Посмертие для Избранного (джен)

Спустя несколько часов бултыхания (ощущения были чисто субъективными, но от этого не легче) Гарри пожалел о своих слишком поспешных словах. Как-то он не продумал всё до конца, прося просто «память» без всяких дополнительных условий. Смерть свою часть сделки выполнила: он действительно помнил всё, вот только сам Гарри ещё даже не родился. И лежать без возможности даже нормально пошевелиться в ожидании собственного рождения было ужасно скучно, это не говоря про шок взрослого (даже старческого, пусть маленькая собачка и до смерти щенок!) сознания. Но это ещё ладно, а вот стоило ему представить ближайшие годы после рождения… От непроизвольной паники Гарри начинал дёргать ногами, через раз упираясь в живот своей матери.

Когда Джинни была беременна, то часто сидела на веранде, тихонько напевала и гладила собственный живот. Сам Гарри не совсем понимал эти нежности. Нет, ему нравилось, как пяточка их ребенка упиралась в его ладонь: при одной мысли, что там, под тонким слоем натянутой кожи, его дитя — становилось тепло. Вот только разве сам ребенок сможет почувствовать и понять эту песню, эти объятья и медленные движения материнской руки?

Как оказалось — может. Он слышал эхо голоса Лили, не разбирая слов, но чувствуя тепло и любовь от одних только интонаций. Ощущал давление её теплой руки — оно было как свет, пусть его глаза и были закрыты. Это было хорошо. Единственное, что примиряло его с нынешним существованием, не давало разуму погрузиться в безумие.

Рождение — это больно. Не только для матери, но и для ребенка, что Гарри смог прочувствовать на собственной шкуре. Но эта боль внезапно принесла ему радость, ведь он наконец выбрался из тьмы. Он даже засмеялся, точнее, попытался, так как вышел только булькающий крик.

Держись, мир, — он родился!

Или не держись, подожди ещё несколько лет, пока Гарри сможет вернуть хоть какой контроль над своим телом.

Он ничего не мог. Хотел поднять руку — дергалась нога. Открывал рот, но вместо этого бил сам себя кулачком. Про неконтролируемое испражнение и вовсе не хотелось думать. Только плакать. Собственно, только плакать он и мог, ну, ещё и кричать выходило. Хуже всего этого был только процесс кормления. Грудью.

И никуда ты не денешься: крутых бутылочек и нормальных смесей ещё не создали, да и Лили была твердо убеждена, что ребенок должен питаться исключительно материнским молоком в первые полгода своей жизни. А самому Гарри хотелось рыдать и вырываться каждый раз, когда его подносили к груди и тыкали соском. Вот только непослушное тело само открывало рот и начинало сосать, полностью игнорируя страдальческие крики разума.

Гарри наблюдал. Он рос, пытался брать под контроль тело и неотрывно наблюдал за жизнью своей семьи. Как бы родители его не любили, для них он был лишь неразумным дитем, которого никто не стеснялся. Поэтому он становился свидетелем самых разных сцен и с каким-то парадоксальным сожалением осознавал, что никогда той картинки, что рисовал его разум при многочисленных рассказах о родителях, не было.

Лили была хорошей матерью, любящей, вот только ей было всего двадцать. Совсем девочка, ей было тяжело сидеть всё время взаперти. Она иногда надолго застывала перед окном, всё смотря и смотря на мир за стеклом. Она никогда не плакала, но…

Джеймс был раздолбаем. Оленем, в полном соответствии со своей анимаформой. Для него ребенок был игрушкой, Гарри четко видел это в его поведении. Тот его любил, но в его отношении не чувствовалось того, что сам Гарри испытывал при взгляде на своих сыновей. Он был слишком молод, слишком легко ему далась его жизнь. Всегда победитель, он не вкусил ещё отраву собственного бессилия.

Печально ломать свою веру в идеальных родителей. Но это же помогло ему смириться с их скорой смертью. Он всё равно ничего не мог сделать, но их души смогут отдохнуть в вечном лете Загробного мира. Со следующим воплощением им явно больше него повезет.

Зато Сириус в нем души не чаял. Был тем самым лучшим в мире крёстным, которого Гарри когда-то слишком рано лишился. Он единственный, к кому Гарри прикипел намертво, даже старческий цинизм от этого не смог спасти. Большой лохматый пёс — лучшая в мире лошадка, вот уж точно.

Несмотря на все нюансы, время пролетело кометой. Уже дом наполнился запахом тыкв (он ненавидит тыквы, единственное пюре, которое всегда оказывалось на лице Джеймса или платье Лили) и время икс (а почему не игрек или омега?) стучало в дверь.

Как бы Гарри ни готовился, специально выспавшись заранее, начало он всё равно проспал. Этот детский организм такой непостоянный… Гарри проснулся от крика Джеймса. Никакого «Лили, спасай Гарри!», о чем вы. Просто крик боли, обречённости, резко оборвавшийся на высокой ноте. Запыхавшаяся Лили, ворвавшаяся в комнату и ставшая дергано накладывать какие-то чары на дверь. Всё было так быстро и странно, что только проснувшийся Гарри мог лишь тереть кулачками заспанные глаза и смотреть.

Заклинания Лили ненадолго задержали Волдеморта. За спиной Темного Лорда опасливо выглядывал Петтигрю, вновь напоминая, почему Гарри убивает (точнее, убивал, сейчас-то и комара не прихлопнуть) любую крысу, которую только заметит.

Авада, на самом деле, милосердная смерть. Быстро, безболезненно, почти красиво. Он помнит, знает. Она — лишь яркая вспышка, за которой тьма.

В глазах Гарри Лили упала, объятая этим ярким зелёным светом. Он даже склонил голову набок, наблюдая, как ярко-оранжевым пятном, совсем как осенний лист за окном, падает та, которая его родила.

Волдеморт тоже следил за падением Лили. Лишь после того, как смолкло последнее эхо от удара её тела об пол, он переступил и подошел к кроватке.

Гарри перевел взгляд на него. Волдеморт грустил? Это было так странно — смотреть в глаза того, кто собирается тебя убить, и видеть сожаление и грусть. А уж когда Темный лорд протянул руку и погладил его по голове, Гарри и вовсе выпал. Как-то это излишне выбивалось из образа того сумасшедшего, что знал Гарри.

— Прости, малыш. — Волдеморт в последний раз провел по его волосам, затем убрал ему челку со лба и отступил на полшага назад. — Авада Кедавра.

Гарри не стал закрывать глаза. Вот зелёный луч достиг его. Исчезла детская, сменившись тьмой. Вибрация-смешок, и костлявая кисть дает ему щелбан. Вновь детская, только Лорда уже нет: рядом с трупом Лили кучкой высится серый прах и валяется волшебная палочка. Визжит Питер, чтобы через минуту превратиться в крысу, схватить палочку и скрыться из виду.

А куда делась одежда Лорда?

Этим вопросом Гарри задавался до появления Снейпа. Тот вбежал в комнату, бросился к трупу Лили и склонился над ней. А вот потом опять пошли расхождения с той версией события, что ему старательно втемяшивали во времена давние.

Снейп не стал рыдать над трупом, качая его на руках. Нет, он лишь быстро проверил пульс. А затем встал и подошел к Гарри, беря его после и вовсе на руки.

— Тшш, не плачь. — Только сейчас Гарри почувствовал, как слезы всё катятся и катятся вниз по щекам. Глупый организм. — У тебя кровь, сейчас уберем…

Как-то очень ловко Снейп переложил его на одну руку, а освободившейся второй залез в карман своей мантии. Вскоре он достал оттуда небольшой прозрачный флакончик.

— Так, маленький, сейчас тебя надо куда-то посадить, чтобы было удобно обработать ранку… — Снейп заозирался. Пеленальный столик, стоявший с тех времен, когда в нём ещё была нужда, полностью его устроил. Он посадил туда ребенка, отрезал заклинанием ткань с собственной мантии и обеззаразил её. После чего смочил кусочек ткани жидкостью из флакончика и стал протирать лоб Гарри.

— Пье!.. — Лоб начало печь, и инстинктивно Гарри попытался об этом уведомить своего «доктора». Вот только он не умел разговаривать, точно, как об этом можно так часто забывать. — Се-вя!.. — А вот с именем Снейпа вышло лучше, хотя бы что-то похожее было, а не «метла» — «буст».

— Что? Потерпи, малыш, сейчас пройдет… И откуда ты только знаешь моё имя…

— Северус! — В комнату вбежал Сириус. — Гарри!

— Он жив и почти невредим, не кричи только, — недовольно поморщился Снейп, наконец перестав тереть Гаррин лоб. — Скорей всего, будет шрам, но здесь я уже ничем помочь не могу. Как будет постарше, надо будет попробовать рассасывающие зелья, но это уже твоя забота, как крестного.

— Да, спасибо, Северус. — Сириус провел рукой по спине Снейпа, и это было слишком нежное движение, чтобы считать его дружеским. Гарри устал уже удивляться, поэтому лишь протянул ручки, просясь на руки. Крёстный послушно его подхватил и крепко прижал к своей груди. Гарри чуть придушенно крякнул, но вырываться не стал. Следующий раз он Сириуса увидит не скоро…

— Я пойду. — Снейп быстро вновь спрятал в карман флакончик и засунул туда же кусок своей мантии. — Позаботься о Гарри, Блек, а там до встречи, — и не слушая возражения Сириуса, зельевар кинул последний взгляд на труп Лили и аппарировал.

Снаружи послышался басовитый голос Хагрида, и Сириус, наложив на Гарри чары тепла, вышел к нему. Именно в этот момент глупый (дурацкий, прямо скажем) детский организм решил отключится, хотя разум Гарри и не давал никаких предпосылок для этого. Просто бац, глаза слипаются — и вот он уже сопит, позволяя истории идти своим чередом.

Проснулся Гарри уже на крыльце и тут же разразился плачем, желая ускорить своё занесение в дом родственников. Чары тепла почти истончились, а такие маленькие дети, как он, очень тяжело переносят простуду. Ему однажды целую лекцию по этому поводу прочитали, жалуясь на тупость молодых мамаш, любивших постоянные проветривания вне зависимости от времени года. Несмотря на количество тогда выпитого, Гарри все рассказанные ужасы запомнил и не горел желанием перенести их на себе.

Первыми на плач отреагировали соседские собаки, подхватив его воем. Захлопали вслед со всех сторон окна, из-за двери дома номер четыре послышался шорох тапок. Гарри примолк и открыл глаза (вновь нытье на организм, который не может плакать с открытыми глазами), наблюдая, как дверь, возле которой он лежал, открылась, выпустив Петунию. Затем женщина любопытствующее осмотрелась по сторонам, ища источник переполоха. И лишь затем опустила взгляд вниз, чтобы вскрикнуть и подхватить ребенка, замотанного в какие-то тряпки, на руки.

— Вернон! Подойди! — В глубине дома послышался какой-то громыхающий звук, а вслед за ним и чьи-то тяжёлые шаги. Но прежде, чем до Петунии добрался Вернон, рядом уже очутились любопытствующие соседки. Одна из которых и углядела письмо, зажатое в кулачке ребёнка.

Гарри было не холодно, но желание служить экзотичным экспонатом отсутствовало (уже послужил одно время, хватило с головой), поэтому он вновь заплакал и стал дрыгать ножками, спелёнатыми в простыне. Тётя намёк уловила, быстро извинилась перед соседями, пообещала впоследствии всё-всё им рассказать и спряталась в доме, благо Вернон наконец-то подошёл.

Ушли на кухню, и, пока Вернон на удивление умело укачивал Гарри, Петуния читала письмо. Дочитав, она закрыла лицо руками и заплакала.

— Пети?

— Это Гарри, сын Лили, о нём некому позаботиться, по крайней мере, так написали. Сама Лили… мертва. Что… что нам делать, Вернон?

— Выпей успокоительное и ложись, Пети. Это жизнь, не плачь. Уложи Гарри и оставь всё на меня, я позабочусь.

— В кроватке Дадли им будет тесно… — Голос Петунии срывался, но она послушно встала и начала чем-то шуршать.

— Положишь сегодня с нами, а завтра купим новую кроватку… — что было дальше, Гарри не слышал. Он вновь уснул, на этот раз полностью довольный таким положением вещей.

* * *

— Автобус отходит от школы через сорок минут, давайте ускоряйтесь, мальчики! — голос тёти застал Гарри увлечённо перетряхивающим матрас в поисках заныканого шоколадного батончика.

Сегодня им предстояла экскурсия в Брукманский парк⁽¹⁾, и хоть сам Гарри не совсем понимал, что они там забыли, все родители были от этого в восторге. Ни единой возможности избежать поездки не было, вот он и искал свою заначку сладкого, чтобы хоть так подсластить жизнь. Тётя с собой им явно ничего такого не даст — одни сэндвичи, галетное печенье (то, которое совсем безвкусное и от которого точно не станет плохо в машине) и воду.

— Гарри, готов? — Дадли заглянул в чулан.

— Да, сейчас… Куда же я его запихал? Вот же дурацкая память, когда надо, никогда нормально не работает…

— Вот всегда тебе удивляюсь, — кузен облокотился об косяк, но заходить не стал — места и так мало было, — любую книжку тебе достаточно лишь раз прочитать, чтобы всё запомнить, любое событие произошедшее в прошлом, пусть нам даже всего два года было, — прекрасно помнишь. При этом как засунешь куда-то что-то, так вечно поиски начинаются и память отказывает.

— Нашёл! — Гарри довольно показал Дадли батончик и спрятал его в рюкзак. Нужно будет потом только переложить его наверх, чтобы не растаял. — Просто память, это такая странная штука… Вот она есть, а вот её нет. Пошли давай.

Дадли на это хохотнул и послушно отошёл, давая Гарри выйти в коридор и закрыть, наконец, дверь в чулан.

Время пролетело так быстро, что Гарри и не успел оглянуться. Вроде вот они с Дадли толкаются за понравившуюся игрушку, в итоге заставив взрослых купить вторую такую же, а сейчас им уже по десять лет. Ну почти, у Гарри день рождения будет лишь спустя месяц, но ведь это такая мелочь. Ещё какой-то год с хвостиком и он сможет вновь войти в волшебный мир.

Дети не зря шли в школу лишь в одиннадцать лет. До этого их магическое ядро ещё было слишком хрупким, чтобы напрягать его тренировками посредством палочек. Да и просто тренировками — стать сквибом намного проще, чем кажется. У детей были только стихийные выбросы — инстинктивная реакция на сильные эмоции. Эти выбросы полностью контролировались самим ядром, поэтому и не могли навредить — по крайней мере, именно так Гарри объяснял знакомый детский колдомедик. Скорее ребёнок умрёт от собственной стихийной магии, чем та навредит его же ядру.

Посему Гарри развлекался как мог в рамках обычной, лишённой волшебства жизни. Учился, гулял, пытался в спорт, но по сравнению с Дадли смотрелся в этом начинании откровенно жалко. Зато бегал хорошо и уворачивался — для мага последнее и вовсе святое.

Гарри изначально решил не заморачиваться, просто наслаждаться жизнью и усиленно бороться с собственной скукой. Хотя понять Тома и его поведение в тот памятный Хэллоуин хотелось. Как-то слишком это выбивалось из той версии, что знал Гарри до. Точнее, не вписывалось в образ. Да и про отношения Снейпа с Сириусом хотелось бы поподробнее узнать, в его мире таким даже и не пахло. Не пахло же?

Но до ответов на эти вопросы ему ещё далеко.

До парка они ехали часа два (если, конечно, часы не объявили Гарри забастовку и не начали врать), затем ещё с пару часов их водили чуть ли не за ручку и лишь после этого дали свободное время. Одноклассницы тут же сбились в стайку, расстелили кем-то привезённый плед и начали сплетничать о своём, о женском. Ребята во главе с Дадли же затеяли футбол, но Гарри было и так жарко, чтобы ещё и гасать туда-сюда. Поэтому, успокаивающе махнув кузену рукой, Гарри пошёл гулять.

Птички пели, от озера, к которому Гарри упорно приближался, тянуло блаженной прохладой. Тихо, мирно, кто-то знакомо Мерлина с Морганой поминает…

Гарри споткнулся. Услышать исключительно волшебные ругательства в маггловском парке — уровень удачи — Гарри Поттер.

Идти или не идти смотреть — вот в чём вопрос. Гарри задумчиво прикусил костяшку пальца, затем провёл по голове и лбу, убеждаясь, что бандана с модными, ехидно скалящимися черепушками на месте, и решил всё же сходить. Интересно же!

Предсказуемо, дорожка, по которой Гарри шёл до этого, отклонялась в сторону от голосов, поэтому ему пришлось пробираться через кусты, чудом не оставив в них рюкзак. Зато лицо не расцарапать не вышло, тётя опять ворчать будет. Хорошо, что в этот раз он не так сильно зависит от очков. Памятуя о том, сколько глупые стекляшки принесли ему проблем по жизни, Гарри забил тревогу, как только заметил, что стал хуже видеть. Тётя повздыхала, но к окулисту отвела — тот обрадовал тем, что они пришли крайне вовремя, иначе от очков Гарри было бы не отвертеться, назначил курс противных капель, подарил методичку со специальной физкультурой и отправил оплачивать чек. Сейчас Гарри надевал очки только на информатике в школе и когда делал дома уроки, всё остальное время не испытывая больших проблем. Да, так хорошо, как Дадли, он не видел, но и без очков в крота не превращался.

В конечном итоге Гарри вышел на край поляны, около центра которой была вырыта большая яма. Возле края ямы сидело несколько людей, и ещё пара находилась прямо в яме — Гарри было видно их макушки. Именно от тех, кто в яме, и слышно было извечные «Мерлиновые подтяжки, забытые в будуаре Морганы».

— Эй, у нас гости! — кто-то из тех, кто был в яме, заметил Гарри, скромно притулившегося у кустов.

— Нас всё равно не увидят, Пьер. Магглоотталкивающие хорошие наложили, сам знаешь, — сидевший на краю махнул рукой и поднёс к губам флягу.

Время шалости, хихик.

— Я вас вижу, — Гарри наконец-то отошёл от кустов.

Мужчина, только что уверявший в надёжности чар, благополучно поперхнулся, выплюнув часть жидкости на соседа. Тот не стал ничего говорить, а просто окатил того струей воды. Губы его еле шелохнулись, и Гарри почувствовал уважение к мастерству мага. Не полностью невербальное колдовство, но и не те выкрики, которым учат в Хогвартсе.

— А что вы тут делаете? — добравшись до ямы, Гарри заглянул внутрь и увидел… раскопки?

— Занимаемся археологией, малец, — подал всё же голос почти-невербальный-маг (на старости лет Гарри всё же заразился дурной привычкой давать всем странные прозвища с кучей дефисов). До этого все только переглядывались, не зная, как реагировать на внезапно набредшего на них ребенка. — А ты что здесь делаешь?

— Я на экскурсии от школы… — заметив скептические взгляды, Гарри поспешил пояснить: — Не Хогвартс, маггловская школа, и экскурсия такая же. Просто у нас свободное время, и я решил прогуляться… А что вы копаете?

— Значит, ты полукровка? — Гарри неопределённо мотнул головой, но археологам хватило и этого. — Здесь когда-то ещё с римских времён находился военный штаб, вот мы и пытаемся до его остатков докопаться.

— Разве штаб — это не временная палатка? Она сгнила уже давно, если её почему-то здесь кинули, а не с собой унесли, что странно, на самом деле, — Гарри скептически взглянул на мужчину, щурясь от солнца.

— Чаще всего да, но в данном случае был полноценный домик, собранный римскими магами из окрестных камней. Штаб здесь находился очень долго: сначала будучи на передовой, а после переноса боевой линии стал тыловым и использовался зачастую военачальниками. Поэтому велик шанс найти какие-то артефакты или даже пергаментные свитки тех времен, благо, на шкуры всегда накладывали заклинание нетления.

— И как вы собираетесь до них докапываться? Это же когда было… Да и как вы вообще конкретно в эту точку пришли?..

— Привели нас сюда сведенья из всё тех же пергаментных свитков, где приводилось описание данной местности. Следовало лишь провести кропотливое сравнение карт того времени и нынешнего, сделав поправки на изменения ландшафтов, о которых были сведенья. Что же до «докапывания», то это целое искусство…

Чем дольше рассказывал мужчина, тем интереснее становилось Гарри. Как-то в прошлой жизни он никогда не интересовался археологией, да и знания истории дальше «выучил гоблинских вождей, сдал экзамен, забыл» не простирались. А ведь это так… увлекательно? По крайней мере, в какой-то момент Гарри обнаружил себя приоткрывшим от восторга рот и зачарованно следящим за действиями археологов в яме.

Лиам (того в какой-то момент окликнули, так Гарри и узнал имя) оказался главным в их бригаде (команде, артели… Гарри не догнал, как они там правильно называются, но всё равно было очень интересно). И то, что Гарри чем-то ему приглянулся, моментально настроило всех остальных на добродушный лад, даже облитого Марка. Гарри не только всё рассказали и показали, иногда забываясь и говоря совершенно непонятной терминологией, но даже дали самому помахать специальной кисточкой-артефактом. Та была настроена переносить землю на специально отмеченное место, когда её смахивали. Очень интересный артефакт, аж захотелось его разобрать.

Гарри был так увлечён, что даже не сразу услышал клацающий звук будильника в часах. А уж каких трудов ему стоило оторваться и начать со всеми прощаться… Ужасно не хотелось уходить, но провоцировать собственные поиски с собаками, полицией, волонтёрами и кучей прочих, которых напряжет мнительная и обеспокоенная Петуния при полной поддержке Вернона… Эх, печально как же.

— Присылай сову, мелкий, на имя Лиама МакДугала, коль захочешь ещё на раскопках побывать.

— Обязательно. Только сову найду для начала, поэтому придётся пару лет подождать… — лучезарно улыбнувшись на прощание, Гарри поспешил нырнуть в кусты. Пусть Лиам поломает голову, почему для полукровки достать сову такая проблема, хихикс…

Вспомнилась верная Хэдвиг, привычно схватив сердце ледяной рукой грусти. Но Гарри так же привычно отмахнулся от этого воспоминания, не позволяя себе в нём потеряться. Единственное он знал точно — его полярная красавица мертва и никто её не сможет заменить.

К автобусу Гарри успел, его даже ещё не начали искать. Хотя Дадли и покосился недовольно, ещё и слегка толкнул плечом, намекая больше так не пропадать. Гарри не стал уворачиваться и лишь неловко улыбнулся одними уголками губ:

— Был у озера, там и уснул, извини, Большой Дэ, — после чего стал со смехом удирать от брата, жутко не любившего это прозвище.

Краем глаза Гарри уловил, как обречённо вздохнули учителя, пытаясь всё же загнать всех в автобус. Его долгое отсутствие оказалось благополучно забыто, вот и хорошо.

В последний момент Гарри смог увернуться от рук брата и запрыгнуть в автобус, где и показал тому язык, тут же паинькой садясь на своё место. Дадли, который не смог запрыгнуть так изящно (вес в данном случае играл против него), зацепил миссис Лайз…

— Мистер Дурсль!

…и был вынужден сидеть рядом с ней всю дорогу домой, пока Гарри удобно развалился на двух креслах сразу.

Удачная всё же выдалась экскурсия.

* * *

Экскурсия показала Гарри целый пласт знаний, о котором он раньше и не задумывался. Теперь в его читательском билете вечно числилась на руках какая-то книга про археологию и что-то историческое. Решив проявить столь редкую для себя методичность, Гарри начал с древнейших времён, изучая маггловскую версию истории человечества. Первые человекоподобные существа, первобытное общество… История различных находок того периода… Гарри читал всё.

Стоило им всей семьей выбраться в Лондон, как Гарри обязательно прихватывал одну или две книги данной тематики, жалобными глазками заставив тётю их купить. Дадли при виде этого только качал головой и вздыхал, называя Гарри дурным колдуном (не при родителях, ведь те всегда нервно вздрагивали, когда это слышали), но не стеснялся в Гаррину стопку подкинуть пару комиксов для себя.

Гарри так погрузился в своё новое увлечение, что совершенно потерялся во времени. Очнулся он, стоя перед памятным террариумом с боа констриктором. Змей смотрел прямо в его глаза, приподнявшись ради этого на хвосте. Стоило Гарри ответить на этот немигающий взгляд собственным, как он почувствовал, что его засасывает в эту глубину чёрных зрачков. В них он видел этот же день, но совершенно другое развитие событий. Там он был сутулым ребёнком со спутанными волосами, склеенными скотчем очками и в одежде, висевшей мешком. Дадли был просто жирным, ни следа привычных мускулов, ещё и с отвратными манерами. Был Пирс, мальчик, с которым Дадли и Гарри общались в далёком детстве, но который давно переехал вместе со своей семьей. Было отвращение и ненависть в его сторону от дяди с тётей. Был полный бред, не укладывающийся в голове!

Гарри увидел и хамское, безобразно-мартышкино поведение Дадли, буквально отшвырнувшего его слишком лёгкое тело на пол, и исчезнувшее из-за стихийной магии стекло, и сбежавшего змея. Паника, подобострастное поведение владельца террариума… На моменте, где дядя хватал его за шкирку и закидывал в чулан, Гарри моргнул.

— Эй, Гарри, всё нормально? — Дадли, его привычный и родной кузен, осторожно сжал его плечо.

— Д-да, — Гарри провёл рукой по лицу и повторил: — Да, я в порядке. Просто задумался, — попытался даже улыбнуться, но, судя по недоверчивому взгляду, — вышло не очень. Гарри перестал мучать мимические мышцы и вновь перевёл взгляд на боа констриктора. Тот уже спокойно свернулся в кольца и спал, абсолютно не помогая понять, что же это сейчас было.

— Родители заняли столик в кафе, ты какое мороженое будешь?

В видении (или что за дичь то была) Гарри ел химический лимонный лёд…

— Лимонное, пожалуй. Я сейчас подойду, только в туалет схожу. Ничего со мной не будет, Большой Дэ, иди к дяде с тётей, я сейчас подойду, — Гарри недовольно закатил глаза.

Дадли ещё раз недоверчиво на него посмотрел, но послушно развернулся и ушёл. Сам же Гарри тоже не стал долго стоять у террариума, а отправился, куда и сказал. Вот только всю дорогу он ломал голову над тем, что видел.

Это определённо была жизнь Гарри Поттера. Вот только это была не эта реальность (что и так понятно) и не его родная. Да, там с родственниками у него отношения хуже были: с тем же Дадли они действительно вечно дрались и соперничали, а дядя с тётей были постоянно на стороне своего сына, но до такого у них не доходило. Здесь он полноценный член семьи, почти второй сын. В прошлой жизни — нелюбимый родственник, но свой. А в видении… Безмолвный ненавистный приживала?

— Что за бред… — Гарри в последний раз умыл лицо и резким движением головы постарался выбросить все эти размышления. Сейчас они гуляют на празднике Дадли, а подумать можно и ночью, любуясь на нарисованные флуоресцентной краской созвездия в чулане. Точнее, на созвездие Большого Пса, нарисованное над кроватью.

Помимо странного видения-не-видения, змей напомнил Гарри о приближающемся его одиннадцатилетии. На вопросы дяди с тётей о средней школе Гарри лишь фыркал, лишь единожды произнеся: «Вы и сами всё знаете, не стоит обманываться» — и сняв этим все дальнейшие вопросы. Но для себя Гарри предстояло решить очень сложный вопрос: Хогвартс, Дурмстранг или же Шармбатон?

Внезапно он оказался перед тяжеленным решением, ведь хотелось и в загадочной северной школе поучиться, там ведь наверняка будет очень интересно и необычно. И в сказочно-невесомом Шармбатоне, который заканчивала его малышка Лили, будучи от школы в восторге. И был привычный Хогвартс, где сплошные приключения, чудом без смертельных исходов.

Гарри с неделю мучился, пока Дадли не разрешил дилемму:

— Хватит призраком ходить, Поттер! Достал уже со своим страданием во взгляде. Выбери ту школу, где тебе будет удобнее твоими этими архе-как-их-там штучками заниматься, и не морочь никому голову!

— Дадли, я тебя люблю! — Гарри, увидев наконец решение, разулыбался и кинулся на кузена, повалив его с кресла на ковер и принявшись душить в объятиях. — А за себя ты не волнуйся, сдашь ты эту математику нормально, с твоими же способностями!

Дадли мучился тем, что собирался поступать в элитную школу с углублением в математику и экономику. Вся семья была за него спокойна: Дадли был в математике не гением, но понимал намного больше положенного для одиннадцатилетки. Но парня от нервов это не спасало, и тот даже забросил в последнее время спорт, готовясь к вступительным.

Принесло это результат или было просто для успокоения нервов — неважно. Дадли сдал, поступил, и дядя с тётей устроили целый мини-пир по этому поводу. Шоколадный торт, нежно Дадли любимый, но покупаемый раз в несколько месяцев, кока-кола, на которую и вовсе был наложен непреложный запрет, мясные стейки… Прекрасный был вечер. А на следующее утро Гарри, забирая почту в соответствие с их с Дадли очерёдности, наткнулся на письмо, подписанное ядовито-зелёными чернилами.

А вот и письмо от его выбора — Хогвартс, место, где всем настолько пофиг на учеников, что он прекрасно сможет заниматься своими делами!

1) такой парк действительно существует и был выбран из-за того, что первым попался мне на глаза при разглядывании окрестностей близ Лондона. А ещё там действительно есть озеро)

Вернуться к тексту

Для начала Гарри планировал сам прочитать письмо и лишь затем отдавать его взрослым. Поэтому письмо по пути было заброшено в чулан, и только потом Гарри всё же дошёл до кухни. Стандартный завтрак, ничего общего с тем хаосом, что смутно припоминается из прошлой жизни.

Вообще его память — это такая странная вещь. В загробном мире людей уже не сдерживает странно устроенный и ненадёжный мозг. Они могут вспомнить что угодно, нужно только чуть приложить усилие, вот только мало кто излишне углубляется в себя. В том вечном лете люди просто живут дальше, отдыхают, копят на новую, более успешную (в их мечтах и планах) жизнь.

Гарри тоже особо свою память не препарировал. Так, рассуждал иногда о причинах Дамблдора и Тома, но чтобы пытаться вспомнить всё до мелочей — нет. Слишком больно, одно всегда цепляет другое и получившийся снежный ком в любом случае накроет с головой. Очень неприятно накроет. Старость и насыщенная жизнь до неё дарует очень важную мудрость — прошлое прошлому.

Много интереснее какое-то заклинание теоретически составить или даже артефакт спроектировать. А при отсутствии бумаги и карандаша ещё и время съедает только так.

Любые воспоминания из загробного мира же записываются на душу (или как правильно назвать ту субстанцию, которую люди там представляют) и не зависят от мозга и самого понятия памяти. Они просто есть и всегда в свободном доступе. Поэтому при новом рождении каждая душа получает печать, блокирующую доступ к памяти души, и начинает всё с чистого листа.

Гарри же себе выторговал отсутствие печати, поэтому память о годах (веках? Сколько он там слонялся?), проведённых в мире Смерти, была доступна ему в полном объёме. Но то, о чём он не вспоминал там, не перезаписалось на душу, а так и осталось в какой-то странной ячейке памяти. Поэтому он помнит прошлое, особенно такое дальнее, как собственное одиннадцатилетие, очень смутно, лишь яркими эпизодами.

