а-у!

И радостный кошачий вопль вновь разорвал ночную тишину.

— Опять?! — Нюша подскочила на постели, уставившись в темноту круглыми от изумления глазами. — Показалось ведь? Или нет?

Чтобы хоть немного успокоиться, она повернулась к окну, в которое приветливо светила полная луна. Да нет. Всё как обычно: лёгкий ночной ветерок ласково трепал занавески, а сверчки тихонько стрекотали в траве.

— Ме-ейа-ау! Мйа-а-у! — вдруг послышалось с улицы.

Нюша вздрогнула. Собрав всё своё мужество, она осторожно выглянула в окно — вдруг это опять Крош с Ёжиком забавляться вздумали. Но друзей на лужайке не оказалось. Зато обнаружились глаза. Огромные зелёные глаза, которые приближались, зловеще сверкая в темноте. А потом раздался самый жуткий по мнению Нюши звук — лязг скребущих по ограде когтей. Острых звериных когтей.

— Если это очередной кошмар, — прошептала она, съёжившись под одеялом, — то я уже хочу проснуться!

— Ме-ейа-ау! — истошный кошачий вопль снова огласил округу.

Нюша судорожно сглотнула и ощутила, как по спине побежал неприятный холодок.

— МЙА-А-У! — восторженно раздалось совсем рядом под окном.

— Ну вы совсем! Хрю... — сознание Нюши помутилось, и она провалилась в глубокий сон.

* * *

Утром Нюша со всех ног поспешила к Барашу поделиться страшно-ужасной новостью.

— Бараш! Бараш! — она даже не успела добежать до его домика — на лужайке, под раскидистым деревом толпою стояли друзья. — А что тут происходит? Хрю.

— Доброе утро, любознательная моя, — вышел вперёд Лосяш, как-то странно посматривающий на Нюшу.

— Бара-а-аш! — на всякий случай позвала она, глядя на застывшие неестественные выражения лиц.

— Я здесь! — донеслось нерешительное блеяние из-за спины Кар-Карыча.

Нюша облегченно вздохнула.

— Скажите, непоседливая моя, — полюбопытствовал Лосяш, — а вам сегодня ночью не привиделось ничего этакого странного?

— Странного? — нерешительно переспросила она, поочередно разглядывая друзей.

— Странного, — хором ответили те.

Нюша сглотнула и сделала шаг назад.

— Не-е-ет, — округлив глаза, она замотала головой.

— Мой юный пугливый друг, — Кар-Карыч подошел к Нюше и взял её за копытце, — подумайте. От этого зависит...

— Я проснулась посреди ночи, когда услышала это громкое мяуканье во второй раз, — на одном дыхании выпалила она. — Я ещё подумала, может, это Тигриция приехала в гости. А потом, потом... — Нюша задрожала, от чего Кар-Карычу вновь пришлось успокаивающе её погладить.

— Что потом? — шепотом повторил Копатыч, сжимая в лапах свою шляпу.

— Глаза! Хрю! — выдохнула Нюша. — Огромные зелёные глаза, которые светились в темноте. И они всё приближались и приближались... Приближались и приближались...

— Я никого не хотел пуга-а-ать! — подал голос Бараш, выскакивая из-за спин, прикрывающих его друзей. — Простите-е-е ме-е-ня!

Нюша почувствовала, как по спине снова пробежал озноб. Нет, она, конечно мечтала о домашнем питомце, но чтобы такое!

— Ёлки-иголки, — захрустел морковкой Крош. — И всё-таки кошачьи завывания мне не приснились.

— Собственно, говоря, — осторожно вступил Ёжик, поправив свои очки, — этой ночью мало кто смог выспаться. Хотя вроде и не март месяц, чтобы слушать такие концерты.

— Укуси меня пчела! — сокрушался Копатыч. — По крайней мере, я теперь знаю, что за слон вытоптал мои грядки!

— Я пытался поймать светлячка! — заикаясь, оправдывался Бараш, нервно взмахнув длинным гибким хвостом.

— Oh, mein Gott!

— Мамма мия! Это же... настоящий кошачий хвост! — восхитился Кар-Карыч. — Дружище, вы в курсе, что вы теперь не Бараш, а Котяш?

— Фе-но-ме-наль-но! — изумленно изрёк Лосяш, с горящими глазами сумасшедшего ученого кружа вокруг Бараша. Он то ощупывал его укоротившиеся острые ушки, то дёргал за воинственно топорщившиеся усы, то тянул за длинный хвост, кончик которого нервно подрагивал. — Я читал про воздействие полной луны под знаком Овна, но... Этого, конечно, не может быть, но вы, друг мой мяукающий, действительно превратились в кота!

— Са-а-ам в шо-о-оке! — испуганно проблеял Бараш, дико вращая глазами с узкими вертикальными зрачками. — Я всего лишь хотел научиться мяукать!

— Мой юный кот, — прокашлявшись, Кар-Карыч ободряюще похлопал Бараша по плечу. — На мой взгляд, в вашем преображении есть и свои плюсы!

— И какие же? — жалобно поинтересовался Бараш.

— Например, вы можете ловить мышей, — подсказал Лосяш, взяв того за лапу и продемонстрировав ему набор внушительных кошачьих когтей. — Или мыться, вылизывая себя языком... Кстати, а вы уже пробовали, друг мой чистоплотный?

— Что про-о-бо-вал? — ужаснулся Бараш, отшатнувшись назад и сердито дёрнув хвостом. — Хва-а-тит! Не хочу-у-у! Спа-си-и-те-е-е!

Он истошно не то заблеял, не то замяукал и со всех ног помчался к той единственной, ради которой так старался последние дни. Нюша же, увидев приближающееся пушистое лиловое нечто с дикими горящими глазами и острыми когтями, приложила копытце ко лбу и закатила глаза.

— Держите меня, я падаю… — пробормотала она и вполне натурально грохнулась в обморок.

— Что такое?! — заохала Совунья, подхватывая Нюшу и бережно укладывая в теньке под деревом. — Хо-хо! Бедняжка. Перенервничала. Сейчас чаю ей с ромашкой заварю, а потом и Бараша вылечим.

* * *

Нюша проснулась посреди ночи в своей кровати.

— Надо же, приснится такое, — утирая со лба пот, спросонья пробормотала она. Какое-то время она вдумчиво разглядывала полную луну, которая приветливо светила в окно. Лёгкий ночной ветерок по-прежнему ласково трепал занавески, а сверчки тихонько стрекотали в траве. — Нет, ну их, этих домашних питомцев, — решила Нюша, переворачивая на бок. — Пусть лучше Бараш и дальше пишет свои стихи...

* * *

Бараш бережно отложил бумажный лист и перо. Он только что закончил новую поэму про лучшего друга, и теперь, сидя на крыльце домика, любовался полной луной в обрамлении сверкающих звёзд.

— И все-таки собою быть лучше, — вздохнул с облегчением Бараш, снова и снова посматривая на свои такие родные копытца.

* * *

На следующий день Крош проснулся рано.

— Привет, Ёжик! — радостно воскликнул он, бесцеремонно врываясь в домик лучшего друга. — Ты ещё спишь?

Тот сжался под одеялом, но приближающийся громкий хруст возвестил о том, что уходить незваный гость не собирается.

— Ёжик, ты меня слушаешь? — раздалось совсем рядом. — Ёлки-иголки! Я что подумал?

Ёжик тяжело вздохнул и неохотно вынырнул из-под одеяла, сразу водружая на нос очки.

Крош с хрустом откусил кусочек морковки.

— А давай заведём собаку!