Цифры (джен)

Если вы думаете, что нумерология сродни прорицаниям, вы еще никогда так не ошибались.

— Здравствуйте, господин Богрод.

Билл протянул гоблину руку и, даже не ожидая, пока он спросит о чем-нибудь, сейчас же уселся напротив него и продолжил:

— Я хотел бы сразу перейти к делу. У Гринготтс сейчас два источника заработка: комиссия с обслуживания и чеканка галеонов — которые стоят больше своего золотого номинала…

Богрод окинул его равнодушным взглядом и явно не слушая продолжения его монолога, лениво разгреб одной рукой лежащие перед ним папки и, сверившись, кажется, с колдографией, сказал:

— Мистер, — он прищурился и даже поднес к носу очки, чтобы разобрать почерк, — Уизли.

— Это золото вы уже покупаете у маглов, — заметил Билл. — Я предложил бы вам еще одну…

— Вы, кажется, собирались снова устроиться к нам как ликвидатор заклятий, — перебил его Богрод. — Посмотрим, захотим ли мы вас принять.

— Работа ликвидатора заклятий мне не совсем подходит… — начал Билл.

Богрод смерил его немного удивленным взглядом, потом усмехнулся и швырнул папку с его резюме в стоящую тут же корзину.

— Очень жаль, — гнусаво заметил он. — Для вас позиции нет. Позовите следующего, когда будете уходить.

Тогда Билл поднялся, осклабившись посмотрел на гоблина, так что все шрамы на его лице искривились, и пошел прочь из кабинета, как будто бы случайно сбив по дороге с серванта графин. Он немного разозлился — с ним такое случалось.

Он остановился ненадолго на белых ступеньках входа в банк. Несколько волшебников прошли мимо него — все они хранили деньги здесь. А гоблины при этом зарабатывали только на обслуживании.

Сразу же возвращаться домой с отказом ему не хотелось, нужно было обдумать, что делать дальше. Потом кто-то похлопал его по руке.

— Это вы только что ушли? — спросил запыхавшийся молодой гоблин. — Вас просили вернуться.

Билл очень удивился, ведь, насколько он знал, гоблины никогда не меняли своих решений.

— Господин Богрод просил меня вернуться? — с недоверием переспросил он.

— Богрод? Нет, — взволнованно отвечал тот. — Пойдемте быстрее… иначе он меня уволит.

Гоблин повернулся и пошел обратно в банк. Заинтригованный, Билл последовал за ним.

— Понимаете, я обещал ему, что приведу вас после собеседования, но вы так быстро ушли, что я чуть было вас не упустил. А господин Крюкохват обещал, что, еще один прокол и он меня уволит, так что, пожалуйста, не говорите ему, что вам пришлось вернуться. А другим соврите что-нибудь — скажите, что что-то забыли, например…

— Крюкохват, ясно, — кивнул Билл. — Как у него дела?

— Говорите тише, — буркнул гоблин. — Запомните, вы тут перчатки оставили или что-то такое. За этим и идете. Увидите кого — врите.

— Почему? — не удержавшись, поинтересовался Билл.

— Вы — волшебник, значит, считаете быстро, вот сами и подумайте, — уже почти недовольно буркнул гоблин. — Сейчас я отдам вам ваши перчатки и можете идти на все четыре стороны.

Они прошагали обратно — почти до самого кабинета Богрода. Проводник Билла, слегка подрагивая от волнения, говорил каждому встречному:

— Перчатки забыл, ужасно рассеянный. Волшебник — что с них взять.

Когда же они уже почти дошли до двери Богрода, он неожиданно метнулся в боковой коридор и почти бегом двинулся к еще какому-то кабинету.

— Вам сюда, — прошипел он, распахивая дверь, и едва ли не подталкивая Билла.

Крюкохват ждал его и, кажется, был очень рад видеть. Даже несмотря на неприятную историю с мечом Гриффиндора, к Биллу гоблин относился неплохо — с тех пор, как он и Флер приютили его в коттедже Ракушка в прошлом году.

— Мистер Уизли, — он поднялся ему навстречу, — что-то вы долго тянули с собеседованием, я почти уже думал, что вы не появитесь.

Билл пожал ему руку.

— Так вы рассказали Богроду про свои идеи? — спросил Крюкохват. — Он не понял ничего, так?

— И выбросил мое резюме, — не удержался тот.

Крюкохват запрокинул голову и громко расхохотался. Билл посмотрел на него с невольным удивлением — было неожиданно наблюдать его веселье.

— Узнаю Богрода. Но знаете, я хотел предложить вам работать со мной.

— А зачем вся эта секретность? — Билла разбирало любопытство.

— Гоблинские законы, — неожиданно значительно сказал Крюкохват. — Но вы не беспокойтесь. Если договоримся, это будет мое дело. Так вы, кажется, говорили, что мы сможем подзаработать, если проинвестируем в магловские акции?

