Морнахалдад (джен)

Не битва.

Не сражение.

Бойня.

Пустая трата времени.

Чёрный волк остановился, прижал лапой к земле поверженного человека — не воина, простого плотника или земледельца — огляделся. Собрат-оборотень пронесся мимо; он преследовал раненного мужчину, а тот, слабеющей рукой неумело удерживал меч, пытался отбиться... всё тщетно. Клыки вонзились в плоть.

Кто-то из волков завыл, другой зарычал.

Люди кричали: кто от ужаса перед ждущей их смертью, а кто воинственно бросаясь в бой. Эклесс смотрел на них с пустотой в лиловых — волчьих — глазах.

Многие его собратья находили развлечением происходящие здесь — убивать людей, упиваться муками. Он знал об их радости. Не чувствовал, не разделял — знал. А вот зверь внутри него ликовал: впиваясь когтями и клыками в очередную жертву, монстр, скрытый в душе оборотня, упивался каждой пролитой каплей крови, каждым предсмертным криком. Эклесс не боролся со зверем, не пытался усмирить его — он повиновался. Принять свою роль в этом мире стало для него даже слишком просто.

Он оборотень. Творение Моргота и создали его мечом, что повис над людьми Хитлума да и всеми остальными народами этого края тоже.

Его народ явил себя миру во время битвы Дагор Браголлах, девять лет назад. Тот день изменил многое — благодаря победе, нынче весь север Белерианда во власти Ангбанда, а все его жители в страхе перед громадными монстрами, которые не ведают пощады, страха и милосердия.

Странно, что хозяин, прежде державший их за воротами своей страны, теперь так просто позволяет разгуливать по землям за её пределами. Ни Саурон, ни Моргот, не запирают оборотней больше в тесных стенах, а все совершенные убийства, только с их молчаливого согласия.

Потому они и здесь — это их край раздолья, место развлечений.

Эклесс отошёл от мёртвого тела и одним мощным ударом огромной волчьей лапы, повалил на землю замешкавшегося человека. Тяжело захрипев, тот распахнул глаза от боли — оборотень переломил ему хребет.

Волк склонился к его лицу, рыча и скалясь.

Смерть была близка: Эклесс видел её — свою старую подругу — в этих карих испуганных и горящих воинственной решимостью глазах. Из последних сил мужчина взмахнул рукой, силясь ранить волка зажатым окровавленными пальцами кинжалом. Оборотню ничего не стоило увернуться.

Он нанёс ответный быстрый удар.

Прекратил муки.

Карие глаза опустели.

Раздался пронзительный детский крик.

Эклесс оказался первым, кто увидел растрепанную девчонку в простом домотканном платье и единственным, кто уделил ей внимание. Она стояла на опушке леса, смотря широко распахнутыми глазами на развернувшуюся бойню.

Оборотням всё равно кого убивать: мужчин, женщин, детей или стариков — разницы нет. Их хозяин хочет уничтожить род людской, вот они и служат этой идее.

Чёрный волк сорвался с места с грозным рыком и направился за девчонкой, лихо скрывшейся за деревьями. Уже в гуще леса, ему пришлось замедлиться, обходя густо растущие деревья, в то время как девчонка ловко проскакивала под склонившимися низко ветвями. Казалось бы убежит, но зверь не отпускает свою добычу. Загнанная к скалам, девочка остановилась, испуганно озираясь по сторонам. Она искала куда бежать, а Эклесс разочаровался — он надеялся, что ребёнок, по глупости своей, приведёт его к другим, скрывшимся из деревни, жителям, но вместо этого они оказались на этой, залитой предзакатным солнечным светом поляне.

Волк зарычал, заставив девочку испуганно прижаться к серой холодной каменной стене. Что ж, жизнь её была не долгой.

Вождь часто повторял, что дети самые опасные из людей — их нельзя оставлять. Взрослые будут беречь их, прятать, скрывать, а после они вырастут, приспособившись к такой жизни, и приведут в мир новых детей, и всё повторится вновь.

— Роду людей не будет конца, пока мы будем позволять их детям жить, — говорил вождь.

Эклесс должен убить девочку. Для такого он и был создан — убивать, сеять страх и боль.

Волк зарычал. Сделал шаг. Другой.

Девочка заплакала.

— Р-р-рххх..!

Грозный волчий рык прервался: что-то — небольшой камень — ударило оборотня по голове. Эклессу не было больно, он только удивился, а от того замешкался: осмотрелся по сторонам, принюхался. И верно. Рядом кто-то есть. Ещё один человек. Или несколько. Пусть он и не увидел их, но почуял — волчье чутьё не обмануть.

Оборотень зарычал вновь и ещё один камень ударил его, на этот раз в бок, а третий упал в траву — не долетел всего ничего.

Девчонка тихонько отходила в сторону леса, но чёрному волку совсем не было дела до неё: он озирался по сторонам.

Человека найти не удавалось.

Тогда поступим умнее, — в один прыжок он нагнал девчонку, не успевшую добежать до леса пары метров, и прижал к земле когтистой чёрной лапой.

Камни посыпались градом — со всех сторон. С деревьев.

Уворачиваясь (как мог), Эклесс поднял голову кверху, увидев на ветвях детей. На поясах перехвативших простые детские одёжки, висели увесистые мешки, распухшие от набитых ими камней.

