Мне не стать храбрецом (джен)

Предатель.

Дурак.

Ничтожество.

Неудачник.

Сильнее всего ранил вид Сириуса. Он, полуприкрыв глаза, холодно наблюдал за тем, как борется его брат.

Ничего-то ты не смог сделать правильно! Ты никогда не был мне братом, ты даже не достоин жить со мной под одной крышей. Как ты вообще смел звать меня братом?

Руки, схватившие Регулуса, разорвали одежду и мягкую плоть под ней, вцепились в кожу и мышцы, пытаясь затянуть его в подводную могилу. Он этого почти не ощущал: сознание его блуждало, разум захлестнули видения.

Ты не можешь быть моим сыном.

Ты должен был достичь большего.

Кричера давно здесь не было. Регулус приказал эльфу уйти, едва сумев вложить медальон в его костлявые ручонки. Он потребовал, чтобы эльф ушел и уничтожил то зло, что привело их сюда.

Регулуса вновь утянули под воду. Его глаза были открыты, но он не видел окружающих его сонмов инфери, чьи омерзительные лица были лишены всякого подобия человеческого. Их рты были противоестественно широко распахнуты, искаженные криком — отголоском боли и тщетности их последних мгновений. Вскоре Регулус присоединится к ним.

Как ты мог, Регулус? Ты позволил мне умереть!

Появилось лицо молодой женщины — маглорожденной, которую он знал со школы. Он был там, когда рейд обнаружил ее семью. Он мог бы спасти ее; он должен был ее спасти. А может, его там вовсе не должно было быть. Ему стоило быть где угодно еще, но не в той группе. Он не причинил ей вреда — каждое из своих проклятий он послал мимо. Но что это за защита, если женщина умерла? Чего хорошего в том, что он смотрел, как она умирает?

Под водой Регулус размахивал руками, но было ли это для того, чтобы отогнать инфери — или видения, которые причиняли куда больше боли — он не знал. Вдруг его руки наткнулись на нечто твердое.

Цепь, которой была привязана лодка, оказалась длиннее, чем Регулус мог предположить. Когда инфери прорывались сквозь толщу воды, конец цепи, должно быть, увлекло за ними из глубины. Как только его рука сжала холодный металл, Регулус принялся яростно отбиваться от инфери, которые раздирали его плоть и одежду.

Прежде парализовавшие его крики и упреки сейчас лишь подстегнули Регулуса. Он не умрет ничтожеством, предателем или дураком; если ему придется умереть, он умрет сражаясь до последнего.

Чудовищное усилие — и он вынырнул на поверхность, откашливая воду, заполнившую легкие. Он отплевался от грязной воды и почувствовал, как проясняется в голове от видений и иллюзий, атаковавших его со всех сторон.

Он все еще был в опасности, инфери цеплялись крепко. Когда они попытались затащить его обратно, он почувствовал, как рвется его свитер — старый свитер Сириуса. Регулусу наконец удалось схватиться за камень: каким-то чудом он сумел пересечь озеро и оказался теперь у входа в пещеру. Последним усилием он выполз на сушу, откатился прочь от воды и растянулся поперек входа. С него текло ручьем, и мутная вода окрашивалась алым от крови.

Он знал, что должен двигаться, что ему нельзя задержаться здесь надолго. Он отключил все чары, что защищали это место, и неизвестно, как скоро об этом узнает Темный Лорд.

Он старался подняться, но не мог, лишь издал слабый стон: порезы и раны, испещрявшие его тело, горели и напоминали о себе при малейшем движении.

Регулус отчаянно пытался нашарить свою палочку, но обнаружил только, что ее футляр разорвали инфери.

Он был безоружен.

Пещера погрузилась в тишину, инфери скрылись в глубинах озера; даже волны снаружи казались приглушенными в этой странной тишине, которая подавляла все импульсы и движения.

Регулус вздохнул и запрокинул голову — посмотреть на звезды, видневшиеся через проем входа в пещеру. В голове все перепуталось, зрение затуманилось, но он изо всех сил старался не сводить глаз с звезд. Регулус тяжело дышал, и это — он знал — были его последние вздохи. И в то же время он улыбался от мысли о самой яркой звезде — о собачьей звезде, сияющей сейчас для него, бывшей свидетелем тому, чего он добился. Казалось, что так Сириус узнает о его последнем акте храбрости.

* * *

С самого начала было ясно, что это провал. Им и беспокоиться не следовало по поводу этой зацепки. Что ж, будь Джеймс честен с собой, он не настаивал бы на работе с такой слабой зацепкой. Зрение у Джеймса было плохое, но сейчас оглядываться на прошлое получалось чертовски отлично — даже на бегу, под градом проклятий от кучки засранцев в капюшонах и масках.

— Давай вперед, я отобьюсь! — крикнул ему Сириус, когда они нырнули в тень дубов. Вокруг свистели заклинания, и Джеймс увидел кровь, текущую из пореза на макушке Сириуса.

— Ты же знаешь, что я не могу. Ты Хранитель Тайны. Бежать без тебя — дурацкая затея, — ответил Джеймс. Сириус порой мог проявлять чрезвычайное упрямство в своем отчетливом стремлении к мученичеству. В школе это выглядело трогательно, но совершенно не годилось для ситуаций, подобных нынешней.

— Уведи Лили и остальных в безопасное место, — крикнул Джеймс, выстреливая заклинаниями в ответ. Возможно, ему стоило подождать и выслушать иные варианты, но угроза того, что Лили окажется в еще большей опасности, сводила его с ума. Они только что узнали: ей оставалось жить не дольше восьми недель.

Прежде чем кто-либо успел ему возразить — потому что это было ничем иным как отчаянным безрассудством — Джеймс выскочил из-за дерева на прямо отряд Пожирателей Смерти.

Он слышал, что Лили кричала, звала его — но он знал и то, что Сириус доставит ее в безопасное место. Несмотря на стремление Сириуса к славе — которое зачастую выглядело как жажда героической погибели — Джеймс знал, что друг не подвергнет Лили опасности, если этого можно избежать. Не в ту ночь, когда его попросили стать крестным отцом.

Идя навстречу толпе, Джеймс подумал о своей невесте. Он надеялся, что с ней все будет в порядке, что все будет в порядке и с их ребенком. Заклинания летели в него со всех сторон, но, казалось, сталкивались друг с другом — чтобы образовать странную смесь, ударившую его точно в грудь. Он даже не почувствовал, как упал.

* * *

Если говорить начистоту, он ожидал большего от загробной жизни. В конце концов, он сражался за правое дело и погиб, защищая свою беременную невесту. Где крылатые создания, несущие его в Вальгаллу? Где ангелы, что приветствуют его у жемчужных врат? Проклятье, он даже не переродился — потому что он все еще помнил то абсолютное дерьмо, в которое он вляпался в своей прошлой жизни. Он заслуживал, по крайней мере, второго шанса.

Вместо этого он, похоже, привалился к твердой стене — каменной, судя по ощущаемому холоду — в неком пропахшем потом и сыростью месте. Он слышал звук падающих капель — гребаное клише! — но куда больше его беспокоили слабые вскрики. Они казались далекими, но окружающий камень мог искажать звук, и источник криков мог находиться куда ближе, чем казалось.

— Джеймс?

Знакомый голос, но он и не надеялся услышать его снова. Он издал слабое ворчание в ответ — не самое учтивое приветствие, но послушайте, у него было не так много времени прийти в себя, он же только что умер.

Только вот этот человек знал его настоящее имя, да и физически ощущаемой боли было слишком много для покинувшего бренное тело.

Джеймс медленно открыл глаза, но подвига никто не совершил и очки ему не надел, так что это было бесполезно.

— Джеймс, это Марлин, — повторил знакомый голос. Это привлекло внимание Джеймса: похоже, он не единственный мертвец в помещении.

— Марлин? Где я, черт побери? Почему я чувствую себя так, будто меня сбила одна из этих магловских повозок?

— Я не могу ответить на первый вопрос и немногим помогу со вторым, но мы определенно в одном из убежищ Пожирателей. Ты здесь, как мне кажется, около суток. Сколько здесь сижу я, тебе должно быть лучше известно.

— Тебя не было десять дней, но дом был в таком состоянии, что мы и подумать не могли, что ты пропала. Боже, прости, Марлин, мы даже не искали.

— Не переживай, я понимаю, каково это. Я знала, во что ввязалась, — вздохнула она, и он был удивлен честности ее тона. Она даже не казалась расстроенной тем, что ее особо и не искали в завалах. Пятно, которое, как он знал, было Марлин, приблизилось, и комната обрела резкость, как только очки вернулись на свое место.

Джеймс окинул взглядом комнату — в ней вроде бы не было ничего необычного. Простота, разочаровывающая своей банальностью и опорой на основные принципы построения тюремной камеры. Она была не больше, чем чулан для метел в Хогвартсе, и лишь несколько огоньков разбавляли тьму мерцающим светом.

Марлин сидела перед ним, ее одежда почернела — видимо, из-за пожара, уничтожившего ее дом — а на лице зияло несколько неприятных порезов. Джеймс ничем не мог помочь, но несмотря на это не мог не почувствовать облегчения. Она выглядела почти нормально.

— Выглядишь, хм, удивительно хорошо для мертвой, — пробормотал он. Как только он заговорил, наверху раздался пронзительный крик, какой бывает только у того, кто изо всех сил пытается молчать, но больше не может сдержаться. Ужасный звук. Джеймс вздрогнул и рефлекторно повернулся к его источнику.

— И вот по какой причине, — прошептала Марлин. — Он появился на следующий день после того, как поймали меня. Он плохо выглядел, когда его забрали, но сейчас еще хуже. Кажется, они злы на него.

— Кто он? Один из наших? — Джеймс стал ломать голову, пытаясь понять, кто в Ордене умер или пропал без вести за последнюю неделю или около того, но никого не припомнил.

— Я не узнала его. На нем был гриффиндорский свитер — ну, или то, что от него осталось, — но он не с нашего курса или ближайших. Разве что он под очень сильными чарами. Он не может рассказать мне ничего, потому что они заколдовывают его голосовые связки всякий раз, когда бросают сюда. Что бы он не знал или не сделал, это важно. Они почти не обращали на меня внимания с тех пор, как он появился. Бедняга, я хотела бы хоть что-нибудь сделать. Чертовски отвратительно слышать все и не иметь ни единой возможности помочь.

Раздался еще один крик, на этот раз прерванный болезненным бульканьем.

Джеймс повернулся к Марлин, но она опередила его вопрос:

— Прежде чем ты спросишь — я сомневаюсь, что он умер. Я неоднократно думала, что он, должно быть, уже все. Но нет, что бы он ни знал, он не признается. Или не знает этого. Да как угодно. Я почти хочу, чтобы он умер, потому что человек не может продержаться так долго, думаю, не многие могли бы.

— Как он выглядит? — Джеймс надеялся, что ему удастся идентифицировать загадочного сокамерника.

— Признаться честно, я сначала решила, что это Блэк, он чертовски на него похож, только младше и какой-то более хрупкий. Не думаю, что он наш ровесник; может быть он еще студент Хогвартса, хотя даже думать об этом ужасно. Как думаешь, они же не могут забирать детей оттуда, из-под защиты Дамблдора?

Джеймс энергично замотал головой, он не мог позволить себе поверить, что Хогвартс больше не был безопасным. Это было единственное безопасное место, которое он знал.

От мысли о ком-то моложе его самого, попавшем в такое положение, Джеймсу поплохело. Хотя, быть может, это из-за сотрясения мозга. А может, из-за грядущего отцовства Джеймс ощущал потребность защищать, окутывающую его точно мантия. Отчаяние уступило место решимости: в конце концов, он Джеймс Поттер, а его товарищ по Гриффиндору оказался в беде. Он вытащит их всех троих. Он должен.