— Да. Вы же вовсе не платите процентов по вкладам. Если вложить в крупные компании, риск будет минимальный. Разницу можно оставить себе. Или разделить с клиентом.

— Про это вы говорили, — кивнул Крюкохват. — И сколько приблизительно там денег?

Настало время подсчетов. Билл достал волшебную палочку, закрыл глаза и машинально пробормотал:

— Один, Два, Три, Пять, Восемь, Тринадцать, Двадцать Один …

Сказать честно, произносить числа и закрывать глаза было не обязательно, просто так было легче сосредоточиться, а Билл сейчас очень волновался.

А потом он открыл глаза и описал Крюкохвату примерные цифры для всей затеи — норму прибыли и сколько примерно получится за год.

— Значительно, — кивая, пробормотал тот. — Знаете, я еще когда вы прошлой весной про это говорили, думал, что дело того стоит… И хорошее все-таки изобретение, ваша нумерология. Нужно было бы нанимать больше волшебников, хотя бы за это…

— Есть еще кое-что, даже лучше, может быть, — продолжил Билл, решив сразу рассказать все, что есть. — Вложитесь в предпринимателей напрямую. А если держателями долей будут клиенты, то у вас не будет и вовсе никакого риска. А комиссию оставите себе.

— Мрак! Да вы, мистер Уизли, истинное зло, — Крюкохват снова рассмеялся, он был, кажется, очень доволен. — Представляю, как от ваших разговоров зашевелились волосы на голове у Богрода. Ссужать волшебников! Гоблинскими деньгами! Впрочем, к делу… Вы, полагаю, сможете заняться всем, что вы тут перечислили, а я буду направлять к вам людей.

— Смотрите, — уверенно сказал Билл, стараясь не выдать собственного удивления. — Нужна отдельная маленькая конторка. Принадлежать все будет Гринготтс, но никакой ответственности по обязательствам.

— Мрак! — усмехнулся Крюкохват. — Даже лучше. Зачем нам и вовсе делиться с Гринготтс! Я не нумеролог, но, подозреваю, что, если не делиться, то получится больше, — он расплылся в улыбке и снова протянул ему руку.

— Хотите сказать, что мы договоримся?

— Пожалуй. Вам хватит тридцати процентов от прибыли?

— Сорок, — отозвался тот, но Крюкохват покачал головой, показывая, что больше просить бесполезно.

— Тогда сыграем? — снова спросил Билл. — Рассудит Удача.

— А ты наглый человек, мистер Уизли, — хмыкнул тот. — Хотя я и удивлен, что кто-то из ваших знает закон гоблинов.

— Конечно. Так что?

— Нет, — хмыкнул тот. — Тридцать процентов, и это мое последнее слово.

Тогда, немного помедлив, Билл снова пожал ему руку.

Когда он вновь оказался на ступеньках перед входом в банк, настроение у него было гораздо лучше, чем в прошлый раз. Он не удержался даже, и снова закрыл глаза.

— Один, Два, Три, Пять, Восемь…

Ему хотелось снова взглянуть на цифры. Нумерология тем и была хороша, что позволяла считать быстрее. Золотая последовательность была стандартным заклинанием для ускоренных подсчетов с целыми числами. Это заклинание было простое. Сложнее было научить себя видеть окружающее в виде чисел. Это хорошо умела, наверное, из всех только профессор Вектор.

«Все вокруг вас — числа. Количество человек в этой комнате, ваша оценка за свиток, скорость, с которой ваше перо скользит по бумаге, тембр моего голоса. Все это числа. Вам нужно только научиться использовать их. Возможно, вы сможете даже научиться сжимать всю информацию вокруг вас до единственного числа — и дуновение воздуха, и пение соловья. Тогда анализ сможет охватить все. Вы будете делать догадки — такие близкие, какие только можно. Однако, если вы думаете, что нумерология сродни прорицаниям, вы еще никогда так не ошибались».

Инвестиционную конторку назвали «Уилсон и Крюгер» — и размещалась она в небольшом и довольно дешевом помещении над заколоченными окнами лавки Горбина и Беркеса в Лютном переулке. Был один кабинет и приемная — все очень чистое и аккуратное, хотя со старой, чем-то мрачной черной мебелью и тяжелым ковром. Впрочем, Билл редко там появлялся. Большую часть времени он проводил на встречах с желающими открыть собственное дело.

— Плотоядные слизняки — это пища будущего, — говорила какая-то очень худая и тщательно одетая девушка. — Они богаты белками и смогут стать чудесной заменой мяса — для тех, кто отказывается обходиться без него.

— Разумеется… — кивал Билл, пряча усмешку за листками с планом. — Вы уже подготовили образцы продуктов?

