Поздний цветок (гет)

Коридор был пуст. Лили на всякий случай ещё раз осторожно выглянула из дверей, изучая окрестности, но подземелья Хогвартса были погружены в умиротворённую тишину. Оставив дверь приоткрытой, Лили ещё раз проверила сумку-рюкзак: склянки с нужными ингредиентами по-прежнему ютились внутри, обмотанные тканью — не хватало ещё, чтобы они начали биться друг о друга в самый ненужный момент. Вдохнув, Лили юркнула в темноту коридора: она ступала тихо, как кошка, и сосредоточенно вслушивалась в звуки вокруг. Правда, вокруг стояла такая тишина, что слышала она только биение собственного сердца.

Лили Луне Поттер не впервой было обворовывать профессора зельеварения, а уж путешествовать по ночным коридорам Хогвартса и подавно. Ночной Хогвартс ей нравился куда больше — звенящая тишина, разрываемая кряхтением портретов, пустынные коридоры, в которых в любую минуту может появиться завхоз… В этом была какая-то особая магия — и особым наслаждением было выйти из подобного путешествия победителем. Конечно, Лили не раз попадалась и теряла баллы, но это не могло её остановить. С тех самых пор, как Джим впервые показал ей магию ночного Хогвартса, Лили нашла свою единственную отдушину и не собиралась с ней расставаться.

Портрет с тайным ходом был уже близко. Украденные ингредиенты неприятно тяжелили сумку, но Лили сжимала зубы и продолжала тихо ступать вперёд. Она редко поступала настолько плохо, чаще ночные вылазки приводили её к Астрономической башне или к Чёрному озеру — без лишнего членовредительства или воровства. В этот же раз… В этот раз кое-кто переступил черту. Сама Лили, возможно, тоже в данный момент переступала черту, но ей было плевать. Как же ей было плевать!..

— Так-так. И кто это у нас тут любитель ночных променадов?

Лили окаменела. Страх ледяными мурашками пробежался по её коже — она совсем не ожидала услышать чей-то голос. Следующим чувством была досада: до тайного хода оставалось несколько шагов… Всего несколько шагов! И последним её посетило смятение, потому что голос она узнала. И даже не удивилась — в последние дни Лили почему-то слишком часто взаимодействовала с этим человеком, будто сама судьба сталкивала их лбами.

Скорпиус Малфой подошёл к ней, свет с его палочки упал на хмурое девичье лицо. Лили на несколько мгновений зажмурилась, ослеплённая… и не желающая видеть самодовольную рожу слизеринца.

— Малютка Поттер, — констатировал Скорпиус, будто бы совсем не удивлённый, и Лили раздражённо зыркнула на него. Её достало это глупое прозвище с его уст. И вообще достало всё, что произносил Скорпиус Малфой. Почему-то от его низкого голоса с вечной ноткой иронии в тоне внутри всё переворачивалось. — По любимому братцу соскучилась? Боюсь, здесь ты его не увидишь — кажется, он пускал слюну на подушку, когда я уходил.

— Ни по кому я не соскучилась! Тебе какое дело? — недружелюбно зашипела Лили, и Скорпиус расплылся в улыбке, которая раздражила ещё больше.

— Я думал тебя пощадить, но за такой тон и ночные прогулки сто баллов с Гриффиндо…

— Отвали, ты даже не староста! Сам-то чего по ночам шляешься?!

— Не могу уснуть без прогулки на свежем воздухе. А ты, я так понимаю, не можешь уснуть без прогулки в пустом кабинете зельеварения.

Лили побледнела, ещё крепче прижимая к себе сумку со склянками. Скорпиус без особого интереса посмотрел на её наживу и пожал плечами.

— Расслабься, малютка, — Скорпиус снова криво улыбнулся, — и не делай такое выражение лица: все сразу догадаются, что ты что-то замышляешь, — от пристального взгляда серых глаз сердце пропустило удар, а лицо залила гневная краска. Очень хотелось ответить ему так, чтобы он почувствовал всю свою никчёмность, но — увы, в данной ситуации беззащитным котёнком перед змеёй себя чувствовала Лили. Ей совсем не нравилось то, что именно Малфой стал свидетелем кражи. Почему? Да потому что Скорпиуса Малфоя Лили Поттер абсолютно не понимала.

— Бинкс минут десять назад был возле Большого Зала, так что аккуратнее выбирай маршрут, малютка Поттер, — Малфой даже дружелюбно потрепал её волосы, и Лили поражённо раскрыла рот. Вот, вот именно поэтому она его не понимала!

— Малфой!..

— Хм? — обернулся он, уже собиравшийся уйти. Серые глаза смотрели насмешливо, и Лили это очень сбивало с толку. Как и его жест — она даже за голову ухватилась.

— Какого чёрта? — только и смогла произнести Лили. Он ведь только что потрепал её по голове, да? И сообщил недавнее месторасположение завхоза? Ну, правда, какого чёрта? Он что, ещё и не выдаст её, хотите сказать? Наверное, все эти вопросы он прочитал по её лицу. Лили всегда была яркой на эмоции, её многие читали как открытую книгу.

— Говорю же: расслабься, малютка Поттер! Я не видел тебя, ты не видела меня — всё честно, правда?

А, ну да. Она ведь тоже засекла его в коридорах после отбоя, получается. Вот только Лили знала этих ушлых слизеринцев — они такие сказки преподавателям могли наплести… Тот же Ал так грамотно умел переговоры вести! Впрочем, выбора всё равно не было — оставалось лишь поверить, что один из этих ушлых слизеринцев Лили не выдаст.

Лили подняла взгляд на Скорпиуса и осознала, что всё это время он пристально смотрел на неё. И чего пялится, спрашивается?! Как же он раздражает! И как же… неловко, что ли? Сама Лили была неспособна так откровенно разглядывать Малфоя, ведь один его вид раздражал до колик в животе, вот так! Аж в голове всё мутнело!

— Теперь ты спокойна, малютка? Я могу идти? Мы тут неплохо устроились, конечно, но Бинкс не оценит.

— Вали! — буркнула Лили и сама побежала наутёк. От прежней сосредоточенности и тихих шагов не осталось следа: Скорпиус Малфой потрепал её душевное спокойствие. Ещё несколько недель назад они и знать не знали друг друга, а тут такое!.. Ладно, это преувеличение. Конечно, Лили Поттер знала о существовании Скорпиуса Малфоя, а он сам подозревал о существовании младшей Поттер. Вот только им было абсолютно друг на друга плевать. Именно так — плевать! По крайней мере, Лили так точно. В её жизни и без слизеринцев со старших курсов проблем хватало.

А вот Скорпиусу Малфою, кажется, было не плевать.

Лили всё-таки смогла добраться до гостиной Гриффиндора: проигнорировав ворчание Полной Дамы, Лили Луна заскочила внутрь и с облегчением упала в кресло рядом с потухшим камином. Ноги подрагивали от напряжения, а в голове творился полный хаос.

Лили не понимала это внезапное внимание со стороны Скорпиуса Малфоя. Всё началось с того вечера, когда Скорпиус помог ей добраться до лазарета: пусть всё сопровождалось его дурацкими комментариями, но ведь он и правда… помог Лили? И даже не сказал никому — да ведь тому же Альбусу мог разболтать, что сестрёнка ввязалась в очередные разборки, но нет, этого не произошло.

Может, и в этот раз не разболтает?.. Лили схватила сумку с ингредиентами и поднялась на ноги. Да плевать. Главное — успеть осуществить задуманное, а дальше пусть хоть потоп будет! Планы немного сдвигались, и, кажется, придётся ночь не спать, но Лили была готова. Упрямства ей было не занимать.

* * *

И, стоит заметить, её упрямство часто проверяли на прочность. Особенно это любили делать её дражайшие родственники.

— Зачем, Лили?

Лили ненавидела, когда Альбус смотрел на неё таким взглядом. Ненавидела, когда он полностью превращался в этого противного блюстителя порядка, закона, становился идеальным старостой с нерушимым кодексом. И ведь Лили хватало старост с Гриффиндора — вон, даже сейчас Роза стояла позади Ала с непроницаемым выражением лица — но нет, Альбусу Поттеру нужно обязательно вмешаться в её воспитание.

— Лили, ты так и будешь молчать? — с нажимом спросил Ал. Он возвышался над ней, такой мрачный и серьёзный, и Лили хотелось пнуть его под колено, чтобы он не мнил себя лучше неё. — Если ты считаешь, что уподобление Джеймсу — это круто…

— Причём здесь Джим? — буркнула Лили. Роза, так и стоящая в отдалении, тихо вздохнула, покачав головой; Лили Луна, приметив этот жест, лишь скорчила недовольную мордашку, чего Ал совсем не оценил, повысив голос.

— Притом, что ты вечно пытаешься подражать его поведению! Пойми, что он совсем не пример…

— А кто пример? Ты?!

— Я совсем не это имею… — мгновенно стушевался Ал, но Лили уже понесло.

— И не подражаю я Джеймсу! Я — это я, Альбус, и я никому не подражаю, понятно?!

— Отлично! Отлично, Лили, я понял — ты никому не подражаешь, и это именно твои тупые идеи — издеваться над однокурсниками! В чём смысл? Хоть это ты можешь мне объяснить, Лили? — Альбус замолчал, ожидая ответ, но Лили упрямо поджала губы, буравя взглядом книжный шкаф, что стоял напротив. Честь и хвала старостам Хогвартса, книги в нём не пылились и даже сменялись — уж Лили так часто бывала в их убежище, что в этом убедилась. Наказания от руководства школы Альбусу всегда казались недостаточными для сестры, и Лили приходилось выслушивать от него нравоучения. Порой Лили ненавидела Альбуса даже больше Джеймса, а ведь последний заслужил почётное звание самой большой занозы в заднице по отзывам многих.

Поняв, что ответа от сестры не дождётся, Альбус тяжело вздохнул, закрыв лицо ладонью. Лили, насупившись, старалась смотреть куда угодно, только не на брата.

— Лили… Я просто пытаюсь понять, зачем ты это делаешь? Я тебе помочь хочу.

— Помочь хочешь? Давай подскажу, как: может, отстанешь от меня хоть ненадолго?! — вспылила Лили, подскакивая со стула. Но даже так она была на полторы головы ниже Ала, и он продолжал возвышаться над ней. — Хоть раз, Ал, хоть раз ты бы встал на мою сторону!

— Да я всегда на твоей стороне, дура! — наверное, только Лили (и ладно, не стоит забывать Джеймса) была способна вывести Альбуса на обмен не самыми лестными словами. Этим не стоило гордиться, и младшая Поттер это понимала, но от предательского удовлетворения сбежать не могла.

— Это ты идиот, если считаешь, что «Конечно, профессор, я прослежу, чтобы она как следует отработала своё наказание» — это быть на моей стороне! — Лили весьма артистично скопировала Альбуса, при этом зло дразнясь. Ал побледнел, но ничем более своего состояния не выдал, продолжая испепелять сестру взглядом.

— А что я должен сказать? Что я поддерживаю твои воровские порывы? Твою страсть к причинению вреда людям? Ты покалечила девчонку, Лили!

— Ничего страшного с ней не случилось, а надо было и вовсе ей язык отрезать!

— Ты что несёшь!..

— Оба, заткнулись, — вмешалась Роза. Она единственная сохраняла спокойствие и теперь легонько подтолкнула Альбуса к дверям. — Ты — на выход. Идёшь освежиться, мне без разницы, как, а потом занимаешься своими слизеринцами.

— Я — староста школы! Это в моей компе…

— Это дело переходит ко второй старосте школы, пока первый приходит в себя и ещё больше глупостей не наболтал. Альбус, на выход. Слизеринцы, хаффлпаффцы, рейвенкловцы — развлекайся со всеми, Гриффиндор сегодня на мне.

Альбус сначала покосился на Лили, на лице его проявилось неудовольствие; но, фыркнув, он всё-таки согласно направился к выходу из помещения. При этом пригладил свою вихрастую макушку и поправил одежду. Лили даже показалось, что значок старосты сверкнул.

— Пижон, — зло кинула она ему, Ал никак не отреагировал и вышел с кабинета старост. — И тряпка.

— Лили, — одёрнула её Роза и удостоилась злого взгляда уже в свою сторону. — Ты ведёшь себя неадекватно.

— Конечно, куда мне до тебя, любимица семейства, — тихо пробурчала Поттер себе под нос, нехотя садясь обратно на стул. С Розой ей никогда не нравилось оставаться наедине — кажется, это называется «не сошлись характерами»?

— Ты можешь источать яд сколько угодно, Лили, но положения дел это совсем не изменит, — Розу, казалось, совсем не задевали чужие слова. В отличие от Альбуса, который постоянно кому-то что-то доказывал — а ещё, по мнению Лили, кому-то всё пытался угодить — Роза всё делала исключительно для себя. Роза казалась такой же самодостаточной личностью, как и Джим — они в самих себе нашли всё, что нужно для жизни, и чужое мнение их совершенно не интересовало. — Ты сама-то понимаешь, что и для чего делаешь?

— Нет, я слишком тупая! — саркастично протянула Лили.

— Оно и видно, — хмыкнула Роза, складывая руки на груди и прислоняясь к одному из столов старост боком. Вновь над Лили кто-то возвышался. — Давай разберём по пунктам. Одна девица что-то сказала про Слизерин, если конкретнее — про старосту Слизерина, ещё конкретнее — про некоего Альбуса Поттера. Было такое? Чего глаза опускаешь? Было. Кажется, я что-то слышала ещё про какого-то Гарри Поттера и Джинни Поттер, но не могу быть уверенной. Абсолютно точно слышала мнение этой девицы ещё и о Лили Поттер, но мне кажется, что это к делу не относится. Не смотри на меня так, я просто тоже бываю в гостиной Гриффиндора.

— Мне всё равно, что ты там слышала.

— Но явно было не всё равно, что там эта девчонка сказала. Потому что теперь Зои ходит лысая и очень недовольная, а ты не слишком-то скрывала своё участие в этом деле. Наш факультет потерял кучу баллов, ты потеряла остатки расположения от однокашников, и всё ради чего? Ради того, чтобы ты ещё рассорилась с единственным человеком, которому на тебя не наплевать в этой школе? Я вижу, что ты тащишься от роли вечно обиженной жертвы, но оно того не стоит.

Вот поэтому у них с Розой никогда не складывались отношения.

— Обиженная жертва? Я? Ха! Жертва! — Лили даже расхохоталась. — Не боишься сама стать моей следующей жертвой?

— Думаешь, меня огорчит парочка приколов? — Лили знала, что не огорчит. Чёртова Роза. Очень хотелось порой стереть эту её уверенность в себе.

От осознания этого Лили почувствовала себя очень гадко. В очередной раз после общения с Розой… Неудивительно, что Лили старалась избегать кузину по максимуму.

— Я это говорю не для того, чтобы обидеть, Лили. Просто ты несправедлива к окружающим, особенно к Альбусу. Он не умеет читать мысли и не может знать, что ты там хочешь.

— Не лезь, куда не просят, Роза.

— Что ж, только огрызаний и следует от тебя ожидать, — со смешком подметила Роза. — Я лезу не из-за тебя, а из-за Ала. Он ведь по-настоящему переживает за тебя, а ты только и делаешь, что ноешь о том, как тебе плохо и как тебя никто не понимает.

— Я не ною, — сквозь зубы прошипела Лили.

— Конечно, не ноешь. Просто сама никого не понимаешь и портишь окружающим жизнь.

— Это окружающие портят мне жизнь! — вскочила Поттер на ноги, Роза за этим подъёмом насмешливо проследила. — Не нужны мне твои нравоучения, наша я-самая-умная-и-в-каждой-бочке-затычка-Рози. Если от Альбуса я ещё готова это терпеть, то от тебя… — Лили изобразила рвотные позывы. — Блевать тянет. Может, перестанешь играть в семью и уже сообщишь мне все детали наказания?

— Ты себе не изменяешь, — вновь прокомментировала Роза, повернувшись к столу и начав перебирать бумажки в поисках нужной.

— Понять не могу, с чего бы мне себе изменять, — огрызнулась Лили, выхватывая лист со своим наказанием из рук Розы сразу же, стоило ей его найти. Кузины обменялись взглядами: яростные светло-карие глаза не смогли побороть спокойствие голубых, и Лили резко развернулась, уходя из кабинета. Злость продолжала кипеть в ней, и даже грохот дверей не смог это успокоить. Как же её достали все эти сердобольные родственники, так и норовящие залезть в душу и в голову! И ведь они даже не задумываются, что им могут быть совсем не рады.

Им плевать, что Лили Поттер совсем не нравится чувствовать себя ненормальной. И ладно бы так думали все эти придурки из Хогвартса — о, это Лили спокойно могла пережить! Но когда, к примеру, родной брат считает, что у тебя не совсем в порядке с головой… Вот это уже больно. И видеть от него тот же взгляд, что и сейчас от остальной толпы…

Лили Поттер так и замерла перед дверью в кабинет старост, глядя на проходящих мимо студентов. Редким из них было по-хорошему плевать на неё: гораздо чаще Лили ловила взгляды — заинтересованные, осуждающие, насмешливые, презрительные. И шёпот: «О, это же та самая ненормальная Поттер». Лили поборола внутреннюю дрожь и вскинула яростный взгляд. Именно. Да. Единственная и неповторимая ненормальная Поттер, которая с лёгкостью тебя раздавит, флоббер-червь ты тупой.

Шепчущиеся замолкли — о, Лили знала, что у неё говорящий взгляд. И Лили Поттер с гордо вскинутой головой прошла мимо этих соплежуев, только и способных распространять о ней сплетни. Ей даже было плевать на них — ладно, совсем чуточку хотелось их порой прибить. Но о ней они могли болтать что угодно. Только о ней. Это Лили прощала.

Чего Лили Поттер не могла простить — это оскорбление своей семьи.

* * *

— Что ж, малютка Поттер, это было даже забавно.

Лили вздрогнула, перо мазануло по пергаменту, чернила растеклись по не очень старательно выводимым буквам. И пока она, чертыхаясь, пыталась спасти свою работу по Гербологии, Скорпиус Малфой как ни в чём не бывало уселся на траву рядом с ней.

— Что тебе нужно, Малфой? — попыталась грубо спросить Лили, но она была слишком растеряна. Наверное, Скорпиус наслаждался её реакцией, потому что он как-то глупо улыбался, глядя на раскинувшееся перед ними озеро.

— Что за зелье ты использовала на этой лысой голове? — Малфой не ответил на её вопрос, но в то же время всё же объяснил своё появление. Лили немного успокоилась, хотя отчего-то прогнать краску со своих щёк не могла.

— Собственного производства.

— Не поделишься рецептом?

— Чтобы ты слил его Зои? Да ни в жизнь. Пусть ходит лысая, пока профессора не сообразят антидот.

— Какая коварная малютка, — с удовольствием просмаковал Скорпиус, и щёкам Лили стало жарче. — И очень умная, судя по тому, что прошла уже неделя, а эта… как её? Зои? До сих пор блестит на свету. И профессора до сих пор на тебя не молятся?

— Ой, ну я же не святая Рози Уизли, увольте, — демонстративно поморщилась Лили. На самом деле ей было немного обидно, что её успехи несколько меркнут на фоне Розы; но никогда в жизни Лили Поттер не признается в этом вслух.

Скорпиус Малфой усмехнулся, опуская взгляд и хватаясь за травинку. Лили невольно замерла, наблюдая за его лёгкой улыбкой.

— «Рози» Уизли… Рози. Звучит миленько. Вы с ней близки?

— Рози ненавидит, когда её называют «Рози».

— О, понял. Коварство малютки Поттер во всей красе, я полагаю. Это ты с Розы начала всем мастерски портить жизнь? — буднично поинтересовался Скорпиус, и перо Лили неприятно заскрипело — так сильно она сжала пальцы. Её яростный взгляд Малфой не оценил по достоинству — поскольку вальяжно улыбнулся, а не задрожал от страха. — Брось это, малютка. Я в восторге от твоих маленьких проделок. Даже жаль, что мало кто способен оценить их по достоинству.

— Мне и не нужно, чтобы их оценивали, — уткнувшись в свой пергамент, буркнула Лили. Возможно, не совсем искренне. Ведь почему-то от одобрения Скорпиуса её сердце радостно забилось. — И я не пытаюсь портить кому-либо жизнь. Все они просто получают то, что заслуживают.

— Лишь бы тебе спокойнее спалось по ночам, малютка, — согласно кивнул Скорпиус.

Несколько минут они молчали: Лили пыталась писать эссе по Гербологии, Скорпиус периодически мучил её своим пристальным взглядом, от которого у неё дрожали пальцы. Ну, какого чёрта он ещё от неё хочет? И почему у неё язык не поворачивается спросить, Лили тоже не понимала. Будто кто-то «Силенцио» на неё наложил. Но, наверное, ей даже нравилось сидеть с ним вот так, в полном молчании. Было приятно для разнообразия побыть с человеком, который не читал ей нотации и не смотрел с презрением.

В этом, конечно, вслух Лили Поттер не признается.

— Тебе не холодно, малютка Поттер?

— Чего? — вылетело грубое у Лили. Извините, с манерами у неё как-то с детства не задалось.

— На дворе октябрь, солнце скрыто тучами… и твои пальцы дрожат, малютка. Почему ты занимаешься здесь, а не в уютной библиотеке, как и остальные светлые умы?

— Может, мой ум недостаточно светел, — огрызнулась Поттер, вновь заставив Малфоя ухмыльнуться.

— Возможно. И всё же?

— Здесь спокойнее, — и нет посторонних взглядов, разъедающих её кожу. Нет доставучих «Поттер», произносимых противными голосками с ехидством в них. Нет этой всеобщей недоброжелательности, в которую Лили погружалась каждый раз, стоило только оказаться среди однокашников. Спасение от этого было только в ночном Хогвартсе и в окрестностях.

Лили моргнула, фокусируясь на реальности, и осознала, что они вновь долгое время молчат. И Скорпиус Малфой снова пристально на неё смотрит, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке.

— Что ж, понимаю, — выдохнул Малфой, наконец отводя от неё свой взгляд и обращая взор на Чёрное озеро.

Лили даже не стала огрызаться. Потому что было чувство, что её в кои-то веки и правда понимают. Наверное, даже нет ничего странного, что понимает её мутный тип по имени Скорпиус Малфой. В конце концов, она же не совсем нормальная Лили Поттер.

Лили пустым взглядом смотрела на песочные часы, что стояли в вестибюле Хогвартса. Гриффиндор так и не смог выбраться с четвёртого места, на которое она скинула свой факультет. И пусть своё наказание она уже почти отработала — Бинкс был счастлив паре лишних рук, а преподаватели давно не читали столь красочных эссе — самое главное Лили Поттер исправить так просто не могла.

«Позор факультета, — будто бы шипели со всех сторон. — Позор фамилии Поттер».

Что ж, Лили никогда не отличалась образцовым поведением, ей казалось, что и в этот раз она сможет пережить чужие шепотки, преодолеть неприятности негативного внимания. Но всё будто вышло из-под контроля: никогда ещё так долго её не прессовали всеобщим бойкотом, настолько демонстративным и ядовитым. Наверняка Зои Флетчер, чьи волосы уже стали отрастать естественным образом (но она до сих пор носила платки), подговаривала остальных и сеяла слухи за спиной Поттер. Это было вполне в её духе.

Лили всем видом показывала, что ей плевать, что она не настолько слабачка, как они все надеются. Но… Это было сложно. Её нервы были на пределе, язвительность и агрессия вылезали наружу по поводу и без — и ведь только чувства вины не хватало в список проблем! Но именно оно обгладывало Лили, ведь она на днях окончательно рассорилась с Альбусом, и, наверное, во всём произошедшем была её вина.

Признавать этого не хотелось ужасно. В конце концов, Бутч сам налетел на неё, она только защищалась! А Альбус!.. Альбус… Лили прикрыла глаза, вспоминая тот день.

* * *

У неё тогда не получалось дурацкое заклинание исчезновения. Лили махала палочкой снова и снова, бормоча «Эванеско», но ничего не выходило — проклятая мышь продолжала раздражающе пищать, и не думая пропадать. Может, потому что Лили хотела, чтобы исчез весь Хогвартс или же она сама, но никак ни в чём не повинная мышка?.. Кажется, о сосредоточенности говорил Барнс, когда начинал урок Трансфигурации, но его уход к директору по важному вопросу никак не помог, совсем напротив!

Ведь в кабинете без профессора творилось безумие, как у всякого приличного студенческого сообщества, когда оно остаётся без присмотра. Мыши отчаянно пищали от издевательств учеников, их писк, смех и ругань пятикурсников заполняли кабинет, абсолютно не оставляя шансов для Лили сосредоточиться. Она единственная, кажется, пыталась выполнять задание Барнса, но отнюдь не потому, что она была радетельной студенткой.

Нет. Просто так было проще игнорировать постоянные попытки остальных вывести её из себя. Было проще не слышать противный голос Флетчер, которая нарочно его повышала, рассказывая очередные сплетни. Лили то и дело слышала свою фамилию, но крепко сжимала палочку и вновь произносила «Эванеско». О, да, это исчезает Зои вместе со своей любимой репортёршей Скитер. Наверняка ведь новую статью её обсуждает. Мышь не исчезла, Флетчер, увы, тоже.

Так было проще игнорировать противных представителей Слизерина, один из которых то и дело громко орал её имя. О, нет, сегодня Бутч Уокер не выбесит её, нет, во имя Мерлина — Лили продержится. Ведь она твёрдо решила хотя бы месяц побыть «не собой» и не причинять никаких проблем. В конце концов, это затрагивает и маму с папой — МакГонагалл беспощадна и не устаёт напоминать чете Поттеров о том, какие никудышные у них дети. Ну, все, кроме Альбуса, поцелуйте своего младшего сына в попочку, пожалуйста. Зло усмехнувшись, Лили ещё раз взмахнула палочкой. «Эванеско». Ни черта не эванеско эта грёбаная мышь! И дурацкие мысли до сих пор вместе с ней.

Совсем, совсем не получается сосредоточиться…

Внезапно по классу пронёсся радостный гул, сменившийся криком. Это заставило Лили отвлечься от борьбы с пискуном и обратить внимание на происходящее в кабинете. Флетчер больше не изрыгала свои отвратительные сплетни — нет, она теперь просто визжала, потому как Уокер сдёрнул с её головы платок и раскрыл всему миру лысину, уже не такую блестящую, как в самом начале, но всё ещё впечатляющую.

По крайней мере, слизеринцы сделали вид, что впечатлены, и теперь радостно улюкали, с надменностью, но всё же поддерживая развлечения своего придурка-Бутча. На удивление, Лили даже не испытала злорадства от униженного положения Флетчер: лишь мысль о том, как всё это глупо, посетила её. Уокер вёл себя как трёхлетний забияка, и это почему-то почти всегда действовало.

Как сейчас, когда Зои убегала из класса, выкрикивая:

— Ненавижу тебя и твою сучку Поттер!

Охо, «твою сучку Поттер». От этой фразы передёрнуло и Лили, и Бутча; но, увы, их имена слишком часто звучали вместе. Так уж исторически сложилось, стало привычкой. Все самые громкие проблемы и неприятности Лили, за которые она получала нагоняй, обычно были связаны с Уокером, потому что их связывала страстная неприязнь с самого первого курса. Поттер не помнила, кто первым начал — скорее всего, идиот Бутч… Все считали Бутча идиотом, но Лили чаще всех говорила ему это в лицо. Так и понеслось.

К несчастью, Уокер заметил, что Лили больше не гипнотизирует стеклянным взглядом мышь, и со злобной усмешкой приблизился к гриффиндорке.

— Неплохо постаралась с лысиной Флетчер, Потти. Мне кажется, ты стала новым законодателем моды, — Лили закатила глаза, отвернулась к мыши, вновь стала шептать заклинания исчезновения. Исчезни, Бутч. Исчезни.

— Себе не хочешь такую же причёску сделать? — продолжал навязчиво лезть к ней Уокер. И почему ему спокойно не живётся?! Где-то за спиной Бутча усмехались слизеринцы, давая понимать, почему. Идиот Уокер никогда не перестанет прыгать на задних лапках в попытках выслужиться. Жалкий придурок. Почему бы ему просто не исчезнуть?

Исчезни, Бутч. Не делай хуже.

— Я серьёзно, Поттер! Твои ржавые лохмы отвратительны, задумайся!

Ради Мерлина, Уокер, исчезни. Ради Мерлина и себя же. Замолкни.

— И своему склизкому братишке тоже надо красоту наколдовать, а, Потти? Чтобы преподам было удобнее плевать на него и протирать его лизоблядскую лысину…

— Замолкни, — произнесла Лили уже вслух, обращаясь к Уокеру, — заткнись, исчезни, мясная морда.

Бутч ухмыльнулся, но при этом его лицо пошло гневными пятнами. Он ненавидел своё имя мясника. Лили знала это. Уокер умел её выбешивать, но и Поттер была не лыком шита.

— Твои попытки заполнить пустоту родословной выглядят жалко, — зло бросила Лили. Она искренне так считала — Бутч в её глазах выглядел жалкой собачонкой, которая ради внимания «великих» чистокровных была готова грязь на ботинках вылизывать.

Никто не останавливал происходящее: за их перебранками любили наблюдать. И нравилось им это зрелище только по одной отвратительной причине — и Лили, и Бутча особо не любили. Они наслаждались тем, как два изгоя грызутся между собой, уничтожают сами себя. Лили Поттер ненавидела окружающих за это ещё больше, Бутч Уокер продолжал пытаться завоевать чужое уважение жалкими способами.

— Отвали, Уокер, — прошипела Лили, крепче сжимая палочку и испепеляя разозлённого слизеринца взглядом. Она не хотела потасовки, видит Мерлин. — Просто иди к своим хозяевам и продолжай разыгрывать шута. Глядишь, кто-нибудь и кинет косточку погрызть тебе, безродной дворняге.

— Зубоскалишь так, Поттер, будто чего-то стоишь сама по себе, — зафыркал Бутч, стараясь вернуть превосходство. — Все терпят тебя только из-за твоего шрамоголового папочки. Считаешь, что можешь говорить и делать всё, что вздумается, Потти? А, впрочем, почему бы и нет. Всегда можно сказать волшебные слова: «Гарри Поттер» — и потом смело очищать чужую башку от волос. И милый братишка всегда подстелится под профессоров, чтобы наказание было не слишком суровым…

Лили очень хотела, чтобы Бутч исчез. А ещё Лили хотела отработать грёбаное заклинание исчезновения. Лили Поттер решила опробовать его на Бутче Уокере.

Закончилось это, к сожалению, не слишком хорошо.

«К сожалению» — потому что Лили, может, и хотела сделать Уокеру больно, но всё же не до срочной госпитализации в лазарет. Она не до конца поняла, что именно сделала целенаправленным и яростным «Эванеско» в сторону Бутча, но мадам Помфри была очень озабочена. Правда, оклемался Уокер всё же довольно быстро, но это не спасло Лили от нудной лекции МакГонагалл о том, как нехорошо кидаться подобными заклинаниями в людей.

Альбус вновь пообещал проследить за тем, чтобы до Лили дошёл голос разума.

— Не похоже, что вы справляетесь с этим, мистер Поттер, учитывая происходящее, — не преминула сказать на это директор. Дрянная кошка. Ладно, говоря откровенно, МакГонагалл нравилась Поттер, но явно не в такие моменты. Моменты, когда Ал так услужливо поддакивал и с таким рвением предлагал возможные воспитательные работы для своей собственной сестры.

Тогда же Ал попытался провести с Лили разговор, который и закончился их крупнейшей ссорой. В этот раз Альбус и не подумал спросить, что же двигало сестрой, ведь он и так знал о её непростых отношениях с Бутчем. Алу не было интересно, что послужило причиной проступка. Ал только злился на её безрассудность и импульсивность, инфантильное и дурное поведение, неумение игнорировать «идиотов»… Лили же в ответ наговорила ему гадостей от души. О, Лили Поттер была профи в изрыгании гадостей, спасибо тому же Бутчу.

Ал подобное не оценил…

* * *

Лили вновь посмотрела на песочные часы. Увы, рубинов не прибавилось от её медитации поблизости. Значит, и Ал по-прежнему не смотрит в её сторону…

Впервые в жизни Альбус Поттер игнорировал свою сестру. И, наверное, Лили только сейчас осознала, насколько ей было важным назойливое внимание Ала к её персоне. То, что она раньше считала «одиночеством», в разы проигрывало нынешнему положению. И… в том, что Альбус теперь не общался с ней, всё же была её вина. Пусть Лили осознавала это, но не совсем понимала, как исправить.

Только письмо от папы с мамой помогало держаться. Мама отругала её, конечно, но это было так по-родному и так, как умела только их мама: с колкими ироничными комментариями, бьющими в цель. Впрочем, в них было больше заботы и переживаний, чем злости. А от папы Лили получила необходимое понимание. Он поделился тем, как и ему было сложно в школьные годы справляться с всеобщим презрением. Нет, Лили никогда не рассказывала им, с чем приходилось сталкиваться в школе, но папа, наверное, почувствовал, что что-то не так.

Но папа с мамой были далеко… Хотелось оказаться дома, рядом с ними, и чтобы Джим и Ал тоже были рядом, и они всей семьёй пошли бы играть в квиддич, как в старые добрые времена.

Джеймс подтрунивал бы над Альбусом, что метла того даже не взлетит, а Ал, как обычно, доказывал бы с пеной у рта, что охотник из него куда лучше, чем из Джима. А потом мама одним броском квоффла показала бы, кто настоящий профи! И все они, конечно, зашлись бы в восторге, когда Лили поймала бы снитч раньше папы, и последний ласково ей улыбнулся. Папа никогда не признавался, поддаётся он ей или нет... От смешанных воспоминаний и представлений сжалось сердце. Лили как никогда почувствовала себя одинокой. Как же хотелось домой, к своим родным, к тем, кому она точно была нужна!

Но Лили была здесь, в Хогвартсе, окруженная чужаками. И даже Ал от неё отвернулся…

— Малютка, доброе утро, — её волосы взъерошили, как ни в чём не бывало. Лили невольно схватилась за голову, отворачиваясь от песочных часов — Малфой криво улыбнулся ей, проходя мимо и продолжая держать путь в Большой зал. А Поттер даже огрызнуться не сообразила, как всё её лицо залила краска.

И что это такое?! Он теперь и в стенах школы с ней общается, при всех?.. Это взволновало куда больше, чем Лили ожидала.

До этого Скорпиус лишь изредка присоединялся к её вечерним бдениям перед Чёрным озером или на высотах Астрономической башни. Лили его не прогоняла — отчего-то с Малфоем было спокойнее… И одновременно более волнующе. Пусть они в большинстве своём обычно молчали, лишь изредка переговаривались, но Скорпиус всё равно создавал ощущение участия. От его присутствия, по правде говоря, становилось легче. И когда Малфой не приходил к ней, Лили огорчалась — пусть и пыталась это скрыть даже от самой себя.

От одного его прикосновения, от пары простых слов все её мысли и чувства смешались, тоска по былому и тяжесть одиночества смылись острым смущением и растерянностью. Лили, столь долго до этого стоявшая перед песочными часами, не решавшаяся зайти в Большой зал, теперь медленно зашагала туда — вслед за Скорпиусом. Нет, конечно, не за ним, просто ей тоже нужно позавтракать… И да, там она вновь увидит его. И ещё половину студентов Хогвартса. И его.

Скорпиус уже сидел за столом Слизерина, как всегда спокойный и расслабленный. И это когда Лили отчего-то вся напряжённая, смущённая и растерянная!.. Ну, правда, с чего бы ему не быть спокойным?! Он ведь про неё уже и думать забыл, а она тут, как дура, всё на него пялится. Лили с мрачным лицом уселась за стол Гриффиндора, всё ещё периодически невзначай поглядывая в сторону Малфоя. И в один момент она окаменела.

Ведь Альбус присоединился к завтраку, причём сел он прямиком напротив Скорпиуса, закрывая потрясающий на него вид своим взъерошенным затылком. Злиться, впрочем, Лили на брата уже не могла, и все глупости, привнесённые в её голову Малфоем, исчезли под давлением вины перед Алом. Она не могла видеть лица брата, но думала, что он всё ещё обижен. Хотелось поговорить с ним — отбросить в сторону всю свою злость и постараться раскрыться Алу, но это было сложно. Лили всегда было сложно раскрываться перед кем-то. Даже перед Джимом, с которым она была наиболее близка.

Ал склонил голову на мгновение, и Лили увидела, что Скорпиус что-то ему рассказывает. Казалось, что это дружеская беседа, и… Поттер была удивлена. Ей и в голову не приходило, что Ал и Малфой могут хорошо общаться. Так подумать, знала ли она вообще хоть что-то о жизни Альбуса? Ну, кроме того, что он ужасный зануда и постоянно не одобряет поведение своих брата и сестры? Накатил стыд, а вместе с ним и злость. Ей и так нелегко решиться на извинения перед Алом!

— Доброе утро, Лили.

Лили вздрогнула, будто пойманная на подглядывании, и посмотрела на говорившего: напротив сел Хьюго и теперь накладывал яичницу в тарелку. Столь обыденное и одновременно странное событие заставило её осознать, что она была будто бы в зоне отчуждения, пока кузен не составил ей компанию — вокруг неё образовалось пустое пространство, все сдвинулись в сторону.

Необычно было видеть Хьюго — он всегда предпочитал общество товарищей из квиддичной команды.

— Привет, Хью, — её голос звучал хрипло.

— Что тут происходило, пока я в лазарете валялся? — без особого интереса спросил Хьюго, явно лишь пытаясь поддержать разговор.

— Ничего интересного. Как ты себя чувствуешь? — несколько дней кузен отходил от шального бладжера, который пересчитал все его рёбра. Неприятную сцену на Трансфигурации он пропустил, и, возможно, это было к лучшему. Пару раз Хьюго уже пытался вмешаться в её конфронтацию с Бутчем, но это всё равно всегда заканчивалось стычкой. А мисс Рози Уизли потом читала свои раздражающие нотации, недовольная тем, что из-за Лили страдал её младший брат.

— Да что мне будет, в первый раз, что ли… — махнул рукой Хью, после чего зевнул. — Сложно войти в колею. Я ночь не спал, пытаясь вывести эту дурацкую формулу для Барнса, и то не уверен, что верный ответ получил, — Хьюго говорил без особых акцентов, несколько лениво. — А эссе по Заклинаниям… Я думал, что умру, пока пишу его.

Не особо разговорчивый Хьюго болтал, не смотря по сторонам, и ничего такого в этом вроде бы не было. Но внутри Лили разрасталось тепло по отношению к кузену. Его бессмысленная болтовня словно куполом окружала её, защищая от холодных взглядов вокруг. Хьюго был любимым кузеном Лили, ей нравились его спокойствие, молчаливость и даже некоторая леность. Жаль, что они мало с ним общались, но занятость Хьюго квиддичем и асоциальность Лили давали о себе знать.

— Если возникают трудности по учёбе, вы всегда можете обратиться за помощью ко мне, — слева от Лили села Роза. Будто и не было их постоянных словесных стычек. Впрочем, и Лили, и Роза при других предпочитали делать вид, что между ними всё в порядке. Роза — ну, наверное, потому что у идеальной Рози всегда всё в порядке?! А Лили не хотела ещё больше копаться в мусоре их отношений и тем более разъяснять его другим.

Да и сейчас она испытала к Розе что-то похожее на благодарность. Хотелось подавить это чувство в зародыше, ведь, по сути, Роза особо не вмешивалась в происходящую «травлю», наблюдая всё со стороны… Что ж, спасибо, что хотя бы активное участие не принимает! Лили фыркнула, когда Роза протянула ей сок, и проигнорировала этот жест. Роза, криво улыбнувшись, отставила стакан в сторону.

Взгляд Лили вновь остановился на взъерошенном затылке брата.

— Как дела у Ала? — вырвалось у Лили, и она тут же поджала губы, не глядя на своих собеседников. Чёрт, правда, чёрт. Этот вопрос она точно не хотела задавать Розе.

— Ну, вы с ним чаще меня общаетесь, я без понятия, — пожал плечами Хьюго.

— Почему ты не спросишь у самого Ала? — поинтересовалась Роза — с высокомерием, как показалось Лили. Ведь она наверняка знала, что младшие семьи Поттер сейчас в раздоре. И Лили не удивилась бы, узнав, что Ал всё рассказывает Розе, они ведь что-то вроде близких друзей, тьфу. — Он здесь, тебе лишь нужно сделать пару шагов.

— Я не хочу, — резко ответила Лили.

— Не хочешь узнать, всё ли с ним в порядке? — хмыкнула Роза, отодвигая от себя тарелку. Хьюго, сидящий напротив двух сестёр, с каждым их словом всё больше округлял голубые глаза.

— Зачем ты всё выворачиваешь, Рози? Тебе просто нужно ответить на простой вопрос, я не просила промывку мозгов.

— В этом и проблема, Лили: ты всячески отвергаешь промывку, которая тебе необходима.

— Роза… — вырвалось у Хьюго, это прервало их перепалку. Он с опаской посмотрел на Лили, которая гневно поджимала губы и явно закипала, словно котёл на огне. — Лили! Эм, давно не видел тебя на квиддичном поле, может, заглянешь как-нибудь к нам на тренировку? У нас теперь МакЛагген капитан, думаю, он оценит твои способности! Э, ну, придёшь как-нибудь?

Пусть попытка Хьюго поменять тему была очевидной, действовал Уизли напористо, заставив Лили думать о другом, тоже не слишком приятном. Квиддич… Любимый, любимый квиддич, с горечью пролетело в мыслях Поттер. Что ж, почему бы и не сходить как-нибудь, всё равно не сказать, что у неё есть чем ещё заняться. Напротив, у неё слишком много свободного времени… Лили кивнула, и кузен со вздохом облегчения вновь вернулся к трапезе. Роза, пожелав им приятного аппетита, покинула Большой зал, чему Лили порадовалась.

Урвав мгновение, Лили украдкой посмотрела на стол Слизерина. Альбус ушёл. Скорпиуса там тоже не было, и настроение почему-то снова испортилось. Любимый кузен Хьюго хоть и пытался, но не был в силах его улучшить.

* * *

День.

Второй.

Третий.

Дни шли, а Лили до сих пор не подошла к Альбусу, как и он к ней. Если раньше Лили думала, что с Алом в плане обид взаимодействовать гораздо проще, чем с Джеймсом, то теперь понимала, как ошибалась. Обиды Джима были бурными, но короткими, он и сам не выдерживал долго играть буку. А Альбус… Как оказалось, он никогда раньше и не обижался на неё? Учитывая, какие порой скандалы между ними возникали и какие вещи Лили говорила ему… Неужели до этого Ал всегда её прощал? От этих мыслей становилось невыносимо. И отчего-то страшнее подойти к Альбусу. Ведь, возможно, Ал её уже никогда и не простит.

Даже компания Скорпиуса Малфоя в этот раз не спасала её день.

Они сидели на самом краю Астрономической башни, под их свободно свисающими ногами темнел бесконечно притягательный Запретный Лес, а перед глазами раскинулся целый бескрайний мир. Их разделяли только вкусности из Сладкого Королевства, которые неожиданно принёс Скорпиус, и иногда их руки соприкасались. Каждый раз при этом Лили бросало в жар, а мысли путались. Но не настолько, чтобы забыть об Але.

И всё же… Лили нравилось до трепета, что они со Скорпиусом в чём-то схожи. Он тоже любил прятаться от остальных. Именно поэтому порой Поттер сталкивалась с ним после отбоя — его слова о «прогулках» не были ложью. Малфой любил побродить в одиночестве. А теперь… теперь и с ней. Ведь ему это нравилось? Неспроста же он вновь и вновь присоединялся к её молчаливому созерцанию? Лили хотелось думать, что ему это нравится настолько же сильно, сколько и ей.

— Скорпиус… — первой решилась разорвать их уютное молчание Поттер. Ей нравилось произносить его имя. Нравилось, как он поворачивал голову к ней в такие моменты, нравилась едва заметная улыбка, появляющаяся в уголках его тонких губ. Ей же она не казалась?

— Да?

— Ты… Ты ведь общаешься с Алом?

— Сложно не общаться со своим однокурсником. В последнюю неделю мне это даётся труднее, правда.

— Почему?

