Идеальное место для заката (джен)

Девчонка пускала по воде блинчики, а Тень молча наблюдал.

Не просто наблюдал, он придумал что-то вроде игры. Каждый раз, когда очередной камешек летел в воду, Тень шепотом успевал назвать число. А потом считал прыжки, и если получалось больше загаданного, прибавлял очко девчонке, а если меньше — себе. Играл он честно и не пытался слишком задирать планку, да и девчонка с каждым разом кидала всё успешнее.

За этим было интересно наблюдать. Камешки прыгали, взрывая воду. В воздух взлетали брызги, вспыхивающие сотней золотистых искорок. До заката оставалось немного, и косые лучи солнца лежали низко. Тени даже казалось, что девчонка целится не столько в воду, сколько в них, играя больше со светом, чем с морем.

— Какой счёт? — поинтересовалась она, когда камешки в горсти закончились и пришлось отойти от воды подальше, чтобы найти новые.

— Семь — одиннадцать, ты ведёшь, — ответил Тень. — А что, так хорошо слышно, как я считаю?

Она не ответила, продолжая искать подходящие камешки. Тень не стал больше спрашивать, хоть и любопытно было, как она догадалась о его игре.

На вид девчонке было лет одиннадцать. Белесые прядки выбивались из-под широкой кепки, синяя куртка явно была не новой и великоватой — как будто с плеча брата или сестры. Рваные на коленях джинсы, хотя октябрь на побережье Балтики — не сезон для загара. А в целом ничем не примечательная девчонка, да и ничего примечательного вообще не было ни на этом побережье, ни во всём маленьком немецком городке.

Тень и не торчал бы тут столько времени, уехал бы ещё после обеда, сразу, как местный мастер разобрался с лопнувшим тросом сцепления. Но эта самая девчонка, отиравшаяся возле мастерской, тоненько присвистнула, когда он попрощался с хозяином и направился к машине.

— Эй, мистер, — он даже не сразу понял, что перед ним не мальчишка. — Уже уезжаете?

— Да, — пожал плечами Тень.

— Свалите, не посмотрев закат? Большая ошибка, имейте в виду.

Девчонка говорила по-английски с чуть заметным акцентом, и явно не остзейским. Скорее центральная Европа или что-то еще... Услышать здесь, далеко от более-менее популярных курортов, такой чистый английский — уже само по себе редкость. Возможно, именно поэтому Тень остановился и волей-неволей продолжил разговор.

— Настолько особенный закат?

— Кому как. Но как вам — не узнаете, если не посмотрите.

Так он оказался на побережье, где теперь сероглазая девчонка, больше похожая на мальчишку, кидала камешки в море.

— И сколько осталось до заката?

— Четырнадцать минут до момента, когда солнце начнёт заметно опускаться, — охотно отозвалась она. Кажется, блинчики ей всё-таки надоели. Девчонка забралась на тот же валун, где сидел Тень, поджала ноги и опустила подбородок на колени.

— А что с твоей машиной?

— Сцепление сдохло. Хорошо, у вас нашёлся какой-то сервис.

— Ты издалека пилишь.

— Так заметно?

— Конечно. Ты не немец и даже не англичанин. Ты из Америки, а на этой тачке едешь, наверное, через несколько стран, — она пожала плечами. — А по ней видно, что жить ей считанные месяцы.

Тень хмыкнул:

— Всё угадала. А машина не моя, взял, какая была. Одолжил... у одного знакомого.

— Угнал? — спокойно спросила она. Таким тоном, словно ответ «да» удивил бы её ничуть не больше, чем «нет». Тень помотал головой.

— А-а. А вот мой брат однажды угнал отцовскую тачку. Очень неудачно, — она свесила ногу в растоптанном ботинке и поболтала ею. — Разбил в осколки, самого-то еле собрали. Влетело — жуть как. И ему, и сёстрам за то, что дали ключи и прикрыли от отца...

— Сильно наказали? — посочувствовал Тень, про себя усмехнувшись — «как будто сам-то ты знаешь, что такое отцовское наказание».

— Скажу как — не поверишь, — мрачновато хмыкнула девчонка, глядя на растущие далеко от берега деревья.

— Ладно, а что всё-таки такое здесь с закатом?

Она немного помолчала, словно подбирая, с какого слова лучше начать следующую фразу.