— Молодильная вода… — с восторженным видом говорил какой-то щуплый и очень сморщенный старичок. — Я изобрел уникальный способ достигать омоложения с помощью обычной воды. Посмотрите на меня! — он патетически воздел руки. — Разве можно сказать, что мне уже за сто? Не больше пятидесяти, правда же!

— В самом деле, — отозвался Билл, ставя крестик в блокноте.

— Разделенные Протеевы Чары… Можно будет связать предмет с несколькими системами… Но отдельно! — перебивая друг друга объясняли сразу несколько человек — неряшливо одетых, но, кажется, умных.

Билл посмотрел на них, подумал.

— Сделайте прототип, — сказал он. — Если все так, как вы рассказываете, деньги будут.

Что бы там ни говорил Крюкохват, сам Билл не считал, что он «истинное зло». Люди, у которых есть деньги, давали их тем, кто знал, что с ними делать, а они соединяли одних и вторых, и получалось лучше для всех.

Через год конторка приносила уже около тысячи галеонов в месяц.

— Все ясно, — насмешливо сказала на это Гермиона Грейнджер, — принцип Робин Гуда: грабить выгоднее богатых, чем бедных. Только они, конечно, оставляют все себе.

— Кто такой Робин Гуд? — переспросил Билл.

— Благородный разбойник.

— Что благородного в разбойниках? — пробормотала миссис Уизли. — Маглы совсем с ума посходили.

— Билл никого не грабит, — возразила Флер. — Дает людям возможность открыть свое дело.

— Финансовый сектор непроизводителен, — строго сказала Гермиона. — Никакого нового продукта.

— Ну а вот кафе Фортескью не смогло бы открыться снова, если бы моя контора не нашла тех, кто одолжил им денег, — пожал плечами Билл. — Стало быть, не было бы конторы, не было бы и мороженого… Я в буквальном смысле раздаю детям конфеты, а вы говорите, что я разбойник.

— Кстати да, — с жаром вмешался Джордж, — что в этой семье вообще имеют против конфет?

— Да, мисс Грейнджер, какова ваша официальная позиция?

— Я в принципе за уменьшение неравенства, — усмехнулась та. — Так что ничего против Робин Гуда здесь, — она кивнула на Билла, — не имею. Пока все законно.

— Билл, у тебя же все законно? — с волнением спросила миссис Уизли. — Ты же не занимаешься действительно грабительством?

— Нет, конечно, — отозвался Билл. — Инвестиции…

— Кстати, если уж зашел разговор, стоит ли нам купить Зонко? — спросил Джордж.

— Очень коротко? Стоит, — кивнул тот, а потом немного подумал и выложил еще и приблизительные цифры. Заклятие ускоренного счета было такое простое, что после некоторой практики его можно было научиться применять без волшебной палочки.

К собственному удивлению, за этот год Билл также запомнил довольно много всяких фактов — и почти не напрягаясь, мог повесить ценник на очень и очень многое. Его окружали числа — профессор Вектор могла бы гордиться.

«Видят все вокруг примерно одно и то же. Весь вопрос в том, как это использовать и какие сделать выводы. Нумерология этим и занимается — поисками представлений всего вокруг в виде цифр и упрощения получения выводов. Если настроитесь правильно, будете думать гораздо быстрее и эффективнее».

— Объясните мне, что это значит, — ныл помощник Крюкохвата, которого тот присылал раз в неделю, чтобы проверить отчетность.

— Мрак! — по-гоблински ругался Билл. — Вот общая сумма прибыли, вот мешок денег с долей. Что тебе еще нужно знать?

— Зачем мы сливаем все кредиты в один и потом снова делим на части?

— Мать твою, Гарг, сколько можно объяснять?! — рявкнул Билл, воткнув перо в стол. — Чтобы у каждого клиента были кусочки долгов разных бизнесов — меньше риска.

— А мы? У нас где риск? — плаксивым голосом спрашивал тот.

— Мы весь риск перепродаем и собираем комиссию.

Гарг растерянно помолчал.

— Мерзкие волшебники… — буркнул он, тогда Билл запустил в него мятой бумажкой.

Еще через несколько месяцев неожиданно их дело совершило скачок. Билл устроил слияние между «Нимбусом» и «Молнией», или, что вернее, убедил старика Вайтхорна из «Нимбуса» выкупить «Молнию» за совершенно баснословную сумму — от которой контора получила десять процентов комиссии.

— Вы, прохвост, мистер Уизли, — говорил тот, — если бы у этого Спадмора из «Молнии» было достаточно денег, вы бы предлагали сделку ему, а не мне.

Биллу показалось странным, что старик говорил так, будто в этом было что-то плохое, и он заметил:

— Только у вас достаточно ресурсов, чтобы поставить изобретения из «Молнии» на поток.

— Это, конечно… Да… — Вайтхорн сморщился, а потом, немного подумав, спросил: — Один вопрос: кто такие эти Уилсон и Крюгер, и почему я их до сих пор не видел?