К двери приближались чьи-то шаги, и Джеймс отполз назад, чтобы освободить место. Он не хотел оказаться спиной к тому, кто мог войти в эту дверь.

Джеймсу не нравилось считать себя высокомерным, но он определенно был самоуверенным и знал, что, вероятно, имел ценность как пленник, учитывая его положение в Ордене, — поэтому он был несколько сбит с толку, когда два Пожирателя Смерти, едва удостоив его взглядом, бросили внутрь его сокамерника.

Мальчишка, совершеннейший ребенок, ничуть не старше Джеймса, даже не попытался сгруппироваться. Его темные волосы были спутаны, свалявшиеся пряди окружали голову — должно быть, когда-то они спускались до плеч. Он был худощав; казалось, он по меньшей мере на голову ниже Джеймса, а запястья у него тонкие, совсем птичьи в своем изяществе. На нем были магловские джинсы и гриффиндорский свитер — все настолько рваное и грязное, что трудно было опознать в этом настоящую одежду, а не те лохмотья, которые Джеймс обычно видел на домашних эльфах. Один из рукавов свитера был вовсе оторван, и Джеймс увидел слово «Предатель», вырезанное на коже правой руки. Порезы выглядели глубокими, как будто их проводили по несколько раз.

Марлин бросилась вперед, явно более привычная к этому зрелищу, чем Джеймс, которого все еще шатало после поимки.

— Ну, ну, — успокаивающе произнесла Марлин. Она подхватила мальчишку за плечи, приподняла его туловище и осторожно потянула к стене, к которой он бы мог привалиться и сесть. — Глянь-ка, у нас тут новый гость, появится еще парочка — и мы, пожалуй, сможем собрать квиддичную команду.

Марлин улыбнулась, но глаза ее были полны боли, когда она взяла его лицо в ладони, чтобы помочь мальчишке головой прислониться к стене.

Он слабо застонал, но так как управление голосовыми связками было нарушено, стон прозвучал как странная смесь писка и бульканья. Его голова свесилась вбок, но потом он встретился взглядом с Марлин и слабо улыбнулся ей.

Когда Марлин шагнула назад, Джеймс взглянул в лицо своему сокамернику — и пораженно ахнул. Парнишка не состоял в Ордене Феникса, он даже не был гриффиндорцем.

Это был Регулус Блэк.

ПРИМЕЧАНИЯ: Джеймс чистокровный, ему бога и черта поминать не положено. Марлин полукровка, так что имеет право чертыхаться.

И да, Лили таки невеста (fiancee), а не жена.

Регулус был измучен: он едва мог вспомнить свое имя, вспомнить, где он был и что вообще здесь делал. К сожалению, одной из тех немногих вещей, что он помнил, оставалось то единственное, что он жаждал забыть: он знал, кому передал медальон и довольно точно предполагал, где он мог сейчас находиться.

Он не знал, как долго пролежал без чувств у входа в пещеру; порой сознание возвращалось к нему, но не было сил пошевелиться. Он не знал, как его нашли: можно предположить, что из-за полностью отключенных им чар.

Он с дрожью вспомнил, как его схватили те, кого он когда-то называл друзьями. Барти с одной стороны, Беллатрикс с другой — их грубые руки подняли его на ноги, когда он посмотрел в глаза своему бывшему хозяину. Темный Лорд выглядел разъяренным, его красные глаза буравили Регулуса, такого накала ярости он прежде не видел. Каким бы вялым и одурманенным он ни был, ему потребовались все силы, чтобы встретить этот взгляд и не дрогнуть. Свой выбор Регулус сделал, оставалось стоять на своем.

Темный Лорд, не тратя времени впустую, наложил проклятие Империус. Регулус почувствовал, как его тело против воли выпрямилось. Глаза — единственное, чем он еще управлял; его обреченный взгляд скользил по каменным лицам тех, кого Регулус любил. Только у Беллатрикс на лице отражались хоть какие-то эмоции: ни малейшего признака былой привязанности к младшему кузену; лицо искажено, во взгляде — гнев и чистейшая ненависть.

Регулус был вынужден вернуться в лодку, на этот раз в сопровождении Барти, а не своего любимого домашнего эльфа. Когда они добрались до острова, рука Регулуса сама собой потянулась к зелью, чтобы выпить его снова. Когда зелье начало действовать, охватив его ослабленное тело, последние силы оставили его, и Регулус почувствовал, как руки его некогда друга удерживают его вертикально, а собственные его руки предают, продолжая вливать зелье в горло. Может быть, он нечетко ощущал реальность; может быть, дело в том, что он уже столкнулся с худшими своими страхами — но второй раз пить это зелье оказалось легче, чем в первый. Видения окружили его, но Регулус не стонал и не плакал. Он больше не был ребенком с дурацким планом; он уже добился того, что собирался сделать.

Несмотря на то, что он так же отчаянно нуждался в воде, в чем-то, что утолило бы его жажду, проклятье Империус было сильным, и инфери больше не нападали.

Вернув медальон Темному Лорду, Регулус почувствовал, как иссякает влияние подчиняющего проклятья. Он упал на пол, как марионетка с перерезанными нитями. Распластавшись на полу, он смотрел, как Темный Лорд, его бывший хозяин, открывает медальон и находит внутри записку. Взгляд красных глаз вновь встретился с его взглядом, и Регулус ничего не смог с собой поделать: он ухмыльнулся.

В тот момент он должен был умереть. Он был готов. Он услышал, как Беллатрикс втянула в себя воздух, начала произносить убийственное проклятье, указывая волшебной палочкой на его распростертое на земле тело — но Темный Лорд опередил ее.

— Круцио! — разгневанный голос повергал в ужас. Он скомкал записку, а другой рукой во мгновение ока выхватил палочку.

Боль была невыносимой, она обжигала каждый уголок его тела, огнем пробегая по нервам. Регулус уже был измучен и изранен, и не смог удержать крик, как бы ему ни хотелось.

Он не знал, как долго это продолжалось, его разум не мог вместить ничего, кроме агонии проклятья. Это оказалось хуже, чем инфери, хуже, чем зелье. Пыточное проклятье становилось мощнее, когда подпитывалось сильными эмоциями, а сейчас Темный Лорд был в ярости. Ярость и гнев сделали его проклятье более кошмарным, всепоглощающим. Могли обрушиться небеса, но Регулус бы не заметил: ничто не могло прервать его агонию.

Регулус дрожал и задыхался, все тело содрогалось от силы проклятья. Его не хватало даже на символический протест: как же, сам Темный Лорд запятнал руки, схватив предателя! Регулус оказался лицом к лицу с Волан-де-Мортом, и видел собственное бледное, изнуренное лицо, отражающееся в черноте зрачков Темного Лорда.

— Где оно? — прошипел он, в голосе больше от змеи, нежели чем от человека.

— Не знаю, — усмехнулся Регулус, едва не бредя от боли.

Его снова швырнули на пол — второй круг Круциатуса — и так пока Волан-де-Морт не остановился, чтобы издать полный ярости вой.

Он поднял Регулуса, его голос стал мягким и шелковистым:

— Где медальон, Регулус? Если ты не скажешь, твои дела станут очень, очень плохи.

Регулус изо всех сил пытался сосредоточиться на этом; мир вокруг казался смазанным, а он силился сконцентрироваться на своем прежнем хозяине:

— Мне кажется, он у вас в кармане, милорд, — заплетаясь, пробормотал он.

Регулуса, близкого к беспамятству, вновь отбросили на пол.

— Не желаю видеть этого предателя или кого-либо из вас, пока вы не найдете настоящий медальон — неважно, как вы это сделаете, — прошипел Темный Лорд.

Регулус не заметил, когда его забрали: он потерял сознание задолго до аппарации.

Регулус не знал, как долго пробыл в этой камере: его обитание там прерывалось сеансами пыток и допросов, которые, казалось, становились все дольше и дольше. Ему повезло, что во время лихорадочного изучения крестражей ему удалось кое-что узнать и об окклюменции. Без нее он никогда бы не смог скрыть свои желания от Темного Лорда, и она была всем, что удерживало его от безудержной болтовни под Сывороткой Правды, которая плескалась в каждом данном ему напитке. Конечно, даже самый сильный ум не защищен от пыток. Несмотря на все усилия, Регулус знал, что трещит по швам. Он не знал, как долго сможет продержаться и что сдастся первым: его секреты или его рассудок. Не знал, сколько продержится. Может быть, ему стоит попросить бумагу и ручку — написать матери благодарность за то, что ее методы воспитания прибавили ему стойкости.

Регулус не вполне понимал, что делать с появлением Джеймса Поттера. Какой-то год назад он бы рассвирипел, каким бы ужасным ни было его положение. Ведь этого человека Сириус звал своим братом — его, Регулуса, заменой. Однако Регулус знал, что ненадолго задержится на этом свете — и также знал, что Сириус заслуживает семьи, настоящей семьи, которая его любит. Он не мог винить брата в этом. Он умирает, и пора бы привести свои дела в порядок — даже если это заключается всего лишь в избавлении от былых обид и сожалений. Никому не нравится выслушивать перечень жалоб со смертного одра. Регулус это знал, он был с отцом, когда тот умер.

Марлен Маккиннон не заметила напряжения, которое возникло в комнате, когда Джеймс узнал его — или посчитала, что поиск новых травм у Регулуса сейчас важнее. Благословите ее небеса, она слишком хороша для этого места.

— Они снова написали это? Ублюдки, — прошипела она, рассматривая его правую руку, где очаровательная кузина вырезала на его коже новое прозвище. Регулус не обращал внимания на обследование, состредоточив все внимание на Джеймсе. Он не был уверен в том, что именно ищет в лице нового сокамерника.

Он не хотел бы, чтобы кто-то еще был рядом, но он не мог не радоваться присутствию Марлен. Он не знал ее по школе и не узнал бы, пока она не представилась. Она была добра, намного добрее, чем того заслуживал Регулус. Она даже несколько раз пыталась помешать тюремщикам забрать его, но они отталкивали ее. Было приятно, что хоть кому-то не все равно. Регулус не помнил, чтобы раньше кто-либо заботился о нем, не ожидая ничего взамен. И вот он здесь, за душой ничего — а она перевязывает ему раны и рассказывает о лучших временах. Регулус не питал надежд в отношении своей персоны, но для Марлен он желал свободы.

Именно поэтому он был очень благодарен за прибытие Джеймса Поттера. Он не любил наследника Поттеров, но был наслышан о его умениях и даре совершать невозможное. Если кто и сможет вытащить Марлен, так это Джеймс. Регулус пожертвует остатками своего рассудка, чтобы помочь им.

* * *

Джеймс не мог поверить в то, что было перед глазами. Последний раз он видел Регулуса в Хогвартсе, незадолго до того, как закончил школу. Регулус шел по коридорам, прижимая к груди охапку книг. Они не встречались взглядом, и им нечего было друг другу сказать. Регулус всегда был непослушным младшим братом его лучшего друга, нахальным мерзавцем, идеальным чистокровным наследником семьи Блэк. Прежде Джеймс думал, что Регулус скорее окажется его тюремщиком, а не сокамерником. Последнее, что Джеймс о нем слышал, было то, что Регулус сопровождал Пожирателей Смерти в их рейдах и готовился вступить в ближний круг Волан-де-Морта.

— Ну-ка, взглянем на левую руку.

Марлен стала закатывать рукав, и Джеймс дернулся, как будто хотел ее остановить. Он ожидал, что темная, чернильно-черная Метка расцветит почти неестественную бледность кожи Регулуса. Но то, что он увидел, было куда хуже. Рука представляла собой сущий кошмар: от кожи практически ничего не осталось, плоть иссечена глубокими пересекающими друг друга ранами, из которых сочились гной и сукровица. Рука точно поражена инфекцией, Джеймс чувствовал ее запах. Джеймс попытался скрыть рвотный позыв, но явно не смог, потому что Марлен укоризненно посмотрела на него.

