Слишком много чемпионов (джен)

Примечания:

Примечание автора:

Избрание чемпионов в 'Гарри Поттере и Кубке огня' всегда казалось мне глупым. Сама идея, что кто угодно мог бросить чьё угодно имя в Кубок, и этому человеку пришлось бы участвовать, выглядит нелепо. Но если уж принять её за чистую монету, можно придумать весьма забавные истории...

---

Гарри и Гермиона сидели на диване перед камином в гостиной Гриффиндора. Был поздний вечер тридцатого октября. Завтра, после хэллоуинского пира, Кубок Огня выберет чемпионов Турнира Трёх Волшебников.

Гарри держал в руках учебник по зельям, но не читал его, а наблюдал за близнецами Уизли, которые обсуждали, как бы им обмануть возрастную линию Дамблдора и бросить свои имена в Кубок огня. Сейчас они рассматривали вариант со старящими зельями.

Гермиона сидела с толстым томом по нумерологии, но тоже читала его не слишком внимательно, явно прислушиваясь к разговору близнецов.

Было уже за полночь, и четверо учеников были единственными, оставшимися в гостиной, когда Гермиона посмотрела на Гарри, вздохнула и покачала головой:

— Нет, всё-таки у волшебников нет ни грамма логики или здравого смысла.

— О чём ты? ­— удивлённо посмотрел на неё Гарри.

— Да вот об этих двоих, — кивнула она в сторону близнецов. — Ведь решение здесь абсолютно очевидно, не так ли?

Это привлекло внимание близнецов, но ответил ей Гарри:

— Прости, но не все здесь такие гении, как ты.

Гермиона закатила глаза:

— В этом и смысл: гением быть не обязательно. Достаточно иметь каплю здравого смысла.

— Прошу, просвети нас, о мудрейшая, — воскликнул Фред, нет, Джордж, когда близнецы подошли к двум четверокурсникам и уселись на стол перед диваном.

Гермиона подняла брови:

— И с чего бы мне помогать вам нарушать правила?

— Назови свою цену, — предложил Джордж, нет, в этот раз Фред.

Гарри строгим взглядом посмотрел на сидящую рядом подругу:

— Гермиона, если ты не хотела рассказывать нам решение, могла бы просто промолчать. Нельзя же просто заявить что-то подобное и не поделиться своей мудростью с простыми смертными!

— Ох, ладно уж, — ответила Гермиона. Она старалась выглядеть серьёзной, но её глаза искрились весельем.

Гермиона повернулась к близнецам:

— Никаких розыгрышей в отношении Гарри, меня или любого из первокурсников в течение всего учебного года! — потребовала она.

— Никаких розыгрышей в отношении Гарри, тебя или любого из первокурсников в течение всей недели, — предложил в ответ Джордж (точно Джордж?).

— Всего. Учебного. Года, — отчеканила Гермиона. — Либо так, либо никак.

— Вот же злюка, — обиженно заметил Фред, обменявшись взглядом с братом. — Ладно, если это сработает, то мы согласны.

Гермиона откинулась на спинку дивана с торжествующим выражением на лице:

— Отлично. Скажите, зачем вы пытаетесь бросить свои имена в Кубок?

— Турнир... — начал было Джордж, но Гермиона его перебила:

— Вы не так поняли. Почему вы пытаетесь бросить свои имена сами?

Близнецы ошеломлённо посмотрели на неё:

— Что?

— Ты имеешь в виду...

Гермиона кивнула:

— Ничто не мешает кому-то другому бросить в Кубок чужое имя. Любой человек, способный по возрасту пересечь возрастную линию, может бросить туда ваши имена.

— Ты уверена? — нахмурился Фред. — А разве тогда не придётся участвовать тому, кто бросил имя?

— Это было бы разумно, — согласилась Гермиона, — но это не так. На самом деле это даже не моя идея. Это случалось раньше. Три раза был избран чемпион, который мог доказать, что не бросал своё имя в Кубок: Рэндольф Планкетт от Хогвартса в 1246-м, Гловер Хоксворт, тоже от Хогвартса, в 1378-м, и Корвус Лестрейндж от Шармбатона в 1610-м. Конечно, тогда ограничения по возрасту ещё не было, но это неважно. Суть в том, что Кубок заключает контракт с человеком, которого он выбрал, бросал этот человек своё имя сам или нет.

Повисло долгое молчание. Близнецы недоверчиво смотрели на Гермиону, пока Гарри наблюдал за всем этим с улыбкой.

— Что? — наконец спросила Гермиона с лёгким раздражением.

— Не сердись на них, Гермиона, — сказал Гарри. — Они просто удивлены тем, сколько ты успела прочитать о Турнире всего за несколько дней.

Близнецы согласно закивали.

Гермиона закатила глаза и снова посмотрела на Фреда с Джорджем:

— Так или иначе, теперь вам просто надо найти достаточно взрослого ученика, который бросит ваши имена за вас. Уверена, вы сумеете кого-нибудь убедить.

Близнецы ухмыльнулись:

— Кеннет подходит по возрасту, его день рождения был несколько дней назад, — сказал Джордж.

— И уверен, он не будет возражать, если мы прекратим над ним подшучивать, — продолжил Фред.

Гермиона очень старалась смотреть на них осуждающим взглядом, но подрагивающие уголки губ выдавали её веселье. После небольшой паузы она наклонилась вперёд и снова заговорила:

— Окей. Прекрасно. Теперь, когда с первой частью разобрались, можно переходить ко второй, для которой понадобится более продвинутая магия.

— А есть и вторая часть? — удивился Джордж.

— Ну серьёзно, — вздохнула Гермиона. — Очевидно же, что главная цель — не положить ваши имена в Кубок, а добиться того, чтобы они из него вылетели. Разве не так?

Близнецы удивлённо посмотрели на неё:

— А ты и с этим можешь нам помочь? — взволнованно спросил Фред.

— Возможно, — откликнулась Гермиона с самодовольной улыбкой, снова переходя к лекторскому тону. — Хотя зачарованные объекты или артефакты вроде Кубка весьма хороши в роли беспристрастных судей, ими довольно легко манипулировать. Вспомните хотя бы хогвартское Распределение 1832-го года.

— Эмм, что? — одновременно спросили близнецы и Гарри.

Гермиона рассерженно фыркнула:

— Я что, единственная читала "Историю Хогвартса"?

— Да, — немедленно ответили все трое.

Девушка вздохнула:

— В 1832 году все первокурсники были распределены в Пуффендуй. Как позднее обнаружилось, виной тому был шутник-семикурсник, который наложил на Распределяющую шляпу заклинание Конфундус, заставив думать, что Пуффендуй — единственный факультет Хогвартса. Это вызвало немалый скандал. Особенно с учётом того, что переиграть случившееся было невозможно.

Гермиона на мгновение замолчала, а потом продолжила объяснение:

— Видите ли, Распределяющая шляпа весьма хороша в своей работе. Она выбирает студентов для факультетов, примерно как и Кубок выбирает чемпионов для Турнира. Но в то же время подобные артефакты куда более восприимчивы к манипуляциям, чем судья-человек. Их можно поразить заклинаниями, как и человека, но они не могут от них защититься. И у них просто не хватает самосознания, чтобы заметить изменения в разуме и бороться с ними.

— То есть любой может наложить заклинания на Кубок и изменить критерии выбора? — спросил Гарри.

— Например, заставить его думать, что любой с фамилией Уизли должен быть обязательно выбран? — предложил Фред с плохо скрытым восторгом в голосе.

— Ну, — неуверенно проговорила Гермиона, — изменить базовые функции артефакта очень трудно. Только волшебник уровня профессора Дамблдора мог бы заставить Распределяющую шляпу считать, что храбрых людей нужно отправлять в Слизерин, а хитрых — в Гриффиндор. Критерии распределения слишком сильно в ней укоренились. Так что вместо этого стоит найти обходной путь. Например, заставить Шляпу считать, что в Хогвартсе есть лишь один факультет.

Трое парней понимающе кивнули.

— Например, — предложил Гарри, — можно вбросить своё имя от имени другой школы и заставить Кубок считать, что число школ-участниц не ограничено?

— Точно, — радостно согласилась Гермиона. — Отличная идея, Гарри!

Последовала небольшая пауза, во время которой Гермиона откинулась обратно на спинку дивана, а её лицо приняло сокрушённое выражение:

— Только вот я не уверена, успеем ли мы освоить заклинание Конфундус. Я только читала о нём, но никогда не пробовала применять.

Близнецы широко ухмыльнулись:

— Хорошо, что мы это заклинание неплохо знаем, — заметил Фред.

— Это ведь такое заклинание, которым должен владеть любой приличный шутник, — уточнил Джордж.

Близнецы соскочили со стола, на котором сидели:

— Приносим свои извинения, — начал Фред, — мы должны зашантажировать...

— Вежливо попросить, — прервал его Джордж.

— ...вежливо попросить нашего дорогого друга Кеннета встать с постели и помочь нам, — закончил Фред без запинки.

И затем они умчались по лестнице в спальню, выкрикивая имя Кеннета.

Оставшийся в гостиной Гарри с подозрением посмотрел на Гермиону:

— Ну давай уж, выкладывай, — сказал он, — зачем тебе всё это?

— Что? Я не могу хоть иногда позволить себе шалость? — с лёгкой обидой спросила Гермиона.

Гарри приподнял брови.

— Ладно! — фыркнула Гермиона. — Возрастная линия или нет, я считаю использование Кубка организаторами крайне безответственным, с учётом того, как легко вбросить туда имя кого-то другого. И кстати, с учётом твоего обычного везения на Хэллоуин есть немалый риск, что завтра из Кубка вылетит твоё имя!

Гарри резко побледнел. Гермиона же продолжила объяснять:

— Для меня это форма протеста, ну или гражданского неповиновения, чтобы побудить ответственных людей быть в будущем более осторожными. Если завтра из Кубка вылетят имена, которые оттуда вылететь были не должны, это достаточно ясно покажет безответственность организаторов. И отведёт от тебя часть внимания, если тебя вдруг и вправду выберут.

Немного подумав, она добавила:

— И серьёзно, неужели так трудно поверить, что я тоже порой хочу устроить какую-нибудь шалость?

— Нет, конечно нет. И должен сказать, тебе это здорово удаётся, — хмыкнул Гарри, слегка приобнимая подругу. — Но спасибо тебе, что делаешь это для меня. Хотя бы отчасти.

Встав с дивана, он поспешно направился в свою спальню, чтобы взять мантию-невидимку и Карту Мародёров. Он не желал пропустить веселье. К тому же у него появилась ещё пара идей для розыгрыша, для которых требовались кое-какие принадлежности.

Когда он вернулся, в гостиной уже ждали близнецы и Кеннет Тоулер, ещё один гриффиндорец-шестикурсник. Кеннет, одетый в пижаму и халат, выглядел не слишком-то восторженно.

К радости Гарри, Гермиона явно решила тоже к ним присоединиться.

Гарри проверил Карту, высматривая патрулирующих коридоры профессоров. К счастью, никакого движения между башней Гриффиндора и холлом, где стоял Кубок, не наблюдалось. Неудивительно, ведь было уже почти два часа ночи.

Все профессора и Филч находились в своих комнатах. Карта показывала МакГонагалл в её личных покоях неподалёку от гриффиндорской башни. То же было верно для Снегга, Стебль, Флитвика и прочих. Хагрид находился в своей хижине. Даже Грюм был в своих комнатах, вместе с Барти Краучем.

Последнее Гарри проверил дважды. А затем, содрогнувшись, быстро сложил карту. Грюм и Крауч? Он был бы куда счастливей, не зная этого. Не то чтобы ему было дело до того, чем любят заниматься другие... Но серьёзно, Грюм и Крауч? Он снова вздрогнул.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Ты почему-то резко побледнел. Коридоры свободны?

— Что?.. Да-да, всё нормально. Мы можем идти, — пробормотал Гарри.

Вместе пятеро гриффиндорцев направились к выходу из гостиной.

* * *

Несколькими минутами позже Гарри, Гермиона, Фред, Джордж и Кеннет уже стояли в холле Хогвартса, неподалёку от опоясывающей Кубок огня возрастной линии.

Фред и Джордж нацелили палочки на Кубок и синхронно воскликнули:

— Конфундо!

На секунду Кубок окружило слабое свечение, показывающее, что заклинания сработали.

— Отлично, теперь Кубок изберёт по одному чемпиону от любого числа школ, — с азартом проговорила Гермиона.

Затем близнецы передали Кеннету два куска пергамента. Надпись на одном гласила 'Фред Уизли, школа магии Махотокоро', а надпись на другом — 'Джордж Уизли, школа магии Уагаду'.

Кеннет пересёк возрастную линию и медленно подошёл к Кубку. Неуверенно протянув руку, он на пару секунд задержал ладонь с пергаментами над синим пламенем, а затем разжал пальцы. Он отскочил назад, когда пергаменты упали в Кубок, но кроме взметнувшегося пламени ничего неожиданного не произошло. Очевидно, план сработал.

Возликовавшие близнецы Уизли бросились к Гермионе и заключили её в крепкие объятия, чуть не повалив на пол.

— Отпустите, негодяи! — возмутилась Гермиона, одновременно невольно рассмеявшись над их выходкой.

Близнецы отступили назад и театрально поклонились:

— Я и мой чуть менее привлекательный брат будем вечно у тебя в долгу, — торжественно провозгласил Фред.

— Если я или мой чуть менее умный брат чем-то сможем тебе помочь, не стесняйся обращаться! — добавил Джордж.

— Ой, да заткнитесь вы, — отмахнулась Гермиона с улыбкой.

Взаимное подшучивание было прервано Гарри:

— Вот дерьмо! — воскликнул он, смотря на Карту Мародёров. — Сюда идёт Снегг!

Он распахнул мантию-невидимку:

— Гермиона, залезай под мантию ко мне! А вы, парни, БЕГИТЕ!

Остальные не стали медлить. Гарри набросил мантию на себя и Гермиону, в то время как шестикурсники выбежали из вестибюля и помчались к башне Гриффиндора.

Гермиона думала, что Гарри последует за ними, но тот не сдвинулся с места.

— Гарри, пошли, — прошептала она, дёргая его за руку.

Гарри невольно хихикнул, заметив выражение паники на её лице.

— Гарри, прекрати! Не шуми! Нам надо уходить! — прошептала Гермиона, в чьём голосе ясно слышалось волнение.

Это было вполне понятно: Снегг был последним профессором, которому кто-либо хотел попасться после отбоя. Однако Гарри лишь улыбнулся:

— Не переживай. Снегга поблизости нет.

Сняв мантию-невидимку, сложив её и спрятав в карман, он хмыкнул:

— Я просто хотел спровадить остальных.

— Что? Зачем? — удивилась Гермиона.

— Ну, как бы хорош ни был розыгрыш, при котором из Кубка вылетят имена Фреда и Джорджа, я думаю, мы сможем сделать его ещё лучше. Правда, близнецам это может не понравиться, ибо это лишит их лавров, — пояснил он.

— О, — изогнула Гермиона бровь. — И как же мы можем его улучшить?

— Для начала я хотел спросить тебя: хочешь ли ты участвовать в Турнире?

— Я?! — ошеломлённо воскликнула Гермиона. Было очевидно, что такая мысль ей и в голову не приходила. — Я, может, и почти лучшая на нашем курсе, но я всего лишь четверокурсница. Да и на одних книжных знаниях я далеко не уеду, и...

— Гермиона! — прервал Гарри. — Ты не "почти лучшая на нашем курсе". Ты лучшая! Более того, ты самая блестящая ученица в этой школе! Я не сомневаюсь, что ты могла бы выступить замечательно. И думаю, ты заслуживаешь некоторого признания. Ты сталкивалась с большим количеством опасностей, чем любой другой ученик Хогвартса, кроме, возможно, меня, и мы всегда выходили победителями.

Он приобнял подругу и заглянул ей в глаза:

— И я правда думаю, что умнейшей ведьме своего поколения под силу выиграть Турнир Трёх Волшебников, — добавил он мягко, но уверенно.

— О, Гарри, спасибо! — прошептала Гермиона, обнимая его в ответ с меньшей силой, но каким-то образом не менее крепко, чем она обычно это делала.

— Но даже если я решу участвовать, — продолжила она, когда они наконец отпустили друг друга, и Гарри широко улыбнулся, услышав это, — как мы бросим в Кубок моё имя? Если ты не заметил, Кеннет ушёл вместе с близнецами.

Гарри хитро улыбнулся:

— Я не думаю, что он нам нужен. У меня, знаешь ли, тоже есть немного здравого смысла.

— Да неужели? — шутливо спросила Гермиона. — И в чём же заключается твоё простое и очевидное решение?

— Не скажу. Но могу показать, если у меня будет пергамент с твоим именем.

— Но у меня с собой нет ни пергамента, ни... — начала было Гермиона, но тут Гарри извлёк из кармана мантии пергамент и самопишущее перо. — Ты задумал это с самого начала? — удивилась она.

— Возможно, — усмехнулся Гарри, протягивая ей перо и пергамент.

Гермиона взяла предложенное и направилась к ближайшему столу, чтобы записать своё имя.

Через полминуты перед ней лежал пергамент с надписью 'Гермиона Джейн Грейнджер, школа чародейства и волшебства Ильверморни'. На её лице были написаны возбуждение и предвкушение.

— Итак, что теперь? — спросила она, когда Гарри подошёл к ней.

Гарри улыбнулся и направил палочку на пергамент на столе:

— Вингардиум Левиоса, — произнёс он.

Пергамент поднялся в воздух. Гарри отлевитировал его через возрастную линию, дал ему зависнуть над Кубком, а затем отпустил.

Гермиона недоверчиво смотрела, как пергамент падает в огонь, и только покачала головой, когда взметнувшееся пламя дало понять, что имя успешно принято.

— Волшебники невероятно тупые. Ни грамма логики или здравого смысла! — воскликнула она с жаром.

Гарри невольно хмыкнул и согласно кивнул головой:

— Как насчёт того, чтобы бросить ещё несколько имён? — спросил он. — Может, кого-то такого, чтобы ты на его фоне выглядела ещё лучше?

Гермиона усмехнулась:

— Малфоя? — предложила она.

Гарри на пару секунд задумался:

— Возможно. Но мне кажется, избрание его чемпионом только раздует его эго ещё сильнее... Знаешь, кого нам стоит вбросить? Его громил!

Гермиона расхохоталась:

— Ты прав, это будет блестяще!

Гарри быстро заполнил ещё два куска пергамента, а Гермиона подсказала ему названия магических школ.

Ещё два заклинания левитации, и вскоре пергаменты с надписями "Винсент Крэбб, школа магии Колдовстворец" и "Грегори Гойл, школа магии Кастелобрушо" тоже оказались в Кубке.

— Ну что, мы достаточно разыграли организаторов? — спросила Гермиона.

— Пожалуй, — согласился Гарри. — Пойдём, пока Снегг на самом деле не заявился.

Двое гриффиндорцев вместе вышли из вестибюля и направились в сторону гостиной. Примерно минуту они шли молча, пока Гарри неожиданно не остановился, взволнованно схватив Гермиону за руку:

— А это обязательно должен быть ученик? — почти выкрикнул он.

— Что? — удивлённо переспросила Гермиона.

— Кубок. Откуда он знает, что вброшенное имя принадлежит ученику? Можем ли мы бросить имя кого-то другого? Профессора? Случайного взрослого волшебника? — выпалил Гарри на одном дыхании.

Гермиона нахмурила брови, размышляя над вопросом.

— Не уверена, но думаю, что можем... — неуверенно сказала она.

Гарри чуть ли не подпрыгивал на месте от волнения:

— Давай вернёмся! — воскликнул он. — Мы должны бросить ещё больше имён! Как думаешь, кого нам стоит выбрать?

— Как насчёт... Барти Крауча? — предложила Гермиона, когда они направились обратно в холл.

Она всё ещё испытывала к нему неприязнь за то, как он обошёлся с бедной эльфийкой Винки.

— НЕТ, только не Крауча! — немедленно воскликнул Гарри, почти сорвавшись на крик.

— Почему нет? — с любопытством посмотрела на него Гермиона.

Гарри содрогнулся:

— Не Крауча! Не хочу думать о Крауче! И точка.

Гарри мысленно поблагодарил Гермиону, когда та лишь пожала плечами и не стала расспрашивать о подробностях.

— Может, тогда профессора Снегга? — предложила она другой вариант.

— Или Дамблдора! — подхватил Гарри.

— Но ты ведь понимаешь, что он легко сможет выиграть, — нахмурилась Гермиона. — А если подумать, то и профессор Снегг тоже. Что бы мы о нём ни думали, волшебник он умелый.

— Точно, бросать следует только имена всяких ничтожеств, — согласился Гарри. — Иначе какое тут веселье?

Последовала небольшая пауза.

— Корнелиус Фадж! — воскликнули затем подростки одновременно.

— Ладно, это здорово, — сказал Гарри, и Гермиона согласно кивнула. — А ещё кого?

— Жаль, что Локонсу память отшибло, — пробормотала Гермиона.

Последовал ещё один период молчания, прежде чем Гермиона неожиданно ахнула:

— А как насчёт того, чтобы свести кое-какие личные счёты? — воскликнула она. — Например, вбросить имена Хвоста и Волан-де-Морта!

Гарри несколько секунд смотрел на неё в полнейшем обалдении, прежде чем расплыться в широкой улыбке:

— Гермиона, я тебя люблю! — воскликнул он, заключив ту в объятия и поцеловав удивлённую девушку прямо в губы.

Прежде чем Гермиона опомнилась, Гарри уже отстранился и начал заполнять пергаменты. В своей эйфории он даже не сообразил, что именно сказал и сделал.

— А это обязательно должны быть волшебные школы? — спросил Гарри.

— Ч-ч-что? — пробормотала Гермиона.

— Школы. Я больше не знаю волшебных школ. Как думаешь, можно использовать названия магловских?

— Да-да, конечно, — рассеянно ответила Гермиона.

Минутой позже она уже смотрела на то, как Гарри левитировал в Кубок огня пергаменты с надписями 'Корнелиус Фадж, начальная школа Литтл-Уингинга', 'Питер Петтигрю, школа Смелтингс' и 'Том Марволо Реддл, школа имени святого Брутуса для трудновоспитуемых подростков' . Три вспышки пламени дали понять, что имена были приняты.

Гарри повернулся к Гермионе, чей взгляд почему-то показался ему слегка одурманенным:

— Ну, теперь можно и идти! — сказал он довольным тоном, взяв её за руку. И уже второй раз за эту ночь они покинули холл.

* * *

Всё то время, пока Гарри с Гермионой возвращались в свою гостиную, Гарри мечтательно улыбался, ощущая себя окрылённым. Если их план следующим вечером сработает, Волан-де-Морт больше не будет представлять угрозы. Кто бы мог подумать, что для победы над Тёмным Лордом достаточно куска пергамента и зачарованного кубка?

Чего он не заметил, так это не менее довольной улыбки Гермионы, время от времени поглядывающей на их сцепленные руки.

Только когда они вернулись в теперь уже совершенно пустую гостиную, Гермиона нарушила молчание:

— Так... что насчёт того поцелуя? — спросила она, когда они уселись обратно на "их" диван.

Выражение эйфории на лице Гарри сменилось недоумением:

— Поцелуя? Какого поцелуя? — спросил он, повернувшись к ней.

— Того, который ты мне подарил несколько минут назад, — нервно ответила Гермиона. — Думаю, нам стоит об этом поговорить.

— Я... я не... — начал было Гарри, вспоминая свои действия за последние несколько минут.

И затем его глаза расширились в ужасе:

— О Мерлин! Гермиона, прости, пожалуйста! — воскликнул он. — Я этого не хотел! Я просто был слишком взволнован, но знаю, это не оправдание. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня!

Гермиона опустила взгляд, уставившись на пол:

— Ты... не хотел? — её голос дрогнул.

Гарри не знал, что неожиданно переменилось, но знал, что не хотел видеть Гермиону расстроенной из-за него:

— Прошу, Гермиона, я просто в этом плохо разбираюсь, — поспешно заговорил он. — Ты выглядела счастливой. А теперь, когда я извинился, ты расстроилась. Это сбивает с толку. Ты злишься, что я тебя поцеловал? Или из-за чего-то ещё? Прошу, помоги мне сделать всё правильно.

Гермиона, похоже, несколько успокоилась, и снова взглянула на него:

— Скажи, ты имел в виду именно то, что сказал? Я тебе нравлюсь больше, чем просто подруга? Или ты сказал это лишь от волнения?

— Я сказал это от волнения, — начал Гарри, и немедленно понял по грустному взгляду карих глаз, что выбрал неудачный ответ. — Но это не значит, что я не имел этого в виду. Ты мне нравишься. Возможно, больше, чем просто подруга.

На лицо девушки вернулась улыбка, и Гарри мысленно возликовал. И если подумать... всё это выглядело так, словно и он сам нравился Гермионе!

Он никогда не позволял себе думать о том, чтобы иметь со своей лучшей подругой отношения, отличающиеся от обычной дружбы. Но теперь, подумав об этом, он сообразил, что был бы ничуть не против иметь романтические отношения с милой, умной и талантливой девушкой, которая всегда готова была ему помочь.

Решив, что гриффиндорцу негоже медлить, он собрал храбрость в кулак:

— Гермиона, эмм... тыбудшьмоейдевушкй?

— Что? — моргнула Гермиона.

Гарри сделал глубокий вдох:

— Ты будешь моей девушкой?

Вместо ответа Гермиона наклонилась к нему. В отличие от их первого поцелуя, этот не был коротким и целомудренным. Он был идеальным.

За этим последовало ещё несколько поцелуев, но вскоре уставшие подростки просто обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Они не говорили о том, что произошло и что ещё может произойти в будущем. И вскоре они заснули в объятиях друг друга, с довольными улыбками на губах.

* * *

Ранним утром в холл Хогвартса неслышным шагом вошёл человек, скрытый дезиллюминационными чарами, и направился прямо к Кубку огня.

Над Кубком появился кусок пергамента. Надпись на нём гласила 'Гарри Поттер, школа чародейства и волшебства Ильверморни'. Пламя взметнулось, когда пергамент упал в Кубок.

И затем негромкий голос проговорил:

— В Турнире Трёх Волшебников участвует Ильверморни. Конфундо!

Кубок окутало слабое свечение, и невидимая фигура пробормотала:

— О, я буду с нетерпением ждать выбора чемпионов вечером. Эти болваны и сами не поймут, что произошло!

Человек покинул холл, даже не представляя, насколько был прав.

Гарри разбудила яркая вспышка света. Он моргнул, приспосабливаясь к резкому изменению освещения, и обнаружил, что его взор перекрыт густой копной каштановых волос. Гермиона, похоже, заснула, навалившись на него, и теперь обнимала, словно огромную плюшевую игрушку.

Он осторожно подвигал руками и с облегчением понял, что ни за какие неприличные места они не держатся. Тогда он медленно сел и огляделся.

Его взору предстало зрелище где-то половины факультета Гриффиндор, собравшейся вокруг дивана, на котором они с Гермионой спали. Почти все его софакультетники глуповато ухмылялись и о чём-то перешёптывались. Впереди всех стоял держащий свою камеру Колин Криви.

— Доброе утро, Гарри! А почему ты спишь вместе с Гермионой в гостиной? — спросил тот своим привычным восторженным тоном.

Собравшиеся гриффиндорцы громко расхохотались.

Гарри тихо застонал, ощутив, как щёки наливаются жаром смущения. В то же время Гермиона начала ворочаться у него на груди:

— Хм-ммх-хмм? — сонно пробормотала девушка, открывая глаза.

— Красноречива как всегда. Доброе утро, спящая красавица, — шепнул Гарри, легонько поцеловав её в губы. — Кажется, у нас появились зрители.

— Что? — спросила Гермиона, окончательно проснувшись и поднимая взгляд.

Она густо покраснела, завидев собравшихся людей, но Гарри подумал, что румянец ей идёт, и задался вопросом, на какие ещё части её тела он распространился.

Его мечтания были прерваны невысокой девочкой с кудрявыми чёрными волосами и рассерженным лицом, которая подошла к нему со слезами на глазах:

— Гарри, как ты мог? Я думала, между нами было что-то особенное! ­— выкрикнула она, легонько шлёпнув его по левой щеке.

Гарри заподозрил, что это должна была быть пощёчина, но девочка была, похоже, лишь на первом или втором курсе, и поэтому слишком уж маленькой.

— А ты кто? — растерянно спросил Гарри, что заставило девочку разреветься.

Другая девочка, со светлыми волосами, оттащила плачущую брюнетку в сторону:

— Извини, прошу, просто игнорируй Ромильду, — смущённо попросила она.

Гарри с улыбкой покачал головой и обратил взгляд к собравшейся толпе:

— И на что вы так глазеете? Никогда прежде не видели двух людей, заснувших в гостиной? Вместо того, чтобы пожирать глазами мою девушку, шли бы лучше и нашли себе свою!

Большая часть собравшихся после этого разошлась, некоторые перед уходом даже вежливо их поздравили, а остальных разогнали близнецы Уизли. Гарри надеялся, что из благодарности, но подозревал, что они просто хотели подразнить пару сами, без чужого вмешательства.

Гермиона, поймав взгляд ухмыляющихся Фреда и Джорджа, застонала:

— Подколы тоже считаются розыгрышами! — заявила она, едва Джордж раскрыл рот.

— Не, я так не думаю, — возразил Фред после небольшой паузы.

— Мы, видите ли, волновались, когда вы не пришли в гостиную вслед за нами, — подхватил Джордж.

— Но мы рады видеть, что Снегг вас не поймал, и вы просто были некоторое время заняты, — закончил Джордж, глядя на покрасневшую пару и слегка приподняв брови.

Гермиона вздохнула:

— Наверное, мы заслужили это за то, что заснули в гостиной.

Но потом она усмехнулась:

— Однако на самом деле мы не пошли за вами, потому что совершенствовали ваш розыгрыш для Турнира.

— О, расскажите, — попросил явно заинтригованный Джордж.

— Неа, вам придётся ждать до вечера, как и всем прочим, — сообщил Гарри с легкой усмешкой. — Это вам за то, что вы нас подкалывали.

Он встал с дивана и протянул руку, помогая встать Гермионе:

— А теперь прошу нас извинить, мы хотим прогуляться.

С этими словами Гарри с Гермионой повернулись и направились к лестницам, каждый в свою спальню.

* * *

Едва Гермиона вошла в спальню, на неё налетели визжащие Лаванда и Парвати:

— О-о-о, ты должна нам всё рассказать! — затараторила Лаванда, едва успевая переводить дыхание. — Как оно было? Он хорош? А какой у него?..

Лаванда поднесла указательные пальцы друг к другу и начала медленно разводить их в стороны. Чем больше становилось расстояние между пальцами, тем сильнее расширялись её глаза.

— Да быть не может! — воскликнула Парвати, когда Лаванда раздвинула пальцы более чем на фут.

— Прекратите! — возмущённо крикнула Гермиона. — Мы просто обнялись и вместе заснули. А если бы что-то и в самом деле было, вы последние, кому бы я стала об этом рассказывать.

— О-о-о, так ты признаёшь! Вы занимались этим! — восторженно взвизгнула Лаванда.

— Не признаю, и нет, не занимались! — с негодованием отрезала Гермиона.

— Именно это ты бы и говорила, если бы занимались, — с торжествующим видом заявила Парвати.

— Я... я... Аргх! — бессильно прорычала Гермиона и убежала в ванную, захлопнув за собой дверь.

* * *

Через полчаса Гарри и Гермиона встретились в гостиной и отправились в Большой зал на завтрак.

— А твои соседи по спальне такие же шумные и надоедливые, как мои? — спросила Гермиона, когда они спускались по лестнице.

— Вряд ли хоть один парень может сравниться в шумности и надоедливости с Парвати и Лавандой, когда те 'в настроении', — хмыкнул Гарри. — И нет, они меня не беспокоили. Симус и Дин уже ушли на завтрак, Невилл просто пожелал удачи в отношениях, а Рон ещё спал, сегодня же суббота...

Гарри слегка поморщился на последней части фразы, и Гермиона тоже приняла обеспокоенный вид:

— Рон... — вздохнула она. — Он может расстроиться из-за нас...

— Может, — кивнул Гарри. — Не знаю, что расстроит его сильнее: то, что мы бросили твоё имя в Кубок, а его — не бросили, или то, что мы теперь пара. А уж и то, и другое одновременно... да, это будет плохо.

— Погоди, а с чего бы ему расстраиваться из-за того, что мы теперь пара? — удивилась Гермиона.

Гарри удивлённо посмотрел на неё:

— А ты разве не знаешь, что он в тебя, так скажем, немножко влюблён?

— Что?! — неверяще переспросила Гермиона. — Если и так, он довольно странно это демонстрирует, — добавила она после паузы.

— Я бы сказал, он многое делает довольно странно, — заметил Гарри.

— И то верно, — согласилась Гермиона. — Однако я не думаю, что нам стоит так уж стремиться не ранить нежные чувства Рональда Уизли. Если он не сможет за нас порадоваться, не такой уж он хороший друг.

Гарри согласно кивнул, однако Гермиона ещё не закончила:

— И если он вправду думает, что имеет хоть призрачный шанс выиграть турнир, он даже глупее одной из его шахматных фигур. Он ведь понимает, что участие в турнире потребует просто неприлично много заниматься?

— Вряд ли понимает, — задумчиво откликнулся Гарри.

Но тут его глаза расширились, и он испуганно посмотрел на свою девушку.

— И нам тоже придётся неприлично много заниматься, чтобы готовить тебя к турниру, да? — спросил он почти жалобно.

— Разумеется, — весело ответила Гермиона, чьи губы изогнулись в кровожадной усмешке. — И поскольку моё участие было твоей идеей, ты будешь мне во всём помогать.

Гарри не мог с этим поспорить, но его прежде радужное настроение несколько увяло.

* * *

Во время завтрака Гарри заметил, что настроение Гермионы тоже несколько помрачнело.

— Пойдём прогуляемся вокруг озера, — предложил он, когда они закончили есть. — Там нам никто не помешает, и мы сможем обсудить текущие и будущие события.

Гермиона охотно согласилась.

— Что тебя тревожит? — полюбопытствовал Гарри, когда чуть позже они шли вдоль берега озера, держась за руки.

— Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем сильней осознаю, что вбрасывать моё и прочие имена в Кубок было довольно серьёзной ошибкой, — ответила Гермиона. — Для начала, я всего лишь четверокурсница. Остальные чемпионы будут не только знать больше заклинаний, они будут ещё и сильнее магически. Что более важно, хоть директор и говорил, что этот турнир будет безопаснее прошлых, он всё равно может быть довольно опасным. Особенно для того, кто моложе нужного возраста. Мои родители будут в ярости, что я стала участницей! И что, если я серьёзно покалечусь? Что... что тогда?

Речь девушки начала становиться спутанной и лихорадочной, и Гарри обнял её, стараясь утешить.

— Гермиона, прошу тебя, успокойся! — прошептал он ей на ухо. — Возможно, вчера мы и вправду повели себя слишком безрассудно, — признал он. — Наверное, не просто так Шляпа отправила нас на Гриффиндор.

Гермиона слегка улыбнулась, но выглядела по-прежнему напряжённо.

— Но прошу, Гермиона, не переживай так уж сильно, — продолжал Гарри. — Это международный школьный турнир. Для школьников старше семнадцати лет, но всё-таки школьников. Что такого ужасного они могут придумать? Вряд ли они заставят тебя драться с драконом или типа того.

Оба они невольно хмыкнули. Ну в самом деле, драконы — это уже чересчур!

— И потом, ты забываешь самый важный факт, — добавил Гарри после небольшой паузы.

Увидев вопросительный взгляд своей девушки, он пояснил:

— Это факт звучит так: Волшебники. Крайне. Тупые. Это будет краеугольным камнем твоей победной стратегии. Ты наверняка выиграешь турнир, находя простые и очевидные решения, которые проглядели организаторы, ибо они, как и прочие в волшебном мире, не имеют ни грамма логики или здравого смысла.

Гермиона невольно рассмеялась, услышав эти слова. Вскоре успокоившись, она крепко обняла своего парня:

— Спасибо, Гарри, — шепнула она. — Знаешь, это даже может сработать.

Но затем она прикусила нижнюю губу и снова приняла обеспокоенный вид:

— Но что насчёт министра Фаджа и остальных? Люди будут в ярости. Министр будет в ярости. Мы ведь наверняка нарушили кучу законов, — испуганно проговорила она.

Гарри лишь хохотнул:

— И как они поймут, что это были мы? Это потребует определённого расследования. А чтобы в Хогвартсе что-то тщательно расследовали... не смеши меня! Если уж ползающий по коридорам и окаменяющий учеников василиск нормального расследования не заслужил, вряд ли его удостоится безобидный розыгрыш.

Спустя какое-то время Гермиона неуверенно кивнула.

— Наверное, ты прав, — пробормотала она.

Гарри заметил, что она всё ещё выглядит сомневающейся, и постарался дополнительно приободрить:

— И даже если нас каким-то образом раскроют, ничего не будет. Если Фадж вправду будет избран, он вряд ли сможет пойти на попятную, не потеряв лицо. Он вряд ли сможет заявить, что турнир слишком сложен для него, но не для детей, так? И ещё Крэбб с Гойлом, которые будут внутренней проблемой школы и подпадут под юрисдикцию Альбуса Ты получаешь второй шанс, и ты получаешь второй шанс, и все получают второй шанс Дамблдора. В худшем случае лишимся баллов и получим отработки. А что до Хвоста и Волана, то за них нам вообще по ордену Мерлина дать должны.

Гермиона фыркнула и тряхнула головой:

— Ты и вправду неисправим.

Затем она чмокнула Гарри в губы:

— Спасибо, что приободрил меня. Пойдём обратно в замок.

* * *

Направляясь обратно к школе, Гарри с Гермионой заметили человека, разговора с которым надеялись ещё некоторое время избежать.

— Погодите! — крикнул бегущий к ним Рон. — Наконец-то я вас нашёл! — заговорил запыхавшийся рыжий парень, догнав пару. — Знаете, о вас двоих ходят дикие слухи! Все говорят, что вы теперь пара! Представляете? — захохотал он.

— Ну... — протянула Гермиона.

Она повернулась к своему парню, наклонилась к нему и впилась в губы крепким поцелуем, на который Гарри с радостью ответил.

— Похоже, даже хогвартская мельница слухов иногда оказывается права, — улыбнулась Гермиона, когда они разъединились.

Рон смотрел на пару расширенными глазами. Его уши быстро наливались краской:

— Чт... что... когда... как это случилось?! — воскликнул он.

Гарри решил, что лучше сразу всё прояснить, и ответил:

— Я попросил Гермиону быть моей девушкой прошлым вечером, после того, как мы бросили её имя, имена близнецов и ещё пару имён в Кубок Огня.

Челюсть Рона отвисла ещё сильнее. Некоторое время он, похоже, обдумывал услышанное, а потом его глаза сузились:

— А о том, чтобы бросить моё имя, вы не подумали?

— Прости, Рон, но нет. Мы подумали, что это будет не лучшей идеей, — осторожно ответила Гермиона.

Это было в лучшем случае преувеличением: прошлой ночью они вообще не думали о младшем из братьев Уизли, но говорить ему об этом не хотелось.

— Я... понимаю, — проговорил Рон, в чьих глазах сверкнула злость. — Вот так, значит. Обо мне никогда не думают, — сказал он, холодно посмотрев на них. — Даже не разговаривайте со мной больше, предатели.

Он развернулся и быстрым шагом направился прочь.

— Хм, — сказала явно довольная Гермиона. — Меня это устраивает.

Она обеспокоенно взглянула на Гарри:

— Я знаю, он твой первый друг в волшебном мире. Извини, что так получилось. Хотя я вряд ли буду по нему скучать.

— Ничего страшного. Это не твоя вина, и даже не слишком-то наша, — ответил Гарри с лёгкой грустью. — Вряд ли бы я смог долго оставаться с ним друзьями, учитывая то, как он к тебе зачастую относится.

Он вздохнул и виновато посмотрел на свою девушку:

— И за это я хотел извиниться. Прости, пожалуйста, что не так часто вставал на твою сторону. Я... я...

— Не переживай, я не сержусь, — мягко прервала Гарри Гермиона, слегка сжав его ладонь. — Хотя твои слова мне приятны. Пошли, а то я уже начинаю мёрзнуть.

* * *

Пара провела остальную часть дня в библиотеке, заканчивая домашнее задание. Там они абсолютно точно не могли встретиться с Роном и заодно избегали расспросов других учеников. Также они распланировали, какую реакцию будут отыгрывать на избрании чемпионов, когда на нём воцарится хаос, и что будут отвечать, когда их будут расспрашивать. По мере приближения ужина и следующей за ним церемонии избрания они нервничали всё сильнее. Лишь после продолжительного совместного визита в чулан для мётел они успокоились достаточно, чтобы присоединиться к пиру в Большом зале.

Гарри и Гермиона уселись за стол Гриффиндора рядом друг с другом, напротив Фреда и Джорджа. Во время ужина они пытались разговаривать о всяких пустяках, но всем четверым было трудно скрыть предвкушение. Близнецы постоянно упрашивали пару подсказать им, как именно они 'улучшили розыгрыш', но Гарри с Гермионой не поддавались.

Наконец еда исчезла с тарелок, и все взоры обратились к преподавательскому столу и стоящему перед ним на постаменте Кубку огня. В деревянной чаше плясало голубое пламя, и каждый раз, когда оно взметывалось вверх, по Большому залу пробегал взволнованный шёпот.

Дамблдор встал и направился к Кубку. Остальные судьи Турнира также поднялись со своих мест и встали за спиной Дамблдора. Выжидающие и напряжённые выражения лиц Каркарова и мадам Максим выделялись на фоне жизнерадостной беззаботности Людо Бэгмена.

Директор начал делать какие-то объявления, но Гарри не обращал на него внимания: он заметил, что со своего места также поднялся Грюм и подошёл к Бартемиусу Краучу, встав рядом с ним. Гарри вспомнил, что видел прошлой ночью на Карте Мародёров, и ощутил отчаянное желание блевануть, представив себе этих двоих, проводящих вместе ночь. Крауч напоминал потолстевшего Гитлера, а Грюм выглядел как обычно — словно он участвовал (и побеждал) в конкурсе двойников двухсотфунтовой кучи фарша. Гарри испытал огромное облегчение, поняв, что двое мужчин, по-видимому, не желали афишировать свои отношения и воздерживались от публичных проявлений симпатии. Они просто стояли рядом, едва замечая друг друга.

Гарри оторвал взгляд от странной пары лишь после того, как пламя Кубка из голубого стало красным. Секундой позже пламя взметнулось высоко в воздух, из деревянной чаши вылетел обугленный кусок пергамента, а пламя снова стало голубым.

Дамблдор поймал кусок пергамента в воздухе и прочистил горло.

— Чемпионом Дурмстранга, — возвестил он торжественным голосом, — становится Виктор Крам!

Студенты зааплодировали. Болгарский ловец встал из-за стола Слизерина и неспешным шагом отправился в комнату за преподавательским столом. Особенно яро аплодировали фанатки Крама, но никто не хлопал так воодушевлённо и громко, как сидевший сейчас с Дином и Симусом Рональд Уизли.

Через несколько секунд пламя Кубка снова покраснело, и Дамблдор поймал ещё один кусок пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — объявил он.

На удивление красивая девушка встала из-за стола Когтеврана и направилась к столу преподавателей. Гермиона была явно довольна, когда заметила, что взгляд её парня не был приклеен к филейной части чемпионки, в отличие от взглядов практически всех учеников (и некоторых учениц).

Затем снова наступило молчание: все ждали объявления хогвартского чемпиона. Скоро пламя вновь стало красным, и директор ловко поймал ещё один вылетевший из Кубка пергамент.

— И чемпион Хогвартса... — объявил он, — Седрик Диггори!

Стол Пуффендуя взорвался бурной радостью. Седрик встал и быстрым шагом направился к комнате за преподавательским столом. Стоны разочарования от прочих факультетских столов скоро сменились вежливыми аплодисментами.

Дамблдор уже собирался закончить церемонию, когда пламя Кубка снова покраснело. По всему залу раздались растерянные возгласы, когда из Кубка вылетел ещё один пергамент. Директор протянул за ним руку, когда тот уже планировал на пол. Прочитав его, он растерянно нахмурился. После долгой паузы он вздохнул.

— Фред Уизли, — сказал он. — Очень хорошо, пройдите сюда!

Повисло шокированное молчание, прерванное затем радостными возгласами учеников за столом Гриффиндора. Фред вскочил на стол и театрально поклонился своим софакультетникам.

Поскольку все взгляды были прикованы к Фреду, почти никто не заметил, что пламя Кубка снова стало красным. Только когда огонь взметнулся, некоторые перевели взгляд обратно на Дамблдора, поймавшего очередной пергамент.

Директор взглянул на пергамент. По его лицу пробежала тень беспокойства, и он снова вздохнул:

— И ваш брат, да, я должен был это предвидеть. Джордж Уизли, прошу, — произнёс он с некоторым раздражением.

Джордж присоединился к своему брату на столе, и восторженные выкрики гриффиндорцев стали ещё громче, в то время как со стороны прочих столов доносился недовольный ропот.

— Мистеры Уизли, прошу, подойдите сюда, — поторопил Дамблдор. — Надеюсь, вы понимаете, во что ввязались.

Близнецы спрыгнули со стола, но застыли на месте, когда огонь в Кубке снова стал красным.

Пламя взметнулось, и вверх полетел ещё один кусок пергамента, который долей секунды позже был с силой выхвачен из воздуха директором.

Последовала ещё одна долгая пауза. Дамблдор неверящим взглядом смотрел на пергамент.

— Гермиона Грейнджер, — наконец объявил он напряжённым голосом. На его лбу пульсировала жилка.

Гарри заметил, как густо покраснела Гермиона, когда взгляды всех в Большом Зале обратились к ней. Мёртвая тишина была прервана громко расхохотавшимися близнецами Уизли. Когда они помогали ей выбраться из-за стола, все гриффиндорцы, за исключением Рона, снова разразились аплодисментами и возгласами радости. Фред и Джордж, всё ещё посмеивающиеся, встали по сторонам от Гермионы, обняв её за плечи.

Гарри тоже встал с места, желая поддержать свою девушку. Встав рядом с ней, он наклонился к близнецам:

— Это только начало, — прошептал он так, чтобы его не услышали прочие. — Всё станет ещё интереснее, но прошу, сохраняйте спокойствие и не выдавайте нас.

Близнецы в ответ лишь широко ухмыльнулись и слегка кивнули.

К тому времени прочие судьи и большая часть профессоров собрались вокруг Дамблдора:

— Что, во имя Мерлина, тут происходит, Дамблдор? — гневно спросил Крауч.

— Все эти учшеники долшны быть немедленно исключены из Турнира, — требовательно сказала мадам Максим, и Каркаров согласно кивнул.

— Они должны быть исключены из школы! — выплюнул стоящий рядом Снегг.

Все возможные ответы Дамблдора были прерваны Кубком огня, чьё пламя снова стало красным. Очередной кусок пергамента взлетел вверх и был перехвачен директором.

— Дамблдор, это должно прекратиться! — закричал Крауч, когда огонь в Кубке даже не вернулся к голубому цвету, оставшись багрово-красным.

Судьи и профессора беспомощно смотрели, как в воздух взлетел очередной кусок пергамента, который тоже был схвачен Дамблдором.

Директор посмотрел на два пергамента, и Гарри заметил, как его левый глаз задёргался.

— Винсент Крэбб и Грегори Гойл, прошу подойти сюда, — прорычал Дамблдор.

Никто не выглядел более удивлённым этими словами, чем двое упомянутых слизеринцев. Через несколько секунд они всё-таки встали, сопровождаемые аплодисментами своего факультета. Один только Драко Малфой явно был в ярости, будучи задвинутым на задний план собственными прислужниками.

Как и Гарри, Гермиона, Фред и Джордж, слизеринцы не стали подходить к столу преподавателей, а остались рядом со столом факультета, наблюдая за разворачивающимся в Большом зале хаосом.

— Шесть чемпионов от Хогвартса? Я этого не потерплю! Отмените это, Дамблдор, или Дурмстранг немедленно выйдет из Турнира! — кричал Каркаров.

— Ну зачем же так торопиться, это может быть захватывающе! — возражал Бэгмен.

— Нон, это просто... — начала мадам Максим, но замолчала, посмотрев на Кубок.

Судьи хором застонали, когда его пламя стало красным.

— Директор, ну сделайте же что-нибудь! — взмолилась профессор МакГонагалл.

Однако старый директор выглядел не менее ошарашенным, чем все остальные.

В воздух взлетел очередной кусок пергамента, и Дамблдор схватил его. Последовало напряжённое молчание, пока он подносил его ближе к глазам. Глаза директора расширились, а потом гневно сузились. Его лицо стало почти таким же багровым, как огонь Кубка, а жилка на лбу, казалось, готова была лопнуть.

— Кто в этот раз? — с интересом спросил Бэгмен, когда Дамблдор в течение целой минуты не проронил ни слова. — Какого ученика мы должны попросить к нам присоединиться? От Когтеврана пока ещё никого не было.

Он рассмеялся над собственной шуткой, но остальные судьи лишь посмотрели на него с осуждением.

— Это не ученик, — наконец процедил Дамблдор сквозь сжатые зубы, комкая пергамент в кулаке.

— Не ученик? — ошеломлённо повторила МакГонагалл.

— А кто тогда? — резко спросил Крауч.

Дамблдор сделал несколько вдохов и выдохов, явно пытаясь успокоиться, и наконец ответил:

— Корнелиус Фадж.

— ЧТО?! — вскрикнули все судьи, а также большая часть профессоров и учеников.

Фред и Джордж посмотрели на Гарри и Гермиону с безграничным восхищением.

— Это возмутительно! — крикнул Крауч, когда шум в зале слегка стих. — Я не потерплю насмешек над Министерством!

— Министр никогда на это не согласится! — добавила МакГонагалл.

— Увы, у министра не будет выбора, — ответил Дамблдор, явно не менее расстроенный произошедшим.

— Так вы ничего не будете делать? — гневно спросил Крауч.

— Я не могу, — ответил директор. — Виновные, разумеется, должны быть наказаны...

— Поттер, без сомнения, — вклинился Снегг.

— Но что касается министра, — продолжил Дамблдор, — его имя вылетело из Кубка. И следовательно, ему придётся участвовать. Последствия в случае отказа будут крайне неприятными. И единственное, что мы можем сделать...

Он замолчал и прикрыл глаза в жесте отчаяния, когда огонь снова стал красным.

— Да чтоб вас, неужели ни у кого нет огнетушителя или типа того? — воскликнула девушка за столом Пуффендуя.

Несколько маглорождённых засмеялись, но большинство услышавших этот возглас лишь посмотрели на девушку непонимающими взглядами.

С яростью Дамблдор схватил очередной кусок пергамента, едва тот вылетел из Кубка. Посмотрев на него, он резко побледнел, и его глаз снова начал дёргаться.

— Питер Петтигрю, — объявил директор после очередной долгой паузы.

— Кто?

— Кто это?

Большая часть учеников непонимающе переглядывалась, а те немногие, что знали это имя, начали рассказывать остальным об одном из героев Магической войны, жестоко убитом сумасшедшим массовым убийцей Сириусом Блэком.

Судьи и учителя тем временем яростно спорили. Никто из них не заметил выражение ужаса на лице профессора Грюма, быстро ощупывавшем это самое лицо.

— Невозможно, Петтигрю мёртв! — кричал Крауч.

— Шесть учеников Хогвартса, британский министр, а теперь ещё и мертвец? — яростно шипел Каркаров, продолживший затем ругательствами на своём родном русском.

Снегг тоже побагровел от злости:

— ПОТТЕР! — взревел он, поворачиваясь к столу Гриффиндора. — Я позабочусь, чтобы тебя за это исключили!

— Возможно, нам стоит пока оставить эти споры и разобраться с произошедшим, — попыталась разрядить обстановку МакГонагалл.

— Да, Минерва, — согласился Дамблдор, чьё лицо выдавало сильнейшее потрясение. — Это будет... о нет!

Пламя в Кубке снова стало красным.

— КТО-НИБУДЬ, ОСТАНОВИТЕ ЭТО! — закричал Крауч, направивший палочку на Кубок, но явно не представляющий, какое заклинание должен произносить.

Красное пламя на этот раз взметнулось куда выше, чем раньше. Вскоре Кубок оказался окружён яростным штормом багрового огня, и судьям с профессорами пришлось отступить на несколько шагов.

— Агуаменти! — в панике закричал тоже поднявший свою палочку Каркаров.

Однако струя сотворённой воды рассеялась, едва долетев до пламени, и никак на него не подействовала.

Пламя становилось всё ярче и ярче и поднималось всё выше и выше, пока неожиданно не исчезло с оглушительным хлопком. Все заморгали, пытаясь вернуть зрение к норме.

Проморгавшись, Гарри был шокирован увиденным. Деревянная чаша Кубка была полностью обуглена, а в нескольких местах даже треснула. Гарри каким-то шестым чувством понял, что Кубок огня больше никогда не загорится.

Но высоко над Кубком к земле медленно планировал ещё один, последний кусок обугленного пергамента.

Словно в трансе Дамблдор быстро направился к тому, что раньше было Кубком, как раз вовремя, чтобы выхватить пергамент из воздуха.

Посмотрев на него, он смертельно побледнел. Его колени подкосились, и ему пришлось схватиться за постамент, чтобы не упасть.

Никто не осмеливался вымолвить ни единого слова. Взгляды всех в зале были направлены на директора, который несколько долгих минут лишь смотрел на пергамент в своих руках. Даже учителя и судьи не решались подойти к Дамблдору, который, казалось, разом постарел на несколько десятилетий. Никто не обратил внимания на понимающие, выжидающие усмешки Гарри и Гермионы.

Через пять минут Дамблдор наконец поднял взгляд от пергамента. Он открыл и закрыл рот несколько раз. Когда он наконец заговорил, его голос был не громче шёпота, но в мёртвой тишине Большого зала его услышали все:

— Том Марволо Реддл.

— Том Марволо Реддл.

— О Мерлин! — ахнула МакГонагалл.

Хагрид выглядел шокированным, с лица Грюма сбежала вся краска. Снегг и Флитвик тоже выглядели потрясёнными, но остальные учителя и судьи явно были незнакомы с этим именем и пребывали в растерянности.

Студенты стали переглядываться, гадая, почему директор и некоторые из учителей так отреагировали на имя последнего чемпиона. В зале снова поднялся шум:

— Какой ещё Том?

— Кто это?

— Это ж вроде бармен в "Дырявом котле"?

— И что это за имя такое — Марволо?

Гарри заметил, что Джинни Уизли была очень бледной: она, разумеется, помнила это имя. Рон задумчиво нахмурился; вероятно, пытался вспомнить, где слышал это имя раньше. Фред с Джорджем выжидающе поглядывали на Гарри и Гермиону, явно надеясь услышать объяснения. Очевидно, никто не рассказал им о деталях открытия Тайной комнаты два года назад.

Это заставило Гарри задуматься, почему происхождение лорда Волан-де-Морта известно столь немногим. Он никогда прежде об этом не размышлял, но показать, что лидер группировки чистокровных фанатиков был сыном магла, казалось вполне разумной идеей. Гарри не понимал, почему директор не обнародовал эту информацию ещё много лет назад. Он решил действовать сам и сделал несколько шагов в направлении преподавательского стола.

Шум в Большом зале заметно утих, когда Мальчик, Который Выжил обратился к Величайшему Волшебнику Современности:

— Директор, сэр, почему бы вам не рассказать о том, кто такой Том Реддл, тем, кто этого не знает? И заодно объяснить, под каким именем его сейчас знает большинство людей?

Лицо Дамблдора исказилось в гримасе внутренней боли:

— Гарри, я не думаю, что это будет разумно...

— Тогда я сделаю это сам, — прервал его Гарри.

Он повернулся к залу и заговорил, повысив голос:

— Том Реддл...

— Гарри, остановись! — закричал Дамблдор, но Гарри не обратил на него внимания:

— Том Реддл был назван в честь своего отца-магла. Однако он ненавидел этот факт и взял себе другое имя. Том Ре...

Он остановился, когда услышал испуганный вскрик Гермионы. Проследив за её взглядом, он увидел, что Дамблдор вытащил свою палочку и нацелил на него. Гермиона в ответ вытащила свою, явно готовая его защищать.

Гарри быстро продолжил:

— Том Реддл — это настоящее имя...

— Силенцио!

— Протего!

— ...ВОЛАН-ДЕ-МОРТА! — выкрикнул Гарри, когда заклинание Дамблдора разбилось о выставленный Гермионой щит.

Раздались крики. Одна из девочек за столом Пуффендуя потеряла сознание.

Гермиона и Дамблдор опустили палочки. Директор выглядел крайне опечаленным, а Гермиона рассматривала свою палочку с откровенным шоком. Её явно потряс тот факт, что она не только (в некотором роде) напала на Альбуса Дамблдора, но и в итоге (в некотором роде) победила.

Многие ученики за столом Слизерина вскочили в ярости, вместе с несколькими студентами из Дурмстранга.

— ТЫ ЛЖЁШЬ, ПОТТЕР! — вопил Драко Малфой.

— Тёмный лорд не может быть сыном магла! — настаивал какой-то взбешённый старшекурсник.

— Du är en skit! Dra åt helvete!* — кричал какой-то парень из Дурмстранга, доставая свою палочку.

— ТИШИНА! — рявкнул Дамблдор, создав взмахом палочки звук громкого пушечного выстрела.

Шум снова утих, но ученики за столом Слизерина продолжили стоять.

— Садитесь. Все, — нетерпеливо произнёс Дамблдор.

Гарри с усмешкой посмотрел на недо-Пожирателей:

— Если вам не нравится происхождение Тёмного лорда, найдите его и скажите ему это в лицо, — громко добавил он.

Это заставило только что севших слизеринцев снова вскочить и разразиться воплями.

— СЯДЬТЕ! — гаркнул Дамблдор. — А что до тебя, Гарри, прекрати это! Подобное поведение никуда нас не приведёт.

Гарри бросил на слизеринцев вызывающий взгляд, но промолчал. Он достиг своей цели. Такая информация наверняка появится на первом же развороте 'Ежедневного пророка' не позднее завтрашнего утра.

Директор вздохнул и заговорил, обращаясь ко всему залу:

— Очень хорошо, пир окончен. Прошу вас вернуться в гостиные или, для учеников прочих школ, иные места проживания. Всех учеников, чьи имена вылетели из Кубка, прошу присоединиться к судьям, профессорам и прочим чемпионам в той комнате. И тебя, Гарри, тоже. Нам нужно многое обсудить.

Гарри кивнул и вместе с Гермионой, Фредом и Джорджем направился к преподавательскому столу. Одновременно с этим прочие ученики начали вставать и покидать Большой зал, по пути негромко переговариваясь. Некоторые смотрели на Гарри, Гермиону и близнецов со злостью, некоторые гриффиндорцы похлопывали их по плечу, когда они проходили мимо, но большая часть учеников выглядела просто растерянной или слегка напуганной.

