Некоторые эпизоды из жизни мастера палочек (джен)

Дуб и боярышник, бук и вишня, кедр и каштан. Сорок видов древесины и пять сердцевин. Длина от девяти до четырнадцати дюймов, с шагом полдюйма. В лавке уважающего себя мастера палочек должны быть они все. Не делать же стандартные палочки на заказ? Покупатели просто уйдут к другому мастеру, у которого есть готовые.

Грегорович с довольным видом осмотрел полки. Последний год он работал как проклятый, чтобы сделать запас палочек. Тот запас, с которым не стыдно повесить у входа вывеску: «Палочки Грегоровича». И начать наконец торговлю.

Чуть больше года назад он стал мастером, своим шедевром доказав Гильдии, что изготовленные из северной карликовой березы палочки действительно усиливают заклинания охлаждения и замораживания, если вам не надоест три года распрямлять их кривые, узловатые стволы по-маггловски, зажимами и струбцинами, замачивая и распаривая без использования магии.

Они с его, теперь уже бывшим, мастером крепко выпили в доме Гильдии, обнялись и пообещали не забывать. Потом последовала покупка дома в магическом квартале, ремонт и организация мастерской. Ужас, сколько стоит хороший комплект инструментов — он за дом отдал меньше!

А потом год за верстаком. Расколоть, подровнять, закатать сердцевину, отшлифовать, доработать рукоятку, если палочка этого требует — нанести резьбу, руны, насечку. Положить в шкатулку. Поставить на полку.

Повторить.

Грегорович вздохнул. Он давно думал, как это будет, когда он закончит делать основной запас палочек для лавки. Как он отдохнет, наконец. Смоет стружки и древесную пыль, пойдет в ресторанчик на углу, закажет венгерский гуляш, острый и горячий. Посидит с бокалом вина, не думая ни о чем.

И вот он сидит в этом ресторанчике, гуляш доеден, осталось еще полбокала вина, но стоит закрыть глаза, и перед ними крутится в зажимах, приобретая нужную форму, очередная заготовка для палочки. И совершенно не хочется идти домой и завтра, и послезавтра, и всегда делать, делать, делать волшебные палочки.

Надо сделать что-то совершенно дурацкое. Бессмысленное. Невозможное. Чтобы отвлечься.

Например, палочку из камня, кости или металла. Или из стебля чертополоха. Или...

Бузинную палочку.

Никто не делает палочек из бузины. В ветвях бузины практически нет дерева, тонкая шкурка и пустая, мертвая сердцевина.

Но палочка Певереллов, палочка самой Смерти, в легенде называется Бузинной.

Грегорович знал английский язык достаточно хорошо, чтобы понимать двусмысленность этого названия. Палочку можно было считать как Бузинной, так и Старшей. Старшую палочку он сделать не мог — просто потому, что был достаточно молод и мастера до него уже успели изготовить тысячи палочек. А вот Бузинную...

Давайте зайдем с другой стороны, думал он. А что такое вообще Бузинная палочка? Это палочка, которая чарами и артефактами опознается как сделанная из бузины. С этого уже можно начинать. Значит, если взять обычную палочку и вставить ее в чехольчик из бузины...

В мастерской Грегорович взял брусок липы, просверлил в нем отверстие и вставил одну из лежащих на стойке палочек — из ясеня с жилой дракона. Распознающие чары обмануть не удалось: ясень и жила дракона. А если обернуть палочку серебряной фольгой? Да! Палочка из липы, сердечник не читается. А если намотать поверх липы материал сердечника, например, волосы единорога? Опознается как липа и волосы единорога? Прекрасно!

Из серьезных вопросов осталось два — какую палочку сделать рабочей и какой сердечник выбрать для Бузинной палочки. Она знаменита победами в дуэлях и в бою — значит, ему нужна универсальная боевая палочка.

Недолгий перебор плашек и брусков, и мастер остановил свой выбор на осине. Красивый серебристый цвет и склонность к боевым заклинаниям. Сердечник — жила дракона, разумеется. Сильна, быстро обучается, любит Темные искусства.

Теперь сердечник для фальшивки. Что-то, связанное со смертью. Неплохо было бы, наверное, достать плоть дементора, но тут были проблемы. Во-первых, в Европе не было дементоров. Только сумасшедшие англичане соглашались иметь дело с этими инфернальными тварями и даже доверяли им охранять свою магическую тюрьму. А во-вторых, по-доброму дементоры не соглашались поделиться своей плотью или что там у них. А не по-доброму даже англичане разговаривали с дементорами на языке Адского Пламени, которое не оставляло даже пепла.

Грегорович некоторое время выбирал между смертофалдами и фестралами и в конце концов остановился на фестралах. В основном потому, что у них есть хвосты и гривы, а значит — волосы. Волосы фестрала не должны сильно отличаться от волос единорога, а уж палочек с единорожьими волосами он сделал больше сотни.

