Эксперимент (гет)

Когда нашли Винсента, Пино спросила, что они теперь будут делать. Винсент не ответил ничего конкретного, только нечто неопределённое о «спасении людей от создателей», и всё на этом. С другой стороны, Риэл слушала его не слишком внимательно. Она была слишком поглощена тем, что Кристева, их новый авторейв, принесла на «Кролика» из Ромдо. Настоящей книгой.

Да, Риэл знала, что книги на самом деле существовали. Она видела несколько в музеях. Это были реликвии давно забытой эпохи. Тех времён, когда небо было голубым и людям для размножения не требовалась техника. Бесполезный, пыльный антиквариат, и всё же, как и у всех подобных вещей, в нём было нечто удивительное. Кое-что, в чём Риэл не до конца разобралась, и никогда бы в этом не призналась. Ей нравилось считать, что она выше всего этого.

Но Риэл погрузилась в книгу, осторожно переворачивая пожелтевшие страницы и вчитываясь в слова на них. Всё начиналось очень интересно. Это была история о двух роботах, которые внезапно обрели самосознание и которым не нравилось служить людям. Это напоминало авторейвов, зараженных вирусом Когито. И, как и многие другие заражённые авторейвы, эти двое попытались сбежать. Любопытно, однако, что они отказывались причинять вред людям, пытающимся помешать им, даже когда эти люди решили их уничтожить. Также странным было отсутствие экзистенциальных вопросов. Они никогда не задумывались о смысле жизни. С того момента, как роботы осознали свое собственное существование, их первоочередной задачей было защищать его. Риэл это было понятно. Никто не сможет разобраться, зачем существует, если будет мертв.

По мере развития сюжета быстро становилось очевидным, что роботы уникальны, и мир ещё не готов принять их. Однако с течением времени их смысл жизни изменился. Он больше не заключался в простом выживании, роботы стали думать друг о друге. Они «влюбились», как это называлось в книге. Но что под этим подразумевалось? Что значит быть влюблённым? Желать кого-то другого больше, чем собственной жизни? Риэл украдкой взглянула на Винсента, который в данный момент пытался узнать больше о Кристеве.

Риэл отлично понимала, что испытывает к Винсенту какое-то неестественное влечение, нечто большее, чем простое любопытство. В конце концов, она уже узнала о нём всё, что хотела. И всё же это чувство осталось. Она больше не могла представить себе жизнь без него. Вот почему она заставила его пообещать вернуться. Но значит ли это, что она любит его?

У неё не было ответов. Конечно, неужели она ожидала, что антиквариат способен ответить на непростые жизненные вопросы и поможет ей разобраться в человеческой природе?

Вернувшись к книге, Риэл дочитала до кульминации. Роботы нашли человека, ученого, сочувствующего им, который мог поместить их центральные процессоры в два специально сконструированных человеческих тела. В сущности, они должны были превратиться в людей. Их пустые оболочки в последствии будут «найдены» военными и уничтожены, а два «робота» будут жить вместе долго и счастливо. Риэл уже знала, чем всё это закончится, ещё до того, как процесс «перерождения» был начат. Главная причина, по которой она продолжала читать, заключалась в том, что оба робота почему-то очень хотели поцеловать друг друга сразу после обретения новых тел.

Риэл не понимала, почему они считали это чем-то настолько важным. Если бы она вдруг оказалась в новом теле, то первым делом проверила бы пределы его возможностей, узнать, на что способна. Но поцелуй? Общество Ромдо не придавало ему особого значения, как и романтике в целом. Тем не менее, Риэл целовалась однажды, когда ей нужно было отвлечь Винсента, пока она пыталась дотянуться до своего пистолета. Оглядываясь назад, она отчетливо понимала, что ей достаточно было просто попросить его. В любом случае, «поцелуй» не оказался чем-то особенным. Конечно, это было довольно приятно, но она скорее согласилась бы запереться на десять дней в крошечной комнате наедине с Пино, чем признать это.

Однако ей было любопытно увидеть, как будут показаны поцелуи в этой истории. Автор делал вид, что это нечто особенное. Риэл продолжила читать то, что как она уже знала, должно было произойти, только чтобы добраться до самой интересной части. И дочитав до неё, была разочарована, обнаружив, что всё описано так, как будто это величайшее событие, которое могло с кем-то случиться. Полная чушь. Захлопнув книгу, она положила её на кровать и встала.