Джеймс зашаркал по полу, пытаясь не обращать внимания на вздрагивание Регулуса при его приближении, и сел рядом с младшим братом своего лучшего друга. Он взял Регулуса за правую руку, пока Марлен пыталась промыть раны на левой как можно лучше.

— Что ж, Реджи, похоже, ты действительно вляпался в полное дерьмо, — попытался улыбнуться Джеймс, но у него получилась скорее гримаса.

Регулус повернулся, чтобы взглянуть на него, на его лице было множество мелких порезов и синяков. Он выглядел таким молодым, чертовски юным. Все они были слишком молоды. Регулус чуть пожал плечами в ответ и привалился к стене.

— Ты его знаешь? — пробормотала Марлен, заканчивая свои манипуляции с рукой и мастеря временную повязку.

— Да, — вздохнул Джеймс, не зная, как описать Регулуса. Почему-то «маленький засранец» и «заносчивый чистокровный придурок» не казались ему подходящими.

Регулус выпал из реальности — то ли заснул, то ли потерял сознание от боли; может быть, верно и то, и другое.

Джеймс отодвинулся и присел рядом с Марлен:

— Это брат Сириуса. По правде говоря, я понятия не имею, что он здесь делает. Не думал, что он впадет в немилость у Волан-де-Морта.

Марлен прикрыла глаза, возможно, пытаясь примерить то немногое, что она знала о Регулусе Блэке, к человеку, лежащему перед ней. Однако время, проведенное с ним, было важнее, чем любое мнение, которое можно было составить о нем за время учебы. Ее лицо осталось преисполненным сострадания и беспокойства.

— Он долго не протянет. Не знаю, что откажет первым, тело или разум, но времени у него мало.

— Ты знаешь, почему он здесь? — спросил Джеймс. — Чего от него добиваются?

— Я не знаю, и он не говорит, но, очевидно, ему известно что-то настолько секретное, что ему даже не позволяют говорить со мной — и я не думаю, что они ожидают, будто я в ближайшее время покину это заведение.

— Он всегда был сообразительным, — вздохнул Джеймс и взъерошил свои волосы. Затылок был скован коркой — от крови; он, должно быть, ударился головой, когда потерял сознание.

— Я мало что слышала, но он их, похоже, изрядно огорчает. Все, что мне известно — они хотят знать, куда он спрятал что-то или у кого оно. Не знаю, чего они хотят настолько страстно. Может, это что-то из поместья Блэков?

— Это лучше спрашивать не у меня, а у Сириуса. На площади Гриммо много темных артефактов.

— Что бы ни было ему известно, это знание умрет вместе с ним. Сам посуди: его рука поражена какой-то жутью, от кошмарного проклятья его постоянно скручивают спазмы, и он почти не ел и не спал больше недели. У него в запасе считанные дни, Джеймс.

Джеймс взглянул на Регулуса и понял, что слова Марлен не лишены здравого смысла. Он видел, что грудь юноши вздымается и опускается, но эти движения часто прерывисты; затрудненное дыхание эхом отдается от стен камеры. Его тело периодически вздрагивает, пронизанное судорогами, отчего раскрываются порезы и рваные раны. Джеймс мог видеть лишь те, что на руках, но он боялся представить, сколько их еще было.

В несколько секунд Джеймс осознал, что, как бы он терпеть не мог маленького поганца в школе, сейчас брат его лучшего друга медленно умирает в каком-то темном подвале. Регулус был мальчишкой, ребенком, который когда-то был счастлив и смеялся, прежде чем последние несколько лет постепенно лишили его всей радости, которую он когда-то испытывал. Джеймс не хотел стать свидетелем тому, как исчезнет и все остальное. Он шевельнулся — и почувствовал, как что-то острое в кармане брюк впилось ему в бедро.

— Что ж, нам лучше съезжать отсюда, — произнес Джеймс. — Не думаю, что Национальная служба здравоохранения работает в этой глуши.

— Бродяга.

— Сириус!

— Сириус, хорош балду пинать, ответь в зеркало!

Сириус подскочил, к лицу у него прилип кусочек пергамента — он вчера зарылся в карты и строчил заметки. Что бы в Ордене ни думали, Сириус не откажется от Джеймса, они ведь даже тело его не нашли.

Он выхватил из складок мантии свою половинку зеркала и уставился на возникшее в ней лицо потрепанного, но очень даже живого Джеймса.

— Сохатый! Не могу поверить, что зеркало при тебе, хитрый ты засранец! Где ты, драккл тебя дери? Грубо, знаешь ли, не предупреждать, что задерживаешься. Начинаю думать, что ты променял меня на какую-то потаскушку!

— Ты кого назвал потаскушкой? Вежливости тебя не учили, Блэк? — в поле зрения появилось еще одно лицо, и Сириус только со второго захода понял, что видит знакомую мордашку Марлен Маккиннон.

— Марли! Живая!

— Да, насколько мне известно, — усмехнулась она, делая вид, что оглядывает себя на предмет признаков жизни.

— Лили в порядке, Сириус? — детская улыбка Джеймса сменилась озабоченностью.

— В порядке она, в порядке! Подожди, сейчас найду ее. Она ж мне яйца оторвет, если я буду болтать с тобой и ей не скажу.

Сириус рванул по коридору прочь из своего кабинета и забарабанил в дверь:

— Эванс! Эванс! Тут твой блудный жених на связи, не желаешь ли ответить на вызов?

Сириус подпрыгивал под дверью от нетерпения и едва не получил этой дверью в лицо, когда Лили ее распахнула.

— Джеймс? — ахнула Лили. Лицо у нее было красное и все в пятнах, как будто она плакала.

— У меня — у нас — все нормально! — Джеймс указал и на Марлен, увидев которую, Лили радостно взвизгнула.

— Вы в порядке? Вы оба? Марлен, я думала, больше тебя никогда не увижу! — ее глаза снова начали наполняться слезами, но Лили не могла удержаться от смеха.

— Мерлин мой, ради такого приема я готов пропадать почаще!

— Да-да, мы все впечатлены твоей способностью выживать, а теперь хотелось бы сохранить тебя в этом состоянии. Есть идеи? — спросил Сириус, шестеренки у него в голове завертелись.

— И сколько же у нас десантников? — поинтересовалась Лили. Радость от того, что друзья живы, улетучивалась, уступая место стоящей перед ними задачи.

— Поднимайте троих, мистер Спок, — шутливо отсалютовала Марлен, пока Джеймс пребывал в замешательстве от их разговора.

Лили кивнула:

— Итак, нужен план. У вас есть что-нибудь, что может пригодиться? Зелья? Волшебные палочки?

Когда они покачали головами, Сириус, не желавший, чтобы его обскакали в магловских отсылках, вставил:

— А третий мушкетер где?

— В отключке, — ответил Джеймс и сжал руку Марлен, чтобы она не сказала большего. Джеймс почему-то не был уверен, что сможет открыть Сириусу правду. Сейчас достаточно было сосредоточиться на плане.

— Есть соображения, в какой восхитительной местности вы оказались? — спросил Сириус, похоже, не заинтересованный в расспросах о третьем пленнике — раз уж его убедили в том, что это несущественно.

— Понятия не имею, — сознался Джеймс. — Меня вырубили, так что не знаю, попал сюда портключом или аппарацией.

— А как насчет зеркала? Есть способ его отследить? — поинтересовалась Лили.

— Я не особо разбираюсь в этом, но оно просто для общения. Я знаю не так много заклинаний, которые можно было бы использовать для поиска, — сказал Джеймс.

— Ненавижу, терпеть не могу поисковую магию, она слишком капризная и завязана на крови, ну ты знаешь всю эту чушь, — отрезал Сириус.

— Ладно, а какие чары можно использовать? — спросила Лили.

— Я считаю Джеймса братом, и это должно, черт его дери, работать — но я все еще привязан к кучке придурков, своей чистокровной семейке.

— Мы ведь с Джеймсом помолвлены, а ты зовешь его братом уже много лет — наверняка же это формирует волшебные узы?

— Похоже на правду, не так ли? Но, к сожалению, магия в этом отношении — полная скотина, и я все еще связан с кучкой засранцев, а не со своей настоящей семьей. Так что, Сохатый, если вы не припрятали там мою мамашу, думаю, нужно поискать другой способ.

Джеймс заерзал на месте под пристальным взглядом Марлен:

— Раз уж ты это упомянул… — промямлил он.

— Джеймс, не шути с этим дерьмом. Вальбурга Блэк оказалась бы там разве что для того, чтобы проведать своего идеального сынулю, как там он и его новые друзья Пожира… — Сириус осекся. — Там же Рег, да?

Джеймс кивнул.

— Надеюсь, ты напомнил ему, что он полный придурок и сволочь. Я знал, что он присоединится к Кругу, знал и не должен удивляться тому, что он с ними, подлизывается к наглому ублюдку. Мразь! — Сириус взъерошил пальцами свою шевелюру.

— Все не так, — начал Джеймс.

— Я сказала, что нужно забрать троих, — напомнила Марлен.

— Постой, — перебила Лили, воистину голос разума. — Хочешь сказать, третий пленник — это Регулус? Сириусов…

— Он не мой! А если он налажал и перед Волдемортом, то он ничейный Регулус!

— Он в сознании, — шикнула Марлен. — И он тебя слышит.

— Отстойно, но это гребаная правда. Этому подхалиму стоило все обдумать, прежде чем присоединяться к — буквально — секте убийц из-за какого-то чувства фанатичной гордости и желания строить из себя маленькую чистокровную срань, что понравилось бы мамаше. Не делай он этого, не цепляйся он за семью, как хромой за трость… Если бы он хоть раз проявил характер, может, ему и было бы, кого назвать другом.

— Отлично, он мой гребаный друг, так что заткнись, — проворчала Марлен.

— Мелкий поганец — Пожиратель смерти, и убьет тебя вмиг, если решит, что мамуля обнимет его за старания, — прошипел Сириус.

— Пошел ты, Сириус! Ни черта ты не знаешь, — прошипела Марлен в ответ. Глаза у нее сверкали.

— Замнем пока это, — вздохнула Лили. — Нужно сосредоточиться на проблеме. Сириус, можешь подождать пару минут, чтобы мы попробовали разобраться в этой магии? Мы не станем терять людей из-за такого.

Джеймс, до сего момента молчавший, согласно кивнул:

— Лили права. Ты можешь спорить и кричать столько, сколько хочешь, — но позже, Бродяга.

Сириус вздохнул, чувствуя себя загнанным в угол — он это ненавидел:

— Ладно, давай послушаем, что там он скажет.

Сириус увидел, как Марлен и Джеймс оглядываются на кого-то вне поля зрения зеркала. Потом они повернулись к нему:

— С этим некоторые сложности, — сказала Марлен. — Может, обсудим все сами?

— Что, малыш Реджи боится посмотреть в глаза страшному старшему брату? Драккл с ним, переживет. Лили же сказала, нам нужно разобраться со всем этим дерьмом.

— Не в этом дело, — вздохнул Джеймс. — Он не может говорить. Какое-то проклятье блокирует его голосовые связки.

— Какой славный способ уйти от объяснений, — съязвил Сириус. — Творить заклинание, чтобы вытащить вас оттуда, будет намного сложнее, если он не может говорить. Если он притворяется, стоит посоветовать ему, что сейчас самое время для чудесного исцеления.

С Джеймса на миг слетела уверенность — он оглянулся в угол, где, должно быть, сидел Регулус, но Марлен вскочила, опередив его:

— Он не притворяется! — безапелляционно заявила она. — Я с ним здесь уже больше недели.

