Рандеву (гет)

Что такое Хэллоуин? Всего лишь день в году, когда я могу быть той, кем являюсь! Надеть то, что хочу, и ходить в своём истинном обличье, не боясь кого-либо смутить внешним видом.

И вот, натянув любимое цветное платьице в полосочку, я водрузила на голову остроконечную шляпу с широкими полями, прикрывшими половину лица. Прошептала лёгкое заклинание, добавляя рыжим волосам пышности. Взяла метлу, покрутилась у зеркала, оценивая получившийся образ, и вышла на улицу.

Прохожие, глядя на меня, мило улыбались, а некоторые даже подходили и просили сфотографироваться. И я соглашалась. Приятно быть в центре внимания, когда от тебя не шарахаются, как от чумной.

На вечеринку к сокурсникам идти не хотелось, но обещание, данное Олесе, вынуждало. Поэтому я вышла пораньше, тая надежду, что в таком случае можно будет и смыться до того, как большинство ребят напьётся до чёртиков.

Пересекла дорогу, вышла в центральный парк, и тут в меня впечатался какой-то парень, да так, что я чуть не улетела в кусты. Этот болванчик, сбивший меня с ног, подхватил моё хрупкое тело у самой земли и, то ли с перепугу, то ли просто ради удовольствия, прижал к своей груди, нависая надо мной.

Взглянув на незнакомца, я подумала, что он надел костюм Дракулы. Пригляделась внимательней, рассматривая его, и поняла, что ошиблась — он вампир. Настоящий! Чёрный камзол с высоким воротом, длинный плащ, перекинутый через плечо, хотя и выглядели антуражно, подстать Хэллоуину, но ни грамма грима на лице не было. Кожа бледная, отдающая синевой, карие бездонные глаза с длинными ресницами, острые клыки, наводящие ужас и находящиеся в опасной ко мне близости.

— А ну, зубы подбери, вампирье отродье, и отпусти меня! — выпалила я, стараясь отстраниться.

Парень, опешив, приподнял в недоумении брови и уставился на меня как на умалишённую.

— Я не собирался тебя кусать! — спокойно произнёс он и, убедившись, что я держу равновесие, аккуратно выпустил меня из объятий. Прищурился, рассматривая и оценивая. Придя к каким-то своим выводам, спросил: — Как ты меня узнала?

— Издеваешься? Ведьма, не признавшая вампира? Это был бы нонсенс! — я усмехнулась, глядя на появившееся на его лице недоумение.

— А ты, правда, ведьма? — после минутной паузы лукаво спросил он, внимательно впившись в меня взглядом.

— Правда, — я кивнула и попятилась — у парня был такой торжествующий вид, словно он миллион в лотерею выиграл.

— Ты мне как раз и нужна! — ухмыльнулся он, потирая руки.

— Ну-ну! Я хоть и ведьма, но с вашими не якшаюсь! — предупредила я, выставив перед собой метлу.

— Да тише ты! Обкуренная, что ли? — он присматривался к моему лицу.

— Не курю! — я вздёрнула носик и попыталась ретироваться, но не тут-то было. Это наглое создание увязалось следом.

— Слушай, раз ты ведьма, может, поможешь мне с одной проблемкой?

— А ты меня ни с кем не перепутал? — уточнила я, затормозив на месте, и обернулась, вздёрнув одну бровь. — Я не добрая фея и не твоя крёстная тётушка! Помогать попрошайкам на улице сегодня в мои планы не входило!

— Не язви! Мне очень нужна помощь, за неё сделаю всё, что захочешь!

— Прямо-таки всё? — заинтересовалась я, прикидывая, что такого можно от него стребовать.

— Всё! — кивнул он. — Клык на отсечение!

— Хм-м-м, ну ладно, говори, что за дело? — меня уже разбирал азарт.

— Не здесь!

— А где ещё? За дуру меня держишь? Я с тобой никуда не пойду, вдруг ты меня выпить намереваешься!

— Да не буду я тебя пить! Только не смейся... Я это... — замялся он и смущённо уставился под ноги, добавляя шёпотом: — Пить не могу. У меня аллергия. От крови ика́ть начинаю, да так, что потом долго отойти не могу.

— Аха-ха, — выпала я в осадок, — достался же мне недовампир. Ты же шутишь? — спросила неуверенно, глядя, как парень поник.

— Я же просил не ржать! — надулся он, а его глаза заволокла красная пелена.

— Упс, не думала, что ты серьёзно, — покаялась я, понимая, что не такой уж безобидный этот вампиреныш, даже с аллергией он представлял некую опасность, а я нечаянно наступила на его больную мозоль.

— Серьёзно, давай пройдём куда-нибудь, я тебе всё объясню! — настаивал он.

— Если ты не заметил, я тороплюсь и времени у меня не так уж много, так что давай завтра встретимся! — достав из маленькой сумочки, висящей на плече, телефон, я приготовилась записывать номер. — Диктуй, я позвоню!

— Мне сегодня надо! — с нажимом, сквозь зубы, проворчал вампир. — Я не отстану от тебя, пока ты мне не поможешь!

— Ладно, я живу неподалёку, только с тебя клятва о непричинении мне вреда, — горестно вздохнув и мысленно прощаясь с вечеринкой, я оставила за собой последнее слово.

Миг поколебавшись, он согласно кивнул. Взял меня под локоть и настойчиво потащил вглубь парка, делая это так напористо и легко, что я даже не посмела сопротивляться. Усадив меня на лавочку, парень достал карманный ножик и, порезав палец, произнёс стандартную клятву.

— Клянусь, что не причиню вреда ни словом, ни делом той, с кем скрепляю свою кровь, ни сейчас, ни после того, как выполнит она мою просьбу.