Вечером настроение у Билла было лучше некуда: он подсчитал, сколько денег он получит от этого маленького достижения.

— Да, Билл, кто бы мог подумать, — усмехался Крюкохват, отхлебывая эльфийского вина. — Это все действительно работает.

Гоблин избегал появляться в конторе или даже упоминать, что как-то связан с ней, и обычно только присылал своего ассистента проверить отчеты или забрать деньги, но в тот раз случай был особый — после сделки с метлами на них должны были начать смотреть серьезно.

— Этот идиот Богрод так и не понял, в чем дело, — громко говорил Крюкохват. — Он сегодня узнал о том, сколько «какие-то там Уилсон и Крюгер» заработали на сделке и так раскричался, что у всего офиса щетина дыбом встала на затылке. И еще говорил, что «сколько же у них стеклось гоблинских денег».

— Галеоны чеканятся гоблинами и должны вернуться к гоблинам, — протянул Билл.

— Да, — хмыкнул очень довольный собой Крюкохват. — Богрод все искал в Гринготтсе счета Уилсона и Крюгера — не нашел и обозлился.

Билл рассмеялся.

— Мрак тебя забери, Билл, — заметил Крюкохват. — Кто бы мог подумать, что кто-то из ваших понимает что-то в деньгах. И следуй после этого правилам не работать с волшебниками.

— Все неприбыльные правила — дурацкие, — отозвался тот.

Крюкохват, как он всегда делал, запрокинул голову назад и расхохотался. Потом его немного качнуло в сторону, и он едва не сбил рукой высокую стопку бумаг на рабочем столе Билла.

— Как ты только успеваешь просматривать все эти… И обсчитывать… По заслугам, конечно, должен тебе отдать… Да, — протянул он, довольно поглаживая брюхо. — Кстати, Гарг в понедельник просмотрит бумаги. Подготовь все, чтобы он долго не возился.

— Ты все еще его не уволил? — поинтересовался Билл.

— Нет, хотя надо бы… Но племянник все-таки. Сын моей милой сестренки, мрак его забери… Все надеется, сердечная, сделать из него приличного гоблина… Кстати, он на тебя жаловался — якобы ты срываешься на него. Но тут уж соглашусь, невозможно на него не срываться, когда он возится.

— Так давайте я найму кого-нибудь?

— Еще одного волшебника! Ни в коем случае! — скривился Крюкохват. — А гоблины на тебя работать не станут… Но не беспокойся, я разберусь с этим. И хватит о делах. Пошли отсюда куда-нибудь? У тебя еще и вино вышло все, — он потряс пустую бутылку над собственным бокалом. — Найдем девочек… Или ты женат? Очень зря. Тогда выпить.

Было много Огненного Виски и мелькающих огней, кто-то, кажется, танцевал на столе, а может, дрался или общался на повышенных тонах. Они сидели за барной стойкой, покрытой уже множеством мокрых кругов от бокалов.

— Я тебе скажу, — сбиваясь, говорил Крюкохват. — Я в своем роде визионер. Знаешь, гоблины не совсем признают личную собственность — есть только гоблинская собственность. Поэтому, — он захихикал, — я хотел оставить меч Гриффиндора лично себе. Это должна была быть прокламация независимости.

Он смеялся и, глядя на него, Билл тоже почему-то начал смеяться.

— Но представляешь, какой мрак! Проклятый меч снова пропал. Я даже не шучу.

— Истинный гриффиндорец всегда может вытащить меч из Распределяющей Шляпы — в этом дело.

— Мрак, — выругался Крюкохват. — Это что получается, меч можно продать за деньги, а потом — пуф — вытащить из шляпы, как кролика? Сколько угодно раз! Мрак!

— Истинный гриффиндорец не станет таким заниматься, — нравоучительным тоном сказал Билл. — Иначе он не истинный гриффиндорец.

— А-а-а… — понимающе протянул тот. — Значит, ты никогда меч из шляпы не доставал, правильно я понимаю?

— А как остальные ваши отнеслись к тому, что ты помог тогда ограбить Гринготтс? — язвительно поинтересовался тот.

— А они и не узнали, — со смешком заметил Крюкохват. — Но теперь это немного входит в привычку. Правда в этот раз гораздо изящнее.

Билл прыснул.

— Вообще после смерти Лестрендж, знаешь, кому достался ее сейф? Нам. Поэтому Богрод и недоволен, что Уилсон и Крюгер денег своих в Гринготтсе не держат… Но зря он беспокоится — ведь нет никаких Уилсона и Крюгера — все на самом деле в сейфе Уизли и моих личных запасах, — Крюкохват захихикал. — Богрод идиот на самом деле.