* * *

Четверо гриффиндорцев проследовали за судьями в ту комнату, куда ранее ушли три чемпиона. Последним в комнату вошёл Снегг, таща за собой Крэбба и Гойла.

Седрик Диггори, Виктор Крам и Флёр Делакур встали со скамей, на которых сидели до этого. Их лица выражали растерянность, раздражение и любопытство одновременно.

— Что происходит? — спросил Седрик у собравшейся толпы. — Мы ждали почти полчаса.

— И ч'то здесь делают эти дети? — спросила Флёр с явным раздражением.

Крам молчал, но выражение его лица выдавало раздражение не меньшее, чем у француженки.

Все возможные ответы были прерваны Снеггом, с грохотом захлопнувшим за собой дверь, а потом бросившимся к Гарри и схватившим его за воротник мантии:

— МИНУС ПЯТЬ ТЫСЯЧ ОЧКОВ С ГРИФФИНДОРА И ОТРАБОТКИ ДО САМОГО ВЫПУСКА, ПОТТЕР! — проорал взбешённый зельевар.

— За что? — прохрипел Гарри.

— САМ ЗНАЕШЬ, ЗА ЧТО!

— Северус, немедленно прекратите заниматься рукоприкладством! — потребовала МакГонагалл.

С явной неохотой Снегг отпустил его. Несмотря на шок, Гарри невольно удивился тому, что Снегг вообще стал думать о баллах и отработках, а не потребовал его исключения.

— Северус, — строгим тоном произнёс Дамблдор, — я думаю, нам следует поговорить с предполагаемыми виновниками, прежде чем назначать дисциплинарные взыскания.

Снегг в ответ лишь поморщился.

— Что происходит? — снова спросил Седрик, посмотрев на декана своего факультета, профессора Стебль.

— Похоже, у нас образовались дополнительные участники турнира, — ответил Дамблдор со вздохом.

— Это ещё нужно обсудить, — фыркнул Каркаров.

— Уи, это так, — согласилась с директором Дурмстранга мадам Максим.

— Ну тогда давайте сначала докопаемся до сути произошедшего, — предложила профессор Стебль.

— Согласен, Помона, — кивнул Дамблдор, поворачиваясь к четырём гриффиндорцам.

Четверо учеников сохраняли молчание и вызывающе смотрели на директора и прочих разозлённых организаторов турнира, собравшихся за ним. И Гарри, и Гермиона не могли скрыть некоторую нервозность, но близнецы оставались на удивление расслабленными и даже слегка улыбались. Они явно были привычны к подобным ситуациям.

— А теперь, пожалуйста, расскажите нам, что сегодня произошло, — потребовал Дамблдор, в чьём голосе ощущался едва сдерживаемый гнев.

— С удовольствием, — ответил Фред. — Сегодня я проснулся примерно в семь утра, закончив смотреть весьма приятный сон с участием трёх крайне очаровательных гриффиндорских охотниц, затем...

— Прекратите! — крикнула профессор МакГонагалл. — Минус двадцать очков Гриффиндору за ваше неуважение и отработка с мистером Филчем завтра!

Дамблдор согласно кивнул и обратил взгляд к Гермионе:

— Мисс Грейнджер, возможно, вы могли бы пролить свет на сложившуюся ситуацию?

Выражение лица директора стало угрожающим, он явно решил атаковать, как ему казалось, самую лёгкую цель.

Гермиона сглотнула и расправила плечи:

— Я... я думаю, что воспользуюсь своим правом хранить молчание, — объявила она директору и прочим взрослым.

— Как и я, — немедленно поддержал её Гарри.

— А есть такое право — хранить молчание? — полюбопытствовал Фред.

— Да, у маглов, — коротко пояснил Гарри.

— О, ну в таком случае, — сказал Джордж, — я не буду использовать своё право хранить молчание, а воспользуюсь правом издавать громкие вопли.

И именно этим он и занялся:

— ААААУУУУ-ауууууу-ААААААУУУУУУ...

— УУИИИИ-ууууииии-УУУУУИИИИИ-ууууиииии-УУУИИИ-уууииии... — через секунду подхватил его явно обрадовавшийся брат-близнец.

— МОЛЧАТЬ! — одновременно завопили выхватившие палочки Снегг, Крауч и Каркаров.

— Прекратите!..

— ...Ущемлять!..

— ...Наши!..

— ...Права!.. — хором выкрикнули близнецы, уклоняясь от заклинаний Снегга и двух судей.

Однако скоро заклинания немоты всё-таки их достали, и они смогли лишь раскрывать рты в молчаливом протесте.

Гарри еле сдержался, чтобы не рассмеяться над выходкой близнецов, хотя и не считал, что стоит ещё сильнее злить судей и профессоров.

— Минус пятьдесят очков с каждого и полная неделя отработок с мистером Филчем! — прошипела явно доведённая до бешенства профессор МакГонагалл. — Вы можете или говорить, или присоединиться к ним на отработках, — добавила она, поворачиваясь к Гарри и Гермионе.

— Простите, но я не имею ни малейшего понятия о том, что произошло, — ответил Гарри. — Я вообще тут только затем, чтобы поддержать свою девушку. Но мы не в меньшей растерянности, чем все прочие. Почему никто не спросит мистера Крэбба или мистера Гойла? Они могут что-то знать.

Крауч лишь отмахнулся:

— Думаю, все видят, что из всех нас более всего растеряны именно эти двое джентльменов.

Действительно, во взглядах слизеринцев отражалось лишь полное непонимание. Неудивительно, что попытка переключить внимание провалилась.

— Слушайте, — заговорил Дамблдор, в чьём голосе уже явственно слышалась досада, — у вас есть последний шанс признаться в этом слишком далеко зашедшем розыгрыше, и тогда мы проявим некоторое снисхождение. Иначе нам придётся предпринять дальнейшие действия, и последствия для вас будут куда серьёзнее. Вы наверняка окажетесь под угрозой исключения.

Гарри сглотнул и посмотрел на Гермиону. Обменявшись взглядами, они молчаливо решили придерживаться своей версии. Они были практически уверены, что указывающих на них улик не было.

— Простите, директор, но я не знаю, что произошло, — ответил Гарри.

— И я тоже не знаю, — добавила Гермиона.

Губы Крауча расползлись в злобной усмешке:

— Ну ладно. Интересно, будете ли вы утверждать то же самое на допросе с Сывороткой правды в ОтМП?

Гарри и Гермиона напряглись. Вот оно. Гермиона рассказывала Гарри об этом зелье, заставлявшем говорить правду, несколькими часами ранее, когда они обсуждали возможные последствия своей проделки. Она также объяснила, что использование Сыворотки, особенно на несовершеннолетних, было строго ограничено. Её могли использовать лишь мракоборцы, и им требовались разрешения министра магии или главы Отдела магического правопорядка, директора школы, а также родителей либо опекунов. Министр, конечно, дал бы разрешение, и как минимум в случае Гарри опекуны наверняка дали бы своё согласие. Дурсли всегда были рады доставить ему неприятностей.

Однако же, рассуждая о возможных исходах событий, Гарри и Гермиона пришли к выводу, что директор почти наверняка не даст разрешение на то, чтобы их допрашивали с Сывороткой правды. При этом могло всплыть слишком много того, что Дамблдор предпочёл бы не выносить на публику. Например, сокрытие философского камня, за которым охотился Волан-де-Морт, в полной детей школе, за рядом смертельно опасных ловушек. Дамблдор не позволил бы подобной информации обнаружиться при допросе. По крайней мере, они так надеялись.

К облегчению Гарри, директор, видимо, пришёл к тем же выводам, потому что на его лице резко появилось озабоченное выражение:

— Давайте не будем сразу прибегать к столь резким мерам, Бартемиус, — сказал он. — Для начала я завтра сам допрошу этих четырёх проблемных учеников. Посмотрим, как дела пойдут далее.

Крауч запротестовал, но Дамблдор был непреклонен:

— Не беспокойтесь, Бартемиус. Уверен, виновники вскоре будут найдены.

Снегг сердито фыркнул, но Крауч всё же неохотно кивнул. Однако потом задал ещё один вопрос:

— А как насчёт прочих возможных следов? Я думаю, стоит попросить мракоборцев исследовать Кубок, чтобы понять, какие на него были наложены заклинания и кем.

— Вряд ли бы это дало нам полезную информацию, — покачал головой Дамблдор. — И в любом случае, Кубок огня полностью разрушен. Мы не найдём на нём никаких заметных следов остаточной магии.

Гарри с Гермионой обменялись виноватыми взглядами. Уничтожение Кубка в их планы не входило.

— А если Кубок разрушен, — неожиданно оживился Грюм, — значит ли это, что чемпионам теперь не обязательно участвовать? — спросил он почему-то с явным облегчением на лице.

Дамблдор бросил на старого мракоборца странный взгляд:

— Боюсь, Аластор, это работает не так. Уж тебе-то стоит это знать. Это всё равно что пытаться расторгнуть контракт, сломав перо, которым он был подписан. Контракты по-прежнему в силе и не могут быть расторгнуты.

— Да, и правда, — пробормотал Грюм, почему-то заметно побледнев.

Гарри задумался, с чего бы ему так нервничать. Возможно, он волновался, что его тайный любовник Крауч будет обвинён в недостаточной безопасности турнира и уволен. Гарри решил выбросить эту мысль из головы, когда заговорила мадам Максим:

— Дамблё-дорр, долшно быть очевидно, что эти учшеники сжульничали, чтобы попасть в Туг'нир. Мы долшны исключ'ить их из него! И, naturellement, в ньём долшны участвовать лишь учшеники, и никто больше!

— Увы, дорогая моя, — ответил Дамблдор, — теперь невозможно добиться ни того, ни другого. Когда имя вылетает из Кубка, тот связывает человека магическим контрактом. Все выбранные люди должны участвовать, и это никак не обойти. Что до судей, мы связаны схожими контрактами, дабы обеспечить их участие. И мы ничего не можем с этим сделать.

— Если лишние чемпионы не будут удалены, Дурмстранг выйдет из Турнира! — с гневом выкрикнул Каркаров.

— Как и Шаг'мбатон, — добавила Максим.

Дамблдор вздохнул:

— Ваши ученики, конечно, при желании могут вернуться в свои школы, но ваши чемпионы будут вынуждены участвовать в Турнире, как и все прочие.

Пока шёл этот разговор, к Гарри подошёл Седрик. На его лице была явная грусть:

— Итак, мы снова будем соревноваться друг против друга? — спросил пуффендуец.

— Что? — откликнулся Гарри. — А, нет! Участвовать будет Гермиона. И близнецы. И ещё Крэбб с Гойлом.

Седрик удивлённо поднял брови. Гарри продолжил:

— К тому же по какой-то причине из Кубка вылетели ещё несколько имён. Министра Фаджа, Питера Петтигрю, который Пожиратель Смерти, и... Волан-де-Морта.

По мере перечисления имён глаза Седрика становились всё шире и шире, а на последнем он вздрогнул.

— Ты... ты же шутишь, да? — пробормотал пуффендуец, посмотрев на профессора Стебль, словно в поисках поддержки.

— Не-а, — усмехнулся Гарри. — Но не нервничай слишком уж сильно. Ты по-прежнему официальный чемпион Хогвартса.

— Я не поэтому нервничаю, — покачал головой Седрик, явно не в силах до конца поверить в услышанное.

Когда все споры в комнате закончились, наступило короткое молчание. Бэгмен воспользовался этой возможностью:

— Ну, давайте продолжать? — сказал он весело, улыбаясь всем собравшимся. — Пора бы дать нашим чемпионам инструкции, верно? Барти, окажешь нам честь?

— Да, — рассеянно ответил Крауч. — Да... первое задание... будет проверкой вашей смелости. Вам не будет сказано, в чём оно заключается. Храбрость перед лицом неизведанного — важное качество волшебника...

Гермиона прочистила горло, и Крауч мельком взглянул на неё:

— Или, конечно, ведьмы... да, очень важное, — продолжил он. — Первый тур пройдёт двадцать четвёртого ноября, в присутствии других учеников и судей...

Он продолжил объяснять, рассказывая о том, что ученики на испытании будут вооружены лишь волшебными палочками, и что им нельзя получать помощь от профессоров.

— И последнее, но не менее важное, — закончил он, — из-за сложности Турнира и того, что подготовка к нему отнимет много времени, чемпионы освобождены от экзаменов в конце учебного года.

Гермиона в ужасе ахнула:

— ЧТО?! — возмущённо вскричала она. — Это неприемлемо!

Крауч посмотрел на девушку с растерянностью, но МакГонагалл почти улыбнулась, несмотря на то, что явно всё ещё испытывала гнев от сложившейся ситуации:

— Хоть вы и освобождены от экзаменов, мисс Грейнджер, при желании вы можете их сдать.

— А, ну тогда ладно, — ответила Гермиона с заметным облегчением.

— Отлично, — сказал Крауч, поворачиваясь к Дамблдору. — Думаю, это всё, директор?

— Пожалуй, — согласился тот. — Думаю, нам пора закончить эту встречу: Бартемиусу, Людо и мне нужно безотлагательно встретиться с министром.

Крауч и Бэгмен поморщились, но кивнули.

Затем Дамблдор посмотрел на четырёх гриффиндорцев:

— Мистеры Уизли, мисс Грейнджер, Гарри — завтра мы ещё поговорим о произошедшем. Мистеры Уизли, я жду вас в своём кабинете к восьми часам утра, а мисс Грейнджер и Гарри — к девяти. Понятно?

Гарри и Гермиона кивнули, но Фред и Джордж лишь яростно замахали руками.

— А, точно, — пробормотал Дамблдор, взмахивая палочкой. — Фините.

— Спасибо, директор, — хором произнесли наконец освобождённые от заклинания близнецы, выглядевшие на удивление смирными.

Гарри коротко кивнул Седрику, взял Гермиону за руку, и они вышли из комнаты. Близнецы последовали за ними.

* * *

Едва все четверо дошли до второго этажа, Фред и Джордж обогнали Гарри с Гермионой и остановились перед ними, заставив пару также притормозить.

Близнецы опустились на колени и отвесили паре поклон:

— Никогда... — начал Фред, и они продолжили в своём обычном стиле:

— ...в истории розыгрышей...

— ...не было и навряд ли будет...

— ...розыгрыша настолько великолепного...

— ...настолько изумительного...

— ...или настолько совершенного, как этот.

— Я на самом деле даже не знаю, стоит ли нам продолжать разыгрывать людей.

— Как мы можем надеяться превзойти подобное? — закончил Джордж.

— Ну, я рад, что вам понравилось, — сказал Гарри, обменявшись взглядами с еле сдерживающей улыбку Гермионой. — Так вы не сердитесь, что мы, так сказать, украли ваше шоу?

— Да чтобы мы сердились! — воскликнул Фред.

— Никогда! — с жаром поддержал его Джордж.

— Да одно только то, что мы были там и своими глазами наблюдали происходящее... — покачал головой Фред, в чьих глазах показались слёзы восхищения.

— ...это было самое прекрасное из виденного нами, — закончил его не менее растроганный близнец.

— Спасибо, — улыбнулась Гермиона. — Но вы же понимаете, что это был не только розыгрыш, но и политическое заявление? Ход в войне, которая теперь, надеюсь, никогда не произойдёт?

— Но такие розыгрыши — лучшие из всех, — ответил Джордж таким тоном, словно объяснял что-то очевидное.

— Ладно, пойдёмте уже, — усмехнулась Гермиона. — Если я не полностью заблуждаюсь, в гостиной нас ждёт вечеринка.

* * *

И вправду, шум, который приветствовал вошедших в гостиную четырёх учеников, был оглушительным. При виде Мальчика, Который Выжил и трёх чемпионов Турнира прочие ученики начали аплодировать, свистеть, вопить и прочими способами выражать свою радость.

Поскольку их 'розыгрыш' удался на сто процентов, Гарри был вполне в настроении для вечеринки. Он с удовольствием лавировал по гостиной, приобняв свою девушку за талию, выслушивая поздравления и вежливо отказываясь отвечать на все вопросы о том, как они обошли возрастную линию Дамблдора. Также они оба отказывались объяснять, каким образом из Кубка вылетели другие имена.

Однако они использовали предоставившуюся возможность, чтобы распространить информацию о том, что Петтигрю не был убит, что это он на самом деле предал Поттеров, что Сириус Блэк был невиновен, и что Волан-де-Морт, весьма вероятно, был ещё жив. Однако поскольку пара не хотела подробно объяснять, откуда им это известно, многие из гриффиндорцев сомневались в их словах.

В какой-то момент Гарри предложил Гермионе распить на двоих стакан огневиски, но съёжился под её осуждающим взглядом и изменил предложенный напиток на сливочное пиво. Открыв две бутылки, он протянул одну из них своей девушке. Прежде чем отпить, он поднял свою:

— За Гермиону Грейнджер, чемпионку Турнира Трёх Волшебников! — произнёс он тост, вызвав шумное одобрение окружающих. — И за то, чтобы Реддлу пришёл конец, — тихо добавил Гарри, наклонившись к Гермионе.

— И за Хэллоуин, который в кои-то веки был для тебя нормальным, — шепнула она так, чтобы услышал только Гарри, чокнувшись своей бутылкой с его.

Вечеринка длилась до позднего вечера. Гарри не был удивлён, когда даже после нескольких кругов по гостиной нигде не обнаружил Рона. Однако скоро к ним подошёл другой член семьи Уизли.

У Джинни тоже была в руке бутылка сливочного пива, но когда она посмотрела на Гарри и Гермиону, те заметили, что выражение её лица было заметно печальнее, чем у остальных учеников.

— Спасибо вам... за то, что сделали это с Томом, — произнесла она искренне. — И удачи в Турнире, Гермиона... постарайся остаться невредимой, ладно?

Гермиона улыбнулась и кивнула. Джинни замешкалась, словно подыскивая следующие слова:

— И... поздравляю вас двоих! Я не решалась сказать вам это раньше, — сказала она со слегка грустной, но всё-таки улыбкой.

— Спасибо, Джинни, мы это ценим, — ответила Гермиона, явно обрадовавшись тому, что младшая Уизли не стала подражать Рону.

Ещё через некоторое время Гарри и Гермиона отошли в относительно тихий угол гостиной:

— Подумать только, всё это и вправду произошло, — слегка покачал Гарри головой.

— Ну, им не стоило использовать Кубок огня, — усмехнулась Гермиона. — Хотя я немного расстроилась, когда узнала, что мы его уничтожили, — добавила она, слегка поморщившись, и Гарри согласно кивнул.

— Ну ладно, — сказал Гарри после небольшой паузы, — я пойду спать. Последняя ночь была короткой, я слишком устал.

— Я тоже, — ответила Гермиона. — Хотя не уверена, что после всех сегодняшних волнений вообще смогу заснуть.

— Прекрасно тебя понимаю, — кивнул Гарри, в то же время зевнув.

— Знаешь, — слегка покраснела Гермиона, — прошлой ночью, обнявшись с тобой на диване в гостиной, я спала весьма неплохо.

Щёки Гарри тоже слегка порозовели:

— Да, я тоже... — сказал он, оглядываясь на празднующих учеников. — Жаль только, что эта вечеринка наверняка продлится ещё минимум пару часов.

Гермиона неопределённо хмыкнула.

— Хотя... знаешь, — неуверенно добавил Гарри, — я всегда могу одолжить тебе мантию-невидимку. Ты сможешь прокрасться в мою спальню, нет, не для чего-то такого, просто обняться, ведь как ты и говорила, это...

— ДА! — прервала Гермиона его сбивчивые рассуждения. — Эмм, то есть, да... да, возможно, почему бы и нет, это звучит мило. Только пообниматься, конечно же.

— Конечно же, — поспешно повторил Гарри.

Повисла неловкая пауза. Оба подростка покраснели ещё сильнее.

— Ну и здорово, я сейчас принесу мантию, — выпалил наконец Гарри и убежал вверх по лестнице.

Вернувшись через полминуты, он протянул Гермионе плотно свёрнутую мантию-невидимку.

Затем они демонстративно пожелали друг другу спокойной ночи у подножия лестниц в спальни, не обращая внимания на свист и возгласы, раздавшиеся из толпы при их поцелуе.

— Увидимся через пару минут, — шепнула Гермиона, прежде чем они разделились и направились каждый в свою спальню.

* * *

В крупном особняке на окраине маленькой деревушки Литтл-Хэнглтон мужчина средних лет с залысинами и слегка дряблой кожей рассматривал короткое письмо в своих руках. На его лице отражались страх и недоверие. Через какое-то время, собравшись с духом, он вошёл в тускло освещённую комнату на втором этаже заброшенного дома.

— Что тебя так задержало, Питер? — спросил холодный голос, принадлежавший маленькому гомункулу с бледной кожей, длинными пальцами и слегка змеиными чертами лица. — Каково сообщение моего слуги? Стал ли мальчишка участником Турнира?

— Н-н-нет, повелитель, — ответил Питер Петтигрю дрожащим, срывающимся на писк голосом.

— Что? Круцио! — рявкнул Реддл.

Через несколько секунд он отменил проклятие и опустил взгляд на Петтигрю, который упал на пол и всё ещё подёргивался.

— Объясни, — холодно потребовал Реддл.

— Крауч сообщил, ч-что бросил имя мальчишки в Кубок и наложил на Кубок заклятие Конфундус, как и было по плану. Н-но он, очевидно, допустил какую-то ошибку. Мальчишка не был выбран, — проскулил Петтигрю. — З-зато были выбраны другие люди.

— Другие люди? Какие другие люди?

Петтигрю задрожал:

— Сыновья двух из ваших прежних слуг, Крэбба и Гойла. Братья-близнецы Уизли. Грязнокровная подружка П-П-Поттера. И, и...

— Говори уже! — нетерпеливо крикнул Реддл.

— М-м-министр Фадж, и, и, и...

— Круцио!

Хвост завопил от боли и начал кататься по полу.

— Говори! — приказал Реддл, отменяя проклятие.

— Из К-к-кубка также вылетело м-моё имя, п-повелитель, и... — Хвост закрыл глаза и закончил еле слышным шёпотом, — ...и ваше имя, повелитель. Последним вылетело ваше имя.

— КРУЦИО! — в ярости взревел Реддл.

Пока его слуга вопил от боли на полу, Реддл стал обдумывать следующие свои шаги. Очевидно, первоначальный план был полностью разрушен. Как вообще дела могли пойти настолько неправильно? И что он сделал, чтобы заслужить подобное? Почему все его слуги такие непроходимые идиоты? Или безмозглые дилетанты, или бесхребетные трусы, все поголовно! Кроме, конечно, дорогой Беллы.

И теперь ему придётся участвовать в Турнире Трёх Волшебников. Ему! Это потребует некоторого планирования. К счастью, сейчас он был сильнее, чем три года назад, когда вселился в того болвана Квиррелла. Но ему не хотелось проводить ещё целый год, торча на затылке какого-нибудь имбецила. Нет, теперь он поступит иначе.

Через несколько минут Реддл составил примерный план действий. Злобно усмехнувшись, он удовлетворённо кивнул, довольный собственной изобретательностью.

И только затем он сообразил, что всё это время держал Петтигрю под проклятием Круциатус, но тот почему-то перестал кричать.

Реддл опустил взгляд и увидел безжизненные, покрасневшие от лопнувших кровяных сосудов глаза своего прислужника, чей взгляд был устремлён прямо на него. Лицо Хвоста застыло в маске предсмертной агонии.

— Это усложняет задачу, — сердито пробормотал себе под нос гомункул.

* — в оригинале выкрик дурмстранговца (вот сюрприз!) на русском, без перевода на английский. Переводчик же, вспомнив, что эта школа вроде как располагается где-то в Скандинавии, использовал шведский.

В воскресенье, в полдевятого утра, Гарри с Гермионой завтракали в Большом зале. Несмотря на близящуюся встречу с директором, Гарри довольно улыбался.

В конце концов, утро пока что было прекрасным. Он обнаружил, что хотя засыпать в обнимку с его очаровательной девушкой было очень приятно, ещё приятнее было просыпаться с ней рядом. Правда, при этом возникла небольшая неловкость из-за того, что он был парнем и к нему прижалось женское тело, но Гермиону его 'реакция' не обеспокоила, так что он не был особо смущён.

Гермиона вернулась к себе в спальню ранним утром, под мантией-невидимкой. Когда они снова встретились, спустившись в гостиную, он предложил ей пока что оставить мантию у себя. Крепкий поцелуй, полученный им в ответ на это предложение, заставил его надеяться, что подобный метод сна войдёт у них в привычку.

Из размышлений его вырвали начавшие влетать в Большой зал почтовые совы. Невилл, сидевший напротив них рядом с Симусом и Дином, взял полученный им экземпляр 'Ежедневного пророка' и после короткого взгляда на газету с усмешкой протянул её паре.

Гарри и Гермиона притянули газету поближе и начали читать:

САБОТАЖ ТУРНИРА ТРЁХ ВОЛШЕБНИКОВ

Позор для Хогвартса и Министерства

Избрание чемпионов Турнира Трёх Волшебников, прошедшее вечером 31 октября, выставило Хогвартс и британское Министерство Магии на посмешище перед всем миром. Директор Хогвартса Альбус Дамблдор, глава одного из отделов министерства Бартемиус Крауч и прочие судьи Турнира могли лишь беспомощно наблюдать, как на их глазах Кубок огня избрал не трёх, а целых одиннадцать чемпионов, среди которых был сам министр Фадж и, если верить шокирующим слухам, Тот-Кого-Нельзя-Называть. Последствия данных событий пока остаются неясными.

Мы же в 'Пророке' задаёмся вопросом: кто в ответе за столь очевидно слабые меры безопасности Турнира Трёх Волшебников? И было ли данное фиаско результатом злонамеренного саботажа, или же это был просто далеко зашедший безвкусный розыгрыш?

На данный момент все улики указывают на то, что в произошедшем как-то замешаны маглорождённая ведьма Гармония Рэйнджер (пятнадцати лет), являющаяся также девушкой Мальчика, Который Выжил, и сыновья министерского служащего Арнольда Уизли, братья-близнецы Фред и Джордж Уизли (оба шестнадцати лет).

Специальный корреспондент Рита Скитер

— Улики? Какие улики? Они даже твоё имя правильно написать не сумели. Да и имя мистера Уизли тоже, — сердито пробормотал Гарри.

— Гарри, ты что, уже успел мне изменить? — наигранно возмутилась Гермиона, сходу приняв игру. — Что это за Гармония Рэйнджер? Думаю, мне стоит с ней поговорить!

— Вот уж никогда! — хмыкнул Гарри, легонько поцеловав девушку в губы.

Пробежав взглядом по остальным заголовкам, он с удивлением обнаружил отсутствие упоминаний о родословной Тома Реддла.

— Как думаешь, почему они не написали больше о Реддле?

— Возможно, хотели сначала проверить информацию, провести тщательное расследование, — предположила Гермиона, пожав плечами.

Гарри фыркнул, а Невилл, Дин и Симус, к немалой досаде Гермионы, разразились хохотом. Прошло несколько минут, прежде чем они успокоились.

— Но серьёзно, почему об этом ничего не написали? — отдышавшись, повторил Гарри свой вопрос.

— 'Пророк' никогда бы не включил две сенсационные новости в один выпуск, — пояснил Невилл, всё ещё хихикавший над словами Гермионы.

— А-а-а, это разумно, — кивнул Гарри с мудрым видом.

Гриффиндорцы продолжили завтракать. Без четверти девять в Большой зал вошли Фред и Джордж, чья встреча с директором, очевидно, закончилась. Гарри помахал близнецам, и один из них подмигнул в ответ, а второй показал поднятые большие пальцы. С такого расстояния различить их было совершенно невозможно.

Близнецы уселись рядом с Алисией и Анджелиной за дальним концом стола, и Гарри с облегчением отметил, что они были так же веселы, как обычно. Следовательно, допрос у Дамблдора прошёл не слишком плохо.

Однако едва Фред и Джордж сели за стол, к ним спустилась огромная стая почтовых сов. Буквально за несколько секунд они оказались усыпаны, кажется, сотнями писем, а вокруг них начали взрываться громовещатели, среди которых было как минимум три от их матери, заглушивших все прочие. Гарри не смог многого разобрать в воплях миссис Уизли, но она явно была очень недовольна своими сыновьями.

Неожиданно Гарри понял, что рад ошибке 'Пророка' в имени Гермионы. Это значило, что все направленные ей письма попросту не дойдут до адресата. Но потом он вспомнил, что в статье был упомянут и он сам. Подняв взгляд, он тихо застонал, когда увидел нескольких летящих к нему сов. Через минуту на столе перед ним образовалась кучка из примерно двух дюжин писем (к счастью, без громовещателей).

Осторожно взяв одно из писем, он медленно распечатал его. Пробежав глазами по тексту, он обнаружил, что оно было написано возмущённым волшебником, который требовал от Гарри 'держать его женщину под контролем'. Зная Гермиону, Гарри был уверен, что попытка подобного будет последним, что он сделает в своей жизни. Впрочем, он и не собирался пытаться.

Покачав головой, он вскрыл ярко-розовый конверт. Внутри обнаружилось письмо на розовой бумаге, написанное девичьим почерком с завитушками. Оно сообщало ему, что хоть он и был, к сожалению, лишь полукровкой, как герой магического мира он был обязан выбрать себе девушку лучшего происхождения, чем какая-то маглорождённая выскочка. Гарри, по правде говоря, был удивлён, что отправительница не использовала другое слово, на букву 'г'. Не дочитав и не взглянув на подпись, он разорвал письмо на клочки и смял их в ладонях.

— Не заморачивайся, — сказал Гарри со вздохом, когда Гермиона тоже потянулась за одним из конвертов. — Лучше просто их игнорировать. Или можешь их взять и потом спалить в камине, если у тебя в сумке места хватит.

Его девушка окинула письма взглядом, но потом просто пожала плечами и вернулась к завтраку.

* * *

За несколько минут до девяти часов Гарри и Гермиона направились к кабинету директора.

— Сохраняй спокойствие и придерживайся придуманной нами версии событий, — нервно напомнила Гермиона, и у Гарри создалось впечатление, что она говорит это не только ему, но и себе.

— Постараюсь. Надеюсь, у нас получится вывести его из равновесия, как близнецы вчера сделали с судьями, — добавил Гарри, сжав ладонь своей девушки. — Не волнуйся, у него нет против нас никаких улик.

Гермиона кивнула, и остаток пути они проделали в молчании. Горгулья на входе отодвинулась в сторону при их приближении, открыв проход к лестнице в кабинет директора.

Пара поднялась по лестнице и постучалась в дверь. Та немедленно распахнулась, явив их взгляду сидящего за своим столом Дамблдора.

— Гарри, мисс Грейнджер. Заходите и садитесь, — произнёс он мрачным тоном.

Гарри и Гермиона вошли в кабинет и уселись на два удобных стула, стоявших перед столом. Гарри понял, что ситуация была серьёзной, когда Дамблдор не стал предлагать им лимонных долек или других сладостей.

— Не могу передать, насколько я в вас разочарован, — произнёс директор со своим фирменным видом 'огорчившегося дедушки'.

— Простите, мы больше не будем, — покаянным тоном ответил Гарри, поднимая глаза на директора. — Но откуда вы узнали, что мы помогали близнецам Уизли насыпать чесоточный порошок в нижнее бельё профессора Снегга?

— Что? — моргнул Дамблдор.

— Что? — повторил Гарри, надеясь сбить старика с мысли.

Дамблдор раздражённо покачал головой:

— Вы прекрасно знаете, что я вызвал вас сюда не поэтому. А потому, что вчера вы опозорили Хогвартс и всю Британию на международной арене. Вы не только бросили имя мисс Грейнджер в Кубок огня, что уже было крайне безответственно, вы бросили туда и другие имена. Вы уничтожили...

— Предположительно, — прервала его Гермиона.

— Прошу прощения?

— Предположительно, сэр. Ваши улики, касающиеся произошедшего, в лучшем случае косвенные. У вас нет прямых доказательств того, что в произошедшем виноваты мы.

— Мистеры Фред и Джордж Уизли уже признались и сказали мне, что это сделали вы.

— Сэр, со всем уважением, но это старейший трюк в мире, — небрежным тоном ответила Гермиона. — Близнецы этого не говорили.

— Значит, вы будете молчать?

Гермиона лишь решительно кивнула в ответ.

Дамблдор вздохнул и посмотрел на Гарри:

— Гарри, тебе есть что сказать об этом?

Мгновение поколебавшись, Гарри кивнул:

— Да, сэр. Я бы хотел безоговорочно заявить, что мы ничего не делали, а если бы, говоря гипотетически, что-то и сделали, то это было бы лишь потому, что мы были под проклятием Империус.

Гермиона фыркнула, сдерживая смех. Директор посмотрел на пару с раздражением:

— Мисс Грейнджер, Гарри, такое отношение к произошедшему крайне неподобающе, — проговорил он сквозь сжатые зубы.

Подростки ничего не ответили. Дамблдор тоже некоторое время молчал.

Затем, глубоко вздохнув, он повернулся к Гермионе и посмотрел ей в глаза. Гермиона вызывающе смотрела в мерцающие глаза директора, не обращая внимания на откуда-то взявшуюся слабую головную боль.

Спустя довольно долгое время Дамблдор моргнул, распрямился в кресле и мрачно взглянул на подростков:

— Ну что ж, теперь я знаю, что именно вы двое бросили в Кубок Огня ваше, мисс Грейнджер, имя, а также имена мистеров Крэбба и Гойла, министра Фаджа, Питера Петтигрю и Тома Реддла. Знаю даже то, каким школам вы приписали имена. Тома, значит, вы отнесли к школе имени святого Брутуса для трудновоспитуемых подростков? Крайне подходяще, хоть я никогда и не слышал о такой школе.

— Я... мы... мы не... — запинаясь, начала Гермиона, но Дамблдор лишь отмахнулся и продолжил:

— Также мне известно о несколько смягчающих вашу вину обстоятельствах. А именно о том, что вы, мисс Грейнджер, хотели указать на недостаточные меры безопасности Турнира, а также боялись того, что Кубок может выбрать Гарри... Однако это вас не извиняет. Вам обоим придётся ответить за последствия своих действий.

Гарри и Гермиона обменялись испуганными взглядами.

— Я... не знаю, о чём вы говорите, сэр. Мы были удивлены произошедшим не меньше прочих, — ответила Гермиона дрожащим голосом. — Однако даже если бы, говоря гипотетически, я бросила своё имя в Кубок, это не нарушило бы школьных правил. Ведь не существует школьного правила, которое запрещает это делать. Нам не запрещали обходить возрастную линию. Вы, сэр, сами сказали, что мы не сможем этого сделать. Задача для пытливых умов, если, конечно, это была именно она.

— Пусть даже так, — раздражённо ответил Дамблдор, — но этого нельзя сказать о вбрасывании в Кубок прочих имён, особенно имени министра. И о чём, во имя Мерлина, вы думали, бросая туда два последних имени?

На этот раз ответил Гарри:

— Ну, мы... те, кто это сделал, думали — вероятно! — что это заставит Реддла и Петтигрю начать действовать открыто, тем самым позволив их схватить. Почему вы так этим расстроены, сэр? Я думаю, это была... бы прекрасная идея!

— И что вы будете делать, если Том действительно сюда заявится? — спросил Дамблдор, в чьём голосе теперь явно слышалось волнение. — Вся школа будет в опасности!

— О, так нам не стоит использовать эту школу в качестве ловушки для Тёмного лорда? — изогнула Гермиона бровь. — Вы точно хотите это обсуждать, сэр? Вы помните, что было на нашем первом курсе?

Директор лишь отмахнулся:

— Эти ситуации и близко не сравнимы. И потом, остаётся проблема с министром Фаджем. Зачем вы вообще это сделали? Министр сейчас в ярости и жаждет крови. Мистер Крауч, весьма вероятно, потеряет свою должность, а мне, скорее всего, придётся просить о нескольких услугах, чтобы вас не исключили и не сломали палочки. И, говоря откровенно, у меня нет особого желания это делать.

Теперь Гермиона выглядела крайне напуганной. Гарри ощущал себя так же, но отступать пока не собирался:

— Фадж — бесхребетный приспособленец, который хотел убить Сириуса через Поцелуй дементора. Он заслуживает подобного розыгрыша. И к тому же всё это не имеет значения, потому что вы не можете исключить нас без доказательств. А доказательств нет.

Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри, но тот больше ничего не говорил. Их глаза встретились, и Гарри поёжился, ощутив неожиданный приступ головной боли. Но он решил не обращать на неё внимания, не желая первым отводить взгляд.

Директор некоторое время сидел неподвижно, но скоро на его губах появилась еле заметная мрачная улыбка.

Однако потом его глаза неожиданно расширились:

— Что?! — ахнул он. Его лицо резко побледнело, а в глазах мелькнуло отчаяние. — Нет!.. нет... это... но Лили... как же...

Гарри совершенно растерялся, но продолжал смотреть на неразборчиво бормочущего директора.

Через несколько минут Дамблдор откинулся в кресле и закрыл лицо ладонями. Шокированная пара успела заметить в его глазах слёзы.

— Мне... мне так жаль, Гарри, — проговорил старый директор слабым голосом. — Я не знал... прошу... прошу, поверь мне... я не должен был тебя там оставлять... должен был проверять... должен был понять, когда ты просил остаться здесь на лето...

Гарри понял, что директор каким-то образом прочитал его разум и случайно наткнулся там на некоторые из воспоминаний его детства с Дурслями. Гермиона прерывисто вздохнула и взяла Гарри за руку; в её глазах тоже показались слёзы. Она, очевидно, пришла к тем же выводам.

— Я... — продолжал директор, чуть не всхлипывая, — теперь начинаю понимать, как сильно подвёл тебя... как сильно подвёл Джеймса и Лили... как вообще родственники Лили могли вести себя настолько отвратительно...

Прошло ещё некоторое время, пока Дамблдор не собрался с силами и не продолжил:

— Гарри... мне правда ужасно жаль... если ты готов дать мне ещё один шанс, я приложу все усилия, чтобы поступить лучше... и может быть, ты сможешь когда-нибудь простить меня за столь глупые ошибки.

Гарри лишь растерянно кивнул.

— Спасибо тебе... — продолжил Дамблдор заметно более спокойным голосом. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что Петунья и Вернон Дурсли скоро заимеют проблемы с магловскими властями. Никаких вторых шансов тут не будет. И на следующее лето ты не вернёшься на Тисовую улицу.

Гарри разинул рот. Дамблдор продолжил:

— Тебе не нужно будет туда возвращаться. Можешь сказать мне, если решишь остаться в Хогвартсе, тогда я обеспечу необходимые меры безопасности. Теперь, когда Сириус не в тюрьме, разрешить вопрос с опекунством будет проще. Он сможет действовать как твой опекун в вопросах, касающихся школы или Гринготтса. А что до взаимодействий с Министерством, то моей подписи наверняка будет достаточно. В этих вопросах я буду, конечно, выступать лишь посредником, принимать решения будете вы с Сириусом.

— Спасибо, сэр, — тихо проговорил Гарри.

— Нет нужды меня благодарить, — с грустью покачал головой Дамблдор. — Это мне нужно благодарить тебя за то, что ты всё ещё готов со мной сотрудничать.

Гарри не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. После паузы директор вздохнул:

— Вы можете идти. Мне нужно о многом поразмыслить.

Гарри заметил, что Гермиона была удивлена тем, что директор их отпускал, не менее его самого. Оба они встали со стульев и молча направились к выходу из кабинета.

— И да, — добавил Дамблдор, заставив подростков обернуться, когда Гарри уже собирался закрыть за собой дверь, — минус пять очков Гриффиндору. За слишком далеко зашедший розыгрыш. Вопрос закрыт.

Прежде чем они успели что-либо ответить, директор махнул рукой, и дверь за ними закрылась.

* * *

Едва они спустились по лестнице и горгулья за их спинами встала на место, Гермиона заключила Гарри в сокрушительные объятия и начала плакать:

— Мне тоже жаль, Гарри... прости, если можешь, — проговорила она между всхлипами. — Я была ужасным другом... я же должна была заметить, попробовать что-то сделать...

— Нет, Гермиона, — мягко возразил Гарри. — Я сам не хотел, чтобы кто-либо знал. И потом, после моего поступления в Хогвартс стало лучше... не сказать чтобы хорошо, но лучше.

— По крайней мере, тебе не нужно будет туда возвращаться, — хлюпнула Гермиона носом, стискивая Гарри ещё крепче. — Тебе не обязательно ничего говорить, но я всегда готова тебя выслушать, если захочешь.

— Спасибо, Миона, — неуверенно улыбнулся Гарри, осторожно высвобождаясь из её объятий. — Не сейчас, но когда-нибудь это может быть неплохо. Ну что, пошли в библиотеку? — добавил он, распрямляясь и восстанавливая дыхание.

Эти волшебные слова немедленно заставили Гермиону повеселеть. Взявшись за руки, они направились прочь от кабинета директора.

Однако вскоре Гермиона снова остановилась и посмотрела на Гарри, изогнув бровь:

— Миона?

— О... тебе не понравилось? — спросил Гарри, вспомнив, что его девушка не слишком любит прозвища.

Гермиона на мгновение нахмурилась, но затем улыбнулась:

— Да нет, всё нормально. На самом деле это даже мило. Если, конечно, только ты будешь меня так называть.

— Вот и отлично, — ответил Гарри. — Итак, Миона, чем займёмся в библиотеке? Поищем заклинания, которые могут помочь тебе на Турнире?

— И это тоже, — с энтузиазмом согласилась Гермиона. — Но вообще я думала, что тебе стоит написать письмо Сириусу и рассказать ему о том, что тебе сказал Дамблдор. И потом, он тоже может дать нам какой-нибудь совет по поводу Турнира.

Гарри немедленно согласился. Сразу по прибытии в библиотеку он начал составлять письмо крёстному.

Он написал, что какие-то шутники (возможно, сын Сохатого и его девушка), вероятно, заколдовали Кубок огня, и именно это привело к тому выбору чемпионов, о котором писал 'Пророк'. Также он спрашивал, может ли Сириус дать какой-либо совет по поводу Турнира, и сообщал о том, что тот теперь будет его опекуном, и ему может понадобиться согласовывать некоторые свои действия с Дамблдором. Сидевшая рядом Гермиона читала письмо по мере написания.

— Если Сириус станет твоим опекуном, ты будешь всё равно что совершеннолетним. Он тебе наверняка позволит заниматься чем душа пожелает, — хмыкнула она, когда Гарри закончил писать.

Гарри рассмеялся и кивнул, но затем его лицо приняло задумчивое выражение:

— Я тут подумал: не могут ли ли признать совершеннолетней тебя? Ты ведь будешь участвовать в турнире для тех, кто старше семнадцати! — заметил он взволнованно.

Гермиона взглянула на него со смесью беспокойства и веселья во взгляде:

— Нет, Гарри, это работает не так. С чего тебе такая мысль в голову пришла? Это было бы примерно так же логично, как если бы я пришла в магазин алкоголя, умудрилась как-то купить бутылку виски, несмотря на свои пятнадцать лет, а потом заявила, что благодаря этому могу считаться совершеннолетней. Представляешь, как глупо это бы звучало?

— Наверное, — подумав, признал Гарри.

Затем он дописал в конце письма Сириусу, что больше не будет жить с Дурслями, но пока не знает, где будет проводить лето.

— Жаль, что ты не можешь жить с ним, пока он в бегах, — заметила Гермиона.

Затем она нахмурилась и начала покусывать нижнюю губу:

— Знаешь, — неуверенно добавила она, — если уж с Сириусом ты жить не сможешь, ты мог бы остаться на лето со мной.

— Правда? — спросил Гарри. — Это было бы здорово! Но не будут ли твои родители против?

— Если я спрошу, может ли мой парень остаться с нами на лето — наверняка будут. Именно поэтому я спрошу их иначе.

Она усмехнулась, вытащила из своей сумки лист пергамента и начала писать:

Дорогие мама и папа,

Я сегодня узнала о кое-чём весьма печальном. С одним из людей, являющихся моими друзьями в Хогвартсе, плохо обращались опекуны. Директор тоже об этом узнал и сказал, что они заимеют проблемы с властями. Но теперь этому человеку негде жить летом. Видите ли, в волшебном мире нет ни приютов, ни социальной службы для защиты детей. Очень грустная ситуация, как по мне. Может, вы посоветуете, как мне помочь?

Ваша любящая дочь,

Гермиона

— Вот так, — довольным тоном сказала Гермиона. — Ни единого упоминания о том, что ты парень.

Заметив вопросительный взгляд Гарри, она пояснила:

— Мои родители очень хорошие люди, но несколько консервативные. Я почти уверена, что в ответном письме они напишут, что я могу пригласить эту девочку провести лето с нами.

Хитро усмехнувшись, она продолжила:

— Ну а я отвечу 'Спасибо! Я так и сделала. Только это не девочка, а парень. Я вам о нём рассказывала, его зовут Гарри'. Но отозвать разрешение им будет уже неудобно. А где-то за неделю до отъезда на летние каникулы я напишу что-то вроде 'Представляете, мы с Гарри теперь пара!'. И тогда они уже точно не смогут пойти на попятную.

— Из тебя получилась бы отличная слизеринка, — покачал головой Гарри, одновременно впечатлённый и развеселившийся.

Затем пара вышла из библиотеки и направилась в совятню, чтобы отослать письма. Гарри сначала хотел одолжить Буклю Гермионе, а Сириусу послать письмо со школьной совой (всё-таки Букля была довольно заметной), но в итоге передумал. В его письме было слишком много компрометирующей информации, чтобы доверять его кому-либо кроме его умной пернатой подруги.

Остаток дня пара провела в библиотеке, разыскивая информацию, которая могла бы помочь в Турнире. Гарри пытался было возразить, заметив, что первый тур будет лишь через несколько недель, и они даже не знают, что в нём будет. Но Гермиона проигнорировала его аргументы, твёрдо сообщив своему парню, что раз уж он втянул её в Турнир, то теперь будет ей помогать. И затем недовольный Гарри присоединился к своей девушке в изучении книг по ЗоТИ и чарам с четвёртого по седьмой курс. Они составляли длинный список потенциально полезных заклинаний, чтобы потом выбрать и постараться освоить наиболее полезные.

Гарри вздохнул, сидя посреди множества книжных стопок в библиотеке солнечным воскресным днём. Он знал, что пожалеет о том, что убедил Гермиону участвовать в Турнире, но не ожидал, что это произойдёт так скоро.

* * *

Позднее в тот же день, в совершенно другом месте

В лесах канадской провинции Альберта стояла небольшая хижина. В ней жила двадцатидевятилетняя ведьма Гармония Рэйнджер, работавшая укротительницей драконов в близлежащем драконьем заповеднике. На данный момент она сидела за завтраком, наслаждаясь вкусом кофе и блинчиков с кленовым сиропом, а также окружающей тишиной, которую нарушал лишь шорох листьев на ветру.

Она удовлетворённо вздохнула. Ведь именно ради этого тихого спокойствия она и жила здесь в лесу, вдали от драм и суматохи общества.

Посмотрев в открытое окно, она с удивлением заметила на чистом утреннем небе какое-то странное тёмное облако. И что ещё страннее, это облако двигалось прямо к её хижине.

И очень скоро незадачливая ведьма оказалась под атакой огромной стаи сов из Британии, все из которых несли гневные письма, громовещатели и даже конверты с ловушками. Пока ей не удалось запечатать все входы в хижину, вокруг неё взрывалось множество писем, а всё новые и новые громовещатели выкрикивали угрозы в её адрес.

Лишь через несколько минут ошарашенной ведьме удалось уничтожить или заставить исчезнуть все письма. Её хижина после этого напоминала поле боя.

Гармония была слишком занята уничтожением писем и защитой себя от взрывов, чтобы вслушиваться в содержимое громовещателей. Она лишь поняла, что люди злились из-за какого-то турнира, а также из-за её романа с каким-то выжившим мальчиком. Да с чего вообще людям из-за этого возмущаться, когда единственная альтернатива — роман с тем, кто не выжил?

Женщина рассерженно покачала головой. Люди всё-таки очень странные. И её родители ещё удивлялись, зачем она сюда переехала! Похоже, она всё ещё жила слишком близко к обществу.

---

Примечания:

Примечание автора:

Для заинтересовавшихся мне бы хотелось прояснить несколько моментов и ответить на некоторые из возникших у читателей вопросов (а переводчик решил, что они могут возникнуть и у русскоязычных читателей)

Почему Кубок выбрал Гермиону, а не Гарри?

Полагаю, всё зависит от не освещённых в каноне критериев его выбора. Но если бы мне на месте Кубка пришлось выбирать между двумя людьми, один из которых нацелен на победу, весьма умён, но не очень хорошо справляется под давлением, и вторым, который более силён, лучше справляется с давлением, но абсолютно не желает участвовать и из-за этого на победу вообще не нацелен... выбор был бы очевиден.

Дамблдор должен понести наказание за применение легилименции!

Возможно. Однако в каноне не сказано, что это преступление. Это имело бы смысл, но много ли смысла в волшебном мире? И потом, Дамблдор — верховный чародей Визенгамота, расследующий необычное происшествие.

Дамблдор слишком добрый!

У автора были сомнения, каким следует выписать Дамблдора в этом фике. Но в итоге автор решил не делать его эдаким беспринципным манипулятором, а постараться изобразить таким, каким, на его взгляд, он должен был быть в каноне, если бы Роулинг меньше использовала его как инструмент для сюжета и больше — как персонажа. Так что мой Дамблдор — могущественный, мудрый, слегка манипулятивный, но всё же хороший человек, который, как и все, совершает ошибки.

Следующим утром Гарри, сидя за завтраком, с нетерпением ждал доставки 'Ежедневного пророка'. Когда в зал стали влетать первые совы, он и сидящая справа Гермиона вскинули головы, высматривая тех сов, что несли газеты. Скоро один из экземпляров 'Пророка' упал рядом с Невиллом, который сидел слева, и Гарри довольно усмехнулся, заметив заголовок:

ВЫЯСНЕНО ИСТИННОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ САМИ-ЗНАЕТЕ-КОГО

Однако его глаза расширились от шока, когда он прочитал подзаголовок:

Сын магла сбил с пути многих уважаемых чистокровных граждан

У Гарри засосало под ложечкой, но он продолжил читать. Статья красочно расписывала, как претенциозный маглорождённый Том Реддл пытался узурпировать власть, играя на обоснованных страхах старых и уважаемых чистокровных семейств, как он обманом заставил их сражаться за свои цели, что привело к потере множества жизней и полному или почти полному уничтожению многих уважаемых старых семейств.

— Теперь я понимаю, почему Дамблдор не распространил эту информацию, — прошептал Гарри сокрушённым тоном.

Гермиона кивнула. На её лице было заметно беспокойство:

— Смотри, — указала она на другую статью. — Министр Фадж неохотно согласился участвовать... желает наказания виновников... заверяет читателей, что Сами-Знаете-Кто мёртв... как и Петтигрю, хоть их имена и вылетели из Кубка...

— Примерно того и следовало ожидать, — вздохнул Гарри.

Когда начались занятия, он всё ещё был погружен в мысли по поводу статей в 'Пророке'. Первым уроком у них была травология с пуффендуйцами, которые весь урок бросали на Гарри и Гермиону враждебные взгляды. Даже профессор Стебль вела себя заметно холоднее, чем обычно. Но поскольку близкой дружбы ни с одним из пуффендуйцев ни Гарри, ни Гермиона не водили, это не было так уж плохо.

Следующим уроком был уход за магическими существами, который у Гриффиндора проходил вместе со Слизерином. Гарри и Гермиона мысленно готовились к стычке со 'змеями', но те, к их удивлению, не обращали на них внимания. Только Крэбб и Гойл время от времени бросали в их сторону сердитые взгляды, но, поскольку участие в Турнире считалось немалой честью, возмущаться они не могли. Драко Малфой, похоже, с ними ещё не помирился, потому что стоял на расстоянии с обиженным выражением на лице. В одиночку белобрысый слизеринец явно не решался задираться.

Урок, таким образом, был бы довольно приятным, если бы не то занятие, которое придумал для учеников Хагрид. Им пришлось выводить соплохвостов на прогулку, чтобы эти мерзковатые существа 'сбросили скопившуюся энергию' и, как надеялся Хагрид, перестали убивать друг друга. Гарри невольно думал, что чем меньше останется соплохвостов, тем лучше, и судя по выражениям лиц остальных учеников, они все думали так же.

В следующие дни дела шли своим чередом. Пуффендуйцы избегали Гарри и Гермиону, слизеринцы их игнорировали, когтевранцы сохраняли нейтральное отношение. Рон по-прежнему дулся и не разговаривал с парой. Как и профессор Стебль, профессор МакГонагалл вела себя по отношению к ним заметно холоднее. Гарри это не слишком беспокоило, а вот его девушка явно была опечалена. Снегг, разумеется, проявлял ещё большую враждебность, чем обычно. Гарри был бы удивлён, если бы зельевар вёл себя иначе.

Стараясь не обращать внимания на отношение других, Гарри и Гермиона сосредоточили все усилия на изучении Турнира и подготовке к нему. Держа дистанцию с остальными учениками, они проводили всё свободное время в библиотеке или неиспользуемых классах... ну и иногда в чуланах для мётел.

* * *

В субботу Гарри получил ответ от Сириуса. Это была короткая записка, подписанная 'Нюхалз', в которой он просил его быть рядом с камином гостиной Гриффиндора в воскресенье, в час ночи.

В назначенное время Гарри и Гермиона сидели на 'их' диване перед камином. Они не знали, каким образом Сириус с ними свяжется, но не слишком волновались по этому поводу. Сидеть на удобном диване перед жарким камином, обнимая друг друга, было крайне приятно.

Гарри посмотрел в пламя и нахмурился, когда заметил силуэт, удивительно напоминающий лицо. А может, это как раз...

— Сириус! — воскликнул он, заставив Гермиону встрепенуться.

— Привет, Гарри, — весёлым тоном ответил Сириус из огня. — И вас, прекрасная мисс Грейнджер, я тоже рад видеть.

— Здравствуй, Сириус. Можешь звать меня просто Гермионой, — с улыбкой ответила девушка.

После обмена ещё несколькими любезностями Гарри наконец спросил:

— Итак, Сириус, ты читал в 'Пророке' о том, что произошло на избрании чемпионов?

— О да, — рассмеялся Сириус. — И должен сказать, Гарри, что я жутко тобой горжусь! И твой отец бы гордился! Лили, конечно, была бы в ужасе. Пожалуй, наказала бы тебя лет до тридцати. Но Джеймс был бы в восторге.

Они все засмеялись, и Cириус продолжил:

— А уж масштаб вашей проделки... разыграть одновременно всю школу, Дамблдора, Министерство и Воланчика — это сильно! Вы не просто достойные наследники Мародёров, я готов хоть сейчас объявить вас их королём и королевой! Надо будет договориться с Лунатиком о какой-нибудь коронации, когда мы все снова друг друга увидим.

Гарри улыбнулся. Гермиона выглядела так, словно не могла решить, польщена она или возмущена.

— Ну так что, можешь дать нам, а точнее Гермионе какой-нибудь совет по поводу Турнира? — спросил Гарри своего крёстного.

Сириус нахмурился:

— Боюсь, что нет. Честно говоря, я практически ничего до недавнего момента о Турнире не знал. А поскольку вы не знаете, какие будут испытания... вы же не знаете?

Гарри покачал головой.

— Ну тогда я могу дать только самые банальные советы. Помогайте друг другу, поддерживайте друг друга. Используй свои сильные стороны, Гермиона, хотя это ты знаешь лучше меня.

Сириус замешкался:

— А ещё я советовал бы вам быть осторожнее с некоторыми судьями. Особенно с Каркаровым, он раньше был Пожирателем смерти.

— Что?! — воскликнула Гермиона.

— Именно, — подтвердил Сириус. — Но он пошёл на сделку с Министерством, заложил многих из своих ублюдочных приятелей, и его отпустили. А ещё, — добавил он после небольшой паузы, — берегитесь Крауча. Лучше не стоять у него на пути.

— Почему? — спросил Гарри, подумав, что для этого совета уже слишком поздно.

Сириус поморщился:

— Потому что он натуральная сволочь! Именно из-за него и тогдашнего министра Бэгнольд меня отправили в Азкабан без нормального суда. Однако он по крайней мере ярый противник Пожирателей. Даже отправил своего сына в Азкабан на пожизненное.

— Сына?! — воскликнул Гарри. — Как у него мог появиться сын?

Сириус моргнул, а затем хитро улыбнулся:

— Ты уверен, что хочешь завести этот разговор в присутствии своей девушки? Видишь ли, когда мужчина и женщина друг друга сильно любят...

— Хватит! — Гарри покраснел от смущения. — Я не это имел в виду. Просто думал, что Крауч... Не хотел я об этом говорить. Людям незачем знать об этом.

— Ну скажи, — попросила заинтригованная Гермиона.

Гарри вздохнул:

— Однажды я увидел на Карте Мародёров Крауча и Грюма, проводящих вместе ночь... в личных покоях профессора Грюма.

— Крауча и Грюма? — хором воскликнули Гермиона и Сириус.

— Ага, точь-в-точь мои мысли, — кивнул Гарри.

— Не верю, покажи Карту! — потребовала Гермиона.

— Я это видел на прошлой неделе, не сегодня, — возразил Гарри, но тем не менее выудил Карту из своей сумки.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — сказала Гермиона, прижав кончик палочки к пергаменту.

Через несколько секунд её глаза расширились. В комнате профессора Грюма рядом друг с другом отображались имена 'Аластор Грюм' и 'Бартемиус Крауч'.

— Может... не знаю... они просто любят друг у друга ночевать? — предположила девушка с лёгким отчаянием в голосе.

— Это мне кажется ещё менее вероятным, — фыркнул Гарри.

— Наверное, это возможно, — задумчиво проговорил Сириус. — Никогда не видел Аластора с женщиной. Это бы всё объяснило. Волшебный мир довольно предубеждён в отношении таких вещей, так что они скрывают отношения. До такой степени, что Крауч для прикрытия женился...

Он на несколько секунд замолчал:

— В конце концов, Джеймс и Лили тоже поженились исключительно из-за этого.

Гарри и Гермиона резко повернули головы к Сириусу. Их челюсти отвисли.

— ХА! — воскликнул Мародёр. — Подловил! Видели бы вы свои лица! — выдавил он между приступами хохота.

— Не смешно, Сириус! — сердито пробурчал Гарри, а Гермиона осуждающе покачала головой.

— Очень даже смешно! — возразил Сириус, продолжавший смеяться.

Все трое болтали друг с другом почти до трёх часов ночи. Когда они наконец попрощались и отправились спать, Гарри был в прекрасном настроении.