— Ладно, ладно. Просто дай ему зеркало. Из-за вашей таинствености все это выглядит как хитросделанный розыгрыш. Он потоптался с ноги на ногу, взъерошил волосы на затылке — он был взвинчен, энергия требовала выхода.

Джеймс и Марлен снова переглянулись, а затем изображение сменилось: зеркало вложили в чьи-то неуверенные руки, отчего изображение задрожало.

Сириус не смог сдержать вздоха, увидев младшего брата — окровавленного, покрытого синяками и совсем не похожего на идеального наследника, каким он запомнился Сириусу по их последней встрече.

— Драккл тебя дери, Реджи, — вздохнул Сириус. — Что за гребаную хрень ты затеял?

Регулус одарил его пристальным взглядом и исчез из виду, вернув зеркало Джеймсу и Марлен.

Вопреки прежней демонстративной браваде, лицо Сириуса помрачнело:

— Так, это действительно он, и нос у него все такой же кошмарный, — подтвердил Сириус. Он почувствовал, как Лили положила руку ему на плечо, и не стряхнул ее, несмотря на возникшее искушение.

— Хорошо, это уже кое-что. Как наложить отслеживающие чары? — спросила Лили.

— Что ж, хорошая новость — волшебные палочки вам не понадобятся. Плохая — обычно в ритуал входят песнопения, — посетовал Сириус. — Плюс несколько довольно сложных рун. Гребаные руны! Я вечно дрых на этих занятиях. Батшеба, увидь меня сейчас, хохотала бы так, что свалилась бы ее уродская шляпа.

— Я могу найти книги, — сказала Лили. — Сможешь справиться?

— Никто из нас не изучал Руны углубленно, это настолько странный предмет, что единственные, кто его воспринимает — это заучки, которым книги милей, чем люди, — вздохнул Джеймс. Потом он вдруг замолчал и оглянулся. — О, эм-м, думаю, что у нас все пройдет хорошо.

— Ха, Реджи всегда был зубрилой, — уголок рта Сириуса дернулся в улыбке. — держу пари, мелкий пакостник наизусть выучил руководство по рунической магии, наверное, спал с ним под подушкой.

Лили закатила глаза:

— Одна проблема решена. Еще, я так понимаю, руны должны быть написаны кровью, — скривилась она.

— Ну, это старая магия, вряд ли она позволит обойтись простой ручкой. За эту дрянь никто не возьмется, пока не припрет, — пожал плечами Сириус.

— Обязательно нужна свежая рана? — спросила Марлен. — Он и без того потерял много крови.

— Все нормально, — быстро возразил Сириус. — Нам нужны чары, а они лучше всего сработают, если сделать для них что-то особенное.

— Не нужно рек крови — ровно столько, чтобы можно было сделать надпись. Я не брала этот курс на ЖАБА, но, насколько я помню, руническая магия основана на точности, а не на размерах. Уверена, Регулус сможет точно нарисовать маленький знак, — Лили вернулась с объемистым фолиантом в руках.

— Стоит поторопиться, у нас не так много времени, пока за ним не придут, — пробормотала Марлен.

— Чего они от него хотят? — спросил Сириус, слегка прищурившись. — Я-то думал, это «ты отстой, что так мало убил».

— Это сложнее, чем ты думаешь, — отозвался Джеймс.

— Мы не знаем, что именно — он рассказать нам не может — но им от него нужна некая важная информация. Наверное, у тебя лучше получится понять — может, это какие-то темные артефакты с площади Гриммо, за которыми Темный Лорд охотится? — любопытство Марлен пересилило необходимость спешить.

В зеркальное изображение влезла рука — на мгновение показав и другую, искалеченную — и зеркало поменяло хозяина.

— Драккл, Реджи, предупреждать же надо, — цыкнул Сириус.

Зеркало было вручено Марлен — она проводила Регулуса долгим взглядом широко открытых глаз и вздохнула. Марлен и Джеймс сдвинулись так, чтобы Регулус был виден в зеркале, а Регулус, сосредоточенно хмурясь, сгорбился на полу, рисуя странные бессвязные символы кровью из свежей раны. Рука у него слегка дрожала.

Если Сириус полагал, что вид свежего разреза кого-то шокирует, то он заблуждался: его беспокойство было безосновательным. А вот количество ран, покрывающих руки его брата, вызывало у него неприятное чувство — он подавил порыв по-детски обхватить себя руками.

— Давайте поговорим про полет из пушки… Эй, это что, мой свитер?

Регулус подскочил, словно ужаленный, глаза расширились — а потом тонкие черты его лица сложились в определенно смущенное выражение. В любых других обстоятельствах это было бы даже забавно.

— Вот отстой, ты всегда был лучше меня в невербальных — вряд ли тебе было нужно дополнительное преимущество. Лили, есть прогресс? Не хочу срисовывать из зеркального отражения темной комнаты знаки, написанные кровью моего бра-… Регулуса.

Лили закатила глаза, но передала книгу, которую листала. Она взглянула в зеркало, оценила то, над чем трудился Регулус, и иллюстрацию, и судорожно втянув воздух, спросила:

— Регулус, это правильно?

Регулус повернулся и подошел к зеркалу. Он бросил взгляд на картинку, кивнул и вернулся к своим рунам.

— Это, конечно, хорошо, но как ты собираешься петь? Кровная связь должна быть между теми, кто произнесет слова, — спросил Сириус. Он взял нож, передал зеркало Лили и закатал рукав.

Джеймс посмотрел на Регулуса, который махал руками — безрезультатно. Марлен вызвалась интерпретировать слегка озадаченные выражения их лиц.

— Думаю, что он имеет в виду, что будет использовать жесты. А может, будет творить заклинание невербально?

— Что ж, буду надеяться, транслировать магию у него получится лучше, чем простые фразы, — проворчал Сириус, пытаясь скопировать символ из книги. — Ненавижу магию крови, ничего хорошего из этого дерьма не выходит. Вся эта война началась из-за одержимости кровью. К дракклам кровь.

— Я уверена, что твоей ненависти поуменьшится, когда магия крови вернет тебе брата, — заметила Лили.

— К дракклам братьев, я делаю это ради Джеймса!

— Я и говорила о Джеймсе, — с понимающей улыбкой отозвалась Лили.

Сириус закатил глаза; потом, хмурясь, вернулся к начертанию символов. Дело не в том, что он не считал Регулуса своим кровным братом, вся суть этой магии основывалась на этом родстве; он просто не хотел об этом думать. Только поступив в Хогвартс, он обрел другую семью, которой он принадлежал куда больше, чем своей старой. Он был Поттером; лишь по какой-то случайной прихоти судьбы он при рождении получил, к несчастью, фамилию Блэк.

Закончив, Сириус поднял голову и кивнул Регулусу, после чего стал читать заклинание. Было странно наблюдать за их синхронными действиями; внешнее сходство лишь усиливало эффект. Сириус ритмично повторял набор фраз, следуя тексту лежащей перед ним книги — сконцентрированный, совершенно неподвижный. Регулус, также с сосредоточенным выражением лица, но с закрытыми глазами, произносил слова вместе с братом — но с изгибающихся губ не слетало ни звука. Вместо его рта, казалось, пели руки: слова сплетались движением пальцев, жестами. В этой безмолвной магии чувствовалась странная красота.

Как только заклинание закончилось, Регулус начал заваливаться вперед. Марлен бросилась к нему, подхватила за плечи и помогла прислониться к стене.

— Сработало? Вы смогли определить место?

— Похоже, это действительно гребаное воссоединение семьи Блэков: вы в поместье Лестрейнджей, — ответил Сириус. Он, тоже казалось опустошенный магией, откинулся на спинку кресла.

— Отлично, нам нужен план, — Лили передала Сириусу стакан воды. — Не знаю, сколько членов Ордена станет участвовать в подобной миссии, так что мы ограничены в ресурсах. Я не знаю, где Ремус, но Питер поможет; кто еще?

Джеймс, Марлен и Регулус вдруг вздрогнули и оглянулись.

— Они возвращаются, — прошептала Марлен. — Прошло совсем немного времени, они приходят все чаще.

— Чего они хотят? — лицо Сириуса приобрело пепельный оттенок.

— Как и раньше — того, что известно Регулусу, — ответила Марлен.

Сам Регулус расправил плечи. На лице — выражение мрачной решимости, какое бывало перед квиддичным матчем.

— Может, попробуем их задержать? — предложил Джеймс.

Регулус покачал головой, не глядя никому в глаза.

— Нет смысла, их слишком много, — возразила Марлен. — Спрячь зеркало, мы не должны его потерять.

— Мы что-нибудь придумаем, хорошо? Мы вытащим вас троих, — сказала Лили.

— Марлен?.. — выдавил Сириус.

— Знаю. Я присмотрю за ним.

Сириуса пробила дрожь: зеркало потемнело.

ПРИМЕЧАНИЕ: обилие обсценной лексики мешает восприятию текста. Персонаж имеет право хоть через слово вставлять “б**”, но Сириус — англичанин и русский национальный колорит ему ни к чему. Так что мой переводческий произвол предлагает заменять его через раз вставляемый fuck на “черт” либо, как изящно вывернулись фандомовы, “драккл” — а пусть будет фантастическая тварюшка. Ну не чертыхаются в литературе набожные англичане. А Сириус вообще чистокровный маг, он про такое и знать не должен. А если и знает, как про мушкетеров, то использует это как отсылку в стиле “я тоже в курсе дела”, а не на постоянной основе, когда ругань, что называется, идет от души. Так что рабочий мой вариант вы видите, но если у вас появятся идеи, как сделать лучше, то, Мерлин мой, пишите в комментарии.

А Марлен да, чертыхается. Она маглорожденная — раз, безбашенная — два и делает это не так часто, как Сириус, а “по случаю” — три, соответственно.

— Как крошка Блэк чувствует себя сегодня?

Кузина Белла всегда говорит приторно-сладким голосом, когда пытает своих жертв. Грубая пародия на то, как она разговаривала с ним в детстве, ворковала и брала его руку, чтобы показать последние темные заклинания, которые она выучила. Тогда это было захватывающе, он мог узнать что-то новое. Теперь же он знал некоторые из этих заклинаний слишком хорошо.

— По-старому, все по-старому, кузина, — ответил Регулус настолько саркастически, насколько осмелился. — Не на что жаловаться.

Сохранять достоинство, лежа на спине, в одной и той же рваной одежде, которую вы носите уже более недели, в окружении прежних товарищей — нелегкое дело. Регулусу нравилось думать, что он все еще справлялся с этим при помощи великолепной комбинации сарказма, обаяния и самообмана.

— Должно быть, забавно иметь в друзьях очередного предателя крови, — вслух размышляла Белла, как будто они снова были детьми, ужинающими на площади Гриммо — как это было до того, как Регулус поступил в Хогвартс. До того, как все стало слишком запутанным.

— Один из наиболее приятных в общении кузенов; мы обсуждаем идеи разрушения мира волшебников, а еще у нас куплены билеты на магловский квиддич — полагаю, на эту пятницу.

Регулусу нравились эти разговоры — хоть что-то отвлекало его от раздумий, пока не начали действовать проклятья. Он никогда не был словоохотлив, но есть разница между нежеланием разговаривать и отсутствием способности к этому.

Но Белла устала от этих бесед, они становились все короче и короче: ее интерес к этим играм угас. А может, на нее давила необходимость получить сведения — Темный Лорд не славился долготерпением. Она даже не стала задавать вопрос — сразу запустила Круциатус. Регулуса выгнуло дугой, но он сдержал рвущийся с губ крик.

— Реджи, малыш Реджи, кузен Реджи, почему же ты не говоришь мне, где медальон? — спросила Белла. Ее лицо остановилось в дюйме от лица Регулуса.

У Регулуса перехватило дыхание; сил на остроумный ответ не осталось.