При этом же или из-за отсутствия печати, или в следствии какой-то махинации Смерти, сейчас у Гарри абсолютная память. Точнее, он запоминает всё, на чём сосредотачивает внимание. Поэтому он помнит каждую прочитанную книгу, но не всегда может сказать, какого цвета у неё была обложка. Или как с вещами, которые он вечно скидывает впопыхах, а потом ищет то носки, то шоколадный батончик.

Мутно всё это, на самом деле, и понимание у Гарри больше инстинктивное, выпестованное долгими размышлениями. Может всё то, что он для себя определил, и вовсе бред бредом, а в реальности всё совершенно по-другому. Как-то ему забыли дать «Краткий справочник об устройстве памяти живых и мёртвых под редакцией Смерти», приходится своими силами обходиться.

Ещё когда Гарри только потребовал переселения в чулан, дядя поменял висевшую там тусклую лампочку на полноценное бра с более ярким светом, ещё и провел провод так, чтобы то висело ровно над изголовьем кровати. Чуть пошаманить с его положением и можно спокойно читать, не беспокоясь о глазах.

Так и сейчас Гарри привычно щёлкнул выключателем у двери, а после поправил угол наклона светильника, чтобы было удобно.

Итак: «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей». Здесь у нас ничего нового, ночует он действительно в чулане, правда по собственному желанию, но когда кого такие мелочи волновали.

Изначально Гарри переехал в чулан, чтобы помочь справиться Дадли с клаустрофобией на собственном примере. Для этого он сначала посоревновался в упрямстве с тётей, но всё же смог её уломать, и дядя превратил пыльное хранилище химии, тряпок, вёдер и швабры (она действительно осталась только одна, и Гарри подозревал её в незаконном хранении и использовании философского камня для собственных нужд) в уютную спальню. Смастерил невысокий топчан, переделал старый комод, подрезав его по наклону лестницы и вставив вплотную к стене. Гарри с Дадли потом ещё и разукрасили всё, созвездия светящейся краской нарисовали, старательно сверяясь с картой небесных тел. Получилось прекрасное убежище и место для сна, только уроки Гарри и делал в своей бывшей спальне (быстро превращенной Дадли в склад), где был нормальный письменный стол.

Обратно Гарри так и не переехал, влюбившись в свой уютный отнорок. Да и Дадли, полюбовавшись с неделю счастливым лицом кузена, захотел попробовать провести ночь в чулане. Он прекрасно выспался, и никакая клаустрофобия его не беспокоила.

— Так, школа чародейства и волшебства «Хогвартс», директор — Альбус Дамблдор, бла-бла-бла… — Гарри быстро пробежал глазами по тексту. — Ничего нового, уже радует…

На всякий случай Гарри ещё раз просмотрел текст и внимательно вчитался в подпись, чтобы магическая печать точно его зафиксировала. Как-то, уже на закате жизни, в его седую голову постучался интерес к механизму отправки данных писем и внезапно он обнаружил целый процесс.

Главный секрет был в особой магической печати, ставящейся на подписи приглашения. Когда кто-то сосредотачивал на ней взгляд (читая подпись, к примеру) она посылала импульс-запрос в сторону смотревшего. Если смотрел маг, то его ядро автоматически посылало импульс-ответ, подтверждающий, что читающий — волшебник. Если ответ не приходил в течение суток после отправки, посылалось в семь раз больше писем. Нет ответа от мага двое суток — ещё в семь раз больше, и так на протяжении шести дней. Если ответа всё не было и не было, то письмо перенаправлялось директору Хогвартса (в это время Дамблдору, а когда Гарри всем этим делом заинтересовался — Тедди Люпину), и тот уже сам обязан был решить вопрос с информированием ребёнка. Так к мальчику Гарри и пришёл в своё время добрый полувеликан Хагрид.

Если ответ был получен раньше, то та же система, что определяла колдующих среди магглов несовершеннолетних, проверяла, были ли возле получателя зарегистрированы взрослые волшебники или нет. Если были, то на этом Министерство считало свой долг выполненным и оставляло всё на совести тех взрослых, если нет — ребенок считался магглорождённым и к нему должен был прийти один из деканов Хогвартса. Сами деканы по магглорождённым распределялись случайным образом. Гарри оставалось только гадать, кого же к нему судьба направит.

Список книг и покупок тоже был вполне стандартным, хотя на деле Гарри и не помнил тот дословно. Не нужны были на первом курсе двенадцать свидетельств гениальности Локхарта — и уже хорошо.

Осталось только показать письмо родственникам.

Выйдя из чулана, Гарри задумчиво заглянул в гостиную, полюбовался, как вся семья смотрит телевизор… И пошёл на кухню заваривать ромашковый чай. Был ещё соблазн бахнуть в него успокоительные капли, но всё же он не стал.

Может, и зря не стал, крутилось у Гарри в голове, пока тётя, причитая, обнимала его и гладила по голове, как смертельно больного. Дядя просто выпил весь свой чай залпом, потом повторил с чашкой Дадли и пошёл на поиски бренди. Его слова: «Где же я его специально на этот случай спрятал…» — Гарри предпочёл не услышать. Только Дадли круглыми глазами смотрел на всё это безумие и пытался незаметно стянуть со столика письмо, чтобы понять, что же вызвало такую реакцию у его родителей.

Письмо Дадли всё же достал, после прочтения уйдя в астрал — чинить порушившуюся картину мира.

Весь балаган длился где-то с полчаса. После этого все сразу же разошлись по своим комнатам — отдыхать от нервного потрясения. Всё равно ничего не изменить: как бы Петуния не хотела отдавать племянника в магический мир, она была бессильна.

Неделя прошла в суете подготовки Дадли к средней школе. Следовало заказать форму, ради чего Дадли пришлось вытерпеть снятие мерок, тётя захотела сразу же купить канцелярию, чтобы была. Гарри же всё крутился поблизости, пытаясь себя занять всем на свете, лишь бы не приниматься вновь гадать, кто за ним придёт.

Почему-то думалось, что Снейп. Это ведь его фирменная поттеровская удача, кто, как не он?

Не-а, не Снейп. Дверь открыл Дадли, так как Гарри в это время пытался утянуть с кухни шоколадку, чтобы затем поделить между двумя нуждающимися в сладком подрастающими организмами. Послышавшийся следом мягкий женский голос чуть не стал причиной уничтожения одного из любимых сервизов тёти — именно за ним, под самой стенкой, и были запрятаны «прелести».

— Там к тебе, — Дадли заглянул в кухню.

— Ага, уже иду, — Гарри соскочил со стула, прижимая к груди добычу. Которую и сунул в руки Дадли: — Спрячь пока, а я пойду погляжу, кто и что там.

Дадли согласно кивнул и тихо зашуршал обёрткой.

— Спрячь, а не сожри всё, Большой Дэ!

— Иди давай, твою долю я тебе оставлю, не бойся так. Или нет, если будешь меня этим прозвищем называть, — Дадли откусил шоколадку и подтолкнул Гарри в сторону гостиной, где оставил маму в компании гостьи.

Гарри обречённо закатил глаза, подозревая, что его часть будет значительно меньше половины, но послушно пошёл в нужном направлении.

В гостиной напротив тёти сидела женщина лет шестидесяти, из серии классических бабушек. Пухленькая, улыбчивая, в платье и чепчике, она вместе с тем не выглядела такой уж странной на маггловских улицах. Обычная жизнерадостная старушка, подсознательно ей ещё с дюжину котов пририсовывали — и всё в рамках британских традиций.

Профессор Помона Спраут, приятно познакомиться, так сказать.

Несмотря на то, что они с тётей Петунией были непохожи от слова совсем, Гарри сейчас удивлённо наблюдал, как они весело о чём-то болтают, потягивая по одному печенье из вазочки. Его прихода даже никто не заметил, пришлось аж кашлянуть и поздороваться, чтобы обратить на себя внимание.

— Мистер Поттер! Приятно познакомиться, я профессор Спраут из Хогвартса, — женщина приветливо махнула печенькой, зажатой в руке. — Как я поняла из беседы с вашей прелестной тётей, вы знаете о Хогвартсе и магии, верно?

— Да, — борясь с желанием проверить тётю на Конфундус, Гарри присел на край кресла.

— Отлично! Тогда нам предстоит только прогулка по Косому переулку, чтобы вы были готовы к учебному году. Но ознакомительную брошюру от Министерства для магглорождённых я вам оставлю, ею, если что, всегда камин разжечь можно. Вы сейчас сходите или мне завтра зайти?

Гарри переглянулся с тётей.

— Гарри, сам справишься? А мы к твоему приходу всё к празднованию подготовим тогда.

Гарри задумчиво поднял голову к потолку, желая разглядеть в нём истину. Её не нашёл, зато обнаружил страстное нежелание завтра рано вставать и куда-то ехать. Особенно зная, что лягут они сегодня с Дадли намного позже привычного, разрешение гулять полночи получить от тёти были тяжело: обычно только на день рождения и перепадала такая прелесть. А у них как раз игрушка новая непройдённая ещё лежит, ждёт своего часа…

— Да, конечно, тётя, — отмер и наконец опустил голову Гарри. — Только схожу, переоденусь.

— Миссис Спраут, а сколько денег примерно надо дать с собой Гарри?.. — услышал Гарри, уже выходя из комнаты. Ответа он ждать не стал, пошёл наверх, где в шкафу хранились выглаженные футболки, в противовес его обычным, лежащим в комоде в чулане. Ради первого появления в Косом можно и принарядиться… Пока в мантию не обрядили и с концами.

Вообще мантия вещь удобная, к тому же многофункциональная, если над ней хороший зачарователь поработает, — но только не школьная. Та как будто нарочно делается максимально неудобной, ещё и до пола всегда: как будто и не существуют укороченные, в которых удобно и бегать, и кувырок можно сделать, не опасаясь запутаться и переломаться всему. Они же уже существуют? Гарри застыл у открытого шкафа, пустым взглядом глядя на ровный ряд футболок на плечиках. Память тасовалась и путалась, будущее мешалось с прошлым, и легкое сумасшествие, обычно строго контролируемое, грозилось выйти из берегов.

— Модель укороченных мантий была впервые представлена в Германии за два года до начала кампании Гриндевальда. Одним из отличительных особенностей боевиков Гриндевальда было ношение как раз таких укороченных мантий. Значит, эти мантии уже существуют. Су-щест-ву-ют.

— Гарри, всё нормально? — в комнату зашёл Дадли.

— Почему школьные мантии до пола, а не более удобные для детей укороченные? — Гарри обернулся на кузена, но в его глазах разум всё ещё был не виден.

— Тебе лучше знать, братишка, — Дадли ничуть не удивился, лишь подошёл поближе и обнял Гарри. — Наверное, очередная глупая традиция, это же Британия, здесь все очень не любят менять глупые традиции.

— Глупая традиция?.. — в глазах Гарри вновь появилась осознанность, и он ответил на объятья Дадли. — Спасибо, Диди.

— Зачем ещё нужны кузены, Гарри, — Дадли улыбнулся и растрепал и так похожие на гнездо волосы Гарри.

Гарри быстро переодел футболку и сменил домашние шорты на джинсы. Он и так с этим приступом потратил кучу времени зря, поэтому стоило поспешить. Уже через минуту он топтался в коридоре у двери, успев ещё и заглянуть в гостиную, показывая, что готов к выходу. Профессор и тётя сердечно прощались, тётя ещё и упоминала какой-то пирог, который обязательно попробует испечь…

Конфундус, однозначно Конфундус.

В конечном итоге профессор всё же подошла к Гарри и, взяв его за руку, аппарировала.

На ногах Гарри удержался — уже подвиг. Детский организм не сильно любит аппарацию, не зря её нельзя использовать с детьми младше одиннадцати, да и так она далека от приятного, особенно при отсутствии привычки. А этому телу откуда её заиметь? Придется нарабатывать заново, но до этого надо ещё дожить.

Переместила их Спраут сразу на Косой, не став проводить сквозь Дырявый котёл:

— Я расписала твоей тёте, как проходить со стороны магглов: там через кабак и на его заднем дворе постучать волшебной палочкой по кирпичам — порядок и расположение кирпичей есть в брошюрке, а адрес кабака я продиктовала — ничего сложного. Поэтому тянуть в ту алкогольную клоаку ребёнка я посчитала излишним, — женщина улыбнулась.

А Гарри с удивлением признал здравый смысл в её словах. Значило ли это, что хоть у кого-то в Хогвартсе он имелся? Слабо верилось, но пока свидетельств обратного не было…

Первой их остановкой стал Гринготтс. Стандартная процедура проверки подлинности ключа, протянутого Спраут, затем сличение ауры Гарри с образцом, записанным на ключе — всего лишь беглый взгляд, а столько последствий. Если ауры совпадают — всё хорошо, нет — у гоблинов свои отношения с решившими присвоить чужое добро. Поэтому, чтобы избежать дальнейших проблем, в чистокровных семьях принято в день имянаречения заносить и ауру младенца в «хранилище аур» ключа. Сам ритуал добавления новой ауры прост и элементарен, а вот по какому принципу все эти ауры в ключе хранятся, Гарри не знал. Очередной гоблинский секрет.

Всё было правильно: аура подошла и был вызван гоблин для транспортировки их к сейфу. Тележка закладывала виражи, Гарри жмурился от ветра и восторга, а Спраут откуда-то достала спицы и начала вязать, и ничего ей не мешало. К сейфу она тоже не пошла, так и сидела в тележке, считая петли.

Гарри, получив доступ к сейфу, только страдальчески поморщился, затем вздохнул и начал сыпать в протянутый гоблином мешочек галлеоны, сикли и кнаты. Прекраснейшее маггловское изобретение — кредитные карты, появится в магическом мире лишь лет через пять, а чековой книжкой пользоваться только с пятнадцати лет можно. До этого же возраста ему придется страдать, тягая деньги в мешочке, что совсем-совсем неудобно. И почему никто не изобрел какой-то волшебный кошелёк?

Ах, да. Заклинания пятого измерения дают слишком большой объём, чтобы в кошельке с ним можно было выловить мелкие монеты. А левитацией ты запаришься оттуда по монетке тягать.

Наконец, нудное набирание нужного количества монет закончилось, и Гарри вернулся к тележке. В руках у него позвякивал мешочек, чем жутко самого Гарри бесил.

— Миссис Спраут, вы не могли бы обеззвучить этот мешочек?

— Да, конечно, мистер Поттер, — женщина спрятала куда-то своё вязание и достала из рукава палочку. — Мута, — раздражающий звон прекратился, и Гарри выдохнул спокойнее.

А на улице светило солнце. Ярко-ярко, слепя глаза, не скрытые за глупыми круглыми очками.

— Теперь за сундуком и дальше по списку, — наметила план профессор, на что Гарри лишь согласно кивнул.

Сундук, стильная модель без лишних декоративных элементов, в чёрном цвете и с паролем на замке. Ещё и с отделением для крупногабаритных вещей под чарами расширения пространства.

Медные весы, телескоп, котел, флаконы и дополнительный набор ингредиентов для зельеварения. Защитные перчатки, фартук и специальная прозрачная сетка для волос, чтобы не мучаться с шапочкой. Долго эту сетку не поносишь, но на стандартную пару зельеварения хватит. Перья и пергамент. Чернила.

Вроде не так много купили, а время приблизилось к обеду. Поэтому Спраут, не слушая возражений, дала полчаса побродить по книжному, вдруг что приглянется не из школьной программы, а затем пообещала затащить в кафе — нормально поесть, как и положено ребенку в это время. Гарри оставалось только смириться и отправиться послушно бродить между стеллажами магазина.

Брать что-то по боевой магии или по высшим чарам было глупо, всё равно раньше пятнадцати, а то и семнадцати, ничего из них он повторить не сможет, противное хрупкое ядро. Поэтому полки с ними Гарри прошёл быстро, так же миновал и литературу по рунам и артефакторике. А вот дальше пошли уже книги поинтереснее: тут и трактаты про принцип построения заклинаний был, и пособия углублённой трансфигурации…

Чтобы лучше рассмотреть заинтересовавшие его книги, Гарри присел на корточки, да так и залип, взяв одну из них. В прошлой жизни он не сильно интересовался теорией магии, будучи всю жизнь больше практиком. Сначала аврорат, сожравший только так тридцать лет и подаривший кучу шрамов, язву, перелеченную столько раз, что целительные зелья уже на неё не работали, и отсутствие мизинца на левой руке. Затем артефакторика, заинтересовавшая его абсолютно внезапно, изучаемая в основном методом тыка и лишившая его в какой-то момент кусочка уха, вместе со всей шевелюрой и правой бровью. Заметил он это непотребство только дня через два, как довел опыт до конца и решил всё же принять душ. Бровь и волосы выросли заново, а вот ухо так и осталось без верхнего кусочка. Незаметно подобралась окончательная старость, когда даже его шило уже поутихло и перестало рваться на подвиги… А там и смерть.

В этой жизни его страстью стала археология, а зная, насколько древние маги все как один были жлобами, следовало уделить особое внимание магической теории, чтобы быть способным распутать всю ту вязь проклятий, что навязали злобные предки. Одной силой там, увы, зачастую не управиться.

В какой-то момент Гарри и вовсе сел на пол, листая «Элементарную теорию заклинательной вязи». Очнулся он, когда кто-то об него споткнулся, попав при этом ещё чем-то по голове.

— Извини, я тебя не заметил, — над Гарри возвышался худощавый парнишка с книжкой в одной руке. Видно, она и приземлилась Гарри на голову.

— Ничего, я сам виноват, — Гарри встал и принялся отряхиваться.

— Ты… магглорождёный? — мальчишка замялся при вопросе, но смотрел на Гарри с интересом, особое внимание уделив джинсам и футболке. Сам он был в мантии, а, значит, наверняка чистокровный.

— Нет, просто живу у маггловских родственников, — Гарри задумался, но после протянул всё же руку и представился: — Гарри Поттер.

— Теодор Нотт, — будущий слизеринец на удивление спокойно пожал руку. — Приятно познакомится.

— Ага, мне тоже, — Гарри кинул взгляд на часы и заторопился: — Так, мне пора бежать, встретимся в поезде, — прихватив так заинтересовавшую его книгу, Гарри махнул рукой и скрылся за углом стеллажа.

Теодор Нотт… Это не с ним одно время встречалась Гермиона?

У кассы Гарри уже ждала Спраут со стандартной стопкой книг для первого курса. К ним Гарри доложил ещё свою и стал расплачиваться.

А затем его накормили обедом, за который заплатить уже запретили. Ну и ладно, не сильно и хотелось.

После обеда несколько разморенного Гарри потащили в ателье мадам Малкин. Никого кроме них там не было, поэтому пока дремлющего стоя мальчика обмеривали волшебные ленты, мадам Малкин и профессор Спраут о чём-то шептались. Затем ему разрешили сползти со скамейки и расположиться в одном из кресел, где он и свернулся себе в удовольствие, продолжая дремать.

Через какое-то время его разбудили, сунули в руки пакеты с одеждой и спровадили на улицу. Солнце уже перестало так жарить, в Косой переулок пришёл приятный легкий ветерок, и сон ушёл, как не было его. Гарри закинул пакеты в сундук и пошёл к их последней остановке — магазину Олливандера.

Там было всё так же тихо, пыльно, мало света и не было на месте самого Олливандера. Вскоре тот появился, со своим фирменным приветствием:

— Помона Спраут! Кедр, одиннадцать дюймов, драконья жила! Очень своенравная палочка, но заботливая, что парадоксально.

— Всё верно, мастер Олливандер.

— А вы… — старик подошёл поближе к Гарри и его немигающие прозрачно-голубые глаза уставились на Гаррино лицо. У Гарри губы так и норовили растянуться в усмешке, когда его собственные прозрачно-зелёные, блёклые глаза встретились с Олливандером взглядом. — Гарри Поттер, должно быть?..

— Добрый день, мастер, вы правы, — Гарри медленно моргнул, пряча глаза за веками. Интересно, Олливандер такой же, как он?

— Уверен, палочка у вас будет крайне необычна, крайне… Но начнем?.. — и начал шуршать в своих запасах, постепенно выкладывая всё новые и новые коробочки на стол.

— Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов. Во время её изготовления случилась неудача — она выскользнула и умудрилась искупаться в Напитке Живой Смерти, из-за чего стала очень привередливой, очень. Но, может быть, вам удастся с ней поладить? — старик протянул такую знакомую, родную палочку, что у Гарри даже дрогнула рука, когда он её брал.

Стоило только сжать палочку, чтобы понять — это она. Его продолжение, лучший друг и преданный помощник. Спустя столько лет? Всегда…

— Это она, — Гарри ласково провёл второй рукой по древку, а затем легким взмахом вызвал сноп искр. — Сколько?

— Семь галлеонов, мистер Поттер, семь. Знаете, что ещё интересно? У этой палочки есть близнец. Феникс дал за раз сразу два пера, что случается очень редко… Я изготовил две совершенно разных палочки, которые, тем не менее, не смогли остаться друг к другу равнодушными. Вторая палочка оставила на вас ваш знаменитый шрам, мистер Поттер. Тис, тринадцать дюймов… Как, однако, интересно…

Профессор Спраут недовольно поморщилась, но прерывать Олливандера не стала. Дождалась, пока Гарри расплатится, и вежливо попрощалась.

Обратно на Тисовую улицу они возвращались аппарацией. Профессор Спраут переместила их в коридор, дождалась, пока с кухни на звук хлопка подойдёт тётя Петуния, перекинулась с ней парой фраз и лишь после этого откланялась.

— Тёть, у тебя голова сегодня случайно не кружилась? Или болела, может?

— Нет, Гарри, всё нормально было, — Петуния улыбнулась и потрепала племянника по голове. — Попроси Дадли помочь тебе затащить сундук, и идите мыть руки и за стол. Всё уже готово.

Не Конфундус, значит. Странно…

* * *

Тридцать первое августа наступило рывком, внезапно. Только вчера дядя отвёз Дадли в его школу, которая тоже была пансионом, хоть и не таким строгим, как в Хогвартсе. Тётя долго обнимала сына, не готовая расстаться даже на неделю. Гарри же сунул втихаря Дадли половину собственной заначки сладкого — он сам в поезде себе сможет сладкого детского допинга купить, а вот у Дадли такой возможности не будет.

Сегодня же тётя обнимает уже самого Гарри, который вернуться сможет только на Рождество. С него стребовали клятвенное обещание написать по приезде, а затем ещё и отписываться еженедельно. Каким бы странным ребенком он ни был, как бы ни пугал иногда своими приступами, он всё равно был сыном её сестры. Её милой маленькой Лили — такой же встрепанный воробушек, как и она.

— Береги себя, Гарри.

— Обязательно, — Гарри поцеловал тётю в щеку и спрятался в машине. — Я не собираюсь рисковать лишний раз.

На вокзал они приехали заранее по просьбе самого Гарри. Хотелось занять себе место без толкотни и шума.

С дядей Гарри попрощался у разделительного барьера. Помахал тому на прощание рукой и нырнул в стену, проходя на платформу.

Там почти никого не было и добраться до вагона первокурсников удалось без проблем, благо, искать тот не надо было — он традиционно был сразу за головным вагоном. Сделано такое разделение на вагон первачков и остальных было ради того, чтобы новички сразу перезнакомились друг с другом, да и не попали совершенно беззащитные под шальное заклинание старших. По этим же соображением в вагоне сразу за первокурсниками крайние три купе были за старостами, почти как последняя линия защиты первокурсников.

Вагон был полностью пустой, поэтому Гарри быстро занял крайнее к головному вагону купе и с удобством там расположился. На днях он вспомнил отличное занятие для развития мелкой моторики, очень важной при колдовстве, и теперь максимальное количество времени уделял ему.

Он рисовал. Точнее, перерисовывал, при отсутствии-то особого таланта. Ему накупили с несколько десятков разных открыток и теперь он развлекался, чиркая в блокноте карандашом, прикусив кончик языка.

Он так увлёкся своим занятием, что не заметил ни отправления поезда, ни как к нему в купе иногда заглядывали, но ничего не говорили, не желая отвлекать — даже продавщицу сладостей, на которую так рассчитывал, не заметил. Вывел его из транса девчачий голос:

— Мальчик Невилл ищет жабу, и я ему помогаю! Ты не видел жабу? — в дверях стояла кудрявая девочка, бойко подбоченившись и не обращая внимания на пухлого мальчика сзади, что дергал её за рукав и говорил не мешать.

— Нет, — Гарри абсолютно спокойно встретил её взгляд. Это не его Гермиона, умная красавица Герми, и не его Невилл, размерами с медведя и флегматичностью слона. Это абсолютно чужие люди. И пусть дальше так и будет. — Но, думаю, даже если вы её не найдёте сами, её отыщут домовики, когда будут прибирать поезд.

— Домовики? — недоуменно переспросила девочка, но затем, не дожидаясь ответа, спросила совершенно другое: — А что ты делаешь?

— Рисую. Это развивает мелкую моторику. И я буду рад, если смогу вернуться к этому, — с холодной улыбкой.

— Пфф, — фыркнула девочка и, гордо развернувшись на пятках, ушла. Невилл тихо попрощался, извинился за беспокойство и побежал вслед за ней.

Гарри смотрел на чистый альбомный лист, а видел свою подругу, сестру-валькирию. Её вечная радость делиться знаниями, вера в него, постоянная поддержка. Как она, смеясь, танцевала попеременно то с маленьким Джеймсом, то с маленьким Скорпиусом, которые вечно дрались между собой за право пригласить её. А Хьюго постоянно их поддевал, что с ним-то она постоянно танцует. Как в последний раз блеснули её серебряные волосы, когда…

Карандаш треснул. Гарри очнулся и лишь больше уверился держаться подальше от Рона и Гермионы. Возможно, Невилла. Но точно от Драко Малфоя. Держаться как можно дальше от Драко Малфоя!

Гарри поспешил вновь утонуть в рисовании, лишь бы не думать. И ему это вполне удалось, так как следующий раз он очнулся уже от предупреждения машиниста.

На улице их встречал старый добрый Хагрид со своим огромным фонарем, который всё равно ничего, кроме его лица, не освещал. Испытание «Попади в школу» началось. Те из чистокровных, кто изучали Люмус, стали светить себе и своим соседям под ноги и только так удалось избежать жертв на скользких от недавнего дождя камнях, что тропинкой спускались вниз к озеру.

У озера их уже ждали лодки. Гарри было всё равно где, лишь бы не со старыми друзьями, поэтому он подсел к сестрам Патил в компании мулата. Имя мулата совсем выпало из его дурной головы, но скоро Распределение, там всех и вспомнит. Наверное.

Хогвартс. Дом для тех, кто его ищет. А где его, Гарри, дом?

Строгая МакГонагалл, единственная из всех профессоров не презревшая классическую остроконечную шляпу. Призраки — эхо времени, не нашедшие или не захотевшие найти путь в загробный мир. Полный огней Большой Зал.

Стоило войти, как Гарри запрокинул голову, жадно глядя на проекцию звёздного неба над Хогвартсом. Именно с неё когда-то началось его увлечение артефакторикой. Заклинание иллюзии было разрушено в Последней Битве (что за тупое пафосное название, но такие всегда запоминаются лучше всего) и уйдя из аврората, он взялся его восстановить. Для этого понадобилось лишь с пару десятков взрывов, хотя казалось, чему взрываться при создании иллюзии, да три года работы. Ему удалось, поэтому его внуки уже имели возможность наслаждаться полной магией Большого Зала.

Шляпа пропела песню и началось Распределение. Все знаковые для Гарри люди попадали в те же дома, что и в его мире. А вот и настала его очередь.

— Поттер, Гарри!

Шляпа закрыла ему глаза и Гарри мысленно перенёсся в свой кабинет. Камин, письменный стол и два кресла между камином и столом. За одним из них он — старик, не младше Дамблдора, разве только презревший бороду. За вторым Шляпа, задумчиво кусавшая свою полу.

— Безумец?

— Что вы, любезная, всего лишь сумасшедший, — Гарри хмыкнул. — Вина?

— И куда тебя распределить, переродившийся? — Шляпа на вопрос не ответила, но лёгкое покачивание верхушки сказало Гарри всё и так.

— Куда хотите. Хоть считалочкой считайте. Ваше здоровье, — Гарри качнул своим бокалом. Ну и что, что это лишь фикция, порожденная его разумом. Вино, это всегда вино.

А в реальности Шляпа, под всеобщими пораженными взглядами, внезапно начала читать считалочку, показывая на все факультеты по очереди. Остановилась она на Райвенкло, чье название и выкрикнула. А когда МакГонагалл никак не отреагировала, ворчливо прибавила:

— Снимай давай, распределила я уже парня, чего ты ждёшь.

Профессор заторможенно подняла Шляпу, и Гарри смог наконец отправиться к своему факультету. В зале царила тишина, но стоило ему сесть и начать знакомиться с окружающими, как она разорвалась гулом голосов. Лишь спустя минуту МакГонагалл смогла продолжить церемонию.

А мулата звали Блейз Забини.

Первое сентября припало на воскресенье, дав детям день, чтобы получше перезнакомиться и хоть немного узнать Хогвартс. Ну или заблудиться в его коридорах и пополнить собой ряды призраков. Обычное дело, чего уж тут.

Вчера вечером разморенных после позднего ужина детей старосты сразу распределили по комнатам и пожелали спокойной ночи, не став ничем грузить. В отличие от Гриффиндора, в Райвенкло селили детей по одному, признавая за каждым нужду в личном пространстве чуть большем, чем кровать, закрытая балдахином. И чтобы во время очередного взрыва страдали только вещи неудачливого экспериментатора, а не всех, с кем ему не повезло жить в одном помещении.

Утром же, стоило Гарри медленно выползти в гостиную факультета, ему сунули в руки кружку с какао и усадили на диван, рядом с остальными первокурсниками. Все молчали, кто сонный, а кто просто потерянный. Бегло оглянувшись, благо пара глотков какао сотворили чудо и подарили бодрость, Гарри понял, что не хватает кого-то из девочек, и переключился на осмотр самой гостиной.

Сидели они в тени статуи Райвенкло: три дивана были так поставлены вокруг невысокого круглого столика, чтобы создавать уютный уединённый уголок. На одном сидели мальчики, на втором — девочки, а на третьем — уже довольно взрослый парень со значком старосты на мантии.

Синий с серебром цвет оформления гостиной здорово успокаивал и настраивал на исследовательский лад, а высокие стеллажи с книгами вдоль всей стены лишь усиливали желание зарыться в изучение чего-либо. По всей комнате были разбросаны столики разных размеров: от совсем маленьких, куда только книгу положить и можно, до рассчитанного на большую компанию, размер столешницы которого позволял спокойно лечь взрослому человеку. Примерно в центре гостиной высился стул наподобие барных, с приставной лесенкой. Для Флитвика?

Вскоре показалась староста девушек, идя рядом с совсем малышкой, уткнувшейся носом в свою кружку. Она казалась даже меньше самого Гарри, который на физкультуре всегда был последним. До лет двадцати он даже не надеялся в рост дать, он и на свадьбе был ниже собственной невесты, что звучало совсем печально… И что им стоило тогда годик подождать, чтобы он в дальнейшем колдофото с торжества не стеснялся?

Староста усадила девочку и села сама, чуть подвинув своего напарника, что всё время просидел, уткнувшись в книгу.

