RWBN (гет)

Руби никогда не любила политику, и это не только потому что она сложная и скучная, что бы Янг, Вайсс, Нейтан, Блейк и остальные не говорили! Её отец прочно вбил в её черноволосую голову, что нет неважных предметов. Поэтому она одинаково ненавидела все предметы в Сингале, пусть и тщательно скрывала это. Она понимала, что та же История Ремнанта важна, но это никак не отменяло её отношение к ней.

А ещё Тайянг очень часто любил обсудить с её дядей политику. Чаще всего это происходило достаточно громко и единственным спасением была музыка в портативных наушниках, которые чаще всего оказывались у Янг в подобные моменты. И за неимением другого выбора, Руби была вынуждена слушать последние новости о четырёх материках. Таким образом, Роуз знала, что у Менаджери и Вакуо достаточно напряжённые отношения с Атласом, из-за всё более радикальных действий Белого Клыка. Пребывающий в тесных торговых отношениях с Вакуо, Вейл также охладел к родине вечной зимы и передовых технологий, по слухам, из-за достаточно агрессивных переговоров Совета наиболее могущественного королевства во всём Ремнанте.

А нынешняя политика в мире определялась прошлым. А что было в прошлом? Правильно, война с фавнами, что напрямую влияет и на нынешнюю ситуацию. А Винчестеры, из рассказа Вайсс, достаточно древняя и известная фамилия на территории Вейла, которая известна своей агрессивностью к фавнам, за что и была часто осуждаема в четырёх королевствах. А тот факт, что наследник Винчестеров едва ли не стал причиной смерти дочери бывшего лидера Белого Клыка, как ей милосердно пояснила Вайсс, может послужить поводом для начала новой войны между людьми и фавнами.

Руби не хотела войны. Она вообще была против насилия, если это не касалось Гримм, и не понимала, как можно принижать кого-то только из-за наличия у него животной части. Что Вельвет, что Блейк были очень классными! Руби с трудом удерживала своё настойчивое желание притронуться к кошачьим ушкам своей сокомандницы, попросту не зная, как к этому отнесётся немного замкнутая Блейк. И поступок Кардина не мог уложиться в её голове!

Тем не менее, пять минут спустя они стояли у кабинета директора, ожидая, пока их позовут. Тут же стояла и команда CRDL, с Кардином во главе, причём он очевидно нервничал, чему способствовал ещё и сверлящий взгляд Нейтана. Его поддержала и Руби, что с достойной отдельного рассказа злобой впилась в команду напротив, и Вайсс, чьё презрение можно было едва ли физически ощутить.

Когда, казалось, напряжение дошло до своего пика, лифт в кабинет директора открылся, явив профессора Гудвич собственной персоной.

— Команды RWBN и CRDL, прошу за мной.

Стоило всем студентам оказаться внутри, Гудвич нажала кнопку и створки лифта закрылись. До нужного места лифт добирался минуту. Кларк предположил, что столь маленькая скорость нужна, чтобы директор Озпин не разлил свой любимый кофе по пути к кабинету. Эту же мысль он и выразил своей команде, вызвав приступ тихого смеха у Руби и неодобрение у Вайсс. Которое сменилось шоком, когда Гудвич подтвердила его теорию, вызвав смешки ещё и у команды Кардина и уже откровенный смех у Руби. Вайсс надула губы, естественно по всем правилам аристократии. Напряжение пусть и не пропало окончательно, но значительно спало и Роуз зашла внутрь со слабой улыбкой.

Кабинет директора не особо впечатлял своими декорациями. Стол, шкаф, несколько обшитых кожей кресел, тумба с кофе, ещё один стол в углу, и всё выполнено в светлых тонах. А ещё большое окно, что выходило на главную площадку Бикона и давало прекрасную возможность следить за жизнью в Академии. Прямо перед ним и стоял Озпин, с большой кружкой, на которой было написано «Лучший директор», предположительно, наполненной кофе. С момента их последней встречи, директор Бикона абсолютно не изменился — вся та же одежда, спокойный мудрый взгляд, а также трость, в этот раз оставленная у стола. В целом, интерьер был достаточно милым и располагал к себе. У Руби создалось впечатление, что это сделано специально, чтобы студенты не испытывали какого-либо страха здесь.

