Волшебный гребень (джен)

Случилось это давно. А может быть и не очень, да ты слушай, слушай. На одном хуторе, что близ Гримстадир, жила одна семья. Жили как все, пасли овец, делали сыр, масло и колбасы, но самое главное — шерстяное полотно. Ведь ты и сам знаешь, что тамошние овцы одни из лучших, и не болеют почти никогда. А шерсть у них такая тонкая, что ткань получается легкая да теплая. Такую не стыдно и королю носить! Правда, стоит забрать тех овец на другой хутор, как превращаются они в самых обычных. Может, и не в овцах дело, а в том гребне для шерсти, что получила в подарок на Йоль Хельга Бьёрндоттир, что когда-то жила там.

Так вот, в те времена, о которых пойдет у нас речь, на том хуторе хозяином был Бьёрн Свенссон. И хозяином был он хорошим — было у него много овец и много работников. Да, как водится, перед Йолем все наёмные работники разъезжались по своим домам. А сам хозяин с семьёй отправлялись к родне в Гримстадир. Только выбирали кого-то одного следить за овцами и за всем остальным, чтобы хозяев встречал теплый очаг и сытный ужин. Но не всё бывает гладко: пришла беда на хутор. Вернутся хозяева: все овцы на месте, блеют в хлеву голодные, а в стылом доме никого нет. Думали, что это дело рук аульвов, ведь людей, что там оставались, больше никто и не видел. Раз — случайность, два — случайность, на третий год едва нашел Бьёрн кого оставить на хозяйстве в Йольскую ночь. А после и вовсе стали уходить люди, только отбудут у него лето. Пришлось на четвертый раз оставить своего старшего сына Йохана. И он пропал.

И снова Йоль на носу. Ходил Бьёрн печальный, хоть ты самому оставайся. А что, если и с ним та же беда случится? На кого хутор останется? Да и детей малых у него много… Но тут подошла к нему старшая дочь Хельга и сказала:

— Не тужи, отец. Я на хозяйстве останусь. Поезжайте смело в Гримстадир, а дядюшке Ульве от меня кланяйтесь.

Плакала мать, прощаясь с дочерью, словно навек. А та и слезинки не проронила, лишь улыбалась да мать успокаивала:

— Вот вернетесь, а тут я вас жду.

Осталась Хельга одна. Другой бы завалился на лавку и пролежал весь день, всё равно отец с матерью только через неделю вернутся, но Хельга не такая была. Больше всего любила она трудиться. И всё в ее руках спорилось и горело. Некоторые даже думали, что ее аульвы колдовству научили. Так или иначе, Хельга ни минутку не сидела — то овцам надо корму задать, то стол на кухне выскоблить, то очаг почистить. Закрутилась, заработалась, да и не заметила, что уже Йольская ночь настала.

Сидит Хельга у очага и вяжет носки — в подарок кому-то из младших братьев. Вдруг слышит — кто-то по двору ходит. Да так странно, словно и не человек, а зверь огромный. Ты правильно догадался — это Йольский кот выискивал лентяев. Но Хельге бояться нечего было, уж ее-то лентяйкой никто назвать не мог. Смело отворила она дверь. А из темноты на нее смотрят два огромных желтых глаза. Кто-то бы испугался до смерти, а Хельга поклонилась низко и говорит:

— Господин Йольский кот, не окажете ли любезность поужинать со мной?

Хоть и страшно, а прогнать такого гостя нельзя.

Кот же издал звук, похожий на смешок, а потом на глазах стал уменьшаться. Был он размером с гору, потом стал с дом, потом с хлев, потом с быка, вот наконец-то уменьшился до человеческого роста и в дверь прошел.

— Спасибо, Хельга Бьёрндоттир, а то уж я боялся без ужина остаться.