— Ты когда-нибудь замечал, что есть места, подходящие для определенного времени? Вот где-то особенно круто ранним утром. Где-то хорошо в полдень, там даже в самую жару сохраняется какая-то свежесть. Где-то прекрасные вечера — весь день ничем не примечательный городок, например, но как придёт вечер — ух, всех тянет на улицы.

Тень задумался.

— Когда я жил с матерью, за нашим городком был небольшой лес, мы туда с классом иногда ходили на пикник. Так вот, там была поляна... Я как-то попал туда в четыре часа пополудни и удивился, там был какой-то особенный воздух. С тех пор несколько раз туда приходил в разные часы, но такого ощущения не было. А если попадал в то же самое время, то снова дышалось по-особому. Да, пожалуй, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ух ты, — снова усмехнулась она. — Уже и не думала, что ты можешь такую длинную тираду выдать. Тебя, наверное, часто называют молчуном, а?

Тень кивнул.

— Ладно, значит, ты вник. Это прекрасно, стало быть, у тебя есть шанс. Так вот, я тебя поздравляю — ты попал в место, идеальное для заката. Единственное в мире, и знал бы ты, как долго я его искала.

Она произнесла это настолько торжественно, что Тень не удержался и окинул взглядом побережье, повинуясь приглашающему жесту её руки.

Честно говоря, впечатляло не особо. Голый пляж, который оживляли лишь большие валуны вроде того, на котором они устроились. Правда, пляж выходил строго на запад, судя по тому, что солнце — уже неяркое и отдающее красным — начинало спускаться к горизонту прямо перед ними.

— Идеальное для заката, значит.

— Ну да. Сам посмотри: здесь ничего не отвлекает от света. Ни домов, ни гор, ни высоких деревьев, только линия горизонта, море и солнце. Можно наблюдать предзакатную игру света во всей красе в любую погоду. И людей почти нет. Люди, знаешь ли, редко когда украшают собой природное явление, куда чаще они его лишь портят.

— А ты, я смотрю, любишь людей, — не удержался Тень.

— А ты бы пожил с моё с таким количеством братьев и сестёр, — улыбнулась она. — Когда даже зубную щётку свою по утрам с боем забираешь у балбеса на две головы выше себя.

— И сколько вас в семье?

— Много, — девчонка улыбалась, глядя куда-то за горизонт. — У моего папы, знаешь ли, помимо мамы было много женщин, при этом он оказался весьма чадолюбив...

Тень посмотрел на море. Волны набегали на гальку и отползали назад, но с каждой следующей становились всё слабее и слабее. Словно море готовилось затихнуть, чтобы не мешать закату.

— Ты напоминаешь мне одну подругу. Она постарше тебя будет, но мне кажется, вы бы нашли общий язык, — вдруг произнес Тень.

— А как её зовут? — спросила девчонка.

— Сэм.

— Разве это не мужское имя?

— Когда как. Она Саманта. Слушай, а тебя-то как зовут? — только сейчас догадался спросить он.

— Фиби, — после секундной паузы ответила она. На этот раз с заметным акцентом — получилось почти «Фебэ».

— А я Тень.

Девчонка кивнула.

— Так значит, ты сюда постоянно приходишь смотреть на закаты?

Она вдруг погрустнела.

— Нет. Я редко прихожу. Только когда кто-то идёт со мной.

— Почему? — удивился он.

Фиби помолчала, а затем медленно, словно доставая из колодца тяжелый груз, произнесла:

— После заката сразу очень темно. Как только солнце опустится, тут полная темнота. Я боюсь идти домой одна.

— Ты боишься темноты? — не поверил Тень.

— Ну да, — она снова покачала ногой. — Я понимаю, это глупо: люблю закат, но боюсь момента, когда солнце скроется за горизонтом. Только так вышло. Очень боюсь темноты. Не просто боюсь... Понимаешь, в темноте меня как будто нет. Просто забываю, кто я и зачем... Только если кто-то рядом, могу справиться. Вот и получается — закаты тут я больше всего на свете люблю, а смотреть их могу, только если кто-то идёт со мной. Сразу после того, как солнце опустится, мне плохо. Но братьям и сёстрам уже всем надоело, они ходят редко.

— Ясно. Вот почему ты зовёшь приезжих, — понял Тень.

— Ну, в общем, да. Но ты не волнуйся, тебе правда понравится. И вообще... Если я правильно поняла, что ты за человек — ты в накладе тоже не останешься.