— Каждый раз кажется, что он вот-вот разрыдается из-за ссоры со своей сестрёнкой, — криво улыбнулся Скорпиус, вновь поглядывая на Лили, и та не смогла сдержать ответной улыбки. Значит, Ал всё-таки переживает об этом. Вряд ли Альбус действительно чуть не плачет, Малфой любил подтрунивать над братом такими странными преувеличениями, но всё же… Ал тоже думает об этом всём и переживает, о таком Скорпиус не стал бы лгать.

— О, — произнёс Малфой, врываясь в её мысли и тихую радость. В его руках была шоколадная лягушка, одна из любимейших сладостей Джеймса и Лили: Джим любил шоколадную часть, а Лили…

Скорпиус вглядывался в изображение на карточке с задумчивым видом, после чего протянул её гриффиндорке.

— Маладора Гримм, исключительно обаятельная особа, дарящая отравленные яблоки. Кажется, этой карточки нет в твоей коллекции?

Сердце Лили пропустило удар, жар коснулся щёк.

— Откуда ты знаешь? — дрожащими пальцами Лили ухватилась за карточку, едва не выронила её — и поэтому вцепилась в Маладору сильнее, прижимая к себе. — Мерлин, из золотой коллекции!.. Чёртова Маладора Гримм, я так долго искала тебя!

— Как мило, — Скорпиус произнёс это с явной иронией, и Лили кинула в него злой взгляд, но стушевалась, увидев его мягкую улыбку. — Твой братишка порой очень извращается над добытием этих карточек. Все на нашем курсе знают, что Поттера можно шантажировать карточками из золотой и серебряной коллекции.

Правда?..

Правда. Очень много карточек Лили дарил именно Альбус. В его подарках на праздники всегда была редкая карточка из шоколадных лягушек... Почему-то в носу защекотало и в глазах заслезилось. А ещё очень захотелось обнять Ала. И… Скорпиуса, который сейчас улыбался, глядя прямо ей в глаза. Лили не сдержала порыва и рванулась к слизеринцу, снеся сладости из Королевства — и теперь они полетели к далёкой-далёкой земле.

— Осторожнее, малютка!

Лили, уже вдыхающая запах его волос, почувствовала, как крепко Скорпиус схватил её за талию. Ох, и правда, они опасно сидят, одно неверное движение — и они полетят вниз. Ал прав, она порой совсем не к добру импульсивная… Да плевать. Жаль, что Лили не почувствовать тепло его руки из-за плотной мантии. Зато ей слышно его сбившееся горячее дыхание на шее… Лили мелко задрожала, так было приятно, но вскоре Скорпиус мягко отстранился.

Лили тут же густо покраснела, но Скорпиус никак не прокомментировал происходящее. И почему так не вовремя выключил свою иронию?! От этого молчания ещё хуже! Ну же, скажи что-нибудь, чтобы убить неловкость, гадкий слизеринец! Но Малфой молчал.

— Я… Я просто очень хочу увидеть Ала. И… обнять его… Поэтому, эм… — сбивчиво заговорила Лили, пытаясь объяснить логически свои странные порывы и, кажется, совсем не преуспевая в этом. Скорпиус решил сжалиться над ней.

— Так пойдём, увидишь его, — пожал плечами Малфой и легко спрыгнул с края башни обратно на надёжную поверхность, после чего помог слезть оттуда Лили. Она и сама могла это сделать, конечно, но рядом со Скорпиусом ужасно хотелось быть слабой девчонкой. Чтобы он постоянно, постоянно ей вот так помогал! Чтобы касался своими замёрзшими пальцами её не менее холодной ладони, чтобы придерживал за талию, спасая от падений, чтобы вот так невзначай дарил ей как можно больше злобных Маладор Гримм…

Чтобы вот так легко помогал ей отважиться на кажущиеся невозможными шаги.

Скрип перьев, шорох переворачиваемых страниц, тихие перешёптывания… Лили Поттер с замиранием сердца вслушивалась в эти звуки, крепко сжимая справочник по Трансфигурации в своих руках. Заторможено проследив взглядом за книгой, которая словно птица самостоятельно полетела к своему месту на полке, Лили вновь спряталась за учебником, украдкой уставившись на Альбуса. Ал сидел с ней за одним столом и задумчиво покусывал перо, хмурясь и что-то не понимая; Лили даже не пыталась вникнуть в его задания — уровень Ж.А.Б.А. казался слишком сложным, тем более по Трансфигурации, которую Лили терпеть не могла. В ней было слишком много формул, грузных и неповоротливых, от которых было трудно дышать, не хватало свободы.

Альбус заметил её взгляд и тут же оставил несчастное перо в покое.

— Лили? Что-то не понимаешь, нужно помочь? — с готовностью произнёс Ал, и Лили со слабой улыбкой покачала головой. А в сердце тем временем разливалось тепло. Удивительно, как всё может поменяться за каких-то несколько дней… Ал и раньше заботился о ней, но теперь это казалось чудом или даром. Впервые за долгое время Лили чувствовала себя не брошенной. Как же хорошо, что она тогда решилась на разговор с Алом! Как же хорошо, что Скорпиус помог ей на это решиться… Скорпиус.

От одной мысли о нём всё тело покрывалось мурашками, хотелось глупо улыбаться, хотелось увидеть его — и даже мучительно краснеющие щёки Лили от одного смешливого взгляда Малфоя не были помехой этому желанию. Эти чувства переполняли её, и это было слишком: хотелось хоть с кем-то поделиться ими, чтобы стало легче. Но у Лили Поттер не было подруг, и единственным человеком, с которым она могла поговорить сейчас, был Альбус. Вот только делиться с братом подобными откровениями казалось не слишком разумным. Особенно если вспомнить реакцию Ала, когда Лили и Скорпиус вместе среди ночи вломились в гостиную Слизерина…

«Какого дементора ты шляешься по ночам с моей сестрой?» — вопил тогда весь вид Альбуса, когда сам брат зловеще молчал. Несмотря на помятый забавный вид недавно проснувшегося человека, в тот момент Ал был страшен: зелёные глаза горели яростным огнём и желанием смерти одного конкретного Малфоя. Лили впервые видела брата таким и поначалу растерялась, но потом смогла отвлечь внимание на себя. С трудом, но она всё же смогла извиниться. Возможно, не совсем удачно…

Лили смущённо прикрылась учебником Трансфигурации, вспоминая свои нелепые извинения. «Ал, пожалуйста, извини меня за всё, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста», — Мерлин, она ведь тогда даже обняла его, пытаясь отвлечь внимание от Малфоя. И тараторила, как дурочка, «извини-извини-извини». Извини за все ужасные слова, Ал, и извини, что я считаю тебя занудой!

Ну надо же было такое выдать… Да будь Альбус трижды занудой, нельзя было оскорблять его во время извинений! Хорошо, что брата это только рассмешило.

И Скорпиуса тоже…

Мерлин, да что ж так жарко-то! Лили будто бы невзначай стала обмахиваться книгой, пытаясь согнать с себя видение бледного лица Малфоя. Вот только она будто наяву продолжала видеть Скорпиуса — таким, каким он был в ту ночь: уставший, с тёмными кругами под глазами; при этом с теплой насмешкой на неё смотрящий. Его пристальные серые глаза прожигали её, видели самую суть, иначе почему он так её понимал? Скорпиус попросту знал, какая тяжесть у неё на сердце.

Интересно. Какая же тяжесть на сердце у него?..

— Лили, ты хорошо себя чувствуешь? — холодная ладонь Ала легла на её лоб. — Ты вся красная. Вроде температуры нет…

— Что, мне уже и покраснеть нельзя? Жарко тут, — проворчала Лили, скрывая смущение. Нужно быть осторожнее: Альбус стал внимательнее к ней, стоило только рассказать ему о том, что её гложет. О том, что ей порой чудится — весь мир против неё; о том, как ей одиноко; о том, что Альбус едва ли не единственный её друг здесь; о том, как ей было страшно, что он никогда больше с ней не заговорит. Кажется, Ал чувствовал себя виноватым: теперь он почти никогда не позволял Лили оставаться одной, при любой возможности проводя время с ней. На самом деле, Лили иногда хотелось от братца убежать — оказывается, наслаждаться уединением с самой собой прекрасно.

(Особенно если к этому уединению присоединялся Скорпиус…)

Погрузившись в мысли о Малфое, Лили не заметила внимательный взгляд Альбуса, отложившего своё эссе в сторону.

— Слышал, тебя звали на тренировку по квиддичу, — произнёс он. И от одной его фразы всё настроение покатилось в тартарары.

— Рози растрепала? — недовольно фыркнув, Лили кинула учебник на стол. Альбус нахмурился.

— Ну да, мне рассказала Роза, не вижу в этом проблемы, — в его голосе прозвучала нотка раздражения. — И мне кажется, что это отличная идея. Квиддич пойдёт тебе на пользу, ты же всегда любила его! Но Роза сказала, что ты до сих пор не сходила на трени…

— Это не её дело! — вспылила Лили. Студенты, занимающиеся в библиотеке, невольно повернули головы на громкий голос; среди полок показался длинный нос древней мадам Пинс. Одного её взгляда хватило, чтобы Лили и Альбус, прикусив языки и оба пыхтящие от злости, склонились над своими пергаментами, притворяясь занятыми домашним заданием.

— Да почему ты так реагируешь, Лили? — тихо зашипел Ал, очень напоминая символ своего факультета. Он и вправду сейчас казался Лили змеёй, которую она по роковой ошибке пригрела на своей груди. — Роза всегда даёт дельные советы, и намерения у неё хорошие…

— Хорошие намерения? Всегда даёт дельные советы? Ал, меня тут одна мысль мучает, связанная с нашей недавней ссорой. Ведь игнорировать меня она тебе подсказала? Ты раньше никогда так не делал! — Лили выпалила те подозрения, что давно в ней мариновались. Молчание Альбуса было самым красноречивым ответом, и младшая Поттер лишь презрительно фыркнула. Ал со вздохом потёр лоб ладонью.

— Ладно, ладно, может, не всегда её советы хороши… В конце концов, никто не идеален. Но поверь, Роза не желает плохого ни тебе, ни мне. Зря я вообще её упомянул — ты как бык на красную тряпку реагируешь… Я сейчас пытаюсь донести до тебя своё мнение, Лили. Не Розы, а своё. Слышишь? На моё мнение тебе тоже плевать?

Это был подлый ход, но на то Альбус и был противной змеюкой, а не благородным львом. Прекрасно ведь знал, что Лили не хочет с ним больше ссориться, и откровенно провоцировал её, манипулируя её чувством вины! Младшая Поттер даже заскрипела зубами от злости, невольно разрывая пером пергамент и размазывая по столешнице чернила.

— Лили, — голос Ала смягчился, он теперь старался поймать её бегающий взгляд, — я правда думаю, что тебе стоит вернуться к квиддичу. Ты была счастливее, когда состояла в команде.

Лили молчала. В глазах против воли защипало, и она некрасиво шмыгнула носом. Квиддич… От одной мысли болезненно сжимало сердце.

— Или тебе всё ещё неуютно на метле? Может, ты хочешь поговорить об этом? Может, если ты не хочешь говорить об этом со мной… — Альбус прокашлялся, — напишешь Джеймсу?

Квиддич. Джеймс… Стало ещё невыносимее в груди.

— Без Джеймса, — хрипло произнесла Лили, так и не встречаясь с братом взглядом, — без Джеймса я не очень-то счастлива в команде.

Теперь замолчал Альбус, с болью глядя на неё. Он не был силён в чтении людей, но сейчас — сейчас он её понял. Речь шла совсем не о совместной игре в квиддич — пусть даже с Джеймсом было играть одно удовольствие. Но Лили толком и не успела побыть с ним в одной команде, ведь у них на это было всего два года; и то младшая Поттер весь второй курс просидела на скамейке запасных, когда шестикурсник Джеймс наслаждался славой лучшего охотника. Так что нет, речь шла не о совместной игре.

Лили нравилось смотреть, как Джеймс летает. Лили нравилось это, потому что это нравилось самому Джеймсу. Он был рождён летать и покорять вершины, хватать награду за наградой, совершать безумные трюки и с улыбкой преодолевать препятствия. Кажется, Джим всегда улыбается…

Будучи маленькой, Лили с восторгом смотрела на своего старшего брата-оболтуса. Она считала его великолепным. Откровенно говоря, и сейчас она так считала, но вряд ли бы уже призналась. И с малых лет Лили мечтала быть ближе к нему, такому шебутному, яркому, самоуверенному; ей хотелось чувствовать то же, что и Джеймс, когда он взмывал в небеса. Джеймс всегда был свободным, и Лили хотелось быть такой же; и квиддич немного приобщал её к таинству Джима.

Теперь, когда Джеймс больше не мог взлететь, казалось, что не могла и она.

— Ты не можешь знать этого, — необычно мягкий голос Ала вырвал Лили из грустных раздумий. — Ты ведь даже не пробовала.

Неужели Ал думает, что это так просто? Это же очень… страшно. И неправильно.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой, Лили. Ты не предашь Джима — ни в коем случае. Напротив, он бы хотел, чтобы ты продолжила играть.

Играть в квиддич? После того, как она видела пустые глаза Джеймса там, в больнице? Джим думал, что достиг своей мечты, но вместо этого лишился всех шансов на её исполнение. Тогда Лили впервые увидела всегда улыбающегося Джеймса разбитым; это повергло её в шок. Джеймс Поттер первый раз ощутил удар по своей излишней самоуверенности и был слишком жестоко за неё наказан. Джим ведь даже не плакал — за него плакала Лили. Неужели Джеймс лишится своей свободы, боялась она тогда. Неужели он лишится своей улыбки? Лили бы не смогла оправиться, будь на его месте. Но Джеймс Поттер всегда умел удивлять.

Хорошо, что Джеймс — не она. Хорошо, что он смог найти себя в чём-то другом… Лили Поттер же, в свою очередь, совершенно не могла найти себя. Скоро С.О.В., а она только и может, что мучиться из-за собственных ошибок, ныть из-за своей никчёмности и абсолютно не иметь представления, что же делать со своей чёртовой жизнью.

Перед глазами яркой картинкой вспыхнула Роза с насмешкой на губах. Да, Рози, я признала себя нытиком, довольна? Иди к дементору, стерва!

Альбус прав. Джеймс и правда хотел бы, чтобы она сыграла пару матчей в честь великого охотника Джеймса Поттера. Джим ведь не поставил крест на квиддиче, хоть и не мог летать после травмы; нет, этот болтун быстро переквалифицировался в одного из лучших комментаторов квиддичных матчей. Хорошо ведь иметь язык-помело и обаяние морщерогого кизляка! И, возможно, выяснится, что в малютке Лили Поттер скрывается великий ловец? Нельзя ведь исключать такую возможность! Её заполнило воодушевление, которого она не чувствовала уже давно.

Альбус все ещё смотрел на неё в ожидании, чем же закончится её внутренний монолог. Лили со вздохом прикрыла глаза ладонями.

— Хорошо, Ал, ты победил. Я попробую. Я схожу на тренировку.

— Правда? Я рад, Лили! Теперь тебе будет куда тратить свою бесконечную энергию! — он прошептал это с широкой улыбкой и излишним энтузиазмом. Лили, кривляясь, нахмурилась.

— Так вот в чём твой коварный план? Думаешь, я перестану хулиганить только из-за квиддича?

— Дай мне хоть немного помечтать, сестрёнка.

* * *

Небо было очень далёким. Стоять здесь, на поле, в окружении трибун, чувствовать ветер, зовущий взлететь… Всё это было невероятно волнительно. И в то же время страшно. Лили нервничала, стоя перед МакЛаггеном и остальной командой, и сжимала древко метлы. Оно казалось чужим, неизведанным, хотя Лили не летала всего год.

Взгляды гриффиндорской команды были далеки от дружелюбия, и Поттер видела, как напряжены плечи Хьюго, стоявшего перед ней. Да уж… Он, наверное, про тренировку тогда случайно брякнул, лишь бы успокоить сестёр; но не в стиле Хью было отказываться от своих слов. Лили почувствовала себя ужасно от того, в какую ситуацию она загнала кузена. Не стоило слушать Альбуса, которого науськивает Рози!..

— Поттер, значит, — МакЛагген, впрочем, не смотрел на неё волком, а выглядел задумчивым. — Я помню, ты была неплоха. Очень даже неплоха. Лучше нашего Перкинса.

Прыщавый парнишка из команды недовольно фыркнул, но МакЛагген его проигнорировал, продолжая изучать Лили. Его небесно-голубые глаза смотрели жёстко: под этим взглядом было очень некомфортно.

— Знаешь, что я ещё помню, Поттер? Твою жалкую истерику в прошлом году перед матчем со Слизерином.

— Ты же знаешь, из-за чего!.. — попытался влезть недовольный Хьюго, но МакЛагген его решительно прервал.

— Мне плевать на причины! Закрой рот, Уизли, я не с тобой сейчас говорю, — жёсткий взгляд снова был направлен на Лили. Но она уже не чувствовала себя некомфортно, нет. Внутри Лили закипала злость, а вместе с ней — упрямство. — У меня нет времени каждому утирать сопли, слышишь, Поттер? Свои личные проблемы нужно оставлять за полем. Несмотря на твой истеричный уход тогда, я дам тебе шанс. Но никакого особого отношения, принцесса. Оступишься хоть раз — вылетишь из команды в тот же момент. И никогда больше сюда не вернёшься, уж этого я добьюсь.

— Да кому сдалось твоё особое отношение? — зло оскалилась Лили, когда МакЛагген закончил свою «крутую» речь. — Принцессу в зеркале ищи, понял? А я, так и быть, спасу ваши задницы от криворукого Перкинса!

Мистер прыщ позеленел от злости, по команде прошлись шепотки; Хьюго взглядом умолял её заткнуться. Но Лили смотрела только на МакЛаггена. Капитан скривил в усмешке красивые губы.

— По-прежнему языкастая и токсичная, Поттер. Как насчёт заткнуться и показать, чем же ты так хороша? После уже решим, будешь ты спасать задницы или же получишь по своей.

Пусть Лили и понравилось, что МакЛагген говорит конкретно и исключительно по делу, пусть она уже настроилась показать мастер-класс этой кучке недоумков, но ей стало очень не по себе после того, как она решительно села на метлу. Уже не вина перед Джеймсом, а что-то иное тормозило её. Что-то, похожее на… страх? Страх закончить, как Джеймс? МакЛагген ещё не выпустил снитч, и Лили, пользуясь мгновением, прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Она ведь никогда не совершала тех безумств в воздухе, которые вытворял Джим. Лили всегда была осторожнее сумасбродного брата, ей не хотелось красоваться — она только упрямо преследовала свою цель.

Хватит, Лили. Успокойся. Это всего лишь квиддич. Это не… конец твоей жизни. И даже не конец твоей карьеры.

МакЛагген выпустил снитч, и Лили, дав тому немного форы, решительно взмыла в воздух. Она представила, что ловит снитч, как раньше — на заднем дворе дома, под громкие одобрительные выкрики Джима и аплодисменты Ала. Это была просто игра.

Почему, в какой момент она стала воспринимать его так серьёзно? Из-за Джеймса?

Как и раньше, снитч был в её руках. Он почти ускользнул, но Лили сумела сломать ему крыло.

— Неплохо, принцесса, — покивал капитан, когда Поттер спустилась. — Мне нравится твой стиль, хотя чувствуется, что ты давно на метле не сидела. И эти твои… Интересные выходы из ситуаций… мне импонируют. Обломаешь крылья, но победу заполучишь, а, Поттер? Жёстко, но эффективно. Если ты ещё вспомнишь, как раньше водила за нос ловцов с других команд, будет ещё лучше.

— Ты будешь говорить мне ещё больше комплиментов, «принцесса»? — саркастично поинтересовалась Лили, и МакЛагген ухмыльнулся.

— Может, даже приглашу на свидание — прямиком в основной состав.

Лили и не ожидала, что ей сразу удастся пробиться в костяк команды; она ведь даже не думала, что вообще сможет снова стать ловцом. Но приятное ощущение собственной победы было почти сразу сбито следующей фразой.

— Отличный ход, капитан, — проворчала охотница из команды, Лили не помнила её имени, — а потом перед матчем со Слизерином эта… Поттер снова сольётся. Все же знают, как она фанатеет от змеек. Сделает всё, чтобы они были счастливы.

— Ты кто такая? — в лоб поинтересовалась Лили. МакЛагген засмеялся.

— Очевидно, твоя главная фанатка. Эй, Смит! Вместо того, чтобы чужие трусы перебирать, лучше пасы потренируй, а то смотреть жалко. Поттер, вали отсюда, для тебя тренировки начнутся со следующей недели.

— Никто не будет «перебирать трусы», — презрительно проговорила Смит, садясь на метлу, — если кое-кто перестанет выставлять их напоказ!

— Я сказал тебе тренировать пасы! Поттер, вали, ну же.

Хьюго с улыбкой похлопал её по плечу, а после тоже взлетел тренироваться. Но, очевидно, остальная команда нескоро смирится с появлением нового запасного. Особенно Перкинс, который ощутил шаткость своего положения: прежде чем тоже начать тренироваться, он бросил на Лили особо презрительный взгляд, на что Поттер только зло усмехнулась. С чего бы ей переживать из-за этого прыщавого отморозка, когда она очевидно лучше? Когда она восстановит свои навыки, МакЛагген явно выберет её своим ловцом. И тогда уж Лили заставит эту Смит окончательно заткнуться. Исключительно для своего удовлетворения. Кинув последний взгляд на свою команду, Поттер пошла в раздевалку.

Сам же квиддич… Наверное, Лили и правда полюбила его только благодаря Джеймсу; впрочем, ей всё ещё нравилось летать. Ощущение, которое возникло в полёте… Оно было непередаваемым. Лили будто бы с головой погружалась в приятные воспоминания. Всё-таки Ал был прав, отправляя её на тренировку… Она и правда чувствовала себя немного счастливее. Обязательно нужно будет написать Джеймсу!

А ближе к ночи… Ближе к ночи стоит побродить по Хогвартсу в поисках него. Лили ужасно хотелось поделиться с ним своими эмоциями. Она представила хитрую улыбку Скорпиуса и сама невольно заулыбалась.

Гостиную Гриффиндора сотрясали жуткие визги. Шестикурсница Клеменси Смит захлёбывалась в слезах, пряча своё лицо в ладонях; её кричащие подруги обступили Лили Поттер, которая игнорировала их и картинно заламывала руки перед деканом. Профессор Лонгботтом нервно потел, не очень-то радуясь произошедшему и тому, что вокруг собрались «львята» с самых разных курсов. Гостиная гудела.

— Это случайность, профессор! — звонкий голос Поттер перекрывал все звуки вокруг. — Я это зелье для профессора Хагрида приготовила, вообще-то! Чтобы нарывы у заболевших огненных крабов удалить! Мой экспериментальный образец теперь уничтожен, что же делать…

— Ты врёшь! Ты всё врёшь! — Смит не отнимала ладони от лица, но на открытых участках кожи виднелись жуткие чёрные точки. — Ты ненавидишь меня!

— Ты кто такая, чтобы я тебя ненавидела? Но из-за тебя мне теперь придётся заново всё готовить! — не сдавалась Лили. Видя смятение Лонгботтома, Поттер вновь направила атаку на него. — Сэр, если вы не верите, можете у профессора Хагрида спросить! Как я могла знать, что столкнусь с этой дурой? Могла бы и подальше от меня пройти, видела же склянку в руках.

— Все знают, какая ты истеричка! Все знают, что ты сделала с Флетчер! — кричали подруги Смит.

— Вот именно, что все знают, я особо и не скрывала, — Лили оскалилась, — очень нужно мне оправдываться перед вами.

— Мисс Вейн, мисс Стоун, отведите, пожалуйста, мисс Смит в больничное крыло. Если это действительно экспериментальное зелье, то оно может быть опасно, — студентки послушались декана и ушли, напоследок наградив Лили злыми взглядами. Профессор Лонгботтом же тяжело вздохнул, складывая руки на груди. — Что же делать с вами, мисс Поттер? Очередная нехорошая ситуация.

— Я же сказала!..

— И я вас услышал. Я поговорю с профессором Хагридом и уже тогда определю наказание. Очень вас прошу в будущем выбирать более надёжные сосуды для транспортировки подобных зелий…

* * *

Скорпиус смеялся. И Лили наблюдала за этим, затаив дыхание.

Она не понимала, почему, но ей нравилось смотреть на него, особенно в такие моменты — моменты его искренних эмоций. Вообще раньше Лили не считала Малфоя особо симпатичным. Он весь был бесцветный: бледный, светловолосый, сероглазый. Ещё и с вечными тёмными кругами под глазами, словно и так было мало недостатков. Лили знала, что есть девчонки, которые откровенно балдеют со Скорпиуса (да даже на её курсе такие были!), но никогда их не понимала. Ей казалось, что тот же Альбус гораздо симпатичнее — зеленоглазый брюнет звучит интереснее, чем какая-то бледная моль с замороженной усмешкой на губах. Ох, да, эта его кривая улыбочка. Казалось, Малфой с ней не расставался. Лили она жутко не нравилась.

Но сейчас Скорпиус искренне смеялся, и Лили думала, что никого красивее она не видела. Рядом с ней его замороженная усмешка исчезала, и он будто бы… расслаблялся. Как сейчас — всё напряжение из его тела исчезло, он сидел напротив неё в проходе выхода на Астрономическую башню. Сидеть на открытом ветру было уже холодновато, но находиться внутри Хогвартса Лили хотелось ещё меньше.

— Малютка Поттер стала ещё изобретательнее в своих небольших мстительных проделках, — констатировал Скорпиус, всё ещё улыбаясь. — Тебе поверили?

— Хагрид всегда питал слабость к моему папе, — пожала плечами Лили. — Впрочем, я и вправду с ним об этом договаривалась.

— Кажется, ты очень хороша в зельях, малютка, — задумчиво проговорил Скорпиус, посмотрев ей в глаза. Лили смущённо потупилась, схватившись за шапку и начав нервно её дёргать.

— Ну да, немного… Но тут я с безобидным детским зельем позабавилась, ничего серьёзного. Я уже устала от нотаций Ала об опасности моих действий… Он как будто и вправду верит, что я способна людей осознанно калечить, — это прозвучало обиженно. Может, Лили порой и перегибала палку, но уж точно не в таких спланированных наказаниях для других. Вот с Уокером она часто на острие ножа балансировала, но тот сам доводил её до взрыва неадекватности. — Ещё и МакЛагген, хоть и посмеялся, но сказал помириться с этой Смит. Надоела, говорит, грызня между нами, и если ему придётся решать, кого выгнать из команды, то это буду я.

— Ты бы этого не хотела, — утвердительно произнёс Скорпиус, наклоняясь ближе к ней. У Лили немного сбилось дыхание.

— Не хотела бы, — подтвердила она. — Квиддич дарит мне... лёгкость, что ли. Мне становится гораздо легче.

— Тогда помирись с этой... как её? Смит?

— Как будто это легко, — поморщилась Лили. — У меня нет никакого желания говорить с ней. Наверное, я только ещё раз захочу плеснуть ей какой-нибудь гадостью в лицо.

— Вот это страсть! — Малфой вновь смеялся, но Лили не могла поддержать его веселье. Поттер терпеть не могла сплетников, а Смит была одним из ярких представителей этой категории. Чем больше Лили находилась с ней рядом, тем больше Смит раздражала — а ведь они только на квиддичном поле в основном пересекались! Но больше всего Лили не нравилось то, о ком Смит распространяла сплетни. Поттер редко вникала в суть того, что болтают люди вокруг, но вот имена... Имена она слышала.

«Малфой», «Малфой», «Малфой»... Смит будто плевалась этой фамилией, отвратительно кривя свой поганый рот. И эту шарманку про Малфоя она заводила исключительно тогда, когда Лили была поблизости. Смит очень хотела добиться от Поттер реакции... Что ж, добилась! И теперь что, Лили должна извиняться за это? От одних мыслей Поттер злобно пыхтела.

— Но я не предлагаю мириться с ней по-настоящему, малютка, — в тоне Скорпиуса чувствовалась нотка покровительства, сам он хитро сощурил глаза. Лили невольно придвинулась ближе, чувствуя атмосферу заговора.

— О чём ты? — голос её невольно понизился до шёпота, а внутри разгоралось предвкушение. Лили всегда нравилось строить вредительские планы вместе с Джеймсом, а уж со Скорпиусом... Видеть так близко его хитрые глаза, тёплую усмешку, слышать его хрипловатый голос... Лили почувствовала, как краснеет, и резко отодвинулась. Малфой, казалось, и вовсе ничего не заметил. Он и не смотрел на неё, а крутил палочку в своих руках, иногда выпуская из неё искры.

— Ты ей подпортила личико на долгий срок. Не думаю, что девушка особо счастлива этому факту. И, учитывая твои способности, — тут Малфой ухмыльнулся, — вряд ли Слагхорн сразу сможет составить антидот. Который, конечно, есть у тебя. Или же ты способна его сделать. Понимаешь, к чему я клоню, малютка?

— Ты склоняешь меня к шантажу, — проворчала Лили, кутаясь в шарф расцветки Гриффиндора после особо злостного порыва ветра.

— Предлагаю довольно простой вариант исполнения твоих желаний, — Скорпиус склонил голову в ироничном поклоне. — Не благодари.

— И не буду. Сама бы додумалась.

— Не сомневаюсь. Для гриффиндорки у тебя весьма интересное мышление, должен признать, — Малфой отвлёкся от своей палочки и посмотрел на неё, приподняв одну бровь. — Я восхищён.

Внутри Лили всё затрепетало. Она постаралась не подать виду, насколько её осчастливила одна эта фраза. Поттер не могла понять, Скорпиус и правда... восхищён? Её сбивал с толку его ироничный тон и та непосредственность, с которой он мог говорить такие вещи. Вот Лили обязательно бы вся раскраснелась, разозлилась из-за собственного смущения и в итоге даже разоралась бы, наверняка... Ох, дементоры. Кажется, её характер и вправду оставляет желать лучшего.

Даже сейчас вместо того, чтобы непринуждённо сказать «Спасибо» или вовсе кокетливо отреагировать, как нормальные девчонки, Лили спрятала лицо в шарф и угрюмо замолчала. И вдруг испытала ужасное чувство, будто она упускает что-то очень важное. Лили кинула испуганный взгляд на Скорпиуса — он откинулся затылком на стену, капюшон мантии защищал его от холода. Его глаза, до этого хитрющие и улыбчивые, сейчас устало смотрели вдаль: мыслями Малфой был явно не здесь.

Они часто молчали, каждый думая о своём. Вот только Лили срывалась и всё высказывала, но Скорпиус... Скорпиус не говорил о том, что болело. Лили поняла, что её это не устраивает: ей не хочется, чтобы Малфой рядом с ней был мыслями где-то ещё. Не хочется, чтобы в нём была эта грусть. Возможно, именно поэтому Лили всегда срывалась и болтала обо всём на свете? Ведь он так часто смеялся, когда она что-то рассказывала! Это делало и саму Лили счастливее.

— А ты пойдёшь в Хогсмид? — выпалила Поттер первое, что ей пришло в голову. И пожалела, что вообще раскрыла рот, в смущении зарываясь в свой спасительный шарф. Дура, дура, дура! Разве ж так можно! Да, ей это и в самом деле было любопытно, и она много раз думала, как бы непосредственно поинтересоваться у Скорпиуса о его планах на ближайшие выходные. Но чтобы вот так, с бухты-барахты!..

Как и ожидалось, Малфой оживился и ухмыльнулся — Лили краем глаза подсмотрела из-под шарфа.

— Малютка, неужели на свидание позвать хочешь? — и засмеялся, как будто хорошо пошутил. Это он так радуется или издевается? Лили злилась.

— Ещё чего! Хочу знать, где мне ходить, чтобы случайно на твою рожу не наткнуться!

— Как мило. Не злись, а то мне становится по-настоящему страшно, когда ты так сверкаешь глазками. Ты же не подольёшь какое-нибудь страшное зелье за завтраком, мило мне улыбаясь?

— Буду я ещё на тебя ингредиенты тратить! Обойдёшься!

— А это даже обидно, — Скорпиус прижал ладонь к сердцу, артистично сокрушаясь. Лили толкнула его в плечо, недовольно пыхтя. Как же бесят его тупые шуточки! А Малфой продолжал посмеиваться, так и не ответив на её вопрос.

— Так пойдёшь или нет?! Отвечай нормально!

— Как прикажете, моя госпожа, — не упустил случая спаясничать Скорпиус, и Лили еле сдержалась от того, чтобы его стукнуть. — Пойду я, пойду. Нужно будет кое-что прикупить. Хочешь пойти со мной, малютка? Страшно одной?

— И ничего мне не страшно, — насупилась Лили. Это вот так он ею «восхищается»? Ей стало немного обидно, и снова она находилась в растрёпанных чувствах. Лили хотелось верить, что она хоть чуть-чуть нравится Скорпиусу, но когда он так нещадно дразнил её, Поттер падала духом. Разве так ведут себя, если человек нравится? В то же время она смутно представляла, как Малфой себя повёл бы с симпатичной ему девушкой. Он же, кажется, только и умеет, что ироничные комментарии оставлять!

— Эй, ну чего ты приуныла, малютка? — Лили вздрогнула, когда Малфой щёлкнул её по носу, ласково улыбаясь. — Если ты хочешь, сходим в Хогсмид вместе. Не проблема.

Мир Лили вновь заиграл яркими красками, и пока она тихо упивалась радостью, Скорпиус со вздохом пробормотал:

— Надеюсь, твой братишка меня не убьёт.

* * *

Лили казалось, что она научилась летать.

Неожиданно всё вокруг стало казаться простым и лёгким. Лили теперь спокойно могла задержаться в спальне: косые взгляды соседок перестали её задевать. Поттер без проблем проходила по гостиной Гриффиндора, ведь разве её должно волновать, как к ней относятся те, на кого ей плевать? И вроде бы она всегда это понимала, но продолжала переживать, потому что чувствовала себя очень одиноко. Но — это было раньше. Теперь же Лили совсем не задевало чужое неприятное внимание.

У неё есть понимающие мама и папа. У неё есть шебутной Джим и заумный Ал. У неё есть — Лили краснела от одной мысли — насмешливый Скорпиус. У неё есть верный товарищ Хьюго и «умница» Рози. Последняя хоть и раздражала частенько, и ругалась Лили с ней постоянно, но всё же — своя, кузина всё-таки! Лили даже смеяться хотелось от глупости своих размышлений. Неужели она весь мир полюбить готова, раз даже Розе даёт белый свет?

И в квиддичной команде всё стало гладко без мерзких сплетней Клеменси Смит. Её лицо теперь было даже чище и свежее, чем до «наказания» Поттер, но смотрела она на Лили с затаённой ненавистью. Но Лили было всё равно, ведь самого главного она достигла: Смит закрыла свой рот. Конечно, оставалась ещё обиженная Флетчер, но её речи не были ядовиты; а Бутча Лили и вовсе игнорировала.

Ещё бы она внимание обращала на этих дураков, когда близился столь важный день! Хогсмид! Наверное, никогда Лили так не ждала Хогсмида. Она ночами представляла, как же всё пройдёт, и думала о том, что же ей надеть. Никогда в жизни Лили не нервничала из-за одежды... Из-за какой-то там встречи и какого-то там парня! Малфой, что же ты наделал? И почему она, Лили, всё равно чувствует себя счастливой?

* * *

Лили почему-то очень нервничала, стоя перед выходом из Хогвартса. Ужасно хотелось одёрнуть красную клетчатую юбку, но Поттер себе не позволяла: сразу вспоминалась мама, которая говорила — нужно быть уверенной в себе. Не нужно тушеваться или позволить себе усомниться в собственной красоте. Лили знала, что она симпатичная, так какого дементора? Тем более она очень постаралась над своим образом сегодня, даже достала косметичку, подаренную мамой, и вспомнила все её уроки по макияжу. Лили не усердствовала — лишь подчеркнула свою естественную красоту. Судя по завистливым и поражённым взглядам девчонок вокруг, ей вполне удалось.

Мерлин, хорошо, что Ал уже успел уйти в Хогсмид со своей подружкой, иначе бы он точно не поверил, что у Лили к Скорпиусу исключительно дружеские чувства. Захотелось похихикать, но Поттер скинула всё на нервы и сдержалась. Появление Скорпиуса она ждала и боялась одновременно. И почему только? Ведь если он согласился пойти в Хогсмид, то она ему нравится? Мерлин, но он думает, что они пойдут как друзья... Она дура, просто дура, надо бы просто убежать, пока Малфой не успел появиться... Зачем только намалевалась и разоделась?

Злясь на саму себя за проявление малодушия, Лили вскинула взгляд — и встретилась с глазами Бутча. Он же, казалось, оцепенел, заметив её: Уокер замер посреди вестибюля, откровенно пялясь на Лили. Этого ещё не хватало. Поджав губы, Поттер притворилась, что не заметила его изумлённого взгляда, и поспешила выйти прочь из замка.

— Да ладно, Поттер, серьёзно? — у Бутча, наконец, зашевелился язык, но говорил он хрипло. Он поплёлся следом за ней, забыв про своих «хозяев». — Это и правда ты? И куда так расфуфырилась? Неужели... Неужели кто-то позвал тебя на свиданку?!

— Твоё какое дело? — устало спросила Лили, останавливаясь на лестнице и обнимая себя за плечи; декабрь встретил их снегом и морозом. Бутч остановился на ступень выше неё, всё ещё с изумлением разглядывая. Поттер чувствовала, как остальные пялятся на них с интересом, и испытывала почти прежнее раздражение от столь назойливого внимания. Ей не хотелось сцен в такой чудесный день. Почему он к ней пристал? Неужели не устал от их постоянных стычек? Почему ему так важно её унизить? — Давай не сегодня, Уокер.

— Нет, правда, Потти? Тебя позвали на свиданку? — Бутч всё больше распалялся и почему-то злился. Обычно он начинал это делать только после ответных выпадов Лили, но никогда так сразу. — Ты решила наконец всем показать, какая ты на самом деле шлю...

— Ты не хочешь это договаривать, — с иронией в голосе прервал его кто-то, и на плечо побледневшего Бутча опустилась рука. На лице у Скорпиуса была улыбка, которую так не любила Лили. Уокер сглотнул под холодным взглядом Малфоя и присмирел, заткнувшись. Скорпиус обратил взор к Лили, кривая усмешка превратилась в тёплую улыбку. — Восхитительно выглядишь, малютка.

Лили раскраснелась, но в следующий момент слетела с небес на землю.

— Примерно это нужно говорить, Бутч, если хочешь покорить сердце прекрасной малютки.

Уокер стряхнул с себя руку Скорпиуса, кинул на него злой взгляд; пролетел мимо Лили, рыкнув ей на ухо «Дура», и скрылся в толпе. А Поттер осталась стоять рядом с Малфоем, всё ещё красная от неожиданного комплимента и столь же нелепого комментария после него. Какого, мать его, дементора, грёбаный ты Малфой.

Обыкновенно Лили нравилась дорога из Хогвартса в Хогсмид. Всегда она отделялась от основной толпы студентов, чтобы полностью насладиться красивыми видами, подышать воздухом, который сейчас был по-морозному свежим. И ничто не предвещало, что сегодня Лили Луну Поттер совсем не будет радовать солнце, искрящееся на снегу; ничто — ведь этот день обещал быть одним из лучших в её жизни.

Увы, но теперь Лили хотелось толкнуть в ближайший сугроб ту самую причину недавнего счастья. Желательно рожей и в затвердевшую часть снега. Поттер пронзила взглядом спину Малфоя, который шёл впереди; ему, кажется, совершенно было плевать, что мрачная и понурая малютка от него отстаёт.

На душе стало гаже. Неужели она хотела слишком многого? Всего лишь погулять с парнем, который ей нравится, погулять по-дружески... А потом, может, эта прогулка стала бы совсем не дружеской, а чем-то большим, кто знает, верно? Кажется, именно этой затаённой надеждой Лили и жила, пока ожидала похода в Хогсмид.

Но, конечно же, появился Бутч Уокер и испортил день, который обещал стать настоящей сказкой. Этот идиот всегда всё портил — от него это Лили ожидала.

И совсем не ждала такого от Малфоя.

— Ты! Зачем, зачем ты это сказал?! — рявкнула Лили, резко останавливаясь. Малфой же отреагировал на её голос вальяжно и неторопливо, с высокомерно поднятой бровью и столь ненавистной кривой улыбочкой.

— Ты о чём, малютка? — о, Мерлин, уничтожь эту никчёмную иронию в голосе этого слизеринского сноба! И как Лили могла надеяться, что нравится ему? Очевидно же, что ему на неё плевать. — Ты из-за того пятикурсника переживаешь? Да уж, он был очень не рад увидеть тебя в моей компании.

Скорпиус ухмыльнулся. Ухмыльнулся! Совсем как Джим ухмылялся, издеваясь над Лили из-за «ухажёров»!.. Внезапно стало больно. Очень больно, будто по груди ударили и вышибли весь дух. И вместе с этим внутри неё загоралась ужасная, бесконтрольная злость.

— Плевать я хотела на Бутча! Так же, как и он на меня! Мы терпеть друг друга не можем! И твои слова о «завоевании сердца»… Мерлин, отвратительно! Мерзко! — Лили передёрнуло, ей подобного и представлять не хотелось. Слишком жалким ей казался Бутч — он ведь и вправду был пресмыкающимся, не зря попал на факультет змей. В Уокере абсолютно не было обаяния, присущего многим со Слизерина — наружу лезли лишь самые мерзкие качества. Наверное, самой позитивной эмоцией к Бутчу у Лили была презрительная жалость.

— Правда? Терпеть друг друга не можете? — Малфой хмыкнул, задумчиво глядя на гневную Лили. Она же, стараясь не впасть окончательно в ярость, обхватила саму себя руками и подошла к деревянной ограде, что тянулась по всей дороге в деревню. Перед ними открывался вид на Хогвартс, укутанный зимой; замок источал спокойствие, что было столь необходимо Лили.

Не хотелось показывать, как сильно на самом деле её задела вся эта ситуация. Не хотелось, чтобы Скорпиус смеялся над её дурацкими чувствами. Не хотелось, чтобы он думал, будто у них с Бутчем что-то может быть... Мерлин, не мог же Скорпиус и вправду в это поверить. К чему эти своднические фразочки? Даёт Уокеру грёбаные советы, как понравиться Лили. И ещё какие! Действенные! По типу «Смотри, как с девчонками обходится Скорпиус Малфой, и наматывай на ус: Лили Поттер такое нравится»!

В конечном счёте, чего ты ещё ожидала, тупая малютка Поттер. Чтобы у тебя была нормальная свиданка? Многого хочешь.

— Неужели непонятно, что мы ненавидим друг друга? — прошипела Лили сквозь зубы, когда почувствовала его пристальный взгляд. Скорпиус оказался по её правую руку и стряхнул снег с ограды. — Я тебе рассказывала о наших стычках с Уокером. Мы постоянно с ним ругаемся.

— Ты со всеми ругаешься, малютка. Даже со своим любимым братишкой постоянно ссоришься. И со мной пытаешься. Значит ли это, что ты и нас терпеть не можешь?

От этих слов вся злость, накопившаяся в Лили, лопнула и окатила всё вокруг щемящей душу растерянностью.

— Нет, нет, конечно же, нет! — Поттер отпрыгнула от ограды, словно ошпаренная, лишь бы быть подальше от насмешливого взгляда. Скорпиус же фыркнул и перевёл взгляд на Хогвартс.

— Как же тебя понять? Любить или ненавидеть — для тебя всё одно, получается.

Мерлин, неужели она и вправду... Вот такая? И такой её видит он? И Альбус, и Джеймс... Мама с папой... Это было ужасным открытием. Лили бы предпочла никогда о себе такого не узнавать.

— Я ведь... Я ведь никогда не подливала тебе зелий, не так ли? — вымученно улыбнулась Лили, понимая, что это слабое доказательство её расположения. Да, она никогда не вредила — осознанно — тем, кто был ей дорог. Но тот же Альбус часто «страдал» от шуток Лили и Джима, пусть и пакостили они во имя любви к брату. Возможно, они все не понимают, насколько важны для неё на самом деле.

Может, и сама Лили тогда не понимает, насколько она важна для них?

— Интересная у тебя шкала расположения. Мне нравится, может, стоит так же людей в своей жизни рассортировать, — пусть и не без подколок, но смотрел Скорпиус на неё задумчиво. — Значит, тот парень тебе не нравится.