Так как почти все здесь находились в первый раз, не было удивительного, что они с интересом осматривались, задерживая внимание на красочных картинах, искусных узорах на мебели и… большую стопку документов на столе директора. Даже Нейтан, который здесь уже присутствовал, если верить его словам, уделил внимание всей красоте, что украшала кабинет.

Помимо двух команд, директора и профессора Гудвич, в помещении находился ещё один человек, хотя заметить его было не самым простым достижением. Скрывшись за высокой спинкой кресла в углу, ещё один посетитель директора неторопливо пил из своей фляги.

— Доброе утро, Нейтан, Руби, Вайсс, Кардин, Рассел, Дов и Скай. Очень надеюсь, что вы хорошо выспались, — директор наконец повернулся в их сторону, оторвавшись от окна. — Спасибо, что позаботилась об этом, Глинда.

Профессор лишь кивнула, отойдя в сторону директорского стола, и встала слева от него, как обычно делают помощники директора. Вполне вероятно, профессор была правой рукой директора и придерживалась всех возможных правил, чтобы это показать.

— Все собрались, так что мы можем начать, господин Винчестер.

— Воистину.

Мужчина величественно встал, предварительно повесив себе на пояс флягу. Медленно развернувшись, он сложил руки за спиной, гордо выпрямившись.

Самюэль Винчестер был высоким мужчиной с короткими русыми волосами, аккуратной бородкой и жестокими синими глазами. Нарядился он в подобие мундира с несколькими медалями на груди. На поясе висел компактный пистолет, прямо рядом с ножнами для короткого меча. Осанка ровная, а руки находятся за спиной — Руби знала, что он служил в армии и даже прошёл войну с фавнами, несколько раз отличившись, и даже небольшая округлость в области живота не портила впечатления закалённого военного.

Винчестер старший прошёлся по толпе студентов строгим взглядом, из-за чего Руби неосознанно поёжилась, в чём её поддержала и напарница, остановившись на своём сыне. Хмыкнув, мужчина медленно прошёл к директорскому столу, встав сбоку от него, по левое плечо от директора. Холодные синие глаза десяток секунд сканировали каждого участника её команды, что уже выходило за рамки приличия при знакомстве и сильно напрягало как Вайсс, так и саму Руби. Только Нейтан не испытывал особых трудностей в попытке держаться достойно.

— Не могу сказать, что рад встрече с одногруппниками моего сына, так как в это утро у меня были другие планы, — он перевёл взгляд на Озпина, скрестив руки на груди. — Директор, у вас есть какие-то предложения для решения возникшей ситуации?

— Полагаю, что исключение вашего сына не стоит рассматривать? — спокойно поинтересовался Озпин, сделав ещё один глоток своего кофе.

— Даже не обсуждается. Мой сын не будет исключён из-за какого-то животного.

Громкий хмык Нейтана привлёк внимание абсолютно всех в комнате, но он даже бровью не повёл, когда все взгляды скрестились на нём. Руби скосила глаза, но Кларк не обратил на это внимания.

— Что-то не так, парень? — с прищуром спросил Винчестер старший, самую малость подавшись вперёд.

— Нет, — Нейтан холодно улыбнулся, встретившись с синими глазами, — всё хорошо. Вы продолжайте, мы вас с огромным удовольствием слушаем!

Нахмурившийся Самюэль так и не смог обнаружить фальши в словах Нейтана, поэтому решил проигнорировать чересчур наглого парня. Он снова повернулся к директору.

— Предлагаю так: вы забываете про этот инцидент, а я перевожу на счёт Бикона, ну, допустим, две тысячи льен, и мы больше не увидимся.