— Добро пожаловать в Райвенкло, — староста улыбнулась и невзначай пихнула своего напарника, заставляя оторваться от чтения. — Меня зовут Роза Мун, и я староста девочек пятого курса. Это Джастин Фокс, он, соответственно, староста мальчиков. По традиции факультета именно мы ответственны за ваш курс, поэтому с любой проблемой или вопросом не стесняйтесь — подходите.

— Зачастую ученики Райвенкло жуткие индивидуалисты, — в разговор вступил парень, но, заметив недоумённые взгляды большинства, пояснил: — Одиночки, то есть. В основном мы все в учёбе и каких-то своих проектах, но никогда не откажем в помощи товарищу. Поэтому не стесняйтесь пихать других, если вам что-то надо, а ни меня, ни Розы поблизости нет — никто на это не обидится и вам обязательно помогут. И не пугайтесь, если видите что-то необычное или странное, почти наверняка это чей-то очередной эксперимент.

В ответ на слова Джастина наверху что-то громко хлопнуло, но никто, кроме первокурсников, на это никак не отреагировал. Все спокойно продолжали заниматься своими делами, только один парень, сидевший за одиночным столиком в тени лестницы, встал и пошёл наверх.

— К взрывам вы привыкнете и, смею думать, вскоре начнете производить свои, — староста усмехнулся, не обращая внимания на недовольный взгляд напарницы.

— Наш декан — Филиус Флитвик, полугоблин. Он подойдёт чуть позже, и тогда вы с ним познакомитесь. В школе он преподает Чары, а для старших курсов никогда не отказывает в теории и практике магических дуэлей. Самое главное правило при общении с ним — не врать. Вы можете отказаться говорить, о чём-то умолчать, это всё нормально, но ложь он не приемлет.

— Гоблинская кровь, что вы хотите, — перебил её Джастин и, оглянувшись за спину, добавил: — А вот и он.

К ним действительно подходил профессор Чар, спокойный и чуть улыбающийся уголками губ. Гарри никогда не общался с ним близко в своем мире, поэтому даже не знал, чего ждать. Значит, будем играть по правилам.

— Доброе утро и добро пожаловать в Райвенкло, — Флитвик приветственно улыбнулся, сев к старостам на диван. — Думаю, старосты уже дали вам всю необходимую информацию, от себя могу добавить только, что мои двери всегда для вас открыты. Проблемы с преподавателями, любые конфликты — мой кабинет напротив лестницы, по которой вы поднимаетесь в Башню факультета. Ну и любые вопросы по поводу Чар, как предмета, и чародейства, как образа жизни. Может, у вас есть какие-то вопросы?

— Другие факультеты… — тихо заговорила малышка. — Нет ограничений по общению?

— Никаких ограничений, мы же не Гриффиндор и Слизерин, — Флитвик фыркнул, а старосты проглотили смешки. — Райвенкло стоит вне этих свар, ставя превыше всего знания и умения. Никто не может запретить вам лезть в эти игры, возможно, вы в них даже добьётесь успеха и нужного себе результата. Единственное — не подставляйте своих, всё же учёные существа хоть и рассеянные, и странные, но жутко мстительные, — в противовес своим словам декан лукаво подмигнул.

Как интересно. И как странно в свете этих слов выглядят проблемы Луны в его мире. Было ли там так же? А если да… Чего он не знает?

Гарри почувствовал, что уплывает, и чуть мотнул головой, пытаясь упорядочить мысли. Пока он витал, декан ответил ещё на несколько вопросов и откланялся, направившись к стулу с лесенкой в центре гостиной. На столике перед первокурсниками остались лежать расписания уроков, которые Роза чуть подвинула к ним, предлагая разобрать, одновременно сопроводив их короткими пояснениями.

— Теперь можете быть свободны, весь день в ваших руках. Отбой в десять вечера, до этого времени все должны быть в гостиной, чтобы не лишать Розу нормального сна, — Джастин лишь усмехнулся на закатывание глаз напарницы. — Если заблудились — попытайтесь вызнать дорогу у портретов или словить кого-то из призраков, те помогут. Раньше у нас для первачков были карты, но за это лето одну из используемых в них рунных цепочек признали относительно тёмной и ограничили использование только совершеннолетними. Замену ей наши факультетские рунологи-артефакторы ещё не нашли, только побили собственный рекорд по количеству взрывов в день.

— Раз на завтрак вы не попали, а одним какао сыт не будешь, то угощайтесь, — Роза постучала палочкой по столу, давая команду домовикам. С лёгким хлопком на столе появились чистые стаканы, графин с соком и несколько тарелок с бутербродами.

Затем, уточнив отсутствие вопросов, старосты откланялись, оставив первокурсников одних. Те сидели и молча переглядывались, мусоля в руках давно пустые кружки, пока Гарри не стало скучно и он первый не подал голос:

— Так как нам вместе учиться пять, а то и семь лет, предлагаю познакомиться. Меня зовут Гарри Поттер, не кусаюсь и Тех-Кого-Нельзя-Называть побеждаю лишь на Хэллоуин и в возрасте одного года, — Гарри рассмеялся, с удовольствием отмечая робкие улыбки детей. — Увлекаюсь археологией и поисками приключений себе на голову — всё что угодно, кроме скуки! Ещё люблю теорию магии.

— Я — Терри Бут, — стоило Гарри замолчать и выжидательно посмотреть, один из мальчиков подал голос. — Увлекаюсь подводным миром и его жителями, как разумными, так и просто монстрами. Мечтаю однажды найти место залегания Кракена, — его глаза фанатично вспыхнули на последних словах, и Гарри уважительно покачал головой. Надо будет напроситься в компанию, когда тот уже взрослым пойдёт на Кракена глядеть — новый пункт пополнил Гаррин мысленный список дел и планов на эту жизнь.

Затем Падма Патил рассказала про свою любовь к змеям и исконно индийской магии, Менди Броклхерст своей любовью к зельеварению заслужила уважительный взгляд, а Лайза Турпин с интересом фанатика к любовной магии и заклинаниям красоты была признана одним из самых страшных противников в будущем (был у Гарри как-то опыт столкновения с похожей особой, то, что он по итогу остался жив и не сильно двинул крышей, — уже чудо чудесное). Энтони Голдстейн и Майк Корнер оба интересовались трансфигурацией, но если первый — как искусством превращения, то второй зачитывался боевым аспектом этого магического раздела.

— Меня зовут Мораг МакДугал и я обожаю спелеологию, — огненно-рыжая девочка решительно тряхнула своей толстой косой. — Это когда исследуют всякие пещеры, расщелины и прочие углубления в толще горной породы. Слово маггловское, но у магов такого интересного и близко нет, — чуть помолчав она добавила: — Драконов ещё люблю.

МакДугал… Могла ли эта решительная шотландка быть родственницей Лиама? Или просто распространённая фамилия? Гарри мысленно отметил себе как-то у неё поинтересоваться этим вопросом.

Очередь дошла до малышки, и та, застенчиво улыбнувшись и поставив наконец свою чашку на стол, начала говорить:

— Меня зовут Сью Ли, и я люблю музыку. Мечтаю когда-нибудь возродить древнее магическое искусство музыкальной магии. А ещё я интересуюсь монстрами высших классов опасности — отец у меня командир команды охотников на них, поэтому с детства я слушала описания разных магических существ и способ их убийства вместо сказки на ночь, — она застенчиво убрала упавшую прядь волос за ухо. — Приятно со всеми познакомиться.

Интересный у них коллектив подбирается, с этим можно будет работать — Гарри был доволен.

После знакомства дети раскрепостились, стали спрашивать друг у друга про их увлечения, Энтони и Майк затеяли спор, каждый за свой аспект трансфигурации… Бутерброды таяли, графин уже несколько раз наполнялся заново. Логично, что вскоре начались пробежки в туалет, во время одной из которых Гарри внезапно понял, что уже время обеда.

Посовещавшись, решили попробовать добраться самостоятельно до Большого Зала, раз уж никого из старост в гостиной видно не было. Добрались минут через двадцать, когда Гарри всё же вспомнил правильную дорогу, и они перестали слушать подсказки портретов, которые уводили их всё дальше вглубь замка.

Уже доедая свой окорок с жаренной картошкой, Гарри понял, что забыл что-то очень-очень важное. Быстро запихнув в себя остаток еды на тарелке и запив всё соком, он вскочил, пообещал встретиться со всеми в гостиной, и убежал.

Он забыл написать письмо.

Ему крышка.

* * *

Утро началось под противнейший писк будильных чар, вечером установленных Розой. Пожалуй, в первую очередь надо будет отработать именно их, чтобы сменить этот кошмар на что-то более приятное слуху.

Письмо Гарри вчера всё же написал и школьной совой его отправил, а затем вернулся в гостиную и присоединился к Терри и Майку, единственным полукровкам⁽¹⁾ в их компании, в попытках научить чистокровных детишек играть в монополию. Закончили они только с ужином, после которого разбрелись по комнатам отдыхать.

Сегодня первым уроком была Трансфигурация, затем Чары, обед и Гербология, завершавшая день. Значит, следовало взять с собой только учебники по Трансфигурации и Чарам и письменные принадлежности. Отлично.

Гарри быстро упаковал себе сумку на день и спустился в гостиную. Никого из ребят ещё не было, но в «уголке первокурсников» сидела Роза, к ней Гарри и подошёл.

— Бут и Ли уже ушли на завтрак, а остальные ещё не спустились. Если хочешь, можешь подождать их со мной, — Роза ответила, не отрываясь от какого-то пергамента, где что-то недовольно черкала.

— Нет, спасибо, я в Большой Зал тогда пойду.

— Как хочешь. Вы только после завтрака не разбегайтесь сразу, Джастин отведёт вас на Трансфигурацию. А после неё уже я вас заберу и отведу на Чары. Пока карт нет и вы не ориентируетесь в школе — так будет удобнее.

— Ага, хорошо. Я передам остальным, — Гарри вежливо махнул на прощание рукой.

В кабинете Трансфигурации их встретила сидящая на столе кошка. Джастин ей вежливо кивнул, проследил, чтобы все зашли в кабинет, и растворился, исчезнув в коридоре.

Пара у Райвенкло была сдвоенная с Хаффлпаффом, но барсуки ещё не пришли и можно было выбрать места себе по вкусу. Парты в классе были рассчитаны на двоих, поэтому одному надо было сесть без пары. Дети замерли, пытаясь решить.

— Так, давайте, разбивайтесь на двойки, я сяду один, — Гарри улыбнулся и чуть подтолкнул стоящую впереди него Сью.

— Но, Гарри… — Терри нахмурился.

— Ничего не знаю. Садитесь давайте, пока Хаффлпафф не пришёл и у нас есть выбор — сесть у окон или у двери. Я, если что, за окна — они все на западную сторону выходят, а значит, слепить не будут.

— Тогда давайте садиться, — Энтони первым подал пример: — Менди, сядешь со мной? — та кивнула, и они заняли первую парту.

Затем потянулись и остальные: Терри со Сью, Мораг и Падма, Майк и Лайза. Гарри довольно проследил за их рассадкой: Энтони как увлекающийся трансфигурацией, пусть до одиннадцатилетия только теоретически, сможет помочь Менди, которая, как и любой зельевар, превращения понимала через раз и даже так — очень и очень туго. Отлично.

Стоило Гарри занять своё место позади всех, как в класс зашли хаффлпаффцы во главе со своей старостой. Они выглядели утятами за мамой-уткой, и Гарри оставалось лишь тешить надеждой своё самолюбие, что он и другие воронята были не настолько откровенно беспомощны…

Со звонком двери в класс захлопнулись, а кошка, спрыгнув со стола, превратилась в профессора МакГонагалл. Красиво. Последовавшая речь о сложности и важности трансфигурации отлично подходила под атмосферу восхищенных взглядов детей. Правда уже очень скоро слишком перегруженная терминологией лекция выкосила всех неподготовленных — глаза остекленели у большинства барсуков, а самому Гарри хотелось зевать. Сидящих впереди одногруппников Гарри не видел, но не думал, что многие из них понимают, о чём идёт речь.

Сам он, пролистав ещё дома учебник, понял, что почти всё из него не помнит. Всё же те знания, что дают на первом курсе, хоть и база, но в дальнейшем почти не используемая. Давно уже есть универсальные формулы вместо конкретных, которые для понимания самого процесса. Значит, учить ему придется как всем, это не говоря уже про разработку ядра: в этом отношении он на равных с магглорождёнными, которым тоже было негде и не с кем рядом тренироваться.

Гарри вновь подавил зевок, но послушно продолжил записывать лекцию. Почему-то преподаватели всегда излишне пристрастно относились к тем, у кого не было конспекта, пусть даже этот кто-то и всё знал (хотя это и не о нём, если говорить о программе первого курса).

В конце концов, пришло время практики. Как итог лекции МакГонагалл вывела на доске формулу трансфигурации спички в иголку, раздала сами спички и разрешила попробовать проделать превращение самостоятельно.

В трансфигурации важны две вещи: формула и воображение. Не имея перед глазами изображения того, что хочешь получить, на одной лишь формуле и силе каши не сваришь. Поэтому многие мастера трансфигурации хорошие менталисты. И поэтому достижения Снейпа в этой области такие поразительные.

Но он отвлекся.

Как выглядит иголка, он знает. На всякий случай Гарри прогнал перед глазами картинку того, как деревянная спичка вытягивается, затем уплощается, на месте серной головки появляется игольное ушко, а обратный конец заостряется. Затем дерево меняет цвет на металлический, и в итоге становится металлом.

Круговое движение и легкий выпад палочкой в сторону спички, одновременно проговаривая формулу и держа перед глазами процесс превращения.

И ничего. Спичка осталась глуха к его потугам, и Гарри лишь раздражённо выдохнул. Это было предсказуемо, но от этого не менее печально.

Он чувствовал шевеления своего магического ядра, специально к ним прислушивался. Импульс был, энергия начинала интенсивней течь по каналам… Чтобы почти полностью выдохнуться, дойдя до волшебной палочки. Вот и выходил пшик.

Тренировки, тренировки, тренировки…

Гарри вздохнул и принялся вновь повторять всё заново. Жест вместе с формулой и держать перед глазами картинку. И опять. И снова.

К концу пары полностью, за исключением мелких огрехов, совершить трансфигурацию смогли только трое: Энтони, Майк — что было предсказуемо — и одна девочка с Хаффлпаффа. Интересно.

У Гарри спичка под конец всё же чуть поменяла свою форму, и у остальных было где-то на том же уровне: у кого-то больше, у кого-то меньше. Полный провал был только у Менди, но она не выглядела ничуть расстроенной.

Им задали отработать превращение спички в иголку, оставив для этого каждому его спичку, что вызвало у Гарри нервный смешок. О том, что спички детям не игрушки, в данном благословлённом учебном заведении никогда и не помнили, да? Вдогонку они должны ещё были написать эссе по базовым принципам трансфигурации, размером не меньше стандартного пергаментного листа.

За дверьми их уже ждала Роза, чтобы отвести на Чары.

На Чарах они были объединены со Слизерином, но никаких особых эмоций это не вызывало. Змейки пришли раньше них, поэтому смогли первыми разобрать себе места. Вороны спокойно расселись там, где было свободно, и Гарри вновь остался без пары. Он мог сесть сам… А мог занять место с тем мулатом Блейзом, чем-то его заинтересовавшим ещё в лодке. Выбор очевиден, не так ли?

— Привет, — Гарри улыбнулся. — Не против, что я сяду рядом?

Блейз лишь покачал головой и чуть подвинул свои вещи. Гарри благодарно кивнул.

Ровно со звонком профессор Флитвик зашёл в класс и сразу же направился к возвышению из книг возле своего стола. Точнее, вся горка состояла из экземпляров лишь одной книги «Таинства науки магической», и Гарри, заметив это, не удержался от фырка. Среди людей, имеющих хоть немного понимания магической теории свыше школьной программы, данный опус считался юмористическим сборником. Он и сам, спустя сотню лет с этого момента ухахатывался, читая его, и даже сейчас помнит, какой там понаписан бред.

Поднявшись наверх, профессор представился и прошёлся по списку, сверяя, все ли на месте. Сразу после этого последовала лекция об основе основ — источнике магии. Профессор рассказывал про ядро, показывал иллюзии его и магических каналов, расходящихся от него по телу. В какой-то момент он так увлекся, отвечая на уточняющий вопрос одной из слизеринок, что пошёл по воздуху, инстинктивно поддерживая себя левитацией.

Это что за монстры в деканах Хогвартса ходят?

В конце занятия они должны были вызывать обычные искры — как визуализацию собственной энергии, высвобожденной через палочку. И тут Гарри опять столкнулся с проблемой своих слабых каналов.

От недовольства собственными успехами Гарри пару раз стукнулся головой об парту, привлекая внимание своего соседа.

— Всё хорошо? — слизеринец осторожно коснулся плеча Гарри.

— Да, — Гарри глухо откликнулся, вздохнул и наконец выпрямился, растирая лицо. — Просто меня достала слабость собственных каналов. Первый учебный день, а бесит до невозможности. Не обращай внимания, — криво улыбнулся, перед тем как вновь крепче сжать палочку и продолжить перегонять энергию.

— Ты слишком напряжён, — после недолгого молчаливого наблюдения произнес Блейз. — Даже если ты будешь очень крепко сжимать в руках лопатку — зелье быстрее не приготовится. Нужно время.

— Спасибо, — Гарри улыбнулся уже легче. С секундным ужасом понимая, что за его всё нарастающим напряжением скрывался приступ безумия, он был очень благодарен слизеринцу, что смог неосознанно оттащить его от края. — Я знаю, просто терпение — моя слабая сторона. А ты зельевар?

— Зелья — это красиво, — Блейз чуть пожал плечами.

Разговор сам собой сошёл на нет, и они продолжили молча тренироваться. Но информацию о новом знакомом Гарри запомнил, дополнив мысленную картотеку.

После звонка Гарри задержал Флитвик, сказав Джастину, что сам проводит потом его на обед.

— Мистер Поттер, я не мог не заметить, что у вас были определённые трудности сегодня… Расскажите, с чем они связаны?

— У меня слишком слабые каналы, из-за чего импульс гаснет, не достигая палочки, — Гарри недовольно передёрнул плечами. — Меня это злит.

— Но ведь это не всё? — полугоблин внимательно смотрел на Гарри, не пряча свой взгляд более за стекляшками очков.

Гарри замер. Сказать или не сказать? А если сказать, то что? Соврать?

Декан не приемлет лжи. А портить отношения в первый же учебный день — привилегия Снейпа.

— Я просто слегка сумасшедший, — Гарри склонил голову на бок. — Но хорошо держу себя в руках. Это не такая уж и проблема-то, на самом деле.

На лице Флитвика ничего нельзя было прочесть, тот только немигающе смотрел на Гарри, что-то обдумывая. Наконец он всё же принял решение:

— Вы очень хорошо держитесь, мистер Поттер. И я никому об этом говорить не стану… Если вы пообещаете, что коль вам станет хуже — придёте ко мне. Башня Райвенкло видела многое, но безумца, слетевшего с резьбы, может и не пережить. Мы поняли друг друга?

— Предельно ясно, профессор, — Гарри растянул губы в широкой улыбке и выпрямил шею. — Но я сам мир, право слово.

— Вот уж не сомневаюсь, — Флитвик фыркнул, перевоплощаясь обратно в смешливого и несколько смешного декана факультета умников. — Но я обещал провести вас на обед, пойдёмте.

— Ага, — согласился Гарри, следуя за ним к выходу из кабинета. — А ещё вы согласились позаниматься дополнительно со мной тренировками магического ядра.

— Да? Ну раз согласился, то ладно. В четверг, четвёртой парой.

— Как скажете, профессор.

Обед прошёл спокойно. После него первокурсники Райвенкло дружно сбегали в Башню факультета, оставили в комнатах сумки и налегке пошли в сопровождении Розы к теплицам.

На Гербологии они занимались одни, без учеников других факультетов. Мадам Спраут тепло поприветствовала Гарри, прежде чем начать петь оду обитателям второй теплицы Хогвартса.

На первом занятии они лишь прослушали лекцию, но уже на следующее должны были изучить Белую Крапивницу и подготовиться к её пересадке.

По окончании урока они, добравшись до Башни, дружно сели за домашние задания, пока информация в голове ещё была свежа.

Восемь вечера наступило очень быстро, и пора было идти на ужин. Пастуший пирог, овощной салат, пудинг — Гарри ел и не чувствовал вкуса. Он постоянно кидал взгляды на Снейпа и не мог решить, что ему делать.

Ждать урока или?..

* * *

Следующим утром за завтраком Гарри решил всё же не спешить. Три дня — это не долго, зато последствия просчитать хотя бы примерно удастся, а не действовать потом по чистому «авось» — значение этого слова Виктор им как-то несколько часов объяснял, полируя всё это дело обильными возлияниями. Собственно, на утро, кроме этого «авось» они ничего и не помнили, да…

Когда совы заполнили зал, разнося почту, коричневая сипуха одарила Гарри своим вниманием: сначала бросив письмо так, что лишь чудом и отточенными рефлексами мальчика то не оказалось в овсянке, а затем и вовсе спикировала на стол и стала таскать из тарелок бекон.

Письмо было от дяди с тётей. Точнее, два письма: одно для Гарри, а второе — для миссис Спраут. В постскриптуме Гарриного письма тётя поясняла, что декану Хаффлпаффа прислала благодарность за её рецепт и фотографии получившегося пирога…

У Гарри моментально разболелась голова.

Это было слишком похоже на Конфундус. Очень длительный Конфундус, и всё равно, что такого не существует. Капец.

Первым уроком в расписании стояла История Магии и, предупрежденные заранее Джастином, первокурсники заблаговременно взяли для себя литературу по вкусу.

Первыми в кабинет пришли слизеринцы, заняв места где-то посередине. Следом пришёл Гарри с однокурсниками, заняв места за ними. Затем хаффлпаффцы — полностью разобрав места на галерке. Еле успевшие забежать перед звонком гриффиндорцы вынуждены были довольствоваться первыми рядами — чем многие из них были недовольны, но ничего поделать с этим не могли. Гриффиндорцы такие гриффиндорцы.

Гарри даже на секунду почувствовал ностальгию, которую быстро прогнала новая книга по магической теории — он вчера вечером нашел её на полках в Башне, но почитать так и не смог. Непорядок.

На фоне читал лекцию Бинс, дублируя первую главу учебника слово в слово, рядом затеяли тихий спор о каком-то чисто девчачьем заклинании Лайза и Падма, постепенно втянув в него и слизеринок и хаффлпаффок, Терри и Сью играли в аналог морского боя, только вместо кораблей у них были разнообразные монстры…

Внезапный громкий храп с первого ряда разрушил всю идиллию.

— Мистер Уизли! Минус десять баллов Гриффиндору, и впредь воздержитесь от сна на моих уроках! — Бинс, выйдя из своего обычного полусонного состояния, гневно фыркнул. — На чём я остановился? Ах, да…

Спустя пять минут, убедившись, что призрак вновь монотонен, шорохи и тихие разговоры возобновились. Молчали только невезучие львы, от которых столь явственно несло недоумением, что хотелось хихикать — что и начали делать некоторые слизеринцы, заглушая себя ладонями.

Бинсу было абсолютно всё равно, чем занимаются на его парах ученики, если они делают это достаточно тихо. И не на передних рядах. Только гриффиндорцев об этом их старшие почему-то не предупредили.

После Истории была Гербология, на которой они пересаживали обещанную Белую Крапивницу, перепачкавшись как-то все с головы до ног, но хотя бы ни разу не ужалившись.

В конце занятия Гарри задержался, чтобы передать письмо, и мимоходом выслушал, какая у него замечательная тётя. Не то чтобы он это не знал, но как-то это всё напрягало. Помона Спраут сколько угодно могла быть милой старушкой в чепчике и по локоть в грязи, вот только Гарри прекрасно помнил, на что способен опытный маг со способностями к манипуляции землёй.

Вот и сейчас, закрывая теплицу, она быстрым росчерком палочки создала маленького глиняного человечка — полноценный голем, даром, что ростом невелик.

Монстры. Сплошные монстры.

После обеда было ЗоТИ, принеся стойкий запах чеснока и отличную лекцию о первейшей нечисти. Хоть под конец занятия Гарри, и не его одного, слегка подташнивало, но хоть учителем Квиррелл оказался хорошим. И задания дал не так много — всего-то с классификацией поработать. У Терри и Сью сразу же глаза загорелись.

Среда началась с трансфигурации, на которой спичка поддалась уже большинству — но не Гарри. В этот раз он был уже спокойнее, раз за разом повторяя свои действия. Рано или поздно, но он раскачает свои каналы и сможет наконец-то сменить звук мордредовых будильных чар!

Затем ЗоТИ, выйдя из кабинета которого Менди вспомнила, что есть какое-то зелье, которое можно мазать себе под нос, уменьшая интенсивность запахов. Сама она ни его названия, ни где о нём читала не помнила, но кто-то же о нём должен был знать?

После недолгого совещания было решено попытать счастье и сходить в Больничное крыло — местный колдомедик должен же знать о таком составе? А при особой удаче у него он может и найтись…

Джастин, который должен был их проводить в Большой Зал, на просьбу сменить маршрут лишь пожал плечами, только и уточнив, не заболел ли кто из них, раз в Больничное крыло собрались.

Мадам Помфри — царь и бог школьной обители Асклепия, сначала обеспокоено просветила всю их компанию диагностическими чарами, не слушая никаких возражений, и лишь затем выслушала. Посмеявшись, она дала им флакон с нужным зельем, ещё раз просветила диагностикой и только после этого отпустила.

— Еле вырвались, — Терри облегчённо провёл по волосам, а остальные согласно закивали.

— В следующий раз мы уже знаем, куда идти, поэтому можно будет и кому-то в одиночку сбегать… Но лучше тебе, Менди, найти рецепт, чтобы с кем-то из старшекурсников-зельеваров договориться.

Та кивнула и всю дорогу до Большого Зала хмурила лоб, напрягая память.

После обеда у них уроков не было до самой полночи, на которую была назначена Астрономия. Та прошла без происшествий, только малышка Сью под конец уснула, убаюканная спокойным голосом профессора Синистры. Будить её не стали, всё равно профессор этого не заметила (или сделала вид).

На завтрак следующим днём никто из них не пошёл — первой пары по расписанию не было и можно было нормально выспаться после полуночной Астрономии. Просто, как встали, поймали кого-то из старшекурсников, чтобы тот вызвал эльфа с кухни, и попросили у него бутербродов с чаем.

После Гербологии дети опять все перемазались землёй, а самому Гарри вручили ещё и ответ на письмо тёти Петунии.

Ему просто надо смириться с этим, да.

Обед, Чары…

После урока Гарри остался в кабинете на дополнительные занятия, успокаивающе махнув на прощание рукой воронятам. Пусть ещё и не прошла неделя с начала занятий, для детей вдали от родителей это маленькая вечность. Идеальный момент для образования крепчайшей связи, но её ещё проверит время.

Всё занятие Гарри разрабатывал каналы, под присмотром опытного мага не боясь переусердствовать. Какое-то время Флитвик наблюдал за ним молча, но затем стал давать конкретные указания, создавая таким образом что-то вроде зарядки для каналов — с огромным удивлением понял Гарри. Он никогда раньше о таком не слышал, в прошлой жизни его каналы разрабатывались в разнообразных смертельно опасных ситуациях, что зачастую приводило к их микро-разрывам и долгому лежанию в Больничном Крыле. Собственно, он и о каналах узнал никак не в одиннадцать.

У его детей не было таких проблем, никто из знакомых тоже не жаловался. Без Флитвика… Итог мог бы быть плачевным, при его-то нестабильном состоянии.

Под конец занятия Гарри полностью выдохся, каналы ныли — ныло и всё тело, позволяя прочувствовать каждую мышцу. Но он был доволен.

— Очень хорошо, мистер Поттер. Но самостоятельно воздержитесь от такой тренировки, дождитесь нашего следующего занятия. У вас просто очень узкие и несколько закостенелые каналы — такое случается.

— Хорошо, профессор. Доброго вечера.

До Башни Гарри полз долго. Ещё дольше он взбирался по лестнице, а над загадкой дверной ручки и вовсе застыл на десяток минут, чувствуя, как всё тяжелее и тяжелее ворочаются мысли в голове. В гостиной он только предупредил Терри, что домашкой займется уже не сегодня и вообще будет в комнате, чтобы его не искали, и пополз дальше — в кроватку.

Ужин тоже обойдётся без него.

Утром его догнала непонятно откуда взявшаяся крепатура, но он был так счастлив, что внимание на неё и вовсе не обратил. У него вышло вызвать искры с первого раза, и пусть они были откровенно жалкими — но они были.

Пятница знаменовалась Зельеварением с Хаффлпаффом. Первое занятие со Снейпом. Каким оно будет?

Спокойным. На первой паре Снейп погрузил всех в транс своей речью о красоте зельеварения, буквально зачаровав, и вызвал небывалый интерес к своей науке у тех, кто ей ранее пренебрегал. Затем была короткая перекличка, во время которой Гарри удостоился лишь более внимательного взгляда да чуть большей паузы после имени.

Чтобы понять примерный уровень своих учеников, Снейп стал по порядку задавать каждому вопрос-два, не выделяя никого и никак не реагируя на незнание или неправильный ответ. Лишь спокойно исправлял.

— Что такое безоар, мистер Поттер? — очередь дошла до Гарри.

— Универсальное противоядие, сэр, — ну это он знал, уже хорошо.

— А если смешать измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? — Гарри завис. Надо было всё же внимательно прочитать учебник, чтобы тот в памяти отложился, а он всё на потом и на потом…

— Не знаю, сэр.

— При смешивании измельчённого корня асфоделя и настойки полыни создается основа под снотворное зелье, — после чего Снейп перешёл на следующего ученика.

И где демонстративная ненависть? Не, Гарри хорошо помнит сцену в детской в тот Хэллоуин, но такая разительная перемена с его смутными воспоминаниями из прошлой жизни… Не могло же ему всё это присниться?

После окончания опроса Снейп «порадовал» новостью, что на следующем занятии будет опросник по всем вопросам, что он диктовал и Гарри порадовался, что не поленился записать все ответы. Судя по кислым лицам вокруг, столь же предусмотрительными оказались немногие.

Остаток пары Снейп начитывал лекцию, затрагивая одновременно и само зелье от фурункулов, что они будут варить после перемены, и историю зельеварения в целом.

Следующая пара началась с техники безопасности. После чего Снейп взмахом палочки написал на доске рецепт, затем отлевитировал каждому его набор ингредиентов (ещё один монстр, сплошные монстры, негде бедному ребёнку от них укрыться) и только после этого разрешил работать.

Гарри опять сидел один и был этому безмерно рад. Мало ли что у него не так пойдёт, никого кроме него взрывом не заденет. Хоть он и старался действовать чётко по рецепту, внимательно следя за временем, в своих способностях испортить любое зелье он не сомневался. Только обидно было, что вместе с такой антипатией к зельеварению у него нет ярко выраженного таланта к трансфигурации. Жизнь несправедлива…

Будучи артефактором, Гарри никогда не варил нужные для работы зелья сам, предпочитая или заказывать их, или просить сварить их любовника. Тот хоть профессиональным зельеваром не был, при наличии рецепта мог сварить почти любое зелье. Проблема всегда была его уговорить…

Зелье агрессивно забулькало, но не взорвалось. Всего лишь опало и стало зеленовато-голубым. Как-то далековато до нужного мятного оттенка. Гарри вздохнул. И что он делает не так? Хотя обошлось без взрыва — уже, считай, победа.