— Ни за что и никогда! — открестилась Лили уверенно. Малфой рассмеялся, отходя от ограды и возвращаясь на тропу до Хогсмида.

— Мне кажется, или я слышу звон разбитого сердца? Жестокость тебе к лицу, малютка, — Поттер, завороженная его тёплой улыбкой, последовала за ним. — Тогда я должен извиниться за то чувство мерзости, которое тебе пришлось испытать из-за моих слов.

— Тебе нужно будет постараться ради моего прощения! — заявила Лили, чувствуя, что ощущение счастья к ней возвращается. Она теперь не плелась позади, а поравнялась со Скорпиусом; и он дружески потрепал её по шапке.

— Я постараюсь загладить свою вину, моя госпожа.

* * *

В Хогсмид они добрались значительно позже остальных студентов, и большинство заведений уже было оккупировано. Сама Лили редко когда заходила в места, где было большое скопление людей, и если выбирать... Хм. Точно не в кафе мадам Паддифут. Там её может и стошнить. Скорпиус, впрочем, не раздумывая направился в «Сладкое Королевство»; возможно, это и были его «дела» в Хогсмиде. Малфой не создавал впечатление сладкоежки, но — у него всегда была куча сладостей на все случаи жизни. Лили казалось это милым.

В «Сладком Королевстве» было не протолкнуться, само помещение было пропитано приятными запахами карамели и шоколада. Малфой предложил ей ухватиться за него, чтобы не потерять друг друга в толпе; и теперь Лили, смущаясь и держась за его мантию, следовала за Скорпиусом. Она сейчас в полной мере осознавала своё прозвище «малютка»: Малфой не был крепко сложен или так уж высок, но рядом с ним Лили казалась миниатюрной. Вспомнилось, как Джеймс обзывал её чихуахуа — такая же маленькая и злобная... Лили не успела впасть в меланхолию, как перед её носом потрясли шоколадной лягушкой.

— Сойдёт за компенсацию? — поинтересовался Скорпиус, и Лили немедленно нахмурилась. Неужели понадеялся отделаться какой-то шоколадкой? Это оскорбление, она, знаете ли, не какой-то там ребёнок! Да только обожающий сладости Джим был способен простить всё и вся ради шоколадок! И вообще, говоря о лягушках…

— Думаешь, раз я карточки коллекционирую, то и самих лягушек люблю? Сам их ешь! — фыркнула Лили. Скорпиус отчего-то только расплылся в улыбке, глядя на её вредную мордашку. — Нет, не сойдёт, моё прощение так просто не заработать.

— Что же тогда может нравиться малютке Поттер, дай-ка подумать, — Скорпиус с наигранно задумчивым видом стал потирать подбородок, оглядывая магазин, после чего щёлкнул пальцами. — Взрыв-шипучка!

— Эй! Мне дорога моя жизнь, знаешь ли! И что у тебя за дурацкие ассоциации со мной? — Лили от переизбытка негодования шлёпнула Малфоя по спине, и тот затрясся в смехе.

— Действительно. Ничего ведь общего.

— Убери из своего голоса сарказм!

— Сейчас мне кажется, что твоя любимая сладость — перечные чёртики. Признайся, ты каждое утро уминаешь пачку, чтобы потом сжигать огненным дыханием своих врагов, — Скорпиус снова над ней смеялся, но удивительно — Лили совсем это не задевало. Напротив, ей было уютно вот так быть рядом с ним и шутливо переругиваться из-за ерунды.

— Ладно, сдаюсь, малютка. Дай мне подсказку.

— Между прочим, всё довольно просто: я люблю летучую шипучку и сахарные перья, — названные сладости немедленно были взяты с прилавка, Скорпиус даже направился к продавцу, но был остановлен Лили. — Эй, теперь мой черёд угадывать!

Малфой лишь пожал плечами, не выглядя особо заинтересованным; Поттер это не волновало, ведь она пытливо стала осматривать весь ассортимент магазина. То, как Скорпиус выбирал сладости для неё, показалось очень интересной идеей: сразу становится понятно, что он считает её взрывным драконом, изрыгающим огонь смерти на своих недругов. Хотелось отомстить той же монетой.

Лили крепко задумалась, оглядывая «Сладкое Королевство». Взгляд её скользил мимо любопытных лиц студентов, откровенно удивлённых совместным появлением Малфоя и Поттер. Лили заметила этих людей только сейчас, до этого всё её внимание было сосредоточенно на Скорпиусе; и она решила, что ей плевать. Пусть смотрят, сколько захотят, раз уж своих дел нет — ей не жалко. Главное, чтобы не лезли и не мешали. А у неё есть занятие интереснее.

Что же могло нравиться Малфою? Или, скорее, какая сладость напоминала ей о нём? Скорпиус создавал вид спокойного и серьёзного, но — только издалека. Если познакомиться с ним поближе, то становилось очевидным, что Малфой смотрел на мир с долей юмора, своеобразного и порой жестокого. Ещё… Ещё ему не нравились собственные мрачные мысли, и он с радостью от них отвлекался. Возможно, с самой Лили он начал общаться, потому что она как никто другой был способен отвлечь его от тяжких дум?

Поттер споткнулась об эту мысль. Неужели это правда? Поэтому он с ней общался? Если и да, то Лили пока не понимала, как к этому отнестись. И его ассоциация к ней… Взрыв-шипучка, серьёзно. Непредсказуемая и взрывная. Может ли быть, что она разбавляет его скуку? Или что он не знает, чего от неё ожидать…

От этих размышлений голова пухла. Да и не о том она думала. Вот только Лили уже встретилась взглядом с Малфоем и растерялась, увидев его ласковую улыбку. Наблюдал за ней всё это время, что ли? Поттер немедленно покраснела. И чего так улыбается, дурак?

— Ты подошла к этому очень серьёзно, — а вот в тоне его лишь безжалостная ирония, немедленно разбивающая все иллюзии. Неужели Лили чудится эта нежность во взгляде? Мерлин, сколько у неё вопросов без ответа! — У меня теперь ощущение, что твой ответ определит всю мою дальнейшую жизнь.

— Может, и определит, — недовольно пробормотала Лили. Стало немного не по себе. Кажется, она и вправду подошла ко всему слишком серьёзно, да ещё и мысли дурацкие в голову постоянно лезут… И Скорпиус улыбается так красиво, и смотрит ласково… Что же поделать с тем, что ей хотелось понять его.

— Эй, — Малфой щёлкнул её по носу, заставляя поднять голову. Хмурость исчезла с лица Лили. Снова он это делает! Сначала волосы трепал, теперь это… Новый уровень близости от мистера Малфоя? Поттер не видела ни разу, чтобы он с кем-то ещё так себя вёл. А ведь в последние дни она наблюдала за ним очень пристально! Так что было приятно чувствовать себя особенной. — Малютка?

— А? — мяукнула Лили. Его лицо было слишком близко.

— Не вешай нос. Мне теперь даже интересно, что ты надумала.

— Ах, точно, да… Ммм… — Лили постаралась собраться с мыслями, стараясь как можно незаметнее отступить от Скорпиуса. В голове туманно становилось от его близости. — Мне кажется, что это драже «Берти Боттс».

— Интересный выбор, — серые глаза Малфоя коварно блеснули. Лили определённо завораживала его коварность. — А почему именно они?

— А ты не можешь просто сказать, угадала я или нет?!

— Мне казалось, ты наоборот хочешь мне об этом рассказать, — ухмыльнулся Малфой столь бурной реакции, и Лили прикусила язык. А ведь действительно.

— Ненавижу тебя.

— Конечно, малютка. Так почему?

— Потому что там есть такие же гадкие драже, как ты!

— И снова удар прямо в сердце. Ты точно перечных чёртиков не любишь? — Малфой откровенно потешался над тем, как Лили недовольно пыхтела. — А ведь в «Берти Боттс» есть и вкусные конфеты.

— Все помнят только про гадкую часть, — проворчала Лили. — Поэтому эти драже так непопулярны.

— Ох, малютка, ты как никто другой умеешь наносить удары по самолюбию, — впрочем, непохоже, что Скорпиуса хоть как-то задевали её слова. — Не могу сказать, что ты неправа. Да и эти драже всегда меня интриговали. Возьмём несколько пачек? Или ты боишься «гадкой» части?

— Ещё чего! Ничего я не боюсь!

— Храбрая, храбрая гриффиндорка.

Они нахватали ещё много всего, прежде чем покинуть сладкий рай. Лили немедленно начала уминать летучие шипучки и теперь слегка парила над землёй, чрезвычайно довольная.

— О, а давай поиграем в «Вызов»! — воскликнула Лили, попытавшись повернуться к Скорпиусу и в итоге закружившись в воздухе, не в силах остановиться. Малфой наблюдал за ней, насмешливо приподняв бровь. — Доставай «Берти Боттс»! Ага, и давай, ешь первую попавшуюся конфету. Если на вкус будет нормальное драже, то ты станешь моим рабом и должен исполнить мой вызов! И не попасться.

— Что за странная игра. И что ты сказала? Не попасться? Ты хочешь склонить меня к незаконным действиям, малютка?

— Да ну тебя, это весело! — действие летучей шипучки кончилось, но энергия Лили — нет. Она зачерпнула рассыпчатый снег и швырнула в Малфоя, заставив того смешно трясти руками и недовольно фыркать.

Смеясь и глядя на порозовевшее из-за снега недовольное лицо Скорпиуса, Лили не понимала, почему же она так нервничала перед этим днём. С Малфоем ведь так легко и просто! И даже если Скорпиус видит в ней вечно ругающуюся малютку, он всё ещё здесь, с ней — в столь необычном амплуа. Малфой был отстранённым по отношению к окружающему миру, Лили ни разу не видела его в кругу друзей. Она даже не знала, есть ли они у него. Поэтому моменты, когда с лица Скорпиуса слетало равнодушие и мерзкая кривая улыбочка, были очень ценны для Лили.

— Как по-детски, малютка, — стараясь вернуть утерянное достоинство, Малфой с хмыканьем стряхивал снег с мантии.

— Ладно, просто признайся, что тебе слабо, и тогда не будем играть.

— А теперь ты меня по-детски провоцируешь.

— Не оправдывайся, слабак.

— Дементор с тобой, насколько зловредными могут быть вызовы?

Лили возликовала и вновь швырнула в Скорпиуса снег. Она знала, что он согласится. И было невероятным удовольствием наблюдать, как благородный отпрыск семейства Малфой пытается связать магией чужие шнурки. Это было столь нелепо, что смешно.

* * *

По дороге из-за своих «вызовов» они помучили ещё нескольких людей, которым не повезло попасться на их пути. Лили требовала от Скорпиуса делать очень глупые вещи и довольно хохотала, наблюдая, как он выполняет их со своим царским выражением лица. Скорпиус же испытывал на прочность её терпение и способности к скрытности: пару раз она чуть не попалась, пытаясь стащить волшебные палочки без применения магии.

Решив, что пора погреться, Малфой повёл её в следующий — и главный, как выяснилось, — пункт назначения. Это оказался канцелярский магазин, славящийся своими красками и перьями; хозяин самолично их изготовлял, и получалось у него это волшебно. Альбус подарил Лили на день рождения орлиное перо как раз из этого магазина, и оно было у младшей Поттер любимым.

Лили понравилось это место: здесь было мало студентов Хогвартса и было на что посмотреть. Она даже потеряла Малфоя из виду, так была заворожена красотой павлиньих перьев дизайнерской работы; нашла же его перед кассой и в изумлении уставилась на его покупки.

— Ты рисуешь? — Лили по инерции коснулась кистей, ещё не запакованных. Скорпиус неопределённо пожал плечами, на лице его было равнодушие. Но Поттер это не устраивало: слишком взволновала её эта новая раскрытая сторона. — Как интересно! Покажешь свои рисунки?

— Мне нечего тебе показывать, — кривая улыбка была призвана скрасить резкость слов, Скорпиус убрал все покупки в сумку и направился к выходу. — Давно этого не делал.

— Давно не делал? А почему перестал? — полюбопытствовала Лили, но в этот раз ей было не суждено услышать ответ. Прямо перед носом Скорпиуса дверь в магазин раскрылась, и перед ними появилась Роза.

Вообще в этом не было ничего странного, Роза наверняка была постоянной посетительницей всех канцелярских лавок Хогсмида. Лили поморщилась привычно при виде кузины и тут же была готова о ней позабыть; да вот только Малфой неожиданно притормозил на месте так, будто в него ударили заклинанием «Петрификус Тоталус». Повисло пусть и недолгое, но весьма неловкое молчание, причин которому Лили совсем не понимала.

— Мисс Уизли, — с явной издёвкой поклонился Малфой, уступая дорогу и невольно сдвигая вслед за собой Лили, весьма этим недовольную. Роза лишь вскинула брови.

— Мистер Малфой, — спародировала она в ответ, глядя, впрочем, на Лили. Поттер с вызовом встретила взор кузины, приподняв подбородок; и Роза покачала головой, усмехнувшись. — Интересная компания.

— Какие-то проблемы, Рози? — тут же вошла в режим агрессивной обороны Лили, но Роза лишь отмахнулась от неё и прошла мимо. — Эй!

Поттер, может, и попыталась бы выйти на ненужную ей ссору — по непонятной причине Роза сейчас очень её разозлила; да только Малфой так же молча вышел наружу, и Лили предпочла последовать за ним.

Лили быстро сообразила, что они возвращаются обратно в Хогвартс. И пусть вроде бы ничего не случилось, но волшебная атмосфера, царившая почти весь день между ней и Скорпиусом, куда-то исчезла. Куда и почему — Лили не понимала. Не понимала, но очень, очень злилась на Розу.

В Хогвартсе произошёл взрыв.

Правда, Лили и внимания на него и не обратила поначалу. Ведь это был взрыв сплетен, которые всегда доводили её до бешенства — оттого она очень старательно их игнорировала. Может, если бы она не столкнулась с результатами слухов напрямую, то так бы и не узнала никогда, о чём гудела вся школа.

Она тогда спешно покидала башню Гриффиндора, на ходу запихивая в сумку учебник по Заклинаниям. И ведь почти успела выбежать из гостиной, когда её окрикнули:

— Поттер!

Это всегда предвещало проблемы, ведь обычно её не замечали. Да и на Заклинания она могла опоздать, если не выбежит прямо сейчас… Да к чёрту, разве Лили Поттер боится проблем? Нет, она не привыкла от них убегать. Поэтому Лили решительно развернулась, закидывая сумку на плечо и складывая руки на груди.

— Чего тебе? — прозвучало намеренно грубо. Ведь перед ней стоял старшекурсник куда крупнее неё — естественно, кто ещё с утра может спокойно отдыхать в гостиной? Позади него, на диване, расположились его товарищи, тоже заинтересованные в происходящем. Лили стало немного не по себе, но виду она не подала, сосредоточившись только на том, кто был прямо перед ней. — Ты кто вообще такой?

— И правда дерзить любишь, наслышан, наслышан. Да не напрягайся ты так, малышка, я просто хотел задать вопрос, — ухмылялся он противно, так что явно не «просто».

— Ну? Мне тут состариться, что ли, пока ты созреешь для вопроса?

— Нам всем интересно, — парень кивнул в сторону своих друзей, и Лили невольно сжалась под насмешливыми взглядами старшекурсников, — каково быть подстилкой Пожирателя Смерти?

Мерлин, детский сад. Её серьёзно хотели этим задеть? Только те, у кого не хватало извилин в мозгу для самостоятельного мышления, продолжали мусолить тему с Пожирателями Смерти. То была вина ветеранов Второй Магической войны, ныне родителей нынешней молодёжи: они вливали в своих детей свою ненависть. Лили, наверное, не имела права их судить, но всё же она не понимала, в чём вина детей. Да тот же Скорпиус… Разве он выбирал, в какой семье родиться? То, что он Малфой, не значит, что он Пожиратель.

Лили фыркнула презрительно.

— У меня тоже вопрос: каково это — быть имбецилом? Ой, извини. Случайно оскорбила невинных умственно отсталых сравнением с тобой.

— Очень забавно, Поттер.

Старшекурсник схватил её за шкирку, но скорее для того, чтобы позабавиться, ведь, судя по его смешкам, фразы Лили его совсем не задели. Вот только самой Поттер было совсем не весело, она недовольно зашипела от боли, когда он приподнял её, и запаниковала, не чувствуя под ногами пол.

— Твой папочка не одобрил бы такое поведение, малышка. Это у тебя призвание такое — портить честь Поттеров и Гриффиндора? Ещё и с самым мерзким червяком спелась! Ты хоть знаешь, об кого мараешься?

— Прямо сейчас — об узкоголового барана! — дерзко рявкнула Лили, несмотря на страх. — Не твоё дело, с кем я общаюсь! Ещё раз назови его так, и я тебя убью!

— Вот это да, — присвистнул старшекурсник, оборачиваясь к своим дружкам, которые захохотали, и тряхнул Лили, вновь заставить её шипеть, словно кошка. — У тебя и правда поганый рот. Мерзость у своего ублюдка слизеринского высасывала?

— Он не ублюдок, ты, мразь!

— Может, у его мамаши уточним, Поттер? Слухи-то интересные про неё ходят, и про папашу, который ни на что не способен…

— Слушай сюда, тупой переросток! — Лили, извернувшись, вцепилась в лицо всё никак не замолкающего старшекурсника. Ярость застилала её глаза, и, как всегда бывало в таких случаях с ней, разум очищался и смывались все сдерживающие барьеры: была только она и тот, кто вызывал в ней ненависть, тот, кого она хотела уничтожить. Старшекурсник начал ругаться, пытаясь свободной рукой отцепить от себя Лили, и даже опустил её обратно на пол — да только продолжал крепко держать её за шкирку. — Как жалко, что про твою мамашу вообще ничего не говорят, настолько всем плевать на твоё существование! Ты кто такой вообще?! Откуда вылез?! — и не давая шанса ответить ему, Лили ещё сильнее вдавила пальцы в его лицо. — Заткни пасть, мне неинтересно! Твой голос меня бесит! Я сделаю так, что ты навсегда заткнёшься, жалкий флоббер-червь!..

— Пратчетт, немедленно отпусти её! Лили, прекрати это!

Почти сразу же Лили почувствовала свободу от крепкой хватки старшекурсника и как её оттаскивают прочь — идиоты-дружки сообразили прийти на помощь к своему дегенерату. Сердце её билось, как у зайчонка, но в душе её продолжала кипеть ярость льва. Вот только объект её злости сейчас подвергался злостным нотациям со стороны умницы Рози Уизли. Лили медленно склонилась, поднимая свою сумку и вслушиваясь в звонкий, чёткий голос кузины.

— Пятнадцать баллов с Гриффиндора, Пратчетт, и явишься сегодня в кабинет декана после занятий. Я не намерена больше терпеть твои дурацкие выходки и подобные приставания к младшим…

— Только приставания к младшим? — мгновенно вскинулась Лили. — Ты не слышала, какую чушь он тут нёс?! Это нормально — нести такой бред безнаказанно?!

— Лили, — Роза мгновенно переключилась, — если рассуждать о мерзостях, что вы тут оба друг другу наговорили, это выльется в отдельное наказание. И чем ты снова думаешь, нарываясь на проблемы? Пять баллов с Гриффиндора.

— Да подавись ты своими баллами, мисс крутая староста! А ты, тупая скотина, — Лили зло посмотрела на помятого и недовольного Пратчетта, — слушай меня. Я сделаю так, что ты никогда больше не сможешь говорить!

Пратчетт демонстративно фыркнул, а после и вовсе засмеялся; Роза неожиданно пошла красными пятнами.

— Не смей снова заниматься самосудом, Лили, — кажется, кузина даже начала терять терпение! Поттер гордилась этим достижением. — Тебе мало уже существующих проблем?

Вместо ответа Лили лишь показала им обоим неприличный жест и побежала, наконец, на Заклинания. И ей было плевать, что выглядела она не менее помятой и недовольной, чем новоявленный Пратчетт. Все мысли занимала только предстоящая месть, и разум Лили был по-прежнему ясен: она хладнокровно размышляла, как же добиться того, чтобы её угрозы воплотились в реальность.

Много кто ей говорил, что она похожа на Джеймса. Лили это отрицала, как и Джим — но им, конечно, не верили. Ведь для остальных эмоциональность Лили была так схожа с энергичностью Джеймса… Да, они оба были взрывными, это правда. Но ведь и Альбус тоже был таким! За ним этого просто не замечали, ведь Ал мастерски умел пускать пыль в глаза, научился справляться со своими вспышками гнева.

Да как они вообще могли быть не взрывными, имея таких родителей? Лили становилось не по себе от одних воспоминаний о том, как страшны мама и папа бывали в гневе. Папа мог орать, пока не выпустит весь пар, а мама и вовсе становилась похожа на хищную фурию.

Они все были чуть-чуть похожи — и при этом очень отличались. Джеймс, впадая в ярость, решал всё на месте и часто волшебной дуэлью, а то и вовсе кулаками. Альбус обиду запоминал, а после находил самые больные места своего обидчика и колол в них в самый неожиданный момент.

Лили же мстила яростно и хладнокровно одновременно. Она не обладала терпением Ала, но ради сладости мести могла сдержать себя, чтобы подготовить что-то извращённое. Получалось сдерживаться не всегда, поэтому и случались некрасивые сцены — чаще всего с Бутчем, или же вот с Пратчеттом…

— Лили, привет, — Поттер резко вскинулась, рукой пряча свой пергамент с теоретическими формулами. Её острый взгляд вперился в хаффлпаффку, едва не подпрыгнувшей от такого недружелюбия. — Эм…

— Что надо? — прозвучало недовольно. Лили уже давно не контролировала свою речь, а сейчас ей откровенно досаждало то, что её отрывают от вычислений. Жаль, что История Магии ещё не успела начаться, тогда бы её уже никто не отвлекал, а Бинсу плевать на происходящее и подавно. Хаффлпаффка, кажется, чувствовала настроение Лили, но её почему-то это совсем не напугало — наоборот, заставило действовать напористее.

Она нагло подсела к Поттер за парту и широко заулыбалась. Лили с недовольством подвинула энциклопедии по Чарам и Зельям ближе к себе, едва не опрокидывая чернильницу. Плевать на этих хаффлпаффцев, странные люди — ужасные сплетники, но при этом невероятно добродушные. Наверное, Лили они всё-таки не нравились. Да и эту конкретную девчонку Поттер вспомнила. Джун Коллинз. Лили всегда считала её ненормальной, потому что…

— Лили, ты дружишь со Скорпиусом Малфоем? — с благоговением прошептала она. Голос уже приходилось понижать, потому что в кабинете появился Бинс и немедленно зашелестел никому не интересные сухие факты об очередном восстании гоблинов.

Поттер лишь дёрнула уголком губ и подвинула к себе книгу по зельям. Ей не хотелось накладывать на Пратчетта обычное заклинание немоты, это было бы слишком просто. Либо чары выдохнутся, либо старшекурсник додумается выпить Болтливое зелье — оно Лили надо? Пратчетт не был таким уж придурком, пусть и болтал всякую чушь. Как всегда, надо было сообразить что-то такое, от чего бы он не нашёл сразу антидот…

— Лили? Ты и Скорпиус?..

— Мерлин, ты можешь отстать? — недовольно фыркнула Лили, даже не поворачивая головы в сторону Коллинз. Ненормальная дура, пускающая слюни на Малфоя уже второй год. Поттер казалось это крайне странным и неадекватным поведением. Как можно влюбиться в человека, совсем его не зная? Ещё и в Малфоя? Лили ведь могла представить, как себя Скорпиус ведёт с этой идиоткой.

Ответ очень прост: никак. Никак он себя с ней не ведёт. Ему на неё абсолютно плевать. Наверное, в коридорах об её восхищённое тельце спотыкается и даже внимания не обращает. Захотелось злорадно похихикать, но Лили сдержала себя. Наверное, эту Коллинз стоит пожалеть, но Поттер её совершенно не понимала — Лили бы никогда не стала унижаться перед человеком, которому на неё плевать. А эта Джун…

«О, Мерлин, Скорпиус Малфой такой загадочный! У него второе имя Гиперион, представляете? Как благородно! Он вчера улыбался, когда проходил мимо меня! А ещё он шёл в библиотеку!»

Примерно это приходилось выслушивать всем, кто находился поблизости от Коллинз. Раньше, когда ещё Лили было плевать на Малфоя, она в раздражении задумывалась, почему Джун и её излюбленный Скорпиус Гиперион до сих пор не вместе, глядишь, заткнулась бы эта ненормальная. Сейчас она радовалась, что Малфой оказался разборчивым.

И всё же… удивительно, какое разное восприятие Малфоя у того злобного гриффиндорца и этой ненормальной хаффлпаффки. Поттер задумчиво прикусила кончик пера, покосившись на Коллинз, которая заметно погрустнела и теперь рисовала завитушки на своём пергаменте.

— Тебе нравится Малфой? Почему? — вполголоса произнесла Лили, и рука Джун замерла над очередной завитушкой. — О нём ведь такой бред болтают.

— Вот именно, что бред! — горячо зашептала Коллинз, так близко склонившись к гриффиндорке, что та невольно отодвинулась вместе со стулом. — И мне так интересно, что из этого является правдой! Скажи, скажи, вы с ним дружите? Встречаетесь? Говорят, что вы целовались под омелой возле «Трёх мётел»! А потом обжимались в холле!..

— Как хоть что-то из «бреда» может быть правдой? — скептично произнесла Лили, стараясь игнорировать весь словесный понос этой ненормальной барышни. Кажется, и не влюблена она вовсе, а просто фанатичная дура. Жуть… Бедный Скорпиус. Лили бы не хотела, чтобы за ней была такая слежка. И что за слухи про поцелуй и обжимания?.. Наверное, стоило бы рассказать Скорпиусу и посмеяться над этим, но Лили почувствовала жгучее смущение. Это было ужасно для неё, ведь она так ненавидела слухи, но… ей совсем немножко хотелось, чтобы какие-то из этих слухов были правдой.

А Джун Коллинз, как от неё и ожидалось, несла полный бред, такой же бред, как и Пратчетт, пусть и не такой злобный. Лили отругала себя за глупое желание узнать о Скорпиусе у этой идиотки. Пусть и хочется хоть немного узнать о нём, узнать, почему он вёл себя так с Розой, почему Пратчетт говорит мерзкие вещи о семье Малфоев… Не стоит узнавать об этом через слухи, Лили ведь как никто другой знает, что в них правды нет. Самый простой способ — спросить у самого Скорпиуса. Да только ответит ли он? Вспоминая, каким молчаливым Малфой был после столкновения с Розой, Лили лишь покачала головой и грустно вздохнула, придвигая к себе учебник по Чарам.

* * *

— Инаниматус Коньюрус!

Лили и Альбус напряжённо уставились на статуэтку каменного льва, палочка младшей Поттер угрожающе тыкалась прямо в морду гордого зверя. Правда, на льва это не произвело ровно никакого впечатления.

— К чёрту! — психанула Лили, швыряя волшебную палочку на стол, вызывая сноп искр. Лишь потрясающая реакция Альбуса спасла учебники от позорного сожжения — книги по трансфигурации, повинуясь движениям палочки Ала, взлетели вверх. — У меня никогда это не получится!

Альбус прожёг её убийственным взглядом.

— Несёшь чепуху, — медленно проговорил он, — у тебя всё получится.

Столь тягучее произношение слов означало, что мистер Альбус Северус Поттер невероятно раздражён. Лили, впрочем, бояться было нечего, потому что по отношению к ней брат всегда был очень великодушен — даже не мстил ей никогда… Вот с Джеймсом у него постоянно были разборки. Лили, нахохлившись, теперь почти лежала на столе, подперев щёку правой рукой и скептически глядя на брата. Наверное, именно это притворство Ала всегда её и раздражало. Может, поэтому она всегда с таким удовольствием старалась довести его до ручки — было наслаждением наблюдать его искренние эмоции.

Лили никогда не думала о том, почему же Ал притворялся. Почему он заставлял себя быть терпеливым сейчас? Почему стойко выносил её психи? Он решительно настроился подтянуть Лили в Трансфигурации, и вместо того, чтобы самому готовиться к «Ж.А.Б.А.», притащил сестру в кабинет старост. В кои-то веки не ради нравоучений, чего ожидала Лили в связи с недавней историей с Пратчеттом, а ради самой Лили. И да, она его бесила сейчас, раздражала своей резкостью и нытьём, и всё же… он всё проглатывал и терпел.

Ради неё?

Часто заморгав, Лили тряхнула головой и выпрямилась на стуле, вновь беря в руки палочку.

— Нужно сосредоточиться и держать в голове формулу, — всё ещё растягивая слова, заговорил Ал, увидев её готовность продолжать. — И прекратить жалобы. Я знаю, что ты умеешь сосредотачиваться, иначе бы ты не была столь успешной в зельях.

— Знаешь, Ал, — заговорила Лили, гипнотизируя непокорного ей каменного льва и сжимая палочку, — я поняла, что не против твоей палки в заднице.

— Что? — глаза Альбуса округлились до размеров галеона. — Ты головой ударилась?

— Нет, — фыркнула гриффиндорка, чувствуя пристальный взгляд брата, но не в силах из-за странного смущения перестать гипнотизировать каменного льва. — Просто говорю, что твоя занудность теперь бесит меня меньше. Инаниматус Коньюрус!

Лили казалось, что она просто выстрелила этой идиотской формулой, которая теперь выжжена в её мозгу навсегда. И всё же, когда лев встряхнул каменной гривой, младшая Поттер издала восторженный клич.

— Получилось, Ал!!! Ненавижу тебя, каменное чудовище! — в противоречие своим словам Лили подхватила льва на руки, где он продолжил своё бессмысленное движение по прямой траектории. Исполнение заклинания не было идеальным, Альбус и вовсе внушал своим заклинанием этому льву все звериные привычки — и вообще был способен сотворить это невербально. Но всё же Лили была очень довольна своей маленькой победой… Как и Ал, который сейчас улыбался, как идиот.

В этот момент, когда она обнимала своё маленькое каменное чудовище, а Альбус просто широко улыбался, Лили впервые в своей жизни почувствовала с ним такую же связь, как и с Джеймсом. Это было главным волшебством для неё, и совершенно не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Словно в насмешку, именно сейчас распахнулась дверь и в кабинете старост объявилась Роза Уизли.

Это было смешно, второй раз Рози портила волшебный момент для Лили — и всё было вполне логично, где ещё быть старосте школы от девочек, как не в кабинете старост? Но вся радость для младшей Поттер немедленно перестала быть значимой, она насупилась, откидывая каменного льва на стол. Чары тут же выдохлись, и лев вновь стал обычной статуэткой. Альбус посерьёзнел, но вполне дружелюбно встретил Розу, ставя льва в обычное положение.

— Может, ещё раз повторим заклинание? Для закрепления? — с некоторой надеждой спросил Ал. Роза прошла к своему столу, но не спешила сесть за него, нет — она повернулась к Лили и Альбусу, явно собираясь окончательно всё испортить. Как обычно, вся такая спокойная и невозмутимая, с лёгкой улыбкой, похожей на издевательскую. На самом деле, эта улыбка Розы напоминала Лили кривую улыбку Скорпиуса, ту самую, которую она ненавидела в нём. Фальшивую, призванную насмехаться и ранить других.

— Давай, Рози, ты же хочешь поделиться каким-то своим важным мнением, — не выдержала Лили, потому что Роза раздражающе медленно складывала руки на груди и теперь вовсе походила на какую-нибудь МакГонагалл, разве что директор никогда не раздавала издевательских улыбок. Альбус посмотрел на сестру недовольно, и Лили это больно кольнуло: видимо, момент их волшебной связи сейчас же и уничтожится.

— Очень рада получить твоё разрешение на это, Лили, — хмыкнула Роза, опираясь на свой же стол. Лили не стала вскакивать со стула, чтобы говорить на равных — какой смысл, если она всё равно ниже Розы. Тем более взгляд у малютки Поттер и так говорящий… — Я почти уверена, что ты не отбросила свои глупые мысли о разборках с Пратчеттом.

— С Пратчеттом? — удивлённо посмотрел Альбус на Лили, и та с фырканьем отвела взгляд.

— Именно, Ал. Лили показалась эта идея разумной, и судя по её реакции сейчас, она не собирается прекращать.

— Что случилось? — теперь настала очередь Лили удивляться, ведь Ал спрашивал это не у Розы, а у неё. От растерянности она и рот раскрыть не успела, и заговорила Роза.

— Случилась глупая реакция на глупые слова.

— Ты не имеешь права судить меня, — вскинулась Лили, но притихла, почувствовав прикосновение к руке. Ал всё ещё смотрел на неё, и впервые в жизни она чувствовала его желание понять…

Неправда. Ал ведь и раньше пытался её понять? Он же всегда, всегда спрашивал: «Почему, Лили? Почему ты так поступила?»

Это она, малютка Лили Луна, никогда не давала ему ответов и не позволяла себя понять. Наверное, она чуть-чуть ненавидела Альбуса за то, что он стремился к соблюдению школьных правил, за то, что он так переживает о своей репутации, за то, что он никогда бы не стал защищать от справедливых, по его мнению, наказаний. Джеймс мог бы костьми лечь, защищая Лили и давая ей возможность выйти сухой из воды; наверное, малютка Поттер к этому слишком привыкла. Но ведь с точки зрения здравого смысла был прав Альбус, который заставлял Лили полностью вкусить наказания за свои деяния.

Мерлин, какая же она мерзавка. Наверное, Альбус чувствовал, что для Лили он проигрывает на фоне Джеймса, и это было ужасно. Ему наверняка от этого было больно, неприятно, противно… Прямо как сейчас Лили от самой себя. Ей стало плевать на Розу — по крайней мере, в этот важный момент осознания. Раскрываться Алу всё ещё было сложно, но это было нужно: нужно, чтобы Альбус знал — она его не ненавидит, а любит. Всем сердцем любит.

И чуточку ненавидит при этом, но — это же нормально. Лили и Джеймса немножко ненавидела. И маму с папой порой. И это было совершенно неважно.

Выход на Астрономическую башню был всё ближе, и её шаги становились тяжелее. Пару раз Лили Поттер и вовсе останавливалась, ненавидя себя в эти моменты за нерешительность. Ей это ведь было совсем не свойственно… У неё всегда находилась смелость смотреть в лицо своим страхам. Ничего страшного, если Скорпиуса Малфоя не окажется там. Ничего страшного, если она потеряет своего единственного друга, ведь так?

Ты такая дура, Лили Луна.

Но после того, что она узнала от Альбуса, иррациональный страх поселился в ней. Лили знала, что Скорпиус не мелочный, он способен отнестись с иронией к тому, сколько шуму наделала новость об их с Лили близком общении. И он может себя защитить: сама Поттер порой чувствовала мурашки, когда Малфой оказывался недоволен. В такие моменты что-то зловещее было в его холодных серых глазах, в его кривой усмешке… Лили, несмотря на страх, реагировала в своём стиле: агрессивно. Обычно Малфоя это ужасно веселило, и холод исчезал из его глаз.

Возможно, ему и вправду будет плевать на происходящее. Но…

— Ал… Ты можешь рассказать мне о Малфое?

— О Малфое? Мне казалось, что это мне стоит узнавать о нём у тебя, судя по последним новостям…

— Заткнись, ты же не веришь в этот бред!

— Нет, конечно, но всё же я уточнил у Малфоя пару моментов.

— О Мерлин, ты не посмел!

— О да, я посмел.

— И что… что он тебе рассказал?..

— Мне кажется, что я слышу в твоём голосе надежду на что-то. Мне же кажется, Лили?

— Нет никакой надежды, заткнись!

— Очень хочется в это верить. Малфой ведь не из тех, с кем легко взаимодействовать. И не из тех, с кем легко быть рядом.

— Почему? Почему о нём говорят… такие вещи? После Пратчетта… я поняла, что Пратчетт не один такой.

— Лили… Тебе недостаточно очевидных причин? Ну, вроде того, что Малфой — невыносимая задница.

— Я спрашиваю серьёзно, Альбус.

— Ладно, ладно. Слухи, конечно, полная чушь, но именно из-за них Малфой начал плеваться во всех ядом. Ещё на наших первых курсах всякое болтали… Малфоев не очень жалуют после Второй Магической.

— Почему ты замолчал?

— Ты уверена, что хочешь поговорить об этом? Тема не самая приятная, и я не особо хочу ворошить это осиное гнездо. Я ведь и тогда считал это ерундой.

— Пожалуйста, Ал. Я хочу понять его. Мне кажется, я единственная сейчас, кто ничего не знает о Скорпиусе Малфое. Он… он во многом мне помог, Ал, я… Наверное, он мой единственный друг?..

Лили замерла перед дверью. Стоило гордиться тем, как Альбусу было противно обсуждать лживые сплетни, и ничего странного в этом не было. Наверное, Ал натерпелся от слухов не меньше, чем Лили: его распределение в Слизерин произвело фурор даже среди родственников, что уж говорить про обитателей Хогвартса. Не стоило удивляться, что Скорпиус тоже страдал от сплетен. Но ведь не только его родственники были в рядах Пожирателей Смерти, и тем не менее…

Ал сказал, что Скорпиуса травили больше всего.

Лили раскрыла дверь и тут же съёжилась от холодного порыва ветра. Сердце её радостно пропустило удар, когда она увидела фигуру в тёплой мантии на самом краю башни. Малфой всё-таки был здесь. Малфой продолжал сюда приходить, когда она трусливо боялась и избегала его… Зло приказав себе не думать об этом, Лили едва ли не бегом направилась к Скорпиусу. Он заметил её раньше, чем она приблизилась.

— Малютка, — приветственно протянул Малфой, кинув на неё лишь короткий взгляд и вновь посмотрев на Запретный лес. Лили даже немного обидеться успела на столь холодное приветствие, как Скорпиус добавил: — Я думал, тебя испугала непогода.

— Ничего подобного! — мгновенно вскинулась Поттер. Она ощущала некоторую отчуждённость, исходящую от него, и догадывалась о причинах. Или, скорее, надеялась на них… Неужели был расстроен, что она не приходила? Неужели думал, что из-за него… — Непогода ни при чём! Просто… Ненавижу Барнса!

— Барнса? — Малфой отвлёкся от рассматривания леса, его лицо недоумённо вытянулось. Лили же с достоинством кивнула, чувствуя, что преодолела преграду между ними.

— Именно, Барнса. И его Трансфигурацию! Ал меня запирал в кабинете старост и заставлял её учить.

— И как успехи? — Скорпиус поднял уголок губ в улыбке, явно предчувствуя что-то забавное. И Лили не стала рушить его надежды.

— Сам-то как думаешь? По Барнсу же видно, что он с Рейвенкло. Мииисс Поооттер, — Лили перешла в режим безжалостного передразнивания, и она знала, что чертовски хороша в этом. — Ваааша пааалочка на ноль целых, пять тысячных градуса отклонена от позиции, в которой должнааа находиться. Мииисс Поооттер, в вашей формуле слишком мнооого ненужных вставок «Пошла в жопу Трансфигурация!»

Лили жестикулировала и играла мимикой совсем как Барнс, поэтому удовлетворённо улыбнулась, когда Малфой засмеялся.

— Я ему один раз так написала в эссе, — призналась Поттер. — Он не обиделся. Просто назвал «лишней вставкой», как и половину других моих высказываний.

— Он тебе ведь нравится на самом деле, — прозорливо отметил Малфой, заставляя Лили отвести взгляд и смущённо потереть щёку.

— Ну, он крутой. Ему плевать на мирские заботы, Барнс выше этого. Но Трансфигурацию я всё равно ненавижу.

— Слишком много формул? — хмыкнул Скорпиус. — А как же твоё Зельеварение? Ты часто используешь Нумерологию для вычислений, я заметил.

— Это другое! — не согласилась Лили эмоционально. — Зелья — это настоящее искусство! Трансфигурация насильно меняет, искажает суть, Зелья же способны делать это органично и изящно. Ох, чёрт, говоря о Зельях, мне всё ещё нужно вычислить… — Поттер забормотала себе под нос, отходя ближе к теплу Хогвартса и копаясь в сумке.

Малфой, видимо, тоже налюбовавшись видами Запретного леса, направился следом за ней; Лили уже раскладывала гриффиндорский шарф, чтобы усесться. Заметив, что Поттер подрагивает от холода, Скорпиус незаметно для неё наложил согревающие чары.

Лили осторожно наблюдала за Малфоем, когда он устраивал себе тёплое местечко. Скорпиус выглядел как обычно — спокойным, задумчивым, не выспавшимся. Было не похоже, что его хоть как-то задел новый всплеск сплетен о нём… Лили крепче сжала книгу по Зельям, которую успела достать из своей сумки. О Малфое ведь почти забыли, а теперь начали злословить с новой силой. Ей и хотелось поговорить об этом, выказать своё сочувствие, но она совершенно не представляла, как начать разговор.

— А у тебя… у тебя как дела были эти дни? — о, этот вопрос был бесполезной попыткой, Лили знала. Как и ожидалось, Малфой лишь пожал плечами, доставая альбом из своей сумки.

— Всё нормально, малютка.

Лили не казалось, что «всё нормально». А может, она просто слишком себя накручивала? Это «понимание» Скорпиуса нужно было только ей. Ведь, если подумать, сам Малфой к этому не особо стремился. Как же горько. Поттер стиснула зубы, но не поддалась этому чувству.

— Ты рисуешь! — воскликнула она, постаравшись отвлечься и заставив Малфоя беззлобно хмыкнуть.

— Очень наблюдательно, малютка.

Она не стала требовать показать рисунки. Главное — то, каким расслабленным он выглядел, когда занимался своим хобби. Лили невольно тоже почувствовала спокойствие, опуская взгляд к своему учебнику.

Её чувства прыгали, словно на маггловских американских горках, во время общения с Малфоем. Лили могла понять, почему Ал считал Скорпиуса непростым человеком. И, несмотря на то, что с ним бывало трудно, как сейчас, одновременно с этим Лили было со Скорпиусом очень просто. С ним было уютно молчать, очень весело с ним препираться — и безопасно ругаться. Лили могла быть с Малфоем собой, он принимал её такой, какая она была… и, наверное, именно это ей и нравилось. Будет честным в ответ принять его таким, какой он есть.

— У меня, кстати, новая мстительная миссия, — поделилась Лили, выписав несколько ингредиентов, которые ей могли понадобиться. Поттер не сдержала улыбки, увидев, как сразу заинтересовался Малфой разговором. — И знаешь, что в ней необычного?

— Удиви меня.

— Ал узнал о ней — и не стал меня останавливать!

— Подожди, мы говорим сейчас о твоём брате? Или в школе завёлся ещё кто-то с этим чудовищным именем? — Малфой обожал иронизировать над Алом, и Лили не могла его за это винить. Альбус своим занудством иногда будто умолял пошутить над собой.

— Да! И это не всё: он сказал, чтобы я не попалась, и даже намекнул, что при необходимости поможет! Потому что ему надоели, как он там выразился?.. «Дилетантские методы решения проблемы»…

— Это и правда звучит очень похоже на Поттера. Кто же твоя новая жертва, народный мститель? — поинтересовался Скорпиус, и Лили наморщила лоб.

— Пратчетт, он с вашего курса. Ал весь в яде изошёлся, когда я назвала это имя, — с весельем произнесла Лили, выписывая очередной нужный ингредиент из книги. Её заинтересовало Болтливое зелье, и хотелось лучше разобраться во взаимодействии компонентов: возможно, если его грамотно подкорректировать и добавить немного чар «Силенцио», выйдет весьма мощное зелье Молчания.

Увлёкшись, Лили не сразу заметила, как заострились черты лица Малфоя.

— Пратчетт, — повторил Скорпиус, будто смакуя, и Лили кивнула, заинтересованно покосившись на столь занимательную реакцию. Малфой уже не был безмятежен и перестал рисовать, холодный взгляд был устремлён прямо на неё. — Что же он такого сделал, малютка?

— Он нёс такую чушь, что мне захотелось заставить его замолчать, — голос Лили всё же дрогнул, ведь теперь она знала подоплёку высказываний Пратчетта и на что он пытался намекнуть. Малфой опустил взгляд на раскрытую страницу с Болтливым зельем.