— Я ничего не складываю в сейф Уизли, — заметил Билл. — Гринготтс подозрительный…

— Под подушкой хранишь? — улыбаясь до ушей, Крюкохват ухватил дрожащей рукой новую порцию виски, проглотил ее, а потом снова захихикал. — Или в матрасе? Как дракон, спать только неудобно, — он расхохотался. — Тоже идиот, мистер Уизли, не лучше Богрода.

Крюкохват похлопал его по плечу, все еще пьяно хихикая.

Остальное было в памяти Билла как-то расплывчато. Он как будто распевал какие-то песни, потом бежал от кого-то, хохоча во все горло, наконец трансгрессировал и оказался по колено в морской воде, а выбравшись на берег, все еще улыбаясь, улегся на пляже и смотрел на звезды. Запомнилось ему только, как он зашел домой, оставляя мокрые следы на полу, и, ухватив Флер за плечи, чтобы не упасть, сказал:

— С завтрашнего дня мы официально богаты. Я заработал… — он прошептал цифры ей на ухо.

«Вы можете воспринимать информацию гораздо быстрее и эффективнее — нужно только правильным образом перекодировать то, что вы видите. Таким же образом вы можете помнить больше. Для этого нужна постоянная практика. Нумерологические заклятия должны стать вашим вторым я».

Разбудил Билла остервенелый стук в дверь и последовавшие за ним слова Флёр:

— Вы не имеете права.

— Мэм, совершено убийство. Мы должны допросить вашего мужа. Вы знаете, где он был вчера вечером?

— Кого убили и почему вы подозреваете моего мужа? — твердо спросила Флер.

— Гоблин Крюкохват, из Гринготтс, был убит вчерашней ночью.

— Мой муж уже давно не работает в Гринготтс, — заметила та. — Садитесь, подождите пока Билл проснется и пока прибудет адвокат. Хотите чаю?

Билл наскоро привел себя в порядок, побрызгал себе в лицо холодной водой из волшебной палочки и тоже вышел в гостиную, все еще, конечно, не представляя, что случилось и что он будет дальше делать. Там было двое мракоборцев — один из них, кажется, Долиш, одетый в песочного цвета тренч с какой-то бумажкой в руках.

— Вы в самом деле не работаете больше в Гринготтс? — спросил он Билла.

— Прошу вас, присаживайтесь, выпейте чаю, — сказал тот, — адвокат не сможет прибыть слишком быстро в такой ранний час.

— Вы, значит, готовились? — поинтересовался Долиш, посмотрев на него и на Флер, и, когда никто ему не ответил, усмехнулся и добавил, помахивая своей бумажкой, на котором оказался Ордер: — Давайте мы пока займемся обыском, чтобы, так сказать, ускорить процесс.

— Что будете искать?

Долиш не ответил, но искали они, кажется, деньги. Через полчаса к всеобщему балагану присоединились однокурсница Билла, адвокат Марта Макмиллан и недовольно кривившийся Захария Смит, работавший у нее стажером. Они, кажется, тоже в первый раз слышали об убийстве. Все уселись за стол и принялись за обсуждения.

— Значит, вы утверждаете, что давно не встречались с Крюкохватом? — поинтересовался Долиш.

— Я этого не говорил, — отозвался Билл.

— Вас с ним видели вместе вчера вечером. Зачем вы встречались?

— Можете не отвечать, — вмешалась Марта.

— Расскажите, какие симптомы ликантропии проявлялись у вас? — продолжал спрашивать Долиш.

— Не стройте догадок, — отрезала Марта.

— Так Крюкохват действительно умер? — не выдержал Билл.

— Мертвее некуда, — кивнул напарник Долиша.

— Кто его убил? — Билл все еще не мог удержаться.

— Вы, — хмыкнул Долиш.

— Вы забываетесь, — снова вмешалась Марта. — Думаю, вам пора. Мой помощник отправится с вами и заберет материалы дела.

— Что ж, хорошо, — отозвался тот. — Учтите, что ваш счет в Гринготтс будет заморожен немедленно…

— Блеф! — Захария Смит презрительно скривился — ему, кажется, не терпелось утереть кому-нибудь нос. — Гоблины не станут с вами сотрудничать.

— Что ж, все меняется, — усмехнулся Долиш.

Когда они ушли, Флер, кажется, была вне себя.

— Отправь сову Кингсли и Грейнджер, пусть они что-нибудь с ними сделают, — сказала она. — Не понимаю, почему они просто так вламываются сюда рано утром — это никуда не годится. Ты, к тому же, не виноват ни в чем…

— Флер, слушай, — задумчиво сказал Билл. — Я скажу тебе, где деньги.

— Они не в Гринготтс?

— Нет.

— Ты действительно готовился? — она непонимающе посмотрела на него. — Почему не сказал ничего?

— Когда ведешь дела с гоблинами, нельзя быть слишком осторожным, — отозвался Билл. — Крюкохват говорил, что возьмет это на себя. Ошибался.

— Думаешь, это сами гоблины его убили? — с ужасом переспросила Флер.