Снейп, что уже начал проверять котлы, только недовольно покачал головой при виде варева Гарри.

— Слабо, мистер Поттер. Вы передержали слизней, — после чего пошёл спокойно проверять дальше.

И всё же это напрягает. Ещё больше, чем непонятки со Спраут.

В конце урока Гарри специально задержался, дожидаясь, пока все выйдут из класса.

— Вы что-то хотели? — Снейп смотрел абсолютно безэмоционально.

— Профессор… Я хотел спросить вас о Сириусе, — Гарри замялся, внимательно следя за реакцией зельевара.

— О ком? — лицо Снейпа застыло, хотя казалось, куда уж больше.

— Моём крёстном, Сириусе Блеке. Вы же его любовник, — Гарри затараторил, не давая ни шанса себя перебить, — вот я и решил, что вы знаете, почему после смерти родителей я его ни разу не видел.

1) Я не совсем понимаю почему в каноне Гарри полукровка, если оба его родителя маги. Поэтому здесь полукровки — дети от союза мага и маггла и никак иначе.

Вернуться к тексту

Лёжа на кровати, Гарри вспоминал, чем закончился разговор со Снейпом, и был доволен. Всё прошло лучше некуда.

— С… чего вы всё это взяли? — маска невозмутимости дала солидную трещину.

— Ну… Я всё помню, — Гарри пожал плечами. — Как мужчина в мантии убил маму, затем зелёный свет, а вместо мужчины — кучка праха, с которой крыса подбирает волшебную палочку. А потом пришли вы.

— Сириус Блек был осуждён и заключён в Азкабан. Это всё, что вам надо сейчас знать, — Снейп рывком поднялся из-за стола и направился к двери. — Прошу, мистер Поттер.

Гарри послушно прошёл мимо него в коридор, где наблюдал, как зельевар дёрганым движением, так сильно отличавшимся от его обычной плавности, накладывает на дверь заклинания, затем разворачивается на каблуках и в мгновение исчезает за поворотом.

К Дамблдору побежал. Сто процентов.

Теперь надо будет только пережить визит к директору и можно освобождать Сириуса. Главное, чтобы некоторые господа ни о чём раньше времени не узнали.

И почему он так слаб?

Бесит!

* * *

К Дамблдору его вызвали в воскресенье, дав целый день на то, чтобы сделать домашку и немного потыняться по замку, освежая его планировку в памяти. Так он случайно набрёл на библиотеку, внезапно осознав, что за первую неделю учёбы ещё ни разу там не был — более чем хватало книг в Башне и для заданий учителей, и для удовлетворения личных интересов.

Стоило заглянуть внутрь, чтобы поспешить убраться подальше — людей там почти не было, максимум несколько человек за стеллажами прятались, зато была Гермиона, со всех сторон окружившая себя книгами.

Прости, дорогая, но в этот раз приключаться он будет в другой компании.

После библиотеки Гарри потянуло в подземелья, где он благополучно умудрился заблудиться. Или коротко о его удаче.

Зато он нашёл комнату, полную средневековых бальных платьев, каждое из которых было надето на какой-то прозрачный каркас — некий аналог манекена.

Вывел его из подземелий Кровавый Барон, и на этот раз Гарри более внимательно следил за дорогой — запоминая. Зачем ему платья, Гарри не знал. Но понять, что они делают в подземелье, хотелось.

* * *

К Дамблдору Гарри отвёл Флитвик, всю дорогу недовольно хмурясь. Гарри всё ждал, пока тот что-то спросит или уточнит, но тот так ничего и не сказал.

Горгулья и «Лакричные палочки» в качестве пароля. Винтовая лестница, что послушно стала эскалатором везти их вверх. Феникс в клетке, деловито вычищающий свои перья, куча мелких артефактов на всех поверхностях, Шляпа на шкафу. Портреты прежних директоров, Снейп у окна и Дамблдор за своим столом.

— Присаживайся, Гарри, — Дамблдор приветливо улыбнулся, указывая на стул для посетителей у своего стола. — Филиус, — а вот Флитвику предназначался короткий кивок, после которого тот отошёл к стене.

— Добрый день, — Гарри — вежливый мальчик.

— Гарри, это правда, что ты помнишь ночь, когда Волдеморт убил твоих родителей?

Ого, Дамблдор решил не ходить вокруг да около, а прямо спросить! Однако Гарри искренне удивлён.

— Врач, к которому меня отвела тётя, сказал, что у меня абсолютная память. Я помню всё, чему был когда-то свидетелем, в том числе и… — Гарри передёрнул плечами, вспоминая завораживающую красоту тела Лили, падающего в обрамлении зелёного света, — день смерти родителей.

— Расскажешь нам, Гарри? — Дамблдор ласково заглянул в его глаза, чуть приспустив свои очки. — Выпей чаю, смочи горло… Но мы очень хотим узнать правду, — он невербально вскипятил воду в чайничке, затем залил заварку, и спустя несколько минут перед Гарри стояла чашка, полная ароматного чая. Чашка, движением брови трансфигурированная из пера и аккуратно отлевитированная ему под нос.

Почувствуй себя ещё более ничтожным и слабым, Гарри, это называется. Директор под стать деканам — хоть в бестиарий заноси.

Но Гарри прикусил губу, демонстрируя, как ему неприятно и тяжело вспоминать о том дне… Одновременно окончательно решая, что и как сказать. Он никогда не любил коньки, но что поделаешь…

— Я спал тогда. Проснулся из-за шума, мама… Она стояла перед кроваткой, что-то говорила, но я не видел, кому. Потом чей-то резкий незнакомый голос и… Она упала в зелёной вспышке, — Гарри громко сербнул чай, на что следом виновато улыбнулся и продолжил: — Я сидел тогда, сквозь прутья пытался достать её, вроде… Я тогда совершенно по-другому думал, поэтому сложно сказать, что именно я тогда хотел сделать. А потом напротив меня уже стоял кто-то, полностью закутавшийся в мантию. Он сказал тогда что-то и опять был зелёный свет, — Гарри поднял взгляд с чашки на директора, оценил то, насколько остро тот смотрел, и опять опустил глаза. — После света я ничего не видел, а потом раз — и мужчины не было, только что-то серое, над чем склонился Пита… Питер, друг родителей. Он посмотрел на это что-то, затем превратился в крысу, схватил какую-то палку — наверное, волшебную — и куда-то убежал.

Дамблдор, который прежде наклонялся в сторону Гарри, откинулся на спинку своего кресла и задумчиво снял очки, начав вертеть их в руках. Со стороны Снейпа послышался какой-то треск, и скосивший в его сторону глаза Гарри увидел трещины на какой-то деревяшке, что была в его руке.

Воцарилась тишина. Гарри допил чай, задумчиво поглядел на чайничек, до которого никак не доставал, и стал точить мармеладки, стоявшие в вазочке на столе, старательно выбирая любой вкус, кроме цитрусов, которых там было, внезапно, большинство.

Минута, вторая, третья… Гарри начал поглядывать на свои наручные часы, раздумывая, как бы вернуть взрослых к реальности. Провести весь день, пялясь на портреты прежних директоров, не входило в его планы.

Он уже хотел было разбить чашку, как раз последняя съедобная конфета была выловлена, но Дамблдор сам отмер:

— Значит, Питер… — директор надел обратно очки и обратился к Гарри: — А что дальше было, ты помнишь, Гарри?

— Ну, пришёл Се-вя, ой, простите, профессор Снейп, — Гарри виновато улыбнулся, старательно не замечая смешков директора и Флитвика, — сначала склонился над мамой, а потом взял меня на руки. Прибежал Сири — Сириус, потом профессор исчез, а крёстный пошёл со мной на руках вниз… И я уснул, — мальчик развёл руками, показывая, что всё, конец истории.

— Спасибо тебе, Гарри, за такую интересную историю. Она многое проясняет, многое…

— Но где Сириус, директор Дамблдор, сэр?

— Видишь ли, — Дамблдор ощутимо замялся, но Гарри не отводил от него внимательного взгляда, и тот продолжил: — Именно Сириуса обвинили в предательстве твоих родителей, считалось, что он провёл Волдеморта в ваш дом. Он ведь был Хранителем Тайны.

— Хранитель… Тайны? — Гарри склонил вопросительно голову на плечо. Но, только Дамблдор хотел ответить, будто спохватившись, перебил: — Что с Сириусом?!

— Он в Азкабане, мистер Поттер, — ответ донёсся из-за спины, сухим надтреснутым голосом. — Это волшебная тюрьма, предотвращая ваши вопросы, — Снейп взял себя в руки, и предложение он заканчивал уже своим обычным безэмоциональным тоном.

— Но в свете новых обстоятельств дело Сириуса будет пересмотрено, — Дамблдор задумчиво качнул головой. — Филиус, думаю, юный Гарри может быть уже свободен, не проводишь его? Гарри, был рад познакомиться с тобой, мой мальчик. Хорошего дня.

Уже ступив на движущуюся лестницу из директорского кабинета, Гарри услышал какой-то грохот и злой голос Снейпа, прервавшийся, стоило двери захлопнуться. Хорошие заглушающие чары.

* * *

День первого урока Полётов был солнечным, приятно-тёплым, буквально идеальным для наслаждения возможностью летать. Свист воздуха, безграничная свобода…

Гарри любил летать. Но если в юности ему был ближе квиддич: с его погоней за снитчем, головокружительными пике в попытках избежать бладжера, финтами, чтобы завлечь, обмануть, уничтожить противника, то, став старше, он перешёл на наслаждение самой возможностью летать — оставив игру молодым.

Старость могла бы лишить его этой радости, не будь он артефактором. Всего два раза взорвав свой кабинет, он смог сделать летающее кресло, получив возможность вновь подняться в воздух и прекратить завидовать давно почившему Тому, тот-то мог летать сам. Да, в кресле он уже не мог повторить финт Вронского или бочку… По крайней мере, официально и когда кто-то, сверкая недовольным взглядом, наблюдал за ним.

Дети послушно выстроились на поле напротив мётел: Райвенкло справа, Хаффлпафф слева, хотя почему именно так, Гарри не знал. Миссис Хуч повелительным взмахом руки их так расставила и лишь затем стала рассказывать основы полётов. Как держать метлу, техника безопасности, как поворачивать… Гарри с трудом подавил зевок, как и остальные чистокровные и полукровки; внимательно слушали лишь магглорождённые, со страхом кидая взгляд на Чистомёты у своих ног.

Наконец профессор разрешила поднять мётлы, используя старую-добрую команду «вверх». У Гарри метла сразу же подскочила в руки, остальные мальчишки-райвенкловцы и Менди тоже легко подняли мётлы и ловко их перехватили. У Лайзы, Падмы и Сью те подчинились со второго раза, и только у Мораг так и осталась лежать.

— Ненавижу мётлы! — недовольно пробормотала она, а затем зло выкрикнула: — Вверх! — и чудом избежала удара черенком по лбу.

У хаффлпаффцев картина была печальней — половина учеников были магглорождёнными, и их мётлы высокомерно игнорировали. Вздохнув, миссис Хуч начала им помогать, убеждая, что да, на этом старом хламе, что не всякий дворник будет использовать как рабочий инструмент, действительно можно взлететь.

Самое печальное — всё то время, что профессор занималась магглорождёнными, остальные дети стояли без дела, не имея возможности даже присесть на траву. Гарри его шило и вовсе запрещало так долго стоять без дела, так как тогда он начинал слишком много думать, что было чревато.

Но в конечном итоге мётлы подчинились всем, и профессор дала отмашку их седлать. Оседлали. Ещё минут пять Хуч ходила, правила захват, причём всем. Она признавала только классический британский, что, по правде, был ужасно неудобным и подходил только для степенного лёта по прямой. Но ладно, Гарри смирился с её исправлением, всё равно в воздухе сможет перехватить так, как ему будет удобно.

Стоило оторваться от земли, пусть и на жалкие два метра, Гарри буквально почувствовал, как его переполняет восторг. Хотелось взмыть свечой, наплевать на весь мир и собственные планы (всё равно тех не было особо, он всегда за импровизацию), подняться под облака и быть свободным.

Он и не думал, что так по этому скучал. Возможно, будь у него в загробном мире возможность летать, он ещё не скоро решился бы на перерождение.

Отдавал метлу обратно Гарри с огромным сожалением. В следующий раз он сможет взлететь лишь неделю спустя.

Может, всё же вступить в команду в следующем году?

* * *

Время до Хэллоуина пролетело кометой. Уроки, домашка, посиделки с одногруппниками, собственные изыскания в теории магии, дополнительные занятия… Всё крутилось и вертелось, постоянное движение, и Гарри был рад ему.

У него за всё время случился лишь один приступ, и всем очень повезло, что во время него Гарри вновь шлялся подземельями, ещё и в давно покинутой их части.

На стене висел всего лишь портрет какого-то Блека, без подписи и признаков нарисованной жизни. Точнее, Гарри просто заинтересовался одиноко висящей картиной, увидел знакомые кудри и пронзительно-синие глаза… Пришёл в себя он от нестерпимого жара вокруг. От картины осталось лишь обугленное пятно, а в воздухе воняло горелой пылью.

Сам Гарри был чудовищно слаб, у него обгорели ресницы, а кончики пальцев все были в волдырях. Но тело ладно, его разум…

Всё было очень плохо. Очень-очень плохо.

До Больничного Крыла он так и не дополз, его вырубило у кабинета декана Слизерина. Дальнейшее он знал лишь со слухов, а по ним именно главный летучий мыш Хогвартса довёл его до такого, после чего, испугавшись за себя, отнёс на руках в вотчину мадам Помфри. Была ещё версия про происки гадких слизеринцев, запрещённые эксперименты и даже о драконе. Но Снейп однозначно лидировал.

Зато выйдя из Больничного Крыла, Гарри смог впервые зажечь Люмос, что не погас спустя полминуты работы и освещал что-то, кроме кончика волшебной палочки. Подсознательное колдовство, подобие детской стихийки, но не она, ведь вполне могло его убить. Неловко было бы, да.

После этого случая Гарри загрузил себя ещё больше, а от старых друзей чуть ли не шарахался. Когда перед уроком Чар к нему подошёл Малфой с предложением дружбы, он и вовсе спрятался за Забини, выставив его щитом. Драко явно обиделся, Блейз забыл про привычное спокойствие и лишь недоумённо переводил взгляд с одного на другого, но Гарри твердо стоял на своём. Никаких контактов. И ещё раз сто это повторить, чтобы глупый мозг точно запомнил.

Всё это произошло с две недели назад, а сейчас Гарри усиленно пытался найти на столе хоть что-нибудь не из тыквы. Ведь даже мясо и то было в каком-то тыквенном соусе! Пока Гарри мог лишь потягивать из стакана обычную воду и ждать возможность свалить в Башню — там можно будет заказать у домовиков хоть какую-то нормальную еду, пусть и придется подождать, пока она приготовится.

Вбежавший с криком «Тролль!» Квиррелл стал неожиданностью. Только тут Гарри вспомнил о дне, когда их трио стало таковым. Какова вероятность, что без его вмешательства Гермиона умрёт? За столом Гриффиндора её не было, поэтому шанс, что она в том злополучном туалете… Слишком велик.

Дамблдор что-то говорил на фоне, спорили деканы, начинали организовывать школьников старосты. Да или нет?

Да, он фирменный гриффиндурок, вынужден был признать Гарри, выскользнув из Большого Зала и несясь в сторону третьего этажа. Ему повезло, что его воронята отвлеклись на Розу, ещё и полностью доверяли его решениям, приняв безоговорочным лидером. И пусть за прошедшие два месяца каждый расширил свой круг общения, найдя товарищей по интересам среди воронов, они оставались одной командой. Точнее, личинкой команды… Но каковы их годы.

Память его не подвела: стоило подняться по лестнице, как с ног сшибал отвратный запах. Самого тролля ещё не было видно, и у Гарри было время подготовить тому сюрприз. Повторять давешние кульбиты и пачкать палочку в соплях совершенно не хотелось, да и видимого успеха это тогда не принесло. А на Левиосу дубинки у него сил не хватит. Приходилось извращаться.

Сняв мантию и жилет, Гарри попытался трансфигурировать их в канат. И пусть превращение до конца не удалось, даже то подобие было ему не лишним. Немного пришлось пошаманить у стены, вызвав эльфа, чтобы тот принёс клеящее зелье, но всё же удалось сделать подобие растяжки. Затем, горько вздохнув, Гарри достал из сумки бутылку с водой, что привык таскать с собой в маггловской школе, и, аккуратно переступив своё подобие каната, стал разливать воду. Вернулся обратно и начал раз за разом повторять Глациус, пытаясь хоть немного её подморозить. Вроде даже что-то вышло, но проверить возможности не было, впереди уже маячил тролль, шумно топая и волоча за собой по полу дубинку.

Гарри тролль заметил не сразу, пусть тот и стоял напротив него. Плохое зрение что носорога, что тролля — проблема исключительно окружающих. Но всё же монстр заметил маленькую фигурку на своём пути, так соблазнительно пахнущую юным мясом, пропитанным магией. Зарычав, он побежал вперёд, оглушая своим топотом.

Гарри тоже побежал, но уже от тролля. Он кубарем скатился по лестнице и замер на самой нижней ступеньке. Или его кривое везение сработает, или…

Было тихо. Удары сердца отсчитывали секунды, и каждый промежуток между ними воспринимался годом. Лестницы в Хогвартсе находились в отдельной складке реальности, что и позволяло им двигаться как угодно, презирая обычное пространство. Из-за этого же, находясь на них, нельзя было услышать или почуять кого-то, кто был не на этой лестнице.

Удар, грохот, и мимо прижавшегося к перилам Гарри пролетает троллья туша. Своей лапой та всё же зацепила его, поэтому Гарри тоже упал, благо хоть не высоко было и тролль несколько смягчил своим телом удар. Хоть и не до конца — излишне твёрдая у него шкура, ненамного мягче пола.

Потирая свой многострадальный лоб, где набухала шишка, Гарри поднялся и осмотрелся. Тролль дохлый или в глубокой отключке — одна штука. Дубинка деревянная — тоже одна штука. Браслет на тролле, артефактный — один. А разве не должно быть два?

Гарри забыл про ноющую голову и сел на колени, рассматривая медный браслет с рунной вязью. Руны — скандинавские, классические. Цепочка из них тоже обычная, расстояние между символами одинаковое, лежат на одной прямой. А значит, второй браслет обязан быть, только в паре они могли бы удержать тролля.

Сомнения у Гарри вызывал лишь материал — медь слишком проста, даже железо лучше бы подошло под такой артефакт, но…

Из раздумий Гарри выдернул звук приближающихся шагов. Быстро вскочив, Гарри кинул последний взгляд на браслет и стал подниматься по лестнице, стремясь исчезнуть до появления свидетелей.

Добравшись наверх, Гарри нейтрализатором, взятым у домовиков вместе с аналогом клея, отклеил от стен свою порванную мантию и жилет и побежал дальше по коридору в поисках лестницы, что смогла бы доставить его к Башне Райвенкло. Одежду он на бегу запихал в сумку, чтобы не мешалась и не наводила взрослых на ненужные размышления.

Осталось только придумать, как объяснить своё отсутствие в Большом Зале.

Следующим утром Гарри лениво колупал овсянку. Вчера Флитвик ничего не сказал, увидев Гарри, спокойно читающего на диванчике в гостиной Райвенкло, зато очень громко высказалась Роза. Угомонилась она только после того, как Гарри смог ей донести, что просто пошёл во время ужина в туалет, поэтому и пропустил Квиррелла с его предупреждением.

Рядом зашуршал Пророком Энтони, чтобы спустя несколько минут вскрикнуть и протянуть тот Гарри.

«Дело Сириуса Блека вновь открыто!!! Новые факты в громогласном деле о предательстве Поттеров!»

Наконец-то.

Теперь Гарри мог только надеяться, что некие личности побоятся вмешиваться напрямую. Иначе…

* * *

Тролль напомнил Гарри об одной очень интересной вещи. Поэтому он сейчас и мурлыкал какое-то подобие мелодии, шаг за шагом подходя к люку, что охранял цербер. Медленно, не спеша, не отводя взгляда от сонно прикрытых глаз.

Добравшись до люка, Гарри всё так же медленно встал на колени и начал одной рукой поднимать крышку, второй помогая себе слабой Левиосой. У него уже першило в горле, когда крышку всё же удалось бесшумно открыть. И лишь спрыгивая вниз, до Гарри дошло, что он кое-что забыл, поддавшись сиюминутному импульсу.

А как он будет подниматься обратно?

Приземлился Гарри мягко, у земли его что-то подхватило, сжав в несильных тисках.

— Люмос, — Гарри тут же отпустили, и Дьявольские Силки, а подхватили его именно они, обиженно расползлись от круга света.

Подсвечивая себе, Гарри пошёл дальше по коридору от тупика, куда спрыгнул. Вскоре он уткнулся в обитую железом дверь, что распахнулась от лёгкого толчка.

Однако хороша защита, да.

В комнате, куда он попал, под потолком летали странные птицы с ключами вместо клювов, а рядом с дверью намекающе лежала пара мётел. Была только одна проблема — найти нужную птицу.

В конечном итоге Гарри стал по тупому ловить «птичек» по одной и пытаться ею открыть замок. Если та не подходила, ломал ей одно крыло и откидывал в сторону, чтобы не путалась среди ещё непроверенных. Всё равно они не живые, да и повреждения должны заживить… Недели через три, если он правильно разобрался в их плетении.

Провозился Гарри больше двух часов, пока наконец не нашёл нужную.

За дверью была уже не комната — полноценный зал с гигантской шахматной доской в центре.

— Вот всё этой ночью против меня! — Гарри ещё больше разлохматил волосы на затылке. — Хоть бери и на метле эти шахматы перелетай, я же не Рон! Стоп-стоп-стоп. — Гарри замахал руками. — А почему бы и нет?

И, развернувшись на пятках, Гарри вернулся обратно, чтобы взять метлу. То, что он говорил сам с собой в голос, его не смущало. Некоторые мысли должны быть озвучены, чтобы их можно было принять.

Решив не мудрить, Гарри просто поднялся максимально высоко, что даже не мог выпрямиться на метле, летел, вжавшись всем телом в древко. Пролетая над доской, он заметил, что у стен, что терялись в сумраке, тоже стояли шахматные фигуры, назначенные не давать пройти мимо доски самым хитрым. А вот до потолка глаза они не задирали, поэтому долетел до следующей двери Гарри спокойно.

Там его уже ждал тролль. Старый знакомый или новый — Гарри понятия не имел, они все для него на одну морду. Главное, у него на запястьях блестел в свете магических огней браслет, даже Гарри со своим минусом его замечал. И не только его — блестело так же и на ноге тролля, скорее всего какие-то кандалы…

Эх, охранник, который прикованный, причем так, что его можно спокойно обойти — идеальный страж, просто.

Следующий зал порадовал столом с хрустальными флаконами и листочком, кокетливо придавленным камешком. Стоило Гарри переступить порог и сделать шаг, как по стене комнаты вспыхнуло голубое пламя, преграждая путь. Повезло, что метлу он так из рук не выпустил, хотя зачем она ему…

М-да.

Хагрид, Спраут, Флитвик, МакГонагалл. Угадайте с трёх раз, кто постарался над этой комнатой, называется. Поэтому трогать камешек руками Гарри не стал, а начал толкать его Левиосой. Освободив листик, поднимать его тоже не решился, лишь склонился да посветил себе Люмосом, разбирая слова загадки.

Логические задачи с возрастом перестали быть проблемой, а уж при его нынешнем хобби и вовсе данное умение было в приоритете, поэтому с отгадкой проблем не возникло. Вопрос был в другом, не налил ли Снейп специально неправильное зелье в правильный флакон?

Для собственного успокоения Гарри проверил те флаконы, где должно было быть вино, уж его-то он узнать мог. И действительно, стоило открыть крышки, порадовавшись, что данные флаконы обмазывать внешне никакими зельями нельзя, как потянуло хорошим выдержанным каберне.

Не давая себе передумать и опять засомневаться, Гарри выпил зелья из отгаданного флакона и тревожно замер, чутко прислушиваясь к своему организму.

Вроде всё было в порядке, и Гарри смело шагнул в огонь, толкая последнюю (он надеялся, основываясь на своих смутных воспоминаниях) дверь.

Дверь взаправду была последней. И был за ней лишь пустой круглый зал. Абсолютно пустой.

— А, где?.. — внезапно ему стало так обидно.

Всё было зря?

Гарри был настолько обескуражен, что несколько минут просто сидел на ступеньках, даже не запомнив, как он на них сел (хотя в его состоянии вернее будет «упал»). Он просто собирался прикарманить философский камень, вот и всё! И пусть он даже не знал, зачем тот ему… Но такая цаца карман не тянет.

Для очистки совести, придя в подобие душевного равновесия, хотя и не переставая бурчать себе под нос, Гарри облазил весь зал. Он весь извозился в пыли, под конец и вовсе непрестанно начав чихать, но не нашёл ни намека на присутствие там хоть когда-то зеркала. Даже отпечатка его фигурных ножек! У него же были фигурные ножки?

В конечном итоге, заметив, что на часах уже без нескольких минут четыре ночи, Гарри стал выбираться наружу. Весь путь обратно к Дьявольским Силкам он хмурил лоб, пытаясь убедить себя, что он просто чего-то не помнит, а не окончательно попрощался со своим здравым смыслом.

Убедил. Точнее, выкинул переживания из головы, озаботившись более насущей потребностью выбраться наружу. За прошедшие часы цербер, видимо, сменил позу, не только захлопнув обратно, но и прижав крышку лапой. Гарри еле удалось всё же поднять её, не переставая при этом напевать какую-то мелодию и судорожно напрягая бедра, держа метлу в равновесии только благодаря им.

Открыл. Вылетел. Скинул метлу вниз, грустным взглядом проводив её полет и болезненно скривившись, услышав подозрительный хруст. Закрыл люк. И убрался наконец-то подальше, испытывая желание молчать минимум ближайшие сутки, а музыки не слышать и самому не воспроизводить (!) и того дольше.

Спустя несколько часов так и неложившийся Гарри демонстративно ковырял утреннюю овсянку, как никогда скучая по кофе. Увы, злобные школьные эльфы никогда не давали ученикам младше пятнадцати и чашечку этой волшебной жидкости.

Утро прошло спокойно, зато уже к обеду школа наблюдала тараканьи бега в исполнении преподавателей. Забавное зрелище, главное, под горячую руку никому из них не попасть. Особенно Снейпу и МакГонагалл, эти двое так любят соревноваться, что умудряются это делать даже относительно того, кто сильнее вызверится на какую-то мелочь.

Неделю продолжалось это веселье, позволяя школьникам в который раз демонстрировать чудеса своей фантазии по части генерирования сплетен. А всего-то искали покусителя на лабиринт, пристально наблюдая за старшими курсами и совершенно игнорируя маленького и очень скромного райвенкловца-недо-героя.

Но в понедельник за завтраком Дамблдор вновь сидел на своём кресле-троне, и в замке тут же воцарились тишина и спокойствие. Гарри было интересно, связано ли было отсутствие директора с лабиринтом или просто совпало, но… Но.

Намного полезнее было сосредоточиться на учебнике зельеварения, что хоть и был выучен на память, а взрывать котлы это не мешало. Снейп уже даже смирился с его неспособностью в науку кипящих котлов и закупоренной смерти, перестав каждый раз, когда Гарри умудрялся обойтись без взрыва и даже отдать на оценивание что-то похожее по цвету и консистенции на нужное, данный подвиг комментировать.

Итак, перед тем, как опускать в котёл сушёных скарабеев, следовало на пять минут погрузить их в слизь слизняка садового обыкновенного…

* * *

— Почему мы ещё ни разу не были в школьной библиотеке? — тишина и спокойствие субботнего утра оказались разрушены внезапным вопросом Мораг.

— И что мы там забыли? — Тедди лениво потянулся. Он спокойно лежал-дремал на диванчике, забрав тот в единоличное пользование, делая вид, что читает учебник по астрономии. — Все нужные нам и для учёбы, и для себя книги есть и здесь.

— Мне интересно! — Мораг фыркнула и дернула за рукав Гарри, который оставил свою отросшую за осень шевелюру маньяче сверкающим глазами Лайзе и Сью, а сам уплыл в нирвану — секрет пропавшего зеркала никак не давал ему покоя. — Сходим?

— А? — Гарри заморгал, пытаясь понять, что от него хотят, но в конечном итоге кивнул: — Можем сходить, я уже выяснил, где она находится.

— Отлично! Кто-то ещё с нами?

С ними решила пойти только Сью. Вот только пойти они смогли лишь через полчаса, когда девочки наконец закончили издеваться над волосами Гарри. Ощупывая потом куцую косу на своём затылке, или похожее на неё плетение, он только смиренно вздыхал. На Рождество будет дома — там и сходит к нормальному парикмахеру.

До библиотеки они дошли без происшествий. Гарри показывал дорогу, девочки послушно шли следом, не норовя чуть что свернуть в новый коридор. Даже лестницы, и те послушно следовали куда надо без своих обычных фокусов.

Подозрительно.

В самой библиотеке было пустынно: большинство учеников предпочли провести последние выходные перед экзаменами или в праздных прогулках, называя это «проветриванием мозга», или зубря в своих комнатах, радуя соседей видом свежеподнятого упыря. Даже лохматая макушка Грейнджер не выглядывала из привычной ей баррикады книг.

Девочки быстро оставили Гарри одного, зашушукавшись и потерявшись между стеллажами. Гарри не расстроился, принявшись и сам разыскивать секцию с магической теорией.

Спустя полчаса субъективного времени Гарри был вынужден признать собственное бессилие. Он пересмотрел все тематические стеллажи: зелья, чары, трансфигурация, астрономия, артефакторика… Нужных книг не было. Прошёлся более внимательно по полкам с Чарами — мало ли, вдруг туда запихнули, — пусто.

Везде пусто. Чертовщина какая-то! И он не удивился бы, относись теория магии к каким-то запретным знаниям, но нет же! Не было даже самых новых изданий, включённых в списки разрешённых Министерством книг стопроцентно, ибо само Министерство и выдавало разрешение на их печать!

Было ощущение, что его прокляли. Сначала чёртов зал без малейшего намёка на камень или хотя бы зеркало. Теперь библиотека: он опять чихает от пыли, даже умудрился получить замечание от библиотекарши, и нет ни следа так интересующих его книг.

В растерянности попытавшись почесать затылок и чертыхнувшись, наткнувшись на колосок, заплетённый девочками, Гарри принялся пересматривать стеллажи с Историей магии — официально главным хламособирателем библиотеки. На них можно было найти что угодно — от рецептов пирогов с ежевикой до инструкции по созданию крестража.

Гарри был бы не против, будь последнее преувеличением, но, держа сейчас в руке «Волхование всех презлейшее», мог только глупо хлопать глазами. Наконец, скривившись, он засунул тонкую книжечку, одну из причин всего того бреда, что составляет его жизнь, поглубже и вновь зарылся в полки. Таким его и нашли девочки: лохматым, припорошенным пылью, сидящим прямо на полу в окружении томов разной степени давности и жутко недовольным.