— Пратчетт говорил обо мне, — утвердительно произнёс Скорпиус, и почему-то эта фраза заставила Лили смутиться. Она неловко ухватилась за страницу книги, опустив взгляд на собственные пальцы, и кивнула. — Что ж, это не новость. Тебе не стоило реагировать, малютка.

А вот это уже разозлило её.

— Очень сложно не реагировать, когда эту грязь кидают прямо в лицо, — резко произнесла Лили, но думала она уже не о тех словах, что говорил Пратчетт, а о том, что рассказал ей Ал.

Сама знаешь, до сих пор многие жестоки к тем, кто связан с Пожирателями Смерти. К Малфою поначалу относились так же, как и к остальным, но он не стерпел к себе презрительного отношения, из-за чего и стал основным предметом ненависти. Многие стали воспринимать его «символом» Пожирателей, и он своими… реакциями… ситуацию лучше не делал. Пресечь это тоже никто не мог: преподаватели мало на что могли повлиять, о многом они и не знали. Остальным отпрыскам бывших Пожирателей эта ситуация и вовсе была выгодна — благодаря Малфою не замечали их самих.

Что насчёт слухов о семье… Тут всё было банально, но не менее противно. Малфоя из-за его специфических реакций на задирания окрестили наследником Тёмного Лорда. Он и вправду иногда… жуть творил. Его родители из-за этого часто бывали в школе, что подкинуло много новых идей для издевательств. Вспомнили, что Драко Малфой может вести бизнес только благодаря протекции нашего папы, что сам по себе он ни на что не годен; да и сын у него дурной какой-то, не в «малфоевскую трусливую породу». Ублюдок… А мать его — шлюха, породившая это проклятое дитя.

Альбус отказался говорить, какого рода «жуть» Скорпиус творил раньше. Сказал только, что рассматривался вопрос о его исключении из Хогвартса; именно это и пытались достигнуть все, кто доставал Малфоя. Лили думала обо всём этом с тяжёлым сердцем. Ей было трудно представить Малфоя, реагирующего на подколки в свою сторону — сейчас казалось, будто его не волнует, что говорят о нём. Но, наверное, он просто вырастил панцирь равнодушия. И пусть раньше он творил какую-то «жуть»… Это немного напрягало, но лишь немного. Она подозревала и до этого, что у Малфоя есть тёмная сторона. И была уверена, что Скорпиуса вынудили проявить её.

Лили чувствовала близость их историй. Вот только Скорпиусу было явно тяжелее. Она ведь всё-таки дочь героя, когда он — сын бывшего Пожирателя. Возможно, поэтому он выбрал тактику «не реагировать»… Но Лили не собиралась отказываться от шанса поставить кого-то на место.

От наплыва злости она скинула книгу со своих колен, но Малфой никак не отреагировал на этот всплеск эмоций, продолжая пронзать Лили внимательным взглядом.

— Он очень хотел поделиться своим драгоценным мнением, этот слизняк. И я теперь хочу вырвать ему язык за все те слова, что он сказал мне, — и особенно за те, что он когда-либо говорил Скорпиусу. Ведь всё это было гораздо хуже, что говорили когда-либо о ней, хуже, чем попытки какого-нибудь Уокера оскорбить её.

— Что? — равнодушное, холодное лицо Малфоя пошло трещинами. — Он говорил что-то тебе, именно тебе?

— Да, — Лили растеряла свой воинственный пыл от такой реакции. Отчего-то всё внутри затрепетало.

— Он что-то тебе сделал? — и в его голосе не было привычной насмешки. Лили стало… приятно. Скорпиус ведь волновался о ней? Поттер невольно расплылась в улыбке.

— Ну, он меня схватил за мантию — вот так, — Поттер неловко постаралась показать самостоятельно, как Пратчетт её ухватил, но не особо преуспела. — И тряс, гадёныш, как куклу безвольную… А я ему в лицо вцепилась! — с гордостью добавила она. Малфой этому факту почему-то не повеселился, как обычно с ним бывало.

— А дальше?

— А дальше… вмешалась Роза и не дала мне его уничтожить, — Скорпиус ощутимо расслабился после этих слов и откинулся спиной на стену. Что, неужели думал, она сама с Пратчеттом бы не справилась? Очень ей нужна была эта Роза! — Я бы ему все глаза выцарапала.

— Значит, Пратчетт должен быть благодарен Розе за спасение от столь грозной малютки, — голос Малфоя теперь звучал по-прежнему непринуждённо, но Лили увидела, как нервно он сжимает своё чертёжное перо, не возвращаясь к своему рисунку.

Ей вспомнилось, каким задумчивым и отрешённым Скорпиус был в день, когда они столкнулись с Розой. И… что-то тревожное ощущала сама Лили, когда думала обо всём этом. В такие моменты она чувствовала, что кузина ужасно раздражает её, и хотелось, чтобы они со Скорпиусом вообще никогда не знали друг друга. Это было странно, но внутренний зуд раздражения не исчезал. И непонимание их отношений всё ухудшало.

— Какие у тебя проблемы с Розой? — процедила Лили, решив, что — какого чёрта. Ей хочется знать, и она спросит. Злость смывала страх, что Малфой не ответит: в конце концов, если он даже беспокоится о ней или переживает, когда она не приходит увидеть его, то — опять же, какого чёрта ей бояться. У них и так уже начался вечер трудных разговоров.

— А у меня с ней какие-то проблемы? — протянул Малфой, ответив не сразу.

— Ты меня за идиотку держишь? — рыкнула Лили, впрочем, от ответного вопроса немного себя идиоткой почувствовав. Ведь всегда есть шанс, что она просто что-то надумала.

— Мерлин, малютка. Ты что, пытаешься вызвать меня на откровенный разговор? — вот он, Скорпиус Малфой. Она опасалась агрессивной реакции, но — Малфой, как обычно, только потешается.

— Тогда, в магазине… Это было очень странно! Всё изменилось после встречи с ней! И сейчас…

— А что сейчас?

— Ты своё перо сломаешь, вот что! — Лили скрестила руки на груди и исподлобья уставилась на Скорпиуса, который опустил взгляд на собственную кисть. Улыбка скользнула по его губам.

— Наблюдательно. Что ж… — он немного помолчал, уставившись пристально в глаза Лили. От такого внимания она слегка покраснела, но гневный взгляд не отвела. — Ты столько рассказывала о себе, будет честно и мне чем-то поделиться, верно?

Мерлин, он всё сводит к схеме «купли-продажи»? Лили раздражённо фыркнула и кивнула. Вот только зря она понадеялась, что самая тяжёлая часть пройдена.

— Но для начала… Скажи, малютка, что ты знаешь обо мне?

— Это ещё зачем?!

Скорпиус ухмыльнулся, но как-то невесело, откидывая перо в сторону и не глядя в сторону Лили.

— Хочется знать, с какого момента ожидать какое-нибудь зелье с фурункулами в своём завтраке.

— С чего бы? — искренне изумилась Лили. Что такого могло быть в их отношениях с Розой? И неожиданно её будто под дых ударили. Если… если это то, что она подозревает… Мерлин. Почему-то Лили не могла адекватно это воспринять, не то что осмыслить.

В противоположность её растрёпанным чувствам от смутных догадок, Малфой издал смешок, тем самым возвращая Лили в реальность.

— Просто ты так трясёшься над своими братьями. Вдруг тебе не понравится слушать, как я ненавидел твоего драгоценного Альбуса Северуса? — Скорпиус щёлкнул пальцами, когда лицо Лили изумлённо вытянулось. — Ага, этого ты не знала. Потрясающе. Я больше не завтракаю в Большом зале.

— Но… вы же… вы же нормально общаетесь! — Лили они показались добрыми приятелями, хоть и Альбус, и Скорпиус вечно говорили друг о друге не самые дружелюбные вещи. Но это выглядело безобидными, дружескими подтруниваниями — именно так обычно общались Джеймс и Альбус, поэтому у Лили это не вызывало никаких вопросов. Да и в том же Большом зале они часто садились вместе и явно общались.

— Да, — Малфой улыбался: вновь забавлялся с её бурных реакций, змей. Лили шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Я повзрослел и остепенился. Но раньше я ненавидел Поттера. Честно сказать… Всю твою семью ненавидел.

— Но почему? — голос Лили предательски задрожал. Неужели Альбус тоже принимал участие в травле? Или Роза? Нет, это казалось нереальным. Ей не хотелось в это верить. Скорпиус, услышав дрожь её голоса, приподнялся и протянул ладонь к её волосам. И привычно, так необходимо потрепал, коварно сдвинув шапку ей на глаза.

— Милая малютка, — с ласковой насмешкой произнёс он, — нет никаких страшных причин. Это была банальная зависть. Я был страшно непопулярен на первых курсах — кажется, этот факт тебе уже известен. И у твоего братишки с жутким именем были все шансы стать таким же изгоем, как и я. В какой-то момент я даже поверил, что мы подружимся. Ну, знаешь, против всех подружимся, — Малфой ухмыльнулся, вновь откидываясь на стену, и Лили с тревогой отметила привычную задумчивость в его глазах. — Не вышло. Ведь у Поттера уже была Роза.

Болезненная кривая улыбка вырисовалась на его лице, когда он посмотрел на окаменевшую Лили, до этого пытавшуюся поправить шапку.

— У меня Розы не было. И я ужасно ему завидовал.

— И что такого в Розе? — резко спросила Лили, стягивая шапку с головы и встряхивая тёмно-рыжими волосами. Холод отчего-то уже давно не беспокоил её, поэтому она не боялась декабрьского мороза. — Есть она и есть, большое дело!

— Иногда это и правда большое дело, малютка, — серьёзно ответил Малфой, спокойно наблюдая за тем, как Поттер закипает. — Бывают моменты, когда одному справиться трудно.

Он был прав, но…

— Почему именно Роза?!

— Ты лучше знаешь, почему Поттер дружит именно с Розой, — фыркнул Скорпиус, но Лили была уверена, что он понял истинную суть её вопроса. Почему Малфой зациклился на Розе? А он зациклился, иначе что за странные замирания перед ней и вечная хмурая рожа! — Почему она тебе так не нравится?

— О, ну, не знаю, может, потому что она вечно лезет, куда её не просят, а ещё раздаёт свои мудрейшие советы. Рози, видимо, решила, что по развитию ума догнала свою маму и имеет право поучать других. Мисс совершенство, золотая пай-девочка, гордость школы, семьи и всего мира, бла-бла-бла! — зло закончила Лили свою речь.

— Прекрасный сарказм, малютка. Что ж, что-то из этого в ней и вправду есть, — беззлобно усмехнулся Малфой, и Лили это не понравилось. — Но ты же знаешь, что скрывается под всеми твоими эпитетами, правда?

Неправда. Лили не знала и не хотела этого знать. И не хотела, чтобы это знал Скорпиус.

— Я восхищаюсь ей, — кажется, Малфой сам от себя не ожидал такой честности. Он растерянно улыбнулся, посмотрев на Лили. — Я ведь был как ты, малютка. Вечно жил в окружении дурных слухов и совершенно не понимал, как с ними справляться. У тебя это получается гораздо изящнее и лучше, несмотря на твою сокрушительность и безжалостность. Мои же способы были далеки от идеала. И тогда Роза… подсказала мне путь.

— И что же она такого волшебного подсказала? Проглатывать и терпеть? — прошипела Лили как кошка. Малфой уловил её недовольство и слегка приподнял подбородок, со спокойствием наблюдая.

— Быть сдержаннее и дальновиднее. Судя по твоим горящим глазам, мне и вправду стоит опасаться завтрака.

— Заткнись, — всё так же шипяще ответила Лили, складывая книги в свою сумку. Сейчас его подколы невыносимо было слышать. Она тут, знаете ли, пытается переварить, что симпатичный ей парень восхищается её ненавистной кузиной. И вправду руки чесались сделать обоим какую-нибудь гадость, но Лили была слишком растеряна, чтобы хоть как-то выпустить свою злость.

— Малютка… — вопросительный тон Малфоя почти остановил её, но Поттер было необходимо уйти, чтобы не натворить глупостей. Поэтому Лили схватила свои сумку с шарфом и рванула прочь с Астрономической башни. Она ощущала себя преданной. И дело даже не в том, что Скорпиус восхищался другой девчонкой (если честно, и в этом тоже). Он почему-то пускал слюни именно на идеальную-золотую-девочку-Рози.

И это, дементоры побери, было самым невыносимым.

Лили, наплевав на шансы быть пойманной завхозом — уже прошло время отбоя, неслась вниз по лестнице. Ей не хотелось переживать все эти чувства в ненавистной башне Гриффиндора, у Чёрного озера сейчас было ужасно холодно, а в Астрономическую башню она не сунется ещё долго. Решив, что запрётся за ближайшим тайным ходом, Поттер резко соскочила с последней ступеньки, что вела в башню, свернула в правый коридор и больно с кем-то столкнулась. По инерции она едва не грохнулась, но её придержали за плечи.

Лили передёрнуло, когда она осознала, что это был Уокер.

— Какого чёрта? — воскликнула Поттер, пытаясь вырваться из его крепкой хватки. Она и без того была зла, не хватало ещё разборок с этим упырём. И почему он был здесь, неужели следил за ней? — Отпусти меня, придурок!

— Что у тебя с лицом, Поттер? — не менее раздражённо рявкнул он в ответ, тряхнув Лили так, словно пытался привести её в чувства. — Что-то не срослось с этим мерзким слизняком?

— Отвали! — Лили сунула руку в сумку, пытаясь отыскать палочку. А в глазах Бутча тем временем плескалось мрачное торжество.

— Ему ведь на самом деле плевать на тебя, тупая ты дура…

— Заткнись, — зашипела Лили, не желая слышать, как кто-то вроде Уокера озвучивает её жалкие мысли. Как назло, под руку попадались только склянки от зелий и ободранные перья.

— Этот выродок только пользуется тобой, как жалкой шлюхой, слышишь, Поттер? А сам бегает за главной старостой, — Лили перестала вырываться, вскинув гневный взгляд на прыщавое лицо Уокера. Он выглядел довольным тем, что заинтересовал её. — Именно, Поттер. Я видел как-то, как он чуть ли не на коленях перед ней ползал, словно жалкий слизняк… А скрывались они, будто преступники, ради своих разговорчиков. Не нужна ты ему, Поттер. К чёрту не сдалась, понятно?

Лили вскинула подбородок. И отшвырнула Бутча заклинанием, вдобавок отправив Летучемышиный Сглаз. Пусть повеселится в компании таких же крыс.

У него ничего не получалось. В штрихах, что появлялись на пергаменте, вновь не ощущалось ни капли магии, и он чувствовал себя опустошённым.

— Скорпиус, мой мальчик, с вами всё в порядке?

Рука с пером застыла, не завершая рисунок; Малфой поднял голову. Слагхорн стоял над его котлом и встревожено цокал языком, недовольный состоянием то ли зелья, то ли Скорпиуса, то ли всего разом. Зелье и вправду вышло отвратным, ведь Малфоя оно совершенно не заботило. Он даже не помешал его пять с половиной раз против часовой стрелки и на целую тысячную грамма неверно отвесил златоглазок.

Малютку, наверное, удар бы хватил от такого варварства.

Губы его почти сложились в улыбку, но вспомнился их последний разговор на Астрономической башне. Улыбаться расхотелось. Малфой отложил перо, чернила размазались по неподвижному снитчу. В детстве нарисованные им снитчи всегда летали, заставляя родителей восторгаться нередкому, но всё же таланту своего сына. С поступлением в Хогвартс его рисунки потеряли магию.

— К сожалению, это зелье уже не спасти, — продолжал причитать Слагхорн, явно переживая, как лучше решить эту ситуацию. Малфой слушал декана вполуха. Обычно Скорпиус не создавал проблем на уроках и в целом был старательным студентом, но порой случались подобные казусы. И каждый раз Слагхорн переживал, шумно и бессмысленно…

Слагхорна очень беспокоило, что Малфой-старший будет недоволен оценками сына; может, он ещё опасался реакции самого Скорпиуса, хотя казалось — с чего бы… Малфой тихо хмыкнул себе под нос. Наверное, проще перечислить, что не беспокоило декана. Наверное, его возраст? Загадка для Хогвартса — как старик оставался таким бодрым и жизнерадостным в свои дряхлые года.

— Придёте на пересдачу сегодня после уроков, молодой человек, — определился Слагхорн, и Малфой отрешённо кивнул, опуская взгляд на заляпанный чернилами неподвижный снитч. Он ощутил недовольные взгляды нескольких однокурсников, но не видел причин для зависти или злости: Малфой был не единственным студентом, которому давались поблажки. Это же Слагхорн. Переживать из-за чьего-то недовольства Малфой, впрочем, и не собирался.

Кому-то декан Слизерина всё же озвучил вердикт «Отвратительно» без права пересдачи, пустив по кабинету шепотки. А после Слагхорн восхищённо заахал и заохал, склонившись над, несомненно, наипрекраснейшим зельем Поттера. Пользуясь этой суетой, Малфой посмотрел в сторону Розы. Свои густые ярко-рыжие волосы она заплела в высокий хвост, как и всегда на уроках, где требовалась высокая сосредоточенность.

Её зелье было готово, но Слагхорн не спешил покидать Поттера, ударившись в воспоминания о его бабушке и отце, тоже отличных зельеварах. Поттер вежливо слушал декана, кивая и поддакивая, Роза пользовалась моментом и, конечно же, читала. Сколько Малфой её помнил, она всегда была с книгой в руках: мисс Уизли никогда не позволяла себе расслабиться и держала себя в тонусе.

Отец хотел от Скорпиуса того же, но младший Малфой не находил в себе той самоотдачи, что была в Розе. «Выше ожидаемого» и нечастые «Превосходно» были его пределом, и Скорпиус полагал, что этого достаточно и с «Ж.А.Б.А.» он справится прилично. Отец же продолжал брюзжать в письмах, что желает видеть большее. Он помешался на восстановлении репутации имени Малфоев, и Скорпиусу порой казалось, что папа сходил с ума.

Когда-то ему хотелось соответствовать ожиданиям отца. Сейчас же всё казалось трагикомедией, не достойной излишних переживаний. У папы было забавное лицо, когда Скорпиус предложил тому усыновить Поттера или Уизли; стало скучно, когда отец после этого устроил ему пытки своими нудными речами о том, что наследник дома Малфоев должен был утереть нос этим двум умникам.

Увы, мечтам папы не дано было сбыться, ведь Скорпиус не смотрелся так хорошо с книгами, как мисс Уизли. Наверное, поэтому Роза всегда его показательно игнорировала.

Фыркнув себе под нос, Малфой отвёл взгляд от сосредоточенного личика Розы и стал собирать вещи — Слагхорн сжалился и наконец-то отпустил их со своего занятия. Поттер вылетел из кабинета одним из первых: наверное, решил высморкаться после трогательных речей декана.

Уизли же привычно задержалась у стола преподавателя — Малфой различал её спокойный, размеренный голос сквозь гвалт покидающих кабинет студентов. Речь Розы всегда была похожей на красивую мелодию. Звучала она не для него, как обычно, поэтому Скорпиус оставил декана и старосту ворковать о дополнительных свойствах перьев болтрушайки.

Возле кабинета ЗОТИ было столпотворение, из которого громкими разговорами выделялись гриффиндорцы. Проход внутрь помещения был перекрыт толпой, и Малфой быстро определил спокойное местечко возле Поттера, который стоял чуть поодаль ото всех, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди — дружелюбие так и излучалось с каменного лица старосты школы, отпугивая всех вокруг.

Малфой догадывался, в чём причина поганого настроения Поттера: уже давно проследил закономерность его появления после очередных восхвалений Слагхорна предкам Поттеров. Жаль, что декан не догадывался о тонкой душевной организации своего старосты, который бесился, что его достижения приписывали генам и фамилии, а не талантам и стараниям.

Увы, спокойно постоять в ожидании преподавателя не удалось. Заметив Малфоя, из толпы гриффиндорцев выскочил низкорослый блондин и грубо схватил Скорпиуса за ворот мантии, заставив сделать пару шагов назад. Кривая улыбка сама по себе нарисовалась на лице Малфоя.

— Финниган, — лениво протянул он, никак не отреагировав на столь воинственные действия и продолжая расслабленно стоять. — Чем обязан?

— Ты перешёл все границы, ублюдок, — Финниган злился, это чувствовалось по тому, как его кулаки сжимали мантию Скорпиуса. Малфой чувствовал желание гриффиндорца пересчитать ему зубы, и его это забавляло. Это было так предсказуемо…

— Не понимаю, о чём ты, — Малфой старательно добавил в свой голос как можно больше ехидства. Ему нравилось, как недоумки с этого бесились.

— Не притворяйся! — едва не взвизгнул Финниган, агрессивно тряханув Скорпиуса; это уже Малфою не понравилось, и он показательно ласковым жестом убрал руки гриффиндорца от себя — по факту сжав их с такой силой, что Финниган грязно ругнулся, отходя от него и хватаясь за ладонь.

Гриффиндорцы недовольно загудели, слизеринцы напряжённо наблюдали. У Поттера был вид учёного, следящего за интересным экспериментом: вмешиваться староста явно не собирался, но Малфой этого и не ждал. Ни от кого не ждал.

— Всё ещё не понимаю, Финниган. Подожди! — Скорпиус щёлкнул пальцами. — Я понял. Понял, что мне это неинтересно.

— Ещё бы такому бездушному ублюдку было интересно, я не удивлён! — фыркнул Финниган, зло сверкая глазами. — Из-за твоей тёмной магии, змеёныш, Пратчетт находится в больничном крыле! Невменяемый! Что ты с ним сделал?

— Ты оскорбляешь мою честь этими необоснованными обвинениями, — печально вздохнул Малфой. — У тебя есть доказательства, Финниган?

— Я знаю, что это сделал ты!

— Как я и думал. Закрой рот тогда и не лезь ко мне, — Скорпиус пригвоздил гриффиндорца холодным взглядом. Он уже давно понял, что можно много чего добиться правильной подачей своих прекрасных глаз, но, к сожалению, с безрассудными гриффиндорцами это не всегда работало. Как и сейчас, когда Финниган выхватил палочку и направил на Малфоя.

— Ты нападёшь на безоружного, Финниган? — Малфой криво ухмыльнулся, поднимая ладони. Когда-то он тоже был юным идиотом и выхватывал палочку, желая наказать обидчиков. Этот способ помогал выпустить пар, конечно, но последствия для Скорпиуса всегда были неприятны.

Финниган скривился от бешенства, опуская палочку, а потом вновь её угрожающе вскинул.

— Если ты, — неожиданно заговорил он, — если ты что-то подобное сделаешь с мелкой Поттер, тебе не поздоровится.

На короткое мгновение Малфоя полностью поглотила злость, но он справился с собой. Финниган сглотнул, нервно сжав палочку.

— Как забавно, — приподнял одну бровь Скорпиус и тихо усмехнулся. — Ведь это то, что я хотел донести до вас.

Гриффиндорцы, странные, глупые, безрассудные, противоречивые гриффиндорцы. Сами ведь вечно грызутся с малюткой, а сейчас готовы защищать её от злого и страшного Малфоя. Он даже не понял, что именно разозлило его в предостережении Финнигана: лицемерие львиного факультета? Или же то, что его собственный никогда такой открытой защиты не проявлял?

О, нет, Скорпиус не жаловался: когда-то Кристиан Забини, будучи старостой, часто спасал непутёвое чадо Малфоев от необдуманных действий и учил выживать в Хогвартсе, недружелюбном по отношению к Слизерину. Забини часто вещал о необходимости всем слизеринцам держаться вместе и не допускать внутренних конфликтов. Возможно, только благодаря его речам Скорпиус когда-то нашёл силы не возненавидеть своих однокурсников.

«Посмотри на них, Малфой. Сопля Селвин истерически икает, стоит кому-то на него косо посмотреть; Роули палочку роняет через раз, когда нервничает, а Нотт теряет дар речи и превращается в болвана. Так что не вини их в слабости или трусости: у них ещё нет таких ядовитых и наточенных зубок, как у вас с Поттером. Не жди ни от кого помощи, Малфой, и учись выживать самостоятельно».

Выживать самому — полезное умение, лучше, чем постоянно ждать, когда тебя кто-нибудь спасёт. И всё же… Как трогательно. Перед ним стоял основной состав седьмого курса Гриффиндора во главе с Финниганом и открыто сообщал, чтобы он не смел обижать малютку. Слизерин такого никогда ни для кого не делал.

— Юстас Финниган, прекрати балаган и опусти палочку, — строгий голос разрезал напряжение момента, на сцене появилась мисс Уизли, зажимая очередной талмуд подмышкой.

— Смотри-ка, Финниган, даже главная староста недовольна твоими варварскими замашками, — Скорпиус говорил это, стараясь поймать взгляд Розы, но её ясные голубые глаза смотрели куда угодно, только не на него. Она не давала ему ни одной возможности дать себя понять, и это раздражало. Малфой отвёл взгляд в сторону, когда Роза стала всех подгонять зайти в кабинет.

— Что-то Поттер не спешил тебя спасать, — сплюнул Финниган напоследок, заходя в класс под требовательным взглядом мисс Уизли. Убедившись, что все воинственные гриффиндорцы оказались подальше от Малфоя, Роза и сама скрылась в кабинете.

Поттер не спешил уйти, и Малфой направил на него свой пристальный взгляд. Староста не стушевался, продолжая прижиматься спиной к стене, лишь задумчиво склонил голову и прищурил глаза.

— Какие-то вопросы, мистер Поттер? — поинтересовался Скорпиус с саркастичной вежливостью.

— Ты сделал это с Пратчеттом из-за Лили, — утвердительно произнёс Поттер, заставив Малфоя хмыкнуть. — Странно. Не замечал за тобой раньше благородных поступков.

— Поэтому решил отдать на растерзание гриффиндорцам? Мне не очень нравится то, как ты проявляешь благодарность, Поттер.

Староста равнодушно пожал плечами, отталкиваясь от стены и выпрямляясь, одной рукой приглаживая растрёпанные волосы.

— Мне просто было интересно посмотреть на твою реакцию, — Поттер кивнул сам себе, видимо, с чем-то определившись. Малфою это не очень-то понравилось. — Лили странно ведёт себя последнюю неделю. Я подумал, что это из-за тебя.

— Что значит «странно»? — произнёс Малфой вслух.

А про себя подумал, что это мягко сказано. Он старательно абстрагировался от горечи, что испытывал из-за последней встречи с малюткой, но благодаря Поттеру это вновь нахлынуло на него. Скорпиус был обижен и вместе с тем почему-то испытывал вину. Малютка избегала его, и если раньше он думал, что это из-за его репутации в школе, то теперь всё стало сложнее.

— Я заметил тенденцию: за время общения с тобой, то есть последние два месяца, Лили стала счастливее, чем раньше, — Поттер стиснул зубы, его ядовито-зелёные глаза вперились в Малфоя, будто желая высосать душу. Скорпиус уже давно подозревал, что факт его причастия к счастью малютки немножко так бесит её братишку; вот только Поттер оценил выгоду и не лез в их с малюткой отношения. — Но последнюю неделю она стала себя вести… как раньше. И мне интересно, может, ты что-нибудь знаешь об этом, Малфой?

Знает ли он… На самом деле у Малфоя были некоторые подозрения. То, как малютка повела себя после его слов о Розе… То, как она часто краснела в его присутствии… То, что даже сам Поттер говорит о «счастье» сестры от общения с Малфоем. То, как она злилась из-за пары ничего не значащих фраз об Уокере… И какой симпатичной и очаровательной она старалась быть в Хогсмиде. Малфой пока и сам до конца не верил в свои подозрения, чувствуя себя чрезвычайно растерянным. А уж если он озвучит это старосте…

Поттер убьёт его, сожжёт труп и с улыбкой на устах позволит малютке развеять прах на Астрономической башне.

— Понятия не имею, — уверенно заявил Скорпиус. Ядовитые глаза Поттера опасно блеснули.

— Я подозревал, что ты ничего не скажешь, — неожиданно Поттер расслабился, а на его обычно серьёзном лице появилась мягкая улыбка. Скорпиус наоборот напрягся, когда староста дружелюбно похлопал его по плечу. — Если ты обидел её, Малфой, можешь и не мечтать о спокойном окончании школы.

Убедившись, что Малфой правильно его понял, Поттер зашёл в кабинет ЗОТИ. Скорпиус, заторможено поправив мантию, смятую недоумком Финниганом, медленно последовал за старостой. Поттер никогда не разбрасывался пустыми угрозами: от его мягких улыбок и ласкового тона становилось не по себе. Малютка и не подозревала, какие мощные силы стоят за её маленькой фигуркой. Поттер целенаправленно зарабатывал себе безупречную репутацию и добивался для себя всё большей власти; он был любимчиком преподавателей, администрации и Попечительского совета, а также пребывал в курсе почти всех дел факультета и школы. Поттер был способен повлиять на многое.

Скорпиус замер перед дверьми в кабинет, прислонившись к ним и ощутив лбом приятную прохладу дерева. Он чувствовал себя ужасно усталым. Возможно… Возможно, изначально не стоило начинать общение с малюткой. Он же представлял, к чему всё придёт. Прекрасно знал, что у Поттера сестринский комплекс и он будет шипеть ему угрозы; знал, что гриффиндорцы не упустят свой шанс потрясти дубинами; знал, что Роза останется верна себе и не позволит ему увидеть большее.

Знал, что малютка будет его ненавидеть…

— С вами всё в порядке, мистер Малфой? — Скорпиус неторопливо отстранился от двери и с кривой улыбкой посмотрел на удивлённого преподавателя Защиты.

— Ждал вас, сэр, — Малфой с ироничным поклоном раскрыл дверь.

— Благодарю, — в голосе профессора было море подозрения, но он предпочёл молча пройти в кабинет. Скорпиусу оставалось только последовать за ним и вновь окунуться в утомительную атмосферу всеобщей неприязни. Слизеринцы, конечно, Малфою дорогу не переходили, но и друзьями ни с кем он не стал. Более-менее адекватное общение у него получалось только с Поттером, но болтать друг с другом они не стремились.

О том, что общение может быть простым и приятным, Скорпиус узнал рядом с малюткой. Малфой, сидя за задней партой, неосознанно выводил на пергаменте башню, подозрительно схожую с Астрономической.

Боевая, мстительная, смешная малютка Поттер. Рядом с ней Скорпиус чувствовал себя спокойнее и намного мудрее, чем был на самом деле — она ведь так внимательно слушала все его речи. Но вообще он привык молчать и наблюдать, и с малюткой это тоже было интересно. У неё было много переживаний и историй, радости и злости, мыслей и глупостей; она передавала их ярко и в красках, позволяя и ему проживать эти моменты с ней. У неё живая мимика и ловкие движения, и было забавно следить за ходом её эмоций.

Смешная, грустная, потерянная малютка Поттер. Огромная семья, выводок братьев и сестёр, известность фамилии на весь магический мир… И она почему-то казалась растерянным одиноким львёнком среди них. Скорпиус слишком часто сталкивался с ней по ночам, когда шатался в стремлении найти спасительные одиночество и спокойствие; в светло-карих глазах малютки с негаснущим огоньком ярости он видел отражение своего желания покоя. Видел страх показаться слабой и беспомощной, видел злобно шипящего котёнка, не знающего, как выбраться из ловушки, в которую сам себя загнал.

Возможно, не стоило ему начинать общение с малюткой…

Но смог бы он удержаться?

Малфой изумлённо выдохнул, сжимая перо. Фигурки в нарисованной башне двигались. Никто не колдовал над рисунком палочкой; значит, это он. Он сам… Он оживал.

* * *

Отработка у Слагхорна проходила в расслабленной атмосфере, декан то и дело предлагал засахаренные ананасы Малфою и Томас, однокурснице с Рейвенкло. Скорпиус отрешённо кивал на некоторые вопросы Слагхорна, посвятив своё внимание зелью, и в итоге Кристи Томас приходилось отдуваться за двоих в общении с преподавателем. Почти под конец готовности зелий в кабинет зашла Роза Уизли, заставив Малфоя встрепенуться. Пришла мисс Уизли, конечно же, к Слагхорну, и — естественно — с книгой, видимо, нужно было обсудить какой-то важный вопрос.

Малфой пристально наблюдал за Розой. За её безупречной вежливой улыбкой и слегка вздёрнутым носом, за выверенными жестами и прямой осанкой. Она источала уверенность в себе и доброжелательность, а в лице было спокойствие. Никогда Скорпиус не видел, чтобы кто-то смог поколебать Розу Уизли; раньше он завидовал её выдержке, недоступной ему, и ненавидел размеренность её голоса. Он жаждал разгадать секрет её умиротворённости и сам не заметил, как наблюдение за ней превратилось в удовольствие. Не заметил, как стал везде искать всполохи ярко-рыжих волос и сияние ясных голубых глаз…

Скорпиус удивлённо вздрогнул, когда понял, что Роза смотрит прямо ему в глаза. Он слишком привык, что она старалась не подкреплять его чувства… не давала посмотреть ему дальше, глубже, увидеть больше, чем Роза показывала другим.

Когда-то Скорпиус сказал ей: ты мне нравишься. Малфой так долго любовался ею… И в какой-то момент окончательно осознал, что всё то время, что он ненавидел её, а потом просто наблюдал — он просто хотел быть рядом с ней. Видеть её улыбку близко-близко, наслаждаться мелодией голоса и чувствовать её поддержку.

Роза не стала искать подводные камни в его словах, нет. Улыбнувшись, Роза спросила: нравлюсь я… или мой образ?

Мисс Уизли умела ставить человека в тупик и наверняка наслаждалась чужой растерянностью. Как сейчас, спустя долгое время наконец-то глядя ему прямо в глаза. Малфой понял, что пришла она всё-таки не к Слагхорну. Нет. Роза пришла к Скорпиусу.

Просто совершенно незачем остальным знать, что у мистера Малфоя и мисс Уизли могут быть какие-то запланированные совместные дела… Из кабинета они будто случайно вышли вместе, предварительно дождавшись, пока уйдёт Томас. Скорпиус то и дело кидал заинтересованные взгляды на идущую рядом Розу; заговорила она, лишь оказавшись возле одного из пустых кабинетов.

Против воли Малфой чувствовал волнение: слишком это напоминало прошлый год, когда Роза допускала между ними отношения большие, чем просто однокурсники. Её небесно-голубые глаза лучились интересом и некоторым озорством, ведь, скрываясь от других, они будто делали что-то противозаконное. Личные дела Роза считала, как ни странно, личными и не желала делать их достоянием общественности.

Тогда Малфою это безумно нравилось, ведь казалось, что подобное их тайное общение когда-нибудь и вправду приведёт к чему-то большему. Что он сможет когда-нибудь поцеловать её красивую улыбку…

А Роза просто пыталась понять, нужно ей общение с ним или нет. Роза всегда была умной девочкой. Отношения с ним не дали бы ей ничего, кроме трудностей и боли; в этих отношениях остро нуждался он и совсем не нуждалась она. Роза была слишком сильной, слишком самодостаточной, слишком несокрушимой, чтобы он мог ей что-то дать.

Ей нужен был кто-то сильнее, не столь сломанный, как Скорпиус Малфой. Нужен был тот, перед которым она смело бы сняла свою маску идеальной девочки и показала, что живёт внутри. Или… тот, который бы сам догадался о том, какая она на самом деле.

Скорпиус, сколько бы ни наблюдал за ней, постичь её дальше образа не смог. Или… не захотел.

— У вас страсть к пыли, мисс Уизли, — с ироничной усмешкой прокомментировал Скорпиус, закрывая за собой дверь и спиной к ней прижимаясь. Они и раньше обожали заваливаться в заброшенные пыльные кабинеты.

Роза криво улыбнулась и пожала плечами, облокачиваясь бедром об одну из парт и складывая руки на груди.

— С Лили ты не такой вежливый и обходительный, — заговорила Роза, тем самым заморозив улыбку на лице Скорпиуса. Наверное, стоило ожидать, что мисс староста возжелает почитать ему нотации, тем более что малютка приходилась ей кузиной. И малютка… очень остро реагировала на их родство. — Как ты её называешь? «Малютка»?

Смотрела Роза недобро. И почему-то… Скорпиусу от этого было очень хорошо.

— Да, малютка. Она очень забавно злилась раньше, когда я её так называл. А теперь… — Малфой замолчал, вспоминая горящее лицо младшей Поттер. Да, раньше она просто злилась, а теперь… Эти глаза, полыхающие от злости на собственное смущение. Её смущение… Скорпиус мотнул головой, возвращаясь к Розе и её недоброму взгляду. — Что за недружелюбие, мисс Уизли? Ревнуете?

Роза только фыркнула.

— «Забавно злилась», серьёзно, Малфой? Она тебе не домашний зверёк!

— О, нет. Малютка однозначно из диких, — против воли он заулыбался, и Роза, кажется, увидела в этом насмешку над кузиной.

— Мне это не нравится, Малфой. Не нравится, к чему всё пришло… Ситуация с Пратчеттом — это недопустимо! Почему ты вновь начал это делать?

— Не понимаю, о чём вы, мисс Уизли.

— Можешь не притворяться. Доказательств нет, и лично я не собираюсь их искать. Но я хочу сказать тебе: прекрати использовать Тёмные Искусства на студентах. Мадам Помфри удалось привести Пратчетта в чувства, но… — Роза неожиданно запнулась, опустив голову. Малфой мрачно наблюдал за ней, ожидая продолжения. — Он слишком страшно кричал.

— Не беспокойтесь, мисс Уизли. Могу заверить, что заклятье было произнесено профессионалом. Всего лишь маленькая безобидная месть в стиле малютки, короткий тур по личным кошмарам мистера Пратчетта.

— Лили никогда не лезет в голову к человеку, — резко отчеканила Роза. — Её отмщения не приносят ущерб здоровью. Ты же мог свести Пратчетта с ума, и это всё кончилось бы для тебя очень плохо.

— Беспокоишься обо мне? — он хотел произнести это иронично, но голос в конце предательски дрогнул. Это словно смягчило Розу, ведь её лицо перестало быть маской неодобрения.

— Что, если и так, Скорпиус? Да, я беспокоюсь. Я не считаю тебя плохим человеком, но ты способен творить страшное. Ты и Лили… Вы в этом похожи. Ведомые собственным чувством справедливости, вы можете наделать глупостей.

— Мне нравится чувство справедливости малютки.

— Не сомневаюсь, — ухмыльнулась Роза. — И она в восторге от тебя, такого поддерживающего.

Малфой лишь надел улыбку. Он услышал намёк в её голосе, и… Уизли говорила обо всём этом слишком спокойно, когда он хотел бы видеть горящие от ревности глаза. Прямо как… у малютки в их последний разговор. Мерлин, что ему с этим делать?

Скорпиус был честен с собой, он всё ещё был заворожен Розой или её образом — неважно. Малютка… Малютка была ему близка, она стала ему другом, или же — словно младшая сестра? Может, у него сестринский комплекс, совсем как у Поттера! Она ведь такая милая забавная злюка.

— Малфой… Что ты чувствуешь к Лили на самом деле? — тихо спросила Роза. Она отвернулась от него, глядя теперь в окно — близился закат, на улице медленно темнело.

— Почему тебя это волнует, Уизли?

— Что ж… Судя по твоему игривому тону, ты чувствуешь не то, что ей бы хотелось, — задумчиво проговорила Роза. Малфой чувствовал, как где-то глубоко внутри зарождается огонёк злости.

— Что ты вообще об этом знаешь, умница Рози? — резко спросил он, и Роза с удивлением на него обернулась. Малфой ядовито улыбнулся в ответ на раздражение в её взгляде. И правда, её бесит это прозвище.

— Знаю, что ты ввёл её в заблуждение, и теперь она страдает, — но голос её по-прежнему был спокоен, да и раздражение в голубых глазах успокаивалось. — Так как я до сих пор чувствую твои взгляды, то вряд ли ты ответишь ей взаимностью. Поэтому я бы хотела, чтобы ты перестал её мучить.

Скорпиус Малфой абсолютно точно восхищается Розой Уизли. У неё есть смелость требовать от него очень жестокие вещи. Столько лет он пытался сражаться со слухами; пытался смириться с предательством папы, который посчитал травлю в школе пустой детской жалобой; заставил поверить себя в то, что одиночество — его собственный выбор; нашёл единственную отдушину в чувствах к ней, том человеке, на которого он бы хотел быть похожим. Будь в нём хоть чуть-чуть качеств от мисс Уизли, возможно, папа и сам Скорпиус были бы счастливее.

А потом появилась малютка, и всё это стало не настолько важным.

— Знаешь, что я думаю, Рози? — Малфой холодно смотрел в нечитаемые голубые глаза. — Думаю, что это не твоё дело.

* * *

На квиддичном поле найти малютку было проще всего. Из других мест она с лёгкостью ускользала: научилась быть призраком среди других студентов, как и он когда-то. Малютка всё ещё избегала его, и Малфой, чувствующий смутную тревогу после разговора с Розой, решил её найти сам. Он эгоистично надеялся, что если они поговорят сейчас, то смогут вернуться к своим прежним взаимоотношениям. Откровенно говоря, Скорпиус скучал.

Малфой не ожидал, что, поднявшись на трибуну, он станет свидетелем ссоры команды. Скорпиус услышал резкий голос малютки и нашёл её — она парила метрах в трёх над землёй, тёмно-рыжие волосы были спрятаны под шапкой и шарфом, а на лице её горела безумная ярость. Малфой совсем не удивился, когда она неожиданно сорвалась с места и пикировала на метле прямиком к одной из охотниц, сбивая её на землю.

Скорпиус поспешил спуститься на поле, ведь там начиналась настоящая маггловская драка. Малфой держал палочку в руке, готовый в удобный момент направить заклятье в незнакомую ему девчонку с Гриффиндора, как потасовку прекратил их капитан. Малфой помнил, как о нём рассказывала малютка; МакЛагген оттолкнул свою охотницу и теперь крепко держал за плечо малютку, которая продолжала брыкаться.

МакЛагген не кричал, но говорил громко и уверенно:

— Ты помнишь наш уговор, принцесса? Поттер, на меня посмотри. Уговор помнишь? Мне не нужны истерички в команде.

Малфой медленно опустил палочку, глядя на то, как скривилось лицо малютки. Она вновь взбрыкнула, на этот раз вырвавшись из хватки капитана.

— Да и не сдался мне твой квиддич, капитан. Команда у тебя — дерьмо!

— Красота в глазах смотрящего, принцесса, — фыркнул МакЛагген.

— Пошёл ты к чёрту со своими ванильными цитатами… — пробурчала малютка, но МакЛагген её уже не слушал, потому что рявкал на команду, которая заворожено и жадно слушала их с малюткой разговор.

— Ну-ка взлетели все тренироваться! Криви, тоже хочешь взбучку получить? Я готов обсудить твоё косоглазие!

Малютка ещё не заметила Скорпиуса, она резко кинулась в раздевалку за своими вещами. А Малфой вспомнил их разговор. МакЛагген обещал выгнать её из команды, если его что-то не устроит. И… выгоняет.

«Квиддич дарит мне лёгкость!» — и глаза у малютки и вправду счастливо блестели каждый раз после тренировок. Она злилась и смеялась, рассказывая о своём брате Джеймсе, который был отличным игроком в квиддич; цитировала его смешливо-уничижающие шуточки и забавно пародировала. Малфой видел, что она скучала по нему.

Почему-то ему тоже стало горько.

Малютка вылетела из раздевалки и была поймана МакЛаггеном; Скорпиус прислонился спиной к трибунам, наблюдая за их тихим разговором. Малютка воинственно сверкала глазами — она всегда становилась похожей на вздыбленного котёнка, когда чувствовала себя уязвимой.

— А вот и твой дружок, Поттер! — неожиданно заверещала та охотница, привлекая внимание к Малфою. Скорпиус отметил, как окаменела малютка, и кинул оценивающий взгляд на отчаянную гриффиндорку. Кажется, это… Смит. Смит побледнела и поспешила улететь от пристального взгляда Малфоя.

— Изучаешь нашу тактику, Малфой? — МакЛагген подошёл к нему, закинув метлу на плечо. Он не казался агрессивным, но фигура показательно излучала мощь.

— Всю информацию уже направил к мистеру Нотту, — сверкнул кривой улыбкой Скорпиус, и МакЛагген размял плечи.

— Так даже интереснее.

Малютка пролетела мимо, якобы ненароком треснув древком своей метлы о плечо Малфоя. МакЛагген удивлённо вскинул брови, а Скорпиус, коротко кивнув на прощание, устремился следом за малюткой.

