Клинок королевы ведьм (джен)

Эпиграф:

"Откуда ты, кинжал,

Возникший в воздухе передо мною?

Ты рукояткой обращён ко мне,

Чтоб легче было ухватить...

Ты мой дорожный знак, напоминанье,

Куда идти и что мне захватить...

Ты маячишь снова пред глазами,

В крови, которой не было пред тем.

Обман, которого не существует,

Как бы собой наглядно воплотив

Кровавый шаг, который я задумал...

Зашевелились силы колдовства

И прославляют бледную Гекату...

Убийство к цели направляет шаг..."⁽¹⁾

* * *

История этого клинка, известного как кинжал Гекаты, королевы ведьм, или кинжал леди Макбет, была не менее извилиста, темна и кровава, чем история Бузинной палочки, а магия его — более могущественна, чем магия иных артефактов времён Основателей и даже магия самих друидов, ибо была она ещё более древней, а значит, более мощной. Магия эта брала своё начало едва ли не во времена первых проблесков разума и чувств людей и первых магически одарённых. Его магия — олицетворение самых могущественных сил природы, даруемых богами. Точнее, богиней Гекатой, покровительницей колдовства, королевой ведьм, и её прислужницами, тремя её воплощениями, пособницами Смерти. Клинок этот был закалён самой Смертью, её магией и пущен ею в мир людей для её забавы и для испытания и закалки душ людских. Испытание кинжалом не проходил никто за его долгий путь на земле.

Клинок терялся и вновь появлялся зловеще мерцающим болотным огоньком. Опасным и привлекательным. Многих он неодолимо притягивал. Много подлых ударов в спину он нанёс, порой не только руша судьбы тех, кого это непосредственно касалось, но и меняя ход истории, внося смуту в целые государства. Часто оказывался он у людей, не ведавших его силы, но их участь — безумие и жестокость — была такой же, как и тех, кто знал, что они дерзают держать в руках, и тех, кто искал совместное творение Гекаты и Смерти целенаправленно. С той только разницей, что расплата ведавших наступала быстрее и была горше и страшнее.

След кинжала королевы ведьм то теряли, то снова находили, впрочем, большая часть его длинного путешествия покрыта мраком, и можно только догадываться о том, где именно, в каких делах поучаствовал этот клинок.

В древнейшие, первобытные времена таких кинжалов было несколько. Их чтили, не применяли бездумно и против своего вида, не применяли для бессмысленных убийств и мучений живых существ. Такой кинжал могли получить только шаманы, которые передавали его лучшим охотникам племени и достойным вождям, и тогда им неизменно сопутствовала удача в охоте.

Но времена менялись, менялся человек, становился жесток и к зверям, и к людям. Стал решать свои дела и проблемы с помощью оружия внутри собственного рода-племени. Более того, человеку стало нравиться мучить. А за лучшее оружие, оружие богов, разгоралась подлая борьба. И, когда положение стало совершенно неуправляемым, а человек всё больше погружался во тьму своих самых страшных желаний, когда раны делались всё страшнее, а жертвы — всё бессмысленнее, богиня, которую уже вовсе не во времена дикости эллины нарекут Гекатой, забрала у человечества все дарованные ею кинжалы. Кроме одного. Его она оставила для испытания людских душ и разума.

Со временем, отдаляясь от богини, не ощущая на себе более её твёрдой руки, но зато подвергаясь постоянному влиянию людей, кинжал стал деформироваться сам, как делает любая вещь, умеющая думать. Он научился абсолютно потакать самым мерзким и низким желаниям людей. Но и сам начинал оказывать на них влияние, заставляя и лучших из них становиться жестокими, алчущими кровавых зрелищ и чудовищных жертв, делая человека от себя зависимым.

С тех пор как сила, даровавшая людям кинжал, получила от них храмы во имя Гекаты, своим обладателям он стал нести удачу и в открытом бою, и в убийствах из-за угла. Он не промахивался. Сила мук и страданий, наносимых с его помощью, была больше, чем от любого другого холодного оружия, ведь клинок обладал способностью чувствовать силу желания владельца причинять боль и точно воплощать его желания.