Ножик перекочевал ко мне в руку, и я, зажмурившись, полоснула им по пальцу. С детства ненавижу вид собственной крови, хотя с лёгкостью переношу чужую, но клятва стоила того, чтоб потерпеть.

— Принимаю клятву. Но если нарушишь её, смерть вынесет тебе приговор! Да воздаст по заслугам, заставив прочувствовать все её краски! — с каждым произносимым словом парень мрачнел, но в миг, когда я протянула ему руку, не колеблясь приложил свой пораненный палец к моему, закрепляя обряд.

Спустя десять минут мы уже заваливались в мою захламлённую разными травами квартиру, которые занимали всё свободное пространство. Обстановка тоже оставляла желать лучшего: ремонт проводился давно, а мебель, ещё советского производства, успела сменить не одного хозяина, но это большее, на что я могла раскошелиться в сложившейся ситуации. Поэтому и редко приглашала к себе гостей. Да, в общем, тут и бывала только моя подруга.

— Ты здесь варишь зелья? — громко чихнув, скептически спросил он, осмотревшись и почесав нос.

Я заметила, как брови парня поползли вверх, и усмехнулась.

— Двадцать первый век, приходится выкручиваться! Домик в лесу — это уже мечта, а зелье и на плите сварить можно. Главное, окна открыть и вытяжку включить.

— Ахаха, — разразился смехом уже вампир, — не думал, что ведьмы до такого дошли... По деревням и посёлкам искал, а оно вон как, посреди города обустроились.

Я резко и со всей мочи наступила на ногу наглецу, чтоб не смел надо мной посмеиваться.

— Всё ещё смешно? — уточнила, наблюдая, как он скачет на одной ноге, и радуясь, что не успела сбросить каблуки. — То-то же! Иди в зал, я сейчас приду.

Парень злобно сверкнул на меня глазами, после чего, прихрамывая, направился в указанную сторону. Хотя и без подсказок в моём жилище сложно было заблудиться.

Влетев на кухню, я нашла спичечную коробочку, в которой хранился растёртый корень мандрагоры. Оторвала кусочек пергамента, насыпала туда стружку и скрутила сигару. Внезапная встреча выбила из колеи, мне срочно требовалось успокоительное... Включила вытяжку над плитой, открыла окно, поднесла получившуюся сигару к губам, чиркнула пальцами, над которыми тут же возник огонёк, и наконец затянулась. Лёгкие заполнил дым, тело расслабилось, а я блаженно опустилась на стул, выдыхая.

Дверь на кухню со стуком открылась, а в неё влетел взбешённый вампир.

— Я так и знал! — вопил он так, что, наверное, все соседи вздрогнули. Я же расхохоталась. Травка подействовала. Из глаз хлынули слёзы, которые я смахнула свободной рукой.

— Чума! А у тебя всегда глаза светятся красным, когда злишься?

— Ага, ещё и клыки расти начинают! Показать? — прозвучало кровожадно. Я икнула, наблюдая, как клыки и правда начали увеличиваться. Сглотнула.

— Не-е-е надо! — проблеяла в ответ, вжавшись в стену.

Выхватив у меня из рук скрученный и горящий окурок, он затушил его в заранее приготовленной пепельнице.

— Вот и умничка! Раз так, то давай договоримся, ты меня лечишь от аллергии, я тебя от зависимости! Окей?

— Ага-ага, только перестань на меня так зыркать! — попросила я, готовая согласиться с чем угодно.

— Как? — ухмыльнулся он в ответ.

— Как на кусок мяса! Неприятно, знаешь ли... Словно сожрать готов!

— Я и готов, только моя аллергия тебя и спасает, ну и клятва... Говорят, что у ведьм кровь вкусная.

— Ах ты гадёныш! — придя в себя, я взвизгнула, пнув вампира под колено, тот пригнулся, и ему прилетел подзатыльник. — Будешь знать, как на меня скалиться! Не забывай, что ведьмы ещё и мстительные до жути, — видя, с каким жутким выражением лица вампирчик застыл, решила сменить тему: — И, кстати, я Альцина.

— Эшмун, — прорычал тот, потирая колено. — Сказал бы, что рад знакомству, но не буду торопиться.

— Взаимно! — улыбнулась я, понимая, что не такие уж мы с ним и разные... И дальше нам будет только веселее.

Этот вредный гад ползучий и правда вознамерился вылечить меня от зависимости курения корня мандрагоры. Вы представляете? Я — нет!

Начнём с того, что я этого не хотела. Меня вполне устраивала эта привычка, она доставляла мне удовольствие и успокаивала нервы, которые в последнее время совсем расшалились. Да и к тому же я просто хочу и буду! Да, вот! Хочу и буду курить. И меня никто не заставит бросить, я ведьма или как? А что это за ведьма, которая не курит мандрагору? Вот именно, это уже не ведьма!

— Ты понимаешь, что это вредно? — продолжал капать на мозги мой ручной вампир, сидя рядом со мной на кухне, пока я помешивала зелье в котелке. — Ты же себя убиваешь, медленно и планомерно вгоняешь в гроб!

— Да, да, да! — согласилась я, лишь бы наконец отстал. — Но это моя жизнь, мне выбирать, прожить её долго и скучно или отжечь по полной, пусть и недолго!

— Дура! — рявкнул Эшмун, а я вздрогнула.

— Какая есть! Не нравится — иди другую ведьму ищи! Поумней. Хотя, чего уж там, умная же тебе помогать не возьмётся. Не то что я.

— Да я уже жалею, что к тебе обратился. Знал бы, что ты такая дура, другую бы поискал! — продолжал ворчать этот зануда.

— Слушай, а зачем вообще тебе это? Ну, попил бы и дальше гемоглобин из трубочки. Для чего тебе кровь? Это же пережитки прошлого.