— Странно всё-таки иметь семью, которой ты дорог. Но очень приятно, — пробормотал Гарри, прижимаясь крепче к Гермионе, которая в очередной раз проникла к нему в постель.

— Теперь у тебя всегда будет семья, которой ты дорог, — шепнула она в ответ, легонько поцеловав его в губы. — Спокойной ночи.

* * *

На следующей неделе отношение учеников и профессоров осталось тем же. Единственным изменением было то, что Малфой, похоже, помирился с Крэббом и Гойлом. Перед пятничным уроком зельеварения, когда гриффиндорцы и слизеринцы ждали начала занятия у класса в подземелье, он вместе со своими громилами направился к Гарри и Гермионе.

— Так-так-так, да это же Потти и его мелкая всезнайка, — протянул он.

— Сгинь, Малфой, — раздражённо отмахнулся Гарри.

— Уверен, что вы оба сейчас ссытесь от страха, ведь первый тур уже на носу, — усмехнулся блондинистый слизеринец, с ненавистью смотря на Гермиону. — Скоро ты узнаешь, что у тебя нет ни единого шанса против настоящих волшебников.

Гарри нащупал в кармане палочку, и только сжавшая его руку ладонь Гермионы не дала ему её вытащить.

— Я бы на твоём месте куда больше переживала за своих прислужников, — спокойно ответила Гермиона. — Ты хоть обращал внимание, что эти двое 'настоящих волшебников' по оценкам находятся на дне всего нашего курса? В то время как маглорождённая в лице меня превосходит тебя по всем предметам.

— Не говори так о тех, кто лучше тебя, — зашипел Малфой и повернулся к Гарри. — Надеюсь, ты успеешь нормально попользоваться своей грязнокровной шлюхой, ведь её срок годности истечёт через пару недель!

— Ух ты, — равнодушно сказала Гермиона. — Это было тупо даже для тебя.

Но Гарри уже захлестнула волна гнева. Он выхватил палочку и нацелил её на недо-Пожирателя перед собой. Малфой в ответ тоже поднял палочку.

Долю секунды парни сверлили друг друга полными ненависти взглядами, а потом одновременно выпустили заклинания:

— Фурнункулюс! — крикнул Гарри

— Денсоджио! — крикнул Малфой.

Заклинание Гарри поразило Малфоя прямо меж глаз; слизеринец завопил от боли, когда на его лице появились большие, мерзкого вида фурункулы.

Гарри отступил в сторону, но из-за этого заклинание Малфоя попало в Гермиону, которая потянулась к Гарри, желая удержать его.

— Миона! — с отчаянием воскликнул Гарри, когда его девушка зажала рот рукой и всхлипнула: её передние зубы стали быстро расти.

— Фините! — быстро произнёс Гарри.

Это было одно из заклинаний, которые они выучили при подготовке к Турниру. Зубы Гермионы мгновенно перестали расти, но до прежнего размера не уменьшились.

Отвлёкшись на помощь Гермионе, Гарри слишком поздно заметил, что Крэбб тоже достал палочку:

— Флипендо!

К несчастью для него, он достал палочку столь поспешно, что направил её на Гарри неправильным концом. Крэбб завопил от боли, когда его отбрасывающее заклинание врезалось ему же в грудь, опрокинув слизеринца на пол.

Держа палочку наготове, Гарри осмотрел слизеринцев перед ним. Малфой держался за лицо, из его глаз текли слёзы; Крэбб лежал на полу и стонал, а Гойл всё ещё пытался вытащить палочку из кармана своей мантии. Похоже, она застряла.

— Что тут происходит? — спросил холодный голос всего секундой позже.

Гарри тихо застонал. Прекрасно, на сцене появился Снегг.

— Поттер на нас напал, сэр, — проскулил Малфой.

— Крэбб напал сам на себя, — резко добавил Гарри. — А Малфой, как вы видите, напал на Гермиону.

Снегг посмотрел на девушку, чьи передние зубы доставали почти до подбородка.

— Не вижу особой разницы, — произнёс он равнодушным тоном.

Гермиона всхлипнула. Глаза Гарри гневно расширились:

— ЧТО?! — рявкнул он.

Снегг ухмыльнулся:

— Поттер, Грейнджер — отработка за устроенную драку. И минус пятьдесят очков Гриффиндору. И ещё минус двадцать за ваше неуважение.

Гарри привык к тому, как Снегг к нему относился, но такое отношение к своей девушке он терпеть не мог. Ему отчаянно хотелось врезать по лицу сальноволосой сволочи кулаком, но он знал, что это повлечёт слишком плохие последствия.

Бросив на Снегга ненавидящий взгляд, Гарри взял Гермиону за руку и направился к больничному крылу, чтобы попросить мадам Помфри о помощи.

— Вернитесь, Поттер, я вас не отпускал! — рявкнул Снегг ему вслед. — ПОЛНАЯ НЕДЕЛЯ ОТРАБОТОК, ПОТТЕР!

Гарри даже не обернулся.

* * *

— И что с вами случилось на этот раз, мистер Поттер? — вздохнула мадам Помфри, увидев входящего в больничное крыло Гарри.

— Ничего, мадам Помфри, я просто провожал сюда Гермиону. В неё попали заклинанием, но я не запомнил формулу.

— Ну надо же, это что-то новенькое, — заметила медсестра, поворачиваясь к Гермионе. — А, беспокоиться тут не о чем, мисс Грейнджер. Мы исправим это в мгновение ока, — она вытащила палочку и нацелила её на увеличенные зубы Гермионы. — Мистер Поттер, скажите, пожалуйста, когда зубы мисс Грейнджер вернутся к первоначальному размеру.

Медсестра взмахнула палочкой, и передние зубы Гермионы начали уменьшаться. Гарри не упустил возможность и позволил Помфри уменьшить их до чуть меньшего размера, чем они были прежде. Он знал, как Гермиона расстраивалась из-за своих чуть крупноватых передних зубов.

— Хватит, — сказал он, когда зубы его девушки стали идеально ровными.

— Спасибо, мистер Поттер, — ответила мадам Помфри, сотворяя маленькое зеркальце и протягивая его Гермионе. — Всё нормально?

Девушка посмотрела в зеркало, и на её лице отразилось удивление. Она в замешательстве посмотрела на Гарри, но потом благодарно улыбнулась:

— Идеально. Спасибо, мадам Помфри.

— Вот и хорошо. Мисс Грейнджер, а вы разве не должны быть на церемонии проверки волшебных палочек?

— Пардон?

— Церемония проверки волшебных палочек для участников Турнира Трёх Волшебников. Посещать её не обязательно, но вас должны были уведомить, — пояснила мадам Помфри.

Гермиона объяснила, что ей никто об этом не сказал. Целительница рассказала им, как добраться до нужной комнаты, после чего выставила за дверь.

— Должен сказать, — проговорил Гарри по пути к указанной комнате, — я никогда не считал, что с твоими зубами что-то не так. Всегда думал, что у тебя очень милая улыбка. Но я знаю, как ты из-за этого расстраивалась, так что почему бы не дать мадам Помфри это исправить?

— Спасибо, Гарри, — улыбнулась Гермиона. — Моим родителям такое не понравится, но им придётся это принять. Если подумать, я вообще тут сглупила. Должна была сама давно попросить это сделать, а для родителей придумать какое-нибудь оправдание.

* * *

Несколькими минутами позже Гарри и Гермиона вошли в небольшой класс, где должна была пройти церемония проверки палочек.

В одном углу стояли Дамблдор, другие директора и Гаррик Олливандер, оживлённо беседовавшие друг с другом. В другом углу стояли и беседовали Седрик, Флёр и близнецы Уизли. Виктор Крам стоял в одиночестве, как обычно задумчиво хмурясь. Крэбб и Гойл стояли рядом друг с другом и выглядели довольно растерянными.

В центре комнаты стоял министр магии Корнелиус Фадж, разговаривавший о чём-то с Людо Бэгменом, Барти Краучем и незнакомой Гарри ведьмой в пурпурной мантии. Все четверо обернулись, когда пара вошла в комнату.

— Мисс Грейнджер, ну наконец-то! Где вы пропадали? — сердито спросил Крауч. — А вы что тут делаете, мистер Поттер? Только чемпионы Турнира...

— Не занудствуйте, Барти, — прервал его Бэгмен, весело улыбаясь. — Мистер Поттер может поддержать свою девушку.

Фадж мрачно посмотрел на пару:

— Если вы хотели быть здесь, юноша, вам стоило бросить в Кубок заодно и своё имя. Я знаю, что это вы бросили туда все эти имена. Дамблдор может вас защищать, но я добьюсь...

На этот раз его прервал Гарри:

— Простите, но мы этого не делали. Презумпция невиновности, знаете? О, чего это я, вряд ли знаете. Достаточно спросить Хагрида или моего невиновного крёстного Сириуса Блэка, обоих из которых отправили в Азкабан без суда!

Крауч и Фадж побагровели от злости:

— И что это должно значить, юноша? — процедил Фадж сквозь стиснутые зубы.

— Не могли бы вы подробнее рассказать о том, что имели в виду этим заявлением? — спросила ведьма в пурпурной мантии. — Я, кстати, Рита Скитер из 'Ежедневного пророка'.

Гарри хотел уже ответить, когда поймал мрачный взгляд Дамблдора. Директор слегка покачивал головой.

Гарри заколебался. Публично заявить о невиновности его крёстного казалось хорошей идеей. Но хорошей идеей казалось и раскрытие происхождения Реддла, а обернулось всё далеко не так, как он надеялся. Кто знает, вдруг 'Пророк' выставит его глубоко заблуждающимся ребёнком или вообще тёмным волшебником? Гарри решил довериться директору.

— Комментариев не даю, — ответил он. — Давайте лучше продолжим церемонию.

Понадобилось ещё некоторое время, прежде чем всё успокоилось и Олливандер начал проверять палочки чемпионов. Это, на взгляд Гарри, было долго, скучно и бессмысленно.

Затем фотограф сделал фотографии чемпионов, вместе и по отдельности. Бэгмен и Рита Скитер настояли, чтобы на фотографиях присутствовал и Гарри, к немалому его неудовольствию.

Когда фотограф закончил, Скитер схватила Гарри за руку и потащила его в угол комнаты. Гермиона последовала за ними, держа Гарри за другую руку.

— Так это и есть твоя девушка, Гарри? — спросила репортёрша. — Гармония, так? Я уже некоторое время планировала написать о вас двоих статью...

— Вообще-то я Гер... — начала Гермиона.

— Да, это моя девушка Гармония Рэйнджер, — прервал её Гарри.

Гермиона бросила на Гарри удивлённый взгляд, но возражать не стала.

Гарри не знал, каим образом эта женщина за всё время церемонии так и не выучила правильное имя Гермионы. Но если это давало возможность защитить Гермиону от громовещателей и прочих писем с ругательствами, он не собирался исправлять ошибку.

— Но, к сожалению, мы действительно не хотим беседовать с прессой, — продолжил Гарри. — А теперь прошу нас извинить.

Пара поспешно ретировалась в другой угол комнаты. Там к ним подошёл Дамблдор:

— Спасибо, Гарри, что не стал говорить прессе про Сириуса, — сказал директор. — Это могло значительно осложнить ситуацию для всех нас.

Гарри кивнул:

— А я хотел сказать спасибо вам, профессор, за то, что прикрыли нас от Министерства.

Покаянно опустив голову, он добавил:

— И извините за то, что не послушал вас, когда говорил о происхождении Реддла. Всё получилось совершенно не так, как я ожидал.

— Я не виню тебя, — ответил Дамблдор. — Мне самому давным-давно стоило тебе это объяснить. Ты увидел возможность унизить чистокровных супремасистов вроде Люциуса Малфоя и его союзников. И это вправду их унизило. Но при взгляде на всю картину сил это значит немногое. Они так же сильны, как и прежде. Только теперь они разозлились, что делает их ещё более опасными. И, что ещё хуже, у них теперь есть удобный козёл отпущения и возможность выставить чистокровных как настоящих жертв войны.

Гарри сокрушённо кивнул. А вот Гермиона нахмурилась:

— Это может быть и так, директор, — сказала она, — но я всё же думаю, что Гарри поступил правильно. И со стратегической точки зрения тоже. Может, мы и не навредили политическому движению чистокровных, но мы навредили самому Реддлу. Когда он вернётся, а вы были уверены, что он вернётся, ему придётся воевать на два фронта, и он больше не сможет полагаться на некоторых из своих союзников.

Дамблдор задумчиво посмотрел на неё:

— Вы проницательны как всегда, мисс Грейнджер. Может, вы и правы. Будем надеяться, что правы, — медленно произнёс он.

Вздохнув, директор продолжил:

— Если уж речь зашла о вещах, которые я должен был давно объяснить... я пришёл к выводу, что мне нужно рассказать тебе ещё кое о чём. В частности, ответить на заданный тобой на первом курсе вопрос, почему Том охотился за тобой и твоей семьёй.

Глаза Гарри расширились. Дамблдор продолжил:

— Но, к сожалению, этой информацией я могу поделиться лишь в том случае, если вы способны будете её сохранить. Как вы без сомнения заметили, некоторые волшебники и ведьмы способны извлекать информацию прямо из разума.

Он протянул Гермионе свиток пергамента:

— Это, мисс Грейнджер, пропуск в запретную секцию библиотеки, для возможности изучать окклюменцию — искусство защиты разума. Если вы оба сумеете втиснуть её изучение в ваше без сомнения плотное расписание, в конце учебного года у нас с вами будет продолжительная беседа.

— Большое спасибо, профессор, мы обязательно ей займёмся, — с энтузиазмом пообещала Гермиона.

Последовало короткое молчание, после чего заговорил Гарри:

— Но я бы хотел попросить ещё об одном, сэр. Не могли бы вы позволить мне и Гермионе отказаться от зельеварения со Снеггом и изучать предмет самостоятельно?

Гермиона посмотрела на Гарри с удивлением. Дамблдор озадаченно нахмурился:

— Зачем, Гарри? Я уже не раз говорил, что доверяю профессору Снеггу.

— Очень этому рад, но я сам доверять ему не могу. Снегг — застрявший в детстве задира, который докапывался до меня с самого первого урока. Он — предвзятый, жестокий, равнодушный ублюдок, которому вообще не стоит учить детей.

— Гарри, — осуждающим тоном произнёс Дамблдор, — я знаю, что вы с профессором Снеггом не очень ладите, но...

— Посмотрите у меня в голове! — прервал его Гарри.

— Что?

— Так у вас будут не только мои слова, сэр. Загляните мне в разум. Я даже возражать не буду, только прошу сосредоточиться на обсуждаемой теме и не слишком рыться вокруг.

Гарри посмотрел Дамблдору в глаза, стараясь сосредоточиться на ссоре перед сегодняшним уроком зельеварения и прочих событиях, когда Снегг был к нему несправедлив. Дамблдор нахмурился, но посмотрел в ответ. Гарри ощутил лёгкое давление в голове.

Несколькими секундами позже директор моргнул и на мгновение закрыл глаза:

— И опять я должен попросить у тебя прощения, — устало проговорил он. — И провести долгую, обстоятельную беседу с Северусом.

— Простите, сэр, но это не всё, — настоятельно заметил Гарри.

Дамблдор вздохнул:

— Возможно. Я вижу, что твоё недовольство обоснованно, но зельеварение — слишком опасный предмет, чтобы позволить заниматься им самостоятельно.

— Но... — начал Гарри.

— Но, — сказал Дамблдор, вскинув руки в примирительном жесте, — вы можете больше не ходить на уроки к профессору Снеггу. Возможно, мадам Помфри сможет уделить время, чтобы вас обучать. В противном случае будет найден другой репетитор. А пока постарайтесь не отставать в теоретической части.

Гарри и Гермиона с энтузиазмом кивнули:

— Огромное вам спасибо, профессор, — искренне поблагодарил Гарри.

Затем пара поспешно покинула комнату, желая избежать возможных стычек с Краучем или министром Фаджем.

* * *

Дела продолжали идти своим чередом, только теперь без еженедельных издевательств Снегга. Во время приёмов пищи в Большом зале зельевар сверлил Гарри ещё более ненавидящим взглядом, чем обычно, но этим их взаимодействие и ограничивалось.

Через несколько дней после разговора с Дамблдором Гарри пришла записка от директора, в которой сообщалось, что мадам Помфри займётся их обучением после первого тура. Другие гриффиндорцы несколько обиделись, что Гарри не избавил от уроков Снегга и их. Но в итоге все из них, за исключением Рона, признали, что враждебность Снегга к Гарри была и вправду слишком сильной. Большая часть гриффиндорцев была благодарна хотя бы за то, что Снегг после разговора с директором начал вести себя на уроках слегка более профессионально.

Следующий выходной был днём похода в Хогсмид. За завтраком в субботу Гарри постарался убедить свою девушку отвлечься от подготовки к Турниру хоть на несколько часов и расслабиться: Гермиона с каждым днём нервничала всё больше. Но та и слышать об этом не желала:

— Нет, Гарри. У нас нет времени. Я недостаточно готова, — настаивала она. — Может возникнуть множество непредвиденных обстоятельств, поэтому нужно больше тренироваться.

— Если бы мы только знали, в чём заключается первое задание, — задумчиво проговорил Гарри. — Учителя наверняка знают...

Гермиона вздохнула:

— Наверняка, но им нельзя рассказывать нам об этом. Придётся обходиться без информации.

Гарри покорно кивнул, но затем вскинул голову и ухмыльнулся:

— Или... или мы можем спросить учителя, который совершенно не умеет хранить секреты!

* * *

Через несколько минут пара постучалась в дверь хижины Хагрида.

— А, Гарри, Гермиона! — улыбнулся полувеликан, открывая дверь. — Заходите! Как вы? Чайку хотите?

Скоро они уже сидели за столом и пили чай. Гарри осторожно жевал один из предложенных Хагридом каменных кексов. Немного поболтав о мелочах, Гарри решил перейти к делу:

— Я вот только немного переживаю за Гермиону, она же всё-таки будет участвовать в Турнире, — заметил он.

— А, не стоит переживать, — махнул Хагрид рукой. — Ей же не надо будет с этими драконами драться, только мимо пройти.

— Драконы?! — в ужасе воскликнули Гарри и Гермиона.

Хагрид слегка побледнел:

— Зря я вам это сказал, — с досадой пробормотал он.

— Драконы, Хагрид? — жалобно повторила Гермиона.

— Не должон я вам этого говорить. Но не надо переживать. Драконы, они ж того... милые создания, просто не понимает их никто, да. Хотя вот когда на яйцах сидят, дёрганые они малость.

— Драконы на яйцах?! — ахнула Гермиона.

— И этого говорить не стоило, — пробурчал Хагрид. — Но драконы умные тварюшки, в драку не полезут. Они ж увидят, что яйцо, которое забрать надо, не ихнее на самом деле.

— То есть суть задания в том, — произнёс Гарри, всё ещё не опомнившийся от потрясения, — что Гермионе нужно украсть фальшивое яйцо из драконьей кладки?

— Эх, перехитрили вы меня, — явно расстроился Хагрид. — Вы уж хоть это... не говорите никому, что я проболтался.

— Хорошо, Хагрид, — успокаивающим тоном ответил Гарри, помогая своей очень бледной девушке встать со стула. — Спасибо за чай, но нам пора возвращаться в замок и постараться составить план.

— Лады, — откликнулся Хагрид, когда пара спешно покидала хижину. — Удачи!

* * *

Сделав несколько неуверенных шагов прочь от хижины, Гарри и Гермиона повернулись друг к другу. Глаза Гермионы были широко распахнуты, и Гарри заметил, что дышит она крайне часто и прерывисто. Он крепко обнял её, пытаясь успокоить:

— Ну право же, не нужно паниковать! — громко произнёс он.

Однако в его собственном голосе ясно была слышна паника, так что девушке легче не стало.

Гарри сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться, и посоветовал Гермионе поступить так же:

— Ладно, Миона, просто дыши! Дыши, вот как я... вдох, выдох, вдох, выдох... вот так!

Через некоторое время дыхание девушки восстановилось, и она медленно высвободилась из объятий своего парня.

Гарри весьма растерялся, увидев, как паникующее выражение на её лице сменяется разозлённым. А потом Гермиона неожиданно начала бить его в грудь:

— 'Что такого ужасного они могут придумать', значит! — кричала она, слабо колотя его кулаками в грудь. — 'Не заставят же они тебя драться с драконом', значит! Великолепно, Поттер, ты довёл свою девушку до смерти меньше чем за месяц отношений!

Она расплакалась, и Гарри снова её обнял:

— Миона, я не могу выразить, насколько я сожалею! — искренне сказал он. — Я вправду думал, что это будет просто весёлое, дружественное соревнование.

Гермиона уткнулась головой ему в грудь и продолжила плакать. Гарри нашёптывал ей слова утешения, но девушка не успокаивалась:

— Я могу умереть! Дракон меня убьёт! — всхлипывала она. — Я не хочу, чтобы меня убили...

— Ну, зато тебя по крайней мере не исключат!

Осознав, что именно сказал, Гарри испуганно сглотнул. Он и сам не понял, что толкнуло его подшутить над памятной фразой Гермионы, изречённой ей на первом курсе.

В каком-то роде это сработало, потому что Гермиона почти сразу же прекратила всхлипывать. Однако теперь она отошла на пару шагов и посмотрела на него сердитым взглядом, который был куда страшнее её предыдущего разгневанного выражения лица.

— Ох, зря я это сказал, — пробормотал Гарри.

Ирония высказывания не ускользнула от него, но сейчас он был не в настроении её смаковать. Гермиона продолжала сверлить его взглядом. Гарри снова сглотнул и заискивающе улыбнулся.

А потом выражение лица юной ведьмы резко изменилось, и она разразилась хохотом. Она смеялась так громко, что едва успевала переводить дыхание. Она прислонилась к Гарри, обняв его, и тот с радостью обнял её в ответ, хоть и был удивлён столь резкой сменой её настроения. Он с улыбкой покачал головой. Ему никогда не понять этих девушек!

Через некоторое время Гермиона наконец успокоилась.

— Ты в порядке? — спросил Гарри.

— Да, — ответила Гермиона, отпуская его. — Извини, что промочила тебе мантию.

— Это не беда, — пожал Гарри плечами. — И ты тоже извини за, ну, знаешь...

— Да уж, это было весьма бестактно, — строгим тоном сказала Гермиона, однако затем улыбнулась. — Но у меня тогда и вправду были странно расставлены приоритеты, так что ты прощён.

— Тогда пошли в библиотеку? — предложил Гарри.

— Думаю, лучше сначала рассказать остальным, — возразила Гермиона.

Гарри согласно кивнул, и они вместе направились в замок, чтобы найти Фреда и Джорджа.

* * *

Едва пара вошла в замок, Гарри с удивлением увидел бегущих к ним близнецов Уизли.

— Надо поговорить! — выпалил Джордж, выглядевший крайне взволнованным.

— Но не здесь, — добавил Фред, выглядевший не менее взвинченным.

— Да, давайте найдём пустой класс. У нас тоже есть новости, — кивнул Гарри.

Минутой позже все четверо зашли в пустой класс неподалёку от библиотеки. Едва закрыв за собой дверь, Гарри и Джордж заговорили одновременно:

— Вам нужно будет пройти мимо дракона!

— На первом испытании будут драконы!

Четверо гриффиндорцев обменялись растерянными взглядами.

— Нам Хагрид случайно проговорился, — добавил Гарри после паузы. — А вы откуда узнали?

— Чарли сказал, когда мы встретили его в Хогсмиде, — ответил Джордж. — Он не знал, для чего драконы организаторам понадобились. Вы говорите, что надо будет пройти мимо них?

На этот раз ответила Гермиона:

— Да, нужно будет пройти мимо дракона на кладке, чтобы достать из этой кладки фальшивое яйцо.

Близнецы нервно сглотнули.

— По крайней мере, теперь мы это знаем, — пробормотал Джордж. — Вы уже знаете, какие именно драконы будут?

Гарри и Гермиона покачали головами.

— Чарли дал нам список. Вот, держите копию, — сказал Фред, доставая из кармана мантии лист пергамента и накладывая на него заклинание дупликации.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Гермиона, принимая копию списка.

Гарри заметил, что драконов в списке было только девять. Неудивительно, ведь Министерство настаивало, что Петтигрю и Волан-де-Морт были мертвы.

— И что теперь? Есть идеи? И можно ли нам вообще друг другу помогать? — спросил Фред после очередной паузы.

— С каких это пор вас заботит, что вам делать можно, а что нельзя? — спросил Гарри.

— И то верно, — усмехнулся Фред. — Ну... есть идеи?

Гермиона подняла руку.

Близнецы посмотрели на неё с улыбкой, а Гарри изогнул левую бровь:

— Миона, нас тут всего четверо. Нет нужды поднимать руку.

— Простите, привычка, — смутилась девушка. — Тем более мы всё-таки в классной комнате. Так вот, я думала о том, что мистер Крауч говорил нам о задании. Разрешается брать только волшебные палочки, но это не значит, что в ходе задания нельзя призвать с её помощью другие вещи, которые могут помочь.

— Замечательная идея! — воскликнул Гарри.

Четверо гриффиндорцев некоторое время молчали, обдумывая варианты. Через несколько минут Гарри неуверенно начал:

— К Гермионе это не относится, но вы двое могли бы призвать свои мётлы и, так скажем, перелетать ваших драконов.

— Перелетать дракона? — скептически переспросил Фред.

— Ну, я бы на вашем месте мог попробовать, — пожал Гарри плечами.

— По-моему, идея совершенно дурацкая, — фыркнула Гермиона.

— Да, Гарри бы мог такое попробовать, — заметил Фред. — И возможно, он бы даже преуспел.

— Но я думаю, мы поступим иначе, — продолжил Джордж. — Полагаю, мы сможем призвать пару наших изобретений.

Фред усмехнулся и кивнул.

Гарри заметил, что близнецам явно не терпится уйти и начать эксперименты со своими 'изобретениями':

— Если хотите, можете идти. Мы дадим вам знать, если нам понадобится совет.

Когда Фред и Джордж ушли, он повернулся к Гермионе:

— Ладно, у меня есть ещё одна идея. Почему бы тебе не...

* * *

Гарри и Гермиона провели остаток дня, составляя планы и запасные планы для первого тура. Они провели несколько часов в библиотеке, изучая характеристики разных пород драконов и возможные варианты их усмирения. Затем они вернулись в неиспользуемый класс, где Гермиона начала практиковать потенциально нужные заклинания. Когда они вышли из класса и направились на ужин в Большой зал, Гарри был уверен, что они разработали достаточно надёжный план, чтобы обеспечить его девушке отличный результат, а может и первое место.

— Как думаешь, стоит рассказать другим чемпионам про драконов? — спросила Гермиона за ужином.

— Может, чемпионам других школ и не нужно. Но вот Седрику, думаю, стоит рассказать, — ответил Гарри.

Гермиона кивнула:

— Ладно. Как думаешь... стоит рассказывать Крэббу и Гойлу?

Гарри нахмурился:

— Хмм... не-а. И потом, ты заметила, как на последнем уроке Грюм попросил Крэбба задержаться? Я уверен, что он им уже помогает. А насколько я знаю Снегга, думаю, он тоже им как-то поможет.

Гермиона посмотрела в сторону слизеринского стола:

— Ну конечно, — заметила она. — Я бы сказала, что это нечестно, но этим двоим балбесам...

Она указала в сторону Гойла, сидевшего за столом Слизерина; Крэбба Гарри нигде не заметил.

— ...требуется вся помощь, какую они могут получить, — продолжила Гермиона. — Я бы расстроилась, что мне ни один профессор помощи не предложил, но думаю, что у нас уже есть хороший план.

Гарри хмыкнул и кивнул. Да, у них вправду был хороший план. Даже несколько планов. И он с нетерпением ждал первого испытания

— Мисс Грейнджер, мистеры Уизли, чемпионам пора отправляться на квиддичное поле для сбора перед первым испытанием.

Гарри, Гермиона и близнецы как раз закончили обедать. Повернувшись на звук голоса, они увидели подошедшую к столу Гриффиндора профессора МакГонагалл. Пожилая ведьма смотрела на гриффиндорских чемпионов, неодобрительно поджав губы, но Гарри заметил в её глазах и тень беспокойства.

— Спасибо, профессор, — вежливо ответила Гермиона. — Мы сейчас же туда отправимся.

Четверо гриффиндорцев встали и вышли из Большого зала, провожаемые ободрительными возгласами некоторых софакультетников. Впрочем, в зале оставалось не так уж много учеников, большинство уже ушло к месту проведения испытания.

Оказавшись рядом с квиддичным полем и воздвигнутым неподалёку от него большим шатром, Гарри был весьма удивлён открывшемуся зрелищу. Поле охраняли, кажется, несколько десятков мракоборцев в приметных ярко-красных мантиях. Вход в шатёр тоже был под охраной.

Гарри облегчённо вздохнул. Как бы Фадж ни настаивал, что Питер Петтигрю и Волан-де-Морт были мертвы, ОтМП явно решил перестраховаться и собрал для охраны практически весь мракоборческий корпус.

Он усмехнулся. С такой охраной у Реддла не было ни единого шанса появиться сегодня на испытании. Даже быстро зайти на арену и выйти с неё, чтобы удовлетворить магический контракт Кубка огня, было бы для него невозможно. Сегодня Волан-де-Морт падёт, даже не поприсутствовав на этом знаменательном событии.

Гарри, Гермиона, Фред и Джордж прошли мимо охранников и вошли в шатёр. Гарри заметил в одном из углов троих директоров вместе с большинством чемпионов. Флёр разговаривала с мадам Максим, Крам и Каркаров о чём-то перешёптывались. Дамблдор беседовал с Седриком и одним из мракоборцев. Крэбб и Гойл наблюдали за всем этим с их обычными отсутствующими выражениями лица. Как и четверо гриффиндорцев, двое слизеринцев были одеты в обычные школьные мантии. Только Седрик, Крам и Флёр надели более вычурные наряды с нашитыми на них гербами школ.

Седрик посмотрел в сторону вошедших гриффиндорцев и вежливо им кивнул. Гарри видел, что пуффендуец благодарен за то, что они рассказали ему про драконов.

В другом углу шатра стояли Крауч, Бэгмен и министр Фадж. Рядом ошивались Рита Скитер и её фотограф, пытавшиеся выглядеть незаметными. Фадж был одет в тёмно-синюю дуэльную мантию, под которой был заметен облегающий жилет из драконьей кожи, смотревшийся на дородном мужчине довольно нелепо.

Трое министерских работников направились к гриффиндорцам, едва те вошли в шатёр. Бэгмен был как обычно весел, а вот Крауч и Фадж явно были не в духе:

— Вы хоть представляете, сколько хлопот нам доставили? — сердито спросил Крауч повышенным тоном. — Министерству пришлось обшарить весь мир, чтобы отыскать девять драконих на яйцах, а потом ещё и перевозить их сюда. Бюджет Турнира взлетел до потолка, и мне думается, что виноваты в этом вы четверо!

— Я бы скорее назвал виноватым того имбецила, что придумал такое задание, — пожал плечами Гарри.

— И потом, разве вы не могли сменить испытание на что-то другое? — добавила Гермиона.

— Полная замена испытания была бы ещё труднее, — отмахнулся Бэгмен.

— Ещё труднее? — скептически переспросила Гермиона. — Сменить испытание на что-то безобидное вроде серии дуэлей между чемпионами было бы труднее, чем найти и доставить шесть дополнительных драконов?

— Ну, эмм... — неуверенно протянул Бэгмен, — если так на это посмотреть...

Гермиона взорвалась:

— Да какому идиоту вообще пришла в голову мысль 'Какое бы интересное задание придумать для троих школьников? А, точно — заставим их сражаться с драконами! Что, чемпионов оказалось больше, и некоторые из них младше, чем ожидалось? Не проблема, мы не будем менять задание, не-е-ет! Мы просто найдём ещё драконов!' Идиоты-волшебники, ни грамма логики или здравого смысла!

Услышав её тираду, Фадж тоже разъярился:

— Людо, Крауч, это действительно так? — резко развернулся он к своим коллегам. — Испытание могло быть изменено, и мне не пришлось бы сражаться с драконом!?

— Ну, видите ли... — заёрзал Бэгмен.

— Ты! — повернулся Фадж к Краучу. — Это твоя работа, Крауч! Теперь-то я понимаю! Ты хочешь, чтобы меня убили, чтобы самому стать министром!

— Что за бред! — возмутился Крауч.

— О нет, я знаю, как ты ко мне относишься! — продолжал распаляться Фадж. — Считаешь, что в 1990-м министром должен был стать ты!

— Это не имеет никакого отношения к испытанию! — резко ответил Крауч.

Оба мужчины постепенно становились пунцовыми от гнева. Тем временем Рита Скитер с довольным видом строчила что-то в блокноте.

— Ну уж нет, ты меня не обманешь! — рявкнул Фадж. — Заявление о твоём увольнении окажется на моём столе в ту же минуту, когда Турнир окончится!

— Это мы ещё посмотрим! — холодно парировал Крауч.

— И не надейся! — крикнул Фадж, яростно жестикулируя. — Когда всё это закончится, у тебя будет куда больше времени на твою 'тайную зазнобу'!

Брови Гарри взлетели вверх. Значит, Фадж тоже знал об отношениях Крауча и Грюма?

— Да неужели? Ну, моя 'тайная зазноба' хотя бы на жабу не похожа! — злобно прошипел Крауч.

Гарри с трудом подавил смешок, хоть он и не был уверен, что Грюм выглядит симпатичнее человека, похожего на жабу. Большая часть остальных присутствующих смотрела на двух препирающихся мужчин с разинутыми ртами.

— Ах так? Ну, я хотя бы своего сына в Азкабан не отправлял!

— А я хотя бы имел достаточно яиц, чтобы зачать ребёнка!

— Моя жена по крайней мере не померла от стыда за то, что вышла за такого неудачника!

— Я по крайней мере не отсасываю Малфою за его деньги!

— Я по крайней мере не обосрался на последнем новогоднем приёме в Министерстве!

— Это было шоколадное мороженое, и ты прекрасно это знаешь!

— Господа, прошу вас! — наконец вмешался Дамблдор. — Неужели это так необходимо?

Мадам Максим пренебрежительно сморщила нос:

— Уи, когда данные месьё из вашего Министри закончат, нам стоит наконец перейти к испытанию.

Крауч и Фадж продолжали сверлить друг друга ненавидящими взглядами, но молчали.

— Разумеется, — нервно рассмеялся Бэгмен, вытаскивая откуда-то большой мешок из фиолетового шёлка. — Прошу всех чемпионов подойти ко мне.

— Чистый сюр, — шепнула Гермиона Гарри на ухо, прежде чем выйти вперёд.

Гарри с улыбкой покачал головой.

— Итак, я буду предлагать вам эту сумку по очереди, — объявил Бэгмен, когда все чемпионы собрались вокруг него. — Из неё вы достанете уменьшенную модель того существа, с которым вам предстоит столкнуться! Они, видите ли... эмм... разных пород. О, а вашим заданием будет получить золотое яйцо!

Гарри нахмурился. Неужели Бэгмен забыл, что Крауч распалялся о драконах меньше двух минут назад? К чему это притворство?

— Сначала дамы? — улыбнулся Бэгмен, протягивая мешок Флёр.

Француженка выудила из мешка маленькую фигурку уэльского зелёного дракона с цифрой четыре. Увидев её, она лишь облегчённо вздохнула; она явно знала о драконах заранее.

Затем Бэгмен протянул сумку Гермионе. Гарри затаил дыхание, когда его девушка засунула туда руку и вытащила другого дракона. Это была фигурка самого опасного дракона в списке — венгерской хвостороги, с номером девять. Похоже, именно из-за сложности она шла последней.

— Ого, да ты, похоже, подцепила моё знаменитое невезение! — шепнул Гарри, когда он и Гермиона отошли в глубь шатра, не обращая особого внимания на то, какие драконы доставались другим чемпионам.

Гермиона пожала плечами:

— Для нашего плана это не имеет значения.

— Пожалуй, — согласился Гарри с лёгкой тревогой. — На самом деле это даже хорошо, что ты будешь последней, остальные могут попробовать повторить за тобой.

— И то верно. Хотя... если сработает один из первых трёх планов в нашем списке, волшебный мир и вправду безнадёжен.

Гарри хмыкнул:

— Думаешь, что есть немало шансов на успех плана А?

— Именно, — усмехнулась Гермиона.

Гарри громко рассмеялся, а затем заключил свою девушку в крепкие объятия.

— Не переживай, Гарри, — улыбнулась Гермиона, обнимая его в ответ. — Дракон ко мне и близко не подойдёт.

— Нет, конечно. Я верю в наши планы. Но всё равно волнуюсь. Я не вынесу, если с тобой что-то случится, ведь это я тебя втянул в этот бардак. Прошу, будь осторожнее!

— Обязательно, — шёпотом ответила Гермиона.

— Вот и хорошо... я люблю тебя, — шепнул Гарри в ответ.

Гермиона тихо ахнула. Технически это был второй раз, когда Гарри сказал ей эти слова, но то восторженное восклицание в ночь перед Хэллоуином едва ли считалось.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она, прежде чем крепко поцеловать его в губы.

Поцелуй пары был прерван вспышкой камеры. Гарри повернулся и сердито посмотрел на Риту Скитер и её фотографа, только что щёлкнувшего камерой.

— Ах, юная любовь! — проговорила репортёр с неприятно-сладкой улыбкой. — Как раз то, что любят мои читатели! Гарри, что ты чувствуешь по поводу участия твоей девушки в Турнире? Ты гордишься? Беспокоишься? Или разочарован в том, что именно она стала чемпионом, и чувствуешь себя преданным? Что...

— Мисс Скитер, я вынужден попросить вас покинуть помещение. Тут могут находиться только чемпионы, профессора и служащие министерства, — пришёл паре на выручку Дамблдор.

Скитер слегка нахмурилась, но ответила всё тем же сладким голосом:

— Конечно, директор. Приношу извинения.

Она поспешно покинула шатёр, фотограф последовал за ней.

— ... ну и их близкие друзья, конечно, — добавил директор с мягкой улыбкой, повернувшись к Гарри. — Но я думаю, Гарри, что тебе уже пора занять место на трибуне.

— Конечно, профессор, — ответил Гарри.

Обменявшись с Гермионой ещё одним быстрым поцелуем, он вышел из шатра.

* * *

Уже через полминуты Гарри поднялся на трибуну и стал высматривать свободные места среди гриффиндорцев.

— Гарри, давай к нам! — услышал он окрик Невилла.

Гарри увидел, что Невилл сел рядом с ограждением трибуны, довольно близко к арене, причём придержал для него сиденье справа от себя. Слева от Невилла сидела Джинни, а слева от неё — незнакомая Гарри светловолосая девочка в цветах Когтеврана.

— Спасибо, Нев! — с благодарностью сказал Гарри, усаживаясь. — А Дин и Симус где?

Невилл пожал плечами:

— Без понятия. С Роном, наверное. Но я и так нашёл неплохую компанию.

Джинни улыбнулась им. Светловолосая девочка взглянула на Гарри расширенными глазами:

— Здравствуй, Гарри Поттер, — произнесла она мечтательным голосом.

— Эмм, привет. Но мы вроде незнакомы? — неловко ответил Гарри.

Девочка расхохоталась. Джинни с улыбкой покачала головой:

— Это моя подруга Полумна Лавгуд, — объяснила она Гарри. — Учится на третьем курсе в Когтевране, но сегодня решила сесть с нами, гриффиндорцами.

Наклонившись через Невилла к Гарри, Джинни шёпотом добавила:

— Она порой бывает странной, но она вправду очень хорошая. Будь с ней помягче, ладно?

Гарри в ответ лишь улыбнулся и кивнул. Он уже больше трёх лет жил в волшебном мире, странности не были для него в новинку.

Полумна тем временем продолжала весело смеяться. После паузы Гарри обратился к ней:

— Рад познакомиться. Так что...

— ДАМЫ И ГОСПОДА, дорогие ученики Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга, почётные гости — добро пожаловать на первое испытание первого в этом веке Турнира Трёх Волшебников! — объявил Людо Бэгмен магически усиленным голосом.

Он стоял на платформе, располагавшейся внизу трибуны, лишь несколькими метрами выше арены. Также на платформе располагались пять золотых кресел судей; Дамблдор сидел в середине, справа от него сидел Крауч, слева располагалось место Бэгмена. Максим и Каркаров сидели рядом с Краучем и Бэгменом соответственно.

Бэгмен продолжил свою речь объяснением правил испытания, а Гарри заметил, что Джинни нервно ёрзает на своём месте. Она, конечно, переживала за своих братьев.

Гарри хотел было её подбодрить, но тут Бэгмен объявил:

— А теперь на арене появляется первый дракон для нашего первого чемпиона — Фреда Уизли!

Ведущие на арену боковые ворота открылись, и десяток драконьих укротителей вывели большого дракона. Ещё трое укротителей отлевитировали на арену драконье гнездо.

— О Мерлин! — ахнула Джинни. — Фреду нужно будет сражаться вот с этим?

Дракон был длиной более пятнадцати футов, имел чёрную чешую, бронзовые рога и чёрные гребни на спине. Это был, судя по полученному близнецами от Чарли списку, норвежский гребнеспин. Дракон был крупным, но довольно мирным. Ну, мирным по меркам драконов. Гарри подумал, не может ли это быть Норберта, тот дракон, которого три года назад у себя держал Хагрид. Как быстро растут драконы? Он этого не знал.

— Она такая милая, — мечтательно заметила Полумна. — Как думаете, стоит нам потом пойти её погладить?

— Эмм... не думаю, что это хорошая идея, — ответил Гарри, удивлённо приподняв бровь.

Затем он повернулся к Джинни, на чьём лице читался ужас:

— Джинни, не переживай, — постарался он её успокоить. — Я знаю, что у близнецов были планы, как одолеть драконов.

Джинни слегка улыбнулась дрожащими губами, но не ответила. Её взгляд был прикован к дракону, свернувшемуся на кладке яиц в центре арены и явно вознамерившемуся оберегать их до последнего.

— А теперь поприветствуем ФРЕДА УИЗЛИ! — выкрикнул Бэгмен.

Фред вошёл на арену, сопровождаемый аплодисментами и выкриками (как одобрительными, так и уничижительными). Он посмотрел на дракона и нервно сглотнул, но его лицо выражало твёрдую решительность.

— Акцио приманка! — выкрикнул рыжий парень, взмахнув палочкой.

По трибунам прокатилась волна перешёптываний, когда к Фреду подлетел большой кусок... чего-то розового. Гарри сощурил глаза. Это что, свиная нога? Определённо, именно она.

— И первый из шести чемпионов Хогвартса призвал... что это? Большой кусок мяса? О, именно так! — комментировал Бэгмен. — Что он делает теперь? Он левитирует его к дракону! Дракон принюхивается и... о! Съедает за один укус! Так и должно было быть? Ух ты, что это? Что происходит?

Увидев, что происходит с драконом, Гарри расхохотался. Язык огнедышащей рептилии стремительно увеличивался в длину! Гарри немедленно узнал эффект ирисок 'Гипер-язычок'.

Дракон был растерян. Его язык достиг уже пяти футов в длину. Он начал фыркать и реветь, а потом задрожал и рухнул наземь, очевидно, потеряв сознание от недостатка воздуха.

Фред воспользовался возможностью и бросился к гнезду.

— И вот чемпиону выпал шанс! — восторженно воскликнул Бэгмен. — И... ОН СХВАТИЛ ЯЙЦО! Теперь... О НЕТ!

Пока Фред бежал к яйцу, язык дракона начал стремительно уменьшаться. Дракон достаточно пришёл в себя, чтобы махнуть хвостом в направлении Фреда, ударив его в грудь. Фред отлетел назад, впечатавшись в ограждение арены.

Глаза Гарри испуганно расширились. Джинни ахнула. К счастью, Фред сразу же сумел вскочить на ноги и броситься к выходу с арены, по-прежнему держа золотое яйцо. Он выглядел слегка ошарашенным, но в целом невредимым.

Аудитория бурно зааплодировала.

— ОН СДЕЛАЛ ЭТО! Прекрасное зрелище! И весьма многообещающее начало Турнира! — восклицал Бэгмен. — А теперь давайте посмотрим, какие оценки выставят судьи!

Первой подняла палочку мадам Максим. Из палочки вылетело что-то похожее на длинную серебряную ленту, сложившуюся затем в цифру семь. Раздались аплодисменты, а тем временем Крауч поднял свою палочку. Он тоже выпустил в воздух семёрку. Такую же оценку поставил и Дамблдор. Бэгмен сотворил в воздухе серебристую девятку.

— Вот здорово! — воскликнул Гарри, обращаясь к Невиллу и Джинни.

Наконец настал черёд Каркарова. Бросив на Фреда холодный взгляд, директор Дурмстранга сотворил цифру пять.

— Что?! — возмутился Гарри. — Это совершенно несправедливо!

Его друзья согласно кивнули, и ропот трибун наглядно показал, что многие считают так же.

— Первый чемпион получил тридцать пять очков! Неплохо! Совсем неплохо! — объявил Бэгмен. — Поаплодируем же ещё раз Фреду Уизли... пока на арену выводят следующего дракона!

Сопровождаемый аплодисментами, Фред нетвёрдым шагом направился обратно к шатру чемпионов.

В то же время боковые ворота снова открылись, и на арену вбежали укротители, начавшие усмирять разгневанного дракона. Едва норвежского гребнеспина вывели с арены, другая команда укротителей ввела следующего дракона.

Он был длиной около двадцати футов, тоже имел чёрную чешую, а также довольно длинную, изогнутую морду, ряд шипов на шее и два чёрных рога на голове. Гарри опознал его как канадского длинномордого.

Это тоже была довольно смирная порода драконов. Едва гнездо расположили в центре арены, дракон улёгся на него и свернулся калачиком, не обращая внимания на шумные трибуны. Пока укротители выходили с арены, он, кажется, даже начал дремать. 'Может, разница часовых поясов сказалась?' — подумал Гарри.

Затем Бэгмен объявил второго чемпиона, которым оказался Грегори Гойл. Слизеринец вошёл на арену под аплодисменты большей части аудитории.

Гойл храбро направился к дремлющему дракону и наставил на него палочку:

— РЕДУКТО! — выкрикнул он.

Тусклый луч света полетел к дракону и ударил его в морду.

Дракон чихнул.

Затем он поднял голову, огляделся и увидел неподалёку Гойла.

Слизеринец застыл на месте, смертельно побледнев. На его брюках появилось мокрое пятно.

Но дракон по-прежнему не проявил интереса. Возможно, он просто был сыт. Рептилия опустила голову и снова задремала.

Трясущимися руками Гойл снова поднял палочку:

— Р-РЕ-РЕДУКТО!

Из палочки вылетел ещё один слабый луч света, пролетевший метрах в десяти от цели. Учитывая, что Гойл стоял примерно в двадцати метрах от дракона, это было немалым достижением.

— РЕДУКТО! — ещё раз крикнул Гойл.

В этот раз луча не было, ни тусклого, ни какого-либо ещё. Вместо этого глаза парня закатились, и он упал в обморок, то ли от страха, то ли от истощения.

— И... оу! Он потерял сознание! — воскликнул Бэгмен. — Весьма прискорбное событие! Второй чемпион Хогвартса больше не может соревноваться! Укротители, просим убрать дракона с арены! Целители, просим позаботиться о чемпионе!

Гарри громко рассмеялся. Невилл тоже хмыкнул. Джинни и Полумна, похоже, были просто рады, что обошлось без кровопролития.

На арене появились укротители, которые вывели дракона прочь, и двое целителей, которые отлевитировали Гойла обратно в чемпионский шатёр. Бэгмен снова повысил голос:

— Несколько разочаровывающий итог. Но не забывайте, что мистеру Гойлу всего четырнадцать лет. Уверен, что он старался изо всех сил! А сейчас выставление оценок! В обычных условиях оно проходило бы после медицинской помощи чемпиону, но у нас слишком много участников!

Мадам Максим сморщила нос, а затем сотворила серебристую единицу. Крауч сотворил двойку. Дамблдор тоже выставил единицу. Гарри сначала удивился такой строгости директора, но потом сообразил, что Дамблдор наверняка рассердился из-за выбора Гойлом чересчур жестокого заклинания. Затем Бэгмен выставил тройку, а Каркаров — ещё одну единицу. В итоге Гойл получил восемь баллов.

Следующим на арену вышел Седрик, против которого оказался шведский короткомордый дракон. Дракон был длиной больше двадцати футов, имел серебристо-голубую чешую и, как прозрачно намекало название породы, довольно короткую морду. Пуффендуец трансфигурировал камень в собаку, чтобы отвлечь внимание дракона, но, как только он схватил золотое яйцо, дракон снова переключился на него и дохнул ярко-голубым пламенем. Седрик сумел отскочить и добежать до выхода с арены, но ему всё-таки слегка опалило лицо и волосы.

Он получил семь очков от Максим, восемь от Крауча, по девять от Дамблдора и Бэгмена, и пять от Каркарова. В сумме это дало тридцать восемь очков, выведя его на первое место. Полумна огорчённо заметила, что он должен был получить куда меньше, потому что подверг опасности бедную собачку.

Следующей была Флёр Делакур с уэльским зелёным драконом. Она зачаровала дракона, заставив того заснуть, но, когда она забирала золотое яйцо, дракон всхрапнул и изверг язык пламени, поджёгший девушке юбку. Она смогла быстро потушить пламя, не получив никаких ран помимо удара по гордости; со сгоревшей юбкой она представляла весьма впечатляющее зрелище для аудитории, особенно мужской её части. Оказалось, что бельё француженки было на удивление... непрактичным для такого соревнования.

Флёр получила семь очков от Дамблдора и Крауча, девять от её директрисы мадам Максим, и четыре очка от Каркарова. Бэгмен же был явно восхищён и дал ей полные десять очков, что поставило Флёр на второе место после Седрика, с тридцатью семью баллами.

Следующий выведенный на арену дракон был длиной больше двадцати пяти футов, но при этом довольно тощим. Его чешуя была багрового цвета, а морду окаймляли золотые шипы. Эта порода называлась 'китайский огнешар'. Пройти мимо него предстояло Виктору Краму, и тот успешно сделал это, ослепив рептилию заклятием Коньюктивитус. Однако дракон, обезумев от боли, заметался и передавил половину яиц в кладке, что привело к некоторым снижениям баллов.

Максим и Дамблдор дали чемпиону Дурмстранга по семь очков, Бэгмен и Крауч — по восемь, а Каркаров, в очередной раз продемонстрировав предвзятость, поставил десять. С общей суммой в сорок очков Крам оказался новым лидером.

— А теперь настал черёд второго из братьев Уизли — Джорджа Уизли! — объявил Бэгмен. — Ему предстоит встреча с перуанским ядозубом! Весьма злобное создание, должен вам сказать! Как же проявит себя мистер Уизли в сравнении со своим братом?

Гарри заметил, что Джинни снова побледнела, когда на арену вывели очередного дракона. Его чешуя была гладкой и отливала медью, лоб украшали короткие рога. Он был длиной меньше двенадцати футов, являясь самым маленьким драконом из девяти, но при этом был одним из самых злобных. Укротителям пришлось сотворить несколько щитов, чтобы защититься от выдыхаемого пламени.

Доставив дракона в центр арены, что заняло немало времени, укротители поспешно ретировались.

— Итак, пожелаем же удачи ДЖОРДЖУ УИЗЛИ! — выкрикнул Бэгмен.

Джордж вошёл на арену и немедленно был вынужден спрятаться за одним из камней, чтобы избежать драконьего огня. Взмахнув палочкой, он, как и ранее Фред, выкрикнул 'Акцио приманка!'

Скоро на арену влетела ещё одна свиная нога. Но прежде чем она долетела до Джорджа, дракон бросился вперёд, схватил её в зубы и мгновенно съел.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом дракон исчез в цветном вихре. На его месте осталась возмущённо чирикающая маленькая канарейка.

Многие из зрителей ахнули, многие просто расхохотались. Среди последних были Гарри, Невилл, Джинни и Полумна.

— Невероятно! — воскликнул Бэгмен. — Мистер Уизли бежит к яйцу, и... да, он схватил его! Теперь ему нужно лишь... оу, осторожнее!

Прежде чем Джордж успел добежать до выхода с арены, дракон принял исходную форму. Разозлённая рептилия выпустила в сторону Джорджа поток пламени, и тому пришлось спрятаться за очередной каменной глыбой. Затем он продолжил бег к выходу, и дракон ещё два раза дохнул в него огнём. Джордж сумел уклониться от первого потока, но второй опалил ему левое предплечье, как раз когда он добежал до выхода. Джордж вскрикнул от боли, но сумел быстро потушить огонь сотворённой водой.

— О, это наверняка было больно! — воскликнул Бэгмен. — Но зрелище всё равно впечатляющее!

— Джинни, ты можешь снова смотреть, — мягко сказала Полумна своей рыжей подруге, которая в течение всей погони дракона за Джорджем закрывала руками глаза.

Мадам Помфри и двое целителей-мужчин выбежали из шатра навстречу Джорджу и занялись его обожжённой рукой. В то же время команда укротителей занялась усмирением взбешённого дракона.

Джорджа всё ещё лечили в шатре, когда судьи объявили оценки. Он получил ровно столько же очков, сколько его брат: Дамблдор поставил ему восемь, Максим и Крауч по семёрке, Бэгмен выставил девятку, а Каркаров — четвёрку.

Следующий выведенный на арену дракон был огромен. В длину он был больше сорока футов, его чешуя, чуть более светлая на брюхе, была серой с металлическим отливом, а на удивление длинные когти выглядели крайне грозно.

— Перед вами украинский железнобрюх, крупнейшая порода драконов в мире! И я уверен, что он станет достойным противником для министра магии КОРНЕЛИУСА ФАДЖА!

Под громкие аплодисменты Фадж медленно вошёл на арену. Дракон взревел, и министр сильно побледнел. Дрожащей рукой он поднял свою палочку:

— ОБЛИВИЭЙТ! — крикнул он.

Произошедшее потом Гарри понял только значительно позднее. Фадж, будучи бывшим главой Отдела магических происшествий и катастроф, был довольно искусен в чарах памяти. Однако, перенервничав при виде огромного зверя, он вложил в заклинание слишком много силы. Вместо того, чтобы просто заставить дракона забыть о яйцах, оно полностью стёрло ему память. И в итоге взрослый дракон получил разум новорождённого дракона.

Как потом рассказал Гарри Хагрид, с новорождёнными драконами был связан один малоизвестный факт: они, подобно нескольким видам птиц, 'запечатлевались' на первое существо, которое видели. Обычно этим существом была их мать.

Но когда дракон слегка оправился от удара заклинанием стирания памяти, первым увиденным им существом был министр Фадж, как раз схвативший золотое яйцо.

С жалобным рёвом, на языке драконов, вероятно, означавшим что-то вроде 'Мама!', железнобрюх кинулся к Фаджу. Министр повернулся и побежал к выходу с арены, но дракон догнал его и повалил на землю.

Гарри с ужасом смотрел на парализованного страхом Фаджа, лежавшего под драконом. Дракон опустил голову так низко, что его морда почти касалась шеи министра, и раскрыл челюсти. С трибун раздались вопли ужаса.

Но дракон лишь ласково лизнул министра в лицо и снова поднял голову.

Фадж воспользовался возможностью, вскочил и со всех ног бросился к выходу с арены. Дракон попытался догнать его, но не смог пересечь окружающие арену магические барьеры. Несколько раз он отчаянно бросался на них, при этом жалобно ревя и смотря на министра откровенно щенячьим взглядом.

Укротители вышли на арену и набросили на дракона цепи, чтобы увести. Тот стал реветь ещё громче: его разлучали с тем, кого он считал своей новой мамой. Гарри невольно посочувствовал рептилии, столько печали слышалось в её рёве.

Потом настало время для оценок. Мадам Максим сотворила серебристую восьмёрку. После неё был черёд Крауча.

Послав Фаджу издевательскую холодную усмешку, Крауч выпустил из палочки серебристую ленту, сложившуюся в цифру три.

— Сволочь! — завопил Фадж. — Когда это закончится, ты уволен! Слышишь меня? Уволен!

Крауч лишь ухмыльнулся в ответ.

Дамблдор бросил на них обоих осуждающий взгляд и сотворил серебристую девятку. Бэгмен тоже выставил девять, а Каркаров дал семь очков. В сумме Фадж получил тридцать шесть очков, что поставило его на четвёртое место, сразу перед близнецами.

Боковые ворота снова открылись, и на арену вывели предпоследнего дракона. Поскольку Гермиона должна была быть последней, этот явно предназначался для Винсента Крэбба.

Это был гебридский чёрный дракон. Он был тридцати футов в длину, несколько меньше украинского железнобрюха, но Гарри видел, что он был куда агрессивней. Дракон постоянно ревел и выпускал в сторону укротителей пламя. Чешуя его, как было понятно из названия породы, была чёрной, на спине и хвосте был ряд шипов, а глаза были ярко-фиолетовыми.

Гарри сглотнул. После выступления Гойла он сомневался, что Крэбб сможет пережить встречу с этим драконом. Ему не нравился слизеринец, но он вовсе не хотел, чтобы того разодрали или изжарили.

Укротители наконец разместили в центре арены гнездо и подвели к нему дракона, после чего поспешно покинули арену.

— Поаплодируем же пятому чемпиону Хогвартса, ВИНСЕНТУ КРЭББУ! — объявил Бэгмен, и все глаза обратились ко входу на арену.

Парой секунд позже Крэбб появился на арене, сопровождаемый вежливыми аплодисментами. Гарри с удивлением отметил, что на лице слизеринца не было ни страха, ни напускной самоуверенности. Он казался скорее скучающим.

Большой чёрный дракон взревел и повернулся к парню, который сейчас был от него в сорока ярдах.

Крэбб остановился. Всё так же спокойно он поднял палочку и нацелил её на дракона.

Без всяких видимых эмоций на лице он негромко произнёс:

— Авада Кедавра!

Яркий зелёный луч понёсся к дракону и поразил его в туловище. Дракон безжизненно рухнул на землю.

По трибунам пробежала волна шокированных возгласов и аханий. Затем наступило продолжительное молчание, во время которого Крэбб подошёл к гнезду, забрал золотое яйцо и вернулся к выходу с арены.

Гарри наблюдал за произошедшим с тревогой. С каких пор Крэбб научился использовать такие заклинания? Он никогда не проявлял особого таланта к заклинаниям на уроках. Возможно, с тёмной магией дела обстояли иначе? Гарри вспомнил, что Грюм рассказывал классу о Непростительных. Эти проклятия не требовали большой магической силы, нужен был прежде всего определённый настрой. Пожалуй, они и вправду были идеальны для слабого, но жестокого типа вроде Крэбба.

— Это было неожиданно, — пробормотал Гарри.

Невилл и Джинни согласно кивнули.

— Никогда не видела человека с большим количеством мозгошмыгов, чем этот парень, кем бы он ни был, — с грустью заметила Полумна.