Это было неудачное время. Скорее всего, ей хотелось сейчас выплеснуть эмоции и где-нибудь горько порыдать, а он своим присутствием не позволял это сделать.

Но Скорпиус очень не хотел оставлять её одну.

— Малютка! — позвал он её, и Лили резко повернулась к нему лицом, заставив растерянно замереть.

— Какого чёрта тебе от меня надо?! — крикнула она так громко, что со стоящих рядом деревьев взлетели птицы. — Я с самого начала не понимала! Ты постоянно приходил, говорил со мной, поддерживал меня, как будто… — она поперхнулась воздухом, прикрыв глаза. И решительно их распахнула: — Ты любишь Розу?!

— Что… — так сразу подобных вопросов Малфой не ожидал, но малютка не была настроена на конструктивный диалог.

— Да или нет! — рявкнула она. — Любишь Розу?

— Слишком сильное слово, малютка.

— Ох, хорошо, мистер зануда! Ты влюблён? Тащишься с неё? Мечтаешь о том, как бы потискать её за гобеленом?! — а вот и вся цветастость мерзкого языка малютки, которая всегда так его забавляла, когда была обращена на других.

И она всё больше распалялась.

— Я всё знаю, ясно? И я не желаю быть жалкой заменой! Мне не нужны подачки от тебя и притворное милосердие, не нужно, чтобы ты лез в мои разборки с Пратчеттом и кем-либо ещё! Мне, — неожиданно она закопалась в своей сумке, а потом без жалости швырнула ему что-то в лицо. Малфой по инерции поймал карточку, взглянул на неё: на него презрительно смотрела и кривилась Маладора Гримм, редкая карточка из золотой коллекции шоколадных лягушек. — Мне не нужны твои жалкие знаки внимания… — малютка вновь начала задыхаться, и обеспокоенный Скорпиус шагнул вперёд.

Он был испуган. Он не представлял, что для малютки общение с ним было настолько важно — настолько, что она не желала делить его внимание с кем-то другим. Он чувствовал, что в этот момент теряет её. Это испугало настолько, что Скорпиус не мог сообразить, что ему сделать.

Малютка на его попытку приблизиться отшатнулась.

— Нет! Не хочу! Не желаю быть клоуном для забавы, чтобы ты мог позабыть о том, что Рози топчет твои чувства! Мне это к чёрту не сдалось, слышишь?! Ненавижу тебя! — её голос сорвался, а лицо страшно скривилось, малютка резко развернулась от него и побежала прочь.

А Малфой чувствовал, как что-то разрывается внутри, и наружу лезет нечто тёмное и ненавистное. Слегка позабытое чувство необъятной злобы. Образ Розы, столь долго живший в нём, оказался первой жертвой его внутренней агонии, истираясь в прах.

Перед самым отъездом домой, прямо на перроне Хогсмида, полном студентов, Лили в очередной раз сцепилась с Бутчем.

Лили вряд ли смогла бы внятно объяснить, почему это произошло. Просто она осталась одна, без пристального надзора Альбуса — он куда-то ушёл отыгрывать роль главного старосты; и Уокер появился в следующее же мгновение, как всегда умело вскрывая её самые болезненные раны, которые заживали с таким трудом.

На протяжении всех этих бесконечных дней, которые Лили отсчитывала до начала рождественских каникул, Бутч оказывался рядом. Она так хотела забыться, она так отчаянно старалась избегать всего, что приводило её в нестабильное состояние — и всё ради того, чтобы прийти в себя, собрать всё разрушенное в новое целое, определиться, в конце концов, как ей вести себя дальше. Но чёртов Бутч Уокер не давал ей этого сделать. Уокер будто наслаждался, видя её мучения, когда он начинал по-змеиному шептать: ему плевать на тебя, тупая дура.

Бутч напоминал Лили обо всём. Из-за Бутча она постоянно представляла Скорпиуса и Розу вместе: мерзкое обожание в глазах Малфоя, улыбку превосходства на лице Рози… Он ползает на коленях перед главной старостой, Потти!.. И Лили представляла это: Малфой, уничижительно ползущий за высокомерной Рози. Лили тошнило от этого.

А ещё Лили настолько переполняла ярость, что она начинала сходить с ума.

Вот и в этот раз, обезумев, она налетела на Бутча: Лили хотела уничтожить Уокера одновременно магией, агрессивно орудуя палочкой, и физически, не менее агрессивно атакуя кулаками. Их размолвка вызвала настоящий ажиотаж на перроне, кишащем студентами. Гул мальчишеских голосов подбадривал и веселился, кто-то испуганно кричал и умолял прекратить.

Но Лили, начав, уже не могла остановиться. Ведомая злостью и горечью, она бесилась ещё больше из-за Уокера, который, дементор его побери, отчего-то только защищался.

Их отшвырнуло в разные стороны мощное «Протего», наколдованное кем-то со стороны; из Лили вышибло дух, когда она спиной влетела в сугроб. Поттер заторможено уставилась в ясное небо, не чувствуя себя и своё тело. Вокруг всё ещё царил гвалт, но Лили он казался таким далёким и таким бессмысленным… Она впервые за долгое время не чувствовала ничего, она растворялась в чистой небесной голубизне, и мелькнула надежда на то, что всё наконец-то кончилось.

В следующий момент испуганное лицо Альбуса перекрыло вид на небо, и Лили сморгнула, возвращаясь в реальность.

— Ты как, Лили? — Ал неожиданно прикоснулся к её губе. Лили отрешённо посмотрела на кровь, что осталась на руке брата; Альбус со злостью растёр кровь в своих пальцах. — Я его уничтожу.

— Ал, погоди… — с трудом прохрипела Лили, крепко хватаясь за его тёплую мантию и не давая уйти. — Не уходи, пожалуйста.

С лица Альбуса исчезло страшное выражение, он смягчился и вновь коснулся её губы, стирая остатки крови. Кажется, Бутч ударил её, когда пытался увернуться от искрящейся палочки, которую Поттер хотела всадить ему в ноздрю. Лили нервно хихикнула.

— Смешно тебе, дура? Ни на минуту нельзя оставить, — заворчал Ал, помогая ей подняться на ноги. Он с презрением оглядел собравшуюся вокруг толпу студентов и решительно всех разогнал по вагонам; Лили увидела, что Бутч до сих пор сидел на снегу с мрачным лицом. Ему что-то втолковывали умница Рози и Эдмонд Розье, староста-пятикурсник со Слизерина. От одного вида Розы Лили чувствовала тошноту, поэтому вновь перевела взгляд на Уокера.

А знатно она его потрепала: мантию магией уже явно не восстановишь, тёмные волосы были всклокочены, а его нос, и без того на картошку похожий, вздулся ещё больше. Лили не гордилась этими достижениями, совсем наоборот… И стало ещё больше не по себе, когда все оставили Уокера в покое. Никто из его «хозяев» не помог ему, даже староста Розье наплевал. Теперь Бутч казался одиноким взъерошенным воробьём, продолжающим восседать в снегу. Лили почувствовала жалость, отчего-то замирая прямо перед вагоном и глядя на Уокера.

Никогда раньше она не сочувствовала ему.

— Лили? — Ал удивился заминке и выглянул из поезда, намереваясь ей помочь забраться.

А младшая Поттер с растрёпанными чувствами наблюдала, как к Уокеру подошёл… Малфой. Она не слышала, о чём они говорили; Лили видела только равнодушное, «замороженное» лицо Скорпиуса. Схватив Бутча за ворот, он заставил его встать и толкнул в сторону поезда.

На короткое мгновение их взгляды встретились, и Лили тут же отвернулась, с новой силой почувствовав горький привкус отчаяния и ненависти к себе. Ведь она предавала саму себя, всё ещё испытывая чувства к этому человеку; злило, что её сердце трепещет от одного его взгляда, когда самому Малфою это совершенно не нужно.

Лили и до этого с трудом понимала, о чём думает или что чувствует Скорпиус, но всё же ей мерещилось, что он к ней неравнодушен. Теперь все иллюзии были разрушены, и она не видела ничего дальше равнодушного лица и язвительной усмешки.

— Малфой иногда нянчится с детьми, — прокомментировал Альбус, проследив за взглядом Лили. Очнувшись, она молча полезла вслед за братом в вагон, продолжая, впрочем, думать о Скорпиусе. Любит с детьми нянчиться, значит? Можно было бы удивиться, но… разве она не была одной из этих детишек? Ведь именно это он и делал: нянчился с ней, развлекал себя, как мог, а уж Лили придумала себе любовь.

— Заходи сюда, Лили, — Альбус нашёл свободное купе и пропустил сестру вперёд. Сам он первым делом убрал её чемодан, после чего принялся открывать свой.

— Ты останешься со мной? — тоскливо спросила Лили, садясь ближе к окну. Часто бывало раньше, что они ехали в разных купе; почти всегда, правда, это происходило из-за самой Лили, которая принципиально после их стычек уходила как можно дальше от Альбуса. И он, конечно же, ехал в компании Розы… Лили не была уверена, что сможет сегодня это вынести.

— Если не с тобой, то пойду вышибать дух из Уокера, — нахмурился Альбус, чарами призывая аптечку и доставая оттуда лечебную мазь вместе с антисептиком. — Что случилось, Лили? Я лишь на минуту отошёл!..

— Бутч разозлил меня, — она прикрыла глаза, когда Ал нанёс лечебную мазь на синяк, что возник на её скуле.

— Когда ты уже научишься игнорировать его, дурочка?! Он ведь просто пытается привлечь твоё внимание, а ты и рада!

— Он меня бесит!

— Я согласен, что Уокер — идиот, который не умеет ухаживать за девушками. Но уж постарайся себя держать в руках, Лили! У вас обоих и так проблем хватает, так вы ещё и друг друга вечно цепляете!

— И ты туда же! — возмутилась Лили и зашипела, когда Ал прижал дезинфицирующее средство к её ссадине на губе. — К чему твои фразы об ухаживании?!

— К тому, что Уокер постоянно перед тобой петушится. Нормальная девчонка поняла бы всё давно и успокоила парня своим обаянием, но ты — ты особенная у нас! В ответ петушиться начинаешь!

— Бред несёшь! — решительно рявкнула Лили, заставив Ала покачать головой. — Он постоянно меня задирает!

— Уокер не умеет по-другому общаться, — тихо заговорил Ал, посмотрев ей прямо в глаза. — Его родной факультет задёргал так, что Бутч во всех видит угрозу. Он пытается стать своим, но ты масло в огонь подливаешь и не даёшь никому забыть, что он магглорождённый.

— Точно так же, как он не даёт мне забыть, что я никчёмная по сравнению со своей фамилией!

— Лили... Он просто завидует нам. Уверен, что он часто мечтает о том, чтобы слава фамилии Поттер принадлежала ему.

— Идиотизм, — фыркнула Лили, и Ал, садясь рядом с ней, ласково погладил её по голове.

— Я не удивлён, что тебе трудно это понять.

— Это ты сейчас меня оскорбил? — нахмурилась Лили, поворачиваясь к брату.

— Нет, наоборот, — тут же мотнул головой Альбус, улыбнувшись с лёгкой грустью. Лили, почувствовав это, ещё больше нахмурилась. — Я восхищаюсь этой силой духа и в тебе, и в Джеймсе. Вы в первую очередь — Лили и Джеймс, и уже потом — Поттеры.

— А у тебя по-другому, что ли? Дурак ты, Альбус.

— Наверное, ты права, — улыбка Ала стала веселее, но во взгляде была отрешённая задумчивость. — Может, я просто дурак. Как и многие с моего факультета.

— На других факультетах дураков не меньше, — фыркнула Лили несколько неловко. Она всегда ощущала растерянность, когда видела Ала таким: задумчивым и даже печальным. Альбус редко позволял себе открыто проявлять подобное рядом с другими, он ведь главный староста и безупречный студент.

Когда-то давно он ужасно переживал, что попадёт на Слизерин, и Лили переживала вместе с ним. Не потому, что у неё были предубеждения насчёт Слизерина, но потому, что переживал сам Альбус. В итоге, конечно, Ал оказался на змеином факультете, но папа сказал, что в этом нет ничего страшного. Лили хотелось верить отцу, но она всё равно ужасно переживала за брата; и в итоге оказалось, что не зря.

Слизерин изменил Альбуса, сделал его одержимым до оценок и достижений. Казалось, что он хотел доказать всему семейству, что «слизеринец» — это не клеймо. Это и не было клеймом! Только не для Лили. Но Альбус остро реагировал на все глупые шутки Джеймса и комментарии Рона; медленно, но верно любимый братишка Ал, заботливый и сомневающийся, превратился в невыносимого зануду Альбуса Северуса Поттера. И с последним Лили было очень сложно прийти к взаимопониманию.

Сложно, но всё-таки возможно, как выяснилось в этом году. Лили уже решительнее улыбнулась погрустневшему Алу и неожиданно для него прижалась в объятии, обхватив его руку и уткнувшись виском в плечо. Почувствовав, что Альбус выдохнул и расслабился, Лили и сама облегчённо прикрыла глаза.

Чем дальше они находились от Хогвартса, тем спокойнее она себя чувствовала. Дома будет её любимая семья, её любимые Поттеры — она увидит маму, папу, Джима; и по-прежнему рядом будет Ал. Никаких Уокеров, МакЛаггенов, Уизли… Малфоев… Внутри вновь всё скрутило, но Лили не позволила мрачному чувству взять верх.

Ведь скоро всё будет хорошо.

* * *

К несчастью, на вокзале Кингс-Кросс Лили снова пришлось столкнуться с Розой; впрочем, это было неудивительно, учитывая, что Рон и Гермиона были лучшими друзьями её папы. И всё же дурное предчувствие посетило младшую Поттер, когда она увидела слишком воодушевлённые лица Гарри и Рона.

— Лили, Альбус, и где вы ходите? Только вас ждём! — несмотря на претензию, папа радостно обнял их обоих.

— Зато у бабушки Молли теперь есть время приготовить пирог с патокой специально для народного героя, — Рон с довольной ухмылкой постучал по часам. — Ладно, детишки, грузимся в машину, я покажу вам, как нужно водить!

— Только не это… — невольно вырвалось у Лили. Чёрт возьми, нет. Всё ведь должно быть прекрасно, так какого чёрта всё не так. Её слова услышали только Альбус с папой, потому что Рон, Хьюго и Роза успели уйти вперёд; на лице Гарри проступило непонимание.

— Мы едем к бабушке и дедушке на каникулы? Ты нас не предупреждал, папа, — дипломатически вступил в диалог Альбус, спасая Лили от неудобных расспросов. Она же пыталась осознать происходящее. О, Мерлин, этого ведь стоило ожидать: папа обожал семейные сборища, особенно в «Норе».

— У мамы остались неотложные дела во Франции, а ближайший портал оттуда активируется аккурат к праздничному ужину, — Гарри развёл руками, — так что у нас нет выбора! И не знаю, как вы, а я соскучился по готовке вашей бабушки.

— Значит, Джим прибудет тем же порталом? — немного воспрянула духом Лили. Джеймс после травмы вовсю путешествовал по миру и последнюю пару месяцев гостил во Франции у Делакуров, задержавшись там по причине «обаятельных француженок».

О, с Джеймсом ей будет куда проще пережить общение с огромным количеством родственников! И Лили просто ужасно надеялась его наконец увидеть. Одно присутствие Джеймса было способно подарить ей чувство безопасности и лёгкости к восприятию жизни и проблем. Встречи с ним Лили ждала больше всего.

— Насчёт Джеймса… — папа помрачнел, касаясь своих поседевших непослушных волос и останавливаясь неподалёку от машины Рона. Семейство Уизли уже сидело по местам и ждало только Поттеров. — Он сказал, что останется на Рождество во Франции.

— Что?! — на удивление, это вскрикнул Альбус, а не Лили; последняя лишь окончательно приуныла. Кажется, приближалось худшее в её жизни Рождество. И на что она надеялась? — Какого чёрта творит этот придурок?!

— Альбус! — воскликнул Гарри изумлённо, невольно оглядываясь — ему не хотелось привлечь внимание кого-то вроде Риты Скитер. — Следи за своим языком. И с каких пор ты скучаешь по Джеймсу?

— Никогда в жизни по нему не скучал, он только всё портит, — уже гораздо спокойнее проворчал Ал. Лили чувствовала его осторожные обеспокоенные взгляды, но никак на них не реагировала. — Этот придурок даже своим отсутствием умудряется всё пустить к чертям.

С этим Лили была полностью согласна. Она ненавидела Джима сейчас с той же силой, что и нуждалась в нём.

* * *

Как бы Лили мечтала справить Рождество в узком кругу семьи… Тьфу, ага, если бы.

Многочисленные Уизли заполонили дом. И пусть даже отсутствовали Чарли и семья Билла (старшие дяди Уизли тоже были во Франции), Лили всё равно казалось, что в доме невозможно протолкнуться. От обилия рыжих голов в глазах рябило, и её совсем не радовало, что она принадлежала к этой одноцветной толпе. Повезло Фредди, Роксане и Альбусу, хоть выделялись! И почему Лили стала единственным рыжим ребёнком у Поттеров? Одно утешало: её рыжий был на несколько тонов темнее, чем у основной массы Уизли.

И всё же Лили ненавидела всё сейчас происходящее. Нет, ладно, она любила свою огромную семью — правда, любила, но только на расстоянии. Потому что, откровенно говоря, Рон со своими якобы забавными комментариями был невыносим, а уж их постоянные стычки с Гермионой бесили. Перси бесконечно нудел, а его жена Одри явно позабыла о понятии «собственное мнение» — она только и делала, что поддакивала мужу. Бабушка Молли постоянно суетилась вокруг, словно наседка, и беспрестанно о чём-то причитала, а дедушка Артур пытался удивить совсем не интересными маггловскими причудами.

С кузенами и кузинами было ещё сложнее. Ведь Лили и Хьюго были самыми младшими в этом огромном семействе — их почти никто не воспринимал всерьёз. Хью был спокойным парнем, его это особо не задевало, а вот Лили очень злилась, когда её слова игнорировали или относились к ней снисходительно. Особенно этим страдали Роксана и Люси, вечно хихикающие дурочки. С Роксаной всё было понятно, гены Джорджа сказывались, но Люси поражала — умудрилась вырасти такой легкомысленной при наличии Перси в отцах!

Ещё этот Фредди, возомнивший себя великим бизнесменом и шутником от бога. Фредди всегда был излишне самоуверенным, а оттого и невыносимым — в дуэте с Джеймсом их было невозможно вынести. Радовало только, что Фредди находил особое удовольствие доставать умницу Рози, а саму Лили особо не замечал.

Способность Лили стать незаметной, полученная в Хогвартсе, пригодилась и здесь.

— Лили, ты куда? Скоро будет готов ужин! — бледная Молли была единственной, кто замечал перемещения младшей Поттер. Молли-младшая не была такой легкомысленной хохотушкой, как её сестричка Люси; в данный момент Молли была самой старшей среди молодняка и взяла на себя ответственность за всеми следить — особенно за младшими Лили и Хьюго.

— Я не голодна, — буркнула Лили, продолжая подниматься наверх.

— Скажи хоть, куда ты!

— На верхний этаж, непонятно, что ли! Куда я денусь, Молли?!

— Не рычи на меня! — насупилась кузина. — Просто если ты на чердак, то там никто не убирался…

— Сама уберусь.

— Не смей применять магию!

— Отстань, я знаю!

— А я знаю тебя! Мерлин, такая же невыносимая, как Фредди с Джимом!

— Отвянь, Молли!

Какие же здесь все доставучие, это просто невозможно терпеть! Если бы Лили знала, что так будет, то лучше осталась бы в Хогвартсе. Тем более что все надоедливые факторы на каникулы из школы уехали… Но кто же знал?.. Лили, поднапрягшись, открыла люк на чердак и тут же зачихала от пыли. Грохнув люком, чтобы закрыться, без лишних угрызений совести младшая Поттер достала палочку и произнесла несколько очищающих заклинаний. Очень удобно, когда вокруг полно совершеннолетних волшебников — все эти «Надзоры» становятся абсолютно бессмысленными.

Лили упала в древнее кресло-качалку и прикрыла глаза. Если в Хогвартсе островами безопасности Лили были Чёрное озеро и Астрономическая башня, то в «Норе» — чердак. Ещё четыре года назад Джим помог ей организовать здесь миниатюрную лабораторию для зельеварения, при этом поведав старую легенду об упыре, когда-то здесь жившем. Джеймс уверял, что это он и Фредди спасли «Нору» от чудовища, но Лили в это не верила и лишь смеялась над братом.

Сам он упырь, а не её любимый брат. Предатель… Лили поднялась с кресла и присела перед своим личным запасом зелий, касаясь склянок с Укрепляющим раствором. Она варила его специально для Джима и сейчас испытывала огромное желание разбить всё к чертям. Ещё и дня не прошло, как она была в «Норе», а ей уже было невыносимо; и Лили прекрасно знала, что с Джеймсом рядом она определённо наслаждалась бы происходящим. Но он выбрал не её, а этих… француженок…

Видимо, с ней действительно что-то не так, если все выбирают кого-то другого взамен неё.

Лили вздрогнула, когда кто-то открыл люк, и быстрым движением стёрла слёзы, проступившие на глазах; правда, повернуться и посмотреть на вторженца она не отважилась, до сих пор чувствуя ком в горле.

— Эм… Лили? — слава Мерлину, это был Хью, а не кто-то ещё.

— Ммм? — протянула младшая Поттер, не решаясь подавать голос. Не хотелось, чтобы кто-нибудь понял, что она тут плачет.

— Бабушка зовёт всех вниз. Молли сказала, что ты отказалась от ужина, но бабушку это не убедило, сама понимаешь.

— Угу, — буркнула Лили, сглатывая ненавистный ком. — Я… я приду, Хью… Иди.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Хьюго. Мерлин, Лили любила кузена, но сейчас она просто хотела остаться одна. Какого чёрта все такие доставучие!..

— Уйди, Хью! Я поняла тебя! — резче произнесла Лили срывающимся голосом. И тут же поникла, ведь Хьюго был последним, на кого она хотела срываться. Лили добавила тише: — Я тебя услышала, я спущусь, ладно? Пару минут…

— Э, да… Да, я понял, хорошо, извини.

Спустилась Лили минут через десять, когда смогла нормально успокоиться. Папа и Ал встретили её вопросительными взглядами, в глазах бабушки Молли горело беспокойство, а вот все остальные в большинстве своём были недовольны.

— О, вы только посмотрите, принцесса чердака почтила нас своим присутствием! — Фредди даже подскочил со стула, чтобы ей поклониться. Лили испытывала огромное желание показать кузену неприличный жест, но сдержалась и молча села за стол рядом с Алом.

За столом было шумно и весело, но Лили не могла себя заставить присоединиться к всеобщему радостному настроению. Она будто находилась в другом измерении: дыра в груди, возникшая ещё в Хогвартсе, становилась всё больше и больше, но этого никто не замечал. Никто, даже папа с Алом…

Ей и без того кусок в горло не лез, когда бабушка Молли стала объявлять, кто в какой комнате будет жить на время каникул. А уж от объявления, что Лили будет обитать в одном помещении с Рози, и вовсе захотелось блевать.

— Я не хочу! — воскликнула младшая Поттер, впервые в жизни высказывая такое вслух. Все изумлённо уставились на неё, и только в глазах Розы была мрачная усмешка.

— А похоже, что тебя кто-то спрашивает? — фыркнул Рон. — Тут диктатура, малышка!

— Не неси бред, Рональд. Что не так, Лили? — спросила Гермиона. — Комнат не так много, как людей, и…

— Нет, нет, всё в порядке, я просто… думала о своём… — стушевалась Лили, ощущая тяжёлый взгляд Гарри и недоумённый — бабушки с дедушкой. Они же с Розой никогда не выставляли свои несогласия напоказ, уж точно не в «Норе».

А может, всё-таки стоило это делать? Бабушка Молли была убеждена, что все её внуки дружны, и видимо, считала, что Лили близка с Розой — она постоянно селила их вместе. Но бабушка и дедушка так стары, стоило ли волновать их подобными глупостями, которые нужно стерпеть лишь на время каникул?..

Что ж. Эти каникулы определённо будут худшими.

Готовясь ко сну, Лили старательно игнорировала Розу, надевая свою пижаму. Кузина же явно готовилась сходить в душ.

— Ты продолжаешь вести себя как глупый ребёнок, — неожиданно произнесла Роза, заставляя Лили замереть. — Готова портить праздничное настроение всей семье из-за своих личных проблем.

— А как я должна вести себя, Рози? Вечно притворяться, как ты? — Лили резко повернулась к кузине, гневно сверкая глазами. — И каково это — разыгрывать пай-девочку, которая якобы обо всех заботится, а по факту быть равнодушной стервой?

— Считаешь меня равнодушной? — совсем не обиженно усмехнулась Роза, складывая руки на груди. — Вот только знаешь, кому из нас двоих на самом деле плевать на чувства других? Тебе, Лили. Ведь тебя волнуют только собственные чувства.

— Как же меня бесит слушать тебя! Хочешь сказать, что сама ты — ангел? Тебе плевать на чувства других, Роза! Тебе плевать на мои чувства, плевать на чувства Скорпиуса! — Лили в шоке закрыла рот, не веря, что она только что выкрикнула это. Роза тоже удивлённо вскинула брови.

— Серьёзно, Лили? Ты злишься на меня из-за того, что я не ответила взаимностью парню, который тебе нравится? — кузина даже усмехнулась, и Лили затряслась от злости.

— Нет, Рози, не поэтому, — прошипела она, — я злюсь, потому что ты считаешь чужие чувства шуткой.

— Я не считаю их шуткой.

— О, да? Но разве не ты вечно говоришь, что мои реакции — это глупость?! Ты считаешь меня несдержанной дурой!

— В этом есть доля истины, — криво улыбнулась Роза, заставляя Лили ещё больше вскипеть.

— Ненавижу твоё высокомерие! Ненавижу тебя! Ненавижу Малфоя за то, что он подпитывает эту твою самоуверенность и чванство! Ненавижу то, — Лили яростно вдохнула, — что ты, вся такая «благородная», топчешься на его чувствах…

— О Мерлин, Лили, прекрати говорить то, о чём пожалеешь позже, — вскинула Роза ладонь, — даже мне неловко это слушать. Впрочем, я догадывалась, что ты крепко прикипела к Малфою… Кажется, я ошиблась — теперь тебя волнуют не только твои чувства, но и его? Удивительный прогресс! — Лили запыхтела от столь явной насмешки в голосе кузины. — Как же обидно, что тебе неинтересно, что по этому поводу чувствую я.

— Напротив, мне очень любопытно! — с сарказмом сообщила Лили, присаживаясь на свою кровать и изображая внимательного слушателя.

— Неужели? Тогда слушай: к Малфою я испытываю только жалость. Думаешь, ему нужна моя жалость? Я бы оскорбила его этим. Я знаю, что у него чувства ко мне, он это не особо скрывает; и со своей стороны я старалась сделать всё, чтобы его чувства угасли. Можешь считать меня равнодушной стервой из-за того, что я не обращаю на него внимания, но моя совесть чиста, и он знает об этом. Скорпиус — умный парень и всё понимает, в отличие от тебя.

Роза посмотрела Лили в глаза.

— Не всегда нужно показывать свои истинные чувства, Лили. Я хотела бы дружить с Малфоем, да только ему от этого будет только хуже. Как и ты постоянно делаешь только хуже, проявляя свою эмоциональную эгоистичную натуру. Ты ведь и сама не осознаёшь, насколько эгоистична, не так ли? А я расскажу тебе: ты считаешь себя центром вселенной, и Джеймс с Альбусом всегда с радостью подпитывали эту мысль, прощая тебе все гадости, что ты творишь. Поэтому тебе так плохо в Хогвартсе, поэтому тебе плохо в «Норе» — потому что с тобой не носятся как с писаной торбой!

Лили сжала кулаки. А Роза продолжала.

— Пойми, Лили, чтобы тебя уважали, нужно сделать для этого хоть что-то: в реальной жизни, вне семьи, никто не будет любить тебя только за то, что ты есть. Всем плевать на Лили Поттер, слышишь? Хочешь, чтобы это изменилось — так сделай для этого хоть что-то, а не веди себя как тупой подросток. Не жди, пока придёт Джеймс и заставит всех общаться с тобой, не жди, пока придёт Альбус и исправит последствия твоих глупых ошибок. О, Альбус… Он ведь должен ненавидеть тебя, но нет, он продолжает думать, как ему понять тебя. А ты постоянно плюёшь на все его старания и обижаешься, когда он идёт ко мне! Куда ему идти, Лили, если ты в лицо ему говоришь, чтобы он отстал от тебя?!

Последние слова Роза произнесла необычно эмоционально для самой себя и выдохнула, стараясь вернуть спокойствие. А Лили продолжала сжимать и разжимать кулаки, не в силах найти слов, чтобы ответить.

— Знаешь, а я ведь тебя терпеть не могу, — со смешком признала Роза. — За твою эгоистичность и слепоту, за то, как ты пренебрегаешь чужими чувствами и думаешь только о себе.

Дверь в их комнату приоткрылась, но Лили даже не повернула головы, чтобы посмотреть, кто там.

— Девочки, у вас всё в порядке? — говорила Молли. — Я услышала громкие голоса…

— Всё в порядке, Молли, спасибо, — ровным голосом ответила Роза, будто не она только что потрошила Лили на части. — Не подскажешь, ванная свободна?

— Только что оттуда выскочила Рокси, тебе нужно поспешить, пока Люси не очухалась.

— Спасибо, уже бегу, — Роза вновь повернулась к Лили, когда Молли прикрыла дверь. — Знаешь, это я тогда сказала Альбусу, чтобы он прекратил спускать тебе с рук оскорбления в его адрес. Я в курсе, что ты злишься на меня из-за этого, но мне плевать. Потому что теперь я вижу, что ты немного понимаешь, как он важен для тебя.

— Я ненавижу тебя, — глухо и коротко произнесла Лили, и Роза рассмеялась.

— Да пожалуйста, Лили, ведь это только к лучшему. Я уже привыкла спускать тебя с небес на землю. И если что, я на твоего Малфоя не претендую. Вот только тебя злит совсем не это, верно? — Лили кинула яростный взгляд в кузину, которая уже была готова покинуть комнату. — Я сделала всё, что могла, чтобы он забыл меня. Вот только это не особо помогло.

Стоило двери закрыться, а Розе — исчезнуть с горизонта, Лили тут же вскочила на ноги, начав ходить из стороны в сторону. Её колотило, слова кузины кололи, словно пчёлы; Лили злилась и не находила своей ярости выхода. Всё это время она мечтала заткнуть Розе рот.

Точно! Лили метнулась к своему чемодану и, немного покопавшись, сжала в руке склянку с собственноручным приготовленным зельем Молчания. Она до последнего не желала отказываться от мести; уже назло Малфою она завершила свой проект и даже пришла в больничное крыло, чтобы придумать, как подлить зелье Пратчетту.

Вот только… Лили этого не сделала. Вид осунувшегося Пратчетта, а самое главное — его взгляд, полный чистой незамутнённой ненависти, отбили желание ещё больше ему гадить. Наверное, именно так Пратчетт смотрел на Малфоя… А теперь и на Лили тоже.

Почему-то тогда это выбило из колеи.

Но в этот раз Лили решительно сжала склянку с зельем в руке. Что ж, есть свои плюсы совместного проживания с умницей Рози, которая всегда на ночь оставляет себе стакан воды. Лили не упустит шанса заткнуть эту стерву навсегда.

Утро для Лили началось с беспардонно влетевшего в комнату Альбуса. Она подскочила на постели, но, увидев взмыленного брата, расслабилась и стала зевать, потирая глаза.

— Ал, какого чёрта? Что случилось?

— Это ты мне расскажи, какого чёрта, Лили. Какого чёрта с тобой происходит? — лицо Ала казалось страшно равнодушным, только его зелёные глаза пылали яростным огнём. Мрачный и пугающий брат навис над ней, сонной и встревоженной. — Ты всё это творишь из-за Малфоя? Не смей злобно зыркать и молчать, а отвечай! И где твои зелья? — Ал резко стал крутить головой, осматривая комнату, пока не нашёл её раскрытый чемодан. — Немедленно доставай антидот от той гадости, что ты подлила Розе. Я знаю, что ты делаешь антидоты, так что давай! Вставай и ищи!

— О Мерлин, сколько драмы, — злобно прошипела Лили, всё-таки повинуясь и выбираясь с кровати. Зануда-староста во всей красе, она уже начинала скучать по этому повелительному тону. — Ей полезно помолчать, — младшая Поттер присела перед своим чемоданом и демонстративно медленно начала в нём копаться.

— Полезно?! Полезно! Мерлин, Лили, у тебя совсем нет совести?! Ты хоть понимаешь, как это опасно — разливать самодельные зелья направо и налево?! — Альбус опять зло нависал над ней, и Лили только недовольно поджимала губы, разбирая чемодан. — Это противозаконно, Лили! В школе отнеслись к твоим нескольким проделкам снисходительно, потому что зелья не причинили критичного вреда здоровью, но так вечно продолжаться не может! Да взять хотя бы это зелье — что ты будешь делать, если твой антидот не сработает и к Розе так и не вернётся голос?!

— Я буду счастливо танцевать ламбаду! — рявкнула Лили, и Альбус аж взвыл от злости.

— Какая же ты идиотка! Непроходимая невыносимая идиотка!

— Держи, придурок, и прекрати орать, всё будет нормально с твоей Розой! — Лили швырнула склянкой в сторону брата, и Ал, не ожидавший такого, с трудом поймал антидот. Из-за того, что зелье чуть не разбилось, он побледнел; Лили зло ухмыльнулась.

— Объясни, Лили, — Альбус крепко сжал склянку в руках, — объясни, почему ты это сделала. Это связано с Малфоем?

— Да что ты заладил: Малфой, Малфой! К чёрту мне не сдался твой Малфой! — взъерепенилась Лили, при этом раскрасневшись от злости. Как же злило и… смущало… что Альбус ей, кажется, абсолютно не верил. — Хочешь знать — твоя Рози меня бесит с того самого момента, как я её увидела! Всегда мечтала, чтобы она заткнулась!

— Но ты никогда ничего ей не делала!

— Пришло время это исправить!

— Мерлин, Лили… — Альбус приложил ладонь к своему лбу, устало выдыхая. Лили молчала, тяжело дыша. — Я не могу это так оставить. Ты не должна это делать… но тебе плевать, ты не слышишь ни голос разума, ни меня, даже снятие баллов в школе не помогло…

— Чёртов жалкий лицемер! — сплюнула Лили, и Ал вскинул на неё прожигающий взгляд.

— Что?

— Ты ведь был согласен помочь мне с Пратчеттом! Это то зелье, которое я собиралась подлить именно ему! Значит, если я мучаю Пратчетта — всё нормально, а если умницу Рози — я будущая преступница?

— Я бы и с Пратчеттом не одобрил такого плана! — резко произнёс Ал, но Лили лишь сложила руки на груди.

— Говори, что хочешь, и делай, что хочешь, мне плевать! Иди, спасай свою любимую Рози, сдавай меня, ну! Чего встал, Альбус?! — Лили подошла к дверям и с грохотом распахнула их, после чего выжидающе уставилась на брата. Ал словно окаменел, продолжая сжимать в руках антидот, и прожигал Лили взглядом, полным ненависти. В её сердце больно кольнуло, но было уже поздно что-то менять.

Ал вышел из комнаты, даже не взглянув на неё напоследок, и Лили сразу же захлопнула за ним дверь. Стало страшно, совсем как в тот последний раз, когда они поругались. Вот только рядом больше не было Скорпиуса Малфоя, который за ручку приведёт к брату и поможет извиниться. Лили обхватила саму себя руками и вновь забралась в постель, укутываясь одеялом; жаль, что нельзя остаться во сне навсегда.

Альбус действительно рассказал всё взрослым после того, как к Розе вернулся голос, повергнув в шок почти всё семейство, кроме Джорджа и Фредди. Эти двое невероятно заинтересовались способностями Лили в зельеварении и даже хотели использовать её навыки для расширения ассортимента во «Всевозможных волшебных вредилках», да только наткнулись на преграду в лице разгневанного Рона.

Лили, находящаяся в своей комнате, слышала все крики Рона и его нелестные комментарии в её сторону, а также недовольные вздохи Джорджа:

— Я был сильно пьян, когда сделал тебя совладельцем…

— Это же золотая жила, дядя Рон! — настаивал Фредди, обожающий звон галлеонов. Вот только Рон был непреклонен и жаждал справедливости; в общем, Лили была рада, что дядю не пускали в её комнату, когда он был в таком состоянии.

К ней заявилась разумная Гермиона и недовольный папа, причём последний очень страшно молчал. Лили было ужасно неуютно под тяжёлым взглядом отца, она избегала смотреть на взрослых и насуплено сидела на своей кровати.

— Ты действительно экспериментировала с составом зелья? — менторским тоном вопрошала Гермиона.

— Да, я сама продумывала состав и процесс изготовления, — весь агрессивный запал Лили иссякал, когда неодобрительное внимание родителей было обращено на неё. Она покорно отвечала, надеясь, что папа не будет сильно злиться.

— Должна сказать, удивительно, что эффект молчания не перебить действием Болтливого зелья! Я и не знала, что у тебя такие навыки в зельеварении! Вот только, Лили, твои эксперименты очень опасны и более того — неприемлемы без надзора опытного наставника. И я очень, очень возмущена тем, что ты используешь на других людях непроверенные зелья!

— Я их проверяю, — возразила Лили, и Гермиона поперхнулась воздухом.

— И как же ты их проверяешь?

— На себе, — этот ответ Лили произнесла мрачно. Она прекрасно знала, что эта проверка не даёт окончательного ответа, годно зелье или нет для широкой публики; но Лили для себя выясняла самое главное — а именно, что антидот работает так, как нужно.

Что ж, Гермиона вполне ожидаемо в возмущении стала перечислять, сколько стадий проверок должно проходить новоизобретённое зелье, прежде чем получить одобрение Министерства, вот только до конца не успела выразить своё негодование.

Лили и Гермиона вдвоём вздрогнули, когда Гарри грохнул кулаком по столу.

— Я правильно расслышал, что ты экспериментируешь на себе? — страшным голосом спросил папа, и Лили сжалась — но этого было недостаточно, чтобы исчезнуть. — Это у вас с Джеймсом развлечения такие — использовать собственные хобби в качестве саморазрушения?!

Гермиона тактично вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь; Гарри этого и не заметил, испепеляя свою дочь взглядом. Лили чувствовала себя ужасно, особенно от того, что папа сравнивал её ситуацию с той травмой Джима. Тогда ведь не только ей было безумно страшно потерять его: папа с мамой тоже пережили одни из жутких моментов своей жизни.

— Папа… — произнесла Лили против воли слезливо, но Гарри это абсолютно не разжалобило. Он был в ярости от происходящего.

Лили предпочла бы слушать нудение пятидесяти Ронов или Перси по поводу произошедшего, чем попасть под ярость Гарри Поттера. Но, увы, спасения от неё уже не было. Папа то криком доносил до неё недовольство сложившейся ситуацией, то саркастичными, язвительными вопросами выводил её из равновесия.

«Есть гораздо проще способы попасть в больницу святого Мунго!»

«Тебе захотелось узнать, какова сейчас обстановка в Азкабане?»

«Может, дорогая, ты сейчас желаешь, чтобы навсегда заткнулся я? Давай по-быстрому приготовим твоё любимое зелье!»

Своими колющими словами папа влёгкую довёл Лили до слёз. Только увидев, что дочь плачет, Гарри немного утихомирился; но он был настолько зол, что даже не утешил её — лишь громко хлопнул дверью, уходя прочь.

И тогда произошло худшее, что только могло произойти: в комнату зашла Роза. Чёртова Роза увидела, как Лили захлёбывается слезами, пряча лицо в подушке. Это последнее, чего хотела Лили! Но кузина, впрочем, никак не прокомментировала эти рыдания, которые младшая Поттер теперь всеми силами старалась подавить. Роза только сказала:

— Этим ты доказала свою незрелость и то, что все мои слова о тебе — правда.

Роза Уизли оставалась непоколебимой на протяжении всего происходящего. Она не злилась, не плакала, не обижалась и даже не радовалась тому, что Лили сейчас вовсю песочат. Она-то ведь зрелая, чёрт возьми! Не то что тупая малютка Поттер, да?!

— О-о-отвали, Рози, — сквозь плач выдавила Лили, чувствуя себя от этого ещё гаже. Покачав головой, Роза ушла.

А Лили осталась, умываясь собственными слезами. Пришло понимание, что она проломила огромную трещину между собой и всей своей семьёй; а также осознание, что она и вправду перегибала палку в том, что делала. Лили была слишком самонадеянна в том, что касалось зелий, ведь её всегда преследовали удачи. А что, если бы однажды ей не повезло? Что, если бы когда-нибудь она ошиблась в своих расчётах?..

Лили была слишком уверена в собственных навыках, а ещё в том, что окружающие её люди заслуживали наказания. Наказания за что?.. За то, что они говорят глупости, которые злят Лили Луну Поттер. О, Мерлин. Кажется, она и вправду считала себя центром вселенной!

Лили невесело усмехнулась и шмыгнула носом. Отличная работа, тупая малютка Поттер. Отличная работа.

* * *

Папа запретил ей варить зелья вне школы и без присмотра преподавателя и сообщил, что поставил об этом в известность директора и декана. Ещё он отобрал у Лили все ингредиенты и уже готовые зелья, а также закрыл ход на чердак, где была её личная лаборатория. Лили приняла всё это смиренно, понимая, что всего этого не хватит, чтобы загладить вину перед отцом; тем более что он оставил ей учебники и тетради с записями, решив, что от этого вреда не будет.

Ещё Лили посадила саму себя под домашний арест. Без чердака ей и уходить больше никуда не хотелось; а вне комнаты дом превратился во враждебную территорию. Главным «врагом» стал Рон, но это и не удивляло, ведь он был таким же вспыльчивым и злопамятным, как и сама Лили — разве что более отходчивым. Уже спустя несколько дней комментарии Рона потеряли прежнюю язвительность и злобу, а ведь Лили бы на его месте ещё долго помнила обиду и готовила бы план мести.

Куда больше напрягал вездесущий Фредди, выбравший Лили новой жертвой. От него младшей Поттер было намного противнее, ведь он не находил в произошедшем ничего серьёзного, наоборот — увидел отличный способ наживиться. Лили передёргивало от того, как кузен ей якобы понимающе подмигивал и улыбался, говоря, что он-то всё понимает, он шарит в розыгрышах, он видит, что у Лили большое будущее в данной сфере…

— Отстань от неё, Фредди, ей это не нужно! — не выдержал Альбус в один вечер, и Лили тут же уставилась на брата с надеждой. Он снова не разговаривал с ней и теперь постоянно ходил хмурый.

— Ну-ну, Ал, не нервничай, тебе вредно, — расслабленно помахал рукой Фред. — Я говорю тебе, братишка, у Лили Луны талант, который нельзя впустую растрачивать. Не мешай нам обсуждать наше плодотворное сотрудничество.

— Иди ты к чёрту со своим сотрудничеством, Фредди, — прошептала Лили грустно, поняв, что Ал по-прежнему не планирует с ней мириться, и сбежала с гостиной обратно в комнату. Она всё ещё делила её с Розой и старательно настроила себя на то, чтобы больше не устраивать никаких конфликтов. Было сложно, ведь Лили чувствовала стыд перед Розой — а из-за этого и злость, но понимание того, что это всё ужасно глупо, помогало держать себя в руках. Ведь злость эта была не на Розу… и не на кого-то другого…

Нет.

Злость у Лили была только на саму себя. И ей было очень грустно из-за того, что она этого не понимала раньше.

* * *

В день Рождества в доме была большая суета, все готовились к праздничному ужину и украшали дом. Молли-младшая руководила командой кузенов и кузин, контролируя уборку и красоту комнат, а бабушка Молли со своими невестками Гермионой, Анджелиной и Одри творили волшебство на кухне. Лили не хотелось видеть мрачное лицо Ала, который на неё и не смотрел, не хотелось снова чувствовать вину перед Розой и уж тем более терпеть приставания от Фредди, поэтому, проскользнув мимо Молли, она появилась на кухне. Бабушка Молли контролировала процесс готовки, а главной помощницей была Одри — Гермиона и Анджелина явно не испытывали страсти к кухне, помогая по мелочам.