— То есть?

Девчонка стянула с головы кепку и помотала головой. Светлые пряди рассыпались по плечам. То ли из-за игры закатного света, то ли из-за богатства собственного воображения Тень вдруг заметил, что все они имеют собственные, отличные друг от друга оттенки золотистого.

— Ладно, уже можно рассказать. В общем, во время заката, когда солнце еще не коснулось воды нижним краем, бывают такие несколько секунд. Такая особая тишина, когда не слышно вообще ничего, ни ветра, ни моря. Это почти всякий раз бывает на закате в этом месте. Только не каждый может услышать. Но ты сможешь. И вот если эти секунды здесь поймать и в этой тишине молча загадать желание, оно сбудется. Даже если совсем невероятное.

Тень повернулся к ней. Фиби сидела, снова глядя за горизонт, и будто ждала его ответа.

— И ты... в это веришь? — осторожно спросил он.

— Я не верю. Я знаю, — пожала плечами она.

— Откуда?

— Ну а как ты думаешь? Загадала — и сбылось, оттуда и знаю.

— Может быть, это просто совпадение?

— Ну нет уж, — теперь уже она развернулась к нему, и он заметил, как в её зрачках заплясали золотистые огоньки. — Ты же не знаешь даже. Я загадала, чтобы брат и сёстры вернулись домой, как будто ничего не было. И они вернулись. Поверь на слово, оттуда просто так не вернуться. Это не совпадение. Правда, загадать можно один-единственный раз. Неважно, для себя или для другого — у каждого человека только одно право на желание.

Тень не нашёл, что сказать.

— Что, не веришь всё-таки? — улыбнулась девчонка.

— Согласись, это звучит как примета, легенда... Или как сказка для детей.

— Ха, — Фиби вскочила с валуна и встала перед Тенью, смерив его взглядом от макушки до ботинок. — Сказка? И это ты говоришь? Это же тебе помогали мёртвые, а бессмертные умирали вокруг тебя, ты бился в поединке с легендой и спас её от людей, а говоришь мне тут, что сбывшееся желание — сказка?

Тень почувствовал, как сердце пропустило удар, но не успел ничего спросить — девчонка вдруг подняла руку и приложила палец к губам.

— Тс-с-с. Начинается, — и тут же уселась обратно на валун, даже придвинулась ближе, привалившись к боку Тени. — Смотри внимательно.

Тень никогда не был знатоком живописи и мастером описывать увиденное. Наверное, до этого дня любой оттенок закатного солнца он назвал бы просто словом «красный». Но этот вечер явно произошёл, чтобы рассказать ему, какие вообще-то бывают цвета у солнца.

Оказалось, что каждую секунду, когда светило движется к линии горизонта, его оттенки меняются. Малиновый перетекает в бордовый через золотистый и почти молочно-белый, хотя казалось бы, такое смешение цветов вообще невозможно. В море загорается столько искр, что весь ночной Нью-Йорк в жизни не зажигал столько огней. Солнце иногда даже не кажется шаром, а меняет форму — а может, дело в глазах, чуть слезящихся из-за того, что моргать не хватает времени. Да и жалко моргать, когда каждый миг вмещает тысячу оттенков.

И когда Тень окончательно понял, что такое идеальное место для заката, он услышал тишину.

Фиби успела дёрнуть его за рукав, но он и сам услышал.

И загадал.

Сцепление работало как надо, тормоза тоже привели в норму, и даже дворники не подвели, когда под вечер начался ливень. Он, правда, не продлился долго, но Тень всё же предпочёл припарковаться у попутной заправки. Дождавшись, пока дождь сойдёт на нет, он вышел из машины, чтобы купить кофе — в последний раз что-то похожее на эспрессо ему доводилось пить двое суток назад.

Когда он вернулся к автомобилю с картонным стаканчиком в руке, успел заметить лишь золотистую вспышку — кажется, ярко-желтая птица вспорхнула с лобового стекла и будто растаяла в воздухе.

Тень достал из-под дворника короткую записку.

«Эфхаристо».

Греческое «спасибо» смешно звучит, если написать его английскими буквами, машинально подумал он.

Но главная мысль была не об этом.

Если девчонке с золотистыми волосами, открывшей лучшее в мире место для заката, есть, за что его поблагодарить, значит, его желание сбылось.

И на пустынном галечном пляже солнце не опускалось за горизонт уже три дня подряд.