— Всё хорошо, Гарри? — Сью присела рядом, обеспокоенно заглядывая ему в глаза.

— Меня прокляли, — Гарри скорчил трагическое выражение лица и приложил ладонь к лицу, мастерски строя страдальца.

— Ч-что случилось? — Сью испуганно прижала руки к своей груди, а Мораг нахмурилась.

— Мне чертовски не везёт последнее время! Меня точно прокляли, это ужасно… И наверняка смертельно! — для пущего эффекта Гарри завалился назад, всё равно весь уже выпачкался как-то и пол его грязнее не сделает. — Ай! Ну что я и говорил, — падая, Гарри не учел, что сзади тоже были книги, и умудрился каким-то корешком очень ощутимо себе по хребту попасть, уголком как раз между позвонков. Поэтому и сидел сейчас, непритворно обиженно потирая спину.

— Дурак! — Мораг треснула его по голове брошюркой, которую всё время держала в руках. — Так тебе и надо, — фыркнула и стала поднимать Сью. — Пошли от этого юмориста.

— А… Ты помнишь дорогу к Башне? — нерешительно уточнила Сью у Мораг, оглядываясь на Гарри, всё так же сидевшего на полу и глядевшего на них с хитрым прищуром.

Мораг чуть споткнулась, но продолжила тащить Сью, хотя уже не так решительно.

— Да ладно, Мораг, прости. Моя дурость не повод самой заблудиться и Сью заблудить, — Гарри наконец встал, хоть и всего лишь на колени, начав запихивать все ранее вытащенные книги обратно на полки. — Сейчас всё лишнее спрячу и пойдём. Нашли, кстати, что-то интересное?

— Ничего особенного, — Мораг скривилась. — В Башне все эти же книги есть, нашла только одну брошюрку, — для наглядности помахала ею.

— На самом деле, здесь есть интересные книги, но они слишком сложны для нашего восприятия пока. Или написанны на старосакском, — чуть улыбнулась Сью.

Гарри хмыкнул на эту поправку и кинул лукавый взгляд на Мораг, с независимым видом разглядывавщую корешки книг, но комментировать не стал. Он быстро распихал книги, себе оставив лишь одну, с историей Магической Британии римских времён. При беглом просмотре он заметил там какие-то карты — надо бы изучить этот вопрос поподробнее.

* * *

Первые экзамены — всегда стресс. И, что бы не говорили убелённые (или не очень) сединами взрослые, для детей этот стресс всё же больший, чем для их преподавателей. По Гарриному скромному мнению, учителя в принципе не имели в своём словаре слова «стресс». Каждый год одно и тоже, стандартный школьный аврал, при котором все с умным видом бегают, а толку — ноль. Хогвартс же: каждый декан болеет только за свой факультет, не-деканы ставят ставки на эту четвёрку монстров, крики, ссоры… А детям страдать.

Вот и сейчас бедные первокурсники страдали, высунув язык, пытаясь успеть наскрести до звонка ответы на все пятнадцать вопросов экзамена по трансфигурации. Писали они его все скопом — то есть всеми факультетами. Гриффиндорцы почти все олицетворяли собой панику, хаффлпаффцы были привычно спокойны, совершенно не волнуясь за собственные результаты, слизеринцы были внешне спокойны, но слишком дёрганые движения некоторых (от которых Гарри поспешил отвести мимолётный взгляд) полностью выдавали их нервозность.

Гаррина гордость — воронята — были собраны и писали в спокойном темпе. Менди изначально выучила только необходимый минимум для Удовлетворительно и сейчас уже закончила писать. Энтони и Майк затеяли соревнование — кто же напишет больше, но в их разумности Гарри не сомневался — лично надавал прошлым вечером им по голове, чтобы сначала убедились, что написали необходимую информацию для Превосходно, а уже после начали демонстрировать собственные знания. Остальные и вовсе не заслуживали волнения: в течение года никто из них не ленился, а большего от первокурсников для отличной оценки и не требовалось.

За себя Гарри был спокоен: учебник он знал на память — спасибо фотографической памяти: стоило лишь поставить себе за цель запомнить, и всё было готово за несколько вечеров. Ответов он написал ровно на Превосходно, творчески перефразировав учебник (привет отчётам в Аврорате и надобности в них самые банальные действия описывать заумно и в нескольких вариациях).

Его больше волновала практика — пусть спичка-иголка ему покорилась, но стоит попытаться добавить хоть какой-то эстетики, как вновь выходил пшик и несуразное переплетение двух материалов и объектов. Гадство и сплошное разочарование. А зная МакГонагалл, выбирая между отличной теорией и еле удовлетворительной практикой… Эх. Гриффиндорка, чтоб её, воин — шотландская дочь.

После экзамена, отправив своих воронят отдыхать и делиться впечатлениями, Гарри сам отправился бродить по замку. Хотелось развеяться, а гулко стучащий в висках, еле сдерживаемый приступ только способствовал желанию забиться в очередной пыльный и всеми забытый угол древнего замка. Скорее бы Рождество, ему не хватало семьи и того спокойствия, что ему она дарила. Тётя, дядя, брат… Его островок. Прекрасно знающие о его проблемах, но всегда поддерживающие. Не отворачивающиеся. Никогда.

Никогда. И Рождество, таинство невиданное, чудес преисполнено, благодать дарующее. Йоль — праздник языческий, богопротивный, но природу-мать уважающий. Двойственность и противоречие двух религий, верований, органично вписанное в бытие современных магов. Парадокс! Почему, как?!

Гарри привалился к стене, чувствуя, как тонет в своих мыслях, пытаясь барахтаться, но только быстрее идя от этого на дно.

— Три барана, два барана, шесть волков… Это всё неважно, неважно, неважно… — нехитрая мантра, первый бред, что придёт на ум, помогала несильно, но всё же он нашёл в себе силы оторваться от стены и побрести дальше. Вглубь замка, подземелий, там, где точно никто не заметит.

Столкновение с чем-то некрупным и странно-фиолетовым вернуло Гарри в реальность.

— Ой, мистер Поттер, простите-простите! — с силой начал трясти Гаррину руку пожилой мужчина в ярко-лиловой мантии. — Мне следует быть внимательней, а то чуть не пришиб Спасителя!

— Эм, мистер…

— Дингл, мистер Поттер! Дедалус Дингл! — мужчина закивал, всё ещё не отпуская руку мальчика из хватки.

— Мистер Дингл, ничего страшного, это мне стоило быть внимательней.

— Ой, какая жалость, что я спешу! Я ведь так хотел поговорить с самим Мальчиком-Который-Выжил, и такая незадача!.. Но ничего, уверен, что эта не последняя наша встреча! Счастливого Рождества, мистер Поттер! — и мужчина молнией скрылся за поворотом в другом конце коридора.

Гарри остался стоять в ступоре, не понимая, что же это сейчас такое произошло. Одно хорошо — настолько выбивающее из колеи событие не оставило в его мозгу места для приступа, и тот испарился, так толком и не начавшись.

— Пойду-ка я лучше в Башню…

* * *

Дома было хорошо. Тепло, уютно. Семейно — пусть и слова такого нет. Но всё же в школу Гарри возвращался без сожалений. Он по максимуму впитал жар семейного очага и был готов дальше ломать зубы о гранит магической науки да ставить на крыло своих воронят — когда-нибудь из них выйдет отличная команда сорвиголов и приключенцев.

Лишь бы дожили, не потонули в грязи гражданской войны, что норовят разжечь Том с Альбусом.

Не позволит. Гарри не собирался быть героем — уже раз побыл, больше не хотелось, но был готов ответить, если те вдруг (наверняка) заиграются. Вот только каналы разработает, чтобы выходило что-то по-убойнее Люмоса, и сразу будет готов отвечать.

М-да.

Вокзал, поезд, встреча с друзьями, случайно удалось и Блейза в компанию затянуть. Действительно случайно: тот проходил мимо, а речь в купе, где все поместились лишь благодаря собственной детской миниатюрности, зашла о влиянии на свойства ядов фаз луны… Совпало.

Но Гарри был рад. Пусть с мулатом они почти и не общались за границами Гарриных психозов на чарах, но тот ему нравился. Своим спокойствием, характером, манерой речи… Маленький паучок, сын чёрной вдовы. Интересно, каким пауком он вырастет?

Станция, кареты, фесталы, слизывающие кровь со своих морд — видимо, недавно была кормёжка. Большой Зал, пир, Башня, его комната. Всё мелькало-мелькало-мелькало… «Какой странный день», — последнее, что подумал Гарри, закрывая глаза.

А утром всё было как обычно, лишь воспоминания так и остались картинками-осколками в калейдоскопе.

Странно. И подозрительно.

Но стоило за завтраком получить почту, как Гарри тут же забыл обо всех странностях предыдущего дня. В Пророке Скитер в своей любимой манере сообщала о назначении даты закрытого слушания о пересмотре деле Сириуса. Конечно, не обошлось и без нескольких невероятных теорий, одна другой бредовее, о том, что же действительно произошло в ту роковую ночь и почему во всём был обвинен Сириус — крёстный самого Мальчика-Который-Не-Помер.

К правде те имели отношение только своими персоналиями, но главное — опасные имена там не мелькнули. Хотя Гарри сомневался, что, знай Рита их, а точнее, о них, решилась бы вставить в свою статью. Какой бы неприятной личностью та не была, но котелок у Риты варил хорошо, и инстинкт самосохранения работал отлично — не будучи уверенной в своей «стене», журналистка никогда не лезет на рожон.

Гарри посмотрел на учительский стол, встречая прямой взгляд Снейпа. Поиграв немного в гляделки, Гарри всё же вернулся к завтраку, но, не приходилось сомневаться, в ближайшее время они поговорят.

Но в тот день разговора не вышло и, видимо, ждать Гарри его до пятницы, когда у них по расписанию занятия, после которых можно будет спокойно задержаться.

Учеба началась будто и не было двухнедельного перерыва, сразу с места в карьер. Горы домашнего задания, даже по меркам райвенкловцев, обычные требования всего и сразу, что только заставило Гарри закатывать глаза и считать про себя павлинов. Не белых. А когда просто счёт уже не помогал — мысленно начинать их выщипывать.

Хотелось куриного супа после этого. Хотя бы бульона, наваристого…

Но неважно.

Пятница наступила быстро. Гарри вновь обошёлся без взрыва, хотя в какой-то момент был опасно близок к тому. Зелье вспенилось, поднялось до самого края котла и начало прицельно стрелять по нему своими каплями-сгустками. Сам Гарри тут же нырнул под стол, обладающий дивной и крайне полезной возможностью спасать от последствий неудач в зельеварении. Краем глаза он ещё уловил Снейпа, облаком тьмы летящего к его котлу…

Под столом Гарри инстинктивно зажмурился, ожидая услышать глухой «бам». Но того всё не было и не было. Наконец устав жмуриться, Гарри открыл глаза, чтобы тут же наткнутся взглядом на чёрный балахон перед носом.

— Мистер Поттер, вы долго ещё собираетесь прятаться?

Гарри не ответил, но послушно стал выползать. Котёл был целым, подозрительных жидкостей за его приделами тоже не наблюдалось… Да и бурлить, шипеть и плеваться бурда в нём перестала.

— Не взорвался? — раз прошла угроза взрыва, любопытство в Гарри вновь воспрянуло, и он поспешил всунуть свой нос в котел. Внутри плескалась нежно-голубая жидкость, вроде как даже похожая на ту, что требовалась за рецептом.

— Не взорвался. Уж не знаю, мистер Поттер, что вы в очередной раз сделали не так, чтобы добиться такой реакции. Но благодаря ей у вас даже удовлетворительно приготовленное зелье, если судить по внешним параметрам. И на двадцать минут быстрее, чем это было возможно за рецептом. Интересно… — Снейп задумался, прикрыл глаза, уплыв в собственные мысли, и стал постукивать указательным пальцем по губах. — Остальным напоминаю, что реакции, как у мистера Поттера у вас не выйдет, а зелье требует внимания и точного следования рецепта. Мистер Поттер, образец мне на стол и постарайтесь вспомнить, где вы в очередной раз отошли от рецепта, пытаясь достичь славы Лонгботтома.

Фирменный резкий разворот, и Снейп вновь стал бродить по классу, только несколько отсутствующие выражение его лица намекало, что мыслями тот не здесь.

Гарри же до конца занятия чесал в макушке, пытаясь понять, что же он такое кинул в тот котел. Память в очередной раз играла с ним злую шутку — оберегая свой мозг от лишней нагрузки, зелье он варил, не запоминая процесс, действуя, а не обдумывая…

Никто не удивился тому, что после конца занятия Гарри остался в классе. Только Менди окинула его грозным взглядом, обещая допрос по приходу в Башню. И ведь не отстанет тогда, пока полностью не изнасилует его бедный мозг — будучи в обычной жизни на редкость флегматичной, стоило делу коснуться зелий, как наружу выбирался фанатик. Ох уж эти гении, один Гарри в их компании вылезает только за счёт памяти, а не таланта. Оттого и лидер — гениус на мозг не давит.

— Вспомнили, мистер Поттер?

— Нет, простите, сэр.

— А как же ваша память? — Снейп соединил кончики пальцев.

— Слишком много информации, — Гарри поморщился. — Я стараюсь не акцентировать внимание на повседневности, чтобы не так сильно нагружать мозг. В детстве это не выходило, поэтому я и помню… тот день. Но сейчас уже наловчился.

— Что ж, ясно. Но постарайтесь всё же вспомнить, — Снейп откинулся назад на стуле, демонстрируя конец разговора.

Вот только Гарри считал иначе. И если гора не, так он не гордый.

— Сэр… Вы знаете, что с Сириусом?

Снейп закаменел, только пылающие чёрным глаза прожигали в Гарри дырку. Будь он ребенком, не выдержал и сбежал бы, а так зельевару придётся ответить. Для пущего эффекта Гарри ещё и добавил:

— Он мой крёстный, сэр… — с удовольствием отмечая, что Снейп после этих слов словно обмяк, перестав быть тугой пружинной.

— Ладно, мистер Поттер. Блек был переведен из Азкабана в специальную палату для находящихся под стражей в Мунго: десять лет заключения слишком сильно сказались на его здоровье, а для справедливого и законного судебного процесса он должен быть вменяемым. Насколько Блек вообще может таким быть, — тонкие губы зельевара скривились в небольшой ухмылке. — Через полторы недели первое официальное слушание, но адвокатам удалось получить достаточно доказательств его невиновности. Хотя оно точно не будет единственным, но и на десяток растянуться не должно.

— А почему адвокаты с самого начала не защитили Сириуса, ещё в тот… тот год.

— Хотел бы я сам знать, — еле слышно пробурчал Снейп, но чутко прислушивающийся Гарри всё же услышал. —Спросите сами у Блека, когда тот освободиться. Надеюсь, теперь ваше любопытство удовлетворено?

— Ага, да, то есть, сэр, спасибо за информацию… До свидания, — Гарри поспешил скрыться за дверью. Снейп натура непредсказуемая, назначить после всего отработку и заставить отмывать котлы как раз в его духе. А у Гарри найдутся дела поинтереснее этих самых котлов…

Самое главное он узнал: Сириуса лечат, его освобождение почти решённый вопрос и Снейпу ничего не известно.

Отлично.

Стоило Гарри войти в гостиную, как он был тут же пойман Тедди и притянут к «их» уголку.

— Гарри, скажи им, что это бред!

— Не бред, я сама видела! Ты, прежде чем называть что-либо бредом, пойди и опровергни это что-либо!

— Что у вас здесь твориться? Что за бред-не бред? Скажите нормально.

— У Хагрида дракон!

— Не может у него его быть, откуда ему взяться?!

Дракон?..

— Так, давайте по порядку, — Гарри упал на диван и взъерошил волосы на затылке. — Откуда ты взяла про дракона, Мораг?

— Заподозрила я давно, ещё до каникул. Во время того похода в библиотеку, ну, ты помнишь, мы со Сью видели, как Хагрид, что-то пряча, выходил из библиотеки. Мы не собирались следить — сильно надо — но оказалось, что нам самим нужно в ту секцию, откуда он вышел. Секцию про драконов.

— Это ничего не доказывает, — фыркнув, перебил будущую покорительницу пещер и драконов Терри. — Мало ли что читать чело… эм, полувеликан, любит. Мы-то с ним близко не знакомы.

— Дай договорить! — Мораг кинула сердитый взгляд на него, но потом опять переключилась на Гарри. — Так вот. Мы тоже так решили, но на каникулах в семейной библиотеке я наткнулась на ту книгу, которую взял тогда этот Хагрид. Мне стало интересно, кроме того она же была про драконов и как раз их тех, что я ещё не читала, — она замолкла, лукаво щурясь.

— И? — Гарри послушно поддался, ему не тяжело, а девочке — приятно.

— И она была исключительно про выращивания дракона с яйца! Конкретные инструкции, как ухаживать за яйцом, процесс вылупления, выкорм детёныша — ну кто будет читать такое просто так!

— Это всё ещё ничего не доказывает, — упрямо сложил на груди руки Терри.

— Не доказывает, — кивнула Мораг. — Но уже заставляет задуматься. Поэтому сегодня после уроков я пошла посмотреть на хижину. Окна были прикрыты шторами, но кое-где они сместились, и я смогла разглядеть кусочек камина, благо, тот был как раз напротив окна, а стол между ними высокий настолько, что совершенно не мешал обзору. Так вот, в камине было яйцо дракона! Точно вам это говорю, — она обвела окружающих победным взглядом и откинулась на спинку дивана, став кидать на Терри высокомерные взгляды.

— Подглядывать — нехорошо, — Гарри отреагировал на автомате, став судорожно перерывать свою память в поисках чего-то похожего. Ну не мог дракон, если он был, пройти мимо него в прошлой жизни. У него были слишком тесные отношения с Хагридом с самого первого курса.

Мораг на его замечание лишь фыркнула, но Терри подхватил тему, и они стали опять ругаться.

Интересно, в будущем они станут парой? Есть же всякие подводные пещеры, в которых просто обязаны жить подводные драконы.

Гарри мысленно дал себе оплеуху, приказывая перестать отвлекаться. Дракон, дракон, дракон… Почему-то вспоминался только какой-то ящик, Астрономическая Башня в лунном свете, но без других учеников, самодовольное лицо Малфоя… Он скривился. Ящик, башня, ночь, часы факультетов… Их фееричные минус сто баллов, точно! Как он мог забыть то фиаско. Видимо, в том ящике и был дракон, а значит и здесь он реален.

И как теперь быть?

— …ри? Гарри?

Кто-то дернул его за плечо, выводя таким образом из пучины мыслей. Гарри заморгал, фокусируя заново взгляд. Рядом с ним стояла обеспокоенная Сью, и именно она трясла его.

— Я в порядке, — Гарри привычно взлохматил волосы и перевёл взгляд на остальных ребят — все они смотрели на него с волнением. — Честно, в порядке, спасибо. Просто задумался.

— Как-то излишне глубоко ты задумался, сидел и не моргал даже, — Мораг недовольно повела плечами.

— Ты давай не пугай так больше, — Терри подхватил её слова, совсем забыв, как активно они недавно спорили.

— Не буду, — Гарри улыбнулся.

— Понятно, что не будешь, если не хочешь в Больничное крыло попасть, — Майк деланно безразлично пожал плечами. — Мадам Помфри явно будет рада твоему визиту, а уж мы проследим, чтобы он состоялся.

Гарри захохотал, вскоре смех подхватили и остальные.

— Так, что там с драконом? — поинтересовалась только что подошедшая Падма. Гарри её не видел, когда зашёл в гостиную, но, видимо, та была в курсе ситуации.

— Думаю, яйцо всё же настоящее, прости, Терри. Только что нам теперь с этим знанием делать?

— В деревянной хижине дракон — слишком опасный домашний любимец.

— Да и запрещено это, не помню от какого года декрет, но папа точно на него как-то ругался. Вроде как достать лицензию на разведение почти нереально, а без неё даже одного для души нельзя вывести, — вставила Сью. Не дожидаясь вопросов, она пояснила: — Мама одно время хотела себе Пустынного Крыйла, они довольно мелкие и неагрессивные, поэтому сильно не стеснил бы. Но не вышло, пришлось папе детёныша нунды добывать.

Все немного помолчали, переваривая несколько ошеломляющие подробности о семье подруги.

— Предлагаю рассказать про яйцо декану, пусть он разбирается, — разбил наконец тишину Гарри. Он не был так поражен, как остальные воронята. Очередное подтверждение восточной⁽¹⁾ мудрости, когда-то подцепленной у Виктора — «в тихом омуте черти водятся», сколько таких уже было у него. Лишь очередное подтверждение, что с такими-то генами Сью точно будет отличной приключенчицей. — Не зря же во время первой встречи он говорил, что к нему можно подойти с любым вопросом.

— Ты уверен? — Мораг в сомнении прикусила губу.

— Да. Иначе что ты предлагаешь? Незаконно проникнуть в дом лесника и украсть яйцо? Вызвать авроров? Что? — Гарри твердо поймал её взгляд, впервые явно показывая свою лидерскую позицию. Он не собирался лишать детей детства, мешать их влипанию в приключения и набиванию собственных шишек. Но и научить думать их, оценивать собственные поступки он был обязан.

Мораг замялась, нервно подёргала за свою толстую рыжую косу. Но наконец тихо произнесла:

— Нет, ты прав.

В этот раз тишина была более напряженная. Гарри откинулся на спинку, внимательно наблюдая за реакцией ребят на последнюю сценку, и, только по их глазам убедившись, что восприняли они всё верно, сказал:

— К декану пойдем мы с Мораг. Я объясню ситуацию, а ты повторишь свой рассказ. А пока давайте перекусим, с этими всеми драконами так есть захотелось…

— Но ведь скоро обед…

— Бутербродный перекус священен! Без него день теряет сразу двадцать баллов к привлекательности, — все засмеялись, и Гарри довольно стукнул палочкой по специальной руне для вызова домовика на столе, мысленно формируя заказ.

К Флитвику они пошли в тот же вечер, незадолго до ужина. Профессор, на их удачу, нашёлся в кабинете, и не пришлось идти в учительскую — Гарри вообще предпочитал десятой дорогой обходить то пристанище монстров. Если по одиночке те ещё были терпимы, то вот все вместе… Он прозвал это «рефлексом Реддла» — пока ты слаб, то близость всяких сильных и могущественных только негативно скажется на твоём организме, а значит нефиг лезть. В прошлый раз он не обладал такой крутой и продуманной штукой, но в этот раз не собирался ею пренебрегать. Ещё чего.

Декан не стал отмахиваться от их слов, спокойно выслушал и стал в задумчивости стучать когтем по столу. Гарри спокойно ждал, лишь успокаивающе сжав ладонь Мораг: её нервозность была ощутима и невооруженным взглядом.

— Мистер Поттер, мисс МакДугал, спасибо, что сообщили о своих подозрениях, а не стали самостоятельно всё дальше выяснять — это очень взрослый поступок, и, как ваш декан, я горжусь такими учениками. Ну, а сейчас предлагаю отправить Патронус директору, а самим отправиться к хижине Хагрида. Встретимся с ним уже на месте, так будет удобнее всего.

— Патронус, сэр?

— Один из видов передачи коротких сообщений на относительно небольшие расстояния. А ещё защита от дементоров, — заметив уже приоткрытый рот Гарри для очередного вопроса, профессор поспешил вставить: — Можете прочитать о них подробнее в «Великой энциклопедии тварей необычных» за последней редакцией от Ньюта Скамандера. А сейчас не стоит медлить — никто не знает, когда вылупится дракон и как он себя после этого поведёт. Мы ведь даже породу не знаем… — последнее предложение профессор пробормотал себе под нос. Затем непонятно откуда достал палочку и изящным росчерком вызвал серебряного медоеда, сразу же убежавшего в стену.

Гарри послушно замолк, отмечая, что роль ребёнка родом с маггловского мира была сыграна успешно.

Когда они вышли во двор, возле хижины уже виднелась долговязая фигура Дамблдора, и Гарри было интересно, как же он смог оказаться там раньше них. Не с фениксом же переместился, в самом деле. Хотя на всякий случай Гарри обшарил взглядом окрестности, нигде яркого огненного оперения видно не было. Он, конечно, мог уже куда-то улететь…

Гарри мотнул головой, выкидывая из головы эти глупости. Какая ему разница, был феникс или нет? Ему ли не знать, что весь замок изрыт потайными ходами, и кому как ни директору о них должно быть известно. Хотя в чём был смысл?.. Не-не-не, хватит.

Они как раз подошли к директору, когда Гарри всё же смог сосредоточиться на настоящем, а не на пустых размышлениях.

— Вы точно уверены, что там есть дракон? Не хотелось бы отвлекать Хагрида понапрасну, к тому же, скоро ужин, — сверкнул очками Дамблдор.

— Яйцо, сэр, не дракон, — вскинула голову Мораг. Она хотела ещё что-то добавить, но Гарри незаметно ткнул её в бок, и та осеклась. Этого хватило, чтобы слово взял Флитвик:

— Я полностью доверяю своим ученикам и их умению делать выводы, директор.

— Ну что же, хорошо, — и Дамблдор коротко постучал в дверь.

Внутри послышался какой-то шум, будто что-то упало, и залаял пёс. Вскоре шум сменился на чьи-то неразборчивые бормотания и громкие шаги.

— Кто там?

— Хагрид, открой, пожалуйста, — голос директора был настолько переполнен доброжелательностью, что, казалось, та скоро станет материальной.

— Ох, прфессор Дамблдор, — дверь еле приоткрылась, и в получившейся щели был виден только полувеликан, и тот частично, — что-т случилося?

— Нет-нет, Хагрид, не волнуйся. Мы можем войти?

— Ну, эм, это… У меня не прибрано, значица…

— И всё же, Хагрид, — голос не потерял ни крохи доброжелательности, но Гарри четко ощутил в нём стальные нотки. Но лесник всё так же топтался на пороге, не желая впускать внутрь кого-либо. Тогда Дамблдор проговорил жестче: — Хагрид.

И дверь всё же открылась. Талант, что ещё сказать. Гарри так никогда не умел и не думал, что сможет научиться. Мастерское управление голосом, мимикой, превращения своих желаний и целей в чужие… Это не его, он же простой как кнат гриффиндорец, чтобы там Шляпа не говорила. Он брал всегда собственным примером, какой-то лихостью, с лёгким душком безумия, своей шальной энергией и верой в свои и чужие силы.

Стоило двери полностью распахнуться, а самому Хагриду с виноватым бормотанием отойти в сторону, как на них из проема буквально дыхнуло жаром. Даже снег, лежащий у порога, растаял, обнажив чёрную землю с одним чахлым жёлтым пучком травы.

Войдя, все они посмотрели в сторону камина, сейчас закрытого, вроде как ненавязчиво, телом полувеликана.

— Так, что эт вы хотели? И так много вас… Прфессор Флитвик, добр день, эм-м, дети…

— Хагрид, отойди, пожалуйста. Тебе ведь нечего скрывать?

— Ну, эт… Прфессор, ну не мог я его бросить, оно ведь живое! — виновато опустил голову Хагрид и всё же сделал шаг в сторону — из-за своих размеров оказавшись так в другом конце комнаты.

В самом центре пышущего жаром камина со всех сторон подпертое камнями стояло драконье яйцо.

— Я же говорила! — Мораг не сдержалась.

— Хагрид… — стал отчитывать лесника директор, девочка победно глядела на них, Флитвик спокойно стоял рядом, оглядывая хижину. Один Гарри отошёл ото всех к камину и присел на корточки.

Яйцо было красивым: в тёплом свете камина оно казалось нежно-пурпурным, с красными прожилками. И оно пульсировало, как дышало. Он так засмотрелся, что не сразу заметил присевшую рядом Мораг, так же зачаровано глядевшую на яйцо.

— Как же красиво…

— Да, — по-доброму улыбнулся он. — Хм, мне показалось или оно действительно… дёрнулось?

— Я тоже это вижу! Но с чего бы ему дергаться? Если… если только он не собирается вылупляться! Что делать? — девочка в панике обратилась к Гарри.

— Профессор Флитвик, директор! — воскликнув, привлек внимание Гарри. — Дракончик вылупляется, что делать?

Те тут же подошли, с умным видом оглядели уже намного заметнее шатающиеся яйцо и переглянулись. Судя по всему, никто из них понятия не имел, как вылупляются драконы и что надо при этом делать.

— Я читал, надо достать, значитца, яйцо с огня и не мешать.

— Да-да, я тоже такое помню, — Мораг закивала. — А потом только вылупившегося дракончика надо напоить птичьей кровью с бренди, если поблизости нет взрослой драконьей самки.

— Куриная подойдет, я уже подготовил всё, — загремел Хагрид какими-то мисками у себя на полках, видимо, в поисках этой самой крови.

— Хорошо, тогда сейчас достанем яйцо… — достал из рукава палочку директор.

— Никакой магии! — схватила его за руки Мораг. — Любое воздействие на скорлупу или близко неё, и малыш может умереть.

— Как скажете, мисс, спасибо, — Дамблдор благодарно склонил голову, а затем спокойно взял две длинные кочерги, стоящие сбоку, и осторожно подхватил ими яйцо.

Гарри отошёл в сторону, не желая мешать. Рядом встал и декан. Мораг споро очистила место на столе под яйцо, а директор, как-то умудряясь удерживать кочергами вырывающееся яйцо, опустил его тогда. Хагрид принес миску с кровью и бутылку маггловского бренди (где только взял) и стал смешивать их.

Гарри не знал, как для остальных, но для него в этот момент весь мир сузился до яйца, уже пошедшего сетью трещин, и стука собственного сердца, отмеряющего время. Удар. Ещё один. Отпал первый кусочек скорлупы. Вновь удар. Ещё несколько кусочков. Удар… Верхушка яйца просто отпала, и на них посмотрел новорождённый дракончик. Малюсенькое тельце, тонкие голые крылышки с острыми углами сочленений. Чёрные бусинки глаз.

Гарри поймал взгляд этих бусинок и провалился.

Он опять был сутулым несуразным мальчишкой с очками на пол-лица, школьная мантия на котором висела, как на перекошенной вешалке. Рядом стоял чумазый рыжий Рон и лохматая Гермиона. Они зачарованно смотрели на вылупление дракончика, только чёрного-чёрного с глазами цвета огня. Миг, и вот они втроём тащат ящик, кое-как прикрывшись мантией, на Астрономическую Башню. Внизу их уже ждёт Малфой, а вскоре появляется и злющая МакГонагалл. Вспышка, и вот они с Малфоем и Клыком идут за кровью единорога. Блондин убежал, на поляне мёртвый конь и зловещая тень. Дикая боль в голове. Кентавры, высокомерно говорящие о предназначенном. Злой Хагрид.

— Всё в порядке, мистер Поттер? — острые когти Флитвика впились в его предплечья, и именно эта боль вырвала его из пучины видения о другом, третьем, мире.

— Да-а, — он задыхался. Слишком много, слишком по-другому всё! Видения варварски вытащили его воспоминая об этих же событиях в прошлой жизни. И всё было похоже, но не так. И точно не так, как сейчас.

Проклятие! Его мозг слишком перегружен, психика слишком неустойчива. Информации было слишком много, а сейчас он не мог позволить себе отключиться. Слишком много посторонних. И пусть он не сомневался, что от директора произошедшее не укрылось, но зачем нарываться.