— Точно дура, — мученически скривился он. — Я же высший! Ты понимаешь или нет? И кроме того — наследник тёмного престола. На мне, считай, ответственность за весь наш род! А я даже обратить никого не могу нормально. Последний мой низший, даже вспоминать страшно, стал зомбаком тупым, ни на что не способным. Это такой позор...

— Зачем тебе самому кого-то оборачивать? У тебя слуги есть. Пусть они и обращают. Ты вон подопечными своими занимайся, руководи там, не знаю...

— А-а-а, женщина! Ты мне мозг взрываешь... — взвыл Эшмун и отвернулся, я же пожала плечами и закинула в котёл ещё пару травок. Заткнулся, и то хорошо, хоть на мозг не капает. Молчание продлилось недолго. — Ну, что там с зельем? Долго ещё?

— Не терпится кого-нибудь покусать?

— Да, тебя!

— Меня не можешь, зубы не доросли!

— Р-р-р, — зарычал Эшмун, обнажив свои клыки.

— Слушай, мне это надоело! Давай договоримся? Я не буду бесить тебя, а ты не станешь на меня скалиться. Ты же не хочешь, чтоб я тебя половником стукнула? Да и не предложил ты мне пока ничего стоящего, чтоб я желала тебе помочь, а не отравить...

— Я тебя от зависимости лечу! — тут же опомнился он.

— А я тебя просила меня лечить? — взбесилась я. — Нет, это ты уже сам взялся, так что твоё обещание выполнить любое моё желание ещё в силе!

— Ну, ладно, ты права, — кивнул он и о чём-то задумался. — Слушай, а давай я тебе жениха найду? Хочешь, даже из наших, из низших, правда... Зато послушный будет! И терпеливый, к тому же...

Договорить я ему не дала. Перехватив поудобнее половник, надвинулась на него. Он же, срываясь с места, ринулся в зал. Бегая кругами по комнате, перепрыгивая через препятствия из мебели, мы перевернули вазу со столика и парочку рамок с фотографиями, стоявших на тумбочке. Это отвлекло Эшмуна, и я с криком "Скотина" со всей мочи стукнула его половником по лбу. Комнату огласил тупой "бум", а я, смеясь, повалилась на пол.

Эшмун потёр лоб, поморщился, перевёл взгляд на меня и, не удержавшись, начал заливисто хохотать. Сев рядом, он отнял у меня половник и прижал его к груди, показательно надув губы.

— Раз забрал, иди зелье помешивай! — я ткнула его локтем в бок.

— Нет уж, с зельем сама, я, знаешь ли, не привык у плиты стоять.

Тяжело вздохнув, я поднялась с места и отправилась на кухню. Отдавать поварёшку Эшмун наотрез отказался. Паразит! Но он-то не знал, что у меня есть ещё одна, так что без оружия не останусь!

Эшмун притопал следом, с обречённостью проследил за тем, как я достаю из шкафчика новую поварёшку и принимаюсь помешивать варево. Пока мы развлекались, оно успело немного подгореть и приобрести отвратный серо-зелёный цвет. Ну что ж, оставалось только надеяться, что эффект от него не изменится. Впрочем, если и нет, я особо не расстроюсь. Свершится моя маленькая месть. Я хищно зыркнула в сторону вампира, представляя, какие могут выявиться побочные эффекты от этой детской неожиданности, и мысленно потирая ручки.

— А чего это ты на меня так зыркаешь? — забеспокоился Эшмун.

"Кажись, спалилась..."

— Ничего. Просто думаю, что ты очень мило с этой поварёшкой смотришься! — отмазалась я, вернувшись к вареву. — Готово, кстати. Рот открывай! — зачерпнув ложкой немного зелья и подув на него, поднесла ко рту вампира. — За вампимаму ложечку!

— Сначала сама! — заупрямился он. Гад.

— У меня нет аллергии, — запротестовала я.

— А у меня нет к тебе доверия, так что мы в равном положении. Глотай давай, или боишься своего же варева? — он продолжал издеваться.

— Тогда вместе! — сказала я последнее своё слово, наблюдая за потугами Эшмуна, пытающегося принять правильное решение.

— Ладно, давай! — нехотя согласился тот, забирая у меня ложку.

Пришлось доставать вторую и зачерпывать снова. Он внимательно следил за моими действиями, ожидая, пока я поднесу ложку ко рту. Дождавшись и зажав нос, проглотил жидкость. На вкус она и правда оказалась отвратной, да и пахла соответствующе.

До раковины мы метнулись вместе, отпихивая друг друга по пути. Эшмун оказался проворней. Перегнувшись через раковину, он хлестал воду из крана. Не выдержав, понимая, что бой за живительную влагу проигран, я схватила электрочайник, отпивая прямиком из горлышка. Первым опомнился, как ни странно, вампир. Выключив кран, отобрал у меня чайник и зло надвинулся. А я чего? Я попятилась.

"Кажись, смерть моя рядом, стоит и сверлит глазками..."

— Ну? И как это называть? Покушение на наследника тёмного престола, между прочим, карается смертью! Остаётся только решить, привести приговор в исполнение сразу или растянуть удовольствие?

Я сглотнула, очень уж решительный вид был у Эшмуна.

— Может, договоримся? — предложила, почти не надеясь на хороший исход. — Я-то тоже пила, а себя убивать точно не хотела...

— Не хотела она, ага! Так я тебе и поверил! Может, тебя специально подослали, зная, что я любой ведьме обрадуюсь?

— Не говори ерунды, — попыталась я развеять его сомнения. — Никто меня не подсылал, да и я, знай, что ты такой нервный, ни за что с тобой бы не связалась.

— Нервный? А каким ещё мне быть рядом с такой ненормальной? — вернул тот мне шпильку и почесал нос, на котором тут же проявился зелёный отвратительный прыщ.