— Боюсь, что две тысячи льен будет недостаточно, чтобы оплатить компенсацию для мисс Белладонны, — Руби едва ли не вздохнула, когда увидела в деле самое древнее действие на Ремнанте — торги. Она сама часто к ним прибегала, когда выпрашивала у отца денег на печенье. Ну, если её врождённая милота не поможет.

— У меня нет никакого желания торговаться, Озпин. Пять тысяч. Две тысячи Академии, и три этой кошке, на прививку от бешенства, — абсолютно все студенты скривились от таких слов, даже взгляд Гудвич стал более холодным, хотя Руби считала, что это невозможно. Кардин поправил воротник своей футболки, с опаской бросая взгляд на переставшего улыбаться Нейтана. Все в команде RWBN знали, что если на лице Кларка не красуется его фирменная ухмылка, то это не к добру.

— Будем считать, что мы договорились. Не смею задерживать вас, господин Винчестер, — всё так же дружелюбно произнёс Озпин, молча приняв чек из рук Самюэля. — Приятно было вас увидеть, сэр. Всего доброго.

Хмыкнув, мужчина поднялся со своего места, направившись к выходу. Однако, стоило ему поравняться с их командой, он развернулся к Вайсс.

— Это же ваша команда, госпожа Шни? — получив в ответ быстрый кивок, он сочувствующе покачал головой, положив ей на плечо свою ладонь. — Сочувствую вам. Соседствовать с животным, грубияном и ребёнком, должно быть, очень тяжело.

— Вы ошибаетесь, сэр. Меня полностью удовлетворяет моя команда, — холодно ответила Вайсс, сложив руки на груди. — Как бойцы, и как личности.

— Надеюсь, что вы не пожалеете о своих словах в будущем. Белладоннам, — фамилию последнего члена их команды он практически выплюнул, чем окончательно опустился на последнее место воображаемого списка плохих людей, — нельзя доверять. Когда-нибудь она воткнёт вам кинжал в спину.

— Я учту ваши слова, — вежливо кивнула она, нацепив на лицо насквозь фальшивую вежливую улыбку. — Всего вам доброго.

— А я думал, в кого ты такой мудак, Кардин, — подал голос Нейтан, когда Винчестер старший практически покинул кабинет. Руби и Вайсс в шоке раскрыли глаза, осознав, что их напарник сделал это умышленно, — а оказывается, у тебя есть отличный пример для подражания.

— Я не ослышался? — Руби бросило в пот от того, насколько холодной была улыбка её друга, когда за их спинами раздался тихий голос. — Какой-то щенок решил раскрыть свою пасть на меня?

Безо всякого страха развернувшись, Кларк спрятал руки в карманах, с приподнятой бровью осмотрев нависшего над ним бывшего военного. Самюэль был на голову выше, поэтому Нейтану пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться взглядом с отцом Кардина.

— Ой, я это произнёс вслух? — не натурально удивился он, скривив губы в извиняющейся улыбке. — Извините, слишком сильно ушёл в мысли и случайно озвучил их.

Это было настолько неискренне, что Вайсс невольно приложила руку ко лбу, тяжело вздохнув, а сама Руби внутренне закричала в панике. Она очень хотела, чтобы Нейтан в этот раз замолчал и не шёл на осознанный конфликт, но понимала, что не может пошевелиться, парализованная страхом. Озпин положил кофе на директорский стол и с едва заметным интересом смотрел за набирающим обороты конфликтом. Руби сжалась, мелко дрожа всем телом, не только из-за наличия сурового и разгневаного мужчины за спиной, но и из-за холодного взгляда мисс Гудвич, которым она смотрела на их команду.

— Я дам тебе один единственный совет, парень, — он положил свою руку на плечо Кларка, с силой сжав. Аура Нейтана мигнула серебряным, а улыбка, даже насквозь фальшивая, пропала. — Не стоит открывать рот на того, кто может тебя уничтожить.