Спокойствие, только спокойствие. Вдох. Выдох. Полностью сосредоточившись на отсчёте ударов сердца, синхронизуя ритм дыхания под них. Никаких мыслей и эмоций. Полный покой. Вроде что-то похожее звучало в любимой франшизе Дадли…

Хорошо.

Полностью обуздав своё сознание, Гарри улыбнулся декану, показывая, что с ним всё в порядке. Он пришёл в себя, и можно перестать ставить синяки на его предплечье.

Пока он витал в непонятно каких материях, дракончика уже накормили и тот, сыто клацая своей длинной пастью, мостился спать.

— Я свяжусь со знакомыми из заповедника, чтобы те забрали малыша, — невесомо провел пальцем по спинке дракончика директор. — Оформим всё тихо, не привлекая аврорат. Но, Хагрид, чтобы это был первый и последний раз. Ты и так стоишь на учёте, не следует дразнить стражей правопорядка. И я помочь не смогу в следующий раз.

— Д-да, прфессор, кон-нечно. А… Пока не забрали, малыш поживет у меня?

— У тебя деревянный дом, Хагрид.

— Это Озёрная Мрица, директор. Способность выпускать огонь у них у единственных не с рождения, а появляется спустя месяц-полтора, — Мораг не отводила восхищенного взгляда, полностью растеряв свою обычную воинственность а-ля бравая гриффиндорка.

— Хорошо, раз так. И можете эти дни навещать дракончика, так уж и быть. Но только никому ни слова, вы же не хотите разрушить жизнь нашему дорогому Хагриду?

— Первый курс Райвенкло весь знает о драконе, но только они, — вступил в беседу Гарри, подойдя ближе. — Мы близко дружим все вместе с первого дня, поэтому и секретов между собой у нас нет. Просто смысла к профессору Флитвику всей толпой не было, вот и пошли только мы вдвоём, — Гарри пожал плечами. — Но они никому не скажут, — улыбнулся.

— Раз уже знают, то ничего уже не поделаешь. Поверю вам на слово.

— Мы не будем ходить всей толпой сюда, не волнуйтесь, — Гарри широко улыбнулся и чуть склонил голову, привычным движением ладони превращая подобие прически на голове в воронье гнездо.

— Хорошо, — директор весело хмыкнул и бликанул очками. — Пойдемте в замок, мы и так уже пропустили ужин. На первом этаже за два поворота до гостиной Хаффлпаффа есть натюрморт на всю стену…

— Мы зайдем на кухню, спасибо, директор.

Когда они с Мораг всё же добрались до Башни, был уже почти отбой, но все воронята ещё сидели за их столиком. Стоило подойти, как они тут же накинулись на них с вопросами, но Гарри быстро сообщил, что да, дракончик был, точнее, яйцо, а за процессом вылупления они как раз и наблюдали всё это время, и нет, все подробности завтра, детям пора спать уже, и вообще он сейчас упадёт замертво, если не доберётся до своей комнаты.

Его отпустили, но пообещали пытать завтра до победного, на что он только покивал головой, почти не слушая, и пополз по лестнице.

Спать на самом деле ему не хотелось. А вот подумать было о чём. После первого видения из-за удава он решил, что это было единичное происшествие. Ну сместились там какие-то таинственные материи, ну показали ему какой-то левый мир, и что ему с этого. Вот только второе видение, и опять после встречи с чёрными глазами животного, уже слишком напоминает закономерность. Для статистики только третьего видения не хватает.

Лучше бы его так и не было. Но что-то подсказывало Гарри, что не с его удачей. А значит скидывать со счетов эти видения не стоит.

Итак, с нынешним его миром всё понятно — раз не будет тайного перетаскивания дракона, значит, и отработки в Запретном Лесу не будет. Интереснее сравнивать то, что удалось внезапно вспомнить из его прошлой жизни, и из видения. Дракон контрабандный был и там, и там, но везде разной расцветки: в видении он был полностью чёрный, а в его воспоминаниях дракон — ярко-красный. Но оба Норвежские Горбатые, а не Озёрный Мрицы. Интересно.

Ночная прогулка и её итоге были идентичными. А вот во время отработки появились отличия. В его мире Малфой не сбежал, а видел фигуру вместе с Гарри, и вместе же они от не бежали. Пока он не зацепился за корень и не подвернул лодыжку. Бежать из-за этого было проблематично, но Малфой, хоть и закидывал оскорблениями, всё же не кинул его, а помог дотащиться до поляны, где они встретили кентавров. Дальнейшее вновь было одинаково в обоих мирах.

И что с этого выходит?

Фигня с этого полная выходит — недовольно поморщился спустя некоторое время Гарри и перекатился на живот, уткнувшись лицом в подушку.

Пока он может только запомнить найденные отличия и отложить их подальше, до востребования, так сказать. И лечь спать, благо, уже… Гарри потянулся за палочкой, чтобы сколдовать Темпус, но, скривившись, наколдовал Люмос, которым и подсветил механические часы у себя на запястье, как раз только привезённые из дому — свой рождественский подарок.

Полпервого, как-то долго он анализом занимался. Ну и пусть. Порадовавшись, что перед тем, как упасть на кровать, он не поленился переодеться в пижаму, Гарри поглубже закутался в одеяло и уснул.

Следующие две недели они по специально составленному графику ходили поиграться с дракончиком. Озя, как назвал его Хагрид (на что Гарри отметил очередное отличие, ведь в других мирах его звали исключительно Норберт), был потешным, милым и довольно ласковым. Когда он выгибал спинку, чтобы ему почесали вдоль гребня, невозможно было сказать, что в будущем это опасный и гордый хищник. Котенок и только.

А потом Озю забрали в заповедник. Сам Гарри во время этого не присутствовал, он внезапно попал на отработку к Снейпу, но Мораг и Сью рассказывали, что смогли выбить из ребят, которые забирали дракончика, разрешение на посещения летом заповедника всей их компании. Единственное условие было, что с ними должны были отправиться кто-то из взрослых, но это даже проблемой не считалось. Сью, стеснительно улыбаясь, сказала, что её мама точно с радостью с ними пойдёт.

Узнав про это, Гарри принялся думать, насколько реально будет протащить с собой и Дадли, чтобы тот на настоящих живых драконов посмотрел. Всё же всякое фэнтези занимало в увлечениях кузена почётное третье место, сразу за комиксами о супергероях и космической фантастикой. А конкретно драконов он ещё и рисовать любил, чего жутко стеснялся и тщательно скрывал.

Но очень скоро Гарри стало не до праздных размышлений. За первой отработкой со Снейпом сразу же последовала вторая, а за ней и третья, и четвертая… Как-то занятия со Снейпом незаметно стали регулярными и воспринимались как дополнительные уроки, вроде тех, что с деканом.

В этот раз никто не заставлял его вычищать без магии котлы, сортировать перемешанных хороших и плохих короедов, разделывать флоббер-червей и тому подобное. Нет. С ним занимались. На отработках они варили те же зелья, что и на уроках. У Гарри так же взрывались котлы и получалась непонятная бурда, но Снейп не сдавался, опять объяснял, заставлял готовить вновь и вновь, пока не выходило хоть что-то путное. И даже почти не орал! Демонстрировал все чудеса своей выдержки и невиданного терпения.

Если честно, первое время Гарри жутко хотелось проверить Снейпа на какое-то оборотное, или наркотическое зелье. Потому что он был слишком… Спокойным. Это же Снейп! Где тонны яда и желчи, крики и летящие в голову банки с тараканами? Его жизнь к такому не готовила, в самом деле. Но увидев как-то расправу над Невиллом, Гарри убедился, что Снейп всё тот же. Со всеми, кроме него.

И как это понимать? Он всё ещё копия отца, хоть уже и без глаз Лили (главное, не представлять это буквально). Отношения с Сириусом не могли же так повлиять на него? Это же Снейп, имя нарицательное, в самом деле. Гарри явно чего-то не знал. И никто не спешил его просветить — грусть-печаль.

Незаметно закончился январь. Прошло первое слушанье по делу Сириуса, и была назначена на март дата второго. На прямой вопрос Гарри Снейп ответил, что всё прошло нормально и адвокаты всё так же уверены в своей победе.

Гарри поверил, но мелькнувшая в Пророке спустя неделю заметка его обеспокоила. Она одновременно могла не значить ничего и иметь огромное значение. Перед Гарри встал выбор: действовать или нет. Если Гарри начнёт действовать, а заметка была лишь пустым шумом — он лишит актуальности большинство из своих смутных воспоминаний. Они станут пустым местом. Не то что бы они и без этого им не станут, отличий от его прошлого мира здесь было предостаточно, да и он не сидел на попе ровно. Но всё же.

Но если Гарри не исполнит свою задумку, а заметка откажется тем, чем казалась… Последствия могли стать катастрофические. Стоит ли зыбкая вероятность преимущества того?

В конечном итоге, он тут, чтобы развлечься, а какое развлечение, если знаешь всё (как громко-то звучит для того мизера, что есть в реальности) наперед?

Внезапно начался какой-то безумный бег вперёд, без возможности остановиться хоть на минуту: занятия, дополнительные занятия, домашнее задание, которое даже при абсолютной памяти занимало кучу времени — пока найдешь информацию, пока структурируешь её, пока оформишь в виде эссе, ещё какие-то примочки и внезапные требования учителей — разработка плана для того самого; всё это так загрузило его, что лишило приступы любой возможности испортить ему жизнь. Гарри даже как-то позабыл о них, что было совершенно легкомысленно. Приступы-то о нём не забыли. Но обиделись. И решили отплатить за всё разом.

На уроке Чар они тогда уже третье занятие отрабатывали Агуаменти, и скромные струйки выходили уже у всех, кроме Гарри. Он чувствовал, как нужной мощности импульс отходит от его ядра, и почти видел, как превращается в пшик, дойдя до ладони. Он пытался выдать импульс сильнее, ещё и ещё, но все они опять и опять превращались в этот пшик. А ведь он уже столько времени занимается дополнительно, постоянно тренируется и разрабатывает каналы… Да только толку ноль.

Гарри уже не видел окружающих, перед глазами стояло его ядро и чёртовы каналы. Он улавливал краем сознания, что его уже трясет, но это казалось таким несущественным. Он просто вновь и вновь пытался вызвать эту чёртову струю воды. Просто хоть пару капель. Хоть что-то, кроме пшика, звук которого буквально слышал: он набатом стучал в ушах, этот издевательский «пшик».

Пшик. Пшик. Пшик.

Та мизерная часть сознания, которую не поглотило ещё безумие, улавливала какие-то крики, чьи-то команды… Вроде кто-то даже звал его по имени. Или нет. Ведь он слышал только «пшик», «пшик», «пшик».

Его сознание ломается. Теперь в ушах не только это чёртово «пшик», но и крики боли, смех безумца-Тома, последнее «люблю» от… И всё это одновременно, и каждое слышно отчётливо, хотя это и невозможно. Перед глазами картинка тоже вся в трещинах. Где-то осталось ядро с каналами, где-то видна зелёная вспышка, где-то он держит на руках только-только родившуюся Лили…

Слишком много. Он теряется, уже не понимает, кто он…

В себя Гарри приходит уже в Больничном Крыле. Как и в прошлый раз его руки перемотаны бинтами, в теле ужасающая слабость, а голову даже не выходит оторвать от подушки. Даже глаза и те открыть оказалось подвигом.

Он не сомневается, что привел его в такое состояние приступ, но то, что в этот раз у него были свидетели, — напрягает, почти пугает своими последствиями. Он смог продержать их в тайне всего полгода, ну просто супер. Отличный результат для мага, перед смертью разменявшего двенадцатый десяток. Кто угодно, но не агент (читай шпион) — как раз про него, верно инструктора в Академии говорили.

Когда он очнулся, рядом никого не было, даже все койки были пустые. Это было удачно. Хотелось бы разработать какой-то план, но его опять утягивала трясина беспамятства: короткое самобичевание показалось организму достаточной нагрузкой, чтобы устать. Ну и ладно. Импровизация — его всё.

В следующий раз он смог приподнять голову и пошевелить пальцами. Рядом опять никого не было, даже из комнаты медведьмы не доносилось ни звука. Было даже как-то непривычно: раньше, стоило ему очнуться, всегда рядом находились люди и требовали что-то объяснить, рассказать, показать…

Где-то в процессе обдумывания загадочного чутья некоторых личностей на его приход в сознание и в попытке слабым дёрганьем головы передвинуть подушку так, чтобы лежать не на нагретом, его вновь сморило.

Третий раз повезти ему уже не могло. Открыл глаза он как раз тогда, когда мадам Помфри занималась перебинтовкой его рук.

— Рада, что вы наконец очнулись, мистер Поттер, — медведьма кинула только один беглый взгляд на его лицо и вновь сосредоточилась на бинтовании руки. — С вами хотел поговорить профессор Дамблдор, но если вы считаете, что пока не готовы к разговору, то я его звать не буду.

— Не-не, всё норма… — проговорил он на одном дыхании, а затем жутко закашлялся, буквально чувствуя, что слишком поспешно выданная фраза расцарапала ему всю глотку. Протянутый мадам Помфри стакан воды с трубочкой был воспринят даром небес. Стакана ему хватило, чтобы не только смочить горло, но и полноценно напиться. Спрашивать, сколько дней он пропустил в беспамятстве, ввиду этого становилось страшновато. — Спасибо. Я не против увидеть сейчас директора.

— Хорошо, закончу с вашими руками и позову его. К сожалению, мазь, которую для их исцеления приготовил профессор Снейп, не терпит чар, и мотать требуется вручную.

— А-ага, спасибо. А… Сколько дней я, эм, спал?

— Сегодня девятнадцатое марта, мистер Поттер.

Гарри оставалось только ошарашенно моргать. Он выпал из жизни почти на три недели и неизвестно, сколько его ещё из Больничного Крыла не будут выпускать. Уже прошло второе слушание Сириуса, и если было назначено третье, то его план следует реализовывать вот прямо сейчас. Сколько нюансов он мог пропустить, не видя газет всё это время! А уж сколько ему придётся по учёбе нагонять… Заранее было жутко.

Стоило мадам Помфри позвать, директор сразу же появился в Больничном Крыле. Гарри ради интереса даже засек время на часах: прошло всего пять минут с мелочью, как медведьма отошла от него, а в дверях уже показалась ярко-жёлтая мантия в мелкий розовый цветочек. Этот цветочек ещё и шевелился, из-за чего Гарри поспешил перевести взгляд на лицо Дамблдора. Он и так достаточно больной, чтобы ещё зарабатывать себе мигрень таким извращённым способом.

— Мистер Поттер, мальчик мой, рад, что вы пришли в себя. Как себя чувствуете? — вот не любит директор начинать сразу по делу. Всегда издалека заходит.

— Не очень, если честно, — поморщился с улыбкой Гарри. — Слабость, и тело как не моё, но с учётом прошлых кратковременных пробуждений, когда я еле голову поднимал, — уже хорошо.

— Это радует, — директор улыбнулся и поудобнее устроился на трансфигурированном из платка сразу по приходу кресле. — Ты знаешь, из-за чего оказался здесь?

Играть в несознанку после двух похожих попаданий в Больничное Крыло, ещё и когда причину второго видела половина первокурсников… Ха-ха.

— У меня был приступ, — закусил губу Гарри и опустил взгляд на руки. Перед уходом мадам Помфри помогла ему сесть.

— И часто они у тебя случаются, Гарри, если ты не против, чтобы я тебя так называл?

— Нет-нет, называйте как вам угодно… — скороговоркой ответил Гарри на вторую часть вопроса директора, а затем старательно начал имитировать смущение. Наконец, помявшись, он тихо ответил: — Не очень. Раз в месяц, возможно. Они обычно слабые, я просто зацикливаюсь на какой-то мысли, но стоит меня отвлечь, ну, переключить на что-то другое или ошарашить, там, чем-то, как всё проходит. Но их долго не было, последний аж перед каникулами…

— Значит, ты думаешь, что из-за того, что у тебя долго не было этих приступов, этот был таким сильным? — Дамблдор задумчиво стал гладить бороду, вызывая тихий звон колокольчиков, вплетенных в неё.

— Не знаю… Наверное, — Гарри уже смелее пожал плечами.

— Хорошо, Гарри, спасибо, что доверился мне, — директор добродушно улыбнулся, но глаз улыбка не коснулась — те были всё так же задумчивы. — Я подумаю, как можно будет помочь тебе с этим недугом.

— Дядя с тётей уже водили меня к психологу, но это не помогло. Руминация у меня не из-за психологических отклонений, а из-за проблем с мозгом. Это не лечится, по крайней мере сейчас.

— Прости, руми-что?

— Руминация, — улыбнулся весело Гарри. — Мысленная жвачка, если по-простому. Так по-умному называется моя болезнь.

— Ах, ясно, спасибо Гарри. Какое интересное слово, чего только магглы не придумают. Отдыхай тогда, не буду больше тебя тревожить. До свидания, Гарри.

— До свидания, директор Дамблдор.

И ушёл. И даже не спросил, что же вызвало последний приступ — какая навязчивая мысль. Однако а ведь Гарри этот вопрос как раз ждал. Видимо, новость, что он психически нестабилен, здорово озадачила директора, и тот позабыл обо всём остальном. В конечном итоге, пусть это и не выпячивалось, но Гарри всё ещё оставался Мальчиком-Который-Выжил. И даже если об этой забудет весь мир — Дамблдор точно войдёт в список тех, чье исключение будет подтверждать правило.

Гарри расслабленно откинулся на подушки. С Дамблдором поговорил, остается только Снейп (явно не удержится, или Гарри совершенно не знает эту летучую мышь), Флитвик и его воронята. С деканом будет проще всего, лишь более подробно про своё безумие рассказать. Чего ждать от здешнего Снейпа — тайна за семью сотнями замков, предсказуем только сам факт разговора. Воронята… С ними проблем быть не должно. Детки умные, хорошие, признают его своим лидером. Отличный стартовый расклад для разговора.

С этим разобрались — пусть на деле и отложили всё ко времени. Дальше. Стоит проверить, что там у него с магией происходит. Гарри закрыл глаза, мысленно потянувшись к своему ядру. То было в порядке, спокойно пульсировало себе — что уже хорошо. Каналы проверять он не стал, и так ясно, что выбросом повредил их, но явно не фатально, иначе ему про это не могли не сказать. Остается надеяться, что пусть и настолько болезненно, но колдовать по итогу у него выйдет лучше.

Ну, а как только выйдет отсюда, сразу займётся реализацией своего плана, благо, хоть успел основную часть подготовить. И надо будет у воронят, когда им разрешат его проведать, попросить газеты. Информационный голод — вещь суровая. Особенно когда тебе одиннадцать.

От последней мысли Гарри захохотал, аж до слёз и прибежавшей на шум медведьмы. Он выпускал со смехом нервы, поэтому даже не пытался прекратить. Икать потом приятного мало было, зато внутренне он успокоился. Детско-подростковый организм, гормоны, всякие перестройки в мозгу… Все они требуют своего, и кто он такой, чтобы им мешать. Уж точно не вредитель собственного здоровья.

Успокоившись, Гарри безропотно (икота не считается, её он контролировать не мог) принял все нужные зелья и вскоре уже чувствовал, как веки тяжелеют и закрываются. Даже икота отступала от навеянного зельями сна.

Как много в крысе ингредиентов, полезных в зельеварении?..

1) Для Гарри, что Россия, что Болгария — Восточная Европа, пусть даже это не совсем корректно. Поэтому и фраза для него восточная.

Вернуться к тексту

В Больничном Крыле Гарри провел ровно две недели, под конец уже сходя с ума от скуки и так достав мадам Помфри, что та его всё же отпустила, хотя и приказав приходить к ней на осмотры ежедневно после окончания занятий в течение ещё недели минимум. А в выходные дни и того дважды — перед завтраком и сразу после ужина. Но так всё равно было лучше, чем пролежать ту же неделю в Больничном Крыле, чувствуя, как от безделья начинается тремор рук. У него слишком много энергии, чтобы днями плевать лежа в потолок, занимаясь кроме того исключительно уроками и только в четко определённое мадам Помфри время.

Даже приходы воронят не могли его спасти, слишком ненадолго они приходили: всё же уроки и домашние задания для них никто не отменял.

Любые разговоры о его приступе Гарри перенос на время, когда его всё же выпустят, поэтому об этом речь так ни разу и не зашла. Не говорил про это и декан, зайдя во время следующего от визита директора пробуждения Гарри. Лишь уточнил его самочувствие и пожелал скорейшего выздоровления. Глаза у него были непроницаемы, и Гарри совершенно не понимал, чего от этого полугоблина ждать. Но… Пока агрессии тот не высказывал, поэтому Гарри будет хорошим мальчиком и эталонным вороном.

Снейп, которого Гарри, по правде, ждал, вообще не появился. Или же был только тогда, когда сам Гарри был без сознания. Хотя о причинах такого поведения оставалось лишь догадываться. Ещё одна загадка, на бедную голову Гарри свалилась — здешний Снейп в своих реакциях на него слишком отличался от своего двойника, и это тоже не могло не беспокоить. Намного легче влипать в неприятности, четко понимая, что вот у тебя соратники, а там все остальные — то ли враги, то ли наблюдатели. А когда кто-то мечется между двумя группами, это сбивает. Приходится вечно оглядываться, делать лишние телодвижения…

Сложно.

Зато не скучно.

Свой выход «на волю» Гарри отпраздновал большущей чашкой горячего шоколада. У домовиков пришлось с полчаса его выпрашивать, старательно игнорируя выкручивающиеся уши и причитание, что столько сладкого детям их возраста нельзя. Но ничего, выпросил и на себя, и на своих воронят, ещё и песочного печенья получил полную миску, в довесок.

А утром его припёрли к стенке. В прямом смысле: подловили, когда он шёл после утреннего душа и, затащив в его же комнату, окружили плотным кольцом аж в два ряда. И как только поместились все, свободное место там на девять, даже таких мелких, учеников рассчитано не было.

Пришлось сдаваться. Самое сложное, убрать из результатов разговора жалость. Жалеют — слабых, не способных встать и идти. Наперекор всему, сплёвывая кровь и стараясь дышать более поверхностно, чтобы легкие не так давили на опасно хрустнувшие лёгкие. Жалеют — трусов от жизни, способных только ныть. Жалеют… Жалеть надо только мёртвых, живые всегда могут побарахтаться ещё немного.

Он ненавидит жалость. Даже перед самой смертью, будучи с откровенно отъехавшей от жизни и старости крышей, он не позволял себя жалеть. Дети, внуки, правнуки, праправнуки… Друзья, враги… Никто. И никогда.

Как-то он даже думал о превратностях судьбы, что позволили ему понять безумную Беллатрикс Лейстрендж. Он даже был… похожим на неё. В чём-то. И это не вызывало того дикого инстинктивного неприятия, до тошноты и спазмов, что в молодости. Будь он на её месте, тоже предпочёл бы слыть безумным убийцей-палачом, чем видеть жалостливые взгляды окружающих из-за собственного бесплодия.

Странное время старость. Время, когда мотор в копчике крутится круглосуточно, да только организм, обиженный на не слишком бережливое отношение, уже не может ему соответствовать. И остается только думать. Очень много думать о странных и разных вещах. Даже умерев, он стал заложником этой привычки. Думать-думать-думать… Обо всём и ни о чём важном.

Гарри Поттер — мастер самообмана, всегда на манеже цирка собственной жизни. Билеты бесплатны, только арена без ограждений и если лев-тварь-не-до-конца-прирученное-чудовище вас зацепит — организатор не несёт никакой ответственности.

Жалости удалось избежать.

Пришлось пресечь её в корне: только заметив в глазах воронят характерные проблески, Гарри стал грузить их кучей каких-то левых данных, отвлекать фирменными кривыми шутками. И в конце, перед тем, как все разошлись, тихо заверил их — он в порядке. Спокойно, поймав взгляд последовательно каждого.

Оставшись в одиночестве, Гарри не сразу отошёл от стены. Так и опирался на неё, только запрокинув теперь голову да зажмурив до белых пятен глаза. Спустя какое-то время он всё же встряхнулся и направился к шкафу — следовало зайти к мадам Помфри, а затем попытаться попасть хотя бы к концу завтрака в Большом Зале.

Гарри, уже натянув школьные брюки и накинув рубашку, задумчиво нахмурился и, бросив не до конца застёгнутые мелкие пуговички, подошёл к прикроватной тумбочке. Рядом с ночником и парой тетрадок лежала его палочка. Он взял её и, немного покрутив в сомнениях, взмахнул, произнеся:

— Темпус.

В этот раз заклинание всё же удалось, пусть цифры и были довольно тусклыми. Было только чуть за восемь утра, так рано, что даже завтрак ещё не начался. И почему ему казалось, что уже минимум половина девятого?

Отложив обратно палочку, Гарри вновь принялся застёгивать дурацкие пуговички.

«Сколько приступов мне придётся пережить, чтобы заработал Экспелиарус? И не убьют ли они меня до этого?..», так и осталось невысказанным. Почти неподуманным.

Мастер самообмана. Гарри даже где-то гордился этой своей чертой. Немного эгоизма в образ Пресвятого Избранного — люди любят, когда кумиры к ним ближе.

Мадам Помфри быстро его продиагностировала, залила очередным мерзким пойлом под кодовым названием «лечебное зелье» и отпустила. Точнее, Гарри сбежал, только та неохотно кивнула на вопрос, может ли он идти. Было предчувствие, что задержись он на несколько минут, и эта страшная женщина обязательно вспомнит что-то ещё, на что надо его проверить или что ему надо срочно выпить.

Гарри шёл в Большой Зал, предвкушая тосты с жареным беконом, салатом и яйцом. Возможно, туда следует добавить помидорку-вторую… Он не ожидал встретить по дороге Блейза. И тем более не ожидал, что тот его окликнет.

— Поттер, мы можем поговорить? — голос Блейза был по-обычному тих и спокоен, поза расслабленная… Но от его фигуры всё равно веяло волнением и напряжением.

— Да, конечно, Забини. Классов здесь рядом никаких нет… — Гарри оглянулся проверяя. — Но можем отойти к окну.

— Да, давай.

Три шага вбок к окну прошли в полном молчании. Даже ступал слизеринец неслышно, по-особому ставив стопу. Забавно.

— Тот случай… Из-за чего он? Точнее, нет, не так, — Блейз внезапно начал разговор экспрессивно, показав, что родом он всё же из страстной Италии. Но затем нахмурился и продолжил уже медленнее: — У тебя проблемы с контролем?

— У меня проблемы с мыслями, — хмыкнул Гарри. Он этого не планировал, но раз такой интересный ему слизеринец сам поднял эту деликатную тему… — Их слишком много, и, когда в момент злости контроль падает, начинаются всякие неприятности. Наподобие того случая.

— Итальянцы — экспрессивный народ, мы привыкли громко выражать свои эмоции. Но здесь, в Англии, все слишком холодные. Мама научила меня определённому способу медитации, чтобы было удобнее… Неважно. Я могу научить ей и тебя, вдруг поможет.

— А за это?

— Услуга в будущем. Это… кот в мешке, конечно, но, обещаю, ничего сложного или противозаконного.

Гарри задумчиво пожевал губу. Кот в мешке, ага. За медитацию. Которая, может, поможет, а может, и нет — его версия помогла не сильно.

Почему бы и нет?

— Хорошо. Завтра после завтрака займёмся? Есть место на примете, или мне найти?

— Есть. Встретимся у портрета Немого поэта, у подножья восточной лестницы в подземелья. Знаешь, где это?

— Да, — Гарри улыбнулся. — До завтра, Блейз, — махнул рукой и пошёл, всё же надеясь успеть ещё на завтрак. Уловив за спиной тихое ответное «до завтра», Гарри ещё шире улыбнулся.

На завтрак он всё же успел. Даже тосты к его приходу ещё остались, поэтому утро было признано весьма удавшимся. Хорошее утро, чего уж тут.

Остаток дня прошёл за учебниками. Гарри должен был кровь из носу закончить всё домашнее задание в субботу: завтра ему будет слишком не до того, как и в следующие пару (или тройку, но он хотел надеяться на лучшее) дней. Даже обладая идеальной памятью, это было не просто. Почему-то вредным учителям была неинтересна переписанная из книг информация, им подавай исследования и рассуждения. И это только первый курс… На что он подписался, попав в Райвенкло?

К отбою он всё же закончил вырисовывать последнюю карту на Астрономию и довольно потянулся. Затем встал и начал бродить по полупустой гостиной, разминаясь. В гостиной Райвенкло вообще почти всегда было довольно пусто. Многие предпочитали заниматься по своим комнатам, что-то изучая и экспериментируя. Внизу сидели в основном компаниями, а их было не так много. Ученые-индивидуалисты, что с них взять.

Вспоминался Гриффиндор и его постоянный шум, яркая гостиная, в которой и в полночь не протолкнуться. Такой контраст. Как хорошо, что он не на Гриффиндоре. Даже если забыть о… старых знакомых, с возрастом он полюбил тишину лабораторий. Собственной мастерской, где создавал артефакты.

Размявшись, Гарри вернулся к столу и собрал все свои записи и учебники. Часть скинул в сумку, частью нагрузил собственные руки и пошёл наверх. В своей комнате он быстро всё рассортировал, чтобы не тратить потом времени на поиски, и собрал себе сразу на понедельник сумку.

Сейчас бы ему не помешала мантия, вот только он совсем не помнил, как получил её в прошлой раз. Это было вроде на первом курсе… Но когда?

Приходилось изворачиваться с тем, что было под рукой. А был у него груз бесполезных знаний, практически отсутствующие способности к колдовству и обезбашенность. Точнее, в комплекте ещё, теоретически, шла удача, но работала та криво и через раз. Ну, Гарри будет надеяться, что в этот раз та хотя бы свой филей не покажет.

Закончив с сумкой, Гарри раскатал на столе чистый пергамент и начал прорисовывать схематический план замка: от Гриффиндорской Башни до самых подземелий. Он старался нанести все коридоры и лестницы, идя по которым можно было добраться от первой до вторых, пренебрегая всем остальным.

За своим планом Гарри просидел до полуночи, наступившей со звоном будильных чар, после последнего выброса также ставших ему доступными. Сидел бы и дольше, но с утра придётся опять наведаться к мадам Помфри, а той не стоило видеть его после бессонной ночи.

Следующим утром после завтрака он направился к Немому поэту, по дороге внимательно осматриваясь, запоминая, а не привычно скользя беглым взглядом. У портрета его уже ждал Блейз, а выбранный им класс находился прямо за ближайшим поворотом. Удобно.

В самом классе почти не было мебели, зато стены были укрыты гобеленами с лесными пейзажами. Торжество всех оттенков зелёного на этих полотнах странно успокаивало, и, засмотревшись, Гарри даже не сразу заметил две большие и несколько поменьше цветастых подушек у одной из стен.

Дав ему немного насладиться видом — краем взгляда Гарри уловил довольную улыбку слизеринца — Блейз повёл его к подушкам, чуть притронувшись к локтю.

— Садись.

Подушка была мягкой. Гаррин костлявый зад (фигура у него такая, зад даже при хорошем питании костляв) буквально утонул в этом пуховом великолепии. Так и хотелось уточнить, где взять такие же, чтобы Дадли больше никогда не ныл, что подушка недостаточно мягкая — взбивай её, не взбивай.

— Надо как-то определённо сложить ноги? Не уверен, что у меня выйдет… — Гарри с сомнением покосился на скрутившего буквально фигу ногами слизеринца.