Я уставилась на его нос, чувствуя, как кожа покрывается холодным потом. Эшмун же, не обращая внимания на моё побледневшее лицо, почесал щеку. Прыщ появился и там, на этот раз не один. Вылезло сразу три. Я снова попятилась, хотя ходу назад не было. Наткнувшись на стул, села. "Теперь-то мне точно конец, — подумала я, почесав руку и заметив на ней такое же зелёное нечто. — Где мой цианистый калий? Сейчас бы он не помешал!"

Вампир уставился на мою руку, потом скосил глаза на нос, пытаясь его разглядеть, закрыл один глаз, затем второй. Зарычал и помчался в ванную, видно, желание проверить догадку преувеличило желания меня прибить.

Хотелось сбежать, пока Эшмун занят самолюбованием, но понимание, что это не удастся, заставляло смириться с приближением смерти.

— А-а-а-а-а! — завопила какая-то девчонка в ванной, пока я мирно рассматривала свои руки.

Дошло! Печально, а так жить хотелось... У меня ещё столько планов было... Соседей там выжить, квартирку расширить. Дочкой обзавестись... Мама точно с того света достанет, внучку она ждёт, точнее, ждала...

Из ванной Эшмун не выходил минут десять. Я уже подумывала над тем, не засосало ли его в канализацию. Слишком уж он громко и соответствующе обстоятельствам ругался. Честно сказать, если бы это и правда произошло, я бы не расстроилась, наоборот, уверовала бы наконец в божье присутствие. Однако меня ждало разочарование.

— Как ты это объяснишь? — навис надо мной злой и растрёпанный вампир. Показалось даже, что в его густой шевелюре не хватает пары клочков волос. Надеюсь, что только показалось. Иначе моя смерть будет долгой и мучительной.

— Что именно? — уточнила я, приняв самый невинный вид, даже глазки округлила и ресничками похлопала.

«Не повёлся!»

— Это! — он в воздухе обвёл указательным пальцем свою мордашку.

— Хм-м-м, если для ориентировки, то: округлое худощавое лицо с тонким аристократичным носом, большими, но узкими карими глазами, пухлыми губами, длинными острыми клыками и бледной кожей, покрытой зелёными угрями… — мои губы невольно растянулись в улыбке, но я продолжила строить из себя дурочку. — В общем, симпатичненький, угри, правда, лишние, но сегодня же Хэллоуин, так что они даже неплохо вписались в образ…

— Р-р-р, — прервал меня натуральный рык.

— Я думала, рычат только оборотни, но ты уже в который раз за сегодня меня переубеждаешь? Слушай, а у тебя в роду блохастых не было? — я решила сменить тему, пока он совсем с катушек не слетел. — Может, неспроста у тебя аллергия на кровь? Ну, дело, конечно, не моё, но я бы на твоём месте матери пару вопросов задала…

Худощавая рука Эшмуна обвилась вокруг моего горла, больно сдавив его и впившись когтями в нежную кожу. Мне пришлось прервать свою речь. Глаза вампира полыхнули красным огнём, губы сомкнулись в тонкую линию, а бледное лицо, казалось, ещё больше покрылось зелёными прыщами.

— Если задушишь, то так и будешь ходить зелёненьким… — проблеяла я еле слышно, но острый слух вампира не подвёл. Его пальцы нехотя разжали моё горло. — Спасибо, — прохрипела я, потирая шею.

— Благодари наш договор! — гаркнул он, грузно опустившись на стул. — Не будь его, точно прибил бы!

— Значит, мне повезло и завещание не пригодится, только писала зря, — изрекла я, отодвигая от себя бумажку с несколькими записями, которые успела набросать, пока Эшмун был в ванной. Он проводил её недоверчивым взглядом и довольно хмыкнул.

— Смотрю, завещать-то тебе особо нечего, — попытался кольнуть Эшмун.

В ответ я лишь пожала плечами; оказалось, и правда не так уж много: две мандрагоры в горшках, мешочки с травами, котелок, одежда да мелкая электроника. Однако обижаться на его замечания не стала. Ведьмочка я молодая — ещё успею своё нажить, если, конечно, вампир в гроб раньше не вгонит.

— И что делать будем? — печально спросила причина моих неприятностей.

— Аллергию бы твою проверить. Может, зелье хоть в этом помогло? — перевернув листок чистой стороной, я принялась выводить на нём рисунок. Настроение, и до того не очень хорошее, пропало вовсе. Видимо, препинания с вампиром вымотали до грани, либо нервное напряжение сказалось. Мир вокруг потерял все краски. Хотелось сейчас же закурить и вновь ощутить эйфорию, лишь понимание, что вампирюга всё равно отберёт сигарету, останавливало.

— Как ты предлагаешь это проверить? Неужели кровью своей поделишься? — хмыкнул Эшмун, а я перевела на него опустошённый взгляд.

— Своей — нет, а вот соседей мне не жалко, так что вперёд, кусай любого, только без оборота давай, — вернулась я к своему рисунку, надеясь, что он не раскусит мою затею вытурить его из дома.

— И ты не против? Они же твои соседи, вдруг на тебя тень упадёт?

— Мне всё равно, допекли уже, да и ты допёк, так что делайте что хотите, но уж постарайся быть аккуратнее. Попадёшься на глаза Марье Ивановне, я тебе завидовать не буду. Да, чего уж там, даже смертник не станет с ней спорить.

— Понял, принял! — кивнул он и вышел.