Другой причиной было то, что его знакомый, Агнус Мур, живущий рядом с Винервальдом, на своей ферме среди прочей живности держал две шестерки фестралов, обученных под упряжь, которых сдавал напрокат похоронной конторе «Штрассляйх и сыновья». Если не очень спешить, часа за три можно добраться до него, вычесать волосы из хвостов зубастых призрачных лошадей и с удовольствием поболтать с приятелем за кружкой пива. А на смертофалдов надо давать заказ охотникам на опасных тварей, а когда и как они соизволят его выполнить, это уж как повезет.

Основную палочку он сделал быстро, как делал множество палочек до нее, а вот форму бузинного чехла выбирал долго, дав волю фантазии. Наросты на ветвях деревьев и выставки постмодернистов. Пчелиные соты и дома современных архитекторов. Он видел тысячи разных палочек. Бузинная не должна быть похожа ни на одну их них.

Пришлось выпустить из чехла верхушку и часть рукоятки осиновой палочки. При колдовстве волшебник должен держаться за основную палочку, иначе ей будет невозможно колдовать.

Последние движения резца. Обушок потерял простую форму и теперь напоминал сложенные крылья летучей мыши. Старящее зелье придало палочке серо-серебристый цвет. Углубления, в которые попало больше зелья, стали почти черными.

Палочка лежала перед ним на верстаке. Прекрасная в своем уродстве, совершенная и омерзительная. Именно такая вещица могла быть создана Смертью.

Ну, последние проверки. Люмос, Нокс. Шарик света зажегся и погас. Испытательные чары. Все как и должно быть — бузина и волос фестрала.

Теперь осталось сделать шкатулку, достойную такой палочки. Снова серебристая осина. И бархат, да, черный бархат. Дело шло быстро, здесь уже можно было свободно применять магию. Вставить в размягченную крышку знак Даров Смерти из черненого серебра. И убрать шкатулку с палочкой в нижний ящик стола. Не на продажу же ее выставлять, в самом деле. Но какой же он молодец!

Грегорович счастливо зажмурился и попытался сплясать по-тирольски, но вышло раза три стукнуть каблуками по полу. Он вообще-то не умел танцевать, так, видел несколько раз тирольские танцы. Что там, звякнул дверной колокольчик? Надо пойти, обслужить посетителей. Продать им палочки. Он ведь мастер палочек, как-никак.

Новая Бузинная палочка лежала себе и лежала в ящике, и мастер, пожалуй, через десяток лет забыл бы о ней, если бы не случай.

К нему забежал племянник — Михаэль Траум, непоседа и разгильдяй, забравший себе всю авантюрность, положенную семейству серьёзных уважаемых ремесленников. Сын старшей сестры мастера постоянно влезал в какие-то сумасшедшие приключения от многочисленных романов до маггловских войн и неизменно выбирался из них — в лохмотьях, с царапинами и синяками, без денег, но живым и не потерявшим своего энтузиазма. Неизменной оставалась и его мечта. Мальчику хотелось стать богатым и знатным, и хорошо бы по-быстрому.

Грегорович налил племяннику чаю и приготовился слушать очередной прожект.

— Дядюшка, смотри: в Румынии после всех маггловских перемен страшно подешевела земля. За десять тысяч предлагают такой кусок земли, который до войны стоил тысяч триста, не меньше!

— Михаэль, вопрос о деньгах пока опустим. Что ты собираешься делать с этой землей? Пока я просто вижу, как ты закапываешь в Румынии десять тысяч.

— Дядя, я уже все решил! Половину земли я пущу под драконий питомник. Там есть отличные места, горы, драконам будет как раз.

— А в Румынии есть горы?

Племянник даже обиделся.

— А как же, Южные Карпаты!

Грегорович отставил чашку. План племянника по-прежнему был несбыточным, но какие-то реальные черты обретал. После того, как в Европе запретили охоту на драконов, их шкуры и потроха стоили очень дорого.

— Михаэль, а ты умеешь разводить драконов?

— Я нет, но у меня есть друг, он умеет.

— Зови.

— А деньги? Землю надо купить, и быстро.

— Зови. Я еще не уверен. Может, и не надо ничего покупать.

Племянник пришел на следующий день с парнем, который выглядел серьезным.

— Вот, дядюшка! Это мой хороший друг, Франц Штуле. Он умеет работать с драконами и хочет сделать свой драконий питомник.

— Франц, берите себе чашку и рассказывайте.

Франц начал рассказывать. Яйца и молодые драконы, корм, стойла, зарплата, жалованье служителей, взрослые драконы — шкуры, мясо и потроха, не забыл он и драконий навоз. Грегорович прикидывал на листке бумаги. По всему похоже, дело получалось выгодным.

Похоже, племянник заразил всегда спокойного мастера своим авантюризмом. Только вот денег где взять? Где взять деньги-то? Ну, допустим, в банке. Без залога не дадут, надо что-то заложить. Мастерскую закладывать совершенно не хотелось — а если сорвется? На коленке палочки делать и продавать на улице с лотка, как коржики? Закладывать надо что-нибудь ненужное. Но дорогое. Так, чтобы хватило на десять... да не хватит им десяти, мало ли что, взятки, питомник строить тоже деньги нужны — двадцать пять тысяч галеонов?

