Бессонные ночи (гет)

Ночь давно опустилась на Париж, когда Маринетт внезапно разбудил мощный звук взрыва. Она едва успела машинально бросить взгляд на будильник (четыре часа утра. ЧЕТЫРЕ ЧАСА), как в противоположной стороне раздался пронзительный крик.

С отчаянным стоном Маринетт уронила голову обратно на подушку.

Даже в обычное время ночные нападения Бражника были худшим изобретением после запеканки из бекона с цикорием. Но вдобавок к этому уже две недели как еще один житель Парижа считал своим долгом сделать для несчастной женщины понятие о ночном сне чем-то совершенно абстрактным.

Она даже не могла вспомнить, каково это — спать больше, чем три часа подряд.

Маринетт обессиленно прижала ладони к векам. Может, весь этот бардак чудом рассосется сам по себе, и она сможет снова погрузиться в блаженный сон, и ей не придется вставать с кровати.

Увы, взрывы с одной стороны и вопли с другой становилось всё сложнее игнорировать.

Вдруг ее внимание привлек глухой звук справа.

Столь же измотанный как она, Адриан предпочел упасть с кровати, не прилагая усилий, чтобы нормально встать.

С опухшими от усталости глазами Маринетт наблюдала, как он, пошатываясь, поднимается.

Обычно она первая готова была нахваливать красоту Адриана. В конце концов, он был моделью, известной своим шармом и безупречной внешностью. Но сейчас вся любовь мира не мешала Маринетт признать, что выглядел он ужасно. По сравнению с его встрепанной шевелюрой прическа Черного Кота была образцом аккуратности, глаза налились кровью, и она была уверена, что даже несколько слоев тонального крема не скроют круги под глазами.

С другой стороны, у нее видок был не лучше.

Пока Маринетт призывала всю свою силу воли, чтобы выбраться из нежного тепла кровати, Адриан потянулся.

— Я займусь Бра-а-а-ажни-и-и-иком, — протянул он в мощном зевке. — Ты справишься?

Маринетт машинально кивнула, борясь с туманом в голове.

— Не-е-ет выбора, — в свою очередь зевнула она.

Они не в первый раз так распределяли задачи по ночам — и явно не в последний.

— Удачи, — бросил напарник, трансформируясь. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — ответила Маринетт, когда он торопливо раскрыл ставни, чтобы ускользнуть в ночь. — Будь осторожен.

Тридцать долгих минут спустя изможденный Черный Кот вошел через застекленную дверь с балкона их с Маринетт квартиры. Утомленным шепотом он снял трансформацию и протянул Плаггу большой кусок камамбера.

Когда Плагг улетел, бормоча что-то насчет собственного недосыпа и дурного обращения с квами, Адриан направился к двери в гостиную. Ничто не доставило бы ему такого удовольствия, как возможность немедленно рухнуть в кровать, но сначала он хотел проверить, как дела у Маринетт.

Он увидел ее сразу же, как вошел в комнату.

Маринетт с легкой улыбкой на губах сидела по-турецки на диване. У нее на руках лежало ужасное создание, которое систематически лишало их немалого количества часов сна с тех пор, как появилось в их жизни.

Младенец двух недель от роду — в настоящий момент мирно спящий.

Их сын.

Маринетт подняла голову, когда Адриан приблизился. Тщательно избегая резких движений, он сел рядом, осторожно положил руку на голову сына — его большая ладонь полностью накрыла ее — и наклонился к Маринетт, чтобы легонько поцеловать ее в висок.

— Его не слишком сложно было укачать? — спросил он, окутывая крошечного ребенка полным нежности взглядом.

— Нет, нормально, — мягко ответила Маринетт. — Он просто проголодался.

С нежной улыбкой на губах Адриан медленно кивнул.

— А у тебя как дела? Со злодеем было не слишком сложно справиться? — спросила Маринетт.

— Тоже нормально, — ответил он, подняв на нее взгляд. — Не особо нас замучил. О, пока я не забыл: Алья и Тикки передают тебе привет.

Маринетт что-то удовлетворенно пробормотала, хотя в ее взгляде читалась некоторая меланхолия.

— Мне не хватает Тикки. Не хватает возможности быть Ледибаг. Мне не терпится вернуться к службе, хотя я не уверена, что смогу найти достаточно сил, — усмехнувшись, признала она. — Не знаю, как тебе удается оставаться Черным Котом. Мне порой едва хватает энергии, чтобы ходить.

— Героям не положено отдыха, — лукаво подмигнул Адриан и продолжил, кивнув на сына: — Но если серьезно, не думаю, что выдержал бы, если бы, как ты, вставал по ночам, чтобы успокоить его. Наши силы, может, и дают нам большую выносливость, но я не справился бы, если бы время от времени не мог поспать всю ночь напролет. А насчет твоего возвращения — посмотришь, как будешь чувствовать себя через несколько месяцев, — подбадривающим тоном заметил он. — Алья сказала, что не расстроится, если ты немного продлишь свой декретный отпуск.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Маринетт, пожав плечами, и добавила, прижав ладонь к губам, пряча широкий зевок: — Сейчас я хочу только спать.

Фыркнув, Адриан в свою очередь зевнул.

— Как я тебя понимаю, — ответил он, вставая и протягивая Маринетт руку, чтобы помочь ей сделать то же самое. — Пошли: все спать!

Маринетт поднялась, тоже смеясь, по-прежнему аккуратно держа на руках их ребенка. С бесконечно нежной улыбкой на губах и сердцем переполненным любовью от этого зрелища, Адриан обнял ее за талию.

После чего плечом к плечу молодые родители медленно направились к своей комнате — с надеждой, возможно, на этот раз спокойно закончить ночь.