Появилось непреодолимое желание кинуться следом и запереть дверь на ключ, но понимание, что это не спасёт — этот гад и через окно залезет, если надо будет — остановило. Злить его ещё больше — себе дороже…

Встала, пошатываясь дошла до кухонного шкафчика, где хранились остатки корня мандрагоры. Потянулась открыть, но тут перед глазами всё поплыло, а меня начало штормить так, словно я попала на корабль в бурю. Мысли путались, а сознание медленно, но верно покидало меня. Я присела на корточки, хватая ртом воздух, но чёрная пелена, застелившая вмиг глаза, не отпускала. Уши заложило, отдавая болью в виски, и я, как тюк картошки, повалилась на пол.

Совершенно случайно встретив на улице ведьму, в первый миг я опешил. Я столько времени убил на поиски хотя бы одной живой представительницы этого племени, что даже отказывался верить, что обычный поход в магазин мог обернуться такой удачей. Наверное, именно это сбило меня с толку, и я даже не обратил внимания на её поведение. Которое просто обязано было меня насторожить.

Во-первых, она не попыталась от меня сбежать. Лишь отпрыгнула, заметив клыки, как назло, начавшие расти сразу, стоило ноздрям уловить этот ещё не знакомый, сладкий аромат, который мог идти только от ведьмы, вошедшей в период пробуждения сил. Как и писали в наших книгах, он вызвал непреодолимое желание впиться ей в шею и попробовать сладкую кровь... Удержался я от соблазна с трудом.

Во-вторых, она вынудила меня дать клятву о непричинении ей вреда. И да, здесь вроде всё гладко, но... Ни одна нормальная ведьма не поверила бы в какие-то клятвы от вампира...

В-третьих, она отвела меня к себе домой! Даже комментировать такой поступок не стану...

В-четвёртых, никакая уважающая себя ведьма не поселилась бы в старом обшарпанном доме, поделённом на десяток крошечных квартир. Не начала бы курить корень мандрагоры, не злила бы и без того злого вампира и много ещё других не...

В общем, в конце концов я пришёл только к одному адекватному объяснению всему этому — она ненормальная!

И вот, наградив меня сыпью из зелёных прыщей, она выставила меня из дома, отправив охотиться на собственных соседей.

И я её послушал... Теперь стоял вот на пыльной лестничной клетке первого этажа в ветхом тускло освещённом подъезде и поджидал припозднившихся путников.

Вдруг позади меня раздался скрип открываемой двери. Я обернулся, мило улыбнулся, надеясь, что смогу сбить с толку потенциальную жертву.

В проёме появилась тучная женская фигура, вышла на свет, и я увидел, как её морщинистое лицо приняло совсем недружелюбное выражение. Грозно сдвинув брови, она посмотрела на меня. В мозгу сразу пронеслись слова, которые напоследок бросила Альцина.

— Марья Ивановна? — спросил я прежде, чем осознал, что наставление ведьмочки проникли до самого подсознания, если уж та её так боялась, то мне тем более стоит быть осторожней.

— Откуда знаешь? — уставилась женщина на меня так, словно как минимум подозревала во вселенском заговоре или международном шпионаже. — Я тебя, милок, в первый раз вижу, а память на лица у меня ого-го какая. Так что не думай мне тут заливать что! Признавайся сразу, что у нас в подъезде забыл? Грабить кого хошь иль насильничать пришёл?

В первый момент я даже попятился, такой решительный вид был у старушенции. С ней и в разведку идти было бы не страшно, если, конечно, она выступала бы на одной с тобой стороне. Любой враг сбежал бы, только её увидев. Сейчас же мне это не грозило, врагом оказался я, поэтому взяв, себя в руки, попытался сгладить первое впечатление:

— Наслышан о вас! — залился соловьём я. — Мне Альцина про вас много рассказывала, а сейчас я как раз к ней шёл, да вот встретил вас и решил-таки наконец познакомиться.

Марья Ивановна застыла и зыркнула на меня сверху вниз, захотелось даже сжаться для верности.

— Рассказывала, говоришь? Ну и что же? — всё с тем же недоверием переспросила она.

— Да-да, — продолжил я нести несусветную чушь, пока желание выпить её до капли боролось с инстинктом самосохранения. И второе пока побеждало. — Говорила, что вы добрейшей души человек. Благодаря вам весь подъезд живёт спокойно. Всех насквозь видите и различаете людей с плохими и хорошими намерениями... — выдавив из себя улыбку, я закончил монолог. Марья Ивановна смотрела всё так же недоверчиво, но взгляд потеплел.

— Хорошо, убедил, но не поздно ли ты в гости собрался? — пошла она ва-банк. — Альциния — порядочная девушка, и я ухажёров ранее у неё не наблюдала, тем более по ночам! Так что и не надейся, что к ней пропущу! Нечего к порядочным девицам шастать! Да и костюм у тебя странный, даже для Хэллоуина.

— Ну что вы? Я же её друг, всего-то проводить на вечеринку собирался, — оправдывался я, пытаясь бочком обойти Марья Ивановну, стоявшую посередине лестничной клетки. — Было приятно с вами познакомиться, а теперь, простите, мне пора...

— Куда? — рявкнула старушенция, а я застыл на месте. — Я прослежу, а то мало ли.

Она пошла за мной следом. Поднявшись на второй этаж, кулаком постучала в дверь. Я молча стоял рядом, надеясь, что этот цирк скоро закончится. Впервые в своей жизни чувствовал себя таким идиотом.

Подождав немного, Марья Ивановна постучала снова, после чего бросила на меня недовольный взгляд.

— Похоже, её нет дома, поэтому я бы попросила... — начала было она меня выпроваживать.

— Не может быть, чтобы Альцины не было дома, — закипая, перебил её я. — Она меня ждала!

— Ну, как видишь, никто не открывает, значит, её нет! — настаивала старушенция, а я закипал всё больше.