— Конечно. Кто еще? С чего бы иначе Гринготтс был таким сговорчивым — заморозили счет сразу же… — Билл рассказал ей, где хранились деньги. — Если что, скажешь, что это твое наследство какое-нибудь… Вдруг понадобится… Мне надо в контору — бумаги проверить.

— Ты уверен? Они же могут следить теперь, — нахмурилась Флер.

— Ну и пусть. Имею полное право.

Но Билл, конечно, не пошел в контору — документы там были в порядке. Он был зол, уверен в том, что убили Крюкохвата гоблины, а то и сам господин Богрод — и теперь, конечно, собирался найти доказательства.

Отыскать тот самый бар оказалось сложнее, чем Билл рассчитывал. Он шел по Лютному переулку и заглядывал в каждый, спрашивая, был ли он там вчера. В третьем заведении его заметили с порога, и попытались не пустить.

— Простите, но нет, — сказали ему. — Только не снова. Вчера вы с вашим приятелем разнесли тут половину барной стойки, спровоцировали драку, раскидывая лепреконское золото, а потом расквасили нос бармену.

— Откуда у нас было лепреконское золото? — спросил Билл, чувствуя, как ему становится не по себе от того, что Крюкохват теперь был мертв.

— Мерлин знает. Мы пытались выгнать вас и посадить на Ночной Рыцарь, а ваш друг-гоблин все раскидывал золото вокруг и кричал, что богат. Его мы выдворили, а вы тогда бросились со смехом удирать. Конечно, гоняться за вами никто не собирался… Кстати, раз вы здесь, а то золото было лепреконское, может быть, вы заплатите за доставленные вчера неудобства.

— Простите, мой счет в Гринготтс заморозили сегодня утром, — отозвался Билл, а потом направился на улицу побольше — чтобы, конечно, поговорить с кондуктором автобуса.

В этот момент у него над головой захлопали совиные крылья, а потом прямо в его протянутую руку спланировало письмо.

«Билл, я только что из Управления. Они ничего выдавать не собирались, но, знаю, у них ничего нет, кроме того, что ты встречался с Крюкохватом вчера, и каких-то догадок. Не думаю, что это убедит судью. Предварительное обсуждение сегодня вечером — думаю, им придется отказаться от обвинений. Мне кажется, кто-то принес им кляузу, и они искали деньги главным образом — кажется, их именно это интересовало. Марта».

Билл свернул письмо и спрятал его в карман и пошел по улице немного спокойнее. Раз уж у них не было никаких серьезных улик, можно было не беспокоиться. А потом вдруг он увидел в крохотном просвете между домами Гарга — помощника Крюкохвата и его племянника.

— Гарг! — крикнул Билл, но тот бросился бежать, едва увидев его. Он явно что-то знал. Участвовал в убийстве собственного дяди?

Билла разозлила такая мысль, и он погнался за ним. Гоблин оказался на удивление юрким — он вилял и легко протискивался в мелкие щели, и поспевать за ним было сложно, а поразить заклятием никак не получалось.

— Стой! — снова крикнул ему Билл, а потом, поняв, что он, конечно, не послушается, просто бежал, стараясь, чтобы дыхание не сбивалось. Он пролезал между тесно стоящими домами, спотыкался о какие-то мусорные баки, один раз ему пришлось даже выпутываться из сушившегося на веревке белья. А потом, наконец, гоблин оказался в тупике.

Билл остановился перед ним тяжело дыша, нацелил на него волшебную палочку.

— Кто убил Крюкохвата? — спросил он. — Отвечай!

— В-вы зн-наете, — дрожа от страха начал тот, — эт-то… — его голос совсем сорвался и стал почти неразличимым.

— Говори! — приказал Билл, угрожающе поднимая волшебную палочку. — Немедленно.

Потом вдруг он почувствовал, как что-то укололо его в руку. Билл непонимающе уставился на тыльную сторону своей ладони и вытащил крохотную отравленную стрелку, а потом мир вокруг потерял четкие очертания, голова закружилась, и он ничком упал на мостовую.

«Нумерология не занимается предсказаниями, только прогнозами. В нумерологии не говорят о том, что случится, только о вероятности. Нумерология не научит вас контролировать будущее, только рисковать с умом».

Пришел Билл в себя в каком-то подвале — или пещере. Было сыровато, холодно и темно, хоть глаз выколи.

— Гоблины, — недовольно пробормотал Билл. С трудом приподнимаясь на локтях и отталкиваясь ногой, он пододвинулся к стене и сел, прислонившись к ней.

— Где вы спрятали деньги, мистер Уизли? — спросил гнусавый голос. Обладатель его скрывался где-то в темноте, Биллу его не было видно, но сам он, наверное, ориентировался прекрасно.

— Какие деньги, господин Богрод?

Но тот, к несчастью, не поддался на провокацию.

— Которые вы украли у гоблинов.