— Я встречался с Борбатасками, что пугали меня гораздо сильнее, чем ты, — глаза Нейтана блеснули сталью, когда он скинул с себя ладонь мужчины, — расистский кусок дерьма.

Зрачки Винчестера старшего сузились, загоревшись яростью. Руби коротко вскрикнула, когда тишину в комнате разорвал громкий звук пощёчины, от которой у Нейтана сильно дёрнулась голова, из-за чего он развернулся в сторону Вайсс, встретившись с ней взглядом. Её напарница также была в близком к шоку состоянии, не отрываясь от глаз Кларка.

— Нейтан, стой!

В следующую секунду в руках Нейтана оказалась Гордыня, что тут же прижалась к шее Самюэля, соприкасаясь с его кадыком, но и сам мужчина успел достать своё оружие, прислонив дуло пистолета ко лбу Кларка.

Руби застыла на месте, как кролик перед волком, не зная, как ей следует поступить; Вайсс напряжённо повернулась к доставшей своей стек Гудвич и спокойно взирающему на всё это Озпину, с немой мольбой в глазах прося остановить это.

— Опустить оружие. Немедленно, — ледяной тон профессора боевой подготовки пробрал даже директора, заставив его вздрогнуть и еле заметно поёжиться, что уж говорить о Руби, что одним Богам известно как ещё не потеряла сознание.

Нейтан ничего не ответил, но Гордыня беззвучно исчезла из его руки, а сам он спрятал руки в карманах, меланхолично наблюдая за пальцем, лежащим на курке пистолета. Его щека медленно краснела от следа пощёчины. Но горящие серые глаза показывали, что он в любой момент готов ещё раз использовать своё Проявление.

— Господин Винчестер. Опустите. Оружие, — с нажимом повторила Гудвич, и в этот раз мужчина послушался, медленно убрав пистолет ото лба Нейтана, и резким движением вернул его обратно в кобуру. Больше ничего не сказав, мужчина развернулся, быстрым шагом покинув помещение. Никто больше не посмел его остановить.

Руби перевела испуганный взгляд на Нейтана, что с прищуром следил за закрывшейся дверью. Все остальные студенты в помещении также замерли в нерешительности, переводя взгляд с Гудвич на Кларка и обратно.

— Команда CRDL, — Руби увидела, как вздрогнул Кардин, едва заметно съёжившись, — можете быть свободны. Мисс Роуз и мисс Шни, — в этот раз подавить дрожь было тяжелее, — вас это тоже касается. А вас, Нейтан, я попрошу остаться.

Дважды команде Кардина повторять не пришлось и они стремительно вышли из кабинета, опасливо озираясь на скрестившего руки профессора, неотрывно сверлящего Нейтана холодными глазами.

Руби замерла в нерешительности, не зная, что стоит предпринять. Одна её часть, что была более рациональной и которую та не любила всей душой, твердила, что остаться здесь — не самая разумная вещь. Профессор Гудвич была зла. Очень зла. И оставаться в одной комнате с ней, означает найти возможные проблемы из ничего. Ни для кого в Академии не секрет, как она относится к невыполнению правил и приказов, и не исключено, что если она ослушается, то может получить выговор. Или наказание с отработкой, что было ещё менее предпочтительнее. Но бросить Нейтана одного, здесь, наедине с разъярённой Гудвич, Руби не позволяла уже вторая её часть, твердящая о том, что они команда. Они пообещали, что преодолевать все трудности будут вместе, как друзья. И каким она будет другом, если не сможет перебороть свой страх перед обычными отработками? Правильно. Не заслуживающим права так называться. Нейтан заступился за Блейк, отрыто высказав своё мнение касательно обидчика. Вайсс также встала на защиту Белладонны, в своеобразной форме высказав ей доверие. А Руби лишь испуганно дрожала, боясь произнести хоть слово в сторону старших.