Тут Хельга и догадалась, что со всеми работниками и ее старшим братом приключилось. Видно, лентяйничали они до самого Йоля в надежде, что за день перед приездом хозяев всю работу справят, вот их Йольский кот и съел. Все знают, что ждет лентяев в Йольскую ночь. Горько стало Хельге, когда вспомнила она о Йохане, но вида не подала. Проводила гостя к очагу и поставила перед ним мясную похлебку, что приготовила для себя. Потом сбегала на двор и принесла самых лучших колбас. Кто знает, может, задобрит она Йольского кота?

Кот же с удовольствием съел все, что принесла Хельга, разлёгся у очага и принялся вылизывать свою длинную черную шерсть.

— Спасибо тебе, Хельга. Давно я так славно не ужинал. Как уходит моя хозяйка Грилла, так нет в нашем доме порядка. Муж ее Леппаллуди — такой лежебока, что не встанет с кровати, даже если сам с голоду помирать будет. А дети их, Йоласвейнары, так обрадуются, что матери нет, и отправляются по деревням — шалить. Тут уж самому приходится о пропитании заботиться. Я как-то разочек отгрыз Леппаллуди ухо — тому даже повернуться было лень, да вернулась Грилла и оттягала меня за хвост, заставила ухо выплюнуть и пришила на место. А я опять голодным остался. Да только понял я, что мясо у лентяев самое мягкое и вкусное. Но твоя похлебка и колбасы все равно лучше.

— Господин Йольский кот, а не могли бы вы и брата моего выплюнуть и работников наших? Я вам еще колбас дам!

— Глупая девочка! — шикнул кот так, что у Хельги аж сердце в пятки ушло. — Как я тебе работников выплюну — больше года прошло? Вот брата твоего я, может, и зря съел. Он не особенно и ленился, вот только новых вещей на нем совсем не было.

— Господин кот, так он же работал, кто в новом работает? В новом только на праздник…

— А что, Йоль не праздник? — хитро прищурился кот. — Ладно, брата верну. Только ты должна мою шерсть вычесать, да так, чтоб ни одного волоска не выдернуть. Дёрнешь — и тебя съем.

Что и говорить, страшно Хельге, да брата выручать надо. Достала она сначала свой гребешок, да им с такой шерстью не управиться. Тогда взяла Хельга гребень, которым обычно чесали овечью шерсть, подошла к коту, а тот глянул на него и говорит:

— Э, нет. Эдаким гребнем ты меня совсем без шерсти оставишь. Держи вот.

И откуда не возьмись появился перед Хельгой гребень из кости, весь расписанный рунами неизвестными. Взяла она в руку гребень — легкий как перышко! — и принялась вычесывать шерсть. А надо сказать, что колтунов у Йольского кота было великое множество. Всю ночь вычёсывала Хельга кота, ни одной шерстинки не выдернула, где руками, где гребнем распутывала тонкую кошачью шерсть. А кот и вовсе заснул. Вот и хвост уже привела в порядок девушка. Смотрит на свою работу, а кот в два раза пушистее стал. Ломит спину и руки у Хельги от ночных трудов, глаза слипаются. Подкинула она дрова в очаг, чтобы не замерзнуть, да и легла на лавке. Думала поспать хоть пару минут, пока кот не проснулся.

Только закрыла девушка глаза, как кто-то начал трясти ее за плечо.

— Хельга, Хельга, как ты здесь оказалась? А остальные где?

Смотрит девушка, а перед ней брат стоит — жив-здоровёхонек. Кинулась она ему на грудь, плачет. А Йохан ничего не понимает. Для него этого года словно и не было. Лег вчера спать, проснулся — а на лавке сестра лежит. Рассказала ему все Хельга, почесал Йохан в затылке, да и поверил — сестра за год выросла, и многое в доме поменялось. Так и дождались они родителей — те уж и Хельгу не чаяли увидеть, а тут и Йохан вернулся.

Да ещё, говорят, остался у Хельги тот самый гребень, которым она Йольского кота вычёсывала, вот потому-то и шерсть на том хуторе самая лучшая. Но все же с Йольским котом лучше не встречаться. А потому принимайся за работу, чтобы к Йолю у тебя хотя бы новые носки были.