— Северус, где зелье? — Беллатрикс отвернулась, чтобы подозвать ближе высокого мужчину.

Северус избегал взгляда Регулуса, и тот мог лишь предполагать, что Северус не питает такой страсти к причинению боли, как его безумная кузина. Его вклад — снабжать Беллу зельями и накладывать то странное заклинание, которое лишь удерживает Регулуса на месте, не причиняя боли. Интересно, считает ли Северус, что пассивность оправдывает его. Если бы все было так просто!

— Боюсь, наши запасы на исходе, — прогнусавил он в своей обычной манере, но, тем не менее, передал ей флакон. — Кажется, мистер Блэк держится на своем таланте окклюмента, хотя не знаю, кто мог его обучить.

Беллатрикс цапнула флакон, запрокинула Регулусу голову и вылила содержимое склянки ему в глотку. Все, что оставалось Регулусу, — не задохнуться.

Беллакрикс шагнула назад, поднимая палочку, как будто собиралась наложить очередное проклятье, но тут все Пожиратели Смерти замерли. Их взгляды были полны тревоги и страха, только кузина Белла, казалось, довольна переменой:

— Он идет, — прошептала она.

* * *

Джеймс прислонился к стене, втайне желая разбить о нее голову.

— Ненавижу это, — вздохнул он.

— Я живу так неделю, — отозвалась Марлин. — Можешь мне верить, когда я говорю, что лучше не станет.

— Мы до сих пор не знаем, в чем он замешан.

— Надеюсь, это не помешает нам помочь ему, — сузила глаза Марлин.

— Я этого не говорил. Мы не оставим его здесь. Просто интересно: мне казалось, с предателями у них разговор короткий. Что же такого важного он знает?

— Что ж, это может оказаться полезным — тем больше причин выбраться отсюда, — Марлин жестом показала Джеймсу, чтобы он достал зеркало. Он подчинился без лишних комментариев.

— Бродяга, — позвал он.

На этот раз долго ждать не пришлось, похоже, Сириус не выпускал зеркало из рук:

— Сохатый! Марли! Как дела у двух моих любимых пленников? У вас что, сосед потерялся? — голос его звучал непринужденно, но чувствовалось, что Сириус на грани.

— Он вышел ненадолго. Еще несколько часов, наверное, не вернется, — сказала Марлин.

Сириус с нечитаемым выражением лица кивнул.

— Я тут посмотрел карты — поместье Лестрейнджей большое, сложно понять, как далеко простирается защита. Это усложняет нам жизнь, но не делает задачу невыполнимой. Лили пытается связаться со всеми, посмотрим, кто решит помочь. Как бы мне ни хотелось выскочить самому с палочкой наголо, мне кажется, что она этого не одобрит. Сколько там миньонов, не знаете?

— Я видела не больше трех — оба Кэрроу и Крауч-младший, — ответила Марлин.

— Едва могу представить, чтобы кузина Беллатрикс оставила дражайшего супруга. В конце концов, это ее дом, и она вряд ли упустит возможность для допроса с пристрастием.

— Ты бывал в поместье раньше? Может, на семейном празднике? — спросил Джеймс.

— С тех пор, как меня приглашали на семейные мероприятия, много воды утекло, и у меня не было ни единой причины отправляться в Дарем, пока здесь бушует война, — Сириус склонил голову на бок. — Но, насколько я помню, дом подключен к каминной сети, хотя там должна быть мощная защита.

— Если мы привлечем еще хоть одного, будет проще справиться с этим?

— Думаю, Хвост — очевидная кандидатура, — Сириус неопределенно взмахнул рукой. — Ну, знаешь, дельце для крысы. Лили послала ему патронуса, но я, честно говоря, не уверен, что он придет: это рискованная работа. Я мог бы сам попробовать, но мне нужен будет отвлекающий маневр. Кроме того, остается проблема очаровательных обитателей поместья: мы знаем о пяти, но эту цифру, думаю, можно смело удвоить, а то и утроить. Не похоже, что все это предназначено для допроса единственного человека; скорее всего, в поместье держат всех пленников.

— Мы с Марлин могли бы помочь, как только добудем волшебные палочки, — сказал Джеймс.

— Регулус тоже. Хотя трудно предугадать, в каком состоянии он будет. — вставила Марлин.

— Что ж, всего получается три с половиной — четыре с половиной, если мне не удастся отговорить Лили. В любом случае хотелось бы увеличить это число.

— Лучше бы тебе успешно отговорить ее, — мрачно изрек Джеймс. — Что говорит Дамблдор? Ни на секунду не поверю, что вы с ним не беседовали.

Сириус со вздохом отвел глаза:

— Он не горит желанием дать нам добро. Кажется, он считает, что миссия слишком дорого обойдется. Говорит, все бы сложилось иначе, если бы мы знали, что там есть кто-то из ключевых игроков, или знали бы, какой информацией располагает Реджи. Думаю, что нам придется остановиться на чем-нибудь скрытном, на стратегии быстрого побега, а не на плане битвы.

— Драккл, — выругался Джеймс. — Разве Беллатрикс недостаточно важная фигура?

— Для осады такого поместья? Честно говоря, я думаю, что для Дамблдора может быть только один ключевой игрок.

— Как успехи у Лили? — спросила Марлин.

— Ну, Хвостик не выглядит особо воодушевленным, но я его дожму. Лунатик, к сожалению, занят очень специфичной лунатичной миссией. Также Лили думает, что Фрэнк и Алиса готовы помочь, только если наш план все-таки перейдет из разряда самоубийственных затей в просто плохие. И нам все еще нужен отвлекающий маневр.

В этот момент наверху, кажется, поднялась суматоха: громкие голоса, торопливые фразы, спешащие по коридору шаги.

— Он идет! Быстро, стройтесь!

— Вот ведь драккл, мы до сих пор не знаем, где медальон!

— Темный Лорд не терпит промахов…

Шаги стихли. Воцарилась пугающая тишина.

Джеймс и Марлин посмотрели друг на друга.

— Что происходит? — шепотом спросил Сириус. — Это Реджи?

Джеймс ощутил странную смесь леденящего страха и безумной надежды.

— Думаю, ожидается прибытие крупного игрока.

Глаза Сириуса расширились:

— Я пошел. Нам может не хватить времени, — и он исчез из зеркала.

Марлин глубоко вздохнула:

— Готов к бою?

* * *

Двери зала распахнулись, и первой в зал вползла огромная змея — Нагайна; следом за ней, в развевающейся мантии, вошел ее хозяин.

— Империо! — прошипела Беллатрикс.

Регулус вынужден был поклониться вместе с прежними своими товарищами.

— Что за жалкое зрелище, — прозвучал голос Темного Лорда — мягкий, точно шелк, как подумалось Регулусу.

— Как печально, что еще один Блэк запятнал себя клеймом Предателя Крови. Я возлагал на тебя такие надежды, дитя мое, — Волдеморт приподнял голову Регулуса ногой. — И все же я должен сказать, что твоя сила достойна восхищения; я знаю, сколь убедительной может быть твоя кузина. Хотелось бы, чтобы эта стойкость нашла лучшее применение. Жаль.

Быстрым движением он пнул коленопреклоненного Регулуса в голову, заставляя опрокинуться на спину. Его так и оставили лежать, но никакой самообман не помог бы ему сохранить остатки собственного достоинства. Регулус знал, что его время на исходе. И эту битву нельзя выиграть — можно разве что ее пережить.

Волдеморт окинул комнату бесстрастным взглядом:

— Оставьте нас.

На миг все замерли, но затем Пожиратели Смерти, Беллатрикс, Северус и Эван Розье почти беззвучно покинули зал. остались лишь Волдеморт и Нагайна.

«Вот оно» — неожиданно вспыхнуло в голове Регулуса. Много лет он ждал смерти, а за последние несколько недель не раз встречал ее. И со столь же непоколебимой уверенностью, как тогда, в пещере, где он был совершенно убежден в своей гибели, сейчас он чувствовал: он не хотел умирать.

— Знаю, ты не уничтожил его, — произнес Волдеморт, меряя шагами комнату. Он что-то прошипел Нагайне, и она уползла охранять вход. Регулус прежде не знал, что его бывший хозяин владел парселтангом, но счел, что это вполне соответствует его образу. — Уничтожить подобный предмет было бы кошмаром, верно, Регулус Блэк? Ты всегда ценил красоту таких вещей, как этот медальон. Уверен, что ты узнал его: он передавался в моей семье из поколения в поколение.

— Медальон Салазара Слизерина, — пробормотал Регулус. Он не был уверен: в конце концов, медальон считался утерянным, пропавшим в одном из древних волшебных родов, возможно, заложенным или проданным, — но никто не знал, кому именно.

— Салазар правильно понимал наше место в мире. Я думал, ты тоже понимал это, Регулус Блэк. Твой род, столь почитаемый, благороднейший и древнейший дом Блэков… — Темный Лорд прервался, чтобы схватить Регулуса за левую руку и задрать рукав.

— Вижу, твоя милая кузина уже лишила тебя той чести, что я тебе оказал когда-то, — он отбросил руку Регулуса.

— Когда ты, потерянный, пришел ко мне, я был, стоит признать, разочарован: я ожидал от наследника Блэков большей амбициозности. Возможно, таков твой брат — я никогда его не видел. Я задавался вопросом, не изменит ли этого твой приезд сюда. Что ж, даже угроза твоей жизни не придает тебе ценности в глазах семьи, — в тоне Темного Лорда проскользнуло что-то вроде жалости, как будто он искренне сочувствовал Регулусу в его семейных делах. — Впрочем, неважно.

Он остановился у головы Регулуса, не отрывая от него пристального взгляда:

— Быть может, мы сумеем начать все сначала, юный Регулус. Мы могли бы списать этот беспорядок на простое детское любопытство. Ты так нуждался в том, чтобы найти свое место в мире; я заметил то отчаяние, с которым ты стремился войти в Круг и теперь знаю, что ты готов к этому. Почему бы тебе снова не присоединиться к нам, Регулус? Уверен, это станет большим облегчением для твоей матери — и для кузенов. Мне говорили, что Нарцисса беременна.

Регулус понял, что это действительно все, чего он когда-либо желал — место, где бы его уважали, где не считали бы его разочарованием и «всего лишь младшим братом» остроумного и талантливого Сириуса. Он не мог устоять перед ощущением принадлежности хоть кому-нибудь. Он так жаждал оказаться среди тех, кому он был бы небезразличен, что потерял себя.

Когда он был зеленым подростком, мысль о группе волшебников — таких же, как он сам — казалась слишком прекрасной, чтобы быть правдой. Когда он повзрослел и узнал больше, это стало не желаемым, а единственно возможным вариантом. Сириуса рядом не было, отец предпочитал не показываться на глаза, а у матери из-за ее фанатизма помутился рассудок. Даже если сбежать, бежать ему некуда; сопротивление — самоубийственно, бездействие — невозможно.

И вот Регулус стал двумя годами старше — а вопрос перед ним прежний. Решение его не столь неоднозначно, как тогда: сейчас он хочет жить. В хаосе, боях и боли он не осознавал этого прежде, но теперь знал правду. Он так долго сопротивлялся пыткам, что отпусти он свой разум — и он развеется, как прах по ветру. Он мог разбить голову о каменные стены своей темницы; мог упросить Марлин закончить то, что начал в той проклятой пещере. Но он этого не сделал.

— Снисходительность, равно как и раздача вторых шансов, мне не свойственны. Разумно используй эту возможность, она выпадает лишь раз, — на лице Темного Лорда расцвела улыбка. — Так что, Регулус, дитя мое, где медальон?

Регулус отчаянно хотел жить.

— Я не знаю, милорд.

Просто он уже сделал свой выбор.