И тут мастер Грегорович вспомнил, что у него в ящике верстака лежит такая замечательно уникальная вещь, как Бузинная палочка.

— Так, мальчики, — сказал он. — Деньги я достану. А теперь давайте поговорим о моей доле...

На следующий день в банке Швейценбергов Грегорович принес положенные клятвы и долго отвечал на вопросы въедливых банкиров.

Уверен ли он в том, что это та самая Бузинная палочка? Ну разумеется! Других таких нет!

Эта палочка принадлежит ему? Конечно.

Уверен ли он, что она стоит не менее двадцати пяти тысяч? Да она стоит все сто!

Уверен ли он, что у него получится отдать деньги? Уверен, если кредит будет выдан не менее чем на десять лет.

И еще множество таких же вопросов. Пару раз он проходил по грани, но все получилось.

Наконец Бузинная палочка заняла свое место в сейфах банка, а полученные деньги были переданы племяннику. Грегорович очень надеялся, что он не прогадал.

Риск окупился. Драконий питомник через пару лет начал приносить прибыль. Вернуть деньги получилось раньше, чем он рассчитывал — всего через семь лет. Сопровождаемый племянником, он пришел в банк и в обмен на мешок денег получил назад свою поделку.

— Дядюшка, а можно посмотреть?

— Смотри, племянник. Вот она, знаменитая Бузинная палочка!

— Ого! А как ты ее заполучил?

— Скажем так, выручил как-то одного человека.

Грегорович почти не соврал — создание этой палочки тогда, десяток лет назад, вывело его из депрессии. Положив готовую вещицу в ящик, он почувствовал себя живым. Племянник, конечно, все понял неправильно, но на это Грегорович и рассчитывал.

Племянник, разумеется, язык в узде не держал. И время от времени заходившие к нему клиенты, старательно оглядевшись, спрашивали, правда ли, что он владеет... ну, той самой, ну вы понимаете?

Грегорович, внутренне хохоча, с серьезным лицом отвечал, что да, слухи справедливы, у него есть эта самая, он изучал ее и кое-что почерпнул для себя в мастерстве изготовления палочек. Самым уважаемым клиентам он даже показывал Бузинную палочку — не вынимая из шкатулки и из своих рук. Клиенты качали головами и уходили, удовлетворенные. Палочки раскупали все охотнее.

Через три года Михаэль исполнил еще одну свою мечту: он стал графом. Точнее, графом-регентом. Он женился на молоденькой румынской графине, которая после войны осталась последней в роду. Племянник пригласил дядюшку на свадьбу. Фамилию графини Грегорович так и не смог ни запомнить, ни выговорить — Эржебетска? Эрженбрежска? Эльжбетска? Что-то такое типично румынское. К счастью, с именем все было проще, графиню звали Марица.

Свадьбу устраивали пышную, Грегорович был приглашен. На свадьбе он познакомился с семьей Вайсмюллеров, Грегором и Эльзой, и их дочерью, невысокой смешливой шатенкой Катариной. Они переписывались, он даже был приглашен к Вайсмюллерам в гости. Семья жила в доме, перестроенном из водяной мельницы, которая дала им фамилию. Водяное колесо сохранилось и крутилось, поскрипывая. За разговорами они засиделись допоздна.

Вернувшись, Грегорович долго искал ключом замочную скважину — все-таки крепкое вино было у Вайсмюллеров! — и наконец нашел. В лицо ему из глубины дома дунуло вечерним ветром. Он что, не закрыл окно, когда уходил?

Он быстро пробежал по коридору и ворвался в мастерскую. Окно было открыто, а на подоконнике сидел на корточках какой-то молодой блондин и улыбался во весь рот, как дурак. Блондин захохотал и пальнул Оглушающим заклятием, но не удержался на краю подоконника и опрокинулся на землю. Впрочем, похоже, он не пострадал — Грегорович услышал быстро удаляющийся стук башмаков по мостовой. Сам он тоже не пострадал, заклятье в него не попало, но от выпитого мастера слегка покачивало.

На полу и на столе лежали какие-то обломки. При свете Люмоса стало видно, что это куски шкатулки, в которой лежала Бузинная палочка.

— Хохотунчик, чтоб тебя в зад драли! Еще и коробочку сломал. Чем ему коробочка-то не угодила?

Грегорович поднял обломок крышки и вытащил знак Даров смерти. Единственное, что уцелело. Покрутил его в руке и воткнул в крышку верстака. На память. Обломки выкинул в мусорную корзину и пошел на кухню. Вина больше не хотелось, а вот чай с мятой и чабрецом был бы кстати.

Ну что ж. Он создал легенду, и сегодня легенда покинула свою колыбель. Она больше не нуждается в нем, у нее свой путь — яркий и кровавый.

А он будет просто жить. Сделает предложение Катарине и женится. Будет делать и продавать палочки, учить подмастерий и растить детей.

И ждать своего убийцу — ведь согласно легенде, никто из бравших в руки Бузинную палочку не умирал своей смертью.