Сильный удар пришёлся по затылку волка. Он отпрянул от пойманной девочки, рыча и тряся головой. В глазах на миг потемнело — этот удар был иным: глухим и резким.

Лиловые глаза открылись, и оборотень увидел перед собой ребёнка, лет десяти или того меньше — кажется девочку — с коротко остриженными тёмными волосами из которых торчали крохотные веточки и листья. В руках ребёнок крепко сжимал длинную толстую палку; плачущая девочка пряталась за спиной спасительницы.

— Беги отсюда, глупая, — бросила старшая и оттолкнула от себя девчонку. Та, утирая слёзы, скрылась за деревьями. Град камней прекратился лишь когда Эклесс отошёл назад, держась на расстоянии.

— И ты уходи, — громко закричала девочка. — Погнался за ребёнком, надеясь на легкую добычу? Ты монстр не достойный существовать в этом мире.

Эклесс не знал языка на котором говорят люди — лишь Чёрное наречие было знакомо ему — а потому не понимал звучавших слов, но от того ему не становилось менее интересно. Прежде оборотень не сталкивался с детьми — люди их ловко прятали — а собратья говорили, что те трусливы: прячутся за спины родителей и ревут что есть мочи. Эти же дали отпор. Да, камни не нанесли ему большого вреда. Да, он мог убить их всех без особого труда.

Но это не убивало интерес и любопытство чёрного волка.

Он сделал неспешный шаг, и несколько камней упало перед ним.

Интересно как много у них этих "снарядов"?

— Нам не удастся его убить! — крикнул один из детей на деревьях. — Я вам говорил, что это плохая идея.

— Он слишком здоровый и сильный! — крикнул другой ребёнок.

— Нам нужно бежать, пока он всех нас не убил, — прибавил третий.

Девочка лишь тряхнула головой, скорчив гримасу и, будто надеясь напугать, подняла кверху своё оружие. Все разговоры разом прервались. Над поляной повисла тишина. Эклесс не атаковал — он ждал, а чего и сам не понимал.

Раздался треск.

Один из детей с испуганным криком упал на землю вместе со сломавшейся веткой. На ноги подняться или хотя бы отползти мальчишка не успел — Эклесс оказался быстрее и, ухватив ребёнка клыками за плечо, оттащил его подальше от деревьев: туда, куда камни не долетали.

— Отпусти!

Удар палкой по спине застал врасплох: волк никак не ожидал, что хоть один из детей броситься на выручку, ведь здесь другие не прикроют. А новые удары сыпались градом, но зверь не разжимал клыки. Рычал. Глаза его горели.

Оборотень не понимал, почему эта упрямаядевчонка не убежит в страхе. Почему она бросилась отбивать мальчика от клыков волка, превосходящего её и ростом, и размерами, и силой в несколько раз?

Щепки летели во все стороны — палка ожидаемо сломалась, но девочку и это не заставило отступить.

— ОТПУСТИ ЕГО!

Схватив сумку с камнями, привязанную прежде к поясу мальчика, она нанесла новый — куда более болезненный — удар. Волк разжал клыки и отступил к скале, пытаясь оклематься. В глазах стало совсем темно.

Девчонка кричала что-то, сжимала побледневшими руками мешок, но Эклесс её совсем не понимал: ни слова, ни поступки. Несколько детей спустились с деревьев и бросились бежать — немногие остались, но на помощь не спешили.

Странно это. Эта девочка могла убежать, могла спастись с другими, пока он был бы занят этим незадачливым воякой. Вместо этого она перед ним с мешком камней рискует умереть.

Чего ж ты осталась?

Нисходящая решимость светилась на лице ребёнка. Эклесс улавливал и нотки страха, но их было так мало — будто бы задвинутые в сторону, они стали едва заметны.

Чего же не бежишь? — хотелось спросить волку, да только как он не понимает её речь, так и она не поймёт его.

Девочка смело смотрела в его лиловые глаза.

Раздался вой его собратьев. Короткий. Громкий. Это был зов — им пора домой. Зверь собирался подчиниться воле вождя, а Эклесс привычно не спорил. Разве что только чуть-чуть…

Он обернулся человеком — высоким, широкоплечим и побитым: кровь из разбитой головы заливала шею и усыпанные мелкими шрамами плечи.

— Бегите отсюда, — сказал он на Чёрном наречии. Девочка удивленно отступила на шаг назад, увидев перед собой взрослого мужчину на месте волка. Кажется, она и не знала, что оборотни могут обращаться людьми. — Мои собраться могут найти вас. Бегите. Быстрее. Бегите!

Он взмахнул рукой, будто отгоняя от себя детей. Раненый мальчик не стал ждать и побежал со всех ног, зажимая кровоточащий укус рукой. Другие дети спускались с деревьев и скрывались в лесу. Девочка стояла на месте, вглядываясь в лицо оборотня. В его лиловые дикие глаза.

Эклесс обернулся волком, развернулся и побежал на зов собратьев.

Не понимал он, почему оставил детей в живых. Почему не убил? Почему не призвал других? В глубине души Эклесс знал — не желал он их смерти, и даже зверь не смог его переубедить.

Убегая, он не обернулся, но знал — девочка не убежала с той поляны.