Кинжал мог разрезать всё, что угодно, даже предметы, закалённые особыми магическими формулами и заклинаниями, ограждённые таким образом практически от любого воздействия. Мог вскрыть замок, снабжённый специальными чарами, где даже палочковые заклинания высшего уровня не имели силы. Кинжал леди Макбет даровал своим обладателям удачу в делах и оберегал их. До определённого момента. Но потом приносил безумие, тёмную одержимость убийствами, разрушение души. Если крестраж разрывает душу, давая ей зарубцеваться, а дементор просто высасывает целиком, то этот кинжал выжигал, сморщивал её и резал изнутри, мельча до бесконечности, до конца жизни и заставляя её кровоточить без конца. Воздействие кинжала Смерти на душу похоже на действие средневекового хирурга-мясника, работающего без анестезии.

Потом кинжал забирал и везение. И всё то, что было достигнуто путём его применения, проваливалось в тартарары, туда же ввергая и человека.

* * *

Юная Беллатриса Блэк вовсе не была воплощённым ужасом, каким станет будучи уже мадам Лестрейндж. Мечтательна и идеалистична, быть может, только излишне импульсивна, она была чудо как хороша собой. И похожа на саму королеву ведьм и царицу ночи, Гекату: бледная кожа контрастирует с чёрными волосами, прекрасные тёмные глаза горят так, что можно ими зажечь что угодно. Именно это отражали зеркала фамильного дома и воды Чёрного озера, рядом с которым она так любила прогуливаться.

Белла много времени проводила за книгами, что в Хогвартсе, что в домашней библиотеке — где и наткнулась, однажды, на удивительную историю о необычном кинжале-артефакте, о бесстрашной и дьявольски умной леди Макбет, урождённой Груоч, которая своим могущественным колдовством смогла вызвать из глубины веков и забвения легендарное оружие Гекаты. И о некой тонкой нити, связующей два их знатных, магически сильных рода. Блэк была полностью захвачена этой мрачно-прекрасной повестью. Она очень скоро установила, что пьеса, написанная Уильямом Шекспиром, имеет реальную историческую подоплёку. И что кинжал особенный.

Леди Макбет нужно было оружие, с которым она не промахнётся, которое её не подведёт, принесёт удачу, чтобы она смогла разыграть свою рискованную партию возведения мужа на трон до конца. И будучи сильной колдуньей, особенно умелой и сведущей в тёмной магии, она призвала на помощь саму Гекату и умолила дать ей один из её кинжалов — так гласила легенда. И леди Макбет своего добилась.

Беллатриса умела искать информацию и работать с ней. Несмотря на всю кажущуюся неподъёмность задачи, она всё-таки смогла отыскать сведения о том, как можно заполучить артефакт, канувший в бездну времён. Более того, ей удалось всё это провернуть будучи семнадцати лет, едва окончивши Хогвартс. Она успела к выпуску собрать все кусочки этого головоломного паззла. И сразу после выпуска провела обряд и так и пошла по жизни с любимым кинжалом. Практически до конца. Теперь её никто и не представлял без него, равно как никто не мог представить её без когтеобразной палочки из грецкого ореха. Как Беллатрисе представлялось, клинок был верным товарищем в её нелёгкой судьбе.

Не удивительно, что она боготворила Темного Лорда, ведь и он обладал исключительной способностью находить уникальные, давно забытые и утерянные всеми вещи.

Белла в своём более чем неординарном уме и знаниях была столь же одинока, как одиноки все подобные ей люди: как Тёмный Лорд, или Гриндевальд, или Альбус Дамблдор... И найти силы справиться со своим внутренним одиночеством, справиться с этим так, как справился Дамблдор, сохранив внутренний свет, не обозлиться — может не каждый.

Тёмный Лорд же или Белла, сохраняя уникальные мыслительные способности и таланты, не могли так же сохранить и свои души. Тёмный Лорд — душу, похожую на кристальное, незамутнённое рябью эмоций, ледяное озеро. А Белла — душу страстную, похожую на огонь, на стихию, которая ужасает, но завораживает. Она сама — воплощённое очарование зла.

Тот, кто одинок, начинает искать компанию в тёмных вещах, потусторонних. Вещах, умеющих думать, обладающих особыми свойствами. И он привязывается к ним так, как никогда не был привязан к людям. Правда, Белла была привязана к Тёмному Лорду, но и Тёмный Лорд ко времени их знакомства — уже не человек, а ходячее, живое вместилище артефактов. Он сам — вещь, умеющая думать.

Вещь, умеющая думать. Что может быть лучше? Создать самому то, что тебя поймёт, будет разделять твои убеждения.