— Не, просто сядь, как тебе удобно, — заметив Гаррин недоверчивый взгляд, Блейз хохотнул и, улыбаясь, уверил: — Мне так удобно сидеть, да. Ты не первый, кто удивляется.

— Скорее, хочу исследовать, из чего твои кости, раз способны так выгибаться, — Гарри улыбнулся в ответ и чуть повозился на подушке, пытаясь найти максимально удобное положение. В итоге подгреб большую часть мелких подушек себе под спину, сделав некую спинку, а ноги подобрал под себя. — Сел. Что дальше?

— Расслабься, закрой глаза, дыши и слушай мой голос. Вдох. Выдох. Постарайся вдыхать и выдыхать в три удара сердца. Вот так. Отлично. А теперь представь своё любимое место. Где тебе будет спокойно?

Гарри думал представить море, лес, какой-то безликий кабинет… Но в конечном итоге представил правду — террасу своего дома из прошлой жизни. Стеклянные невысокие перегородки, дощатый пол, сосновый — летом запах нагретых солнцем досок создавал иллюзию соснового леса поблизости, стоит только протянуть руку. Плетёный кофейный столик и два кресла в паре с ним. Два удобных глубоких кресла с широкими подлокотниками. Пятнистый плед и маленькая подушка с бахромой на концах. Смешная чашка с оленем в очках, рядом тарелка овсяного печенья. Гарри его не любил, никогда не ел, но оно всегда стояло на этом столике. Даже когда тот, кому оно предназначалось, умер.

— Представь себя, увидь себя в этом месте, — донесся голос Блейза.

Гарри перевел взгляд на свои руки. Те постоянно менялись: то детские, с тоненькими пальчиками и просвечивающими венами, то старческие, все в пигментных пятнах. Он вздохнул.

Следовало определиться.

Гарри сжал кулаки, а затем расслабил руки. Перестал обращать на них внимание, опустил их, опять поднял правую руку и почесал нос. Подошёл к креслу, поправил подушку и расправил плед. Запрыгнул и чуть повозился, устраиваясь удобнее. Всё же слегка великовато для одиннадцати лет. Ничего, ещё вырастет, и будет кресло впору.

— Почувствуй, что тебе тепло в этом месте. Даже простое нахождение там — уже согревает. Сосредоточься на этом тепле.

Какое-то время Блейз молчал, и Гарри послушно старался почувствовать тепло. Это было не сложно, дисциплинированный разум подчинялся с лёгкостью… Сложно было удержать это ощущение и не потерять место, где он находился. В тепле хотелось раствориться…

— А теперь придай теплу форму — камень, жемчужина, какой-то небольшой предмет, — вновь послышался через какое-то время голос Блейза.

Гарри недовольно поморщился, но подчинился. Удерживать чёткое изображение местности, чувствовать тепло и при этом придавать ему форму было нелегко. Он даже слышал проекцию скрипа своих бедных мозгов, но постепенно в руках абстрактный свет (так было легче представлять) превращался в фарфоровую статуэтку журавля с лягушкой в клюве.

«Лягушка — это ты, Поттер. Моя добыча».

Эта статуэтка долгое время стояла на камине, но к концу жизни Гарри перенёс её к себе в комнату. Красивая изящная статуэтка. Рядом с толстостеклыми очками в довольно грубой оправе на его прикроватной тумбочке она смотрелась чуждо. Но была на своём месте.

Неважно.

Статуэтка была его источником тепла. Что дальше?

Ответом на его мысли прозвучал голос Блейза:

— Теперь постарайся так запомнить эту фигурку и место, чтобы в случае чего сразу туда возвращаться. И ощущение тепла ещё. Если чувствуешь, что готов — открывай глаза. Только постарайся не потерять тепло.

В груди у Гарри будто свернулся тёплый комочек: именно там он чувствовал свою придуманную фигурку-тепло. Насколько такая медитация будет полезна при приступах, он пока сказать не мог, но было прикольно. Интересная техника, в чём-то банальна, очень похожа на начальные тренировки в окклюменции, но всё же.

— Когда будешь нервничать или злиться в следующий раз, попробуй вспомнить своё место и почувствовать источник тепла и успокоишься, и переключишься.

— Хорошо, спасибо, Блейз, — Гарри улыбнулся. — Но надо будет ещё потренироваться, чтобы получалось быстро, м-м-м… попадать в своё место. И не так сильно зависеть от ритма дыхания.

— Легче научиться моментально перестраивать ритм дыхания, чем сосредотачиваться без него, — тоже улыбнулся Блейз. — Я здесь медитирую раз в несколько дней, можешь тоже приходить и тренироваться. Мимо редко кто проходит, поэтому помешать не должны.

— О, спасибо. Обязательно ещё не раз тебя побеспокою, — Гарри рассмеялся. Какая прелесть. — До завтра тогда, Блейз. Не против же имен?

— Не против, — после недолгого раздумья ответил слизеринец. — До завтра. Гарри.

Выйдя в коридор, Гарри осмотрелся, мысленно прикидывая, как ему лучше идти. Наконец приняв решение, он улыбнулся и, насвистывая, направился вглубь по коридору.

В Башню Гарри вернулся после ужина, вместе с воронятами уже отошедшими от его откровений. Всё было как обычно: Терри и Мораг затеяли очередной спор; Лайза, Сью и Парвати обсуждали какие-то новинки моды; Энтони и Майкл помогали Мэнди с транфигурацией, на деле ещё и соревнуясь между собой — кто же лучше знает предмет. Гарри в это время листал очередной дневник времён Римской Империи, понимая с пятого на десятое, но тащиться за словарём было откровенно лень, и краем уха следил за своими райвенкловцами, иногда вставляя по паре слов.

Так и прошёл вечер. А ночью Гарри опять сидел над своим планом Хогвартса, претерпевшего значительные изменения за прошедший день — не зря он облазил нужную часть замка, как только можно, разве что каждый доспех по пути не пометил. И всё время дорабатывал план; в Хогвартсе очень удобные подоконники — они широкие и писать на них одно удовольствие.

В понедельник Гарри проснулся в четыре утра. Будильным чарам пришлось постараться, чтобы его добудиться, но в конечном итоге им это удалось. И Гарри был очень рад, что комнаты в Башне зачарованы не пропускать за пределы комнаты звуки срабатывания этих чар. Было бы сложно объяснить, зачем ему понадобилось вставать в такую рань.

В гостиной никого не было, поэтому Гарри смог никем не замеченный выскользнуть наружу. Стараясь идти исключительно в тени, Гарри направился к учительской. В любое другое время там мог кто-то находиться, пришлось жертвовать сном. А всё для того, чтобы добраться до расписания Снейпа.

Капец, до чего он докатился. Раньше если он уж воровал, то ингредиенты не из дешёвых (ну, точнее, Гермиона для них их украла, но неважно), зелья. А тут расписание — великая тайна, прямо.

Эх.

Гарри застыл у нужной двери и прислушался. Слышно было только посапывание портретов: ни чьих-либо голосов, ни шаркающей походки Флитча. Отлично.

Интересный факт о Хогвартсе номер один — дверь в учительскую может запереть только директор. И только он после этого может её отпереть. Поэтому для удобства Дамблдор почти никогда её не запирает — зачем? Там ведь даже красть нечего: планы занятий, контрольные, журналы учителя предпочитают хранить в своих кабинетах, где таких ограничений уже нет.

Учительская вообще очень интересное место. Он попал в неё, когда работал над потолком в Большом Зале, и был поражён. Это место, где учителя забывают все разногласия, факультетские склоки… Есть чай и своя особая атмосфера, нытьё про учеников и свою усталость от них, рассказы про всякие курьёзные случаи. Здесь учителя становятся просто людьми.

Со всеми этими размышлениями Гарри не забывал и о деле. Ему удалось беззвучно приоткрыть дверь и просочиться внутрь. Там он бегло огляделся в свете наколдованного Люмоса и направился к противоположной стене. Та была вся в пергаментах с расписанием, оставалось найти нужное.

Гарри искал пергамент, где в пятницу первыми двумя парами стояли бы первокурсники воронов, вот только для этого надо было понять, как их зашифровали. Почему-то не было ничего похожего на банальное «Р-1» или там «1к., Рай». Вот что за зараза так делает?

Пришлось идти долгим путём. Сначала отбросить все расписания, где в пятницу не было сдвоенных пар. На оставшихся он начал искать, нет ли пар в то время, что Снейп назначал ему свои отработки-дополнительные уроки. В конечно итоге, осталось у него два варианта.

Что больше похоже на первый курс Райвенкло: «Лв-мел-тр» или «Вр-млк-од»?

После недолгого сомнения, Гарри всё же стал переписывать себе расписание с «Вр-млк-од». По уму переписать бы и тот «Лв…», но времени не было. В окне уже было довольно светло, что намекало о близости шести часов. И хоть до конца завтрака ждать кого-то здесь не стоило, рисковать не хотелось.

Когда Гарри добрался до Башни, на удивление никого по пути не встретил, в гостиной всё ещё было безлюдно. А вот по пути в свою комнату он уже увидел самых ранних пташек, идущих в сторону душевых.

Зайдя к себе, Гарри засел за попытки расшифровать расписание, решив не тратить зря имеющиеся полтора часа до завтрака (о времени его любезно уведомил Темпус, уже даже не такой тусклый). К тому моменту, как надо было идти, ему даже удалось нащупать какое-то подобие логики в этих записях — спасибо тем задачникам на логическое мышление, что покупала тётя Петуния им с Дадли и над которыми заставляла сидеть не меньше часа в день на каникулах.

В остальном понедельник прошёл стандартно: уроки, обед, уроки, домашнее задание, Больничное Крыло, ужин, домашнее задание. А вечером в своей комнате Гарри продолжил расшифровку. Около первого часа он осоловело отодвинулся от стола. Глаза слипались, мозг объявил бойкот, но он всё же сделал это.

Вот только порадоваться сил не было — это было отложено на завтра, точнее, уже сегодня. На утро, короче. На автомате взмахнув палочкой, Гарри удостоверился, что время позднее (как будто это непонятно было), и пополз в сторону кровати. Отрубился он ещё в полёте: на утро в памяти момент приземления был не найден.

Да и вообще, утро было поганое. Спать хотелось зверски, а о кофе можно было и не мечтать: домовиков раньше курса пятого на него не разжалобить никак.

Чуть взбодрился он только к обеду, продремав всю Историю и намаявшись с рассадой на Гербологии. Душ после последней окончательно вернул его к жизни. Он даже нашёл в себе силы весь обед кидать взгляды на гриффиндорский стол и Рона Уизли за ним без ощущения надвигающегося приступа.

После ЗоТИ Гарри ещё раз прошёлся от класса Зельеварения до лестницы к Башне Гриффиндора.

В среду Гарри совершенно не нервничал.

Он случайно столкнулся в дверях Большого Зала с Роном и капнул валерьянкой в карман его мантии. Быстро перекусил и, успокоив взглядом дёрнувшегося за ним Терри, убежал. Вернулся он всего через пять минут, держа в руках кота Розы, их старосты. Кот лежал смирно, пока в дверях не показался Рон. Дальнейшее произошло молниеносно: кот зашипел, вывернулся и прыгнул на гриффиндорца. Тот заверещал, а из его кармана выпрыгнула крыса и помчалась по коридору. За ней побежал кот и, уже за котом, Гарри.

Крыса бежала вроде случайно… Но на самом деле чётко к Башне Гриффиндора. Вот только, будучи в паре шагов от цели, она во что-то врезалась. Ей бы сейчас поискать какую-то нору, но времени не было, слишком близка погоня. И крыса, вереща, развернулась и помчалась дальше.

Гарри бежал за ней и котом, не чувствуя усталости. Только отмечал, как иногда крыса пытается отклониться от нужного ему маршрута, но раз за разом во что-то врезается. Отлично. Самый скользкий момент его плана, работу которого не было возможности проверить, всё же сработал. Можно собой гордиться.

Главное, не сдохнуть от бега: крыса петляла, явно уже сама не понимала, куда бежит, а всё равно пыталась куда-то не туда свернуть.

Гарри уже чувствовал бешено бьющееся сердце в горле, когда они оказались в подземелье. Крыса, заметив приоткрытую дверь, шмыгнула внутрь. Попыталась это сделать и, не встретив сопротивления, радостно пискнув, ускорилась.

Забежала всё же.

Отлично. Кот залетел в открытый класс следом за крысой, но Гарри это уже слабо волновало. Он согнулся, упёр руки в полусогнутые колени и пытался отдышаться. Только и улавливал краем сознания прозвучавшие в классе «Ступефай».

Чуть нормализовав дыхание, Гарри, придерживаясь на всякий случай за стену, пошёл к двери — следовало забрать кота.

Шесть семикурсников сосредоточенно варили свои зелья, кот застыл статуей на полу, вздыбив шерсть, а Снейп держал в руках крысу, внимательно рассматривая её лапы.

— Извините, профессор Снейп, сэр. Просто Перс внезапно побежал за этой крысой, и я не смог его удержать. Смог только бежать за ними, всё же это не мой кот, его надо вернуть хозяйке.

— Мистер Поттер, — Снейп на секунду перевёл на него взгляд, но затем тут же вернулся к крысе. — Ничего страшного, вас всего лишь будет ожидать отработка, в пятницу, в обычное время. А сейчас забирайте своего кота, — а затем уже обращаясь к семикурсникам: — Мне следует сейчас отойти, заканчивайте свои зелья без меня. Закончите — образец на стол, остаток утилизировать. Надеюсь, вы достаточно взрослые и умелые, раз уж попали на мой курс, чтобы суметь справиться с этим без взрывов.

Закончив говорить, Снейп, не дожидаясь вопросов и даже не проследив, чтобы Гарри ушёл с котом, развернулся на каблуках и вышел из класса. Крысу он очень крепко держал в руках — даже захочет, не сможет дернуться.

Однозначно победа, решил Гарри. Подобрал кота и отправился к Башне Райвенкло.

Уже отдав кота Розе и объяснив, что он заметил его в одном из коридоров Башни, жалобно мяукающим, и решил ей его отнести — благо, на руки кот пошёл без проблем, Гарри ощутил, как его начинает трясти, а ноги чуть ли не подгибаются от слабости.

Вот и отходняк догнал.

Собравшись, Гарри всё же дополз до своей комнаты. Там он, не раздеваясь, упал в кровать и просто выдохнул. Всё прошло хорошо, несмотря на все «но» и «если» в его недо-плане.

Весь план держался на знании о том, что у семикурсников Зельеваренье стоит тремя парами подряд, чтобы успевать сварить нужные составы, и обед они из-за них пропускают. И вере в то, что если в крысе Снейп Петтигрю сразу и не опознает, то что это анимаг, а не просто животное, точно почует. Легилементы, они такие, на автомате общий фон улавливают, а у животных и людей он довольно различный — взять хотя бы цветовой аспект.

Самым сложным было загнать крысу в класс, сам бы Петтигрю точно к Снейпу не сунулся. Да даже в районах подземелий не мелькнул бы. И здесь на помощь пришли Гаррины знания артефакторики.

Хоть на что-то нормальное его сил не хватало, но были бы умение и фантазия. Руны — очень интересная вещь. Они практически не требуют сил, лишь точности, внимательности и тонны-две знаний. Сначала он исписал рунами, используя воду вместо чернил, пергамент для плана Хогвартса. Затем нарисовал сам план и, в соответствии с ним, вывел по рунной цепочке на каждом повороте и проходе, который мог бы использовать Петтигрю, чтобы улизнуть. Затем связал план и эти рунные цепочки. И… и всё.

После замыкания системы на всех отмеченных проходах должен был возникнуть барьер против анимагов, высотой всего сантиметров двадцать и держаться час-полтора — на большее его сил и знаний не хватило. Но и того оказалось достаточно.

После появления Петтигрю, как свидетеля, Сириус обречён быть выпущенным на волю. Некие личности, конечно, влиятельны, но не настолько, чтобы этому отныне помешать. Насколько Гарри сумел их понять в прошлой жизни, теперь они затаятся и попыток физического устранения (некого несчастного случая, как любил говорить один из его знакомых) можно будет не ждать. Некоторое время.

А когда те вновь осмелеют, Гарри надеялся уже быть достаточно взрослым, чтобы суметь решить вопрос. Тем или иным способом.

В пятницу Гарри спокойно прогуливался по школе, в предвкушении скорого занятия со Снейпом. На парах, что были утром, тот ничего по поводу Сириуса, крысы, приступов не говорил — он вообще был неразговорчив, лишь одарил Гарри нечитаемым взглядом, уничтожая очередное неудавшееся зелье. Но Гарри не расстраивался: уж на отработке точно что-то да узнает, сам в конечном итоге спросит — язык не отсохнет.

Абсолютно случайно ноги привели его на третий этаж.

Тихо, спокойно, у многих ещё идут пары… Когда впереди по коридору с грохотом распахивается дверь, и из неё кто-то вылетает. Гарри не видел, кто, для него то было фиолетовым пятном… Но, видимо, этот кто-то проблемами со зрением не страдал и Гарри как раз заметил и опознал.

— Поттер! — послышался рёв этого кого-то… И он начал двигаться на Гарри.

Сам Гарри пару мгновений потупил, похлопал глазами… Развернулся и дал дёру в противоположное направление. Очередной вой, в котором явно угадывалась его фамилия, лишь подстегнул.

«Надеюсь, кто-то додумается позвать учителей», — мимолетно подумал Гарри, спиной почуяв луч заклинания и дёрнувшись влево. Рядом высек искры из камней лиловый луч.

«Очень надеюсь. Пока дело до зелёных лучей не дошло».

Гарри смотрел только вперёд, не оборачиваясь. Ему было всё равно, кто именно за ним гонится, хватало самого факта, что гонятся. Ещё и заклинаниями пуляют и — отметил он чудом пролетевший мимо ярко-красный луч — весьма опасными.

Куда же все учителя и директор подевались, когда они так нужны?!

Из-за угла внезапно показался Невилл. Только открыл рот что-то сказать, как оказался свален с ног ядовито-жёлтым лучом. Гарри мимолётно понадеялся, что это был луч Ватноножного, а не чего-то более травмирующего с похожей расцветкой луча, но даже не подумал останавливаться, цепляясь рукой за угол, чтобы уменьшить амплитуду заноса на повороте.

Впереди показалась лестница. Бежать вверх было однозначно плохим вариантом, поэтому Гарри стал скатываться вниз, крепко держась за перила, чтобы не упасть. Уже будучи на середине спуска, он неудачно соскользнул подошвой вниз, из-за чего тело дёрнулось, а голова запрокинулась. Равновесие он удержал, заодно и заметил, что преследователь тоже добрался до лестницы. Времени особо думать не было, поэтому Гарри просто запрыгнул на перила, сам не поняв как. Взгляд вниз, чтобы прикинуть расстояние. И Гарри прыгнул.

Приземлился он пролётом ниже, на лестнице, что начала отстыковываться от той, с которой он спрыгнул. И на которой остался его преследователь. Не то чтобы это сильно помешает взрослому магу, но хоть немного форы даст.

Гарри побежал дальше, петляя коридорами, чтобы выбраться к учительской. Если учителя не спешат его спасать, то он сам их найдёт и заставит.

Вновь за спиной послышался хрип-вой «Поттер!», уже казалось затихший. И в этот раз он был слишком близко. Ну или слишком громко, что было бы странно после такого бега…

Что за глупости ему вечно в голову лезут в опасные для жизни моменты.

«Поттер как диагноз».

А вот это вообще не в тему вспомнилось.

Гарри поднырнул вниз, спасаясь от очередного луча. Тот был зелёным, как он смог отметить краем глаза. А вот это уже всё, финиш. Шутки кончились.

Где же эти чёртовы монстры-учителя?!

Ответом на его мысленные вопли впереди показался Снейп. Кто ещё мог быть весь в чёрном и при виде несущегося на него ребёнка моментально среагировать и встать в боевую стойку? Ну, последнее много кто мог в этом обиталище монстров, но из них только декан Слизерина предпочитал тёмные тона.

По жизни.

Гарри ловко проскользнул за спину преподавателя и, почувствовав себя наконец в безопасности, бессильно осел на пол. Правда сделал он это с расчётом на то, чтобы видеть, что там между его преследователем и Снейпом происходит, и при этом не мешать последнему драться.

Преследователем оказался Квиррелл. Очень неадекватный Квиррелл, с пеной, текущей из рта, и с красными от полопавшихся капилляров глазами. Его всего трясло, он что-то восклицал то одним, то другим тоном голоса… Ну просто праздник для санитаров Мунго.

С чего бы его так накрыло?

Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить.

Точно. У него, вроде, ещё один жилец в теле есть. В прошлый раз это привело его к сожжению посредством попытки удушения самого Гарри. Идиотская формулировка, но как-то так всё и было. Вроде. Если ему память о первом непредумышленном убийстве не врёт.

А тем временем, пока Гарри в очередной раз пытался добиться хоть какой-то информации от своей дурной памяти, события понеслись.

Снейп не стал ждать приближения Квиррелла, сразу послал Оглушающее. Заметив, что тот увернулся, совершив какой-то немыслимый кульбит, будто у него и вовсе костей нет — так сгибаться, послал вдогонку связку из голубого, жёлтого и красных лучей. И всё молча, только палочка свистела от резких взмахов в воздухе.

Спятивший учитель вновь увернулся, но на этот раз уже пожертвовав своей мантией, живописными лоскутками осыпавшейся под ноги. Это что, Сектумсемпра была? И как её действие только мантией ограничили?

Камешек, ощутимо прилетевший в лоб, заставил Гарри отвлечься от размышлений и абсолютно не по-геройски отползти назад, поглубже в коридор. Встать сил не было — даже сидя, он чувствовал, как трясутся его ноги и сводит мышцы.

Квиррелл, хоть и выглядел полнейшим неадекватом, особенно с учётом пены, видневшейся хлопьями уже даже на груди, Снейпа обстреливал заклинаниями весьма грамотно, не забывая закрываться щитами или уворачиваться.

А вот Снейп уворотами пользоваться не мог — за его спиной был он, Гарри, и учитель про это не забывал.

Миленько.

Глупо.

Приятно?

М-да. Гарри был, конечно, благодарен за такую заботу, но не был уверен в её разумности, особенно когда щитовые чары яркими вспышками проявлялись в реальности, сигнализируя о своём скором разрушении. Каждый раз Снейп успевал ставить новые, сплетая защиту и нападение. Гарри не видел его лица, только идеально прямая спина была перед глазами, но не сомневался: лицо декана Слизерина застыло безэмоциональной маской. Сосредоточен и методичен.

Это было почти незаметно, но Гарри через некоторое время смог уловить, что с каждым новым заклинанием, связкой Снейп теснит Квиррелла, отодвигает назад.

Но зачем?

И где, Мордреда на ваш дом и Моргану, мать её, в придачу, все остальные монстры Хогвартса?!

Отвечая на его мысли, вдалеке появилось новое цветное пятно — чёртово минусовое зрение. Пятно не двигалось, по крайней мере Гарри не замечал и намёка на движение. Но внезапно упавший на Квиррелла булыжник показал, что Гарри был не прав.

От удара учитель перестал рычать, замер на какие-то пару мгновений… И рухнул, спелёнатый верёвками, что послал Снейп, не обращая внимания на то, что противник вроде как уже обездвижен и обезврежен… Гарри слегка запутался, что в данном случае будет правильнее.

Пф-ф, неважно.

— Северус, мистер Поттер, вы в порядке? — пятно приблизилось и оказалось Дамблдором.

— В порядке, директор, — ответил Снейп, не отводя, впрочем, палочки от Квиррелла.

— Я-я тоже, — невольно заикнулся Гарри, всё ещё не переведя до конца дыхание после бега, — в норме. Спасибо за беспокойство.

Гарри попытался встать, но ещё в начале движения мышцы протестующе заныли, и он передумал, вместо этого чуть отползя к стене, чтобы можно было облокотиться и нормально видеть, что там происходит за широкой спиной Снейпа.

— Я уже позвал мадам Помфри, скоро она вас, мистер Поттер, осмотрит, — и, кинув мимолётный взгляд на его телодвижения, Дамблдор тут же переключился на Снейпа: — Северус, на третий уровень, я скоро подойду. Без меня не начинай.

— Деканы? — только и уточнил Снейп.

— Помона и Минерва займутся детьми, Филиус встретит авроров и тогда присоединится.

Снейп на это кивнул и, наложив на Квиррелла Левиосу, пошёл вперёд по коридору с бессознательным телом за спиной, как с воздушным шариком.

Гарри непроизвольно хихикнул от собственной ассоциации, а затем занялся дыхательной гимнастикой. Нервы ни к чёрту, так и новый приступ спровоцировать можно. А ему никак нельзя опять на месяц с лишним из жизни выпадать, вы о чём. Суд на носу, экзамены итоговые не за горами, собственных тайных планов громадье.

И что, кстати, за «третий уровень» был?

Тем временем Дамблдор замахал палочкой — той самой, как мимоходом отметил Гарри, — и выпустил полупрозрачного горностая, свой Патронус. Маленького зверька с его хитрой мордочкой Гарри точно не мог перепутать ни с кем другим, не после малышки Лили, у которой был горностай в качестве питомца.

Чистота и правосудие, вроде так, да? Надо будет в книгах проверить…

Гарри попытался вспомнить, а каким был Патронус у того директора, Дамблдора-из-мира-раз, но в памяти было пусто. То ли и не знал никогда, то ли вспомнить никак не может — не понятно. Но и ладно, пища для размышления получена, пользовать её потом будет.

Тем более, уже были слышны шаги поблизости и нижняя чуйка ненавязчиво Гарри намекала, что это его будущий палач подходит. В миру палач звался мадам Помфри, и, попав в её цепкие ручки, избежать пытки Больничным Крылом было сложнее, чем выторговать у демона обратно собственную уже проданную душу.

— Мистер Поттер!..

* * *

Третье слушание было назначено на двадцать девятое апреля. Гарри на него, естественно, никто не пустил, зато Снейпа весь день видно не было.

И вроде бы он всё предусмотрел: и поимку Петтигрю организовал, и адвокаты хорошие, и… А всё равно, стоило закончиться урокам, как Гарри отбрехался от своих воронят и схоронился у озера. С собой у него была замечательная книга о разнообразии заклинаний, влияющих на землю, вот только доходила информация до Гарри раза с пятого: приходилось перечитывать вновь и вновь, скользя по строчкам невидящим взглядом.

В какой-то момент Гарри остановился и решительно отложил книгу в сторону. Зажмурился до белых пятен перед глазами и сжал голову руками.

Что-то было не так.

Он сам себя не понимал, эмоции будто в разнос пошли, и такое было впервые. Да, у него были проблемы с приступами, внезапными болезненными воспоминаниями, но внутри он никогда не переставал быть собой — магом, прожившим больше ста лет. Он пережил столько, что ожидание давно не приносило проблем. Пусть даже от него зависела жизнь кого-то близкого и родного, при желании голова всегда оставалась холодной и кристально чистой (жаль, что в подростковом возрасте такого не было, да).

Старческий маразм, старческая же чудаковатость — всё это не то, не могли они так повлиять. Он же себя знает! Чудить он вообще начал ещё лет за пятьдесят до смерти, уж больно весело всегда за реакцией окружающих наблюдать было, ну а маразм… У него эмоции чудят, наоборот, а не вялость, апатичность и распад личности! Да и с чего бы им вылезти спустя столько лет?

Он терпеть не мог чего-то не понимать. Ещё со времен собственного «подвига», побыв телёнком на верёвочке во имя Всеобщего Блага. А сейчас он именно не понимал. Не понимал себя, свои реакции, и это… пугало. Слишком опасно.

Хоть бери и успокоительные галлонами пей, но ведь нельзя. Он так-то ещё вырасти хочет, а не остаться карликом.

Вырасти… А, может, вот оно? Развитие тела, гормональная буря, пусть раньше ожидаемого, но…

Гарри откинулся назад и стукнулся головой об камень, но не обратил на это внимание. Он наконец нашёл удовлетворяющее его объяснение и чувствовал себя странно выжженным внутри. Зато так нервничать за исход суда перестал, тоже плюс.

Если так подумать, ему сейчас только на пользу видимая детскость и временами прорывающаяся эмоциональность пойдут, для достоверности образа. Умный, внимательный, но всё же ребёнок, ещё не контролирующий себя до конца, стоит зацепить за живое, — типичный ворон.

Отлично.

А если ещё подумает, так и больше плюсов найдёт, главное, минусы не забывать нейтрализовать.

Живём, однако.

И всё же уже полшестого — наколдованный мимоходом Темпус — а Снейпа всё ещё нет! Что они там так долго решают? Сумму компенсации?!

* * *

В тот день Гарри так ничего и не узнал. Просидел до темноты у озера, пока его воронята не нашли и силком в Башню не оттащили.

Заботливые…

И нетипично для воронов сплочённые — всё его дурное влияние чувствуется. И хорошо. Для хорошей команды приключенцев сплочённость и девиз мушкетёров (коих стараниями Дадли Гарри пересмотрел раз ндцать и все разные) — дело обязательное. А им ещё древние храмы раскапывать и от полчищ чудовищ, их оберегающих, обороняться.

Или хоть что-то раскопать и по глупости от проклятий не сдохнуть. Для начала и так пойдёт. У него уже есть на примете пара интересных зацепок, любовно выписываемых в отдельный блокнотик с шикарной фотографией египетских пирамид, наклеенной на обложку.

Хотя для самого-самого начала им бы вырасти. Хотя бы школу закончить…

М-да.

Зато потом весь мир будет у их ног.

А Снейпа всё нет и нет. На завтраке нет, на обеде — тоже… Вторые сутки как нет. А у Гарри того, гормоны проклятые бушуют, нерву гонят. Хотя, по правде, он с ними уже примирился. Сделать всё равно ничего нельзя, химией (или же зельями) организм травить и портить он не собирается. Побушует-побушует и перестанет, в самом деле.

Объявился Снейп за ужином и даже соизволил кинуть на Гарри взгляд, прожигающий в нём дыру. Притом «жёг» Гарри так старательно, что заметила это и Сью, в какой-то момент чуть толкнувшая его и напомнившая про еду, сиротливо остывавшую на тарелке. Пришлось прерваться и заработать вилкой (ножей школьникам не доверяли, и правильно, тут и без того опасностей хватало), но всё равно кидая время от времени взгляд на преподавательский стол.

Ел Гарри быстро, а стоило Снейпу встать из-за стола, как тут же и он вскочил. Только и бросил воронятам «В Башне», прежде чем выбраться из-за стола и скрыться молниеносно за дверью. Следовало поспешить и успеть перехватить Снейпа, а то ищи его опять фиг знает сколько.

Успел. Совсем успел, буквально врезавшись, не успев затормозить, в спину зельевара, скрывающегося за поворотом.

Снейп не только устоял, но и, быстро развернувшись, успел ухватить Гарри, пытавшегося по инерции грохнуться многострадальной задницей на пол.

— Мистер Поттер, — прозвучало на редкость устало. Вот только нотки смирения Гарри в голосе зельевара тоже уловил, а значит не всё так плохо.

— Профессор Снейп, сэр! — не удержался и по-хулигански отбарабанил Гарри, пародируя солдат на плацу перед высокой шишкой. — Что с?.. — а вот вопрос уже был без шуточных ноток.