Лили нерешительно подошла к бабушке.

— Можно, я тебе помогу?

— Конечно, милая! — чуть ли не прослезилась бабушка Молли, которая явно была встревожена замкнутостью младшей внучки. Она полностью поддержала Гарри в том, что необходимо наказание за проступок, но всё же переживала из-за печального вида Лили. — У тебя всё хорошо? Ты кажешься очень грустной! Улыбнись, ведь сегодня праздник!

— Всё хорошо, бабушка, — вымученно улыбнулась Лили. Когда-нибудь ведь будет всё хорошо? Когда-нибудь, когда она перестанет быть дурой. Лили полностью погрузилась в готовку для праздничного стола, найдя в этом даже некоторое удовольствие. Процесс несильно отличался от изготовления зелий, а Лили по этому очень скучала.

Лили встрепенулась, заслышав хлопки, характерные для аппарации — должно быть, мама вернулась с Франции! Все поспешили к главному входу, чтобы встретить новоприбывших, и в холле создалось столпотворение, из-за которого Лили не сразу поняла, кто прибыл вместе с мамой.

— О Мерлин, у меня от рыжего в глазах рябит! — у неё даже сердце остановилось на мгновение, стоило услышать этот громкий голос. — Так, родненькие, расступитесь, обещаю, меня на всех хватит! Фредди, что не так с твоим лицом? Ты что, бороду отращиваешь? Выглядит отвратительно!

— А ты никак стал ещё кривее, Джимми? Тросточка не помогает?

— Ну-ка подойди, и я познакомлю тебя с моей Джессикой поближе.

— Ты назвал трость Джессикой? Что за пошлость!

— Так, Фредди, заткнись на минуточку. Рыжие, постройтесь по оттенку, мне нужна самая мелкая из вас… Где эта мелкая язва? Лили?

Лили вырвалась из кучи родственных тел, чтобы влететь в объятья самого родного и нужного. Джеймс невольно пошатнулся от столь яростного нападения и тут же засмеялся.

— Да ты никак потолстела!

Лили ударила его по плечу, Джеймс отработанным движением тыкнул её в бок. Их только начавшаяся драка могла продолжаться вечность, если бы не мама, ловко пресекшая перебранку и перехватившая Лили в объятья. Лили зажмурилась, чувствуя приятные мамины духи. Всё-таки Рождество спасено.

— Где мой любимый малыш-слизеринец? — снова начал создавать смуту в рядах Джеймс, саркастично отыскивая Альбуса. — Ну-ну, Альбус, не хмурь бровки, иди обними любимого братишку!

Альбус долго сопротивлялся, но всё-таки был пойман в крепкие братские объятья. Вот только Джеймс и не думал отпускать Ала, наоборот — он схватил за руку ещё и Лили, хватанул первые попавшиеся куртки с вешалки и стал выталкивать обоих на улицу.

— Джим, ты что творишь! — возмутился Альбус, сотрясаясь от холода, ведь если на Лили Джеймс накинул куртку первым делом, то брата вытолкнул безжалостно и без подготовки.

— Мерлин, пяти минут не прошло, а ты уже ноешь, — фыркнул Джеймс, кидая брату куртку, — давайте, ребятки, в темпе, в темпе!

— Да что ты задумал? — продолжал недовольно ворчать Ал. Лили тоже это было интересно — зачем Джим ведёт их в сторону сарая, сейчас окружённого сугробами? Дорога туда была занесена снегом, и Джеймсу, идущему впереди и переваливающемуся, словно косолапому медведю, это было явно неудобно. Он по-прежнему хромал на обе ноги и явно с трудом выдерживал вес на позвоночник, но упрямо двигался.

Вдруг он резко развернулся с широкой улыбкой, и Ал с Лили испуганно замерли. А Джеймс вскинул вверх свою трость и замахнулся в сторону Ала.

— Эй, ты с ума сошёл?! — тут же пригнулся Альбус в шоке, и Джеймс лишь хохотнул, продолжая держать трость на весу в руке.

— Подержи, — Ал перехватил «Джессику» и нервно выдохнул, покосившись на Лили. Джеймс достал из кармана что-то, подозрительно похожее на сигареты. — А вообще, Альбус, всё-таки надо тебя огреть хорошенько.

— За что? — удивилась Лили, посмотрев на Ала, но тот лишь насупился.

— Он тебе не рассказал? Он мне громовещатель прислал! — не похоже, что Джеймса этот факт особо огорчал, он уже посмеивался, прикуривая сигарету. Стоп, действительно сигарету!

— Джим, ты что, куришь? — снова изумилась Лили.

— Волшебное изобретение! — восхвалил Джим, потрясая сигаретой. — Магглы им разные вкусы придумывают, так что теперь это не только расслабляет, но ещё и вкусненько.

— Ну ты и сластёна, Джимми! Мама же тебя прибьёт, если узнает, — беззлобно захихикала Лили.

— Что значит «прибьёт», я уже взрослый мужчина, сам решаю, что мне делать! — приосанился Джеймс. Лили и Альбус скептично переглянулись.

— Ага, именно поэтому ты оттащил нас подальше от «Норы» и спрятался за сараем, чтобы с окон не было видно, — хмыкнул Ал, и Лили вновь затряслась в смехе. Джеймс, сделав затяжку, ткнул пальцем в брата.

— Если ты, мистер староста, не растрезвонишь начальству, я буду в безопасности.

— Я посмотрю на твоё поведение, придурок, — тут же оскорбился Ал и ловким движением, ныне недоступным «кривому» Джеймсу, вытащил пачку сигарет из его кармана. — Я возьму это в качестве доказательства… Стоп, Джим, это женские сигареты.

— Завались, мне нравится вкус вишни. Я за равноправие!

— Мерлин, только не ляпни это опять при Гермионе и Розе… — простонал Ал. — Мы еле успокоили Гермиону в прошлый раз после твоих рассуждений о феминизме…

— Я уважаю феминизм!

— Не продолжай, мне неинтересно.

— Но знаете, кого я вспоминаю, когда думаю о знаменитых волшебницах? Чокнутую Дейзи Хукам! Ну, которая в Мунго попала из-за неправильного использования микроволновки, помните такую? Тащусь с этой женщины!

— Мерлин, Джеймс, заткнись…

— Хотел бы я, чтобы она стала министром. Прикинь, как было бы классно? Честно говоря, лучше она, чем Гермиона. Представь, если и вправду Хукам в министры продвинуть! — Джеймс задумчиво втянул никотин. — Мне всё больше нравится эта идея. А дедушку Артура посадить её замом!

Лили нырнула под руку Джеймса и обхватила его в объятьях, прижимаясь крепче. Во-первых, ей показалось, что ему тяжело стоять — он то и дело переставлял ноги и перемещал корпус тела, но легче, кажется, не становилось. Во-вторых, она и не представляла, что настолько соскучилась по его пустой бессмысленной болтовне.

Джеймс продолжал что-то нести про магглов, феминизм и Хукам, а Лили подняла взгляд на Альбуса, который стоял перед ней с Джимом. Ал продолжал хмуриться, как и раньше, но уже больше разыгрывая недовольство для старшего брата; на самом деле он еле сдерживал улыбку. Ал прислал Джеймсу громовещатель… Только чтобы Джим приехал? И ведь он приехал… И теперь Лили чувствует себя намного счастливее.

Лили поймала взгляд Ала. И одними губами прошептала «спасибо».

Альбус выдохнул устало, но кивнул. И улыбнулся так, что Лили поняла: он больше не будет её игнорировать. Эмоции переполнили Лили, и, отступив от Джеймса, она резко метнулась обнять Ала.

— Э-э-эй, ты его каждый день видишь! — жалобно простонал Джеймс, но Лили лишь показала ему язык, прячась за спиной смеющегося Альбуса. — Обнимай меня!

— Ты променял меня на француженок! Так что хватит с тебя, и так я была слишком доброй! Страдай!

И Джеймс страдал, картинно и от души.

* * *

С прибытием Джеймса в «Норе» стало ещё шумнее, чем было до этого, хотя Лили казалось, что это невозможно. Он то громко смеялся с Фредди, то до хрипоты спорил о чём-то с Розой, выводил из себя Роксану с Люси и дразнил излишне серьёзную Молли. Альбуса Джеймс окружил привычными издевательскими шуточками, а Хьюго — полезными советами по квиддичу; сразу после этого — подоставал Перси с его женой Одри, обвинил Гермиону в авторитаризме и устроил из этого коллективный спор, где вместе с Фредди и Джорджем начал делать ставки на победителя. Пока была отвлечена Джинни, он втайне показал дедушке Артуру вишнёвые сигареты и рассказал несколько баек, которые услышал от своих маггловских француженок, а после этого пошёл ласкаться к бабушке Молли и клялся, что не ел ничего лучше её стряпни.

И всё это время он ни на секунду не оставлял Лили без внимания. Она улыбалась, наблюдая за всеми приключениями брата в семействе Уизли, ей нравилось быть непосредственным участником этих событий, но что-то тяжёлое всё ещё оставалось в её сердце, не позволяя насладиться этим до конца. Лили то и дело вспоминала слова Розы о том, что Джеймс «заставляет» всех общаться с ней, и, кажется, так всегда и было. Конечно, ей всегда было важно общение именно с Джеймсом, а не с остальными. Но без Джеймса… С кем она могла общаться без него?

Ни с кем. Точнее, был один человек… Именно что был, пока Лили Луна Поттер всё не испортила. Она ведь всё портит, верно? Ведь это не Малфой виноват, что она влюбилась в него по уши, словно глупая курица; она сама себе всё надумала. В самом деле, не будь она влюблена в него, то смогла бы смириться с его восхищением умницей Рози, точно так же, как смирилась с тем, что Ал с ней дружит. Но… она всё испортила. Лили Поттер влюбилась в Скорпиуса Малфоя и абсолютно не знает, что ей с этим делать. Ведь даже сейчас она скучает по нему… Лили думала, что если рядом будет Джеймс, то она и не вспомнит о Скорпиусе, но это оказалось не так. Ей хотелось отправить ему подарок на Рождество, увидеть его тёплую улыбку, услышать насмешливый голос…

Но ей нужно перестать унижаться перед ним! Нужно перестать мечтать и посмотреть фактам в глаза: она ему неинтересна. Ведь после того, как её выгнали из команды, он больше ни разу не пытался с ней поговорить, не пытался переубедить и доказать, что её слова — неправда. Значит, он действительно считал её заменой, или жалел её, или нянчился с ней, или всё сразу…

— Роза, позволишь мне поговорить с Лили? — они уже готовились ко сну, когда Джинни постучалась к ним в комнату. Кузина с готовностью показала ванные принадлежности и ушла с комнаты, оставляя Лили наедине с мамой; она села на кровати рядом с ней, смотря ласково. — Лили.

— Что такое? Тебе папа всё рассказал, да? — Лили накуксилась, думая, что её снова будут отчитывать; Джинни с улыбкой кивнула.

— Конечно, он рассказал мне. И я поддерживаю его ограничения, Лили, потому что волнуюсь, как и папа. Но мы знаем, как тебе нравятся зелья: может, попросить профессора Слагхорна дополнительно заниматься с тобой?

— Я… я не знаю. А другого способа нет? — тоскливо спросила Лили. Слагхорн был слишком «душным» профессором, и младшей Поттер очень не нравилось его настойчивое внимание. — Может, профессор Лонгботтом будет контролировать меня?

— Поверь, профессору Лонгботтому очень не понравится эта идея, — засмеялась Джинни. — У него тяжёлые взаимоотношения с зельеварением. Профессор Слагхорн единственный, кто сможет дать тебе нужные знание и сверх того.

— Тогда мне нужно подумать, — тяжело вздохнула Лили. Может, как-то удастся потаскать ингредиенты у других ребят, у того же Альбуса… Ах, нет, он точно не разрешит ей заниматься одной… Вряд ли он поверит, что она больше не собирается устраивать свои «мстительные» операции. Честно говоря, Лили и сама не была уверена, что сможет сдержаться.

— Лили, я узнаю, если ты нарушишь запрет, — пригрозила Джинни, и Лили сжалась. Казалось, что мама читает мысли. — А теперь, милая, не хочешь рассказать мне, что случилось?

— А что случилось? — с непониманием повторила Лили, и мама скосила глаза в сторону кровати Розы. — Ну… Мне просто захотелось вывести её из себя… Она постоянно вся такая из себя, аж тошно! Хотелось увидеть человеческие эмоции…

— Лили, Лили, — покачала головой мама, касаясь её волос. — Кажется, в итоге только Роза вывела тебя из себя.

Лили поджала губы и не отреагировала на нежные прикосновения мамы, оставаясь хмурой.

— Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, — ласково произнесла Джинни. Наверное, она догадывалась о чём-то; возможно, она всегда знала об их нелёгких отношениях с Розой и подозревает, что просто так Лили не вышла бы из себя. До этого ведь никогда не срывалась.

Лили посмотрела в глаза мамы, такие же светло-карие, как и у неё.

— Я… Я не знаю, что мне делать… — неуверенно начала она, и Джинни с готовностью склонилась ближе. — Я… Он…

Мерлин, почему это так тяжело?

— Он… он не любит меня… — как же звучит нелепо. Как нытьё какой-то жалкой влюблённой девчонки. Ох, погодите… Мерлин, ну за что…

— О, Лили, — кажется, маме хватило этих слов, чтобы понять абсолютно всё. Мама обняла её, и Лили доверчиво прильнула к груди, смаргивая тихие слёзы. — Милая моя, почему ты ни о чём не писала? Неудивительно, что ты выглядишь такой несчастной!

— Неправда! — тут же вырвалась Лили из уютных объятий матери, зло шмыгая носом. — Я не могу так выглядеть! Я не какая-то там… Жалкая влюблённая дура… — да уж, малютка Поттер, как будто от отрицания изменится правда. Лили было смешно из-за самой себя.

— Поверь, Лили, в этом нет ничего страшного: почти все девчонки хоть раз да побывали влюблёнными дурами. И да, это всегда так ужасно, — Джинни ласково улыбнулась дочери, утирая слёзы с её щёк.

— Даже ты?

— Даже я.

— И что ты тогда сделала?

— Конечно, я страдала и творила глупости! Но что бы я ни делала, он не обращал на меня внимание. Принимал как должное моё смущение и любовь, не видя в этом ничего особенного.

— И ты это стерпела? — возмутилась Лили, заставив маму рассмеяться.

— Нет, вскоре я поняла, что нужно жить не для него, а для себя. Так что я постаралась забыть о нём, стала встречаться с другими мальчиками…

— А он что?!

— А он — мой муж, — подмигнула мама, и у Лили распахнулся рот. Она не могла поверить, что папа был настолько глуп, что не замечал маму и её чувства! Ну что за дурак!

Почти сразу же Лили примерила историю на свою ситуацию. Станет ли Скорпиус ревновать, если Лили вдруг начнёт встречаться с другим? Наверное, нет… Если вспомнить, как он спокойно предполагал о том, что у Лили и Бутча могут быть отношения… Лили приуныла.

— Лили, милая, — мама серьёзно посмотрела ей в глаза, — главное — живи для себя, а не для кого-то ещё. Главное, чтобы ты была счастливой. Если понимаешь, что от чувств к кому-то ты получаешь только страдания, то он недостоин тебя.

— Я буду помнить, мама, спасибо.

Лили обняла маму, чувствуя искреннюю благодарность; Джинни, поцеловав её в лоб, покинула комнату. Как же хорошо поделиться хоть с кем-то тем, что горело внутри. Но что же всё-таки делать? Совет мамы казался правильным, Лили не хотелось страдать от чувств к кому-то, она из-за этого ощущала себя униженной и ненужной. Но ведь во время общения со Скорпиусом она почти всегда была счастлива. Всегда счастлива, если только дело не касалось Розы.

Лили невольно посмотрела в сторону кровати кузины. Интересно, а сама Роза хоть раз была «влюблённой дурой»? Было бы интересно посмотреть на то, как будет себя вести влюблённая умница Рози. Вдруг станет такой же сумасшедшей, как Лили? Усмехнувшись, Лили прикрыла глаза.

Ей показалось, что прошла секунда, как её кто-то затряс, желая разбудить. Лили хотела ругнуться, но поняла, что на неё наложили «Силенцио»… Что за глупая шутка? В связи с недавними событиями это совсем не смешно! Лили подскочила на кровати и изумлённо уставилась на ухмыляющегося Джеймса, что в полной темноте застыл над её кроватью — смотрелось жутко, между прочим! Лили покосилась в сторону кровати Розы — кузина крепко спала, повернувшись к ним спиной.

Джим жестами приказал Лили одеться теплее и идти за ним; заинтригованная, она поспешила всё это сделать быстрее. Как же давно она не виделась с Джеймсом! Раньше он постоянно что-то придумывал и тащил её за собой, и это казалось привычным; сейчас же она будто заново окуналась в эту атмосферу таинственности.

— Джеймс, тебе нельзя летать! — шикнула Лили, когда они уже были на улице; Джим протягивал ей метлу и сам уже садился на свою. Он ходил-то теперь неуверенно, наверняка чувствуя при каждом шаге все те кости, что переломал тогда… Но Джеймс уже парил в воздухе, держась спокойно; он даже будто стал легче.

— Я же не финт Вронского делаю, мелкая, перестань панику разводить. Садись уже и полетели.

Лили неуверенно оглянулась на «Нору».

— Ты хотя бы выпил Укрепляющий раствор? — жалобно спросила она, и Джим раздражённо кивнул.

— Мелкая, хватит ныть, полетели!

— Я… я наказана…

— Мерлин, ты кто такая и что ты сделала с моей сестрой? Ты трусишь, что ли, Лили?

— Пошёл ты к чёрту, — решившись, выдохнула Лили и села на метлу, резко взлетев. Джеймс одобрительно присвистнул и тут же устремился вперёд — сама Лили чуть притормозила, чтобы позволить брату вести полёт в нужном направлении. Джеймс, конечно, послал к чёрту требования не летать на метле (целители говорили, чтобы он не перегружал позвоночник), но всё же полёт его был осторожным, медленным и, конечно, без прежнего сумасбродства. Это немного, но успокаивало; Лили только надеялась, что брат знает, что делает, и готов в случае чего получить от папы с мамой.

Джим привёл её к вершине холма вдали от дома, с которого открывался вид на ночную деревню Оттери-Сент-Кэчпоул. В местном кабаке вовсю продолжали праздновать Рождество — повсюду мерцали огни, в небо летели фейерверки, до них даже долетала музыка. Пока Лили заворожено смотрела в небо, Джеймс трансфигурировал им удобные лежанки, из сумки вытащил банки с синим тёплым огнём — заклинание, которому их давным-давно научила Гермиона. Лили уселась рядом с братом и обняла одну из банок с огнём, не отрывая взгляда от мерцающих фейерверков. Они гипнотизировали, как и играющая вдалеке музыка — происходящее казалось ярким волшебным сном.

— Сливочного пива? — предложил Джим, и Лили с благодарностью его приняла, тут же делая глоток. Сам Джеймс сгорбился, упираясь о собственные колени, в его губах снова была зажата сигарета, дым от которой стремился ввысь — казалось, только он выдавал их присутствие здесь.

— Здесь волшебно, — прошептала Лили.

— Отсюда все проблемы кажутся такими далёкими, правда?

Наверное, что-то в этом было. Они будто были в другом мире, всего лишь безмолвными и бесстрастными наблюдателями. В деревне безумствовали от радости люди, а Лили с Джеймсом меланхолично потягивали сливочное пиво и молчали, цепляясь за эти мгновения волшебного спокойствия и отрешённости. Обычно язвительная и агрессивная Лили окончательно стала тихой и погрузилась в свою собственную грусть; яркий и шебутной Джеймс источал спокойствие и задумчивость, был непривычно молчаливым. Для них обоих это было очень редким моментом в силу характеров, но… необходимым. Тем необходимым, что Лили так не хватало в Хогвартсе без Джеймса; так она приводила голову в порядок, приходила в себя, полностью восстанавливалась.

Как же ей всё-таки не хватало Джеймса. Только Скорпиус смог заполнить эту дыру в груди, и в итоге… Что же Лили чувствовала в итоге? Теперь же и рядом с Джеймсом она не чувствовала, что приходит в себя. Теперь ей не хватало Скорпиуса.

Лили шумно шмыгнула носом, сдерживая эмоции, и почти мгновенно почувствовала жаркие объятья Джима.

— Что с тобой, мелкая? — тихо спросил он, кладя свою голову на её макушку, и Лили улыбнулась.

— Прости меня, Джимми, меня выгнали из команды…

— Подумаешь. Меня вообще из квиддича выпнули. Я круче.

— Вот всегда ты круче, — фыркнула Лили, удобнее устраиваясь на плече брата. — Ты же не расстроен, что я не поймаю в твою честь снитч?

— А ты? — решил вернуть вопрос Джим, и Лили замялась с ответом. — Тебе всегда нравилось летать, мелкая, но вряд ли твоё будущее связано с квиддичем. Ты всегда больше в котлах любила плавать.

— Ты прав, — согласилась Лили. — Но ты не расстроишься, что я больше не играю?

— С чего бы мне расстраиваться? — легко произнёс Джеймс. — Это твоя жизнь, малышка. Ты не должна проживать её за меня.

Он снова затянулся сигаретой, думая о чём-то своём. И Лили догадывалась, о чём. О своих навсегда утерянных возможностях, которые Джеймс так отчаянно хотел воплотить в реальность. Он думает о том, о чём уже никто не помнит; и Джим, улыбаясь беззаботно, никому не даст вспомнить. Он будет шутить, он будет улыбаться и смеяться, он будет изо всех сил наслаждаться той жизнью, что ему досталась. И никто никогда не вспомнит о том, что Джеймс когда-то мечтал о другом… И возможно, мечтает до сих пор.

Иногда Лили задумывалась, насколько Джеймс искренен в своих эмоциях перед другими. Она никогда не чувствовала в брате фальши, но всё-таки… всё-таки он наверняка что-то скрывал. Совсем как Роза… Они ведь на самом деле очень похожи, Джеймс и Роза, вечно непоколебимые и невозмутимые. Почему же Лили так терпеть не могла Розу, при всей своей любви к Джеймсу?

А ведь наверняка и у Розы много что горит внутри, совсем как у Джеймса. У Джима есть Лили, с которой он порой позволяет себе побыть не таким, как обычно; есть ли такой человек у Розы? Почему-то Лили стал очень интересен этот вопрос. Неожиданно в сердце Лили кольнуло: возможно, Малфой как раз и хотел стать для Розы таким человеком.

— Кажется, к нам летит компания, — произнёс Джеймс, привлекая внимание Лили к приближающемуся чёрному филину. Почему-то младшая Поттер резко почувствовала волнение, особенно когда филин приземлился на ветку перед ними и протянул лапку с небольшой посылкой.

Джим хотел забрать её, но филин недовольно ухнул и увернулся от загребущей лапы Поттера.

— Вот же недотрога! Кажется, этот парень к тебе, мелкая, — Джеймс выпустил дым, стараясь вернуть утерянное достоинство и разглядывая гордо восседающего филина. — Роскошная птица. И с кем это ты встречаешься за моей спиной?

— Я… я… замолчи! Ни с кем я не встречаюсь! — срывающимся голосом заявила Лили. Она ненавидела этот насмешливый тон у Джеймса! И, Мерлин, кажется, она догадывается, чей этот филин… Даже надеется, чёрт возьми!

— Надеюсь, ты не забудешь о любимом братишке, когда выйдешь замуж? А то я уже начинаю ревновать. Стоит только посмотреть на эти алые щёчки, — Джим тыкнул пальцами в густо покрасневшие щёки Лили. Она стала уворачиваться от проявлений любви брата, радуясь возникшей отсрочке. Ужасно не хотелось проверять, от кого посылка, хоть немного пожить в иллюзии…

Да только Джеймс схватил её и подтолкнул в сторону филина.

— Давай, мелкая, мне жутко интересно, что там! Открывай!

— Джим, отойди от филина, ты его раздражаешь… — буркнула Лили, отвязывая свёрток. Филин, посмотрев ей в глаза, громко ухнул и тут же взлетел, как почувствовал свободу.

— А твой поклонник явно не рассчитывает на ответ, — растрепал Джеймс свои волосы, глядя вслед удаляющейся птице. И тут же сосредоточился на посылке. — Ну-ка, ну-ка, что у нас тут за амурные дела? Ох, я всегда знал, что из нас троих Ал последним вступит в отношения. Как прискорбно!

— У Ала есть девушка, — возразила Лили, и Джеймс в шоке раскрыл глаза.

— Быть не может! Он мне не говорил! Почему он мне не сказал?!

— Даже не знаю… — с сарказмом протянула младшая Поттер.

— Наверняка это прикрытие… или он запугал бедняжку…

— Вот поэтому Ал тебе ничего и не говорит, Джеймс, — усмехнулась Лили, — между прочим, она от него в восторге.

— Это она просто со мной ещё не встречалась.

— И слава Мерлину! Встретится с тобой — сразу во всех парнях планеты разочаруется!..

— Так, мелкая, что-то ты много болтаешь, а посылка сама себя не откроет.

Неуверенно Лили стала разворачивать свёрток. И выдохнула, увидев десяток карточек из золотой коллекции. Самое удивительное — именно тех, которых у неё не было… Вместе с этими карточками её коллекция была полностью завершена.

— Бу, что за скукота, — протянул Джеймс, — ты что, до сих пор коллекционируешь их? Ты в детском саду, что ли? И парень туда же…

Лили абсолютно проигнорировала бессмысленные комментарии Джима, ведь её вниманием полностью завладела карточка с Маладорой Гримм, к которой была прикреплена записка. Сердце Лили ухнуло куда-то вниз.

«Жду с нетерпением, малютка, когда ты вновь швырнёшь их мне в лицо».

Лили как наяву слышала его голос с ироничными нотками и видела ту тёплую улыбку, что предназначалась только ей. Будто она прямо сейчас стояла на Астрономической башне — и глупо, совсем не серьёзно злилась, а он над этим привычно потешался. Будто не было всего того, что произошло…

Вечерняя «Нора» казалось тихой, но так было только на первый взгляд: Роза слегка улыбалась, проходя мимо спальных комнат, из которых слышались приглушённые голоса и смех. Тишина была только в их с Лили комнате, ведь кузина теперь старательно игнорировала её, явно не зная, как себя вести; сама Роза потеряла интерес к попыткам вбить хоть немного разума в её горячую голову. Роза высказала всё, что хотела, и считала свой долг исполненным, отдавая предпочтение книгам, а не двоюродной сестре, что погрязла в ненависти к миру.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Роза уловила приглушённые голоса в гостиной, далёкие от смеха и дружелюбия. Опознав в одном из говоривших Альбуса, она решила заглянуть на кухню за водой позже и направилась прямиком к спорящим.

— Я повторяю в очередной раз, Фредди: не смей втягивать Лили в свой сомнительный бизнес. Она ещё несовершеннолетняя!

Ал звучал серьёзно и устало, а вот Фред вовсю ехидничал и явно не собирался проникаться волнением кузена.

— Мерлин, малыш Альби, тебе нужно расслабиться. Ведь если Гарри или Джинни дадут мне согласие, всё будет на мази, верно? Вот и не переживай!

— Они ни за что на это не согласятся, и я прекрасно знаю, что тебя это не остановит и ты продолжишь доставать Лили, как делал это все каникулы.

— Ну, ты всё равно об этом не узнаешь, так что успокойся.

— Фредди, я предупреждаю тебя! Не смей её втягивать в свои сомнительные дела!

— Я не понимаю, о чём ты, малыш Альби! Отстань, у меня ещё есть планы на этот вечер…

— Не понимаешь, значит, — тон Ала стал ласковым; Роза, как раз заглянувшая в гостиную, невольно занервничала, увидев холодную улыбку на лице друга. Мерлин, у Фреда просто феноменальный талант выводить людей из себя. — Что ж, раз ты такой непонятливый, Фред, то мне стоит обратиться напрямую к Анджелине. Твоя мама лучше тебя разберётся, стоит ли такой тип, как Наземникус Флетчер, внимания её дорогого сыночка.

По самоуверенному лицу Фредди прошла судорога.

— Что… Ал, какого чёрта?.. Ты-то откуда в курсе?

— Просто знай, Фред, что тебе лучше не шутить со мной, — Ал продолжал холодно улыбаться, внимательно следя за напряжённым кузеном. — Если я узнаю, что ты втянул Лили в свои дела, то бездействовать не буду.

— Ал, ты закончил свой план по шантажам на сегодня? — с безмятежным смешком заговорила Роза, почувствовав, что обстановка между кузенами накалилась до предела. Фред теперь испуганно смотрел на неё, поняв, что она слышала слова Альбуса. — Фредди, я понимаю, что ты любишь играть на нервах других, но пора остановиться. Ты переборщил.

— Я переборщил? — возмутился Фред, потом кинул настороженный взгляд на мрачного Альбуса, тяжело вздохнул и расплылся в льстивой улыбке. — Ох, кажется, и правда переборщил. В конце концов, у нас и без Лили Луны полно идей для ассортимента магазина… Два года протянем, а там уже и её совершеннолетие! Мерлин, Ал, не смотри змеёй, я пошутил. Я тебя услышал, и надеюсь, что ты меня тоже. Моей матушке не нужно знать про нашего друга Наземникуса.

— Рано или поздно она об этом узнает, Фредди, — неодобрительно хмыкнула Роза. — Тебе стоит прекратить вести свои дела с ним уже сейчас. Во что ты вляпался, дурень?

— О Мерлин, нотации от умницы Рози — именно этого мне сейчас и не хватало! — патетично воскликнул Фред, вскидывая руки. — Чем же я прогневил небеса, раз наткнулся сегодня на двух главных зануд дома? Просто дайте мне уйти уже, не буду я трогать вашу Лили Луну.

Фред юркнул к дверям, а потом и к выходу из дома, явно направившись по «сомнительным» делам. Роза тяжело вздохнула, касаясь лба тыльной стороной ладони: она бы предпочла не знать этого о кузене. Теперь стоял вопрос, стоило ли сообщать об этом Анджелине с Джорджем или же позволить Фреду дальше катиться на дно разгульной жизни.

— Не рассказывай, — устало проговорил Ал, догадавшись, о чём Роза размышляла. — Мне нужны рычаги давления на него.

— Серьёзно, Ал? — нахмурилась Роза, но кузен лишь махнул рукой, падая на диван и откидывая голову назад. Она присела рядом, всё ещё недовольная. — От этого, возможно, зависит его будущее!

— Это его выбор, — раздражённо ответил Альбус. — Хочет якшаться с подонками — пусть. Главное, чтобы не втянул в это Лили.

— Лили, Лили, Лили — тебя только это и волнует, — недовольно заметила Роза. Она всё же решила подумать, стоит или не стоит выдавать Фреда. Для начала нужно попробовать переубедить его самого, хоть Роза и знала, что Фредди воспримет её попытку вмешаться в штыки.

Но, откровенно говоря, Розе было на это плевать. Ей не хотелось, чтобы у родных были какие-либо проблемы, а Фредди явно их заработает — и не только для себя, а для всей семьи. И другой тревожащий вопрос… Как Альбусу удалось узнать об этом? Роза с вопросом посмотрела на друга, но тот продолжал устало смотреть в потолок.

— Ал… что случилось?

Альбус тяжело вздохнул, садясь в нормальное положение и обеими руками взъерошивая тёмные волосы.

— Не знаю, Роза. Мне кажется, что это я виноват во всём, что происходит с Лили. Вся эта ерунда с запретами…. Это я её начал, и я знал, что всё придёт к тому, что ей запретят готовить зелья. А ведь это её главная отдушина, знаешь?

— Знаю, — Розе хотелось приложить ладонь ко лбу, так ей осточертела эта тема. В конце концов, Лили предупреждали много раз, но она продолжала делать то, что делала. Розе казалось справедливым, что кузина должна пережить последствия своих поступков. — Я считаю, что ты всё сделал правильно. И вы ведь помирились, верно? В чём проблема?

— Не знаю, — Альбус поджал губы, будто бы сдерживая злость. — У неё сносило крышу. Натурально ведь, Роза, сносило крышу, мне ведь не показалось?

— Лили по жизни сносит крышу, — хмыкнула Роза, и Ал кинул в неё злой взгляд.

— Но не так!.. Почему вы ссорились, Роза? Только не отпирайся, я всё знаю от Молли.

— Я удивлена, что ты до сих пор нуждаешься в каких-то ответах, с твоими-то способностями выведывать информацию, Альбус. Скажем, откуда ты в курсе про Фредди и Флетчера?

— Я не обо всём в курсе, к сожалению, — скрипнул Ал зубами, виртуозно проигнорировав вопрос Розы. — Например, я не понимаю, что происходит между тобой и Лили, а ещё — каким образом в этом оказался замешан Малфой?

— Как же так вышло, что ты не в курсе, — иронично произнесла Роза.

— Наверное, потому что Лили очень редко рассказывает о своих проблемах, Малфой прикидывается ничего не знающим идиотом, а ты предпочитаешь выводить меня из себя вместо прямых ответов!

— Ты так уверенно шантажировал Фредди, — Роза звучала безмятежно, её совершенно не пугал гневный Альбус. — Может, с Малфоем попробуешь?

— Роза, я на самоубийцу похож? — мрачно ответил на это Ал. — Я могу его несерьёзно запугать, Малфой будет любезен и даже сделает вид, что испугался. А потом его перемкнёт, и моя шея окажется в опасности.

— Ты боишься Малфоя? — Роза не смогла сдержать смешка, и Альбус посмотрел на неё с недовольством.

— Разумно опасаюсь, и тебе советую. Когда у него включается режим «плевать я хотел на чужое мнение, всех убью — один останусь», любой может попасть под удар.

— Ты преувеличиваешь, — Роза расслабленно устроилась на диване, прикрывая глаза. — Малфой предан своим симпатиям, и он не причинит вреда своим близким.

— Хорошо, с этим я соглашусь. Но я-то не вхожу в число его близких, так что предпочитаю действовать разумно.

— Тебя это беспокоит? — Роза лениво посмотрела на всё ещё мрачного Ала. — Что он сделает что-то с Лили?

Ал выглядел неуверенным.

— Возможно, да? Если Лили взбредёт в голову что-то сделать ему, и его перемкнёт… Я вижу, что она стала одной из его «близких людей», но — они же явно поссорились. А Лили очень злопамятная и редко сдерживается в излиянии чувств. Я всё думаю, вдруг она сделает что-то такое, что выведет Малфоя из себя, и тогда его отношение к ней изменится. А меня в этот момент не будет рядом.

Роза задумчиво поджала губы, а Альбус вновь нервно растрепал свои волосы.

— Мне кажется, ты зря переживаешь, Ал. Малфой же не псих какой-то.

Альбус на эту фразу только фыркнул, но Роза его проигнорировала.

— И, зная Лили, она уже наверняка много раз пыталась его вывести из себя. Раз Малфой до сих пор ничего ей не сделал, то продержится и в дальнейшем. На самом деле… — Роза вновь задумалась.

— Что? — нетерпеливо спросил Ал.

— Они ведь довольно хорошо общаются, — несколько озадаченно произнесла Роза, — на удивление хорошо.

Она не смогла сдержать ироничной улыбки. Кто бы мог подумать, что двое из самых невыносимых людей в Хогвартсе смогут общаться в такой гармонии. Ведь Лили каждой своей фразой нарывалась на конфликт и вела себя исключительно грубо; а Скорпиус либо раздражающе молчал, либо начинал общаться в саркастично вежливой манере, которая провоцировала собеседника на негативные эмоции.

Даже с Розой, которой он говорил «ты мне нравишься», он постоянно невзначай играл на нервах. Интересно, как вспыльчивая и обидчивая Лили смогла смириться с этим? И ведь она даже влюбилась в него!..

Но насчёт Скорпиуса Роза всё ещё не была уверена. Ей казалось, что ему приносит наслаждение выводить людей из себя; и ничего удивительного, что ему понравилось общение с Лили, которая легко поддавалась на провокации. Розе претила мысль, что Малфой пользуется её кузиной как игрушкой от избавления от собственного стресса. Именно поэтому она решилась вызвать Скорпиуса на разговор, разрушив тем самым своё вежливое игнорирование его персоны, что было призвано остудить его романтические чувства к ней.

И ведь Малфой действительно вёл себя так, будто Лили всего лишь забавный зверёк, а не личность. Или же… делал вид? Он ведь разозлился на Розу за её попытку повлиять на него. Впервые за долгое время Скорпиус по-настоящему на неё разозлился, а ведь до этого казалось, что ничто не заставит его изменить тёплое отношение к Розе. Малфой разозлился из-за Лили…

Может ли быть, что Скорпиус по-настоящему привязался к Лили? Всё-таки Роза этому бы не удивилась. В конце концов, несмотря на своё кошмарное поведение, Лили была очень привязана к Гарри и Джинни, Джеймсу и Альбусу. Привязана так, что ей было сложно сопротивляться — сколько раз Роза наблюдала за этим со стороны. Счастливая Лили — это ласковая Лили: она ластится как кошка, тепло улыбается и постоянно лезет обниматься. Она ходит хвостиком и всем своим видом источает любовь. Это забавно — наблюдать, как самоуверенный Джеймс и строящий из себя хладнокровного Альбус мгновенно тают, стоит сестре начать проявлять свою любовь.

Примерно так же забавно, как видеть их искренние страдания, когда Лили лишала их своей любви и обрушивала ненависть.

А ведь Лили была счастлива до ссоры со Скорпиусом… Она сияла, она перестала постоянно язвить и огрызаться по мелочам. Возможно, Малфой в полной мере почувствовал, каково это — быть любимым такой искренней и бурной на эмоции девчонкой, как Лили. А сейчас, когда он потерял её расположение… Интересно, каково ему сейчас?

Роза постаралась вспомнить, что же было с Малфоем в последние недели перед каникулами, но это оказалось неожиданно сложно. Она осознала, что в эти дни не чувствовала раздражающего пристального внимания Скорпиуса, которым он одаривал её несколько лет. А ведь Малфой почти не проявлял себя в школьной жизни — без этого внимания с его стороны Скорпиус и вовсе совершенно пропал с поля зрения Розы.

Так что она могла только предполагать, как Скорпиус пережил ссору с Лили.

Неожиданно Роза почувствовала себя задетой. «Серьёзно?» — спросила она у самой себя. Столько лет она чувствовала лишь раздражение от внимания Скорпиуса, потом даже не заметила, когда оно исчезло… А теперь чувствует себя задетой? Это просто смешно. Ей следует радоваться, если Малфой смог пережить свою первую влюблённость — в конце концов, Роза так старалась игнорировать его и охладить его чувства, когда поняла, что не сможет ответить взаимностью.

Наверное, с этим ощущением ничего не поделать. Может, стоит повести себя как Лили и поддаться своим глупым чувствам? Вновь привлечь внимание Скорпиуса и возродить его тягу к ней, вновь вызвать гнев и ненависть Лили… Роза с ухмылкой покачала головой, поднимаясь на ноги и игнорируя вопросительный взгляд Альбуса.

К чёрту все эти нелепые чувства, от которых одни проблемы. Всё же Роза относилась к Скорпиусу с симпатией и не могла позволить себе сделать из него нелепый трофей. И она не хотела больше провоцировать Лили на негативные поступки — ради самой кузины… и ради благополучия Альбуса. Хватит с него постоянного волнения о младшей сестре.

* * *

Для этого уже с утра Роза решила предупредить некоторые проблемы. Пока все вокруг суетились, готовясь к отъезду студентов Хогвартса, Роза поймала маму, которая контролировала сбор чемодана Хью, и увела в сторону для диалога. Применив свои навыки красноречия и воспользовавшись доверием мамы, Роза всё же смогла добраться до священной коллекции зелий, изготовленных Лили Луной Поттер. Стоило признать, что у Лили был недюжинный талант в зельеварении: Розе уже давно хотелось направить умения кузины в правильное русло, но та была слишком агрессивно настроенной.

Избрав несколько колб с зельями под пристальным вниманием матери, Роза безмятежно улыбнулась и направилась на верхние этажи к спальным комнатам. Но вместо того, чтобы забрать зелья себе, как она обещала маме, Роза остановилась перед спальней кузенов и громко постучалась.

— Да заходите, чёрт с вами… — послышался громкий зевок Джеймса, и Роза зашла в комнату. Джим был в комнате один и сейчас страдальчески натягивал кеды; Фредди, с которым он делил комнату, так и не вернулся после вчерашнего. Джеймс, помахав Розе, картинно приуныл. — Ну и что главной старосте понадобилось с утра от скромного обывателя?

Роза лишь улыбнулась и протянула сумку с бренчащим содержимым. Глаза Джеймса тут же загорелись.

— Огневиски? — Джим сунул любопытный нос внутрь и разочарованно застонал. — Ну, Рози! Я и так уже завтракаю, обедаю и ужинаю этим чёртовым Укрепляющим раствором!

— Что-то мне подсказывает, этот раствор тебе понравится больше. Его приготовила Лили.

Джеймс удивлённо вскинул голову и подозрительным взглядом уставился на Розу, параллельно тут же доставая одну из склянок и выпивая содержимое.

— Нарушаем правила, Рози?

— Не совсем нарушаем, — пожала плечами Роза. — Я убедила маму, что это зелье мне нужнее. Знаешь, для исследований. Я просто не уточнила, что зелье будет исследовать твой желудок.

— Обожаю, когда ты превращаешься в плохую девочку, умница Рози, — почти промурлыкал Джеймс, расплываясь в удовлетворённой улыбке при виде недовольства на лице кузины. Джим прекрасно знал, что её раздражает это прозвище: в конце концов, именно он и придумал его. Кузен обладал феноменальным талантом читать людей — Джеймс, казалось, всегда знал, как обаять всех вокруг или же вывести из себя.

Роза почти всегда была для Джеймса во второй категории. Он и Фредди всю жизнь пытались поколебить её спокойствие и, стоило признать, у них это часто получалось. Точнее… Получалось у Джеймса. Он чувствовал, что Розу раздражают ярлыки, которые люди так легко развешивают на других; в конце концов, ей абсолютно не была нужна оценка её действий посторонними. Она сама не считала себя «умницей», «отличницей» или «заучкой». Ей просто нравился процесс получения знаний, она была в этом хороша — а хорошие оценки Роза получала только для спокойствия и гордости родителей.

— Ладно, — Джеймс справился с кедами и поднялся с кровати, опираясь на свою трость. Немного размяв мышцы ног, он с улыбкой посмотрел на Розу. — И что же ты хотела на самом деле?

— Поговорить.

— Если что, твой подкуп на мне не сработал. Говори.

— Очень жаль, что не сработал, — ухмыльнулась Роза, с лёгкостью признавая попытку задобрить Джеймса. На самом деле, она не особо на это рассчитывала, знала ведь вредный характер Джима, но попытаться стоило. — Я просто хотела напомнить, что Лили запрещено самостоятельно варить зелья.

— Я слышал об этом, и? — Джим в нетерпении постучал тростью по полу, глаза его были хитро сощурены.

— И — ты не должен потворствовать тому, чтобы она нарушала правила, — убедительно проговорила Роза. Джеймс наверняка уже решил помочь любимой младшей сестре, но это принесёт только новые проблемы и Лили, и Альбусу, который неизбежно окажется в это втянут. Роза не хотела этого допустить: у Ала и без того было много забот, как у главного старосты и студента, которому скоро сдавать «Ж.А.Б.А.». Ведь если Розе учёба давалась легко, то Альбус очень много трудился ради отличных оценок.

— С чего ты взяла, что я потворствую?

— С того, что ты всегда это делаешь? — фыркнула Роза. — Для тебя чужие запреты всегда были пустым звуком. Не делай ситуацию хуже, Джеймс. Не присылай Лили никаких ингредиентов, иначе ей будет сложно сопротивляться соблазну.

— Мне всегда было интересно, умница Рози, какого чёрта ты постоянно лезешь в мои дела? — Джим говорил с мягкой улыбкой. — Читаешь мне нотации, хотя сама врёшь своей маме, лишь бы меня задобрить.

— Я просто не хочу, чтобы у Лили были неприятности. Поверь, их и так уже много, и всё из-за тебя, — спокойно парировала Роза. — Это ведь ты подбил её таскаться по ночам. Увы, но Лили не так хорошо справляется с предъявляемыми обвинениями, в отличие от тебя.