— Это Крэбб, слизеринец-четверокурсник, — рассеянно ответил Гарри. — Как думаете, заимеет он теперь проблем?

— Нет, — ответил Невилл с мрачными нотками в голосе. — Непростительные нелегальны только при применении к человеку. Но не думаю, что это прибавит ему популярности среди учеников. Или в глазах директора.

Гарри посмотрел в сторону судей. Дамблдор наблюдал за Крэббом, сузив глаза, на лице мадам Максим было заметно отвращение. Крауч сохранял на лице нейтральное выражение, Каркаров одобрительно кивал.

Бэгмен выглядел ошарашенным, и ему понадобилось немало времени, чтобы снова обрести голос. Крэбб тем временем спокойно стоял у входа на арену.

— Итак, мистер Крэбб сразил своего дракона Убивающим проклятием, — наконец пробормотал Бэгмен магически усиленным голосом. — Это не является запрещённым действием, но вряд ли зрители хотели видеть что-то подобное... Давайте посмотрим на оценки судей?

Дамблдор немедленно поднял палочку. Бросив на Крэбба разочарованный взгляд, он сотворил серебристый ноль. Мадам Максим последовала его примеру, выпустив из палочки ещё один ноль.

Затем настал черёд Крауча, поставившего десятку. Очевидно, его не беспокоило применение Непростительных. Или он просто решил, что не нужно снимать баллы за то, что было в рамках правил.

Следующим был Бэгмен, и он на мгновение заколебался, прежде чем наградить Крэбба пятью баллами. Гарри презрительно фыркнул, увидев такое проявление нерешительности.

Последним был Каркаров. Уважительно кивнув Крэббу, он сотворил ещё одну десятку.

Это значило, что Крэбб набрал двадцать пять очков и оказался на предпоследнем месте. Слизеринец наблюдал за выставлением оценок без видимых эмоций и лишь слегка поклонился судьям, прежде чем покинуть арену.

Гарри, нахмурившись, наблюдал за тем, как укротители убирают с арены труп дракона. Но скоро мысли о Крэббе вылетели у него из головы, потому что следующей была Гермиона, и её дракона уже выводили на арену.

Венгерская хвосторога была примерно того же размера, что и чёрный гебридский, и выглядела не менее агрессивной. Её чешуя была чёрной, на хвосте были грозного вида шипы, а голову венчали бронзовые рога.

— И нашему последнему чемпиону будет противостоять грозная венгерская хвосторога! Встречайте же ГЕРМИОНУ ГРЕЙНДЖЕР! — выкрикнул Бэгмен, как только дракон и гнездо оказались в центре арены.

Гарри наблюдал, как Гермиона подходит ко входу на арену под выкрики и аплодисменты аудитории. Только когда трибуны утихли, она сделала два шага вперёд, оказавшись на арене.

Слегка наклонив голову вбок и нахмурившись, она подняла свою палочку:

— Акцио золотое яйцо!

Золотое яйцо немедленно вылетело из гнезда в её направлении. Гермиона поймала его на лету; на её лице было заметно лёгкое удивление тем, что заклинание сработало.

Когда Гарри три дня назад предложил ей попробовать призывающие чары, Гермиона подняла брови и заметила, что волшебники, конечно, тупые, но они вряд ли могут быть настолько тупыми. Она сказала, что на яйцах наверняка будут защищающие от призывания чары. Но Гарри убедил её, что нет никакой причины не попробовать. Как оказалось, волшебники вправду были настолько тупыми.

Гермиона покачала головой и начала что-то бормотать себе под нос. На её лице были написаны негодование и презрение. В мёртвой тишине некоторые слова были слышны даже на трибунах:

— Серьёзно... кто это придумал... идиоты... этот мир безнадёжен... где логика... тупые волшебники...

Гарри рассмеялся и начал аплодировать. Его друзья присоединились. Медленно, но верно аплодисменты становились всё громче и громче, хотя и перемежались растерянными перешёптываниями:

— И это всё? Достаточно призывающих чар?

— Для этого сюда притащили драконов?

— Почему другие чемпионы этого не сделали?

Бэгмен наконец вышел из ступора:

— И, эмм, мисс Грейнджер справилась с заданием меньше чем за десять секунд, использовав обычные призывающие чары. Весьма неожиданно...

Гермиона посмотрела в сторону зрителей и улыбнулась, поймав взгляд Гарри. Тем временем укротители вбежали на арену, дабы увести хвосторогу, которая даже не заметила пропажу одного из яиц.

— И да, конечно, оценки судей, — пробормотал Бэгмен после долгой паузы. — Мадам Максим?

Максим подняла палочку и, поколебавшись несколько секунд, выставила восьмёрку. Крауч с весьма недовольным видом выставил десятку. Это было, по мнению Гарри, вполне справедливо. Продемонстрированная Гермионой магия не была слишком впечатляющей, но и целью задания не было эффектно проявить себя. Гермиона добыла яйцо быстрее всех, не получив никаких ранений и не навредив ни дракону, ни яйцам. Причин занижать ей баллы просто не было.

Гарри с друзьями и немалой частью зрителей бурно зааплодировали, когда Дамблдор и Бэгмен последовали примеру Крауча, наградив Гермиону ещё двумя десятками.

Последним был Каркаров. С угрюмым видом он взмахнул палочкой, и вылетевшая серебристая лента сложилась в цифру четыре.

Это было вполне ожидаемо, но Гарри решил не позволять мелочной предвзятости бывшего Пожирателя портить ему настроение. Гермиона получила сорок два балла и оказалась на первом месте.

— Прошу прощения, но мне надо вниз! — сказал он Невиллу, Джинни и Полумне, прежде чем поспешно спуститься с трибуны и направиться в чемпионский шатёр.

* * *

Гарри вошёл в шатёр как раз тогда, когда Гермиона закончила заверять мадам Помфри, что не ранена. Подбежав к своей девушке, он крепко её обнял:

— Ты была великолепна! — воскликнул он, подарив ей крепкий поцелуй.

Гермиона с радостью ответила на поцелуй, но настроена была более скептически:

— Я выиграла благодаря глупости организаторов, а не своему уму. И не забывай, что это заклинание было твоей идеей!

— Ты бы выиграла так или иначе, — уверенно заявил Гарри.

Гермиона пожала плечами:

— Может быть. До сих пор не до конца верю, что это сработало. Если бы выученные нами за последнюю неделю заклинания не были полезны во многих других случаях, я бы даже была разочарована, что мы потратили столько времени на ненужные приготовления.

Гарри хмыкнул, но потом обеспокоенно нахмурился:

— А близнецы в порядке?

— Мы в порядке, — ответил голос позади него.

Обернувшись, Гарри увидел Фреда и Джорджа, незаметно подошедших сзади. Левое предплечье и левая ладонь Джорджа были замотаны бинтами, но оба брата выглядели вполне бодро.

— Завтра уже можно будет снять, — пояснил Джордж, заметив брошенный Гарри на бинты взгляд. — Шрамов не останется. Мадам Помфри в очередной раз спасла положение.

— Рад слышать, — с облегчением улыбнулся Гарри.

— Мы сами виноваты, — добавил Джордж. — Неправильно рассчитали количество зелья для длительного воздействия на дракона.

— Хотя теперь мы знаем, что наш план всё равно был крайне переусложнённым, — хохотнул Фред. — Призывающие чары, Гермиона? Серьёзно?

— Можете винить Бэгмена, или Крауча, или ещё кого-то из организаторов, — хмыкнула Гермиона, пожав плечами.

— В любом случае мы поздравляем тебя с первым местом! — широко улыбнулся Джордж. — Думаю, неплохо будет закатить вечеринку в гостиной?

— Определённо неплохо, дорогой брат, — немедленно согласился Фред.

— Отличная идея, парни! До скорой встречи! — ответил Гарри, беря Гермиону за руку.

Как бы приятна ни была мысль о вечеринке в честь победы, сначала он хотел 'отпраздновать' наедине со своей девушкой.

Держась за руки, пара направилась к выходу из шатра.

— Я вправду очень рад, что ты невредима, и жутко горд, что ты заняла первое место! — сказал Гарри.

Понизив голос, он добавил:

— И думаю, что теперь, когда дракон тебя не съел, в качестве компенсации ты должна...

— Гарри! — зашипела Гермиона, оглядываясь вокруг и густо покраснев.

— ...получить множество поцелуев от своего парня, — невинным тоном закончил Гарри. — А ты что подумала?

— А, ну конечно. Пошли уже, чудо, — рассмеялась Гермиона, слегка покачав головой.

Едва они вышли из шатра, Гарри обратил внимание, что к ним направляется один из укротителей драконов. Это была довольно симпатичная ведьма с короткими каштаново-рыжеватыми волосами, одетая в чёрную мантию из драконьей кожи. Но куда больше привлекло его внимание разгневанное выражение на её лице.

— Это вы Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер?! — рявкнула она, держа наготове палочку. — А где эта ваша безмозглая репортёрша?!

Прежде чем растерянные подростки смогли ответить, к ним подбежал другой драконий укротитель, схвативший ведьму за левую руку. Он был одет в такую же мантию, его лицо было испещрено шрамами, а в руке он держал старый ботинок.

— Гармония, нам пора! Наш международный порт-ключ вот-вот сработает! — сказал мужчина-укротитель, начавший тянуть ведьму за собой.

— Не раньше, чем эти тупые девчонка и мальчишка, а также та репортёрша поближе познакомятся с нашим длинномордым! — завопила разозлённая ведьма.

Гарри не смог опознать её акцент, но он явно был не британским.

— Извините её, пожалуйста, она в последние несколько недель в ужасном настроении, — извинился укротитель, продолжавший удерживать свою коллегу.

— УЖАСНОМ НАСТРОЕНИИ?! Я ПОКАЖУ ВАМ УЖАСНОЕ...

Но тут ведьма и волшебник исчезли в вихре красок. Очевидно, их порт-ключ сработал.

— И что это такое было? — нахмурился Гарри, посмотрев на Гермиону.

— Даже не представляю, — ответила не менее озадаченная девушка.

Пожав плечами, они снова взялись за руки и направились в замок на заслуженную победную вечеринку.

Следующим утром Гарри и Гермиона сидели за гриффиндорским столом крайне невыспавшимися. Как и большая часть их софакультетников, они до поздней ночи праздновали в гостиной Гриффиндора.

Праздничное настроение гриффиндорцев не поколебалось даже после того, как Фред, Джордж и Гермиона под одобрительные возгласы толпы одновременно открыли свои золотые яйца, из которых раздался визг столь оглушительный, что все стёкла в окнах разлетелись вдребезги. К счастью, это было быстро исправлено старшекурсниками. Вечеринка закончилась лишь в два часа ночи после появления профессора МакГонагалл в ночном халате.

Сегодня была среда, им нужно было идти на уроки, так что отоспаться возможности не было. Оглядывая стол, Гарри видел немало сонных лиц. Фред и Джордж явно страдали от лёгкого похмелья, как и некоторые из других старшекурсников, а также Дин и Симус, сидевшие напротив Гарри и Гермионы рядом с постоянно зевающим Невиллом.

Однако сонливость Гарри как рукой сняло, когда он заметил начавших влетать в Большой зал почтовых сов. Когда перед Невиллом упал его экземпляр 'Ежедневного пророка', он без единого слова протянул его паре.

Гадая, в каком же свете 'Пророк' выставит события первого тура, Гарри начал читать:

ПОЗОРНОЕ НАЧАЛО ТУРНИРА

Министр разочаровывает, ученики практикуют Тёмные искусства

Вчера в Хогвартсе прошло первое испытание Турнира Трёх Волшебников, и оно обернулось очередным позором для школы и Министерства. В ходе испытания чемпионы должны были добыть золотое яйцо из кладки под драконом.

Ни Сами-Знаете-Кто, ни Питер Петтигрю на испытании не появились, подтверждая тем самым заявления Министерства об их смертях. Но даже будучи единственным взрослым волшебником из соревнующихся, министр магии Корнелиус Фадж не смог занять первое место и проявил себя достаточно посредственно. Самой запоминающейся частью его выступления оказалось выкрикивание ругательств в адрес мистера Крауча, одного из судей Турнира (подробнее о распре между министром Фаджем и мистером Краучем читайте на стр.2).

Не удовольствовавшись тем, как министр опорочил репутацию Британии на международной арене, некоторые из учеников поспешили усугубить ситуацию. Чемпион Хогвартса Винсент Крэп (четырнадцати лет) добыл своё яйцо, сразив своего дракона Убивающим проклятием. Да, дорогие читатели, именно Убивающим проклятием! Неужели теперь в Хогвартсе наших детей учат таким заклинаниям? Братья-близнецы Фред и Джордж Уизли (шестнадцати лет), сыновья министерского служащего Арнольда Уизли, также продемонстрировали вопиющее пренебрежение правилами, незаконно призвав отравленные приманки, серьёзно навредившие их драконам.

Автор данной статьи задаётся вопросом: как могут ученики Хогвартса практиковать Тёмные искусства прямо под крючковатым носом директора Дамблдора? Неужели Хогвартс постепенно превращается в школу для обучения тёмных волшебников? Обеспокоенная публика желает знать!

Гарри рассерженно покачал головой. Выходка Крэбба и вправду была тревожной, но метод близнецов не нарушал никаких правил и уж точно не относился к Тёмным искусствам! Взглянув в конец статьи, он без удивления увидел, что написана она Ритой Скитер.

Пробежавшись взглядом по остальной части статьи, выискивая упоминания Гермионы, он с разочарованием обнаружил лишь короткий абзац в самом конце:

Благодаря ещё одной оплошности организаторов Турнира пятнадцатилетняя участница Гармония Рэйнджер, маглорождённая девушка Мальчика, Который Выжил, сумела завершить испытание с помощью обычных призывающих чар, что вывело её на первое место.

— Ну, наверняка могло быть и хуже, — вздохнул Гарри.

— Ага, — усмехнулась Гермиона. — Эта Гармония Рэйнджер упорно пытается увести у меня парня, но она хотя бы не тёмная ведьма. Злые только близнецы.

— Это мы и так знали, — хмыкнул Гарри. — Но ведь вроде обычно лишь один близнец злой?

Гермиона расхохоталась. Невилл же посмотрел на пару с непониманием:

— Ты о чём?

— А, это просто такой штамп в магловских произведениях, — коротко объяснила Гермиона.

— Ну ладно, — пожал Невилл плечами. — Что они там пишут?

— Министр плохо себя проявил, Крэбб и близнецы злые, Дамблдор проявляет халатность, а Гермиона победила лишь из-за некомпетентности организаторов, — ответил Гарри, возвращая газету Невиллу.

— Это... на удивление точно, — заметил Невилл.

— А я думаю, что Гермиона бы победила в любом случае, — заступился Гарри за свою девушку.

— Да? — вмешался в разговор Дин. — И что бы ты делала, Гермиона, если бы призывающие чары не сработали?

— Ну, для начала я попыталась бы отлевитировать яйцо к себе, — начала перечислять Гермиона. — Потом я попробовала бы заклинание обмена предметов местами. Если бы яйцо было защищено от всех чар, я бы попыталась призвать или отлевитировать к себе всё гнездо.

Невилл, Дин и Симус расхохотались. Гермиона же продолжала:

— Ну а последним вариантом был бы призыв мантии-невидимки Гарри, под которой я бы смогла прокрасться к гнезду, отвлекая дракона несколькими трансфигурированными животными, примерно как сделал Седрик.

— Пожалуй, ты и вправду бы в любом случае победила, — согласился с Гарри Дин.

— Ага, — кивнул Невилл, который тем временем просматривал статьи в газете.

Тут его взгляд несколько помрачнел:

— Это может плохо обернуться. С таким поливанием грязью Фадж может лишиться должности.

— Ну и что? — спросил Гарри. — Это было бы здорово!

Невилл покачал головой:

— Дело не в Фадже. А в том, кто может занять его место. Фадж довольно бездарен, но по крайней мере не фанатик чистокровности. А с нынешним балансом сил в Визенгамоте следующий министр может оказаться намного, намного хуже. Например, это может быть Люциус Малфой или один из его приближённых.

— Вот дерьмо! — пробормотал Гарри.

Гермиона, похоже, тоже весьма обеспокоилась этой возможностью, потому что не стала упрекать его за ругательство.

Посмотрев в сторону слизеринского стола, Гарри заметил, что Драко Малфой и вправду выглядит весьма довольным. Перед ним лежал свёрнутый номер 'Пророк', а он сам о чём-то весело болтал с Гойлом, Теодором Ноттом и Панси Паркинсон.

С тех пор как Гарри вынес на публику происхождение Реддла, в Слизерине произошёл раскол. Группировка 'тёмных' разделилась надвое. Большая их часть, состоявшая из чистокровных фанатиков, была возмущена происхождением Тёмного Лорда. Изначально Малфой и его дружки относились именно к этой группе, но Крэбб, похоже, решил сменить сторону. Сейчас он сидел рядом с членами второй группы — той, что превыше всего ценила силу, интересовалась Тёмными искусствами и по-прежнему относилась к Тёмному Лорду с одобрением. Этой группе не было дела до крови, они интересовались прежде всего методами её пролития. И после своего выступления на первом испытании Крэбб, естественно, оказался одним из её лидеров.

Гарри нахмурился, но потом пожал плечами. Его не так уж сильно интересовала постоянная грызня в хогвартском 'серпентарии', ибо взглядов ни одной из групп он не разделял. Но любые распри в Слизерине были, на его взгляд, хороши хотя бы тем, что не давали слизеринцам особо задирать членов других факультетов.

Гарри повернулся обратно к Невиллу:

— Да, Малфой и вправду выглядит довольным. Но ты вправду думаешь, что фанатик вроде его отца может стать министром? Кто будет голосовать за такого типа?

— Понадобится лишь некоторое количество 'пожертвований' нужным чародеям Визенгамота. Если Фаджу выдвинут вотум недоверия, чародеи изберут временного министра на остаток срока, — пояснил Невилл. — Следующие выборы будут только через три года.

— Да чёрт бы их всех побрал, — пробормотал Гарри.

— Вот так просто?! — воскликнула Гермиона. — Как волшебный мир может быть настолько примитивен? Где демократическая легитимность, где разделение властей?

— Разделение властей? А что это? — удивился Невилл.

Гермиона застонала и спрятала лицо в ладонях. Гарри покачал головой и обнял её рукой за плечи:

— Давай не будем забегать вперёд. Этого может и не произойти, — постарался он её утешить. — А когда мы закончим школу, уверен, уж ты-то найдёшь способ исправить эту систему.

Гермиона посмотрела на Гарри и выдавила слабую улыбку:

— Ты прав. Это лишь одно из того, что нужно изменить. Ведь есть ещё, например, домовые эль... О БОЖЕ! Я напрочь забыла про домовых эльфов! С самого Хэллоуина ничего не делала для ГАВНЭ, только сидела здесь и ела, молчаливо одобряя их рабство! Как я могла забыть? И почему ты ничего мне не сказал?! Мне нужно придумать, как их освободить! Мне нужно составить планы! Вы мне поможете, так ведь?

Гарри и Невилл обменялись смущёнными взглядами, а Дин и Симус неожиданно крайне заинтересовались своими пустыми тарелками.

— Эмм...

— Хмм...

Гермиона нахмурилась.

— Ох ты ж, посмотри на время! — воскликнул Гарри, вскакивая. — Через пять минут начинаются чары. Нам надо срочно бежать!

Гермиона фыркнула, но тоже встала из-за стола, не желая опаздывать на урок.

— Этот разговор не закончен, — прошипела она Гарри, когда они выходили из Большого зала.

Гарри сглотнул и коротко кивнул. Он и сам прекрасно это знал.

* * *

После чар у четверокурсников-гриффиндорцев был свободный урок до начала обеда. Едва они вышли из класса чар, Гермиона схватила Гарри за руку и потащила в сторону ближайшего пустого класса. В обычных условиях Гарри был бы весьма этому рад, но понимал, что сейчас всё будет по-другому. Когда они вошли в комнату и Гермиона с силой захлопнула за ними дверь, он внутренне напрягся, готовясь к спору.

— Итак, что это было за завтраком? — сердито спросила Гермиона. — Ты говорил, что готов помочь мне с ГАВНЭ. Почему же теперь не хочешь?

Гарри набрал в грудь воздуха:

— Гермиона, то, что я сейчас скажу, может тебя обидеть, но мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Ты выслушаешь?

Гермиона нахмурилась, но кивнула.

— Гермиона, мне правда не хочется тебя обижать, но я всё-таки твой парень, и считаю своим долгом сказать: в отношении домовиков ты ведёшь себя крайне глупо.

— Что? Как ты можешь такое говорить!? — с обидой воскликнула Гермиона.

Гарри вздохнул:

— Во-первых, название твоей организации. Буду честен — оно объективно ужасно.

— Гражданская ассоциация восстановления независимости эльфов — совершенно нормальное название! — с жаром возразила Гермиона.

— Оно может и нормальное, но вот аббревиатура будет вызывать у людей яркие ассоциации с экскрементами. Не очень-то вдохновляюще, на мой взгляд. Задача и так крайне непростая, зачем её дополнительно усложнять? Где твой здравый смысл?

Гермиона скрестила руки на груди:

— Я не виновата в том, что многие люди — недоразвитые болваны!

— Но виновата в том, что не обращаешь внимания на простой факт: мы находимся в школе, полной детей и подростков, которые большую часть времени ведут себя как недоразвитые болваны.

Гермиона несколько секунд сверлила его сердитым взглядом, но постепенно её гнев утих.

— Ладно, — неохотно согласилась она. — Если хочешь, можно придумать другое название.

Гарри осторожно кивнул:

— Но название тут — меньшая из проблем. А основная проблема в том, что твои цели тоже не кажутся мне разумными. Тольконеубивайменяпожалуйста!

— ЧТО?! — вскричала Гермиона. — Как ты можешь так говорить?!

Гарри быстро продолжил:

— Ты вообще когда-нибудь разговаривала с домовым эльфом? Тебе не кажется, что в решении такого вопроса нужно учесть их мнение?

Гермиона продолжала сверлить Гарри взглядом, снова сложив на груди руки:

— Мне не обязательно с ними разговаривать! Я о них читала. Я знаю, что они не нуждаются в связи с семьями волшебников. Они в рабстве, и я хочу положить этому конец!

— Возможно, в связи они и не нуждаются. Но это к делу не относится.

— Не относится?

— Да, не относится, — твёрдо сказал Гарри. — Что, если они хотят быть связанными с волшебниками? Почему ты отказываешь им в праве делать то, что они хотят?

— У них промыты мозги! — крикнула Гермиона.

— С чего ты взяла?

— Я... я... любая здравомыслящая личность хочет быть свободной!

— Ну а домовые эльфы, на мой взгляд, не хотят. Слушай, Миона, в основе я с тобой согласен. Эльфы должны иметь право просить о свободе, и хозяева не должны плохо с ними обращаться. Это были бы и вправду отличные цели. Но тебе не стоит насильно пытаться порвать их связи с волшебниками, если они этого не хотят. Позволь им самим принимать решения.

Гермиона нахмурилась, но постепенно снова успокоилась. Тяжело плюхнувшись на стол, она вздохнула.

— Я серьёзно облажалась, да? — с горечью проговорила она.

— Нет, не переживай, — поспешил Гарри её утешить. — По-моему, это даже хорошо, что ты на время просто забыла об этом и ничего не предпринимала. А теперь давай решим, что делать дальше.

Гермиона кивнула.

— Наверное, надо поговорить с домовиками? — предложила она. — Но где мы их найдём?

— На кухне, разумеется. С Картой Мародёров мы легко найдём туда путь, — ответил Гарри.

Порывшись в сумке, он выудил оттуда Карту, активировал её и начал искать вход на кухню. Вскоре Гарри обнаружил, что он располагался под Большим залом, недалеко от входа в подземелье Пуффендуя.

— Ну, пошли! — сказал он.

* * *

Когда Гарри и Гермиона через час покинули кухню, Гермиона несколько воспрянула духом, хотя Гарри и видел, что слова эльфов её расстроили.

Домовые эльфы ясно дали ей понять, что им нравится их работа и они хотят сохранить связь с Хогвартсом, спасибо большое. Только Добби, который, как оказалось, тоже работал в Хогвартсе, и с восторгом приветствовал Гарри и Гермиону, смущённо признал, что ему нравится быть свободным, что немало возмутило прочих эльфов. Но даже ему нравилось работать в замке.

— Думаю, теперь вполне понятно, что с хогвартскими домовиками обращаются хорошо, и они счастливы, — заметил Гарри, когда они направлялись в Большой зал на обед.

— Да, — согласилась Гермиона. — Кстати, а ты вправду был готов нанять Добби? Очень милое предложение с твоей стороны.

— Ну а почему бы и нет? — ответил Гарри. — В моём сейфе немало денег, а работающий на меня эльф мог бы в будущем быть весьма полезен. Но увы, Добби твёрдо намерен продолжать работать здесь. Но, — он пожал плечами, — я могу это принять. Домовые эльфы, даже свободные, явно не любят бросать работу.

Гермиона нахмурилась:

— Я могу понять, что домовой эльф просто так не оставил бы свою работу. Но Добби мог бы поставить в известность профессора Дамблдора, если бы хотел на тебя работать. Серьёзно, в чём смысл свободы, если ты не пользуешься её плодами?

— Я понимаю тебя, но... у домовых эльфов, видимо, голова работает по другому. И раз уж Добби доволен, не вижу причин огорчаться, — ответил Гарри. — Лучше сосредоточь усилия на том, чтобы защищать эльфов от плохого обращения хозяев, чем пытаться заставить их мыслить иначе.

Гермиона неохотно кивнула. И пусть она и выглядела слегка разочарованной такими настроениями эльфов, Гарри радовался тому, что она больше не желала насильно 'освободить' каждого эльфа в замке.

* * *

После обеда у Гарри и Гермионы был назначен первый урок зелий с мадам Помфри. Когда они вышли из Большого зала и направились к больничному крылу, у них оставалось ещё немало времени в запасе. Но едва они подошли к дверям, ведущим в больничное крыло, те раскрылись, и в коридор вышел Дамблдор.

— А, Гарри и мисс Грейнджер. Идёте на свой первый урок к мадам Пофмри?

— Да, сэр, — ответила Гермиона.

— Я только что согласовал с ней план обучения. Она любезно согласилась обучать вас до конца этого учебного года, — сообщил Дамблдор. — Что же до дальнейшего обучения, то тут придётся принять другие меры.

— Спасибо вам большое, сэр, — ответил Гарри. — Это здорово. Главное, чтобы нам не пришлось снова учиться у Снегга.

— Этот вариант исключён, — кивнул Дамблдор.

Затем старый волшебник с улыбкой взглянул на Гермиону:

— И поздравляю вас с вашим успехом на первом испытании, мисс Грейнджер. Я не принимал участия в приготовлениях, но всё равно был удивлён простотой и элегантностью вашего решения.

— Спасибо, директор, — покраснела Гермиона.

— Сэр, а вы знаете, что случилось с Волан-де-Мортом? — спросил Гарри. — Есть ли вообще способ узнать, какие последствия для него повлечёт неучастие в Турнире?

— Увы, это неясно, — с сожалением ответил Дамблдор. — Лишь один раз за всю историю Турнира чемпион прямо отказался участвовать в первом испытании. В итоге он умер, хотя и неясно, убило ли его неисполнение контракта или шок от потери магии. Также несколько раз бывали случаи, когда чемпионы больше не могли соревноваться по причине полученных на предыдущем испытании ранений. Некоторые из них лишились магии, некоторые никак не пострадали. Создаваемый Кубком контракт, похоже, как минимум в некоторых случаях понимал неспособность чемпиона участвовать. Но точная формулировка контракта затерялась в веках, так что критерии неясны. А поскольку текущее состояние Тома нам тоже неизвестно, мы уж тем более не можем знать, какие могут быть последствия.

Дамблдор нахмурился и продолжил:

— И более того, Том — особый случай. Сейчас он не в полной мере человек, и возможно, никогда им уже не будет. Так что вполне возможно, что Кубок просто на него не подействовал. Также Кубок мог разрушиться до полного формирования контракта, хотя эту возможность я считаю маловероятной.

Директор вздохнул:

— К тому же неизвестно, какие действия Том должен был предпринять для выполнения контракта. Если он сумел каким-то образом, например под дезиллюминационными чарами, прокрасться на арену, этого могло хватить.

— А хоть что-нибудь мы знаем точно? — спросил Гарри с лёгкой досадой.

— Мне точно известно, что Тёмная метка, соединяющая Тома с его последователями, по-прежнему видна на их руках, — ответил Дамблдор. — Но мне неизвестно, обязательно ли она исчезнет после окончательной смерти Тома, и окажет ли его смерть на отмеченных Пожирателей какое-то влияние.

— В итоге получается, — разочарованно заметил Гарри, — что Реддл может быть жив, а может быть и мёртв, мог потерять или не потерять магию, мог подпадать или не подпадать под требования об участии, и мог присутствовать или не присутствовать на испытании. Великолепно! Я так рад, что всё стало ясно!

— Гарри! — укоризненно воскликнула Гермиона.

— Эмм, извините, профессор, — Гарри слегка покраснел. — Я не хотел, чтобы вышло так язвительно. Просто эта неопределённость слегка раздражает.

— Понимаю, — хмыкнул Дамблдор. — Я бы и сам хотел знать больше. Как часто советует Аластор, мы прежде всего должны быть бдительны.

Гарри и Гермиона кивнули.

— Ну, думаю, вам не стоит заставлять мадам Помфри ждать, — сказал директор. — Я дам вам знать, если появятся новости касательно Тома.

— Спасибо, сэр, — ответил Гарри, открывая дверь в больничное крыло.

Мадам Помфри стояла у кровати какого-то младшекурсника, которого Гарри не знал. Когда пара вошла, она подняла взгляд:

— Я присоединюсь к вам через минуту, мистер Поттер и мисс Грейнджер. Подождите пока в моём кабинете.

— Да, мадам Помфри, — откликнулась Гермиона.

Пока они пересекали больничное крыло, направляясь к двери кабинета в другом его конце, Гарри продолжал размышлять о разговоре с Дамблдором.

— Как же всё-таки не хватает информации, — пробурчал Гарри, когда они вошли в кабинет. — Как думаешь, Волан-де-Морт вправду мог прокрасться на арену незамеченным?

— Не знаю, — ответила Гермиона. — Но зато знаю, что у тебя есть крайне полезный артефакт, с помощью которого можно за этим проследить и не допустить такую возможность на втором испытании.

— Карта Мародёров! Ну конечно! Гермиона, ты гений! — воскликнул Гарри, быстро поцеловав свою девушку в губы. — Значит, пока я буду наблюдать за вторым испытанием, я буду поглядывать на Карту, и в случае, если Волан-де-Морт появится...

— ...ты сразу пойдёшь и скажешь об этом директору, — серьёзным тоном закончила Гермиона. — И не вздумай сломя голову кидаться в какую-нибудь авантюру!

— Ладно, ладно, — согласился Гарри, снова легко её поцеловав. — Не переживай.

Составив таким образом новый план, оба они повеселели. А урок зельеварения с мадам Помфри оказался ещё более приятным. Гарри даже подумал, что это был лучший урок зельеварения в его жизни.

* * *

Следующие недели в Хогвартсе прошли более-менее спокойно. Надвигались семестровые экзамены, и большая часть студентов больше думала об учёбе, чем об окружающих Турнир сплетнях. Гермиона, разумеется, решила тоже сдавать экзамены, хоть и была от них освобождена.

Гарри и Гермиона использовали период затишья, чтобы спокойно учиться. Также они продолжали выискивать новые потенциально полезные заклинания для Турнира, хотя пока и не знали, в чём будет заключаться второе испытание. К некоторой их досаде, загадка золотого яйца пока оставалась неразгаданной.

Затишье подошло к концу, когда учителя объявили о том, что в день Рождества в Хогвартсе состоится Святочный бал. Школа довольно быстро снова погрузилась в хаос, потому что все достаточно взрослые для посещения бала ученики начали лихорадочно искать себе партнёров. Разговоры о том, кто кого пригласил, крутили хогвартскую мельницу слухов с бешеной скоростью.

Гарри был очень рад, что ему партнёршу искать было не надо, так что все эти волнения по большей части обошли его стороной. Совсем без дополнительных хлопот, впрочем, не обошлось: Гермиона настояла на том, чтобы научить его танцевать. Чемпионы Турнира должны были танцевать открывающий танец бала, и она хотела выглядеть на нём хорошо. К удивлению Гарри, уроки танцев оказались довольно интересными, и он даже не был особо плох.

Его соседям по спальне было не так легко. Одним вечером, за неделю до бала, Гарри и Гермиона сидели на диване в гостиной, а в стоящем рядом кресле сидел крайне угрюмый Невилл.

— Нев, ты уже нашёл партнёршу для бала? — спросил Гарри.

— Нет ещё, — ответил Невилл.

Понизив голос, он добавил:

— Я хотел пригласить Джинни, но...

Он покосился в сторону близнецов Уизли, а потом бросил взгляд на Рона, сидевшего рядом с Дином и Симусом. Рон занимался тем же, что делал каждый вечер с момента объявления Святочного бала — громко жаловался на невозможность пригласить девушку.

— Понимаю, — хмыкнул Гарри. — Шесть старших братьев. И миссис Уизли тоже может быть весьма грозной. А ещё кто-то у тебя на примете есть?

Невилл слегка покраснел:

— Я ещё думал о Полумне... — промямлил он.

— О, она весьма милая девушка, — заметил Гарри. — Тебе определённо стоит её пригласить. Я уверен — она не откажет.

— Но тебе стоит пригласить её поскорее, пока это не сделал кто-то другой, — добавила Гермиона.

— Точно, — согласился Гарри. — Вот прямо завтра с утра и пригласишь. Верно, Нев?

Невилл взглянул на Гарри расширившимися глазами, но постепенно на его лице появилось уверенное выражение, и он кивнул:

— Да, так и сделаю.

— Молодец, Нев, — улыбнулся Гарри, хлопнув того по плечу. — Ты настоящий гриффиндорец!

* * *

Следующим утром после завтрака Невилл подошёл к сидевшей за столом Когтеврана Полумне и предложил ей сопровождать его на Святочный бал. Та, радостно улыбнувшись, немедленно согласилась.

Через пару дней экзамены закончились, и Гарри с Гермионой плотно засели в библиотеке, пытаясь узнать скрытую в золотом яйце подсказку. Гермиона просматривала кучи книг по древним рунам, надеясь понять смысл выгравированных на яйце символов, но успехов пока не было.

Именно поэтому в четверг днём Гермиона сидела за столом в библиотеке. В этот день как раз закончились последние уроки в семестре.

Гарри отошёл от стола, чтобы вернуть стопку книг на их места на полках, когда к Гермионе подошёл Виктор Крам. Чемпион Дурмстранга, как и она сама, последнее время часто сидел в библиотеке.

— Ты ведь Гер-минна, да? — спросил Крам девушку, глубоко поглощённую лежавшим перед ней томом.

Гермиона, слегка выведенная из равновесия тем, что её отвлекли, подняла взгляд:

— Да, я Гермиона, — ответила она нейтральным тоном. — Чем могу помочь, мистер Крам?

— Гермионна, можешь звать меня просто Виктор, — ответил знаменитый ловец. — Я бы хотеть просить тебя пойти со мной на Святочный бал.

Гермиона слегка нахмурилась:

— О, я очень польщена, мистер Крам, но у меня уже есть спутник для бала.

Плечи Крама слегка поникли:

— Тот юноша, с которым вы проводишь много время? Он твой парень?

— Да, это мой парень Гарри Поттер, — кивнула Гермиона.

— Эх, — вздохнул Виктор. — Я надеялся, что просто хороший друг. Вашему парню очень повезло. Скажете ему это, ладно?

Гермиона улыбнулась:

— Скажу. Спасибо, мистер Крам.

Крам кивнул и направился прочь. Как раз в это время вернулся Гарри:

— Чего он хотел? — слегка нахмурился он, смотря в спину удаляющегося болгарина.

— Хотел пойти со мной на бал, — ответила всё ещё слегка удивлённая Гермиона.

— Да? — нахмурился Гарри ещё сильнее.

— О, не переживай, — хмыкнула Гермиона. — Отказ он принял с достоинством. Он просто не знал, что мы вместе. Полагаю, не считает необходимым читать газеты или верить сплетням. И неудивительно, с его-то славой.

— А, ну ладно, — заметно успокоился Гарри. — В конце концов, не могу его винить за желание пойти на бал со столь очаровательной девушкой.

Гермиона улыбнулась:

— А я просто радуюсь, что в библиотеке сейчас больше никого нет. Страшно представить, какие слухи могли бы пой... фу!

Она резким щелчком сбросила с обложки одной из книг крупного жука. Насекомое сразу же улетело прочь.

— Да уж, — хмыкнул Гарри. — А уж если бы в 'Пророке' узнали... даже не хочу представлять, какую 'сенсацию' они бы раздули! Хорошо, что мы одни.

— Точно, — согласилась Гермиона, прежде чем вернуться к чтению лежащей перед ней книги.

* * *

Следующим утром за завтраком Гарри и Гермиона снова сидели напротив Невилла. Едва они закончили есть, прилетели почтовые совы. Невилл развернул свой 'Пророк' и резко побледнел.

— Вам стоит это прочесть, — тихо сказал он, передавая газету Гарри и Гермионе.

Гарри взглянул на заголовок, и его глаза расширились:

— Да чёрт бы их побрал, — пробормотал он.

СКАНДАЛ С ПРИВОРОТНЫМИ ЗЕЛЬЯМИ В ХОГВАРТСЕ

Коварная маглорождённая заманивает в свои сети Виктора Крама и Мальчика, Который Выжил

Постоянные читатели этой газеты наверняка помнят маглорождённую ведьму Гармонию Рэйнджер (пятнадцати лет). Она является девушкой Гарри Поттера и той ведьмой, что нелегально вбросила своё имя и несколько прочих имён в Кубок огня.

Но, очевидно, извращённая натура мисс Рэйнджер требует отношений со знаменитыми волшебниками, и одного Гарри для этого оказалось недостаточно. Девушка также заманила в свои сети всемирно известного ловца Виктора Крама, только для того, чтобы жестоко разбить ему сердце, когда тот пригласил её на Святочный бал, который пройдёт в Хогвартсе на следующей неделе.

Вы можете задаться вопросом: каким образом довольно обыденно выглядящая девушка смогла завоевать сердца двух знаменитых волшебников? Предлагала ли она бедным юношам себя, чтобы привлечь их внимание, или правда даже более зловеща? Другие ученики предполагают последнее.

'Она та ещё уродина,' — говорит о ней Панси Паркинсон, миловидная и привлекательная студентка четвертого курса. — 'Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, всё и дело'.

Это шокирующее обвинение выглядит даже более достоверным, если вспомнить, что мисс Рэйнджер, нелегальная участница Турнира Трёх Волшебников, уже несколько раз демонстрировала свои криминальные наклонности.

Мы же в 'Пророке' призываем директора Хогвартса Альбуса Дамблдора немедленно расследовать эти заявления и добиться того, чтобы виновные были строго наказаны. Тем временем эти шокирующие события могут придать дополнительный вес всё чаще звучащим требованиям защитить волшебный мир от распутной морали мира маглов.

Специальный корреспондент Рита Скитер

— Да вы издеваетесь! — застонал Гарри.

— Боже ты мой! — воскликнула Гермиона с наигранным возмущением. — Эта Гармония Рэйнджер, похоже, та ещё сучка! Вот доберусь до неё и покажу, что опаивать моего парня зельем — плохая идея!

Гарри фыркнул и покачал головой:

— Я рад, что тебя это не беспокоит, но ты ведь понимаешь, что другие люди могут доставить нам... тебе неприятностей?

Гермиона открыла рот, явно готовясь ответить, что это полная глупость, но замешкалась, оглядывая Большой зал. Многие из учеников перешёптывались и бросали на неё ненавидящие взгляды.

— Пойдём прогуляемся, — предложил Гарри, вставая из-за стола.

Он взял Гермиону за руку, и они поспешно вышли из зала.

— Не могу поверить, что люди серьёзно воспринимают эту макулатуру! — воскликнула Гермиона, когда они шли вдоль берега озера.

— А я могу, — с грустью отозвался Гарри. — Многие из учеников готовы охотно верить в самое худшее о людях без каких-либо доказательств.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты вспомни, что происходило на втором курсе, — ответил Гарри.

Слегка хмыкнув, он добавил:

— Они все верили, что я Наследник Слизерина, хотя на самом деле я всего лишь Гарри Гриффиндора.

Гермиона бросила на него ничего не выражающий взгляд. Где-то застрекотал сверчок.

— Ой, да ладно тебе, — обиженно сказал Гарри.

— Гарри, это был ужасный каламбур, — всё так же невыразительно заметила Гермиона.

— Так или иначе, — продолжил Гарри, — если уж люди охотно верили, что я потомок Слизерина, трудно предсказать, во что ещё они охотно поверят.

— Ну вообще-то ты, весьма вероятно, и вправду потомок Слизерина. И других Основателей. И Мерлина, — сказала Гермиона.

— Правда? — взволнованно спросил Гарри.

— Конечно, — пожала Гермиона плечами. — И то же можно сказать о любом другом ученике, по крайней мере из достаточно старой волшебной семьи. Так работает генетика. Эти люди жили много веков назад, и у всех было по несколько детей. Учитывая малое количество волшебников в Британии, я почти уверена, что большая часть учеников Хогвартса находятся в отдалённом родстве с Основателями, Мерлином и друг другом.

— Послушаешь тебя, Миона, и вся радость от родства с Мерлином мигом пройдёт, — пробурчал Гарри.

— И поэтому, — продолжила Гермиона, проигнорировав его комментарий, — эта идея с наследником Слизерина была изначально дурацкой. Большая часть учеников наверняка имеют его среди предков. И нет никакой разумной причины, почему какие-то наследственные черты могли передаваться лишь от старшего сына к старшему сыну. Даже если бы ты был его наследником, ты был бы с ним не в более близком родстве, чем другие.

— Но почему ты не говорила об этом на втором курсе? — удивился Гарри.

— Прости, но пытаться объяснять волшебникам магловскую науку — дело безнадёжное, — вздохнула Гермиона.

— Справедливо. Но ты могла рассказать об этом хотя бы мне. Это бы меня подбодрило.

Гермиона взглянула на него со смущением.

— Прости, — пробормотала она, слегка сжав его ладонь.

— Да не беда, — улыбнулся Гарри. — Но мы, кажется, отклонились от темы.

— Да, мы говорили о реакции людей на эту нелепую статейку. И я теперь готова согласиться, что слишком многие охотно в неё поверят. Но через несколько дней всё уляжется, верно?

— Я тоже так думаю, — согласился Гарри. — Скоро бал, и люди будут думать прежде всего о нём. Нам просто нужно несколько дней не выделяться, как после Хэллоуина.

— Ну, это будет нетрудно, — пожала плечами Гермиона.

Затем она нахмурилась:

— Если бы мы только узнали, как Скитер добывает информацию. Откуда она узнала, что Крам приглашал меня на бал? Вряд ли он ей рассказал.

— Он мог рассказать другу, тот кому-то ещё, и так далее, — предположил Гарри. — Или она могла шпионить за нами. Например, под мантией-невидимкой.

Гермиона ахнула:

— А ведь верно! Вполне могла!

Но потом она усмехнулась:

— Вот и ещё одно применение для твоей карты!

— Отличная идея! — согласился Гарри. — В следующий раз, когда мы заподозрим, что она может подслушивать, мы попытаемся отследить её на Карте Мародёров. Например, во время того же бала. Если мы её поймаем, её могут даже арестовать за незаконное проникновение!

Затем довольная составленным планом пара вернулась в замок и провела остаток дня, тренируясь в заброшенном классе, в котором они готовились ещё к первому испытанию.

* * *

Позднее в тот же день, в совершенно другом месте

Гармония Рэйнджер, укротительница драконов в расположенном неподалёку заповеднике, сидела за завтраком в своей хижине в глубине канадских лесов. Она неторопливо ела блинчики и пила кофе, изо всех сил стараясь не обращать внимания на множество подпалин на столе.

Стояла тишина, нарушаемая лишь звуками ветра. Прекрасная, мирная тишина.

Гармония довольно вздохнула, улыбнулась и посмотрела в окно хижины.

Её улыбка застыла на лице, когда она заметила на чистом утреннем небе странное тёмное облако. Облако, которое двигалось прямо к её хижине.

Она застонала:

— ДА ЁБ ВАШУ МАТЬ, ТОЛЬКО НЕ СНОВА!

Поспешно запечатав все входы в хижину, она швырнула в камин щепотку летучего пороха:

— Ванкувер, международный терминал порт-ключей!

В субботу 'Ежедневный пророк' в Хогвартс не пришёл. Равно как и в воскресенье. В понедельник, первый день рождественских каникул, во время завтрака почтовая сова принесла Невиллу письмо, но газеты опять не было.

Гарри не слишком расстраивался из-за отсутствия газеты, особенно после безосновательных обвинений и оскорблений в адрес Гермионы в последнем выпуске, но всё равно интересовался причиной такого перерыва.

— Нев, не знаешь случайно, почему 'Пророк' в последние дни не приходит? — спросил Гарри.

Невилл, сидевший слева от него, как раз читал полученное письмо. Через несколько секунд он поднял взгляд:

— Бабушка пишет, что в пятницу какая-то взбешённая ведьма ворвалась в редакцию 'Ежедневного пророка'. Она напала на Риту Скитер, в процессе разнеся вдребезги большую часть редакции и их печатный станок. Скитер в больнице святого Мунго.

Гермиона, сидевшая справа от Гарри, ахнула.

— Серьёзно? И кем была нападавшая? — спросил Гарри.

— Неизвестно, — ответил Невилл. — Она скрылась при помощи неотслеживаемого международного порт-ключа. Предполагают только, что она, судя по акценту, из Канады. И ещё, похоже, крайне сильная ведьма: она применяла множество малоизвестных и крайне мощных заклинаний, которые обычно используются лишь против самых опасных магических животных.

— Ну и история, — присвистнул Гарри. — Так что же, теперь Скитер на балу нас не побеспокоит?

Невилл кивнул:

— Да, ей наверняка ещё долго придётся лежать в больнице. Её поместили в отделение долгосрочных магических травм, так что она, возможно, никогда не поправится до конца.

— Ого, — пробормотал Гарри. — А откуда твоя бабушка это знает?

— Ну, эмм, — промямлил неожиданно смутившийся Невилл, — она там просто кое-кого навещала.

— А, понятно, — кивнул Гарри, почувствовав, что Невиллу почему-то неприятно говорить на эту тему.

Выходит, Скитер больше не будет им досаждать. Гарри невольно усмехнулся. По-хорошему, ему стоило посочувствовать надоедливой репортёрше, но после её последней статьи он не испытывал ни малейшего желания это делать. Обменявшись взглядом с Гермионой, он заметил, что та испытывает схожие противоречивые чувства.

В конце концов, многие ученики и вправду поверили, что Гермиона опоила его и Виктора Крама любовными зельями. Первые два дня после выхода статьи ему и Гермионе приходилось прятаться от остальных учеников, тренируясь в заброшенном классе, который они облюбовали ещё несколько недель назад.

Но утром воскресенья Крам встал с места и объявил всему Большому залу, что никто не поил его зельями; что он просто пригласил Гермиону на бал, не зная о том, что она уже встречалась с другим парнем; что перед этим приглашением они даже никогда не разговаривали друг с другом.

Гарри и Гермиона искренне поблагодарили чемпиона Дурмстранга, на что тот лишь пожал плечами и сказал, что сделал это объявление во многом ради своего же спокойствия. Он уже просто устал от повсюду бегающих за ним фанаток, которые пытались напоить его очищающим зельем.

Удивительно, но ученики поверили знаменитому ловцу и перестали относиться к Гермионе с враждебностью. Некоторые даже извинились перед ней за то, что поверили статье в 'Пророке'.

Гермиона отнеслась к этому с иронией, пояснив Гарри, что если бы она действительно опоила Крама зельями, то велела бы ему сделать именно такое заявление. Так что верить болгарскому ловцу у учеников причины не было. Гарри в ответ усмехнулся и напомнил ей о том, что волшебники — идиоты. Гермиона, тяжело вздохнув, с ним согласилась.

Гарри был весьма рад, что всё так быстро вернулось в свою колею. Ученики опять сосредоточились на грядущем Святочном бале, не обращая внимания на всё прочее. Так что следующие несколько дней Гарри и Гермиона спокойно изучали золотое яйцо и искали новые заклинания для Турнира. Также они наконец начали читать книги об окклюменции, планируя вскоре приступить к первым тренировкам-медитациям.

Но, поскольку они теперь могли спокойно показываться на публике, Гарри предложил Гермионе немного расслабиться на время каникул. Та, к его удивлению, согласилась.

Поэтому вечером среды, за два дня до Святочного бала, оба они сидели на диване в гостиной Гриффиндора. Гарри играл с Невиллом и Дином во взрывные карты, а Гермиона была погружена в очередную книгу 'для лёгкого чтения' — толстый том по истории магического мира.

— Ну и как мы должны приглашать девчонок на бал? — раздался громкий голос из другого угла гостиной. — У них всё не как у людей! Никакой возможности!

Гарри поднял взгляд от карт в своих руках и заметил в другом углу комнаты Рона, который одновременно громко жаловался на бал и громил Симуса в игре в волшебные шахматы. Очевидно, рыжий парень так пока никого и не пригласил.

Гарри обменялся взглядом с Гермионой. Та закатила глаза.

— Подумать только, он до сих пор твердит одно и то же, — негромко заметил Гарри. — Почему бы ему просто не пригласить кого-нибудь?

Гермиона пожала плечами:

— Просто радуйся, что мы встречаемся, иначе и ты мог бы вести себя так же! — заметила она со смешком.

— И вовсе нет! — наигранно возмутился Гарри. — Не встречайся мы, я бы пригласил тебя прямо сейчас!

Девушка, улыбнувшись, поцеловала его в щёку.

— И потом, они никогда не ходят поодиночке! — продолжал громко жаловаться Рон. — Почему они всегда ходят группками? Это же ужас! Полный ужас!

Симус согласно кивал, хотя Гарри и знал, что ирландец уже имел пару для бала: несколько дней назад он пригласил Парвати.

Гарри вздохнул:

— И каждый день нам приходится это выслушивать... — пробормотал он.

Однако тут ему в голову пришла идея:

— Миона, не знаешь случайно, есть ли ли на нашем курсе девушки, у которых пока нет партнёра?

Гермиона, задумавшись на пару секунд, усмехнулась:

— Вроде бы у Лаванды нет. И я в этом практически уверена, потому что в противном случае она бы трещала о нём без умолку.

Оглядевшись, Гарри увидел, что Лаванда сидит в противоположном углу гостиной, рядом с Парвати. Встав с дивана, он быстрым шагом направился к девушкам.

— Привет, Лаванда! — сказал он, когда болтавшие друг с другом Лаванда и Парвати наконец его заметили. — У тебя уже есть партнёр для бала?

Глаза Лаванды округлились, и она покачала головой.

— Нет, Гарри, — ответила она, слегка покраснев. — А почему ты спрашиваешь? — добавила она голосом, который, вероятно, должен был звучать соблазнительно.

— Вот и отлично, — сказал Гарри, не обращая внимания на неожиданно воцарившуюся в гостиной тишину. — Может, ты пойдёшь на него с Роном?

— Что? — в унисон воскликнули Лаванда и Рон на другой стороне комнаты.

— Я думаю, что многим было бы приятно не выслушивать больше жалобы Рона на невозможность пригласить девушку. Поэтому я и спрашиваю, не хотела ли бы ты пойти с ним. Пожалуйста? — пояснил Гарри.

— О... эмм... ну ладно, пойду, — ответила Лаванда с плохо скрытым разочарованием.

— Отлично! — воскликнул Гарри, посмотрев в сторону младшего из братьев Уизли. — Рон, надеюсь, тебе такой вариант тоже подойдёт?

Рон только и смог, что кивнуть в ответ. Он, казалось, не мог решить, следует ему благодарить или возмущаться.

С широкой улыбкой Гарри вернулся к Гермионе и своим друзьям.

— Это было очень мило с твоей стороны, Гарри, — улыбнулась Гермиона, чмокнув его в губы. — Надеюсь, Рон тоже это оценит.

Гарри продолжил игру с Невиллом и Дином, но через несколько минут услышал за спиной осторожное покашливание.

Обернувшись, он увидел смотрящего на него со смущением Рона.

— Эмм, Гарри... спасибо большое! — неуверенно сказал он. — И знаешь, я тут подумал обо всём произошедшем, и решил, что могу простить вас, и...

— Простить нас? За что простить? — прервала его Гермиона ледяным тоном.

— За то, что начали встречаться, конечно! И за то, что не бросили моё имя в Кубок. Думаю, мы можем...

Гарри увидел, как глаза Гермионы сузились, и быстро заговорил, предотвращая взрыв:

— Знаешь, Рон, мы на самом деле не заслуживаем твоего прощения. Мы ведь перед тобой даже не извинились! Просто продолжай нас игнорировать, ладно? Мы это заслужили.

Рон растерянно посмотрел на него.

— Ну... да, наверное, ты прав, — сказал он чуть более уверенно. — Вам стоит извиниться...

Последовало долгое молчание. Рон выжидающе смотрел на пару.

— Ну? — спросил он наконец.

— Что ну? — спросил в ответ Гарри.

— Вы будете извиняться или нет?

— Не-а, мы дадим тебе знать, когда будем готовы к этому. А пока можешь продолжать нас игнорировать, — ответил Гарри как можно более нейтральным тоном.

— А, эмм... ну ладно тогда... пока, — растерянно пробормотал Рон.

— Пока, Рон, — кивнул Гарри.

— Пока, — сказала Гермиона.

Гарри видел, что его девушка еле-еле сдерживает смех.

После этого разговора Гарри и Гермиона особо не общались с Роном, но тот по крайней мере начал относиться к ним более вежливо. Он больше не сверлил пару сердитым взглядом, едва завидев их, а по утрам они даже здоровались друг с другом. Они не стали вновь друзьями, но и враждебности между ними больше не было. Гарри надеялся, что так и будет даже после того, как Рон сообразит, что Гарри и Гермиона вообще не планируют извиняться перед ним. На их взгляд, им просто не за что было извиняться.

* * *

Пятница была днём Рождества, а также днём Святочного бала. После весьма приятного праздничного утра Гарри и Гермиона присоединились к Невиллу, Полумне и Джинни в игре в снежки. Вскоре после обеда все трое девушек сообщили, что идут готовиться к балу.

— Но... но он же начнётся только в восемь вечера! — удивился Невилл.

Гарри тоже озадаченно приподнял брови:

— Ты ведь прекрасна и так, — сказал он, обращаясь к Гермионе. — Нет нужды...

— Спасибо, Гарри, — с улыбкой прервала его Гермиона, — но я уверена, что результат тебе понравится. И я пообещала Джинни и Полумне помочь им с кое-какими чарами. Давайте встретимся в нашей гостиной без четверти восемь. Полумна тоже подойдёт.

— Ну ладно тогда, — согласился Гарри. — Удачи в приготовлениях!

Следующие пару часов Гарри провёл в гостиной, играя во взрывные карты с Невиллом, Дином и Симусом.

— Дин, а с кем ты всё-таки идёшь? — спросил Гарри во время одной из игр. — Может, скажешь наконец? Через несколько часов мы и так узнаем.

— Ладно, — вздохнул Дин. — Я никому не говорил, потому что не слишком предвкушал возможные разговоры с членами её семьи. Это... ну...

— Джинни, да? — с усмешкой спросил Невилл.

— Да, — с лёгким удивлением кивнул Дин. — Как ты догадался?

Невилл хохотнул:

— А ты храбрее меня! В смысле, Полумна мне вправду очень нравится, но изначально я тоже хотел пригласить Джинни. Но потом вспомнил, что у неё шесть старших братьев, и с одним из них я делю спальню.

Дин кивнул. Его лицо приняло обеспокоенное выражение.

— Да, тут я дал маху, — вздохнул он.

Невилл, Гарри и Симус рассмеялись, и Гарри снова начал тасовать карты.

Время шло, и гостиная постепенно наполнялась учениками, все из которых с предвкушением говорили о бале. Без четверти семь парни отправились в спальню, чтобы надеть парадные мантии.

Скоро в спальне появился и Рон, начавший облачаться в свою парадную мантию, купленную его матерью. Закончив одеваться, он взглянул в зеркало, и на его лице мелькнуло отчаяние. С кружевными манжетами и воротником мантия куда больше напоминала платье. Он попытался избавиться от кружев режущими заклинаниями, но в итоге его похожее на платье мантия лишь стала напоминать крайне изодранное платье.

Гарри, одевшийся в свою тёмно-зелёную мантию, никак не прокомментировал наряд Рона: он понимал, что его бывший друг сейчас и так слишком расстроен. Так что Гарри лишь посмотрелся в зеркало, оправил мантию и вернулся в гостиную. Скоро туда же вернулись Невилл, Дин и Симус, а через несколько минут и Рон.

Затем Симус, извинившись, покинул гостиную: Парвати попросила его встретиться в вестибюле, потому что она помогала с нарядом своей сестре-когтевранке. Остальные парни остались ждать своих партнёрш в гостиной.

Первой, кто спустилась с лестницы в женские спальни, была Лаванда. Она была одета в короткое, облегающее красное платье с довольно большим для её возраста декольте. Заметив Рона в его наряде, она нахмурилась и достала палочку.

— Извини! — испуганно выпалил Рон, когда девушка навела на него палочку. — Не проклинай меня, это моя мама этот наряд выбрала! Я не...

— Да тихо ты! — прикрикнула Лаванда. — Дай мне исправить твою мантию!

Она начала бормотать какие-то заклинания, и Гарри невольно подумал, что девушка была крайне искусна в чарах, относящихся к одежде. Остатки кружев на рукавах и воротнике исчезли, покрой мантии слегка изменился. В итоге наряд Рона даже стал выглядеть более-менее прилично.

Рон посмотрел на Лаванду с немой благодарностью во взгляде. Та взяла его за руку и вывела из гостиной.

Гарри порадовался тому, что Рон ушёл, потому что следующей с лестницы спустилась Джинни. Хоть её розовое платье и было явно подержанным, Гарри подумал, что она всё равно выглядит весьма симпатично. Дин галантным жестом протянул ей руку, и Джинни смущённо улыбнулась.

Следующей в гостиную спустилась Гермиона. Гарри смотрел на неё во все глаза. Она была одета в платье цвета барвинка, идеально облегавшее её фигуру и оставлявшее руки и плечи открытыми. Она наложила на лицо ровно столько косметики, сколько было необходимо, и ещё что-то сделала со своими волосами. Её всегда столь пышные, непокорные и вьющиеся волосы теперь были гладкими, аккуратно уложенными и скрученными в замысловатый узел на затылке. Гарри подумал, что выглядит это довольно изящно, но всё же...