Мысленно выдохнув, она повернула голову в сторону своей напарницы. Вайсс держалась гораздо лучше неё, с аристократической маской на лице продолжая стоять на месте. Её взгляд был направлен прямо на Руби, но в нём она увидела ту же нерешительность, что и сама испытывала. Ситуация для неё была едва ли не хуже, чем у Роуз. Она была её напарницей и Руби знала, что Вайсс всю жизнь воспитывали безоговорочно слушаться старших, о чём говорило её поведение прежде. В этом не было чего-либо удивительного, ведь Вайсс воспитывалась как наследница самой крупной, влиятельной и богатой организации во всём Ремнанте. И воспитание у неё было строжайшее из возможных, чтобы соответствовать своей фамилии. И её явно не учили перечить преподавателю.

— Руби, Вайсс, — вырвал из её мыслей тихий голос Нейтана, — идите. Я потом догоню.

Руби являлась лидером. Тем, кто принимает решения. Тем, за кем последуют её друзья. Именно на её плечах лежит выбор, как поступать в этой ситуации. И она знает, как следует поступить.

Когда она встретилась взглядом с профессором Гудвич, в её глазах горела непоколебимая решимость.

— Мы останемся с Нейтаном!

* * *

Пирра неуверенно толкнула дверь перед собой, медленным шагом пройдя внутрь помещения. Она впервые переступила порог спортивного зала Бикона, без особого интереса пройдясь взглядом по рядам беговых дорожек, вело-тренажёров и гантелей любой тяжести. В конце-концов, она большую часть своего детства провела в тренировках, посетив десятки разнообразных фитнес-клубов, спортивных залов и схожих заведений, чтобы поддерживать себя в форме, и Бикон в этом плане ничем не отличался. Те же тренажёры для упражнений; те же кондиционеры для поддержания нормальной температуры; большие окна, для проветривания. Больше её интересовал Нейтан, что сейчас лежал на специальной лавочке и с хриплыми вдохами выполнял жим лёжа. Он не заметил её из-за воткнутых в уши наушников, поэтому Пирра прислонилась к стене, безмолвно наблюдая за физической тренировкой своего друга. На его лбу блестел пот от испытываемый нагрузки, и по нему растеклась мокрая чёлка. Нахмурившись, она присмотрелась к весу, что поднимал парень. Сто килограмм — именно столько поднимал Нейтан.

С громким выдохом подняв гриф в последний раз, он положил его на место, приняв сидячее положение на лавочке. Пирра мимоходом насчитала пятнадцать раз, что было достаточно большим успехом для человека с его физическим развитием… но не для Охотника. Это смущало, так как люди с открытой Аурой были физически сильнее, чем обычные люди, и даже для неё поднять в районе двухста килограмм было не непосильной задачей. А она не обладала такими же выдающимися мышцами, что и, к примеру, Янг или же Нора. И её удивляло, как более развитый физически Нейтан, о чем она успела убедиться во время его упражнений, так как он предпочёл снять футболку, из-за чего команда из сотни маленьких Пирр внутри неё ликовала, пуская слюни на шесть отчётливых кубиков пресса, с трудом поднимал столь… маленький вес. Это было странно, по-крайней мере для неё.

Нейтан издал глубокий выдох, выравнивая сбитое дыхание и движением руки убрал чёлку со своего лба. Его руки заметно дрожали, что говорило о количестве прикладываемых сил и Пирра даже забеспокоилась об уровне нагрузки, что он на себя возложил. Сделав шаг в его сторону, она обратила на себя внимание, остановившись под быстро переместившимся на неё взглядом серых глаз. Позволив улыбке появится на своём лице, Пирра приблизилась к Нейтану, заботливо протянув висящее рядом полотенце в руки Кларка.

— Подсматриваешь, да? — с ухмылкой принял он её подношение, быстрыми движениями вытирая весь пот со своего лица. — Уже вижу заголовки статей. «Непобедимая Чемпионка Мистраля была обнаружена за подсматриванием за парнем». Чувствую, что за такую информацию, любое СМИ съест заживо!