Регулус услышал, как хлопнула дверь в комнате брата, и сел. Еще один яростный спор с матерью, с чего он начался — Регулус не знал; он сомневался, что брат или мать смогут дать этому четкое объяснение. Он выскользнул из своей комнаты: Сириус после таких ссор обычно был полон враждебности, но Регулус всегда приходил навестить его.

Он осторожно приоткрыл дверь и просунул голову в щель. Сириус, против обыкновения, не валялся на кровати и не рвал в клочья книги — он методично паковал вещи.

— Что ты делаешь? — Регулус надеялся, что очевидное все же было реальным.

— Я не могу здесь больше оставаться, не могу, ты же знаешь, — Сириус хватал все, до чего мог дотянуться, и запихивал это в спортивную сумку. Он даже не взглянул на Регулуса.

— Сириус, куда ты пойдешь? — Регулус вошел в комнату. Его глаза расширились в недоумении.

— К Поттерам, они примут меня. Джеймс уже говорил об этом.

— А родители? Мы же твоя семья, — Регулус, говоря об этом, заламывал руки; голос его дрожал.

— Это не дом; мой дом у Поттеров. А здесь у меня нет семьи, — Сириус, выходя из комнаты, оттолкнул Регулуса.

— Хорошо! Уходи! — крикнула ему вслед Вальбурга. — Посмотрим, стоит ли тебе позволить опозорить этот дом еще раз; уходи и живи с Предателями Крови!

Вальбурга, со смесью гнева и презрения на лице, стояла на пороге своей комнаты и наблюдала за тем, как Сириус сбегает по лестнице с сумкой в руках. Регулус на мгновение встретился с ней взглядом, но потом бросился вслед за Сириусом:

— Сириус, Сири, пожалуйста, подожди, — Регулус схватил брата за руку. — Подожди до утра, пожалуйста, уже так поздно.

Сириус посмотрел на лестницу; обвел взглядом дом.

— Я не могу остаться, Реджи, ты же понимаешь.

— Что мне делать? — Регулус непонимающе смотрел на него. Почему все случилось так быстро? Все этого ожидали, но почему произошедшее застало Регулуса врасплох?

Сириус промолчал. Он посмотрел на нового наследника Блэков, все еще при параде после прошедшего семейного ужина: безупречная рубашка, блестящие туфли, безукоризненно сидящая мантия и булавка, воткнутая спереди строго под прямым углом. Идеальный сын. Идеальный наследник.

— Держись подальше от неприятностей, и все у тебя будет хорошо. Ты хороший сын, — выдавил он утешительную улыбку.

Сириус повернулся обратно к двери, но Регулус опять схватил его за руку.

— Сириус, — попросил он. — Не оставляй меня!

Сейчас, с широко раскрытыми, покрасневшими глазами, он казался совсем юным.

Сириус посмотрел на него еще раз и лишь теперь заметил, что стояло за идеальным видом. Наряд безупречен, а ногти обгрызены до крови; вцепившаяся в его предплечье рука дрожит; небольшой конский хвост, в который собраны волосы, растрепался у основания.

— Реджи, — вздохнул Сириус, опустил сумку и взъерошил свои волосы; обнял брата за плечи. — Пойдем со мной.

— Что?

— Ты тоже можешь жить у Поттеров, они славные люди. Не думаю, что они будут возражать против второго беспризорника. Тебе не обязательно оставаться здесь.

— Сириус, я не могу, — прошептал Регулус.

— Еще как можешь. Тебе не обязательно оставаться их идеальным сыном.

Регулус отвернулся от брата и бросил взгляд на зловещую фигуру Вальбурги Блэк.

— Им нужен наследник, — пробормотал он.

— Это чистокровное дерьмо, ты это знаешь, — Сириус слегка встряхнул его. — Ты должен это знать!

— Им нужен наследник, — обреченно повторил Регулус. — А ты уходишь.

— Регулус, — прошипел Сириус, наклоняясь к лицу брата. — Я не смогу защитить тебя, если ты мне не позволишь.

— Со мной все будет в порядке, Сири, — вздохнул Регулус, и положил свои руки поверх рук брата. — Я стану наследником.

Сириус зарычал и вырвался прочь:

— Как ты можешь ставить это превыше всего? Не понимаю! Эта семья — одно название, тут никто даже оплакивать тебя не станет! Они не умеют любить в ответ!

Сириус схватил сумку, закинул ее на плечо и распахнул входную дверь. В шаге от двери он замер, в его взгляде сквозила мольба, но Регулус покачал головой.

— В этом доме нет ничего, за что бы стоило отдать жизнь, Реджи, — вздохнул Сириус.

С этими словами он выскочил на ночную улицу, оставив Регулуса стоять на пороге.

Не обращая внимания на возмущенные крики матери, Регулус смотрел, как фигура его брата исчезает из поля зрения:

— Но раньше — было.

* * *

Регулуса отбросило к стене, и он сполз на пол. Он попытался свернуться калачиком, пока Темный Лорд надвигался, точно змея на зажатого в угол кролика. Его шаги были размеренны и точны.

Несмотря на потерю медальона, его лицо выражало чистейшую безмятежность, и это было даже страшней, чем гнев, что он испытывал.

— Как же ты глуп, Регулус Блэк, — он подошел ближе. — Думаешь, кто-нибудь узнает о том, что ты сделал? Действительно веришь, что смог что-то изменить?

Он резко пнул Регулуса под ребра, отчего юноша вскрикнул.

— Никто не станет оплакивать твою смерть. Ты умрешь, принадлежа мне; умрешь от моей руки! — улыбка, казалось, рассекла лицо Волдеморта надвое, — и он произнес еще одно заклинание.

Регулус почувствовал, как левую ногу раздробило проклятьем, и он не смог сдержать рвущийся из груди крик. Он хотел схватиться за нее, но ребра запротестовали при одной попытке нагнуться. Он откинулся назад и, задыхаясь, впечатался в стену.

— Мне все равно, — прошептал он.

— О, совсем не все равно, Регулус, — мягко возразил Волдеморт. — Ты так сильно переживаешь — в этом твоя проблема. Я смог увидеть все до того, как ты закрыл от меня свой разум. Несчастное дитя, так отчаянно жаждущее любви, мечтающее быть нужным. Ты хотел верить, что ты особенный — неважно, почему. Хотел думать, что ты лучше тех, кто причинил тебе боль, кто забрал твоего брата. Как мог кто-то столь трусливый и отчаявшийся сопротивляться идее, что он был рожден для величия?

Волдеморт вдруг рыкнул и бросил еще одно заклинание, на этот раз раздробило руку Регулуса, ту, в которой он обычно держал волшебную палочку. Он почувствовал знакомое жжение в горле и понял, что, должно быть, закричал, но чувства вновь ускользали от него, все казалось далеким и зыбким — как будто его снова утянули под воду.

— И вот ты здесь, такой же отчаявшийся, все так же безумно жаждущий иметь значение хоть для кого-то. Ты умрешь, корчась от криков, и все будет напрасно, — Темный Лорд поймал его взгляд и расплылся в улыбке.

— Не напрасно, — прошипел Регулус. — Ты будешь повержен.

Волдеморт странно рассмеялся, скорее вынужденно, чем от искреннего веселья:

— Милое дитя, — улыбнулся Темный Лорд, склонив свое лицо к Регулусу. — Только дурак ограничился бы одним.

Нет.

Это не могло правдой.

Глаза Регулуса расширились от ужаса.

Он тщательно изучил все материалы, и ничто из того, что он проштудировал, не заставило его поверить в возможное изготовление больше, чем одного крестража. И все же он чувствовал правдивость слов Волдеморта, видел, что в его глазах не было ни капли лжи. Это было невозможно. Должно было быть невозможным.

Все было напрасно.

Что-то в Регулусе сломалось: он отдал все ради этого. Он отказался от своей жизни, своей семьи, своего будущего, отказался от всего, чтобы дать шанс тем, кто противостоял Темному Лорду. Он был так глуп, так идиотски оптимистичен, ожидая, что сможет остановить его; что компенсирует все свои скверные решения одним хорошим поступком.

— Нет, — прошептал Регулус.

Темный Лорд ухмыльнулся:

— Ты, конечно, был слишком поглощен желанием искупить свою вину, так хотел стать на сторону света…

Он наложил еще один Круциатус, и крики, которые Регулус больше не мог сдержать, перешли в рыдания:

— Пожалуйста, хватит, — стонал он, — пожалуйста, не надо больше!

Слезы текли по его грязному лицу, оставляя за собой светлые дорожки. Он был таким стойким, но больше не хотел этого; он больше не мог так продолжать.

На лице Волдеморта появилась жестокая усмешка. Несмотря на сложившееся положение, Регулус на каждом шагу расстраивал бывшего хозяина: его упрямство отражало направленные на Регулуса атаки. Нежелание юноши сдаться приводило в замешательство; Темный Лорд не мог позволить ему умереть, пока не расквитается с ним, не победит его.

Отчаяние предателя было последним слагаемым победы, которой хотел Темный Лорд. Это было то, за чем он пришел. Если он не может вернуть медальон, то удовольствуется и тем, что враг сломлен и рыдает на полу.

— Итак, ты наконец увидел, — ухмыльнулся он. — Насколько ты ничтожен.

Регулус не мог сдержать рыданий, как бы сильно ему этого ни хотелось. Нет смысла, его миссия провалилась, и его не будет в живых, чтобы продолжить ее. По глупости своей он даже не передал никому эту информацию. Он войдет в историю как очередной трусливый Пожиратель смерти. Прежде он говорил себе, что нормально, если ему удастся все изменить; он поступит, как велит честь, пусть и не обретет славы. Теперь же перед лицом смерти у него не осталось ничего.

Увидев ухмылку на лице Темного Лорда, Регулус понял, что все кончено. Он закрыл глаза и стал ждать смертельного удара.

— Авада…

Проклятье прервали, и вместо второго слова Регулус услышал громовое рычание, которое, казалось, заставило стены содрогнуться. В недоумении он распахнул глаза.

Ну наконец-то. Он все-таки сошел с ума.

А как иначе объяснить появление черного пса, который вцепился в сжимающую палочку руку Волдеморта? Регулус моргнул, но картина не изменилась.

Темный Лорд пытался отбросить пса, который нападал на него со свирепостью, какую Регулус ни в одном животном прежде не замечал.

Резкий рывок — и Волдеморт сбросил напавшего на него пса и пнул его. Пес прокатился по мраморному полу — и превратился в человека.

Нет, не просто в человека.

В его брата.

Сириус вмиг выхватил свою палочку, и успел поднять щит точно вовремя, чтобы проклятье Темного Лорда было отражено. Сдерживая мощь проклятья, Сириус медленно отступил в сторону и встал перед Регулусом.

— Что ж, трогательное зрелище, — Волдеморт выглядел лишь слегка озадаченным. — Два брата Предателя Крови пришли умереть вместе.

— Придется как-то с этим жить, — ухмыльнулся Сириус. — Я вернулся.

Вдруг с другой стороны двери послышались крики и заклинания. Должно быть, сражалось не меньше двух десятков людей.

Волдеморт злобно зарычал. Он попытался наложить проклятие во второй раз, целясь в Регулуса, но щит Сириуса держался крепко.

— Бесполезный предатель, — прошипел он и аппарировал, прихватив с собой Нагайну.

— Да пошел ты, трус! — Сириус торжествующе усмехнулся, но потом вспомнил, где они находятся.

Он в секунду расчистил путь к Регулусу, и вскоре тот, моргая смотрел на лицо старшего брата.

— Эй, Реджи, — нахмурился Сириус. Его рука замерла на полпути — он не знал, куда можно прикоснуться, не опасаясь навредить — и в конце концов положил руку брату на плечо.

— Сири, — прохрипел Регулус. — Что за хрень?

— Я тоже рад тебя видеть!

— Когда ты стал анимагом? — едва не переходя на истеричный крик, спросил Регулус, выбрав наименее странный вопрос из всех возникших.