— Тебе нравится? — спросила Гермиона с лёгкой тревогой.

Очевидно, она заметила мелькнувшее на его лице разочарование.

— Ты прекрасна, Миона, — мягко сказал Гарри, легонько поцеловав её в губы. — Выглядишь здорово, и платье великолепное. И мне нравится, что ты не стала перебарщивать с косметикой. Но что ты сделала с волосами?

— Использовала на них зелье лёгкой укладки, — объяснила Гермиона. — Применять его каждый день слишком хлопотно, но для такого события я решила попробовать. Тебе нравится?

— Ну... довольно мило, — сказал Гарри.

— Мило? — переспросила Гермиона.

Гарри смущённо улыбнулся:

— Не обижайся, пожалуйста, я понимаю, что ты хочешь выглядеть на балу как можно красивей. Но я рад, что ты не хочешь быть такой постоянно. Мне нравятся твои волосы такими, какими они обычно выглядят. Они просто настолько... твои. А эта вот причёска — не совсем.

— Ну... — неуверенно протянула Гермиона, но потом улыбнулась. — Ну, думаю, это на самом деле хорошо. Спасибо, Гарри.

— Но платье вправду замечательное! — добавил Гарри.

Гермиона рассмеялась и крепко его поцеловала.

— Спасибо, — ответила она, отстранившись. — Ты и сам выглядишь весьма ничего. Пойдём?

— Нужно ещё дождаться... — начал было Гарри, но потом заметил стоящую рядом с Невиллом и держащую его за руку Полумну. Он был настолько поглощён Гермионой, что и не заметил появления когтевранки.

Полумна была одета в серебристое платье элегантного покроя, и на этот раз не надела ничего из своей экзотической бижутерии. Гарри предположил, что её отговорила Гермиона, приведя доводы, почему серьги в виде редисок и тому подобные вещи будут смотреться на балу слишком странно.

— О, ну тогда пойдём, — кивнул Гарри.

Три девушки и три парня вместе вышли из гостиной и направились в сторону вестибюля.

* * *

Они прибыли в вестибюль за пару минут до восьми вечера, когда двери Большого зала должны были открыться. Всё вокруг было запружено учениками, слоняющимися туда-сюда и с нетерпением ждущими открытия бала. Многие пытались найти в толпе своих партнёров.

Скоро двери Большого зала открылись, и туда понемногу стали просачиваться ученики.

Гермиона слегка нахмурилась, оглядываясь:

— Интересно, участникам Турнира нужно делать что-то особенное?

Гарри и сам этого не знал, так что пожал плечами.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер и мистер Поттер, — раздался рядом с ними голос.

— Добрый вечер, профессор МакГонагалл, — ответила Гермиона. — Нам нужно куда-нибудь пройти?

— Пожалуйста, усаживайтесь за главный стол, за которым уже сидят судьи, — ответила профессор. — В обычных условиях чемпионы вошли бы в Большой зал отдельной процессией, но с таким количеством участников... — пожилая ведьма слегка нахмурилась, — мы решили опустить эту часть. Просто садитесь за стол.

Гермиона кивнула, и они вместе с Гарри вошли в зал. Его стены, богато увешанные рождественскими украшениями, мягко искрились, а столы факультетов были заменены множеством круглых столиков, за каждым из которых могла разместиться дюжина человек.

В дальнем конце зала располагался куда более крупный круглый стол, за которым уже сидели судьи и несколько чемпионов со своими партнёрами.

Подойдя к столу, Гарри с Гермионой уселись, оказавшись между Фредом, пришедшим с Анджелиной Джонсон, и Седриком в компании Чжоу Чанг. Рядом с Фредом сидели Джордж с Алисией Спиннет.

Вежливо кивнув судьям, Гарри заметил, что они были без партнёров. Фадж, тоже в одиночестве, сидел напротив Крауча и сверлил того ненавидящим взглядом. Крауч отвечал ему тем же.

Постепенно всё новые и новые места за столом оказывались заняты прибывающими чемпионами. Первой после Гарри и Гермионы пришла Флёр в сопровождении Роджера Дэвиса, капитана квиддичной команды Когтеврана. Бал ещё даже не начался, но Флёр, похоже, уже сожалела о своём выборе. Когтевранец был совершенно не в силах оторвать взгляда от её декольте (впрочем, довольно впечатляющего). Его челюсть откровенно отвисла, изо рта иногда капала слюна.

Гарри хмыкнул и посмотрел на следующего подошедшего чемпиона — Виктора Крама. К его немалому удивлению, партнёршей болгарина оказалась сестра Парвати — Падма Патил. Они сели рядом с Седриком и Чжоу, и Падма с лёгкой усмешкой помахала ему и Гермионе.

Затем рядом с Крамом уселся Гойл, которого сопровождала Миллисента Булстроуд. Высокая и слегка полноватая слизеринка выглядела в бальном платье неожиданно симпатичной.

Последним пришёл Крэбб в сопровождении незнакомой Гарри черноволосой слизеринки-шестикурсницы. Высокая, худая, с бледной кожей и длинными непослушными волосами, она вполне могла бы, по мнению Гарри, зваться красавицей, если бы не слегка безумный блеск в глазах.

Когда все чемпионы уселись за стол, Дамблдор встал с места и объявил о начале пира. Еда оказалась весьма вкусной, но вот многие из разговоров за столом были довольно натянутыми. Гарри вполне непринуждённо болтал с Фредом и Седриком, но постоянно напоминал себе о сидевших рядом судьях и необходимости сохранять бдительность.

Ещё труднее вести разговор было Людо Бэгмену, сидевшему рядом с Барти Краучем. Впрочем, неунывающего мужчину это не останавливало.

— Бал пока проходит весьма неплохо, верно, Барти? — спросил Бэгмен, когда пир уже подходил к концу. — После того инцидента на избрании чемпионов особенно отрадно видеть, что бал нам полностью удался, как и первое испытание!

— Пожалуй, — ответил Крауч сквозь зубы. — Полагаю, первое испытание, с учётом всех факторов... и вправду прошло неплохо.

Повысив голос так, чтобы услышали все сидящие за столом, он добавил:

— Вот только посредственное выступление нашего министра его слегка омрачило!

— Омрачила его только откровенная предвзятость одного из судей! — не менее громко заявил Фадж.

Крауч продолжил, словно и не услышав министра:

— Подумать только, лишь благодаря банальной удаче дракон не порвал министра в клочья. Это же просто позор!

— Ну а моей жене моё выступление понравилось, — заметил Фадж полным яда тоном. — Моей жене, которая не только полностью здорова, но ещё и жива!

— НУ ВСЁ! — взревел Крауч, вскакивая с места и выхватывая волшебную палочку.

Фадж тоже встал с места, вытащив свою палочку.

— ХВАТИТ! — гаркнул Дамблдор, резким взмахом своей палочки заставив обоих мужчин застыть на месте. — Я не позволю устраивать в моей школе дуэли. Если вы не можете вежливо друг с другом общаться, предлагаю вам просто уйти!

Ещё через секунду директор снова взмахнул палочкой, сняв с Крауча и Фаджа цепенящее заклинание. Фадж с кислым видом засунул палочку в карман и уселся обратно за стол. Крауч, увидев, что министр не планирует уходить, на шаг отступил от стола:

— У меня нет желания сидеть за одним столом с некомпетентными коррумпированными болванами, — произнёс он с едва сдерживаемым бешенством. — Дамы и господа, желаю вам приятно провести вечер.

Затем он развернулся и быстрым шагом покинул Большой зал, не обращая внимания на взбудораженные перешёптывания провожающих его взглядами учеников.

* * *

Вскоре после ухода Крауча Дамблдор объявил об окончании пира. Все столы переместились ближе к стенам зала, освобождая место для танцев. Затем под оглушительные аплодисменты в Большой зал вошли музыканты из группы 'Ведуньи', направившиеся к сцене-возвышению у одной из стен.

Как только группа начала играть, Гермиона настойчиво потянула Гарри за собой на танцпол: чемпионам предстояло танцевать первый танец. Вскоре к чемпионам присоединились и другие ученики, и на танцполе стало не протолкнуться.

Гарри наслаждался танцами со своей девушкой, но также успел по разу станцевать с Полумной и Джинни. Все они, впрочем, пришли к выводу, что с первоначальными партнёрами танцевать было приятнее всего.

После примерно часа танцев Гарри и Гермиона были уже откровенно измотаны и тяжело дышали, опираясь друг на друга. 'Ведуньи' играли всё более и более быстрые песни.

— Давай... передохнём? — предложил Гарри.

Гермиона кивнула. К вящей радости Гарри, во время танцев её причёска растрепалась, и волосы снова оказались распущенными. Они всё ещё выглядели слишком приглаженными, но даже так ему нравилось больше.

Из размышлений о причёске своей девушки Гарри вырвали громкие голоса неподалёку:

— Держись подальше от моей сестры!

— Рональд, оставь Дина в покое! Я могу идти на бал с тем, с кем захочу!

— Нет, не можешь!

Гарри вздохнул. Ну, эта перепалка была неизбежной. Взяв Гермиону за руку, он направился в сторону спорящих брата и сестры Уизли.

Джинни стояла между Роном и Дином, нацелив палочку на Рона. Последний бросал на Дина и сестру гневные взгляды, но под прицелом палочки подойти ближе не решался.

— Пшёл. Отсюда. Рон, — прорычала Джинни.

Не успел Рон что-либо ответить, к нему подбежала Лаванда, схватившая его за руку:

— Рон, хватит! Пойдём ещё потанцуем! — сказала она, потянув рыжего парня за собой.

Рон перевёл на неё взгляд и, кажется, уже хотел возразить, когда Лаванда подошла к нему на шаг ближе, при этом ещё сильнее выпятив грудь:

— Немедленно пойдём танцевать! — требовательно сказала она.

Рон сглотнул; его взгляд метался между декольте Лаванды и её суженными глазами.

— Эм... ла... ладно, — ответил он слабым голосом, и не оказал никакого сопротивления, когда Лаванда с торжествующей ухмылкой потащила его прочь.

Джинни с облегчением вздохнула.

— Могло быть и хуже, наверное, — сказала она, взглянув на подошедших Гарри и Гермиону. — Хорошо, что Лаванда уже успела его окрутить.

— Мне показалось, что у тебя ещё до прихода Лаванды всё было под контролем, — со смешком заметила Гермиона.

— Не переживай, рано или поздно он остынет, — добавил Гарри, тоже со смешком.

Джинни усмехнулась:

— Ну а если и нет, у меня будет лишняя возможность попрактиковать свой летучемышиный сглаз.

— Мне нравится твой настрой! — уважительно заметил Гарри. — Но всё-таки постарайся не перебарщивать, ладно? Он ведь просто хочет тебя защитить.

Джинни закатила глаза, но всё-таки с неохотой кивнула.

— Дин, пойдём ещё потанцуем, — сказала она, беря своего кавалера за руку.

Дин, явно ещё не отошедший после перепалки, лишь тупо кивнул и последовал за ней.

— Похоже, она его тоже успела окрутить, — заметил Гарри.

Гермиона хмыкнула, но потом резко натянула на лицо выражение серьёзности.

— Гарри, прояви уважение! — требовательно сказала она.

— Конечно, дорогая, — ответил Гарри покаянным тоном.

— Тогда, может, принесёшь нам чего-нибудь выпить?

— Да, дорогая, конечно, дорогая, — ответил Гарри всё тем же тоном.

Его нарочитое раскаяние заставило Гермиону разразиться тихим смехом. Гарри тоже рассмеялся, а затем крепко обнял свою девушку.

— Знаешь, ты меня тоже окрутила. И я ничуть не против, — шепнул он ей на ухо.

Гермиона счастливо улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она, чмокнув его в губы. — Ну так что, принесёшь нам по напитку?

— Может, возьмём напитки и выйдем прогуляемся? — предложил Гарри. — Свежий воздух был бы кстати.

Гермиона согласно кивнула. Взяв по стакану рождественского пунша, пара покинула Большой зал. Наружные двери вестибюля были открыты, и за ними виднелся празднично украшенный внутренний двор Хогвартса.

Некоторое время они искали уединённое место, но большая часть скамей во дворе уже была занята тискающимися парочками. На одной из скамей они заметили близнецов Уизли: Фред обнимал Анджелину, а Джордж целовался с Алисией. Гарри и Гермиона прошли мимо как можно быстрее, не желая им мешать.

Гарри улыбнулся, заметив в одном из углов Хагрида, о чём-то разговаривающего с мадам Максим. Он мысленно пожелал своему огромному другу удачи; в конце концов, Хагрид заслуживал хоть немного счастья.

Потом Гарри заметил в другом углу двора Каркарова и Снегга. Интересно, они тоже... ну уж нет! Гарри содрогнулся. Нет, он не испытывал ни малейшего желания завершать эту мысль!

Наконец он и Гермиона нашли в удалённой части двора неплохое место между двумя розовыми кустами. Гермиона быстро наложила скрывающие и согревающие чары, и они сели прямо на землю, крепко прижавшись друг к другу. После целого часа танцев просто сидеть, вдыхая прохладный свежий воздух и иногда обмениваясь поцелуями, было чертовски приятно.

* * *

Через полчаса Гарри и Гермиона более-менее отдохнули и почувствовали, что начинают мёрзнуть, так что решили вернуться в замок. На обратном пути они снова прошли мимо близнецов и их партнёрш. Джордж продолжал обниматься с Анджелиной, а Фред и Алисия самозабвенно целовались.

Гарри нахмурился: ему показалось, что в этой сцене что-то неправильно, но сообразить, что именно, у него не вышло. Он пожал плечами, и к тому времени, как вошёл в замок, уже выбросил эту мысль из головы.

— Мне надо по-быстрому освежиться, — сказала Гермиона, прежде чем Гарри успел предложить ей ещё один танец. — Вернусь через пару минут.

Гарри кивнул, проводив взглядом свою девушку, направившуюся к туалету. Затем он вошёл в Большой зал, взял ещё два стакана пунша и решил просто окинуть зал взглядом. На танцполе он увидел Дамблдора, танцующего с профессором МакГонагалл, и министра Фаджа, ведущего в танце краснеющую мадам Помфри.

Потом он заметил в углу зала стоящего в одиночестве профессора Грюма, который тоже наблюдал за остальными. Гарри подумал, что выглядит он довольно расстроенным. Интересно, это потому, что Крауч ушёл так рано, или потому, что он всё равно не мог бы прилюдно танцевать с любимым мужчиной?

Гарри решил поговорить с профессором и постараться хоть чуточку его приободрить. В конце концов, сегодня было Рождество. Он подошёл к отставному мракоборцу.

— Добрый вечер, профессор, — поприветствовал он его.

Затем он наклонился к преподавателю Защиты поближе и прибавил, понизив голос:

— Знаете, профессор, а мне ведь известно о вас и Крауче.

Грюм застыл. Его лицо исказил страх:

— Тебе... известно?

— Да, но не переживайте так. Я никому не скажу, — добавил Гарри успокаивающим тоном.

— Не... скажешь? — выдавил Грюм.

— Разумеется, нет. На мой взгляд, это прежде всего ваше дело, — кивнул Гарри.

— Ты так считаешь? — спросил Грюм с явным недоумением, но уже спокойнее.

— Разумеется. Если вы счастливы, это самое главное.

Выражение лица Грюма стало совершенно растерянным.

— Ну, в общем, — продолжил Гарри, — я просто хотел сказать вам, что люди могут быть не настолько предубеждёнными, как вы думаете, и пожелать вам счастливого Рождества.

Кивнув профессору на прощание, он отправился прочь, высматривая, не вернулась ли Гермиона.

Барти Крауч-младший, принявший облик Аластора Грюма, смотрел ему вслед с разинутым ртом. Каким образом Поттер узнал его тайну? И почему, во имя Мерлина, решил её сохранить?! Неужели он втайне разделяет идеи тёмной стороны? Ему надо срочно сообщить об этом своему хозяину!

* * *

Вскоре Гермиона вернулась, они с Гарри осушили стаканы пунша, а затем снова отправились на танцпол. Танцевали они до полуночи, когда 'Ведуньи' сыграли последнюю песню репертуара.

Когда профессора сказали ученикам возвращаться в гостиные, многие начали ворчать, что с радостью бы продлили бал ещё на несколько часов. Гарри, впрочем, этого мнения не разделял. Как бы приятны ни были танцы, у него банально начали болеть ноги. И к тому же он знал, что закончился только бал в Большом зале, а в гостиной Гриффиндора празднование наверняка продолжится до самого утра.

Едва он и Гермиона подошли к дверям зала, они услышали голос за спиной:

— Гарри, Гермиона, погодите минутку!

Обернувшись, они увидели подбежавшего Седрика.

— Могу я с вами поговорить? — спросил пуффендуец.

— Конечно, — кивнул Гарри. — В чём дело?

Седрик направился к пустому углу вестибюля, знаком предложив паре следовать за ним.

— Слушайте, — начал старшекурсник, когда они оказались подальше от основной массы учеников, — я перед вами в долгу за то, что вы рассказали мне про дракона. И подумал, что, может быть, могу помочь вам с подсказкой в золотом яйце.

— О, — сказала Гермиона, слегка нахмурившись.

— Это было бы здорово! Спасибо, Седрик! — воскликнул Гарри, не дав Гермионе возможности отказаться из глупого желания соблюсти честность соревнования.

Девушка взглянула на него с лёгкой досадой, но возражать не стала.

— Итак, эмм... Гермиона, твоё яйцо воет, когда ты его открываешь? — спросил Седрик.

— Да, воет, — кивнула Гермиона.

— Тогда... прими ванну, ладно?

— Чего? — хором спросили Гарри и Гермиона.

— Прими ванну, и возьми с собой яйцо, и, ну... поразмысли в горячей воде. Это должно помочь, — сбивчиво объяснил Седрик.

Гермиона с сомнением вздёрнула брови. Гарри нахмурился.

— Я серьёзно, Гермиона, — быстро продолжил Седрик. — Можешь пойти в ванную старост на пятом этаже, четвёртая дверь слева от статуи Бориса Бестолкового. Прими ванну и подумай. Пароль — 'сосновая свежесть'.

Гарри ощутил нахлынувшее раздражение. Что за загадками говорит Седрик, и почему постоянно твердит про ванну?

— Диггори, ну что это такое? — воскликнул он. — Не мог ещё больше тумана напустить? Хочешь отблагодарить нас за то, что мы рассказали тебе про первое задание, так расскажи нормально про второе! Потому что совет залезть в ванну и там поразмыслить над загадкой яйца разумным не выглядит!

Седрик взглянул на него, явно смутившись:

— Эмм, извините, — пробормотал он. — Но понимаете, я и сам пока ещё не до конца понял, в чём заключается задание. Знаю только, что яйцо надо держать под водой и так его слушать. Тогда оно будет что-то петь, точных слов я не запомнил. Лучше вам послушать самим. Но мне думается, испытание будет проходить в Чёрном озере, и нам придётся найти что-то для нас ценное.

— Ну вот, разве сложно было сразу так сказать? — воскликнул Гарри, но потом улыбнулся. — Но в любом случае спасибо, Седрик. Мы ценим твою помощь.

Пуффендуец неловко кивнул, а затем ретировался.

— Это было неожиданно, — заметил Гарри. — Зато у нас теперь есть чем заняться на каникулах.

Гермиона кивнула:

— И ещё надо рассказать Фреду и Джорджу, — сказала она. — Иначе будет несправедливо.

Они вышли из вестибюля и отправились в гостиную Гриффиндора. Пройдя через портретный проём, они увидели, что празднование, организованное, разумеется, близнецами Уизли, уже было в самом разгаре.

— Гарри, Гермиона! — воскликнул Фред, завидев их. — Пришли наконец! Хотите сливочного пива? Или ещё чего покрепче?

Гарри заколебался, но Гермиона ответила сразу же:

— Спасибо, Фред, но мы очень устали, — сказала она. — Хватит с нас веселья, мы лучше пойдём спать.

Гарри хотел было возразить, что не против немного задержаться, но тут заметил, что Гермиона слегка ему подмигнула. И сразу понял её намерения.

— Да, Миона права. Хватит с нас на сегодня веселья, — сказал он с сожалением.

Они пересекли полную народа гостиную и остановились у подножия лестниц в спальни.

— Спокойной ночи, — громко сказала Гермиона, крепко поцеловав Гарри. — И до встречи через несколько минут, для нашего личного празднования, — шепнула она ему на ухо, когда они разъединились.

Гарри расплылся в улыбке и направился в свою спальню. По-быстрому приняв душ, он забрался в кровать и, пока Гермиона ещё не пришла, начал накладывать заглушающие чары. Похоже, этот замечательный день завершится ещё замечательнее.

На следующее утро Гарри проснулся, ощутив, как рядом заворочалась Гермиона. Разлепив сонные глаза, он увидел, что она широко ему улыбается.

— Доброе утро, — шепнула она, прервав зевок Гарри поцелуем в губы. — Я бы осталась подольше, но мне надо вернуться в спальню, пока Лаванда и Парвати не проснулись.

Гарри слегка надулся, но кивнул и стал наблюдать за тем, как Гермиона быстро переодевается из своей ночнушки в утренний халат. Осторожно отодвинув полог кровати, она выглянула в спальню.

Когда полог сдвинулся, заглушающие чары прекратили действовать, и Гарри услышал храп Рона и Симуса. Спали они явно крепко, и неудивительно, ведь было ещё только начало восьмого. Пологи кроватей Невилла и Дина были задёрнуты, и никаких звуков из-за них слышно не было.

Встав с кровати, Гермиона подняла с пола небрежно брошенную туда прошлым вечером мантию-невидимку и накинула её на себя. Гарри начал натягивать шорты и футболку, в то же время прислушиваясь к тихим шагам своей девушки, идущей к двери.

Гермиона уже дошла до двери, когда та неожиданно открылась. Раздался звук глухого удара и вскрик девушки, которую отбросило на пол, из-за чего мантия-невидимка с неё соскользнула.

Гермиона испуганно взглянула на фигуру, стоящую в дверном проёме:

— Невилл?..

— Гермиона?..

— Что ты там делал?

— Что ты тут делала?

Щёки Гермионы слегка порозовели, а Невилл густо покраснел. Он был по-прежнему одет в парадную мантию, но та выглядела крайне помятой. Рубашка его была не заправлена в брюки, а пуговицы на ней были застёгнуты неправильно.

Невилл поспешно вошёл в спальню и закрыл за собой дверь. В то же время Гарри встал с кровати и тоже подошёл к выходу из спальни.

— Ну, — начал Гарри, стараясь говорить как можно тише, — я думаю, что мы были заняты примерно одним и тем же.

— Ну, я... — забормотал Невилл, покраснев ещё сильнее. — Мы... Полумна... мы не... мы вовсе не... эмм...

—Эй, не обязательно нам рассказывать, — перебил его Гарри, помогая Гермионе встать с пола.

— Да, и осуждать тебя было бы весьма лицемерно с нашей стороны, — добавила Гермиона. — Если ты уважаешь мнение Полумны, то не вижу причин...

— Нет! — перебил Невилл. — То есть да! Я... эмм... в смысле, она начала... эмм... пожалуй, я лучше замолчу.

— Хорошая идея, — усмехнулся Гарри. — Давай просто...

Он замолчал, когда увидел, что ручка двери снова начала поворачиваться. Дверь медленно открылась, и на пороге появился Дин.

Темнокожий парень взглянул на трёх стоящих перед ним однокурсников, и на его лице отразился шок. Как и Невилл, он всё ещё был одет в парадную мантию.

Последовало долгое молчание, во время которого четверо учеников просто смотрели друг на друга. Гарри и Гермиона весело ухмылялись, Невилл, кажется, был готов провалиться сквозь землю, а Дин явно был испуган.

— Эмм... привет, ребята, — наконец пробормотал Дин.

— Доброе утро, Дин, — весело ответил Гарри.

Дин застонал:

— Ну всё, теперь мне крышка!

— Слушай, Дин, — предложил Гарри со смешком, — мы не расскажем Рону или близнецам, что ты всю ночь провёл с Джинни, если ты не расскажешь никому, что Гермиона провела ночь здесь со мной. Идёт?

— Идёт, — с облегчением кивнул Дин. — Но мы не...

Гарри махнул рукой:

— Нет нужды оправдываться, Дин. Но знай: если ты обидишь Джинни, рассердятся на тебя не только её братья. Понятно?

Гермиона вперила в Дина строгий взгляд, давая понять, что Гарри в этом поддержит. Темнокожий парень нервно сглотнул:

— Понятно.

— Ну вот и отлично, — сказала Гермиона, а затем взглянула на Гарри. — Встретимся в гостиной минут через двадцать?

Гарри кивнул, и девушка вышла из спальни, на ходу снова набрасывая на себя мантию-невидимку. Когда она скрылась из виду, Гарри взглянул на Невилла и Дина и увидел на их лицах понимающие усмешки.

— Начнёте меня подкалывать, и я начну подкалывать вас в ответ, — заявил Гарри, не успели они сказать и слова. — Давайте просто промолчим.

Невиллу и Дину, похоже, было нелегко воздержаться от комментариев, но они всё-таки согласно кивнули. Гарри благодарно им улыбнулся и направился в душ. Он был искренне рад, что Рон всё ещё спал и не видел происходящего. Иначе всё могло бы обернуться намного хуже, особенно для Дина.

* * *

Гарри и Гермиона были в числе первых учеников, пришедших этим утром на завтрак. Из тех учеников, которые по возрасту могли посетить бал, проснулись лишь несколько, и Большой зал выглядел довольно пустым. Благодаря этому пара смогла спокойно беседовать, не опасаясь подслушивания.

— Я думаю, пары из них вышли хорошие, — заметил Гарри, всё ещё слегка улыбаясь при мысли о сцене в спальне. — Особенно Полумна и Невилл, они здорово друг другу подходят.

— Да, — согласилась Гермиона, но затем слегка нахмурилась. — Надеюсь, они не будут слишком торопиться.

— Как мы, ты имеешь в виду? — усмехнулся Гарри.

— Это другое! — с жаром возразила Гермиона, но всё-таки невольно улыбнулась.

— Ты ведь и сама знаешь, что Невилл — отличный парень, — заметил Гарри. — А Джинни определённо умеет за себя постоять.

— Знаю, — согласилась Гермиона.

Немного помолчав, она спросила:

— Чем сегодня займёмся? Может, испробуем совет Седрика по поводу золотого яйца?

— Вполне можно. Сходим в ванную старост после отбоя, под мантией невидимкой? — предложил Гарри.

— Знаешь, — задумчиво сказала Гермиона, — я подозреваю, что ванная старост — весьма популярное место для свиданий у этих самых старост. Мы скорее никого там не застанем, если пойдём туда сегодня утром.

— Ты права, так и сделаем, — согласился Гарри.

— И потом, — добавила Гермиона, — было бы здорово немного расслабиться в горячей воде. У меня до сих после вчерашних танцев ноги побаливают.

Гарри кивнул; его ноги тоже ныли. Но тут он вспомнил об одной проблеме.

— А у тебя есть купальник? — спросил он. — Мне вот для плавания надеть абсолютно нечего.

— Оу, — нахмурилась Гермиона. — А ведь и вправду нет. По крайней мере в Хогвартсе.

Однако потом она пожала плечами и лукаво усмехнулась:

— Значит, обойдёмся без этого.

— Э-э-э... Оу! О! Да, верно! — с энтузиазмом согласился Гарри.

С завтраком он затем покончил быстрее, чем когда-либо в жизни.

* * *

Оказалось, что у предложения Гермионы был весьма серьёзный недостаток. Пусть пара и провела в ванной старост совершенно чудесное утро, они так и не приступили к тому, чем хотели заняться изначально. Когда настало время идти на обед, они обнаружили, что так и не открыли золотое яйцо в воде. Лицезрение друг друга напрочь выбило из головы мысли о всяких банальностях вроде второго испытания Турнира.

Когда они вернулись в ванную после обеда, Гермиона с помощью трансфигурации создала для себя купальник, а для Гарри — плавки. Гарри был слегка разочарован тем, что купальник его девушки оказался цельным и весьма скромно выглядящим, пока Гермиона не напомнила ему, что действие трансфигурации рано или поздно заканчивается. Его настроение немедленно подскочило.

Однако прежде чем заняться более приятными делами, им нужно было послушать подсказку золотого яйца. Когда оба они залезли в огромную ванну, Гермиона взяла лежащее на бортике золотое яйцо и опустила его в воду.

Гарри засунул голову под воду, Гермиона последовала его примеру, а затем открыла яйцо. На этот раз вместо громкого визга из яйца запел хор жутковато звучащих голосов:

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

Закончив слушать, пара подняла головы из воды.

— Итак, тебе надо будет в течение одного часа достать со дна озера какую-то принадлежащую тебе вещь, — подытожил Гарри. — Звучит всяко лучше, чем схватка с драконом.

— Я бы даже сказала, что звучит слишком легко, — заметила Гермиона.

Гарри согласно кивнул и, поразмыслив несколько секунд, снова заговорил:

— Поскольку чемпионам про задание не рассказывают, эту вещь наверняка заберут без твоего ведома. Как думаешь, что это может быть?

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона, начавшая покусывать нижнюю губу, как всегда делала, уходя в раздумья.

Гарри тоже задумался, а потом усмехнулся:

— Готов поспорить, что это будет твой экземпляр 'Истории Хогвартса'.

Гермиона в ужасе ахнула:

— Они не посмеют!

— Или же самый толстый и древний том по нумерологии из тех, что у тебя есть, — продолжил Гарри всё с той же усмешкой.

— Но... но книги же промокнут! — жалобно воскликнула Гермиона.

— Скорее всего, на них наложат защитные чары, — небрежно пожал плечами Гарри.

— А вдруг чары откажут? О нет! Можно я перед испытанием спрячу книги у тебя? — практически взмолилась Гермиона.

— Конечно, если считаешь, что это поможет, — откликнулся Гарри. — Но тогда они заберут что-то другое... Возможно, даже Косолапа.

— Ему это жутко не понравится! Он же воду терпеть не может! — Гермиона слегка улыбнулась, но быстро посерьёзнела. — Надо будет его тоже спрятать.

— Ладно, — согласился Гарри. — Что ещё они могут забрать?

Оба они замолчали, погрузившись в размышления. Молчание было прервано неожиданным восклицанием Гермионы:

— Вот дерьмо!

— Гермиона, следи за языком! — наигранно-строгим тоном возмутился Гарри.

— Это ты, — прошептала она, пропустив мимо ушей его замечание.

— Я? А что я?

— Ты — то, о чём я буду сильно горевать. Они заберут тебя, — проговорила Гермиона, на чьём лице теперь читался испуг.

— Спасибо, наверное, — смутился Гарри. — Но я же не 'что', а 'кто'.

— Не думаю, что песню стоит понимать так буквально, — возразила Гермиона. — Концовка, думаю, тоже гиперболична. Но подумай сам! Спасение людей сделает испытание куда более зрелищным. После того, как на первом испытании нам пришлось сражаться с драконом, вряд ли на втором они заставят нас плыть на дно Чёрного озера, чтобы добыть оттуда книгу.

— Ты правда думаешь, что они подвергнут учеников такой опасности? — спросил Гарри.

Гермиона взглянула на него почти с возмущением:

— Что именно во фразе 'на первом испытании нам пришлось сражаться с драконом' тебе непонятно?

— Точно, — пробормотал Гарри. — Может, я смогу просто отказаться, если они попросят меня быть твоим заложником?

Гермиона грустно улыбнулась:

— Тогда, весьма вероятно, заберут Джинни, Полумну или Невилла.

Гарри нервно взъерошил свои волосы ладонью:

— Ты права, на это я пойти не готов. Похоже, нам остаётся лишь рассчитывать, что организаторы обеспечат безопасность заложников... ну что за херня!

Гермиона не стала упрекать его за ругань.

— Можно попробовать вот что, — сказал Гарри, немного поразмыслив. — Я соглашусь быть твоим заложником, но только если обеспечением безопасности займётся Дамблдор. Думаю, он и так будет не против. Но если он не согласится, я откажусь принимать участие, и нашим близким друзьям мы тоже посоветуем отказаться.

— Пожалуй... сойдёт, — неуверенно согласилась Гермиона. — Наверное, большего нам добиться и не под силу.

Последовала ещё одна долгая пауза, после чего Гермиона вздохнула:

— Теперь я почти жалею, что заберут не мою 'Историю Хогвартса'.

— Почти? — поднял брови Гарри.

— А, — махнула рукой Гермиона, на чьих губах появилась лёгкая усмешка, — ты всегда выбираешься из наших приключений практически невредимым. А вот мои книги... я очень расстроюсь, если они намокнут.

— Рад слышать, что у тебя так чётко расставлены приоритеты, — проворчал Гарри.

— Ох, бедненький ты мой, — улыбнулась Гермиона, подплывая ближе. — Возможно, я смогу поднять тебе настроение?

На ближайшую пару часов все мысли о втором испытании были забыты.

* * *

Теперь довольно чётко представляя себе, что их ждёт на втором испытании, Гарри и Гермиона провели остаток рождественских каникул, составляя планы, а также изучая водных существ и чары, полезные для плавания и ныряния.

Самой значимой проблемой было подводное дыхание. Гермиона нашла заклинание головного пузыря и к концу каникул научилась его накладывать, но пока что оно держалось недостаточно долго. К тому же у него был серьёзный недостаток: если в озере оно по какой-то причине закончится, ей придётся снова накладывать его, но уже молча. Гермиона понимала, что ей вряд ли это удастся.

К сожалению, более удачного варианта они пока не нашли. Гарри убеждал Гермиону просто использовать магловский акваланг, но та отнеслась к предложению скептически. Она была уверена, что существует более простое магическое решение, найти которое — лишь вопрос времени.

В последний день рождественских каникул пара сидела в библиотеке. Гермиона читала книгу по древним рунам, пытаясь отыскать альтернативный способ подводного дыхания, а Гарри тем временем составлял список живущих в Чёрном озере существ, также указывая в нём лучшие заклинания для борьбы с ними.

— Если хочешь избежать встречи с гриндилоу, держись подальше от зарослей водорослей, — посоветовал Гарри, как раз читавший про водяных демонов.

— Хотелось бы, — вздохнула Гермиона. — Но как это сделать, если мне нужно будет прочесать всё озеро в поисках заложников?

— Надо как-то определить их местонахождение, — задумчиво заметил Гарри. — Может, наложишь на меня какие-нибудь следящие чары?

— Я бы могла, — нахмурилась Гермиона, — но Дамблдор наверняка их заметит и снимет, прежде чем отправлять заложников в озеро.

— И то верно, — согласился Гарри. — Но всё-таки было бы неплохо получить более точные сведения.

Оба они замолчали. А затем Гарри усмехнулся:

— Ты думаешь о том же, о чём и я?

* * *

— Как дела, Хагрид? — спросил Гарри полувеликана на следующий день, после урока ухода за магическими существами.

Это был первый день учёбы после каникул. Остальные ученики поспешно направились обратно в замок, желая поскорее оказаться подальше от соплохвостов, которые с каждым днём становились всё крупнее и злее, а Гарри и Гермиона задержались.

Хагрид взглянул на Гарри с подозрением:

— Нормально, Гарри. А ты как?

— Тоже в порядке, — ответил Гарри. — Только вот немного переживаю за Гермиону, скоро ведь второе испытание Турнира. Я надеюсь...

— Ну уж нетушки! — возмутился Хагрид. — Больше вы меня не обдурите!

Бросив на пару строгий взгляд, он добавил:

— Не скажу я вам, что на втором испытании надо будет заложника из деревни русалок в Чёрном озере спасать.

Повисло долгое молчание.

— Хагрид, — наконец проговорила Гермиона с отчаянием в голосе, — скажи, что ты это нарочно!

— Эт' ты о чём, Гермиона? — ответил полувеликан совершенно невинным тоном. — Удачи, и не говорите никому, что я проболтался опять. Идите уж!

Хранитель ключей направился к своей хижине, и Гарри был уверен, что разглядел под его бородой широкую хитрую улыбку.

Гарри и Гермиона направились обратно к замку, и Гарри коротко рассмеялся:

— Он просто чудо!

— Да, очень мило с его стороны, — согласилась Гермиона. — Значит, деревня русалок... Могло быть и хуже. Если я проплыву по поверхности озера и окажусь прямо над деревней, а потом нырну вертикально вниз, то не повстречаюсь с большинством живущих в озере существ.

— Отличная идея, — ответил Гарри. — Значит, проблема заключается прежде всего в погружении. Ты могла бы попросить родителей прислать тебе кое-какое снаряжение...

* * *

Время потекло своим чередом. Днём четверга у них был первый в новом семестре урок Защиты. К некоторому удивлению Гарри, профессор Грюм попросил его задержаться после урока.

Шепнув Гермионе на ухо, что потом встретится с ней в библиотеке, он подошёл к учительскому столу:

— Что вы хотели, профессор? — спросил Гарри отставного мракоборца.

Вместо ответа профессор Защиты дождался, пока все остальные ученики выйдут из класса, и наложил на дверь заглушающее заклинание.

— Поттер, — начал Грюм, — я бы хотел поговорить с тобой о том, что ты сказал мне на Святочном балу.

— Да? — удивлённо спросил Гарри.

— Ну да. Для начала — спасибо, что сохранил мою тайну, — осторожно сказал Грюм.

— Не за что, профессор.

Повисло молчание. Грюм внимательно разглядывал Гарри.

— Знаешь, я счёл это крайне любопытным. Почему ты решил нам помочь? — наконец спросил профессор.

— Сохранить ваши секреты — это ещё не помощь, — пожал Гарри плечами. — Но если я могу помочь вам что-то по-настоящему переменить, дайте мне знать.

— Так значит, ты и вправду поддерживаешь наше... дело? — спросил Грюм.

— В смысле, построить такое общество, в котором вы сможете публично заявить о себе, и люди вас поддержат? — уточнил Гарри.

Грюм хмыкнул:

— Ну, можно и так сказать.

— Разумеется, поддерживаю, — сказал Гарри. — Волшебникам определённо нужно по-другому относиться к меньшинствам, нечеловеческим расам и маглорождённым.

Крауч-младший в облике Аластора Грюма согласно кивнул. Этим выродкам определённо нужно знать своё место.

— Рад это слышать, парень. Я сообщу тебе, если твоя помощь понадобится.

— Отлично, — кивнул Гарри.

— И ещё: может, расскажешь, как узнал мою тайну? — спросил Грюм.

Гарри слегка нахмурился. С одной стороны, ему хотелось сохранить Карту Мародёров в секрете. Это была одна из вещей, напоминающих ему о родителях. С другой стороны, кто-то должен был следить за Картой на втором испытании, чтобы удостовериться, что Волан-де-Морт каким-нибудь образом не принял в нём участия. Гарри хотел попросить об этом Невилла, Полумну и Джинни... но если подумать, прославленный мракоборец Аластор Грюм справится куда лучше. Так что выбор для Гарри был очевиден:

— Видите ли, профессор, — начал Гарри, — у меня есть один артефакт. Это волшебная карта, показывающая имя и местоположение каждого человека в Хогвартсе.

Грюм побледнел:

— Каждого человека? — прошептал он.

— Да, но не переживайте, я не собираюсь распространяться о вас и о нём, — постарался успокоить Гарри мракоборца, который явно испугался, что Гарри расскажет о проведённых им и Краучем вместе ночах. — Я даже могу одолжить эту карту вам, если вы согласитесь вернуть её мне в конце учебного года.

— Конечно, я согласен, — кивнул Грюм, на чьём лице страх сменился интересом.

Гарри вытащил из своей сумки Карту и протянул её профессору. В конце концов, подумал он, несколько месяцев без неё — малая цена за безопасность друзей и всей школы.

— Чтобы проявить карту, коснитесь её палочкой и скажите 'Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость', — объяснил он. — А чтобы стереть, коснитесь ещё раз и скажите 'Шалость удалась'.

Грюм кивнул:

— Ладно, сейчас попробую.

Подняв пергамент перед собой, он коснулся его палочкой:

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

Гарри стоял с другой стороны учительского стола и видел лишь обратную сторону Карты, но восхищение на лице Грюма ясно показало, что тот успешно её проявил.

Через несколько секунд Грюм пробормотал 'Шалость удалась' и положил пергамент на стол.

— Большое спасибо, Поттер, — поблагодарил он с лёгкой усмешкой. — Это определённо поможет следить за одним назойливым директором!

Гарри улыбнулся. То, что отставной мракоборец с его легендарной паранойей теперь будет следить за бывшим Пожирателем Каркаровым, было определённо хорошо.

— Я ещё думаю, что она пригодится на втором испытании. Сможете проследить, чтобы там не появилось, так скажем, нежеланных гостей? — спросил Гарри.

— Ну разумеется, — кивнул Крауч-младший, вспомнив количество мракоборцев на первом испытании.

— Здорово, — улыбнулся Гарри, с облегчением подумав, что теперь за вторым испытанием будет следить весьма надёжный человек. — Что-то ещё, профессор?

— Нет, Поттер, — ответил Грюм. — Можешь идти.

Гарри повернулся и направился к выходу. Дойдя до двери, он услышал за спиной громкий смех Грюма.

— И ещё, — сказал он ему вслед, — должен признать, меня впечатляет то, как ты изображаешь 'золотого мальчика' с Гриффиндора. Великолепно получается! И это говорю тебе я!

Гарри не совсем понял, что имел в виду старый, слегка выживший из ума мракоборец, так что пожал плечами, улыбнулся ему в ответ и решил считать это просто странным комплиментом. А затем вышел из класса и направился в библиотеку.

* * *

— Что профессор от тебя хотел? — спросила Гермиона, когда Гарри уселся рядом с ней в библиотеке.

— Помнишь, я рассказывал, как говорил с ним во время бала? Сказал, что не все люди настолько предвзяты, как он считает? Он спросил меня, откуда я узнал про него и Крауча.

— И что ты ему сказал? — полюбопытствовала Гермиона.

— Рассказал ему про Карту, — ответил Гарри.

Гермиона удивлённо приподняла брови.

— Я одолжил Карту ему, чтобы он смог следить за вторым испытанием, — пояснил Гарри. — Раз уж я наверняка буду твоим заложником, у меня это не получится.

— Ты прав. Хорошая идея, Гарри! — кивнула Гермиона. — Хотя странно, что ты так вот отдал кому-то Карту.

— Грозный Глаз пообещал вернуть её в конце учебного года, — успокоил её Гарри. — И потом, — добавил он с ухмылкой, — с мантией-невидимкой у нас нет необходимости в Карте, мы и так сможем кое-куда прокрасться.

— Кое-куда прокрасться? — вздёрнула Гермиона бровь. — Что за выходку ты задумал, мистер?

— Ничего особенного. Но пока пароль для ванной старост не сменили, было бы неплохо сходить туда ещё пару раз, — ответил Гарри с лукавой улыбкой.

Гермиона постаралась взглянуть на него с осуждением, но Гарри видел, что эта идея была ей весьма по душе.

— Ладно, — наконец согласилась она. — Но если нас поймают, виноватым будешь ты!

Гарри хмыкнул. В данном случае игра определённо стоила свеч.

— Профессор Грюм говорил что-то ещё? — спросила Гермиона. — Может, дал тебе какую-нибудь подсказку насчёт испытания?

— Нет, — покачал головой Гарри. — Я просто сказал ему, что могу помочь при возможности что-то поменять. Ну знаешь, что-то вроде письма в 'Пророк' от Мальчика, Который Выжил. Если я заявлю о том, что поддерживаю толерантность, возможно, хотя бы некоторые прислушаются...

Гермиона просияла:

— Ты такой замечательный, Гарри!

— Домовых эльфов, конечно, я тоже упомяну, — добавил Гарри.

Гермиона вскочила со своего стула, заключила Гарри в объятия и крепко поцеловала.

— Спасибо, — шепнула она, наконец отпустив его. — Я хоть и невысокого мнения о прорицаниях, но в ближайшем будущем предвижу ещё один наш поход в ванную старост.

— О, это было бы здорово, — усмехнулся Гарри.

— Кхрм-кхрм!

Гарри и Гермиона испуганно оглянулись. Рядом стояла неодобрительно взиравшая на них мадам Пинс.

Гермиона неохотно встала с коленей Гарри и снова села на свой стул.

— Итак, — теперь Гарри старался говорить потише, — что ты выискивала, пока меня не было?

— Как обычно, способы подводного дыхания, — ответила Гермиона. — Нашла интересную руну для сотворения воздуха, но не знаю, как заставить её работать в моём случае...

— Ну, ты могла бы попросить родителей прислать тебе книгу о подводном плавании... — начал Гарри.

Когда они пришли в Большой зал на ужин, они всё ещё обсуждали лучший способ подводного дыхания.

— Если заклинание головного пузыря спадёт, тебе придётся повторять его невербально, а это большой риск! — повторял Гарри, наверное, уже в тысячный раз.

— Согласна, — кивала Гермиона, когда они усаживались за стол Гриффиндора, рядом с Невиллом и Полумной. — Но я уверена, что с рунами кое-что получится.

— Но времени осталось не так много! — возражал Гарри.

— Плавать с аквалангом быстро тоже не научишься, — парировала Гермиона. — Даже если получится быстро его достать, я совершенно не знаю, как им пользоваться. Как мы проверим его исправность? Думаешь, просто так во многих странах нужно получать специальную лицензию?

— Да, выучиться будет трудно, но я уверен, что уж тебе-то это под силу. И подумай о преимуществах! Тебе не понадобится колдовать невербально, а гидрокостюм защитит тебя от холода и даже укусов гриндилоу.

— Существуют заклинания против холода, — возражала Гермиона. — Я просто не хочу пользоваться столь сложным оборудованием без инструктажа!

— О чём это вы спорите? — удивлённо спросил Невилл.

— О том, что лучше подходит для долгого погружения под воду — акваланг, заклинание головного пузыря или руны, — пояснил Гарри.

Невилл нахмурился:

— Не знаю, что такое аквеланг, но уверен, что жабросли будут безопаснее, чем заклинание головного пузыря.

— Жабросли? Это какое-то растение? — спросила Гермиона. — Никогда о таком не слышала.

— Вряд ли о них пишут в учебниках, даже уровня ЖАБА, — ответил Невилл. — В Британии они встречаются крайне редко. Но если их съесть, на твоей шее вырастут жабры, которые позволят дышать под водой. К тому же тебе станет легче переносить холодную воду, а между пальцами на руках и ногах вырастут перепонки, которые позволят легче плыть. Эффект стандартной дозы длится около часа.

Гарри и Гермиона обменялись взглядами, полными изумления.

— Похоже, это идеальное решение, — сказала Гермиона.

— А может ли человек под эффектом жаброслей разговаривать? — спросил Гарри Невилла.

— Наверное, — ответил тот с лёгкой неуверенностью. — Дышать лёгкими он не сможет, но говорить вроде бы ничто не мешает. Если он, конечно, не под водой.

Гермиона, уловившая ход мыслей Гарри, тоже спросила:

— А как работают эти жабры? Они подсоединены к горлу или образуются отдельно? Если у тебя вокруг головы будет пузырь воздуха, сможет ли вода проникнуть в него через горло? Или соединения нет?

— Эмм... вроде бы нет, — ответил Невилл.

— Прекрасно! — воскликнул Гарри. — Тогда мы можем объединить наши решения.

— Точно, — подхватила Гермиона. — Для дыхания я смогу применить жабросли, а для применения чар наложу заклинание головного пузыря. Даже если оно спадёт, это не станет большой проблемой.

— Или можешь надеть маску для подводного плавания, — добавил Гарри. — А гидрокостюм позволит сохранить тепло, одновременно дав защиту от гриндилоу и тому подобного.

Гермиона с довольной улыбкой кивнула.

— Да, так тоже можно, — сказала она. — Теперь нужно только раздобыть всё необходимое.

— Жабросли можно заказать совиной почтой, — подсказал Невилл.

— Ну а гидрокостюм могут прислать твои родители, — сказал Гарри. — Я могу одолжить тебе Буклю; она отнесёт им письмо и принесёт обратно посылку.

Гермиона нахмурилась:

— Они не знают, что я участвую в Турнире. Но... пожалуй, я могу написать им, что гидрокостюм мне нужен для проекта по древним рунам.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Гарри. — Теперь наш план Б выглядит весьма основательно! Хотя я подозреваю, что план А всё равно сработает.

— Я тоже, — хмыкнула Гермиона. — Но лучше всё-таки как следует подготовиться.

* * *

На следующий день Гермиона послала Буклю к своим родителям, а одну из школьных сов — в аптеку в Косом переулке. Через день она получила несколько доз жаброслей, а ещё через неделю вернулась Букля, принёсшая большую посылку от её родителей.

Когда они успешно опробовали и то, и другое в ванной старост (попутно занимаясь там кое-чем ещё), Гарри преисполнился уверенности в том, что на грядущем испытании Гермиона проявит себя лучшим образом. До него оставалось ещё несколько недель, а она уже была практически готова.

На следующей неделе, последней неделе января, Грюм снова попросил Гарри задержаться после урока Защиты.

Когда все остальные ученики вышли из класса, Грюм наложил несколько заклинаний приватности и заговорил, понизив голос:

— Итак, Поттер, я обсудил некоторые моменты с моим хозяином, и мы...

Глаза Гарри расширились от шока:

— Вашим ХОЗЯИНОМ?! — воскликнул он, слегка позеленев. — Извините, но это уже излишняя информация! О Мерлин! Не хочу этого знать! Мне нужно в туалет!

Он развернулся и вылетел из класса. Крауч-младший в обличье Аластора Грюма только и смог, что растерянно смотреть ему вслед.

* * *

Барти Крауч-младший всё ещё размышлял о словах юного Гарри Поттера, когда встретился с Тёмным лордом в заброшенной части подземелий замка.

— Ну, что мальчишка сказал? — с нетерпением спросил Реддл.

— Он убежал прочь, едва я упомянул вас, повелитель, — задумчиво ответил Крауч, на чьём лице до сих пор была заметна растерянность. — Очевидно, опасался узнать подобную информацию. Ему, кажется, даже слегка поплохело от мысли о том, чтобы быть настолько в это вовлечённым!

Реддл некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

— Интересно, — сказал он наконец. — Должен признать, парень меня впечатлил. Если подумать, такая реакция вполне разумна, пусть и немного груба. Мы слишком рано решили привлечь его. Если старый проныра вдруг решит его допросить, он может и выдать наши секреты. Не будем пока всего ему рассказывать. На следующем уроке снабди его книгами по окклюменции. Как только он научится защищать свой разум, мы с ним поговорим.

— Как пожелаете, повелитель, — кивнул Крауч, после чего развернулся и вышел из комнаты.

На уроке Защиты, проходившем на следующей неделе, профессор Грюм, никак это не прокомментировав, положил на парту перед Гарри книгу по окклюменции. Но за исключением этого случая, в течение следующих недель он никак не пытался общаться с Гарри. Тот был этому только рад. Право же, ему было бы намного легче жить без осведомлённости о том, что отношения между Грюмом и Краучем были ещё нетрадиционнее, чем он думал.

Книге по окклюменции, впрочем, он обрадовался. Поразмыслив, он решил, что Грюм дал её ему по совету Дамблдора. В книге среди прочего нашлись некоторые весьма полезные советы по легилименции, о которых не писалось ни в одной библиотечной книге; возможно, потому, что легилименцию часто считали слегка тёмным искусством. Но для него и Гермионы это оказалось крайне полезно, потому что помогало лучше испытывать на прочность окклюментивные щиты друг друга.

Во время своих тренировок они волей-неволей видели некоторые моменты из памяти друг друга. Для многих пар это могло бы привести к серьёзной ссоре, но Гарри и Гермиона в итоге сблизились ещё сильнее. Гарри тяжело переживал, поняв, что стал для Гермионы первым другом её возраста, и при этом, по размышлении, не таким уж хорошим другом. Ему самому приходилось несколько раз утешать свою плачущую девушку, когда она видела воспоминания о его детстве с Дурслями. Но всё-таки этот обмен воспоминаниями оказался по-своему приятен.

Если забыть про эмоциональные трудности, их занятия окклюменцией проходили довольно продуктивно. Тем более что Гермиона уже неплохо подготовилась ко второму испытанию Турнира, и они могли уделить им довольно много времени.

* * *

Следующие недели пролетели довольно быстро. Вечером перед вторым испытанием Гарри и Гермиона сидели на 'их' диване перед камином в гостиной Гриффиндора. Гарри проверял знания Гермионы, задавая ей вопросы о живущих в Чёрном озере существах. Он знал, что его девушка прекрасно знает ответы, но понимал, что она настояла на проверке, просто чтобы немного успокоиться.

За этим занятием пару и застал Колин Криви.

— Гарри, МакГонагалл просит тебя прийти к ней в кабинет, — сообщил третьекурсник своим обычным жизнерадостным тоном. — А теперь извини, мне надо ещё найти Анджелину и Алисию.

Когда Колин ушёл, Гарри обменялся с Гермионой понимающим взглядом.

— Ладно, похоже, они решили выбрать заложников сегодня, — сказал Гарри. — И вряд ли они меня сегодня просто так отпустят, если уж расскажут про испытание.

Гермиона крепко обняла его и поцеловала в губы:

— Будь осторожен. Соглашайся участвовать, только если Дамблдор лично займётся безопасностью заложников!

— Непременно, — согласился Гарри, поцеловав девушку в ответ. — И ты завтра тоже будь осторожна! Я весьма твёрдо уверен, что ты спасёшь меня из озера за рекордное время.

— Постараюсь, — улыбнулась Гермиона, но за её улыбкой всё равно было заметно волнение.

После ещё одного поцелуя Гарри встал с дивана и направился к выходу из гостиной.

Через несколько минут он вошёл в кабинет профессора МакГонагалл. Там его ждали декан Гриффиндора и директор.

— Добрый вечер, профессор МакГонагалл, профессор Дамблдор, — поздоровался Гарри.

— Добрый вечер, мистер Поттер.

— Добрый вечер, Гарри.

— Полагаю, вы хотите попросить меня быть заложником для Гермионы на завтрашнем испытании? — спросил Гарри.

— О, вы и мисс Грейнджер успешно разгадали загадку яйца? Иного я от вас и не ожидал, — улыбнулся Дамблдор. — Да, мы хотели бы попросить тебя, Гарри, стать тем человеком, которого мисс Грейнджер должна будет спасти из озера. Разумеется, — продолжил директор, — при этом будут использованы защитные чары, а также чары стазиса. Под водой заложники будут находиться в бессознательном состоянии, но русалки тоже согласились принять участие в охране.

— А все чары на заложников будете накладывать лично вы, сэр? — уточнил Гарри.

— Именно так, — подтвердил Дамблдор. — Надеюсь, это не является проблемой?

— Нет, сэр, — с облегчением ответил Гарри. — Напротив, только при таком условии я и согласен участвовать. Краучу или Бэгмену я бы такое не доверил.

Дамблдор негромко хмыкнул:

— Не могу сказать, что не понимаю. Итак, ты согласен?

— Да, — кивнул Гарри. — И ещё, просто из любопытства: вы будете накладывать на меня ещё какие-то заклинания помимо чар стазиса и чар, защищающих от воды и водных существ? И буду ли я одет в ту же одежду, что сейчас?

Во взгляде Дамблдора появилась заинтересованность, и он хмыкнул:

— Нет, Гарри, других заклинаний на участников я накладывать не буду. Моя роль в испытании ограничивается этим, не считая, конечно, роли судьи. И да, ты будешь так же одет в школьную мантию.

— А защитные заклинания будут наложены на меня, не на мантию?

— Да, Гарри, — кивнул директор, явно пытавшийся скрыть улыбку.

— Отлично. Полагаю, мне сегодня не нужно будет ночевать в спальне? — спросил Гарри.

На этот раз ему ответила профессор МакГонагалл:

— Нет, мистер Поттер, эту ночь вам нужно будет провести в больничном крыле, вместе с другими участниками. Ранним утром директор наложит на вас чары, а затем переправит к Чёрному озеру. Далее...

Тут раздался стук в дверь.

— Заходите, — сказала МакГонагалл, и в кабинет вошли Алисия и Анджелина.

Обе девушки подмигнули Гарри и подошли ближе к профессорам. Гарри знал, что обе они тоже понимают, зачем их вызвали. После того, как Гарри и Гермиона рассказали близнецам о совете Седрика, Фред и Джордж довольно быстро смекнули, каким будет второе испытание.

— Мистер Поттер, подождите, пожалуйста, за дверью. Нам нужно поговорить с мисс Спиннет и мисс Джонсон, — сказала МакГонагалл.

— Ладно, — кивнул Гарри. — Увидимся через минуту, — добавил он, обращаясь к Алисии и Анджелине, после чего вышел из кабинета.

Стоя у двери, Гарри размышлял о том, что ему сказал Дамблдор. Ответы директора невольно заставили его ухмыльнуться. План А теперь выглядел ещё более многообещающим.

* * *

Проснувшись следующим утром, Гермиона озадаченно нахмурилась. Что-то было не так. Ей не хватало тепла лежащего рядом Гарри, и проснулась она в незнакомой постели.

Понадобилось больше времени, чем ей хотелось бы признавать, пока она не поняла, что лежит в её собственной кровати в её спальне. А растерялась она, потому что не спала здесь с самого Хэллоуина, почти четыре месяца.

Гермиона с улыбкой покачала головой. Она так привыкла просыпаться рядом с Гарри... Гарри, который сейчас находился на дне Чёрного озера и ждал, пока она его спасёт! Эта мысль мгновенно прогнала всю сонливость.

Вскочив с кровати, Гермиона поспешно направилась в ванную. Завершив утренний туалет, она быстро оделась и направилась на завтрак. Не менее быстро поев, она занялась последними приготовлениями ко второму испытанию.

За несколько минут до девяти утра Гермиона вышла из замка и направилась к Чёрному озеру. С одной из его сторон, рядом с вдававшимся в озеро причалом, были возведены высокие трибуны, уже заполнявшиеся учениками.

Гермиона была одета в присланный её родителями гидрокостюм, но скрыла его, надев поверх обычную школьную мантию. Идти в таком виде было довольно неудобно: костюм стеснял движения, а мантия это только усугубляла. Но некоторое время можно было и потерпеть.

В карманах у неё лежали несколько порций жаброслей, а в руке девушка несла сумку, в которой лежала маска для подводного плавания. Вспоминая первое испытание, Гермиона сомневалась, что всё это ей понадобится. Но лучше уж было быть подготовленной, на тот случай, если организаторы Турнира вдруг поумнели.

Подходя к причалу, Гермиона заметила, что многие из зрителей бросают на неё озадаченные взгляды. Очевидно, они удивились, что она всё ещё была одета в хогвартскую форму, в отличие от почти всех остальных чемпионов, собравшихся на причале.

Фред и Джордж, недалеко от которых Гермиона остановилась, явно задались тем же вопросом. Оба близнеца были одеты в купальные костюмы и набросили на плечи одеяла, спасаясь от холодного февральского ветра.

— Привет, Гермиона! А ты чего до сих пор в школьной мантии? — спросил Фред.