— Спортзал общий для всех студентов, так что ты не сможешь сделать из этого сенсацию, — хмыкнула она. — И вообще, я не подсматривала.

— Ну да, именно поэтому ты и ждала, пока я не закончу подход и только после этого дала о себе знать, — Нейтан наконец нацепил на себя футболку, скрыв свой потрясающий пресс от её глаз. — Почти поверил. И ты думаешь, что я не заметил, как ты смотрела на мой голый торс? Извращенка!

— Н-ничего подобного не было! — она со всех сил старалась скрыть выскочивший на щеках румянец, но эта битва была безоговорочно проиграна. — Хватит меня подкалывать!

— Ну уж извини. Это не я, это характер такой, — Пирра могла с уверенностью сказать, что его дразнящая ухмылка была в разы хуже, чем каламбуры Янг. На них хотя-бы можно было достойно ответить. — Так зачем пришла? Явно не заниматься. В такое-то время.

— Руби и Вайсс рассказали нам о случившемся утром. Хотела узнать, как ты. И не надо говорить, что нормально, — прервала она готовый ответ, как только его лицо осветила фальшивая улыбка. — Я видела как ты себя вёл на паре профессора Порта. Тем более, — она наградила его щеку, где уже начал наливаться синим синяк, красноречивым взглядом, — после такого нельзя быть в порядке.

— Не знаю, что ты ожидаешь услышать от меня, — Нейтан безразлично пожал плечами, отведя взгляд. — Я зол. Я разочарован. Я не в настроении. Я не ожидал, что отец Кардина будет ещё большим ублюдком, чем его сын. Блейк пострадала и была в нескольких секундах от смерти, но этой мрази просто похуй на это.

Пирра не знала, что стоит предпринимать в таких случаях. Нейтан определённо сдерживал свои эмоции внутри и ей, наверное, стоило вытянуть их. Разговорить его. Но что она вообще могла сказать?

— Самое обидное, что такие поступки прощаются обществом. Кому есть дело до жизни фавна в наше время? — он издал злой смешок, резко поднявшись со скамейки. — И это Вейл, где к фавнам относятся наиболее лояльно. Ты когда-нибудь бывала в Атласе? Там всё намного хуже.

Она снова промолчала, безмолвно наблюдая за ходящим по спортзалу Нейтану. В какой-то момент он остановился спиной к ней, в нерешительности ухватившись за гантели.

— Я вырос в сиротском приюте. Воспитывался фавном. Был единственным человеком во всём приюте, среди десятков фавнов. После этого попал в группу бродячих наёмников, где понятия «расизм» не существует. И сейчас учусь на Охотника. Главное оружие против врагов человечества. И моя напарница едва ли не умерла по вине одного расиста, а потом была смешана с дерьмом его отцом за наличие кошачьих ушей на голове. И оба они остались практически безнаказанными. Интересно получается, да? — Нейтан наконец развернулся к ней лицом, прислонившись к стойке с гантелями. — И я ничего не могу с этим сделать. Так как я могу себя чувствовать?

Пирра не знала ответ на этот вопрос, поэтому и осталась безмолвной. Сотни мыслей засели в её голове, но ни одна из них не смогла сформулироваться в звуки. Нейтан был прав. Расизм властвует на Ремнанте и никто ничего не способен изменить. Сколько лет Белый Клык был лишь мирным движением, что лишь пытался привлечь общественность к неравенству фавнов, до того как стал террористической организацией? Сколько фавнов погибло от безразличия людей к своим проблемам? Никос сама испытывала скорбь, но даже она, «Непобедимая Чемпионка», не была в силах искоренить отвращение и апатичность людей к жизни фавнов. Её взгляд приковался к собственным коленям, а большие пальцы рук нервно тёрли кожу бёдер.

Что должно произойти в мире, чтобы люди перестали ненавидеть непохожих на них?

Пирра не знала ответа на этот вопрос.