А если эта вещь ещё и красива... Белла понимала толк в красивых вещах, любила их, обладала прекрасным вкусом. А клинок самой Гекаты и леди Макбет, согласно изображению, найденному в одном из талмудов, — был прекрасен. Да ещё и из серебра. Белла любила серебро. Этот холодный стальной блеск, эту сдержанную спокойную силу, что скрывалась в нём, эту аскетичность — аскетичность воина, каковой обладала сама Белла, простота и одновременно изящество форм.

Она была впечатлительна и романтична. Любила историю магии и артефакторику. Конечно, она не могла устоять против искушения хотя бы попробовать найти это чудо магического искусства! Одно из немногих, таких как Бузинная палочка или мантия-невидимка. И когда решилась на обряд, дарующий абсолютно уникальный в своём роде клинок, вовсе не предполагала использовать так, как будет использовать всю жизнь. Она хотела получить удивительную вещь из так восхитившей её легенды, да ещё и, по-видимому, имеющую отношение к наследию женщин рода Блэков. А когда получит — будет поздно.

* * *

Он. Тёмный Лорд. О нём она мечтала бессонными ночами. Он. Не то, что её муж. Её муж, Родольфус, пожалуй, походит на Макбета, мужа её легендарной далёкой предшественницы. В отличие от Макбета, леди Макбет имела сильнейшие магические способности, которые в силу обстоятельств приходилось скрывать. Тем более, в те времена Основатели ещё только начали создание Хогвартса и набор учеников. И об этом пока было мало кому известно. Груоч приходилось самой учиться магическим премудростям. Достигнуть такого уровня при обучении самостоятельно...

Добиться прочности положения, обезопасить себя можно было только получив независимое положение королевы. Кроме Тёмного Лорда, кумиром Беллы была она — Леди Макбет, урождённая леди Груоч. Решительная, умная. Чего добился бы этот безвольный Макбет без неё? Впрочем, при всём восхищении, уважении и романтизации Леди Макбет-Груоч, Белла была разочарована. Её буквально прожигало до костей жестокое разочарование. Ей хотелось вырезать страницы, говорящие о том, как леди Макбет сходила с ума, ломалась, жалела о своём поступке. А еще лучше было верить, что эта часть биографии Груоч просто выдумка или ошибка... По мнению Беллы — поведение леди было отступничеством и малодушием. Такая сильная — и сломалась.

* * *

"Сюда, ко мне, злодейские наитья,

В меня вселитесь, бесы, духи тьмы!

Пусть женщина умрет во мне.

Пусть буду я лютою жестокостью полна.

Сгустите кровь мою и преградите

Путь жалости, чтоб жизни голоса

Не колебали страшного решенья

И твердости его.

Сюда, ко мне,

Невидимые гении убийства,

И вместо молока мне желчью грудь наполните.

Оденься дымом ада, глухая ночь,

Чтоб нож не видел ран,

Которые он нанесёт, и небо

Напомнить не могло: "Остановись!"⁽²⁾

Трудней всего было из нагромождения мифов и поэтической чепухи вычленить строго научную информацию: фактическую суть обряда, состав зелий, магические формулы, заклинания, порядок действий.

(Выбрать чёрную собаку. Прожить с ней столько, сколько потребуется, чтобы она к вам привязалась и вы к ней привязались. Затем в овраге или пещере по выбору развести жертвенный костёр, в оловянном котле сварить зелье, срезать с холки собаки клок шерсти и кинуть в котёл, прочитать гимн Гекате, потом одним ударом в жилу заколоть собаку на жертвенном камне. Часть крови кинуть в котёл, затем, порезав себе руку, капнуть на жертвенный камень и в котёл. На камне, на месте ещё не высохшей крови, условно начертить палочкой силуэт кинжала, прочитать заклинание, капнуть на рисунок зелье, ещё каплю своей крови. Ещё одно заклинание и пассы палочкой — и останется только ждать. Если всё правильно сделано, в месте условного рисунка появится кинжал. Для обновления сил, в нём заключённых, его нужно опустить по рукоять в котёл с зельем, а вынув, прочитать ещё одно заклинание — и кинжал ваш по праву. Своей кровью и своей физической (ваша кровь) и душевной (собака) жертвой вы подтвердите право владеть этим оружием.)