— Мне сейчас должно стать стыдно? — расслабленно поинтересовался Джеймс. — Моя милая кузина, не мешай другим людям набивать шишки и получать удовольствие от процесса. Хочешь быть зажата в условностях — пожалуйста, но не все наслаждаются осторожной жизнью. Лили сама решит, что она хочет.

— Из того, что я вижу — она абсолютно не понимает, чего хочет.

Джеймс рассмеялся, но глаза его были не так веселы.

— Мерлин! Рози, ей всего пятнадцать лет! Что ты от неё ждёшь? Серьёзности и ответственности? Иди к чёрту, зануда, я в пятнадцать девчонок под омелой ловил, а моей главной проблемой было то, что я девственник. Это вы с Алом ненормальные, раз уже в три годика, сидя на соседних горшках, решили проводить революции в Министерстве. А мы с Лили — обычные весёлые ребята. Так что давайте зануды пойдут направо, а обаяшки — налево.

— Джеймс…

— Рози, сделай одолжение — заткнись, я, слава Мерлину, в Хогвартсе больше не учусь и могу не слушать бубнёж главных старост. Отстань от меня, отстань от Лили, расслабься и получай удовольствие от жизни… Сигаретку? — Джеймс, проходя мимо Розы, покопался в карманах и протянул кузине пачку. Роза фыркнула и покачала головой, и Джим пожал плечами, пряча сигареты. — Как хочешь.

— Джим, ещё один момент, — остановила его Роза. — Ты в курсе, чем сегодня ночью занимался Фред?

— Нет, и мне это не очень интересно. Рози, попробуй не лезть в чужие дела ради разнообразия, жизнь сразу новыми красками заиграет.

— Пожалуйста, послушай меня, Джеймс, — кузен вздохнул и покачал головой, но все же посмотрел на Розу с демонстративным вниманием. — Ты ведь слышал о Флетчере, знаешь его репутацию. У меня есть подозрения, что Фред ведёт с ним какие-то дела втайне от Джорджа с Анджелиной.

— Интересненько, — хмыкнул Джеймс, нахмурившись. Роза испытывающе смотрела на кузена, пока тот задумчиво постукивал тростью по полу. В конце концов, Джим тяжело вздохнул. — Твоя взяла, умница Рози, я позову Фредди на разговор с огневиски. Можешь расслабиться и посвятить свой мозг учёбе, я разузнаю, в чём там дело.

Роза благодарно улыбнулась: всё-таки на Джеймса в некоторых вопросах можно было положиться. По крайней мере, он возьмёт происходящее под контроль, да и сам Фред благосклоннее примет вмешательство Джима, нежели Розы.

Она покинула комнату кузенов вслед за Джеймсом, который теперь, насвистывая, с трудом спускался по лестнице вниз. Роза же задумчиво смотрела в его удаляющуюся спину. Теперь, когда вопрос с Фредом ненадолго был улажен, она вновь начала размышлять о Лили. Джеймс ведь был прав... Что Роза хотела от пятнадцатилетней эгоистичной дурочки, живущей на эмоциях? Волшебного осознания, ответственности за свои действия, понимания других людей? Это было глупо. Лили не изменится, пусть даже чувствует вину за свои поступки; Лили предсказуема. Роза знала, что та не захочет работать под началом Слагхорна. Также знала, что в конце концов всё придёт к тому, что Лили продолжит варить зелья, нарушая запрет, её раскроют, и будет много-много проблем…

Роза вздохнула. Она не любила проблемы. Ещё больше она не любила, когда в проблемы были втянуты её родственники и друзья.

Как назло, фамилии «Поттер» и «Уизли» были словно магнит для неприятностей из-за того, что постоянно были на слуху. Пока журналисты вроде Скитер не оставят их в покое, весь мир продолжит пристально за ними следить, а отдельные личности — завидовать. Роза благодаря маме с самого детства знала, что такие люди не стоят её внимания. Достаточно быть спокойной и невозмутимой, не давать им и шанса поколебить её уверенность — и тогда эти люди отступят, а Роза Уизли сможет наслаждаться спокойной жизнью.

Конечно, это было не так уж просто. Роза по своей натуре была довольно раздражительной и нетерпеливой — всё, что касалось обучения, ей давалось довольно легко благодаря живому уму, но над поведением пришлось поработать. К счастью, рядом рос отличный пример спокойствия: медлительный младший братец Хью. А на семейных встречах Роза могла проверить, насколько она способна держать себя в руках — именно на таких посиделках Джимми и Фредди вовсю испытывали её терпение на прочность, и им это почему-то не надоедало.

После проделок кузенов Роза Уизли и вправду стала обладать недюжинным терпением. Хогвартс был рассадником завистливых людей и сплетней, но для Розы это всё было незначимо и глупо — и она спокойно могла игнорировать это. Более того, Роза чувствовала в себе силы помочь преодолеть это и другим.

В первую очередь Альбусу, который хоть и был способен держать маску безразличия, но на самом деле очень сильно переживал из-за происходящего. Розе было трудно понять, почему Алу так важно доказать всем, что он чего-то стоит, но… Ему всё-таки это было важно, поэтому она никогда не отказывала ему в помощи. Будь то учёба или же советы, как лучше поступить. С Алом всегда было просто взаимодействовать, ведь он прислушивался к ней.

Не со всеми было так же просто. Например, со Скорпиусом Малфоем… Или с Лили. Они оба, сталкиваясь с трудностями, шли на поводу у гордыни и упрямства, в итоге становясь проблемой для самих же себя. К счастью, Скорпиус был способен мыслить рационально, а не идти на поводу у эмоций: осознав, что его ярость ведёт к саморазрушению, он смог остановиться.

Сможет ли так поступить Лили?.. Роза не была уверена. Тем более когда существовал Джеймс, который был только рад поддержать все безумные порывы младшей сестры. Значит, нужно самостоятельно создать условия, в которых Лили сможет держать себя в рамках адекватного поведения. Роза вздохнула и, устало потерев лоб, спустилась на первый этаж в поисках Альбуса.

* * *

Отправив всех старост на патрулирование вагонов «Хогвартс-экспресса» и оставшись в купе старост в одиночестве, Роза и Альбус устало переглянулись.

— Давай не будем сообщать об этом придурке МакГонагалл, я лично прослежу, чтобы он больше не делал глупостей, — проворчал Ал, правой рукой приглаживая растрёпанные от природы тёмные волосы. Роза лишь кивнула со спокойным лицом, внутри испытывая настоящую злость: она уже и позабыть успела, каково это, когда Джеймс Сириус Поттер целенаправленно выводит всех вокруг из себя.

Джеймс устроил целое шоу, в последний момент запрыгнув в один из вагонов поезда и начав посылать семейству Поттеров и Уизли горячие прощальные поцелуи. Не говоря уже о том, что посторонних не должно быть в «Хогвартс-экспрессе», Джим не рассчитал собственные силы и едва не выпал из вагона на полном ходу — его удержал Альбус, который до сих пор был бледным после произошедшего. Отчитывала кузена уже Роза, а потом, будучи впервые солидарной, на Джима агрессивно налетела Лили.

— Ты же справишься тут? — спросил Ал, подходя к выходу из купе. Роза кивнула, и друг ушёл на поиски Джеймса с Лили. Она же полностью погрузилась в обязанности главной старосты, курируя и контролируя младших старост и откликаясь на просьбы тех студентов, кто добредал до её купе.

Когда к ней заглянула Лили, неуверенная, но с горящим взглядом, Роза удивлённо вскинула брови и усмехнулась. Кузина заметила её смешливое изумление и мгновенно насупилась, но всё же решительно захлопнула за собой дверь купе и застыла, сжимая кулаки.

— Чем обязана, Лили? — спросила Роза доброжелательно, на что Лили только сильнее напряглась. Возможно, кузина чувствовала снисходительность, что всегда исходила от Розы при разговоре с ней, но с этим ничего нельзя было сделать. Роза видела в ней несмышлённого ребёнка, подверженного лишь зову своих инстинктов.

Лили почему-то продолжала молчать, и Роза вздохнула, откладывая перо с пергаментом в сторону.

— Если ты пришла высказаться по поводу твоих новых условий по готовке зелий, то не беспокойся: я не собираюсь принимать в этом участия, с тобой будет заниматься только Альбус, — именно эту идею Роза выдвинула на обсуждение Гарри и Джинни — якобы Роза и Ал будут контролировать Лили во время готовки зелий, пользуясь положением главных старост. Но сама Роза не планировала участвовать в этом, ведь было ясно, что Лили этому не порадуется. Что бы там себе кузина не думала, Роза отнюдь не наслаждалась её ненавистью.

— Я не поэтому здесь, — сказала Лили, разжав, наконец, кулаки и посмотрев Розе в глаза.

— Так почему же? Может, искала Ала? Он планировал следовать за Джеймсом.

— Извини.

Роза вновь вскинула брови, уже без ухмылки.

— Что ты сказала?

— Я говорю — извини, — уже злее произнесла Лили. — За зелье — извини.

— Не ожидала от тебя, Лили… — усмехнулась Роза, осматривая Лили с изумлением и интересом. Кажется, её младшая кузина никогда раньше перед ней не извинялась. Лили же вновь сжала кулаки.

— И спасибо. Что предложила эту идею по зельям. С первого раза услышала? — снова нахохлилась Лили. — Если что, я сказала «спасибо». И «извини».

На этом она резко раскрыла двери купе и вышла. А Роза перевела взгляд на отложенный в сторону пергамент и усмехнулась — почему-то горько.

Спускаясь всё ниже по тайному ходу, Лили с каждым шагом отчётливее чувствовала холод подземелий; осознание этого заставило её остановиться. Мерлин, все пути ведут к Слизерину… Но она не была уверена, что готова столкнуться с одним из обитателей этого факультета; а вероятность встречи с ним в ночное время суток была слишком высока. В конце концов, как именно их пути постоянно пересекались?.. Помотав головой, Лили резкими движениями раскрыла свою сумку и достала оттуда чистый пергамент.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — тихо произнесла Лили, касаясь палочкой пергамента и невольно ощущая трепет при виде проявляющихся чернил. Как не испытывать его, когда в руках было наследие от дедушки, тёзки её родного брата — Джеймса Поттера?

И она чувствовала невольный символизм в том, что именно Джеймс одарил её картой Мародёров, легендой их семьи, до этого недоступной никому из младших Поттеров. Папа позволял им изучать карту дома, в его присутствии, но никогда не давал в личное пользование в школу. Сколько раз Джим пытался стащить карту Мародёров, Лили и считать перестала…

Что ж, Джеймс Сириус Поттер упрям и всегда добивается своего, пусть спустя годы и когда эта карта ему уже не была нужна. Лили зажмурилась, прислонившись плечом к каменной стене и ощутив пробирающий до костей холод: в очередной раз Джим проявил свойственное ему безумство, запрыгнув в поезд на полном ходу. И почему? Потому что уже с утра он неожиданно исчез из «Норы», никому не сказав — естественно, ведь он пошёл утаскивать из кабинета папы карту Мародёров! И на платформе 9¾ он оказался тогда, когда поезд начал движение в Хогсмид. Любой разумный человек отправил бы карту совой, но разве Джеймс хоть когда-нибудь поступал разумно?!

Лили гневно выдохнула и опустила взгляд на карту Мародёров, ещё не видя её. Она слишком переволновалась из-за брата и злилась, конечно, но… В то же время она была счастлива. Джим сделал всё это, потому что переживал за неё. Потому что узнал, что у неё много проблем в Хогвартсе, и он захотел дать ей возможность избегать части этой проблем — конечно, тем способом, который казался гениальным ему самому.

— И как тебе сюрприз, малявка? — гордо поинтересовался в купе поезда Джеймс, присаживаясь рядом с Лили, которая с нескрываемым восхищением пожирала глазами карту Мародёров в своих руках.

— Джим, ты украл карту… — Альбус, сидящий напротив, звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — За какие грехи ты мой брат?

— Завались. Я просто беспокоился за мелкую, — огрызнулся Джим.

— Твоё беспокойство всегда заканчивается для неё ещё большими проблемами, — зашипел в ответ Ал.

— Никаких проблем, — не согласился Джеймс. — Папе я сам признаюсь, как домой вернусь. Скажу, что ты, мистер староста, отобрал у нас карту и отчитал как первокурсниц. Понял, Ал? — с некоторой угрозой спросил Джим.

— Что мне мешает на самом деле её отобрать? — раздражённо проворчал Альбус — Лили поняла, что он это сделал скорее из вредности, но глаза Джеймса недобро заблестели.

— Прекратите! Не ругайтесь, — Лили нежно провела пальцами по пергаменту, хранившему столь поразительную магию и историю дружбы. — Это наше общее наследие. Если хочешь, карта будет у тебя, Ал. Но ты должен будешь её давать, если она мне понадобится!

— Пусть лучше будет у тебя, — недовольно буркнул Альбус, якобы сдаваясь под их напором, но Лили видела, что он и сам заинтересован в карте Мародёров. — Моя голова будет меньше болеть, если ты перестанешь по ночам попадаться завхозу.

Папа почему-то не потребовал вернуть карту Мародёров в дом — возможно, Альбус смог как-то убедить его, что нуждается в ней; кому из них папа и решился бы доверить карту, так это Алу. Позже Альбус всё-таки одалживал у неё карту для каких-то своих дел — Лили не спрашивала, каких, как и Ал не вмешивался в её похождения.

Карта Мародёров стала для неё новым увлечением, правда, не столь захватывающим, как зелья, которыми она теперь могла заниматься всего лишь несколько раз в неделю с Алом. Лили исследовала тайные ходы Хогвартса и теперь едва ли не ежедневно отсылала отчёт Джеймсу, который был жутко в них заинтересован. Создавалось ощущение, будто Джим вместе с ней исследовал Хогвартс, как и пару лет назад, до его выпуска. И, наверное, это было лучшим подарком от брата, несмотря на все его раздражающие безумства ради вручения такого сюрприза…

А ещё карта была её спасением от тех людей, с которыми она пока не готова была столкнуться. Лили внимательно окинула взглядом весь Хогвартс в поисках имени, от которого ею всю окутывало волнение; точка с подписью «Скорпиус Малфой» медленно перемещалась по лестницам, ведущим с пятого этажа на четвёртый. Он был достаточно далеко, но это всё равно взволновало Лили: неужели он до сих пор приходил на Астрономическую башню? Ждал её? Если да, то… Мерлин, она испытывала стыд из-за собственной трусости. Но она до сих пор была растеряна и не определилась, как себя вести с ним; кроме того, Лили по-прежнему испытывала злость и при этом опасалась ещё больше испортить отношения между ней и Скорпиусом.

И, между прочим, его поведение тоже ничуть не помогало! Сначала он, видите ли, никак не пытался с ней поговорить, а теперь подарки шлёт и надеется на встречу? Какого чёрта происходит? Непонимание раздражало!

Лили решительно скрыла четвёртый этаж и стала изучать подземелья рядом с собой, осматривая окрестности. В очередной раз знакомое имя привлекло её взгляд. Бутч Уокер… Точка с его именем передвигалась в сторону гостиной Слизерина, и маршрут его явно начинался с кухни. В этом не было ничего интересного, не считая того, что Бутч в скором времени рисковал столкнуться с завхозом Бинксом.

Лили равнодушно смотрела на траектории движения двух точек. Наверное, Уокер пробрался на кухню и украл еду для своих хозяев. Встреча с Бинксом принесёт ему мало приятного, особенно учитывая то, что Бутч и без того числился проблемным студентом…

Лили тяжело вздохнула, опуская карту. Она ведь терпеть не могла Бутча. Правда, он раздражал её! И пусть даже после той стычки на перроне Хогсмида он перестал лезть к ней и даже, казалось, избегал, она продолжала испытывать к нему недобрые чувства. Так откуда, откуда в ней это сочувствие к нему? Почему она думает о том, как он чертовски одиноко выглядел тогда, после их конфликта?

— Какого чёрта… — пробормотала Лили себе под нос, вздрагивая и отходя от холодной каменной стены, после чего направилась к выходу из тайного прохода. Она пожалеет об этом. Уже жалеет! Но точки с именами «Бутч Уокер» и «Генри Бинкс» находились совсем близко, всего лишь в паре коридоров от неё.

Уокер шагал тихо и зашуганно, постоянно останавливаясь и вслушиваясь в звуки ночи. Но при этом он совсем не обращал внимания на то, что происходило вокруг него; Лили спокойно подобралась к нему со спины и хватанула за шиворот мантии, затаскивая за угол следом за собой. К чести Бутча, он не заорал от испуга, только крепче прижал сумки с едой к своей груди.

— Лили? — изумлённо выдохнул Уокер, когда светло-карие глаза сверкнули в темноте. — Какого чёрта, Поттер…

Лили лишь резко махнула рукой и прижала палец к губам, призывая к молчанию. «Бинкс рядом», — произнесла она беззвучно, и Уокер тут же побледнел и замолк, когда действительно различил в тишине едва слышные шаги завхоза. Это был не древний Филч, с которым они провели весь первый курс; конечно, старик знал много тайных ходов Хогвартса и не давал спуску нарушителям, но его шаг был тяжёл. А вот Бинкс всё ещё был лёгок на подъём…

Они застыли, ожидая, пока шаги завхоза стихнут: Лили не хотела при Бутче пользоваться картой Мародёров, поэтому ориентировалась на слух. Уокер продолжал нервно сжимать сумки с едой.

— Придурок, если уж бегаешь по поручениям хозяев, то по сторонам хоть смотри, — грубо произнесла Лили, убедившись, что Бинкс далеко, и уже хотела уйти, как её остановил голос Бутча.

— Почему? — задал он простой вопрос. Уокер казался растерянным.

Взгляд Лили скользнул с его лица на мантию: кажется, это была та самая, которую она тогда откровенно попортила магией. У него не было денег, чтобы заменить её? Мерлин…

— Я должна тебе новую мантию, — нехотя произнесла Лили, и Бутч неожиданно… покраснел? Чего? И тут же его лицо скривилось в знакомой ненавистной гримасе.

— Подачки от великих Поттеров мне к чёрту не сдались, поняла?!

— Чего?..

— Считаешь меня настолько жалким?! — Бутч сильно разозлился, Лили видела его желание наброситься на неё с дракой прямо сейчас, но что-то сдерживало его. Может, сумки с едой? Чёрт его знает! Лили было откровенно плевать. Он вновь злил её, этот придурок!

— А ты сомневался в этом?! — рявкнула она в ответ и припечатала ехидно: — Жалкая мясная морда!

— Какая же ты мерзкая тварь, Потти, как же я тебя ненавижу…

— Ты ничему не учишься, Уокер, — послышался холодный голос, который заставил заледенеть и Лили, и Бутча.

Сердце Лили пустилось вскачь, и, хотя её взгляд всё ещё был направлен на Уокера, Бутч стал казаться незначимым и был мгновенно забыт. Ведь Лили Поттер могла думать только о том, что, чёрт возьми, не готова к этой встрече. Возможно, она вновь сделает всё хуже, когда и без того всё плохо… Мерлин, всё из-за этого придурка Бутча, и почему её понесло помогать ему?!

А он стоял за её спиной, она чувствовала это, но не решалась повернуться лицом, поэтому продолжала глупо, неосмысленно смотреть на Бутча. Уокер, казалось, тоже позабыл о Лили — весь его гнев на неё сдулся, и он вновь испуганно прижимал сумки к груди, едва заметно пятясь назад.

— Напомни мне, Уокер, о чём я предупреждал тебя не так давно?

— М-малфой, я…

— О чём я предупреждал тебя? — резко оборвал заикания Уокера Скорпиус. У Лили мурашки пробежались по телу от холода его голоса.

— Держаться подальше от Поттер! Я помню, Малфой, честно помню! Она сама ко мне прилезла, клянусь! — зачастил и залебезил Уокер с откровенно подобострастным выражением.

Лили перекосило от отвращения, и Бутч заметил это; на его лицо легла мрачная тень.

— Не смей смотреть на меня так, — зашипел он неожиданно смело, вскидывая яростный взгляд на Лили. — Ты не имеешь права смотреть так на меня, ты, высокомерная дрянь…

Невероятная вспышка злости окатила Лили, такая, как никогда прежде. Это была её собственная? Или же чья-то ещё?.. Она инстинктивно выставила Щит вокруг себя и встала в боевую позу, вскинув палочку; Бутч в ужасе прижался спиной к стене, но смотрел он не на неё. Уокер смотрел на того, кто стоял позади…

Гневно выдохнув, Лили решительно развернулась к смертельно бледному Малфою: по его лицу ходили желваки, а во взгляде не было привычного спокойствия, нет — он был полон острой, ледяной злости, направленной на Уокера. И не только злости… Палочка в его обманчиво расслабленной руке весьма красноречиво обещала скорую расправу.

— Я же говорила тебе, — произнесла Лили сквозь зубы, привлекая всю ярость взгляда Скорпиуса к себе, — я говорила тебе, чтобы ты не смел лезть в мои дела.

— Малютка… — выдохнул он, на короткое мгновение прикрывая глаза и будто бы пытаясь справиться с самим собой. Скорпиус криво, как-то болезненно улыбнулся. — Нам нужно поговорить, малютка, тебе не кажется?

— Мы говорим, сейчас, — фыркнула Лили, игнорируя тяжесть в сердце, — и я говорю тебе, чтобы ты прекратил вмешиваться в мои дела! Я и сама могу разобраться с Уокером! — стремясь доказать свои слова, Лили резко развернулась к своему вечному неприятелю и яростно запустила в него заклинанием Летучемышиного Сглаза.

Бутч, окончательно потерявший самообладание от пугающего давления Малфоя и не ожидавший атаку со стороны Поттер, выронил свои сумки и устремился наутёк от заклинания и от столь доставшей его парочки.

Малфой тихо рассмеялся, запрокинув голову.

— Яростная, безжалостная малютка, — почти с нежностью произнёс он. — Я скучал по твоей безудержанности.

Скорпиус, казалось, расслабился без лишних глаз поблизости и сделал шаг ближе к ней. Но Лили продолжала стоять со вскинутой палочкой и крепко сжимать зубы.

Она не понимала, почему ей было настолько трудно совладать со своими эмоциями, ведь ситуация казалась простой. На самом деле у неё не было абсолютно никаких причин злиться на Малфоя, но… она всё же злилась. Как-то глупо и по-детски — и при этом серьёзно. Потому что… почему? Он не оправдал её надежд и не оказался влюблённым в неё?

Неважно.

От его простого «скучал» всю Лили пробрало, но… это было не то «скучал», которого она желала. Скорпиус не лгал, когда говорил это; так подумать, он редко когда лгал — по крайней мере, в разговорах с Лили. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

Но всё равно — его «скучал» было недостаточно.

Мерлин, ей больше не хотелось испытывать ту слабость, что Малфой вызывал в ней.

— Малютка? — позвал Скорпиус её на удивление неуверенно, видимо, потому что Лили продолжала молчать, испепеляя его горящим взглядом и держа на прицеле палочки. Кривая, ненавистная ей улыбка то и дело норовила появиться на его лице, но тут же исчезала.

Лили почему-то чувствовала свою власть над Скорпиусом в этот момент. Это он жаждал встречи с ней, и она была хозяйкой положения, но… Лили не испытывала от этого удовольствия. Лишь надоевшую ей боль. Несмотря ни на что, Лили Луна Поттер никогда не была той дрянью, что наслаждалась страданиями других или ощущением своего превосходства.

— Что ж, ты никогда не любила упрощать ситуации, — с привычной насмешкой произнёс Скорпиус, будто бы приходя в себя и окончательно превращаясь в того парня с Астрономической башни. — А я в этом деле и вовсе худший… Правда, не ожидал, что ты будешь молчать: в очередной раз я недооценил тебя. Равнодушие — худшее наказание, очень умно. Единственное, тебе стоит поработать над взглядом: слишком очевидно, что ты на самом деле хочешь меня испепелить, малютка.

— Благодаря этому взгляду люди обычно понимают, что им следует держаться от меня подальше, — едко произнесла Лили, но это только заставило Малфоя горько усмехнуться.

— Значит, я не самый нормальный человек, — он вновь говорил с долей иронии, без того холода, что был в голосе при разговоре с Бутчем. Лили напряжённо следила за лицом Малфоя, но не находила в нём ничего необычного: он всегда казался невыспавшимся и несколько усталым.

— Что ты хотел? — прямо спросила Лили, испытывая желание уйти от той странной атмосферы, что теперь царила между ними двумя. — Говори, что хотел сказать, и я пойду.

Ненавистная кривая улыбка появилась на лице Малфоя, но он кивнул.

— Малютка… Я знаю, что обидел тебя. Сделал некоторые выводы из твоих слов и… поведения.

О нет, нет, нет, нет.

Щёки Лили залило краской от одной мысли о том, что Скорпиус понял её чувства к нему. Глупо было верить в другое: в конце концов, это было слишком очевидно. Напротив, странно, что он этого не осознал раньше, ведь так подумать, она неосознанно всегда на эти чувства намекала.

— Нет! — почти в панике выпалила Лили. — Мы не будем говорить об этом!

— Продолжим прятаться друг от друга по очереди? — усмехнулся Малфой, слегка склонив голову вперёд и тем самым скрывая глаза. — Мне правда жаль, Лили. Я не самый лучший вариант для влюблённости.

Её обожгло собственное имя. Кажется, Скорпиус ещё ни разу не обращался к ней так, и в итоге… Что в итоге? Он решил обратиться к ней по имени в тот момент, когда собирался отшить?! Просто отлично!

— Не смей решать за меня, что лучше! — огрызнулась Лили. — И не смей говорить, что тебе жаль. В таком случае вообще лучше не думай об этом!

— Не думать? Но я уже думаю, — отрезал Скорпиус непреклонно, вновь подняв голову и обдавая Лили холодом своих глаз. — Не могу об этом не думать.

— Хорошо, думай, но со мной не обсуждай! Ты ведь сделаешь только хуже! Или… Неужели этого ты и хочешь добиться? Сказать что-то такое, что избавит меня от чувств к тебе? — дурацкая догадка пришла ей в голову, и, поразительно, Скорпиус на эти слова сжал губы в тонкую полоску. Лили с неприятным изумлением усмехнулась. — Малфой, ты серьёзно?

Ярость давала ей силы продолжать смотреть в его глаза. Серьёзные, усталые серые глаза. Скорпиус, не разрывая зрительного контакта с ней, сделал ещё шаг ближе, совершенно не боясь той ауры злости, что излучала Лили.

— Тебе ведь уже больно от этих чувств, — утвердительно произнёс он спокойным тоном, создавая контраст с яростным голосом Лили. В тишине коридора ночного Хогвартса это было особенно ощутимо, и было просто чудом, что Бинкс проверил подземелья как раз перед её столкновением с Малфоем.

Возможно, она была бы рада сейчас появлению завхоза. Лили была бы рада любому отвлечению от этого разговора, который и вправду приносил одну только боль. Мерлин, она хотела никогда больше не влюбляться.

— Зачем ты вообще заговорил со мной, — прошипела Лили, — зачем ты влез в мою жизнь?

— Прости меня. Я знал, что это было ошибкой — начинать наше общение. Что всё придёт к твоей ненависти и боли...

— Ты… — Лили почувствовала, что от распирающих изнутри эмоций ей стало трудно дышать. — Ты ошибкой всё это считаешь?..

— Мерлин. Я уже говорил, что худший в упрощении ситуаций? — его неожиданный смешливый тон и вовсе выбил Лили из колеи. Она могла лишь глупо моргать, безучастно глядя в бледное лицо перед собой. — Лили, это ошибка не из-за тебя, а только из-за меня.

— «Дело не в тебе, дело во мне»?! Чёрт, Малфой, ты меня с каждым мгновением всё больше бесишь!

— И это справедливо. Но я не хочу, чтобы ты думала, что с тобой что-то не так.

— С чего ты взял, что я так думаю? Мне кажется, что это с тобой что-то не так! — язвительно произнесла Лили, и Малфой коротко посмеялся.

— И это абсолютно верно. Так что, малютка… Не страдай из-за меня, ладно? Оно того не стоит.

— Не смей решать за меня, кто чего стоит! Что ты мне сейчас пытаешься внушить? Что мои чувства — лишь глупая прихоть? Думаешь, пара твоих слов — и они изменятся?

— Малютка, пойми, что я недостоин твоих чувств и страданий. А боль — это единственное, что я привнёс в твою жизнь. Я живу как тень, не представляя из себя абсолютно ничего, а то немногое, что есть во мне, достойно лишь порицания.

— Плевать мне на то, какой ты, — прошипела Лили. — Плевать, слышишь?! Ненавижу тебя! Не могу поверить, что влюбилась в тебя!

— Что ж, — Скорпиус усмехнулся, и эта кривая ухмылка приморозилась к его лицу окончательно. Из-за неё Лили ощущала почему-то ещё большую злость. — Рано или поздно я всех разочаровываю.

Может, при других обстоятельствах Лили услышала бы хорошо скрытую горечь в его словах. А может, не услышала бы — но скорее всего, проигнорировала бы усмешку и озаботилась бы смыслом произнесённых им слов. Ведь в каждой шутке, каждой усмешке скрывалась правда.

Но в этот момент Лили была способна уловить только одно: ей показалось, что Скорпиус сравнивал её с Розой. Ведь Роза не просто так игнорировала его, верно? Она «разочаровалась», и поэтому он теперь произносит все эти раздражающие, убивающие слова?

А может, он и вовсе всегда проводил параллели между его общением с Лили и Розой? Одна мысль об этом приводила в бешенство.

— Ты такой трус, — прошипела Лили, вскидывая яростный взгляд на Скорпиуса; его лицо немного вытянулось в удивлении. — Такой слабак. Решил, что всех разочаровываешь, из-за кучки недоумков и одной высокомерной зануды! Да ты совсем разучился бороться за себя, а, Малфой?! Наплевал на себя и свои желания ради того, чтобы умница Рози хоть раз посмотрела на тебя с одобрением!

Лицо Скорпиуса стало похожим на маску, его скулы заострились. Спустя мгновение противная усмешка вернулась на его губы. А в глазах… В глазах поселился этот пугающий, заставляющий кровь стынуть холод.

Но ведь Лили пылала. Она сгорала от злости, так какое ей было дело до этого холода? Ей было плевать, что в случае чего бой будет неравным. Она не сдастся, она не сойдёт с пути, даже если будет страшно до трясущихся ног.

— Ну и что, Скорпиус? Есть ли ей в итоге дело до твоих стараний? Скажи мне, Малфой, ведь ты такой послушный мальчик!

— Ты пытаешься разозлить меня, — тихим голосом произнёс Малфой. — Вот как ты доводишь людей до ненависти к себе?

— А что делаешь сейчас ты?! Пытаешься давить на моё слабое место! — зло ответила Лили. — Стало страшно, хороший мальчик Скорпиус, что я догадалась о твоём трусливом нутре? Похож на своего хорька-папочку — спрятался в грёбаной норке и ни черта не делаешь ради собственного счастья!

— А в чём же счастье, малютка? — скривил губы Малфой. — Во всеобщей ненависти?

— О нет! Думаю, в трусливом оправдании, что «я недостоин»! Что «я всех разочаровываю»! В жизни в масках, в вечном созерцании чужих успехов и существования… Я, конечно, тупая эмоциональная дура, как считает великая Рози Уизли, твой непревзойдённый кумир. И я признаю, что я эгоистка и бываю слепа к чувствам дорогих мне людей, и да, я совершаю ошибки! И знаешь что, Малфой? Я, чёрт возьми, продолжу их совершать, — последние слова Лили прошептала на выдохе. — И плевать я хотела на то, что думает об этом какая-то святая Рози Уизли и остальной Хогвартс. Знаешь что? Иди ты к чёрту, Малфой! Не буду я больше по тебе страдать, не буду, понял? И не потому что ты так захотел, а потому что так захотела я!

Лили не дала ему сказать ни слова, она решительно отвернулась и зашагала прочь, не оборачиваясь.

И, несмотря на все слова, брошенные Малфою в ярости, её сильно задело то, что он в очередной раз не попытался остановить её и переубедить. Её разозлило, что Скорпиус так просто и смиренно принял все оскорбления, сказанные ею… Будто признавая их правдой. Лили хотелось, чтобы он, чёрт возьми, стал бороться. Чтобы он доказал, что дорожит их общением! Почему он продолжал ждать и искать её? Почему прислал подарок, столь дорогой её сердцу? И почему в итоге всё закончилось тем, что он наговорил столько идиотских слов и несколько раз попытался разбить её сердце?

Снова Лили ни черта не понимала Скорпиуса Малфоя, и в этот раз она абсолютно не хотела его понимать. Она и вправду решила теперь забыть его, стереть из своей памяти, перестать чувствовать из-за него эту кошмарную боль! Она не хочет всё это терпеть!

В гостиную Гриффиндора Лили влетела взмыленная и решительная, как никогда. Ей хотелось покончить со всем раз и навсегда. Её шумное появление привлекло внимание полуночников: за дальним столом в свете настольных ламп различались лица Хьюго и МакЛаггена. Лили также высмотрела куски пергамента, что валялись на столе: Хью и МакЛагген, похоже, обсуждали тактику квиддича.

— Лили? С тобой случилось что? — обеспокоился Хьюго, поднимаясь со своего места. И тут же сел обратно, ведь Лили решительно мотнула головой в отрицании. Её хлёсткий взгляд был полностью сосредоточен на МакЛаггене, который только нахмурился от такого внимания.

— Не похоже, что ты в порядке, принцесса.

— Всё абсолютно в порядке! — рыкнула Лили, решительно направившись к парням и падая на стул рядом со своим бывшим капитаном. МакЛагген окинул её подозрительным взглядом, явно чувствуя себя некомфортно под сканирующим взглядом Лили; но ей было плевать. МакЛагген был бы отличной целью для переключения чувств с этого придурка Малфоя! МакЛагген хорош собой — куда симпатичнее одной бледной моли; а ещё ей нравится его прямота и манера общаться — без всяких подначивающих насмешек! Ну и да, он её бесит тоже… Но Малфоя она ведь и вовсе ненавидит, так что это не помеха!

— Лили?.. — несколько смущённо спросил Хьюго, сидящий напротив. Он явно не понимал причин, по которым она присоединилась к их ночному бдению. — Что-то всё-таки случилось?..

— Мне просто внезапно очень захотелось пообщаться с МакЛаггеном, — прямо заявила Лили.

— Кажется, мы уже всё обсудили, принцесса, — МакЛагген скривил красивые губы в презрительной усмешке. — Пока я капитан, ты в команду больше не попадёшь.

— Мерлин, мне к чёрту не сдалась твоя команда, — не менее презрительно фыркнула Лили. — Не очень-то и хотелось мне играть в ней.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул МакЛагген, — что тебе нужно тогда?

— Я же сказала — пообщаться!

— Пообщаться? Ты? — МакЛагген хохотнул. — У тебя явно не всё в порядке, принцесса!

— Всё! В полном! Порядке! — зло воскликнула Лили. — К чему вы постоянно повторяете это? У вас какие-то проблемы?

— У меня нет никаких проблем, принцесса, и смени свой тон, — жёстко произнес МакЛагген, что распалило Лили только больше. Вот только то, как мягко он сказал следующую фразу, сбило её с толку. — Ты можешь рассказать нам, что случилось.

— Что? Не понимаю, о чём ты!

— А ты как думаешь, Хью? У неё ведь явно что-то случилось, верно? — Хьюго лишь кивнул в согласии, озабоченно наблюдая за кузиной. Лили со стоном спрятала лицо за ладонями.

— Мерлин, ну ничего, ничего не случилось! Я просто захотела познакомиться поближе с тобой, МакЛагген!

— «Просто захотела познакомиться поближе», — передразнил МакЛагген, — ты хоть знаешь, как меня зовут, принцесса?

— Как раз хочу узнать! — без капли стеснения заявила Лили. — Это и значит сближаться!

— Ты меня пугаешь, принцесса, — развеселился МакЛагген. — Никакого сближения, пока не объяснишь нормально, какие у тебя мотивы.

— Может, ты мне нравишься, чёрт возьми! Уж побольше всех остальных парней в этой дурацкой школе…

— Понятно, — кивнул МакЛагген, — у тебя проблемы с твоим слизеринским бойфрендом?

— Что? Он мне не бойфренд!

— Ну-ну, — вновь недоверчиво произнёс МакЛагген, выразительно глядя на её густо покрасневшие щёки и игнорируя взгляд, метающий молнии. — Но ты ведь сразу поняла, о ком я говорю. Уж прости, принцесса, но в чужие отношения я не лезу. Приходи, когда окончательно в себе разберёшься.

— Ну и иди ты к чёрту… — выдохнула Лили, откидываясь на спинку стула и чувствуя… облегчение. Злость медленно покидала её, а недавно произошедший разговор со Скорпиусом продолжал вертеться в её голове, вызывая теперь не ярость, а огромное чувство сожаления. Она ведь знала, что всё испортит, поэтому так отчаянно избегала его…

В итоге они всё испортили вместе.

— Принцесса, давай теперь серьёзно. У тебя проблемы с этим парнем? Тебе нужна помощь, чтобы с ним разобраться?

МакЛагген смотрел сурово, совсем как на тренировке. В его голубых глазах словно были холодные льдинки.

— Он пристаёт к тебе, преследует тебя? — продолжал допрос МакЛагген. — Говори прямо, и я помогу тебе.

— Лили, если это правда… — мрачно начал Хьюго, но Лили решительно прервала его.

— Нет!

Она смотрела на этих двоих со смешанными чувствами. Они ведь и правда были готовы помочь ей: в Хьюго Лили никогда не сомневалась, но вот МакЛагген… Это было неожиданно. Хотя он всегда был своеобразно справедлив, пусть и суров.

А ведь их общение в последнее время проходило на негативной ноте, но… он всё равно был готов помочь ей. Лили почувствовала благодарность по отношению к нему. И стыд за то, что она хотела так по-глупому его использовать. А ещё стыд из-за того, что все вокруг понимали, что с ней происходит.

И, чёрт возьми, не хватало ещё, чтобы о Скорпиусе думали, как о преследователе.

— Нет… — уже спокойнее повторила Лили. — Он ничего такого не делает. Простите, я… Я просто не в себе.

— Мы заметили, — безжалостно хмыкнул МакЛагген.

— Я… Я не должна втягивать тебя в проблемы отношений с другим. Прости, — произносить извинения ей было всё ещё трудно, но здесь это казалось необходимым. Потому что Лили вдруг ясно поняла, что МакЛагген может стать ей другом — правильным другом. Не тем, в кого она влюблена. — И всё же, МакЛагген, как тебя зовут?

— Да мне никак оказана честь от Её Высочества! — фыркнул МакЛагген. — Меня зовут Кайден, принцесса.

— Кайден, — повторила Лили. И слабо улыбнулась. — Приятно познакомиться, Кайден.

— Взаимно, Лили. Взаимно.

Этот разговор с Хью и Кайденом немного отрезвил её, помог осознать собственные глупость и импульсивность. Не в силах больше поддерживать дружеский диалог, но и не желая возвращаться в спальню, Лили тихо переместилась к затухающему камину, усевшись на ковре прямо перед ним, обняв колени. Она не знала, сколько времени невидящим взором смотрела на тлеющие угли, когда Хьюго коснулся её плеча.

— Лили? Уже три часа ночи. Тебе тоже стоит пойти спать.

Лили повернула голову назад — Кайден махнул ей рукой на прощание, зевая и уходя в спальни. Хьюго же возвышался над ней, почти не различимый в темноте.

— Я ещё немного посижу здесь, — слегка охрипшим голосом ответила Лили, вновь возвращая взгляд к камину. — Спокойной ночи, Хью.

— Лили… — Хьюго помолчал немного, стараясь подобрать слова. — Пожалуйста, скажи, чем я могу помочь тебе? Я же вижу, что-то не так.

— Это не то, с чем ты можешь помочь, — тихо ответила Лили, не глядя на кузена. — Ты можешь оставить меня одну? Пожалуйста.

— Ладно, я… я понял. Надеюсь, ты разберёшься. Спокойной ночи.

И Лили осталась в одиночестве, продолжая смотреть на тлеющие угли и на деле совсем не видя их. Ведь она вновь и вновь прокручивала этот ужасный разговор, что случился между ней и Скорпиусом, не давая себе никакого спуску и стараясь… всё-таки стараясь понять.

Это был он?

Это был настоящий Скорпиус Малфой?

Лили Луне Поттер было очень трудно это осознать. В последние месяцы она слишком много думала об этом человеке, испытывала к нему сильное притяжение — и ей очень, очень нравилось быть с ним рядом, общаться с ним; ей нравилось то, как она чувствовала себя, находясь рядом с ним. Ведь все ругали Лили за её негатив по отношению к окружающим, за её неумение контролировать свой гнев, за её эгоизм.

А ведь Лили Поттер и вправду почти всегда думала только о себе. Да, она переживала за Джеймса и Альбуса, за маму с папой, но — делала это глубоко внутри себя, почти не выражая своей любви. Лили всегда действовала только во имя себя, любимой; весь мир для неё заключался в ней самой. Она злилась, что все вокруг идиоты, считающие её ненормальной; она злилась, что никто не способен понять её, и никогда никому не давала шанс это сделать. Она сократила общение с Хьюго, она возненавидела Розу за её попытки вмешаться в мир Лили… В конце концов, она всегда отвергала Альбуса, пытающегося пробиться сквозь её ненависть.

Лили не давала ни шанса понять себя и не желала понимать других. Ведь ей было гораздо проще их ненавидеть. И ей никого не хотелось понимать… Пока однажды в её мир не вторгся Скорпиус Малфой.

Скорпиус Малфой — странный парень, окружённый туманом зловещих слухов. Старшекурсник со Слизерина, никак себя не проявляющий, но известный всем; парень с равнодушными глазами и холодной противной усмешкой. Он был абсолютно неинтересен Лили, ведь она была полностью поглощена собой.

Лили Поттер была растеряна, когда он начал постоянно невзначай разговаривать с ней. Что он хочет от неё? Почему не уходит? Почему только смеётся, когда она ведёт себя грубо и неадекватно? Ведь другие обижались, другие злились, другие… уходили. Но он не уходил.

Напротив, Скорпиус Малфой всегда возвращался.

И Лили Луне Поттер захотелось его понять. Ей так ужасно хотелось его понять!..

Но разве она получила в итоге то, что хотела? От всех попыток узнать его она в ответ получала только боль.

Скорпиус говорил с ней, потому что ему было скучно и, может быть, одиноко. И всё это время он был влюблён не в Лили, а в её кузину.

Всё это время ты по-прежнему была эгоистична, тупая малютка Поттер. Тебе хотелось узнать, что Скорпиус влюблён в тебя, тебе хотелось, чтобы он начал общаться с тобой из-за тебя самой и только из-за тебя; тебе хотелось, чтобы он видел только тебя и думал только о тебе.

Ты сочувствовала ему, но — то, что он задел твои чувства и обидел тебя, оказалось важнее для твоей эгоистичной натуры.

Ты ненавидишь его за то, что он влюблён в «идеальную картинку» Рози, но чем ты сама отличаешься от него?

Ты знала, что ему тяжело открываться другим, но когда он поделился с тобой по-настоящему важным для него — своими чувствами к Розе — ты сбежала, ведь это задело тебя.

Он снова открылся тебе сегодня, а ты обвинила его в трусости и сама позорно сбежала.

Любишь ли ты такого Скорпиуса Малфоя, Лили? Как оказалось, совсем не уверенного в себе человека, считающего себя недостойным чьих-либо чувств. Человека, который в надежде на спокойную жизнь следовал паттернам поведения твоей кузины, не имея представления, как ему выбраться из ситуации самому. Потерянного человека, проживающего свою жизнь в равнодушии и изоляции от других.

Человека, для которого дружба с тобой стала откровением и спасением.

Дружба, только дружба, Лили.

Сможешь ли ты выдержать это?

Бывают моменты, когда кажется, что весь мир ненавидит тебя. Возможно, для кого-то это звучит страшно, а для кого-то — смешно: в самом деле, как будто этому миру есть дело до какого-то конкретного, никому не нужного человека? Это всего лишь собственные домыслы и страхи. Скорпиус Малфой знал это. Знал, что в действительности его ненавидит ничтожное количество человек, да и разве можно их чувства назвать ненавистью? Так, неприязнь, возникшая из-за детских разборок и непонимания друг друга.