Нагло отодвинув её в сторону, я надавил на ручку и потянул дверь на себя, та тут же поддалась и открылась. Не дожидаясь, пока Марья Ивановна опомнится, я проскочил в помещение и, захлопнув дверь перед её лицом, заперся на замо́к. С обратной стороны послышались гневные выкрики и угрозы вызвать милицию, полицию и кого-то ещё, но я на них не реагировал. Жить мне ещё не надоело, поэтому выйти отсюда я планировал только после того, как Марья Ивановна успокоится и уйдёт, либо же в сопровождении правоохранительных органов. С ними хоть надежда была, что останусь цел и не покалечен.

Проследовав на кухню, обозрел открывающуюся картину и выругался. Ведьмочка безжизненной куклой лежала на полу кухни. Нагнувшись над хрупким телом, положил её голову к себе на колени, а рукой нащупал пульс. Слабые импульсы под пальцами подтвердили, что Альцина жива.

Похлопав её по щекам, понял тщетность этой идеи и, подхватив на руки, понёс в комнату, бережно опустив на кровать.

Заметив в углу комнаты столик с косметикой, подошёл к нему и, порывшись в баночках, достал растворитель для снятия лака. Понюхав, поморщился и, налив немного жидкости на тряпочку, поднёс ту к лицу Альцины. Она заворочалась, недовольно морщась. Спустя мгновение недовольный взгляд уже буравил во мне дырку.

В этот же момент из подъезда послышались особенно громкие звуки, отчего Альцина разозлилась ещё больше. Скривившись, она сжала в тиски голову и попыталась встать. Я придержал её от резких движений, за что мне тут же прилетел подзатыльник. Ничего не понимая, отступил, наблюдая, как эта ненормальная сползает с кровати и чуть ли не в полуприседе крадётся к двери, всё так же сжимая голову руками.

— Да иду я, иду! — простонала она, а я, закатив глаза, поплёлся следом.

Неприятный запах проникал в лёгкие, раздражая всё нутро и заставляя меня вернуться к реальности.

Открыв глаза, я увидела склонённое надо мной лицо и поморщилась. В мозгу словно что-то взорвалось. Схватившись за голову, я сжала её, вспоминая последние события и проклиная встречу с недовампиром. Хотелось взвыть в голос. Вот за что мне это наказание? Жаль, но ответ на этот риторический вопрос дать мне было некому.

Я отодвинулась, только после этого гад убрал от моего лица воняющую ацетоном тряпку.

Тут же от входной двери послышался грохот и прозвучал знакомый до оскомины голос Марьи Ивановны.

— Да иду я, иду! — прокричала я, пока Эшмун пытался меня удержать и не дать встать, за что тут же получил подзатыльник.

Встав, я поняла, что вампир был прав, пытаясь удержать меня на кровати, но согласиться с ним хоть в чём-то казалось кощунством. Обойдётся — много чести!

До двери я плелась вечность, пытаясь не свалиться в обморок снова. Обошлось.

Открыла дверь и застыла на пороге, взирая на взбешённую женщину. Я её всегда побаивалась, но сейчас она показалась ещё более грозной, чем обычно. Глаза бешеные, губы сомкнуты, плечи вздыблены, а руки с силой сжаты в кулаки. Вот-вот кинется… Но, видимо, моё состояние сыграла со мной дурную шутку или лишило чувства самосохранения.

— И чего вы так долбите? — возмутилась я, злобно сверкнув глазами на нее. — Неужели подождать нельзя, невтерпёж или в доме пожар? Я всё понимаю, но это уже перебор! — дожидаться ответа я не стала и захлопнула дверь перед носом у Марьи Ивановны, в недоумении хлопающей глазами. Раньше я всегда старалась с ней быть вежливой и обходительной. Хотя, это мне не мешало пакостить ей по мелочам. Уверена, что мой поступок она мне не спустит и в скором времени придётся искать новое жильё, но это меньшая из моих нынешних бед…

— А мне казалось, что ты её побаиваешься, — опустив руки на мои плечи и легонько массируя, произнёс Эшмун. Это действие успокоило и позволило немного расслабиться.

— Побаивалась, — кивнула я, обернувшись, и улыбнулась ему, — но, видно, сейчас не до того. Долго я в отключке была?

— Ну, минут пять точно, — произнёс Эшмун, убирая руки с моих плеч и позволяя вернуться к кровати, на которую я тут же улеглась. — Когда я пришёл, ты уже была без сознания, и мне пришлось тебя приводить в чувства.

— Спасибо, — мне сразу стало как-то совестно. Вампирчик не бросил меня на полу в кухне, не полил водой из кувшина, не отхлестал по щекам, а выбрал самый щадящий способ, за что ещё и огрёб.

Человечности в нём оказалось больше, чем в большинстве встреченных мной людей. В обморок я падала не впервой, поэтому представление имела. К примеру, тот же Васька с моего курса, который два года таскал мне букеты и конфеты и никак не хотел слышать слово «нет». Отхлестал меня по щекам так, что, очнувшись, я чуть его не прибила. Синяки на скулах меня не очень обрадовали. Хотя да, стоило бы их помазать ведьмовской мазью — и за день бы сошли, но как такое преображение я бы потом сокурсникам объяснила? Вот именно, никак. Поэтому пришлось неделю ходить «красивой», зато Вася ко мне больше не подходил, на своё счастье.

— Не за что, — пожал плечами Эшмун.

— А ты проверил, аллергия прошла или нет? — сощурилась я, решив перейти к делу. — И, кстати, какого дьявола моя соседка припёрлась?

— Эм-м, — замялся Эшмун, — ну, как бы, у меня не вышло… Сразу наткнулся на эту гадину и пришлось ретироваться.

— Да уж, большего от тебя и не ждала! — я обречённо закатила глаза. — Вот ничего тебе доверить нельзя, всё испоганить умудряешься!