* * *

"Кто бы мог подумать, что в старике окажется столько крови!"⁽³⁾

Кровь брызнула в лицо, тёплой струёй потекла по руке, заляпала платье, жалобные звуки, раздававшиеся в пещере, затихли. Кто бы мог подумать, что в собаке окажется так много крови. Со лба катился пот, а по щекам — слёзы.

Всё требует платы. А за такие могущественные смертоносные артефакты платят кровью. Чужой. Геката требует крови собаки. Любимой собаки.

И её крови тоже. Несколько капель. Теперь надо порезать руку и окропить жертвенный камень.

Так, средь жертвенного костра в пещере, Беллатриса Блэк начала путь потери себя.

Собак Белла любила. И, конечно, принести в жертву собаку Гекате оказалось первым испытанием. Впрочем, и последним: после получения клинка она больше не будет чувствовать жалости и сочувствия... И даже будто забудет о том, что когда-то занести клинок над живым существом ей было не так уж просто... Жалости больше нет... никогда... ни к кому... Кроме Него...

* * *

"Я смею всё, что можно человеку, кто смеет больше, тот не человек..."⁽⁴⁾

Кровь, мучения и смерть теперь давно привычны и чертовски приятны. Она теперь смеет больше, чем положено любому человеку. Кровь и страх — какой слабак придумал, что они вызывают дурноту и плохо пахнут? Их запах так приятно дразнит ноздри, от него приятно кружится голова, всё чудесно трепещет. Право, это не хуже аромата лучших духов. Первая кровь забыта, и те давние ощущения страха перед содеянным и внутренней испачканности почти забыты, а если вспоминаются, то не иначе как в ироничном ключе. Душа изуродована до неузнаваемости. От девушки, мечтавшей о чём-то прекрасном, не осталось и следа. И какой была эта душа — она уже не помнит.

Она пытает самозабвенно. Смакуя. Она перешла, давно перешла ту черту, где смеешь больше, чем положено человеку, переставая им быть.

* * *

Клинок обладал такими свойствами, что даже при аресте Беллы все каким-то непостижимым образом не то забыли о нём, не то не заметили и не отобрали. И стражи в тюрьме на него не обратили никакого внимания. Вне Азкабана — клинок сводил Беллатрису Лестрейндж с ума, но там — там он не давал ей свалиться за пределы рассудка. Вероятно, так он защищал себя, своё влияние на неё от других претендентов на её душу — дементоров.

* * *

Плач и крики грязнокровки Грейнджер звенели в Малфой Мэноре, их перекрывал безумный смех удовольствия Беллы, по её руке катились струйки крови. Беллатрикс не знала, что каждая линия букв, вырисовывавшихся на запястье Гермионы Грейнджер, грязнокровки и талантливой ведьмы, равной ей, оставляла такой же след и на её искалеченной душе. И это соответствовало истинному положению вещей, ибо истинно грязная кровь у нее, у Беллы, грязная кровь, грязные помыслы, грязная, исковерканная душа.

* * *

Нож летел через весь зал. Ему предстояло совершить свой последний полёт, последний укол — и долгий кровавый путь окончен. Скоро он настигнет свою последнюю жертву, которая, став для него ножнами и вечным хранилищем, не позволит больше ранить других, поможет сокрыть в себе навсегда, как сокрыта будет Бузинная палочка. Больше не прольёт ничью кровь. Кинжал будет сокрыт в земле, в маленькой могиле маленького отчаянно храброго эльфа. И когда уйдут те, кто вынимали этот кинжал из его тельца и укладывали рядом с ним, — уже никто на земле не будет знать, что был такой кинжал. Ведь канут в лету последние из тех, кто мог рассказать о нём, кто видел его воочию, кто знал его ужасающие деяния, кто держал его в руках.

Иссякнет древний род, хранящий легенду. Уйдёт последняя его представительница, унося с собой много мрачных и страшных тайн, включая и тайну ножа Гекаты, тайну ножа леди Макбет, урождённой Груоч. Уйдёт на благо другим. Так закончится тысячелетняя история. Впрочем, закончится ли?

1) 1. Уильям Шекспир, "Макбет", Акт II, сцена 1.

Вернуться к тексту

2) 2. Уильям Шекспир, "Макбет",

Акт I, Сцена 5.

Вернуться к тексту

3) 3. Уильям Шекспир, "Макбет", Акт V, Сцена 1

Вернуться к тексту

4) 4. Уильям Шекспир, "Макбет",

Акт I, Сцена 7.

Вернуться к тексту