— Вы же всё равно не отцепитесь и до завтра недотерпите? Ладно, в моём кабинете поговорим. Прошу, — картинно провёл рукой Снейп, предлагая Гарри идти впереди.

Кабинет у Снейпа был самым обычным, с поправкой на колорит подземелий. Ну то есть камин на полстены и толстый-толстый ковёр обязательны. Стол, кресло за ним, стул перед; дальше в глубине комнаты притаился диван с накинутым поверх пледом и чайный столик. У одной стены стоял книжный шкаф, во второй виднелась дверь, видимо в личные комнаты. Нейтральный тёмно-зелёный в обивке и ковре, и тёмные же тона дерева в мебели. Баночка, скорее всего, с летучим порохом и нетипично легкомысленная фигурка собаки, задравшей ногу, на каминной полке.

Уютненько.

— Присаживайтесь, — определил Гарри на стул Снейп, сам заходя за стол и садясь в кресло.

А стул-то с подвохом, быстро ощутил Гарри, откинувшись на спинку и тут же опять выпрямившись — резная спинка уж слишком больно впивалась в спину, будто специально попадая выступами по болевым точкам. Сразу видно, любит посетителей хозяин кабинета, прям жить без них не может.

— Мистер Блек был полностью оправдан, но это вы могли бы узнать и из завтрашних газет — с учётом огласки и, ммм, размера провала Министерства первая полоса гарантирована, — дождавшись, когда Гарри полностью сосредоточит своё внимание на нём, начал говорить Снейп. — Тогда что же вас интересует, что вы так настойчиво?..

— Всё меня интересует, Сириус мой крёстный всё же, сэр. Но, первое, почему так долго? Заседание было назначено вчера на утро ведь.

— Не был бы он им, я бы и не подумал вам отвечать, мистер Поттер. И вообще говорить на эту тему, — Зельевар немного помолчал, а затем всё же ответил: — Сильно задержали начало заседания, куда-то пропал секретарь. Сначала ждали его, а когда он так и не явился, искали замену. Затем повторно выслушали всех свидетелей, допрос Петтигрю, — на фамилии крысы Снейп скривился, но голос оставался всё таким же ровным, — совещание… Совещалась коллегия несколько часов. Вынесли уже вердикт, как тут сцепились адвокаты в размерах компенсации. Так до конца дня и не решили, а без этого дело не могло быть признано закрытым. Продолжили утром. Резюмируя, ваш крёстный полностью оправдан и ныне перемещён в клинику Святого Бенедикта для восстановления после столь долгого заключения. И физически, что уже несколько исправили в Мунго, и психологически, — и без перехода: — Я ответил на ваши вопросы?

— А-ага, — кивнул Гарри несколько ошалело.

— Тогда более вас не задерживаю.

— Когда мне можно будет увидеть Сириуса?

— Неизвестно. На данный момент все посещения запрещены, колдомедики говорят, что слишком глубоки травмы.

— Дементоры… — вырвалось у Гарри тихо, что не осталось незамеченным зельеваром. Но внешне тот почти никак не отреагировал, лишь сверкнули отблеском каминного огня глаза, когда тот чуть повёл головой.

— Они самые. Ещё вопросы? — Снейп приподнял бровь, всем видом демонстрируя, что Гарри следовало бы и честь уже знать.

Ну что, не будем дразнить гусей… То есть мрачных зельеваров, да.

Всё равно всё, что ему было нужно, Гарри уже узнал. И сделал.

— Спасибо, сэр. Хорошего вечера.

— Хорошего вечера. Отработка завтра в пять, не опаздывайте.

В ответ Гарри только кивнул, показывая, что услышал, и скрылся за дверью.

Ещё только разговор с воронятами, и он свободен. Можно будет полностью сосредоточиться на подготовке к экзаменам, благо, билеты уже были, и практическая часть в них Гарри ох как не нравилась.

Воронята… Гарри замер посреди коридора, увенчанного лестницей из подземелий в верхний мир, и рассмеялся. В какой раз он уже что-то делает (или не делает), а точнее молчит и по итогу проводит успокоительно-разъяснительную беседу со своими райвенкловцами? И ведь при этом те всё так же беспрекословно признают его как лидера.

Нет, надо что-то менять в их отношениях. А то смешно до колик от таких танцев.

Или не менять, так интереснее же.

Он же развлекаться сюда приехал, только вечно забывает об этом…

— Всё нормально, Поттер? — послышался из-за спины мальчишечий голос.

Гарри резко развернулся, но там был лишь Нотт с толстой книгой в руках.

— Да, спасибо, — Гарри широко улыбнулся ему. — Просто кое-что весёлое вспомнил. Не обращай внимание.

— Как скажешь, — смерил его странным взглядом Нотт, но больше ничего добавлять не стал. Лишь продолжил свой путь к лестнице, к которому после секундной заминки присоединился и Гарри. Лестница-то всё равно одна там.

Стоило Гарри показаться на пороге гостиной Райвенкло, как воронята споро подхватили его под руки и утянули на «их» место. И так привычно у них это вышло, опыт-опыт.

Кстати, надо будет присмотреть себе другой стол, в следующем учебном году этот займут первогодки, а им, второкурсникам, придется подбирать себе новый угол.

— Рассказывай, — грозно сдвинула брови Мораг и воинственно перекинула рыжую косу за спину.

— В самом деле, Гарри, что за дела у тебя со Снейпом? — Терри звучал более миролюбиво, но сам факт того, что он был согласен с Мораг, уже удивлял.

Ах да, точно, когда дело касалось выпытывания чего-либо у Гарри, они всегда были единодушно любопытно-требовательны.

— Кроме отработок, конечно, — тем временем продолжил Терри. Остальные закивали, даже Энтони с Майком отложили книгу, которую до этого читали, о чём-то вполголоса споря.

— Сириус Блек, — смысла скрывать правду больше не было, всё равно не завтра, так послезавтра об этом сообщат в Пророке.

— Что Сириус Блек?

— Он мой крёстный. И вчера как раз было очередное заседание по его делу. Снейп там был, вот я и хотел узнать итоги с первых рук, не дожидаясь газет.

— Ого… — зазвучало сразу в несколько голосов.

— И как?

— Полностью оправдан, — улыбнулся Гарри. — Вот только, когда я смогу его увидеть, не знаю… Он на лечении сейчас. Но всё равно, он уже не в тюрьме, что не может не радовать.

— Всё хорошо будет, Гарри, не сомневайся, — Лайза и Падма обняли его с двух сторон, а следом повисли и Сью с Менди, одна Мораг из девочек осталась в стороне. Но Гарри хватило и четверых, чтобы с аханьем повалиться на диван, вызвав этим весёлый смех.

Мир в очередной раз восстановлен, а правда раскрыта.

Какая-то её часть.

* * *

Квиррелла после того памятного дня с погоней, пеной и зелёными лучами никто больше не видел. Благо, был конец года, учителя разобрали его пары и даже вели на них подготовку к экзамену по ЗоТИ, а не свои предметы (за что, Гарри был уверен, Дамблдору пришлось вынести настоящий бой, с каждым по отдельности. Ведь одно дело первокурсники или даже четверокурсники, но что делать с сдающими СОВ и ЖАБА?).

Гарри совсем не волновался о теоретической части, но вот практика заставляла его нервничать. На минимальный балл он-то наскребёт, но хотелось бы чуть повыше… Очень хотелось. Явно же Дадли табелем своим меряться будет.

В конечном итоге Гарри повезло. Завалился он только на трансфигурации, потому что крыса в табакерку-то превратилась, и даже в красивую, пурпурную, да только МакКошка чего-то к хвосту привязалась. А ведь в нём был его гениальный дизайнерский замысел — хвостатая табакерка просто обязана стать писком (кхм) моды!

На всех остальных предметах билеты попадались щадящие, иногда на грани, но урожай Превосходно и Выше Ожидаемого он собрал. Даже на зельях ничего не взорвал! И зелье даже было нужного цвета! Не совсем и с купюрами… Но близко. Можно собой гордиться. Всё же Снейп, когда действительно хочет научить, творит чудеса… Понять бы ещё, с чего у него вообще такое желание возникло.

Снейп всегда был фигурой загадочной. Шпион, профессиональная деформация, все дела. Но его действия здесь, в этом таком похожем, и в то же время совершенно другом-чужом мире, вообще не поддавались пониманию Гарри, несмотря на весь его опыт. Но после освобождения Сириуса заниматься с Гарри Снейп не перестал, всё так же терпеливо объясняя всё по сто тысяч раз и удаляя галлоны зелий за мгновение до взрыва. А ведь за ингредиенты Гарри не платил…

Ох. Ладно, оставим Снейпа. Гарри верил в себя и своё упрямство, а ещё в старую-старую китайскую поговорку (или пословицу, он никогда не понимал разницы) про реку и труп врага — рано или поздно всё станет ясно.

Учебный год был официально закончен, и их ждали долгожданные летние каникулы.

Вечером, за день до отъезда, Гарри к себе позвал декан. Говорил он долго: про ответственность, безопасность, ценность чужих жизней… Долго и слишком похоже на Дамблдора. А замеченный на краю стола небрежно брошенный пергамент с какими-то записями заметными ярко-зелёными чернилами и характерными завитушками на половине букв и вовсе чуть-ли не прокричал, что речь была подготовлена не Флитвиком.

А вот обещание заняться поиском решения Гарриной проблемы с магией было непосредственно от полугоблина. Его профессиональная честь оказалась задета, он хотел во что бы то ни стало восстановить пошатнувшееся (пусть и только для самого себя) резюме. Сам Гарри был не против, только за. Быть недо-магом ему знатно надоело, тем более, зная, каково это, быть одним из сильнейших. Дело не в могуществе (хотя и в нём тоже, не будем лукавить), а в той свободе, что даёт сила.

Хотя приключения по-любому важнее. Ведь именно в них раскрывается…

Мордред, как-то странно на него лекция made in Дамблдор повлияла, на пустые размышления потянуло только так. А он не в том состоянии и положении. Поэтому Гарри быстро поблагодарил, пообещал ни-ни и но-но и скрылся за дверью.

В Лондон Гарри и его воронята ехали все в одном купе. Пока ещё миниатюрные, они все поместились, на коленях одна только Сью и сидела. Но что тот цыплячий вес — Гарри, который сидел под окном и был из-за того выбран почётным сиденьем, и не почувствовал его.

Мимо проплывали холмы, поля. С каждой минутой город был всё ближе, летний, знойный.

Все молчали. Кто смотрел в окно, кто читал книгу, Падма и Лайза шелестели журналами. Но это было уютное молчание. Ведь лето — это недолго. Более того, никто из них не собирался выпадать из совиной переписки, да и встретятся они ещё до сентября. Их ведь ждёт драконий заповедник, где явно скучает без их компании дракончик Озя.

Пусть у Гарри тихо бился в висках приступ, несильный, просто напоминающий, что никто никуда не пропал, он был счастлив. Это был хороший год. И впереди ещё куча не худших, определённо.

В Хогвартсе учебный год заканчивается раньше, поэтому Дадли можно было не ждать ещё недели две, даже на выходных тот приезжать не будет — как сообщила спросившему напрямую Гарри тётя — к экзаменам готовится напряженно и отвлекаться не хочет. Хотя Гарри подозревал, что не всё так просто с мотивами Дадли, слишком он был основательный, чтобы спешно доучивать или по сотому разу повторять что-либо перед самыми тестами. Его кузен был весь в своего отца, всё спланировать, рассчитать и двигаться чётко по плану, никуда не спеша. Пока ещё из-за возраста срабатывало это у него через раз, но… Тактики своей он всё равно не изменял никогда.

Но ладно. Гарри дождётся и тогда всё выпытает, никуда братишка от него не денется. У Гарри ведь был заныкан супер аргумент — возможность поездки в настоящий драконий заповедник! Дадли будет в восторге.

Кстати… А он уже говорил с дядей и тётей по поводу этой «поездки»? Гарри застыл, разыскивая в памяти, не писал ли он письмо про это… И с ужасом не находил. Он решил оставить всё на личный разговор, чтобы была возможность задавить любые возражения своими аргументами и милыми глазками… Но Пасхальные каникулы провёл в Больничном Крыле и дома не был. Кабздец, как говорил Виктор, когда снитч в очередной раз пробивал ограждающий поле купол и скрывался где-то за облаками. А ведь всего чуть подколдовывали над золотым мячиком, чтобы ловить тот веселее было, но каждый раз "чуть" оказывалось многовато и — пшик — пробитый купол, сноп искр и нет мячика.

Итак, что же теперь делать?

Точнее, что делать и так понятно — сообщать и уговаривать надо, — вопрос, как это делать.

Из вводных у Гарри были тётя и дядя. Тётя была более заботливая и оттого пугливая на любую потенциальную (пусть и только в её голове) опасность. Дядя же относился к такому спокойнее, но недолюбливал и здраво опасался магии. И какое из зол меньшее?

Решено, — Гарри утвердительно сам себе кивнул и поднялся, отряхиваясь от налипшего сора и травинок, — он будет обрабатывать тётю.

У тёти Петунии был настоящий талант, что касалось выпечки пирогов. Сладкие, мясные, даже черте-что со шпинатом и прочей травой выходили у неё безумно вкусными. А главное, выпечка всегда была ей в радость и вместо отдыха. Поэтому для вечно голодных мужчин (пусть некоторых ещё мелких) всегда был припрятан кусочек-другой для ночного пережора.

Сейчас тётя как раз занималась подготовкой начинки, оставив тесто доходить, и была в самом лучшем своём настроении. Она тихо мурлыкала себе что-то под нос, и, прислушавшись, Гарри с ужасом узнал прилипчивую мелодию и слова «Котла полного любви». Это его так ужаснуло, что он даже застыл в дверях на какое-то время, пытаясь починить порушенную картину мира. Тётя никогда не любила попсу, с чего ей напевать её магический аналог?!

Может, в Мунго её? Во всём явно виноват Кунфундус, однозначно, и по барабану, что он его следов так и не нашел — ни тогда, ни сейчас. Да и действует тот слегка по-другому… Но однозначно именно он во всём виноват!

— Ты что-то хотел, Гарри?

— А? — Гарри вынырнул из своих суматошных мыслей. — Да, точно, хотел. Тётя Петуния, а ты меня любишь?

— Что тебе надо, негодник, а?

— Ну-у. Я просто спросил, а ты сразу… — Гарри картинно надулся, даже чуть сгорбился и сложил руки, для пущего эффекта.

— Люблю, Гарри, конечно люблю. Но ведь не просто так ты меня спрашиваешь это? Каждый раз одно и то же, — покачала она головой.

— И Дадли любишь? — всё, что было сказано после «люблю», Гарри предпочёл не заметить.

— Люблю, — со вздохом смирения сказала тётя.

Отлично, смирение, как раз то, что надо.

— Тогда можно мы в магический заповедник с ним отправимся в следующем месяце? — и, не давая тёте опомниться, просительно сложил ладони вместе и захлопал глазками, ловя её взгляд.

— Какой заповедник? — Тётя дрогнула, но устояла.

Ясно, усилим напор.

— Магический. Нас тамошние работники в гости пригласили, весь курс, но кузена тоже можно с собой, я спрашивал! И мы там будем под присмотром, мама Сью, это моя одногруппница, будет с нами, она присмотрит, и… — Гарри тарабанил быстро-быстро, лишь бы получить принципиальное согласие. А дальше, когда тётя всё же опомнится от его напора, можно будет им спекулировать.

— Сто-стоп-стоп. Не части так, Гарри. Там безопасно? И ты точно уверен, что Дадли… будет там к месту? Он всё же… маггл, — на последнем слове тётя скривилась.

— Точно-точно безопасно. И Дадли не маггл, он сквиб, иначе кусачую чашку просто не удалось бы привязать к нему.

— Кусачую что? — прозвучало тихо и очень, очень угрожающе.

Тётя Петуния страшная…

— Эм… Чашку?

— Это вопрос?

— Нет? То есть нет, не вопрос. Просто Дадли жаловался, что в общежитии вечно каждый норовит его чай выпить, а эта кружка будет каждого, кто не он, кусать за нос. Не сильно, честное слово! Зато чай в безопасности.

— Ясно. Мы ещё поговорим по поводу магических штучек, Гарри Джеймс Поттер, понятно?

— А-ага. Как скажешь, тётя, я же никогда не против, да… Так что с заповедником? Можно?

— Не знаю, Гарри. Не уверена. Надо с Верноном переговорить…

— Ну пожа-а-алуйста. Хотя бы в общем. Ты не против?

— Не против, ладно. Но мы ещё поговорим!

— Спасибо-спасибо-спасибо! — Гарри подлетел и обнял её, а затем поспешил исчезнуть с кухни, уже у порога крикнув: — Ты самая лучшая!

Донёсшегося в спину крика: «Что там с чашкой, Гарри?!» — он предпочёл не заметить. Чашка как чашка, а что с зубами — так нечего к чужому чаю лезть.

Чай — это святое.

Немного подумав, всё время до приезда Дадли Гарри посвятил заданиям на лето. Эссе по трансфигурации, сравнительная таблица на Гербологию, целых три карты на Астрономию, эссе для Флитвика… Анализ аж семи зелий из изучающихся на втором курсе.

Собственно, одно только задание Снейпа сожрало целую неделю. Гарри ведь не фанатик, как некоторые, для него все эти анализы только головную боль несут. И любая попытка сварить — бах-бах и по темечку. Может, шрам у него не от Авады, а просто в детстве залез и накидал всякое разное в мамин котёл?

Ах да, точно, шрам у него от щелбана Смерти. Ну и пусть, теория всё равно забавная была.

Как станет супер-пупер известным археологом, то именно её в своей автобиографии запишет, точно. То-то хохма будет, всей Британии наука.

Гарри жизнерадостно засмеялся, откидываясь на стуле и балансируя на двух задних его ножках. Что-то его откровенно понесло. Зато отвлекся, а то Венера у него в третий раз куда-то за Плутон убегает, противная такая.

* * *

В честь приезда Дадли тётя выпекла шикарный шоколадный торт. И даже разрешила его есть без ограничения, без своего излюбленного подсчёта калорий для дяди и Дадли, склонных к полноте. Это ей и Гарри хорошо было, не в коня корм (за идиому очередное спасибо бессменному Виктору, вечно страдавшему от спортивной диеты и потому завидующему возможности Гарри обглодать кабана и скинуть от этого один килограмм), как говорится.

Гарри всё ходил и ходил вокруг торта кругами, облизываясь. И даже остатки крема, которые от щедрот дала доесть тётя, не сильно помогали. Нет, они были вкусные, но весь торт так пах… Оставалось только сглатывать густую слюну и с надеждой поглядывать на подъездную дорожку, когда там уже машина дяди Вернона появится.

Появилась, когда не ждали, как всегда, в целом. Гарри только в туалет отошёл, а они… Вышел он только, когда Дадли уже был затискан тётей и старательно примерялся к торту — пока только глазами; даже в честь приезда Дадли тётя не собиралась нарушать правило «никакого сладкого до нормальной еды».

— Чур тот кусочек, что с розочкой — мой!

— С чего бы это? Торт мой, а значит и розочка моя! — показал ему язык Дадли, а затем сгреб в объятия.

Гарри с удовольствием на те ответил, попутно случайно саданув Дадли по уху. Тот только шикнул и щипнул Гарри за бок. Начавшуюся было шуточную потасовку быстро закончила тётя, парой взмахов полотенца выгнав их на улицу.

— Рассказывай, Большой Дэ, — растянулся на лужайке Гарри. — С чего такие жертвы?

Дадли приземлился рядом, подобрал тонкую палочку и начал тыкать той в землю. На Гарри он не смотрел и разве что не вздыхал, демонстрируя глубокую печаль.

— Саманта, — наконец на выдохе сказал Дадли.

— Мой дорогой кузен, неужто ли влюбился? — аж привстал на локте Гарри.

— Просто она такая… Не как остальные девчонки, из класса, помнишь? Юбки, сердечки, дневники на замочках…

— Не такая, понятно.

— Та ничего ты не понял, — пихнул его бедром Дадли. — Она Мэйсону так зарядила, что тот бланш с пол-лица еще неделю прятал. И больше даже не пытался портить девочкам тетрадки — с этого все и началось.

— Я понял, что ты попал, Большой Дэ. Всей своей «большевитостью», так сказать, — кивнул уверенно Гарри и только рассмеялся, когда Дадли в ответ окинул его полным скорби взглядом.

Какой же он еще ребенок. Они оба. Действительно, не стоит про это забывать.

— Дадли, Гарри! Давайте в дом, уже садимся! — донеслось сквозь открытое в гостиной окно.

— Розочка — моя! — первым вскочил Дадли и, показав язык, побежал к дому.

Гарри замешкался, не сразу переключившись от затягивающей пучины мыслей о всем сразу, но затем подхватился, побежал следом. А то ведь действительно всю розочку съедят и без него!

* * *

День визита в заповедник приближался со скоростью хорошего такого гоночного кара. Стоило о том рассказать Дадли, как у дяди с тётей не осталось ни шанса. А рассказал ему Гарри сразу на следующий день после приезда — про Саманту Дадли и сам ведь раскололся, шантажировать и не пришлось.

Причем Дадли загорелся настолько, что пришлось аж дважды гонять сову — благо ближайшая общественная совятня была недалеко от их городка, всего четыре автобусные остановки (правда, если считать только те, что были за чертой Литтл-Уиннинга). Книги про драконов в Косом заказывали — надо же знать заранее, чего ожидать от заповедника?

Дядя от вида сына, зарывшегося с головой в рычащие, будто живые тома, только пофыркивал в усы довольно. Зато тётя через раз неодобрительно поджимала губы… Да только Гарри-то видел, как вечером она украдкой сама листает те самые книги. Которые и не думали рычать в ее руках — вот это дрессура.

Как-то почти незаметно мимо Гарри прошла и завязавшаяся между тётей и мамой Сью переписка, где женщины договаривались о всяких скучных деталях приближающегося посещения драконьего заповедника. Использовали они для общения сову Сью, но тётя уже пару раз заводила задумчивый разговор с дядей, что надо бы им и себе птичку завести, а то ведь…

Гарри уже заранее боялся и в детали нарочно не лез. Не с его кривой-косой головой — и так уже месяц без приступов живет, зачем лишний раз вспоминать… всякое? Лучше в очередной раз подвалиться к Дадли и на пару листать книгу. Или же зарыться в собственные ещё не прочитанные книги, о развитии археологии, к примеру.

Но как бы они дня «поездки» ни ждали — тот всё равно наступил неожиданно. Так неожиданно, что Гарри с Дадли аж проспать умудрились, накануне вечером (скорее даже ночью) излишне активно шепчась о том самом. Разбудила их только тётя, и то они еще минут пятнадцать ползали по дому сонными мухами… Пока не раздался звонок в дверь — вот тогда зашевелились, да…

— А… где? — заглянул на кухню уже даже умытый и причесанный Гарри.

— Молочник? Ушел уже, — повела плечом тётя, а Гарри застыл.

Как это молочник? Они ведь думали…

Глаза тёти, когда она обернулась к нему — смеялись. И Гарри и сам фыркнул, взлохматил волосы, сводя на нет все усилия по их причесыванию.

— Тётя хи-итрая, — протянул он со смешком.

А затем в дверь вновь позвонили.

— Это ещё один молочник?

— Нет, — чуть нахмурилась тётя. — Иди, поторопи Дадли, пожалуйста. Видимо, это уже за вами.

Гарри шмыгнул наверх, и вскоре они уже вдвоем с Дадли чинно спускались на голоса.

— Гарри! — приветственно улыбнулась ему Сью с дивана, стоило им войти в гостиную. — Привет.

— Привет, — весело кивнул Гарри, а затем повернулся к незнакомой женщине: — Доброе утро. Надеюсь, мы не сильно вас напрягли.

Рядом кивнул Дадли.

— Приятно познакомиться, молодые люди, — приветливо улыбнулась миссис Ли. — Ничуть, мне самой в радость. Драконы… — прикрыла она мечтательно глаза. — Можете звать меня Меган, без миссис и без Ли.

— Как скажете, — дипломатично кивнул Дадли, бросив между тем паникующий взгляд на тётю Петунию. — Мы, эм, готовы.

— Отлично, — хлопнула в ладони… Меган. — Петуния, а ты?..

— Я тоже, спасибо, Меган, — кивнула тётя, а Гарри с Дадли недоуменно переглянулись. — Только одну минутку, заберу с кухни корзинку, сама знаешь, эти дети…

— Конечно.

Тёти не было даже меньше минуты. Вернулась она уже в шляпке и с плетеной корзинкой в руках, которую тут же поспешил у неё взять Дадли.

— Можем идти.

И они пошли. Тётя закрывала дверь, а тем временем Меган негромко объясняла им с Дадли правила пользования порт-ключами. Гарри, как в далеком прошлом артефактор, ничего нового для себя не узнал, зато окончательно для себя решил, что Сью — копия своей мамы. И быть ей всю жизнь малышкой, что, в целом, очень даже неплохо. Как раз недавно прочитал, что люди в древности были все как-то пониже ростом и, противные, нередко делали всякие тайные проходы под свой размер, а не для будущих потомков-дылд. Там-то невысокая Сью и за свою сойдет.

Нет, ну у него просто идеальная команда собралась! Осталось только вырасти. Всего лишь.

Порт-ключ привычно дернул за внутренности, сработав. А затем небрежно выкинул у небольшого каменного домика.

Их уже все ждали. Взрослые стояли своей кучкой, дети — своей. Гарри с Дадли и Сью тоже, недолго думая, кивнув Меган и тёте Петунье, пошли к своим.

— И как ваше лето? — спросил Гарри, стоило подойти, и — прорвало.

Оставалось только слушать, в нужных местах кивать и чуть подпихивать локтем Дадли, чтобы тот как можно естественней влился в компанию его воронят. И стоило зайти речи о драконах, а в ожидании визита в заповедник всякие драконьи атласы листали все — и не просто листали, и не только атласы…

Дадли блистал. Особенно, когда речь зашла про «маггловские выдумки» — и тут воронят понесло, все стали думать и предлагать, как же вывести такие замечательные виды и в реальности. А то ведь нечестно, что реальные драконы только огнем и могут плеваться. А как же лед или молния там?!

Они даже не сразу услышали, что их уже и зовут. Из домика вышел ну вылитый драконолог и ждали только их, чтобы начать экскурсию. Сопровождали все взрослые сразу — а не одна Меган, как планировалось изначально. Всем было интересно. Даже тёте Петунье — впрочем, в ней Гарри и не сомневался.

Для входа в заповедник им надо было постучать кулаком о покосившийся заборчик «из ниоткуда и в никуда», прятавшийся за тем самым каменным домиком.

— Головой тоже можно, — хохотнул Эрьик, как представился драконолог, после того, как объяснил про стук и забор.

— Мы же не гриффиндорцы, такой эксперимент наглядно ставить, — взмахнула головой, что коса перелетела с одного плеча на второе, Мораг. — Надо было найти парочку.

— Мораг, — качнула головой её мама (и уж её-то коса была раза в два толще косы Мораг).

Но остальные воронята только прыснули — про стычку между Мораг и Финниганом на экзамене по Трансфигурации помнили все. И не сомневались — сама Мораг ничего ирландистому гриффиндорцу не простила, уж точно не чуть не полученную по его вине «В» за практический экзамен. Парвати, бывшая здесь вместе с Падмой, только независимо перевела взгляд в сторону.

Гарри скромно кашлянул — и первый постучал в забор.

Это оказался так называемый «короткий портал». Точечный перенос из точки извне щита в точку уже под щитом. Точно такой же, как переход на платформу девять и три четверти, только головой биться уже не по желанию, а обязательно-принудительно.

Вскоре рядом оказалась и вся остальная компания.

Экскурсия началась.

— Сам заповедник поделен на климатические зоны, — рассказывал Эрьик, ведя их по усыпанной гравием дорожке, — так как драконы у нас живут весьма разные по своему происхождению. Кому-то надо теплее, кому-то холоднее, а кто-то и вовсе может умереть без снега — совсем как люди, в общем. Климатические чары поддерживаются комплексом сложных чар и артефактов. Каждому драконологу лишь раз их показывают и очень старательно запугивают — после мы рядом стараемся даже не ходить и не дышать. А вдруг сломаем, — хохотнул он.

— Кость или камень? — задумчиво потёр подбородок волшебник в очках (кому он кто, Гарри ещё не узнал).

— Что-то серое и что-то бело-желтое, — хмыкнул в ответ Эрьик и пожал плечами.

Тот волшебник медленно кивнул, а Гарри чуть не повторил за ним. В висках предупреждающе кольнуло, но как тут было не думать о таком явно занимательном артефакте? Сплавить вместе и камень, и кость… Что же за ритуал пошёл в основу?..

— Сейчас мы находимся в умеренном, с небольшим перекосом в субарктику поясе. В этих скалах у нас живет семейство Валлийских Зеленых. Видите, — Эрьик сошел с дорожки и подошёл к чуть визуально плывущему на солнечном свету барьеру, ограждающему их от относительно небольшой гряды скал, — там зеленые две точки? Это Марс с Грозой летают — старшая пара.

— А поближе можно? — Мораг прилипла к барьеру, но и остальные дети от неё не отставали.

— Щас наколдуем, — подмигнул ей Эрьик. — Гости у нас всё же не настолько редки, чтобы рисковать каждый раз их головами, заставляя ползать по скалам, поэтому… — Он дважды ударил волшебной палочкой по куполу, и тот на миг затуманило. Но когда обзор прояснился — драконы казались близко-близко, что можно каждую чешуйку пересчитать.

Гарри полностью отвлекся от прежних мыслей, вовсю рассматривая прекрасных зверей — и старательно избегая смотреть в их глаза. Эрьик же продолжал объяснять:

— Теперь визуальная часть барьера управляется вручную — буквально. — С очередным смешком он пальцами приблизил изображение драконов ещё больше, а затем отдалил обратно. — Попробуйте, — кивнул.

Первой тут же проэкспериментировала Мораг. А за ней и все остальные, быстро, по предложению Эрьика, включившись в игру «найди остальных драконов».

Найдя всех — они пошли дальше и каждый раз застывали у барьеров, пока не находили всех обитателей — и даже взрослые не стояли в стороне.

Эрьик постоянно что-то рассказывал. Про драконов, их повадки, какие-то забавные или курьёзные случаи… Вроде того, когда молодой драконолог практиковался в трансфигурации, находясь в барьере Огнешара — климат ему и пейзажи тамошние нравились. Ну и трансфигурировал из какой-то фамильной шкатулки бегемота. Мимо пролетавший Огнешар не оставил данное событие без внимания — быстро проглотил того бегемота, незадачливый драконолог даже моргнуть не успел. И оказался парень перед дилеммой: шкатулка-то фамильная. Ни капли магии, зато историческая ценность! Сам основатель рода!..

Забрал, в итоге, он ее только через две недели. И ещё два месяца отмачивал её за закрытыми намертво дверями.

А потом, когда заповедник уже весь осмотрели, был пикник. Булочки тёти Петуньи оценили все!

Домой возвращались осоловевшие и полные впечатлений. Даже тётя лишь махнула рукой дяде: «Всё завтра» — и ушла в душ.

— А сквибов в драконологи берут, как думаешь? — перед сном, сопя, спросил Дадли.

— Узнаем, — свесил голову к нему со второго этажа Гарри. — Обязательно.