— Я ничего не крал. Заработал, — Билл потер виски, надеясь, что от этого туман в его голове немного рассеется. Послышался гнусавый смех.

— Узнаю высокомерие волшебников, — заметил голос. — Галеоны, отчеканенные гоблинами. Которые вы обманом изъяли из банка Гринготтс и спрятали. Где они?

— Вы поэтому убили Крюкохвата?

— Это вы, кажется, виноваты в его смерти. Вы совратили его с пути гоблинов.

— Не намерен больше слушать это, — отрезал Билл, нетвердо поднимаясь на ноги и пытаясь осмотреться. — В суде разберутся. В какой стене дверь?

Тут кто-то ударил его в живот, и он, вскрикнув, согнулся пополам и рухнул обратно на пол. Конечно, они не очень хотели суда, ведь его оправдали бы.

— Вы не поняли, — заметил гнусавый голос. — Мы уже во всем разобрались. От вас требуется сказать, где деньги.

— Я не знаю, — прохрипел Билл. Тогда его ударили снова, на этот раз по лицу. Он почувствовал, как из носа потекла кровь.

— Нет? Зато мы точно знаем, что это вранье.

Билл даже не понял, с какой стороны пришел удар. Из легких неожиданно выбило весь воздух, и он лежал на боку, тщетно пытаясь вдохнуть. Слышался какой-то металлический звон.

— Значит, нет? — монотонно спросил гнусавый голос. — Тогда придется найти какой-нибудь яд. Не смертельный, но чудовищно болезненный. Знаете, чтобы не слишком утомляться.

Билл попытался разглядеть что-нибудь, хотя бы понять, с какой стороны доносился голос, но туман в голове был такой сильный, что ничего различить не получалось — даже если бы и удалось разобрать какие-то очертания в этой темноте.

— Так что? — спросил голос. — Будете разумны?

— Вы слышали про заклятие Доверия? — хрипловато спросил Билл.

Послышался какой-то шепот, как будто кто-то объяснял Богроду суть заклинания.

— Даже если я скажу, для вас это будет бесполезно.

— Тогда мы просто убьем вас и поговорим с кем-нибудь другим.

— А вы бы рассказывали другим волшебникам, где прячете свои деньги? — усмехнулся Билл, стараясь говорить уверенно. — Вот и я никому не открывал тайны.

Снова послышался шепот, кажется, они препирались на гоббледуке, но слишком тихо и быстро, чтобы Билл мог что-нибудь разобрать.

— Думаю, вы врете, мистер Уизли, — наконец произнес тот же гнусавый голос. — Заклятие Доверия нельзя использовать для таких вещей.

— А вы, значит, много знаете о заклятиях? — хмыкнул Билл. — Ну рискните тогда.

— Вы глупец, мистер Уизли, — немного неуверенно и оттого зло произнес голос. — И ваше вранье…

— Сыграем, — перебил его Билл, чувствуя, как его сердце колотится все быстрее. — С моей стороны деньги, моя доля в «Уилсон и Крюгер» и мое признание в убийстве Крюкохвата. С вашей — доля Крюкохвата и признания настоящего убийцы. Рассудит удача.

— Хотите сказать, вы объявите, будто убили Крюкохвата, если проиграете? И отдадите все деньги? — со смешком заметил голос, казалось, его обладатель кривится. — Думаете, я поверю волшебнику?

— Закон гоблинов, — сказал Билл. — Рассудит Удача. И умрет тот, кто пойдет против ее решения.

Старого гоблина это, кажется, немного удивило.

— Не думал, что кто-то из ваших знает закон гоблинов, — он недобро усмехнулся, уже, кажется, представляя, как будет считать галеоны. Богрод считался хорошим игроком и гордился этим.

— Я, как чтущий традиции, не считаю для себя возможным отказаться, — излишне церемонно заметил он, а потом гнусаво усмехнулся. — Добавьте еще диадему с лунными камнями.

— Согласен, — Билл вытянул руку.

— Что же, хорошо, мистер Уизли, я сыграю с вами.

Билл почувствовал, как кто-то слегка порезал его ладонь и как в его руку вцепилась морщинистая рука гоблина.

— Клянусь, что не совершил преступления против Удачи. Если я проиграю, то доля Крюкохвата перейдет Биллу Уизли, а гоблины откажутся от притязаний на украденные им деньги. Также убийца признается в содеянном.

— Клянусь, что не совершил преступления против Удачи. Если я проиграю, то моя доля, деньги и диадема перейдут Богроду. Также я совершу признание, — одновременно с ним произнес Билл.

Пока они говорили, помещение постепенно наполнялось тусклым светом — кто-то из гоблинов включил его. Они находились в одном из хранилищ банка Гринготтс — тут и там лежали золотые галеоны, серебряные сикли и медные кнаты. Билл понял, что стена, к которой он прислонялся, на самом деле оказалась стенкой какого-то огромного сейфа. Перед ним стояло пятеро гоблинов во главе с Богродом.