— Я считаю, что такой наряд может быть вполне достаточен для успешного завершения испытания, — с усмешкой ответила Гермиона, ставя свою сумку на землю.

Фред и Джордж нахмурились:

— Если считаешь, что сможешь просто повторить тот трюк, что ты провернула на первом испытании, то знай: призывающие чары не работают на живых существах, — сказал Джордж. — У тебя не выйдет просто призвать к себе Гарри!

— О, я знаю, — с хитрой улыбкой ответила Гермиона, но в детали вдаваться не стала.

Близнецы пожали плечами и продолжили собственные приготовления, перешёптываясь друг с другом и повторяя какие-то движения палочкой. Гермиона тем временем стала осматривать людей на причале.

Все чемпионы уже собрались здесь. Ближе всего к ней и близнецам стоял Седрик, на чьём лице застыло выражение решимости. Он был одет в чёрный купальный костюм, похожий на те, которые обычно надевают профессиональные пловцы.

Чуть дальше нервно прохаживалась Флёр, одетая в закрытый купальник и набросившая на плечи толстое одеяло. На её лице читалось волнение.

Ещё дальше на причале стоял министр Фадж, мрачный как туча и, кажется, бормочущий под нос какие-то ругательства. Он, как и Седрик, был одет в купальный костюм, который выглядел на полноватом мужчине куда менее впечатляюще.

Крэбб и Гойл стояли отдельно как от остальных чемпионов, так и друг от друга. Гермиона с интересом отметила, что они тоже были одеты в школьные мантии. Оба слизеринца сохраняли отсутствующее выражение на лице, но при этом каким-то образом выглядели совершенно по-разному. Крэббу это выражение лица придавало холодно-решительный, почти жутковатый вид, а Гойл попросту выглядел так, словно ему в мозг попало заклятие исчезновения.

Каркаров и Крам стояли рядом друг с другом, поодаль от прочих участников. Крам смотрел на водную гладь озера, на его лице была заметна досада. Каркаров что-то шептал ему на ухо, наверняка давая своему чемпиону какие-то подсказки и советы. Директор Дурмстранга был единственным судьёй, ещё не занявшим своё место на высоко расположенной платформе перед трибунами, остальные судьи уже сидели там.

Гермиона скользнула взглядом дальше и заметила недалеко от причала небольшой белый шатёр. У его входа стояли мужчина и женщина в мантиях целителей. Гермиона надеялась, что в этот раз их помощь не понадобится.

Также она заметила, что, в отличие от первого испытания, зону проведения второго охраняли лишь несколько мракоборцев. Гермиона слегка нахмурилась, раздосадованная тем, как Министерство решило пренебречь безопасностью. Впрочем, она знала, что профессор Грюм с Картой Мародёров будет лучшей охраной, чем даже десяток мракоборцев.

От размышлений Гермиону оторвал магически усиленный голос Бэгмена:

— Дамы и господа, добро пожаловать на второе испытание Турнира Трёх Волшебников!

Гермиона не обратила внимания на остальную часть его объявления, вместо этого сосредоточившись на предстоящем задании. Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, как Гарри выглядел прошлым вечером, стараясь нарисовать его мысленный образ во всех деталях.

Бэгмен наконец закончил рассказ об испытании, и после доли секунды объявил:

— Похоже, все чемпионы уже готовы! Они начнут по моему свистку! На счёт три! Один... два... три!

Звук свистка разрезал стылый февральский воздух, и трибуны взорвались аплодисментами и выкриками.

Гермиона единственная осталась стоять у берегового края причала, все её соперники ринулись по нему к воде. Но она не торопилась, потому что знала, что её план лучше осуществлять в отсутствие других чемпионов. Иначе остальные могут это заметить и повторить за ней. Так что она стояла на месте и просто наблюдала.

Седрик и Флёр быстро наложили на себя заклинание головного пузыря и прыгнули в озеро, почти мгновенно скрывшись под поверхностью. Сразу за ними последовал Виктор Крам, трансфигурировавший свои голову и торс в акульи. Гермиона уважительно приподняла брови: частичная трансфигурация человека была крайне сложной магией.

Затем с громким всплеском в воду прыгнул Гойл. К удивлению Гермионы, он так и не снял школьную мантию. Более того, он поплыл не от берега, а к берегу.

С ещё одним громким всплеском в воду нырнул Фадж. Он тоже наложил на себя заклинание головного пузыря, а теперь неуклюжими гребками пытался отплыть от причала. Несколько раз он пытался нырнуть, но при всех своих усилиях всплывал обратно.

Гермиона подавила смешок, сообразив, что лишний вес министра придавал ему чересчур большую плавучесть. Пузырь воздуха вокруг головы Фаджа делу тоже не помогал.

После пятой попытки нырнуть министр, похоже, пришёл к тому же выводу. Стараясь сохранить равновесие в воде, он взмахнул палочкой, сотворив несколько металлических грузов, в которые затем крепко вцепился. Их вес наконец увлёк его под воду.

Тем временем Крэбб подошёл к краю причала. Взмахнув палочкой, он сотворил на воде перед собой средних размеров деревянную лодку с вёслами. Глаза Гермионы округлились при виде столь впечатляющей трансфигурации. Сама она не смогла бы это сделать, и даже большей части семикурсников было бы трудно сотворить столь крупный предмет. Неужели Крэбб и его новые слизеринские дружки использовали какие-то тёмные ритуалы для увеличения магической силы?

Крэбб вошёл в лодку и снова взмахнул палочкой. Вёсла начали вращаться, и лодка начала набирать скорость, плывя к центру озера.

Теперь на краю причала стояли только Фред с Джорджем. Они оглянулись на Гермиону, которая всё ещё не сдвинулась с места. Гермиона с улыбкой помахала им, но всё так же не сделала ни шага.

Близнецы кинули на неё последний удивлённый взгляд и повернулись друг к другу. Нацелив друг на друга палочки, они начали выписывать ими какие-то замысловатые пассы.

Они попали друг в друга заклинаниями одновременно. Сверкнула яркая вспышка, и на месте близнецов оказалось два пингвина. Если быть точным, два королевских пингвина, каждый ростом около четырёх футов.

Гермиона не расслышала формулу заклинания, но была уверена, что это была вариация того заклинания, которым профессор Грюм в начале учебного года превратил Малфоя в хорька. Трансфигурировать другого человека было проще, чем себя, но для двух шестикурсников это всё равно была выдающаяся магия.

Пингвины издали громкий писк и захлопали крыльями, после чего прыгнули в воду. Гермиона, как и многие из зрителей, рассмеялась.

Но всё-таки девушка ощущала и некоторую вину: близнецы опять прибегли к слишком сложному плану. Однако она напомнила себе, что Фред и Джордж хотели прежде всего придумать своё решение, и не обрадовались бы помощи от неё или от Гарри. И потом, она вправду хотела выиграть Турнир. Пятнадцатилетняя маглорождённая, одолевшая всех остальных, в основном 'чистокровных' соперников... какой это создаст резонанс!

Все чемпионы оказались в воде, и пришло время приступать к её плану. Трибуны притихли, увидев, как Гермиона медленно направилась по причалу к озеру. Тишину нарушал лишь плеск воды в нескольких ярдах — Гойл продолжал плыть к берегу.

Подойдя к краю причала и окинув Чёрное озеро взглядом, Гермиона заметила, что Крэбб в своей лодке достиг центра озера и собирался прыгнуть. Когда он скрылся под водой, на виду, кроме неё, остался лишь Гойл.

Тогда Гермиона наконец достала свою палочку.

Подняв палочку и сосредоточившись на своей цели, она выкрикнула заклинание, вложив в него всю свою силу:

— Акцио одежда Гарри Поттера!

Да, призвать человека к себе было невозможно. Но возможно было призвать к себе одежду, которая была на нём надета, что давало почти тот же эффект. Если Гарри на дне озера был каким-то образом привязан, Гермиона надеялась, что верёвки порвутся раньше, чем его одежда. Если путы окажутся слишком прочными, она знала, что одежда порвётся до того, как ему навредит давление, оказываемое верёвками и призванной одеждой. Они это тщательно проверили. В худшем случае из озера к ней вскоре прилетит пустая одежда, и тогда она перейдёт к плану Б. Но в этом случае она, по крайней мере, будет спасать из озера своего голого парня, что будет по-своему неплохо.

— И... эмм... мисс Грейнджер применяет призывающие чары... снова? — пробормотал Бэгмен. Его голос звучал приглушённо, хоть благодаря магии его и слышали все трибуны. — Она... она не должна была этого делать!

Гермиона проигнорировала как его, так и взбудораженные перешёптывания зрителей.

Теперь она могла только ждать. Секунды складывались в минуты, и она начинала волноваться. Заклинание не сработало? Может, ей попробовать ещё раз?

Она уже собиралась снова поднять палочку, но тут наконец заметила в воде, в нескольких десятках ярдов от неё, какое-то возмущение.

Раздался громкий всплеск, и из озера вылетело что-то крупное и мокрое. Гермиона ощутила огромное облегчение, узнав в летящем к ней объекте своего парня. Гарри был без сознания и довольно бледен, но в целом выглядел невредимым. Его ноги были связаны водорослями, которые частично порвались. Путы явно оказались менее прочными, чем одежда Гарри.

В своей радости Гермиона несколько отвлеклась и не заметила, что Гарри летит к ней слишком быстро. Слишком поздно она сообразила, что вложила в своё заклинание чересчур много силы. Глаза Гермионы на мгновение расширились, прежде чем Гарри впечатался в неё, от чего оба они с громким шумом рухнули на доски причала.

Гермиона, к счастью, осталась невредима. Она осторожно провела пальцами по лицу своего парня, который медленно приходил в сознание.

* * *

Глаза Гарри распахнулись, и он заморгал, приспосабливаясь к неожиданно яркому свету. Последним, что он помнил, было то, как он лежал в кровати в больничном крыле, а Дамблдор направлял на него палочку.

Через несколько секунд он сумел наконец нормально раскрыть свои глаза, и увидел прямо перед собой другую пару глаз. Прекрасных карих глаз, принадлежавших его девушке. Он выдавил улыбку:

— Привет, Миона, — сказал он. — Рад, что ты решила полежать на земле вместе со мной.

— Привет, — прошептала Гермиона, прежде чем приблизить голову и быстро поцеловать его в губы.

Затем они встали на ноги, и Гарри одним заклинанием убрал водоросли со своих ног, одновременно с этим оглядевшись. Только тогда он заметил, что с трибун доносятся громкие аплодисменты и восторженные возгласы. Он взглянул в направлении судей. Дамблдор аплодировал, на его лице играла широкая улыбка, а остальные судьи выглядели довольно угрюмо. Самыми разозлёнными выглядели Крауч и Каркаров, но их гнев явно был обращён на Бэгмена, выглядевшего крайне смущённым.

Неожиданно Гарри заметил, что ощущает себя крайне мокрым и холодным. Он поморщился, попытавшись унять начавшуюся дрожь.

— Ой, прости! — воскликнула Гермиона, заметив его выражение лица.

Быстро достав палочку, она начала накладывать на него сушащие и согревающие чары.

— Спасибо, Миона, — благодарно улыбнулся Гарри, когда наконец согрелся и высох. — Так что, план А сработал? Я вернулся первым?

Гермиона усмехнулась и кивнула.

— А почему ты не в гидрокостюме? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Я в нём, — ухмыльнулась Гермиона, — просто надела поверх школьную мантию. Так может показаться, что я вообще не подготовилась. И это лучше подчеркнёт то, что организаторы — некомпетентные болваны.

Гарри расхохотался и крепко обнял Гермиону. При этом он заметил, что мантия его девушки выглядела слегка раздутой, показывая, что под ней действительно был гидрокостюм.

Всё так же обнимая друг друга, они перевели взгляд на озеро.

— Прошло всего несколько минут, да? — спросил Гарри.

— Да, минут пять, наверное, — кивнула Гермиона.

— И... что мы и зрители должны делать почти целый час? — задумчиво проговорил Гарри. — Им не на что смотреть, ну кроме нас, стоящих здесь.

— Точнее, нас и Гойла, — поправила Гермиона, указывая на берег рядом с причалом.

Только тут Гарри заметил Гойла, бредущего вдоль берега по мелководью.

— Что это он делает? — удивился Гарри.

Гермиона в ответ лишь пожала плечами. Она тоже этого не знала.

Вместе со зрителями на трибунах Гарри и Гермиона с озадаченным видом наблюдали за слизеринцем. Каждые несколько шагов Гойл останавливался и наклонялся, погружая лицо под воду. Всё это время он оставался на мелководье, вода не доходила ему выше пояса. И всё равно скоро стало заметно, что он начал дрожать от холода.

Некоторое время понаблюдав, Гарри наконец понял, чем занят Гойл. Он, очевидно, надеялся найти своего заложника где-нибудь на мелководье. Гарри подумал, что наблюдать за этим даже немного грустно.

— Наверное, он не разгадал загадку яйца, — предположила Гермиона.

Гарри нахмурился:

— Я думал, Снегг ему расскажет.

— Действительно, — пробормотала Гермиона, бросив быстрый взгляд на трибуны.

Гарри проследил за её взглядом и заметил, что сидящий среди прочих зрителей Снегг морщит нос и наблюдает за Гойлом с явной досадой.

Тут Гермиона хмыкнула:

— Так получается, это... это таков план Гойла? Найти заложника прямо здесь?

Гарри прыснул, и Гермиона тоже начала смеяться. Следующие несколько секунд они просто громко хохотали.

Через несколько минут Гойлу пришлось прервать свои бесплодные поиски из-за серьёзного переохлаждения. Целитель подошёл к нему и проводил дрожащего слизеринца в целительский шатёр.

После этого смотреть стало больше не на что. Гарри подумал, что это испытание быстро оборачивается очередной демонстрацией некомпетентности Министерства. Он не был уверен, стоит ли ему веселиться или досадовать по этому поводу.

Со своего места на середине причала Гарри заметил, что зрители на трибунах позади него проявляют всё большее недовольство. Люди перешёптывались друг с другом, многие выглядели откровенно раздосадованными. Некоторые из учеников просто встали с мест и пошли обратно в замок, не желая тратить время на разглядывание неподвижной глади озера.

Взглянув на судей, Гарри заметил, что Каркаров и Максим хмурятся, а Крауч бросает грозные взгляды на съёжившегося Бэгмена. Дамблдор спокойно сидел на своём месте, но даже с такого расстояния было заметно весёлое поблескивание его глаз.

Стоящая рядом с Гарри Гермиона покачала головой.

— Они явно не слишком хорошо это продумали, — пробормотала она.

— Ты говоришь так, будто тебя это удивляет, — усмехнулся Гарри, приподняв бровь.

Гермиона вздохнула:

— Знаю, знаю. Удивление тут излишне.

Расплывшись в широкой усмешке, Гарри продолжил наблюдать за озером, пока Гермиона бормотала себе под нос какие-то нелестные слова о тупости волшебников.

Прошло пятнадцать минут, прежде чем на озере наконец что-то начало происходить. Вода в его центре, недалеко от пустой лодки, пришла в движение.

С такого расстояния Гарри было трудно разглядеть происходящее, но он заметил несколько всплесков воды недалеко от лодки.

На этот раз комментарии Бэгмена оказались полезны, потому что судья наблюдал за происходящим в омнинокль.

— И... из озера всплывает чемпион Хогвартса Винсент Крэбб вместе со своим заложником, мисс Измельдой Розье! — воскликнул Бэгмен. — Но что это вокруг них в воде? Боже мой, это что, мёртвые русалки? Определённо! На поверхности плавают тела полудюжины русалок! О Мерлин!

Гермиона ахнула, явно придя в ужас, а Гарри болезненно поморщился. Русалки были разумными существами, но он знал, что Крэбб не понесёт никаких последствий за свои действия. Ещё одна несправедливость волшебного мира.

Бэгмен издал что-то похожее на стон:

— Это... вряд ли можно назвать тем зрелищем, которое хотят увидеть зрители! А тем временем... мистер Крэбб и мисс Розье забираются в лодку!

Как только двое людей, в которых Гарри на таком расстоянии с трудом различил Крэбба и его заложника — Измельду Розье, как он теперь узнал, — забрались в лодку, та начала набирать скорость в направлении причала. Но прежде чем она проплыла хотя бы четверть пути, вода вокруг неё забурлила.

— Что это?! — воскликнул Бэгмен. — Посмотрите на озеро! Их преследует... о Мерлин!

Гарри увидел, как из воды рядом с лодкой поднялись несколько огромных щупалец, яростно извивающихся и явно тянущихся к судёнышку.

Крэбб резким движением заставил Розье пригнуться и пригнулся сам, уходя от взмаха щупальца. Другое щупальце ударило по воде рядом с лодкой, чуть не перевернув её возникшей волной. Розье упала на дно лодки, когда ту качнуло волной, но Крэбб остался на ногах.

Гарри увидел, как слизеринец вскидывает руку, явно нацеливая палочку. Сверкнула вспышка зелёного света, и щупальца рухнули в озеро. Больше они уже не поднялись.

Гермиона прижала ладонь ко рту, в её глазах заблестели слёзы.

— Чёртов ублюдок, — тихо пробормотал Гарри.

Действий Крэбба уже было достаточно, чтобы вызвать у него омерзение, но всё усугубили аплодисменты и радостные возгласы некоторых из слизеринцев и дурмстрангцев. Радовало только то, что они были приглушены свистом и выкриками возмущения остальных зрителей.

— Это... НЕТ! Это определённо НЕ ТО, что мы хотели бы видеть! — с гневом воскликнул Бэгмен. — Это постыдное зрелище! И уже дважды...

Дамблдор наблюдал за Крэббом в приближающейся к причалу лодке с крайне мрачным выражением лица. Мадам Максим явно испытывала омерзение. Каркаров, однако же, с энтузиазмом аплодировал. Гарри никогда прежде не видел директора Дурмстранга столь искренне обрадованным.

Скоро лодка доплыла до причала, и Крэбб с Розье выбрались из неё, после чего направились по причалу к берегу. Вблизи Гарри узнал в Розье ту слизеринку-шестикурсницу, с которой Крэбб пришёл на Святочный бал. Также Гарри заметил, что Крэббу явно не было дела ни до реакции зрителей, ни до того, что он только что убил гигантского кальмара и нескольких русалок.

Когда слизеринец оказался близко к нему и Гермионе, Гарри схватился за свою палочку и сделал шаг в сторону, заслоняя свою девушку от Крэбба. Впрочем, и Крэбб, и черноволосая слизеринка прошли мимо, едва скользнув по ним взглядами, и направились прямо к замку.

— Как человек может настолько легко убивать? — прошептала Гермиона, в чьём голосе слышалось отчаяние. — У меня от него мурашки по коже. Хорошо хоть, что он теперь не ходит на наши совместные со слизеринцами уроки.

— Он просто злобная сволочь, — горько ответил Гарри. — Но закон он не нарушает. Так что ничего ему не будет.

Поразмыслив затем над словами Гермионы, он сообразил, что его девушка права. С самого Хэллоуина он почти не видел Крэбба на уроках. Но, очевидно, будучи чемпионом Турнира, Крэбб мог пропускать не только экзамены, но и уроки. На самом деле, эта мысль принесла облегчение: Гарри было бы крайне неприятно от того, что человек, способный так легко бросаться Убивающими проклятиями, сидит с ним и Гермионой в одном классе.

Следующие несколько минут Гарри продолжал размышлять о произошедшем, но тут в воде снова возникло какое-то возмущение, на этот раз недалеко от берега.

Рядом с причалом всплыло тело девушки, поддерживаемое несколькими фигурами поменьше. Приглядевшись, Гарри увидел, что это бессознательная Флёр Делакур, которую толкают к берегу несколько русалок. Там к ней подбежал целитель и быстро отлевитировал француженку в шатёр. Из нескольких небольших ран на её теле текла кровь, но, к счастью, ранения не выглядели особо серьёзными. По крайней мере, с такого расстояния.

Гарри и Гермиона обменялись обеспокоенными взглядами. Очевидно, Чёрное озеро было опаснее, чем они предполагали. И ни один из прочих чемпионов пока не вернулся, хотя прошло уже сорок минут.

К счастью, волноваться им пришлось недолго. Через несколько минут из озера всплыли два пингвина. В своих клювах они держали сплетённые из водорослей верёвки, на которых тащили бессознательных Алисию и Анджелину.

Через пару секунд с другой стороны причала всплыл Виктор Крам, державший спящую Падму Патил.

Гарри и Гермиона подошли ближе к краю причала, наблюдая за тем, как близнецы и двое девушек выбираются из воды. Алисия и Анджелина выглядели всё ещё довольно сонными, но холод заставил их быстро выскочить на причал. За ними последовали оживлённо попискивающие пингвины.

Гарри и Гермиона приветственно улыбнулись.

— Здорово у вас получилось! — сказала Гермиона.

— Должна была догадаться, что вы двое уже будете нас ждать, — заметила Алисия с явным разочарованием в голосе.

— Ну извините, — пожал плечами Гарри.

— Забудьте. Поздравляю, Гермиона, — улыбнулась Анджелина. — А как ты это сделала?

— Может, сначала вернём близнецам их нормальный вид? — предложила Гермиона.

— Даже не знаю, — протянула Анджелина. — По-моему, теперь они выглядят куда симпатичнее. Может, оставим их так?

— И одеты они теперь тоже приличнее, — с иронией прибавила Алисия.

Гарри хмыкнул, а в писке пингвинов послышались сердитые нотки.

— Тогда я подожду с объяснениями, — решила Гермиона, хитро усмехнувшись. — Очень уж мне хочется увидеть их лица, когда я вам расскажу.

Анджелина испустила драматический вздох:

— Ладно, давайте превратим их обратно. Заклинание всё равно скоро прекратит действовать.

Она и Алисия нацелили на пингвинов палочки, и через секунду на месте птиц оказались Фред и Джордж.

— Добро пожаловать обратно на берег, — усмехнулся Гарри, в то время как близнецов целовали их девушки.

— Привет, — кивнул Фред. — И как давно вы вернулись?

— Я вообще не залезала в озеро, — улыбнулась Гермиона.

— Что? Как? — удивился Фред. — Как же тебе удалось?..

— Я использовала... призывающие чары!

Гарри прыснул, увидев ошарашенное выражение лиц четырёх старших учеников.

— Что? — воскликнул Джордж. — Но... ты же не можешь... как тебе удалось призвать Гарри? Это должно было быть невозможно!

— Я призвала надетую на нём одежду. Эффект был тот же самый, — пояснила Гермиона с самодовольным видом.

Близнецы и их девушки моргнули.

— О... — наконец проговорила Алисия. — Наверное, это и вправду рабочий способ...

Через секунду, к немалому удивлению Гарри, близнецы разразились хохотом.

— О, это просто шикарно, — выдавил Джордж. — Победить в двух испытаниях подряд, применяя одно заклинание четвёртого курса!

— Поздравляю, Гермиона, — проговорил Фред между приступами смеха, и Джордж согласно кивнул.

Потом внимание всех шестерых переключилось на озеро, из которого как раз всплывал Седрик с Чжоу Чанг. Седрик поплыл к берегу, а в нескольких ярдах позади него на поверхности показался Фадж.

Министр тащил за собой женщину средних лет, одетую в безвкусно выглядящую розовую одежду и здорово напоминавшую жабу.

— О, Корнелиус! — завопила она пронзительным голосом, едва очнувшись. — Я знала, что ты меня спасёшь!

Она обвила министра руками. Гарри поморщился и быстро отвернулся, когда женщина поцеловала растерянного министра прямо в губы.

— Не здесь, Долорес! — услышал Гарри шипение Фаджа.

В то же время неподалёку сверкнула вспышка камеры. Репортёр, которого Гарри не заметил, сделал снимок и теперь шёл к берегу.

— Министр Фадж! — окликнул он мужчину, всё ещё находившегося в воде. — Что вы можете сказать нам о женщине, которая сейчас с вами? Почему вашим заложником была не ваша жена? Знает ли ваша жена о ваших отношениях с этой женщиной?

— Я... мы... это не то, о чём вы думаете! — возмущённо выкрикнул Фадж.

— Разве? — удивился репортёр. — Поэтому вы ответили на её поцелуй словами 'не здесь', а не 'не надо'?

— Я... никаких больше вопросов! — крикнул Фадж, чей цвет лица быстро менялся между бледным и багровым.

— Настоятельно просим прессу не мешать нашим чемпионам! — раздался голос Бэгмена, запоздало пришедшего на выручку Фаджу.

Репортёр коротко кивнул судьям и направился к трибунам. На его губах играла довольная усмешка.

— Чую я, кто-то огребёт! — шепнул Гарри Гермионе.

Та хмыкнула, но выражение её лица было серьёзным:

— Надеюсь, что 'огребёт' он только от жены, а не на политическом поприще. Помни, что следующий министр может быть куда хуже.

— Верно, — вздохнул Гарри, чьё настроение после этих слов заметно упало.

Он окинул взглядом собравшихся на берегу чемпионов. Крам и Падма стояли рядом, завёрнутые в одно одеяло, и о чём-то перешёптывались. В нескольких ярдах от них стояли Седрик и Чжоу, примерно в таком же положении.

Фадж и похожая на жабу женщина стояли дальше всего от причала, держась в нескольких футах друг от друга. Министр был угрюм, женщина выглядела крайне смущённой.

Гарри снова взглянул на платформу судей, когда Бэгмен снова повысил голос:

— Неплохо, весьма неплохо! Давайте поаплодируем замечательно проявившим себя чемпионам!

Когда аплодисменты утихли, он продолжил:

— А теперь, пока мы ждём возвращения остальных заложников, судьи обсудят оценки чемпионов!

После этих слов судьи встали с мест и начали обсуждение, скоро ставшее весьма оживлённым.

Тем временем Гарри продолжал разглядывать озеро. Гермиона занималась тем же. Скоро вода недалеко от берега заволновалась, и рядом с причалом всплыли две группы русалок. Каждая из групп несла бессознательного заложника. Гарри расхохотался, узнав в одном из них Драко Малфоя. Другой человек — маленькая светловолосая девочка, — был ему незнаком.

Малфой очнулся от волшебного сна, когда целитель начал левитировать его к шатру. Он немедленно начал громко жаловаться на бездарность Гойла и на то, что ему пришлось проводить время в компании низших существ.

В то же время другой целитель левитировал к шатру девочку. Они прошли только половину пути, когда со стороны шатра раздался вскрик:

— Габриэль! — закричала Флёр, бросившаяся к девочке. — Sœurette! Es-tu blessé? Fille stupide! Pourquoi as-tu fait cela?

Гарри бросил на Гермиону вопросительный взгляд.

— Она разволновалась, что её сестра согласилась быть её заложником, — пояснила Гермиона.

Оба они слегка вздрогнули, когда Флёр неожиданно завопила:

— PAPA? Quel imbécile! À quoi pensait-il!?

— А теперь она злится, что папа разрешил её сестре участвовать, — продолжила объяснять Гермиона. — А её сестра говорит, что сама попросилась принять участие, а папа всегда ей потакает.

— Полагаю, это объясняет, почему такая маленькая девочка оказалась на дне озера, — хмыкнул Гарри.

— С заклинаниями Дамблдора она была там в полной безопасности. Хотя волшебники всё-таки странно оценивают риски. Я бы вот нашим детям ни за что не позво... ой! — Гермиона зажала рот рукой, покраснев как помидор.

— Э-э-э... эмм... да, и вправду странная оценка рисков, — поддакнул Гарри в наступившем неловком молчании, тоже при этом густо покраснев. К счастью, близнецы и их девушки к тому времени отошли в сторону, так что не услышали их.

Он был очень благодарен, когда Бэгмен через несколько секунд начал объявлять оценки.

В отличие от первого испытания, здесь судьи давали общую оценку. Тем не менее, каждый судья мог наградить чемпиона количеством очков от нуля до десяти, что давало максимум пятьдесят возможных очков.

Гойл получил за второе испытание четыре очка, что в сумме с оценками за первое дало двенадцать очков, оставив его на последнем месте с солидным отрывом. Это не стало сюрпризом ни для кого, кроме него самого и, возможно, Малфоя.

Крэбб получил двадцать очков, и Гарри легко догадался, что двое судей выставили ему максимум баллов. С сорока пятью очками Крэбб по-прежнему оставался на предпоследнем месте.

Флёр получила двадцать восемь очков. Бэгмен объяснил, что на неё напали гриндилоу, что не дало ей успешно завершить задание.

После Флёр была объявлена оценка Фаджа — сорок очков. Гарри не видел особых причин снимать с него баллы, но догадывался, какой из судей занизил ему оценку.

Когда Бэгмен объявил результат Фаджа, Дамблдор бросил на Крауча укоризненный взгляд, на что тот лишь послал министру холодную усмешку. Фадж в ответ пронзил его злобным взглядом, сжав кулаки, но промолчал. Сразу после объявления своей оценки он сердито зашагал прочь. Жабоподобная женщина последовала за ним.

Далее близнецы получили по сорок пять очков, что вывело их на первое место, с восемьюдесятью очками за два испытания. Впрочем, с этого места их сразу же потеснил Седрик, получивший сорок три очка и в итоге оказавшийся на очко впереди.

Затем объявили результаты Крама и Гермионы. Гермиона завершила испытание куда быстрее всех прочих, но у Крама было преимущество в лице предвзятого судьи Каркарова. Чемпион Дурмстранга получил сорок шесть очков, а Гермиона — только сорок пять. Тем не менее в сумме у Гермионы оказалось на одно очко больше, и она осталась на первом месте.

Когда объявили оценку Гермионы, Гарри вместе с большей частью зрителей бурно зааплодировал, пусть и рассердился на Каркарова за его предвзятость. Но Гермиона продолжала оставаться лидером, и он был уверен, что в итоге она победит в Турнире. Такой счёт даст ей определённое преимущество.

Когда все оценки были объявлены, трибуны начали постепенно пустеть: ученики возвращались в замок. К Гарри и Гермионе вскоре подошли Невилл, Полумна, Джинни и Дин.

— Поздравляю, Гермиона, — улыбнулся Невилл. — Хотя знаешь, было бы здорово увидеть твой план Б, с учётом всех твоих приготовлений.

— А я думаю, что ты правильно не полезла в озеро, — возразила Полумна. — В нём полно трубчатодышащих резоличинок!

— Эмм... ну да, — неуверенно кивнула Гермиона.

Гарри хмыкнул:

— Да, Полумна, мы думали примерно так же. Лучше аккуратно и спокойно, чем с помпой, но опасно.

— В любом случае, пойдём уже! — сказал Дин. — Ты, Гермиона, всё ещё на первом месте, и Ли мне сказал, что близнецы запланировали ещё одну вечеринку в гостиной.

— Хорошая идея, — кивнул Гарри, беря свою девушку за руку. — Пойдёмте.

Едва они начали идти к замку, Гарри услышал за собой голос:

— Поттер, можно тебя на минуту?

Обернувшись, Гарри увидел идущего к нему профессора Грюма. Кивнув Гермионе, он направился к нему, пока его друзья продолжили идти дальше.

Когда все остальные отошли достаточно далеко, Грюм негромко заговорил:

— Великолепное зрелище вы устроили, Поттер! Вправду впечатляюще!

Гарри улыбнулся, обрадовавшись похвале придуманной им и Гермионой стратегии.

— Спасибо, — сказал он. — Кстати, профессор, вы заметили на карте что-нибудь необычное?

— Нет, Поттер, всё было в порядке, — ответил Грюм. — Но не волнуйся, я продолжу следить за нашими врагами.

— Это хорошо, — кивнул Гарри, не зная, радоваться или огорчаться тому, что Волан-де-Морт не появился на испытании.

— Ты уже начал заниматься окклюменцией по книге, что я тебе дал? — спросил Грюм.

— Даже до этого, — ответил Гарри. — Для директора, вы же знаете?

— А, ну разумеется, — кивнул Крауч-младший в облике Аластора Грюма. Разумеется, Поттер изучал окклюменцию, чтобы защититься от старого пронырливого маглолюба. Парень был определённо весьма проницателен. С такими хитростью и умом он скоро станет одним из ценнейших агентов его хозяина!

— Но ваша книга всё равно оказалась очень полезной, — прибавил Гарри. — Спасибо.

— Рад слышать, — кивнул Грюм. — Когда ты рассчитываешь научиться защищать свой разум от вторжения?

— Примерно к концу учебного года, — пожал Гарри плечами. — По крайней мере, я так надеюсь.

— Замечательно. Тогда и поговорим, — сказал профессор.

Кивнув Гарри, он повернулся и похромал обратно к трибунам. Гарри тем временем прибавил шагу, чтобы догнать друзей.

---

Примечания:

Примечания автора:

Возможно, вы считаете, что Гермионе было слишком просто? Пожалуй. Но такое действие призывающих чар вполне канонично. Помните, как в Ордене Феникса близнецы призвали прикованные цепями мётлы? А уж водоросли наверняка менее прочные, чем цепи.

Что до отношения Гарри и Гермионы к "Грюму"... некоторым оно показалось безрассудным. Но легко судить их с позиции знающего читателя. Они сами даже не знают имя сына Крауча. Гарри просто не может представить, что Барти Краучей двое. И каждый разговор с Грюмом лишь подтверждает для него сложившуюся картину. С чего бы ему неожиданно начать задаваться вопросами? А что до Гермионы, она вообще получает всю информацию от Гарри, из вторых рук.

Да, возможно, им стоило быть более бдительными, но думаю, что Гарри простительно совершать обычные человеческие ошибки

Следующим утром за завтраком в Большом зале ученики всё ещё судачили о том, каким скучным и разочаровывающим выглядело для зрителей второе испытание Турнира.

Невилл, Джинни и Дин, сидевшие рядом с Гарри и Гермионой, были среди самых активных жалобщиков. Полумна этим утром тоже сидела за столом Гриффиндора, но молчала: она была занята тем, что строила на удивление детальную модель Хогвартса из бекона и яиц всмятку.

Гарри и Гермиона, поедая завтрак, не раз обменивались весёлыми взглядами. Гарри видел, что жалобы на некомпетентность Министерства забавляют его девушку не меньше, чем его самого. Он так и понял, как организаторы додумались до испытания, которое зрители большей частью просто не могли видеть.

Так что он с нетерпением ждал доставки 'Ежедневного пророка', чтобы прочесть статью с освещением событий второго испытания. Газета снова начала выходить в конце января, после того, как её печатный станок был отремонтирован после загадочного нападения в декабре. Напавшую тогда на редакцию ведьму до сих пор никто не поймал. К сожалению, газета осталась в основном такой же бесполезной макулатурой, как и раньше. Ну, может, качество чуть-чуть подросло, потому что Рита Скитер всё ещё лежала в больнице, но отнести газету к серьёзной журналистике было решительно невозможно.

Скоро в Большой зал начали влетать почтовые совы, одна из которых уронила перед Невиллом экземпляр газеты. Невилл взглянул на заголовок, и на его лице отразилось удивление. Даже не читая саму статью, он протянул газету сидевшим на другой стороне стола Гарри и Гермионе.

— Ну, посмотрим, что они там написали, — сказал Гарри.

Взглянув на заголовок, он расхохотался:

ТАЙНАЯ ЗАЗНОБА МИНИСТРА ФАДЖА

Шокирующий роман между министром и его первым секретарём

Почти всю первую страницу занимала фотография, изображавшая Фаджа и жабоподобную женщину — очевидно, первого секретаря, — целующимися в Чёрном озере.

Гарри поморщился и отодвинул тарелку. Изображённое на фотографии отбило у него аппетит.

Стараясь не смотреть на фотографию, он снова начал читать газету. Статья, напечатанная на остальной части страницы, коротко рассказывала о событиях второго испытания, а также снова осуждала Хогвартс за то, что ученикам позволялась практика Тёмных искусств. Гарри подумал, что после выступления Крэбба осуждать авторов за это трудно.

От чтения статьи Гарри оторвал голос Дина:

— Гарри, прошу, убери газету! Люди тут есть пытаются!

— Извини, — хмыкнул Гарри, складывая газету и возвращая её Невиллу. Тот поспешно убрал газету в свою сумку.

— Кажется, министр и вправду поимеет проблем, — с беспокойством заметила Гермиона. — Как думаешь, его отстранят?

— Не сразу, — ответил Невилл. — Но я бы не поставил на то, что он останется министром в конце этого года.

— Хорошо, что 'Пророк' хотя бы прекратил нагнетать страх перед маглами и маглорождёнными, — заметила Гермиона. — Это повысит шансы на то, что временным министром станет приличный человек, так ведь?

— Наверное, — пожал Невилл плечами, словно извиняясь. — Но я опасаюсь, что ущерб уже нанесён. Бабушка писала, что Малфой в последнее время получает всё больше поддержки от нейтральной фракции Визенгамота.

— Да чтоб их всех, — пробормотал Гарри. — Хорошо хоть, что после вчерашнего испытания Волан-де-Морта можно больше не бояться.

Он не обратил внимания, как Невилл, Дин и Джинни вздрогнули при упоминании псевдонима Реддла.

— Хочется надеяться, — заметила Гермиона. — Интересно, а что думает об этом директор?

— Точно, надо постараться с ним поговорить, — согласился Гарри. — Возможно, заодно и назначим время для разговора обо всём прочем.

— Отличная идея, — кивнула Гермиона. — Но сейчас нам пора идти, уроки вот-вот начнутся.

— Ох, точно, — спохватился Гарри.

Они поспешно встали со скамьи и покинули Большой зал, сопровождаемые друзьями.

* * *

Гарри подумал, что им с Гермионой повезло: они встретили профессора Дамблдора на следующий же день. Хотя, зная директора, это могло быть и не случайностью.

Гарри с Гермионой как раз собирались покинуть больничное крыло после урока зельеварения с мадам Помфри, когда дверь открылась с другой стороны и вошёл директор.

— О, добрый день, Гарри, мисс Грейнджер, — поприветствовал их Дамблдор. — Так и думал, что встречу вас здесь.

— Здравствуйте, профессор. Знаете, мы тоже хотели с вами поговорить, — ответил Гарри.

— Чем могу помочь? — любезным тоном спросил директор.

— После второго испытания у вас появились какие-нибудь новости о Волан-де-Морте?

Дамблдор вздохнул:

— Увы, практически никаких. Но Тёмная метка на руках его слуг не исчезла и продолжает темнеть, так что остаётся сделать вывод, что Том не только жив, но и становится сильнее.

— Правда? — нахмурился Гарри. — Но его ведь не было на испытании. Почему это на него никак не повлияло?

— Не знаю, — ответил Дамблдор, в чьём голосе слышалось сожаление.

— А Тёмная метка — точно надёжный индикатор состояния Реддла? — спросила Гермиона с надеждой. — Может, при его смерти она на некоторое время останется, и даже, например, будет хаотично менять цвет?

— Такое возможно, — признал Дамблдор. — Но я считаю, что тешить себя подобными надеждами — не самое разумное решение. Природа Метки мне неизвестна, но я считаю, что последователи Тома почувствовали бы его смерть. Мой шпион в его рядах сообщил о краткой вспышке сильной боли в Метке в ту ночь, когда Реддл был повержен. Тогда он не умер, но я полагаю, что при настоящей его смерти случилось бы что-то похожее.

— То есть ваш шпион почувствовал бы какую-то боль в руке, если бы Реддл умер, и сообщил бы вам об этом? — уточнил Гарри.

— Именно, — кивнул Дамблдор. — И потом, смерть Тома может повлиять на его бывших слуг и другими способами, которые я не могу предвидеть. Особенно если бы Том умер не мгновенно, а постепенно — таков был бы наиболее вероятный исход, если бы он лишился магии за нарушение контракта Кубка. Весьма вероятно, что Пожиратели смерти ощутили бы как минимум боль, схожую с той, что испытывал он, или даже более серьёзно пострадали. Мне точно известно, что Метка давала им понять, когда Том испытывал боль или был особенно зол. При этом, мисс Грейнджер, задержки по времени никогда не наблюдалось.

— Понятно, — вздохнул Гарри. — Значит, нам нужно просто сохранять бдительность.

— Увы, большего мы сейчас не можем, — подтвердил директор.

— Кстати о бдительности, сэр, — вспомнила Гермиона. — Вы собираетесь что-то предпринимать в отношении Крэбба?

Гарри заметил, как Дамблдор слегка стиснул челюсти:

— Действия мистера Крээба и вправду весьма тревожащи, — сказал директор. — Ещё после первого испытания я попросил профессора Грюма внимательно следить за ним. Аластор тщательно его обследовал, так что мы можем исключить вероятность того, что происходит что-то ещё более зловещее. Но пока что мистер Крэбб не нарушил никаких законов или школьных правил, так что я не могу наложить на него какого-либо наказания. Но если он даже самую малость переступит черту, я приложу все усилия, чтобы добиться его исключения.

— Это... — задумчиво сказал Гарри, — ...понятно. Хотя мне всё-таки неуютно, когда он находится рядом со мной или Гермионой.

— Понимаю, — сказал Дамблдор. — Но поскольку с этим сделать мы пока что ничего не можем, давайте поговорим о более приятных вещах. Как продвигаются ваши тренировки окклюменции?

— Отлично, сэр, — ответила Гермиона. — По крайней мере, мы так думаем.

— Возникли какие-то сложности или вопросы?

— Да вроде нет. К концу семестра мы будем готовы для разговора, — ответил Гарри.

Дамблдор улыбнулся и кивнул:

— Замечательно. Ты уже решил, где хочешь провести лето, Гарри?

— С Гермионой и её родителями, — ответил вмиг повеселевший Гарри.

Он обменялся взглядом со своей девушкой, которая улыбнулась ему в ответ. Они оба ждали этого лета с нетерпением.

— А, ну конечно, — кивнул Дамблдор, тоже улыбнувшийся. — Мне, конечно, придётся усилить защиту. Мисс Грейнджер, могу я присоединиться к вам в тот день, когда вы вернётесь домой, чтобы наложить на ваш дом некоторые защитные чары?

— Эмм, — неуверенно протянула Гермиона, — А возможно ли это сделать раньше, профессор? В последнее время фанатики чистокровности осмелели, а я ещё и обхожу их детей по всем предметам... вдруг моей семье уже грозит опасность?

Глаза Дамблдора слегка расширились:

— О... вы можете быть правы, мисс Грейнджер. Так будет лучше. Можете написать своим родителям и спросить, удобен ли им будет мой визит ранним вечером этого воскресенья?

— Да, спасибо большое, сэр, — кивнула Гермиона. — Только... могу я попросить вас пока не говорить с ними о Гарри? Видите ли, я пока не решилась им сказать, что я и Гарри — пара, так что...

Дамблдор поднял брови. Его глаза весело блеснули.

— Возражать они не будут, — быстро прибавила Гермиона. — Я просто... жду подходящего момента. И будет лучше, если они решат, что защиту вы накладываете для меня, а не для Гарри. Они могут решить, что из-за Гарри я окажусь в опасности... и им это может не понравиться. Уже то, что в волшебном мире мне может угрожать опасность, заставит их занервничать... но если они будут уверены, что я буду в безопасности и дома, и в Хогвартсе, всё пройдёт лучше. И да, сэр, об опасностях в школе, наверное, тоже лучше не говорить, если можно...

Дамблдор слегка покачал головой, но, кажется, слова Гермионы его позабавили:

— Полагаю, мисс Грейнджер, о вашем участии в Турнире Трёх Волшебников мне тоже упоминать не стоит?

— Ну, — потупилась Гермиона, — я им об этом тоже как-то забыла рассказать.

Директор хмыкнул:

— Тогда, мисс Грейнджер, прошу вас как можно скорее уведомить родителей о том, что мне необходимо установить защиту. Я сообщу им, что это меры предосторожности против преступников, и что все волшебные семьи такие имеют.

— Спасибо, сэр, — с облегчением сказала Гермиона.

— Но думаю, в будущем вам стоит быть с родителями более откровенной, мисс Грейнджер, — строго прибавил Дамблдор. — Однако разговор с ними я оставлю вам.

— Спасибо, директор, — повторила Гермиона.

Гарри на мгновение задумался, заметил ли Дамблдор, что Гермиона на самом деле не согласилась с ним.

— Ну что же, — сказал Дамблдор после паузы, — я рад, Гарри, что у тебя будет хорошее лето, даже без Сириуса.

— Кстати, профессор, я ещё хотела спросить: а вы не можете просто добиться повторного суда над ним, используя своё влияние? — спросила Гермиона.

Дамблдор тяжело вздохнул:

— Я бы мог обеспечить ему суд. Но не голоса Визенгамота для признания невиновности.

— Как это? — растерялся Гарри. — Но ведь ему можно просто дать Сыворотку правды, и ответы на несколько вопросов докажут его невиновность!

— Даже если использование Сыворотки будет одобрено — а оно не будет, — Визенгамот не обратит внимания на факты, — терпеливо пояснил Дамблдор. — Это прежде всего сборище политиков, и действует оно соответственно. В случае же Сириуса дела обстоят так: прогрессивной фракции нет причин ему доверять, тёмная фракция последует за Люциусом Малфоем, который проголосует за обвинение, дабы его жена смогла унаследовать состояние Блэков, а половина нейтралов у Малфоя в кармане. Увы, суд приведёт лишь к тому, что Сириус снова окажется в Азкабане.

— Не могу поверить! — воскликнула Гермиона. — Это просто... почему... аргх! Тупые волшебники!

Гарри ощущал не меньшее раздражение, но промолчал. Дамблдор, словно извиняясь, пожал плечами:

— Сейчас Сириус по крайней мере в безопасности и восстанавливается после заключения в Азкабане. Насколько я знаю, он по-прежнему где-то на Карибских островах. Пока мы больше ничего не можем сделать.

Гарри неохотно кивнул и взял ладонь Гермионы в свою, ласково её сжав. Девушка, однако же, нахмурилась:

— Пока? Профессор, вы считаете, что в ближайшее время дела изменятся к лучшему?

— Нет, — с сожалением покачал головой Дамблдор. — Боюсь, что скорее наоборот, к худшему.

— Вы считаете, что Малфой сумеет стать министром? — осторожно спросил Гарри.

— Фадж лишится должности почти наверняка, — ответил директор. — После этого будет тяжело помешать супремасистам избрать временного министра. Я, конечно, приложу все усилия, чтобы этому помешать. Но даже если Малфой станет временным министром, Хогвартс Министерству не подчиняется, так что, думаю, будет возможно сдержать его до следующих публичных выборов. Он не сможет причинить слишком большой ущерб.

Гарри подумал, что Дамблдор, возможно, слишком оптимистичен. С другой стороны, он не видел причины изводить себя волнениями.

— Хорошо. Большое спасибо, профессор, — сказал он, направившись к двери.

— Доброго вам дня, профессор, — добавила Гермиона.

Получив в ответ кивок, Гарри с Гермионой вышли из больничного крыла и направились в башню Гриффиндора. Директор дал им немало пищи для размышлений.

* * *

Последующие недели и месяцы показали, что предположения Дамблдора были верными. Критика в адрес Фаджа звучала всё громче и чаще, и основным её источником был 'Ежедневный пророк'.

Сначала газета опубликовала серию статей о первом секретаре министра, из которых следовало, что эта женщина была не только некомпетентной, но и весьма жестокой. Это стало поводом к множеству толков о том, как она вообще получила эту должность. Потом газета начала подробно освещать развод министра со своей женой, припомнив при этом его стычки с Барти Краучем. И наконец, ещё несколько статей рассказали о том, как грубые ошибки министра в общении с высокопоставленными лицами из других стран привели к нескольким неприятным дипломатическим инцидентам. Когда одна из таких ошибок чуть не привела к войне между Магическими Угандой и Великобританией, это стало последним гвоздем в крышку гроба политической карьеры Фаджа.

На майском ежемесячном заседании Визенгамот почти единогласно проголосовал за отстранение министра. Выборы временного министра были назначены на следующее заседание, которое должно было пройти двадцать четвёртого июня, в тот же день, что и третье испытание Турнира. Борьба должна была проходить между кандидатурой от прогрессивной фракции, главой ОтМП Амелией Боунс, и Люциусом Малфоем.

Гарри, Гермиона и их друзья следили за происходящим с немалой тревогой. Все школьники, более-менее разбирающиеся в волшебной политике (в том числе и Невилл), пришли к выводу, что итог будет в лучшем случае неопределённым.

Впрочем, у пары были и другие заботы. Приближались семестровые экзамены, а также последнее испытание Турнира.

В день, когда до третьего испытания оставалось четыре недели, Гермиона, Фред и Джордж направились на квиддичное поле: там была назначена встреча с другими чемпионами и Людо Бэгменом. Гарри, конечно, решил составить им компанию.

Подойдя к полю, они увидели, что всегда столь ухоженный газон теперь был усажен рядами живых изгородей, которые причудливым образом изгибались и пересекались друг с другом. Гарри и близнецы были глубоко возмущены, что немало развеселило Гермиону.

Бэгмен радостно приветствовал подходящих к нему чемпионов. Когда все, кроме Фаджа, собрались, Людо начал объяснять:

— Как видите, мы выращиваем здесь лабиринт, — сказал он, обводя рукой ряды изгородей. — Неплохо растут, правда? Через месяц будут высотой футов двадцать!

Гарри, вместе с Гермионой стоявший за спинами прочих чемпионов, приподнял брови. Гермиона тихо фыркнула и закашлялась, пытаясь скрыть смех. Очевидно, она подумала о том же, о чём и он.

Гарри наклонился к своей девушке:

— Может, скажем им, что за изгородью такой высоты зрители опять ничего не увидят? — шепнул он, не обращая внимания на продолжающиеся объяснения Бэгмена.

Гермиона ухмыльнулась и покачала головой:

— Хмм... не-а. Это же не наша работа, верно?

Через несколько минут Бэгмен закончил свою речь и объявил, что чемпионы могут идти. Скоро на поле остались только Гарри с Гермионой.

— Итак, — начал Гарри, — есть идеи?

— Помимо очевидного плана А, ты имеешь в виду? — уточнила Гермиона с усмешкой.

Гарри хмыкнул:

— Да, помимо очевидного плана А.

— Поскольку они повторяют ту же ошибку в отношении зрителей... не знаю, каким образом план А может не сработать, — покачала Гермиона головой.

— Но лучше всё-таки подготовиться, верно?

— Да, — согласилась Гермиона. — Хмм... Я могу воспользоваться идеей из первого испытания и призвать твою мантию-невидимку. В ней я наверняка смогу пройти мимо большей части существ и препятствий.

— Хорошая идея, её стоит включить в каждый из возможных запасных планов, — кивнул Гарри. — Хотя, — коротко рассмеялся он, — зрители так увидят ещё меньше. Уже стоит того.

Гермиона согласно кивнула.

— Ещё вариант — попробовать создать порт-ключ в центр лабиринта, — сказала она. — Надо будет просмотреть правила. В рамках Турнира это вряд ли запрещено, но создание порт-ключей считается крайне сложной магией.

— Хороший вариант, возьмём на заметку, — согласился Гарри. — Ещё, пожалуй, ты могла бы прожечь изгороди и пройти прямо к центру.

Гермиона расхохоталась:

— Хочешь, чтобы меня прозвали злобной ведьмой Турнира*? Так и представляю, как сжигаю лабиринт, при этом злобно хихикая!

— Издержки профессии, — махнул рукой Гарри. — Ты хочешь победить или нет?

— Огненные или взрывные заклинания могли бы помочь, — признала Гермиона. — Но изгороди могут быть защищены от огня.

— От огня или от магии? — спросил Гарри. — Если лабиринт будет защищён только от магического пламени, ты могла бы снова прибегнуть к магловским методам.

— Например?

— Например, к огнемёту, — ухмыльнулся Гарри.

— Огнемёту? — недоверчиво переспросила Гермиона.

— Ну а что, родители могли бы прислать его тебе для проекта по древним рунам, — невинным тоном пояснил Гарри.

Увидев возмущение на лице девушки, он расхохотался:

— Да шучу я!

— Ну серьёзно, Гарри, — закатила глаза Гермиона.

— Но ты могла бы использовать и другой метод поджигания. Бензин, например, — предложил Гарри.

— Чтобы сжечь и лабиринт, и всё внутри? И где я возьму столько бензина? Так и представляю себе письмо родителям: 'Привет, мама и папа, не могли бы вы выслать мне галлонов пятьсот бензина для одного проекта по древним рунам?' Вот они обрадуются! А Букля одним махом всё доставит!

— Ладно, ладно, ты права, — уступил Гарри. — Нет нужды фонтанировать сарказмом. Я думал, мы просто будем обдумывать все идеи.

— Все глупые идеи, ты имеешь в... — начала было Гермиона, но неожиданно замолчала. Её лицо приняло извиняющееся выражение. — Прости, ты прав. Рассматривать надо каждую идею.

— Да не беда, — улыбнулся Гарри, чмокнув её в губы. — Это и вправду была глупая идея.

Пара на некоторое время замолчала. Каждый пытался придумать другие возможные решения.

Неожиданно глаза Гарри расширились.

— Есть ещё одна идея! — воскликнул он. — Зачем тебе вообще идти через лабиринт? Призови мою 'Молнию' и перелети через него!

Гермиона ахнула:

— Это... это настолько просто и очевидно, что просто должно сработать! Великолепная идея, Гарри!

— Однако мне придётся учить тебя летать на моей метле, — прибавил Гарри.

— А, ну ясно. Ты предложил это лишь потому, что хотел научить меня хорошо летать, — рассмеялась Гермиона.

— Может и так, — пожал плечами Гарри. — Да ладно тебе, это будет весело!

— Ладно, — согласилась Гермиона. — Итак, я выучу огненные и взрывные заклинания, чтобы уничтожать изгороди, а ты научишь меня летать на своей "Молнии", чтобы я смогла призвать её и перелететь лабиринт.

— Похоже, у нас имеются неплохие планы А, Б, В и Г, — заключил Гарри.

— Точно, — кивнула Гермиона. — На разучивание заклинаний понадобится некоторое время, равно как и на обучение полёту, но у нас ещё четыре недели.

Закончив таким образом обсуждение, они направились обратно в замок.

— Погоди, давай заглянем к Хагриду, — предложил Гарри, когда они проходили мимо хижины лесника.

Гермиона согласилась, и они повернули к хижине. Дойдя до неё, Гарри постучал в дверь. Хагрид открыл через несколько секунд.

— Привет, Хагрид! — хором сказали подростки.

Полувеликан окинул их взглядом и вздохнул:

— Последнее задание — через лабиринт пройти. Хотя эт' вам уже должны были сказать. Ещё там ловушки и разные создания будут, но ничего эдакого, о чём бы волноваться надо было. Боггарты, соплохвосты, акромантул, сфинкс — с ним мне особенно поболтать охота! Кубок будет в центре лабиринта. Больше ничего не знаю. А теперь идите уже в библиотеку, и удачи!

— Ого, спасибо, Хагрид, — сказал слегка растерявшийся Гарри. — Но мы уже составили план для третьего испытания. Мы вправду хотели просто немного поболтать.

— А, так чего ж сразу не сказали? Заходите! — улыбнулся заметно повеселевший Хагрид, отходя от двери и давая им пройти.

До самого вечера Гарри с Гермионой сидели у Хагрида, и тот рассказывал им разные истории о существах, которые будут в лабиринте. Очевидно, после заверения в том, что им не нужна информация о третьем испытании, это не казалось ему неправильным.

В целом Гарри и Гермиона решили, что день выдался весьма приятным. Хотя Гарри невольно задавался вопросом, зачем Министерству тратить усилия, ввозя в Британию разнообразных экзотических существ. Ведь зрителям ничего не будет видно! И это ещё в случае, если в лабиринте вообще будет что-то происходить.

* * *

На следующий день Гарри провёл для Гермионы первый урок полётов. Сначала Гермиона просто садилась на метлу позади Гарри, а тот летел, очень медленно и низко. К концу недели Гермиона перестала вскрикивать от ужаса, когда они поднимались выше нескольких ярдов.

Страх высоты она пока ещё не преодолела, но прогресс был налицо. И, к счастью, ей нужно будет пролететь над изгородью высотой всего двадцать футов, так что Гарри был уверен, что она справится. По его планам, на следующей неделе Гермиона будет управлять метлой сама, а ещё через неделю — летать в одиночку.

За повторением материала к экзаменам и разучиванием огненных и взрывных заклятий следующие недели пролетели весьма быстро.

За неделю до третьего испытания Гарри и Гермиона возвращались с очередного урока полётов (теперь Гермиона уже летала сама), когда заметили у одной из стен вестибюля большой пьедестал. На нём стоял Кубок Трёх Волшебников; всем желающим дали возможность на него полюбоваться, прежде чем он будет перенесён в лабиринт. Время отбоя было уже совсем близко, и в вестибюле не было никого, кроме них двоих.

— О, гляди! — сказал Гарри, направляясь к Кубку. — Они его наконец-то вынесли. Скоро он окажется в твоих руках.

— Ну, я надеюсь, — согласилась Гермиона, тоже подходя к пьедесталу и внимательно разглядывая Кубок.

— О, я не сомневаюсь в твоей победе. Кстати, ты уже решила, что будешь делать с призовыми деньгами? — спросил Гарри.

— Ещё нет, — рассеянно ответила Гермиона. — Наверное, просто приберегу. Они могут пригодиться после окончания учёбы. И потом, для нас тысяча галлеонов большие деньги, а для взрослых — не слишком.

Гарри хотел ответить, но тут за их спинами раздался голос:

— Гарри, Гермиона! Привет!

Обернувшись, они увидели идущих к ним Фреда и Джорджа.

— Любуетесь Кубком? — спросил Фред. — Мы узнали, что его выставили в вестибюле, и решили взглянуть.

— Да, — кивнул Гарри. — И заодно говорили о том, что Миона будет делать, когда он окажется в её руках. Я только что спросил её, что она собирается делать с призовыми деньгами.

Понизив голос, но так, чтобы Гермиона всё равно слышала, он добавил:

— Она говорит, что хочет их приберечь, но я готов поставить сотню галлеонов, что больше половины всё равно будет потрачено на книги. Готовы принять ставку?

Близнецы рассмеялись, а Гермиона закатила глаза.

— Гарри, это будет ставка один к одному, — заметил Джордж.

— Вот уж точно... эй, а почему она обязательно победит? Почему не один из нас? — возмутился Фред.

— И правда, — спохватился Джордж, но его голос прозвучал менее уверенно.

— Ну, у неё как минимум самые большие шансы на победу, она ведь начнёт раньше всех остальных, — заметил Гарри.

Фред испустил драматический вздох:

— И то верно. Но надеяться-то можно? Было бы здорово заиметь тысячу галлеонов.

— Ну, мы можем поискать и другие способы, — пожал плечами Джордж.

— Другие способы? — поднял бровь Гарри. — Надеюсь, вы не замыслили никаких безумств?

— Нет-нет, — поспешно ответил Джордж. — Можно сказать, у нас уже есть деньги. Нам их задолжали, по крайней мере. Но Бэгмен не хочет платить.

— Бэгмен? — удивилась Гермиона. Гарри тоже был весьма озадачен.