— А когда ты решил предать Волдеморта?

Регулус ответил туманным жестом, словно это все объясняло.

— Там хорошенькая заварушка, Реджи, пора убираться отсюда, — Сириус схватил Регулуса не за ту руку, и младший вскрикнул.

— Вот драккл, прости, прости, — он нервно взлохматил волосы. — Сможешь идти? Нужно уходить.

Шум снаружи не стихал. Люстра подрагивала при каждом выпущенном заклинании.

Регулус покачал головой:

— Прости, Сири.

— Не извиняйся, я помогу тебе. Все будет хорошо, — он успокаивающе улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— У меня в кармане, Сириус, я должен отдать тебе кое-что, — здоровой рукой Регулус полез в джинсы.

— Что бы это ни было, я уверен, оно может подождать.

— Это слишком важно, — Регулус достал из кармана клочок пергамента, он был смят и заляпан кровью, но он протянул его Сириусу, точно в нем была сама суть. — Ты должен знать, что их больше одного. Я думал, он был единственным, прости.

— Мы можем поговорить об этом позже, — Сириус подумывал о том, чтобы не обращать внимания на пергамент, но взглянул на лицо брата и понял, что пока он не возьмет записку, далеко они не продвинутся.

— Их слишком много. Я буду тебя задерживать, — пробормотал Регулус.

Двери распахнулись, и Сириус резко развернулся с палочкой наготове. Там стояла Марлен — волосы растрепаны, в руке стиснута палочка.

— Пора идти, Сириус, поместье открыто для Пожирателей, нас возьмут числом, — Марлен заметила Регулуса и бросилась внутрь. — Как он?

— Он в порядке, я вытащу его, ты иди, — настоял Сириус и подхватил Регулуса под ноги и плечи.

Марлен покачала головой:

— Если собираешься нести его, нужна защита. Я прикрою вас.

— Просто идите, — прошипел Регулус, слабо оттолкнув руки брата.

— Только с тобой, — Сириус поднял Регулуса, как будто тот ничего не весил, и закинул его на плечо. — Ты идешь с нами, и не вынуждай меня связать тебя чарами.

В комнату ворвался Джеймс:

— Орден отступает, мы не можем их задержать! Где Волдеморт?

— Трус сбежал в тот же миг, как узнал, что я вернулся, — ответил Сириус. Он направился к двери, и не сбивался с шага даже несмотря на тяжесть ноши.

— Помогу прикрыть тебя, — сказал Джеймс и пристроился напротив Марлин, с другого бока. — Привет, Регулус, — запоздало добавил он.

Регулус ограничился ответным взглядом. Принять столь резкую смену положения он был не готов. К тому же большая часть сил уходила на то, чтобы сдерживать крик боли — это определенно могло расстроить Сириуса. Возможно, он продержится еще чуть-чуть.

Кругом царил хаос. Заклинания летали по воздуху с такой частотой, что казалось, что сам воздух вспыхивает цветными огнями. Регулус оглянулся и увидел, что Северус сражается в углу с Фрэнком Лонгботтомом, который теснил его, пока к бою не присоединился Люциус Малфой. Лонгботтом, казалось, осознал безнадежность ситуации и начал поспешно отступать к камину.

Кузина Беллатрикс посылала заклинания во все стороны, не сосредотачиваясь на единственном противнике, а скорее рассеивая проклятья, как пыль на ветру. Она поражала всех без разбора, и ее, похоже, мало волновало, что она чаще бьет своих. Она заметила группу и устремилась к ним.

— Предатель! — крикнула она. — Ты за это заплатишь!

Хотя Беллатрикс была сильной и искусной дуэлянткой, гнев ослепил ее, и она не заметила связывающего заклинания, которое наложила Марлин. Даже упав, она продолжала изрыгать оскорбления.

— Куда мы перенесемся? — спросил Джеймс, продолжая палить заклинаниями.

— В заброшенный дом неподалеку, — ответил Сириус. — За нами точно последуют, так что аппарируйте, как только выскочите из камина.

— Я не знаю, где убежище, — призналась Марлин.

— Можешь отправиться со мной, — предложил Джеймс, наложил еще одно обезоруживающее и отдал трофейную палочку Регулусу.

Регулус не вполне понял, в чем тут дело: он едва держался в сознании и вряд ли заслуживал доверия, не говоря уже о том, что палочка и близко не была похожа на его прежнюю. Несмотря на это, он начал ей махать, шипя проклятия, которые, кажется, не имели особого эффекта. С таким же успехом можно было просто загадывать желание.

Все четверо добрались до камина, который охраняли Алиса Лонгботтом и Эдгар Боунс. Алиса только-только отправила мужа, как заметила их приближение.

— Мы последние, погнали, — сказала она и прыгнула.

Эдгар коротко отсалютовал пришедшим и отправился следом.

— Иди, Сириус, мы вас прикроем. Ты нужен Регулусу, — подтолкнул друга Джеймс.

Обычно Сириус начал бы возражать, или просто бы впихнул Джеймса в камин, но сейчас он слышал тяжелое дыхание Регулуса, и ему пришлось поставить брата на первое место.

Они вдвоем прыгнули в камин, Сириус выкрикнул пункт назначения, Регулус этого места не знал. Он изо всех сил пытался держаться в сознании, хотя путешествие по каминной сети этому не способствовало.

— Ты со мной, Реджи? — позвал Сириус, выбираясь из камина, и Регулус откликнулся как мог, слабым стоном.

— Хорошо, почти добрались; теперь давай отправимся домой, — сказал Сириус, легонько погладив брата по здоровой руке, и они аппарировали.

Регулус никогда не любил аппарацию. Ему неплохо удавалось перемещаться самому, но он так и не смог притерпеться к тому, чтобы его кто-то направлял. В лучшем случае его потом тошнило. В этот раз переноса оказалось достаточно, чтобы потерять сознание.

* * *

Лили вскрикнула, когда Сириус появился в гостиной квартиры, которую они использовали как временное убежище.

— Вернулись! — бросилась она к нему. — Где Джеймс?

Словно в ответ на ее вопрос, секундой позже появился Джеймс — на пару с Марлин. Оба задыхались, взбудораженные побегом.

— Дорогая, я дома! — заявил Джеймс с ухмылкой от уха до уха.

Джеймс и Лили сплелись в страстных объятьях, а Марлин подошла к Сириусу — тот осторожно спустил Регулуса.

— Как он? — Марлин помогла донести его до дивана.

Обеспокоенный Сириус быстро проверил пульс брата. Стоя на коленях у дивана, он склонился над братом.

— Реджи? — позвал он, чуть встряхнув брата. — Реджи, ты с нами?

Лили подошла к ним и наложила диагностическое заклинание.

— Что произошло? Куда его ранили?

— Сволочи, — прошипела Лили.

— Насколько все плохо? — к собравшимся у дивана присоединился Джеймс.

— Сплошная неразбериха. Часть заклинаний я вообще не знаю, — вслух рассуждала Лили. Сириус ахнул, и она спешно изменила тон. — Я смогу вылечить его. Пойду за зельями. Не волнуйся, Сириус, скоро вы снова будете доводить друг друга.

Сириус сжал руку Регулуса, точно его пальцы могли нащупать под его кожей ответ на все вопросы вселенной. Ладонь осталась одной из немногих здоровых частей тела Регулуса — целая и невредимая, разве что ногти были обгрызены до крови.

Джеймс и Марлин отошли, не желая мешать ему.

— Как наши? — тихонько спросила Марлин у Джеймса. — Есть жертвы?

— Сейчас узнаю, — пообещал он и вышел в коридор, чтобы вызвать патронуса.

Лили вернулась в гостиную, нагруженная зельями.

— Я могу вылечить его ребра и заживить большинство ран, хотя, боюсь, останется жуткий шрам. Но я понятия не имею, чем поразило его руку и ногу. Должно быть, что-то из темной магии, так что, наверное, придется им заживать магловским способом.

Она осторожно запрокинула голову Регулуса, откинула волосы с его лица и влила ему в рот зелья.

— Я бросил его, — пробормотал Сириус.

— Не говори глупостей, — одернула его Лили. — Вот он, ты вернул его.

— Не сейчас, — покачал головой Сириус. — Раньше. Я оставил его в одиночестве.

Лили вздохнула, опустилась на колени рядом с Сириусом и положила руку ему на плечо.

— Сириус, я мало что знаю о твоей семье, но все, что я слышала, было плохим. Я знаю, что ты хочешь спасти мир, спасти всех, но иногда можно спасти только одного человека. И в той ситуации, в которой ты оказался, вполне нормально, что этим человеком оказался ты. Я не знакома с твоей семьей, но я кое-что понимаю в сложных отношениях с братьями и сестрами. Ты не можешь никого спасти, пока этот человек не будет готов, как бы ты ни старался. Ты просто должен быть рядом, когда он будет готов принять твою помощь — и ты там был.

Она мягко сжала его плечо и милосердно сделала вид, что не замечает, как увлажнились его глаза.

— С ним все будет в порядке.

Она встала, как только Джеймс вернулся. Он выглядел умиротворенным:

— Вот только получил ответ от Грюма. Серьезных потерь нет. На Доркас наложили неприятное проклятье, но она осталась у Лонгботтомов. Карадок немного не в себе, но он в Мунго и ему уже лучше. Не знаю, как мы так легко отделались, там был такой хаос. Думаю, большинство заклинаний не были точно направлены. Мы так быстро обернулись туда-обратно благодаря тому, что Сириус быстро разобрался с камином.

Марлин улыбнулась:

— Я так рада, что сбежала оттуда.

Она подошла к Лили, и подруги крепко обнялись, как обнимаются те, кто знал о возможной гибели.

Джеймс повернулся к Сириусу:

— Он сказал, почему там оказался?

Сириус покачал головой:

— Он был совершенно не в себе…

Он осекся и стал рыскать по карманам куртки, пока не вытащил дрожащими пальцами смятый клочок пергамента.

— Он отдал его мне, и настаивал, что «их» больше одного.

Марлин, Джеймс и Лили замерли, а Сириус аккуратно развернул скомканный пергамент.

Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это…

— Итак, я все же признаюсь, — подала голос Марлин. — Понятия не имею, что такое крестраж. А вы?

После небольшой заминки все покачали головами.

— Хотел бы я знать, что еще было в записке… Клятый Сириус, кто ж знал, что твой брат — парень с характером! Вот драккл! Вложить записку — отличная идея! — Джеймс с восхищением посмотрел на лежащего без сознания юношу.

Лили ткнула его локтем под ребра:

— Он едва не погиб!

— Да знаю я, знаю, но все же! Жду не дождусь пожать его руку, как он очнется. Снимаю шляпу, дружище, — отсалютовал он все так же бесчувственному Регулусу.

Сириус, в свою очередь, нахмурился:

— Не понимаю…

— Чего тут понимать? — расцвел в улыбке Джеймс. — Твой братишка оказался в конце концов крутым парнем.

— Почему он написал: «Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это», зачем? — Сириус оглядел троих своих друзей. — Почему он не пришел ко мне?

Улыбка Джеймса в миг угасла, и он заключил лучшего друга в объятия:

— Не знаю, Бродяга, но ты спросишь у его самого, ладно?

Сириус кивнул и спрятал лицо, уткнувшись в плечо друга.

* * *

Регулус оставался в беспамятстве следующие три дня. Его периодически тормошили, чтобы напоить зельями. В какой-то момент ребята вчетвером перенесли его с дивана на нормальную кровать. Сириус был при нем неотлучно, дремал на стуле у кровати — боялся, что, стоит ему уйти, Регулус снова исчезнет. Марлин и Джеймс уговаривали его выйти из комнаты — хотя бы принять душ или поесть вместе со всеми — но Лили не настаивала. Она, в отличие от тех двоих, понимала его. Даже после стольких лет она чего бы только ни сделала ради сестры, окажись та в опасности.