Скорпиус осознавал это, хотя путь к этому оказался совсем не прост. Трудно держать лицо, зная, что фамилию “Малфой” склоняют на каждом углу, что оскорбляют его родителей, что зло смеются над ним самим. С трудом, но он сумел абстрагироваться от этого: ведь эти люди не знают Скорпиуса и его семью, они осуждают то, о чём не имеют понятия. Есть ли смысл переживать из-за этого и злиться? Из-за горстки идиотов, которые презирают свои представления о нём?

Бывают моменты, когда кажется, что весь мир ненавидит тебя — Скорпиус Малфой научился справляться с ними. Потому что он знал, что это лишь его воображение. Он знал, что людей, которым попросту наплевать на него, гораздо больше, и эта мысль в какой-то момент жизни стала его успокаивать.

Ненависть мира к Скорпиусу Малфою — ерунда.

Ненависть Скорпиуса Малфоя к миру — вот что страшно.

Скорпиус боялся моментов, когда он сам начинал ненавидеть этот мир. Когда чувства, запечатанные глубоко внутри него, стремились прорваться наружу; вся обида, вся злость, вся ненависть… Когда всё это вырывалось наружу, Скорпиус Малфой боялся себя.

Малютка назвала его трусом. И он им действительно был. Скорпиусу стоило признать это или же пропустить мимо ушей, как делал обычно, но вместо этого он вновь и вновь думал о её словах. Жестоких, правдивых, колющих словах. Скорпиус Малфой из-за них злился. В последнее время ему труднее давался самоконтроль.

Или стоило сказать, что его самоконтроль пошёл ко всем чертям? Определённо, иначе бы он вряд ли оказался в подобной ситуации.

Слизерин и Гриффиндор собрались вместе на занятия ЗОТИ: когда Скорпиус зашёл в кабинет и хотел пройти к своей парте, ему поставили подножку — считай, обычное приветствие от остроумных гриффиндорцев, которое раздражало, но не казалось чем-то стоящим внимания.

Скорпиус мог иронично прокомментировать это или просто проигнорировать, как делал всегда. Мог.

Но он психанул.

Потому что какого чёрта он должен постоянно терпеть это? Почему он должен сдерживать своё желание превратить в ничтожную пыль тех, кто унижает его? Почему он должен глушить свою злость и проглатывать обиды?

Скорпиус не помнил ответы на эти вопросы.

— Малфой, ты с ума сошёл?! — вскрикнул “шутник” Финч-Флетчли, который и поставил подножку. Скорпиус почувствовал злорадное удовлетворение, когда гриффиндорец отшатнулся от него в страхе, стоило палочке Малфоя ошпарить его огнём. Иногда Скорпиусу хотелось сжечь их всех и наслаждаться их отчаянными криками боли. Разве что-то мешает начать с этого идиота?

Мешал как минимум Финниган, в каждой бочке затычка, благородный гриффиндурок. Он почти сразу выскочил перед ругающимся от боли Финч-Флетчли и что-то с гневным лицом начал вещать Скорпиусу, размахивая своей палочкой.

Малфой знал, что Финниган не так хорош в ЗОТИ по сравнению с ним. Хватит простого онемения — старый добрый “Петрификус Тоталус”, лишь бы гриффиндорец замолчал и не путался под ногами. Малфой почти переступил через упавшего Финнигана, когда резко передумал и остановился перед ним. Скорпиус вспомнил, что постоянные необоснованные претензии Финнигана и игры в защитника слабых и угнетённых уже несколько лет выводят его из себя…

— Малфой, остановись, — ровный спокойный голос, который было сложно игнорировать. Роза Уизли попала в поле зрения Скорпиуса, вставая прямо перед взбешёнными и одновременно напуганными гриффиндорцами, которые сгрудились вокруг Финч-Флетчли и пытались снять заклинание с Финнигана. Слизеринцы, напротив, старались держаться подальше. Все, кроме Поттера.

Уизли смело смотрела ему в глаза, её руки были показательно пусты — она сложила их на груди. Но сбоку стоял Поттер, в любой момент готовый на него напасть: Малфой видел, как он сжимал палочку. Адреналин бурлил в крови Скорпиуса, предвкушая хорошую дуэль, ведь Поттер не похож на Финч-Флетчли или Финнигана. Он куда внимательнее, а ещё бесспорно искуснее в дуэлях и ЗОТИ.

— Малфой, — вновь заговорила с ним Роза, возвращая внимание к себе. — Опусти палочку. Ты и без этого заработал себе достаточно проблем.

— Достаточно? — голос Скорпиуса был резким, пропитанным ненавистью ко всем, кого он сейчас видел перед собой. — Я так не думаю. Мне всё ещё мало, Уизли. Я слишком долго терпел, а теперь даже не понимаю, почему.

— Потому что это было правильно, Малфой!

Правильно?

Малфой медленно моргнул. Она серьёзно это сказала? Эта девушка перед ним, к которой он так долго испытывал самые светлые чувства во всей своей жизни. Роза Уизли была одной из тех, кто дарил ему веру, что в этом мире есть хорошие люди, ради которых он должен стараться преодолеть самого себя и жить… правильно? Что это значит, “правильно”? Не доставлять проблем другим? Скорпиус Малфой чертовски устал от этого.

А ещё Скорпиус Малфой был чертовски зол. Казалось, вся симпатия к Розе Уизли, которую он испытывал, перевоплотилась в чёрную жгучую ненависть. И… ведь это не началось не сейчас? Они травили его на протяжении долгого времени, эти бесполезные чувства, заставили его считать себя жалким и недостойным, разочаровывающим. И в данный момент Малфой за это ненавидел Розу Уизли.

Голубые глаза Розы расширились в удивлении, когда рука Малфоя, держащая палочку, дрогнула. Скорпиус не успел ничего сделать, потому что — конечно — вмешался Альбус Поттер. Повинуясь заклинанию “Экспеллиармус” Поттера, палочка вырвалась от Скорпиуса в направлении Альбуса. Бессильная ярость заполнила Малфоя, когда он встретился взглядом с ядовитыми глазами.

Поттер всегда выводил его своим высокомерием, занудством и лицемерием; он был мерзавцем, прикидывающимся белым и пушистым старостой. И Малфой ненавидел его за эту ложь, за то, что Поттер делал вид, будто ему есть дело до всех правил и уставов; за то, что он притворяется заинтересованным в чём-то ещё, кроме себя и своей грёбаной семейки героев.

Скопив всю силу воли, Малфой направил заклинание “Депульсо” в сторону парт, чтобы те сбили Поттера к чертям с ног, но без палочки исполнение вышло жалким: парты жалобно скрипнули, едва сдвигаясь с места. И это дало Поттеру право на решительное противодействие: теперь уже злой Скорпиус стал жертвой “Петрификуса”. Не то чтобы это было удивительным завершением: выходившую из-под контроля ярость Малфоя почти всегда успевали глушить до воистину серьёзных проблем.

Как же ему хотелось хоть раз довести дело до конца, почувствовать настоящее удовлетворение от излияния своей злости наружу, но каждый раз… каждый раз ему мешали. Всегда в конце он, беспомощный, оставался один на один со своими врагами, с презрением смотрящими на него свысока, шепчущимися о том, что он — настоящий безумец, способный на страшное.

И они были правы.

Малфой боялся моментов, когда ненависть к миру переполняла его. Ведь после этого Скорпиус ненавидел самого себя.

* * *

Когда за Лили Поттер закрылся портретный проём, в гостиной Гриффиндора повисла тяжёлая тишина. Это было настолько резко, что Лили даже остановилась, с хмурым недоумением окинув взглядом гриффиндорцев, которые застыли на своих местах и избегали встречи глазами. Знакомое раздражение вспыхнуло в ней: это был явный признак того, что обсуждали её, или Поттеров, или… Малфоя. В общем, ту тему, которая вспыльчивой Лили Луне Поттер явно может не понравиться.

Но не то чтобы Лили это волновало и хотелось выяснять. Едва слышно фыркнув и демонстративно закатив глаза, она стремительно прошла по гостиной в сторону девичьих спален. Ей не было дела до того, что здесь обсуждалось; её больше беспокоило то, что происходило в её собственной жизни. Сегодняшний день тянулся бесконечно долго, Лили постоянно глубоко утопала в своих не самых радужных мыслях: её тревожило, что после столкновения с Малфоем ночью она больше не видела его.

Одно дело, когда Лили специально избегала встреч; сейчас она находила в себе смелость встретиться со Скорпиусом и, возможно, наконец-то прекратить ругаться и нормально поговорить. Лили не была уверена в том, что всё пройдёт правильно, в конце концов, она была ужасна в построении нормальных взаимоотношений с другими людьми. Может, она снова всё испортила бы из-за своей ревности и обиды? Может, мама права: раз Лили получает столько боли и переживаний от одних мыслей о Скорпиусе, то стоит оградить себя от этого? Думать только о своих чувствах? Лили мучилась от этих ужасных размышлений, что происходили в её голове. Она не знала, какое решение будет верным для неё самой.

Может, Лили поняла бы это, если бы смогла увидеть сегодня Скорпиуса и попыталась бы понять, о чём думает он, что скрывается за его равнодушной маской, которую он всегда надевал в окружении людей. Может, поняла бы, если бы увела Скорпиуса куда-нибудь в уединённое место, где он смог бы снять эту маску и показать своё истинное лицо.

А показал бы он тебе вновь своё истинное лицо, малютка Поттер? Ведь каждый раз, когда это происходило, ты убегала от него.

В комнате девочек пятого курса никого не было. Лили, кинув свою сумку рядом с тумбочкой, тут же забралась на свою постель и движением палочки закрылась от остального мира с помощью балдахина; её окутала темнота. Лили так и сидела в ней, скрестив ноги и прикрыв глаза; пальцы нервно отбивали ритм на коленке, пока она пыталась разобраться в сумбуре собственных мыслей и переживаний в надежде понять, что лучше.

Казалось, выбор прост — ей стоило поставить на пьедестал саму себя и забыть о других, как она делала раньше. Выплеснуть свой негатив наружу и забыть о нём навсегда. Да, казалось, выбор прост, но… Лили не могла просто отпустить ситуацию и прекратить думать об этом. Лили Поттер не могла отпустить Скорпиуса Малфоя. О Мерлин, как же ей хотелось увидеть его; но он ни разу не появился сегодня в Большом зале, среди семикурсников Слизерина его тоже не было. Как назло, карта Мародёров сейчас была у Ала… Альбус пришёл сегодня к ней после второй пары, почему-то злой, и забрал карту, не объяснив, зачем она ему понадобилась — а Лили и не спрашивала, отдала без вопросов.

С картой найти Скорпиуса было бы проще. Лили радовалась и одновременно злилась из-за вынужденной отсрочки, ведь это значило больше времени для сомнений и раздумий. Хорошо, что сегодня Альбус занимался с ней зельеварением — возможность занять свою голову любимым занятием была необходима; а там и карту у брата можно будет забрать. Определившись с ближайшими действиями, Лили облегчённо выдохнула и упала спиной на кровать, вытягивая затёкшие ноги. У неё ещё было время… Немного, но было… Она обязательно что-нибудь решит.

Раздался стук в дверь, прервавший её минуту расслабления. Лили раздражённо дёрнула пальцами на руках, но никак больше не отреагировала: всё равно вряд ли пришли к ней и скоро уйдут искать соседок в других местах. Даже раскрывшаяся дверь не заставила Лили шевелиться.

— Лили?

Младшая Поттер распахнула глаза. Что умнице Рози могло понадобиться от неё? В любом случае, у Лили не было на это настроения. Сжав зубы, она вновь зажмурилась, игнорируя мир вокруг.

— Мне сказали, что ты пошла в спальни, так что я знаю — ты здесь, выберись из своей норы, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

— Мне не о чем говорить с тобой, — процедила Лили, сдаваясь и палочкой сдвигая балдахин. С недовольным видом она приняла сидячее положение, сложив руки на груди и с вызовом посмотрев на Розу. Вот только вид кузины озадачил Лили, она казалась какой-то непохожей на себя. — Ну, чего ты так смотришь на меня?

Удивительно, но в голубых глазах Розы будто бы бушевал шторм вместо привычного спокойствия. Лили частенько мечтала добиться такой реакции от кузины, когда пыталась вывести ту из себя, но всегда терпела поражение.

— Это по поводу Малфоя, — вопреки взгляду спокойно произнесла Роза, подходя ближе к Лили и теперь возвышаясь прямо перед ней. В груди младшей Поттер мгновенно вспыхнул знакомый огонь ревности: уж с кем, а с Розой она точно не желала говорить о Скорпиусе.

— У меня нет настроения выслушивать твои насмешки, — раздражённо сказала Лили, поднимаясь с кровати и хватая свою сумку с пола. — И вообще я опаздываю на встречу с Алом.

— Ещё есть время, — Роза встала на её пути, вынуждая остановиться. — Я не задержу тебя надолго. Лили, тебе нужно поговорить с Малфоем. Я не знаю, по какой причине вы поссорились, но…

— Серьёзно, не догадываешься?! — вспылила Лили, в сердцах швыряя свою сумку на пол; судя по треску, разбились колбы, которые она постоянно таскала с собой, но ей было на это плевать. — Ты — эта причина, ты! Из-за тебя каждая наша с ним встреча заканчивается ссорой, ты в этом виновата! А теперь ты хочешь, чтобы я с ним “поговорила”... А может, это ты наконец-то с ним поговоришь?! И перестанешь играть с его чувствами! Делать его таким несчастным!

Лили в ярости топнула ногой по полу, отворачиваясь от Розы и тяжело дыша. Она снова выпалила то, что не хотела, то, что унижало её. Без сомнений, её задевали чувства Скорпиуса к Розе: они злили её, и Лили знала, что будет несчастна, если эти двое сойдутся. Но Лили переставало это волновать, стоило только вспомнить, каким безжизненным часто выглядел Скорпиус в моменты, когда погружался в себя.

— Я уже говорила тебе, что не могла дать ему то, что он хотел, — тихо произнесла Роза. К удивлению Лили, кузина не стала насмехаться над её словами, как в прошлый раз. — И мне кажется, ему это больше и не нужно. Думаю, ему нужна ты.

— Издеваешься? — фыркнула Лили, так и не оборачиваясь, чтобы не позволить увидеть смятение от этих слов.

— У меня нет времени на подобный детский сад. Сегодня произошло кое-что, чего я опасалась, и очевидно, это случилось из-за разлада между тобой и Малфоем. Мне жаль, если я виновата в вашей ссоре: правда жаль, Лили. Но всё же это не то, что я могла бы контролировать, понимаешь? Вы должны поговорить об этом и решить между собой, и вряд ли ты захочешь, чтобы я принимала в этом участие…

— Что случилось? — Роза слабо улыбнулась, когда Лили повернулась к ней, настроенная менее враждебно.

— Не знаю, в курсе ли ты, но у Малфоя раньше были крупные проблемы с поведением. Обычно это выражалось в стычках с другими студентами: для тебя звучит знакомо, не так ли? — Лили хотела огрызнуться, но Роза продолжила говорить, не давая и шанса. — Разница только в методах, которые вы используете: Малфой не так талантлив в зельях, как ты, но в его арсенале есть заклинания пострашнее. А ещё он более жесток и быстр на расправу, чем ты; конечно, при этом его сложнее вывести из себя, но если это происходит… В прошлый раз это практически привело к его исключению.

— Из того, что я услышала, я поняла самое главное — кто-то постоянно пытался вывести Скорпиуса из себя! — пропыхтела Лили недовольно, и Роза кивнула, уголки её губ были опущены.

— Всё это учитывалось, Лили, по возможности нарушителей спокойствия наказывали, но пойми, что ничто не оправдывает причинения вреда другим. Я знаю, что Скорпиус и сам сожалел о том, что происходило, я старалась ему помочь — и мне жаль, что ему приходится терпеть столь многое. Он держался молодцом, но сегодня… Сегодня в лазарете с ожогами второй степени оказался студент, решивший по-идиотски подшутить над Малфоем. И боюсь, если бы Ал не остановил Скорпиуса, пострадавших было бы куда больше.

— Студент, решивший подшутить? — выделила Лили зло. — То есть получивший по заслугам!

— Лили, ты слышала, что я ещё сказала? — осуждающе воскликнула Роза. — Про ожоги второй степени? Я понимаю, как размышляете вы с Малфоем, но это неправильно — калечить других в ответ на свои обиды! Тем более что в итоге от последствий больше страдаете вы сами! Ты должна остановить это, а не потворствовать, слышишь меня?

— Почему это я должна? А почему никто не считает себя должным остановить то, что происходит по отношению к Скорпиусу на протяжении многих лет?! — Лили стала гневно наступать на Розу, требуя ответа.

— Я пыталась, Лили, — произнесла Роза.

— Так же, как пыталась помочь мне? Приходила к Скорпиусу и капала ему на мозги своими праведными речами? Или же вылавливала его обидчиков и делала то же самое?! Это бред, Роза, это не решает проблемы!

— То, что делаете вы с ним, тоже не решает, напротив — делает только хуже, усугубляет ситуацию, порождает стихийную неприязнь, которую невозможно искоренить! — Роза не прогнулась под яростью Лили и продолжала смело смотреть в её глаза.

— Зато они начинают понимать, что лучше с нами не связываться, — прошипела Лили.

— Или же начинают думать, как вас сломить окончательно, — отрезала Роза. — Это сложная ситуация, Лили, почти неразрешимая. Одни боятся вас, другие — ненавидят и думают, как же вам отомстить в ответ. И их много, а тот же Малфой… Малфой один, понимаешь? И это заставляет его идти на отчаянные меры, за которые он потом несёт ответственность. Ты же не хочешь, чтобы его исключили, чтобы его окончательно окатило позором?

Лили молчала, крепко сцепив зубы и сжав руки в кулаки. Конечно, она не хотела этого. Как и не хотела того, чтобы Скорпиуса доводили до “отчаянных” мер. Это же что-то страшное, верно? Иначе почему даже Роза выглядит такой обеспокоенной?

— Я… Я не знаю, где найти его, — тихо произнесла Лили, поднимая неуверенный взгляд на Розу.

— Спасибо, Лили.

— Я делаю это не для тебя, — тут же огрызнулась младшая Поттер, на что Роза только усмехнулась.

— Конечно, нет. Но приятно видеть, когда ты думаешь о ком-то другом, а не только о себе. Малфой отбывает наказание за свой сегодняшний проступок в Зале трофеев… — Роза поражённо замолчала, когда Лили тут же метнулась к выходу из спален, захватив с собой только палочку.

* * *

Лили Поттер неслась по коридорам, не глядя по сторонам, не оборачиваясь назад. Лили бежала, оставляя позади все мрачные мысли и сомнения, страхи и неуверенность в себе. Она стремилась вперёд, туда, где должен быть Скорпиус Малфой — тот, кого она столько раз оставляла позади, совершенно не думая о том, как это могло повлиять на него. Воодушевление и одновременно тревожное чувство сплелись в её груди, когда она спешила к Залу трофеев.

Тревога обрела свой образ, когда Лили распахнула двери в Зал трофеев и вспышки заклинаний на мгновение ослепили её. Здесь происходила дуэль! Трое, трое гриффиндорцев почти окружили Малфоя, закидывая его заклинаниями без перерыва; Лили не представляла, как ему удавалось до сих пор противостоять этому несправедливому напору. Ярость взметнулась в ней мгновенно, и Лили метнулась вперёд; вспышки заклинаний отражались в стекле и от наград и били по глазам, все присутствующие были обучены Невербальным и лишь Скорпиус периодически выплёвывал заклинания вслух — те, которые были неизвестны Лили, и возможно, остальным присутствующим тоже. От этих заклинаний шёл мороз по коже… Вокруг стоял звон от трясущихся кубков, сталкивающихся со стеклом, за которыми они были спрятаны.

Лили влетела в дуэль с громким “Остолбеней”, поскольку Невербальным заклинаниям она ещё не была обучена. Луч её заклинания отбил светловолосый и коренастый гриффиндорец, почти мгновенно наколдовавший щит.

— Мелкая Поттер! — как ругательство выплюнул он, защищаясь от её яростных атак. — Не лезь!

— Экспеллиармус! — ответила ему Лили, но гриффиндорец отбил заклинание обратно к ней; с трудом, но всё же Поттер успела выставить щит.

В конце концов, она была пятикурсницей против семикурсника. Да и не сказать, что Лили была так уж хороша в ЗОТИ — она выезжала скорее за счёт своих ярости и упрямства, а также безрассудства. Противостоять старшекурснику было сложно, но Лили решительно не сдавалась, чувствуя злость от несправедливого расклада.

Несколько ярких белых вспышек ослепили Поттер и её соперника — двое других гриффиндорцев отлетели к стене, один из них разбил своим телом хранилище награды. Перед Лили, что пыталась проморгаться и испуганно выставляла перед собой щит в надежде спастись от неожиданной атаки, выросла спина Малфоя.

— Круци… — Лили медленно, но верно пришла в ужас от того, какое заклинание был готов бросить Скорпиус в своего оппонента. К счастью, в происходящее вмешались — Малфой резко отбил заклинание нового противника, разворачиваясь лицом уже к нему. Лили едва не взвизгнула от радости — это был Альбус! Его появление было как никогда вовремя, и пусть она удивилась ему, но быстро поняла — Ал наверняка проверил карту Мародёров, когда она не явилась на их занятие по зельям.

Сумев отвлечь внимание Малфоя от гриффиндорца, Альбус направил свои заклинания на последнего, вынуждая и того прекратить дуэль. Заклинания светловолосого гриффиндорца всё ещё летели в Скорпиуса, но тот почти скучающе отбивался от них — и Лили с ужасом поняла, что своё следующее атакующее заклинание Малфой готов направить на… Ала. Несмотря на то, что последний уже был отвлечён…

— Нет! — Лили, так и стоявшая позади, попросту запрыгнула на Малфоя со спины и вцепилась в правую руку, в которой он держал палочку. Почти сразу же он оттолкнул её от себя, но Лили крепко вцепилась в его кисть; и пусть от бешеных глаз Скорпиуса стало страшно, она не позволила себе отступить. Незамутнённая ненависть, неожиданно обрушившаяся на Лили через его взгляд, пугала, но она не разжала пальцев.

— Скорпиус, — лишь произнесла Лили, желая достучаться. В этот раз она не имеет права сбежать. С пылом и упрямством она выдержала этот страшный взор.

И с облегчением ощутила, как его напряжённая рука расслабляется.

— Малютка… — растерянно произнёс Малфой, всё ещё глядя в ответ. По мере осознания страх и ужас отразились на его лице.

— Я всё слышал! — орал светловолосый гриффиндорец. — Он хотел использовать на мне Непростительное!

— Финниган, сейчас разберёмся, замолчи! — прикрикнул Ал, но это не помогло.

— Ты грёбаный староста, Поттер, отреагируй, мать твою!

— Силенцио! — отреагировал Ал и почти сразу же добавил более радикальное решение проблемы. — Остолбеней!

Лили в шоке наблюдала за тем, как Альбус отправляет Финнигана в нокаут. В Зале трофеев наконец-то повисла тишина. Лили по-новому посмотрела на своего брата, который с недовольным видом осматривал учинённые разрушения и бессознательные тела гриффиндорцев. Кажется, он совершенно не испытывал угрызений совести из-за содеянного и не видел в своих действиях ничего особенного. И Скорпиус тоже этому совсем не удивлён… Чёрт, серьёзно? Только она поражена тому, что её занудный брат, всё время отчитывающий её за нарушения правил, сам без сомнений напал на студента? Просто чтобы тот… замолчал.

— Малфой, ты снова перешёл черту! — гневно заговорил Альбус, подходя ближе к ним. Мороз прошёл по коже Лили: Скорпиус действительно… Действительно пересекал черту. Непростительные заклинания — это… Что-то страшное и неспроста непозволительное. Лили покосилась на бессознательных гриффиндорцев. Скорпиус отключил их заклинанием “Остолбеней”? Или же воспользовался заклинаниями из… Тёмной коллекции?

Лили не знала, что думать по этому поводу. Она точно не была из тех, кто одобряет тёмную магию, совершенно наоборот: Поттер была из осуждающих. В то же время она и раньше подозревала, почему о Скорпиусе ходили такие грязные и мрачные слухи; Лили предполагала, что Малфой шёл на многое, чтобы защитить себя.

Вот именно. Он защищался, а ещё… Он явно был не в себе. Лили видела, что Скорпиус сам с отвращением оглядывает последствия своих действий. От одного вида этого у Лили сжималось сердце. Могло ли это быть её виной? Она требовала от него, чтобы он боролся, назвала его трусом. Раз за разом оставляла его в одиночестве.

Лили крепче сжала руку Скорпиуса, ни за что в жизни не собираясь теперь отпускать. Хватит. Она подняла смелый взгляд на Ала, который замер перед ними с мрачным выражением. Зелёные глаза прошлись по Лили, опустились на их сцеплённые руки, остановились на растерянном лице Скорпиуса.

Альбус тяжело вздохнул, потирая лоб ладонью.

— Делай, что должен, Поттер, — разорвал тишину Малфой, попытавшись освободить свою руку от хватки Лили, но потерпел поражение. Глаза у неё загорелись гневным огоньком. — Я знаю, ты давно мечтаешь об этом. Я не буду отрицать вину.

— Да что с тобой, Малфой? Неужели нельзя было решить вопрос с ними по-другому? — резко спросил Альбус. — Ты совсем с катушек слетел!

— Ты сам знаешь, как это бывает. Я не смог удержаться — хотелось послушать их визги.

— Он ведь защищался, Альбус! — поспешила вмешаться Лили, с ужасом пытаясь осознать последнюю фразу Скорпиуса. Это он ведь шутит так, верно? — Они ведь первые достали его, ты знаешь это. Втроём на одного! Разве это честно?

— Ты! — взбеленился Ал ещё больше, стоило ей раскрыть свой рот. — Ты зачем в это полезла?! Дура! Идиотка! А если бы ты пострадала?! Этот сумасшедший совершенно не контролирует себя, ты могла попасть под удар!

— И что мне было делать — стоять в стороне?! — тут же поймала гневное настроение брата Лили, чувствуя себя здесь как рыба в воде.

— Ты должна была делать зелья, а не по Залам трофеев бегать!..

— Извините, что прерываю, может, мне стоит уйти? — кажется, Малфой совсем пришёл в себя, раз теперь стоял и очевидно потешался над семейной драмой, что разворачивалась перед ним. — Если хотите, я и гриффиндорцев приберу.

— Только шаг сделай! — пригрозил Альбус, и Скорпиус поднял левую руку в капитуляции — правую всё ещё держала в заложниках Лили.

— Понял, не дурак. А если серьёзно, малютка, не лезь в это…

— А я буду лезть! Буду! — рявкнула Лили уже на Скорпиуса, заставив того удивлённо захлопать глазами. Она же теперь испытующе смотрела на Альбуса. — Ал, пожалуйста! Ты же знаешь, что они первыми напали!

Альбус, видимо, уже успевший выпустить пар первичными криками, с мрачным лицом молчал некоторое время.

— И каково прятаться за юбкой моей сестры, Малфой? — язвительно поинтересовался Ал, на что Скорпиус невесело усмехнулся, опустив взгляд на их с Лили сцеплённые руки.

— Должен признать, здесь довольно уютно.

Ал вместо ответа в очередной раз коснулся ладонью своего лба, в Зале трофеев вновь повисло молчание. Он размышлял довольно долго, бегая взглядом по разрушениям и бессознательным телам гриффиндорцев, прежде чем вынести свой вердикт.

— Я покрою тебя, Малфой, только при одном условии, — медленно произнёс Альбус, — ты дашь мне Непреложный Обет.

— Что?! — тут же возмутилась Лили, невольно приходя в ужас от предложения брата. Непреложный Обет — это же не шутки! Ал кинул на неё страшный взгляд.

— Если хочешь, чтобы твой парень остался под крышей этой школы, то не лезь в этот разговор, — никогда ещё она не видела Ала настолько пугающим. А брат уже вновь давил на Скорпиуса. — Или ты даёшь мне Обет, Малфой, или я довожу дело до Попечительского совета. Свидетели у меня есть — двое, и ты сам должен понимать, что сухим из воды не выйдешь.

— Какой клятвы ты от меня хочешь? — устало спросил Скорпиус.

— Первое: никаких нападений и тем более Непростительных заклинаний в сторону студентов Хогвартса…

— То есть на преподавателей нападать можно?

— Кажется, ты забываешь, Малфой, что я тебе даю шанс только из-за просьбы моей сестры, — тихо, но пугающе произнёс Альбус, испепеляя бледного Скорпиуса взглядом. — Продолжай ёрничать, и твоё дело доберётся до судебных разбирательств. Обещаю, ты станешь сенсацией: наследник Малфоев, бывших Пожирателей Смерти, практикует Непростительные на студентах.

— Ты этого не сделаешь, Ал! — испугалась Лили, сжав руку Скорпиуса. На самом деле она уже не была так уверена: кажется, этого Альбуса она совершенно не знала.

— Не сделаю, — легко согласился Ал, — если Малфой начнёт воспринимать происходящее серьёзно.

— Я понял тебя, Поттер, не стоит так нервничать из-за шуток. Что ещё мне тебе пообещать?

— Второе: ты поклянёшься, что никогда не причинишь вреда Лили.

— Ты не можешь от него требовать это! — вновь возмутилась Лили, чувствуя, как леденеет её сердце от ужаса. — Что считается “вредом”? Слишком расплывчато! Нельзя давать такие страшные клятвы!

— То есть он способен причинить вред тебе, — тем же страшным тихим голосом заключил Альбус. — И уже это делал?

— Это наши дела, Альбус! Ты не имеешь права вмешиваться в то, что происходит между мной и Скорпиусом! — взбеленилась Лили. — И требовать таких страшных клятв ты тоже не имеешь права. Ты не можешь защитить меня от всего! Я легко могу почувствовать обиду на какую-нибудь ерунду, и вдруг Обет решит, что мне причинили вред? А если он случайно заденет меня или толкнёт, то что — тоже вред?

Лили понесло.

— Ты тоже причиняешь мне боль, Альбус! А я — тебе! Это неизбежно, понимаешь? Ты прямо сейчас делаешь мне больно тем, что творишь. Я… Я… Я возненавижу тебя, понял? Я возненавижу тебя, если ты возьмёшь со Скорпиуса эту клятву!

— Я сделаю это, — будничным тоном произнёс Скорпиус, и Лили тут же разорвала их сцеплённые ладони и в гневе повернулась к нему.

— А тебя я возненавижу, если ты дашь эту клятву, — взбешённо прошептала она, — и прямо здесь мы будем смотреть, как ты помираешь из-за невыполнения Обета.

— О как, — Малфоя, кажется, всё происходящее только веселило, — история становится мрачнее с каждым мгновением. Хочешь посмотреть на мой труп, Поттер?

— Обойдусь, — отрезал Альбус. — Я тебя понял, Лили. Но клятву о ненападении на студентов он всё равно произнесёт, иначе я отказывают прикрывать его в этом деле.

Лили тут же неуверенно посмотрела на Скорпиуса, который легко ей кивнул и даже поднял уголки губ в слабой улыбке. С тяжёлым сердцем и она прошептала “хорошо”, давая добро на этот страшный Непреложный Обет, где ей впервые предстояло стать свидетелем подобного и даже стать закрепителем обещаний.

— Но что мы будем делать с ними? — спросила Лили, обратив внимание на гриффиндорцев и не желая думать о том, что предстояло в скором времени. Альбус нервно пригладил свои волосы, вновь осматривая бардак вокруг.

— И вы, и они в любом случае понесёте наказание за устроенный беспорядок, где, кстати, твой наблюдающий, Малфой?

— Бинкс, ругаясь, убежал куда-то, — пожал плечами Скорпиус, — и почти сразу же пришли гриффиндорцы.

— Я понял… — раздражённо хмыкнул Альбус, — выясню, в чём там дело. А здесь проблема только в Финнигане, который слышал, как Малфой… — Ал не стал произносить этого вслух, просто договорил. — С ним я разберусь.

“Как?” — хотела было спросить Лили, но почти сразу же поняла, что не хочет знать ответа на этот вопрос. Она и без этого чувствовала себя ужасно мерзко из-за всего, что здесь произошло: всё казалось ей неправильным. И то, что гриффиндорцы напали группой на одного, что Скорпиус использовал такие страшные заклинания для своей защиты, что Альбус вынудил того согласиться на Непреложный Обет, что она сама стала соучастником всех этих событий…

Есть ли правильный выход из таких ситуаций? Что делать, если неправы все?

Лили не знала, она понимала только одно: нужно сделать всё, чтобы подобной ситуации больше никогда не возникало в будущем.

* * *

Альбус нашёл завхоза на первом этаже в его же кабинете, беспрестанно ругающимся и убирающим навозные бомбы. Гриффиндорцы, затаившие обиду на Малфоя, решили разобраться с ним “как следует” — уборки Зала трофеев им показалось недостаточно; они придумали нехитрый план с отвлечением Бинкса и хотели настигнуть Скорпиуса внезапно, думая, что у того отберут палочку. Но как оказалось, Малфой уже давно привык юлить и изворачиваться, лишь бы сохранить палочку у себя как раз для подобных случаев.

Лили ясно уяснила в этом одно — “подобных случаев” у Скорпиуса за все годы учёбы было слишком много. Но теперь из-за клятвы Альбусу Малфой больше не мог защититься от несправедливости… Она понимала, почему Ал пошёл на этот шаг, но в то же время не могла полностью с этим согласиться. Что ей сделать, чтобы избавиться от тревоги? Везде следовать за Скорпиусом тенью?

Но им, как оказалось, было неловко друг с другом. Может, это было из-за гриффиндорцев, которых вместе с ними заставили убирать Зал трофеев. Может, из-за того, что слишком многое висело между ними. Скорпиус постоянно поглядывал на неё — казалось, он не верил, что она была рядом, и пытался постоянно убедиться в её присутствии, и это немного смущало.

— Астрономическая башня, — буркнула Лили ему перед тем, как Бинкс стал разгонять их по своим гостиным, а Альбус внимательно следил, чтобы больше не случилось никаких стычек. Скорпиус только успел кивнуть, как Лили уже убежала.

Холодный воздух колол щёки, но Лили продолжала подставлять лицо ветру. Вид Запретного леса успокаивал её. Она так давно не приходила на Астрономическую башню, что успела позабыть о том чувстве умиротворения, что ей дарило это место. Когда-то, года четыре назад, Джеймс впервые привёл её сюда, позволяя в полной мере вкусить удовольствие от ночных вылазок: здесь они оба предавались меланхолии и набирались сил, чтобы двигаться дальше. После выпуска брата Лили пряталась здесь от всего Хогвартса и наслаждалась одиночеством, пока не приобрела компанию в лице человека, который в итоге привнёс значительные изменения в её жизнь — начиная с того, что встряс все её представления об этом месте, раньше дарившим одно спокойствие.

Теперь башня ассоциировалась с ним. А ведь это было самое популярное место у влюблённых парочек, Лили, часто здесь бывающая, знала об этом не понаслышке… Мысль, опять же, смущающая, но нелепая. Как бы ей ни хотелось стать с Малфоем “влюблённой парочкой”, он стал для неё чем-то большим.

— Малютка, — приветственно произнёс усталый голос, Скорпиус встал рядом с ней, опираясь на парапет. Только он смотрел не на Запретный лес, а на неё — Лили чувствовала его взгляд, но не спешила на него отвечать. Лили нервничала, ведь она не хотела снова всё испортить. И вечер выдался тяжёлым для них обоих, но — эта встреча была необходима, для неё уж точно. Лили знала, что всё равно не смогла бы уснуть.

Она не знала, как будет правильно начать разговор, поэтому выпалила то, что больше всего её беспокоило.

— Ты хотел напасть на моего брата, — прошептала она. И набралась смелости повернуть голову к Скорпиусу, чей нечитаемый взгляд продолжал исследовать её лицо.

— Да, я хотел, — Скорпиус не юлил и говорил спокойно, без иронии или насмешки. — Поэтому я не понимаю, почему ты здесь… и почему ты помогла мне. Ведь твои братья — главное сокровище твоей жизни.

Так и было, даже после всего того, что Лили поняла сегодня об Альбусе. И также было то, что она поняла о самой себе: если человек ей дорог, ради него она может многое переосмыслить и даже принять. Поступки важны, но ведь мотивы не менее значимы? Для неё так точно.

— Малютка? — произнёс Скорпиус, потому что она не ответила ему. Лили подняла потерянный взгляд.

— Скорпиус, я… Мерлин… Скорпиус, прости меня? Я не знаю… Это же я виновата? — Лили нелепо шмыгнула носом и тут же спрятала своё лицо за ладонями. Слёзы жгли её глаза: говорить извинения ей было сложно, особенно из-за того, что она действительно чувствовала себя виноватой.

Лили почувствовала, как он неуверенно коснулся её плеч, поворачивая к себе лицом.

— Почему ты извиняешься? И… Почему ты плачешь? Лили, я… я не понимаю тебя сейчас. Ты должна не плакать, а ругаться на меня, может, даже подпалить мой зад парочкой заклинаний, как считаешь? — он пытался звучать насмешливо, но в итоге сдался. Следующие фразы были произнесены неуверенно. — Ты должна была убежать от меня, а не извиняться, малютка.

— Хватит! Уже набегалась, — прохныкала Лили, остервенело стирая слёзы со своих щёк ладонями. Она ощущала, как пальцы Скорпиуса подрагивают на её плечах. — Я всё никак не могла перестать злиться на тебя и на саму себя, и к чему это привело?!

— Почему… — Малфой выдохнул. — Тебя не напугало это?

— Напугало, очень напугало, но ведь тебя это пугает не меньше! Я не хочу, я не могу больше оставлять тебя с этим, так что пожалуйста… Давай больше не будем ссориться? Не будем отталкивать друг друга, пожалуйста? — Лили, поддавшись порыву, обхватила лицо растерянного Скорпиуса ладонями. — Я хочу помочь тебе.

— И с чем ты хочешь мне помочь? — Малфой нервно хмыкнул, обхватывая её ладони в желании убрать, но почему-то не сделал этого и застыл, глядя ей в глаза. — Ты хоть знаешь, какие мысли блуждают во мне в такие моменты? Я хочу уничтожить каждого, кто посмел причинить мне боль. Хочу видеть страдания тех, кто оскорблял мою мать, хочу отомстить каждому, кто посмел унизить моего отца. Хочу сломить тех, кто пытался сломить меня, — его тихий безэмоциональный голос зловеще звучал в ночи Астрономической башни, серые глаза Малфоя гипнотизировали её и запускали по коже толпы мурашек.

— Это очень страшно, — так же тихо произнесла Лили, и Малфой, криво улыбнувшись, заставил её убрать ладони от его лица. Руки Поттер безвольно повисли, а она продолжала смотреть Скорпиусу в глаза. — Страшно — оставаться с этим один на один.

Малфой сделал шаг ближе к ней, нависая сверху, его взгляд был лишён привычного спокойствия. Сейчас там горели отголоски того самого безумия, что она видела в Зале трофеев.

— А у меня есть выбор? — спросил он. — Каждый раз, когда это выходит наружу, я становлюсь монстром. Даже я не могу это принять, так как может кто-то другой? Ведь всё то, что говорят обо мне, все их слова… Я подтверждаю их, стоит мне выйти из себя.

— Скорпиус…

— Я устал, малютка, — прошептал он, — устал от чужой ненависти, устал от своей ненависти. Я просто хочу спокойной жизни. Понимаешь? Я думал, что ты меня понимаешь. Меня никто никогда не понимал, но ты… Я думал...

Безумие в серых глазах потухло, там осталась лишь растерянность. Дрожь сотрясала тело Лили, она с трудом осознала, что продолжала глотать слёзы; вновь поддавшись порыву, Поттер обняла Малфоя, который замер словно каменное изваяние. Лили же с громко бьющимся сердцем прижалась ухом к его груди.

— Лили?.. — сорвалось хриплое с его уст.

— Ты не монстр, понял? — она говорила резко, и плевать ей было, что из-за слезливого голоса это звучало смешно. — И никогда им не был, ясно? Это нормально — ненавидеть их всех! Я их тоже всех ненавижу!

— Ты даже не знаешь, кого ненавидеть, малютка, — Лили расслабилась, услышав привычную ироничность в голосе и почувствовав, что его тело перестало быть каменным — Скорпиус обнял её в ответ. Она сжала его в объятии крепче и лбом уткнулась в его грудь, ощутив его подбородок на своей макушке.

— Ты покажешь мне их всех, — грозно пробубнила Лили, — если ты устал, я буду ненавидеть их всех за тебя.

— Знаешь… — тон Малфоя стал задумчивым. — Это самое романтичное, что мне говорили.

Сердце Лили оборвалось, объятья резко перестали казаться приятными. Видимо, Скорпиус почувствовал это — он позволил ей отойти от него, хоть и смотрел с вопросом.

— Ты можешь прекратить делать это? Подло — шутить над чувствами, которые не собираешься принимать, — Лили недовольно покосилась на то, как уголки губ Скорпиуса потянулись вверх. Кажется, он её не слышал? Она же буквально только что сказала этого не делать!

— Лили…

— Это сложно, ясно? Так что заткнись. Я не буду требовать от тебя ответа на мои чувства, но и ты перестань затрагивать эту тему, и не говори при мне о Розе, иначе я за себя не ручаюсь, серьёзно, и мы снова поругаемся, и…

— Что ж, это кажется несложным, учитывая, что из-за ненависти одной малютки я совсем позабыл о… Как ты сказала? Рози?

— Вообще не смешно, Малфой! Я же сказала тебе прекратить!

— Похоже, что я смеюсь?

Лили зло уставилась на его усмешку, не в силах поверить, что он действительно делает это. Их разговор из серьёзного превращался в какую-то нелепую клоунаду!

— Слушай, совсем недавно ты убеждал меня, что недостоин моей любви — и знаешь, что, продолжай так думать, ладно?! Я уже решила, что полюблю кого-нибудь другого!

Лили, нахохлившись, повернулась к Скорпиусу боком, чтобы виды Запретного леса помогли ей успокоиться, но это совсем не помогало, когда главный раздражитель продолжал оставаться рядом. Малфой, словно издеваясь над ней, растянулся на парапете, чтобы попасть в её поле зрения.

— Милая малютка, — протянул он насмешливо, — разве ты не хотела поддержать моё спокойствие? Боюсь, я очень разозлюсь, если твоя любовная ненависть достанется кому-то другому.

— Отвали! — огрызнулась Лили. — Ты недостоин, сам сказал. Ненавижу тех, кто отказывается от своих слов.

— И что же нам делать?.. Мне ведь нравится твоя ненависть…

— Хватит издеваться надо мной! — окончательно разозлилась Лили, подлетая к Скорпиусу и ударяя его в плечо, тем самым вынудив выпрямиться. Её лицо скривилось от ярости, в то время как он продолжал улыбаться. — Ты всегда это делаешь! Заставляешь меня думать, что я нравлюсь тебе! Ты должен это прекратить, иначе я не смогу дружить с тобой!

— Как же быть, малютка? Я не хочу прекращать.

Лили схватила первое, что попалось ей на глаза — серебристо-зелёный галстук, видневшийся из-под тёплой чёрной мантии; и, притянув Малфоя ближе к своему лицу, от души проорала:

— Тогда иди к чёрту! Никакой дружбы ты от меня не получишь, ничего не получишь, понял? Ничего!

— Я уже получал ничего, — в противовес ей тихо произнёс Скорпиус, серые глаза, будучи так близко, словно загипнотизировали её. Лили сглотнула, её дрожащий кулак сжимал галстук, крепче затягивая его на шее Малфоя. — Теперь я хочу всё.

В этом их желания совпадали. Лили тоже хотела отдать ему всё. Никогда бы она не подумала, что в её жизни появится такой человек, ради которого придётся многое переосмыслить, ради которого она добровольно пойдёт на жертвы и чьё счастье будет ей важно не менее, чем своё. Но вот она, Лили Луна Поттер, находится здесь — рядом с жутко раздражающим её парнем, которого ей так невыносимо хочется поцеловать.

Возможно, дальше проще со Скорпиусом Малфоем не станет, возможно, кому-то очень не понравится то, что они будут вместе, возможно, Лили сама пожалеет об этом… Хотя знаете что?

Не пожалеет.