— Помните нашу ставку на чемпионате мира? — спросил Джордж. — Мы тогда выиграли, причём больше тысячи галлеонов! Но Бэгмен подсунул нам в уплату лепреконское золото, и через несколько часов оно исчезло.

— Может, он просто ошибся? — предположила Гермиона.

— Если бы, — с горечью ответил Фред. — Мы ему об этом сказали, но он отказался платить.

— Оу... это просто... — пробормотала Гермиона.

— Мы пытались шантажировать его, — продолжил Джордж, — но...

— Шантажировать? — переспросила Гермиона.

Близнецы пожали плечами и, казалось, слегка смутились:

— Ну да, шантажировать, — сказал Фред. — И только потом мы поняли, что шантажировать его нам нечем. У нас нет доказательств, которые мы могли бы предъявить мракоборцам, а арестовать главу министерского отдела только из-за наших слов они не могут. 'Ежедневный пророк' нас тоже навряд ли выслушает.

— Ну а почему у вас нет доказательств? — спросила Гермиона. — Были же свидетели того, как вы делали ту ставку. Хотя бы мы двое.

— Да, но мы подписали расписку о том, что получили золото, — пояснил Джордж.

— О, — коротко сказал Гарри, не зная, какую ещё идею выдвинуть. — А что вы хотели сделать с этими деньгами? — спросил он.

— Эти галлеоны здорово подсобили бы нам в открытии нашего магазина приколов, — ответил Джордж.

— Вы серьёзно этого хотите? — спросила Гермиона.

— Разумеется! Если уж о чём в наших жизнях мы и думаем серьёзно, то об этом, — с жаром ответил Фред.

— Да, мы об этом мечтали лет с пяти — тоскливо сказал Джордж.

— Тогда, возможно, — начал Гарри, у которого в голове начала формироваться идея, — если с Бэгменом не получится... я знаю кое-кого другого, кто мог бы вас проспонсировать.

— Правда? — скептически спросил Фред. — И кто будет готов поддержать кого-то вроде нас?

Гарри широко улыбнулся:

— Бродяга. Тот, что из Мародёров.

Челюсти близнецов синхронно отвисли. Гермиона бросила на Гарри удивлённый взгляд.

— Быть не может! — воскликнул Джордж. — Ты с ним знаком? Кто он?

Гарри ответил не сразу. Он был рад, что близнецы не знают о Сириусе. Рон перестал быть их другом, но хотя бы не болтал об их совместных приключениях.

— На самом деле мне не стоит говорить, — наконец ответил Гарри. — У него сейчас некоторые проблемы с властями. Но не по его вине, заверяю вас. Когда всё это утрясётся, я уверен, что он с радостью вам поможет.

— А, ну ладно, — сказал Фред с плохо скрытым разочарованием. — А нам никак нельзя хотя бы с ним встретиться?

— Знаете, я у него спрошу. Возможно, этим летом. Или по крайне мере напишу ему письмо. Думаю, он будет рад с вами пообщаться.

— Спасибо, Гарри, ты об этом не пожалеешь! — с энтузиазмом поблагодарил Фред.

— Да, если всё получится, ты всегда будешь получать большую скидку на наши продукты. И Гермиона тоже! — добавил Джордж.

— А что вы хотите продавать? — полюбопытствовал Гарри. — Вряд ли ирисок 'Гипер-язычок' и канареечных помадок будет достаточно.

— О, в планах у нас куда больше. Но нам нужны деньги для полноценных разработок и тестирования, — пояснил Фред.

— А в целом мы планируем продавать как собственные изобретения, так и штуки, которые продают в 'Зонко', — добавил Джордж. — Предметы для розыгрышей, сладости, любовные зелья, игры и всё такое. Может, даже другие области затронем.

Гарри нахмурился, услышав такое небрежное упоминание любовных зелий, и заметил, что глаза Гермионы слегка расширились. Прежде чем он придумал ответ, Гермиона начала с напускным спокойствием:

— Идея хорошая, не спорю. Собственный магазин с изобретениями, которые будут дарить людям смех. Уверена, что вы будете весьма успешны. Но я хотела бы дать вам маленькое предостережение.

— Какое? — спросил Фред, даже не подозревая об опасности, в которой они оказались.

Глаза Гермионы сузились. Резкое движение руки, и неожиданно испуганные близнецы обнаружили себя под прицелом её волшебной палочки.

— Если вы попытаетесь продавать наркотики для изнасилования, которыми являются любовные зелья, если вы хотя бы упомянете это снова, я превращу вас в флоббер-червей и отдам Снеггу для варки зелий, — прошипела Гермиона. — Я достаточно понятно выразилась?

Фред и Джордж неистово закивали.

— Полностью понятно! — выпалил Джордж. — Никаких люб... никаких сама-знаешь-чего, мы поняли.

— Хорошо, — сказала Гермиона, слегка опуская палочку. — А теперь уйдите с глаз долой!

Близнецы поспешно направились прочь. Гермиона повернулась к Гарри, слегка поникнув:

— Я, наверное, перегнула палку?

— Не думаю, Миона, — покачал Гарри головой. — Я с тобой согласен. Не понимаю, как волшебники могут столь равнодушно относиться к таким вещам. Жалко, что даже наши друзья порой об этом не задумываются, — вздохнул он.

Гермиона согласно кивнула.

— Ладно, пойдём уже в гостиную, пока отбой не наступил, — предложил Гарри, беря Гермиону за руку.

Выйдя из вестибюля, они направились к башне Гриффиндора. Некоторое время они шли молча, пока Гарри не заговорил:

— А с Сириусом я всё-таки постараюсь их познакомить. Думаю, будет неплохо, если взрослый человек будет за ними приглядывать.

Гермиона коротко рассмеялась:

— Сириус? Взрослый?

— Ну, может и не совсем, — тоже рассмеялся Гарри. — Но если мы привлечём Бродягу, Лунатик тоже может захотеть помочь.

— Профессор Люпин? А это отличная идея! — согласилась Гермиона.

— Он будет более ответственным, — заметил Гарри. — И потом, ему может быть нужна работа. С его болезнью находить её наверняка непросто.

— А значит, нам прежде всего нужно, чтобы Сириуса оправдали, — подытожила Гермиона.

— А это будет трудно, — вздохнул Гарри.

— Давай подумаем об этом на каникулах. Будем решать проблемы последовательно, — сказала Гермиона. — Сейчас нам надо сосредоточиться на экзаменах и третьем испытании. К испытанию я уже готова, а вот к экзаменам надо ещё кое-что повторить. Этим вечером, думаю, займёмся историей магии. Я взяла в библиотеке жутко интересную книгу о гоблинском восстании 1612 года, и там рассказывается, как Нагнок Уродливый...

Гарри закатил глаза. Уже не в первый раз он жалел, что Гермиона не захотела просто отказаться от сдачи экзаменов, будучи чемпионкой Турнира. И радовался, что к концу следующей недели и экзамены, и Турнир будут окончены.

* * *

Вечером того же дня Барти Крауч-младший в облике Аластора Грюма осторожно шёл через заброшенную часть подземелий Хогвартса. Наконец, пройдя множество поворотов в узких, затянутых паутиной проходах, он добрался до большой комнаты со сводчатым потолком.

Её вход был защищён множеством заклинаний, и Барти поёжился, переступая через барьер. Тёмный лорд уже ждал его.

— Ты опоздал, — сердито прошипел Реддл.

Барти нервно сглотнул:

— Извините, повелитель.

— У тебя есть о чём мне доложить? — спросил Реддл.

— Повелитель, боюсь, что директор крайне тщательно защищает себя и свой кабинет. Даже с картой, которую нам дал Поттер, мы не сможем застать его врасплох. И следовательно, не сможем нейтрализовать его без битвы.

Реддл гневно зашипел:

— Я уже устал от этого тела. Только возродившись, я стану достаточно силён, чтобы одолеть старого болвана... Впрочем, ладно, я этого ожидал. Мы поищем замену.

— Возможно, нам стоит использовать одного из предателей? Например, Люциуса? — с усмешкой предложил Барти.

— Это было бы заслуженно, — согласился Реддл. — Но я знаю, что после вести о моём возвращении они все приползут обратно, моля о пощаде. Я, конечно, заставлю их заплатить за высокомерие, но, к сожалению, живыми они будут мне полезнее, чем мёртвыми.

— Почему бы тогда просто не взять кровь Аластора Грюма? — спросил Барти.

Реддл вздохнул:

— Ты забываешь, что в этого чокнутого старика за годы работы мракоборцем попали множеством тёмных заклятий. Некоторые из них до сих пор частично действуют. Использование его крови может загрязнить зелье.

— А-а. Может, тогда использовать эту грязнокровную девчонку, которой хватает наглости противостоять настоящим волшебникам на Турнире? — спросил Барти.

— Да, я думал о ней как о возможном варианте, — медленно проговорил Тёмный лорд. — Но вроде бы она довольно дорога Поттеру. Не хотелось бы разрушить союз с ним, парень будет крайне полезен мне в будущем.

— Он просто играется с ней, пользуясь её наивностью, дабы сохранить прикрытие, — небрежно сказал Барти. — Полагаю, — добавил он с ухмылкой, — она достаточно симпатична для определённых потех... Но парень предан нашему делу. В противном случае он бы давно сдал нас Дамблдору.

— Ты прав, — согласился Реддл. — Он доказал свою полезность, сохранив наши тайны и предоставив нам эту удивительную карту замка. Пожалуй, мы действительно используем девчонку.

— Окклюменция Поттера уже должна быть достаточно хороша, чтобы привлечь его к делу. Он наверняка с охотой нам поможет, — заметил Барти.

Реддл кивнул:

— Его помощь облегчит нашу задачу. Он сможет доставить грязнокровку прямо к нам в руки.

— Согласен, повелитель. Так мне поговорить с ним?

— Пока не надо, — покачал головой Реддл. — Посмотрим, что станется с девчонкой на третьем испытании. Если она получит ранение или погибнет, получится, что мы преждевременно и зря раскрыли карты. После конца Турнира у нас будет достаточно времени.

— Хорошо, повелитель, — ответил Барти. — Так когда именно мы будем проводить ритуал?

— Чем скорее, тем лучше. Вечером после третьего испытания, — решил Тёмный лорд. — Директор будет на заседании Визенгамота и не сможет следить за защитными чарами школы. Это позволит нам провести ритуал без риска быть обнаруженными.

— Понял, повелитель, — с энтузиазмом кивнул Барти. — Ваш ум непревзойдён! Скоро мир вновь содрогнётся перед вашей мощью!

Реддл кивнул, и на его губах появилась холодная усмешка:

— Разумеется. А теперь иди и займись приготовлениями!

— Как пожелаете, повелитель, — ответил Барти, после чего поклонился Тёмному лорду и быстро вышел из комнаты.

* — скорее всего, отсылка на Злую Ведьму Запада из 'Волшебника страны Оз'

— Дамы и господа, добро пожаловать на третье испытание Турнира Трёх Волшебников! — прокатился над трибунами квиддичного стадиона магически усиленный голос Бэгмена.

Поле для квиддича было совершенно неузнаваемым. Куда ни посмотри, везде возвышались живые изгороди высотой более двадцати футов.

Со своего места на трибунах Гарри хорошо видел Гермиону и остальных участников. Чемпионы собрались у входа в лабиринт, неподалёку от судейской трибуны. Время было послеобеденным, и в безоблачном небе ярко сияло солнце, но проход между изгородями всё равно выглядел тёмным и жутковатым.

Гарри занял место в первом, нижнем ряду трибун. Справа от него сидели Полумна и Невилл, слева — Джинни и Дин. С такого ракурса разглядеть что-либо в проходах лабиринта не представлялось возможным.

Гарри покачал головой, в очередной раз поражаясь глупости организаторов Турнира. Он сомневался, что даже зрители на верхних рядах сумеют разглядеть происходящее. К тому же он сомневался, что в лабиринте вообще будет что-то происходить.

— Теперь, дамы и господа, позвольте мне напомнить о количестве очков чемпионов. На первом месте, с восемьюдесятью семью очками, находится мисс Гермиона Грейнджер из Хогвартса!

Гарри бурно зааплодировал вместе с большей частью аудитории. Гермиона, поймав его взгляд, лучезарно ему улыбнулась, но быстро перевела взгляд обратно на вход в лабиринт. Её лицо приобрело решительное выражение. Гарри почувствовал укол беспокойства, хоть и был уверен, что один из их безопасных планов сработает.

— Мисс Грейнджер, разумеется, начнёт первой, — продолжил Бэгмен. — На втором месте, на очко позади, находится мистер Виктор Крам из Дурмстранга. Он начнёт через одну минуту после мисс Грейнджер.

Зрители снова зааплодировали. Бэгмен продолжил объяснение:

— На третьем месте находится мистер Седрик Диггори с восемьюдесятью одним баллом, и он войдёт в лабиринт через пять минут после мистера Крама. Далее, через одну минуту, в лабиринт войдут мистеры Фред и Джордж Уизли, у каждого из которых по восемьдесят очков. Далее... Думаю, это уже не будет иметь значения. Баллы остальных чемпионов будут озвучены в ходе испытания.

Среди оставшихся чемпионов Фадж и Флёр выглядели особенно задетыми таким пренебрежением. Крэбб и Гойл же сохраняли свои обычные отсутствующие выражения на лицах.

— Итак, мисс Грейнджер... по моему свистку! — воскликнул Бэгмен. — Три, два, один...

Бэгмен коротко дунул в свисток, и трибуны зааплодировали.

Гермиона, однако же, не спешила входить в лабиринт. Когда прозвучал свисток, она оглянулась на судейскую трибуну, слегка приподняв бровь. После чего перевела взгляд обратно на вход в лабиринт и подняла палочку:

— Акцио Кубок Трёх Волшебников!

В наступившей тишине все услышали магически усиленный стон Бэгмена:

— Вот чёрт, только не снова! Она не должна была так делать... Весьма неожиданно, должен вам сказать...

— Неожиданно? — вскричал сидевший рядом с ним Крауч. — Вы хотите сказать, что так и не защитили Кубок от призывающих чар?!

— Я думаю, что ваши обвинения беспочвенны! — пробормотал Бэгмен. — Кто мог такое предвидеть?

— Да кто угодно! — проревел Каркаров.

— Эм, послушайте, я не думаю... — начал было Бэгмен, но резко осёкся и испустил тяжёлый вздох.

Причина этого стала ясна Гарри секундой позже, когда он увидел летящий над изгородями в сторону его девушки Кубок Трёх Волшебников.

Люди на трибунах начали хохотать и аплодировать, хотя были слышны и возгласы неверия и возмущения.

Гарри широко улыбнулся, когда Кубок подлетел близко к Гермионе. Та протянула обе руки и через секунду схватила его за ручки.

Гарри уже хотел вскочить и начать аплодировать, когда заметил, что выражение лица Гермионы резко изменилось на удивлённое. Через долю секунды, к немалому шоку Гарри, она исчезла в цветном магическом вихре.

Он вскочил и уставился на место, где только что стояла его девушка. Зрители вокруг него поражённо ахнули.

* * *

...

* * *

Через полсекунды в пяти ярдах от места, где стояла Гермиона, возник ещё один цветной вихрь, и ещё через секунду Гермиона появилась там, слегка растерянная, но в остальном невредимая.

Она нахмурилась, разглядывая Кубок, который по-прежнему крепко держала в руках, и на её лице забрезжило понимание.

Самому Гарри понадобилось ещё несколько секунд, чтобы понять, что Кубок, вероятнее всего, был порт-ключом, призванным перенести победителя Турнира из центра лабиринта обратно к трибунам, под очи судей и зрителей.

Гарри с облегчением рассмеялся и присоединился к аплодисментам сидящих вокруг людей.

Впрочем, хоть некоторые зрители, особенно гриффиндорцы, радовались весьма громко, многие другие хлопнули в ладоши лишь пару раз. Зрители, очевидно, пребывали в прострации, не понимая, что думать о произошедшем, и испытывали явное разочарование. Гарри не мог их винить. Даже победи любой другой чемпион, поводы для недовольства организаторами всё равно бы были весомыми.

Бэгмен выглядел крайне смущённым, Дамблдор не мог скрыть широкую улыбку. Остальные судьи были в бешенстве. Сидя неподалёку, Гарри прекрасно слышал их перепалку.

— Кто поставил такого остолопа, как вы, во главе отдела Министерства?! — кричал Крауч.

— Он! — ответил Бэгмен, указывая на не менее разгневанного Фаджа на поле перед ним.

— За какие заслуги? — с гневом спросил Каркаров.

Бэгмен пожал плечами:

— Ну, я раньше был популярным загонщиком...

— А эт'о тут причьом? — растерянно спросила мадам Максим.

— Спросите его! — с отчаянием воскликнул Бэгмен, снова указывая в сторону Фаджа. — Я и сам не знаю.

Гарри покачал головой, уже в который раз подивившись некомпетентности Министерства, после чего встал с места и начал протискиваться к выходу с трибун.

Добравшись до входа в лабиринт, Гарри увидел Гермиону в окружении Фреда, Джорджа и Седрика. Все трое поздравляли девушку с победой, хотя близнецы делали это с куда большим энтузиазмом. Седрик выглядел слегка обиженным, что было вполне понятно.

— Ты это сделала! — воскликнул Гарри, заключив Гермиону в крепкие объятия и чуть не опрокинув. — Я знал, что ты победишь!

— Уфф... Гарри, я же задохнусь! — жалобно сказала девушка, хотя на её лице появилась радостная улыбка.

— Извини, я просто обрадовался, что ты в порядке, — сказал Гарри, выпуская Гермиону из объятий. — Как хорошо, что тебе не пришлось сталкиваться с опасностями!

— Пожалуй, нам не стоит удивляться, что план А опять сработал, — заметила Гермиона с усмешкой.

— Точно, — согласился Гарри. — Хотя судьи, кажется, слегка разозлились на Бэгмена.

— Идиоты, — пробормотала Гермиона. — Это их ошибка в не меньшей степени, чем его. Они тоже могли что-то сделать.

— Согласен, — кивнул Гарри. — Это...

Тут он заметил, что к ним направляются Бэгмен, Крауч и Дамблдор, и решил пока замолчать.

Крауч по прежнему пребывал в состоянии, близком к бешенству. Его злобный взгляд метался между Бэгменом и Гермионой. Бэгмен выглядел крайне угрюмо, глаза Дамблдора весело поблескивали.

— Ну, — прорычал Крауч сквозь стиснутые зубы, останавливаясь перед Гермионой, — кажется, я должен поздравить вас с победой.

Он грубо впихнул в руки Гермионе средних размеров мешок:

— Ваш выигрыш, одна тысяча галлеонов, — коротко пояснил Крауч. — Хотя вы и не сделали практически ничего, чтобы его заслужить.

— Бартемиус, — вмешался Дамблдор, — не думаю, что нам стоит винить мисс Грейнджер за наши собственные недочёты. Она просто выбирала самое простое из доступных решений. И я уверен, что у мисс Грейнджер были запасные планы на тот случай, если бы призывающие чары не сработали.

— Сомневаюсь, — буркнул Крауч.

Гермиона подняла брови:

— Вообще-то у меня и вправду были запасные планы. Вы приняли меры против того, чтобы лабиринт можно было перелететь на метле?

— Эмм...

Последовало молчание, во время которого Крауч бросил на Бэгмена вопросительный взгляд. Тот же старался смотреть куда угодно, только не на них.

— Я принимаю ваше молчание как подтверждение того, что мой план Б тоже бы сработал, — произнесла Гермиона с самодовольной улыбкой, и Гарри тихо рассмеялся.

— Потом, — продолжила Гермиона, — были ли изгороди защищены от огня?

Бэгмен, услышав этот вопрос, расплылся в довольной улыбке.

— Об этом, мисс Грейнджер, мы позаботились, — сказал он с заметным облегчением. — На изгороди были наложены заклятия против магического огня.

— Магического огня? Но не просто огня? — уточнила Гермиона.

— А какая разница? — пожал плечами Бэгмен.

— Изгороди сгорели бы, если бы были подожжены немагическим способом, — медленно проговорила Гермиона таким тоном, словно объясняла что-то младенцу.

Бэгмен, однако же, лишь рассмеялся.

— Сжечь такие большие изгороди без магии невозможно, — снисходительно ответил он.

Гермиона набрала в грудь воздуха, но затем лишь резко выдохнула и покачала головой:

— Забудьте. Спасибо за деньги. Мы здесь закончили?

— Конечно, — кивнул Дамблдор с улыбкой. — Мои поздравления, мисс Грейнджер.

— Спасибо, профессор, — улыбнулась Гермиона в ответ.

— Удачи вам на заседании Визенгамота, сэр, — добавил Гарри.

.

Он знал, что Дамблдор отправится туда сразу после испытания. Выборы временного министра должны были начаться через пару часов.

— Спасибо, Гарри, — кивнул директор, заметно помрачнев. — Я сделаю всё от меня зависящее.

Кивнув Гарри и Гермионе на прощание, Дамблдор отбыл вместе с Краучем и Бэгменом.

Гарри заметил, что за время их разговора трибуны практически опустели, и большая часть остальных чемпионов покинула арену. Остались только близнецы, которые стояли у выхода, о чём-то болтая с Невиллом, Полумной, Джинни и Дином. Они явно ждали Гермиону и Гарри.

— Ну и чего вы ждёте? — улыбнулся Джордж, когда Гарри и Гермиона к ним подошли. — Пора закатить вечеринку в честь победы!

Гриффиндорцы и когтевранка направились к замку, и Гарри обменялся с Гермионой взглядом. Он видел, какой встревоженной она выглядит, и понимал, что Гермионе сейчас не особо хочется праздновать. Впрочем, Гарри тоже не хотелось.

— Как-то неправильно это — праздновать, пока Малфой может быть избран министром, — тихо сказала Гермиона идущему рядом Гарри.

— Согласен, — кивнул тот. — Может, пропустим эту вечеринку? Отдохнём в том классе, где обычно занимались, и подождём вестей из Лондона.

Гермиона улыбнулась:

— Мне нравится такая идея.

Через несколько минут они дошли до замка и начали пересекать вестибюль. Гарри уже хотел сказать своим друзьям о его с Гермионой решении, когда услышал голос из угла вестибюля:

— Поттер, можно тебя на минутку?

Обернувшись, Гарри увидел внимательно смотрящего на него профессора Грюма.

— Ничего, Гарри, я тебя подожду, — сказала Гермиона, когда они остановились. — Вы можете идти, мы вас догоним, — добавила она, обращаясь к остальным.

— Поттер, — негромко заговорил Грюм, когда Гарри подошёл к нему, — нам бы пригодилась твоя помощь. Можешь прийти в мой кабинет как можно скорее?

— О, ладно, профессор, — ответил Гарри с удивлением. — Приду через несколько минут.

— Замечательно. Там и увидимся, — кивнул Грюм и похромал к лестнице.

Слегка нахмурившись, Гарри вернулся к ждущей его на другой стороне вестибюля Гермионе.

— Профессор Грюм хочет со мной поговорить, — сообщил он своей девушке.

— Прямо сейчас? Зачем? — удивилась Гермиона.

— Не знаю, — пожал Гарри плечами. — Как только он меня отпустит, я тебе расскажу.

— Отлично, я буду ждать тебя в заброшенном классе у библиотеки, — согласилась Гермиона.

— Вот и здорово! Скоро увидимся, — кивнул Гарри, после чего тоже направился к лестнице.

* * *

Через полминуты Гарри постучал в дверь кабинета профессора Защиты.

— Заходи, Поттер, — раздался изнутри хриплый голос Грюма.

Открыв дверь, Гарри зашёл в тускло освещённый кабинет. Его глаза удивлённо расширились, когда он увидел на другой стороне комнаты Винсента Крэбба, стоящего рядом с большим каменным котлом. Грюм стоял в другом углу комнаты, рядом со своим столом, и разглядывал пергамент, в котором Гарри узнал Карту Мародёров.

— Рад, что ты смог к нам присоединиться, Поттер, — сказал Грюм с усмешкой, кладя Карту на стол.

— Эмм, конечно, — кивнул Гарри, не совсем уверенный, что говорить в сложившейся ситуации.

— Почему ты так удивлён, Поттер? — протянул Крэбб.

— Просто не ожидал оказаться в такой компании, — ответил Гарри, стараясь сохранять нейтральный тон. — Я бы не удивился, увидев Барти Крауча, но...

— Ха! — коротко хохотнул Грюм. — Просто подожди несколько минут. Действие Оборотного скоро закончится.

Гарри растерянно переводил взгляд от Грюма к Крэббу и обратно. Что-то здесь было крайне, крайне неправильно.

— Вы используете Оборотное зелье? — спросил он человека, выглядевшего как Крэбб, не понимая, зачем бы Краучу прикидываться им.

Гарри сразу же сообразил, что не хочет знать ответа на этот вопрос, но было уже поздно. На лице Крэбба мелькнула досада, он покачал головой и вздохнул:

— Нет, его использует только Крауч. К несчастью, в моём текущем состоянии Оборотное на меня не действует. Мне пришлось полноценно вселиться в тело глупого мальчишки.

— А... понятно... — медленно проговорил Гарри.

В его мыслях царил полный хаос. Вселиться? ДА КАКОГО ХРЕНА ТУТ ПРОИСХОДИТ? Но он инстинктивно понимал, что показывать свои эмоции этим двоим было плохой идеей. Кем бы они ни были, они считали его другом, и он не собирался их в этом разуверять.

Гарри неожиданно подумал, как же полезны оказались все те тренировки окклюменции, которые они проводили с Гермионой. Только благодаря окклюментивным щитам ему удавалось держать эмоции под контролем и выглядеть спокойным.

— Итак, эмм... зачем мы здесь собрались? — спросил Гарри, надеясь потянуть время и выведать больше информации.

В это же время он нарочито небрежным шагом направился к столу, на который Грюм положил всё ещё активированную Карту Мародёров.

— Сегодня мы проведём ритуал, чтобы восстановить моё тело, — ответил Крэбб, указывая в сторону котла. — И мы надеялись, что ты поможешь нам добыть один из ключевых ингредиентов.

'Восстановить его тело?' — мысленно повторил Гарри. Но это могло означать только...

Гарри наконец дошёл до стола и опустил взгляд на Карту Мародёров, где быстро нашёл кабинет профессора Защиты. И увидел, что там отображаются имена 'Гарри Поттер', 'Бартемиус Крауч', 'Аластор Грюм' и... 'Том Реддл'.

Гарри быстро отвернулся от остальных в кабинете, потому что понимал, что даже с окклюменцией не сможет скрыть шок на лице. КАКОГО. ХЕРА?! Он находился в одной комнате с Волан-де-Мортом! И Волан-де-Морт разговаривал с ним! Разговаривал так, словно Гарри был его союзником. Почему? Что происходит?!

Имя 'Бартемиус Крауч' отображалось на Карте рядом с ним, на том месте, где стоял профессор Грюм. Имя Грюма отображалось в другом углу комнаты, в котором не было ничего, кроме большого сундука. А человек, выглядевший как Винсент Крэбб, опознавался картой как Волан-де-Морт.

Гарри сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Какой бы дикой не была ситуация, опасность ему, очевидно, пока не грозила. Он решил, что лучше пока будет подыгрывать, несмотря на свою полнейшую растерянность.

Тут он сообразил, что слишком долго молчал.

— Ага, да... звучит весьма интересно... — медленно сказал он, продолжая разглядывать Карту. Гарри надеялся, что это будет воспринято как слежка за ближайшими коридорами.

Он повернулся к Грюму и Крэббу... то есть Краучу и Реддлу:

— Буду рад помочь всем, чем смогу.

— Замечательно, — ухмыльнулся Реддл в теле Крэбба. — Я знал, что мы можем на тебя рассчитывать. Итак, мы...

Тут Реддл замолчал, потому что лже-Грюм неожиданно застонал и упал на пол. Тёмный лорд с безразличием наблюдал за его корчами. Гарри понял, что эффект Оборотного зелья подошёл к концу.

Кожа упавшего мужчины запузырилась, а его черты причудливо исказились. Деревянная нога отпала, на её месте выросла обычная. В то же время волшебный голубой глаз выскочил из глазницы и покатился по полу, а в глазнице появился настоящий глаз.

Через несколько секунд на полу оказался совершенно другой человек. Он был худым, его волосы имели светло-каштановый цвет, а кожа была бледной.

— Никак не могу к этому привыкнуть, — пробормотал мужчина, слегка покачивая головой и поднимаясь на ноги.

Гарри был совершенно растерян. Карта утверждала, что этот человек был Бартемиусом Краучем, но ведь это явно было не так!

Мужчина посмотрел на Гарри и громко рассмеялся. Гарри мысленно обругал себя за то, что позволил недоумению отразиться на лице.

— Знаю, знаю, — сказал мужчина, — на своего старика я ни капли не похож. Пожалуй, имя — единственное, что у нас есть общего.

— Да-да, — прервал его Реддл, на чьём лице было заметно недовольство. — Теперь, Поттер, когда ты познакомился с Барти-младшим в его настоящем облике, давай перейдём к делу.

— О, конечно... мой... лорд, — ответил Гарри.

Неожиданно куски мозаики в его голове сложились в цельную картину. Он вспомнил, как Сириус упоминал сына Крауча, ставшего Пожирателем смерти и за это попавшего в Азкабан. Это, похоже, и был Бартемиус Крауч-младший. Который каким-то образом сбежал из Азкабана.

Затем Гарри попытался вспомнить свои разговоры с человеком, которого считал Грюмом, но который был младшим Краучем. Они никогда не были особо конкретны в своих репликах, так что, возможно, Барти-младший принял Гарри за союзника. Особенно после того, как Гарри отдал ему Карту Мародёров. Гарри мысленно проклял себя за столь глупый поступок.

Однако раз уж теперь он мог следить за самим Волан-де-Мортом, может, всё сложится не так уж плохо? Он будет сохранять спокойствие и следить за развитием событий.

— Хорошо, тогда переходим к твоей задаче, Поттер, — сказал Реддл. — Для ритуала нужны три ключевых ингредиента, и мне нужно, чтобы ты добыл один из них.

— Я приложу все усилия, мой лорд, — ответил Гарри, стараясь изобразить стремление помочь своему заклятому врагу. — Только... не могли бы вы, если вам не трудно, рассказать мне об этом ритуале подробнее? Видите ли, я... эмм... уверен, что это впечатляющий образчик Тёмных искусств. Меня они тоже весьма интересуют, и я бы хотел узнать больше.

Реддл хмыкнул:

— Какой пытливый ум! Ты напоминаешь мне меня самого, когда я ещё учился здесь... я тоже с упоением погружался в тайны темнейших и запретных разделов магии. Хорошо, я расскажу тебе о том, что мы сегодня проделаем. Мы восстановим моё первоначальное тело. Потому что только тогда я обрету силу, которая у меня была... до того досадного недоразумения с тобой и твоими родителями в 1981-м.

— Ничего страшного, — поспешно сказал Гарри, не желая, чтобы Волан-де-Морт стал глубже анализировать события той роковой ночи, а уж тем более задумываться, почему Гарри захотел помогать убийце своих родителей. — Это было к лучшему, правда.

— Ну конечно, — усмехнулся Волан-де-Морт. — Я и сам не особо любил своих родителей. Знаешь, я ведь собственноручно убил своего отца и всю его семью.

Гарри кивнул, стараясь показать, что впечатлён.

— Итак, вернёмся к ритуалу, — продолжил Реддл. — Для начала мы нагреем зелье, которое ты видишь в котле. Оно состоит из воды, крови единорога и змеиного яда от моего фамильяра. Затем я погружусь в зелье и избавлюсь от текущей физической формы. Потом Крауч добавит последние три ингредиента. Сначала кости, которые мы достали из могилы моего отца...

Реддл сделал Краучу знак, после чего тот направился к сундуку и открыл его ключом. Подняв крышку, Крауч достал тканевый свёрток и перенёс его на стол. Развернув ткань, он указал на несколько фрагментов костей.

Гарри снова кивнул, стараясь подавить отвращение и изобразить интерес. Реддл продолжил:

— Следующим ингредиентом, который нужно будет добавить, является плоть моего слуги.

Глаза Гарри чуть не вылезли из орбит, как ни пытался он сохранить спокойствие. В то же время Крауч выступил вперёд:

— Я смиренно предлагаю вам взять мою плоть, повелитель. Для такой чести я сделал заметно больше, чем Поттер.

— Конечно! — немедленно согласился Гарри, испытав огромное облегчение. — Давайте вы... Эмм, то есть да, я согласен. Вы вправду заслуживаете этого куда больше меня.

Реддл хмыкнул:

— Да, таков и был план с самого начала. Не переживай, Поттер, от тебя мне нужно кое-что другое. А именно последний ингредиент ритуала: кровь моего врага.

Гарри сглотнул. Они знали? Неужели это его они всё время обманывали? Но тут Реддл, к его облегчению, продолжил:

— Признаю, Поттер, сначала мы хотели взять твою кровь. Но теперь, когда мы знаем о твоих истинных взглядах, такой вариант, разумеется, отпал. Более того, использование твоей крови могло бы даже убить меня, несмотря на все приложенные мной усилия, чтобы стать бессмертным. Тёмные ритуалы, если их исполнить неправильно, имеют тенденцию проявлять крайне неприятные побочные эффекты.

— О нет! — воскликнул Гарри. — Это было бы ужасно!

— Вот именно. Если в будущем будешь проводить свои эксперименты, запомни: всегда будь предельно осторожен с тёмными ритуалами! Малейшее загрязнение может оказаться фатальным, — предупредил Реддл мрачным голосом.

Гарри кивнул. Да уж, это он определённо запомнит.

— Потом мы подумали о том, чтобы воспользоваться кровью Дамблдора, — продолжил объяснять Реддл. — Но я пока что недостаточно силён, чтобы его одолеть, а старик на удивление бдителен. Так что нам пришлось изменить план...

— И кто же является новой целью, мой лорд? — спросил Гарри, стараясь не выдавать тревогу.

— Та девчонка, которая постоянно с тобой ходит... — начал Реддл.

— Гермиона? — спросил Гарри, из всех сил пытаясь оставаться спокойным.

— Да, она, — кивнул Реддл. — Она тоже втайне поддерживает наше дело, или же она просто грязнокровка, которую ты держишь рядом, чтобы отводить подозрения?

Гарри знал, что ему надо быстро составить план. Он понимал, куда всё клонится, и ему надо было одновременно защитить любимую девушку и как-то навредить Реддлу.

— М-м-м... просто грязнокровка, — наконец сказал Гарри.

— Хорошо, тогда она и будет врагом. К тому же, как я понял, для грязнокровки она весьма сильна? — уточнил Реддл.

— Увы, это так, — снова кивнул Гарри, стараясь изобразить на лице неудовольствие этим фактом.

— Замечательно, тогда она будет подходящей заменой, — заключил Тёмный лорд. — Кстати, — добавил он с холодной улыбкой, — нам нужно только несколько капель крови. Так что можешь оставить девчонку себе, если хочешь.

— А... ладно, можно и так, — пожал плечами Гарри, стараясь выглядеть равнодушно.

Реддл хмыкнул:

— Итак, как быстро ты сможешь доставить её к нам?

— В течение часа, полагаю, — ответил Гарри. — Только вот, — добавил он, мысленно начиная составлять план, — чтобы отвести подозрения в том случае, если мне придётся вести её силой, мне, возможно, стоит выглядеть как кто-то другой. Могу я взять немного Оборотного зелья Крауча для маскировки?

— Отличная идея, мой мальчик, я впечатлён! — воскликнул Волан-де-Морт. — Ты его получишь.

Тёмный лорд кивнул своему слуге. Крауч снова открыл сундук и достал оттуда флакон Оборотного зелья.

— Спасибо, — сказал Гарри, принимая флакон. Затем он направился к двери кабинета. — Я вернусь с... грязнокровкой так скоро, как только смогу.

— Удачи, — кивнул Реддл.

Гарри кивнул в ответ и быстрым шагом вышел из кабинета. Когда дверь за ним захлопнулась, он глубоко выдохнул; он и сам не осознавал, что задерживал дыхание.

Гарри сделал несколько вдохов и выдохов, пытаясь собраться с мыслями. Он не знал, как лучше всего поступить в невероятной ситуации, в которой оказался. Идеи у него были, но не было полноценного плана... а план был нужен, и поскорее. Ему нужно было немедленно найти свою девушку.

Гарри побежал в сторону заброшенного класса, где его должна была ждать Гермиона.

* * *

Министерство магии, зал заседаний Визенгамота

— Теперь слово даётся мистеру Люциусу Малфою, — объявил Дамблдор мрачным тоном, обращаясь к чародеям Визенгамота.

Раздались бурные аплодисменты. Аплодировали как чародеи, сидевшие на своих высоких скамьях позади от Альбуса, так и люди с галереи посетителей справа от него.

Дамблдор сидел в кресле верховного чародея, стоявшем на возвышении в середине первого ряда. Отсюда он наблюдал, как Люциус Малфой направляется к ораторской кафедре.

Альбус повернул голову и с беспокойством окинул взглядом чародеев, сидевших по сторонам и позади него. Он знал, что Малфой уже успел подмазать нескольких чародеев нейтрального блока. Однако чтобы стать временным министром, бывшему Пожирателю понадобится убедить больше людей.

К несчастью, Амелия, выступившая ранее с весьма прогрессивной речью, не особо убедила нейтралов. Дамблдор знал, что даже с его поддержкой шансы у неё не слишком хорошие.

Уже не в первый раз он пожалел о том, что позиция верховного чародея была прежде всего представительской. Если Министерство или большая часть Визенгамота будет против него, сделать он сумеет немногое.

В Визенгамоте было шестьдесят мест. Двадцать четыре принадлежали членам прогрессивной фракции, четырнадцать — нейтральной, а двадцать два — фракции, которая называла себя традиционалистами. Хотя Альбус считал, что традиционалистами или консерваторами следует называть скорее нейтралов, а тёмную фракцию проще всего было назвать группой чистокровных супремасистов-реакционеров.

Места в Визенгамоте не наследовались, но заседавших в нём чародеев избирали на пожизненный срок. Когда место освобождалось, Визенгамот выбирал нового члена голосованием. В последнее десятилетие установилось соглашение, что преемника выдвигает та фракция, которая потеряла члена. В условиях разделённости это позволяло сохранить статус-кво.

Такое решение было неидеальным, но Дамблдор понимал, что если он и его союзники попробуют применить более прямой и жёсткий подход, это только подтолкнёт нейтралов в лагерь супремасистов.

И по той же причине он сегодня ощущал себя особенно беспомощным. Возможно, он и смог бы как-то предотвратить избрание Малфоя, но Дамблдор знал, что это весьма больно ему аукнется. Если он создаст прецедент нарушения законного процесса, нейтралы окончательно станут на сторону супремасистов, он сам потеряет должность, а супремасисты просто изберут другого министра. Воспользовавшись прецедентом, они смогут также оправдать нарушения законов. Нет, закулисное вмешательство только проложит дорогу тирании.

Теперь он мог только надеяться, что речь Малфоя не произведёт на Визенгамот достаточного впечатления.

От раздумий Дамблдора оторвал голос Люциуса, вставшего за кафедру и начавшего речь.

— Благодарю вас, достопочтенные чародеи Визенгамота, — начал Малфой. — Знаю, некоторые из вас относятся ко мне предвзято, во многом благодаря лжи, которую распространяют мои враги. Эти враги могут заявить вам, что я прежде был последователем претенциозного маглорождённого Тома Реддла, называвшего себя лордом. Но правда заключается в том, что я был одной из его первых жертв, будучи подвергнутым проклятию Империус и вынужденным многие годы жить под его гнетом.

— И я не был единственной жертвой! — продолжил Люциус, повышая голос. — Многие из вас, находящихся здесь сегодня, потеряли своих родных из-за этого безумного маглорождённого, жаждавшего власти. Чистокровные семьи в последней войне пострадали сильнее всего!

Чародеи, сидевшие справа от Дамблдора, бурно зааплодировали. Оглядевшись, Альбус заметил, что некоторые из сидевших в центре трибун тоже согласно кивают.

— Но разве после войны нам хотя бы частично компенсировали причинённый ущерб?! — выкрикнул Малфой. — Нет! Никто даже не подумал о тех, кто понёс самые тяжёлые потери! Вместо этого были приняты законы, дававшие маглорождённым и полукровкам ещё больше привилегий! И это при том, что войну развязал маглорождённый! И я спрашиваю вас: где здесь справедливость?

Супремасисты снова зааплодировали, и на этот раз к ним присоединилась большая часть нейтралов.

Альбус вздохнул. Кажется, всё складывалось не лучшим образом.

* * *

Хогвартс, заброшенный класс неподалёку от библиотеки

— ЧТО?! — вскричала Гермиона.

Гарри быстро заговорил, повторяя только что рассказанное:

— Волан-де-Морт вселился в Крэбба. Сегодня он планирует провести ритуал возрождения. Ему помогает Барти Крауч-младший, Пожиратель смерти. С помощью Оборотного зелья он притворялся профессором Грюмом. Он сын Барти Крауча-старшего. Помнишь, Сириус рассказывал, что у Крауча был сын-Пожиратель? Он притворялся Грюмом весь учебный год.

Они находились в облюбованном ими классе неподалёку от библиотеки. Гермиона отдыхала, улёгшись на нескольких сотворённых подушках, но встала, когда вошёл Гарри. Теперь все планы на вечерний отдых были забыты.

— Но... но... вы же говорили друг с другом! Ты предлагал ему помощь! — воскликнула Гермиона.

— Ну да, но дело в том, что мы... мы... друг друга недопоняли, — пристыженно объяснил Гарри.

— Недопоняли?! — неверяще переспросила Гермиона. — Это какое же должно быть недопонимание, чтобы перепутать продвижение прав гомосексуалов и помощь Волан-де-Морту в захвате Британии?

Гарри вздохнул:

— Нет времени подробно объяснять. Взгляни сама.

— О... ну ладно, — уступила Гермиона.

Она нацелила на Гарри палочку, и тот ободряюще кивнул.

— Легилименс! — произнесла девушка.

Глядя Гермионе в глаза, Гарри сосредоточился на разговорах с человеком, которого принимал за Аластора Грюма. По мере просмотра воспоминаний о беседах с самозванцем и встрече с Реддлом глаза Гермионы становились всё шире и шире.

Наконец девушка опустила палочку и неверяще покачала головой.

— Я... я... это... ну надо же! Тебя и вправду нельзя винить, — пробормотала она. — Откуда мы должны были узнать, что Барти Краучей двое? Конечно, в разговорах с Грюмом, то есть Краучем, можно было бы изъясняться более чётко, но особых причин этого делать не было.

Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться:

— Ладно, нам надо скорее сообщить Дамблдору!

— Он сейчас на заседании Визенгамота, — напомнил Гарри.— А Реддл будет проводить ритуал этим вечером. Мы должны остановить его сами.

— Погоди! А почему бы не сказать профессору МакГонагалл? Или другим учителям? — спросила Гермиона.

— Помнишь, как мы пришли к ней по поводу философского камня на первом курсе? Поверит ли она нам вообще? — спросил Гарри. — А если даже и поверит, вряд ли она сможет одолеть Волан-де-Морта. Даже все учителя вместе могут с ним не справиться. А если и справятся, это только отсрочит его возрождение, и он снова попытается вернуться.

Гарри сделал глубокий вдох:

— Нет, я думаю, что нам надо использовать сложившуюся ситуацию в нашу пользу. Мы должны попытаться саботировать ритуал.

Гермиона заколебалась, но через несколько секунд осторожно кивнула:

— Ты прав, — сказала она, нахмурившись. — Но как нам это сделать?

— Как ты видела у меня в голове, в зелье добавляется три основных ингредиента, — начал Гарри.

Гермиона кивнула.

— Кость отца, плоть слуги, кровь врага, — пробормотала она.

— Именно, — кивнул Гарри. — Я сейчас сообразил, что мог бы позволить ему использовать мою плоть, но теперь этот вариант неприменим. Да и калечить себя мне не хочется. Возможно, мы могли бы подменить кость, но это будет трудно. У меня нет ни единой идеи, как сделать это незаметно.

Он покачал головой:

— Но думаю, мы можем что-то сделать с кровью. Сначала я подумал, что лучше всего просто подменить тебя кем-то другим.

— Погоди, так ты поэтому попросил у них Оборотное? — спросила Гермиона. — Чтобы выдать кого-то другого за меня? Подсунуть им союзника Волан-де-Морта?

— Да, — кивнул Гарри. — Первой идеей было похитить Драко Малфоя, но потом я вспомнил...

— ...что он больше не поддерживает Волан-де-Морта, — закончила Гермиона. — Ты прав. Но кого тогда использовать?

— Одного из членов его слизеринского фан-клуба, — сказал Гарри. — Я думал, что лучшим вариантом будет его партнёрша со Святочного бала.

Гермиона нахмурилась:

— Та девушка? Как уж её зовут? Розье?

— Ага, она, — кивнул Гарри.

Гермиона помрачнела. Гарри видел, что такая идея пришлась ей не по нраву.

— То есть мы просто похитим ни в чём не повинную девушку? — спросила она.

— Она сторонница Волан-де-Морта! — с жаром возразил Гарри. — К тому же особого вреда ей не причинят; им нужно только несколько капель крови.

— И всё равно мне этот вариант не по душе, — вздохнула Гермиона.

— Но лучшего варианта нам не найти... — начал Гарри.

— Нет! — решительно сказала Гермиона. — Нет, мы не будем этого делать. К тому же это может и не помочь. То есть, может, ритуал и не сработает, но катастрофических побочных эффектов для Реддла не будет. Мы не знаем, поддерживает ли Розье Волан-де-Морта на самом деле. Возможно, она просто подруга того, кого считает Винсентом Крэббом.

— О... — Гарри был вынужден признать, что о таком варианте не подумал.

— И потом, весьма вероятно, что Крауч-младший будет проверять Карту Мародёров, — продолжила Гермиона. — Это должна быть я.

— Вот дерьмо, — пробормотал Гарри, осознав правоту Гермионы. Его плечи поникли. — Что ты тогда предложишь?

— Нам нужно испортить зелье другим способом, — пояснила Гермиона. — Помнишь, что сказал Реддл? 'Малейшее загрязнение может оказаться фатальным'. А мы позаботимся, чтобы оно было не малейшим.

Такая идея Гарри заинтересовала, но он всё ещё сомневался:

— Но как? Я бы мог попробовать незаметно трансфигурировать что-нибудь так, чтобы оно походило на кость, и потом применить обменное заклинание. Но чтобы они не заметили, нужно их как-то отвлечь. Может...

— Да погоди ты! — воскликнула Гермиона. — Зачем так усложнять? Кровь врага будет последним ингредиентом, так? — спросила она с усмешкой.

— Да.

— Реддл будет в котле, верно? Он говорил, что лишится своей физической формы.

— Ну да.

— А Крауч покалечит себя, что значительно понизит его боеспособность.

— Верно, — согласился Гарри. — К чему ты ведешь? Погоди, ты имеешь в виду...

— Именно, — взволнованно прервала его Гермиона. — Тебе достаточно будет вырубить Крауча, когда тот себя покалечит, и тогда ритуал и Реддл останутся без всякой защиты!

Гарри ошарашенно взглянул на свою девушку, осознав её правоту. Гермиона продолжила:

— Ты отведёшь меня — да, меня, это не обсуждается! — к ним, они начнут ритуал, и перед тем, как Крауч возьмёт у меня кровь, ты вырубишь его оглушающим заклинанием. Тогда мы спокойно сможем испортить зелье, добавив туда некоторые другие ингредиенты.

Гарри медленно кивнул. На его лице появилась усмешка.

— Какие ингредиенты? — уточнил он.

— Надо подумать... — нахмурилась Гермиона. — Так, мне нужен мой набор для варки зелий!

Она выбежала из комнаты, оставив Гарри в одиночестве.

Гарри слегка улыбнулся, глядя ей вслед, и начал размышлять о предложенном Гермионой плане. Он мысленно признал, что этот план был на удивление изящен в своей простоте. Успех его, однако же, будет зависеть от убедительного отыгрывания ролей. Если Реддл или Крауч что-то заподозрят, всё может быстро обернуться к худшему. Но Гарри твёрдо решил, что отступать не собирается. До этого ему крайне везло, и теперь он постарается извлечь максимум пользы из своего преимущества.

Через несколько минут вернулась Гермиона, тяжело дыша и неся в руках свою сумку. Бросив сумку на одну из парт, она выудила из неё набор для варки зелий.

Гарри подошёл к своей девушке, пока та начала перебирать различные флакончики, бормоча себе под нос:

— Наверное, нам надо добавить хоть какую-то кровь... чтобы в некотором роде завершить ритуал... Кровь гадюки... нет, слишком уж близко натуре Реддла... крысиная кровь, да, вот это идеально... Сок волчьих ягод, болиголов, цветки наперстянки, экстракт белладонны... да, всё это яды... Хмм... Возьмём их все... Иглы дикобраза, чтобы всё это разогреть... да, так сойдёт...

Отобранные флаконы Гермиона один за другим засовывала в глубокие карманы своей мантии. Через несколько минут она повернулась к Гарри:

— Вот так. Точную реакцию предсказать трудно, но зелье, думаю, будет испорчено в достаточной степени, чтобы ритуал завершился полной катастрофой.

— Ты уверена? — спросил Гарри.

Гермиона на мгновение заколебалась, но потом решительно кивнула:

— Да, уверена.

Гарри улыбнулся:

— Замечательно. Итак... как мне тебя туда доставить? Предварительно оглушить или притвориться, что я привёл тебя под прицелом палочки?

Гермиона нервно прикусила нижнюю губу:

— Я предпочту оставаться в сознании. Думаю, я смогу убедительно отыграть нужные эмоции. Возможно, перед входом в кабинет тебе стоит наложить на меня заклятия связывания и немоты. Но не прямо сейчас, ведь нам ещё идти в другую половину замка.

— Хорошо, — согласился Гарри, делая глубокий вдох и поворачиваясь к двери. — Пойдём.

* * *

Министерство магии, зал заседаний Визенгамота

Дамблдор с хмурым выражением на лице наблюдал за Люциусом Малфоем, который продолжал свою предвыборную речь:

— Министр Фадж был хорошим человеком, но слишком слабым, чтобы защищать наш жизненный уклад. Слишком боязливым, если уж говорить правду. А правда заключается в том, что магловский мир ставит под угрозу само существование нашего мира! Мы должны наконец признаться самим себе, что даже при всех возникающих неудобствах магловский и магический миры должны оставаться разделёнными, дабы предотвратить трагедии, подобные прошлой войне.

— Верно, верно! — воскликнули несколько человек как среди супремасистов, так и среди нейтралов.

— Маглорождённые... — Люциус сделал драматическую паузу, — подают опасные идеи. Они отравляют умы наших детей. Они привносят преступность. Некоторые из них, полагаю, являются хорошими людьми... Но мы должны защищать нашу страну от тех, которые хотят нам навредить! От тех, кто хочет разрушить наши традиции, верно служившие нам сотни лет!

Многие из чародеев снова стали аплодировать и выкрикивать слова одобрения.

Альбус с гневом покачал головой. Этот день наглядно показал, что милосердие, проявленное к Пожирателям смерти после войны, было серьёзной ошибкой. Обвиняемые тогда люди теперь снова продвигали свою идеологию ненависти. Никто не воспользовался данным им вторым шансом, чтобы стать более хорошим человеком и искупить свою вину.

Пусть сам Дамблдор тогда и настаивал на более строгих наказаниях, он всё же винил себя за то, что пошёл на поводу Визенгамота, который такие меры не слишком одобрял.

Да, ему надо было приложить куда больше усилий, чтобы заставить Пожирателей и их сторонников заплатить за совершённые преступления. Теперь Альбус это понимал. Он мог только надеяться, что волшебному миру не придётся заплатить слишком большую цену за его ошибки.

* * *

Хогвартс, коридор у кабинета Защиты

— Ну... давай это сделаем, — пробормотал Гарри, в последний раз обнимая свою девушку.

Они стояли в небольшой нише коридора, в нескольких ярдах от кабинета профессора Защиты.

Выпустив Гермиону из объятий, Гарри увидел на её лице тревогу и подумал, что и сам наверняка выглядит не лучше.

Вспомнив их тренировки окклюменции, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Гермиона поступила так же, и вскоре выражение её лица стало практически отсутствующим.

Когда они оба успокоились, Гермиона решительно кивнула Гарри:

— Сделай это.

Гарри нацелил на неё палочку:

— Силенцио! Инкарцеро!

Из палочки вылетели верёвки, обвившие торс и плечи Гермионы. Девушка открыла рот, но ни единого звука с её губ не слетело. Следовательно, заклинание немоты тоже сработало.

Они снова кивнули друг другу, после чего Гермиона направилась к кабинету. Гарри шёл за ней, уперев палочку ей в спину. Через несколько секунд он постучал в дверь.

— Заходи, Поттер, — раздался изнутри голос Крауча.

Гарри открыл дверь и впихнул Гермиону внутрь, продолжая держать её на прицеле палочки. Гермиона шевелила губами, беззвучно крича, и выглядела крайне разозлённой.

— О, ты быстро управился, — усмехнулся Крауч.

— Отлично сработано, Поттер, — одобрительно сказал Реддл.

— Это было просто, и никто нас не увидел, — объяснил Гарри, подталкивая Гермиону к пустому креслу за столом.

Резким тычком усадив девушку в кресло, он выпустил ещё два заклинания связывания, привязав запястья Гермионы к подлокотникам.

Гарри было трудно сохранять самообладание, особенно когда он заметил страх на лице своей девушки и понял, что тот был наигранным лишь частично. Однако натренированная окклюменция по-прежнему помогала ему изображать спокойствие.

— Пришлось кинуть в неё заклятием немоты, — пояснил Гарри, поворачиваясь к Краучу и Реддлу. — Я бы его снял, — добавил он с усмешкой, — но решил, что навряд ли кто-то из присутствующих желает выслушивать болтовню этой грязнокровки.

— Это ты правильно решил, — хохотнул Крауч.

— Прекрасная работа, парень, — сказал Реддл, после чего повернулся к Гермионе, заставив Гарри внутренне напрячься.

— Уверен, девочка, ты жаждешь узнать, что именно мы здесь делаем... но зачем портить сюрприз? Думаю, ты будешь куда более впечатлена, если просто увидишь происходящее своими глазами, — насмешливо проговорил Тёмный лорд в теле Винсента Крэбба.

Затем Реддл направился к котлу. Только сейчас Гарри заметил, что под каменным котлом горел огонь, а зелье внутри неспешно кипело.

— Пора начинать, — произнёс Тёмный лорд, в чьём голосе слышалось предвкушение.

Не доставая палочку, Реддл пробормотал какое-то заклинание. Его одежда исчезла, сменившись клубящимися тенями.

Затем Реддл проговорил другое длинное заклинание. Гарри ахнул, когда Реддл поднялся в воздух и завис над кипящим котлом.

Тёмный лорд начал медленно опускаться, и зелье зашипело, когда он коснулся его поверхности. Из котла начал подниматься белый пар.

Произошедшее далее показалось Гарри крайне отвратительным зрелищем. Пока Реддл опускался в котёл, его плоть словно начала стекать с костей. Он уменьшался в размерах, принимая вид какого-то гротескно изуродованного гомункула со змеиными чертами и серо-белой кожей, прежде чем полностью погрузиться. Белый пар стал ещё гуще, от поверхности зелья полетели искры.

Когда зелье прекратило бурлить, Крауч поднял палочку и медленно подошёл к котлу. Указав палочкой на фрагменты кости на столе, он отлевитировал их к котлу, дав им зависнуть над поверхностью зелья.

— Кость отца, взятая без ведома, оживи своего сына! — нараспев проговорил он.

Кости упали в зелье, которое немедленно окрасилось в яркий, ядовито-голубой цвет.

Затем Крауч засунул палочку в карман и достал из другого кармана длинный серебряный кинжал. Он вытянул левую руку над котлом и прижал кинжал к запястью.

— Плоть слуги, отданная добровольно, возроди своего хозяина! — громко произнёс Крауч.

Расправив плечи, он резким движением кинжала отсёк себе кисть руки. Та со всплеском упала в зелье, немедленно ставшее жгуче-красным.

Крауч застонал от боли и сжал обрубок правой рукой. Через пальцы просачивалась кровь. Гарри поёжился: зрелище было жутковатым.

Не выпуская из руки окровавленный кинжал, Крауч неловко выудил из кармана кусок ткани и обтёр лезвие. Тяжело дыша, он повернулся к Гермионе:

— Теперь грязнокровка, — пробормотал он.

— Сэр, — прервал его Гарри, — могу я залечить вашу руку, прежде чем мы продолжим? Вдруг из-за потери концентрации вы где-то ошибётесь?

Крауч остановился и повернулся к Гарри:

— Ты прав, Поттер. Буду весьма благодарен.

Гарри подошёл ближе и нацелил палочку на Пожирателя. Он направил её в сторону кровоточащего обрубка, но в последнюю секунду резким движением руки указал ею прямо в грудь Краучу:

— Остолбеней!

Заклинание попало Краучу в грудь всего с нескольких дюймов. Пожиратель смерти рухнул на пол, даже не поняв, что его предали.

Гарри облегчённо вздохнул и быстро направился к Гермионе, начав снимать с неё наложенные заклинания.

Едва почувствовав, что снова может двигаться, Гермиона вскочила с кресла и заключила Гарри в крепкие объятия.

— Отлично, Гарри! — воскликнула она. — А теперь давай с этим покончим.

Двое подростков медленно подошли к кипящему котлу и бессознательному Краучу, лежавшему рядом с ним. Из покалеченной руки мужчины продолжала обильно течь кровь, на полу уже образовалась лужица.

Гермиона достала палочку и на всякий случай снова оглушила Крауча.

— Что будем с ним делать? — спросила она.

— Надо позаботиться, чтобы он не истёк кровью. Так мракоборцы смогут его допросить, — ответил Гарри.

— Ты прав, — согласилась Гермиона.

Она сделала несколько резких движений палочкой, и вокруг раны обмотались бинты, образовавшие простейший жгут.

Затем Гермиона достала из карманов шесть маленьких флаконов с ингредиентами и передала их Гарри:

— Думаю, начать стоит с ядов. Потом крысиная кровь, а потом бросаем иглы дикобраза и бежим.

Взяв из рук Гарри флакон с ядовитым соком волчьих ягод, она открыла его и занесла над котлом, готовясь опорожнить.

— Не лей слишком много! — предупредил Гарри. — Нам нужно, чтобы Реддл умер, но не слишком быстро.

— Что? Зачем? — растерялась Гермиона, отводя руку с флаконом.

— Помнишь, Дамблдор говорил,что последователи Реддла ощущают его боль? И ещё он говорил, что его смерть может подействовать на них и другим образом, особенно если смерть будет не мгновенной, — объяснил Гарри. — Это может быть нашим шансом повлиять на происходящее в Визенгамоте. Не знаю, что произойдёт, но думаю, что мы должны попробовать.