* * *

Джеймс вызвал Дамблдора, как только они переселили Регулуса на кровать. Джеймс не думал, что старого волшебника можно чем-либо удивить, но когда директор читал записку, его глаза расширились в потрясении. А потом вид у него стал радостный — по мнению Джеймса, даже слишком радостным с учетом того, что младший брат его лучшего друга лежит без сознания этажом выше.

Еще больше разочаровало их то, что старик отказался рассказать о крестражах — мол, могут спросить потом у Регулуса. И будьте добры сообщить директору, когда юноша очнется.

Джеймс подумал, что в чем-то даже хорошо, что Сириус не отходит от постели брата. Не исключено, что он от души бы врезал старику.

В общем, все поиски причин, по которым Регулус попал в эту передрягу, упирались в его, Регулуса, выздоровление.

* * *

Первое, что Регулус понял, придя в себя — ощущений у него маловато; значительную часть своего тела он едва чувствовал, а мысли блуждали. Он, должно быть, был на весьма сильном обезболивающем зелье.

Следующим стало осознание того, что он впервые за последние две недели лежит в кровати. Простыни были не как дома, скорее, хлопковые, а не шелковые, но это удивительным образом успокаивало. Он попытался вспомнить, как попал сюда, но в голове было пусто.

Регулус прислушался, стараясь уловить подсказки о том, что его окружает — он и так в невыгодном положении из-за своего незнания, нужно справиться с этим как можно скорее. Ни криков, ни заклинаний. Тишина здесь нарушалась лишь звуком дыхания кого-то второго, сидевшего рядом с Регулусом.

Регулус хотел понять, куда его ранили, но с зельем, циркулировавшим по его организму, это было невозможно. Где бы он ни был, все не так плохо, раз его лечили и уложили спать. Может быть, его не узнали.

Его глаза медленно открылись, и он оглядел комнату. Стены были кремового цвета, но вся отделка — от ковра до занавесок, и даже постельное белье — была ярко-красной. Регулус посмотрел на человека у кровати, и этот дизайн внезапно обрел смысл. Сириус. Он сейчас в комнате Сириуса.

Сириус развалился на стуле. Его волосы были сальными — Регулус ни за что не подумал бы, что брат позволит себе так выглядеть; одежда — мятой, а под глазами темнели глубокие круги. Это было прекраснейшее зрелище из всех, что Регулус наблюдал за последние месяцы.

И тут Регулус услышал приближающиеся к двери шаги. Он знал, что должен закрыть глаза и дать себе призрачное преимущество перед тем, кто ворвется в это убежище — но он не мог отвести глаз от брата.

— Привет, Сириус, мне пора проверить Регулуса, — вошедшая тихонько ахнула и расплылась в улыбке, увидев Регулуса. Он узнал в говорящей Лили Эванс — он часто видел ее в «Клубе Слизней», хоть они и не общались. Так что странно было видеть у нее такую радость; Регулус не мог вспомнить, кому в последний раз было настолько приятно его видеть.

Именно в этот момент Сириус проснулся, моргнул и пробормотал что-то, протирая глаза ото сна. Он замер, заметив, что младший брат смотрит на него.

— Реджи? Очнулся?

Едва Регулус успел кивнуть, как почувствовал, как сильные руки схватили его и потянули вперед в крепкие объятия. Слезы жгли его глаза, когда он, судорожно вздохнув, поднял руки и обнял блудного старшего брата.

— Я думал, что потерял тебя. Я так долго думал, что потерял тебя, — прошептал Сириус.

Регулус не знал, что сказать, поэтому просто крепче сжал брата в объятиях. Воспоминания о том, что произошло, нахлынули на него: пытки, Сириус в роли спасителя, побег. Это было потрясающе. Регулус продолжал держаться за своего брата.

Наконец, до него дошла вся неловкость и странность ситуации, и Регулус попытался найти хоть что-нибудь, чтобы сбросить нарастающее напряжение:

— Однажды ты так подумаешь о ванне, Сириус, — пробормотал Регулус, все еще не делая ни малейшей попытки отпустить брата.

Вместо того, чтобы рассердиться на эти слова, Сириус просто усмехнулся:

— Кто бы говорил.

Сириус отстранился и сжал в ладонях лицо Регулуса:

— Реджи, — сказал он. — Я от всей души интересуюсь: какого драккла?

Регулус поморщился. Он был совсем не готов к этому разговору. Он никогда не думал, что этот разговор вообще состоится. Он верил в расставленные Темным Лордом ловушки, они должны были гарантировать невозможность этого разговора.

Регулус пожал плечами.

— И это все, что ты хотел мне сказать? Реджи, ты не можешь так поступить, — выдохнул Сириус, и в его голосе послышались знакомые гневные нотки. Это успокаивало, как возвращение на неудобный, неровный, но свой матрас.

— Не знаю, какого ответа ты хочешь, Сириус. Честно говоря, я никогда не думал, что ты узнаешь об этом.

Сириус, который никогда не мог оставаться на месте надолго, вскочил на ноги и начал мерить шагами комнату:

— И это хуже! Ты же видишь, что от этого все только хуже! Почему ты не рассказал мне, что с тобой происходит?

Регулус вздохнул и принялся ковырять ворсинки на простынях незабинтованной рукой.

— Не понимаю, почему ты злишься. Я сделал то, что сделал бы ты сам. Я сменил сторону.

— Ты чуть не погиб! — крикнул Сириус. Тут он вдруг прекратил бороться с собой и сел рядом с Регулусом и сжал его руку. — Ты едва не умер, я появился, когда он уже начал заклинание. Я боялся, что не успею вовремя.

— Прости, что заставил тебя пройти через это, — ответил Регулус, понимая, что это звучит раздраженно, но не знал, как еще отреагировать.

— Драккл подери, Регулус, я говорил не об этом, и ты это знаешь, — сказал Сириус. — И, если уж говорить об этом, я бы не так поступил. Я бы рассказал друзьям, попросил бы помощи, да что угодно бы сделал, а не просто отправился бы в самоубийственную миссию. Мы могли вообще не узнать, что с тобой случилось.

— В том-то и дело, Сириус. У тебя были люди, кому ты мог довериться. А я что должен был сделать? Кто мои друзья?

— Я! Я твой друг!

— Сириус, — вздохнул Регулус. — Посмотри мне в глаза и скажи, что ты бы и правда мне поверил.

Сириус промолчал. Он бросил взгляд на Регулуса и тут же ответ глаза. Он не ответил.

— Это было слишком важно. По глупости своей я думал, что если я сделаю это, никому не придется связываться с темной магией, которой пропитана эта вещь. Если бы ты видел ее, то понял бы, насколько это важно.

— Реджи, — Сириус снова встретился с ним взглядом, на этот раз уверенный в правдивости своих слов. — Для меня нет ничего важнее тебя.

Регулус не нашелся с ответом.

В дверь тихонько постучали, и в проеме показался Джеймс:

— У вас тут особый момент или как?

— Как раз были в процессе, но тут ты сунул сюда свою физиономию и все испортил, — скривился Сириус, но все же махнул рукой, приглашая Джеймса войти.

— Всегда пожалуйста, — ухмыльнулся Джеймс и повернулся к Регулусу. — Регулус, дружище, я большой поклонник твоих художеств. Хотелось бы мне видеть лицо Волдеморта! Просто бесподобная выходка! Я уже достал твоего брата расспросами, можно ли повесить твое письмо в рамочку.

Регулус был слегка сбит с толку, когда Джеймс пожал ему руку. Он думал, что ему немного выпало общения с Джеймсом, да и то состояло лишь из необходимости, когда они были в тюремной камере, или из гневных воплей в адрес Сириуса.

— Эм-м, спасибо? — отозвался Регулус.

— Не за что, — тем же шутливым тоном ответил Джеймс. Потом он посерьезнел. — Как себя чувствуешь?

— Как замученный Темным Лордом, — признался Регулус, а потом вздрогнул: вряд ли сейчас было подходящее время и место для его обычного сарказма и черного юмора.

Джеймс, однако, кажется воспринял это спокойно. Он взял стул в противоположном углу комнаты и перебрался с ним к кровати.

— Так и думал, что ты скажешь нечто подобное. Лили изо всех сил старалась вылечить твои кости, но мы никогда раньше не сталкивались с этим заклинанием, даже Дамблдор стал в тупик. В общем, тебе понадобится некоторое время, чтобы поправиться.

Регулус медленно кивнул:

— Думаю, я смогу заняться поисками и отсюда.

— Поисками чего? Крестража? Ты все еще не объяснил, что это такое, — сказал Сириус.

— Крестраж — это темная, на самом деле темная магия. О нем умалчивают в большинстве книг, даже тех, что в Хогвартсе. Я до сих пор не нашел способа уничтожить его. Тем… Волдеморт расколол свою душу на части при помощи ритуала, включающего в себя убийство невинного. Теперь, даже если вы убьете его, он не умрет, потому что часть его души помещена в некий предмет. Вот что такое крестраж.

— Так вот что из себя представляет медальон! — воскликнул Сириус.

— Верно, это крестраж. Вот почему Волдеморт так жаждал вернуть его.

— Ты же знаешь, где он, так ведь? — спросил Сириус.

Регулус вместо ответа просто закатил глаза.

— Просто проверяю, — Сириус поднял руки в знак капитуляции. Регулус был удивлен, что брат не стал настаивать на ответе. Неужели он действительно доверяет Регулусу, даже теперь, когда он знает, что это за вещь?

— Итак, — начал Джеймс. — Ты хотел уничтожить крестраж, чтобы Волдеморта можно было убить?

— Да, но я оказался в дураках. Ничто из того, что я прочел, не натолкнуло меня на мысль, что можно сделать более одного, но когда Волдеморт пришел убить меня, он злорадствовал: он сказал мне, что создал больше.

— Драккл, — выругался Сириус. — Волдеморт убил сотни людей, этих штук может быть целая куча.

Регулус покачал головой:

— Знаю, я не большой специалист, но все же сомневаюсь, что их так много. Создать крестраж — значит заменить недостающую часть души чистой темной энергией. Чем больше крестражей ты создаешь, тем меньше в тебе остается от человека.

— Смелое заявление — назвать его человеком, — хотел пошутить Джеймс.

Регулус пожал плечами:

— Мне больше, чем кому-либо, хотелось бы верить, что он своего рода злой демон, влияющий на других, и на меня в том числе, но он человек. Или что-то похожее.

— Как думаешь, ты сможешь найти остальные? — спросил Сириус.

Регулус откинулся на спинку кровати и задумался. Он не думал, что выживет, но вот он здесь. Мысль отказаться от поиска крестражей, от того, что принесло ему столько боли, была ужасной. В подсознании таились воспоминания о том, как его затащили в мутные воды.

Но теперь он был не один. Может быть, на этот раз ему помогут.

Словно почувствовав его нерешительность, Сириус улыбнулся:

— Конечно же, я пойду с тобой куда угодно. Сейчас как никогда очевидно, что тебя нельзя оставлять одного.

— Я точно знаю, что Марлин крайне заинтересована в этом, — сказал Джеймс. — И мы с Лили готовы помочь, сколько сможем.

Регулус ответил сдавленной улыбкой:

— Ну, кажется, я застрял тут с вами. Будет безрассудно с этим бороться.

— Крайне безрассудно, — с усмешкой сказал Сириус.

Регулус не мог не улыбнуться в ответ. Он мог это сделать. И они могли. Эти люди уже совершили невозможное, сбежав от Темного Лорда, и теперь они хотели, чтобы он присоединился к ним, стал их соратником, их товарищем. Их другом.

Впервые в своей жизни Регулус Блэк почувствовал себя частью того, чего на самом деле хотел.