Стеклянная пустота (гет)

— Твой сын так похож на тебя, — мягко тянет Лили, улыбаясь совсем немного, исподлобья посматривая на невозмутимое лицо Скорпиуса. Он пытается подавить оскал, который всегда заменяет ему улыбку, и Лили чувствует, что сердце бьется быстро-быстро, готовясь сорваться вниз.

Когда Скорпиус чем-то доволен, у него сверкают глаза: серые льдины превращаются в бесконечное море, и оно так спокойно и просторно, что кажется, будто нет в мире места более уютного и тихого. В такие моменты он начинает смотреть на нее по-другому: во всем его лице будто что-то расцветает, и Лили боится, боится, что все это просто блажь. Попытка сознания подыграть собственным чувствам.

Рядом с ним ей не видится ничего плохого: на мгновение она даже забывает Изабелл с ее белокурыми волосами и просто растворяется в своей любви. В такие моменты ей начинает казаться, что вся ее жизнь до его приезда была глупым и длинным сном, но потом реальность врезается в самые легкие, вырезая из них куски. Лили морщится: вдалеке она слышит, как Орион весело щебечет Скорпиусу о новых метлах, и его смех заставляет ее вздрагивать и вспоминать. Но Лили никак не может понять что.

— Мэм, с вами все в порядке? — важно тянет Орион, подойдя к ней и внимательно впиваясь своими искренними глазами в ее. Лили улыбается слабо, чувствуя, как тошнота подходит к горлу, а потом внимательно оглядывается по сторонам. Солнце слепит, они сидят в кафе у Фортескью, куда их привел Скорпиус, специально заглянув с утра в дом Гарри Поттера. Мерлин, и зачем только он ищет этих встреч?

— Конечно, Ори, — мальчишка морщится, но не отходит, благосклонно поглядывая из-под густых ресниц. Лили улыбается, разрываясь от боли. Как же напоминает он ей Изабелл. — И можешь звать меня просто Лили, не люблю формальностей.

Замолкая, Лили дает себя клятву сегодня же вечером наведаться к Гидеону, чтобы увидеться с дочерью. Плевать, как сильно убеждали ее родители больше никогда туда не ходить; плевать, что скажет его невеста — она обязательно увидится с дочерью, иначе просто сойдет с ума. Растворится в своей темной вязи.

Улыбаясь сильнее, Лили весело говорит:

— Скоро ты обязательно познакомишься с моей дочерью, Изабелл, она просто чудо.

Она видит, как мрачнеет в момент Скорпиус, как Орион непонимающе смотрит на них, а потом с детской, поистине искренней непосредственностью выдает:

— Но разве ваша дочь не была убита?

Лили молчит, и потухшая улыбка все еще криво висит на лице. Она непонимающе смотрит на Скорпиуса и видит в его глазах столько несказанных слов, что ей хочется просто закричать. Ей нужно встрепенуться и, засмеявшись, хоть что-нибудь ответить мальчишке, но вглядываясь в серые глаза напротив, ей не хочется ничего говорить: слова застревают где-то внутри.

Лили молчит, и улыбка больше не озаряет ее лицо. Черная вязь накрывает ее с головой, заставляя отчаянно цепляться за воздух. Перед глазами — зеленое полотно и маленькая девочка, бегающая по нему. У этой девочки белый сарафан, на котором россыпью разбрызганы кровавые капли, и в глазах у нее сплошь пустота, в которой хочется удавиться окончательно.

В голове много вопросов, и Лили мысленно твердит себе: Изабелл жива. Она вместе с отцом в особняке. Мотая головой, она приподнимает вопросительно брови, мол, о чем вообще говорит Орион!

Изабелл жива.

Но.

Жива ли?

И она сильнее сжимает кулаки. Лежа на заправленной кровати в кромешной тьме, Лили усиленно щурится, пытаясь отогнать эти зеленые пятна перед глазами, а в голове вихрем проносятся слова: нападение, зверское убийство, месть главному аврору страны. А потом она вновь вспоминает безжизненно холодный Хогвартс. Скорпиус, лучший друг ее брата, насмешливо кривит брови всякий раз, когда она садится рядом с ним в библиотеке. Его волосы отливают платиной из-за солнца, и у Лили замирает сердце, она просто смотрит на него и не может угомонить ропот своего сердца. Он смеется ей в лицо, когда, запинаясь и краснея, Лили все же просит его перестать постоянно издеваться над ней, насмехаться над ней всякий раз, когда она, заливаясь краской, пытается отвести свой взгляд.

Но он лишь скалится. Скалится. Точно такой же оскал был и у него. У мужчины, что заявился к ней в дом, когда она осталась с дочерью совсем одна.

Он одет в черное, и в глазах его пляшет огонь, сравнимый лишь с оттенком ее волос. Этот страшный человек говорит тихо, и все тело ее покрывается мурашками от одной только интонационной манеры. Этот человек нацеливает палочку прямо на нее, и Лили жмурится, сжимает ткань домашнего платья, ведь палочки у нее нет: она стала горсткой пепла на ковре.

Точно такие же чувства она испытывает, когда видит, как Скорпиус гуляет со своей женой по Косой аллее. У его жены — округлый живот и превосходство во всем, аристократическая бледность и ровный стан. У них на двоих домик во Франции и неродившийся ребенок, а у Лили тяжелый брак с правой рукой ее отца. У Лили — тысяча разочарований и неразделенная любовь, и они давят грузом, когда, тенью следуя за ними, она провожает их молчаливо на перрон, откуда они навсегда должны уехать во Францию.

Задыхаясь, Лили сильнее сжимает пальцами покрывало на своей кровати и жмурит глаза. Летний день и поле. Мерлин, как же она могла забыть? Это поле было позади особняка, где она жила с мужем и дочерью. И на это поле, на острую траву, словно листок с дерева, падает девочка в белом платье, испачканном кровью, что медленно стекает по подолу.

Лили страшно. Еще чуть-чуть, и она сойдет с ума. Этот страшный человек целится теперь в нее.

Задыхаясь сильнее, впиваясь до крови зубами в губы, она пытается не закричать. Все эти жалостливые взгляды, презрительный шепот за спиной, это все сливается воедино, когда Лили озаряет мысль:

Она больше никогда не увидит свою дочь. Изабелл не в сыром особняке отца, она даже не бегает по острой траве. И это знают все.

Все,

кроме нее.