Гермиона неуверенно взглянула на него. Гарри знал, что она пытается оценить моральную сторону его предложения.

— Пожалуйста, — взмолился он. — Они вот-вот изберут министром Люциуса Малфоя. Мы не знаем, что произойдёт, но если есть хоть малый шанс их остановить, мы должны им воспользоваться!

Наконец Гермиона решительно кивнула:

— Ты прав.

Сделав глубокий вдох, она снова занесла флакон над котлом. Наклонив сосуд, она вылила из него четверть содержимого.

Зелье в котле начало бурлить чуть сильнее. Гермиона поспешно взяла остальные флаконы с ядами и вылила четверть каждого в котёл. Затем она опорожнила над котлом флакон крысиной крови, от чего зелье стало угольно-чёрным.

Гермиона сглотнула и достала из последнего флакона две иглы дикобраза.

— Бежим! — воскликнула она, бросая иглы в котёл.

Двое подростков бросились к выходу из кабинета, оставив бурлящий котёл позади. Позади также остался бессознательный Крауч-младший, но времени на беспокойство о нём уже не оставалось.

Гермиона резким толчком открыла дверь и выбежала в коридор. Гарри последовал за ней. Закрывая за собой дверь, он бросил последний взгляд на котёл. Из него поднимался чёрный силуэт, очень похожий на нырнувшего туда несколько минут назад гомункула. Только теперь его кожа была не серовато-белой, а угольно-чёрной.

Гарри захлопнул дверь за секунду до того, как гомункул визгливо завопил:

— А-А-А-А-А-А-А-А! ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ?! ПОТТЕР! НЕТ!

Тяжело дыша, Гарри облокотился о закрытую дверь и обменялся взглядом с Гермионой. Крики изнутри кабинета продолжались:

— А-А-А-А-А-А-А-А! СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ МНЕ, БОЛВАНЫ! АРГХ-Х-Х-Х! СПАСИТЕ МЕНЯ! ОТДАЙТЕ МНЕ СВОЮ СИЛУ!

— Кажется, сработало! — воскликнула Гермиона. — Он как-то воздействует на Пожирателей!

Гарри кивнул:

— Похоже на то. Не знаю, что... ай!

Гарри содрогнулся, ощутив, как его шрам неожиданно пронзила боль. Прижав ладонь ко лбу, он болезненно поморщился.

— Гарри? Гарри, что с тобой?! — испуганно спросила Гермиона.

Гарри открыл было рот, но тут у него в глазах потемнело, и пол полетел ему навстречу. Он почувствовал, как Гермиона схватила его, помогая не упасть, но потом его поглотила тьма.

* * *

— Гарри! Гарри, прошу, только приди в себя! Пожалуйста! — услышал Гарри всхлипы своей девушки.

Он осознал, что лежит на холодном каменном полу, а над ним склонилась плачущая Гермиона, державшая его лицо в ладонях.

Несколько раз моргнув, он открыл глаза и посмотрел на залитое слезами лицо Гермионы.

— Гарри? ГАРРИ! — воскликнула Гермиона, в чьём голосе ясно слышалось облегчение. — Что с тобой произошло? Ты выглядел нормально, а потом вдруг скривился, потерял сознание, у тебя случилось что-то вроде припадка, а потом у тебя из шрама вытекла какая-то чёрная жижа, и ты вообще не двигался, а потом...

— Миона! — прервал Гарри её истеричную тираду. — Я в порядке.

Гермиона с тревогой посмотрела на него.

— В порядке? — повторила она дрожащим голосом. — Эта фраза от тебя означает лишь то, что ты не клинически мёртв.

— Нет, я действительно чувствую себя нормально, — настоятельно повторил Гарри. — И не просто нормально... прекрасно!

Это было правдой. Он ощущал, будто какая-то глубинная боль, которая всегда была с ним, с которой он научился жить, исчезла без следа.

— Ты уверен? — робко спросила Гермиона.

— Да. Я в порядке, — повторил Гарри.

Быстро поднявшись с пола, он помог встать Гермионе.

— Что происходило, пока я был в отключке? — спросил он, кивая на дверь кабинета.

— Примерно в то же время, когда из твоего шрама потекла слизь, крики прекратились. И с этого момента из кабинета не слышалось ни звука, — ответила Гермиона.

— Ладно, давай проверим.

Оба подростка медленно подошли к кабинету, держа палочки наготове, и открыли дверь.

Гарри поморщился, когда ему в нос ударил мерзкий запах серы и горелой плоти. Окинув взглядом комнату, он заметил, что в каменном котле появилось несколько трещин, из которых на пол капала чёрная, похожая на дёготь жидкость.

Крауч всё так же лежал на полу без сознания, но без дополнительных ранений. Гарри и Гермиона на всякий случай кинули в него ещё по одному оглушающему заклинанию.

— Кажется, Реддла больше нет, — заключил Гарри, осторожно идя по кабинету. — Надеюсь, Дамблдор сможет определить, умер ли он в этот раз окончательно.

— Теперь мы можем рассказать учителям? — спросила Гермиона.

— Да... только ещё кое-что сделаем, — ответил Гарри.

Он направился к столу, где по-прежнему лежала Карта Мародёров:

— Судя по Карте, настоящий Аластор Грюм в этой комнате, примерно в углу, где стоит сундук, — Гарри указал на него пальцем. — Но как такое возможно?

— О, так это, наверное, один из зачарованных сундуков, которые внутри больше, чем снаружи! — воскликнула Гермиона. — Готова спорить, там Крауч и держал Грюма всё это время. Грюм был нужен ему поблизости и живым, чтобы использовать его волосы для Оборотного зелья.

Она подошла к сундуку и опустилась рядом с ним на корточки. Ключ, один из нескольких в связке, всё ещё торчал из замка.

Гермиона начала пробовать открывать сундук одним ключом за другим. Содержимое сундука менялось при каждом открытии крышки.

Открыв замок седьмым и последним ключом, она подняла крышку и удивлённо ахнула.

Гарри подошёл ближе и с не меньшим удивлением увидел под крышкой, десятью футами ниже пола, подземную комнату, в которую можно было попасть по вертикальной лестнице.

На полу этой комнаты лежал настоящий Аластор Грюм. Он, похоже, крепко спал, и выглядел куда более худым, чем самозванец. Его деревянная нога отсутствовала, глазница, в которой должен был находиться волшебный глаз, под веком выглядела пустой, а некоторые пряди седеющих волос были неаккуратно отстрижены.

Обменявшись с Гарри встревоженным взглядом, Гермиона направила палочку на Грюма. С помощью заклинания левитации она подняла его из сундука и осторожно уложила на пол перед ними.

— Энервейт! — произнесла она, нацелив на Грюма палочку.

Грюм тихо застонал, открыл глаза и несколько раз моргнул.

— А? — пробормотал он, садясь и оглядываясь. — Кто вы? Что произошло?

— Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер, профессор, — ответила Гермиона. — Мы одолели самозванца и нашли вас.

— А-а... это вы молодцы... — пробормотал Грюм и попытался встать, только чтобы сразу потерять равновесие из-за отсутствующей ноги.

— Ваша нога и, эмм, глаз лежат на столе, — сказал Гарри.

— А, точно. Спасибо, — Грюм пропрыгал к столу и уселся в кресло за ним.

Гарри и Гермиона молча наблюдали, как Грюм прилаживает деревянную ногу к своему обрубку и вставляет волшебный глаз в пустую глазницу.

Затем бывший мракоборец подошёл к недвижному телу Барти Крауча и, склонившись над ним, начал шарить у него по карманам. Вскоре Грюм нашёл свою палочку, достал её и нацелил на Пожирателя:

— Остолбеней! Остолбеней! Экспеллиармус! Инкарцеро! Инкарцеро! Инкарцеро!

Вскоре Пожиратель смерти оказался туго обмотан верёвками. Гарри коротко хмыкнул, увидев подтверждение знаменитой паранойи бывшего мракоборца.

Однако потом Грюм нахмурился и снова наклонился над Краучем. Он произнёс ещё одно заклинание, которое, похоже, не дало ожидаемого результата, после чего пнул Крауча деревянной ногой.

— Так, он мёртв... — проговорил Грюм, повернувшись к Гарри и Гермионе. — Не то чтобы я особо расстроен, конечно. Ваша работа?

Гарри сглотнул и обменялся взглядом с Гермионой. Крауч умер из-за своей раны? Или из-за того, что они сделали с Реддлом? Гермиона в ответ на незаданный вопрос лишь пожала плечами.

— Я не знаю, — ответил Гарри. — Возможно, опосредованно. Хотя я предпочёл бы рассказать всю историю только один раз. Возможно, сначала стоит собрать других профессоров.

— Ладно, — согласился Грюм. — История, чую я, будет захватывающей. Тогда может расскажете хотя бы, как узнали про самозванца и про то, где меня искать?

— Это я узнал благодаря вон той магической карте замка, — Гарри указал на Карту Мародёров, по-прежнему лежавшую на столе.

Грюм подошёл к пергаменту и начал его изучать. Его брови удивлённо приподнялись.

— Эта карта, кстати, моя, — добавил Гарри. — Вы можете пока ей воспользоваться, но я хочу получить её обратно.

Грюм кивнул, но потом его глаза неожиданно сузились, и он взглянул на Гарри и Гермиону с подозрением:

— Твоя карта, говоришь?

Гарри кивнул.

Неожиданно палочка Грюма оказалась нацеленной на пару:

— Тогда ты должен был всё понять гораздо раньше. Почему ты ничего не сделал? — прорычал отставной мракоборец.

Гарри сглотнул и нервно рассмеялся:

— Понимаете, профессор, я ведь не смотрю на карту всё время. И она показывает только имя и фамилию человека. Так что когда я заметил, что вечерами в ваших покоях отображается ваше имя и имя 'Бартемиус Крауч', я решил... эмм... подумал, что это Крауч-старший, и что у вас с ним роман... извините.

— Оу... — пробормотал Грюм.

На его лице было написано полнейшее изумление, но Гарри он вроде бы поверил, потому что опустил палочку.

А ещё через пару секунд разразился хохотом.

— О Мерлин, нет! — воскликнул он. — Даже если бы я и вправду, так сказать, играл за другую команду... Крауч? Серьёзно?

Гарри смущённо пожал плечами.

— И потом, — мрачно добавил Грюм, указывая на свою деревянную ногу, — то проклятие, что меня ноги лишило, заодно оттяпало и... сам понимаешь что.

Гарри содрогнулся. В этот самый момент он твёрдо решил, что, несмотря на свой интерес к этой карьере, никогда не станет мракоборцем.

Гермиона тоже слегка побледнела. Повисло неловкое молчание.

— Ну, — наконец заговорила Гермиона, — думаю, нам надо привести других профессоров и связаться с директором. И с мракоборцами тоже.

— Точно, — согласился Грюм. — Идите и приведите подмогу. Я пока тут останусь, на тот случай, если кто-то сюда случайно забредёт и улики попортит.

Гарри и Гермиона кивнули, после чего поспешно покинули кабинет.

* * *

Министерство магии, зал заседаний Визенгамота, несколькими минутами ранее

Дамблдор устало откинулся на спинку своего кресла. Чародеи справа и позади него снова аплодировали одному из возмутительных заявлений Люциуса Малфоя.

Когда зал утих, Малфой продолжил речь.

— Мадам Боунс заявляет, что желает провести реформы, которые усилят демократическое участие в политике, — он выплюнул эти слова с презрением. — Но боюсь, что в своём желании дать маглорождённым ещё больше прав мадам Боунс забывает, что требования демократии представляют из себя лишь завуалированные призывы к тирании масс. Неужели вы, достопочтенные чародеи, спокойно подчинитесь правлению гря... кхм, маглорождённых и полукровок, которые хотят разрушить наш жизненный уклад? Отдадите своё место какому-нибудь маглорождённому выскочке, который не знает ничего об этом мире?

Альбус услышал множество возмущённых возгласов 'Нет!' чародеев нейтрального блока.

Он с отчаянием закрыл глаза. Амелия уже практически проиграла эти выборы. Теперь разве что чудо не даст Люциусу Малфою стать министром.

Губы Малфоя изогнулись в холодной улыбке. Он, конечно, тоже это понимал.

— В отличие от мадам Боунс, — продолжил он, — я знаю, что широкая публика никогда не сможет принять более мудрые решения, чем вы, уважаемые чародеи Визенгамота. Доверьтесь мне, и я заверяю ваc: будучи министром, я...

Неожиданно Малфой замолк. Слегка поморщившись, он схватился правой рукой за левое предплечье.

Альбус заметил, что некоторые из сидящих справа от него чародеев тоже заёрзали на своих местах или выругались себе под нос.

Малфой покачал головой и сквозь сжатые зубы попытался продолжить речь:

— Я заверяю, что все... все... ай-й!

Он зашипел от боли и посмотрел на своё левое предплечье, ещё крепче сжав его правой рукой.

— Что это?! — воскликнул он. — Кто это делает?!

Сидевшие справа от Дамблдора волшебники начали вскакивать со своих мест, крича от боли:

— Аргх!

— А-а-а-а!

Дамблдор сам поднялся со своего кресла в полной растерянности. Через несколько секунд в зале заседаний воцарился хаос. Посмотрев направо, Альбус увидел, что практически вся тёмная фракция оказалась под воздействием происходящего, чем бы это происходящее ни было. С некоторым удивлением Дамблдор отметил, что чародеи Дэвис, Найтон, Истчёрч и МакЛагген из нейтрального блока тоже корчились от боли.

— Наш лорд... он карает нас! — в панике закричал чародей Паркинсон.

— Мерлин, помоги нам! — с отчаянием выкрикнул Нотт.

— А-А-А-А-А-А!

— АРГХ-Х-Х-Х!

— А-А-А-А! ОНА ГОРИТ!

— ОТРЕЖЬТЕ ЕЁ! ОТРЕЖЬТЕ... А-А-А-А-А! — выкрикнул Джагсон, прежде чем рухнуть на пол.

— АРГХ-Х-Х-Х!

— АЙ-Й-Й-Й!

Ошарашенный Дамблдор, как и чародеи слева от него, просто стоял и смотрел, как чародеи на правой стороне зала один за другим падали на пол, некоторое время корчились там в судорогах, а затем замирали.

Скоро Малфой остался единственным бывшим Пожирателем, кто ещё стоял на ногах. Он опёрся на ораторскую кафедру, чтобы не упасть, его лицо было искажено дикой болью:

— Нет! Ты... не... заберёшь... меня! — прохрипел он сквозь сжатые зубы.

Подняв палочку трясущейся правой рукой, он нацелил её на локоть левой руки:

— Ди...Ди... Диффиндо! А-А-А-А-А-А-А!

Режущее заклинание глубоко рассекло плоть, но его силы не хватило, чтобы полностью отсечь руку. Из полуотрезанной конечности брызнула кровь, и Малфой рухнул на пол, потеряв сознание.

Через несколько судорожных вздохов его дыхание остановилось, а тело обмякло.

Он был последним павшим. Из двадцати двух чародеев тёмной фракции только трое крайне побледневших молодых людей остались стоять среди тел своих союзников. Чародеи Нотт, Бёрк, Кэрроу, Паркинсон, Эйвери, Роули, Мальсибер, Гиббон, Бирч, Фарли, Снайд, Монтегю, Селвин, Пьюси, Дейли, Муртон, Гиффорд, Рэндл и Джагсон лежали на полу, неподвижные и, скорее всего, мёртвые.

Хоть в зале и прекратили раздаваться крики боли, в нём всё равно царил полный бедлам. Перепуганные чародеи и посетители громко обсуждали произошедшее, некоторые достали свои палочки, готовясь защищаться, некоторые вызывали мракоборцев.

Альбус медленно подошёл к скамьям справа от своего кресла. Наложив диагностическое заклинание на чародея Паркинсона, который лежал ближе всего, он убедился, что тот действительно скончался, но при этом не имел никаких ранений.

Дамблдор покачал головой и медленно направился к лестнице, ведущей с трибун. По пути он оглядывал мёртвые тела.

Он заметил, что у входа в зал на полу лежал мёртвый мракоборец Корбан Яксли. Ещё десяток трупов обнаружился на полу галереи для посетителей. Альбус узнал Крэбба и Гойла, близких знакомых Люциуса Малфоя, и Алекто Кэрроу, сестру Амикуса.

Альбус нахмурился, пытаясь понять, что произошло. Большинство погибших были предполагаемыми Пожирателями смерти. Он не был уверен, что все они хватались за левое предплечье, но многие поступали именно так. И Малфой очевидно думал, что именно его Тёмная метка причиняет ему боль, поэтому и попытался отсечь себе предплечье.

Были ли все погибшие бывшими последователями Тома? Был ли он как-то в этом замешан? Как бы шокирующе ни звучало это объяснение, оно выглядело пока что самым правдоподобным. Но даже оно объясняло лишь 'кто', но не 'как'.

Ещё раз окинув взглядом зал заседаний, Дамблдор неверяще покачал головой. Что, во имя Мерлина, только что произошло?

---

Примечания:

Примечания автора:

Возможно, последняя часть главы показалась вам мрачноватой? Как по мне, это просто поэтичная справедливость. Я понимаю, что некоторые сочтут иначе, но я вот рос там, где сказки братьев Гримм вроде 'Гензель и Гретель' (в которой имеются издевательства над детьми, каннибализм и сжигание заживо) считаются совершенно нормальными историями на ночь для детей. Так что извините уж, но для меня даже такая часть юмористической истории не выглядит слишком мрачной!)

Гермиона, снова применяющая призывающие чары, вряд ли кого-то удивила. Но помните, что в книге эти чары на Кубке вполне себе сработали, когда Гарри его призвал во время дуэли на кладбище.

— ...а потом мы освободили профессора Грюма, который обнаружил, что Крауч-младший мёртв. Хотя мы до сих пор не поняли, отчего он умер. Потом мы пошли и рассказали всё профессору МакГонагалл, которая вызвала мракоборцев и директора. Вот и вся история, — закончила Гермиона.

Это был долгий рассказ; ей и Гарри понадобился почти целый час, чтобы описать неудачный ритуал возрождения Волан-де-Морта и те события, что ему предшествовали.

Было уже далеко за полночь. Двое подростков сидели перед столом Дамблдора в директорском кабинете. За столом сидел директор, за спиной которого стояли профессор МакГонагалл и (настоящий) Аластор Грюм. Чуть в стороне стояла недавно приведённая к присяге временный министр магии, Амелия Боунс. Все четверо взрослых смотрели на подростков с растерянно-ошарашенным выражением лица.

— Это... действительно невероятная история, — сказал Дамблдор после долгого молчания. — Впрочем, я уверен, что улики её подтвердят. Амелия, мракоборцы ведь уже исследуют кабинет профессора Защиты?

— Да, я ожидаю их отчёта утром, — подтвердила министр Боунс.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор.

Затем он повернулся обратно к подросткам, и на его лице появилось выражение боли.

— Гарри, мисс Грейнджер, — начал он серьёзным тоном, — вам может быть тяжело услышать то, что я сейчас расскажу. Прежде всего заверяю вас, что вам не стоит чувствовать вину за то, что произошло этим вечером. Помните, в случившемся виноваты только Том и его последователи...

Дамблдор набрал в грудь воздуха:

— Барти Крауч-младший был не единственным Пожирателем, который умер этим вечером. Похоже на то, что вместе со своим хозяином скончались все бывшие последователи Тома. Амелия, каковы точные цифры?

— Двадцать три члена Визенгамота, четырнадцать присутствовавших на заседании Визенгамота зрителей, некоторые из которых являлись супругами чародеев Визенгамота, и девять других сотрудников Министерства, — будничным тоном перечислила министр Боунс.

Гарри обменялся с Гермионой ошарашенным взглядом. Такого они точно не ожидали.

Министр Боунс продолжила, слегка нахмурившись:

— Некоторые из погибших даже не подозревались в связи с Пожирателями смерти. Хотя бы трое умерших мракоборцев... вот же хитрые ублюдки!

Министр покачала головой, прежде чем закончить:

— Все отмеченные Пожиратели в Азкабане тоже умерли. Когда я покидала Министерство, всё ещё приходили новые отчёты о смерти людей по всей стране. На тот момент уже больше двадцати. В Хогвартсе тоже было две смерти: Игорь Каркаров и Северус Снегг.

Гарри услышал, как сидящая рядом Гермиона издала сдавленный вздох. Он тоже удивился, услышав последнее имя, хотя, если поразмыслить, это было логично.

— Гарри, мисс... Гермиона, послушайте, — сочувственно проговорил Дамблдор, внимательно смотря на пару перед ним. — Прошу вас, не корите себя за произошедшее. Вам пришлось принимать трудное решение в ещё более трудной ситуации. Никто не будет вас за это винить. Умершие сегодня не были хорошими людьми, и они давно сделали свой выбор. Как бы то ни было, это Том убил своих отмеченных последователей, воззвав к их магии и самой жизни в своей отчаянной, бесплодной попытке выжить.

Гарри тупо кивнул. Честно говоря, он не знал, что ему об этом думать. Ему определённо не было приятно слышать, что он стал невольной причиной смерти десятков людей, но и особой вины он не ощущал. Разве что ощущал слабую вину от того, что не ощущал вины за эти смерти.

Гарри заметил, что Гермиона выглядела куда более поражённой новостями, и ласково взял её за руку. Девушка взглянула на него, слегка сжала его ладонь, и её дрожащие губы изогнулись в слабой улыбке.

— Именно так, — поддержала Амелия Боунс. — Прислушайтесь к директору, мистер Поттер и мисс Грейнджер! Хотя, — добавила она, бросив на Дамблдора слегка удивлённый взгляд, — странно слышать такие слова от вас, Альбус.

Дамблдор вздохнул:

— Потеря любой жизни, конечно, по-своему трагична. Я всегда надеялся, что бывшие последователи Тома попытаются искупить свою вину, станут более хорошими людьми... Но в итоге никто из них этого не сделал. Даже Северус, если уж на то пошло...

Он с грустью покачал головой:

— Если бы хоть один из Пожирателей смерти, умерших сегодня, перед этим раскаялся, я бы искренне горевал о его смерти. Но последователи Тома снова и снова разбазаривали данные им вторые шансы, так что я не буду печалиться о том, что третьего им не предоставили. И я даже думать не хочу о том, что бы произошло, если бы Люциус Малфой действительно стал министром. Положение всех меньшинств стало бы крайне неприятным, а может и опасным.

— Согласна, — сказала министр Боунс, и Грюм одобрительно фыркнул.

На несколько секунд воцарилось молчание. Когда Дамблдор снова заговорил, его голос слегка подрагивал:

— А что до произошедшего... когда-то давно у меня был один друг. Он бы сказал, что случившееся сегодня было только к лучшему. Что оно было необходимо для 'всеобщего блага'. Думать в таком ключе довольно опасно... но сегодня я готов был бы с ним согласиться.

Амелия Боунс согласно кивнула:

— Определённо. Это ваш друг, похоже, был умным человеком.

— Да, ума ему было не занимать, — с грустью ответил Дамблдор. — Но вот мудростью он был несколько обделён.

В комнате повисло молчание. Никто не знал, что на это сказать.

— Ладно, — наконец сказала министр. — Думаю, я услышала достаточно. Пора мне возвращаться в Министерство. До встречи завтра, Альбус.

Она направилась к камину, но на полпути остановилась и повернулась к Гарри и Гермионе.

— И ещё кое-что, — сказала она, снова переходя на официальный тон. — Вы двое оказали огромную услугу Магической Британии. За ваши храбрость, находчивость и решительность, проявленные при встрече с Тёмным лордом, я лично представлю вас к орденам Мерлина первой степени.

Брови Гарри взлетели вверх. Глаза Гермионы удивлённо округлились.

— Если вы не знаете о процедуре награждения орденом Мерлина, — продолжила Амелия Боунс, — есть два способа. Для начала человека должен представить к награде министр или глава отдела Министерства, а потом или Визенгамот должен это одобрить, или...

Она повернулась к Дамблдору, который улыбнулся и кивнул.

— ...или награждение должен одобрить лично Верховный чародей. В этом случае голосование не требуется. Поздравляю вас, мисс Грейнджер и мистер Поттер. Это сделает вас двумя самыми молодыми кавалерами ордена с момента его основания. Церемония вручения, думаю, будет где-то через месяц.

— Спа... спасибо, министр, — пробормотала Гермиона.

— Да, спасибо, — добавил Гарри.

— Это меньшее, что я могу для вас сделать, — пожала Амелия Боунс плечами. — Как я уже сказала, вы оказали нам огромную услугу. Все мы перед вами в долгу.

Последний раз кивнув паре, она подошла к камину. Бросив в него щепоть летучего пороха, она шагнула в зелёное пламя со словами 'Министерство магии, кабинет министра!'

Когда министр исчезла, Дамблдор повернулся к двум учителям:

— Минерва, Аластор, думаю, вы можете идти. Гарри, мисс Грейнджер, вы тоже можете идти, если хотите продолжить этот разговор завтра, или же...

Гарри обменялся взглядом со своей девушкой, прежде чем ответить:

— Мы не возражаем поговорить ещё немного.

— Очень хорошо, — улыбнулся Дамблдор. — Тогда я задам вам ещё несколько вопросов, и, полагаю, у вас тоже найдутся вопросы ко мне.

Гарри кивнул, но сохранял молчание, пока МакГонагалл и Грюм не вышли из кабинета.

— Как думаете, Реддл на этот раз умер окончательно? — спросил он затем.

— Это звучит почти что слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако два момента весьма обнадёживают... — начал Дамблдор.

Он наклонился вперёд и внимательно посмотрел на лоб Гарри:

— Я заметил, Гарри, что твой шрам выглядит более бледным, чем раньше.

— Он и ощущается теперь куда лучше, — сказал Гарри. — С того самого момента, когда я пришёл в себя после потери сознания, я вообще не ощущаю свой шрам. Раньше я всегда чувствовал еле заметное давление во лбу, просто не замечал его, пока оно не исчезло.

Дамблдор медленно кивнул. Его лицо приняло мрачное выражение:

— Твои слова, Гарри, заставляют меня чувствовать одновременно страх и радость. Они подтверждают мои худшие опасения и в то же время полностью их развеивают.

Директор взмахнул рукой в сторону стоящего слева от его кресла шкафа. Дверцы того распахнулись, явив взгляду десятки толстых, выглядящих весьма древними томов.

— Эти книги рассказывают о такой области магии, как магия души, — объяснил Дамблдор. — Я изучал её с конца твоего второго курса, когда ты отдал мне дневник Тома. Именно тогда я начал подозревать, что он сделал...

Затем директор рассказал Гарри и Гермионе, как Волан-де-Морт расколол свою душу на несколько частей, чтобы создать 'якоря', которые бы не дали ему умереть даже после того, как его тело было уничтожено. Гарри пришёл в ужас, когда Дамблдор объяснил ему свои подозрения. Как он опасался, душа Волан-де-Морта, когда тот погиб в 1981-м, снова раскололась, и осколок засел в самом Гарри. Его шрам был своего рода незавершённым якорем души.

— Как видишь, — подытожил Дамблдор, — твой шрам залечивается, и это значит, что осколка души в нём больше нет. И это, думаю, даёт нам право основательно надеяться, что и остальные якоря Тома уничтожены.

Гарри и Гермиона медленно кивнули.

— Хорошо... но... но почему вы не сказали об этом раньше? — спросил Гарри, почувствовавший лёгкую обиду. — Почему никогда не проверяли мой шрам, раз уж такое подозревали?

Дамблдор вздохнул:

— Да, возможно, мне стоило рассказать тебе сразу, как только я это заподозрил. Но если бы я стал тебя проверять, мне бы пришлось более подробно объяснить свои опасения. А я не хотел этого делать, пока не отыщу безопасный способ извлечь фрагмент души. Способ, который бы не убил тебя.

Дамблдор покачал головой:

— Говорить тебе, что для окончательной смерти Тома должен умереть ты сам... это было бы крайне жестоко. Я и так уже достаточно навредил твоему детству.

— Л... ладно, я понимаю, — пробормотал Гарри.

Последовало долгое молчание. Потом заговорила Гермиона:

— Профессор, вы говорили, что в окончательную смерть Реддла вас заставляют верить две причины. Какова же вторая?

— А, да, — кивнул Дамблдор. — Это ещё одна долгая история. Видишь ли, Гарри, ещё до твоего рождения было сделано пророчество...

Затем директор рассказал о том, как Сибилла Трелони изрекла пророчество, которое побудило Волан-де-Морта увидеть в Гарри угрозу и начать охоту за ним и его родителями. Также Дамблдор раскрыл, что это Снегг подслушал пророчество и сообщил о нём Волан-де-Морту, тем самым запустив цепь событий, приведших к смерти Джеймса и Лили Поттер.

Гарри был немало шокирован этой информацией, но в то же время она помогла ему примириться со смертями, невольной причиной которых он стал. Получалось, что смерть его родителей была отомщена.

Также Гарри чувствовал некоторую злость от того, что Дамблдор позволил Снеггу преподавать в Хогвартсе, но решил об этом не говорить. Он видел, что старый директор искренне сожалеет о некоторых своих прошлых решениях.

Когда Дамблдор воспроизвёл в Омуте памяти текст пророчества и высказал свои мысли о его интерпретации, Гермиона больше не смогла сдерживаться.

— Но... правдивы ли пророчества? — спросила она с лёгким раздражением. — Они вправду сбываются?

Дамблдор хмыкнул:

— Пророчества... довольно странная штука. Они могут сбываться, а могут и не сбываться. Но у них есть раздражающая привычка начинать исполняться, когда о них узнает достаточное количество людей.

— А, понимаю... — сказал Гарри. — Если бы Волан-де-Морт не узнал о пророчестве...

— ...он бы не напал на твоих родителей, — закончил Дамблдор. — Именно так, Гарри. Пророчество, когда его услышат, становится в некоторой степени самоисполняющимся.

— А что до остальных частей этого пророчества... — Дамблдор пожал плечами. — Думаю, это неважно. Мы можем всю ночь обсуждать, была ли 'силой, которая ему неведома' ваша любовь друг к другу...

— Или наш здравый смысл, — перебил Гарри, слегка улыбнувшись.

— Вполне возможно. А может, что-то совершенно другое. Но после событий пророчество всегда легко соотнести с произошедшим. Новых знаний мы таким образом не получим. Как любит говаривать Минерва, прорицания — весьма мутная наука.

Гермиона согласно кивнула.

— Но всё-таки, — заключил Дамблдор, слегка виновато улыбнувшись Гермионе, — я думаю, это можно счесть ещё одним доказательством того, что Том в этот раз умер окончательно.

— Ладно, — уступила Гермиона.

Не в силах больше сдерживаться, девушка широко зевнула, и директор хмыкнул:

— Да, уже весьма поздно. Скоро рассвет. Думаю, нам стоит закончить этот разговор,чтобы вы могли хоть немного поспать.

Гарри согласно кивнул. В конце концов, он получил ответы на все свои вопросы.

Пожелав директору спокойной ночи, пара встала с кресел и вышла из кабинета.

— Ты в порядке? — спросил Гарри Гермиону, когда они спускались по лестнице директорской башни. — Не сильно переживаешь из-за того, что благодаря нам случилось?

Гермиона глубоко вздохнула:

— На самом деле не сильно. Я понимаю, что должна бы переживать, но...

— Я чувствую себя так же, — признал Гарри. — Но думаю, профессор Дамблдор прав. Пожиратели смерти сделали свой выбор ещё тогда, когда приняли Метку. И убил их именно Реддл. Не стоит терзаться угрызениями совести из-за произошедшего.

Пожалуй, это прозвучало несколько более уверенно, чем он на самом деле себя ощущал, но Гарри всё равно считал, что произошедшее этим вечером не было трагедией.

Погрузившись в собственные мысли, Гарри и Гермиона дошли до башни Гриффиндора. Как обычно, они разделились у подножия лестниц в спальни, а через несколько минут Гермиона в мантии-невидимке залезла к Гарри в кровать. Они понимали, что этой ночью им как никогда требовалось присутствие друг друга.

* * *

Сон их обоих был тревожным, но всё-таки они проспали почти до полудня.

Проснувшись, Гарри перевернулся на спину. Голова Гермионы примостилась у него на груди, и он ласково гладил её по волосам, размышляя о событиях прошлой ночи.

Чем больше он обдумывал произошедшее, тем меньше его тревожило то, что они с Гермионой приложили руку к смерти Пожирателей. Лично они убили только Реддла, а это было неизбежно. А Пожиратели... их действительно убил прежде всего Реддл. Гарри решил больше не тревожиться об итоге саботированного ритуала.

Через несколько минут он ощутил, как Гермиона заворочалась у него на груди.

— Доброе утро, — шепнул он, ласково поцеловав её в висок.

— Дброе, — пробормотала Гермиона, поворачивая лицо к нему.

— Как ты? — спросил Гарри.

— Но... нормально, — ответила Гермиона, медленно высвобождаясь из объятий Морфея. — Мне не нравится произошедшее, но... я отказываюсь горевать, — добавила она с решимостью в голосе.

— Вот и хорошо...

Гарри испытал немалое облегчение, что его девушка пришла к тому же выводу, что и он сам.

Тут его настроение резко подскочило: он сообразил, что ещё может произойти в скором будущем.

— Сириус... — его губы изогнула улыбка.

— Точно, — согласилась Гермиона. — С новым балансом сил в Визенгамоте ему наконец могут устроить нормальный суд.

— Вот именно! — с энтузиазмом кивнул Гарри. — Надеюсь, этим летом мы сможем увидеться!

— Но в основном ты ведь проведёшь лето со мной? — наигранно надулась Гермиона.

— Определённо! — Гарри чмокнул свою девушку в губы. — Хотя... я буду скучать по этому, — добавил он через пару секунд.

— По чему? — спросила Гермиона, поднимая голову с его груди.

— Просыпаться рядом с тобой, обнимать тебя во сне, — вздохнув, ответил Гарри. — Я с нетерпением жду нашего совместного лета, я уверен, что оно будет лучшим в моей жизни, но вот этого мне будет не хватать.

Гермиона слегка нахмурилась:

— Ты прав. Но... возможно, я смогу что-то придумать.

— Что? — спросил Гарри. — Вряд ли мы сможем спать рядом в доме твоих родителей. Там концентрация взрослых, так скажем, будет выше, а магию летом мы использовать не можем.

— Да, — кивнула Гермиона. — Задача непростая. Но я всё-таки попробую что-нибудь придумать.

— Ну ладно, — уступил Гарри. — Я просто не хочу, чтобы твои родители рассердились.

— Не переживай, об этом я тоже подумаю, — заверила его Гермиона.

— Ну хорошо. А сейчас... может, нам стоит уже встать? — спросил Гарри. — Мы так все уроки пропустим.

— А, экзамены всё равно уже закончились, так что ну их, эти уроки, — зевнула Гермиона, крепче прижимаясь к Гарри.

— Что?! — вскричал Гарри, изображая праведный гнев. — Кто ты такая и куда дела Гермиону Грейнджер?

Его девушка лишь пожала плечами:

— Да ладно тебе, мы вчера убили Волан-де-Морта. Думаю, нам позволительно немного побездельничать.

Гарри рассмеялся:

— Я начинаю подозревать, что плохо на тебя влияю.

— Ах так? — Гермиона скатилась с него и ткнула его локтем в бок.

Потом она повернулась, нависла над Гарри с дразнящей улыбкой на губах и перекинула через него ногу:

— Интересно, а как влияю на тебя я?

Встали с кровати они нескоро.

* * *

— Ну наконец-то! — воскликнул Невилл, когда Гарри и Гермиона вошли в библиотеку. — Где вы были?

Пара ответила не сразу, так что Невилл продолжил:

— О вас двоих ходят совершенно дикие слухи! Люди говорят, что вы как-то замешаны в произошедшем в Визенгамоте. Когда вы не появились на занятиях, большинство подумало, что вы в больничном крыле. Но я видел, что полог твоей, Гарри, кровати был задёрнут, так что знал, что ты таки возвращался в спальню. Что произошло?

Гарри вздохнул и сел рядом с Невиллом. Гермиона уселась на стул, стоящий с другой стороны.

— Для начала: какова официальная версия событий? — спросил Гарри.

Невилл запустил руку в свою сумку и достал свежий номер 'Ежедневного пророка'.

Гарри взял газету и положил её на стол. Заголовок сюрпризом для него не стал:

МАССОВАЯ ГИБЕЛЬ ЧАРОДЕЕВ ВИЗЕНГАМОТА

Блок традиционалистов уничтожен неизвестными силами

Гарри пробежал глазами по тексту статьи и с облегчением обнаружил, что имена его и Гермионы нигде не упомянуты. Статья в целом просто подтверждала то, о чём им рассказали Дамблдор и министр Боунс.

Тяжело вздохнув, Гарри посмотрел на Невилла:

— Ладно... да, мы и вправду имеем к этому некоторое отношение.

Челюсть Невилла отвисла. Такого ответа он не ожидал.

Гарри продолжил:

— Думаю, ты и так скоро узнаешь, что там произошло, так что нет причины тебе не говорить. Но история долгая, и мне не хотелось бы рассказывать её несколько раз. Можешь собрать хотя бы Полумну, Джинни и близнецов? Встретимся в том классе, где мы с Мионой обычно тренировались.

— К-конечно, Гарри, — кивнул Невилл, вставая. — Скоро будем.

Почти до самого ужина Гарри с Гермионой рассказывали своим друзьям, как прошлым вечером победили Реддла и непреднамеренно убили каждого отмеченного Пожирателя. Их друзья слушали рассказ со смесью недоверия и восхищения. Им явно было трудно принять кое-что из услышанного, но Гарри был рад, что они сразу им поверили.

Если какие-то сомнения у их друзей и оставались, они были развеяны за ужином, когда директор встал и коротко обрисовал Большому залу произошедшие события. Он сообщил, что благодарить за смерть Волан-де-Морта нужно Гарри и Гермиону, и однозначно объявил, что в смерти Пожирателей виноват Тёмный лорд.

Гарри был рад, что безосновательным слухам о нём и Гермионе был положен конец, но подумал, что мог бы обойтись и без дополнительного внимания остальных учеников. Увы, настоящая история оказалась даже более невероятной, чем слухи.

Заголовок 'Ежедневного пророка', пришедшего на следующий день, дело только усугубил:

ПОТТЕР СНОВА ЭТО СДЕЛАЛ

Мальчик, Который Выжил уничтожил Сами-Знаете-Кого во время попытки возрождения

Гарри застонал, увидев этот заголовок на первой странице газеты. Однако заголовок на второй странице немедленно заставил его повеселеть:

СИРИУС БЛЭК НЕВИНОВЕН

Настоящим предателем Поттеров оказался Петтигрю

— Ого! — воскликнул Гарри. — Министр Боунс времени зря не теряла!

— Здорово! — улыбнулась Гермиона, как раз читавшая статью. — Ей даже суд не понадобился... Впрочем, это логично, ведь официальных обвинений Сириусу не выдвигали... Ну так что, мы скоро его увидим?

— Не знаю, — ответил Гарри. — Надо будет ему написать. Или у Дамблдора спросить, он может знать больше.

Позднее в тот же день Гарри удалось поговорить с директором. Тот сказал, что Сириус постарается провести в Британии несколько дней этим летом, чтобы повидаться с Гарри, но пока что он восстанавливался после Азкабана. Теперь, когда его объявили невиновным, он мог наконец обратиться за профессиональной помощью, и решил провести несколько месяцев в канадском санатории.

Гарри слегка расстроился, но согласился, что это к лучшему. Под профессиональным наблюдением его крёстному будет легче оправиться.

Последние несколько дней перед летними каникулами были для Гарри и Гермионы крайне выматывающими. Ученики подстерегали их, куда бы они ни шли, чтобы поздравить или попросить автографы. Гарри даже подумал, что скучает по временам, когда остальные ученики его сторонились. По крайней мере, те ученики, чьи родители были Пожирателями, были отправлены домой, так что попыток возмездия опасаться не приходилось.

Так что Гарри и Гермиона проводили почти всё время в своём любимом заброшенном классе, на который Гермиона наложила чары, защищающие от излишне любопытных посетителей. Единственным другим безопасным местом была библиотека: никто не осмеливался докучать им под бдительным взором мадам Пинс. Всякий раз, когда они сидели в библиотеке, Гермиона работала над 'секретным проектом' для своих родителей. Гарри было интересно, но девушка обещала рассказать ему только после того, как полностью закончит.

* * *

В итоге Гарри был рад, что семестр закончился. После суматохи этого учебного года он надеялся на тихое и спокойное лето со своей девушкой.

Незадолго до того, как они сели в Хогвартс-экспресс, Гермиона наконец рассказала Гарри, над чем работала. Гарри был весьма удивлён и выразил сомнение, что план сработает. Однако Гермиона настояла, что лучше может представить себе реакцию своих родителей, так что Гарри уступил.

Поездка выдалась приятной. Они сидели в одном купе с Невиллом, Полумной, Джинни и Дином, болтая на разные темы. После прибытия на Кингс-Кросс они распрощались со своими друзьями, и Гермиона повела заметно нервничающего Гарри к выходу на магловскую часть вокзала.

Едва они пересекли барьер, Гермиона издала радостный визг и кинулась к стоящей неподалёку паре, заключив их в крепкие объятия.

Гарри узнал в них родителей Гермионы, которых мельком видел в Косом переулке почти три года назад. Было очевидно, что кудрявые каштановые волосы Гермионе достались от отца, а карие глаза — от матери, волосы которой были прямыми и тёмными. Одеты родители Гермионы были аккуратно, но достаточно просто.

Когда Гарри подошёл к ним ближе, Гермиона разомкнула объятия и подошла к Гарри, взяв его за руку.

— Мам, пап, — сказала она с лёгкой нервозностью в голосе, — это Гарри, мой парень.

Родители удивлённо посмотрели на Гермиону.

— Парень? — повторила мать Гермионы, а отец, сузив глаза, смерил Гарри пристальным взглядом.

— Эмм... ну да? — робко ответила Гермиона.

— Ты даже этого им не рассказала? — удивлённо спросил Гарри.

— Даже этого? Что это значит? — сердито осведомился мистер Грейнджер.

Гермиона проигнорировала вопрос отца и вместо этого ответила Гарри:

— Ну ты же понимаешь, я ждала подходящего момента.

— И подходящий момент — это прямо перед тем, как твой парень поедет с нами домой, чтобы провести с тобой всё лето? — спросила миссис Грейнджер, приподняв бровь.

— Ну да, — пожала плечами Гермиона. — Думаю, вполне подходящий. Я хотела, чтобы вы познакомились с ним вживую.

Миссис Грейнджер вздохнула, покачала головой и повернулась к Гарри:

— Ну, ты явно не был знаком с тем, как моя дочь сообщает другим важную информацию, так что винить тебя трудно.

Она улыбнулась и протянула ему руку:

— Я доктор Джейн Грейнджер, но прошу, зови меня просто Джейн, — сказала она, когда они обменялись рукопожатием. — А этот ворчун рядом со мной — мой муж Ричард.

Отец Гермионы фыркнул, но тоже протянул Гарри руку.

— Я мистер Грейнджер, и ты можешь называть меня мистер Грейнджер, — сообщил он.

— Ри-и-ичард, — строго сказала Джейн.

— Ладно, можно просто Ричард, — уступил мистер Грейнджер.

— Спасибо вам, Джейн, Ричард, — благодарно улыбнулся Гарри.

Он не был слишком впечатлён словами отца, который явно вознамерился оберегать свою дочь от парней. В конце концов, неделю назад он победил Волан-де-Морта. Это не значило, что Гарри не нервничал, но прежде всего потому, что хотел произвести хорошее впечатление на родителей своей девушки, особенно с учётом задуманного ей плана.

Затем все четверо направились через станцию к автостоянке. Когда они уселись в автомобиль Грейнджеров и поехали, Джейн и Ричард начали расспрашивать Гарри о Хогвартсе и о нём самом.

Гарри старался отвечать подробно, но не касаться скользких вопросов. В частности, не говорить ничего о его с Гермионой приключениях. Он знал, что его девушка предпочитает держать родителей в блаженном неведении о многих опасностях волшебного мира.

Под конец поездки Гарри решил, что справился неплохо. Улыбку, которую ему послала Гермиона, выбираясь из машины, он воспринял как подтверждение.

Когда все четверо вошли в дом Грейнджеров — небольшой, со вкусом обставленный дом, располагавшийся в тихом пригороде, — Джейн пригласила Гарри отнести его багаж в гостевую комнату и чувствовать себя как дома. Однако у Гермионы были другие планы.

Начав претворять свою задумку в жизнь, она попросила родителей собраться в гостиной. Когда все расселись, она нервным тоном начала повествование, предупредив родителей, что должна рассказать им весьма непростые новости, и что она просит их дослушать до конца.

Затем Гермиона рассказала удивительную историю о том, как на Святочном балу они с Гарри поцеловались, а после обнаружили, что между ними возникла связь душ. Теперь им почти постоянно приходилось поддерживать физический контакт друг с другом, чтобы не подвергнуть риску своё здоровье или даже жизнь. К несчастью, это также означало необходимость совместного сна. Так что Гарри придётся жить в её комнате.

Гарри знал, что Гермиона способна на весьма искусные выдумки, ещё с первого курса, когда она соврала об инциденте с троллем, но всё равно был впечатлён убедительностью её рассказа. Сам он молчал и только кивал в нужные моменты, как проинструктировала его Гермиона.

Джейн и Ричард отнеслись к истории со скепсисом, однако Гермиона была к этому готова. Она предъявила им официально выглядящее письмо с печатью Министерства магии, поздравляющее пару с закреплением их связи душ, а потом вручила родителям увесистый том 'О древних магиках связей душевных' за авторством Ксенофилиуса Лавгуда. Насколько ей было известно, книга была абсолютной выдумкой, но родителям это знать было не обязательно.

Любой родитель-волшебник, конечно, немедленно назвал бы всё это ахинеей, но родители Гермионы имели очень слабое представление о том, что в волшебном мире считается нормальным, а что нет. Для них возникновение 'связи душ' между их пятнадцатилетней дочерью и парнем на год её младше было не более необычным, чем взрослая женщина, превратившаяся в кошку в их гостиной — именно таковым было их первое знакомство с волшебным миром. И потом, Джейн и Ричард не думали, что их дочь способна на враньё.

В итоге они уступили и позволили Гарри оставаться в комнате Гермионы, пусть и весьма неохотно. Отец Гермионы выглядел особенно угрюмым. Даже слова его дочери, заверившей, что им не о чем беспокоиться, потому что она принимает зелье контрацепции, его почему-то не ободрили.

В последующие дни Гарри не раз ловил на себе сердитые взгляды Ричарда, но не слишком из-за этого переживал. В конце концов, ему доводилось сражаться с василиском, чей взгляд мог буквально убить. В конце концов отношение родителей Гермионы к нему потеплело, и это лето Гарри стало самым чудесным в его жизни. Хотя оно и так было бы самым чудесным.

* * *

В начале августа в Министерстве магии прошла церемония, на которой Гарри и Гермионе вручили ордена Мерлина.

Гермиона всё ещё 'забывала' рассказать родителям об их приключениях в школе, так что они сказали, что на денёк съездят к Невиллу, а сами отправились в Лондон на 'Ночном рыцаре'.

Во время поездки Гарри поинтересовался у Гермионы, расскажет ли она когда-нибудь родителям об истинной природе волшебного мира. Та ответила, что расскажет, но не раньше своего семнадцатого дня рождения. Она просто боялась, что родители заберут её из Хогвартса, если узнают об опасностях, с которыми она повстречалась за последние четыре года.

На церемонии награждения министр Боунс лично вручила Гарри и Гермионе ордена, после чего произнесла долгую хвалебную речь. Стоя на сцене рядом с министром и выслушивая, как та превозносит его перед гостями и иностранными журналистами, Гарри мысленно обругал себя за то, что вообще согласился в этом участвовать.

Слушая, как Амелия Боунс в своей речи изображала его и Гермиону двумя отважными агентами под прикрытием, он только покачал головой. В конце концов, они были просто школьниками, которым крайне повезло.

Однако Гарри решил, что оно того стоит, когда заметил среди толпы зрителей Сириуса. Как только он получил возможность спуститься со сцены, Гарри бросился к крёстному и заключил того в объятия:

— Привет, Сириус!

— Привет, Гарри, я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся тот, когда они разъединились. — И тебя тоже, Гермиона! — весело прибавил он, когда девушка подошла к ним ближе.

— Что ты тут делаешь, Сириус? — спросил Гарри. — Я думал, ты всё ещё в Канаде.

— Я здесь только ради церемонии, — объяснил Сириус. — Хотел сделать тебе сюрприз. А заодно сюрприз ей...

К удивлению Гарри, Сириус затем повернулся к молодой женщине, стоящей в паре метров позади него, и взял её за руку.

Довольно привлекательная ведьма с короткими каштаново-рыжеватыми волосами показалась Гарри смутно знакомой, но он не мог вспомнить, где видел её раньше. К тому же его привела в замешательство враждебность, с которой она смотрела на него и на Гермиону.

— Позвольте представить вам мою девушку, Гармонию, — весело сказал Сириус, не заметивший возникшего напряжения. — Мы познакомились в канадском санатории. Гармония, позволь представить тебе...

— Да, мы встречались, — процедила сквозь зубы Гармония, сверлившая Гарри и Гермиону взглядом суженных глаз.

Но из-за шума окружающей толпы Cириус, похоже, этого не расслышал:

— ...моего крёстника Гарри Поттера и его девушку Гермиону Грейнджер.

Когда Сириус произнёс имя Гермионы, он на секунду нахмурился, а потом расплылся в улыбке:

— Ха, я только что сообразил, что ваши имена здорово похожи! Забавное совпадение, правда? — Сириус расхохотался. — Гермиона Грейнджер, познакомься с Гармонией Рэйнджер. Гармония Рэйнджер, познакомься с Гермионой Грейнджер!

— Да... невероятно... забавное, — прорычала Гармония.

— Оу! — глаза Гермионы расширились, когда она наконец вспомнила. — Вы — та укротительница драконов!

— Что? Вы знакомы? — Сириус явно растерялся.

— Да, — нахмурился Гарри. — Твоя девушка попыталась напасть на нас после первого испытания Турнира. Я так и не понял, почему.

— Что? — Сириус переводил удивлённый взгляд от своей девушки к стоящей перед ним паре.

— Почему? — гневно вскричала Гармония. — Почему? Да потому что это из-за вас мне сейчас приходится лечиться в санатории! Потому что из-за вас у меня стали случаться неконтролируемые вспышки гнева!

К счастью, Сириус вмешался, пока события не вышли из под контроля. Потребовалась долгая беседа с Сириусом в качестве посредника, пока Гармония наконец не признала, что Гарри и Гермиона не виноваты ни в лживых статьях Риты Скитер, ни в реакции читателей на них.

В свою очередь Гарри и Гермиона искренне извинились, что не стали исправлять неправильное написание имени Гермионы. Им просто не пришло в голову, что негативное внимание, которого они избегали, достанется кому-то другому.

После преодоления начальной неприязни оказалось, что Гармония — прекрасная собеседница. К некоторому неудовольствию Гарри, скоро ей и Сириусу пришлось уходить: их ждал международный порт-ключ в Канаду. Сириусу нужно было оставаться в санатории ещё минимум два месяца.

Когда Сириус и Гармония исчезли, к Гарри и Гермионе подошла Амелия Боунс. Министр повела пару через толпу, знакомя их с некоторыми членами Визенгамота и иностранными гостями.

После этого она устроила им краткую экскурсию по Министерству, по пути рассказывая о последних изменениях в политике Магической Британии. Она рассказала подросткам, что уволила около половины глав отделов, включая Людо Бэгмена и Барти Крауча-старшего. Крауч в настоящий момент был под следствием за организацию побега своего сына из Азкабана.

Поскольку тёмная фракция Визенгамота была уничтожена почти полностью, большинство мест теперь принадлежало прогрессивному блоку, и он получил возможность избирать новых чародеев по своему усмотрению. Таким образом баланс сил резко сместился в сторону прогрессистов. В данный момент готовились к принятию законы, которые должны были положить конец любой дискриминации по статусу крови.

Однако, как призналась Амелия, даже чародеи прогрессивной фракции не захотели привнесения в политику большего числа демократических элементов, таких как публичные выборы членов Визенгамота или независимая судебная система.

Гарри заметил, что Гермиона явно разочаровалась, узнав, что принятия законов об изменении прав волшебных существ вроде домовых эльфов тоже в ближайшее время ждать не стоит. Для выросших в магловском мире людей вроде Гарри и Гермионы Визенгамот всё ещё выглядел крайне консервативным органом власти.

Когда они наконец покинули Министерство, Гермиона заключила, что нужно сделать ещё очень многое, прежде чем Магическую Британию можно будет назвать современной страной. Однако она поклялась, что приложит все усилия для достижения этого, и Гарри пообещал помогать ей по мере своих сил.

Однако он также предупредил Гермиону, чтобы та не пыталась действовать с наскока. Изменения, на которые они надеялись, не могли произойти за день, за год, наверное, даже за десятилетие. Им понадобится много упорства.

К его облегчению, Гермиона с ним согласилась, пусть и неохотно. И они оба знали, что им нужно хотя бы закончить обучение, прежде чем приступать к работе над изменениями.

* * *

На следующих курсах Гермиона продолжала бесцеремонно вторгаться на верхнюю строчку списка лучших учеников Хогвартса всех времён. Единственным предметом, в котором она не становилась лучшей, была Защита от тёмных искусств: в этой области Гарри был лучшим учеником года, десятилетия, а возможно и столетия. На пятом курсе пара основала межфакультетскую учебную группу по Защите под названием 'Общество Защиты', где Гарри впервые осознал свои любовь и талант к преподаванию.

Летом между их пятым и шестым курсом директор Дамблдор был найден в своём кабинете мёртвым. По неясной никому причине он надел на палец проклятое кольцо, которое и убило его иссушающим проклятием. Люди по всей Магической Британии оплакивали смерть выдающегося волшебника. Новым директором стала профессор МакГонагалл. Поскольку работы у неё было не сильно больше, чем на должности заместительницы Дамблдора, она по-прежнему вела трансфигурацию у старших курсов.

Летом между шестым и седьмым курсом, во время романтического ужина со свечами, Гермиона предложила Гарри жениться на ней, к немалому шоку последнего: он сам планировал сделать ей в этот вечер предложение. Впрочем, он сразу согласился, и они поженились через неделю после окончания школы.

После свадьбы они рассказали родителям Гермионы, что на самом деле между ними никогда не было связи душ. Джейн и Ричард признались, что уже давно это подозревали. Они не сердились на молодожёнов, потому что вспомнили, как сами вели себя, будучи парой влюблённых подростков, и признали, что впечатлились изобретательностью дочери.

Гарри решил придерживаться своего решения не идти в мракоборцы и вместо этого занялся преподаванием. Сразу после выпуска ему предложили должность преподавателя Защиты, и он стал самым молодым профессором в истории Хогвартса. Однако, приняв во внимание его опыт преподавания в Обществе Защиты и рекордные оценки на экзаменах, возмущаться никто не стал.

Гермиона присоединилась к своему мужу в преподавательском составе, став преподавателем трансфигурации у младших курсов. Параллельно она обучалась на Мастера трансфигурации под руководством директора МакГонагалл. Став Мастером в рекордный срок (один год), она стала вести трансфигурацию и у старших курсов, став самым молодым профессором трансфигурации в истории школы.

В том же году на Карибских островах прошла скромная свадебная церемония: Сириус наконец женился на своей девушке Гармонии Рэйнджер. К тому времени он уже полностью оправился от заключения в Азкабане. Гармония тоже перестала страдать от вспышек гнева.

После окончания своего лечения Сириус вместе с Римусом, Фредом и Джорджем занялся разработкой и продвижением товаров для их совместного магазина приколов. Благодаря объединённым талантам двух Мародёров и близнецов Уизли их бизнес быстро стал крайне успешным и здорово обогатил всех четверых. Любовные зелья они не продавали.

Вскоре после окончания школы Фред и Джордж женились на Анджелине и Алисии соответственно. Иногда они финансово помогали своему младшему брату Рональду, ставшему вратарём 'Пушек Педдл' — команды, которая не выиграла ни единого матча с самого основания Квиддичной лиги. Матчи с 'Голлихэдскими гарпиями' были для Рона особенно унизительны, потому что там его громила его собственная сестра.

Рон женился на Лаванде Браун, и пара немедленно начала решать проблему недостаточного количества Уизли на планете. Всего через несколько лет можно было с уверенностью сказать, что скоро у Рона будет больше детей, чем братьев. Гарри и Гермиона иногда задавались вопросом: может, не слишком умелые волшебники и ведьмы были просто неспособны правильно наложить заклинание контрацепции, а зелье себе позволить не могли?

Директор МакГонагалл ушла в отставку через пятнадцать лет после того, как Гарри и Гермиона закончили Хогвартс. Это было летом перед тем, как Лили Джейн Поттер, старшая из трёх детей Гарри и Гермионы, поступила на первый курс Хогвартса. Должность директора была предложена Гарри, но он отказался от неё в пользу своей жены; на его взгляд, эта работа подходила ей лучше.

В течение последующих лет Поттеры использовали своё влияние на молодые умы Магической Британии, чтобы медленно, но верно ввести страну в двадцать первый век. Ко времени, когда Джеймс Гаррисон Поттер и Роза Гармония Поттер — младшие дети Гарри и Гермионы, — выпустились из Хогвартса, школа снова стала считаться в широких кругах лучшей волшебной школой мира.

Поттеры сделали изучение обычного мира, бывшее изучение маглов, обязательным предметом для всех первокурсников, выросших в волшебном мире. Ученикам, выросшим в обычном мире, приходилось проходить курс знакомства с волшебным миром. Профессор Биннс был уволен (хотя и остался в качестве школьного призрака), и были наняты компетентные учителя для преподавания обычной и волшебной истории.

Также Поттеры ввели обязательный курс по этике и факультативное изучение математики, искусства и естествознания. Гермиона была особенно горда собой, когда смогла объявить о появлении ещё одного факультатива для шестого и седьмого курсов под названием 'Введение в логику и критическое мышление'.

Этот предмет вела профессор Полумна Лавгуд-Долгопупс, которая также преподавала уход за магическими существами для первых пяти курсов. Её муж Невилл стал преподавателем травологии после ухода профессора Стебль. Хагрид продолжал вести УзМС для старших курсов, где он мог знакомить учеников с различными экзотическими непонятыми существами.

Однако ничто не изменило Хогвартс так радикально, как первый шаг Гермионы Поттер на посту директора. В первый же день работы она отменила хогвартскую систему факультетов, объяснив это тем, что ученикам нужно учиться развивать в себе лучшие качества всех четырёх факультетов, а не только одного.

Как дополнительный бонус, ученикам (особенно её собственным детям) больше не нужно было распределяться при помощи Распределяющей шляпы.

Ведь Гермиона и Гарри знали лучше всех прочих, что доверять зачарованным предметам такие важные дела — значит напрашиваться на неприятности.