— Возьмите двести, — скомандовал он одному из своих подручных. Тот, достав из-за пояса небольшую банковскую сумку, принялся закидывать туда галеоны.

— Правила вы знаете?

— Нет, — соврал Билл, чувствуя, как в его все еще ноющей от боли голове начинают сами по себе повторяться числа. Один, Два, Три, Пять, Восемь, Тринадцать, Двадцать Один, Тридцать Четыре, Пятьдесят Пять, Восемьдесят Девять, Сто Сорок Четыре, Двести Тридцать Три, Триста Семьдесят Семь…

Пусть у него не было сейчас волшебной палочки, но он все-таки мог еще считать. Заклятие ускоренного счета было очень простое, сложнее было заставить себя видеть окружающее в виде чисел.

Услышав его «нет», Богрод усмехнулся и принялся небрежно объяснять:

— Берем по одной, ставки на числа в серийном номере — достоинство от нуля до девяти. Повышаем ставки — либо больше достоинство, либо больше число — пока один не решит проверить. Если число таких цифр в серийном номере окажется больше — проигрывает проверяющий. Иначе проигрывает его соперник. Проигравший отдает монету. Следующую можно выбрать из имеющихся, либо вытянуть из… гвар. До пяти проигрышей. И да рассудит Удача.

Сердце Билла часто билось, пока его рука шарила в мешке, пытаясь найти монету, на которую он только что поставил свою жизнь. Он надеялся, что знает, что делает.

Серийный номер. Десять цифр. Числа. Вероятности выиграть. А числа можно считать.

— Три шестерки.

— Три восьмерки.

— Четыре девятки.

— Пять девяток.

— Шесть девяток, — сказал Богрод.

Они проверили. Девяток действительно было шесть — и целых четыре на монете Богрода. Шансов не было. Когда Богрод сказал «шесть девяток», Билл проиграл бы при любом ходе.

— Что-то вы дурно начали, мистер Уизли, — усмехнулся он, довольно пододвигая себе две монеты.

Билл еще раз взглянул на выписанные на ребре цифры и почувствовал, как они отпечатываются у него в памяти. Это были числа. А числа он помнил.

— Беру новую.

Билл запоминал числа, рассчитывал, рисковал, но Богрод, конечно, тоже знал, как играть в эту игру. Он не зря считался хорошим игроком.

Решающий раунд. Счет был четыре-четыре.

— Выбираю из игранных, — сказал вдруг Богрод, потянувшись к кучке лежащих перед ним выигранных монет, выбрал одну и зажал ее в кулаке. Билл уставился на него. Какую он выбрал? Числа и запомненные номера бывших в игре монет перетасовывались в его разуме, как когда он считал прибыли. Один, Два, Три, Пять, Восемь, Тринадцать, Двадцать Один…

— Три двойки, — сказал Билл.

— Четыре восьмерки.

Неожиданно Билл понял, какую именно монету выбрал Богрод. Не ту, в которой было много восьмерок, а ту, где было много девяток. Он хотел повторить беспроигрышный первый раунд — пытался только узнать, сколько было девяток у него самого.

— Четыре девятки.

— Шесть девяток.

— Семь девяток.

— Семь девяток из двадцати цифр? — Богрод недобро усмехнулся.

Биллу подумалось: а что если он ошибся? Он почувствовал, как руки начинают дрожать, словно в лихорадке.

— Давайте проверим, — продолжил Богрод, и первый положил монету на стол.

— Смотрите, здесь только четыре, — насмешливо сказал он.

Тогда Билл положил на стол свою монету, на ребре которой красовались три девятки. Ему показалось, что тишина вокруг стала такой глубокой, что было слышно, как с едва различимым звоном скользят друг по другу сложенные в кучи золотые галеоны.

— Мрак, — выругался Богрод, с ненавистью посмотрев на него. — Кажется, Удача предпочла вас.

— Я хотел бы получить бумаги на долю господина Крюкохвата в Уилсон и Крюгер, — сказал Билл, все еще неверяще разглядывавший лежавшие на столе две монеты.

— Да, Рагнук, принесите ему бумаги, и пусть убирается, — со злостью сказал Богрод.

Когда Билл оказался на ступеньках, ему казалось, что мир вокруг расплывается. В руках у него был красиво расписанный какими-то виньетками документ на право собственности.

Он посмотрел на него, но буквы прыгали перед глазами, и разобрать ничего не получалось.

А потом вдруг он осознал, что значил этот успех. И тогда он усмехнулся.

«Как вы используете нумерологию? Зависит от вас. Кто-то будет считать галеоны, кто-то рассчитает идеальные пропорции для нового зелья, кто-то сделает числа правдой своей повседневной жизни. Мир чисел бесконечен».