— Я?! — рявкнул этот псих, отчего я даже немного попятилась, привстав на подушке. — Мне нельзя? А тебе? Тебе можно? Или ты забыла, из-за кого у нас сыпь зелёная по всему телу высыпала? Хорошо хоть соседка её на Хэллоуин списала, а так, что было бы, увидь она меня в обычный день? Да тут бы МЧС в считанные минуты прибыло, вместе со скорой, полицией и пожарной!

— Ну всё! — остановила препирательства я, снова схватившись за голову. — Тише ты! Да и не так эта сыпь страшна, вот увидишь, ещё пара часиков, и от неё следа не останется.

— То есть с тобой такое не в первый раз? — приподнял бровь Эшмун.

— Ну-у-у, как бы да, бывало, но так же быстро проходило.

— Вот же зараза мелкая! Могла хоть предупредить?

— Побоялась, что узнай ты правду, убьёшь меня на том же месте, так как прыщи сводить не надо будет, а для лечения аллергии другую ведьму найдёшь, — призналась я пристыженно.

— А в обморок чего свалилась? — не унимался Эшмун.

— Полежать захотелось! — съязвила я в ответ, не желая делиться с ним самым сокровенным.

— Ага, на холодном полу! — скептически цыкнул он.

— А почему бы и нет?

— Не хочешь говорить — как хочешь, но если ещё раз свалишься, полью водичкой холодненькой и не обещаю, что чистой!

— Гад, — прорычала я, понимая, что так просто от расспросов не отвертеться. — Ладно, так и быть, врождённое малокровие у меня, доволен?

— Не совсем, а лечение, травки там ваши, не помогают, что ль? — произнёс Эшмун, а я уловила в нотках его голоса сочувствие и скривилась. Только этого мне не хватало!

— Как видишь! — пожала плечами, отворачиваясь. Совсем не хотелось видеть сочувствие ещё и в его глазах. Меня и так с детства эти охи и вздохи замучить успели.

Родители мои не были магически одарёнными людьми, да и вообще не верили во всякую мистическую чушь. Как они говорили, это все выдумки писателей и кинематографов. Я же часто видела то, что не могли или не хотели видеть другие. Разговаривала с призраками и мелкой нечистью, живущей среди людей: домовыми, кикиморами, банниками и водяными, а раз даже с лешим встретиться доводилось.

Покупала книги с гаданиями, разными ритуалами и зельями. Родители крутили пальцем у виска, пытались даже запретить странные увлечения. Тогда я впервые сбежала из дома. Шаталась по городу несколько дней, пока не наткнулась на странного вида женщину. Она оказалась ведьмой и взялась меня обучать. После я вернулась домой, забрала все книги, которые успела запрятать от родителей, и те, что они не успели выкинуть. Отнесла к новой знакомой.

Жила на две семьи. После школы вместо посещения различных кружков шла к ней. Она учила всему, что знала сама, знакомила с миром магии, который, как оказалось, мне не мерещился, а по-настоящему существовал, в чём я уже сама начала сомневаться. После того, как родители чуть не упекли меня в психушку, знакомство с этой женщиной стало спасением от реального сумасшествия.

Эта женщина стала мне роднее матери, поэтому не хотелось её хоть чем-то огорчать. Свою болезнь я держала в тайне, понимая, что осталось жить не так долго, но та прогрессировала. Однажды я упала в обморок, находясь у Сильгерды в гостях, тогда-то и пришлось ей рассказать о страшном диагнозе. Она старалась мне помочь, варила различные зелья, но ни одно из них так и не помогло полностью, хотя небольшие улучшения появились.

После совершеннолетия я переехала к ведьме с концами, а пару лет назад она умерла. Пришлось искать новое жильё и устраивать свою жизнь самостоятельно. Так как на её домик на окраине города быстро нашлись наследнички. Которые сразу загребли в свои лапы почти всё моё имущество, — горько усмехнулась я, неожиданно осознав, что рассказываю свою историю вслух, а наглый вампир внимательно её слушает.

— Это что было? — громко вскрикнула я, схватив рядом лежащую подушку и с силой приложив ей Эшмуна. — Ты что, загипнотизировал меня? Совсем охамел? Мы об этом не договаривались!

Отскочив в сторону, он выставил вперёд руки, пытаясь защититься от атак подступающей меня.

— Да успокойся же ты, ненормальная! — воскликнул он, вжимаясь в покосившийся от старости одёжный шкаф. — Я бы не применял гипноз, если бы ты не пыталась утаить от меня правду. Я же видел, что ты не расскажешь, а мне было интересно. К тому же, я же должен знать чем могу тебе помочь. Ты цену так и не назвала, взялась лечить меня. Значит, и я должен оплатить тем же.

— Вот почему ты решил лечить меня от курения корня мандрагоры? — усмехнулась я, смахивая набежавшие на щёки слёзы от обиды. — Бред полнейший! Это вторжение в личную жизнь, ты всё равно помочь не можешь! Единственный способ полностью меня излечить — это провести операцию по пересадке костного мозга от одного из моих родственников. Однако, вот беда, таких у меня нет. И не надо округлять глаза, неужели ты ещё не понял? Родители от меня отказались. Ещё в детстве их пугало то, как я себя веду. Они считали меня ненормальной и не избавились, сдав в какую-нибудь лечебницу, только из-за идеализма. Папина карьера не должна была пострадать. Когда я выросла, они вздохнули спокойно и даже ни разу не пытались со мной связаться, хотя я слала им открытки и писала в соцсетях, что пока ещё жива. А поэтому чем ты поможешь? Разве что их в гипноз введёшь и заставишь поделиться стволовыми клетками. Извини, но такая помощь мне не нужна. Я не намерена такими способами выцарапывать себе жизнь. Лучше уж загнусь от корня мандрагоры, это гуманней!