Но когда Риэл уже собралась подняться на палубу, её осенила одна мысль. Поцелуй, который она разделила с Винсентом, не был «настоящим». Это был отвлекающий манёвр, инструмент, который она использовала для достижения другой цели. Может быть, «настоящий» поцелуй отличается от «фальшивого»? Она хорошо осознавала, какое влияние может оказывать восприятие и понимание, как определенные стимулы воздействуют на кого-то. И Винсенту, похоже, случившееся понравилось больше, чем ей.

Нет, это просто смешно. Вся книга представляла собой идеализированное, романтическое видение мира. Настоящий мир холоден и беспощаден. Всё не слишком-то светло и радостно. Добро не всегда побеждает зло, а любовь не торжествует над всем.

И всё же Риэл не могла отделаться от мысли, что, возможно, что-то упускает. Не хватало чего-то, что помогло бы ей лучше с этим разобраться. С чем именно, Риэл не имела ни малейшего представления, но все равно эта мысль терзала её.

Она вспомнила Игги. Авторейвы, зараженные вирусом Когито, были больше похожи на людей, чем на роботов. Она обещала Игги, что однажды поймёт его душу. Даже если книга и впрямь лжёт, разве она не обязана ради Игги выяснить это наверняка?

Ворча себе под нос из-за своего потакания слабости, Риэл поднялась на палубу и окликнула Винсента. Должно быть, ее голос звучал сердито, потому что Винсент чуть не подпрыгнул, прежде чем обернуться, и удивлённо посмотреть на неё.

— Спускайся, — она указала на жилое помещение «Кролика». — Мне нужно с тобой поговорить.

Кристева и Пино посмотрели на Винсента так, словно он должен был им что-то объяснить. Он пожал плечами и последовал за Риэл внутрь «Кролика».

— Слушай, Риэл, если это насчет сиденья...

— Расслабься. Ты мне нужен для эксперимента.

— Что?

— Просто заткнись и не двигайся. Это займет всего секунду, и больно тебе не будет. Я обещаю.

— Конечно. Это я могу сдел... Ай!

Риэл была не в настроении для светских бесед, поэтому заткнула его, наступив на ногу. А потом, прежде чем Винсент успел опомниться, она приникла губами к его губам.

Сначала она не увидела никакой разницы между этим их поцелуем и предыдущим. Но затем почувствовала, как он отвечает, и ей пришлось пересмотреть это заключение. Действительно, так было лучше. И стало еще лучше, когда руки Винсента оказались на её талии. Вспомнив, что в рассказе робот «женщина» обнимала шею «мужчины» во время поцелуя, Риэл сделала то же самое. Кажется, это тоже усиливало эффект.

Она позволила поцелую продолжаться ещё несколько секунд, прежде чем решила разорвать его. Слегка отстранившись от Винсента, она едва заметно улыбнулась. Но затем мечтательная улыбка на его лице напомнила ей об их «ситуации». Её улыбка сменилась грозным оскалом, и Риэл снова наступила ему на ногу.

— Ай! — воскликнул Винсент, потирая ушибленную ногу. — Ты же говорила, что больно не будет!

— А ещё я просила тебя не двигаться. Ты это сделал, поэтому я свободна от обещания.

— Ладно... Для чего же это было?

— Что? Твой ушиб?

— Нет. Поцелуй...

Она прошла мимо него так, чтобы он не смог увидеть, с каким трудом ей удалось сохранить непринужденный вид, и холодно ответила:

— Как я уже говорила, это был эксперимент.

— И?

— Я опровергла свою гипотезу.

— Риэл, иногда ты бываешь очень жестока.

К этому моменту она уже была на лестнице. Остановившись, чтобы обернуться, она слегка улыбнулась ему и сказала:

— Если бы ты знал, что это за гипотеза, ты бы так не говорил.

Затем, не произнеся больше ни слова, она присоединилась к Пино и Кристеве на палубе «Кролика». Когда Винсент остался один, чтобы обдумать произошедшее, Риэл внезапно поняла, что этот эксперимент научил её ещё кое-чему. Она не только не могла представить себе жизнь без Винсента, но и не хотела представлять её без него. Жизнь без Винсента теперь имела для неё очень мало смысла.

Пока она смотрела на огромный мир, лежащий перед ней, мысли Риэл перенеслись к другой книге, которую Кристева принесла с собой. Той, что явно была любовным романом. И Риэл не могла не задаться вопросом, на какие ещё эксперименты чтение этого могло её вдохновить.