— Ну и дура же ты! — процедил сквозь зубы Эшмун. — Впервые в жизни решил кому-то помочь, и на тебе благодарность!

Вампир надул губы и важно отвернулся.

— Ещё раз стукнуть, или всё-таки в тебе проснётся совесть и ты решишь объяснить своё поведение? — подступила я ещё на шаг. Угроза хоть так себе, но на него подействовала.

— Ладно-ладно, — Эшмун закатил глаза, сдаваясь. — Мне просто было интересно. Хотелось узнать о тебе побольше, а здесь ещё ты ослаблена, и я смог на тебя воздействовать. Понимаешь, так как кровь я не употребляю, силы мои слабее в разы, чем у вампиров нашего клана. И неизвестно, когда бы я смог снова попробовать без угрозы, что ты заметишь и выстроишь какую-нибудь защиту.

С силой пнув его под колено и дождавшись, пока он пригнётся от боли, я с размаху опустила подушку на его спину. Ухнув, Эшмун согнулся пополам, после чего нарочито медленно разогнулся и вперился в меня злым взглядом.

— Это когда-нибудь прекратится? Что за детский сад, объясни мне! Ты вечно будешь драться и пинаться или, может, сразу выдашь дневную норму и мы перейдём к делу? — скрестив руки на груди и приняв самое серьёзное выражение, отчитывал он меня.

— По меркам ведьм я и есть — ребёнок, — я пожала плечами. — А ты — заслужил! Так что не ной! И отойди от шкафа, сам сказал, делами заняться пора!

Это наглое создание отступило в сторону, пропуская меня. Я открыла дверцу и выудила оттуда чёрную шаль, которую когда-то использовала для одного ритуала. Вот и пригодилась, родимая.

— И что ты делать собралась? — непонимающе спросил Эшмун.

— На охоту с тобой идти, естественно, если же ты даже на это оказался неспособен, — прошипела я, поздно осознав, что сделала это зря. Уже в следующий миг моё хрупкое тельце снесло с места и с силой приложило о шкаф. Вампир, больно сдавив горло, навис сверху. Глаза его приобрели рубиновый оттенок, а белоснежные клыки начали удлиняться. Эшмун полностью потерял контроль.

Я попыталась брыкаться, но тело словно парализовало.

Всем моим вниманием завладел его взгляд, дурманящий и затуманивающий сознание. В момент, когда его глаза скрылись с поля моего зрения, я почувствовала глубокое разочарование. А после властная рука вампира отпустила горло, и тут же его пронзили острые клыки, медленно погружаясь в кожу. По шее потекла горячая струйка крови.

В этот же миг он отступил, отпуская меня. Горло жгло, казалось, что его обдало кипятком. К глазам подступали слёзы. Зажав рукой рану, я наблюдала, как Эшмун падает на пол, содрогаясь всем телом. Из его рта, испачканного кровью, вырывалась пена, а он закашлял, захлёбываясь ей.

Страх, то ли за его жизнь, то ли за собственную, которой чуть было не лишилась по глупости, не позволял трезво мыслить. И несколько мгновений я стояла столбом, пытаясь прийти в себя.

Собравшись, подбежала к Эшмуну, всё ещё не соображая, что творю, перевернула его набок. Шаль, которую всё так же держала в руках, смяла и поднесла ему ко рту, собирая лишнюю влагу. Захлёбываться Эшмун перестал, но вот конвульсии продолжались, и я понятия не имела, как их остановить.

— Возьми себя в руки! Успокойся! Я рядом, всё хорошо… — зашептала я, особо не надеясь на то, что это подействует.

Эшмун выгнулся дугой, его лицо исказилось от боли, а миг спустя он обмяк. Мерное посапывание свидетельствовало о том, что он уснул. Но сон этот был какой-то нервный и неестественный, я понимала, что так не должно быть, это неправильно.

Я перевернула Эшмуна на спину, положила его голову к себе на колени. Провела рукой по лицу, небольшая щетина колола пальцы, а кожа оказалась нежной и приятной на ощупь, но до ужаса холодной.

Будить его не хотелось, но понимание, что оставлять всё так — тоже нельзя, заставило действовать. Приложила руки к его вискам и, впав в привычный транс, зашептала заклятие на старославянском. Слова на ум приходили сами, как говорила Сильгерда, такое с ведьмами бывает, хоть и очень редко. Магия текла извне, проходила через моё тело и перетекала в руки, выплёскиваясь из них потоками.

Голову Эшмуна окутало лёгкое сияние, укутывая и оплетая золотыми нитями. Самая яркая и смелая из них прикоснулась к коже, осторожно пробуя вампира на вкус. Но тут же отпрянула, словно испугавшись. Она продолжала кружиться вокруг, а другая нить, чуть слабее, сменила её, прильнув к коже.

Тяжело было понять, что происходит, но ниточка не отпрянула, она заколебалась, и я поняла, что та проникает внутрь. Остальные нити взяли с неё пример и тоже начали прикасаться к коже и, колеблясь, проникать в тело. Всё это происходило несколько мгновений, за которые все магические потоки пропали из виду.

Эшмун их принял. Я видела, как во сне заметались его зрачки, на лбу маленькими капельками выступил пот, а кожа под пальцами начала нагреваться, что не свойственно вампирам. Капельки пота превратились в маленькие ручейки, но они перестали быть прозрачными, став мутными и грязными. Они текли по его лицу, глазам, носу. Рубашка, облепившая рельефную грудь, пропиталась влагой и учащённо вздымалась. Дыхание вампира звучало всё громче, пока изо рта не вырвался рык, а тело не изогнулось, корёжась от боли.

Я вскрикнула, пытаясь удержать его на месте, испугавшись, что всё пошло по кругу. Но нет, в этот раз Эшмун быстро успокоился, пена изо рта не пошла, а он открыл глаза.